Пролог

Стоя за ширмой и ожидая своего выхода, Макс немного нервничал. Все-таки полуфинал Дальневосточной лиги КВН! Их команда была самой молодой, и пришлось приложить немало усилий для того, чтобы прорваться в шестерку лидеров. Максу, учившемуся на втором курсе Экономического университета, не составляло труда найти время для репетиций: учеба давалась ему легко, да и расписание было щадящим. А вот остальным членам команды приходилось гораздо тяжелее. Все они учились в Политехническом, где нагрузки были не в пример больше. Макс никогда не мог понять, что заставляет людей добровольно согласиться пять лет рисовать огромные чертежи и учить физику с сопроматом, чтобы потом всю жизнь работать за копейки на заводе. Он смутно догадывался, что дело тут в призвании, что кому-то нравится вот именно такая учеба и работа, а низкие зарплаты - результат перекоса жизненных ценностей, свойственный нашему государству, но в силу своего отвращения к техническим наукам испытывал к парням искренне сочувствие.

Теперь все зависело от сегодняшней игры. Переминаясь с ноги на ногу, Макс прислушивался к голосу Лени и Васьки, которые исполняли миниатюру под названием "Блондинка". Девушек в команде не было, поэтому блондинку изображал Леня. С самого начала, создавая свою команду, парни пришли к единому мнению: юмор - не женское дело. Макс сильно подозревал, что такие настроения попахивают шовинизмом, но не мог не согласиться с тем, что без девчонок играть проще. Никто не опаздывает на репетиции, не прерывает на полуслове миниатюру из-за сломанного ногтя, никто ни в кого не влюбляется и не выясняет отношений вместо того, чтобы придумывать сценарий.

Миниатюра подходила к концу, и Макс ждал последней фразы, после которой он должен был выйти на сцену со своим монологом. Наконец, Леня жеманно произнес:

- А разве это не "Поле чудес"? Куда же я тогда попала?

Судя по реакции зала - смеху и аплодисментам - миниатюра зрителям понравилась. Макс вышел из-за ширмы и торжественно объявил:

- А у нас - реклама!

Дальше следовало произнести текст, который он так много раз повторял на репетициях, что мог бы без запинки сказать его, даже будучи разбужен ночью. Но вдруг Макс ощутил какую-то противную слабость. Ему показалось даже, что сейчас он упадет в обморок. Мир перед глазами поплыл и потемнел, уши как будто заложило, и он не слышал ни шума, доносившегося из зала, ни шиканья, которое издавал из-за ширмы капитан команды, пытавшийся привлечь его внимание. Макс внезапно очутился в абсолютном вакууме - вокруг не было никого и ничего, он парил в разреженном пространстве совершенно один. Он попытался выйти из этого состояния, осознавая, что здесь, совсем рядом, его команда, а из зала на него смотрят его друзья и мама, но ничего не получалось - он был словно отгорожен от всех плотной непроницаемой пеленой. Вдруг мертвую тишину вокруг Макса прорезал громкий крик.

- Помоги! Помоги мне! - твердил женский голос, показавшийся очень знакомым.

В нем было столько боли и мольбы, что Макс, не задумываясь, сделал шаг внутри окутавшего его кокона, и тотчас мимо, ускоряясь, заскользили сменяющие друг друга картины. Пласты пространства и времени, сдвигаясь, пропускали его вперед, в неизвестность. Макс не смог бы точно сказать, сколько времени занял этот странный полет: секунду, час или вечность. Все это время лишь одна мысль не давала ему покоя, мучила его, колотясь изнутри об черепную коробку: "Команду подвел, прощай, финал!"

 

Глава 1

"Ну, конечно", - уныло размышлял Макс, оглядываясь по сторонам, - "Где же ты еще мог оказаться? Думал, в сказку попал?" Перед ним возвышалась Рыжая гора, покрытая золотистыми кустами, к подножью которой прилепился дом с плоской крышей. Макс опустил глаза вниз. Знакомая картина: вместо навороченных кедов мягкие сапожки, вместо любимых джинсов и новой, только что купленной, супермодной рубахи, украшенной яркими принтами - охотничий костюм. Тщательно ощупав голову, он убедился, что кончики ушей удлинились и заострились, а волосы отросли до лопаток. Максу не нужно было смотреться в зеркало, он и так знал, что его глаза вытянулись к вискам и стали ярко-зелеными. "Добро пожаловать во Вторую грань", - ехидно приветствовал он сам себя, - "Здесь вас ожидают бесконечные развлечения, скачки с препятствиями, а также незабываемые аттракционы с участием демонов различных конфигураций!" Он слишком хорошо помнил свое предыдущее путешествие, когда ему пришлось закрывать окно во Мрак, да еще и изгонять демона, который очень хотел вселиться в его тело.

- Макс, Макс! - раздался знакомый хрипловатый голос.

От дома, размахивая руками, к нему спешили Виктория и Гарт, его товарищи по предыдущему путешествию. Виктория подбежала первой и бросилась в его объятия. Макс дружески расцеловался с девушкой, крепко пожал руку Гарту, и спросил:

- Зачем звали? Что-то случилось?

- Мы не звали тебя, - удивленно проговорила Виктория, - Но я очень рада, что ты здесь.

- Пойдемте в дом, - пригласил Гарт.

В просторном уютном доме ничего не изменилось с того времени, как Макс побывал здесь в первый раз. Вслед за хозяевами он прошел в большую светлую гостиную, обставленную в восточном стиле, и присел на низкий мягкий диван. Обстановка осталась та же, но неуловимо изменилась сама атмосфера дома. Сейчас здесь витал дух тревоги и беспокойства. Макс внимательно посмотрел на Викторию и заметил, что девушка чем-то сильно напугана и потрясена. Видимо, она недавно плакала: под глазами залегли тени, а от крыльев точеного носа к уголкам губ протянулись скорбные морщинки. Войдя в гостиную, Виктория принялась ходить из угла в угол, нервно заламывая пальцы и покусывая губы. Она вела себя, как человек, переживающий тяжелое нервное потрясение, и Макс не мог представить себе, какое событие могло так выбить из колеи эту непобедимую амазонку. Ему пришлось пройти с Викторией через самые страшные испытания, через кровавые битвы и схватки с нежитью, и он никогда не видел ее в таком состоянии. Гарт держался спокойнее, но было заметно, что это дается ему с трудом.

- Что произошло? - спросил Макс, страшась услышать ответ.

- Наш сын… - Виктория не выдержала и разрыдалась.

- У вас родился сын? Поздравляю… - невпопад сказал Макс и замолчал.

- Его похитили, - с трудом проговорил Гарт, обнимая жену за плечи и пытаясь ее утешить.

- Так надо же что-то делать! - вскочил Макс.

- Давайте сначала успокоимся, - медленно ответил Гарт, - Послушай меня, родная, мы обязательно найдем его. Надо только взять себя в руки.

Виктория достала из кармана куртки платок, вытерла мокрое от слез лицо, и некоторое время сидела, прижимая ладонь к дрожащим губам. Потом она сделала несколько глубоких вдохов и произнесла:

- Все, все. Простите меня. Я что-то расклеилась. Значит, так, Макс: у нас есть сын, его зовут Алан.

- Сколько ему? - с интересом спросил Макс.

- Три года.

Макс изумленно открыл рот, пытаясь сообразить, как же такое могло произойти, если Гарт с Викторией поженились всего год назад. Потом он вспомнил, что время во Второй грани движется в четыре раза быстрее, чем в его мире. Все правильно, для Макса прошел год, а для них - четыре. Тем временем Виктория продолжала:

- Вчера Гарт занимался со своими учениками в лесу. Ты же знаешь, он создал школу боевых искусств. А я была дома, с Аланом. Покормила его обедом и уложила спать. Он уснул, и я вышла из его комнаты в гостиную, села почитать. Примерно через час я услышала, как он плачет и зовет меня. Я пошла к нему, не очень торопилась, подумала, что просто он проснулся в плохом настроении. С детьми ведь такое бывает. Но когда я зашла в комнату, его там не было…

Виктория закусила губу, сжала руки в кулаки, и некоторое время помолчала, пытаясь справиться с собой. Когда она заговорила снова, ее голос звучал хрипло и срывался на шепот:

- Окно было открыто настежь, и голос Алана звучал с улицы. Я подбежала к окну и увидела, как моего мальчика уносит демон.

- Демон? - изумился Макс, - Но это невозможно! Мы их всех тогда отправили во Мрак. Окно закрыто на тысячу лет, Черная королева наверняка еще не оправилась от той битвы! Откуда здесь может взяться демон? Может быть, тебе показалось? Наверняка это был человек. Разбойник какой-нибудь…

- Послушай меня, Макс из рода Зеленых! - яростно выкрикнула Виктория, - Человек не может летать! А эта тварь, увидев меня в окне, взлетела и тут же исчезла из вида!

- Тогда это была большая птица, - не согласился Макс.

- Птица не открыла бы окно, запертое изнутри!

- Колдун? - предположил Гарт.

- Где вы видели зеленокожего колдуна с рогами и хвостом? - язвительно осведомилась Виктория, - Говорю вам, это был демон! И явно не из низших! Вы прекрасно знаете, что дома Носителей защищены от магического вторжения! А этот сумел снять защиту и пробрался внутрь!

- Хорошо, допустим, - пробормотал Макс, все еще не веря в рассказ девушки, - Но зачем демону понадобился именно ваш ребенок? Извини, но если для жертвы или… м-м… для пищи… то это просто не имело смысла. Похищение было сопряжено со слишком большой опасностью. В этом случае куда разумнее было бы украсть любого ребенка из деревни. Вон их там сколько бегает по улице!

Лицо Гарта просветлело, в глазах появилась искорка надежды:

- А действительно, зачем?

Макс, приободренный поддержкой, продолжал развивать свою мысль, спеша хоть немного успокоить Викторию:

- То есть, если его и похитил демон, то явно с какой-то далеко идущей целью. Значит, ваш сын чем-то ценен для него. Думаю, где бы он сейчас ни был, его будут беречь и охранять. Наследник Носителя - слишком важная персона, чтобы его можно было просто так украсть и сожрать.

При слове "сожрать" Виктория вздрогнула, и Макс торопливо продолжил:

- Куда демон мог отправиться с вашим сыном?

- Только во Мрак, - твердо ответил Гарт.

- Но как? Мне непонятно даже, каким образом он оттуда вылез?

Виктория устало потерла лоб и сказала:

- Помнишь, Сергей Иванович объяснял нам механизм устройства мира? Тогда он сказал, что между гранями возможны случайные временные и пространственные прорывы, через которые создания Мрака могут попасть в Свет, или наоборот. А вдруг такой прорыв произошел? Он мог быть и не случайным…

- Что ты хочешь этим сказать?

Виктория долго молчала, терзая в пальцах носовой платок, затем, будто решившись на что-то, прошептала:

- Черная королева… помнишь? Ведь мы тогда убили ее ребенка. Она могла отомстить…

Да, Макс помнил это слишком хорошо. А хотел бы забыть. Перед его мысленным взором тут же всплыла отвратительная картина: черноволосая женщина, скорчившаяся в луже собственной крови, и умоляющая: "Дитя, пощади мое дитя…" Тогда Макс не мог действовать иначе, он спасал свою мать, своих друзей, и весь этот мир, и, в конце концов, его магический удар был нацелен на саму королеву, а не на ее ребенка. Но факт оставался фактом: он уничтожил плод в чреве матери, и ему очень часто снился полный боли и муки голос, произносящий: "…пощади мое дитя". Теперь Макс вынужден был признать, что любая женщина мечтала бы отомстить за такое, а уж Черная королева, обладающая неограниченными магическими возможностями, могла посвятить мести всю свою жизнь. Тем более, что она бессмертна… Макс решительно встал.

- Ты куда? - тревожно спросил Гарт.

- Пойду к ней.

- К кому это?

- К Черной королеве. Или вы забыли, что я теперь - Путешествующий по граням? Только я один могу попасть во Мрак. В конце концов, я убил ее ребенка, мне и отвечать. Если хочет мстить, пусть мстит мне, а не вашему сыну.

- Нет! - решительно остановил его Гарт, - Ты погибнешь, и это будет абсолютно бессмысленная смерть. Алана этим не вернешь. Если это дело рук Черной королевы, то убив тебя, она не успокоится. Ей нужны все мы.

- Тогда, может, похищение ребенка - это ее способ заманить нас во Мрак? - предположил Макс.

- Возможно. Но как туда попасть?

- Нам нужна помощь, - сказала Виктория, - Наверняка, попасть во Мрак можно, просто мы все слишком мало знаем о соприкосновении граней. Нужен могущественный колдун, или мудрец.

- Ну, конечно! - ликующе воскликнул Макс, - Как же я сразу не подумал! Сергей Иванович - вот кто может помочь!

Сергей Иванович Лемещенко, профессор серпентологии из Екатеринбурга, был одним из тех, кто сопровождал Макса в его прошлом путешествии. И если бы не его обширные знания о Второй грани реальности, неизвестно, за кем была бы тогда победа. Сейчас Макс соображал, каким образом вызвать его сюда.

- Да, тогда иди за ним! - решила Виктория.

- А как?

Макс сегодня впервые использовал свою способность путешествовать по граням, которой его наградил Белый бессмертный за то, что он сумел закрыть окно во Мрак. В первый раз он попал сюда через портал, находившийся недалеко от его дома, теперь же Макс мог перемещаться по граням из любой точки пространства и времени. Но он еще не понял механизма такого перемещения и не знал всех своих возможностей.

- Как ты сюда попал? - уточнила Виктория.

- Я услышал твой голос, ты звала на помощь. Когда я подумал о тебе, то сразу же оказался здесь.

- Значит, теперь ты должен подумать о Сергее Ивановиче.

- Хорошо, подумаю. Допустим, окажусь в Екатеринбурге. Что дальше? Где его искать?

Виктория стремительно встала и скрылась в одной из комнат. Вскоре она вернулась, держа в руке белый картонный прямоугольник.

- Вот, это его визитка. Помнишь, он всем нам тогда их раздал, и приглашал в гости?

Макс взял карточку и прочел: "Сергей Иванович Лемещенко, профессор кафедры биологии Екатеринбургского Государственного Университета". Далее следовали телефоны: рабочий, домашний и сотовый. Решив, что этих координат достаточно, Макс сунул визитку в нагрудный карман охотничьей куртки, очень надеясь, что при пересечении граней она не превратится во что-нибудь другое, в кредитку, например. Он уже привык к тому, что большинство предметов, попадая из грани в грань, видоизменятся. Макс порылся в карманах штанов и вытащил то, что час назад было смартфоном. В руке заблестел серебряный портсигар.

- А кстати, Сергей Иванович может попасть во Вторую грань только через свой портал. То есть, получается, он высадится прямиком на Змеиное болото. - вспомнил Макс.

- Ты тоже можешь пойти с ним, - предложила Виктория.

- Я-то могу, а вот вы как?

- Мы сейчас же выезжаем туда, - решил Гарт.

- Погодите, вы считаете, это разумно? Вдруг похитители как-то проявятся?

- Например? - скептически осведомилась Виктория.

- Например, пришлют письмо с требованием выкупа. А вас дома не будет.

Виктория горько усмехнулась:

- Ты, кажется, судишь о происходящем здесь по телевизионным передачам в твоем мире. Если бы все было так просто…

Макс решил не спорить. В конце концов, Виктория и Гарт лучше разбираются в здешних реалиях.

- Тогда я пошел? - с сомнением проговорил он.

- Давай!

Макс прикрыл глаза и постарался представить себе Сергея Ивановича. Постепенно в памяти всплыло доброе лицо, обрамленное рыжими лохмами, жиденькая бородка, подслеповатый взгляд поверх очков… Макс сделал шаг и ощутил, как все вокруг смешалось в единую полосу, как замелькал мимо окружающий мир, как полетело, ускоряясь, время… Виктория, Гарт, Рыжая гора, дом с панорамными окнами исчезли, Макс летел один через пустоту.

 

Глава 2

Неожиданно ощущение полета исчезло, и Макс обнаружил себя стоящим у входа в высокое, выкрашенное нежно-розовой краской здание. К дверям вела широкая каменная лестница, наверху которой, по обе стороны от дверей, располагались каменные же львы, или, может, это были горгульи с отбитыми носами. Вокруг было шумно, мимо то и дело пробегали веселые стайки щебечущих молоденьких девиц. Многие с интересом оглядывались на Макса. Он тут же ухватился за свои уши, опустил глаза вниз, и вздохнул с облегчением, убедившись, что приобрел свой обычный урбанистический вид. Немного подумав, Макс вслед за девицами поднялся по лестнице и остановился у широких дверей, над которыми располагалась солидная вывеска, гласившая: "ЕГУ". Ниже более мелкими буквами была дана расшифровка загадочной аббревиатуры: "Екатеринбургский Государственный Университет". Хмыкнув, Макс решительно шагнул в двери, где был тут же остановлен бдительной бабулькой-вахтершей.

- Пропуск! - потребовала бабулька, крепко уцепившись за вращающийся турникет и не пуская Макса внутрь.

Макс пошарил в заднем кармане джинсов и извлек свой студенческий, надеясь, что вахтерша не обратит внимания на то, каким учебным заведением он выдан. Фокус удался: бабка, мельком взглянув на документ, милостиво кивнула и разжала сухие пальчики, освобождая дорогу.

Внутри "ЕГУ" выглядел вполне достойно. Видимо, здешний ректор был хорошим хозяйственником. Огромные окна полукруглого холла сияли чистотой, наверх вела широкая лестница. От стен пахло свежей краской. Макс двинулся вслед за студентами, поднялся на второй этаж и немного побродил по длинному узкому коридору, читая таблички на многочисленных дверях. Здесь кафедры биологии он не нашел. Макс мысленно прикинул, сколько этажей может быть в этом здании. Получалось, не меньше восьми. Он решительно остановил толстенькую девчонку, лицо которой показалось ему приветливым, и спросил:

- Скажите, пожалуйста, где здесь кафедра биологии?

- На восьмом этаже, - кокетливо прищурилась студентка, - Я как раз иду туда. Хотите, провожу?

- Хочу, - уныло пробормотал Макс, который в своем родном универе между парами занимался только тем, что бегал по бесконечным лестницам из аудитории в аудиторию.

Всю дорогу до восьмого этажа толстушка, по-видимому, приняв Макса за абитуриента, развлекала его рассказами о том, какой замечательный у них университет. Перебив ее очередной вдохновенный пассаж о достоинствах местной столовой, Макс осторожно спросил:

- А скажите, профессор Лемещенко у вас работает?

- Сергей Иванович? - расцвела девушка, - Да, на кафедре биологии. Он прекрасный преподаватель! Самый лучший! А как любит свой предмет! Сейчас он как раз будет читать у нас лекцию по серпентологии.

- Я, пожалуй, поприсутствую, - вальяжно сказал Макс, - Люблю, знаете, ли, серпентологию.

В большой поточной аудитории, столы в которой располагались амфитеатром, собралось довольно много народу. Видимо, лекции Сергея Ивановича пользовались здесь большой популярностью. Самого профессора еще не было. Макс занял место в последнем ряду, около прохода, так и не сумев избавиться от приветливой толстушки.

Профессор влетел в аудиторию, держа в руках большую стеклянную банку с каким-то гадом. Как и следовало ожидать, гад был не заспиртованный, а живой и деятельный: он поднял голову и рассматривал студентов так, словно собирался на них поохотиться.

- Итак, тема сегодняшней лекции - гюрза! - торжественно объявил Сергей Иванович, восторженно глядя на содержимое банки и забыв даже поздороваться со студентами. - Гюрза - макровипера лебетина - вид ядовитых змей рода гигантских гадюк семейства гадюковых. Это самый крупный представитель семейства в фауне бывших союзных республик. Максимальная длина ее тела с хвостом достигает двух метров, масса тела - до трех, а иногда и шести килограммов! Так что, как видите, моя Анжелика - еще совсем малышка. Голова очень крупная и широкая, с резным шейным перехватом, морда округлая, зрачок глаза вертикальный. Если кому-то не видно, я поднесу поближе.

С этими словами профессор ухватил банку и побежал с ней по проходу вдоль рядов. Макс ожидал услышать истерический визг студенток, но вместо этого девушки увлеченно разглядывали змею и восхищались ее окраской.

- Правда, он интересно читает? - благоговейно прошептала толстушка.

Макс хотел было ответить в том смысле, что гюрза - не самый подходящий предмет для рассматривания, можно было бы обойтись и ужиком, или, на худой конец, гадюкой, но не успел.

- Голова гюрзы, как видите, сверху покрыта ребристой чешуей, и только чешуйки морды без ребрышек, - раздался голос профессора прямо над головой Макса.

Он оглянулся: Сергей Иванович стоял прямо рядом с ним и протягивал ему банку для ознакомления с удивительной чешуей гюрзы. Макс слегка отшатнулся, а глаза профессора под круглыми очками стали удивленными. Он наклонился к Максу и прошептал ему на ухо:

- Это вы?

- Мне надо с вами поговорить, - шепотом ответил Макс.

- Хорошо, голубчик, после лекции останьтесь на месте, я подойду, - кивнул профессор и зашагал вниз, к небольшой трибунке, на которой лежали его записи.

С трудом Макс дождался конца лекции. С одной стороны, количество брюшных щитков гюрзы его нисколько не трогало, с другой - достала болтовня пухленькой соседки. Наконец, лекция закончилась, студенты принялись, шумя и переговариваясь, собирать конспекты, затем потянулись к выходу. Макс кое-как отделался от назойливой толстушки, которая непременно желала продолжить знакомство, и подошел к Сергею Ивановичу.

- Дорогой вы мой, как же я рад вас видеть! - вскликнул тот, пожимая протянутую ему руку, - Но неужели что-то случилось?

- Случилось, профессор, - вздохнул Макс и поведал странную историю с похищением ребенка.

- Надо спешить! - вскинулся Сергей Иванович, - Срочно, срочно! Вы знаете что, голубчик, идите-ка на первый этаж, в вестибюль, подождите меня там, а я улажу кое-какие дела и подойду к вам.

В вестибюле Максу пришлось прождать профессора довольно долго, не меньше часа. Наконец, тот появился, схватил Макса за руку и потащил к выходу из университета.

- Извините, друг мой, за задержку. Пришлось договариваться на кафедре о том, чтобы меня подменили. Неизвестно ведь, сколько времени мы будем отсутствовать на этот раз.

Вдвоем они вышли на улицу, пересекли оживленный проспект, прошли несколько узких переулков и очутились в уютном дворике, со всех сторон окруженном домами постройки позапрошлого века. Здесь были разбиты клумбы, тут и там стояли кусты какого-то пушистого растения, покрытые мелкими красными ягодками.

- Сюда, голубчик, - профессор потянул Макса за рукав к облупленной двери одного из подъездов.

Внутри пахло пылью и кошками, вверх, к квартирам, вела узкая лестница. Но Сергей Иванович наверх не пошел, а остановился около еще одной двери - маленькой, деревянной, запертой навесным замком, по всей видимости, ведущей в подвал. Он достал из кармана пиджака ржавый ключ, повернул его в замке, и, откинув дужку, пригласил Макса внутрь.

- Вы готовы? - спросил профессор, - Тогда я активирую портал.

Перед глазами все заколыхалось, подернулось мелкой рябью, подвал с его сыростью, деревянными ящиками и метлами, прислоненными к стене, растворился и исчез. Макс с Сергеем Ивановичем стояли на тропе посреди болота.

- Пойдемте, здесь совсем недалеко от моего дома! - торопливо проговорил профессор и ринулся вперед по тропе.

Макс едва поспевал за ним, стараясь не упустить из виду его сутуловатую спину, обтянутую неким подобием охотничьей куртки, в которую превратился приличный серый пиджачок Сергея Ивановича. Себя Макс на этот раз осматривать не стал, уверенный в том, что изменения произошли, и теперь он опять похож на эльфа из компьютерной игры. После длительного, примерно, двухчасового, бега по пресеченной болотистой местности впереди образовался двухэтажный дом профессора. Макс облегченно вздохнул.

Сергей Иванович потянул на себя дверь и особым образом почмокал.

- Входите, Макс, сигнализация снята, - пригласил он, - Только осторожно, не наступите на моих девочек!

Отовсюду к двери сползались змеи. Большие и маленькие, черные, зеленые и коричневые, они замерли вокруг профессора, подняв плоские головы и покачиваясь в стороны. Макс, который еще в прошлый раз сумел привыкнуть к странным обитательницам профессорского дома, тем не менее остановился, с опаской наблюдая за пресмыкающимися.

- Красавицы мои! - умилился Сергей Иванович, - Здравствуйте, мы снова вместе! Ну что ж, не будем терять времени, - перебил он сам себя, - пройдемте в библиотеку!

В большой пыльной комнате, уставленной книжными полками, профессор усадил Макса в продавленное кресло, а сам рванулся к стеллажам и принялся рыться в них, приговаривая:

- Где-то я это видел, где же это? А, вот!

Он вернулся, неся в руках большую тяжелую книгу, бережно опустил ее на шаткий столик, сдул с переплета толстый слой пыли, заставив Макса закашляться, и раскрыл фолиант.

- Это учебник по демонологии, - пояснил он.

- А зачем он нам? - изумился Макс.

- Сейчас поищем вашего демона. Должны же мы знать, кто именно похитил ребенка?

Сергей Иванович принялся переворачивать тяжелые листы, покрытые заклинаниями и картинками, изображавшими разнообразных уродливых тварей. Макс с интересом рассматривал иллюстрации, поражаясь богатству фантазии творца, который создал таких невероятных чудовищ.

- Значит, говорите, примерно человеческого роста, зеленокожий, с крыльями, рогами и хвостом? - бормотал себе под нос Сергей Иванович, - Так, этот похож, но хвоста у него нет… этот просто точная копия, но слишком туп, не справился бы… этот слабоват… Вот! - наконец воскликнул он, пододвигая Максу книгу, - Скорее всего, это и есть наш похититель! Когда приедет Виктория, дадим ей картинку для опознания.

"Фурис, демон среднего уровня, покровитель воров", - гласила подпись под картинкой, на которой было изображено серое рогатое существо с хитрой вытянутой мордой и большими крыльями.

- Так у него же кожа не зеленая, - возразил Макс.

- А вы прочтите, что о нем пишет автор, - улыбнувшись, предложил профессор.

Макс углубился в чтение: "Демон этот хитер и злоехиден, пронырлив и ловок. Кожа его подобна коже хамелеона, и меняет свой цвет, дабы мог он слиться с водой и травою, с песком и снегом, и сделаться незаметен для взгляда".

- Вот видите! Скорее всего, Виктория видела демона в тот момент, когда он находился рядом с травой, или деревьями. И если бы она не обладала таким зорким взглядом, возможно, не сумела бы разглядеть Фуриса, - подытожил профессор, - В любом случае, это - не самый худший вариант, демон-вор не может быть слишком уж кровожаден. Скорее всего, его кто-то нанял для похищения.

- А что мы будем делать дальше? - спросил Макс.

- Подождем прибытия Гарта и Виктории, а затем вызовем Фуриса. В этой книге подробно описан ритуал.

- Но они могут добираться очень долго, несколько месяцев! - воскликнул Макс, вспоминая путь, проделанный им от дома Виктории до Змеиного болота.

- Не забывайте, что в прошлый раз вас все время кто-то или что-то задерживало: наемники, демоны, чудовища. А сейчас время мирное, никаких ужасов вокруг не творится. К тому же, Виктория и Гарт - закаленные воины, люди сильные, целеустремленные. Думаю, они доберутся до нас дней за десять. А мы с вами пока займемся делом. Я считаю, что необходимо вновь собрать вместе всех Носителей. Нам будет нужна помощь.

В груди у Макса что-то екнуло и сладко заныло: он представил, что вновь увидит Аню. Какой она стала за этот год? Сильно ли изменилась? Помнит ли его? Вслух он возразил:

- А зачем нам это? Какой помощи мы можем от них ждать? Гольдштейн погиб, и неизвестно, как его наследник воспримет нашу просьбу. Может, пошлет нас подальше, и будет прав: из-за Второй грани он лишился отца. Сын Эдика, если вы помните, слишком мал, еще ребенок, ему сейчас должно быть около двенадцати лет. А от Ани и Миланы пользы будет немного, если придется отправляться во Мрак и снова сражаться с демонами. Мы только напрасно подвергнем их опасности.

- Вы правы и неправы, мой друг, - ответил профессор, - Да, возможно, физически эти люди слабы, но не забывайте про огромную духовную силу, которая возникает, когда круг из семи Носителей замыкается. Если нам придется путешествовать по Мраку, только энергия семи поможет нам выжить.

- Что такое энергия семи?

- А вы сами разве не ощутили ее? Тогда, в Лиллигейте?

Воспоминания, которые Макс хотел бы стереть из своего сознания, снова обступили его: мрачный старый дом, пульсирующее окно во Мрак, семеро людей, молча стоящие вокруг него… Яркая вспышка радуги, боль, пронизывающая его тело… Он потряс головой и пробормотал:

- Но ведь это было действием камней радуги.

- В какой-то мере да, но камни радуги - средоточие силы Носителей. И без нас ничего бы не получилось. Достаточно вспомнить, насколько уменьшилась сила камней после гибели Эдика.

И это Макс помнил. Эдик, Носитель из рода Желтых, оказался предателем. Он погиб, и вместо него камень к алтарю положил Гарт. Это настолько ослабило артефакты, что некоторое время казалось, что они не справятся, и Максу пришлось входить в окно, чтобы стать проводником природной энергии, которая питала камни радуги.

- Возможно, вы правы, - наконец, согласился Макс, - Но это значит, что мне придется разыскивать всех остальных?

- Да, конечно. Вот этим и займетесь, пока наши друзья добираются до Змеиного болота, - безапелляционно заявил профессор, - А я пока поработаю с различными источниками информации, дабы прояснить ситуацию с похищением.

- Может, я завтра начну? - взмолился Макс, которого изрядно утомили перемещения из грани в грань. Оказалось, они отнимают немало сил.

- Конечно, голубчик! Давайте поужинаем и пойдем спать! - воскликнул Сергей Иванович и отправился на кухню.

 

Глава 3

Проснувшись, Макс не сразу сообразил, где находится. Некоторое время он осматривал голубые, слегка выцветшие обои на стенах, широкое окно, занавешенное синими шторами, в щель между которыми пробивался тонкий лучик утреннего солнца, клубок змей на кресле… стоп! Он в гостях у профессора Лемещенко, в доме на Змеином болоте, во Второй грани, и это не сон! От души жалея об этом, Макс поднялся с мягкой уютной постели и прошел в душевую кабину. Освежившись, он натянул на себя охотничий костюм и спустился на первый этаж, в кухню, где его уже ждал бодрый Сергей Иванович. Максу показалось, что профессор даже доволен тем, что предстоит опасное приключение, таким приподнятым голосом тот заговорил:

- Сейчас завтракаем, и в путь! Я думаю, сначала вам нужно отправиться в Новосибирск, за Анечкой. Все-таки вы с ней знакомы, и отношения между вами сложились самые доверительные. Затем приведете Милану, а уж детей Эдика и Льва Исааковича оставите на потом. Если не удастся их убедить присоединиться к нам, пойдем впятером.

Макс хмыкнул. В том, что Аня пойдет с ним во Вторую грань, он ничуть не сомневался. И даже не потому, что их влекло друг к другу, в конце концов, за год чувства могли и измениться. Просто Аня была очень доброй, порядочной, тонко чувствующей девушкой, а уж такие черты характера всегда остаются неизменными. И узнав о том, что произошло с ребенком Виктории, она, не рассуждая и не задумываясь, кинется на помощь. А вот насчет Миланы у Макса были серьезные сомнения…

Да, конечно, Милана тоже была очень доброй девушкой, и во время их прошлого путешествия не раз спасала жизнь своих друзей. Она всегда была готова утешить, пожалеть, посочувствовать. Но за год, прошедший в Первой грани, все могло измениться. По крайней мере, Макс это подозревал. Дело в том, что Милана всегда мечтала стать телезвездой. Год назад она работала на одном из московских телеканалов местного значения - вела какое-то дурацкое ток-шоу, читала новости по бумажке и делала глуповатые репортажи. Страна Милану не знала, да и москвичи, пожалуй, тоже - канал транслировался только в нескольких районах города. Но в прошлом году, когда после их путешествия прошел где-то месяц, Макс как-то включил телевизор и обмер, увидев знакомое миловидное личико в обрамлении гривки белокурых волос. Милана вела новое ток-шоу на одном из развлекательных и очень популярных в народе телеканалов. Получалось это у нее весьма ловко, Макс даже не ожидал. Конечно, шоу было далеко не интеллектуальным, и темы разговоров не были ему близки, но с тех пор он смотрел эту передачу регулярно, пытаясь понять, что произошло с глуповатой, но доброй девушкой. Речь Миланы стала ядовитой, она очень умело провоцировала участников на неловкие высказывания, а потом сама же жестоко высмеивала их. Вскоре канал выпустил на экраны реалити-шоу, ведущей которого стала та же Милана. Она стравливала участников между собой, выведывала у них самые сокровенные секреты, а потом громогласно оглашала их на всю страну, при этом не скрывая своего презрения к несчастным. Реалити-шоу сразу сделалось одним из самых популярных в стране, его, казалось, смотрели все - школьники и студенты, домохозяйки и бизнесмены, пенсионеры и служащие. С экрана на зрителей изливались завораживающие потоки душевного дерьма, участники позволяли себе нецензурно выражаться, и их речь то и дело перемежалась выразительным треском, призванным якобы скрывать брань, на самом же деле лишь подчеркивавшим ее. Парни били девушек, и зрители с восторгом за этим следили, девушки в ответ били парней, и зрители радовались этому. А еще, парни били парней, а девушки - девушек, и это тоже не могло не забавлять народ. Им словно бы говорили с экрана: вот видите, какие они! В точности такие же, как вы. Это нормально, это в порядке вещей - бить друг друга и ругаться матом. Теперь эти простые люди стали звездами, и вы можете им подражать! И вы тоже непременно прославитесь - надо только побольше драться и ругаться. Это почему-то называлось в шоу "быть ярким". И в центре всего этого безумия порхала белокурая Милана - нарядная и презрительно-холодная. С видом гуру она указывала участникам, что они должны делать, выгоняла их, принимала новых, казнила и миловала - в общем, царила. Среди девушек-подростков стало модно носить прическу, как у Миланы, и часто в универе Макс слышал, как девушки обсуждают одежду, которая была на ней в последней серии шоу. А затем Милана стала суперзвездой и законодательницей мод. Появилось реалити-шоу "Вечер с Миланой", и передача "Утро с Миланой", а затем почему-то телепрограмма "Милана в мармеладе". Милана была везде, казалось, она раздвоилась, растроилась, или вообще неконтролируемо размножилась. Она летала под куполом цирка, каталась на коньках, вела праздничные концерты в День милиции и День пожилого человека, сделалась директором модельного агентства… Да это бы и не страшно, Макс знал, как девушка мечтала о славе. Хуже было то, что она изменилась. Стала красивее, умнее, но гораздо жестче. Куда-то делись способность к состраданию, умение радоваться окружающему миру, их место заняли жестокость, равнодушие и презрение. И вот теперь Макс сомневался, что новоявленная звезда захочет с ним разговаривать. Вполне возможно, она даже сделает вид, что не узнала его.

Всего этого он рассказывать Сергею Ивановичу не стал, решив, что профессор, помешанный на своей серпентологии, за эволюциями Миланы не наблюдал, а расстраивать его пока рано. Вместо этого Макс попытался настроиться на Анину волну. Он прикрыл глаза, мысленно рисуя серебряные волосы, ярко-синие глаза, милую улыбку… Ему так захотелось увидеть Аню, взять в ладони ее тонкие пальчики, обнять хрупкие плечи, поделиться тем, что произошло с ним за этот год, узнать, как живет она, услышать задорный смех… Надо же, а ведь он не так уж часто о ней вспоминал, в последнее время даже почти забыл. Аня уже как будто стояла перед ним, и Макс сделал широкий шаг ей навстречу, снова ощутив вокруг себя колыхание пространства и времени.

