Канзас-Сити
Июнь 1872года
Морган Эванс подтолкнул лежавший на столе банковский чек к Халперну и, откинувшись на спинке стула, с удовольствием затянулся сигарой. Заметив, с какой поспешностью толстяк спрятал чек, он невольно улыбнулся и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. Когда-то и он поражался при виде столь внушительных сумм (только что Морган осуществил очередную закупку боеприпасов для «Донована и сыновей»), но сейчас подобные сделки стали для него таким же привычным делом, как выхватывание «кольта», висевшего у бедра.
Стоя у окна, Морган расправил плечи, затем потянулся – и вдруг нахмурился, услышав как зашуршала бумага, лежавшая в его нагрудном кармане. Слова телеграммы все еще стояли у него перед глазами – такие же тревожные, как утром, когда он их прочел.
БАБУШКА ЭУЛАЛИЯ СЛОМАЛА НОГУ ТЧК НУЖДАЕТСЯ ПОМОЩИ ТЧК МОЖЕШЬ НАЙТИ ДЖЕССАМИН ТЧК УЕХАЛА НАВЕСТИТЬ АРМЕЙСКИХ ДРУЗЕЙ ТЧК МЕСТО И СРОК НЕИЗВЕСТНЫ ТЧК МОЖЕТ В КАНЗАС-СИТИ ТЧК ДЖОРДЖ
Черт бы побрал этого болвана Джорджа! Кузен мог бы и сам поухаживать за бабушкой Эулалией, как ухаживал прежде. И куда могла отправиться Джессамин? Ведь она – почти нищая, живет на пенсию офицерской вдовы и едва сводит концы с концами. При этом она никогда не просила у него денег, жила же в Джексоне, как и в Миссисипи, вместе с бабушкой Эулалией. Неделю назад Морган видел ее мельком в Омахе, но она исчезла, прежде чем он успел разыскать ее следы. Получив телеграмму Джорджа, он телеграфировал в тамошнее отделение «Донована и сыновей», но ее не сумели найти ни в одном из отелей или пансионов. Может, следовало бы обратиться к услугам сыщиков?
– Было очень приятно иметь дело с настоящим джентльменом с Юга, таким, как вы, мистер Эванс, – сказал Халперн. – Не желаете снова поужинать вместе с моей семьей сегодня вечером? Моя дочь Милисент – отличная стряпуха, как вы знаете.
Морган невольно взглянул на картины, висевшие на стене. Оказалось, что их недавно перевесили; портрет Милисент занимал теперь самое почетное место. Белокурая и очень хорошенькая, эта девица, наверное, могла бы стать прекрасной женой. К тому же ему давно следовало жениться и обзавестись детьми – этого требовали семейный долг и его общественное положение.
К сожалению, Милисент совершенно его не привлекала, то есть он не испытывал к ней физического влечения. А впрочем, какое это имеет значение? Ему нужно жениться – а страсть здесь ни при чем.
И если он снова поужинает с Халпернами, то, возможно, найдет в ней хоть что-то привлекательное, чтобы сделать предложение. Так что, может быть, действительно… Морган колебался, и Халперн, человек проницательный, понял его состояние.
– Не нужно торопиться с ответом, Эванс. Милисент всегда будет рада поставить на стол еще один прибор. Но сегодня ужасная жара, и я порядком поджарился. В отеле Ларримора, через дорогу, подают отличный мятный джулеп. Не хотите составить мне компанию?
– С удовольствием, сэр, – кивнул Морган.
Они вышли на улицу, и Морган – уже в который раз! – поймал себя на том, что высматривает стройную зеленоглазую женщину в черном, которой он поклялся отомстить. Но ее нигде не было видно. Да и что ей делать здесь, в Канзас-Сити? Действительно, почему Джордж решил, что Джессамин отправилась сюда? Ведь именно так он сообщает в своей телеграмме… А что в таком случае она делала неделю назад в Омахе? Трудно предположить, чтобы женщина в здравом уме металась по реке Миссури с севера на юг. Нет-нет, Джессамин Тайлер-Эванс никак не могла отправиться в Канзас-Сити.
Сделав такое заключение, Морган с облегчением вздохнул; он вдруг понял, что только теперь сможет без помех насладиться джулепом.
