– Будь осторожнее, подозрительнее, все время начеку, – вслух напомнила Ариадна себе, включая ноутбук. Она в который раз пожалела, что у нее нет Интернета. Решила, что в самое ближайшее время обязательно сменит свой простенький телефон на какой-нибудь навороченный смартфон, благо деньги были.

На всякий случай на запись на флэшке не пялилась, ни когда мультики посетители просматривали, ни когда беседовали с Тимом. Лишь мельком взглянув на первые кадры, чтобы в будущем идентифицировать голоса посетителей с их лицами, Ариадна сделала звук погромче и ушла на кухню варить пельмени, чтобы и тени желания не возникало даже бегло глянуть на экран ноутбука. Она даже отвернула его к стене от греха подальше.

Филимона все не было, хотя пообещал скоро быть. Но с другой стороны, она понятия не имела, что означает в его понимании «скоро». Помешивая в кастрюльке пельмени, Ариадна совершенно отвлеклась от прослушивания того, что бубнил Тим на записи – в сущности, она ни про одного, ни про второго своего мужчину ничего не знала. Кое-что ей, конечно, было известно, но, как выяснялось, чтобы понять, каков человек на самом деле, этого недостаточно, и если он хорош и уверен в постели, то совершенно не обязательно, что настолько же он хорош и уверен в обыденной жизни, и наоборот. Хотя, наверное, все в этом мире взаимосвязано.

Держа в руках тарелку с пельменями, щедро сдобренные сметаной и посыпанные зеленью, она уселась в кресле, поджав ноги. Несколько секунд размышляла над тем, остановить запись или нет, но потом решила, что аппетит это ей не испортит, а время сэкономит, и нанизала пельмень, истекающий соком, на вилку. Не солгала продавщица в супермаркете, когда предлагала ей купить их, хоть и дорого: всего в меру – тоненькая шкурка из теста и мяса маленький комочек, похоже, действительно без сои.

Сыто откинувшись на спинку кресла, Ариадна вдруг осознала, что пока ужинала, пропустила большую часть записи одного из приемов. Сначала хотела перемотать на начало, а потом оставила, как есть, раз ее сознание ни за что не зацепилось, значит, ничего интересного она не услышала, а в подсознании все осело и всплывет, как только посетители придут на прием – она найдет, чем разговорить их. До сих пор пока ни одной осечки не было, всегда находились темы для разговора.

Она успела вымыть посуду, прослушать еще одну запись, когда, наконец, раздался звонок в домофон. Ариадна даже не стала спрашивать, кто там – и так понятно, что Филимон, больше некому.

– Ужинать будешь? – спросила его Ариадна. – У меня, правда, только пельмени, но ничего, вполне вкусные. А к ним масло, сметанка, кетчуп на выбор и зелень.

– Вари, – согласился тот. – Проголодался, как волк, а заскочить в магазин за чем-нибудь не подумал.

– Зато сегодня как раз у меня нечаянно возникла мысль, что бы съесть на ужин, – довольная собой рассмеялась Ариадна. – А так как я готовлю отвратительно, то пельмени оказались самым подходящим блюдом. Конечно, и их можно испортить при желании…

– Я прослежу, – Филимон прошел вслед за ней на кухню и остановился в проеме дверей – двоим там не поместиться, – чтобы ты мой ужин не испортила.

Он с рассеянной улыбкой наблюдал за Ариадной, которая готовила только для него – он уже и забыл, как это бывает приятно, когда о тебе кто-то заботится.

– Да, кстати, – произнес Филимон, с аппетитом наворачивая пельмени, сидя в кресле, как совсем недавно Ариадна, – весь день Савраской гонял по твоему делу, – прошамкал он с полным ртом.

– По какому моему делу? – не поняла она его.

– Разве ты не просила меня узнать по моим каналам о некой Офелии Грей? – Филимон от удивления даже не донес вилку до рта.

– Просила, – обрадовалась Ариадна. – Тебе что-то удалось о ней разузнать?

– А как же, – продолжил он жевать. – Для тебя старался.

«Я тоже», – улыбнулась Ариадна.

– Что это у тебя бубнит? – спросил Филимон и огляделся по сторонам.

– Халтурка на дом, – хмыкнула Ариадна и, повернув к себе ноутбук, выключила его. Не станет же она объяснять, что ей необходимо подготовиться к завтрашним приемам во что бы то ни стало. Успеется. Три записи она почти прослушала, две остальные быстро просмотрит на работе. Жаль, что Интернета нет у нее, так бы просмотрела в строгом соответствии с приходом посетителей, а так приходится прослушивать, как Тим записал.