На этот раз путешествие из грани в грань не показалось ему таким уж обременительным. Когда мельтешение прекратилось, Макс увидел, что стоит во дворе многоэтажного дома, прямо напротив одного из подъездов. Погода в Новосибирске стояла теплая, осень еще не вступила в свои права, солнце припекало совсем по-летнему. "Что же дальше?" - растерянно подумал Макс, затем, решив, что не зря приземлился именно здесь, сел на лавочку возле подъезда и погрузился в ожидание. Если предположить, что Аня живет в этом доме, рано или поздно она пройдет мимо. Первый час Макс провел, разглядывая окна дома и гадая, за каким из них находится Анина квартира. Второй час он маршировал вокруг лавочки, разминая затекшие от сидения ноги. Весь третий час он беседовал с какой-то бабушкой, которая вышла на улицу, чтобы прогулять своего старого жирного пуделя. Когда бабушка ушла, еще час Макс посвятил размышлениям о том, почему у всех бабушек и дедушек собаки обязательно тоже старые.

Когда он уже начал потихоньку изнывать от безделья и подумывал о том, чтобы начать звонить во все квартиры подряд и спрашивать Аню, она, наконец, прошла мимо него к подъезду. Видимо, девушка не узнала его в городской одежде и человеческом облике. Макс тоже узнал ее лишь тогда, когда Аня уже почти скрылась за металлической дверью, снабженной домофоном. Ее волосы, убранные на затылке в высокий хвост, теперь были пепельно-русыми, такими же, как у Макса. На девушке была узкая модная юбка-карандаш и коротенький блестящий пиджачок. Стройные ножки были обуты в туфельки на высоком толстом каблуке.

- Аня, - отчаянно заорал Макс, очнувшись.

Девушка обернулась, и он с облегчением понял, что самое главное в ней осталось прежним - ласковый взгляд ярко-синих глаз. Сейчас Аня смотрела на него, и в ее глазах светилась радость узнавания. Она подбежала к Максу, крепко обняла его за шею и расцеловала в обе щеки, потом потянула за руку:

- Пойдем, я познакомлю тебя с моими родителями.

Не расцепляя рук, они поднялись на второй этаж, и подошли к обшитой деревянными планками двери. Аня нажала кнопку звонка, дверь открыла высокая стройная женщина. Она посторонилась, пропуская их в небольшую прихожую, некоторое время рассматривала Макса с доброжелательным любопытством, потом всплеснула руками:

- Вы - Макс! Аня нам так много о вас рассказывала!

Несмотря на протесты, его тут же усадили обедать. Максу очень понравился Анин дом и гостеприимство ее родителей. Мама, Мария Сергеевна, такая же изящная и синеглазая, как и ее дочь, суетилась вокруг стола, то и дело предлагая всем добавки. Между делом она успела сообщить, что Аня поступила в Новосибирский университет на факультет психологии, рассказать, какими сложными были экзамены, и как она волновалась. Папа, Андрей Владимирович, полноватый и добродушный, расспрашивал Макса о Владивостоке, где он когда-то в молодости служил на флоте. Подав чай с конфетами, Мария Сергеевна уселась напротив Макса и серьезно спросила:

- Что случилось? Ей опять надо… туда?

- Только если вы ее отпустите, - ответил Макс.

- Да она нас и слушать-то не станет! Вы не думайте, я все понимаю, хотя и не обладаю такими способностями. В нашей семье это передается через поколение. Но мне так страшно! После того, как мама…

Женщина не договорила, ее голос прервался, на глазах выступили слезы. Аня подошла к матери и обняла ее. Макс чувствовал себя не в своей тарелке, он тоже вспомнил, как погибла Анина бабушка. Самое ужасное, что он не мог пообещать этим славным людям, что с их дочерью все будет в порядке. Разве можно что-то загадывать, отправляясь во Мрак?

- Ну, перестань, перестань, Машенька, - ласково проговорил Анин папа, - Мы с самого начала знали, что так будет. Придется привыкать.

Макс почувствовал уважение к этому спокойному сильному человеку. Наверное, ему непросто жить, зная, что его дочь - не такая как все, что она в любую минуту может уйти в никуда, подвергаться неведомой опасности. Вот его отец ничего о способностях сына и жены не знал. Не то, чтобы мама не доверяла ему, скорее, просто щадила, берегла от лишних стрессов. Макс и представить себе не мог, что сказал бы его папа, узнай он обо всем, что пришлось им пережить. Скорее всего, попытался бы его сейчас остановить, руководствуясь страхом за своего ребенка. И был бы прав, с точки зрения большинства. А вот Аниному отцу хватает мужества отпустить ее и еще успокаивать жену.

- Ну, мы пойдем? - спросила Аня.

- Да-да, конечно, - торопливо вытирая слезы, отозвалась Мария Сергеевна.

Макс, не зная, куда девать глаза, чувствуя себя чуть ли не преступником, вышел в прихожую и остановился у двери, желая дать Ане время попрощаться с родителями. Через некоторое время Аня, одетая в джинсы и тонкий свитерок, вышла к нему и стала обувать кроссовки. Девушка была расстроена. Вслед за ней вышли ее родители и остановились, глядя на дочь.

- Макс, пообещайте мне одну вещь, - сквозь слезы сказала Мария Сергеевна, - Я не прошу вас обещать, что Аня вернется целой и невредимой. Я понимаю, что это не всегда будет зависеть от вас. Просто пообещайте защищать ее.

- Ну, мама! - укоризненно воскликнула Аня.

- Обещаю, - твердо сказал Макс.

В этом Анины родители могли не сомневаться: если нужно будет, он готов отдать за нее жизнь. Если бы это могло быть гарантией того, что с Аней ничего не случится!

Выйдя из подъезда, Аня снова взяла Макса за руку.

- Нам нужно за город, - произнесла она, - Портал находится у нас на даче.

Макс ни в какую не захотел ехать общественным транспортом, просто не видел смысла давиться в автобусе, экономя деньги, которые завтра могут уже не понадобиться. Он поймал такси, и через час они были на месте. Макс ожидал увидеть дачный поселок с домами-скворечниками, но дача оказалась добротным деревенским домом, который прятался между высокими старыми березами. Следующий дом находился на расстоянии не меньше полукилометра.

- Здесь раньше была деревня, - сказала Аня, - В этом доме жила бабушка. Потом она переехала к нам, а дом мы использовали как дачу.

- Красота какая, - побормотал Макс, оглядывая большой участок без всякого признака огорода.

Просторный двор, огороженный стареньким забором, весь порос густой травой, которую, видимо, никто и никогда не стриг и не скашивал. Сквозь эти заросли к деревянному крыльцу вела вымощенная серым камнем дорожка. Тут и там виднелись кусты сирени и акации, а между двумя толстыми березами, росшими прямо под окнами и своими ветвями касавшимися крыши, был натянут уютный гамак.

- Пойдем за дом, - сказала Аня.

За домом обнаружилась резная беседка из некрашеного обожженного дерева. Время и дожди и отполировали ее решетчатые стены до белизны. Столбики, поддерживающие крышу, были увиты стеблями вьюнка, на которых красовались синие и лиловые цветы-граммофончики. Макс сразу догадался, что это и есть портал. Взявшись за руки, они вошли в беседку, и тут же зелень вьюнка закружилась вокруг них, и исчезла в белом тумане.

Они стояли на берегу Быстрицы, совсем рядом с ее стремительной водой. Светило яркое солнце, золотыми бликами отражаясь в реке, свежий ветер доносил откуда-то аромат цветов. На противоположном берегу располагался рыбацкий поселок: около маленьких хижин на ветру трепетали сети, развешенные для просушивания, у воды сидели женщины, занятые чисткой рыбы, мимо них то и дело пробегали босоногие ребятишки. "Значит, нежить больше не угрожает людям", - подумал Макс. На берега Быстрицы вернулась жизнь.

- Наш дом там, вниз по течению, - махнула рукой Аня.

- Я помню, - ответил Макс, любуясь девушкой.

Аня преобразилась и стала такой, какой он знал ее год назад. Пепельные волосы засияли под солнечными лучами серебристым блеском, глаза стали огромными, неземными, а маленькие ушки заострились на концах. Одежда тоже претерпела изменения, теперь на Ане красовался дымчато-серый дорожный костюм, подчеркивающий цвет глаз. Девушка тоже с интересом разглядывала Макса.

- Ты снова такой, как раньше, - рассмеялась она, дергая его за удлинившееся ухо.

Медленно, никуда не торопясь, они пошли к дому, который издали сиял им вспышками отраженного в стеклах веранды солнечного света. Тут-то Макс и понял, что допустил серьезную стратегическую ошибку. Почему-то, отправляясь за Аней, он вообразил себе, что, пройдя через портал, они окажутся в доме Сергея Ивановича. Он совершенно выпустил из виду, что каждый из порталов Носителей приводит в строго определенное место, и конечно, Аня должна была оказаться вовсе не на Змеином болоте, а у Быстрицы. И как же теперь переправить девушку в дом профессора? А что делать с Миланой, которая, в случае, если согласится, разумеется, окажется на Цветочной лужайке? Ей придется проделать огромный путь, через всю Славию, пересечь Гиблые горы… А если Макс будет сопровождать каждого из Носителей к Змеиному болоту, то он и за год не справится!

Погруженный в эти невеселые размышления, Макс и не заметил, как они пришли к дому. Аня взбежала на крыльцо и потянула на себя дверь веранды.

- Проходи! - пригласила она.

В последний раз Макс был в этом доме после нападения наемников, один из которых убил Анину бабушку. Тогда все вокруг было разрушено, мебель разрезана и перевернута, посуда разбита. Наемники искали сапфир - могущественный артефакт, которого, к счастью, на тот момент в доме не было. Сейчас же здесь царил порядок и чистота. Кресла и диваны были обтянуты свежей тканью в мелкий цветочек, в шкафах гордыми стопками стояли новые тарелки и чашки, окна были чисто вымыты.

- Я здесь часто бываю, - произнесла Аня, заметив одобрительный взгляд Макса, - Привела все в порядок, а теперь прихожу раз в неделю ненадолго, цветы поливаю, вытираю пыль…

Голос девушки стал грустным, наверное, она вспомнила свою бабушку.

- А хочешь чаю? - вдруг оживилась она.

В чистой просторной кухне, из окон которой открывался прекрасный вид на реку, Аня включила электрический самовар, достала из старинного буфета заварочный чайник, жестяную коробочку с заваркой. Потом, к удивлению Макса, на столе появились свежие конфеты и рассыпчатое песочное печенье.

- Я делаю иногда стратегические запасы, - пояснила Аня, - Так, на всякий случай…

И тут до Макса дошло: да она же все это время ждала его, надеялась на встречу! Это он старался забыть, а она помнила, берегла в памяти все, что им пришлось пережить вместе. Именно поэтому она приходила сюда так часто, ей нужна была Вторая грань, несмотря на то, что здесь случилось. В голове вдруг всплыли слова, сказанные Аней на прощанье тогда, год назад: "А жаль…" Ей жаль было расставаться с ним, а что ответил тогда он? Он ответил: "Жаль". И все! Самодовольный идиот! Да как он мог вот так просто отпустить такую девушку? Почему не взял у нее хотя бы номер телефона? Почему не переписывался по электронной почте? И ведь потом он подсознательно всех девчонок сравнивал с ней, ни с кем у него не выходило доверительных отношений, в каждой чего-то не хватало. Сейчас он понял, чего. Этой вот нежности, чистоты, хрупкости, и вместе с тем, гордости, мужества, способности к борьбе. А ведь она ждала тогда, что он сделает первый шаг, попросит хоть какие-то ее координаты! Не дождалась, а сама не предложила. Гордая… Макс мысленно проклинал себя последними словами, только сейчас осознав, что причинил Ане боль, наверное, обидел ее.

- Не надо, - вдруг проговорила девушка, - Не вини себя ни в чем.

Она же эмпат! Макс, оказывается, совсем забыл, что Аня способна воспринимать чувства окружающих! Да, конечно же, здесь, во Второй грани, каждый Носитель обладает магическим даром. Он вдруг ощутил сильное желание снова поиграть с энергиями природы, как делал это год назад. Решив, что обязательно сделает это позже, Макс покаянно произнес:

- Прости, Ань.

- За что? - удивилась девушка.

- Ну, за то, что не звонил, не писал… Понимаешь, я тогда, ну, не знал, что мне делать, как все это пережить, и пытался забыть.

- Я все понимаю, - успокоила его Аня, - Давай пить чай.

За чаем Макс поделился своими размышлениями по поводу того, как Аня будет добираться до Змеиного болота. Честно говоря, размышления - это было громко сказано, он ничего не мог придумать, и решил сам сопровождать девушку, а остальных носителей не вызывать.

- Нет, так нельзя, - возразила Аня, - Если Сергей Иванович сказал, что нужны все семеро, необходимо вызвать всех.

- Но я же не могу допустить, чтобы ты проделала такой огромный путь одна!

- А интересно, где сейчас Виктория с Гартом? - задумчиво проговорила Аня.

- Я думаю, где-то на подходе к Торговому городу. А может быть, уже даже и его прошли.

- Было бы здорово, если бы они приехали сюда, за мной. Тогда мы могли бы путешествовать вместе, а ты спокойно отправился бы за остальными.

Макс согласился, что это было бы замечательно. Но только вот как сообщить друзьям, чтоб они заехали сюда? Гарт с Викторией скорее всего перейдут реку вброд и поскачут дальше, не сворачивая к дому Синей. Если бы здесь были сотовые! Макс задумчиво вертел в руках серебряный портсигар. Телефонов в этом мире нет, а что есть? Почта? Да, скорее всего, есть. Ее возят летом на телегах, а зимой на санях, и письмо идет до адресата, наверное, несколько недель, а то и месяцев. А какие еще бывают способы передачи информации? Голубиная почта… Хорошо бы, но где взять ученых голубей? Еще гонцы… Что-то такое вертелось в голове, какая-то идея… А что, можно попытаться! Макс подскочил и выбежал на крыльцо. Там он некоторое время постоял, собираясь с мыслями, потом закрыл глаза и беззвучно позвал: "Михалыч! Михалыч! Мне нужна твоя помощь!" Он стоял на крыльце около получаса, на все лады отправляя мысленные посылы, когда трава под стеной дома зашевелилась, и из нее высунулась острая усатая мордочка. Крыса некоторое время рассматривала Макса, затем вылезла и не спеша приблизилась к крыльцу. Это определенно был не Михалыч, уж его-то Макс ни с кем бы не перепутал. В свое время крыс помог Носителям уничтожить отряд мортусов - живых мертвецов, который охраняли подступы к Лиллигейту. Этот же зверек был несколько мельче, и шерстка у него была не серая, а какая-то коричневатая.

"Что тебе нужно, человек?" - уловил Макс его мысль.

"А где Михалыч?"

"Тот, кого ты называешь Михалычем, не может прийти".

"Он умер?" - испуганно спросил Макс. Когда крыс прощался с ним, он пообещал прийти на помощь, когда бы его ни позвали. Остановить его могла только смерть.

"Не тревожься за него, он присоединился к всеобщему разуму" - успокоил зверек.

"То есть, к Крысиному королю?"

"Ты можешь называть это так. За особые заслуги перед крысиным народом ему была явлена такая милость. Но он услышал твой зов и отправил меня помочь. Что тебе нужно?".

"Мне нужно, чтобы ты нашел моих друзей и передал, что их ждут в доме Синей на реке Быстрице".

"Где находятся твои друзья?"

"Не знаю", - растерянно подумал Макс, - "Может быть, в Торговом городе, а может, уже поехали дальше, в сторону Старого леса".

"Хорошо, крысиный народ велик, мы сумеем разыскать их. А теперь постарайся мысленно увидеть твоих друзей".

Макс попытался представить себе Викторию и Гарта, и вскоре его сознание нарисовало их портреты так явственно, будто они стояли рядом с ним.

"Я увидел", - телепатировал ему зверек, - "Я ухожу, жди своих друзей. Если нужна будет наша помощь, зови. Крысиный король благодарен тебе за спасение этого мира".

Крыса нырнула обратно в траву, и исчезла из виду, а Макс вернулся в дом, где ждала его озадаченная Аня.

- Я думаю, они приедут сюда, - сказал ей Макс, - Только вот не знаю, сколько дней придется ждать.

- Я подожду. А тебе нужно разыскать остальных.

- Вот уж нет! - возмутился Макс, - Я тебя одну не оставлю! Вот приедут Гарт с Викторией - сдам с рук на руки, и тогда пойду по своим делам.

Аня пыталась отговорить его, но Макс был непреклонен. Не мог он ее бросить, да и видел, что девушка сама побаивается оставаться без него.

 

Глава 3

Три дня, проведенные с Аней, пролетели совсем незаметно для Макса. Днем они вместе гуляли по берегу Быстрицы, или сидели в маленьком садике около дома, разговаривали и не могли наговориться. По шаткому старому мостику они ходили в рыбацкую деревню и покупали там свежих окуней и карасей, а потом проходили дальше, в большое село, и там им продавали картошку, сметану и хлеб. Аня жарила рыбу в сметане, и они ели ее с печеной картошкой, и это было ужасно вкусно. А вечером они пили чай на веранде и снова разговаривали. Ему было удивительно легко с этой девушкой, казалось, они могут понимать друг друга без слов. Часто случалось так, что Макс только начинал фразу, а Аня тут же заканчивала его мысль, и выражала ее так точно, что оставалось только удивляться. Они обнаружили поразительное сходство вкусов и взглядов, во многом чувствовали они тоже одинаково. В такие моменты Максу закрадывалась мысль: а хорошо бы остаться здесь навсегда, поселиться в этом красивом доме у реки, каждый день видеть милую синеглазую девушку, говорить с ней… А еще ему ужасно хотелось ее поцеловать, но он почему-то боялся. Будь на ее месте любая другая девчонка, он бы даже не задумался, но к Ане Макс относился как-то по-особенному, трепетно, что ли: боялся обидеть, расстроить, все время словно защищал от чего-то.

Так прошло три дня, а на четвертый, выглянув из окна, Аня воскликнула:

- Макс, смотри, они едут!

К дому приближались два всадника, рядом с ними скакал конь без седока. Еще несколько минут - и Виктория с Гартом спешились у крыльца. Аня выбежала им навстречу и звонко расцеловала обоих.

- Ну, Макс, и друзья же у тебя! - сказала Виктория, - Крыса нашла нас в Торговом городе. Мы там остановились на постоялом дворе. Представляешь: ночью просыпаюсь, а она у меня на груди сидит! Я сначала хотела было ее придушить, а потом слышу - она со мной мысленно разговаривает!

Макс отметил про себя, что Виктория немного пришла в себя, и выглядит уже не такой убитой, как вначале. Видимо, ее деятельной натуре было необходимо что-то предпринимать, в этом девушка черпала энергию.

- Крыса-то какая была, коричневая? - спросил Макс.

- Да нет, вроде бы серая, на морде черное пятно.

Значит, не та, которая явилась на его зов. Видимо, крысы, выполняя его задание, передавали информацию по цепочке. Макс в очередной раз восхитился способностями и интеллектом этих животных.

- Мы в Торговом городе купили для Ани коня, - сказал Гарт.

- Спасибо…

Девушка подошла к рыжему жеребцу и ласково провела рукой по пышной золотистой гриве. Конь приветливо закивал головой и покосился на нее хитрым глазом коньячного цвета.

- Как тебя зовут? - спросила Аня, гладя крутые бока животного.

- Янтарь, - гордо ответил жеребец, ударяя копытом по земле.

Макс до такой степени погрузился в созерцание прелестной картины, которую являли собой хрупкая девушка и великолепный конь, что не сразу услышал, что говорит ему Виктория.

- Макс! Да Макс же! На, возьми!

Он недоумевающим взглядом уставился на предмет, который протягивал ему Гарт.

- Что это?

- Это твой меч. Мы подобрали его тогда в Лиллигейте, после того, как ты ушел. Подумали, может, когда-нибудь пригодится.

Макс медлил, не желая прикасаться к оружию, причинившему ему столько боли. Он слишком хорошо помнил, что раньше меч являлся экскипулой - ловушкой для демонической души. В нем была заключена душа могущественного Верховного демона, который пытался завладеть его, Макса, телом и присвоить его магические способности. Слишком много сил ушло избавление от меча, чтобы сейчас он мог снова взять его в руки.

- Ну, чего ты? - удивилась Виктория, - Это же просто меч! Демона ты из него изгнал! Возьми, тебе пригодится оружие.

Макс неохотно протянул руку и прикоснулся к кожаным ножнам, затем взял их и вытянул сверкающий клинок. Да, теперь прикосновение к мечу не вызывало у него никаких неприятных или странных ощущений. Только воспоминания… Но с этим он, пожалуй, может справиться.

- Тебе пора, - напомнила Аня.

- Не знаю… - протянул Макс, - Ты же видела, какой стала Милана.

- Да уж, - фыркнула девушка, - Но все равно, ты должен попробовать. Может, это у нее просто имидж такой.

- Ладно… Вот только как я ее через горы потащу? Ну, ничего, разберусь. А вам придется ждать в Старограде, когда я приведу наследника Желтого рода. Даже не знаю, каким образом. Так что за ним я пойду в последнюю очередь.

- А как ты нас найдешь? - уточнила Виктория.

- Я вам крысу пришлю.

Макс постарался сосредоточиться на образе Миланы, но это у него не очень хорошо получалось. Почему-то все время представлялась милая глупышка, какой Милана была год назад, а вот расчетливая холодная стерва в сознании как-то не вырисовывалась. Наконец, у него получилось: перед мысленным взором появилась знаменитая гламурная звезда, Макс заторопился, сделал шаг, и полетел, рассекая темное пространство…

Очнулся он около высоченных деревянных ворот, по сравнению с которыми ворота, например, Старограда - столицы Славии - казались просто несерьезными. С обеих сторон, насколько хватало взгляда, простирался такой же капитальный забор. Миланы нигде видно не было. Макс пожал плечами и забарабанил по широким створкам.

- Да че ты долбишься? Щас откроют, - услышал он откуда-то сзади гнусавый голос и обернулся.

За спиной стоял малорослый, но очень широкоплечий парень, года на два старше Макса. Крепыш размеренно работал челюстями, пережевывая жевательную резинку, и внимательно рассматривал Макса.

- Не понял, - настороженно произнес он, - Должен же быть другой кто-то. Ты откуда, пацан?

- Да, - жеманно подтвердил нежный баритон, - Ты откуда взялся, зайка?

Вслед за крепышом к воротам подошло существо непонятного пола. Высокое, тонкое, с черными, как гудрон, завитыми волосами, подкрашенными глазами и губами явно не природного происхождения, оно было похоже на девочку. Существо было облачено в обтягивающую маечку игривого ярко-розового цвета, черную куртку до талии с золотым принтом на груди, изображающим пробитое сердце, и некое подобие лосин, обтягивающих тощие ножки, заканчивающиеся белыми сапожками сорок пятого размера. Макс и крепыш озадаченно разглядывали его, пытаясь понять, к какой половине человечества его причислить. Дело осложнялось тем, что вторичные половые признаки у существа не угадывались. Наконец, по небольшому адамову яблоку и хрипотце в голосе Макс сумел определить, что перед ним парень.

- Ну, ты того… - первым отмер крепыш, - Это ты, что ли, на шоу пришел?

- Да, я, - кокетливо улыбнулся красавчик.

- А-а-а, - с заметным облегчением протянул парень, - А ты кто?

Последний вопрос явно относился к Максу, который не совсем хорошо понимал, где он находится. А точнее сказать, совсем не понимал. И что отвечать широкоплечему парню, тоже не знал. Он открыл было рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но в этот момент ворота медленно, будто сами по себе, распахнулись.

- Ма-а-а-а-льчишки! - раздался игривый голос Миланы, и этот крик тут же подхватило несколько голосов.

Крепыш и непонятное существо решительно шагнули в ту сторону, откуда раздавались крики. Макс немного подумал и двинулся за ними. Ему открылась дивная картина: посреди огороженного забором пространства располагалась круглая поляна, в центре которой горел костер. Вокруг него сидело человек двадцать молодых парней и девчонок, которые сейчас почему-то радостно хлопали и смеялись. Рядом с ними стояли люди с камерами и фиксировали все происходящее. Возглавляла сборище наряженная в некое подобие халата Милана.

- О-о-о, вас трое! - воскликнула она, сделав приглашающий жест рукой, - Садитесь, расскажите, кто вы и откуда, и зачем пришли на наш проект? Начнем с вас, молодой человек!

Она бесцеремонно ткнула пальцем в крепыша, и тот послушно начал:

- Ну, меня зовут Вовчик, я приехал из города Барнаула.

- Это где? - изумилась Милана.

- Ну, это… ну… В Алтайском крае.

- А что, у вас в Алтайском крае все носят такие дешевые кроссовки?

Милана обличающим жестом указала на обувь Вовчика. Тот смутился и покраснел, затем что-то пролепетал, в то время как все присутствующие разразились довольным хохотом.

- Вас так говорить в вашем Барнауле учили? Чем вы вообще занимаетесь?

- Ну…я ваще учусь в университете.

- В у-ни-вер-си-те-те? - по слогам проговорила Милана, приподнимая жидкие бровки, - И на кого же?

- На тренера…

- Тогда понятно, - резюмировала ведущая и обратилась ко второму претенденту на участие в шоу, - А вы кто?

Тот начал довольно бойко:

- Меня зовут Саша, я учусь…

- Вы не поняли, - холодно прервала его Милана, - Я спросила: вы кто - мальчик или девочка?

- Мальчик… - пролепетал несчастный Саша.

- К кому пришли? К нашему Степе?

Участники шоу снова радостно рассмеялись, Саша сник, а Милана переключилась на Макса:

- И наконец, третий, но не лишний, претендент! Представьтесь, пожалуйста!

- Злясь из-за того, что вынужден принимать участие в дурацком фарсе, а также ужасаясь при мысли о том, что скажут его друзья и знакомые, если вдруг случайно увидят его на экране, он посмотрел Милане в глаза и снисходительно произнес:

- Я - Макс, из Владивостока.

Лицо Миланы дрогнуло, голубые глаза удивленно округлились. Но она быстро справилась с собой и произнесла:

- Девочки, может, у вас есть вопросы к претендентам? Задавайте.

Девушки начали задавать редкостные по идиотизму и банальности вопросы, которые почему-то адресовались исключительно Максу. Ему пришлось рассказать, кто он по знаку зодиака, где учится, и заверить всех присутствующих, что проект он не смотрит, и никто из девушек, равно как и из парней, ему не нравится. Наконец, микрофон взяла девица невероятной красоты, точная копия Анджелины Джолли, и, указывая пальцем куда-то в область Максовой ширинки, спросила:

- А это у тебя настоящий…?

Не поняв вопроса, Макс опустил глаза и увидел, что из-под его короткой рубахи свисает какая-то странная штука. Он приподнял рубаху: его джинсы украшал запредельный ремень из переливающейся кожи, на котором сидели огромные бляхи с именем известного дизайнера. С пряжки свисало на длинной цепи чуть ли не до колена что-то вроде брелока из белого металла. На брелоке сверкали крупные стразы. С точки зрения Макса, вещица гораздо более подходила по стилю Саше, который в розовой маечке. Пока он озадаченно таращился на неизвестно откуда взявшееся украшение, девица подобралась поближе, присела перед ним на корточки, и принялась разглядывать ремень настолько близко, что чуть не уткнулась носом ему в штаны. Посидев так некоторое время, она радостно взвизгнула:

- Охренеть! Это ж вещь от кутюр, твою мать! И брюлики настоящие! Реально! Последняя коллекция! Это ж стоит до…

Такая речь из очаровательного ротика привела Макса в состояние ступора, тогда как все девушки, которые и так им заинтересовались безмерно, стали взирать на него с плохо скрываемым вожделением. Милана сурово произнесла:

- Голосуйте, девочки.

Макса выбрали единогласно. То ли на фоне Саши и Вовчика он выглядел особенно привлекательно, то ли сыграл свою роль неизвестно откуда взявшийся шикарный ремень. Некоторое время он напряженно размышлял, как на нем оказалось это дизайнерское безумие, затем его осенило: это же меч таким вот образом трансформировался при перемещении! Та самая красавица, которую, как выяснилось, зовут Тоня, недвусмысленно облизнула огромные гелевые губы и уставилась на Макса завораживающим взглядом анаконды. У него хватило чувства юмора, чтобы не отнести такой успех исключительно на счет своего обаяния: видимо, местные девочки приняли его за мажора, и теперь он казался им завидным женихом. Решив прекратить действо, которое больше всего напоминало ему театр абсурда, Макс с серьезной миной заявил:

- Извините, но я передумал оставаться. Я уступаю свое место… - пару секунд он размышлял, кому бы предоставить эту честь, затем кивнул в сторону косноязычного Вовчика, - Вовану из Барнаула.

Девочки разочарованно застонали, Милана резко выкрикнула:

- Все, съемка окончена! - и вскочила со своего места.

Она быстро пересекла поляну, подошла к небольшому вагончику, стоящему так, что он не попадал под прицелы камер, и вошла внутрь. Макс последовал за ней. Внутри вагончик представлял собой что-то среднее между гримуборной и будуаром. В углу, отгороженная шелковой ширмой, находилась кровать, а посередине стояло большое зеркало, перед которым опустилась Милана. К ней сразу кинулась молоденькая девушка, очевидно, стилист, или гример - Макс не знал, какая между ними разница.

- Причеши! - рявкнула ей Милана.

Девушка торопливо принялась расчесывать блестящие белые волосы.

- Да не так, корова! - заорала звезда, выхватила расческу из рук испуганной девчонки и запустила прямо ей в лицо, - Пошла вон отсюда!

Девушка пулей вылетела за дверь, и только тогда Милана обратила внимание на Макса.

- Ну, и что ты тут устроил? Если захотелось на мое шоу, мог бы прямо ко мне обратиться.

- Да нет… - попытался объяснить Макс.

- Почему нет? Оставайся, видишь, как ты девчонкам понравился.

- Милана…

Но та снова перебила:

- Посидишь с полгодика, потом начнешь с концертами ездить, песню тебе напишем, денег заработаешь!

- У меня слуха нет. Послушай, Милана… - сделал еще одну попытку Макс.

- Ни у кого нет! Ну и что? Для этого существует специальная аппаратура! Пипл схавает!

- Мне нужна твоя…

- А может, главный приз хочешь выиграть? - прищурилась Милана, - И это могу устроить! Но тогда придется здесь годика три потусоваться и с какой-нибудь девицей замутить.

У Макса сложилось впечатление, что Милана не хочет начинать серьезный разговор. То ли боится, то ли неинтересно это ей. Устав от дурацкого диалога, он заорал:

- Не надо мне твоего шоу! Мне помощь нужна! Ты хоть передо мной-то не звезди!

Милана посерьезнела:

- Ладно, что у тебя?

Выслушав его рассказ, она спросила:

- А как ты себе это представляешь? У меня завтра съемка, послезавтра показ, а через четыре дня я должна ехать в Уфу, вести корпоратив. Если я исчезну, мои контракты накроются.

Макс не знал, что ей ответить. Он не мог понять, куда делась девушка, которая год назад спасла жизни ему и его друзьям. Перед ним сидела совсем другая Милана, и он не находил с ней общего языка, не знал, какие нужны аргументы, чтобы ее убедить. Да и зачем? Эта женщина вряд ли сможет чем-то помочь. Он молча развернулся и пошел к двери, чувствуя себя проигравшим.

- Да, кстати, - голос Миланы прозвучал совсем по-другому, - Можно посмотреть на твой ремень?

- Пожалуйста, - Макс подошел поближе.

Тонкие холеные пальцы дотронулись до брелока и тут же отдернулись, на миловидном личике появилась гримаса отвращения.

- В чем дело? - удивился Макс.

- Я не люблю этого дизайнера, - пробормотала Милана, - Хорошо, я согласна.

Макс поразился скорости, с которой девушка изменяет свои решения, но спросить, чем это вызвано, не решился. Они вместе вышли из вагончика, Милана схватилась за свой сотовый, и через секунду перед ними мягко затормозил роскошный "Мерседес".

- Домой, - приказала Милана шоферу.

Они приехали в какой-то коттеджный поселок. Впрочем, коттеджами стоявшие в нем здания мог назвать лишь человек, начисто лишенный воображения. Это были сказочные дворцы, храмы, царские хоромы!

- Меня не беспокоить, - сказала Милана подбежавшей горничной и прошла на второй этаж, сделав Максу знак следовать за ней.

- Портал здесь, - сообщила она, входя в большую комнату, которая, очевидно, служила ей гардеробной.

- Прямо в доме? - удивился Макс.

- А что? Очень удобно.

Через секунду они уже стояли посреди Цветочной лужайки, прямо перед пряничным домиком. Войдя внутрь, Макс отметил, что в доме ужасный беспорядок: везде валялась мятая несвежая одежда, стояли тарелки с присохшими остатками пищи, мебель покрывал ровный толстый слой пыли. Шторы на окнах были плотно задернуты, и вокруг царил полумрак. Видимо, у Миланы изменились вкусы: вместо "Космо", который она раньше обожала, на столах и диванах лежали журналы "Коммерсант" и "Биржевые ведомости". На стенах висела мишень для "дартс", в самом центре которой торчали три дротика. Пытаясь не выдать своего удивления обстановкой, Макс начал было предлагать Милане различные варианты, с помощью которых можно добраться до Змеиного болота, но вскоре замолчал, поняв, что девушка не слушает его. Внимание Миланы было всецело приковано к мечу на его поясе, который вновь принял свой обычный вид. Наконец, Милана встрепенулась:

- Змеиное болото? Ты можешь не волноваться, я сама туда доберусь.

- Но как?… - начал было Макс.

- Обычно! Перейду через Гиблые горы, в Торговом городе куплю коня, а дальше, как в прошлый раз. А ты иди, куда собирался.

Макс посмотрел в холодные расчетливые глаза, полные решимости и презрения к окружающему миру, и вдруг отчетливо осознал: доберется. И ничего с ней не случится.

- Тогда я пошел, да? - с облегчением выдохнул он.

Почему-то обновленная Милана совсем ему не нравилась, и даже немного пугала. Он вышел на улицу, не желая при ней совершать перемещение, и остановился, не зная, как представить себе человека, которого он никогда не видел. Махнув рукой, он принялся думать о Гольдштейне, надеясь, что его сын хоть немного похож на отца. Когда его сознание создало отчетливый и определенный образ Льва Исааковича, Макс сделал шаг вперед…

 

Глава 4

Вывеска на здании гласила "Пивоварня Гольдштейна". Видимо, сын Льва Исааковича (или дочь?) продолжал дело своего отца. Сделав непроницаемое лицо, Макс потянул на себя тяжелую дверь и вошел в прохладный вестибюль. Наверное, он попал в офис, так как внутри здание выглядело слишком уж красивым. К Максу тут же подошел доброжелательный охранник и вежливо поинтересовался:

- Вы к кому?

Поскольку Макс не знал, как зовут сына Льва Исааковича (или все-таки дочь?), он спросил:

- Могу я видеть господина Гольдштейна?

- А вам назначено? - подозрительно нахмурился охранник.

- Назначено, - нахально соврал Макс.

- Погодите туточки.

Страж порядка принялся нажимать кнопки внутреннего телефона:

- Аллочка, тут вот к Илье Львовичу господин пришел… Как ваша фамилия? - спросил он у Макса.

- Зеленый, - отчаянно заявил Макс.

- Господин Зеленый, Аллочка. Проверь, будь добренька.

Пару минут охранник стоял, сосредоточенно пыхтя в трубку, потом возмущенно вопросил у Макса:

- Ну, и що вы мне мозги делаете? Вас таки там не назначено!

- Нет, назначено! - упорно настаивал Макс, - Пусть секретарь доложит, господин Гольдштейн обязательно меня примет!

После длительных препирательств секретарь согласилась все-таки доложить Илье Львовичу о Максе. Видимо, она передала охраннику какие-то инструкции, поскольку тот деловито сказал:

- Ждите тута, - и, потеряв всякий интерес к посетителю, уставился в окно.