Отель Ларримора был шикарным заведением – с мраморными колоннами, брюссельскими коврами и хрустальными люстрами. Имелись даже бронзовые плевательницы в вестибюле.
Быстро миновав вестибюль, Халперн прямиком направился в бар. Следовавший за ним Морган то и дело осматривался, пытаясь выявить потенциальную опасность, – этому научили его годы жизни на границе и участие в боевых действиях. Он почти сразу же заметил крепкого мужчину, поднимавшегося на второй этаж, где располагались кабинеты для желавших уединиться. Узнав его, Морган широко улыбнулся. Джереми Сондерс был отличным уличным бойцом и любимцем богатых дам, то есть местным жиголо. Говорили, что он мог довести до экстаза двух женщин одновременно.
Морган уже почти догнал Халперна, когда вдруг заметил всплеск черного шелка у белой мраморной балюстрады. По спине его пробежал холодок, и он резко повернул голову.
Женщина на балконе помахала Сондерсу рукой и тут же исчезла. Но Морган все же успел рассмотреть ее лицо, освещенное газовыми лампами. Зеленые глаза и алые губы, способные свести мужчину с ума…
Джессамин встречается здесь с Сондерсом? Этого никак нельзя допустить!
Поравнявшись с Халперном, Морган пробормотал какие-то извинения и бросился к лестнице. Он бежал, перепрыгивая через ступеньки, и в груди его клокотал звериный рык.
Джессамин Тайлер-Эванс в задумчивости стояла у дивана. Что же делать дальше? Такая ситуация, в конце концов, не описывалась в учебнике по этикету. Ей предстояло объяснить, чего она хочет и сколько времени займет выполнение ее просьбы.
О, как же ей хотелось, чтобы Сайрус был жив! Но он умер и лежал в могиле, и теперь ей приходилось одной бороться за тех, кто остался в зачумленном, охваченном отчаянием городе, после того как Ричард Берк и его сестра бросили на произвол судьбы Платона, Аристотеля, Кассиопею, Сократа и лошадей. Боже, а ведь они обещали ей, что останутся, что бы ни случилось. Обещали, что будут охранять лошадей до тех пор, пока она не вернется, чтобы переправить «золото Сомерсет-Холла» в безопасное место.
Конечно, Морган мог бы ей помочь, но теперь она ни за что ему не доверится, оставалось лишь положиться на слово этого незнакомца и надеяться, что оно окажется таким крепким, как говорила кузина Софонисба.
Кузина Софонисба – на самом деле она была кузиной Сайруса и Моргана – уже много лет занималась тем, что вкладывала деньги в недвижимость. И еще она была лучшей подругой бабушки Эулалии. Джессамин три дня провела у нее в Омахе в надежде занять денег. В результате она оказалась в этой гостинице и с этим незнакомцем. Правда, кузина Софонисба дала ей меньше, чем она хотела, но зато порекомендовала это заведение, где можно было найти мужчину для сопровождения – чтобы присутствовать на оглашении воли дяди Эдгара.
Взглянув на вошедшего в комнату мужчину, Джессамин спросила:
– Не желаете ли выпить чашечку чая, мистер Сондерс? – Она присела на диван.
– С удовольствием, миссис Эванс.
Мистер Сондерс, прекрасно одетый джентльмен с безукоризненными манерами, с улыбкой уселся на стоявший у дивана стул. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Морган Эванс. Одет он был ничуть не хуже, чем Сондерс, однако на лице его не было улыбки – оно исказилось от ярости. В руке же он держал кривой охотничий нож.
Морган? Здесь, в Канзас-Сити? Боже правый, но почему он даже сейчас кажется ей гораздо привлекательнее благовоспитанного красавца Сондерса? О, это ужасно!
Джессамин вскочила на ноги, с трудом удержавшись от желания обругать Моргана последними словами. А тот, вперившись взглядом в Сондерса, с угрозой в голосе заявил:
– Полагаю, ты здесь лишний, приятель. У меня на нее первое право.
– Первое право?! – возмутилась Джессамин. – Да кто ты такой, Морган Эванс, чтобы говорить о первом праве? Нет у тебя никаких «первых прав» на меня!
