В группе, которая оставалась на льду с Маценко, слышали автоматные очереди, но кто и зачем стрелял, не знали. Собрались все в кучу и ждали Шинкарева, который должен был вернуться от нас и забрать разведчиков, чтоб провести их к проходу в колючей проволоке. Шло время, а от нас никто не приходил.

Финны подняли тревогу. Десятки амбразур замелькали светящимися точками. На лед хлынули пули. Вспыхнули три прожектора и вокруг сделалось как днем.

Оставаться на льду стало опасно, можно было потерять не троих, а всех. Финны уже заметили разведчиков, и пулеметный огонь их стал прицельным. Отстреливаться из одного-единственного ручного пулемета не имело никакого смысла. К тому же финны ударили по льду из расставленных по берегу зениток. Маценко дал в воздух две красные ракеты и приказал: «Отступать!»

- А как же ребята? - подполз к нему Трапезов.

- Ну, а что делать? Разве их найдешь в таком аду.

С воем пронеслись первые снаряды, посланные с форта. Но финны не унялись, продолжая колошматить по льду из пулеметов и зениток. Только после третьего залпа они выключили прожекторы, а пулеметы по-прежнему лаяли, как стая сорвавшихся гончих. Однако стреляли финны теперь в темноту, наугад.

Трапезов опять подполз к капитану:

- Товарищ комиссар, разрешите мне сходить на берег узнать, что с ребятами?

Маценко молчал, обдумывая. Потом пристально взглянул в лицо разведчика.

- Убьют ведь, Вася. Только и всего…

- А может, и не убьют… Наши там…

- Знаю, - с сердцем проговорил Маценко и вдруг спросил: - Один пойдешь или дать кого?

- Один.