Оставив позади деревню, они продолжили путь. Пейзаж за окном машины постепенно менялся: равнина плавно переходила в холмы, которые в свою очередь уступали место горам, покрытым густой растительностью. Дорога тоже менялась, с каждым подъемом она становилась все уже и уже, пока не превратилась в полосу, зажатую с одной стороны горами, с другой – глубоким оврагом, где двум машинам было не разминуться.

– Далеко еще? – спросила Дайана, уставшая от бесконечных подъемов и спусков.

– Следующая долина, – ответил Николо, и его лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

Он не хочет туда ехать, догадалась Дайана. Не хочет встречаться с людьми, которые враждебно настроены к нему и ждут его приезда с ненавистью.

И даже природа, словно чувствуя приближение чего-то ужасного, стала вести себя по-другому. Воздух вдруг стал сырым и холодным. Поёжившись, Дайана обхватила плечи руками. Заметив, что ее кожа покрылась мурашками, Николо включил обогрев.

– Тебе надо было захватить с собой свитер.

– Если бы я знала, что мы поедем в горы, я взяла бы, – попыталась оправдаться Дайана. – Не беспокойся, я нормально себя чувствую.

К сожалению, о Николо нельзя было сказать то же самое. С каждым километром он мрачнел все сильнее.

– Ты можешь сделать благородный жест и отдать все своему брату, – осмелилась высказать свою точку зрения Дайана.

– Это не выход.

– Потому что ты считаешь, что он должен тебе за те годы, когда у тебя ничего не было, а он имел все?

– Просто не выход, и все, – сердито буркнул Николо, и Дайана поняла, что сейчас лучше оставить эту тему.

Глубоко вздохнув, она замолчала и снова стала смотреть в окно. «Мерседес» медленно карабкался между двумя склонами. Дайана подумала, что, если они не достигнут долины в ближайшие десять-пятнадцать минут, им скоро придется опять спускаться вниз, – не могут же они до бесконечности двигаться вверх?

И вдруг совершенно неожиданно горы расступились, и перед их взором предстала долина. У Дайаны замерло сердце – такой красоты она никогда не видела.

– О, Нико… – прошептала она в благоговейном восторге.

Николо остановил машину. Они сидели в полной тишине, любуясь восхитительным уголком природы. Дайана подумала, что они увидели долину в самое красивое время дня. Уходящее солнце освещало своими теплыми огненно-красными лучами зеленые склоны гор и бросало отсветы на широкую долину, которая раскинулась внизу. Сейчас вся эта золотисто-зеленая чаша была похожа на декорацию к волшебной старинной сказке.

В центре долины стояла белокаменная церковь, вокруг которой лепились дома из светлого песчаника. Со стороны селения параллельно извилистой дороге бежала небольшая речушка, пересекая ровные ряды деревьев, похожих на фруктовые.

Чуть дальше, за фруктовой рощей, на пригорке стояла старинная вилла, украшенная колоннами, открытыми галереями, скульптурами, установленными по переднему краю черепичной крыши.

– Изумительно, – прошептала Дайана с нескрываемым восхищением.

Николо вздрогнул, словно очнувшись от ее голоса, но ничего не сказал. Он включил скорость, и они поехали дальше. От него исходило напряжение, как от высоковольтной линии, и Дайана сочла за лучшее помолчать.

Спуск в долину оказался менее опасным, чем предыдущий отрезок пути через горы. Глубокие овраги, обрывом уходившие вниз от края узкой горной дороги, сменили возделанные, ухоженные террасы, спускавшиеся по пологим склонам холмов по обе стороны от петлявшей дороги. Судя по пышной растительности, земля в этих краях была плодородной.

Наконец они въехали в долину. Проезд через селение неожиданно оказался для путешественников познавательным. В этот теплый летний вечер жители высыпали на улицу – кто шел по делам, кто болтал с соседями, играли дети, лаяли собаки. У Дайаны появилось ощущение, что они попали в другой мир. Оно усилилось, когда люди оглядывались при приближении машины и затем с интересом смотрели ей вслед.

– О Господи, они знают, кто мы! – догадалась Дайана. Или, по крайней мере, поправила она себя, знают, кто такой Николо. – Может, мне следует называть тебя бароном? – пошутила Дайана, желая разрядить напряженную атмосферу в салоне машины.

Николо скрипнул зубами.

– Начни с титула «внебрачный Фонсека».