Окинув ее взглядом, Морган снова уставился на Сондерса.
Черт возьми, он по-прежнему опасен, как пума, и прекрасен, как грешный сон. Но почему она вес еще думает об этом?
– Неужели ты станешь отрицать то, что у нас с тобой было когда-то? До того, как ты вышла замуж за моего кузена?..
Джессамин вспыхнула и расправила плечи.
– Какое это имеет значение? Я теперь вдова и сама за себя отвечаю.
Он понизил голос, придав ему бархатистые нотки.
– Джессамин, ведь ты часто обо мне вспоминаешь, признайся.
На нее снова нахлынули воспоминания, которые, как она надеялась, канули в прошлое, которые ей хотелось выбросить из памяти. Джессамин потупилась и залилась краской; ее молчание было более красноречивым, чем любого слова.
Сондерс тихо присвистнул и, поднявшись со стула, пробормотал:
– Прошу простить меня, сэр, я не имел представления о ваших отношениях с этой дамой. Смею вас заверить, что если бы знал об этом, то не стал бы с ней встречаться без вашего позволения.
Морган чуть расслабился, хотя по-прежнему внимательно наблюдал за соперником.
– Я верю вам, мистер Сондерс. Полагаю, вы меня поймете, если я попрошу вас удалиться.
Последние слова Моргана показались Джессамин возмутительными до крайности. Негодяй!.. Почему он обращается с ней… как со своей собственностью?
– Минуточку, джентльмены… Подождите, – попросила она.
Но ни один из них не удостоил ее вниманием.
– Всего доброго. – Сондерс поклонился и повернулся к двери.
Морган убрал нож в ножны у бедра.
– Не сердитесь, Сондерс, – пробурчал он, пожимая ему руку.
Джессамин могла бы поклясться, что видела, как из руки Моргана в руку Сондерса перекочевали купюры.
Но что же она-то от этого выиграла? Ведь ей по-прежнему требовался мужчина, чтобы сопровождал ее в контору юриста.
Закрыв за Сондерсом дверь, Морган повернулся к Джессамин:
– А теперь, дорогая кузина…
Не помня себя от гнева, она влепила ему пощечину.
– Как ты посмел выгнать его?! Где мне теперь найти подходящего мужчину?
Глаза Моргана сверкнули гневом. Схватив Джессамин за плечи, он с силой встряхнул ее.
– Если тебе нужен подходящий мужчина… О Господи я буду таким мужчиной! Я ждал девять лет! Неужели не понимаешь?! Неужели тебе действительно нужен тот красавчик?!
Джессамин снова хотела его ударить, но он схватил ее за руки. Тогда она попыталась ударить Моргана ногой, но запуталась в собственных юбках.
– Черт побери, Морган, отпусти меня!
Но он крепко держал ее.
– И не подумаю. Помнишь, что я сказал девять лет назад? – Его губы растянулись в усмешке. – Я сказал, что займусь тобой, когда мы снова окажемся наедине. И вот мы наедине, Джессамин. Впервые с тех пор.
Лицо ее вытянулось.
– Но… Ноты не можешь делать это против моей воли.
– Почему же?
Морган пристально смотрел ей в глаза, и Джессамин прекрасно понимала, что он не шутит. Внезапно ей пришло в голову, что они оба очень изменились за прошедшие девять лет. Морган стал шире в плечах, вероятно, значительно сильнее. Его серые глаза казались теперь более проницательными, чем глаза молоденького лейтенанта, а сломанный в нескольких местах нос придавал ему пиратский вид. После их мимолетной встречи в Омахе неделю назад он сбрил усы, и теперь были заметны глубокие складки в уголках его рта.
На нем был отлично сшитый костюм из темного сукна, а под ним – ослепительно белая крахмальная рубашка.
Перед ней был все тот же Морган Эванс, человек, пришедший в ее дом девять лет назад, но не успевший осуществить свои угрозы. А вот теперь… Теперь она была в его власти, и он ясно дал ей это понять. Сопротивляться?.. Но как она могла сопротивляться, если чувствовала, как по телу ее распространялось тепло, исходившее от его рук. И у нее уже заныла грудь, и отвердели соски. Как в тот день в мансарде девять лет назад…
Тут Джессамин вдруг поняла, что должна хоть как-то объяснить появление Сондерса.