Филимон не стал ничего уточнять – был любопытен, если только это касалось его, или просили помочь. Вот тогда он из подсознания выуживал такие мелочи и случайно оброненные слова, на которые, казалось бы, раньше не обратил никакого внимания.

– Что хочу тебе сказать, – начал Филимон, включая чайник. Он говорил, чуть громче обычного, чтобы Ариадне и в комнате было его слышно. – Интересующая тебя Офелия страдала шизофренией, состояла на учете, несколько раз проходила лечение. И когда, казалось, что болезнь отступила, по крайней мере, родители так утверждали, неожиданно для всех переросла в острый паранойяльный синдром.

Ариадна поежилась – второй раз за вечер от разных людей она услышала это жуткое сочетание слов.

– Фотографией Офелии случайно не разжился? – поинтересовалась она.

– С большим трудом удалось добыть, – кивнул Филимон, протягивая Ариадне свой смартфон.

– Я не умею пользоваться таким, – спрятала она руки за спину.

Филимон поставил кружку с чаем на стол и быстро нашел нужный снимок: – Еле уговорил родителей дать переснять.

Ариадна удивилась – чего проще сфотографировать девушку, если нашел ее. Почему-то она не сомневалась, что сам Филимон занимался розысками Офелии Грей.

– Она жива? – уточнила она на всякий случай.

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Филимон. – Утонула на глазах у изумленной публики на пляже.

Взяв в руки смартфон, Ариадна внимательно рассматривала незнакомую девушку. Нет, с ней она ни разу не пересекалась, в этом она была вполне уверена, ни в колледже, ни в каком другом месте даже случайно. С фотографии на Ариадну смотрело зелеными глазами хорошенькое личико с тонкими чертами. Судя по широким темным бровям, Офелия была крашеной блондинкой, но при этом не выглядела пошло. Но что-то то ли во взгляде, то ли в самом лице казалось неестественным.

– Другой фотографии нет? – спросила Ариадна.

– Нет, – покачал головой Филимон. – Изучай эту.

Ариадна согласно покачала головой и снова вперилась взглядом в лицо девушки – что-то неуловимое ускользало от нее.

– Можно увеличить изображение, – предложил Филимон и показал, как это сделать.

Ну конечно! Ариадна крутила фотографию и так, и этак, пока, наконец, не поняла, что не так с Офелией – ее довольно милое лицо оказалось несимметричным. Если смотреть только на левую половину, то это как бы была одна девушка, а с правой половины на Ариадну взирала совсем другая. Тим не мог взять себе в помощницы девушки без изюминки, как выразилась Регина. Мысли бешено запрыгали, как зайцы, только ухватить их за хвост не удавалось. Почему он принимал на работу именно таких? Ариадна не смогла подобрать слова. Ведь и ее он считает такой же, как Офелия, только поэтому принял, а Регине отказал – на его взгляд, она слишком нормальная, слишком простая и предсказуемая. Но в ее случае Тим ошибся – у нее не врожденные физические недостатки, а приобретенные, похоже, он не знал об этом. И психически она совершенно нормальная.

Что делал Тим, чем занимался после того, как ушел из поликлиники, ведь в бизнес-центре его кабинет существует только что-то около семи лет?

– Интернет у тебя в смартфоне есть? – спросила Ариадна. – Хочу посмотреть, что это за странный синдром.

Филимон вывел ей на экран: «Возникает при заболеваниях в форме приступа. Характеризуется «озарением», внезапной мыслью, формирующей интерпретативный бред, систематизация которого происходит лишь в общих чертах без отработанной детализации. Сопровождается аффективными расстройствами (тревога, страх, экстаз), хорошо развитым лексическим умом».

Его тоже, похоже, интересовал этот вопрос.

– Родители девушки сообщили, что накануне гибели ее мучали видения, – сказал он, – словно ее атаковали крысы, а она отбивалась от них и кричала, что спасти ее может только одна палочка с девятью дырочками. Но ее никто не понимал, а потом она утонула. Просто вошла в воду и не вышла.

– Жутко, – дернула плечами Ариадна. – Она не смогла объяснить, чего хотела. Ей могли бы помочь, если бы поняли, что ее мучает.

– А ты понимаешь? – нахмурился Филимон.

– Кажется, да, – кивнула Ариадна. – Она представляла себя Нильсом, который игрой на волшебной дудочке заманивает крысиное войско в воду. В сказке он плыл на гусе.

