Во времена Альфа группы в Ветеринарном колледже Глазго постоянно менялись: одни студенты проваливались на экзаменах и оставались на второй год, а другие, более целеустремленные, двигались вперед. Неудивительно, что в последние годы его учебы лица однокурсников мало напоминали тех, кто начинал вместе с ним. Некоторые вообще бросили колледж, другие скатывались вниз и либо отчаянно пытались добиться хоть каких-то успехов, либо просто играли в карты в комнате отдыха.

В Хиллхеде у Альфа было много друзей, но после окончания школы он ни с кем из них не поддерживал отношения. Однако годы, проведенные в Ветеринарном колледже Глазго, подарили ему друзей, которых он никогда не забудет. В отличие от школы, где ученикам помогали сильные учителя и строгая дисциплина, студенты колледжа были большей частью предоставлены самим себе. Это породило крепкое чувство товарищества в мрачном старом здании на Баклех-стрит.

Ближайшим другом Альфа в колледже был Обри Мелвилл, привлекательный юноша с открытым лицом. Энергия в нем била ключом, почти все вечера он проводил в развлечениях, часто в сопровождении хорошенькой девушки и толпы смеющихся друзей. Он был уменьшенной копией того яркого, дружелюбного персонажа, с которым Альф столкнулся в начале своей карьеры ветеринара.

Двум приятелям Альфа приходилось добывать деньги на пиво разными путями. Энди Флинн улучшал свое финансовое положение, играя в оркестре, — хотя пользы от этого не было, так как он снова и снова заваливал экзамены и в конце концов бросил колледж, — а Пат О’Рейли играл на собачьих бегах; он тоже завалил кучу экзаменов, но диплом все-таки получил. Еще был Доминик Бойс, который, напившись, всегда горланил песни, точь-в-точь как «певцы с заднего двора», Джимми Стил, прирожденный артист и рассказчик, и «Рыжий» Боб Смит, игравший вместе с Альфом в футбольной команде колледжа.

В студенческие годы был еще один друг, который появлялся в жизни Альфа Уайта чаще других. Его звали Эдди Стрэйтон — невысокий, подтянутый темноволосый парень родом из Клайдбэнка, района, находившегося по соседству с домом Альфа в Йокере. Эдди был фанатиком спорта и обладал невероятной энергией. Целеустремленный и очень способный студент, он добился высоких результатов в колледже исключительно благодаря усердной работе. Он не пил и не курил, но принимал участие во всех студенческих пирушках. На этих пирушках студенты поглощали огромное количество спиртного, и Алекс Тейлор, который иногда встречался с компанией ветеринарных приятелей Альфа, вспоминает, как шатающиеся студенты выстраивались в очередь к раковине в туалете, а Эдди стоял рядом и крутил пальцами вокруг сливного отверстия, проталкивая вниз содержимое желудка последнего «клиента». Прочистив раковину, он кричал: «Следующий, пожалуйста!» Дело шло бойко.

Эдди вместе с Альфом играл в футбольной команде колледжа, и о его выносливости на поле ходили легенды: он просто бежал и бежал. После игры он, в отличие от своих сильно пьющих и много курящих друзей, выглядел абсолютно свежим и ничуть не уставшим. Эту удивительную стойкость и энергичность он сохранил на всю жизнь. Альф и Элли дружили во время учебы в колледже, и их дружба продолжалась и после того, как они распрощались с Глазго. В последующие годы Эдди не раз попадался на жизненном пути Альфа Уайта, ветеринара, и Джеймса Хэрриота, всемирно известного писателя.

Превращение Альфа из школьника в студента стало чрезвычайно важной частью его жизни. Полный энтузиазма, но прилежный и послушный мальчик открыл для себя совершенной иной мир. Студенты Ветеринарного колледжа Глазго вели насыщенную светскую жизнь, щедро приправленную кутежами и пьянками, и Альф быстро к ней приспособился. Он принимал самое активное участие в студенческих пирушках; более того, он пользовался большим спросом на вечеринках, где его способность играть на пианино добавляла веселья в те незабываемые ночи. Его популярность распространилась и на саму Баклех-стрит, где его частенько видели наигрывавшим свои любимые мелодии — «Звездную пыль» или старую классику Дюка Эллингтона «Настроение индиго» — на стареньком пианино в комнате отдыха. Нет ничего удивительного, что Альф считал студенческие дни в Ветеринарном колледже одним из самых счастливых периодов своей жизни.

Не изменилось только одно — его глубокое уважение к матери. После бурной попойки с друзьями он часами бродил по улицам, стараясь вернуться домой полностью протрезвевшим. Даже в зрелом возрасте, навещая мать в Глазго, он никогда не пил в ее присутствии, — у него была припрятана бутылка джина, чтобы взбодриться в случае необходимости.