– Ты ничего не понял, Морган. Он был мне нужен в качестве мужа. Только на два часа.
– Какого мужа? – Он насторожился.
– В нотариальной конторе. Я должна прийти туда с мужем – или ничего не получится. Черт бы тебя побрал, Морган! Отпусти же меня!
Но он не отпустил ее и еще ближе привлек к себе. Крепко, хотя боли больше не причинил.
– Давай договоримся, Джессамин. Я сыграю роль твоего мужа, но за это ты потом уединишься со мной на те же два часа.
Она ахнула. Воистину дьявольская сделка!
– Девять лет назад я обещал, что отомщу тебе. Два часа, конечно, маловато, но для начала и это неплохо, – добавил он с ухмылкой. – Ну, согласна?
Джессамин медлила с ответом. Ей ужасно хотелось принять условия Моргана – и забыться в его объятиях. Но тогда, связавшись с бесчестным человеком, она станет шлюхой, уподобится своей матери. Хотя, с другой стороны… Если она сейчас не появится у нотариуса с мужем, то навсегда утратит возможность вернуть Сомерсет-Холл…
Что ж, она давно уже взрослая. И ничего страшного с ней не случится, если она побудет два часа в объятиях Моргана. Наверняка ничего не случится.
Она взглянула на часы на каминной полке, потом кивнула:
– Хорошо, Морган, я согласна. А теперь отведи меня к нотариусу.
Они вышли из отеля, и Морган перевел свою спутницу через дорогу. Несколько минут спустя они подошли к двери нотариальной конторы. «Эбенезер Аберкромби и сыновья. Нотариальные услуги» – гласила надпись на табличке.
Открыв дверь, Морган покосился на Джессамин. Та держалась с уверенностью женщины, давно состоящей в браке. В холле их встретил хорошо одетый улыбчивый мужчина.
– Добрый день. Мистер Аберкромби, не так ли? – Морган тоже улыбнулся. – Я Морган Эванс, а это моя жена, Джессамин Тайлер-Эванс. У нее к вам дело.
Аберкромби склонился над рукой Джессамин и, выпрямившись, проговорил:
– Моя дорогая леди, я очень рад, что вы сумели привести мужа. Ваш кузен Чарлз и его жена уже сидят у меня в кабинете в ожидании оглашения завещания.
Чарли Джоунс здесь? Черт, если бы он знал об этом, то согласился бы сопровождать Джессамин хотя бы ради того, чтобы позлить Джоунса.
Предложив Джессамин руку, Аберкромби повел ее по коридору. Морган следовал за ними. Приблизившись к двери кабинета, они услышали громкие голоса, и Джессамин приготовилась к предстоящей стычке. Теперь она была рада, что с ней пошел именно Морган. Уж он-то будет рад возможности проучить негодяя Чарли – в этом не могло быть ни малейших сомнений.
Аберкромби откашлялся и, покосившись на «супругов», открыл дверь своего кабинета.
Переступив порог, Джессамин с любопытством осмотрелась. У стен стояли книжные полки, заполненные толстыми томами, повсюду красовались дипломы в нарядных рамках, мебель была массивная и, вероятно, чрезвычайно дорогая, а под потолком висела модная газовая люстра. Но центральное место занимал огромный письменный стол, перед которым стояло широкое кожаное кресло. Голоса же доносились из-за двери, ведущей в смежную комнату. Открыв эту дверь, Аберкромби снова откашлялся и проговорил:
– Мистер и миссис Джоунс, позвольте представить мистера и миссис Эванс. Мистер Эванс – муж вашей кузины Джессамин, племянницы покойного мистера Джоунса.
Морган посмотрел на пару, сидевшую на стульях у широкого стола. Коротко кивнув, поздоровался:
– Добрый день, мистер Джоунс. Рад видеть вас, миссис Джоунс. – Он старался держаться официально, и теперь в его речи не было характерной для уроженца Миссисипи напевности.
Чарли и его жена Мэгги переглянулись. Джессамин же попыталась улыбнуться, но улыбка получилась явно фальшивой.
– Приветствую, Эванс, – пробурчал Чарли. – Здравствуйте, миссис Эванс.