Она бы тоже не догадалась, если бы не поговорила с Ириной Иосифовной перед самым приходом Филимона.

– Почему ты так решила? – спросил он, напряженно вглядываясь в фотографию на экране. Из нее ничего не следовало.

– Не знаю точно, – Ариадна неопределенно пожала плечами. Может, она и не права, и это только ее домыслы – надо проверить все «от» и «до». И пока она не убедится в своей правоте, Филимону ничего не скажет – можно посеять в его душу сомнения, а от него ей нужно независимое суждение.

– Офелия где-нибудь работала? – спросила она.

– Вот болван, – хлопнул себя по лбу Филимон. – Решил, что, раз она больна, на инвалидности, то получала пенсию и сидела дома. Вот идиот!

– Не кори себя, – Ариадна прикоснулась пальцами к его руке. – Любой бы на твоем месте подумал бы так же – сработало стандартное мышление. В этом нет ничего необычного – инвалиды, да еще с таким диагнозом, как правило, реализовать себя не могут, хотя получают вполне приличное образование. Они же не идиоты, просто немного не такие, как остальные. И еще… Игре на каком инструменте она обучалась в музыкальной школе.

Филимон снова посмотрел на фотографию Офелии – получалось, Ариадна о ней узнала больше, чем он смог ей рассказать.

– Я хочу тебя, – вдруг сказала Ариадна, забирая у него кружку с недопитым остывшим чаем, – но ты не из тех мужчин, которым нужен только секс. Я это чувствую – ты ждешь от меня чего-то большего. Ты можешь мне возражать, но мне кажется, что тебе нужны более глубокие отношения – любовь, чувства, забота. Я еще не готова к этому. Да и хозяйка из меня отвратительная, чтобы о ком-то заботиться. Я говорю не то…

Филимон обнял ее за плечи. Ему нечего было возразить – она дважды, трижды права. Их разговор не клеился. Ариадне под тяжестью его руки было тяжело и неудобно. Филимон дважды наклонился к ней и едва коснулся губами уголка ее рта. Но она никак не прореагировала на его ласки, оставаясь внешне холодной и безучастной ко всему.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он. – Свежий ночной воздух пойдет нам на пользу.

Ариадна не стала возражать – это лучше, чем молча сидеть на кресле.

На улице было прохладно, и Филимон прижал ее к себе, пытаясь согреть своим теплом.

– Куда пойдем? – спросил он.

– Никуда, просто вперед, – тихо отозвалась Ариадна. – Помолчим немного, – предложила она и прижалась к нему.

– Я вижу, тебя что-то гнетет, беспокоит, – прервал молчание Филимон. – Поделись, легче станет.

– Не сейчас, – покачала головой Ариадна. – Когда ты рядом, мне всегда легче, даже когда мы оба молчим.

– Я знаю, – Филимон прижал крепче к себе Ариадну. – И все же.

– Пойдем домой, – ответила она. – Я замерзла, и физическое тепло, не только душевное, мне не помешает…

Ариадна отперла входную дверь и обернулась, чтобы взглянуть на Филимона. Он стоял на последней ступеньке лестницы, небрежно облокотясь на перила. Ариадна непроизвольно залюбовалась им – волевой подбородок, с ямочкой на нем, на щеках трехдневная сексуальная щетина. Густые темные волосы растрепались после прогулки, но ему невероятно шло. Он смотрел на Ариадну с такой страстью, что дрожь пробежала по ее телу. Она не была девственницей, но по коже пробежали мурашки, а от предчувствия, перехватило дыхание, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы войти в квартиру.

Одним прыжком Филимон догнал ее. Ариадна ахнула, когда он нежно обнял ее со спины и большим пальцем провел вокруг ее губ. Она прикрыла глаза и, открыв рот, попыталась поймать его палец, чтобы укусить слегка, не до крови. Ариадне безумно захотелось, чтобы он тоже загорелся в огне страсти, как она.

– Пойдем, – проговорил он и потянул Ариадну в сторону ванной.

– Я… Нет… – попыталась сопротивляться она.

– Чего ты боишься?

Ариадна покачала головой.

– Или стесняешься? Но я до мельчайших подробностей рассмотрел твое тело еще в прошлый раз – каждый твой шрам и шрамик. Я помню шелковистость твоей кожи, твой неповторимый запах, когда мы занимались любовью. Я мог бы смотреть на тебя вечно.

