– …Когда-то, не помню в шутку или всерьез, я сказал Петру Габбеличеву, что от жизни нужно взять все.

– Да, – ответил он мне:

– Только, взять все от жизни – это, прежде всего, взять все от себя самого.

И тут встает вопрос: что ты сам себе можешь дать?

…В своей жизни, мне, как и всякому другому человеку, приходилось открывать несчетное количество дверей, но я никогда не задумывался о том, как, иногда, трудно это сделать. О чем меня будут спрашивать, я знал.И знал, что расскажу все…

…О том, что у меня гепатит, я услышал раньше врачей – так у нас хранят врачебную тайну. Медсестра рассказала мне сразу, как только были сделаны анализы.Она тараторила, что-то о том, что с гепатитом живут до ста лет. Что это совсем не страшная болезнь, если только не пить пиво, но я не слушал ее.Мне стало страшно.Страшно за Олесю…

…Тот день был самый обычный. Для меня.С утра, как всегда, болела голова.Болела так, не то, чтобы больно, противно, что я даже не помню – какая стояла погода на улице.И не хотелось выходить из дома.Так я и стоял у окна, грязный, непричесанный, стоял и смотрел на людей, проходивших мимо моих окон.У каждого из этих людей, наверняка, были свои проблемы.Но у них были проблемы нормальных людей. Моя проблема заключалась в том, где бы найти опохмелиться.Кажется, тогда мне впервые стало стыдно.А, может, не стало.

Врать себе легче всего – некому уличить во лжи. В тот день, я все равно вышел бы из дома, но, может быть, в тот день, я впервые задумался о том, что я должен бросить пить.

Так я стоял у окна, смотрел на прохожих и завидовал им. Может, с зависти к нормальности других и начинается поиск своей нормальности.

А время шло. Это время и решило все.Уйди я из дома без раздумий, выйди из своих дверей на пять минут раньше, Олеся не застала бы меня.Видеть Олесю я не хотел.Наверное, это и есть – алкоголизм: когда с бутылкой лучше, чем с женщиной…

…Что делала эта девчонка в моей жизни? Может, я просто был ее первой любовью, а первая любовь – это еще и немножко дружба.

– Куда ты? – мы столкнулись с Олесей в дверях. И я не ответил на ее вопрос.Потому, что на некоторые вопросы отвечать неправду – глупо, а правду – стыдно.– Я пойду с тобой.– Никуда ты не пойдешь.– Пойду.– Не пойдешь.– Пойду, – твердо сказала она, и я понял, что спорить с ней мне бесполезно.Так было уже не раз – она увязывалась за мной, я напивался с кем-нибудь, постепенно, а не сразу. С кем-то, кто в бывшей жизни был мне омерзительней и омерзительней, но я, со временем, переставал обращать на это внимание – а потом, она тащила меня домой.Не то, чтобы я к этому привык – к такому привыкнуть невозможно – смирился.Я вообще, стал смиряться очень многим.

…Какого-то хмыря из моих перемежающихся собутыльников, я встретил довольно быстро, прямо за углом своего дома. Рядом с хмырем стоял еще один человек – пил я с ним когда-нибудь или нет, я не помнил, но это сейчас не имело никакого значения.О чем-то мы говорили – да о чем – о том, где бы опохмелиться.Тот, второй, кажется, вначале молчал. А, потом, узнав, что я художник, предложил куда-то пойти.Мне было все равно, куда идти.И идти ли куда-то.Так мы и пошли.И Олеся пошла с нами.

Она хотела разделить мою судьбу, а получила свою. И в этом был виноват только я один.

Там, куда мы пришли, были еще какие-то люди, пахло чем-то сладким, и лишь мельком я заметил – как расширились глаза Олеси.

Говорят, что алкоголь и наркотики в жизни не пересекаются. Ерунда.Именно вчерашний алкоголь не дал мне понять, что мы пришли в место, где сегодняшние люди готовят себя на кладбище.

– Попробуй, – сказал мне кто-то, может быть тот самый, что привел нас в эту квартиру, а может – кто-нибудь другой. – Что это?– То, что надо.У меня в руках оказался шприц.Того, что такой же шприц дали и Олесе, я не заметил.

Кто-то тер мою руку, кто-то иглой искал вену на локте, а потом стало не то, чтобы хорошо, а как-то пусто. И ощущение этой пустоты длилось довольно долго.

Я пил холодную воду, становился под душ, но ощущение пустоты и мути не проходило – словно я сунул голову в пыльный мешок. Как чувствовала себя Олеся, я не знаю, но, кажется, ее рвало.Наверное, к наркотикам тоже нужна привычка.Последняя привычка в жизни …

…Больше я никогда не был в этом доме. И даже не смог бы найти его, потому, что не помнил, как мы возвращались.А потом я получил какие-то деньги, за какую-то работу, отдавал какие-то долги, и делал долги новые.Пил водку и вино.Даже одеколон, «Розовую воду» и зубной эликсир «Лесной» пил.И о том, что мы с Олесей «укололись» я почти забыл.А потом был последний вытрезвитель и вторая психоневрологическая больница города Калуги.Доктор Зарычев и диагноз: гепатит С…Обо всем этом я должен был рассказать сразу после того, как открою дверь, перед которой стою.

…Когда-то, на переправе из детства в юность, за какой-то проступок, меня вызвали на какое-то бюро – кажется, это так тогда называлось. Там сидели учителя и учительницы и укоризненно качали головами.А еще, они как-то безнадежно вздыхали.Вот так же вздохнула дверь, когда я, наконец, ее открыл.Открыл, думая, что все самое страшное, я уже знаю…

…Все мы чего-нибудь не знаем. Только в разных вопросах. И пока происходящее незнание не касается нас самих – это не страшно…

Через пять минут после того, как я вошел в кабинет доктора Зарычева, я стал человеком без замыслов и желаний. Земли, на которой я стоял, больше не было.Мир, отныне, для меня, состоял из растерянностей и потерь…