Пролог
1997
Если бы Кельда Джеймс не носила туфли на высоких каблуках, а в кабинке оказалась туалетная бумага, Роза Алиха была бы, вероятно, мертва.
Примерно в десять двадцать утра Кельда, предупредив своих товарищей-оперативников и держа в уме нехитрые указания — прямо по коридору, потом влево и последняя дверь направо, — проследовала в комнату отдыха. Принимая во внимание общее запущенное состояние здания, туалет приятно удивил. Кельда с удовлетворением отметила, что раковина достаточно чиста, а крышка сиденья не отпугивает желтыми пятнами мочи. Единственная проблема состояла в отсутствии туалетной бумаги на катушке.
Кельда вышла в коридор, собираясь вернуться за сумочкой, в которой у нее лежали салфетки, но тут заметила табличку «Подсобное помещение» на двери соседней с туалетом комнаты. Дверь оказалась незапертой, и за ней обнаружилось что-то вроде тесной кладовки площадью около шести квадратных футов. Квадратное, расположенное довольно высоко на стене окно делило помещение пополам. Справа, у треснувшего фаянсового унитаза, стояли швабры и щетки, левую же стену занимали полки с казавшимися неисчерпаемыми запасами бумажных полотенец, мыла, моющих средств и туалетной бумаги. Привстав на цыпочки, Кельда потянулась к верхней полке и, поворачиваясь к двери, случайно посмотрела в окно.
Из окна открывался вид на соседний переулок. На противоположной его стороне стояло приземистое одноэтажное здание, ничем заметным не отличавшееся от того, в которое недавно вторглись Кельда и ее коллеги по оперативной группе ФБР.
Ничем, если не считать руки.
Кельда была абсолютно уверена, что в окне расположенного через дорогу промышленного здания мелькнула, показалась и тут же исчезла тоненькая детская рука.
Кельда приподнялась и еще раз, уже внимательно посмотрела на привлекшее ее внимание окно. Руки не было. Кельда взялась за высокий подоконник, подтянулась и оглядела все строение. Ничего особенного. Только на нижней панели пыльной оконной рамы белели параллельные вертикальные полоски, которые могли оставить пальцы.
Тонкие детские пальчики.
— Боже! — выдохнула Кельда.
Недавняя выпускница Академии Федерального бюро расследований, специальный агент Кельда Джеймс проработала в денверском отделении уже целых пять недель. Ее сразу же направили в подразделение, занимающееся расследованиями так называемых беловоротничковых преступлений, и в то утро Кельде и еще трем агентам — все мужчины, все старше ее, все посматривали на нее свысока и с различной степенью настороженности — было приказано во исполнение выписанного прокурором ордера произвести обыск и изъятие документов в офисе бухгалтерской компании «Экаунт эссистентс» на Делавер-стрит в районе Золотого треугольника Денвера. Компания занималась оформлением договоров по частной медицинской практике, и цель операции состояла в том, чтобы собрать доказательства мошенничества в системе «Медикейр».
Рутинная в общем-то работа.
До поступления в Академию ФБР Кельда получила диплом аудитора и в течение нескольких лет занималась расследованием случаев мошенничества со стороны крупной международной страховой компании. Ее роль в данной операции сводилась к тому, чтобы, используя накопленные в бухгалтерской области знания и опыт, помочь коллегам не пропустить те документы, которые в результате могли бы стать основанием для выдвижения обвинения против «Экаунт эссистентс».
Что еще важнее, Кельда ни в коем случае не должна была забывать, что она новичок или, выражаясь языком фэбээровцев, «гребаный новичок», а значит, ее первейшая обязанность — не облажаться.
Знала Кельда и то, что, когда ее коллеги соберут необходимые материалы и отправят запечатанные коробки в денверское управление, именно ей, «гребаному новичку», поручат скучнейшую работу по проверке изъятой бухгалтерской отчетности и именно ей, а не кому-то еще придется провести следующие несколько недель за письменным столом в попытках доказать обоснованность подозрений в мошенничестве, которые и стали основанием для получения ордера и проведения обыска.
