«Восьмерка» уходила от грозы.

Тяжелогруженая.

– …Три тонны груза, – подумал диспетчер аэропорта «Инта». Среди грозового хаоса, он возможно, единственный, кто сохранял голову на плечах, но единственное, что ему оставалось делать – это покачивать ею:

– Так от грозы не уходят…

А вертолет, пытаясь обойти грозовой фронт, прорывался на восток от Воркуты, туда, где пока еще на матовом сером горизонте, светило солнце. Огромное полярное солнце.В голую тундру, в сторону реки Харуты. Туда, где лежал обгорелый остов «четверки», неизвестно когда и кем брошенный вдалеке от профилей геологов, реперов сейсмиков, путей кочующих оленеводов. Туда, где человеческая нога, если и оставляла свой след, то не от хорошей жизни. Где само понятие жизнь, собственно, имеет совсем иной смысл.

Остов «четверки». Для посвященных, это уже почти терновый венец и напрочь стоптанные ноги. Во всяком случае, приходит мысль о том, что человеческое любопытство всегда имело цену.И обходилось довольно дорого.

МИ-8 – вертолет-сарай, как называют его геологи, за запах машинного масла в кабине, хлам и спутанные тросы подвески на полу, мятый внутренний бензобак и постоянное чувство неухоженного неудобства – вечного спутника всех тех, кому приходится пользоваться его грузовым вариантом. Грузовой вариант.Кроме грузов, он вез еще и троих случайных пассажиров. Весной, во время, когда начинаются, отпуска, это не редкость.Впрочем, это не редкость не только весной.

В углу, у кабины пилотов, на единственном откидном сидении, положив курчаво-лысоватую голову на руки, сидел Заместитель председателя воркутинского охотсоюза Давид Яковлевич Рабинович. Человек, о котором ходили легенды, в которых было мало правды, а правда была скучнее вымысла. Он летел на слияние Тарь-ю и Карата-ю для того, чтобы получить от охотников труп волка. Вернее, его голову, потому, что именного в голове зверя, находятся те, толи вирусы, толи бактерии или еще какая-то гадость, делающая обычного, нормального хищника бешеным.

На боковой лавке, разбросав свои пожитки, примостился представитель «Поляруралзолота». Золото, такая вещь, что о нем не задают вопросов, и окружено оно таким ореолом богатства и тайны, замешанными на крови, что командир экипажа у руководителя полетов и спрашивать ничего не стал.Золото, оно и есть – золото.Только слегка удивляло то, что представитель этот, был мало похож на богатого хранителя тайн, готового проливать кровь направо и налево, а смахивал на обыкновенного бича.Это вы, товарищ Бабинов? – с сомнением спросил командир.Зосима Бабинов, я.– Ну, вали на борт…

Третьим летел лейтенант Игорь Дмитриев. Несколько дней назад его вызвал командир части и сказал:– Приказано от каждой охотничьей организации выделить по одному человеку на отстрел бешеных волков. Не знаю уж, откуда они у нас взялись, да только видно, судьба вам, лейтенант, на охоту ехать.Приказываю, себя никакому риску не подвергать, и ни с какими бешеными волками не связываться.И не общаться…

На вертолет налетел очередной шквал. Люди никогда не бывают готовы к шквалам. Тем более, к ним не бывают готовы вертолеты.Всех троих пассажиров тошнило.Морская болезнь в пятистах километрах от моря, это своеобразная расплата людей за наступление научно-технической революции.Хорошо, что люди привыкают к таким вещам быстро.Появление второго пилота в грузовом отсеке, было встречено без всяких эмоций, хотя вертолетчик и сопровождал свой выход набором неочевидных выражений, смысл которых был совершенно очевиден.Во всяком случае, для людей просвещенных.– Молодой человек, – поднимая побелевшее лицо к летчику, как к святому лику, спросил Давид Яковлевич, – Вам не кажется, что мы падаем в пропасть?Мы, как и вся страна, давно уже в пропасти.Но это не страшно.Пока нам об этом не говорят журналисты.– Что же нам делать?Летчик пожал плечами, потом, случайно взглянув на борта вертолета, увешанные табличками по технике безопасности, улыбнулся и проговорил, указывая на одну из них:– Попробуйте вот это.На стенке висела одна, чудом не замазанная грязью, надпись:«Длинномерные грузы носите на одноименных плечах»

После этого второй пилот сказал: – Вот, что, ребята, лететь на Каратаиху мы не можем. Если хотите, сбросим вас на Ямба-ты. Там избушка, в которой промысловика убили.Или, летите с нами до самой Андермы…В этот момент Игорь Дмитриев подумал о смерти Ильи Облинского, и, еще не зная – почему и за что, он вдруг понял, какого именно волка называют бешеным.Того, которого он много раз видел у избушки московского промысловика…