Первыми с обеда вернулись Джулиан Стэнхоуп и низенький бородатый священник-художник в сером костюме с белым галстуком — преподобный Джеймс Кершоу. Джордж Уилкинс, также отлучавшийся на свой законный обед, только что вернулся в офис и выглянул в окно. Там он увидел двух мужчин, явно направлявшихся в соседний колледж; как только они вошли туда, внимание нашего героя переключилось на каких-то вновь прибывших незнакомцев.

Тем временем, обсуждая утренние дела, Стэнхоуп и Кершоу частично обошли главный двор и прошли через арку во внутренний дворик, где резко свернули к лестнице. Здесь они ненадолго остановились — Стэнхоуп хотел закурить трубку. Двое рабочих все еще были у лестницы, один из них в раскопанной яме.

— Минуточку, — сказал он остановившимся мужчинам. — Прошу прощения, сэр, я поставлю доски, чтобы вы смогли пройти, — продолжил рабочий, обращаясь к Кершоу. — Господа, сегодня перед уходом отсюда никто из вас ничего не обронил?

— А почему вы спрашиваете?

— Когда мы вернулись с обеда, я нашел эту штуку в яме. Но когда мы уходили, там ничего не было, я точно это помню.

С этими словами он вынул находку из кармана.

— Господи! — воскликнул Стэнхоуп. — Да это же «канцелярский» нож Хенлоу! Я сегодня разрезал им книгу. Вы говорите, что нашли его здесь?

— Да, сэр, — ответил рабочий. — Он лежал на дне ямы присыпанный рыхлой землей. Я б его и не нашел, если бы не копнул чуть глубже, ведь мы уже начали ее заполнять.

— Очень странно, — заметил Кершоу, забирая у рабочего нож и рассматривая его. — Интересно, как он туда попал. Стэнхоуп, ты сказал, что уже пользовался им?

— Да. Но я, конечно, не уносил его с собой, — с нервным смешком сказал Стэнхоуп. — Я оставил его на столе.

— Там был еще кто-нибудь?

— Да. Хаттон. Он принес обед с собой и остался писать письма.

— Ну, вероятно, он все еще там. Пойдем и расспросим его обо всем.

Мужчины поднялись по лестнице к кабинету Хенлоу. Стэнхоуп открыл дверь, и они с Кершоу вошли.

— Здравствуй, Хаттон, — начал Стэнхоуп мы хотим знать…

Он резко смолк, заметив в одном из кресел у камина полулежащего и укрывшегося газетой товарища.

— Уснул! — засмеялся Кершоу. — Ну, ленивец, подъем!

Он шагнул вперед и потряс Френсиса Хаттона за плечо, но тот никак не отреагировал. Стэнхоуп, выкрикнув пару крепких слов, склонился над его лицом.

— Что происходит?

В комнату вошли каноник Рашмер и сэр Джон Литтлпорт. Стэнхоуп обернулся к ним одним из своих быстрых дерзких движений.

— Кажется, Хаттон упал в обморок. Мы думали что он спит, но…

— Без сознания! — перебил его сэр Джон. — Какого черта… Дайте я взгляну на него: он белый как простыня.

В голосе сэра Джона промелькнуло что-то зловещее, что заставило всех переглянуться друг с другом.

— Расстегните ему воротник, — предложил Стэнхоуп. Сэр Джон согласно кивнул и, отбросив газету в сторону, расстегнул жилет Хаттона.

— Господи Боже мой! — воскликнул он. — Что это такое?

На белой рубашке «спящего» выступило темно-красное пятно. Сэр Джон разорвал окровавленные рубашку и майку и приложил руку к груди бездыханного товарища. Подняв руку, он с ужасом обнаружил, что и она вся была в крови.

— Он мертв! — объявил сэр Джон. — Кершоу! Что ты делаешь с этим ножом?

Кершоу все еще вертел в руках найденный рабочим нож. На несколько секунд в воздухе повисла напряженная тишина — вопрос сэра Джона пробудил страшную мысл, но лишь на несколько секунд.

— Стэнхоуп вам расскажет, — спокойно ответил Кершоу. Он прекрасно понял намек этого вопроса.

Стэнхоуп коротко объяснил.

— Конечно вы никогда бы не подумали… — начал он.

— Нет, нет, конечно, нет, — оборвал его сэр Джон. — Но спросить человека с ножом в руках было естественно — ведь сами видите… Хаттона зарезали. Нам нужно бежать по горячим следам.

— Я сбегаю вниз и поговорю с привратником, — сказал каноник Рашмер.