Он посмотрел на нее с неприкрытой враждебностью, затем с подозрением взглянул на Моргана.
– Он ваш муж?
Джессамин кивнула:
– Да, муж. Мы поженились неделю назад в Канзасе.
– И наконец-то исполнилась давняя мечта наших родителей, – добавил Морган, бросая на Чарли вызывающий взгляд.
Чарли нахмурился и медленно поднялся на ноги.
– Поздравляю с женитьбой, Эванс, – буркнул он и направился к двери, ведущей в кабинет.
Мэгги тотчас же последовала за мужем. Потом вдруг остановилась и, повернувшись к Моргану, с улыбкой проворковала:
– Ох, как приятно снова увидеться с тобой! – Она смотрела на Моргана с восхищением и, казалось, совершенно забыла о присутствии своего мужа.
Морган еще крепче прижал к себе руку Джессамин и, поморщившись, отвернулся.
Джессамин же смотрела на жену кузена с искренним изумлением. Как это они нашли друг друга – Чарли с его жадностью до чужого золота и женщина, глазеющая на чужих мужчин?
– Поздравляю, Чарли, – с усмешкой сказала Джессамин, входя вместе с Морганом в кабинет. – Ты женился на той, которая воистину тебя достойна.
Он вспыхнул и, взглянув на жену, проворчал:
– Мэгги, ты здесь не для того, чтобы болтать.
Тут Аберкромби подошел к своему огромному столу и нарочито шумно зашелестел бумагами.
– Леди и джентльмены, прошу садиться, – сказал он. – Давайте приступим…
Все четверо молча расселись. Морган окинул взглядом комнату, затем посмотрел на Джессамин. И ей вдруг почудилось, что он даже сквозь платье обжигает ее своим взглядом. Она тотчас же вспомнила тот день девять лет назад.
Они лежали на кровати в мансарде и…
В горле у нее пересохло, а по телу пробежала горячая волна.
Тут Аберкромби опустился в кресло и, раскрыв кожаную папку, проговорил:
– Как я уже говорил ранее, мистер Джоунс оставил строгие инструкции относительно своего имущества. – Нотариус развернул длинный свиток и начал читать: – «Я, Эдгар Джордж Чарлз Джоунс, находясь в здравом уме и…»
– Покороче, Аберкромби! – перебил Чарли. – Просто скажите нам, где искать золото.
Джессамин покосилась на Моргана. Он рассматривал свои ногти. У него были ухоженные руки, несмотря на шрамы и мозоли. Вскоре эти руки прикоснутся к ее телу. Интересно, как это будет? Что произойдет? Господи, почему на нее так действует его присутствие?
Аберкромби поднял голову и окинул взглядом собравшихся.
– Мне кажется, мистер Джоунс предвидел такую реакцию родственников. Не так ли, миссис Эванс?
Джессамин пожала плечами:
– Я бы предпочла узнать суть дела, а потом оформить все необходимые документы.
– Очень хорошо, – кивнул нотариус. – Так вот, мистер Джоунс пишет следующее… – Юрист снова опустил голову и принялся читать, водя по строчкам пальцем: – «Сорок лет назад у меня возникло непреодолимое желание отправиться на Запад, чтобы полюбоваться сияющими горами и великой пустыней. Я видел не только эти чудеса, но и многие другие, пережил большое число приключений с индейцами и мексиканцами».
Джессамин кивнула, вспоминая, какие истории о тех приключениях рассказывались в семье Джоунсов. Она слышала их, когда была еще совсем маленькой, до того, как мать бросила семью – они тогда часто навещали дядю Эдгара и его близких. Чарли, вероятно, знал больше историй, поскольку его отец приходился братом дяде Эдгару, и они постоянно встречались.
– «Однажды в горах к северо-западу от Санта-Фе, – продолжал читать нотариус, – я наткнулся на мексиканца, отбивавшегося от индейцев. Я помог ему, так как ни один цивилизованный человек не заслуживает участи оказаться в руках этих дикарей. Нам даже удалось их прогнать. Но увы, отважному парню уже ничем нельзя было помочь. Он получил смертельную рану. Однако перед тем как испустить дух, он попросил меня подать ему карту, сказав, что она приведет меня к большому богатству. Он был последним потомком Диего Ортица – человека, нарисовавшего ее».