По прошествии получаса, когда Макс уже немного устал от ожидания, охранник вдруг вытянулся в струнку, приветствуя невысокого молодого мужчину, который спускался по лестнице, не сводя с Макса испытующего взгляда.

- Доброго денечка, Илья Львович! - заискивающе проговорил страж.

- Здравствуй, Костя, - на ходу бросил мужчина.

Глядя Максу прямо в глаза, он протянул руку:

- Илья Гольдштейн.

Сейчас Макс понял, что сын Льва Исааковича еще совсем молод, не больше двадцати - двадцати двух лет. Просто смуглая кожа и темные волосы делали его старше, а дорогой деловой костюм создавал впечатление солидности. Взгляд карих глаз был проницательным и изучающим, но в то же время теплым и вполне доброжелательным. Под этим взглядом Макс с облегчением осознал, что Илья знает, кто перед ним, и в гибели своего отца его не винит. Он широко улыбнулся и крепко пожал Илье руку:

- Макс.

- Пойдем на улицу, - предложил Илья. - Или в кафе, что ли. Я бы тебя пригласил в свой кабинет, да там все равно поговорить не дадут, задергают.

Согласно кивнув, Макс вышел вслед за ним из прохладного офиса во влажную жарковатую одесскую осень. Они пересекли улицу и вошли в симпатичную кондитерскую. Заказав кофе с пирожными, Илья улыбнулся и спокойно спросил:

- Я нужен во Второй грани? Случилось что-то серьезное?

Макс подробно изложил ему историю похищения ребенка и соображения Сергея Ивановича по поводу того, что для путешествия во Мрак нужна сила семерых Носителей. Илья задумался. Макс его понимал: парень год назад потерял отца, в таком юном возрасте возглавил семейный бизнес, и вот теперь ему нужно принять решение, в результате которого его, возможно, постигнет та же участь, что и Льва Исааковича. Есть над чем подумать! В течение получаса Макс мужественно расправлялся с божественно вкусными пирожными, которых им принесли целое блюдо, потом все же рискнул заговорить:

- Если ты не захочешь идти, все тебя поймут. Никто не осудит, поверь. Ты только скажи честно.

Илья, словно очнувшись, перевел на него взгляд глаз цвета горького шоколада, некоторое время пытался сообразить, о чем это Макс, потом ответил:

- Да нет… Я просто думал, как маме сказать. Понимаешь, после того, как отец не вернулся, она такая нервная стала, пугливая, все время плачет. И о моих способностях даже слышать не желает.

- Понятно… - пробормотал Макс, которого тоже мучила необходимость как-то объясняться с мамой по поводу своего отсутствия.

- Ну, ладно, - Илья решительно хлопнул ладонью по столу. - Это моя проблема. Поехали.

- А может, я здесь подожду? - испугался Макс, которому совсем не хотелось присутствовать при семейной сцене.

- Зачем здесь? Подождешь в машине. А если хочешь, можешь подождать у нас дома.

- Нет! - поспешно воскликнул Макс, - я в машине…

Вернувшись к зданию офиса, они прошли на стоянку для сотрудников фирмы и сели в новенькую темно-синюю "Вольво". Илья ловко вырулил на широкий проспект, и машина мягко покатила их по залитому солнцем городу. Макс любопытно оглядывался по сторонам, разглядывая улицы и достопримечательности Одессы, мимо который они проезжали, и которые называл ему Илья. Дерибасовская, памятник Дюку… названия, знакомые с детства из фильмов, книг и песен. Нагретая не по-осеннему жарким солнцем, яркая, живая, Одесса производила впечатление города-сказки. И в то же время в ней было что-то общее с его родным Владивостоком, хотя Макс не мог сказать, в чем это выражалось. Скорее всего, два города объединял тот неповторимый шарм и колорит, который присущ только крупным портовым городам. Запах моря, который витает везде, набережные, по которым прогуливаются парочки, а самое главное - люди. Люди в портовых городах необычные - они более открытые, компанейские, какие-то бесшабашные, что ли…

- Приехали, - прервал его размышления Илья.

Макс еще раз наотрез отказался идти к Илье домой, и остался сидеть в машине. Ждал он, наверное, около часа. Наконец, Илья вышел из подъезда, рывком открыл дверь машины и плюхнулся на сиденье. Парень явно был сильно расстроен. Он откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и так сидел несколько минут, очевидно, приходя в себя после неприятного разговора. Потом молча завел мотор, развернулся и выехал со двора. Макс не стал выяснять, куда они едут, ему не хотелось заговаривать первым, поэтому он молчал и смотрел в окно, на быстро движущиеся мимо оживленные улицы. Вскоре машина мягко затормозила, и Илья сказал:

- Дальше придется идти пешком.

Выйдя из кондиционированного, ароматизированного, стерильно чистого нутра автомобиля, Макс сразу почувствовал неповторимый запах, который доносил соленый теплый ветер. Где-то рядом было море, уж его-то аромат мальчишка, выросший в Приморье, ни с чем не спутает! Он бодро зашагал рядом с Ильей, и вскоре его глазам открылась красивая набережная, на которой стояли многочисленные летние кафе и неторопливо прогуливались люди. Мимо столиков под легкими тентами, мимо ярких, красивых, вызолоченных южным солнцем девушек, мимо степенных мамаш, выгуливающих веселых малышей они прошли к возвышающемуся над водой парапету. Здесь тоже было людно: стояли, любуясь морем, какие-то приезжие, обнимались парочки, кругом звучал беспечный девичий смех. Илья двинулся вдоль парапета и вскоре свернул к маленькой, незаметной, ведущей прямо к воде лестнице, деревянные подгнившие ступеньки и ржавые перила которой выглядели весьма ненадежно. Илья, однако, уверенно начал спускаться вниз, сделав Максу знак следовать за ним. Внизу, на берегу, покрытом обкатанной морем галькой, они свернули прямо под парапет. Взгляду открылись серые бетонные сваи, покрытые слизью и водорослями, которые приносил прилив.

- Это здесь, - произнес Илья.

Макс вступил на маленький пятачок между двумя сваями, сожалея, что сейчас исчезнет этот солнечный, жемчужно-белый город, который он так и не успел узнать. Как и всегда, пространство вокруг него помутнело, покрылось рябью, потом поплыло вокруг клочьями тумана.

Перед глазами возникли высокие резные ворота, которые при первом же прикосновении гостеприимно распахнулись, пропуская гостей на просторный широкий двор, в центре которого стоял великолепный особняк Гольдштейна. Знакомый серебряный колокольчик на двери залился мелодичным звоном, и на крыльцо вышла неизменная хранительница дома - Роза Яковлевна. Прижав худые руки к плоской груди, затянутой в целомудренное коричневое платье, она воскликнула:

- Илюша! Мальчик мой, здравствуй!

Илья расцеловался с экономкой, которая, выглянув из-за его плеча, вдруг потрясенно охнула:

- Максим? Неужели это вы? Вот радость-то!

Пройдя в дом, в котором ничего не изменилось - все так же сиял натертый паркет, блестела роскошная люстра, толстые ковры ласково пружинили под ногами - Макс произнес:

- Я пошел, а тебе придется самостоятельно добираться до Старограда. Там остановишься на постоялом дворе и подождешь остальных, мы тебя сами найдем.

- Куда это вы собрались, Максим? - вмешалась Роза Яковлевна. - Никуда я вас не отпущу, пока не пообедаете! Я приготовила замечательные отбивные.

Пожилая дама так уговаривала, настаивала и обижалась, что Максу пришлось согласиться, тем более что после всех межпространственных прогулок живот подводило от голода.

- А где же ваш милый песик, Максим? - поинтересовалась экономка. - Он здоров?

Максу не хотелось расстраивать славную женщину рассказом о том, что Роки погиб в Лиллигейте, защищая маму, которую похитила Черная королева. Тем более, что пес, как и было предсказано, родился снова, теперь его звали Лаки, и в данный момент годовалый щенок-подросток находился дома, в Максовой квартире, где он благополучно рос, взрослел, и безудержно шкодил. Стараниями Роки-Лаки в доме исчезли все пуховые подушки, из которых он регулярно добывал "снег", уже два раза приходилось обновлять многочисленные кухонные полотенца, которые он виртуозно воровал и изгрызал в клочья, и приказали долго жить мягкие игрушки, столь любимые мамой и раньше мирно украшавшие кресла, диван и кровати. Преступный пес, прекрасно зная, что его, спасителя хозяйки, никто и никогда не накажет, самозабвенно пожирал любые приглянувшиеся ему вещи.

- Роки дома, - сдержано произнес Макс, с сожалением подумав, что в этот раз ему придется обойтись без сопровождения: Лаки еще слишком мал, чтобы подвергать его такой опасности.

Наевшись вкуснейших, тающих во рту отбивных, выпив чашечку крепкого, сваренного в раскаленном песке кофе, Макс решительно поднялся.

- Спасибо, Роза Яковлевна! Вы просто непревзойденный кулинар.

Пожилая дама, растаяв от комплимента, растроганно улыбнулась, а Макс, поцеловав ее в морщинистую щечку, продолжил:

- Мне пора, извините за краткий визит. Илья, встретимся в Старограде.

Не желая пугать экономку своим внезапным исчезновением, он вышел за дверь и остановился в поисках подходящего укромного места, из которого можно будет спокойно, без суеты, перешагнуть в другую грань. Дом был окружен яблоневым садом, и Макс зашагал по присыпанной песком дорожке, виляющей между деревьями. Погуляв так несколько минут, он обнаружил под раскидистой яблоней деревянную скамью, и присел, пытаясь представить себе Эдика. Макс надеялся, что, как и в случае с Ильей, это приведет его к наследнику рода. Только вот парнишка совсем маленький - не больше двенадцати лет. Придется разговаривать с его матерью, а та, скорее всего, и слышать не захочет о его отце, и правильно: поступил он с ней по-свински. А уж когда узнает, что Эдик погиб во Второй грани, тогда и разговор сам собой прекратится. Какая мать отпустит двенадцатилетнего ребенка в неизвестный мир, кишащий различными опасностями? Ох, не лежала у Макса душа к этому мероприятию! Недаром он оставил его напоследок. Решив, что уговаривать женщину он не будет, просто поставит ее в известность о случившемся, Макс прикрыл глаза и представил себе лицо Эдика: бархатные карие глаза, непокорная кудрявая прядь, падающая на чистый лоб, тонкий нос, рот с чувственными, изящно изогнутыми губами… Когда портрет надежно обосновался в его сознании, Макс встал со скамьи и сделал шаг, проваливаясь в темное никуда…

 

Глава 5

…Старый, полуразвалившийся дом, покосившиеся стены которого вот-вот рухнут. Из распахнутых по случаю теплой погоды грязных окон, на которых мотаются невыразительные тряпки, когда-то бывшие тюлем, вырывается вдохновенный мат и шум пьяной ссоры. Маленький дворик захламлен мусором, легкий ветер перекатывает по земле пустые пластиковые бутылки и с шуршанием носит пакеты из-под дешевых чипсов. Из-за шаткого гнилого забора деликатно, будто понимая, что находится в совершенно неприличном месте, погавкивает крупный, но очень худой черный пес. Просто не верилось, что эти трущобы находятся в Сочи, не так Макс представлял себе это место.

- Не гавкай, я не никого трону, - сказал он собаке, входя в висящую на одной петле калитку.

- Да чего уж там, толку-то лаять. Все равно не услышат… - тоскливо протянул пес и, усевшись, принялся яростно чесать за ухом.

Хозяева на появление Макса во дворе никак не отреагировали, на полуразрушенном крыльце никто не появился. Он присел возле пса и погладил костлявую спину:

- Ты чего худой-то такой?

- Так не кормят! - уныло отвечал тот. - Как напьются, так и забудут про меня. А напиваются каждый день, почитай. Эх, жизнь собачья! Кабы с цепи кто спустил!

- А что ты тогда сделаешь? - поинтересовался Макс.

- Я бы в порт ушел. Меня сосед хотел забрать туда, проходную охранять. Там собакам кормежка полагается, они в порту знаешь какие жирные! А эти меня не отдали. Ни себе, ни людям, ни собакам опять же.

Пес тяжело вздохнул.

- А ты чего сюда? Вроде, на них не похож. Заблудился, что ли?

- Я мальчика ищу. Ему двенадцать лет. Живет здесь такой?

- О-хо-хо, - пробормотал пес, - Живет. Только разве это жизнь? Мать с ним не лучше, чем со мной, обращается. Наведет пьяни полный дом, а Ромке деваться некуда. Бьют его, обижают. Поменьше был - ко мне в будку прятался. Залезет, прижмется, да так и уснет под боком. А утром, когда мать спит с похмелья, в дом идет. Поест, что найдет, и на улицу.

- А сейчас? - спросил Макс, потрясенный услышанным.

- А сейчас подрос, научился пьяни отпор давать. Бедовый он, Ромка, дикий. Его уже и мать боится. Ты его здесь подожди, он к вечеру появится. Он меня и подкармливает. А те не кормят, нет.

Макс посмотрел в печальные собачьи глаза и принял решение.

- Тебя как зовут?

- Бобик, как же еще? Дворовые мы…

- Беги в порт, Бобик.

Макс отыскал на ошейнике, охватывающем тощую шею, пряжку, и, немного повозившись, расстегнул ее.

- Вот уж спасибо так спасибо!

Пес встряхнулся, благодарно повилял свалявшимся хвостом и ринулся за калитку. Макс же, отыскав во дворе деревянный ящик, присел около забора и приготовился к длительному ожиданию. В последнее время он столько перемещался из грани в грань, а также по городам своего мира, что совсем потерял чувство времени. Вот и сейчас не мог сообразить, хотя бы примерно, который час. Судя по удлинившимся теням и по усиливающимся выкрикам из окна избушки, наступал вечер. Некоторое время ничего не происходило. Обитатели дома не обращали на Макса никакого внимания. Только один раз на крыльцо вышел неопределенного возраста мужик в пузырящихся на коленях тренировочных штанах и мятом пиджаке явно с чужого плеча, посмотрел на гостя мутными, налитыми кровью глазами и невнятно спросил:

- Самогонку будешь?

- Нет, спасибо, - вежливо ответил Макс.

Мужик икнул, еще с минуту бессмысленно таращился на него, затем перекрестился и резюмировал:

- Примерещится же такое… - и скрылся в доме.

Больше Макса никто не тревожил, и он не сводил глаз с улицы за забором, боясь пропустить появление Ромки. Наконец, покосившаяся калитка заскрипела, пропуская во двор черноволосого мальчишку, в котором Макс тут же узнал сына Эдика. Парень был точной копией отца: то же порочно-прекрасное лицо падшего ангела, те же смоляные кудри, изящная завершенность движений, горделивая осанка. Удивительно было наблюдать какую-то благородную уверенность в каждом жесте ребенка, которого никто и никогда не воспитывал. И в то же время в мальчике чувствовался зверь, дикарь, настороженный и агрессивный, каждую секунду своей жизни ожидающий подвоха. Больше всего Ромка напоминал молодого волка - красивого, сильного и смертельно опасного. "Жаль, что он не видел своего сына", - вдруг подумал Макс об Эдике, - "Это же его точная копия!" Только в Эдике чувствовалась томная изнеженность, привычка к комфорту, спокойная уверенность человека, которого в детстве любили и баловали, а сын его привык полагаться только на себя, не верил никому, кроме, пожалуй, дворового пса, в будке которого он прятался, пока не вырос.

Заметив Макса, поднявшегося со своего ящика, Ромка медленно подошел поближе и остановился в паре шагов.

- Привет, Ром, - сказал Макс, который давно уже понял, что обсуждать Ромкино предполагаемое путешествие во Вторую грань придется исключительно с самим парнем.

- Ты кто? - хрипловато осведомился тот.

- Я - Макс. У меня к тебе дело есть.

Мальчишка внимательно, исподлобья, осмотрел Макса, постепенно опуская взгляд с ухоженных, достающих до плеч, волос, на модную яркую одежду. Особенно долго Ромка разглядывал злополучный пестрый пояс с платиновым брелоком, в который снова превратился меч. Выражение лица, сначала спокойное, лишь слегка настороженное, вдруг превратилось в злобное и угрожающее.

- Ты из этих, что ли? - с отвращением выплюнул он. - Так передай своим, проституткой не буду!

Макс увидел перед собой острое лезвие опасной бритвы, которым мальчишка принялся демонстративно размахивать чуть ли не около его лица. Сначала он не мог понять, при чем тут проститутки, затем сообразил: красивый парень из неблагополучной семьи, живущий в богатом курортном городе, не понаслышке знакомый с изнанкой жизни Сочи, наверняка не раз становился объектом приставаний извращенцев. И, скорее всего, уже получал предложения от сутенеров, которые были бы рады продавать смазливого паренька богатым туристам. Действуя скорее интуитивно, Макс медленно поднял руки.

- Нет, Рома, ты меня неправильно понял. Я не из этих, у меня девушка есть. Аня. Просто мне надо с тобой поговорить, помощь твоя нужна, понимаешь?

Он говорил, не очень задумываясь о смысле сказанного, стараясь, чтобы его голос звучал мягко и ласково. Главное, чтобы парень перестал нервничать, а то ведь и порезать может.

- Дурью не торгую, - отрезал Ромка, слегка успокаиваясь.

Макс мысленно порадовался за него: очевидно, парень еще не пропащий, не опустился на самое дно жизни. Он борется, не поддается жизненным обстоятельствам, не ломается. Такому чуть помоги, подтолкни его в правильную сторону, дай ощутить под ногами кусочек твердой почвы - и он сам дальше выкарабкается, потому что боец.

- Я тоже дурью не торгую, и не покупаю, - сказал он Ромке. - У меня другое дело, только разговор будет долгим. Сможешь?

- А-а-а, явился, скотина! - раздался визгливый пьяный голос.

На крыльце стояла странного вида женщина. Возраст ее определить было невозможно, с одинаковым успехом ей могло быть и тридцать, и шестьдесят. По обеим сторонам одутловатого от постоянного пьянства лица свисали невыразительные сальные серые космы, под левым глазом наливался багрянцем свежий синяк. Несмотря на теплую погоду, на ней был грязный байковый халат, поверх которого красовалась оранжевая безрукавка вроде тех, какие носят дорожные строители. Когда женщина снова заговорила, стало видно, что во рту у нее не хватает нескольких передних зубов.

- Пришел, сыночек дорогой! - ораторствовала она сейчас, не глядя на сына, а обращаясь, скорее, к Максу. Видимо, ей, как и многим пьющим людям, хотелось как-то оправдаться перед собой за свой образ жизни, и теперь она пыталась пожаловаться хоть на что-нибудь, дабы и окружающим, и ей самой стало очевидно: пьет она не просто так, а с горя. Для этого ей были необходимы зрители, а еще лучше, сочувствующие, и теперь она призывала гостя в свидетели своей несчастной жизни. - Вот, видали, какой уродился? Ни помочь мамке, ни пожалеть! С утра проснусь - нет его. Где сынок? Убежал! Наркоман чертов!

Женщина некоторое время покачалась на крыльце, собирая расползающиеся неверные мысли, затем продолжила:

- Не учится, не работает! Матери грубит! У всех дети как дети, а мне за что такой достался?

Голос ее стал срываться на визг, по щекам покатились пьяные слезы:

- Другие-то уроки делают, стараются, в институты поступают, людьми становятся! А этот? У-у-у, выродок проклятый! Весь в папашу своего! Когда, я тебя спрашиваю, за ум возьмешься? Когда в школу ходить начнешь? Опять твоя училка приходила сегодня! - тут ее лицо выразило задумчивое сомнение. - Или вчера? Да какая разница? Приходила, говорю, училка! Сказала…

Женщина замолчала, очевидно, не в силах вспомнить, что же такое сообщила ей загадочная "училка". В этот момент ее непокорная мысль сделала неожиданный поворот, и она закончила свой монолог совершенно гениальной фразой:

- А вот рожу себе ребеночка, второго, президент мне двести пятьдесят тыщ выплатит! И на хрен ты мне нужен будешь, байстрюк недоделанный!

Макс во время этого страстного словоизвержения наблюдал преимущественно не за женщиной, а за Ромкой. Его поразил взгляд, которым мальчик смотрел на мать: покорный, горький и какой-то смиренный. В нем жалость и презрение смешивались с обреченностью, страдание - с тайной надеждой на то, что мать когда-нибудь станет человеком. Ему так хотелось, чтобы мама пришла в себя, чтобы приготовила завтрак, разбудила поцелуем, отправила в школу. Чтобы пришла на собрание, разговаривала со строгой учительницей, а потом дома проверяла домашнее задание. И чтобы пошла с ним за покупками, долго выбирала, какие джинсы больше подойдут ее ненаглядному мальчику, а потом чтобы они вместе возвращались домой, довольные, веселые, и она бы гордилась своим красивым сыном, а он гордился бы мамой - молодой, веселой, самой лучшей! Он так хотел ею гордиться! Но мама стояла на гнилом крыльце, пьяная, дурно пахнущая, в грязной одежде, и несла что-то о внутренней политике президента, и обижалась на Ромку за то, что он не идеален, и обзывала его грязными словами, и проклинала.

Макс поймал себя на мысли: интересно, а она в самом деле верит в то, что говорит? Пусть где-то в этом пьяном бреду, в уголке своего сознания, угасающего и воспаленного - действительно верит, что ее сын родился плохим? Что он злой и жестокий от рождения, а остальные - где-то там, у счастливых матерей, которым повезло гораздо больше - родились благополучными, добрыми, послушными? Вот так вот все просто! И как же часто взрослые, вполне трезвые и благополучные женщины говорят: "Не повезло мне с ребенком, вот у других…" И еще говорят: "За что меня так бог наказал?" Да уж, бог знал, за что наказывать! За недостаточно внимательное отношение к малышу, к его таким маленьким, детским, но таким важным для него радостям и горестям, за: "отойди, не крутись под ногами, я занята!" За ложь, которую ребенок обязательно запомнит, и уже не будет доверять матери, за жестокость, грубость, за элементарную лень, из-за которой родители так часто прощают чаду несделанные уроки, не желая вникать, объяснять, помогать… "Какой мерой мерите, такой и вам будет отмерено", - подумал Макс, отгоняя от себя некстати пришедшее желание пофилософствовать.

Между тем, на крыльце появился новый участник действа: из вонючей избушки вывалился на свет мужичок, которого Макс уже видел.

- Че, Лен, опять твой придурок не слушается? Ты, пацан, мамку уважать должен! Ты уроки сделал?

От такого неожиданного пассажа Макс слегка обалдел и, не удержавшись, фыркнул, но тут же замолчал, поймав Ромкин взгляд. В нем светилась такая абсолютная ненависть, такое совершенное желание уничтожить, что Макс поежился. Он легонько похлопал парнишку по плечу:

- Может, уйдем отсюда куда-нибудь? Здесь поговорить не дадут.

- Да, пойдем, - сплюнув сквозь зубы, ответил Ромка и первым вышел за калитку.

Молча они прошли через целый квартал, состоящий из стареньких деревянных домов, большинство из которых все же имело более ухоженный вид, чем лачуга Ромкиной матери. Но все равно, это были очень старые избушки. Макс подумал, что скоро их снесут и построят на их месте какую-нибудь фешенебельную гостиницу, или спорткомплекс. В преддверии Олимпиады в Сочи земля здесь подорожала неимоверно. Интересно, куда денутся люди? Им предоставят квартиры? Или выгонят в неизвестность?

- Нам туда, - сказал Ромка, указывая на пыльную дорогу, которая вела куда-то вниз.

Примерно через полчаса пути перед ними раскинулось море, покрытое красноватыми бликами заходящего солнца. Берег был усеян отдыхающими, и Макс подумал было, что место это к серьезному разговору не располагает. Но Ромка уверенно шел вдоль берега, нигде не останавливаясь, и наконец привел его к месту, где ровная прибрежная полоса превращалась в отвесную скалу. Здесь никто из отдыхающих расположиться не смог бы при всем желании, и поблизости людей тоже не было, потому что огромная тень от скалы загораживала от туристов вожделенное солнце. Ромка разулся, и, держа старые потрепанные кроссовки в руке, вошел в воду.

- Пошли, - приказал он Максу.

Тот тоже снял кеды, завернул джинсы, и пошел босиком по мелкой теплой водичке, лениво плещущейся о шершавую поверхность утеса. Примерно через пять метров скала оборвалась, образуя десяток небольших острых, как зубы великана, утесов, между которыми и двинулся мальчишка, бросив Максу:

- Осторожно смотри, скользко!

Цепляясь за скальные выступы, чувствуя, как ноги съезжают по склизким от тины и водорослей камням, Макс упорно пробирался вслед за Ромкой.

- Теперь наверх, - скомандовал тот.

На одном из утесов имелись выступы, похожие на ступени, по которым и полезли парни.

- Ух ты, красота! - воскликнул Макс, оказавшись на скале с плоской, будто срезанной, верхушкой, которая пряталась за острыми утесами.

Присев на нагретый за день камень, он залюбовался открывающимся видом вечернего моря. Здесь, на этом скрытом от всех глаз камне, у него появилось странное чувство, что они одни во всем мире. Будто бы не простирался вокруг пляж с тысячами разморенных на солнце туристов, будто не скользили по морю катера, лодки, катамараны, не парили в небе парашюты, на которых сосисками болтались отдыхающие. Здесь чувствовалась защищенность, это место явно было для мальчишки убежищем.

Макс поймал на себе изучающий взгляд Ромки, который, видимо, не понимал, чего хочет от него этот нарядный молодой парень. Не зная, как начать разговор, он замялся, но выручил сам Ромка, спросив:

- А где Бобик? Ты его не видел?

- Я его с цепи спустил, - осторожно ответил Макс.

- Зачем?

- Он в порт хотел пойти, охранять проходную.

- А, хорошо, а то я уж думал, сожрали они его, - проговорил мальчишка, потом, вдруг осознав странность Максова ответа, спросил:

- Откуда ты знаешь, чего он хотел?

- Он сам мне сказал, - ответил Макс, решив, что такое признание может стать хорошим началом разговора. Или хорошим концом.

- А ты точно не торчок? - подозрительно прищурился Ромка.

- Да точно, могу вены показать, на! - закатав рукава, Макс продемонстрировал идеально чистую кожу локтевых сгибов.

- И трезвый вроде… - продолжал размышлять Ромка.

Макс дыхнул на него, чтобы у парня не осталось никаких сомнений, а также заверил его, что клей он не нюхает, бензин тоже, траву не курит, и вообще, находится в здравом уме и исключительно трезвой памяти. Мальчишка некоторое время помолчал, внимательно разглядывая свои босые ноги, потом нерешительно произнес:

- Я с ним тоже разговаривал. С Бобиком.

"Слава богу!" - обрадовался Макс. Парень совершенно точно унаследовал способности своего отца. Теперь объяснить ему происходящее будет гораздо легче.

- А я думал, с ума схожу, - признался Ромка. - Если б знал, что это все на самом деле, сам бы Бобика отпустил. А почему я могу с ним разговаривать? Я кто? Инопланетянин, да?

- Видишь ли, Рома, ты - наследник волшебного рода… - начал Макс.

К тому времени, как он вкратце изложил парню предысторию Второй грани, пояснил, кто такие Носители, рассказал, зачем нужна его помощь, солнце уже село, и вокруг сгустилась бархатная темнота южной ночи. Море загадочно переливалось в сиянии ярких звезд, но Максу показалось, что глаза Ромки горят еще ярче. Мальчишка сразу поверил его словам, и теперь попытался выяснить самое важное для него:

- Ты знал моего отца? Какой он был?

Макс на секунду запнулся, вспомнив предательство, на которое пошел Эдик, затем решил: хватит с Ромки мамаши-алкоголички! И ответил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно увереннее, весомее и убедительнее:

- Он был сильный. Храбрый, честный, и погиб, защищая своих друзей. А ты очень на него похож, Рома.

- Да, мамка говорила. Ну, когда еще не пила. Да и сейчас чуть что все время орет: весь в папашу!

- Она давно… такая? - спросил Макс, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал не обидно.

- Сначала понемножку пила, потом работу бросила, за квартиру платить перестала, нас из нее выселили. Мне лет восемь было. Мы жили недалеко отсюда, в пятиэтажке. Ну, а последние четыре года пьет, не переставая. Алкаши со всей округи к ней шастают.

- А что случилось? - Макс не мог понять, какие обстоятельства могут заставить женщину так опуститься.

- Отца она очень любила… Сначала все ждала, что он вернется, верила. А он взял, да и в другой район переехал. Она его совсем видеть перестала. А потом в первый раз пьяная пришла. Я это хорошо запомнил, мне тогда пять лет было. Пришла такая веселая, села за стол, и говорит: "Не судьба! Не будет ничего!" - и заплакала. С тех пор и началось… Жалко мне ее, а как помочь - не знаю. Она ведь красивая была, и добрая. Знаешь, сколько ей лет? Двадцать восемь всего!

- Сколько? - не поверил Макс.

- Да! Она в шестнадцать лет меня родила.

И, видимо, окончательно проникнувшись к Максу доверием, Ромка загадочно спросил:

- Хочешь, что-то покажу?

- Давай! - ответил Макс, обрадованный тем, что неприятный разговор окончен.

Парень ловко, как ящерица, скользнул куда-то вниз, по шершавому камню, и вскоре вернулся, держа в руках уже знакомый Максу перстень с желтым топазом. Тот самый, что когда-то украшал палец Эдика, и который он потом отдал Черной королеве, чуть не погубив этим поступком всех Носителей. Перстень, который Макс с трудом отбил у королевы, и который потом забрал Белый бессмертный, со словами: "Род не должен прерваться".

- Это мне дядька какой-то дал, сказал, что это вещь моего отца, и чтобы я его берег.

- Да, это ваш родовой артефакт, - подтвердил Макс.

- А мы когда туда пойдем, во Вторую грань?

"Уж лучше пусть пойдет со мной, туда, где у него будут друзья. Ничего, что опасно, ничего, что магия, демоны, Мрак… Страшнее того мира, в котором живет он, просто не бывает". Только вот как найти портал? Мальчишка отца никогда не видел, следовательно, тот не мог показать ему. Вслух Макс произнес:

- Надо найти такое место, понимаешь, специальное, откуда можно туда переправиться.

- А как мы его будем искать?

- Вот это, брат, вопрос… - пробормотал Макс.

- Это место, его отец знал, да?

- Да. Ты вспомни, Рома, может быть, тебе мама что-нибудь про отца рассказывала. Ну, про места, в которых он любил бывать, например? Это очень важно.

Ромка погрузился в размышления, потом робко сказал:

- Она про одно только место говорила. Они тут всегда встречались, а иногда, если она хотела отца разыскать, то шла прямо сюда.

- Ты о чем? - подскочил Макс, не решаясь поверить в удачу.

- Да вот про эту скалу. Отец на ней любил сидеть.

Действительно, скала была идеальным порталом - защищенная от чужих глаз, и в то же время приметная. А еще здесь была очень подходящая энергетика - Макс не смог бы объяснить, но на скале он чувствовал, что находится один на один со всем огромным миром, и как будто сливается с ним.

- Хорошо, давай попробуем, - сказал он. - Но только теперь это твой портал, и ты должен его активировать.

- Это как?

- Постарайся ни о чем постороннем не думать, прислушаться к себе, а потом захоти оказаться в другом мире.

Ромка зажмурился и некоторое время стоял в напряженной позе, потом выдохнул:

- Не получается…

- Не торопись, - наставлял его Макс, - расслабься, успокойся, почувствуй, что способен пройти сквозь пространство и время.

Задача оказалась для парня очень сложной. Похоже, он ничего не знал о состоянии покоя, и расслабиться у него не получалось. Максу пришлось в срочном порядке провести нечто вроде тренинга, и какое-то время Ромка учился правильно дышать, затем перешел к упражнениям на отрешение от реальности, выслушал лекцию о погружении в собственное сознание… В какой-то момент он ошеломленно прошептал:

- Я понял, вот оно…

Действительно, скала покрылась туманной дымкой, затем пришло ощущение ряби в глазах, и наконец мир вокруг исчез, постепенно превращаясь во что-то другое.

- Приехали! - Макс потряс изумленного Ромку, который, зажмурившись, стоял рядом с ним на широком проспекте в центре Старограда.

Небо над столицей было темным. Макс, из-за своих постоянных перемещений запутавшийся в часовых поясах, представления не имел, который сейчас час, и вообще, как можно посчитать разницу между сочинским временем Первой грани и староградским - Второй. Перед ними возвышался знакомый особняк князя Пшесинского, в котором Макс и его друзья были однажды на балу. Собственно, там они и встретили Эдика. Окна дома Пшесинского были ярко освещены, оттуда доносилась громкая музыка. Видимо, князь и сегодня давал бал.

- Ой, а что это с тобой? - отмер Ромка, с любопытством разглядывая Макса.

- То же, что и с тобой, - рассмеялся тот. - При пересечении граней люди изменяются. И вещи тоже.

Лицо парнишки стало еще красивее, теперь оно излучало какое-то неземное обаяние. Его дешевенький спортивный костюм превратился в невыразительное серое одеяние, в каком здесь ходили ремесленники, а стоптанные кроссовки теперь стали не менее поношенными сапогами. "Надо будет его приодеть", - мельком подумал Макс. Но сейчас перед ним стояла более серьезная проблема: Ромку надо было доставить в дом его отца, а Макс не знал, где это находится. Ничтоже сумняшеся, он взял парня за руку и направился к дому Пшесинского.

Лакей, вышедший на звон медного колокола, висящего на двери, Макса, видимо, узнал, потому что, почтительно проговорив:

- Сюда пожалуйте, - пропустил их в дом.

Пройдя в сопровождении мажордома через роскошный вестибюль, Макс не успел ступить на порог бальной залы, как очутился в крепких объятиях князя Павла.

- Матка боска! Пан Макс, как я рад! - восклицал эмоциональный лониец, - Ты надолго к нам?

- Еще сам не знаю, - неопределенно отвечал Макс.

- Понимаю, понимаю, секрет! Все-то у тебя секреты да тайны, как у покойного Штефана. Помнишь его? Знатный был кавалер!

- Да, помню. Граф Пржевецкий был прекрасным человеком.

- Ну, царствие ему небесное! Умер он, как истинный лониец - в бою, - перекрестился князь Пшесинский и тут же заторопил, - пойдем, пан Макс, в буфетной столы с закусками накрыты. Выпьем по чарке, вспомним былое, поговорим…

И Макс, не планировавший задерживаться надолго, был просто утянут неугомонным князем к столу. Вслед за ними шел Ромка, пораженный великолепием княжеского жилища, так что рот у мальчишки не закрывался от изумления. Посмотреть действительно было на что: Пшесинские по праву считались одной из богатейших семей Лонии, и их дом в Славии вполне соответствовал стилю их жизни. Бальная зала вмещала огромное количество народу. Когда Макс и Ромка в сопровождении графа проходили мимо, там заиграла медленная музыка, и изысканные кавалеры закружили в танце прекрасных дам. Звуки музыки, жизнерадостный смех, аромат духов, сверкание бриллиантов - все это приводило бедного Ромку в состояние ступора. Мальчишка явно стеснялся своей неловкости, старенького костюма, он старался сжаться и стать как можно незаметнее, но не тут-то было.

- Ах, какое прелестное дитя! - к мальчику со всех сторон оборачивались женщины и девушки, стараясь обратить на себя его внимание.

- Посмотрите, ма тант, какой купидончик!

- Князь, представьте же мне вашего протеже!

- Чего это они? - испуганно прошептал Ромка, вцепившись в рукав Макса.

Макс, напрочь забывший, что парень унаследовал дар своего отца, значит, стал неотразимым для женщин, тихонько фыркнул и ответил:

- Все нормально, Рома, не тушуйся. Я потом тебе объясню.

Наконец, они оказались в буфетной. По сияющему паркету бесшумно скользили молчаливые лакеи, разнося напитки, столы ломились от изысканных закусок. Вокруг стояли одни мужчины, с удовольствием употреблявшие кто водку, которой здесь было сортов десять, кто вино, выбор которого был еще богаче. Видимо, дамам полагалось дождаться ужина, или довольствоваться десертами - Макс не знал, отметил только, что в буфетной женщин нет. Он не успел испытать облегчения по этому поводу, как взгляды всех кавалеров обратились на несчастного Ромку. В глазах присутствующих явственно читалось искренне отвращение и враждебность.