Можно спорить о том, что им двигало, — уважение к матери или страх перед ней, но я помню кривую усмешку, промелькнувшую на его лице, когда я рассказывал об одном эпизоде студенческих времен. Тогда я испытал на себе гнев бабушки, которая с презрением наблюдала за моими безуспешными попытками подняться по лестнице после особенно веселой ночи в городе. В тот раз я узнал бабушку с суровой стороны. Ей шел восьмой десяток, но она набросилась на меня, словно десятибалльный шторм. Могу только представить, какой сильной личностью она была в молодые годы.

Однако Альф, используя более тонкий подход, ни разу не навлек на себя ее гнев во время учебы в колледже. До конца своих дней она оставалась в неведении о его развеселых пирушках, считая своего сына благопристойным трезвенником. Поклонники Джеймса Хэрриота почти ничего не знали о памятных студенческих годах Альфреда Уайта, но он часто вспоминал те далекие дни в Глазго — и имел на то все основания. Тогда в его жизнь ворвались яркие, интересные личности, многие из них были столь же колоритными, что и знаменитые персонажи его будущих книг, и произвели на него такое глубокое впечатление, что он всю жизнь помнил их — до самой мельчайшей подробности.

Несмотря на появление новых друзей в колледже, Альф не забыл и старых приятелей. Его лучший друг Алекс Тейлор после школы не пошел учиться дальше. Он поступил на работу в «Драйсдейлс», крупную проектную фирму, в отдел заработной платы, но они с Альфом по-прежнему часто виделись.

Примерно в это же время Альф с Алексом познакомились с молодым человеком из Йокера — Эдди Хатчинсоном. Как Альф с Алексом, Эдди был членом Йокерского теннисного клуба, где троица играла долгими летними вечерами по несколько часов подряд. Именно Эдди внес определенную жесткость в игру, свирепо гоняя маленький белый мяч по корту. За пределами корта он был совершенно другим человеком — милым, неторопливым, добродушным. У него просто был собственный темп жизни. Этот приятный человек, в компании которого Альф чувствовал себя легко и уютно, стал одним из его ближайших друзей. Фотографии Альфа, Алекса и Эдди ясно говорят о счастливых днях, которые трое молодых людей проводили в Глазго.

Трое друзей часто ходили в походы на холмы Глазго, нередко вместе с другими приятелями — Питом Шоу и Джоком Дейви. Как и во время учебы в школе, Альф любил целыми днями гулять по холмам, но теперь ему приходилось совмещать работу с удовольствием. Он часто брал с собой учебники и уходил на несколько дней, чтобы позаниматься в одиночестве; а в выходные к нему присоединялись друзья, работавшие в Глазго. Большую часть материала, необходимого для сдачи экзаменов, он усвоил в палатке.

Городок Финтри в Кэмпси-Феллс — извилистые, покрытые вереском холмы к востоку от Глазго, — и деревушка Рознит на заливе Ферт-оф-Клайд были их любимыми местами. Деревня расположена на прелестном полуострове 8 окружении безмолвных лесов и полей, над которыми возвышаются огромные горы Аграйла, и именно здесь Альф мог заниматься в полной тишине и покое. До Глазго было Рукой подать, но стоило ему поставить палатку на зеленом лугу, спускавшемся к морю, и он оказывался в другом мире. Потом рядом с Рознит построили большую военно-морскую базу, и деревушка утратила часть своего очарования, но даже теперь здесь по-прежнему очень красиво.

Несмотря на стремление изведать незнакомые места, Альф редко отваживался пойти в поход на север, в Шотландские горы. Они манили его, но он мало бывал в горах, несмотря на юношеские мечты. Тем не менее он предпринял одну крупную экспедицию в Северо-Шотландское нагорье в июле 1938 года — после того, как провалил экзамен по своей злосчастной патологии. Вместе с друзьями, Эдди Хатчинсоном и Питом Шоу, он «покорил» высоченную гору Стрип в окрестностях озера Лox-Аркейг. В тот день стояла адская жара, и после такого испытания Альф еще много лет не поднимался ни на одну гору, однако свою первую экспедицию помнил всю жизнь.

Альф был совершенно неподготовлен к той вылазке в горы, так как несколько недель сидел взаперти, готовясь к экзаменам, но, в целом, в студенческие годы он поддерживал хорошую спортивную форму. Помимо игры в теннис, он почти каждый день принимал холодную ванну, делал зарядку и совершал многокилометровые прогулки со своей собакой Доном.