В этом-то и состояла ее работа. Та работа, которую она делала так хорошо.
Как раз об этом Кельда и размышляла, когда во второй раз увидела появившуюся в окне руку. И опять рука лишь мелькнула. Показалась и тут же исчезла.
Более опытный агент, вероятно, отправился бы к товарищам, сообщил о том, что видел, и попросил одного из них перейти через дорогу и выяснить, в чем дело. Более опытный агент — бывалый оперативник, а не застенчивая молодая женщина с дипломом аудитора, которую коллеги за глаза называли Клариссой, — не переживал бы из-за возможных насмешек, мишенью для которых, несомненно, она бы стала, если бы позволила себе оторвать другого агента — а то и двух или даже трех — только для того, чтобы обыскать соседнее здание, в окне которого, как ей показалось, появилась и пропала детская рука.
Кельда хорошо представляла, какому безжалостному осмеянию подвергнется со стороны коллег, когда по управлению пройдет слух, что она обратилась за помощью, чтобы осмотреть «подозрительный объект», оказавшийся на деле не более чем незарегистрированным детским садом.
Кельда тщательно проверила выход, однако так и не обнаружила на тяжелой, массивной двери никаких электронных устройств, которые свидетельствовали бы о наличии охранной сигнализации и могли бы сработать при ее открывании. Она вышла на улицу, подперев открытую дверь обломком штукатурки, перебежала через дорогу и направилась к окну с грязным стеклом и пыльной рамой, на которой остались следы пальцев детской руки.
* * *
Двумя днями ранее с летней детской площадки начальной школы, расположенной возле Тридцать второй улицы и федеральной автострады в западной части города, пропала шестилетняя девочка по имени Роза Алиха. Отвечая на вопросы полицейских, другие дети рассказали, что неподалеку от площадки останавливался то ли фургон, то ли грузовик, что был он то ли серый, то ли коричневый, что вышедшие из него то ли двое мужчин, из которых один был белый, а другой черный, то ли двое мужчин и женщина, представлявшие собой все возможные комбинации цветов и рас, дождались, пока ребенок побежит за откатившимся к школе мячом, и когда этот ребенок, которым оказалась Роза Алиха, подобрал мяч, схватили его, закрыли ему рот и увезли то ли в грузовике, то ли в фургоне.
Некоторые из «свидетелей» утверждали, что Роза брыкалась и плакала. Другие доказывали, что когда девочку прятали в машину, она уже была мертва.
Взрослые вообще ничего не заметили.
С тех пор Розу Алиха не видел уже никто. Ее насмерть перепуганные родители, садовник Хосе Алиха и служащая отеля Мария Алиха, ожидали, что похитители потребуют выкуп, но на связь с ними никто не вышел. Что касается полиции и местных фэбээровцев, то они такими иллюзиями себя не тешили, поскольку семья похищенной была не из тех, которые в состоянии уплатить похитителям солидный выкуп.
Розу Алиха выкрали с какими-то иными целями.
Для поисков девочки Денвер предпринял беспрецедентные меры и мобилизовал все имеющиеся силы. Сотни граждан — испаноязычные, белые, черные, индейцы, выходцы из Азии — прочесывали город, чтобы найти маленькую Розу. Вооруженные горожане обшаривали берега реки Саут-Платт и залива Черри-Крик. Тщательно проверили расположенное между школой и соседним районом огромное железнодорожное депо; добровольцы заглянули в каждый вагон. Фотографии девочки опубликовали на первых страницах обе ежедневные газеты, о ней говорили в радионовостях и по местному телевидению.
Собаки-ищейки проследили путь Розы от школы. Получалось, что похитители увезли ее по бульвару Спир, но затем след терялся на пересечении бульвара с автострадой № 25. Полицейские сразу поняли, что раз уж преступники добрались до главной магистрали Денвера, то дальше они могли увезти девочку куда угодно. В Скалистые горы, на Великую равнину, к водохранилищу, в лежащий севернее штат Вайоминг, в расположенный южнее Нью-Мексико. Куда угодно.