Морган недоверчиво хмыкнул, и Джессамин взглянула на него с укоризной. Почему он подвергает сомнению слова дяди Эдгара? Или подобные рассказы столь распространены в Санта-Фе, что их никто не воспринимает всерьез?
– «Я пошел по карте в горы и нашел золото Ортица, огромный запас, пролежавший там много веков».
– Ах!.. – выдохнула Мэгги, прижимая к горлу ладонь.
Чарли же вздрогнул и крепко сжал зубы; глаза его вспыхнули – супругами Джоунс явно овладела золотая лихорадка. А вот Моргана слова дяди Эдгара, похоже, ничуть не взволновали. Наверное, с таким же видом он слушал бы пересказ шекспировской пьесы. «А может, он просто умеет скрывать свои чувства? – подумала Джессамин. – Ведь всем известно, что Морган стремится к быстрому обогащению…»
– «Какую-то часть золота я забрал, но там все еще остается золота столько, что одному человеку не унести. Я обосновался в Канзас-Сити, где мог сохранять связи со своими друзьями в Санта-Фе. Увы, война между штатами сурово обошлась с моей семьей и моими сокровищами. Я потерял свою любимую жену Серафину и наших детей, а также большую часть имущества».
Аберкромби сделал паузу, чтобы глотнуть кофе. Чарли в нетерпении подался вперед, а Мэгги, казалось, была чем-то расстроена. Морган же держался как джентльмен, опаздывающий на ужин.
– «Но все же я сохранил карту, сохранил свой дом и большую часть его обстановки. После долгих размышлений я принял следующее решение относительно моего имущества. Мой дом должен быть продан, и вырученную сумму следует поделить между верными слугами. А все, что в доме, – поделить между моими друзьями».
– Карта! Черт побери, кто получает карту?! – взревел Чарли.
– Терпение, Джоунс. Надо дослушать, – сказал Морган, буравя Чарли взглядом.
Лицо Чарли исказилось от ярости, однако на сей раз он промолчал. Аберкромби же опять склонился над бумагой.
– «Являясь главным составляющим моего имущества, карта, следовательно, переходит к моим кровным родственникам. У меня были брат и сестра, но оба они скончались раньше меня – моя сестра София и брат Джеймс. Мне бы очень хотелось искренне надеяться, что обе ветви объединят усилия и поделят золото. Увы, хорошо зная эту семью, я сомневаюсь в возможности такого исхода. Поэтому в интересах справедливости я сделал превосходную копию карты».
Копия? Джессамин невольно вздохнула. Она предпочла бы получить оригинал.
Морган склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на Аберкромби. Казалось, впервые за все время он проявил интерес к происходящему.
– «Копия предназначается для детей Софии, а вторая карта – для детей Джеймса. Поскольку путешествие долгое и сопряжено с многочисленными опасностями, как со стороны людей, так и природы, я считаю, что принимать в нем участие могут только мужчины. Таким образом, каждая ветвь семьи должна иметь хотя бы одного взрослого представителя мужского пола, в противном случае обе копии карты переходят в собственность другой ветви».
Джессамин поджала губы. Какой ограниченный старик этот дядя Эдгар! Но она все равно получит свою копию, даже если ей понадобится для этого помощь Моргана.
– «Оба экземпляра я поместил в одинаковые медные трубки. Старший отпрыск моей старшей сестры Софии. – Аберкромби сделал паузу, взглянув на Джессамин. – Он будет иметь возможность выбрать одну из трубок. Вторую получит старший отпрыск Джеймса. Таким образом, обе ветви семьи получат равные возможности в поиске оставшихся сокровищ. Тот, кто найдет сокровища, поделит их с другим в равных пропорциях». – Нотариус снова посмотрел на Джессамин: – У вас есть вопросы, миссис Эванс?
Джессамин покачала головой:
– Нет, благодарю.
Первый выбор? Но как она узнает, которая из них – оригинал?
– А у вас есть вопросы, мистер Джоунс?