— Да, будьте добры, — распорядился сэр Джон, инстинктивно взявший на себя роль командира. Внимание сюда: в его каморке есть телефон, позвоните в полицию и срочно вызовите врача. И еще, каноник, скажите привратнику запереть вход и ни под каким предлогом не выпускать никого из колледжа до прибытия полиции.

— Есть! — воскликнул Стэнхоуп. — Очень мудрое решение! Какой кошмар, какой ужас! — судорожно протараторил он.

С обеда начали возвращаться остальные члены комитета, и все как один буквально немели от свалившейся на их головы трагедии. О дальнейшей работе не могло быть и речи. Все в ужасе прижались друг к другу и ждали. Вернулся каноник Рашмер.

— Полиция уже едет сюда, — объявил он. — Сэр Джон, привратник запер вход, как вы и сказали. С этого момента никто не покинет колледж.

— А доктор? — спросил Кершоу.

— Полиция привезет его с собой. Ах, кажется, кто-то идет.

Снаружи раздался звук шагов: кто-то поднимался по лестнице. Через мгновение открылась дверь, и в проходе показался человек в форме суперинтенданта полиции. Пару секунд он стоял молча и не шевелясь. За ним виднелись еще двое человек в штатском.

Офицер Плестоу был типичным современным полицейским высшего звания: никаких округлостей — прям и строен как стрела. Черты лица его были не грубы, а, наоборот, неожиданно приятны: с первого взгляда он создавал впечатление интеллигентного человека. Можно даже сказать, что суперинтендант был весьма красив: небольшие аккуратные усы, широкий лоб с тонкими бровями над парой добрых серых глаз. Голос его был мягок и учтив, но манера говорить с первого слова обнаруживала в этом человеке бдительного полицейского.

— Кто из вас, джентльмены, обнаружил тело? — спросил он.

Стэнхоуп и Кершоу вышли вперед.

— Скажите мне, пожалуйста: с тех пор здесь что-нибудь передвигали?

— Нет, думаю, что нет, — ответил Кершоу. — Разве кроме того, — добавил он, указывая на лежащее в кресле тело, — что мы расстегнули жилет и рубашку, чтобы посмотреть…

— Конечно, — прервал его офицер, ступая в кабинет. — Я прекрасно понимаю. А помимо этого?

— Мы ничего не двигали.

— Когда вы нашли его, он был уже мертв?

— Насколько мы можем судить, да.

— Прошу, припомните, в котором часу это было?

— Насколько я помню, это было за пару минут до половины… половины третьего.

Офицер кивнул.

— Доктор, — обратился он к одному из своих спутников, — будьте добры, проведите обследование. Я подожду, пока вы закончите. Джентльмены, я хочу, чтобы вы все также ненадолго задержались, — добавил он.

Высокий худой врач пересек комнату и склонился над телом Хаттона. Остальные стояли молча. Проницательные глаза суперинтенданта внимательно осмотрели комнату и на пару мгновений задержались на ноже для бумаг, оставленном Кершоу на столе.

Врач обернулся и выпрямился с мрачным и серьезным выражением лица. Он покачал головой.

— Ничего нельзя сделать, — медленно сказал он. — Должно быть он умер почти мгновенно. Говоря простым языком, суперинтендант, заколот в сердце. Я хотел бы провести более тщательное обследование позже, а сейчас… — Доктор пожал плечами.

— Давно ли он умер, доктор? — спросил офицер.

— Совсем недавно. Не более часа назад.

— Джентльмены, кто из вас последним видел его в живых?

— Я, — отозвался Стэнхоуп.

— Как давно?

— Незадолго до часу дня.

Полицейский ненадолго задумался, а затем сказал:

— Спасибо, доктор Фарнборо. Не смею больше вас задерживать. Джентльмены, я не хочу беспокоить вас дольше, чем это потребуется — из уважения и к вам, и к себе. Но все же должен попросить вас, сэр, и вас, — сказал он, кивая по очереди в сторону Стэнхоупа и Кершоу, — ненадолго задержаться. Итак, никто из вас случайно не занимает эти комнаты? — полицейский взглянул на дверь за книжным шкафом. Он кое-что знал об устройстве колледжа и точно догадался, что за дверью находится спальня.

Каноник Рашмер, как председатель комитета, вызвался ответить:

— Нет, — сказал он. — Они принадлежат мистеру Сидни Хенлоу, он сейчас за границей. Вероятно я должен пояснить вам, суперинтендант, что все мы — члены епархиального комитета, учрежденного епископом. Мы встречаемся ежемесячно для решения всевозможных возложенных на нас вопросов, а мистер Хенлоу предоставляет нам для собраний эту комнату.

— Спасибо за информацию, сэр, — поблагодарил Плестоу. — А этот несчастный джентльмен тоже был членом комитета?

— Так точно.