Дайану начал раздражать его мазохизм. Погруженный в переживания о своем происхождении, Николо не замечал взглядов, которыми его провожали жители села. Они смотрели на его темные волнистые волосы, на карие глаза, на надменный профиль и узнавали черты семьи ди Фонсека. Для них Николо был своим, поэтому на лицах сельчан не было ни враждебности, ни насмешки, ни тем более презрения. На них было написано лишь простое человеческое любопытство.

Когда они достигли площади, в центре которой стояла очаровательная церквушка, люди, находившиеся там, замерли, как по команде. Из толпы выделился молодой человек и опрометью бросился в церковь. Через несколько секунд оттуда вышел священник. Высокий и худой, с копной седых волос, он смотрел своими проницательными, умными глазами на роскошный автомобиль, медленно проезжавший по центральной площади села. У Дайаны возникло ощущение, что его сосредоточенный взгляд пронизывал ее насквозь.

– Это случайно не та церковь, в которой должно состояться наше бракосочетание? – спросила она приглушенным голосом.

– Да, – коротко ответил Николо.

– Тогда, может, нам стоит остановиться и хотя бы поздороваться со священником?

В голосе Дайаны слышалось беспокойство. Она не хотела оскорблять всех этих людей пренебрежительным поведением. Однако Николо молча покачал головой. Они проехали площадь и оставшуюся часть села, а он так ни разу и не отвел взгляда от дороги.

Николо не расслабился даже после того, как они въехали во фруктовую рощу. Здесь были вишни с красноватой листвой, нежная айва, миндаль, тоненькие грушевые деревья, отягощенные плодами, и сливы.

– Как такая щедрая на урожаи земля могла обанкротиться? – удивилась Дайана.

– Благодаря излишествам, которые позволяли себе прежние хозяева, – отрезал Николо.

Дайана решила, что он имеет в виду своего отца.

– Таким богатством нельзя владеть, – осторожно сказала Дайана. – Можно ухаживать за ним, заботиться о нем, но не владеть. И если те, кто должен был этим заниматься, не смогли добросовестно отнестись к своим обязанностям, они заслуживают того, чтобы их лишили права опеки.

– Твоими бы устами да мед пить, – с иронией отозвался Николо. – Может, мне следует отказаться от этого недостойного богатства и передать его тебе?

– Вы, барон, можете смеяться надо мной сколько влезет, – огрызнулась Дайана. – Но если ты не понимаешь, о чем я говорю, то, возможно, тебе действительно стоит это сделать.

– Ты закончила? – нетерпеливо спросил Николо.

– Да. – Она вздохнула, ругая себя за то, что привязалась к Николо с этой темой. Он слушает только то, что совпадает с его собственным мнением! – Закончила.

– Хорошо, – уже мягче сказал Николо. – А то мы, кажется, уже приехали, и я на взводе.

Признание поразило Дайану в самое сердце. Она повернулась к Николо, увидела его побледневшее лицо, крепко сжатые челюсти. А когда она посмотрела в направлении его взгляда, у нее захватило дух от увиденного.

Пока они обменивались колкостями, фруктовая роща незаметно осталась позади и перед ними во всем своем великолепии гордо стояла старинная итальянская вилла.

Обширное пространство перед изумительным по красоте фасадом здания было покрыто зеленым ковром газонной травы. Центр его был выложен каменными плитами. Там, в середине круглого бассейна, стояла статуя Нептуна, из которого лилась вода.

Николо остановил «мерседес» у парадного входа. Они вышли из машины и огляделись.

– Подделка, – тихо проронила Дайана.

Николо недоуменно вскинул брови.

– Я имею в виду виллу, – пояснила Дайана. – Она является не тем, на что претендует.

– Почему ты так считаешь?

Дайане показалось, что ему стоило большого труда заставить себя говорить, но, когда Николо произнес эти слова, его лицо заметно расслабилось.

– Посмотри сам. Зачем кому-то понадобилось строить роскошную виллу в этой глухомани? Совершенно ясно, что это было сделано ради удовлетворения собственного самолюбия. Странная прихоть… но очень красивая.

– За нами наблюдают, – тихо сказал Николо.

– Вижу. – Дайана чувствовала на себе чей-то взгляд с того момента, как вышла из машины. -Что ты собираешься делать дальше? Постучать в дверь и потребовать свою собственность? Или мы пойдем по более цивилизованному пути и подождем, когда нас пригласят в дом?