Они даже могли спрятать ее в промышленное здание в одном из городских кварталов Денвера.
Нижний край окна находился на одном уровне с макушкой Кельды. Она прислушалась, надеясь услышать хоть какие-то звуки, которые подкрепили бы ее подозрения, но до нее доносился только привычный шум машин со стороны бульвара Спир и ничего такого, что оправдало бы проникновение в помещение, которое вполне могло оказаться всего-навсего детским садом. Никакие другие причины, объясняющие появление в окне детской руки, в голову не приходили.
Оглядевшись, Кельда заметила валявшийся неподалеку пластмассовый ящик из-под молочных пакетов и, поднеся его к окну, приставила к стене, чтобы заглянуть внутрь сомнительного помещения.
Но прежде чем она успела осуществить задуманное, рука показалась снова. Ребенок тянулся вверх, пытаясь ухватиться за раму, но, очевидно, сил хватало только на то, чтобы дотронуться до нее пальцами. Может быть, подумала Кельда, рисуя воображаемую картину, каждый раз, когда девочка поднимает руку, кто-то оттаскивает ее от окна.
Сомнений больше не было. Почти не было. Кельда надеялась, что там, за стеной, находится Роза Алиха. Там должна быть Роза Алиха. И все же эта мысль звучала в ее голове не криком, а лишь шепотом. Если надежда — воздушный шар, то реальность — балласт.
А если нет?
Впервые после окончания академии Кельда вынула из кобуры оружие с ясным осознанием того, что из него, возможно, придется стрелять. «ЗИГ-зауэр» показался почти невесомым, что добавило уверенности. В Квонтико она всегда стреляла лучше всего тогда, когда пистолет весил не больше, чем перчатка. Сейчас, взяв его в руку, Кельда почувствовала себя так, как будто вернулась в стрелковый тир в академии.
Она ступила на ящик.
И ничего не увидела из-за грязного стекла и отсутствия света в помещении. Может быть, лучше вернуться и позвать коллег? А если именно в эту минуту с маленькой девочкой что-то случится? Раз уж она действительно нашла похищенного ребенка, есть все основания вызвать помощь по радио.
С той стороны здания, которая выходила на улицу, имелась грузовая площадка. Вскарабкавшись на узкую бетонную стенку, Кельда попыталась открыть большую металлическую дверь, но та была надежно заперта изнутри. Она соскочила со стенки и прошла за угол. Глухая, без окон, стена, сложенная из шлакобетонных блоков. И дверь. Массивная стальная дверь с увесистым замком. Кельда прошла дальше. На ведущей к главному входу дорожке валялись две уже никому не нужные старые газеты в почтовых пакетах. В окне — большая табличка с надписью «Сдается внаем». Из щели почтового ящика торчат три или четыре рекламных буклета. Ручка на стеклянной двери не поворачивалась.
Чем бы здесь ни занимались раньше, теперь здесь не занимались ничем.
Ничего не оставалось, как вернуться к боковой двери. Замок выглядел вполне надежным, а вот болты, которыми петля крепилась к стене, держались на честном слове. Обшарив ближайшие кустики, Кельда нашла ржавую железку и, пользуясь ею как рычагом, попыталась вырвать болты.
Через пару минут ее усилия дали результат: петля со скрипом изогнулась, сорвалась вместе с замком и дверь приоткрылась.
За время обучения в Квонтико Кельда раз сто, а может быть, даже двести врывалась в незнакомые помещения, а потому прекрасно знала, что и как делать: куда смотреть, что говорить, как держать оружие.
Знала она и то, что делать это в одиночку не рекомендуется.
А потому, когда дверь открылась, Кельда дала обещание, что призовет помощь сразу же, как только убедится, что Розе ничто не угрожает и что до прибытия подкрепления похититель не успеет переправить девочку в какое-то иное место.