Чарли тоже покачал головой. Аберкромби кивнул:
– Что ж, очень хорошо. – Он выдвинул один из ящиков своего стола и вытащил две длинные трубки, похожие на подзорные. Каждая была перетянута алым шнуром, завязанным на узел и скрепленным алой восковой печатью. Трубки казались совершенно одинаковыми, если не считать почти неразличимых вмятин на обеих. – Миссис Эванс, какую из них вы желаете получить?
Джессамин медленно поднялась, Морган поднялся следом за ней. Ей вдруг показалось, что корсет сжимает ее, словно стальным обручем, мешает дышать. Как странно, что она прежде этого не замечала, хотя носила его уже давно.
Сделав глубокий вдох, Джессамин протянула руку и взяла одну из трубок. В следующий миг Чарли схватил другую. После секундного колебания Джессамин протянула свою трубку Моргану. Он молча кивнул и тут же извлек из ножен нож.
– Пожалуйста, вскройте ваши трубки, – сказал Аберкромби. – Вам следует убедиться, что каждый из вас получил удовлетворительный экземпляр.
Мужчины тут же принялись перерезать шпуры. Морган первым вскрыл трубку с одною конца, и из нее выпал туго свернутый листок пергамента, завернутый в тонкий шелк. Карта была с обтрепанными краями и пятнами причудливой формы. Но буквы на ней оставались четкими, а линии – вполне отчетливыми.
Взглянув на карту, Морган вдруг изменился в лице, но ничего не сказал. Джессамин же невольно ахнула. Она выбрала оригинал!
Увидев, что Чарли извлек из своей трубки свежий белый пергамент, Мэгги зашипела, как разъяренная змея.
– По крайней мере, на копии все прекрасно читается, не то что у некоторых, – заявила она. – Чарли, дорогой, дай мне взглянуть на карту, которая принесет нам богатство. – Прильнув к мужу, Мэгги погладила его по плечу.
Морган сунул карту Джессамин обратно в трубку и, выразительно взглянув на Чарли, дернул полы своего сюртука, демонстрируя «кольт». Джессамин придвинулась поближе к Моргану, сейчас она была очень благодарна ему за поддержку. Но что же делать дальше? Теперь ей предстояло найти человека, который доставил бы ее к золоту. Человека со средствами, причем такого, который мог бы противостоять Чарли, если потребуется. Словом, ей требовался кто-то вроде Моргана, черт бы его побрал!
В Денвере у нее имелись друзья, уже предлагавшие ей свою помощь. Но в гонке за золотом от них будет мало проку. Они не смогут тягаться с Чарли.
– Если это все, то мы, пожалуй, пойдем, – объявил Чарли, заталкивая свой экземпляр в трубку.
– Следующий поезд в Денвер будет только завтра утром, – с усмешкой заметил Морган.
Чарли смерил его уничтожающим взглядом и заявил:
– Нас это не интересует. Возможно, мы направимся на восток. Или на юг.
– Или на север, да? Не пытайся одурачить меня, Джоунс.
– Успокойтесь, джентльмены, – вмешался Аберкромби. – Не угодно ли вам присесть и дослушать до конца завещание? Оно еще включает доли, причитающиеся другим членам семьи.
Чарли в раздражении передернул плечами:
– Нет, не сейчас. Можете прислать завещание нам в Денвер. Нам некогда тратить время на пустую болтовню. – Он схватил жену за руку. – Идем, Мэгги.
Аберкромби отправился провожать их. Уже стоя в дверях кабинета, Мэгги одарила Моргана улыбкой полной чувственных обещаний. Джессамин же невольно нахмурилась. «Мерзкая потаскуха», – подумала она. А впрочем… Ну какое ей до этого дело? Не все ли ей равно, кому Морган наставляет рога? К тому же Чарли в любом случае заслужил все, что имеет.
– Ты думаешь, у него есть… какой-то специальный поезд? – Она взглянула на Моргана.
Он отодвинул штору на окне и выглянул на улицу.
– Нет, не думаю. Для этого Джоунсу нужен поезд «Денвер – Рио-Гранде», но в Канзас-Сити это нереально. Он отправится в Денвер только утром, вот увидишь. – Морган отошел от окна и, приблизившись к Джессамин, добавил: – Я куплю тебе билет на завтрашний поезд в Джексон.