С двадцати лет он стал больше играть в теннис, вступив в теннисный клуб «Скотстоунхилл». Хотя теннис служил ему своего рода разрядкой после долгих часов занятий, Альф серьезно относился к игре и выиграл несколько ключевых матчей в теннисных турнирах за кубок Западной Шотландии. Его партнером в этих матчах и на тренировках был молодой человек по имени Колин Кессон — отличный игрок, который многому научил Альфа. Альф никак не мог его обыграть и в шутку говорил своим приятелям по колледжу, что у него есть две мечты: получить в конце концов диплом ветеринара и выиграть — хотя бы раз — у Колина Кессона.

Еще он играл в теннис — но уже в свое удовольствие — в лагерях «Бригады мальчиков», как правило, в Сент-Эндрюз или Норт-Беруике. «Бригада мальчиков» — это церковная организация, в которой также состояли Алекс Тейлор и Эдди Хатчинсон. Вместе с другими друзьями молодые люди весело и беззаботно проводили время, гуляя, купаясь в море и играя в теннис.

В колледже Альф увлекся еще одним видом спорта — футболом. В Хиллхеде он играл в регби и изредка перебрасывался мячом с друзьями и «джентльменами с угла», но всерьез не занимался, хотя, как тысячи других жителей Глазго, был фанатичным болельщиком регби. Город бредил футболом, и Альфу не пришлось далеко ходить, чтобы это понять. Рядом с его домом на Дамбартон-Роуд была площадка «Йокер Атлетик», местной футбольной команды из Молодежной лиги. Он страстно болел за эту команду и был вне себя от счастья, когда они выиграли в финале Кубка юниоров Шотландии в сезоне 1932/33 годов. Команда пользовалась такой популярностью, что на трибунах Йокера собиралось больше болельщиков, чем на матчах «Клайдбэнка», члена Национальной футбольной лиги. Альф и Алекс вместе с толпой пели и кричали, подбадривая «Йокер» во время игр с командами, у которых были типично шотландские названия, к примеру, «Дантохер Хибс» и «Киркинтиллох Роб Рой».

В первый раз Альф задумался о том, чтобы всерьез заняться футболом, именно на матче этой команды. Многие игроки Молодежной лиги впоследствии переходили в профессиональный футбол, но Альф не стремился к такому уровню, считая, что не сможет совмещать учебу с футболом. Поэтому он решил играть в Юношеской лиге. Хотя юношеские команды не дотягивали до уровня юниоров, они всерьез относились к игре, и у каждой были собственные верные болельщики.

И вот в один серый февральский день состоялся дебют Альфа в команде «Йокер Фернли», игравшей в Юношеской лиге. Он забил единственный гол в матче. Во время этих матчей игроки сражались не на жизнь, а на смерть, и Альф слышал такие крики из-за боковой линии: «А ну, наподдай ему, ты, трус!» — или: «Катись домой, придурок!» В его дневниках встречаются записи о некоторых играх: «Сегодня играли с „Этрик Тистл“ — полное фиаско. Двух наших удалили, и еще одного унесли на носилках. Мы проиграли 2:1 на глазах у огромной толпы». «Играли с „Твидхилл“. Ничья 3:3… Получил страшный удар по голени, после этого еле двигался». Условия были примитивные. Они играли на гаревых площадках, и если кто-то падал в пылу битвы за мяч, острые камни впивались в кожу, оставляя боевые шрамы.

Из-за боковой линии за игрой следила «группа поддержки». Это сборище в большинстве своем безработных личностей повсюду следовало за командой. Они получали огромное удовольствие от игры, вопя и осыпая бранью как игроков, так и судью. Это была пестрая компания, среди них попадались толстяки, но в основном все были худые, с землистыми лицами, со свисавшими изо рта сигаретами и торчавшими из карманов пивными бутылками. При случае они могли решительно изменить ход матча, и Альф не раз видел, как из-за боковой линии в точно рассчитанный момент выдвигалась нога, прерывая бег игрока из команды противника.

Иногда, правда, их веселье грубо прерывали. Если в начале матча в команде не хватало игроков, менеджеру нередко оставалось только одно — добирать игроков из болельщиков.

— У нас все сегодня на месте, Хьюи? — спросил однажды Альф перед началом игры.

— Одного не хватает, — ответил менеджер, маленький смуглый человек с прилизанными черными волосами, похожий на Аль Капоне. Клуб был его жизнью. Он был не только менеджером, но и секретарем, бухгалтером, физиотерапевтом; в сущности, он управлял клубом практически в одиночку. Он бросил взгляд на разношерстную компанию у боковой линии, предвкушавшую начало игры. — Придется раздевать болельщиков!

Он сложил ладони рупором и заорал:

— У нас не хватает игрока! Пусть один из вас надевает форму. Быстро!