Оказавшись внутри, Кельда свернула влево, в сторону задней части здания, и остановилась, держа пистолет в руке. Дуло «ЗИГ-зауэра» было направлено не куда-то в потолок, а строго вперед. Почему? Да потому, что так ее учили в академии. Почему? Да потому, что, как выразился один инструктор, «редко какой-нибудь хрен будет подкарауливать вас, приклеившись к потолку».
Кельда прислушалась и ничего не услышала, а запах застоявшегося воздуха лишь подтвердил ее умозаключение в пользу того, что этими помещениями давно никто не пользуется.
Она осторожно пересекла пустынную разгрузочную площадку и оказалась перед закрытой дверью. По ее расчетам, именно за этой дверью находилась комната с тем самым окном. Стараясь не шуметь, Кельда попыталась повернуть ручку. Дверь была заперта.
И вот тогда ей показалось, что там, в комнате, кто-то шмыгнул носом.
Сердце защемило от боли. «Девочка плачет, потому что думает, что это ОН возвращается».
Кельда сглотнула подступивший к горлу комок и затаила дыхание.
«Он может вернуться в любую минуту».
В любую секунду.
Сердце застучало быстрее. Кельда вдруг поняла, что не учла еще одну возможность: похититель мог быть там, с ребенком.
Кельда поспешно вернулась к разгрузочной площадке и отступила в коридор. Включила рацию. Она уже решила, что не станет говорить ни о каких сомнениях — времени и без того потеряно слишком много, — чтобы не дать своим товарищам повода не спешить.
— Гэри?
Гэри Кросс, старший агент, начальник подразделения, чернокожий мужчина лет пятидесяти, был одним из тех немногих, кто, похоже, искренно старался помочь молодой женщине освоиться в своеобразной среде ФБР. При этом он делал все так, чтобы никто не догадался о его помощи.
— Гэри? — повторила она.
— Да? Где ты, черт возьми? Быстрее возвращайся. Нужно, чтобы ты посмотрела кое-какие документы.
— Я только что наткнулась на Розу Алиха, — хрипло прошептала Кельда. — Ну, знаешь, ту маленькую девочку, которую похитили с летней площадки. Я сейчас в здании напротив. Дверь с западной стороны открыта. Окно комнаты, в котором держат Розу, выходит в переулок. Мне нужна помощь. Срочно.
— Что? Ты нашла Розу Алиха?
Его голос прозвучал слишком громко, и Кельда, мысленно отправив по адресу Гэри пару проклятий, уменьшила звук.
— Ты меня понял? Пожалуйста, дай подтверждение. У меня такое чувство, что я здесь не одна.
Где-то неподалеку действительно послышались шаги.
— Уже идем, — сказал Гэри.
Дверь примыкающего к разгрузочной площадке помещения медленно и со скрипом приоткрылась, но Кельда не видела, есть ли кто в дверном проеме, — она прижалась к дешевому пластиковому покрытию, которым были обиты стены коридорчика.
— Кто здесь? Здесь есть кто-нибудь? — Голос принадлежал мужчине, и Кельда слышала, как он громко дышит через рот. Незнакомец сделал два шага и повторил: — Кто здесь? Есть здесь кто-нибудь?
Она попыталась проанализировать акцент.
«Восточный Техас? Или скорее Луизиана?»
Мужчина сделал еще один шаг, и Кельда поняла, что ее сейчас увидят.
Она повернулась в ту сторону коридора, где должен был появиться незнакомец, выставила левую ногу вперед и, приняв таким образом идеальную для стрельбы стойку, твердо и отчетливо произнесла:
— Федеральный агент! Оставаться на месте! Положить оружие!
Еще до того как последнее слово слетело с губ Кельды, пуля с визгом врезалась в пластик на высоте ее груди. Два других выстрела последовали за первым после почти неуловимой паузы. Одна пуля проделала дырку у нее над головой, вторая прошла ниже, на уровне пояса. Незнакомец стрелял наугад, с разбросом, в надежде, что хотя бы один выстрел достигнет цели.