- Господа, сегодня у нас особый гость! - воскликнул князь Пшесинский, - Позвольте представить: пан Макс из рода Зеленых!

Со всех сторон раздались приветственные возгласы, мужчины подняли свои бокалы и рюмки, провозглашая тосты в честь Макса. Тот, решив, что ему нужна трезвая голова, выбрал самое легкое вино и поднял свой бокал, показывая, что пьет за здоровье всех присутствующих. Потом к нему потянулись с приветствиями кавалеры, многие из которых принимали участие в осаде Лиллигейта, и пришлось выпить с каждым из них. Все эти люди находились тогда в отряде графа Пржевецкого, и каждый из них пошел в бой добровольно, следуя лишь зову сердца и своим представлениям о чести лонийского дворянина. Макс был безмерно благодарен им, и сердечно отвечал на все их тосты и вопросы. На некоторое время о Ромке все забыли, и тот принялся увлеченно набивать рот копченым окороком, красной и черной икрой, солеными рыжиками, и прочими вкусностями, запивая все это игристым вином. Но продолжалось такая идиллия недолго, князь Павел, обратив на мальчишку взор, полный несвойственного ему аристократического ледяного пренебрежения, официальным тоном вопросил:

- Позвольте узнать, пан Макс, кто этот юноша? Если слуга, то давайте отправим его на кухню. Там его накормят. Вы уж простите великодушно, но, при всем моем уважении к вам, ему здесь не место.

"О, черт! Есть же еще и обратная сторона родового дара Желтых!" - подумал Макс. Как он мог забыть о том, что неотразимо привлекательный для женщин Эдик вызывал у мужчин столь же жгучую, неосознанную ненависть! Вполне естественно, что такие же чувства люди сейчас испытывают и к его наследнику. Макс счел за благо прояснить ситуацию и обратился к князю:

- Простите меня, пан Павел, я совсем забыл вам представить моего спутника. Это пан Роман, сын пана Эдуарда, который погиб в Лиллигейте, в той же битве, что и ваш кузен, граф Штефан.

- Вот как! - сквозь зубы процедил князь, удивленно приподнимая брови.

Макс очень надеялся, что хорошее воспитание и гостеприимство, бывшее у каждого лонийца в крови, не позволят князю выставить вон ни в чем не повинного ребенка. Действительно, князь Павел быстро взял себя в руки.

- Добро пожаловать, пан Роман, - предельно вежливо произнес он.

Ромка, с усилием проглатывая то, чем успел набить рот, кивнул, не понимая, почему вдруг стал вызывать в людях такую бурю эмоций.

- А что, пан Макс, танцевать сегодня будешь? - спросил князь Павел, видимо, сочтя, что долг радушного хозяина по отношению к Ромке он уже выполнил.

- Нет, князь, в другой раз, - ответил Макс. - Вообще-то, я к вам за помощью.

- Все, что в моих силах, - воскликнул тот.

- Ничего серьезного, просто наследник пана Эдуарда должен вступить в свои права, а я, признаться, не имею понятия о том, где находится его дом.

- Какие, право, пустяки! - воскликнул князь, - Пошлю с вами своего слугу, он покажет. Это совсем недалеко. Вы верхом?

- Нет, я только прибыл, и скоро ухожу обратно. Пока обхожусь без коня.

Несмотря на попытки Макса отказаться, князь настоял на том, чтобы отправить их в карете. Последовало бурное прощание, затянувшееся еще на час, поскольку никто не хотел отпускать героя Лиллигейтской битвы, не выпив с ним. Наконец, Макс, слегка пошатываясь от выпитого и съеденного, вместе с Ромкой уселся в карету, дверцы которой украшал родовой герб князей Пшесинских: волк на червленом поле.

Карета, запряженная четверкой вороных, быстро летела по ночному Старограду, Ромка с любопытством смотрел в окошко, а Макс, откинувшись назад, предавался процессу пищеварения. Вскоре карета остановилась перед высоким домом, не уступавшим по величине и роскоши отделки дому князя Пшесинского. Лакей соскочил с запяток и распахнул перед Максом дверцу:

- Прибыли, панове, вот он, дом пана Эдуарда.

- Это дом моего отца? - с благоговейным трепетом прошептал Ромка.

- По-видимому, да, - ответил Макс, и сам удивленный великолепием здания.

Ни один из Носителей не был нищим во Второй грани: у Миланы, Виктории, Ани и самого Макса с мамой были очень хорошие, просторные дома. Жилище Сергея Ивановича было, пожалуй, даже получше. А самым богатым Макс считал род Гольдштейнов, которые держали здесь торговлю тканями. Но у Эдика дома ему побывать не пришлось, и теперь Макс изумлено обозревал особняк, более похожий на дворец.

- Мы туда пойдем прямо сейчас? - робко поинтересовался Ромка.

- Конечно!

Макс отпустил карету и, пройдя в незапертые ворота, взошел на высокое крыльцо и постучал висящим около двери деревянным молотком по укрепленной здесь же медной пластине. Спустя минуту дверь отворилась, и на пороге воздвиглась монументальная дама лет тридцати, укутанная в необъятный халат. В волосах дамы торчали папильотки. Она осуждающе посмотрела на поздних визитеров и басом спросила:

- Что вам угодно?

При этом в ее голосе звучало сдержанное неудовольствие, сомнение в благонадежности гостей и скрытое предупреждение о том, что в случае чего дама сумеет за себя постоять. Ромка, прятавшийся за спиной Макса, при звуках этого голоса сник, видимо, не надеясь, что их пропустят в дом. Макс же смело кинулся в атаку:

- Это родовой дом Желтых?

- Да, - настороженно протянула женщина, - Но хозяина нет, он погиб четыре года назад…

Теперь в голосе прорезалась глубокая печаль о безвременно ушедшем и, конечно же, обожаемом хозяине.

- В таком случае, позвольте представить: наследник рода Желтых - Роман Эдуардович!

Макс торжественно вытянул из-за спины смущенного мальчишку и поставил его перед очами онемевшей от неожиданности женщины. Сначала ее взгляд выразил полное недоверие, затем, спустя минуту, которую она посвятила разглядыванию паренька, выражение глаз изменилось. Макс понял, что дар начал действовать. Ромка задрал голову, заглянул в лицо великанши и робко улыбнулся.

- Господи, радость-то какая! Сынок незабвенного Эдуарда Альбертовича! Входите, входите, что ж вы на пороге-то!

Она втянула Ромку в дом и сжала его в объятиях. Макса она, видимо, пригласить забыла, поэтому он вошел сам. Женщина, опомнившись, завопила на весь дом:

- Сюда, все сюда! Хозяин пришел!

С лестниц начали скатываться заспанные, наспех одетые горничные, прибежали две поварихи, которых Макс узнал по характерной полноте. Как он и предполагал, весь штат прислуги в доме Эдика был исключительно женский. Сейчас женщины собрались вокруг Ромки и дружно кудахтали, восхищаясь его сходством с покойным хозяином. Немного подождав, Макс, которому начала надоедать эта идиллия, громко проговорил, обращаясь к встретившей их даме:

- Послушайте, может, оставим процедуру знакомства с прислугой на завтра, а сами разберемся в делах?

- Да, конечно, - очнулась та, - Вот счастье-то! Я - домоправительница Эдуарда Альбертовича, Дарья Михайловна. Всеми его делами ведаю я.

- Вот и хорошо. Максим Викторович, друг покойного. Если нужны дополнительные подтверждения прав Романа Эдуардовича, благоволите посмотреть сюда.

Макс вытащил Ромку из плотного кольца женщин и схватил за руку, демонстрируя родовое кольцо с желтым камнем, сияющее на пальце мальчика.

- Да я уж видела, видела! - сказала Дарья Михайловна, - Впрочем, батюшка мой, и то сказать: видна порода и без всякого тому подтверждения. Как увидела я улыбку Романа Эдуардовича, так и обмерла: вылитый отец!

Макс оставил Ромку на попечение восхищенных горничных и отвел домоправительницу в сторонку.

- Мальчик долгое время находился в стесненных обстоятельствах, бедствовал, голодал. Не стану рассказывать вам его жизнь, просто поверьте: она была несладкой. Нужно отмыть, одеть, причесать. В общем, сами вы, наверное, лучше знаете.

- О, господи! Да кто ж мог такого ангелочка обидеть! - прослезилась Дарья Михайловна, - Не извольте беспокоиться, батюшка мой, обласкаем в лучшем виде! Уж я его, кровиночку, как родного сыночка обихожу!

И, видимо, признав за Максом право представлять интересы мальчика, продолжила:

- А завтра я вам, Максим Викторович, бумаги покойного покажу. Эдуард Альбертович был богатым человеком. Стало быть, все это теперь Роману Эдуардовичу перейдет.

- Хорошо, - согласился Макс, - А теперь можно нам комнаты? Очень спать хочется. Долго путешествовали, и все такое.

- Конечно, конечно! Сию минуту!

Дарья Михайловна принялась отдавать распоряжения горничным. Спустя десять минут ее стараниями Макс был устроен со всеми удобствами в гостевой комнате, а Ромку чуть ли не под руки препроводили в покои его отца.

Длинный день подходил к концу, оставалось всего одно дело. Макс постарался сосредоточиться и отправил мысленный посыл Михалычу: "Нужна помощь!" Через пару минут тяжелая штора на окне зашевелилась, и из-за нее выглянула жирная крыса, маленькие глазки которой пронзительно впились в Макса. Уже не тратя времени на длительные переговоры, он дал крысе инструкции, согласно которым следовало разыскать Викторию с Гартом, Аню, а также Илью Гольдштейна, если они прибыли в столицу, и сообщить им, что их ждут в этом доме. Крыса потребовала, чтобы Макс представил себе их портреты, а затем, согласно пискнув, ловко вскарабкалась по шторе и исчезла в приоткрытом окне.

Все, теперь можно было отдохнуть. Макс улегся в мягкую постель и моментально уснул.

 

Глава 6

Макса разбудила пожилая горничная, постучавшаяся в дверь и пригласившая его к завтраку. Он не спеша оделся, принял душ в роскошной ванной комнате и спустился вниз, на первый этаж. В богато обставленной столовой он обнаружил сидящего за столом Ромку, около которого стояла счастливая и помолодевшая Дарья Михайловна. Перед мальчишкой стояло около десятка блюд, и домоправительница с заботливостью наседки провожала взглядом каждый кусок, исчезавший в его рту. Она подливала чай в тонкостенную невесомую чашку из голубоватого фарфора и приговаривала:

- Кушайте, Роман Эдуардович, кушайте! Вот, извольте еще пирожка попробовать.

Роман Эдуардович, на взгляд Макса, в упрашиваниях не нуждался. Он уписывал предлагаемые ему кушанья за обе щеки, при перемене блюд отправляя в рот еще и сладости, которые имелись на столе в огромном количестве. Одежда парня претерпела кардинальные изменения: на нем красовался костюм малинового бархата, щедро украшенный золотым шитьем, из-под стола выглядывали ноги в сафьяновых сапожках. Длинные, до плеч, волосы, были тщательно вымыты и причесаны, и здоровым блеском сияли под врывавшимися в окно солнечными лучами. Увидев Макса, Ромка восторженно воскликнул:

- У меня есть своя комната! Представляешь, огромная, а кровать - как футбольное поле!

- Здесь все комнаты ваши, Роман Эдуардович, - мягко поправила его домоправительница, затем, уже обращаясь к Максу, озабоченно добавила, - вы, батюшка мой, как рассудите: нужно ли учителей приглашать?

- Каких учителей? - рассеянно спросил Макс, усаживаясь за стол и придвигая к себе блюдо с ватрушками.

- Да как же! - всполошилась Дарья Михайловна. - Ромочку… то есть, простите великодушно, Романа Эдуардовича ведь в ученье нужно отдать! Манеры благородные, фехтование, языки разные, чтение - мало ли что богатому да родовитому господину знать надо!

- Да, наверное, учителя нужны, - задумчиво проговорил Макс, поглощая тающие во рту ватрушки, - только образование придется отложить на потом. Роман Эдуардович должен будет уехать на некоторое время.

Затем ему пришла в голову мысль, что мальчишка, впервые за много лет почувствовавший заботу и любовь, да что там, может быть, просто впервые наевшийся досыта, может и не захотеть никуда уходить. Честно говоря, Максу было даже жалко тащить ребенка неизвестно куда, рисковать его жизнью, подвергать неведомым опасностям. Поэтому он спросил:

- Ты как, Ром? Может, останешься?

- Да ты что?! - возмущено воскликнул тот, - Я с вами. Как отец…

- Роман Эдуардович, - со слезами в голосе воскликнула Дарья Михайловна.

Мальчишка перебил:

- Тетя Даша, что вы все: Роман Эдуардович, да Роман Эдуардович? Зовите меня просто Рома.

- Ромочка, - умилилась домоправительница, - Да куда ж вы собрались-то? Да останьтесь с нами, заступник вы наш!

- Я вернусь обязательно, теть Даш, - серьезно пообещал Ромка, - просто мне сейчас так надо, вы понимаете?

Дарья Михайловна вздохнула:

- Ну что ж, на все божья воля. А нам с вами тогда, Максим Викторович, бумаги покойного разобрать нужно. После завтрака в кабинет пожалуйте.

- Может, вы сами? - Максу стало неудобно вмешиваться в денежные дела.

- Нет уж, батюшка мой, мы люди простые. А вы как опекун должны все знать о том, что Ромочка наследует.

Макс, неожиданно произведенный в опекуны, допил чай и встал из-за стола.

- Идемте, я готов.

Кабинет Эдуарда располагался на втором этаже, из него вела дверь в спальню, которую Ромка восторженно именовал своей комнатой. У окна стоял массивный письменный стол из драгоценного палисандра, вдоль стен - диваны, обтянутые белой кожей, перемежавшиеся высокими книжными полками, в которых под стеклом гордо красовались древние, очевидно, очень редкие и дорогие, фолианты. Стены кабинета были задрапированы белым шелком, покрытым золотой вышивкой, бархатные портьеры такой же расцветки мягкими складками обрамляли большие окна.

- Вот, здесь все бумаги Эдуарда Альбертовича, - благоговейно произнесла домоправительница, подходя к незаметному шкафчику, прятавшемуся между столом и окном.

Она достала из кармана платья небольшой ключик замысловатой формы и, отперев дверцу шкафчика, достала из него стопку каких-то документов.

- Садитесь за стол, Максим Викторович, да читайте внимательно. Все тут, все состояние.

Макс не был уверен, что сумеет разобраться в бумагах, но тем не менее послушно уселся и принялся перебирать аккуратно сложенные листы. Спустя полчаса он уяснил, что Ромка стал наследником великолепного состояния. Как следовало из документов, Эдик был владельцем одного золотого и двух серебряных рудников, а также алмазных копей. Вся эта благодать была расположена на севере Славии и приносила владельцу огромный стабильный доход. Кроме того, Эдику принадлежал дом, в котором они сейчас находились, и большое имение на юге страны. "Ну и ну!" - Макс порылся в бумагах и достал следующий лист. На плотной желтоватой бумаге крупными буквами стоял заголовок: "Завещание". Удивившись тому, что Эдик, такой молодой, позаботился оставить свою последнюю волю, Макс прочел вслух:

- "Я, Эдуард из рода Желтых, находясь в здравом уме и трезвой памяти, все свое имущество, движимое и недвижимое, завещаю своему незаконнорожденному сыну, Роману Эдуардовичу Шанину (фамилию указываю материнскую). Для вступления в права наследования мой сын должен предъявить наш родовой перстень, в который вправлен топаз желтого цвета"… Это как это? - изумленно вопросил Макс, - Значит, что… он знал, что ли?

На Ромку было жалко смотреть. Губы парнишки затряслись, в карих глазах застыли боль и обида.

- Он знал, и ни разу не пришел со мной повидаться. Ни разу! А я так мечтал, что вот появится мой отец, и заберет меня к себе. Или останется с мамой, и она пить бросит. А он… Откупиться решил! - вдруг истерично выкрикнул мальчишка, - Да не нужно мне ничего! Пошел он со своими бабками…

Ромка выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.

- Ай, господи! Да что ж это делается? - всполошилась Дарья Михайловна.

Макс пулей вылетел из-за стола и устремился вслед за Ромкой, догнав его уже около входной двери. Он схватил мальчишку в охапку, пытаясь удержать, но тот отчаянно сопротивлялся.

- Пусти! Пусти, я сказал!

- Ром, ну давай поговорим, - успокаивающе заговорил Макс, - пожалуйста, я тебя прошу.

После примерно получасовой борьбы Ромка затих и, уткнувшись носом в плечо Макса, дал волю злым, бессильным слезам. Макс, не имевший никакого опыта в деле утешения расстроенных подростков, неловко гладил его по голове и говорил:

- Ром, ну послушай, ты же не знаешь, что произошло. Может быть, твой отец собирался прийти к тебе. Ведь он думал о тебе, раз написал завещание в твою пользу.

Все это звучало несколько беспомощно, Макс никак не мог найти достойных аргументов в пользу Эдика. "Ну и скотина", - думал он, обнимая мальчишку, - "Знал, что сын где-то растет, и ни разу не пришел. Как он мог его бросить?" Он вспомнил, как Ромка говорил, что мать начала спиваться, когда ему исполнилось пять лет. Именно тогда она впервые пришла домой пьяная и плакала, приговаривая: "Не судьба!" Видимо, тогда она и сообщила Эдику, что у него есть ребенок. А тот от мальчика отказался. Постепенно эти мысли сменились другими: в том, что произошло, виноват не только Эдик, но и Ромкина мать. Конечно, ей пришлось тяжело, но, в конце концов, ведь многие женщины переживают подобное. И не все же спиваются! Она могла бы перенести любовь к Эдику на его сына, понять, что они нужны друг другу. А она предпочла уходить от реальности с помощью алкоголя. Предатель отец, алкоголичка мать, а в результате страдает этот вот мальчишка.

Постепенно Ромка начал успокаиваться, слезы высохли, уступив место усталости. Он отстранился от Макса и сказал:

- Ладно, чего уж теперь. Да ты не бойся, я никуда не убегу.

Макс отпустил парня и сказал:

- Пошли тогда обратно в кабинет, я еще не все бумаги разобрал.

В кабинете их встретила заплаканная домоправительница. Увидев Ромку, она просияла и, заключив его в материнские объятия, прижала к обширной груди.

- Ромочка, детка моя, мы же все вас любим! Не убивайтесь вы так, все будет хорошо!

Ромка улыбнулся ей чуть утомленной улыбкой, а Макс снова уселся за стол и продолжил разбирать документы.

Вскоре он обнаружил, что Ромка теперь является владельцем виноградников, в которых выращиваются дорогие винные сорта винограда, а также нашел заемные бумаги, из которых следовало, что его отец предоставлял крупные займы императорскому двору. На этом стопка документов иссякла.

- Максим Викторович, - заговорила Дарья Михайловна, выпуская Ромку, - теперь извольте пройти со мной в подвал.

Она решительно проследовала к двери, Макс и Ромка двинулись за ней. В подвал вела широкая лестница, ярко освещенная многочисленными электрическими лампами. Макс никогда не мог понять, откуда в домах Носителей берутся все блага привычной цивилизации: электричество, канализация, водопровод, бытовые приборы… Ведь во Второй грани ничего этого нет! Он мог только предполагать, что на территории, принадлежащей Носителям, действуют природные законы Первой грани. Но и без магии здесь не обошлось. Иначе как может работать электрическая лампочка, если нигде вокруг нет линий электропередач?

- Сюда, - сказала Дарья Михайловна, открыв тяжелую дубовую дверь и пропуская их в большую сыроватую комнату.

Она нажала на выключатель, и помещение осветилось мягким светом матовой лампы. Комната была пустой, если не считать высокого шкафа, стоящего у стены. На дверцах шкафа висел большой амбарный замок. Домоправительница открыла его ключом и распахнула широкие створки. Макс, с интересом наблюдавший за ее действиями, вытянул шею, чтобы получше рассмотреть содержимое шкафа. Но его ждало разочарование: шкаф оказался пуст. Дарья Михайловна же повела себя самым странным образом: она заглянула в просторное нутро шкафа и скрылась в нем почти целиком, оставив снаружи только необъятный, обтянутый строгим серым платьем, зад. Максу показалось, что женщина что-то прошептала. Когда же Дарья Михайловна вынырнула наружу, задняя стенка шкафа стала медленно отъезжать в сторону, открывая тесное пространство, в котором стояли два высоких кованых сундука.

- Извольте посмотреть, - гордо произнесла домоправительница, откидывая крышку одного из них.

Сундук был доверху наполнен золотыми и серебряными монетами. Во втором оказались драгоценные камни и украшения.

- Ну надо же, прямо пещера Монте-Кристо! - изумленно воскликнул Макс, глядя на сияние золота и камней.

- Это вот деньги на расходы, а во втором сундуке - фамильные драгоценности. Эдуард Альбертович только мне заветное слово доверил. Без него потайной шкаф открыть невозможно.

- А сломать? - деловито поинтересовался Ромка.

- И сломать никак нельзя. Это же не просто мебель с секретом, здесь волшебство наложено! А теперь вы, Ромочка, хозяин всему этому, вам я и заветное слово скажу.

Ромка влез в шкаф почти целиком и с живым интересом принялся рыться в грудах драгоценностей. Почему-то монеты, лежавшие в первом сундуке, его не заинтересовали. Он перебирал тяжелые ожерелья, перстни, изящные серьги, диадемы, достойные украшать царственные головы, взвешивал на ладонях неоправленные алмазы, изумруды и сапфиры.

- И зачем мне столько? - осведомился он наконец.

- Вот женитесь, жена ваша носить будет. А потом деткам передадите.

- А детки?

- А детки своим деткам. Это же вещи фамильные, они должны в семье оставаться.

Похоже, Ромка не уяснил себе смысла преемственности поколений. Он вытянул из сундука изящную, оригинального плетения платиновую цепочку, на которой висел бриллиант, ограненный в форме капельки, и протянул Максу.

- Это тебе. Подарок.

- Что ты, Ром, не надо… - вполне искренне отказался тот.

Мальчишка обиделся:

- А если я хочу тебе подарить? Ты что, не друг мне, что ли?

- Возьмите, Максим Викторович, - прошептала на ухо домоправительница, - не обижайте парнишечку, он ведь вам благодарен. Вы же его спасли, домой привели. Не обеднеет он от этого подарка, а радости ему прибавится.

- Рома, а ты не будешь возражать, если я его своей девушке отдам? - спросил Макс, принимая в ладонь прелестное украшение.

- А у тебя девушка есть? - полюбопытствовал тот, сразу же забыв о драгоценностях.

- Кажется, да… - неуверенно ответил Макс, сам удивляясь своим словам.

Он никогда раньше не думал об Ане как о своей девушке, но вот сейчас у него вырвалось это само собой, и он ощутил тепло на душе.

- А какая она? - продолжал выспрашивать Ромка, вылезая из шкафа.

- Сам увидишь. Скоро она будет здесь.

Дарья Михайловна снова что-то прошептала в утробу шкафа, и сундуки исчезли за потайной стенкой. Повесив замок на место, женщина проводила Макса с Ромкой наверх. Там мальчишка захотел показать Максу свою комнату, и некоторое время они вдвоем изучали содержимое шкафов, в которых нашлись великолепные костюмы на все случаи жизни, кожаные мячи, альбомы с портретами местных красавиц, хлысты для верховой езды, флаконы с благовониями, и еще много интересных вещей.

Спустя час в дверь постучали, и в комнату заглянула Дарья Михайловна.

- Максим Викторович, там вас какие-то люди требуют. Говорят, ваши друзья.

"Наконец-то", - думал Макс, сбегая по широкой лестнице. По его подсчетам, дорога от Быстрицы до Старограда должна была занять не более четырех дней. И то, если не очень спешить и останавливаться на ночлег. Сегодня пошли пятые сутки с того момента, как он расстался с Аней, Викторией и Гартом.

Его друзья стояли в гостиной, оглядываясь по сторонам. Макс подбежал к ним, видя перед собой только счастливые глаза Ани. Она шагнула ему навстречу, и очутилась в его объятиях. Неожиданно для себя, Макс поцеловал ее улыбающиеся губы и почувствовал, что девушка ответила на его поцелуй. Это длилось всего несколько секунд, но Макс успел ощутить себя на верху блаженства. Виктория с Гартом деликатно отвернулись, но Ромка, по малолетству не обладавший особым тактом, подбежал, дернул его за рукав и спросил:

- Это, что ли, твоя девушка?

- Да, - не задумываясь, ответил Макс.

Хорошенькое личико Ани просияло, синие глаза заблестели.

- Красивая, - вынес вердикт Ромка.

Левой рукой продолжая обнимать Аню, правую Макс протянул Гарту.

- Как добрались?

- Хорошо, - сказала Виктория. - А ты как? Всех собрал?

- Вот, познакомьтесь, это Ромка, наследник Эдика. Гольдштейн подъедет, я думаю, дня через два, а может, даже завтра. Дождетесь его - и можете отправляться к Змеиному болоту.

- А Милана? Тебе что, не удалось ее уговорить?

- Ну, почему же… - протянул Макс, - она сказала, что доберется до болота самостоятельно.

- Ты что, с ума сошел? Милана - и самостоятельно? - возмутилась Виктория, - Да она же в двух соснах заблудится!

- Не волнуйся, все с ней будет в порядке, - сказал Макс, не зная, как объяснить Виктории, что за то время, которое прошло с момента ее расставания с Миланой, та очень изменилась.

- Обедать пожалуйте! - возвестила Дарья Михайловна, и все потянулись в столовую, где стол уже ломился от закусок.

За обедом Макс объявил, что снова уходит. У него оставалось еще одно дело в Первой грани. Надо было предупредить маму о том, что его не будет какое-то время. Потом Макс планировал переместиться сразу в дом Сергея Ивановича. Конечно, в душе ему хотелось путешествовать вместе со всеми, главным образом это объяснялось нежеланием расставаться с Аней. Но Макс решил, что профессору может понадобиться его помощь.

- А ты подарок когда дарить будешь? - прошептал Ромка.

- Сейчас, - ответил ему Макс и достал из кармана бриллиантовую капельку.

Он протянул украшение Ане и произнес:

- Это от нас с Ромой, на память.

- Врет он! Это от него! - насупился мальчишка.

- Спасибо!

Аня осторожно взяла изящную вещицу и надела ее на шею. Прозрачная слезка уютно устроилась в ямочке между ключицами и оттуда призывно поблескивала, когда на нее падали лучи солнечного света. Девушка растроганно и благодарно посмотрела на Макса, и он вдруг осознал, что она лучше, чем он, понимает, что происходит в его душе. Да, от эмпата своих чувств не скроешь.

- Возвращайся поскорее, - прошептала она.

- Это вы приезжайте поскорее, - поправил ее Макс.

После обеда он отозвал в сторону Викторию и рассказал ей, как нашел Ромку.

- Так что вы с ним помягче, - попросил он, - парень и так натерпелся в жизни.

- Ну, что мы, звери, что ли? - обиделась девушка.

- И еще одно: не надо ему говорить, что Эдик, ну, сама понимаешь… Хватит с него и матери-алкоголички.

- Ясно, не волнуйся, - успокоила его Виктория.

Затем Макс снова вызвал вчерашнюю крысу, и попросил ее, как только в городе появится Илья Гольдштейн, привести его сюда. Все дела, вроде бы, были закончены, можно было отправляться. Макс нежно попрощался с Аней, получил звонкий поцелуй от Дарьи Михайловны, помахал рукой Ромке, и вышел из дома. Устроившись в саду, в тени деревьев, он принялся обдумывать, как лучше перенестись домой. Какое сейчас во Владивостоке время суток, он не знал. Если ночь, то его появление около дома пройдет незамеченным, а вот днем он может произвести совсем ненужный фурор. Можно было попытаться оказаться прямо в квартире, но Макс побаивался промахнуться и материализоваться, к примеру, на чердаке, или, того лучше, у соседей на балконе. Поразмыслив, он решил, что лучшим местом для высадки будет лесок, находящийся в двух шагах от дома. Именно там находился портал, через который мама впервые привела его во Вторую грань.

Макс сосредоточился, представил себе свой дом, поворот к гаражам, от него дорогу в лес, затем сделал шаг и полетел через темноту навстречу раскручивающемуся пространству.

 

Глава 7

Появление Макса в Первой грани было не совсем удачным, но зато весьма эпатажным: он умудрился материализоваться прямо в центре компании алкашей, которые мирно распивали что-то из грязных пластиковых стаканчиков, закусывая разложенными на газетке кусками поломанного хлеба. Вот на этой-то газетке и очутился Макс, спровоцировав длительную немую сцену, после которой один из пьянчуг, резюмировав:

- Говорил же, не надо "Пушистик" брать, - упал и захрапел, а остальные с дикими воплями разбежались в разные стороны.

Макс выбрался из леса и зашагал к своему дому. Стоял теплый полдень, деревья, по-летнему зеленые, тихо шумели под ласковым ветерком. Осень в Приморье всегда была такой - до самого октября не желтели деревья, и лишь потом медленно, неохотно расставались со своими листьями. Осень полностью вступала в свои права лишь ближе к концу октября.

Поднявшись на площадку, Макс достал из кармана ключ и отпер дверь, отчаянно надеясь, что хотя бы отца дома нет. Он боялся даже считать, сколько дней отсутствовал дома и теперь не ожидал от объяснения с родителями ничего хорошего.

Мама обнаружилась в его комнате. Она удобно устроилась с ногами на кровати и что-то печатала на ноутбуке. С некоторых пор мама решила сделаться писательницей. Она бросила работу и принялась увлеченно ваять романы в жанре фэнтези. Как ни странно, это у нее получилось, и первую же ее книгу довольно быстро издали. Теперь мама всегда была дома, удачно совмещая свои творческие порывы с ведением домашнего хозяйства. Вот и теперь она была погружена в создание очередной "нетленки". Справа, привалившись к ее боку спиной, лежал Лаки, который при виде Макса оскорбленно отвернулся, демонстрируя обиду и презрение. Мама подняла глаза и улыбнулась.

- Ну, наконец-то. А я уже начала волноваться. Тебя не было почти трое суток!

Макс изумился: он думал, что мама будет реагировать на его отсутствие как-то иначе, более бурно, что ли? Если честно, он боялся даже, что она напишет заявление в милицию, или, не дай бог, сляжет с сердечным приступом, и тогда он, Макс, будет последней скотиной. И как ему тогда быть?

Но действительность оказалась гораздо более позитивной и рождала светлый оптимизм.

- Ты есть хочешь? - спросила мама.

- Нет, спасибо, только что из-за стола… - Макс не удержался и спросил, - А ты что, совсем не переживала?

Это прозвучало как-то по-детски обиженно. В самом деле, что же это такое? Ребенка трое суток дома не было, а мать сидит тут спокойно, в обнимку с ноутбуком, и даже не расстраивается, как будто так и надо!

- Ну, почему же? Переживала, конечно, - ласково улыбнулась мама, - Просто я же видела тогда, как ты исчез со сцены, и сразу поняла, что ты во Второй грани. Поэтому, искать тебя здесь, в нашем мире, бессмысленно. Оставалось только ждать. Я еще не успела сильно испугаться, у тебя ведь очень серьезный дар.

Аллилуйя! Как здорово, когда мама - ведьма! Ну, хорошо-хорошо, волшебница, Носительница - называйте как хотите, сути это не меняет. Главное, что у Макса с ней полное взаимопонимание, и не нужно выдумывать дурацкие объяснения, оправдываться, изворачиваться… Тут он вспомнил, что отец магическими способностями не обладает, и спросил:

- А папа как?

- Я ему сказала, что ты в Китай уехал. По путевке, - безмятежно заявила мама, - Давай, рассказывай, что случилось.

- А почему Лаки на меня сердится? - не успокаивался Макс.

- Ну, это ты сам у него спроси.

- Не скажу я ему ничего! Тиран, узурпатор, престидижитатор чертов, - выругался пес.

Макс, не ожидавший такой реакции, и не понимавший, чем он прогневал капризное животное, присел на корточки и погладил лобастую голову.

- Лаки, малыш, в чем дело?

После долгих уговоров выяснилось: пес оскорблен тем, что Макс не взял его во Вторую грань.

- Я, может, тоже хочу приключений! Может, я чувствую ответственность за тебя! Мне, может, тебя защищать надо!

- Защищай маму, - посоветовал ему Макс.

- Значит, не возьмешь? - насупился пес.

- Не возьму, - отрезал Макс.

Лаки еще даже года не исполнилось, и Макс не хотел подвергать щенка опасности. Примирительно почесывая его за ухом, он подробно рассказал маме, что произошло. Она сняла с пальца перстень с зеленым камнем и протянула ему:

- Надень, может пригодиться.

- Зачем только? - спросил Макс.

- Сергей Иванович объяснил тебе о силе семи. Камни являются ее средоточием, думаю, они могут увеличивать ее.

Макс надел перстень на средний палец левой руки и некоторое время задумчиво рассматривал тусклый камень, который во Второй грани превращался в великолепный изумруд. Когда-то этот перстень вместе с остальными камнями радуги спас Вторую грань от нашествия демонов. Может быть, он сумеет помочь и в этот раз? А уж при общении с дикими животными он точно пригодится.

- Больше я тебе, к сожалению, ничем помочь не могу, - сказала мама, - я ничего не знаю ни о Мраке, ни о том, как туда можно попасть, - и тут же спросила, - Как Анечка поживает?

Вид у нее при этом был настолько невинный и незаинтересованный, что сразу становилось понятно: мама сгорает от любопытства. Макс, сам еще не разобравшийся до конца в своих чувствах к Ане, ограничился кратким:

- Нормально.

- Ну-ну, - пробормотала мама, - Береги себя, сынок.

Макс, так и не понявший, от чего должен себя беречь: от какой-то опасности, или все-таки от Ани, расцеловался с мамой, выслушал кучу бесполезных наставлений, вроде того, что холодную воду пить нельзя, а фрукты следует мыть перед едой, и благополучно растворился в воздухе, успев помахать напоследок обиженному Лаки.

Он не рискнул прибыть прямо в дом Сергея Ивановича, опасаясь реакции его змей. Поэтому он приземлился возле входной двери, прямо на крыльце, и нажал на кнопку звонка. Ждать пришлось очень долго, Макс звонил несколько раз и уже решил было, что профессор куда-то вышел, когда дверь, наконец, отворилась, и взлохмаченный Сергей Иванович пропустил его внутрь.

- Как дела? - спросил профессор, направляясь вверх по лестнице.

- Всех собрал, - ответил Макс, поднимаясь вслед за ним, - теперь осталось только ждать, когда они доберутся.

- Ждать, ждать, - рассеянно бормотал Сергей Иванович.

Они вошли в библиотеку, из которой профессор, видимо, не выходил все эти дни. Стол был завален стопками книг, свитками, тетрадками. Все это громоздилось в художественном беспорядке, грозя вот-вот свалиться на пол. На креслах тоже лежали многочисленные книги.

- Сергей Иванович, вы хоть что-нибудь ели? - спросил Макс.

- Ел… - сомнамбулически пробубнил тот, затем с неожиданной яростью выкрикнул: - Какое там ел! Вы представляете, Макс, что я ничего не нашел? Ни-че-го! Никаких сведений, указаний, или хотя бы намеков на то, как нам попасть во Мрак! Я проштудировал все, что можно было найти на стеллаже "А", а результат - ноль!

Макс невозмутимо собрал книги с кресел и спросил:

- Сколько всего стеллажей в вашей библиотеке?

- Десять, - устало ответил Сергей Иванович.

- Ну, так чего вы расстраиваетесь? Рано или поздно ответ найдется.

Макс отыскал стеллаж "А", на который так обиделся профессор, и вернул на него все фолианты и свитки со стола и кресел, потом прошел на кухню, где соорудил яичницу, бутерброды и крепкий чай. Налив чашку чаю и себе, он принес все это в библиотеку на подносе и поставил перед Сергеем Ивановичем.