Офицер обратился к Стэнхоупу:

— Вы сказали, что видели его последним. Это так? Вы были с ним наедине?

— Да.

— Как все происходило?

Каноник Рашмер вновь взялся объяснять:

— У нас есть перерыв на обед, обычно мы ходим в городские ресторанчики. В этот раз ушли все, кроме мистера Хаттона и мистера Стэнхоупа.

— Понятно, — ответил Плестоу. — Ну, джентльмены, не буду больше вас задерживать, но сначала я должен записать ваши имена и адреса.

Все вынули свои визитные карточки, а Пеннингтон сказал:

— Вы позволите мне задержаться и собрать чертежи и прочие документы? — он указал на груды бумаг на столе и на полу.

— Да. Но пока, пожалуйста, не трогайте их. Эмброуз, — офицер обернулся к своему второму спутнику, — проводи этих джентльменов вниз и скажи констеблю Форду, что они могут выйти из колледжа. Позвони из сторожки привратника — вызови фотографа и санитаров. Всего хорошего, господа. Извините, но больше ничего я пока сказать не могу. Пожалуйста, проследуйте за сержантом.

Отпустив всех, кроме Стэнхоупа, Кершоу и Пеннингтона, офицер обратился к оставшимся мужчинам:

— Понимаете, в подобных делах большое значение имеет время, — начал он. — Я хочу провести тщательный осмотр места преступления, но сначала я должен задать вам несколько вопросов. Сэр, — обратился он к Стэнхоупу, — вы сказали, что последним видели несчастного джентльмена живым. Пожалуйста расскажите, кем он был?

— Его зовут Хаттон, Френсис Хаттон. Он живет… жил в Карнфорд-Мэнор.

— Возле Чилтонбери?

— Да.

— Кем он работал?

— Никем, офицер. То есть, он жил на личные средства. Вы могли бы назвать его архитектором — это был член общества искусств. Чрезвычайно известен в наших кругах.

— Понятно. Его родственники? Мы должны дать им знать о случившемся.

— Он был вдовцом. В доме хозяйничает его незамужняя сестра.

— У них есть телефон?

Стэнхоуп было открыл рот, чтобы ответить, но Кершоу перебил его:

— Суперинтендант, я собираюсь ехать домой, а мой путь лежит как раз через Чилтонбери. Может будет лучше, если я загляну в Карнфорд-Мэнор и сам сообщу мисс Хаттон эту ужасную новость? Понимаете, я хорошо ее знаю, она не пышет здоровьем и…

— Спасибо, сэр. Замечательная идея. Передайте ей, что мы заберем тело в местный морг — доктор захочет провести дополнительную экспертизу. А сейчас, — полицейский вновь обратился к Стэнхоупу, — пожалуйста, в подробностях расскажите мне о том, как вы ушли из этой комнаты, оставив в ней мистера Хаттона.

На мгновение суперинтендант замолчал — сержант-детектив Эмброуз вернулся сказать, что вызвал фотографа. Плестоу жестом велел ему остаться. Затем Стэнхоуп объяснил, как Хаттон принес обед с собой и сказал, что хочет написать несколько писем. Суперинтендант бегло оглядел комнату. На одном из подоконников лежали три портфеля и пара курток.

— Среди тех сумок есть портфель мистера Хаттона?

— Да, — ответил Стэнхоуп, — самый дальний.

— А куртка?

— Та серая — его.

Плестоу прошел через всю комнату прямо к окну. Сначала он обыскал карманы куртки, затем раскрыл портфель. Из него он вынул два маленьких пакета, обернутых в белую бумагу, и фляжку. Офицер сорвал белые обертки.

— Что бы тут ни произошло, свой обед он не съел. Здесь сэндвичи, бисквит и сыр, да и фляжка полна. Интересно, написал ли он письма? — Суперинтендант осмотрел стол. — Здесь ничего нет. Нужно проверить карманы. Ну а сейчас расскажите мне, что происходило, когда вы вернулись сюда. Вы двое, — он указал на Стэнхоупа и Кершоу, — пришли вместе. Не встретился ли вам по пути какой-нибудь незнакомец?

— Нет, — ответил Стэнхоуп.

— Мы никого не встречали, — добавил Кершоу, — но в свете настоящих событий все-таки произошло кое-что необычное.

— Что именно?

Кершоу рассказал о рабочих и о ноже, который сейчас лежал на столе.

— Вы, конечно, брали его в руки? — резко спросил Плестоу.

— Естественно.

— И рабочий тоже! Отпечатков теперь не найти, хотя попытаться безусловно надо. Этот нож, да? — полицейский склонился над столом, с любопытством разглядывая оружие.

— Так значит его зарезали именно этой штукой! — воскликнул Пеннингтон.