Кельда услышала шаркающий звук и поняла, что противник отступает, намереваясь, по-видимому, забаррикадироваться в комнате с маленькой Розой. Используя ее в качестве заложницы, он сможет диктовать свои условия, и тогда ситуация станет куда более трудноразрешимой. Допустить такой поворот событий Кельда не могла.
Она пригнулась, ласточкой прыгнула вперед, перекатилась через разгрузочную площадку и распласталась на полу, футах в восьми от того места, где только что стояла. И тут же громыхнули выстрелы — три или четыре. Кельда не успела их сосчитать, но знала точно — ни одна пуля в нее не попала.
Она приподнялась, опершись о пол локтями, вскинула пистолет, поймала в прицел человеческое туловище и трижды спустила курок, посылая пули в центр воображаемой черно-белой мишени на груди незнакомца.
При каждом попадании ее противник слегка вздрагивал, как будто его мучила икота. Оружие он, однако, не выронил. Кельда выстрелила в четвертый раз и сняла палец со спускового крючка только тогда, когда враг упал. Ей понадобилось все напряжение воли, чтобы не разрядить в него целую обойму.
Теперь в помещении пахло так же, как и в стрелковом тире в Квонтико.
И запах этот был не менее приятен, чем привычный аромат пота старого любовника.
Прошло две или три секунды. Пороховая дымка немного рассеялась, и за ней проступили силуэты двух ее коллег, вошедших в здание через боковую дверь. Кельда подняла левую руку, призывая их подождать.
— Все в порядке, Гэри. Я его уложила. Разреши мне сходить за девочкой.
Эхо выстрелов все еще звенело в ушах, и Кельда плохо слышала свои собственные слова, а потому не была уверена и в том, понял ли ее Гэри.
Она поднялась и, держа пистолет наготове, подошла к тому, в кого только что стреляла. Незнакомец был вооружен показавшимся ей чудовищным револьвером сорок пятого калибра, и Кельде стало не по себе при мысли о том, что одна из таких пуль могла попасть в нее. Кельда ногой отшвырнула револьвер подальше от руки, из которой он выпал, и лишь после этого опустила свой «ЗИГ-зауэр».
Мужчина на полу выглядел совсем не таким уж и страшным. На нем были новые кроссовки «Адидас», чистые джинсы и белая рубашка с закатанными по локоть рукавами. Рубашка не заправлена, ремень расстегнут.
Незнакомец упал на бок и, похоже, не дышал. По крайней мере никаких признаков дыхания она не заметила. Дешевые, без оправы, очки съехали на лоб. Крови видно не было, только три темных пятна на спине. Четвертая пуля, наверное, прошла мимо, хотя как это могло случиться, Кельда не представляла.
Держа «ЗИГ-зауэр» наготове, она опустилась на корточки и проверила пульс.
Пульс не прощупывался.
— Черт бы тебя побрал! — Кельда выпрямилась. — Не смей подыхать, ублюдок. Не смей подыхать.
Она отступила, опасаясь, что не выдержит, потеряет над собой контроль и пнет его в лицо. Сделала два глубоких вдоха, чтобы окончательно взять себя в руки, и боковым зрением уловила какое-то движение: это появившийся в помещении Гэри быстро, как пересекающий по диагонали шахматную доску слон, прошел от двери.
— Возьми девочку.
В ушах еще звенело, и его голос звучал глухо, как будто Гэри пытался привлечь ее внимание, находясь в другом углу шумного, переполненного бара. Но она поняла, что он сказал.
Три торопливых шага, и вот Кельда уже в комнате с окном, выходящим в переулок.
Роза стояла на коленях на расстеленном у стены матрасе, одетая только в грязную розовую майку с изображением Большой Птицы. Лицо девочки было перевязано косынкой. Одна рука закована в наручник, цепь от которого шла к закрепленному на стене кольцу.
Она плакала.
— Привет, малышка, — сказала Кельда. — Я пришла, чтобы отвести тебя домой.
Кельда тоже плакала.