- Вот. Вам надо перекусить, а потом отдохнуть.

- Да-да, голубчик, что-то я устал в последнее время, - согласился профессор, набрасываясь на яичницу.

Поедая приготовленную Максом нехитрую снедь, Сергей Иванович рассказывал:

- Ритуал для вызова Фуриса я изучил, все необходимые для этого ингредиенты собрал. Так что, как только подъедут все остальные, мы его вызовем и расспросим.

- А он захочет отвечать?

- Пригрозим. Хорошо бы было соорудить экскипулу, но я в области черной магии не силен.

- Никаких экскипул! - воскликнул Макс, взглянув на свой меч, который год назад чуть не лишил его души. - Будем действовать методом убеждения.

- Да разве демона можно в чем-нибудь убедить?

- Давайте ему что-нибудь пообещаем! Он же демон воровства, правильно? Допустим, можно предложить в обмен на сотрудничество выпустить из тюрьмы пару-тройку воришек.

- Боюсь, голубчик, дело тут слишком серьезное, чтобы он пошел на такую сделку, - не согласился профессор.

- Тогда не знаю, - расстроился Макс.

- Ну, хорошо. Давайте попробуем сначала просто поговорить с ним, а если уж ничего не выйдет, тогда сделаем экскипулу.

Произнеся эту фразу, профессор откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и тут же тоненько засвистел носом. Макс принес из спальни плед, укрыл им Сергея Ивановича и спустился вниз. Некоторое время он размышлял, чем бы заняться, потом вышел из дома и устроился на крыльце, наблюдая за юркими змейками, которые, нисколько его не боясь, скользили среди травы. Солнце уже висело низко над горизонтом, день катился к вечеру. Макс залюбовался позолоченными осенними деревьями, прощальной розовостью заката, голубоватым туманом, который появился над болотом и теперь тонкой невесомой дымкой стлался низко по земле.

На душе было хорошо и спокойно, так, как будто не было таинственного похищения, как будто не предстояло опасное путешествие во Мрак. Макс почувствовал блаженное умиротворение, и тут же к нему пришло ощущение энергетических нитей, которые тянулись отовсюду. Он сделал глубокий вдох, вытянул руки ладонями вверх и раскрылся навстречу потоку силы, которая вливалась в него, даря ощущение всемогущества. Энергия воздуха, солнца, деревьев устремлялась в него, смешивалась с его собственной энергией, и бродила по всему телу, взрывая его изнутри приступами радости и жажды действия. Макс сосредоточил энергию на уровне солнечного сплетения, собрав ее в единый тугой комок, и принялся напитывать его все новыми и новыми нитями, проникающими извне через кончики пальцев. Когда энергетический шар сделался таким огромным, что терпеть его мощь в себе стало невозможно, Макс переместил его в руки, сведя их так, словно держал в них большой мяч. Ладони словно кололи мириады крохотных иголочек, между ними пульсировал энергетический заряд невероятной величины. Со стороны могло бы показаться, что Макс занимается пантомимой, так как обычный человек не смог бы увидеть биения энергий в его руках. Но сам Макс видел, и это было великолепное зрелище: между его пальцев будто проскакивали молнии: зеленые, красные, голубые - они свивались, сплетались между собой, ограниченные формой шара. И это сплетение энергий многократно увеличивало их силу, порождало новую энергию, которая подчинялась Максу.

Некоторое время он любовался игрой разноцветных нитей в заряде, потом, осторожно, словно отпуская в небо воздушный шар, направил его вверх. Заряд взмыл в закатное небо, и Макс еще долго наблюдал за тем, как он поднимается, а потом, на огромной высоте, ком начал разворачиваться. В темнеющем небе образовалась энергетическая спираль, она медленно раскрутилась, и над болотом вспыхнула корона северного сияния. Макс, знавший об этом явлении из учебников, но никогда не наблюдавший его воочию, не отрываясь, смотрел на буйство красок, жалея только о том, что его не видит Аня. Стемнело, и на фоне ночного неба северное сияние загорелось еще ярче. В сказочном пламени преобладали синие тона, напомнившие Максу Анины глаза. Постепенно синий цвет переходил в голубой, который становился все светлее и светлее, и наконец, истончаясь, истаивал в нестерпимом алмазном блеске. Периодически сияние меняло свой оттенок и становилось то сиренево-розовым, то бирюзово-зеленым, то окрашивалось в зловещие багровые тона, которые затем снова вспыхивали сапфировой синевой. Макс, подозревавший, что создал совершенно несвойственное для этих широт явление, любовался сиянием, пока оно не растворилось в темноте ночи. Только тогда Макс поднялся и отправился в гостевую комнату, улегся на кровать и сразу же провалился в сон.

 

Глава 8

Следующую неделю Макс провел, выполняя обязанности повара, горничной и ассистента в доме профессора. Сергей Иванович, увлеченный своим исследованием, совершенно не был способен вовремя поесть, лечь спать, или убрать на место ненужные книги. Все это приходилось делать Максу. Он готовил завтрак, обед и ужин, приносил их в библиотеку, из которой профессор почти не отлучался, убирал и мыл посуду, расставлял просмотренные Сергеем Ивановичем книги и свитки по стеллажам, все больше проникаясь уважением и сочувствием к домохозяйкам. В перерывах между домашней работой он выходил из дома и играл с энергиями природы, все время совершенствуясь в искусстве управлять ими и подпитывать собственное тело и сознание. Иногда гулял вокруг дома, разговаривал со змеями, которые оказались очень общительными и остроумными. Далеко на болото Макс не заходил, опасаясь утонуть в трясине, ограничивался вылазками в радиусе метров тридцати. Периодически Сергей Иванович, оторвавшись от своих книг, звал его к себе, и они вместе склонялись над каким-нибудь свитком, манускриптом, или фолиантом, обсуждая содержащуюся в нем информацию. Пока ничего существенного обнаружить не удалось, не находилось даже ни одной зацепки, намека на то, как можно попасть во Мрак. Окно, закрытое ими в прошлое путешествие, было единственной лазейкой во враждебную Третью грань, как еще назывался Мрак. Раньше, когда окно было еще открыто, пространственно-временные пласты, не выдерживавшие такой нагрузки, были истончены, и прорывались в самых неожиданных местах. К тому же каждый, кто обладал определенными магическими способностями и знал соответствующие заклинания, мог прорвать ткань пространства, и при определенной степени везения пересечь грань реальности. Но теперь, благодаря стараниям Носителей, все лазейки были закрыты.

- Может быть, мальчик до сих пор во Второй грани? - предполагал Макс, - В конце концов, какие у нас доказательства, что это не так?

- А демон? - возражал профессор, - Откуда взялся демон? Как он сюда попал?

И они продолжали перебирать книги, перелистывать старинные фолианты, разворачивать длинные свитки и искать, искать, искать в них хоть какую-то информацию. Были перерыты стеллажи "Б", "В", "Г" и "Д", а стеллаж "Е" подходил к концу.

Наконец, на восьмой день их затворничества, раздался требовательный звонок в дверь. Макс выбежал из библиотеки и кинулся открывать. На пороге стояли его уставшие, запыленные друзья. Аня с радостным визгом повисла на шее Макса, Ромка теребил его за рукав, требуя внимания. Илья, войдя в дом, спросил:

- Ну как, нашли что-нибудь?

- Пока нет, - сказал Макс, пожимая ему руку, - Как доехали?

- Нормально, - за всех ответила Виктория, - Только на Дикой пустоши пришлось смотреть в оба. Хищники там все еще промышляют, правда, теперь их гораздо меньше, и они не такие сильные. Для защиты от них хватает чеснополоха, но все равно жутковато. Не знаю, как Милана все это перенесет.

- Да лишь бы хищники перенесли ее присутствие, - тихонько пробормотал Макс.

Аня услышала и рассмеялась.

- Зато ты знаешь, на Дикой пустоши появились деревни. Туда возвращаются люди, - сказала она, - А жители Странствующего селения помогают им обживаться. И земля начала возрождаться. Теперь там уже растет трава. Есть еще мертвые участки, но их все меньше.

Носители были в сборе, не хватало только Миланы, которая, по прикидкам Макса, должна была прибыть только дней через шесть. Сергей Иванович предложил, не дожидаясь прибытия девушки, приступить к ритуалу вызова Фуриса.

Наступил вечер, и отдохнувшие Носители собрались в кабинете профессора. Тот уже чертил на полу магическую шестиугольную звезду - пентаграмму. Затем в самый центр фигуры Сергей Иванович положил горстку золы, добавил деревянных опилок и сказал:

- В книге по демонологии сказано, что для вызова Фуриса необходима какая-нибудь дорогая безделушка - украшение, или что-то еще, что может прельстить вора.

Макс достал из кармана серебряный портсигар, в который каждый раз превращался его смартфон при пересечении граней и, мысленно попрощавшись с новеньким телефоном, протянул вещицу профессору. Тот воткнул портсигар в середину кучки и предупредил:

- Отойдите, пожалуйста, подальше. У меня нет никакого опыта в магических ритуалах, так что заранее извиняюсь, если что-то пойдет не так.

Он заглянул в книгу и торжественно произнес:

- Вени, даэмон Фурис!

Зола в центре пентаграммы взметнулась вверх, закрутившись маленьким вихрем, опилки вспыхнули, рассеивая светящиеся искры, портсигар заблестел, и вскоре над ним образовалась призрачная фигура демона. В сероватом тумане можно было разглядеть хитрую морду, небольшие рога над ней, и сложенные за спиной демона крылья. Но что-то шло не так: Макс хорошо помнил из своих снов про Рамира, что демоны должны появляться при вызове в своем физическом обличье, а вовсе не в виде призрака. А Фурис, казалось, вовсе не собирался сгущаться и принимать твердую форму.

- Кто будет с ним разговаривать? - шепотом спросил профессор.

- Давайте я, - предложил Макс, рассудив, что из всех присутствующих только он имеет хоть какое-то представление о том, как нужно общаться с демонами, пускай оно и было почерпнуто из снов.

- Приветствую тебя, могущественный Фурис, покровитель воров, - торжественно обратился он к серой туманности.

Демон в ответ что-то еле слышно простонал.

- Уважаемый Фурис, не могли бы вы говорить чуть погромче? - укоризненно попросил Макс.

Призрак разразился новой порцией звуков, из которых Макс сумел понять только что-то вроде: "Умираю… слои пространства сомкнулись…"

- Это вы умираете? - уточнил Макс.

- Да я, кто же еще? - прохрипел призрак.

- Нет-нет, вы погодите, - заторопился Макс, - Скажите нам, зачем вы похитили ребенка?

- Он будет Избранным, - непонятно ответил Фурис.

- Так, и кто его избрал, уж не Черная королева ли?

Демон замолчал на некоторое время, потом, видимо, на что-то решившись, с трудом произнес:

- Будь она проклята! Я умираю из-за нее! Я выдам вам тайну, но поклянитесь мне, что вы вернете мою душу во Мрак!

- А как это сделать? - поинтересовался Макс.

- Когда я умру, моя душа вселится в предмет, через который вы меня вызвали. А оказавшись во Мраке, ты должен будешь кинуть его в Колодец мертвых. Тогда я сумею возродиться.

- Клянусь! - пообещал Макс.

- Тогда смотрите!

Серый туман образовал кольцо, в котором повисла прозрачная сфера. Внутри нее появилось размытое изображение. Присмотревшись, Макс понял, что видит тело Фуриса, распластанное на пыльной, выгоревшей земле. Оно выглядело как-то странно, и тут Макс увидел, что у демона отсутствуют правая рука и нога. Впрочем, может быть, нужно было называть их лапами - Макс не знал. Тварь истекала кровью, видимо, она лежала так уже очень долго, потому что над ранами вились крупные блестящие мухи, а вокруг кружили, поджидая своей добычи, стервятники. Иногда та или иная птица подлетала к беспомощному демону и отрывала от раны кусок все еще живой плоти. Макса затошнило.

- Кто тебя так? - спросил он.

Сфера с картинкой исчезла, на ее месте вновь колыхался призрак демона.

- Черная королева приказала мне выкрасть и доставить к ней их сына. - кивок в сторону Виктории и Гарта.

- Выкрасть понятно, а как доставить-то? - вмешался Сергей Иванович.

- Дикая пустошь… там иногда появлялся крохотный проход. Никто не сумел бы протиснуться через него, кроме меня, - в голосе демона, на время вытеснив страдание, зазвучала гордость, - Я вышел, разыскал их дом, выкрал мальчика. А потом, когда я возвращался во Мрак, проход начал сужаться. Я успел втолкнуть ребенка, а когда начал пролезать сам, пласты сдвинулись, и щель между ними захлопнулась, отрубив мне руку и ногу. Теперь я обречен на медленную смерть.

Демон снова застонал. Испугавшись, что он умрет, не ответив на все вопросы, Макс торопливо выкрикнул:

- Зачем Черной королеве ребенок?

- Он будет Избранным, - снова повторил Фурис ту же загадочную фразу.

- Что значит Избранный?

- Тот, кто станет наследником королевы.

- Да зачем же ей наследник, если она бессмертна? - возмутилась Виктория.

- Жизнь ее земного воплощения подходит к концу. Энергетический удар, который ей нанесли в Лиллигейте, - демон слегка поклонился в сторону Макса, - повредил земную оболочку. Ей нужна новая оболочка. Она торопится провести обряд инициации, пока еще в силах.

- Когда будет обряд? - прошептала Виктория, обессиленно ухватившись за Гарта.

- Не знаю. Сейчас она подготавливает ребенка к обряду.

- Почему именно наш сын? - хрипло спросил Гарт.

- Это месть… - голос Фуриса становился все тише.

- Как попасть во Мрак? - отчаянно закричал Макс.

- Не знаю… - голос демона упал до шепота и прервался.

Серый призрак взметнулся к потолку, теряя очертания, превратился в размытое пятно, из которого вытянулась тоненькая струйка и устремилась к портсигару. Она начала просачиваться внутрь вещицы, медленно исчезая в ней, пока наконец, все пятно не втянулось в портсигар.

- Ну вот, теперь не больно, - раздался оттуда удовлетворенный голос Фуриса.

- Ты что, можешь с нами разговаривать? - изумился Макс.

- Почему бы и нет? - ехидно осведомился демон, - Но это не значит, разумеется, что вы можете разговаривать со мной, когда захотите.

На этой оптимистической ноте Фурис замолчал и больше не издавал ни звука, не желая ответить ни на один вопрос.

- Итак, подведем итоги, - бодро проговорил Сергей Иванович, - Черная королева решила поменять свою земную оболочку, с этой целью она выкрала вашего, Виктория, сына. Мальчик предстоит инициация, в процессе которой в него вселится душа… Нет, простите, не душа, а некая темная божественная сущность. Демон нашел путь во Вторую грань между пространственными пластами, расположенными над Дикой пустошью. Логично, кстати, материя реальности там должна быть нестабильна из-за повреждений, нанесенных волшбой, а затем и ее порождениями - хищниками пустоши. Но единственный путь, ведущий во Мрак, вскоре прекратил свое существование. Теперь попасть туда невозможно.

На Викторию страшно было смотреть. После речи, произнесенной профессором почему-то чрезвычайно приподнятым тоном, лицо девушки посерело. Губы сжались в тонкую скорбную ниточку, сухие измученные глаза засияли диким блеском, в них разгорались опасные красные точки, которые, как по опыту знал Макс, ничего хорошего не предвещали. Он испугался было, что Виктория выместит свою злобу на профессоре, но все обошлось: Гарт сжал жену в объятиях и держал так, нашептывая на ухо что-то ласковое, пока красные точки в ее зрачках не начали потухать. Сергей Иванович, видимо, не заметивший нависшей над ним угрозы, все так же бодро продолжал:

- Мы с уважаемым Максом допустили стратегическую ошибку. Мы искали путь во Мрак. А надо было искать способ туда попасть.

- А в чем разница? - не поняла Аня.

- Разница в том, - профессор забегал по кабинету, заложив руки за спину, - что пути во Мрак может и не быть, но есть человек, у которого есть способ.

Он торжественным жестом указал на Макса, с таким видом, словно тот был его собственным удачным изобретением.

- Ну и что? - спросил Илья, - Он же все равно один не справится.

- Мы должны искать способ разделить его способность на всех! - выкрикнул профессор, назидательно тыча пальцем в потолок.

- Знаете, Сергей Иванович, - с досадой произнесла Виктория, - Мы, конечно, находимся в магическом мире. Но не кажется ли вам, что ваша идея фантастична даже для него?

- Ничуть! Вполне возможно, что существует некое заклинание, зелье, или артефакт, с помощью которых можно разделить, или размножить, или копировать способность Макса к перемещению между гранями. Я не ищу невозможного и не стремлюсь к тому, чтобы мы все стали Путешествующими по граням. Нет, нам нужно средство, так сказать, одноразового действия.

- Двухразового, - поправил его Макс, - иначе мы обратно не выберемся.

- Ну да, ну да. И поэтому я сейчас намерен пройти в библиотеку и возобновить мой поиск.

- Я с вами, - тут же вызвался Илья.

- Пойдемте, голубчик!

Сергей Иванович с Гольдштейном вышли за дверь, вполголоса обсуждая, в каких книгах необходимо искать информацию в первую очередь.

- А вам нужно как следует выспаться, - сказал Макс Гарту и Виктории.

Он проводил их в одну из гостевых комнат и вернулся к Ане, рассчитывая пригласить ее на прогулку. Но Ромка, взбудораженный увиденным, никак не хотел ложиться. Во время путешествия спутники объяснили ему в общих чертах, что происходит, но увиденное сегодня привело парнишку в состояние эйфории. Настоящий демон! Магические ритуалы! Макс подумал, что если бы ребенок был приучен к чтению и любил романы фэнтези, возможно, происходящее воспринималось бы им не так восторженно. По крайней мере, он понимал бы, что вслед за интригующим началом обязательно последует жестокое продолжение, а там возможен и печальный конец. Ромка задавал десятки вопросов, его интересовало все: что едят демоны (тут Макс постарался его просветить, уповая на то, что когда-нибудь это спасет парню жизнь), какие у них имена, можно ли дружить с демоном (печальный опыт у Макса уже был), и даже бывают ли у демонов дети, и если да, то как они появляются на свет. Последний вопрос заставил Аню тихонько фыркнуть. Вдвоем они отвели любознательного мальчишку в комнату и с трудом упихали его в кровать, куда он согласился лечь, только взяв с них обещание, что завтра ему расскажут про высших демонов.

Избавившись, наконец, от Ромки, который хвостом ходил за ними повсюду, Аня и Макс вышли на крыльцо и остановились, разглядывая ярко горящие созвездия чужого неба. Ночью в воздухе чувствовалось приближение осени: становилось прохладно, и малейший ветерок вызывал желание укрыться в тепло. Аня зябко передернула плечами, Макс приобнял ее, стараясь согреть. Девушка доверчиво прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Так, обнявшись, они простояли довольно долго, чувствуя себя испуганными беспомощными детьми, заброшенными в темный лес. На душе у обоих было тяжело, будущее представлялось темным и неясным, и эти объятия помогали каждому черпать утешение друг в друге. Аня подняла на Макса растерянные глаза, словно ища у него защиты. Он, поразившись тому, как тронул его этот взгляд, осторожно погладил ее серебристые волосы, поправил непокорные прядки, выбившиеся из туго стянутого на затылке пучка, и прикоснулся легким, невесомым поцелуем сначала к щекам, потом к кончику изящного носа, потом к слегка приоткрытым губам.

- Идем в дом, - сказал он, - Ты сегодня устала, тебе нужно отдохнуть.

Макс проводил девушку до двери в ее комнату, еще раз поцеловал на прощанье, и закрыл за ней дверь. Потом развернулся, тяжело вздохнул, и пошел в свою спальню, по дороге приказывая себе подумать о чем-нибудь постороннем, чтобы отвлечься от обуревающих желаний.

 

Глава 9

Потянулись дни, которые каждый заполнял чем мог. Сергей Иванович не выходил из библиотеки, не оставляя надежды отыскать теперь уже не путь, а способ, как он выражался. Илья поддерживал его, с удовольствием помогая рыться в книгах и документах. Глядя на него, Макс думал, что в парне, возможно, безвозвратно погиб великий ученый. Историк, например, или филолог. Он проявлял просто ангельское терпение, часами перебирая свитки и перелистывая фолианты. Иногда к ним присоединялись Аня с Максом. Виктория не участвовала в поисках, ее деятельная натура не выдерживала длительного сидения за книгами и кропотливой работы над каждой страницей. Как тигрица, потерявшая своего детеныша, она стала опасной и раздражительной. Она часами бродила по болоту, видимо, пытаясь ощутить усталость, чтобы упасть, ни о чем не думать и уснуть. Гарт постоянно находился рядом с женой, поддерживал, уговаривал, помогал. Ромка не отходил от Макса, почему-то проникнувшись к нему безграничным доверием. Он задавал бесконечные вопросы, на которые Максу приходилось отвечать. Макс и отвечал, стараясь делать это добросовестно, чтобы мальчишка смог почерпнуть как можно больше знаний о новом для него мире. Иногда, не в силах ответить на какой-нибудь особенно сложный вопрос, он отсылал Ромку к Сергею Ивановичу. Профессор, отложив в сторону свои изыскания, всегда давал полный и развернутый ответ.

С появлением Ани хозяйственная деятельность Макса сильно упростилась, потому что многое девушка взяла на себя, рассудив, что это будет справедливо. Профессор с Гольдштейном занимались в библиотеке, то есть выполняли самую важную работу, ради которой они здесь все и собрались, от Виктории толку было мало, Гарт всегда находился при ней, Ромка о ведении домашнего хозяйства ничего не знал. Поэтому готовка и уборка легли на их плечи. Макс и Аня справлялись вполне сносно, часто привлекая на помощь Ромку. К тому же необходимо было покупать продукты, и они вдвоем ходили в деревню, которая находилась за болотом. Макс очень любил эти походы, это были единственные часы, когда они могли оставаться вдвоем. Они выходили после обеда, медленно, не спеша, шли по тропинке, указанной им Сергеем Ивановичем, ведя в поводу Аниного Янтаря и покачивая в руках пустые корзины. Спустя пару часов они оказывались в Дубкове - маленьком сельце, расположенном у края болота. Там Аня и Макс закупали хлеб, молоко, яйца, овощи у добродушных сельчан, которые хорошо знали Сергея Ивановича и нередко обращались к нему за помощью. Поэтому хозяйки всегда брали за свои товары минимальную плату и еще норовили оставить ребят на ужин или хотя бы напоить чайком. Они не отказывались и еще около часа сидели в гостеприимном доме у самовара. Потом возвращались назад, когда солнце уже начинало клониться к закату. Тяжелые корзины навьючивали на Янтаря.

Так прошло пять дней. Однажды Макс и Аня, приготовив обед, решили не звать Сергея Ивановича и Илью, которые как правило на зов не откликались, а отнести еду им прямо в библиотеку. Ухватив уставленные тарелками подносы, они поднялись по лестнице и вошли в заваленную книгами комнату. Профессор и его добровольный помощник, как всегда, не поднимали голов от книг. Ими было завалено все пространство вокруг стола. Для того, чтобы пройти, Максу пришлось раздвинуть книги на полу, затем освободить стол от тяжелых томов и свитков. И только потом они с Аней смогли поставить на стол тарелки.

- Как дела? - спросил Макс, заранее зная, какой услышит ответ.

- Пока ничего, - расстроенно вздохнул Илья.

Профессор, погруженный в изучение какой-то книги, даже не ответил. Видимо, не услышал вопроса. Макс двинулся обратно, обходя по дороге островки из сложенных кучками книг. Сзади так же осторожно передвигалась Аня. Вдруг девушка тихо вскрикнула, Макс обернулся, и едва успел подхватить ее. Аня споткнулась об одну из книг, валявшихся на полу. Засмеявшись своей неловкости, девушка осторожно высвободилась из объятий Макса, которому совсем не хотелось ее выпускать, и присела на корточки, заинтересовавшись необычным видом остановившей ее книги. Это был тоненький старинный томик, переплетенный в черный сафьян. Названия на обложке не было. Раскрыв книгу, Макс увидел, что ветхие страницы исписаны мелким почерком на славийском языке. Строчки скакали, сталкивались друг с другом, улетали вверх, затем волной падали вниз. Страницы были испещрены странными рисунками, один из которых особенно поразил Макса. На нем был изображен огромный человек, стоящий посреди толпы маленьких, как насекомые, людей. Человек выглядел как Гулливер в компании лилипутов, он простирал над крошечной толпой руки, к которым тянулись нити наподобие тех, с помощью которых кукловод управляет марионетками. Подпись под рисунком гласила: "Нашедший Оружие древних возвысится безмерно".

- Сергей Иванович, это что за книга? - спросил Макс.

Профессор, истово хлебавший сваренный Аней борщ, оторвался от тарелки и ответил:

- Это… дайте вспомнить… Ах да, это дневник Безумного Аристарха.

- Кто такой Безумный Аристарх? - спросил от двери Ромка, который, видимо, зашел к профессору с каким-то вопросом, и вот теперь забыл обо всем, заинтересовавшись очередной тайной Второй грани.

Он подошел к столу, уселся рядом с Сергеем Ивановичем, и, ловко утянув с его тарелки кусок домашней колбасы, повторил:

- Так кто такой Безумный Аристарх?

Профессор, улыбаясь любознательности мальчишки, с удовольствием ответил:

- Аристарх жил более тысячи лет назад, он был черным магом и некромантом. Он написал много книг о некромантии, и сейчас Черный орден ценит их на вес золота.

- Значит, это очень дорогая книга? - спросил Ромка, кивая на дневник.

- Книга, безусловно, дорогая, но имеет лишь историческую ценность. Это древний раритет, не более. Никаких ценных научных фактов там быть не может.

- Почему?

- Потому что этот дневник Аристарх писал, уже будучи сумасшедшим.

- А почему он сошел с ума?

- Этого в исторических источниках не упоминается. Вообще, хотя Аристарх и был великим ученым, до наших дней дошло о нем очень мало сведений. Известно только, что он пытался отыскать некое Оружие древних.

- Что такое Оружие древних? - Макс и Аня, тоже заинтересовавшись рассказом профессора, подошли поближе.

- Это всего лишь легенда. Во Второй грани даже есть поговорка: "Может, тебе еще Оружие древних подать?" Это означает что-то вроде луны с неба.

- Хорошо, легенда, - согласился Илья, - Но что оно делает, это Оружие древних?

- Да говорю же вам, это просто фразеологический оборот! У нас - меч-кладенец, у них - Оружие древних.

Аня, все это время перелистывающая дневник, неожиданно вмешалась:

- Тогда почему он тут подробно описывает действие этого оружия?

- Он сумасшедший, вот и выдумывал… Впрочем, дайте! - Сергей Иванович взял у Ани дневник.

Некоторое время он вглядывался в разбегающиеся буквы, затем вслух прочел:

- "Нашедший Оружие древних возвысится безмерно и обретет власть великую. Ибо Оружие древних отбирает у одного то, что отдает другому. Оно высасывает из людей силу, знание, умения, и передает их своему владельцу…" Бред какой-то! Существование такого артефакта невозможно, оно противоречит всем законам природы!

- Интересно, а существование демонов не противоречит законам природы? - возмутился Макс.

- Как раз не противоречит! - воскликнул профессор, - Признавая существование позитивных и негативных энергий, мы тем самым признаем существование полярно противоположных сущностей! Почему бы и не демоны, разрешите узнать?

- Почему бы и не Оружие древних? - в тон ему ответила Аня.

- В конце концов, история знает немало случаев, когда человека, опередившего свое время, считали сумасшедшим, - поддержал ее Макс.

- Джордано Бруно на костре сожгли, - задумчиво пробормотал Илья, - Тоже, наверное, дураком считали.

- Хорошо, хорошо, вы меня уговорили, - нехотя проговорил Сергей Иванович, - Я прочитаю дневник Аристарха, тем более, что все равно пока ничего найти не удалось.

На этом Макс и Аня с профессором расстались и пошли мыть посуду, а затем отправились в Дубки за продуктами. Пришли обратно, когда уже начинало темнеть, и принялись накрывать стол к ужину. Сегодня за столом собрались все обитатели дома. Первым, конечно, прибежал Ромка, затем пришли Гарт с Викторией, и наконец, вышли оба изыскателя, причем вид у них был при этом самый что ни на есть загадочный.

- У меня к вам важный разговор! - сказал профессор, принимая из рук Ани тарелку с жареной картошкой.

- Вы что-то придумали? - с надеждой встрепенулась Виктория.

- Да, пожалуй. Хотя, возможно, все это чистой воды авантюра. Дело в том…

Речь Сергея Ивановича была прервана звонком в дверь. Гарт встал и, настороженно ступая, подошел к двери и прислушался.

- Открывайте, какого хрена застыли! - раздался с улицы громкий требовательный голос.

- Милана? - изумился Макс, - Но как…

Он не ожидал увидеть девушку раньше, чем через три - четыре дня. Но Милана собственной персоной уже вошла в дом и уселась за стол.

- Да вот так! - ответила она Максу, - Это все - вопрос материальных возможностей. Наняла в Торговом городе карету, запряженную шестерней, да в каждом городе лошадей меняла. Вот и домчали. Кстати, в последнем городе купила лошадь для верховой езды. Поставила на вашу конюшню, Сергей Иванович.

- А как Гиблые горы? - спросила Аня.

- Горы как горы. В Малых Лопухах наняла проводника и отряд сопровождающих. Дошла без проблем.

Виктория изумленно смотрела на Милану. Она, оставшаяся жить во Второй грани, конечно, понятия не имела, насколько изменилась ее подруга. Теперь Виктория, всегда относившаяся к Милане покровительственно, и даже немного свысока, пыталась понять, как же ей себя вести.

- Продолжайте, продолжайте, - обратилась Милана к профессору, сделав заинтересованное лицо.

- Я прочел дневник Безумного Аристарха, который описывает некое Оружие древних. Как следует из дневника, это - артефакт невероятной силы, с помощью которого можно отбирать энергию других людей. Говоря об энергии, я имею в виду все ее виды: физическую, магическую, а также излучения человеческого мозга. То есть, можно усваивать любые знания и умения.

- Но вы же сами говорите, он был безумен, - возразил Гарт.

- Возможно, но это не обязательно означает, что Оружия древних не существует. В конце концов, о нем упоминается в народном фольклоре, откуда-то это название взялось! Я предлагаю пока не критиковать мою версию, а предположить, что Аристарх прав, и Оружие древних есть. Тогда это тот самый артефакт, который нам требуется.

- У кого мы будем отнимать энергию? - поинтересовалась Милана.

- У Макса, конечно! - воскликнул Сергей Иванович.

Максу это предложение совсем не понравилось. Но он продолжал слушать профессора, который упоенно пояснял:

- Действие артефакта наверняка можно дозировать, и каждый из нас почерпнет энергии Макса ровно столько, сколько требуется, чтобы усвоить его умение путешествовать по граням.

- И где же его взять? - скептически осведомилась Виктория.

- В своем дневнике Аристарх описывает поход за Оружием древних. Он создал что-то вроде экспедиции, в которую вошли его ученики, не оставившие его даже в безумии. Хотя, впрочем, может быть, они и не считали своего учителя сумасшедшим - на мой взгляд, например, занятия некромантией уже сами по себе являются огромным отклонением от нормы. Так что, Аристарх собрал отряд единомышленников, который отправился в Гиблые горы.

- Почему именно туда? - поинтересовалась Аня.

- Потому что считал, что древняя цивилизация зародилась и развивалась именно там. Он искал Оружие древних в пещерах Гиблых гор.

- Нашел? - спросил Макс, хотя ответ на вопрос был очевиден.

- Нет. Он подробно описывает свой поход под землю, хотя понять очень трудно, фразы становятся все более бессмысленными, за мыслью следить практически невозможно. Насколько я понял, все члены экспедиции погибли, а Аристарх сумел вернуться. К тому времени он окончательно сошел с ума, и вскоре умер в одиночестве и безвестности.

- Ну и с чего вы взяли, что нам повезет больше? - неприязненно осведомилась Милана, - Вы же собрались в пещеры Гиблых гор, я правильно понимаю?

- Да, - задумчиво протянул Сергей Иванович, - Собрался. У нас просто нет других вариантов.

- А вы уверены, что Аристарх не вынес из пещер этот артефакт? Ведь он мог перепрятать его, - предположил Гарт, - Вообще, есть ли он там, в пещерах?

- Я ни в чем не уверен, - повторил профессор, - Но это - наша последняя надежда. Впрочем, есть еще один вариант: мы отправляем Макса во Мрак и поручаем спасение ребенка ему. А сами сидим и ждем его возвращения.

- Нет, - решительно произнесла Виктория, - Это невозможно. Мы не можем послать его даже на разведку.

- Почему? - удивился Макс.

- Потому что с тобой там может произойти все что угодно, а твоя способность слишком ценна для нас, чтобы мы могли рисковать тобой.

Она повернулась к профессору и, решительно глядя ему в глаза, сказала:

- Я - мать, и решающее слово должно быть за мной. Я принимаю ваше предложение, Сергей Иванович. Мы отправляемся в Гиблые горы.

Никто не стал возражать Виктории, Макс лишь заметил, что Милана, кажется, недовольна. Но девушка промолчала, и отправилась в выделенную ей комнату, чтобы отдохнуть с дороги.

- Всем спать, выходим завтра утром, - распорядилась Виктория.

Она будто снова стала собой - прежней энергичной и сильной воительницей - обретя впереди поставленную цель, к которой нужно стремиться.

- Лошади есть у всех, кроме Макса, - озадачился профессор, - Голубчик, возьмете Змия, он очень славный жеребец.

На конюшне у Сергея Ивановича было два коня: Аспид, которого он умудрился выкупить после сражения в Лиллигейте. Тогда Носителям пришлось продать коней, чтобы заплатить за морской переход в Сассию. Когда все закончилось, профессор разыскал покупателя и вернул своего Аспида за очень большие деньги. Тогда же он приобрел еще одного молодого жеребца, которого назвал Змием. Конь действительно был замечательный - горячий, умный, нервный, и в то же время идеально выполняющий команды всадника, он напоминал Максу Малыша, который прошел с ним через всю Славию, не раз выручал его в сражениях и уносил от погони.

Все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть перед долгим путешествием. Макс даже рад был, что их спокойная жизнь заканчивается. Очень уж невыносимо было видеть мучения Виктории и чувствовать себя беспомощным. Он готов был пройти любой путь под землей, добыть мифический артефакт, а потом подвергнуться его воздействию, и отправиться во Мрак, и снова сражаться с Черной королевой, лишь бы взгляд девушки снова стал прежним, лишь бы ушла из него эта тоска и мука. Никто не имеет права разлучать мать и дитя.

 

Глава 10

Вот они, Гиблые горы! Макс смотрел на них из окон дома Гольдштейна. Горы нависали над Торговым городом, и их видно было из любой точки. Путь к ним занял около недели, и теперь, остановившись у Ильи, путешественники занимались подготовкой к подъему. Были закуплены все необходимые вещи, в том числе, пледы из донного льна, незаменимые холодными ночами, теплые костюмы, прочные сапоги, подбитые мехом плащи, легкие и прочные шатры. Был нанят опытный проводник, который, впрочем, на вопрос о пещерах недоуменно пожимал плечами и отвечал, что пещер в Гиблых горах много, но никаких историй, связанных с ними, он не знает.

- Выходим, - объявила Виктория, входя в его комнату.

Вскоре отряд двинулся в сторону гор. Идти пришлось пешком, так как лошади не смогли бы пройти по горным тропам. Их путники оставили в конюшне Гольдштейна, под присмотром конюха Якова. Дорога до подножья гор заняла не больше двух часов. Достигнув его, Сергей Иванович заявил:

- Нам нужно к западным отрогам. Именно там, судя по дневнику Аристарха, находится искомая пещера.

Проводник некоторое время постоял, видимо, обдумывая самый удобный маршрут, и вот уже все, вслед за ним, поднимались по пологому склону.