Суперинтендант быстро обернулся к нему.

— Вы не имеете право этого утверждать, сэр. Мы не знаем — пока не знаем.

— Но ведь выглядит это именно так?

— В моей профессии, — сухо сказал Плестоу, — не принято руководствоваться первым впечатлением. Мы должны основываться на чем-то более определенном. Пока доктор не сравнит рану с лезвием ножа, я не могу ничего даже предполагать!

Он задал еще несколько вопросов, а затем сказал, что Кершоу и Стэнхоуп могут идти.

— Ваше присутствие еще потребуется на дознании, — добавил он. — Я постараюсь увидеться с коронером как можно скорее и дам вам знать о точной дате его проведения. А что касается вас, сэр, — обратился он к Пеннингтону, — я не стану вас более задерживать. Если хотите собрать ваши бумаги — пожалуйста… Я лишь хотел удостовериться, что ничего не было тронуто до моего тщательного осмотра помещения… У вас, кажется, очень много чертежей!

— Наш комитет довольно загружен, — ответил Пеннингтон, собирая документы и складывая их в папки. — Сами видите! А вот это уже странно!

— Что странно?

— Кое-что пропало, и это крайне подозрительно.

— Что же?

— Незадолго до перерыва мы приняли решение относительно одного витражного стекла. Набросок был довольно большим, и я пришпилил его к шкафу, чтобы все могли видеть. А теперь я нигде не могу его найти.

Пеннингтон торопливо перелистал все свои бумаги.

— Нет, — продолжил он, — его здесь нет. Куда он только мог деться?

— Это был ценный набросок? — поинтересовался суперинтендант.

Плестоу улыбнулся.

— Вовсе нет, — ответил он. — Мазня, а не работа. Совсем не та вещь, что могла бы кому-то приглянуться.

— Но когда вы уходили, он был здесь?

— Да. Я, как уже упоминал, сам вешал его на шкаф.

— Но вы ведь были не последним из ушедших?

— Нет. Здесь были Стэнхоуп и Кершоу.

— Вы не думаете, что они…

— Конечно нет, — перебил полицейского Пеннингтон. — Они не стали бы забирать его. Стэнхоуп скорее разорвал бы набросок. Ну что ж, раз так, то оставлю все как есть. Суперинтендант, я вам больше не нужен?

— Думаю, вы рассказали все, о чем мне хотелось бы знать, большое вам спасибо. Эмброуз, — обратился офицер к сержанту-детективу, — не поможете мистеру Пеннингтону? Все в порядке, сэр, он отнесет ваши вещи вниз и выпустит вас из колледжа. Эмброуз, после прошу вас вернуться обратно.

Оставшись наедине с самим собой, суперинтендант приступил к тщательному осмотру. Не касаясь тела, он осмотрел его со всех возможных углов. Обойдя кабинет, он проверил каждое окно, изучил все предметы на столе и так далее. Вдруг на лестнице раздались шаги. Это вернулся Эмброуз, как оказалось, вместе с фотографом. Еще два человека ждали за дверью — это подоспели санитары.

— Необходимо бы допросить всех без исключения в этом колледже, — сказал суперинтендант Эмброузу. — Я начну с привратника, а вы можете заняться теми рабочими у лестницы. Как только закончу, я к вам присоединюсь.

Началась рутинная работа: мертвец и комната были как положено сфотографированы; тело погрузили в карету скорой помощи, как только суперинтендант изъял содержимое его карманов. Когда вся официальная часть была завершена, Хаттона увезли в морг.

— Скажите привратнику, чтобы поднялся сюда, — попросил Плестоу уходящих санитаров и фотографа.

Вновь оставшись один, полицейский продолжил обследование и зашел во внутреннюю комнату. Пред ним предстала типичная спальня холостяка: никаких шкафов, только у одной из стен стоял большой гардероб красного дерева. Суперинтендант открыл его и бегло осмотрел содержимое: одежда на вешалках, шляпы на верхней полке, несколько пар туфель да тапочки на полу.

Теперь офицер убедился, что никто здесь спрятаться не мог, а если б даже кто-то это и удумал, то во время возвращения Стэнхоупа и Кершоу выбраться ему бы точно не удалось. Единственное окно выходило во двор, но оно было слишком высоко, чтобы пытаться из него выпрыгнуть. На стенах не было ни водосточных труб, ни плюща — ничего такого, что помогло бы спуститься. Да и если бы даже чисто теоретически кто-то и умудрился это сделать, он все равно был бы замечен рабочими у лестницы. Выглянув из окна, суперинтендант мог видеть, как Эмброуз с ними беседовал.

Полицейский вернулся в главную комнату как раз когда вошел привратник.