Ариадна, прикрыв глаза, следовала за ним – ей нравилось все, что он говорил, она готова была на любой поступок, только чтобы он повторял, как она ему нравится. Она повернулась в кольце его рук и обняла за шею. Она хотела, чтобы он забыл, что она ему наговорила совсем недавно. Желала лишь одного, чтобы он в нее вошел, нежно или властно – это уже не имело никакого значения, главное, чтобы это произошло как можно скорее.

Филимон хотел с ней в ванную, пусть это произойдет в ванной…

И опять утром Ариадна ощущала себя предательницей по отношению к Тиму. Ей казалось, что им надо поговорить. Только вот о чем? Они ничего не обещали друг другу, не давали никаких клятв. К тому же Ариадне казалось, что Тим избегает ее – не может такого быть, что у него занят абсолютно каждый вечер. По-хорошему им следовало бы объясниться. Но начинать первой Ариадне не хотелось. Что она могла ему сказать? Что в ее жизни появился другой мужчина? Но этот мужчина ей не пара – он женат и оставлять свою жену не собирался. А с Тимом у нее вполне могло что-нибудь сложиться. Или это ей только кажется, как предыдущей его помощнице Лилии. Она плохо кончила – вскрыла себе вены. Ариадна потрясла головой – лично она не собиралась ничего подобного делать.

– Хорошо выглядишь, – сказала Регина, протягивая ей чашку с кофе. – У тебя появился живой блеск в глазах. Обычно это бывает после хорошего секса накануне.

– Что, так заметно? – притворно испугалась Ариадна.

– Только не говори, что ты спала со своим шефом, – замахала на нее руками Регина.

– Нет, я была не с ним, – честно призналась Ариадна. Если даже Тиму донесут об этом, она придумает, что сказать ему в свое оправдание. В конце концов, она совершенно не обязана отчитываться ни перед ним, ни перед кем-то еще.

– Расскажи, – Регину разбирало любопытство.

– Как-нибудь в следующий раз, – пообещала Ариадна. – Может, и познакомлю даже. Напомни мне лучше фамилию Лилии, – попросила она.

– Зачем это тебе? – настороженно спросила Регина.

– Признаюсь тебе честно, – ответила Ариадна, – мне немножко жутковато работать с Тим… офеем. Он мне напоминает Минотавра: за семь лет – семь прекрасных дев на закланье.

– Это того, что с бычьей головой? – расхохоталась Регина. – Брось! Какие прекрасные девы? Они все больные, ненормальные на всю голову. Возомнили себе, что встретили прекрасного принца и способны повести его под венец. Я раньше тоже так думала, что враз смогу Кузнецова охомутать, но не тут-то было. После двух раз у него постоянно находятся какие-нибудь причины, а потом вся любовь как-то само по себе сходит на нет, когда тебе постоянно твердят, что ты не идеал. А знаешь, я даже рада, что ты не спишь с ним, точнее спишь не с ним… А фамилия Королевич, Лилия Королевич, – неожиданно разозлилась Регина.

Ариадна глянула на часы – минут пятнадцать у нее еще есть. Быстро спустилась по лестнице и вышла на крыльцо бизнес-центра. Можно позвонить и отсюда, но ей почему-то хотелось уйти туда, где совершенно не было людей. Только где его отыскать в центре города?

– Привет, – удивился Филимон. – Соскучилась?

– Очень, – Ариадна почти не солгала. – Мне нужна твоя помощь, – произнесла она.

– Для тебя все, что угодно.

Она непроизвольно улыбнулась. Этому мужчине она верила – сказал, значит, так и будет.

– Узнай еще об одной девушке. Ее зовут Лилия Королевич, примерно год назад она покончила с собой, перерезав вены – если тебе эта информация поможет. Меня интересует примерно то же самое, что ты раскопал про Офелию. Я жду тебя вечером с информации или без оной – ты мне нужен.

Она нажала отбой и сразу же удалила исходящий вызов с телефона – с ее привычкой бросать вещи, где попало, следует соблюдать осторожность. А с другой стороны, чего она боится? Что Тим узнает, что она кому-то звонила? Так это ее жизнь, и она вольна поступать, так как ей заблагорассудится. Или не вольна? Ариадне вдруг показалось, что она запуталась. Ведь нет прямых доказательств, что это Тим повинен в смерти Офелии или Лилии. По крайней мере, первая совершенно точно была больна. И Ольга больна, но она-то жива. Почему она решила, что он Минотавр? Тот ведь не был виноват в том, что таким уродился. Может, и Тим ни в чем не виноват, а она, наслушавшись Ирины Иосифовны, напраслину возводит на него.