И словно в ответ на ее несколько ироничное предложение массивная дверь виллы начала медленно открываться. Николо сделал шаг вперед, Дайана, не раздумывая, встала рядом с ним.

На пороге появился невысокий щуплый старичок. По его лицу, лишенному всякого выражения, невозможно было понять – их встречают традиционным «Добро пожаловать» или неохотно впускают в святая святых, в родовое гнездо баронов ди Фонсека.

– Кажется, начинаются смотрины.

– Похоже на то, – согласился Николо.

И хотя он взял ее за руку, будто ему было необходимо чувствовать ее присутствие рядом с собой, Дайана с облегчением отметила, что напряженный взвинченный человек исчез и вместо него появился привычный невозмутимый Николо Фонсека.

Они обошли фонтан и поднялись по мраморным ступеням.

– Добро пожаловать синьор, синьорина, – пролепетал старичок бесцветным голосом, слегка наклонив седую голову. – Прошу вас, не пройдете ли вы со мной.

Он посторонился, пропуская гостей вперед. Дверь плавно закрылась за ними, и они оказались в просторном холле, стены которого были обшиты дубовыми панелями. Главным украшением холла была широкая мраморная лестница, расположенная у противоположной от входа стены.

Дайана почувствовала сильное волнение. Николо крепко сжал ее руку. Он привык к большим парадным холлам, к красивым интерьерам. Но здесь было совсем другое. Здесь его прошлое сталкивалось лицом к лицу с его настоящим. И Дайана понимала, насколько знаменательным и волнующим был для Николо этот момент.

И все же, когда он повернулся к старику со словами:

– А вы?… – голос его звучал ровно и спокойно.

Тон, достойный знатного господина. Дайана, знавшая, какие чувства бушевали в душе Николо, преисполнилась гордостью за него.

– Микеле, синьор. Я дворецкий, – уважительно ответил старик. – Пожалуйста, пройдемте со мной…

Микеле повел их через холл. На стенах висели картины в дорогих рамах, между ними на небольших колоннах стояли мраморные статуи. Дайана только успевала крутить головой, рассматривая все эти произведения искусства. Николо, очевидно, заметил профессиональный блеск в ее глазах.

– Ну как, здесь для тебя достаточно души? – небрежно поинтересовался он.

– Здесь интересно, – с улыбкой парировала Дайана.

Дворецкий открыл массивные дубовые двери и почтительным жестом пригласил их войти.

– Синьор Николо Фонсека и синьорина Макдауэл, – объявил он торжественно.

Дайана отметила, что старик ни разу не назвал Николо бароном. Если Николо тоже заметил это, виду он не подал.

Он совсем успокоился и теперь уверенно ввел Дайану в элегантно обставленную гостиную. У огромного мраморного камина, занимавшего почти всю стену, стояла женщина. Черноволосая, черноглазая, стройная и изящная, она была одета в костюм из серебристо-серого шелка, который хорошо гармонировал со стальным выражением ее лица. Николо в свою очередь холодно смотрел на нее.

Микеле тихо закрыл дверь. Несколько секунд в гостиной стояла гробовая тишина, пока женщина и Николо изучали друг друга. Дайана, затаив дыхание, наблюдала за этой немой сценой.

– Добро пожаловать, – проронила наконец женщина.

– Тетя Бруна! – высокопарно произнес Николо.

– Тетя? – удивилась Дайана. Почему Николо обращается к ней как к тете? Если она и имеет к нему какое-то отношение, то скорее всего она должна быть его мачехой.

– Ты похож на своего отца, – заметила суровая женщина.

– А вы похожи на мою мать, хотя и выглядите гораздо лучше, чем выглядела она, когда я видел ее в последний раз.

Язвительный ледяной тон Николо помог Дайане решить наконец загадку. Эта женщина – сестра матери Николо. Что здесь произошло тридцать лет назад? Вражда и богатство, вспомнила Дайана недавние слова Николо. И постепенно начала догадываться, что могло здесь случиться. В основном все крутилось вокруг двух сестер и одного мужчины…

Бруна слегка побледнела, но глаза ее остались жесткими, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Паола была романтической дурой, – отчеканила она. – И ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой, Николо, я лишь подобрала то, что она по глупости уничтожила своими руками.

Дайана поморщилась, потому что Николо сжал ее руку до хруста в пальцах. Опасаясь, что он может сейчас сорваться, Дайана светским тоном попросила:

– Представь меня, Нико.