Первый день пути прошел без приключений, и если бы не узкая и крутая горная тропа, по которой вскоре пришлось шагать, можно было бы считать, что путешествие проходит даже приятно. К вечеру Виктория, найдя удобную площадку, объявила привал. Илья с Максом отправились за ветками для костра, Аня занялась приготовлением ужина, а остальные расположились на отдых. Сергей Иванович снова принялся выспрашивать у проводника о пещерах, которые находятся в горах.

- Да я о западных пещерах и не слыхал ни разу. - сказал тот. - Есть, правда, одна, небольшая такая. Да придем, я покажу, сами увидите.

- Кстати, а как Аристарх узнал о том, где находится Оружие древних? - шепотом спросил Макс, присев на корточки около профессора.

- В своем дневнике он называет артефакт Поющим Оружием древних. Насколько я мог понять, он услышал что-то вроде призыва, исходящего от него, и отправился на поиски. Но вот по поводу точного расположения пещеры в дневнике никаких указаний нет.

Их беседа неожиданно была прервана душераздирающим ревом, огласившим окрестности. Отвратительный звук, нечто среднее между воем и мяуканьем, пронесся над поверхностью и заметался между скалистыми утесами, отражаясь от них и многократно усиливаясь.

- Горный тигр, - позеленев, пролепетал проводник.

Макс завертел головой, пытаясь определить, откуда идет звук, но так ничего и не понял. Тигра он тоже нигде не увидел. Проводник, дрожа, пояснил:

- Прячется. А как стемнеет - на охоту выйдет.

Встреча с горным тигром в планы путников не входила. Макс, переглянувшись с Викторией, понял, что она тоже вспоминает отвратительного огромного зверя, похожего одновременно и на гиену, и на кошку. В прошлый раз им удалось уйти от него, но тогда им помогли волки.

- Выставляем посты, - решила Виктория. - Макс, вы с Ильей дежурите первыми.

Поужинав и распределив посты, установили походные шатры, и все, кроме Ильи с Максом, отправились спать. Сидя у костра, Макс опасливо прислушивался к звукам, доносившимся из темноты: тихое шуршание камешков под чьими-то лапами, шорох кустов, окружающих площадку, на которой расположился отряд, тонкий свист ветра в утесах… Иногда раздавался рев горного тигра, но, насколько мог судить Макс, эти звуки понемногу удалялись от места их стоянки.

- Нервничаешь? - спросил Илья.

- Есть немного, - признался Макс. - А ты как?

- Не знаю… Я ведь ни разу не был в Гиблых горах. Да и вообще, нигде, кроме Торгового города. Ну, еще иногда выезжал на ярмарку в соседние города.

- Ты давно узнал о Второй грани?

- Лет в четырнадцать. Отец иногда брал меня с собой, показывал, объяснял, как будто чувствовал, что скоро его не станет.

- А дар унаследовал только ты?

- Да, в нашей семье он передается по мужской линии. Сестренка даже не знает о существовании клана Носителей. Мама знает, но она всегда была против наших путешествий.

Гольдштейн замолчал, глядя на игру пламени в костре. Макс, почувствовав, что Илья вспоминает отца, больше не стал обращаться к нему с вопросами. Отдежурив положенное время, они разбудили Викторию с Гартом, а сами отправились спать.

Предрассветные часы ознаменовались громким воплем профессора:

- Проводник исчез!

Высунувшись из шатра, Макс увидел взъерошенного Сергея Ивановича, который, стоя перед рассерженной Викторией, расстроенным голосом оправдывался:

- Я задремал только на минутку. Очнулся - а его уже нет!

Профессор и проводник дежурили последними. Видимо, парень, перепуганный воем горного тигра, решил не продолжать путь и скрылся, оставив отряд.

- И что же теперь делать? - задумчиво проговорил Макс.

- Сами пойдем. Направление знаем, - отрубила Виктория.

Снова ложиться спать было бессмысленно - воздух постепенно светлел, возвещая приближение рассвета. Путники перекусили, сложили шатры и, потушив костер, двинулись на запад по узкой горной тропке, виляющей то вверх, то вниз. Милана сотворила пару иллюзорных огоньков, которые висели над головами идущих и совсем не иллюзорно освещали им дорогу. Близился рассвет, и Макс, было, уже мысленно порадовался, что первая ночь в горах прошла нормально, когда впереди раздалось яростное рычание.

- Все, пришли, - выдохнула Виктория, неотрывно глядя на огромного рыжего зверя, загородившего собой узкую тропку.

Горный тигр не сводил с людей желтых фосфоресцирующих глаз, нервно хлеща себя по бокам тонким хвостом. Настроение у зверя было самое что ни на есть боевое, и он собирался поохотиться прямо сейчас. Виктория и Гарт медленно подняли арбалеты, целясь в глаза зверя. Тигр издал воющий звук, и напряг мощные лапы, группируясь перед решающим прыжком. Макс, понимая, что арбалетные болты скорее всего не убьют тварь, а лишь еще больше разозлят ее, левой рукой прижал к себе дрожащую Аню и глубоко вдохнул, призывая на помощь силы природы. Энергетический поток нахлынул на него сразу, слился с его собственными силами и весело забурлил в груди. Сосредоточившись, Макс осторожно переместил заряд в правую руку и ощутил покалывание в пальцах. Он поднял руку, ожидая удобного момента, чтобы нанести удар, и почти сожалея о том, что убьет животное. В ту секунду, когда тигр, казалось, был готов прыгнуть на людей, из-за горных вершин показались первые лучи солнца, и тут же сверху раздался повелительный голос, произносящий какое-то заклинание на непонятном языке. Услышав его, зверь трусливо съежился и начал задом пятиться по тропе. Отойдя на почтительное расстояние, тигр жалобно взвыл и припустил в кусты с видом нашкодившей кошки, убегающей от рассерженного хозяина.

Макс поднял голову: с каменного уступа, карнизом нависающего над тропой, на него смотрел юноша в белом одеянии. Позади него стояли трое мужчин, в таких же белых одеждах. "Солнцепоклонники!" - узнал Макс, с облегчением понимая, что теперь-то уж они не пропадут. Он очень хорошо помнил о могуществе этих живущих в горах людей, и надеялся, что может считать их своими друзьями. Вдруг он насторожился: что-то в облике стоящего на карнизе юноши показалось ему знакомым. Своими светлыми волосами и белой кожей парень резко отличался от остальных детей Солнца, которые все были смуглыми и черноволосыми. На вид юноше было лет пятнадцать - шестнадцать, но он держался так, как будто был главным в этой группе. Сейчас он смотрел на Макса и сдержанно улыбался.

- Алешка! - вдруг понял Макс.

- Приветствую вас, Носители! - ответил парень, спускаясь на тропу.

Его манеры были величественными и строгими, как и полагалось настоящему сыну Солнца, но в глазах светилась искренняя детская радость от встречи.

- Алешка, ты как? - обнимая парня, спросила Виктория.

- Хорошо! Вот, наши разведчики сообщили, что в горах появились чужаки. По описанию я понял, что это вы, и пошел навстречу. Видимо, вовремя успел.

- Да уж! Спасибо тебе, тигра спас! - воскликнул Макс, пожимая руку Алешки.

Он никак не мог привыкнуть к тому, что время здесь течет быстрее, и ему трудно было осознать, что этот взрослый, уверенный в себе юноша, почти его ровесник - и есть тот самый сирота Алешка, которого Макс запомнил одиннадцатилетним пареньком.

- Пойдемте, мы проводим вас куда нужно, - сказал Алешка.

- Да вот бы знать еще точно, куда, - пробормотал Сергей Иванович.

- Нужна помощь? - осведомился юноша.

- Да, пожалуй. Мы ищем пещеру, в которой хранится древний артефакт. Она должна быть где-то в западных отрогах, - с надеждой произнес Макс.

Алешка задумался.

- Я ничего об этом не знаю, - наконец проговорил он. - Вам нужно поговорить с Зоэ.

Зоэ, верховная жрица Солнца, обладала, насколько мог судить Макс, огромными магическими знаниями. Особенно это касалось Гиблых гор, которые солнцепоклонники называли не иначе как Священными и охраняли от вторжения недружелюбно настроенных чужаков. Пожалуй, стоило с ней побеседовать, тем более, как Макс помнил, селение детей Солнца должно было находиться где-то далеко отсюда. Посовещавшись, Носители согласились отправиться туда и зашагали по тропе вслед за суровыми мужчинами, сопровождавшими Алешку. По дороге парень рассказал, что Зоэ сделала его своим учеником и ближайшим помощником, и теперь он - очень важный человек в селении. Он говорил о жрице с трепетом и искренней любовью, как любящий сын говорит о своей матери.

После полудня путники пришли к тяжелым воротам, ведущим в селение солнцепоклонников. Алешка три раза стукнул по створке и произнес какую-то фразу, после чего ворота открылись, пропуская путешественников в город, построенный из серого камня. Навстречу им уже шла Зоэ, нисколько не изменившаяся и по-прежнему подтянутая и суровая. Взгляд ее черных глаз мельком скользнул по всем пришедшим и остановился на Милане. Посмотрев так на девушку некоторое время, Зоэ поздоровалась с путниками и пригласила их в свой дом.

В жилище жрицы их пригласили к столу, и тут же молодые девушки в белоснежных платьях принесли тарелки с простой, но сытной едой и кувшины с водой и вином. Макс и его друзья, проголодавшиеся во время пути, набросились на жареную форель и тушеные овощи. Подождав, когда гости насытятся, Зоэ заговорила:

- Алеша сказал мне, что вы ищете. Я должна спросить: не боитесь ли вы?

- Чего именно? - удивился Сергей Иванович.

- Путь к Пещере древних будет нелегким, вам встретится множество опасностей. Под землей живут необычные звери, там много такого, чего не может постичь человеческий разум. Но и это еще не самое страшное. Хуже всего то, что добыв Оружие древних, вы можете навлечь на себя гнев богов.

- Нам бы только добраться до этого самого Оружия, - пробормотал Макс с набитым ртом, - а уж с богами мы как-нибудь потом договоримся.

- А вы что-то о нем знаете? - заинтересовался профессор, глаза которого так и загорелись от предвкушения разгадки.

- Очень немногое, - задумчиво произнесла жрица. - Только то, что оно похоронено на огромной глубине, идти к нему нужно не один день, и никто до сих пор не смог добраться до него.

- А кому оно принадлежало? - спросил Сергей Иванович.

- Древним людям, могущественным, как сами боги, - туманно ответила Зоэ. - Это они создали Оружие, от которого сами же и погибли.

- А вы не знаете, почему оно еще называется Поющим? - поинтересовался Макс.

- Раз в шесть тысяч лет Оружие просыпается и призывает к себе самых могущественных магов человечества, чтобы кто-нибудь вынес его наружу.

- Оно живое, что ли? - удивился Ромка.

- Оно обладает разумом, как и все, созданное Древними.

- Так, значит, Аристарх услышал его призыв, - задумался Сергей Иванович, - Было это около тысячи лет назад, следовательно, сейчас Оружие молчит. Как же нам его искать?

- Да мы бы все равно его песен не услышали, - отозвалась Виктория. - Мы-то не могущественные маги!

- Интересно, как это звучит? - мечтательно проговорила Аня.

Зоэ содрогнулась:

- Из рода в род от моих предков передается рассказ о зове Оружия древних. Поверьте, вам не нужно этого знать. Зов его лишает человека разума.

- Значит, кто-то из ваших предков слышал песню Оружия? - заинтересовался Сергей Иванович. - И что же, они пошли за ним?

- Нет, конечно! - воскликнула жрица. - Дети Солнца не нуждаются в нем! Оно - зло!

- Боюсь, у нас все равно нет выхода, - пробормотал профессор. - Нам необходим этот артефакт.

- Что ж, я знала, что вы так решите. Алеша проводит вас к Пещере духов.

- А почему она так называется? - опасливо осведомился Илья.

- Говорят, что духи древних охраняют ее и являются к тем, кто пытается добраться до Оружия. Они показывают пришельцам картины прошлого, которые лишают их разума, - сказала Зоэ и, встав из-за стола, подошла к двери, приоткрыла ее и поманила Макса за собой.

Макс, заинтригованный таким поведением жрицы, послушно вышел из дома и остановился в ожидании. Сказанное Зоэ повергло его в изумление, он даже и не знал, как к этому относиться.

- Ты должен быть начеку, - строго произнесла жрица. - Я говорю сейчас о беловолосой.

- А что с ней? - удивился Макс, поняв, что речь идет о Милане, которую Зоэ в прошлый раз спасла от смерти и потом характеризовала как добрую и смелую девушку.

- С ней что-то не так, ее сущность меняется.

Макс удивился, что жрица мгновенно уловила изменения, произошедшие в характере Миланы, но на всякий случай спросил:

- Как меняется?

- Я чувствую в ней какое-то зло. Вы больше не можете доверять ей, как прежде.

Жрица развернулась и пошла обратно в дом, оставив Макса на улице мучиться сомнениями. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что, говоря о зле, Зоэ все-таки имела в виду те изменения к худшему, которые произошли в девушке за последний год. А как же иначе? Это шоу-бизнес, детка! Мягкость и наивность здесь не приветствуются! В любом случае, Макс надеялся, что на настоящее предательство у Миланы цинизма недостанет, хотя и решил присматривать за ней. Он вернулся в дом.

Отдохнув около часа, путники распрощались со жрицей и вместе с Алешкой покинули селение детей Солнца. Впереди их ждал путь к Пещере духов.

 

Глава 11

Дорога к Пещере духов оказался долгой - путники шли по горам целых пять дней. Само по себе путешествие прошло довольно гладко, если не считать того, что Макс один раз чуть не сверзился с крутой тропы, сделав неудачное движение, из-за которого ноги заскользили по осыпающимся камешкам. Да еще Милана натерла пятку, и теперь оглашала равнодушные величественные горы своими недовольными воплями. Все остальные были просто утомлены бесконечным движением по опасным подъемам и не менее опасным спускам, которые требовали от людей предельного внимания и осторожности.

Наконец, на шестые сутки, около полудня, Алешка указал куда-то и объявил:

- Пещера духов!

Отряд остановился возле пролома, зияющего в теле высокой каменистой горы. Отверстие выглядело вполне обыкновенно, в высоту оно достигало человеческого роста, а заглянув внутрь, Макс ничего толком не увидел, только почувствовал дыхание спертого воздуха.

- Ну что, идем? - бодро спросил Ромка, любопытство которого нисколько не уменьшилось с долгим переходом.

- Погоди, - остановила его Виктория, - нужно продумать тактику.

- Да уж какая там тактика, - прокомментировал Макс, - все равно ничегошеньки про пещеру не знаем.

- Я думаю, нужно оставить кого-то снаружи, - нахмурился Гарт, - на случай, если придется нас вытаскивать из пещеры.

- Да, точно! - воскликнул Макс, довольный тем, что появляется возможность обезопасить Аню.

- Значит, остается Гарт, Аня и Ромка, - решила Виктория, не обращая внимания на бурные протесты отверженных.

- Не согласен, - ответил Гарт, - я иду с тобой.

- Да как ты не поймешь, что кто-то из нас двоих должен остаться на подстраховке! Если я не вернусь, ты пойдешь за мной! К тому же, Аню и Ромку нужно охранять. Мало ли что, горы все-таки!

После длительных споров и обсуждений кандидатуры оставшихся были утверждены.

- Милана? - Виктория вопросительно посмотрела на девушку.

- Нет, я пойду, - тут же ответила та, - только вот нога…

Алешка двинулся куда-то вдоль склона горы, внимательно высматривая что-то наверху. Вскоре он вернулся, держа в руках широкие листки какого-то растения.

- Приложи к натертому месту, - сказал он Милане, протягивая ей листки, - к вечеру пройдет.

Путники устроили привал, возможно, последний, на котором они были в полном составе. Пообедав и немного отдохнув, Виктория решительно встала:

- Пора.

Макс торопливо расцеловал Аню, в глазах которой стояли слезы, потрепал по смоляной макушке расстроенного Ромку, наказав ему:

- Аню береги! Отвечаешь за нее! - и обернулся к Алешке, протягивая ему руку для пожатия.

- Ну что, Алеша, спасибо тебе, и счастливо!

- Я иду с вами, - спокойно ответил юноша.

- А Зоэ? - оторопел Макс.

- Она разрешила.

Макс хотел было возразить, но вспомнил, как Алешка прогнал горного тигра и подумал, что такой спутник в пещере не помешает. К тому же, возможно, Алешка сумеет ориентироваться под землей лучше, чем остальные. Все-таки, ученик Зоэ…

- Пошли, - Виктория первая нырнула в темный провал.

За ней последовал Алешка, потом гуськом потянулись все остальные. Макс шел замыкающим, и ему казалось, что так страшнее всего - сзади была темнота, и неизвестно, кто мог из нее появиться. Виктория раздала масляные светильники, предусмотрительно захваченные из селения солнцепоклонников. В запасе оставались еще факелы, целую связку которых нес Гольдштейн. Желтые круги света, казавшиеся совсем бледными в абсолютной темноте, плясали на каменных стенах пещеры. Пока ничего страшного не происходило, лишь стало тяжелей дышать. Воздух был влажным, тяжелым и затхлым.

Макс потерял ощущение времени, теперь он не мог сказать, движутся они так час, или пять, и только усталость в мышцах подсказывала ему, что скорее всего, идут они долго. Своды пещеры стали ниже, теперь всем приходилось наклонять головы, чтобы не стукнуться о камень. Постепенно пещера превратилась в узкий лаз, через который свободно проходил только Ромка. Все остальные, включая худосочную Милану, с трудом протискивались сквозь каменную кишку. Макс не снимал руки с рукояти меча, ему все время чудилась в темноте неведомая опасность, о которой предупреждала Зоэ. Еще его пугало то, что он не сможет здесь воспользоваться своим даром для защиты, из страха вызвать обвал.

Вдруг Виктория остановилась и высоко подняла светильник. Каменный коридор впереди разделялся на два туннеля, один из которых уходил вверх, а другой уводил на еще большую глубину.

- Куда идем? - спросила девушка.

Алешка немного подумал, затем уверенно указал на нижний тоннель.

- А ты точно знаешь? - с надеждой в голосе спросил Макс.

Уходить еще глубже под землю не хотелось никому, но Алешка еще раз подтвердил свое решение. Макс и сам понимал, что могущественный артефакт должен быть спрятан в самом труднодоступном месте. Подавив тяжелый вздох, он последовал за остальными в нижний туннель, который оказался довольно широким. Вскоре Макс начал замечать, что его стены покрыты чем-то вроде зеленоватой слизи, которая блестела в тусклом свете масленых светильников. В начале туннеля ее было немного, только кое-где встречались небольшие пятнышки. Но чем дальше они продвигались вглубь, тем слой неизвестного вещества становился толще. Оно стекало по стенам, собиралось внизу в тошнотворные комки, и нависало со сводов над головами людей.

- Что это? - пробормотал Макс, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Не знаю, - мрачно откликнулась Виктория. - Но оно мне не нравится.

Воздух, и прежде тяжелый и спертый, стал теперь влажным от испарений, исходивших от стен. Пахло чем-то едким и отвратительным. Ноги скользили в лужах слизи, и приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не упасть. То и дело со свода туннеля обрывались зеленоватые комки и тяжело хлюпались вниз. Сначала Макс вздрагивал от каждого такого звука, но потом перестал обращать на них внимание. И, как оказалось, напрасно. Милана обернулась к нему и с расширившимися от страха глазами прошептала:

- Там, сзади, кто-то есть.

От ее испуганного голоса по спине у Макса побежали мурашки. Он прислушался и понял, что беспорядочные звуки шлепающихся комков слизи теперь превратились в размеренное громкое хлюпанье, как будто за спиной у него медленно двигался чудовищных размеров слизняк. Макс обернулся, поднял над головой светильник, и принялся вглядываться в темноту, пытаясь определить, что там шевелится. Вскоре в мутноватом круге света появилось огромное бесформенное существо, чем-то напоминающее медузу. Оно выбрасывало вперед что-то вроде щупальцев и, цепляясь за камень, подтягивало тяжелое тело вперед, таким образом неспешно передвигаясь по туннелю. Чудовище было соткано из той слизи, которая покрывала стены туннеля, и по мере его движения стекавшее со стен вещество вливалось в его тело, делая его все больше и больше. Глаз у существа Макс не заметил, ничего, похожего на пасть, тоже. Но тем не менее, медуза каким-то образом почувствовала людей. Ее движения стали быстрыми, и массивная желеобразная туша полетела прямо на Макса. Тот потянул из ножен меч, и ударил по одному из щупальцев, перерубил его. Щупальце, пульсируя, поползло в сторону, затем, превратившись в гладкий, абсолютно правильной формы шарик, подкатилось к монстру и слилось с ним. Все это напоминало движение шариков ртути.

- За спину! - заорала Виктория, вставая рядом с Максом и отталкивая Милану назад.

Дважды щелкнула тетива арбалета, и в медузу вонзились два болта, не причинив ей, впрочем, никакого видимого вреда. Болты словно провалились внутрь колышущегося тела, издавшего довольное чавканье. Все это задержало тварь буквально на какие-то мгновения, затем она снова выстрелила в людей своими щупальцами.

- Макс, ударь по ней своей силой! - выкрикнула Виктория, уворачиваясь от скользкого стрекала.

- Не могу! - ответил Макс, исполняя нечто вроде сложного танца, имеющего целью избежать столкновения со щупальцем. - Обрушится все!

Самым страшным было не обрушение. В конце концов, своды туннеля могли и выдержать. Пугал откат, который должен был произойти после использования магии. И спрятаться от него было негде. Да еще Макс сильно сомневался, что под землей у него получится использовать природную энергию. До этого он проделывал всякие такие штуки только на свежем воздухе. Совершая беспорядочные прыжки от настырных щупальцев, он решил воспользоваться своим даром только в крайнем случае. В конце концов, скользкая тварь все-таки сумела ухватить его поперек спины и потянула к себе. Макс беспомощно затрепыхался, осознавая, что сейчас окажется затянутым в отвратительный кисель. Что с ним произойдет дальше - он представить себе не мог, полагал, что задохнется в клейкой массе. Вдруг он почувствовал сильную боль в том месте, где его обвивало щупальце. Кожа горела огнем, будто он получил сильный ожог. Виктория перерубила щупальце, и Макс тяжело рухнул на покрытый слизью пол, лишь в последний момент успев выставить вперед руки, чтобы не угодить лицом в вонючую лужу. Отрубленное щупальце разжало свое кольцо и снова влилось в тело медузы. Стоя на четвереньках, Макс попытался сосредоточиться и нащупать внешние энергетические потоки, но то ли из-за сильной боли, то ли из-за того, что слизь, покрывающая туннель, блокировала природную энергию, у него ничего не выходило. Тем временем, существо выбросило вперед огромное щупальце и занесло его над головой Макса. Тот, так и не успев встать на ноги, пополз, пытаясь избежать удара и мысленно прощаясь с жизнью. Виктория в это время боролась с другим щупальцем, которое обхватило ее ноги. Очевидно было, что помочь Максу девушка не успеет.

- Не тронь его, сволочь! - раздался дикий, закладывающий уши, визг, в котором невозможно было узнать голос Гольдштейна.

В тот же момент что-то пролетело над головой Макса и с треском ударилось о стену туннеля рядом с медузой. Раздался звон, в разные стороны с треском брызнули огненные искры. Они попали на монстра, и миг спустя его охватило пламя. Чья-то сильная рука выдернула Макса из-под вспыхнувшего щупальца, и поставила на ноги.

- Бежим! - завопила Виктория, толкая его вперед.

По слизи на стенах бежал огонь, Макс рванул вперед, молясь лишь о том, чтобы не поскользнуться. Пламя догоняло, оно бежало по стенам, перекинулось на своды, а вскоре под ногами тоже загорелось. Люди неслись сквозь огненное кольцо, задыхаясь от едкого дыма. На бегу Макс оглянулся и увидел, что их настигает сплошная ревущая стена огня. Он прибавил ходу, впрочем, уже особо не надеясь на спасение. Пламя шло по туннелю, все ускоряясь, и уже почти догнало их. Оно двигалось с гораздо большей скоростью, чем люди, и конец казался неизбежным.

- Сюда! - раздался откуда-то справа голос Алешки.

Справа в стене зиял широкий пролом, в котором и стоял сейчас парень, подняв светильник и крича:

- Скорее сюда!

Макс резко свернул и вслед за Ильей вбежал в пролом, который вел в новый туннель. Убедившись, что все здесь, Алешка побежал вперед. Остальные двинулись за ним. Вскоре за спиной раздался гулкий рев: огненная стена прошла мимо, устремившись куда-то вглубь чрева горы. Путники перешли на шаг. Какое-то время они медленно шли по спасительному туннелю, который резко уходил вниз, затем Виктория выдохнула:

- Привал.

Макс облегченно присел на корточки и принялся развязывать свой дорожный мешок. Он достал оттуда плед из донного льна и, расстелив его на холодном камне, присел, мысленно благодаря озерных жителей за замечательную ткань, которая всегда сохраняет тепло. Рядом обессиленно опустился Сергей Иванович. Милана устроилась рядом с Викторией и Ильей, и теперь сокрушенно разглядывала свою потертую пятку. Алешка некоторое время осматривался вокруг, затем присел напротив Макса.

- Что это было? - спросил у него Макс.

- Не знаю, - озадаченно ответил Алешка.

- Как это не знаешь? - возмутилась Милана. - Ты же ученик вашей этой… жрицы. Должен все о горах знать.

- Я знаю все о жителях гор, - спокойно ответил Алешка, ничуть не обидевшись на вызывающий тон девушки. - Но о тварях, обитающих под ними, мне ничего неизвестно.

- И чем же оно питается? - недоумевал Макс, вспоминая школьные уроки биологии. - Должна же быть какая-то пищевая цепочка, правильно? Судя по тому, как оно на нас набросилось, оно явно не травоядное. Хотя и травы здесь тоже нет. Оно что же, жрет от случая к случаю? Не думаю, что здесь часто появляются люди, или животные.

- Это не живое существо, - произнес Сергей Иванович.

- Ну, для мертвого оно слишком шустрое! - усмехнулась Виктория.

- Я имею в виду, что это вообще не биологический организм.

- И что же это? - обреченно поинтересовался Макс, подозревая, что сейчас услышит нечто неприятное, и не ошибся.

- Это голем, - пояснил профессор.

- Голем? - не поняла Милана.

- Да, обыкновенный голем - творение темного мага. Он был оставлен здесь в качестве ловушки и скорее всего ему было приказано уничтожить всякое живое существо, которое появится в этом туннеле.

- Замечательно! - Виктория была потрясена. - Значит, здесь может быть еще сколько угодно магических ловушек.

- Совершенно верно, - бодро подтвердил Сергей Иванович. - И в этом есть положительные стороны.

- Это какие же? - одновременно воскликнули Илья и Макс.

- Пока на нашем пути встречаются магические ловушки, мы можем быть уверены, что идем в правильном направлении, - ответил за профессора Алешка.

- Правильно, голубчик! - воодушевленно подхватил профессор.

- Это почему же? - удивилась Милана.

- Да потому, что все это создал не кто иной, как Аристарх Безумный, желая защитить путь к Оружию древних!

- Ну да, вроде больше и некому, - пробормотал Макс, который вовсе не разделял ликования Сергея Ивановича.

Поясницу и живот в тех местах, где их коснулось щупальце, нестерпимо саднило. Макс задрал куртку и в свете масляной лампы увидел красные пятна, покрывающие кожу. Видимо, напавший на него голем был ядовитым.

- Возьми, - покопавшись в своем мешке, Виктория вытащила маленькую баночку с мазью желтого цвета. - Мазь из разорви-травы.

Намазав ожоги, Макс сразу почувствовал облегчение. Илья раздавал всем лепешки и вяленое мясо. Только сейчас, увидев еду, Макс ощутил сильный голод и с жадностью набросился на нехитрое угощение. Перекусив и напившись воды из фляги, он почувствовал себя совсем хорошо.

Вдруг Виктория встала и потянула из ножен меч. Все насторожились, подумав, что девушка заметила что-то опасное. Но она спокойно подошла к стене туннеля и принялась вырубать на камне какой-то знак.

- Что ты делаешь? - спросил Илья.

- Зарубки, чтобы не заблудиться на обратном пути.

Дождавшись, когда путники немного отдохнут, Виктория сказала:

- Надо двигаться дальше.

- А может, уже поспим? - робко поинтересовался Сергей Иванович.

- Для ночевки надо найти более подходящее место. Ночевать в сквозном туннеле опасно.

Макс нехотя поднялся, закинул на плечо мешок и вслед за своими друзьями побрел по бесконечному туннелю. Долгое время они уныло плелись по однообразному каменному коридору, мечтая об отдыхе. Вдруг Виктория остановилась и сделала остальным знак не двигаться. Впереди на полу туннеля простирался ковер из чего-то, напоминающего зеленый мох.

- Думаю, это очередная ловушка, - произнесла девушка.

Она немного постояла, размышляя, затем подобрала небольшой камешек и швырнула его вперед. Камень упал на пушистую поверхность и остался лежать на ней. Вроде бы ничего необычного с ним не произошло. Виктория нерешительно оглянулась на остальных.

- Возможно, ловушка настроена на живое существо, как это было с големом, - предположил Сергей Иванович.

- И что же делать?

- Послать кого-нибудь одного на разведку, так сказать. Привязать к поясу веревку, в случае чего остальные его выдернут.

- Давайте я пойду, - вызвался Сергей Иванович.

Виктория, экипированная на все случаи жизни, извлекла из своего мешка тонкую, но прочную веревку, и тщательно закрепила ее на поясе профессора, обмотав два раза вокруг талии, а затем завязав сложным узлом. Все выстроились в шеренгу, держа в руках длинный конец веревки, а Сергей Иванович решительно шагнул вперед.

- В случае чего сразу тянем его назад, - скомандовала Виктория.

Профессор ступил на зеленый ковер, сделал два шага, и вдруг под его ногами мох провалился, образовав дыру. Несчастный серпентолог с пронзительным криком провалился вниз, успев лишь зацепиться пальцами за край отверстия.

- Тянем! - завопила Виктория.

Впрочем, подгонять не было необходимости: все и так вцепились в веревку, дружно таща ее на себя. Вскоре над краем дыры появилась голова Сергея Ивановича, который поудобнее ухватился за мох, а затем, подтянувшись на руках, улегся на него грудью. Отдохнув секунду, он полностью выбрался из отверстия и ползком добрался до своих друзей.

- Там пропасть, - выдохнул он. - Сначала под ногами был твердый камень, потом я сделал еще шаг - и провалился. Смысл ловушки, я думаю, в том, что подо мхом замаскированы провалы. Только вот как в них не угодить?

Илья молча подошел к зеленому ковру и, присев на корточки, положил на него обе руки. Посидев так несколько секунд, он уверенно двинулся вперед и встал чуть правее отверстия, в котором чуть не погиб профессор. Затем он снова склонился надо мхом, и снова шагнул вперед, определяя безопасную дорогу.

- Идем за ним, след в след! - сказала Виктория и первая двинулась за Ильей.

На переход по мху ушло очень много времени. Илья тщательно изучал покрытие перед каждым шагом, иногда он замирал надолго, словно бы сомневаясь в своем решении, но все же дар ясновидения не подвел его ни разу.

- И все же я не понимаю, - пробурчал Макс, когда они наконец выбрались на обычную каменную поверхность, - ну ладно, на обратном пути этот Аристарх наставил ловушек, но почему он с ума-то сошел? И почему никто из его учеников не вернулся? Вроде бы, ничего особо страшного я пока не видел…

- Сплюнь, - перебила его Виктория. - Откуда мы знаем, что будет дальше?

Но и дальше, кроме магических ловушек, не было ничего. Путники миновали еще несколько замаскированных провалов, самообваливающиеся своды, чуть не угодили в волшебный капкан, который сам бросался на ноги людей. Если бы не реакция Виктории, которая вовремя сунула в пасть капкана свой меч, рассеянный и близорукий Сергей Иванович, который оказался к нему ближе всех, лишился бы левой ноги.

- Больше не могу! - сердито заявила Милана. - Хочу спать! Давайте искать место для стоянки.

- Думаю, здесь будет удобно. - Виктория указала вперед, где туннель заканчивался высокой аркой, ведущей в просторную пещеру.

Милана первой устремилась туда, но не дойдя несколько шагов, замерла на месте, остановленная восклицанием Макса:

- Осторожно, там что-то есть!

Перед самым входом в пещеру кружился рой маленьких ярких огоньков. Присмотревшись, Макс понял, что огоньки образуют фигуры, похожие на колеса, помещенные одно в другое и вращающиеся в разных направлениях. Это напоминало офисную безделушку, состоящую из вложенных друг в друга беспорядочно вращающихся колечек. Эта сложная конструкция двигалась хаотично: то поднималась вверх, то опускалась вниз, то скользила медленно и плавно, то стремительно металась из стороны в сторону. При этом она все время находилась в районе входа в пещеру, и обойти ее, пожалуй, было невозможно.

- Это что еще за штуковина? - озадаченно спросила Виктория.

- Не знаю, но чувствую, что она опасна, - ответил Гольдштейн.

Сергей Иванович порылся в своем мешке и выудил оттуда кусочек вяленого мяса. С сожалением взглянув на него, он тщательно прицелился и кинул мясо в самый центр светящихся колес. Огоньки хищно ринулись и облепили его, на какой-то миг разрушив стройность конструкции. Но вскоре они вернулись на свои места, и продолжили свое движение. Мясо исчезло.

- Ничего себе, они его сожрали, что ли? - удивилась Виктория.

- Да, похоже на то, - задумчиво протянул профессор.

- А почему вы кинули именно мясо? - спросил Макс.

- Органика животного происхождения. Теперь мы точно знаем, что случится с нами, вздумай мы пройти в пещеру.

Никаких обходных путей, ответвлений от основного туннеля, лазеек, или других пещер вокруг не было. Необходимо было придумать способ миновать ловушку. Но ни у кого не возникло хоть какой-нибудь стоящей идеи.

- Что это вообще такое? - вслух размышлял Макс.

- Звездная пыль, - донесся из кармана его куртки ехидный голос.

От неожиданности Макс подпрыгнул, затем, сообразив, что это соизволил заговорить поселившийся в его портсигаре Фурис, спросил у демона:

- Что за звездная пыль?

- Сложное магическое построение, защита от воров. Создать такое большое созвездие под силу только очень могущественному магу. Обычно с помощью таких созвездий охраняют императорскую казну, или сокровищницы очень богатых людей.

- А ты случайно не знаешь, как от этой штуки избавиться?

- Демону - покровителю воров известно все, что связано с их ремеслом! - с ноткой высокомерия проговорил Фурис. - Есть несколько способов.

- Огласи весь список, пожалуйста, - попросил Макс.

- Во-первых, можно попытаться опередить Звездную пыль. Подождать, когда созвездие поднимется повыше, и очень быстро кинуться под ним.

- И что, это кому-то удавалось? - скептически осведомился Макс.

- Знавал я одного вора, - ностальгически протянул демон. - Его звали Безрукий Урдын. Он таким образом ограбил сокровищницу эмира в Восточном Эмирате. Правда, когда бежал назад, ему Звездная пыль правую руку отхватила. С тех пор его и прозвали Безруким.

- Кошмар! - посочувствовал Макс неизвестному Урдыну. - Ну, зато, наверное, обеспечил себя на всю жизнь…

- Да нет, - хихикнул Фурис, - мешок-то с награбленным он как раз в правой руке держал!

- Такой способ нам не годится! - решительно отверг предложение Макс, представив на секунду, как хищные огоньки отрывают ему конечность.

- Есть еще. Это самый простой. Им все воры пользуются. Замена.

- Это как? - заинтересовался Макс.

- Да очень просто. Берут с собой каких-нибудь животных - двух баранов, например. Подставляют одного под огоньки, и пока те его поедают, пробираются внутрь. Второго барана берут с собой. Назад - так же.

- У нас барана нет!

- У вас нет, - согласился демон, - но можно же выбрать кого-нибудь из твоих друзей!