Ариадна передернула плечами. Надо досконально во всем разобраться, прежде чем… Что?

– Тим, у тебя есть ко мне какие-нибудь задания или просьбы? – спросила Ариадна.

Сегодня она решила взять инициативу в свои руки – до этого он избегал ее, теперь она станет это делать. Объяснять с ним у нее не было никакого желания – клятв и обещаний они друг другу не давали. Ну, подумаешь, переночевала она у него в квартире несколько раз, пока он вводил её в курс дела. И на том спасибо. А сейчас ни она ему, ни он ей больше не нужны: только деловые отношения – утром здравствуйте, вечером до свидания. И расстаться им нужно тихо, интеллигентно, словно ничего и не было. А может, действительно ничего не было? И любовь к Тиму она просто выдумала? Ариадна прислушалась к себе – ничего, тихо. Она тогда после выпускного ушла от него без сожаления, не пыталась его разыскивать, когда узнала, что беременна. И тут же представила, что Филимон пообещал бы и вдруг не пришел – сердце зашлось в ужасе. Так что такое любовь?

– Нет… – Тим пожал плечами. – Кажется, нет.

– У меня сегодня встреча с подружкой, – солгала Ариадна, – я хотела бы уйти сразу после работы.

– Да-да, конечно, – сразу согласился Тим.

И Ариадне показалось, что он даже обрадовался.

– А завтра я хотела бы навестить бабушку, – снова солгала она. – Она столько времени молчала, не желала со мной разговаривать, а тут сама позвонила… Ты знаешь, какая у меня упрямая бабушка.

Тим улыбнулся и кивнул. Конечно, он не был знаком с бабушкой Ариадны, но смутно мог догадываться по рассказам, какой характер был у той.

– Я рад, что ты помиришься с бабушкой, – радостно проговорил он. – Вернешься домой?

– Хотелось бы, – кивнула Ариадна. – Квартирка, в которой я живу сейчас, хоть и маленькая, но плачу я за нее, как за большую. Центр города и все такое прочее. Хозяйка сказала, что горячую воду даже не отключают ни весной, ни осенью. А так была бы существенная экономия. Я нашла бы, куда эти деньги потратить.

– И куда, например? – снова улыбнулся Тим.

– На путешествия… – выдала Ариадна. – Пока работала няней, я практически не была в отпуске, точнее вообще не была. Очень хочу съездить на море или за границу. Хоть куда-нибудь.

– Что ж, – одобрил Тим, – желание стоящее. Только боюсь, что с нашей работой больше, чем на недельку я тебя не отпущу.

– Но ты же как-то обходился без помощницы? – притворно надула губы Ариадна.

– Обходился, – кивнул тот. – А теперь не могу, это во-первых. А, во-вторых, я сам в отпуске тыщу лет не был, тоже хочу.

– А кто приемы будет вести? – испугалась Ариадна.

– Ты, – не моргнув глазом, ответил Тим.

«Стоп, стоп, – проговорила про себя Ариадна. – Он меня покупает или продает? Скорее первое. Только зачем он это делает? Чтобы я ему поверила безоговорочно?»

И спросить не у кого, посоветоваться не с кем. Только поболтать с Региной, может, она проговорится.

– У меня опыта совсем нет, – покачала головой Ариадна.

Она взглянула на часы, делая вид, что опаздывает на встречу, о которой говорила Тиму совсем недавно.

– Да-да, иди, – сказал он. – Вопрос о повышении твоей квалификации мы обсудим с тобой завтра…

Естественно, ни на какую встречу Ариадна не спешила, но такси со своего телефона вызвала, довольно громко, чтобы Тиму было слышно, назвала адрес, куда она якобы поедет. Она даже прокатится туда, а потом вернется домой. Что у нее не найдется лишней пары сотен? Ариадна с силой сжала виски, словно у нее разболелась голова. Если в самое ближайшее время она не выяснить все про Тима и его помощниц, то у нее точно разовьется паранойя, и никакой Филимон ей уже не поможет.

Тим вышел ее проводить.

– Надеюсь, с алкоголем вы не переберете, – сказал он, улыбаясь, помогая Ариадне забраться в такси. – Не терплю, когда на работу приходят не в форме.

– У нас чаепитие с тортиком, – улыбнулась она ему в ответ. – Могу утром страдать только от переедания, но думаю, этого не произойдет – тортик обещали маленький.