«Йокер Фернли» регулярно «раздевал болельщиков». Того, кто вытягивал короткую спичку, как правило, ждал тяжелый день. Они были неподготовлены к жестким правилам игры, и Альф хорошо помнил, как «болельщиков» безжалостно выталкивали на поле, помнил их белые мосластые ноги и тощие фигуры в развевавшихся на ветру футболках. Они быстро поняли, что играть — когда в твое хилое тело на полном ходу врезаются пыхтящие потные чудовища, — намного утомительнее, чем просто наблюдать за матчем.

В середине 1960-х, когда Альф начал пробовать себя в литературе, он написал несколько рассказов, но так и не опубликовал их. В одном рассказе говорится о робком, униженном маленьком человеке, у которого есть единственная отдушина в его никчемной жизни: каждую субботу он идет на футбольный матч и выпускает пар, крича на игроков из-за боковой линии. Только тогда он чувствует себя сильным и могущественным. Однажды весь его мир рушится, когда ему самому приходится выйти на поле, — он чуть не погибает от столкновения. В основу этой истории легли собственные наблюдения Альфа за тяжелыми испытаниями «группы поддержки» на футбольных площадках Глазго. Это было одно из многих воспоминаний Альфа, изложенных на бумаге, однако оно никогда не издавалось.

Свой последний матч в составе «Йокер Фернли» Альф играл в Говане, жестком и бескомпромиссном квартале города. В тот день его команда совершила одну серьезную ошибку. Они выиграли. Подстрекаемый толпой судья сделал все возможное, чтобы перевес оказался на стороне команды противников, но «Йокер Фернли» все равно победили. Местные болельщики дали выход своей злости и набросились на игроков, которые забаррикадировались в раздевалке, а хулиганы пытались выломать дверь. Было очень страшно, и Альф засомневался, стоит ли продолжать занятия футболом. Он готовил себя к трудной и временами опасной профессии, но стать калекой, даже не начав, он не хотел. Больше он никогда не играл за «Йокер Фернли».

Этот ужасный случай в Говане, однако, не стал его последним футбольным матчем в Глазго. Он сыграл несколько игр в составе любительской команды «Старый Килпатрик» и постоянно играл в команде колледжа. Матчи часто проходили в субботу после ночных танцев в колледже, которые устраивали по пятницам, и многие участники с трудом передвигались по полю. Тем не менее было приятно размяться, к тому же это помогало избавиться от похмелья после ночной пирушки.

Он играл вместе со многими друзьями: Бобом Смитом, Эдди Стрейтоном, Дональдом Макинтайром, Адамом Фаррелом, Джонни Оггом, Джорджем Маклеодом и Ви-Джеем (Патом) О’Рейли. Однажды они поехали с командой колледжа в Дублин на выходные и так там повеселились, что Альф написал об этом очерк. Хотя к тому времени он уже перестал вести дневник, желание сохранить воспоминания не пропало.

В 1936 году семья Уайтов переехала из своего жилища на Дамбартон-Роуд в двухквартирный дом, расположенный километрах в трех от старого, на Эннисленд-Роуд, 724, в квартале Скотстаунхилл.

Семья смогла переехать в более благоустроенный район, потому что получила наследство. Дедушка Альфа, Джеймс Уайт, умер в Сандерленде в ноябре 1934 года и оставил кругленькую сумму. Его имущество оценивалось в 7366 фунтов, и в то время это было целое состояние. Он работал токарем на верфи, но еще немного приторговывал недвижимостью. У него было не меньше шести домов, которые после его смерти распределили между детьми. Папаше он завещал дом по Фалуэлл-Роуд, 65, вместе с долей в наследстве.

Их новый дом стоял на относительно тихой улице, откуда открывался восхитительный вид на окружавшие город холмы. Хотя и недалеко от старого района, здесь все было по-другому — больше похоже на зеленый пригород, резко отличавшийся от промышленного Йокера с его многоквартирными домами, грохочущими трамваями и шумными питейными заведениями. Здесь у Ханны было больше места для ее процветающего ателье, а Папаша так же легко добирался до своего рыбного магазинчика, который начал приносить доход. Переезд в новый дом не только обеспечивал Альфу занятия в спокойной обстановке. В перерывах он мог из окна своей спальни любоваться чудесными местами, которые доставляли ему столько радости, — Кэмпси-Феллс и Килпатрик-Хиллс.

В сентябре 1938 года начался последний курс — во всяком случае, Альф отчаянно на это надеялся, — и ему необходимо было сосредоточиться на учебе. Завалив патологию всего два месяца назад, он осознал, что, хотя отлично проводит время с друзьями, он должен всегда помнить о своей самой главной цели в жизни — стать дипломированным ветеринаром. В том месяце Альф не поднимал головы от учебников; он знал, что ему предстоит много работы.