- Спасибо! - возмутился Макс. - И кого же ты предлагаешь?

- Милану, - вкрадчиво прошептал Фурис.

- Почему именно ее? - Макс спохватился, обнаружив, что вместо того, чтобы с негодованием отвергнуть жестокое предложение, обсуждает его, как будто это возможно, и сердито сказал:

- Это тоже не подходит.

- Напрасно, как бы пожалеть не пришлось… - непонятно пробормотал Фурис. - Остается еще Отвлекающее заклинание. Произносишь его, Звездная пыль отлетает в сторону, а ты спокойно проходишь мимо.

- Но ты его, конечно, не знаешь? - сердито спросил Макс, ожидая нового подвоха.

- Конечно, знаю, - невозмутимо ответствовал Фурис.

- А что ж ты мне голову морочил?

- Так, любопытно было… - неопределенно протянул демон.

Под руководством Фуриса Макс и его друзья начали действовать. Каждому из них пришлось порезать руку и накапать своей крови на большой валун, расположенный правее входа в пещеру. Сами они отошли в противоположную сторону и приготовились бежать, как только демон отдаст такой приказ. Фурис затянул длинное заклинание на гортанном и грубом языке. Звуки скрипели, скрежетали и грохотали, напоминая то лязг мечей друг о друга, то удары молота, то горный обвал, и Макс подумал, что даже под страхом смерти не сумел бы воспроизвести ни единого слова из этого песнопения. Наконец, демон замолчал, и огненные кольца, усиливая скорость вращения, ринулись к камню. Огоньки беспорядочной стайкой облепили валун, видимо, привлеченные запахом крови.

- Давай! - крикнул Фурис, и путники кинулись в проем, страшась того, что произойдет, если огоньки вдруг обратят на них внимание.

Макс бежал последним и еле успел проскочить внутрь пещеры, когда облако Звездной пыли стремительно кинулось обратно и заметалось вверх - вниз, отыскивая дерзких нарушителей границы.

- Не бойся, вдогонку оно не кинется, Звездная пыль только охраняет вход и выход, - успокаивающе произнес Фурис.

- Кстати, зачем ты нам помогаешь? - спросил Макс.

- Должен же кто-то доставить мою душу во Мрак, - хмыкнул демон.

- А-а-а, - протянул Макс.

Из книг, прочитанных в библиотеке Сергея Ивановича, он помнил, что душа демона не обладает бессмертием, и погибает после смерти тела. Единственным способом сохранить демоническую душу после смерти тела является временное заточение ее в какой-либо предмет, как сделал это Рамир с демоном Карр'Аххом. Еще душа демона может вселиться в человека, вытеснив его душу. Но видимо, во Мраке для демонов есть способ возродиться, раз Фурис так стремится туда.

Макс оглянулся и тут же забыл, о чем размышлял: они стояли в огромной, невероятно красивой пещере. С потолка спускались прозрачные сталактиты, которые при каждом прикосновении лучиков света, исходящего от светильников, сияли нестерпимыми бриллиантовыми переливами. Им навстречу устремлялись ввысь такие же переливающиеся конусы сталагмитов. Свет от светильников, многократно отраженный в кристаллах, залил всю пещеру. Посреди пещеры пробивался из-под камня родник, вода которого пробила в полу чашеобразное углубление. Под ярким светом чистая, прозрачная вода казалась голубой. На другом конце пещеры, напротив проема, в который они вошли, находился еще один ход. Макс прошел к нему и осторожно, не рискуя пересекать его, заглянул внутрь. Там тянулся длинный темный туннель.

Виктория внимательно осмотрела пещеру и заявила:

- Вот здесь и остановимся.

Решив устроиться со всеми удобствами, она установила дорожный шатер, растянув его между четырьмя сталагмитами, и достала из мешка лепешки с вяленым мясом.

Поужинав, распределили дежурства и улеглись спать. Максу досталось дежурить последним, и он, с удовольствием завернувшись в плед, моментально уснул.

Снилось что-то трудноопределимое, мутное и тягостное. Разбудило Макса осторожное потряхивание. Открыв глаза, он увидел Илью, который, присев на корточки, теребил его плечо, приговаривая:

- Макс, Макс, просыпайся. Твоя очередь дежурить…

- Уже встаю, - сонно проговорил Макс и сел.

Выбравшись из шатра, он огляделся вокруг и, не обнаружив ничего из ряда вон выходящего, устроился под блестящим сталагмитом, подложив под себя свернутый вчетверо плед. Светильник, стоящий перед ним, выхватывал из темноты сияющие кристаллы и кусочек родника в центре пещеры. Его журчание нарушало абсолютную тишину и делало одиночество не таким жутким. Макс просидел под сталагмитом, наверное, довольно долго, вслушиваясь в шепот воды, когда в этот мирный звук вдруг вплелся другой, неприятный и враждебный. Это было похоже на треск, как будто где-то рушились своды. "Только обвала нам не хватало!" - подумал Макс и поднял светильник, пытаясь рассмотреть, что происходит. У выхода из пещеры, того, через который Макс не рискнул пройти, ворочалась огромная масса. Это вокруг нее трещал камень, сыпались обломки, и поднимался столб пыли. Создавалось такое впечатление, что из стены вывалился огромный кусок и, ожив, отправился в самостоятельное путешествие. Спустя несколько секунд Макс понял, что все обстоит именно так. К их шатру приближалось большое, в два человеческих роста, существо, двигавшееся медленно и тяжело. Оно состояло из камня, и оставалось только гадать, какие механизмы приводят его в движение, и что поддерживает в нем подобие жизни. У существа (если его можно было так назвать) имелись толстые, примитивно выполненные, руки и ноги, а на шишковатой голове угадывалось что-то, отдаленно напоминающее лицо. "Еще один голем", - понял Макс.

Голем двигался целенаправленно, и у Макса не оставалось сомнений в его целях. Веса в чудовище хватало для того, чтобы уничтожить людей безо всяких усилий. Макс мучительно соображал, каким образом можно справиться с чудищем. Оружие против него бессильно, остается энергетический удар. Но как нанести его, не причинив ущерба? Ведь вполне может случиться обвал! Между тем, голем продолжал приближаться к шатру.

- Выходи! Тревога! - изо всех сил заорал Макс и, сосредоточив всю свою энергию в правой руке, метнул ее в голема.

Из шатра высунулась заспанная Виктория, взглянула вверх, и, моментально оценив ситуацию, принялась выталкивать всех наружу. Крики Макса возымели гораздо больше успеха, нежели его попытка энергетической атаки. По крайней мере, благодаря крикам все его друзья покинули шатер, по которому голем, не успевший этого понять, теперь старательно топтался. Удара, нанесенного ему Максом, каменный исполин даже не заметил, так, что-то чиркнуло по поверхности его плеча. Виктория вскинула арбалет.

- Не трать болты! - крикнул Макс.

Постепенно до голема стало доходить, что люди, которых он должен уничтожить, каким-то образом сбежали у него из-под ног. Он развернулся и пошел наугад, сбивая печально звенящие сталагмиты, шаря в воздухе опущенными вниз руками. Это напоминало игру взрослого в жмурки с маленькими детьми. Спасало лишь то, что великан был слишком неповоротлив, а пещера - достаточно велика, поэтому всем пока удавалось ускользать от объятий голема. Но вечно продолжаться такая игра не могла, и осложняло ситуацию отсутствие выходов: сзади осталась хищная Звездная пыль, впереди была неизвестность, но, учитывая все предыдущие ловушки, соваться туда наобум было небезопасно. Но Макс рискнул бы, если бы не завал, образовавшийся в том месте, где истукан выбрался из стены, находившийся как раз на пути к новому туннелю. На преодоление его потребовалось бы время, которого могло вполне хватить на то, чтобы быть пойманным големом.

- Макс, шарахни его! - закричала Виктория.

Обернувшись на крик, он увидел, что чудище загнало в угол Милану. Девушка, видимо, подвернула ногу и сейчас сидела, испуганно прижавшись к стене, и загораживаясь от голема хрупкими руками. Виктория безуспешно обстреливала каменного великана из арбалета, чего он, видимо, даже не ощущал.

Макс истратил на предыдущий удар всю свою энергию, а где ее почерпнуть, не знал. Здесь не было ни солнца, ни ветра, ни травы с деревьями. Он вообще сомневался, что что-нибудь может получиться. Не вышло же тогда, с прошлым големом.

- Макс, ну что же ты? - воскликнула Виктория, глядя, как каменные лапы приближаются к Милане все ближе.

- У меня нет энергии! - отчаянно выкрикнул Макс.

- Так возьми ее! - неожиданно ответил Сергей Иванович. - Мы в недрах Земли, здесь просто кладовые энергии!

И правда! Макс почувствовал себя идиотом. Как он мог забыть! Он присел на корточки и положил руки на каменный пол. Ладони тотчас же ощутили биение энергии Земли, которая бурлила, вливаясь в него. Рукам стало горячо, силы земных недр потекли по его телу, разливаясь в груди невиданной мощью. Макс отправил их обратно в руки, и толкнул образовавшийся энергетический комок в сторону голема. Удар пошатнул истукана, но не более того. Он устоял на каменных ногах, и лишь ненадолго отвлекся от Миланы.

- Ложись! - заорал Макс, ощущая приближение отката.

Все кинулись на пол. Прижавшись к холодному камню, Макс ощутил, как над головой пронеслась отдача от энергетического удара. Заряд сбил на пути все сталагмиты и шарахнул в стену, по которой поползли мелкие трещинки. Со сводов пещеры полетели сталактиты. Один из них чуть не пригвоздил Макса к полу. Лишь каким-то шестым чувством Макс ощутил опасность, перекатился в сторону и вздрогнул, увидев, как совсем рядом с ним разбивается огромный кристалл.

Голем, не обращая внимания на то, что творится в пещере, снова занес руку над головой Миланы. Выхода не было, и Макс опять попытался сконцентрировать в руках энергетический заряд, с ужасом понимая, что, нанеси он удар чуть сильнее, чем в прошлый раз, откат заживо похоронит их всех под завалами. Мысленно попрощавшись со всеми, он вытянул перед собой руки, в которых бился ком энергии, но тут случилось что-то непонятное. Раздался звенящий звук, будто где-то лопнула гитарная струна, и тело голема само осыпалось порошком к ногам смертельно перепуганной Миланы. Макс облегченно опустил руки, позволив энергии вернуться назад, под землю, и спросил:

- Что это было?

- Понятия не имею… - протянула Виктория.

- Похоже на то, что нам кто-то помог, - резюмировал Сергей Иванович.

Милана наконец отлипла от стенки и, рыдая, кинулась в объятия Виктории. А Макса осенило. Он вынул из кармана портсигар и потряс его:

- Фурис! Фурис, вылезай! Это ты сделал?

Портсигар безмолвствовал. Вредный демон не пожелал разговаривать, как Макс ни упрашивал.

- Не думаю, что здесь замешан ваш бестелесный друг, - проговорил Сергей Иванович. - У демона-вора не может быть такой силы. Это сделал кто-то очень могущественный.

- Ладно, хватит! - прикрикнула Виктория на всхлипывающую Милану. - Пора идти дальше!

По очереди преодолев завал, друзья выбрались в новый туннель. Опасения Макса оказались напрасными, ловушек здесь не было. Снова двинулись гуськом - впереди Виктория, замыкающий - Макс. Шли быстро, благо на этот раз ничто не мешало. Тем не менее, Макс не мог отогнать от себя какое-то неприятное, скребущее душу чувство. Он ощущал непонятно откуда взявшийся дискомфорт, нервы были натянуты до предела. Прислушавшись к себе, Макс с удивлением понял, что его ощущение - не что иное, как обычный животный страх. Он пришел ниоткуда, гнал по спине колючие мурашки, поднимал в крови волны адреналина, покрывал тело холодным потом, и вопил, вопил, вопил в мозгу: "Сейчас! Вот сейчас с тобой случится оно!" Попытки анализировать свои мысли и чувства ни к чему не привели: страх был иррационален, нелогичен. Вот он стал совсем невыносим, превращаясь в ужас, тот, что повергает толпу в панику, заставляет бежать в никуда, убивать себе подобных ради поиска убежища. Лицо заливал холодный пот, руки тряслись. Макс из последних сил держался, чтобы не побежать вперед. Он закусил губу, прошел вдоль колонны вперед, взглянул на остальных и понял, что он не одинок в своих ощущениях. Лицо Виктории исказилось в гримасе ужаса, Милана жалась к дрожащему Илье, Алешка бормотал себе под нос что-то вроде молитвы, а Сергей Иванович сгорбился и словно бы постарел на добрый десяток лет. Но все же отряд шел, каждый из них боролся с собой, своим страхом, не сдаваясь и не прося о помощи.

Туннель привел в небольшую пещеру с высокими сводами.

- Привал, - простонала Виктория, кидая на землю мешок.

Девушка выглядела измученной, под глазами залегли темные тени, из прокушенных губ сочилась кровь. Впрочем, остальные были не лучше. Теперь Макс понял, как сошли с ума товарищи Аристарха по экспедиции. Борясь с липкой волной ужаса, снова нахлынувшей на него, он пошел вдоль стены пещеры, бездумно разглядывая росшие на полу сталагмиты. Вдруг между двумя кристаллами он увидел что-то белое и длинное. Тут же ужас нахлынул с новой силой. Макс поднял светильник, чтобы осмотреть непонятный предмет и понял, что перед ним скелет неизвестного существа. Это не было человеком, хотя бы потому, что длина скелета раза в два превышала средний человеческий рост. Но и на скелет животного это не было похоже, все же пропорции тела указывали на гуманоида. Череп был небольшим по сравнению с длиной скелета, а его пустые глазницы выглядели не так, как это принято изображать на картинках. Они были огромные, овальные, сдвинутые к вискам. Решив, что специалист разберется лучше, Макс подозвал Викторию. Девушка подошла, держа себя за плечи, стараясь унять охватившую ее дрожь.

- Ничего подобного никогда не видела, - сказала она. - Строение скелета отличается от человеческого. Но это не животное точно.

Макс заметил, как между ребер что-то блеснуло. Приглядевшись, он увидел, что на шее скелета висит какой-то небольшой круглый предмет, напоминающий медальон. Это украшение провалилось между ребер и болталось на тонкой цепочке внутри скелета. Подчиняясь внезапному импульсу, Макс протянул руку за медальоном.

- Не трогай, это может быть опасно! - попыталась остановить его Виктория.

Макс бесцеремонно оттолкнул девушку, схватил цепочку и вытянул лепешку из тускло поблескивающего белого металла. Как только его пальцы коснулись медальона, страх растаял, пришло чувство умиротворения, а потом Макс ощутил как будто удар молнии, пронизавший его мозг.

 

Глава 12

Олайо, Великий Избранный, стоял у прозрачной стены своего кабинета и смотрел вниз. С высоты трехсотого этажа подданные даже не казались ему букашками - их просто не было видно. Мысли Олайо текли медленно и плавно. Это правильно, думал он, что Избранные так вознесены над всеми. Что им до повседневной суеты? Здесь, в недосягаемой вышине, и мысли посещают высокие, о судьбах мира, о смысле жизни… А мелочами пусть занимаются Подмастерья, это их уровень. Каждый должен знать свое место, честно трудиться и стремиться к самосовершенствованию. А политическая система мелурийцев этому очень даже способствует. Здесь каждый Подмастерье может стать Великим Избранным, для этого нужно лишь трудиться, трудиться день и ночь, приобретая все новые знания. И тогда, со временем, тебя произведут в Мастера, затем в Посвященные, а оттуда уже можно попасть и в круг Избранных. Все это возможно. Если только твои умственные способности соответствуют установленным нормам.

Каждый мелуриец ежегодно, с самого рождения, был обязан проходить проверку умственных способностей. У маленьких детей определялись размеры головного мозга, тестировались реакции, оценивался потенциал. Для детей постарше существовали другие тесты, выявляющие уровень их развития, способность к усвоению знаний, склонности к тем или иным наукам. С каждым годом ребенок проходил все более сложные экзамены, и наконец, к тридцати пяти годам, когда он достигал совершеннолетия, его подвергали главному испытанию, определяющему все дальнейшее будущее. По итогам этого экзамена юные мелурийцы делились на Низших и Подмастерьев, обычно примерно в пропорции семь к одному. То есть, семьдесят процентов попадали в Низшие - они занимались трудом, не требующим высокой квалификации: работали на полях, выращивали скот, убирали улицы городов, шили одежду, делали мебель… Да мало ли где требуются умелые руки! Олайо усмехнулся, вспомнив, как несколько лет назад горстка Низших попыталась устроить восстание, требуя равноправия. Какого равноправия? У них есть все: просторные жилища, вкусная еда, любые развлечения. Их труд хорошо оплачивается, а государство защищает их интересы, безопасность и права. Недоступно Низшим лишь одно: они не имеют права на обучение. Спрашивается, зачем учить тех, кто к этому неспособен? Им сама природа отказала в этом, и народ Мелурии еще не придумал способа изменить такой порядок вещей.

Те, кто проходил в Подмастерья, получали возможность учиться дальше. Да какую возможность! Исходя из того, какие способности были выявлены при тестировании, Подмастерьев распределяли по университетам. Здесь к их услугам были великолепные библиотеки, самые совершенные лаборатории, светлые и просторные аудитории. Обучением занимались мудрые наставники - Мастера. На обучение давалось десять лет. Конечно, многие из Подмастерьев предпочитали отучиться пять лет и стать мелкими начальниками, или торговцами. Они сознательно выбирали такой уровень и оставались Подмастерьями до конца своих дней. Но были и те, что упорно трудились, получали новые знания, и получали наконец звание Мастеров. И уж совсем единицы, те, кто всю жизнь свою отдавал науке, пробивались в Посвященные - то есть получали право доступа к Единому разуму. Здесь хранились все знания и умения, накопленные народом Мелурии, и Посвященные могли черпать из этого бездонного колодца, взамен от них требовалось лишь столь же щедро делиться своим интеллектуальным багажом. Ну, а Избранные - это мудрейшие из мудрейших, те, кто управляет мелурийцами.

Олайо прикоснулся к висящему на шее Проводнику - медальону из редкого металла акрин. Этот артефакт давал своему владельцу доступ к Единому разуму. Олайо зажал Проводник в тонких пальцах, закрыл глаза и сосредоточился на потоках информации, принимая новые сведения и тут же отдавая распоряжения. Снова наводнение на востоке - нужно послать туда отряд Мастеров во главе с одним Посвященным. Пусть организуют спасательные работы среди местных Низших…

- Ты понял, Мерайе? - мысленно обратился Великий Избранный к Посвященному, которого выбрал для этой цели.

- Я понял, Великий… - даже в телепатическом разговоре Мерайе умудрился выразить свое уважение и благоговение перед Олайо.

Дальше… Не далее как вчера двенадцать Подмастерьев блестяще защитили свои выпускные работы и были произведены в Мастера. Что ж, хорошая цифра!… Снова сообщение о приступах гнева, все чаще охватывающих мелурийцев. На этот раз один из Подмастерьев убил троих Низших. Отвратительно… Это уже пятый случай за последние десять дней.

- Хвайе, соберите группу для изучения этого феномена. Жду вашего отчета через пять суток.

- Да, Великий…

Что там еще? На юге обнаружен новый вид животных. Ведут стадный образ жизни, передвигаются на двух конечностях… Прямоходящие… Внешним видом отдаленно напоминают мелурийцев… Делятся на мужские и женские особи… живородящие… Олайо презрительно усмехнулся. Какая дикость! Совершенный народ Мелурии размножается вегетативно, и представители его бесполы. Однако, в импульсах тех, кто подключился к Единому разуму с этим сообщением, ощущается беспокойство. Почему? Ах, считают, что неизвестные животные могут угрожать мелурийской цивилизации? Забавно. Что? Думают, может, они разумны? Смешно. Даже если и так, со своим разделением по половому признаку эти существа будут способны даже на минимальный шаг к прогрессу лет этак через… Миллионов пятьдесят. Конечно, не так уж это и много… Хорошо, решено:

- Послать на юг группу исследователей, пусть ее возглавит Двайо.

- Да, Великий…

Олайо выпустил из пальцев Проводник. Сегодня хороший день. Ничего страшного не произошло, так, мелкие неприятности. Теперь можно прогуляться по Дворцу Избранных, а затем, если захочется, и спуститься вниз, пройтись по улицам города Посвященных, полюбоваться тем, как он растет и хорошеет…

Дверь кабинета бесшумно отъехала в сторону, и порог переступил один из Высших Избранных - Сайе. Он почтительно поклонился Великому и заговорил. Конечно, Избранные давно уже общались между собой посредством телепатии, и прибегали к обычной речи лишь тогда, когда хотели выразить особое отношение к собеседнику.

- Великий, я прошу тебя усилить охрану Сферы. В народе зреет бунт.

- Невозможно! - рассмеялся Олайо. - Ты заблуждаешься, друг мой.

- Факты говорят сами за себя. Приступы неконтролируемой ярости среди Подмастерьев, недовольство Низших…

- Я уже отдал распоряжение разобраться, - перебил его Великий.

Давая понять, что разговор окончен, он медленно двинулся к двери. Пустые тревоги! Порядок существует уже миллионы лет, и за это время ничего из ряда вон выходящего не происходило. Усилить охрану Сферы - смешно! Сфера способна охранять сама себя сколь угодно долгое время. Она не подпустит к себе непосвященного.

За дверью кабинета к Великому молча присоединилась охрана, которая сопровождала его повсюду. Она набиралась из самых способных Посвященных, сумевших доказать свою безоговорочную преданность Порядку. Олайо спустился вниз по трубе левитации и вышел на улицу. Он медленно шел по городу Посвященных, любуясь его белоснежными зданиями, идеально чистыми улицами, радуясь тому, что город растет и процветает. Вон строится новое здание Главного Университета, и трое Посвященных с помощью кристалла Силы воздвигают немыслимо огромные блоки из белого камня. На стенах недостроенного здания суетятся маленькие фигурки - это Низшие промазывают блоки скрепляющим раствором. Великий усмехнулся. Как можно сравнивать мощь Посвященных и Избранных с жалкими способностями Низших! Вон они, ходят по улицам с приспособлениями для уборки. И пусть ходят. Каждый должен знать свое место в обществе - таков Порядок.

Один из Низших вдруг отшвырнул свой инструмент и стремительно бросился в ноги Олайо. Опустив глаза, как того требовал Порядок при общении с Избранным, Низший прошептал:

- Великий, меня незаслуженно обошли! Позволь мне еще раз пройти экзамен на Подмастерье!

Олайо был настолько поражен дерзостью, с которой Низший обратился к нему, что остановил одного из охранников, который собирался было блокировать сознание уборщика, и сказал:

- Назови свой номер.

- Шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, Великий…

Олайо прикоснулся пальцами к медальону, помолчал немного, потом произнес:

- Но твоя способность к восприятию на два пункта ниже положенного уровня! Коэффициент умственного развития всего пятьдесят процентов, а все остальные показатели вообще смехотворны!

- Позволь мне еще раз пройти экзамен! - снова умоляюще прошептал Низший.

- Успокоить! - брезгливо телепатировал охране Великий, обходя коленопреклоненного уборщика и подбирая полы серебристого одеяния, дабы не осквернить их его прикосновением.

Сегодня с дерзким поработают, а завтра он снова будет мести улицы, довольный своей судьбой и не помышляющий об иной доле…

Низший номер Шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать смотрел вслед Великому Избранному, и в его взгляде горела настоящая ненависть. Будьте вы все прокляты! Он не виноват, что природа обделила его умственными способностями! Зато она щедро отсыпала ему злобы, хитрости и упорства в достижении цели. Настанет день, и он отомстит!

 

Глава 13

Макс разжал пальцы, и яркая картинка в его сознании исчезла. Он будто вернулся назад, в пещеру, где обнаружил себя сидящим на корточках возле странного скелета. Он потряс головой, приходя в себя.

- Что ты видел? - спросила Виктория.

- Что-то вроде картины из жизни этого вот… - Макс кивнул на скелет.

- Так может быть, этот медальон… он и есть то самое Оружие Древних?

- Нет, это Проводник к нему.

Макс подробно рассказал об увиденном и осторожно, стараясь не касаться медальона, снял цепочку с шейных позвонков скелета, сунул ее в нагрудный карман и спросил:

- Ну что, идем дальше?

Виктория встала, всем своим видом выражая готовность двигаться вперед, несмотря на очевидное недомогание, которое испытывала. Вслед за ней поднялись и все остальные, кроме Сергея Ивановича, который стонал и держался за сердце. Профессор выглядел ужасно: он задыхался, губы его посинели, тело била мелкая дрожь.

- Что с вами, сердце? - тревожно спросил Макс, подходя ближе.

- Нет, голубчик, - одышливо проговорил Сергей Иванович. - Просто я чувствую, что, если пойду дальше, это меня убьет. Возраст, уж простите…

- Вам нужно вернуться в предыдущую пещеру! - заявила Виктория. - Я провожу.

- Нет-нет, милая! - запротестовал профессор. - Я сам доберусь, а вы идите дальше! А я вас там подожду, еды мне хватит, вода есть в роднике. Вы уж простите старика, силы не те…

Он осторожно, опираясь о стену, поднялся, вскинул на плечо свой мешок и медленно побрел назад, туда, откуда они пришли, освещая себе путь светильником. По мере удаления его от скелета плечи профессора распрямлялись, шаг делался бодрее. Наконец, он исчез в туннеле.

- С ним все будет в порядке, - решила Виктория.

Отряд двинулся к выходу из пещеры. Макс снова ощутил приступ ужаса, на борьбу с ним уходили все силы. Хотелось упасть на пол, завыть, забиться в истерике, а потом уползти подальше, залезть в какой-нибудь темный угол и остаться там навсегда. Видимо, все его спутники испытывали похожие чувства - выглядели они неважно. Виктория упорно двигалась во главе отряда, не уставая делать на стенах зарубки. Ее лицо совсем осунулось, на губах запеклась кровь.

Пещера плавно переходила в широкий туннель, войдя в который, Макс увидел лежащие вдоль стен скелеты. Он осторожно продвигался мимо них, испытывая все усиливающийся ужас. К тому же начала невыносимо болеть голова, мысли путались, в глазах потемнело. Впереди туннель разветвлялся, превращаясь в два хода. Поперек дороги лежал скелет, и для того, чтобы пройти дальше, всем пришлось перешагивать через него. Виктория, шедшая впереди, издала глухой стон.

- Нам туда, - уверенно произнес Илья, указывая на правый туннель.

Все двинулись за ним. Картина, представшая перед ними, ужасала: повсюду лежали кости тех же неизвестных существ. Казалось, какое-то страшное бедствие, какая-то катастрофа застала их врасплох, и они погибли все сразу. Скелеты лежали друг на друге, огромными курганами, они усеивали весь пол, и теперь путникам приходилось наступать прямо на них. Постепенно туннель сменился новой просторной пещерой, которая тоже была усыпана костями. Чувство ужаса усиливалось, превращаясь в панику и рождая только одно желание: убежать отсюда. Алешка обессиленно остановился:

- Не могу больше, - произнес он, прикасаясь к губам, по которым текла тоненькая струйка крови, сочившаяся из носа.

- Иди назад, к профессору, - тяжело дыша, сказала Виктория.

- Этот страх, он повсюду. Это - отголосок чувств, которые испытывали погибшие, - медленно проговорил Илья.

Макс обошел своих друзей и двинулся дальше, будто по инерции. Он уже ничего не соображал, знал только одно: надо идти. Если он остановится, поддастся царящей здесь атмосфере ужаса, то уже не сможет продолжить путь. Следом за ним пошли Виктория, Илья и Милана. Алешка молча развернулся и побежал назад.

- Постарайтесь бороться с этим, - говорил Илья, сжимая руками голову, будто боясь, что она сейчас лопнет.

Следом была еще одна пещера, затем еще одна, и еще… Везде люди заставали ту же картину: скелеты неизвестных существ, лежащие друг на друге, кучками, и отдельно. Макс ощутил вдруг, что ужас сменяется чувством протеста, недовольства. В душе рождалась злоба непонятно на кого, хотелось выместить ее хоть как-то. Он увидел, что Виктория, идущая впереди, с ненавистью пинает лежащие на дороге кости. Затем девушка выдернула из ножен меч и принялась крушить скелеты, выкрикивая бессвязные угрозы. Макс подбежал к ней и отшатнулся, встретив горящий жаждой мщения и бессмысленным гневом взгляд. Виктория вдруг занесла меч над ним, Макс отскочил, но девушка уже опустила оружие, услышав восклицание Ильи:

- Прекрати! Не поддавайся этому!

- Да-да, простите… - пробормотала Виктория, бессильно уронив руку, сжимавшую рукоять меча.

Кожица на ее искусанных губах лопнула, и из уголка рта сочилась кровь. Глаза были полны слез.

- Кажется, я не смогу идти дальше. Я становлюсь опасна… - с каким-то болезненным удивлением произнесла она.

- Да, возвращайся назад, - решил Макс. - Дальше мы сами.

Виктория с заметным облегчением развернулась и зашагала обратно, с каждым шагом идя все быстрее и быстрее. "Нас становится все меньше", - неизвестно зачем подумал Макс и поплелся впереди, не оглядываясь на Илью с Миланой. Он чуть было не споткнулся об очередной попавшийся под ноги скелет, и удержал равновесие лишь в последнее мгновение. С досадой на новое препятствие он взглянул вниз и замер, вглядываясь в серебристый медальон, висящий на белых костях.

- Такой же, как в прошлый раз, - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес, подходя, Илья.

Макс оглянулся на него, взглядом выражая сомнение.

- Стоит попробовать, - сказал тот.

Присев перед скелетом на корточки, Макс прикоснулся пальцами к Проводнику.

 

Глава 14

Они разумны! Вне всяких сомнений, эти существа разумны! Двайо был поражен открывшимися перед ним фактами. Вот уже пятьдесят дней экспедиция находилась на юге Мелурии, где был обнаружен новый вид животных. Пятьдесят дней Двайо наблюдал за их жизнью, и пришел к однозначному выводу: это не животные, это новая раса разумных существ. Да, они пока неразвиты, их язык примитивен, а способы общения отличаются от мелурийских. Например, этим существам неведом телепатический обмен информацией, они пользуются лишь речью. Они двуполы, что, конечно, является признаком несовершенства. А их способ размножения просто ужасен! Но они способны к развитию, а это уже признак зарождающейся цивилизации.

Двайо и его помощники сумели приблизиться к существам, расположить их к себе и даже заслужить их доверие. Удалось сделать некоторые замеры и изучить их мозг. Конечно, в городе Посвященных такое исследование можно было бы сделать более качественно и подробно, но даже тех приборов, которые находились в распоряжении экспедиции, хватило, чтобы сделать некоторые выводы. Существа использовали свой мозг всего на десять процентов, что было ничтожно мало, даже в сравнении с возможностями Низших мелурийцев, которые пользовались двадцатью процентами своих возможностей. Но сам мозг неведомых прямоходящих был совершенен! И если они научатся им управлять, то станут великой расой, которая затмит мелурийскую!

Также поражала способность этих существ к выживанию. Они существовали кланами. Самец отыскивал пещеру, приводил туда самку, которая производила на свет потомство, и они вместе выращивали своих детей. Это казалось невероятным. У мелурийцев было принято отдавать отпочковавшихся особей в специальные питомники, где обученные специалисты воспитывали их до достижения определенного возраста. И дальнейшая судьба детеныша не волновала того, кто произвел его на свет. В жизни существовали гораздо более интересные вещи: познание себя и окружающего мира, поиск своего места в нем… А эти существа готовы были ради своих детенышей на все. Один раз Двайо видел, как самец, защищая свою пещеру, дрался с двумя горными тиграми, и победил! Израненный, полуживой, прогнав зверей, он пополз внутрь пещеры, чтобы проверить, не пострадала ли его семья.

К тому же, существа все время размножались. Самки были способны произвести на свет не менее одного детеныша в год. В сравнении с мелурийцами, дававшими потомство раз в жизни, это было просто чудовищно!

Они все время обучались. Еще пятьдесят дней назад существа не имели оружия, но вот один из них додумался обточить камень о скалы и, привязав его к палке, получил примитивное копье. Но самым странным было то, что он поделился своими знаниями со всем племенем! Теперь процесс охоты сделался гораздо проще.

Эти существа - угроза великой мелурийской цивилизации! Их нужно немедленно уничтожить, пока они не заполонили всю землю! Олайо должен отдать такой приказ. Двайо решительно прикоснулся к Проводнику, посылая полученную им информацию в Единый разум.

- Ты преувеличиваешь степень опасности, - даже в мыслях Великого ощущалось пренебрежение.

- Но они разумны, и они размножаются! От них нужно избавиться!

- Это - хорошая замена Низшим, ты не считаешь? На полях не хватает рабочих рук, через несколько тысяч лет эта проблема встанет перед нами во всей остроте. А пока пусть размножаются, наши потомки будут использовать этих животных как домашний скот.

- Но они не животные! Они разумны и способны учиться на своем опыте!

- Ты говоришь, они используют свой мозг на десять процентов? Но это ничто в сравнении с возможностями нашей цивилизации! Какую же опасность может представлять для нас это дикое племя?

В мыслях Великого стало проскальзывать раздражение. Двайо выпустил из руки Проводник. Сейчас он прощался с мелурийской цивилизацией - миром философов и созерцателей, на смену которой скоро придет новая - юная и неопытная, жадная до жизни. Что ж, подумал он, возможно, в этом и есть высшая справедливость?

 

Глава 15

Макс очнулся и обнаружил себя стоящим на коленях около скелета. Рядом стоял Илья, дрожащей рукой вытирая пот со лба. Парень был обморочно бледен, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Милана находилась несколько поодаль, с любопытством разглядывая горы костей. По внешнему виду девушки нельзя было определить, как она себя чувствует. Во всяком случае, в неверном луче светильника казалось, что на ее щеках присутствует здоровый румянец.

- Ну что, пошли дальше? - бодро спросила она.

Макс дернул Проводник, отчего шейные позвонки скелета рассыпались, и отдал его Милане.

- Возьми, может, он приведет нас к Оружию.

Пещера плавно перетекла в туннель, по которому трое оставшихся двинулись вперед. В отличие от всех пройденных ранее, этот коридор был широким и очень длинным. Макс уже привык к виду останков, и его совсем не трогали хрустящие под ногами кости. Через некоторое время стало понятно, что туннель плавно поднимается вверх, причем Максу стало казаться, что они двигаются по спирали, которая ведет их все выше и выше. И хотя заблудиться в нем, вроде бы, было невозможно, Макс, по примеру Виктории, через равные промежутки времени делал зарубки на стенах.

Чувство протеста, по мере продвижения, вдруг начало сменяться неимоверной усталостью и подавленностью. Хотелось лечь и больше никогда не двигаться. Пришло ощущение безмерного одиночества, безысходности и обреченности. Мельком Макс подумал, что, наверное, это и называется депрессией. Нахлынувшее следом желание заплакать смыло эту мысль. Судя по лицу шагавшего рядом Ильи, его обуревали такие же чувства. Лишь из стыда перед Миланой, которая выглядела вполне адекватной, Макс из последних сил боролся со слезами, готовыми пролиться на щеки. Похоже, Илье не удавалось "сохранить лицо": под его глазами блестели мокрые дорожки, смуглая кожа посерела и придавала ему вид безнадежно больного человека.

