В одном королевстве, которое королевством не являлось — так себе, купеческая олигархия — жил-был мудрец. Жил он неплохо, являясь одним из советников правящего синклита, и определённо положением своим был доволен. За несколько лет до того ему пришлось бежать из соседнего государства по причине разногласий с тамошним владыкой, деспотом и вообще сволочью, обожавшим в качестве аргументов использовать нанесение тяжких телесных повреждений.

И вот однажды собирал мудрец в лесу то ли грибы, то ли гербарий — истории в моём лице это неизвестно. Накрыло его тенью, смотрит он вверх, а там дракон. Здоровенный, однако дружелюбный. Приземлился рядом, раскрошив пару столетних дубов, и интересуется, мол, не ты ли будешь знаменитый здешний многодум?

Мудрец подтверждает. Дракон тогда разъяснил своё дело — так и так, хочу здесь поселиться и по мере возможности сотрудничать с вашим государством, так что ты, мыслитель, объясни статус кво магистрату. Мудрец соглашается и из чувства юмора приглашает дракона на заседание — послезавтра в полдень, на Ратушную площадь. В ратушу ты не поместишься, но в окно сможешь заглядывать и делиться своим драконьим мнением. Дракон соглашается и улетает. Мудрец выбирается из кустов боярышника, куда его зашвырнуло ветром от крыльев, и спешит в город, порадовать сограждан.

У мудреца в городе был собственноличный враг — местный герой, имевший репутацию непобедимого бойца, а также гениального стратега, и в соответствии с оной репутацией исправлявший должность воеводы. Услышав о драконе, воевода заперся в арсенале, подбирая себе оружие. Остальным членам магистрата с трудом удалось убедить героя, что неплохо бы ящера сперва выслушать, а потом уже резать.

Так или иначе, но заседание началось. Магистрат в ратуше, дракон на площади, едва не спятившие от ужаса горожане заперлись по домам.

Дракон кратко изложил своё предложение. Селится он в близлежащих горах, жрать ему надо столько-то и того-то, а золота в мирное время не надо вообще. В обмен дракон обязуется патрулировать территорию и разбираться с армиями вторжения, накладывая лапу на полагающуюся долю трофеев.

Воевода заорал сразу. Да как же так… Да чтобы мы… Да собственное достоинство… Да я сам с любой армией разберусь… Разве не помните, как я одной левой… Да про меня легенды по всему континенту ходят… Да я… И пошли-поехали воспоминания бурной молодости.

Прервал их городской казначей, взмахнув исчерканной бумажкой. Оказалось, содержать дракона на указанных условиях выходит всемеро дешевле, чем армию той же эффективности.

Дракон тут же усугубил, предложив бесплатно прокладывать дороги на любой местности — весом и температурным воздействием. Купцы оживились.

Потом подал голос первый заместитель воеводы, как везде, претендовавший на его место. Он полюбопытствовал, с какой скоростью дракон перемещается. Дракон ответил. Зам тут же изрёк, что при такой быстроте вообще нет смысла содержать пограничные форты — дракон перехватит любую армию быстрее, чем та вторгнется достаточно глубоко, и быстрее, нежели подойдут подкрепления из столицы. Воевода выматерился.

Потом пошли вопросы чисто технического характера. Молчали двое — воевода и мудрец.

Перед самым принятием решения воевода опять попросил слова и получил его.

Речь оказалась потрясающим образцом военной лирики. Воевода взывал к теням героических предков, утверждал, что dulce et decorum est pro Patria mori, описывал высочайшие взлёты человеческого духа, вызванные войнами. Он говорил, что есть вещи поважнее, чем мир и сытая безопасность, что человек не имеет права называться человеком, если он перекладывает защиту того, что ему дорого, на чужие плечи — или, ещё хуже, крылья. Однако воевода забыл, что говорить на таком языке с купцами бесполезно.

Уже объявили голосование, но. Нехорошо поблёскивая взглядом, решил выступить мудрец.

Оставим в стороне кровавые бредни предыдущего оратора, сказал он. Я бы мог долго говорить о сожжённых городах, голодных сиротах и бесчеловечности войны, но зачем? Сразу скажу главное — я согласен с уважаемым воеводой, и дракону в нашем государстве не место.

У уважаемого воеводы отвисла челюсть.

Я спрошу, продолжил мудрец, имеем ли мы право в случае войны бросить дракона на вторгшуюся армию, состоящую из простых, обычных людей, беззащитных перед монстром? Подумайте о цене такой лёгкой победы, представьте себе ту репутацию, которую обретёт наша страна. Мы станем позором и ужасом всего континента. Про нас скажут — здесь травят людей чудовищами! Слова «трус» и «подлец» станут нашими вечными спутниками… Подумайте хотя бы, к чему это приведёт в плане торговли.

Купцы озадаченно загудели. Воевода ухмыльнулся и готов был простить мудрецу все прежние обиды. Однако мудрец продолжил.

Вообще-то, я опоздал с предостережением, задумчиво произнёс мудрец. Чудовище уже здесь, указал он на воеводу. Воевода непобедим. Он покрыл себя неувядаемой славой в несколько слоёв. Весь континент знает его как великого героя. Когда его вызывали в последний раз на поединок? Когда дерзали испытывать его талант полководца? Спросите кого угодно о его деяниях, и вам расскажут многое. Но спросите затем — считают ли его человеком по-прежнему? И в ответ вы получите туманные рассуждения о том, как великие подвиги меняют в глазах людей того, кто их совершил.

Воевода раздавил серебряный кубок, который держал в руке.

Итак, мудрец призвал голосовать «против», и «против» было проголосовано. Дракон буркнул нечто вроде «была бы честь предложена», нагадил прямо на площади и улетел.

На следующее утро воеводы не было на рабочем месте. Он собрал вещмешок, облачился в старые доспехи, присобачил за спину ножны и отправился куда глаза глядят. Повстречав (уже за границей) дракона, он с тем быстро покорешился, и они на пару двинули совершать подвиги и подыскивать себе тёпленькое местечко, благо континент размеров был немаленьких.

Мудрец, узнав о пропаже воеводы, усмехнулся в бороду и отправился в свою личную голубятню. Вскоре почтовый голубь понёс письмо тому самому владыке, с которым мудрец якобы рассорился. В письме сообщалось, что непобедимый воевода-герой наконец-то ушёл, и страну теперь можно брать, считай, голыми руками…