– Дайана, это Бруна ди Фонсека, сестра моей матери и вдова моего отца, – после минутной паузы неохотно проронил Николо.

– Здравствуйте. – Дайана широко улыбнулась его чопорной тетке. – Я так рада, что мы приехали сюда. Вилла просто изумительная. Но мне кажется, она не такая старая, какой выглядит. – Дайана понимала, что похожа сейчас на восторженную идиотку, но ей было все равно: она хотела перебить холодную враждебность, которую испытывали друг к другу эти двое. – Вилла претендует на четырнадцатый век, но я думаю, что построена она не раньше… конца шестнадцатого.

– Семнадцатый, – поправил ее кто-то. – Наш предок построил эту виллу в ответ на нанесенную ему обиду. Богатый соперник отбил у него одну синьорину, тогда он вернулся домой, в эту долину, и построил себе большой красивый дворец, а затем женился на младшей сестре той девушки. История в этой семье имеет привычку повторяться, в чем вы, думаю, скоро сами убедитесь.

Дайана застыла, услышав знакомый голос, потом осторожно обернулась и увидела вошедшего в гостиную высокого темноволосого и весьма привлекательного молодого мужчину. Незнакомец, с которым она ехала в лифте!

Ошеломление Дайаны вызвало у него улыбку. Не удостоив Николо даже взглядом, он подошел к Дайане пружинящей самоуверенной походкой.

– Лоренцо ди Фонсека, – представился он. – К вашим услугам, мисс Макдауэл. Нам с вами так и не удалось как следует познакомиться.

– Синьор. – Дайана слегка наклонила голову и с большой неохотой приняла его сухое вежливое рукопожатие.

– Лоренцо, пожалуйста. Мы ведь скоро станем родственниками…

Дайана инстинктивно сжала вторую руку, за которую ее держал Николо, и придвинулась к нему еще ближе.

Она невольно провела сравнение между двумя пожатиями, – одно было сильным и уверенным, другое – легким и каким-то скользким. Первое было надежнее. Но Дайана вспомнила, как во время первой встречи с Лоренцо подумала, что, если попытается отнять у него свою руку, он сожмет ее железной хваткой.

– Лоренцо, – повторила Дайана. Воспользовавшись моментом, она высвободила руку и положила ее на грудь Николо. Этот интимный жест не ускользнул от внимания присутствующих, в том числе и от Николо. – Нико, представляешь, какое совпадение, – прощебетала она, стараясь говорить легко и непринужденно, – два дня назад я встретила твоего брата в отеле, но не знала, что вы родственники.

– Да-а, действительно совпадение.

Дайану не обманул его слишком мягкий и вежливый тон. Она знала: чем сильнее Николо злился, тем сдержаннее он себя вел.

– Вот мы и встретились наконец, – улыбнувшись, с сожалением произнес Лоренцо.

– Наконец? – удивилась Дайана. Если я видела его в отеле, то уж Николо наверняка должен был знать, что брат там.

– Немного поздновато, – пробурчал Николо, и Дайана поняла, что он не знал о визите Лоренцо в отель.

Атмосфера в гостиной наполнилась вдруг самыми разнообразными эмоциями. Здесь был и лед – много льда, – и любопытство, и взаимный антагонизм, рожденный внезапно возникшим соперничеством двух братьев, которые сейчас присматривались друг к другу.

Дайана не смогла бы ответить, кто одержал верх в этом коротком молчаливом поединке, но точно знала, на чьей стороне сила.

– Добро пожаловать домой, Николо, – с кривой улыбкой произнес Лоренцо, и Дайана поняла, что он думает так же, как она: верх за Нико. – Может быть, следующие годы твоей жизни будут более удачными, чем предыдущие.

Это было настолько жестоко, что даже Бруна тихо ахнула. Дайана вцепилась пальцами в сорочку Николо, словно пытаясь удержать его от резких действий. Но, к всеобщему удивлению, Николо засмеялся.

– Будем надеяться, – сказал он. – Или все это хозяйство попадет в очень неприятную ситуацию, что всем нам хорошо известно.

Око за око, зуб за зуб. Николо выиграл этот раунд. Но, как оказалось, он еще не закончил.

– И это напомнило мне о тех делах, с которыми мне надо успеть ознакомиться до свадьбы, – добавил он сухо и деловито. – Начнем, пожалуй, с осмотра дома, а потом я займусь старым добрым домашним гроссбухом.