Туннель все не кончался, Максу казалось, что они идут целую вечность, и впереди нет ничего, кроме этих стен из глухого камня. Нет солнца, моря, ветра, деревьев. Нет ни зимы, ни лета, ни белого снега, ни зеленой травы. И людей тоже нет. Есть только чертово нутро гор, груда костей и они трое, обреченные вечно брести по этому могильнику. "Встряхнись!" - приказывал он себе, - "Ты же мужик, неужели слабее девчонки? Она идет, и ты сможешь!" Это помогало ненадолго, и вновь наваливалась вселенская тоска. Тогда Макс вспоминал Аню, ее синие чистые глаза, улыбку, поцелуи… Вспоминал друзей, родителей, даже противную классную руководительницу Нину Борисовну, в свое время изрядно потрепавшую ему нервы. Даже общение с ней казалось неземным блаженством по сравнению с тем, что происходило сейчас. От этих воспоминаний становилось чуть-чуть легче, но мозг все время сверлила тревожная мысль: что, если их состояние - следствие какого-то неизвестного излучения? Что, если они погибнут, или вернутся, но безнадежными инвалидами? И еще одно не давало Максу покоя: он не мог понять, куда ведет их этот бесконечный коридор? Он принялся рассуждать про себя: они вошли в ту, самую первую, пещеру в горах, и оттуда спустились глубоко под землю. Но сейчас, судя по всему, поднялись очень высоко. Значит, что? Выходило, что туннель вел к вершине горы, иначе просто быть не могло. Максу вспомнилось видение, посетившее его, когда он взял в руку первый Проводник. Этот неведомый Олайо, глазами которого он видел тогда, находился на трехсотом этаже. Выходит, гора - и есть то самое здание, и сейчас они идут по нему? Сделанное открытие немного отвлекло Макса, и чувство угнетенности чуть-чуть отпустило. Приободрившись, он стал припоминать остальные детали видения. Там было что-то про Сферу, которую предлагалось усиленно охранять. А Олайо считал, что она вполне способна сама о себе позаботиться. Скорее всего, именно она и есть то самое Оружие древних, за которым охотился Аристарх. Тогда, должно быть, они на правильном пути: такая важная штука должна была находиться на самом верхнем этаже здания.

От размышлений Макса отвлекли резкие звуки. Илья, держась за грудь, заходился в надсадном кашле. Он согнулся пополам, не в силах справиться с приступом, лицо его посинело, глаза уродливо выкатились. Парень пытался сделать вдох, но у него это не получалось, остатки воздуха покидали легкие с новыми приступами кашля. Макс подбежал к нему и беспомощно остановился рядом, не зная, как помочь. Илья схватился обеими руками за горло, скрюченные пальцы в кровь царапали кожу на шее, словно пытаясь прорвать ее и впустить внутрь хоть немного спасительного кислорода. Выручила Милана. С воплем: "Он поперхнулся!" - она подскочила к Илье и изо всей силы шарахнула несчастного по спине. Илья подавился кашлем и упал на колени, по-рыбьи разевая рот. Макс дрожащими руками отстегнул от пояса фляжку и смочил его пересохшие губы. Немного погодя Илья сумел сделать слабенький вдох, затем взял фляжку и принялся жадно глотать воду, смачивая измученное кашлем горло. Наконец, его дыхание восстановилось настолько, что он смог, опираясь на плечо Макса, встать на ноги.

- Тебе нужно возвращаться, - сказал ему Макс.

- Нет-нет, ничего, пройдет, - обессиленно прошептал Илья.

- Тогда сделаем привал! - предложила Милана и, невозмутимо распинав валяющиеся под ногами кости, уселась, предварительно подстелив под себя плед.

Макс последовал ее примеру, натруженные ноги благодарно заныли. Илья присел рядом с ним, все еще цепляясь за его плечо. Милана принялась деловито копошиться в своем мешке, и через некоторое время извлекла из него куски лепешки, на которые водрузила ломтики вяленого мяса. С милой улыбкой она протянула парням эти нехитрые бутерброды.

- Угощайтесь!

Макс никогда не считал себя особо впечатлительным. Как и большинство мужчин, он мог смотреть по телевизору что-нибудь вроде фильма о зомби, находящихся в разной стадии разложения, при этом с аппетитом поглощая котлеты. Но сейчас его затошнило от одной мысли о мясе. Только не в окружении скелетов! Судя по отвращению, появившемуся на лице Ильи, ему тоже претила здешняя обстановка. Они взяли только по кусочку лепешки и принялись жевать их с видом анорексичных манекенщиц перед важным показом в Париже. Милана, пожав плечами, с довольной улыбкой уплела и их порции.

Во время отдыха Макс поделился с друзьями своими догадками по поводу места нахождения Оружия древних.

- Похоже на правду, - болезненным голосом произнес Илья.

- Так чего же мы ждем? Должно быть, уже немного осталось!

Милана вскочила на ноги.

- Пошли скорее, пора заканчивать эту бодягу!

Встав след за ней, Макс ощутил сильное головокружение, такое, что к горлу подступила тошнота, а перед глазами закружились противные черные мошки. Он немного передохнул, пришел в себя и протянул руку Илье, который, видимо, чувствовал себя еще хуже. Кряхтя и держась за поясницу, как старик, он, тем не менее, упорно зашагал вперед.

Туннель закручивался лихим серпантином, но теперь Максу казалось, что его витки делаются все уже, приближаясь к вершине конуса. Идти становилось все труднее, теперь он уже не испытывал никаких чувств, кроме невозможной усталости и боли во всем теле. Илья, шаркая ногами, плелся позади. Вдруг он споткнулся, упал на колени и содрогнулся в болезненном приступе рвоты, перемежающейся с кашлем. Макс остановился и медленно повернулся к нему, не чувствуя ни жалости, ни тревоги. Им овладело тупое равнодушие, и состояние Ильи вызвало лишь слабое раздражение, как досадное препятствие. Было жаль тратить остатки сил на помощь, но Макс все же подошел поближе. Все тело Ильи сотрясалось в конвульсиях, казалось, что сейчас он исторгнет из себя внутренности.

- Все, не могу больше, - выдавил он между приступами рвоты.

- Возвращайся, - спокойно посоветовала ему Милана.

Илья развернулся и на четвереньках пополз назад, из последних сил волоча за собой светильник. Милана с Максом равнодушно наблюдали за его мучительным передвижением. Когда Илья отполз метров на пять, рвота прекратилась, и он даже сумел встать, опираясь на стену туннеля. Спотыкаясь на каждом шагу, он медленно побрел, держась за стену, и вскоре его согнутая фигура скрылась из виду.

Милана махнула рукой вслед Илье и пошла дальше, вслед за ней, превозмогая слабость, двинулся Макс. Он чувствовал себя просто отвратительно, и все его физические и моральные силы уходили теперь лишь на то, чтобы поочередно переставлять ноги, поддерживая тело в вертикальном положении.

Наконец, усыпанный костями коридор сделал последний виток и влился в огромное конической формы помещение с высокими сводами. Милана смело шагнула вперед, воскликнув:

- Смотри, Макс, вот оно!

Посреди пещеры, если можно было так назвать этот несомненно рукотворный зал, находилось нечто, напоминающее каменный алтарь, вокруг которого лежало несколько скелетов. Их позы говорили о том, что существа умерли неожиданно, и каждое из них стремилось в последний миг прикоснуться к чему-то. Видимо, к шару, парившему в полуметре над алтарем. Величиной с крупный грейпфрут, шар был молочно-белым. Нет, не так - одернул себя Макс - он был как будто сделан из прозрачного стекла, а внутри его наполнял то ли дым, то ли туман, серовато-белого цвета. Шар, зависнув над алтарем, медленно вращался, и наполняющее его вещество металось внутри него, то сгущаясь, то становясь реже. Почему-то это движение создавало ощущение тревоги, словно происходило что-то нехорошее, неправильное.

- Это и есть Сфера? - шепотом спросила Милана.

- Да, это Сфера, или Оружие древних, - так же шепотом ответил Макс.

- Тогда давай возьмем ее! - Милана сделала шаг к алтарю, затем остановилась и неуверенно произнесла, - нет, это должен сделать ты.

Макс в отличие от нее еще не пересек входа в пещеру, что-то останавливало его, какой-то нерациональный страх. Вспомнилось видение, в котором Олайо был уверен, что Сфера может защищать себя сама сколь угодно долго. Это походило на правду, если вспомнить сумасшествие Аристарха, гибель его экспедиции, а также оценить состояние собственного организма. Не говоря уж обо всех спутниках Макса, за исключением Миланы, которая была просто таки непрошибаемой.

- Ну, в чем дело? - нетерпеливо воскликнула девушка.

- Да, сейчас.

Макс насильно заставил себя войти в пещеру, тело тотчас же отозвалось на это нехитрое действие новыми приступами страданий. Боль была такой сильной, что Макс в какой-то момент почти перестал ее ощущать: сознание отказывалось воспринимать ее. Казалось, каждая пора его тела кровоточит, каждый нерв разрывается, подавая измученному мозгу сигналы: "Смерть, здесь смерть!" Наклонившись вперед, Макс вытянул руку и коснулся Сферы кончиками пальцев. Тотчас же неимоверная боль взорвала полумертвое сознание, заставив его осыпаться тусклыми осколками.

 

Глава 16

Холлайо, Хранитель Сферы, не мог поверить своим глазам: за все триста лет своей службы во Дворце Избранных он ни разу не видел ничего подобного. Сфера, средоточие знаний, накопленных мелурийской цивилизацией, святая святых, центр жизни, впервые за всю историю своего существования, насчитывающую сотни миллионов лет, изменила цвет. Ее идеально прозрачное тело, символизирующее для каждого Посвященного чистоту науки, вдруг наполнилось мутным туманом. Это было так неожиданно и страшно, что Холлайо, не задумываясь, вцепился сведенными от напряжения пальцами в проводник, собираясь сообщить о происшествии Великому. Он даже не сразу понял, что произошло, а поняв, замер в изумлении: его сознание, вместо привычного потока информации, окунулось в абсолютный вакуум. Сфера молчала. Холлайо сделал еще одну попытку, затем еще и еще… Результат оставался прежним. Он приложил ладони к стеклянному куполу, отгораживающему Священный зал от остального мира, и купол, считав излучения его ауры, плавно поднялся вверх. Спотыкаясь, Холлайо двинулся в центр зала, где над Магнитным алтарем висела в воздухе Сфера. Он надеялся, что изменения, произошедшие с ней, все же не затронут защитного поля, и Сфера сумеет опознать в нем имеющего допуск. Иначе кара артефакта могла быть немедленной и жестокой: любой непосвященный, покусившийся на Сферу, был бы испепелен ею. Вступив в пределы защитного поля, Холлайо с облегчением вздохнул: ничего страшного не произошло, Сфера беспрепятственно допустила его к себе. Но тут же, не успев обрадоваться, Хранитель испытал новый шок: артефакт, всегда висевший неподвижно, теперь медленно вращался вокруг собственной оси!

- Этого не может быть! - пробормотал Холлайо.

- Это произошло, - заставив вздрогнуть, от неожиданности, эхом прозвучал чей-то спокойный голос.

Хранитель в панике обернулся и увидел двоих Высших Избранных, которые внимательно вглядывались в помутневшее тело Сферы. Говорил Двайо, только недавно вернувшийся с юга Мелурии, где он изучал новый вид животных.

- Вы что-то знаете? - спросил Холлайо.

- Дело в том, что теперь мы не знаем ничего, - грустно улыбнувшись, ответил ему Сайе, приближенный советник Великого Избранного. - Сфера замолчала, и боюсь, навеки.

Холлайо принимал новые и новые попытки связаться со Сферой через Проводник - все было напрасно.

- Оставь, смирись, - проговорил Сайе.

- Но почему? - в отчаянии выкрикнул Хранитель.

- Кто знает… Возможно, пришел срок ее смерти. А с нею и наш конец.

- Но великая мелурийская цивилизация…

- Погибает, - спокойно продолжил Двайо. - На смену ей идет другая. Так бывает всегда.

Холлайо ощутил странную беспомощность. Он, один из Высших Избранных, привыкший к своему могуществу, сейчас чувствовал себя абсолютно беззащитным и неприспособленным к жизни. Не имея возможности прикоснуться к хранилищу Единого разума, не получая его подпитки, он внезапно понял, что остался один на один со всем миром. Холлайо в ужасе оглянулся, будто призывая на помощь. В глазах потемнело, голова закружилась, мысли стали путаться.

- Вот и все… - заплетающимся языком проговорил Двайо. - Первыми уйдут Избранные и Посвященные, ибо мы не можем существовать отдельно от Единого разума, наш мозг не приспособлен к автономной работе. Немного дольше продержатся Мастера и Подмастерья, но и они не справятся с обрушившейся на них ответственностью. Они привыкли к тому, что ими руководят.

- А Низшие? - прошептал Холлайо.

- Возможно, погибнут, не будучи способны организовать свою жизнь. Или одичают, превратятся в нецивилизованные племена. Хотя, вряд ли, учитывая то, что у нашего народа практически утрачен инстинкт самосохранения. Живя миллионы лет в довольстве, привыкнув полагаться на Единый разум, мы совсем потеряли связь с природой. Скорее всего, остатки Низших вскоре тоже вымрут, или станут жертвами новой расы - сильной, молодой, жестокой.

- Но за что?

- Таков закон природы, о которой мелурийцы забыли. Выживает сильнейший. Возможно, Сфера уловила наступление новой эры, и решила, что наше время прошло. А жаль… Ведь мы были почти богами…

Мутнеющим взглядом Холлайо еще успел уловить, что его собеседники обессиленно падают на колени, и сам опустился рядом. Он чувствовал невероятную слабость, которая постепенно превращалась в равнодушие. Стало все равно, что случится дальше. Над головами Избранных медленно вращалась Сфера, отбирая у них остатки знаний, опыта, разума… Холлайо, прощаясь, в последний раз взглянул на нее и услышал затихающий шепот Двайо:

- Мы уходим… Склоните головы… Приветствуйте сумерки богов…

Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать сидел, пристегнутым за руки и за ноги к вращающемуся прозрачному креслу, глядя на троих Посвященных, которые готовили для него Венец забвения. Один миг в Венце - и сознание Низших очищалось, для них больше не существовало обид, проблем и неразрешимых вопросов. Они снова становились покорными, довольными жизнью, и спокойно отправлялись обратно, туда, где их ждала работа, теплые дома, вкусная еда. Но только не номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать. Его подвергали воздействию Венца уже третий раз, и все напрасно! Память его вскоре опять восстанавливалась, и он вновь и вновь выражал недовольство своей судьбой, требуя, чтобы ему позволили еще раз пройти экзамен на Подмастерье.

- Может быть, стоит подержать Венец на его голове подольше? - вслух размышлял один из Посвященных.

- Он превратится в животное и не сможет работать, - возразил второй.

- Ну и что? Он сможет выполнять элементарные действия, например, переносить предметы с места на место. Зато мы избавимся от его претензий, - сказал третий.

- Хорошо, значит, оставляем его в Венце на более длительное время.

Первый говоривший подошел к Низшему и надел на его голову Венец. Низший оскалил зубы в злобной, издевательской ухмылке и приготовился к сопротивлению. Сейчас его палач прикоснется холеными пальцами к блестящему Проводнику, и в сознание протянутся холодные щупальца Сферы, выдергивая и перекачивая в себя опыт, память, знания… Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, сам не зная, каким образом, научился сопротивляться этому воздействию. Он напрягал все свои силы, выталкивая чужой разум из своего сознания. Конечно, это удавалось только частично, но позволяло со временем восстановить память.

Низший был готов к вторжению, когда Посвященный взялся за Проводник. Но ничего не произошло, Сфера не спешила протягивать в мозг Низшего свой щуп. Озадаченно нахмурившись, Посвященный повторил свою попытку. Снова ничего. Вдруг лицо Посвященного исказила гримаса боли, и он в судорогах рухнул на белоснежный пол. Следом за ним свалились остальные двое. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать издевательски расхохотался, сам не понимая, что происходит, и сделал попытку встать с кресла. К его удивлению, зажимы, державшие его конечности, вдруг разомкнулись. Низший встал, вышел из комнаты и побрел по Дворцу Избранных, то и дело натыкаясь на распростертые тела. Длинным коридором, обвивавшим дворец, он, не чувствуя усталости, поднимался все выше и выше, везде встречая ту же картину гибели.

Наконец он оказался под самой крышей огромного здания, в помещении, посреди которого над каким-то столом парил мутно-белый шар. Вокруг на полу лежали мертвые тела, к виду которых Низший уже привык за время своего путешествия по Дворцу. Он перешагнул через трупы и приблизился к шару почти вплотную. "Сфера", - понял он, глядя на него и испытывая непонятное желание прикоснуться. Номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать протянул руки к Сфере и сделал то, чего до него не делал ни один мелуриец. Он сжал в ладонях гладкую поверхность мутного шара.

Тотчас же в его сознание хлынули мощные потоки: знание, опыт, умения сотен тысяч поколений, бережно хранимые многие миллионы лет, Сфера отдавала теперь ничтожному Низшему, дерзнувшему прикоснуться к ней в момент ее перерождения. Сознание содрогалось, перекручивалось, изнемогало под гнетом вливаемой в него информации, не выдерживая ее огромности. Но Низший устоял, нырнув в глубины своего подсознания, расширив и трансформировав его с помощью Сферы и уложив туда большую часть интеллектуального багажа. Вихри, поднятые потоками, исходящими из Сферы, утихли, теперь номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать был единственным обладателем всего Единого разума. И этот разум сделал его жизнь бесконечной. Он разжал пальцы, выпуская на свободу опустошенный артефакт, и двинулся к выходу.

- Я - Великий Бессмертный! - произнес он, обращаясь к лежавшим повсюду трупам, и нежно улыбнулся им. - Я - Бог!

 

Глава 17

Солнечный свет резал глаза, и Макс прикрыл их ладонями, боясь ослепнуть после стольких дней, проведенных в подземелье.

- Идем сюда, в тень, - потянула его за рукав Виктория.

Макс послушно двинулся за девушкой, все еще страшась встречи с ярким светом дня. Кто-то, радостно вопя, повис на его шее. Макс посмотрел между пальцев и увидел Ромку, который весело скакал вокруг и кричал:

- Вы вернулись, ура!

- Надеюсь, не зря ходили? - осторожно спросил Гарт, нежно обнимая Викторию.

- Не зря, не зря! - заверила его Милана, доставая из мешка и демонстрируя всем мутноватый шар.

- Это вот и есть Оружие Древних? - разочарованно протянул Ромка. - А я-то думал, будет что-нибудь покруче…

Наконец решившись оторвать руки от лица, Макс, щурясь, осмотрелся вокруг. Они стояли прямо перед выходом из пещеры, рядом с шатром, около которого горел костер, своими язычками облизывая котелок с приятно пахнущим варевом. Около костра стояла Аня, и не отрываясь, смотрела на Макса сияющими глазами, почему-то не решаясь подойти к нему. Макс подошел сам, обнял девушку и поцеловал в щечку. Она крепко обхватила руками его шею и прошептала в самое ухо:

- С возвращением! Я так боялась за вас…

Макс осторожно отстранился, заглянул в синие глаза, наполненные слезами радости и легко, еле касаясь, поцеловал улыбающиеся губы.

- Рассказывайте, как было! - потребовал Ромка, бестактно прервав их уединение.

Макс предоставил рассказывать Милане. Сам он с того момента, как прикоснулся к Оружию Древних, ничего не помнил, кроме очередного ослепительно яркого видения о какой-то великой катастрофе древней цивилизации. Потом он очнулся и обнаружил себя лежащим на чем-то ужасно неудобном, впивающемся в ребра. Немного поворочавшись, Макс уяснил, что валяется прямо в груде костей, на которые его бесцеремонно свалила Милана. Оказалось, что девушка не только вынесла Сферу, но и на своих плечах вытащила его из пещеры. Когда Милана почувствовала, что силы ее иссякли, она опустила Макса на кучу скелетов и принялась хлестать его по щекам, дабы привести в чувство. Потом они вместе двинулись туда, где оставили своих спутников, разыскали их живыми и невредимыми в сталактитовой пещере и без особых приключений вернулись к выходу. Сейчас Максу было стыдно вспоминать, что он оказался слабее хрупкой девушки, поэтому он помалкивал и только согласно кивал, подтверждая рассказ Миланы. Он глубоко вдыхал чистый горный воздух и наслаждался свежим ветерком, обдувающим усталое тело. А еще смотрел на Аню и радовался встрече.

- Давайте обедать, - пригласила Аня. - У нас уха из форели.

- Я сам наловил! - похвастался Ромка.

С удовольствием наевшись наваристой, ароматной ухи и напившись чаю из каких-то душистых трав, собранных Гартом, Макс сыто откинулся назад, оперся на ствол дерева и спросил, обращаясь к Сергею Ивановичу:

- Так что дальше делать будем с этим самым Оружием? Каким образом оно действует?

Профессор достал из кармана ветхую тетрадку, полистал ее и сокрушенно покачал головой.

- Не знаю, Максим, в дневнике Аристарха на этот счет ничего не говорится. Написано только, что Оружие Древних обладает способностью передавать энергию одного человека другому. А вот каким образом это сделать - большой вопрос.

Макс припомнил свое последнее видение, в котором Низший прикоснулся к Сфере и получил от нее все знания своей цивилизации. Перед этим Сфера как будто вышла из строя, или сошла с ума, что ли, и отобрала энергию у Посвященных и Высших, которые тут же упали замертво. А если предположить, что она отдала все это Низшему, то сейчас она должна быть пуста. Значит…

- Милана, дай мне Сферу, - сказал он.

- Что вы задумали, голубчик? - заволновался Сергей Иванович, обеспокоенно глядя, как Макс протягивает руку к мутному шару. - Нельзя же так! Если одно прикосновение заставило вас потерять сознание, то взяв ее в руки, вы можете убить себя! Подождите, нужно подумать, изучить ее свойства…

- Некогда думать, профессор. Все равно у нас нет никаких исходных данных для анализа, - возразил Макс, решительно принимая Сферу в ладони. - Надо дей…

Его пальцы сомкнулись на гладкой поверхности шара, и какая-то невидимая волна, накатив на сознание, потянула его за собой, в мутную неизвестность. Глаза закатились, и последнее, что ощутил Макс - медленное падение своего враз обессиленного тела…

 

Глава 18

Великий Бессмертный не понимал, что происходит. Не он ли наделен всеми знаниями народа Мелурии? Его могучий разум иной раз повергал в шок его самого. Казалось, он знал все, на любой вопрос его сознание тотчас же услужливо давало развернутый ответ. К его услугам были знания всего Единого разума, из которого Посвященные всегда черпали лишь жалкие капли. И что же? Почему Мелурия постепенно превращается в руины? Проклятые Низшие совсем отбились от рук, они не хотели работать, требовали все больших благ и развлечений, не желая ничего отдавать взамен. Подмастерья и Мастера не справлялись со своими задачами, у них не получалось правильно руководить Низшими. То тут, то там вспыхивали восстания, мерзкие твари убивали тех, кто призывал их к порядку и заставлял работать, и продолжали веселиться. В городах остановилось строительство. Пришло в упадок сельское хозяйство, Мелурии грозил голод. В конце концов, дошло до того, что уцелевшие Подмастерья и Мастера перестали выходить из своих домов, опасаясь нарваться на обезумевшую толпу Низших, и тихо умирали от голода в своих, теперь темных и холодных, жилищах. Самого Великого Бессмертного Низшие пока не трогали, его величественный вид вызывал у них страх. Но все это могло перемениться в любую минуту, в конце концов до тупых животных должно было дойти, что Великий - один, а их много. И тогда они могли пойти на штурм Дворца.

Глядя из окна на ликующих Низших, Великий Бессмертный тщетно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Но сознание, развертывая перед ним хранилища древних, не могло дать ответ на единственный мучивший его вопрос: как восстановить ранее существовавший Порядок?

В его Дворец все еще исправно поставлялись продукты, а повара на дворцовой кухне все еще послушно готовили для него обеды. И когда он шел по улицам города, Низшие склонялись перед ним в поклонах. Но все чаще он слышал за своей спиной недовольный ропот, который тут же стихал, стоило ему повернуться к толпе лицом.

- Дальше так продолжаться не может! - шепотом воскликнул Великий Бессмертный.

В самом деле, что дальше? Что будет, когда Низшие в своем нелепом разгуле перебьют последних Мастеров и Подмастерьев, когда страна окончательно впадет в разорение, когда безмозглые существа придут по его душу? А ведь твари даже не понимают, что скоро сами сдохнут от голода. Веселятся на останках некогда великой цивилизации! Бессмертный горько усмехнулся. Того ли он желал?

Уже сейчас Низшие начали постепенно вымирать. От холода, голода, болезней… Привыкшие к тому, что о них всегда кто-то заботился, они не умели сами организовать свою жизнь. Теперь их некому было лечить, никто не говорил им, что нужно делать, и Низшие гибли, сами не понимая, что за вожделенную свободу платят своими жизнями.

Бессмертный сам чувствовал себя очень плохо. Иногда ему казалось, что голова его раскалывается пополам. Сознание вытворяло с ним странные шутки, то кидая его в будущее, то отсылая назад в прошлое. Иной раз он не мог понять, где он, и что вообще происходит вокруг, а порой ловил себя на том, что произносит вслух какие-то неведомые ему самому слова. Разум Бессмертного изнемогал под грузом обрушившихся на него знаний, некогда бывших достоянием целой цивилизации. Он начинал бояться сам себя. Особенно страшно было засыпать, потому что во сне невозможно было контролировать сознание, и оно преподносило ему чудовищ, жутких монстров, которые словно собирались вот-вот зажить собственной жизнью. Если днем Бессмертный еще мог держать себя в руках, то ночь каждый раз становилась для него непосильным испытанием, грозя выпустить на свободу воплощение его кошмаров.

- Как мне жить? Что делать дальше? - бормотал под нос Бессмертный, с омерзением взирая вниз, на копошащиеся фигурки своих подданных.

Да подданные ли это? Тупые, неуправляемые, злобные, они вот-вот вырвутся из повиновения, и тогда… Но ведь он - Бог! Он - Великий Бессмертный! И его предназначение - повелевать! "Кем?" - ехидно прошелестело сознание. Бессмертный в поисках ответа окунулся в недра Единого разума. Чужие труды, мысли, обрывки разговоров начали прокручиваться в измученном мозгу, и вдруг… "На юге обнаружен новый вид животных. Ведут стадный образ жизни, передвигаются на двух конечностях… Прямоходящие… Внешним видом отдаленно напоминают мелурийцев… Делятся на мужские и женские особи… живородящие…" Бессмертный изучал эту информацию, переворачивал ее так и этак, сам еще не понимая, что его так заинтересовало. Поразмыслив над ней некоторое время, он возобновил свои поиски. На этот раз он натолкнулся на панический всплеск чьей-то мысли: "Они разумны! Вне всяких сомнений, эти существа разумны!", и еще: "Эти существа - угроза великой мелурийской цивилизации!" А затем: "Используют возможности своего мозга лишь на десять процентов"…

Бессмертный усмехнулся: вот оно! Он нашел свое новое царство! Впрочем, почему же царство? Его мир! Он придет к ним, диким, нецивилизованным, и поразит их дремучий разум своим могуществом! И он станет настоящим Богом, милостивым и строгим, милосердным и карающим. Он не станет делиться с ними своими знаниями, ибо божественные знания должны быть недоступны простым смертным. Вечный, как солнце, он всегда будет с ними - близкий и недосягаемый одновременно. Он будет лишь наблюдать со стороны, как они развиваются, учатся, делают открытия. А они будут поклоняться ему. Всегда.

- Я назову их… люди! - улыбнулся Бессмертный и вышел из комнаты, отправляясь в свой новый мир. А Низшие пусть остаются здесь. Скоро они добьют Мастеров и Подмастерьев, а затем и сами передохнут, это лишь вопрос времени.

Бывший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, а ныне Великий Бессмертный, он же Бог, решительно сделал первый шаг. Он шел к людям.

 

Глава 19

- Макс, очнись! Очнись же!

Медленно приходя в сознание и ощущая отвратительную слабость во всем теле, Макс нехотя открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Аню. Лицо девушки было испуганным, в синих глазах застыла тревога. Не желая пугать ее, Макс через силу улыбнулся и, опираясь на непослушные руки, сел и оглянулся. Вокруг него стояли друзья, вид у всех был такой же встревоженный.

- Ты как? - спросила Виктория.

- Нормально…

Макс заметил Сферу, валявшуюся недалеко от него. Видимо, потеряв сознание, он выпустил шар из рук, и теперь тот сгустком тумана лежал на траве. Присмотревшись, Макс увидел маленькую яркую искорку, мерцающую сквозь мутную пелену в недрах Сферы.

- У тебя получилось, - сказал Сергей Иванович, перехватив его взгляд.

Профессор присел на корточки перед Сферой, и, избегая прикасаться к ней, внимательно вгляделся.

- Очевидно, это сгусток энергии, - наконец, проговорил он, вставая. - Твоей энергии. Теперь остается придумать, как разделить ее на всех.

- А тут и придумывать нечего! - жизнерадостно воскликнула Милана. - Оружие Древних сделает все само!

Девушка нетерпеливо протянула руку, чтобы взять Сферу, но ее остановила Виктория.

- Не так быстро! Мы должны взяться за нее все вместе, одновременно, чтобы сила распределилась поровну. Кстати, и Макс тоже. Насколько я понимаю, Сфера выкачала из него всю энергию.

Макс, ощущавший себя не сильнее новорожденного котенка, согласно кивнул.

- Так чего мы ждем? - недовольно поморщилась Милана. - Пора действовать!

Конец фразы утонул в громком хлопанье крыльев. Над поляной закружился крупный ворон и, мягко спланировав, решительно уселся на плечо Алешки. Некоторое время птица испытующе оглядывала всех по очереди, затем, хрипло каркнув, осторожно ущипнула клювом ухо юноши.

- Мне пора идти. Зоэ призывает меня к себе, - сказал Алешка.

- А я думал, ты с нами пойдешь… - разочарованно протянул Ромка, который живо интересовался учением солнцепоклонников.

Мальчишка явно не хотел так рано расставаться со своим новым товарищем, и сейчас умоляюще смотрел на него своими бархатными глазами.

- Пошли с нами, а?

- Я не могу, - мягко улыбнулся Алешка. - У каждого из нас свое предназначение. Мое - охранять Священные горы. Здесь я нужнее. А вы справитесь сами.

Он протянул парнишке руку, которую тот с чувством пожал.

- Спасибо, Алеша, ты нам очень помог. Без тебя мы бы год эту пещеру искали, - Макс в свою очередь обменялся с юношей крепким рукопожатием.

Алешка пожал руки остальным мужчинам, получил три поцелуя от девушек, отчего на его загорелых щеках вспыхнул густой румянец, и быстро зашагал по горной тропе вслед за взлетевшим вороном. Скоро его статная фигура в белом одеянии исчезла за нагромождением валунов.

- Ну что, начнем? - деловито спросила Милана.

- Да подожди ты, дай хоть собраться! - прикрикнула Виктория, которую нетерпение подруги, видимо, сильно раздражало.

Все принялись укладывать свои мешки, Илья с Сергеем Ивановичем свернули дорожный шатер, а Гарт погасил костер, над которым висел котелок с наполовину выкипевшим, всеми позабытым чаем.

- Все готовы? - спросила Виктория. - Тогда на счет три.

Друзья сгрудились вокруг Сферы и протянули к ней руки.

- Раз… два… три! - скомандовала Виктория, и восемь ладоней одновременно прикоснулись к поверхности шара.

Максу показалось, что Сфера слегка нагрелась, впрочем, может, ей просто передалось тепло стольких рук. Затем раздался сухой щелчок, он ощутил нечто вроде слабого электрического разряда, и от неожиданности отдернул ладонь. Больше вроде бы ничего из ряда вон выходящего не произошло, и Макс обменялся с Аней вопросительным взглядом.

- Так что, получилось, или нет? - подал голос Илья.

- Думаю, да, - ответил ему Сергей Иванович, указывая на Сферу.

Яркий огонек внутри нее исчез, и Сферу снова наполнял лишь туман.

Макс тоже считал, что что-то у них получилось. Во всяком случае, теперь, после прикосновения к Сфере, он чувствовал себя несколько бодрее, как будто к нему вернулась часть его сил.

- Тогда пора отправляться, - сказал, вдруг помрачнев, Гарт.

- Нужно взяться за руки, - предложила Виктория, - чтобы нас не разбросало.

Милана деловито подхватила Сферу, ничуть не опасаясь прикасаться к ней, непочтительно сунула ее в свой мешок, и встала справа от Макса.

- Я готова! - весело улыбнулась она, подавая ему руку.

Слева от него стояла Аня, которая заметно нервничала. Ободряюще улыбнувшись ей, Макс осторожно сжал хрупкие пальчики девушки и почувствовал, как они слегка дрогнули в ответ.

Некоторое время все стояли, взявшись за руки, образовав замкнутый круг, и сосредоточенно молчали.

- Как это делается? - нервно спросил Илья. - Я раньше попадал сюда только через Портал.

- Надо представить себе место, в которое ты хочешь попасть, - ответил Макс.

- Как я могу представить себе Мрак, если я ни разу там не был?

- Значит, просто сосредоточься и постарайся захотеть очутиться во Мраке.

- Да уж, захотеть во Мрак - задача не из легких, - хмыкнул Сергей Иванович.

Макс и сам пребывал в затруднении. Он не мог себе нарисовать в мыслях хоть какую-нибудь отчетливую картинку, потому что совершенно ничего не знал о той грани реальности, в которую надо было попасть. И от души пожелать там оказаться тоже не мог, его сознание протестовало и посылало панические сигналы: "Опасность! Опасность! Там опасность!" На лицах его друзей читались беспомощность и растерянность: никто не знал, что нужно делать. Лишь одна Милана безмятежно улыбалась, да во взгляде Виктории светилась отчаянная решимость преодолеть все преграды на пути к сыну.

- Может, я могу чем-то помочь? - вдруг раздался ехидный голос, заставивший Макса вздрогнуть. - Я смотрю, без меня ничего не получится.

Макс несколько запоздало сообразил, что звук исходит из его кармана, и понял, что это говорит внезапно очнувшийся от спячки Фурис.

- Замолчите… Закройте глаза… Сосредоточьтесь… - завывал демон с интонациями профессионального гипнотизера. - представьте себе мир, отличный от вашего - мир демонов, нежити, мир, где правит зло… Там в фиолетовом небе горит багровое светило, и под ним растут деревья с багряной листвой. Земля там серая, как пепел, и сквозь нее пробивается красная, как кровь, трава. Воды там темны, как ночь…

Постепенно монотонный голос Фуриса вытеснил у Макса из головы все посторонние мысли, и в сознании начала вырисовываться четкая картина. Пейзаж, возникший перед его мысленным взором, был таким фантастическим и отталкивающим, что Макс непроизвольно вздрогнул и открыл глаза.

Трава под ногами была тревожного красного цвета, между багровыми деревьями извивалась узкая пепельно-серая тропка, а в чернильно-фиолетовом небе низко висело похожее на сгусток крови светило.

- Ай да Фурис! - зазвенел справа восхищенный голосок Миланы. - Ловко!

Макс поспешно повернулся к Ане и, убедившись, что с девушкой все в порядке, немного успокоился. Затем обвел взглядом остальных своих товарищей: все были в сборе.

- Добро пожаловать во Мрак! - прохрипел Фурис и снова замолчал.

Все попытки разговорить его оказались тщетными: зловредный демон заткнулся и больше общаться не пожелал.

- Так, и в какую сторону теперь идти? - растерянно поинтересовался Сергей Иванович.

- Туда! - Виктория решительно зашагала по узкой серой тропе. - Держитесь рядом, не отставайте.

Решив положиться на интуицию девушки, Макс двинулся вслед за ней, потянув за руку Аню. Следом гуськом пошли все остальные, замыкал отряд Гарт, чутко прислушиваясь, оглядываясь по сторонам и держа свой арбалет наизготовку.

Первые шаги по Третьей грани дались Максу нелегко: каждую секунду он ждал нападения, ловушки. Необычные цвета, в которые был окрашен этот мир, раздражали и создавали ощущение угрозы. Все здесь было чужим, недобрым, враждебным: и земля, будто присыпанная пеплом, и кровавая трава, на которую не хотелось наступать, и воспаленный глаз светила. А больше всего угнетало низкое мрачное небо фиолетового цвета, вид которого рождал в душе тревогу.

Тропа виляла между деревьями, за каждым из которых Максу чудился неведомый враг. В лесу стояла абсолютная тишина: не было слышно ни пения птиц, ни шорохов. Молчащий лес - в этом было что-то неестественное и пугающее.

Постепенно лес становился реже, и наконец оборвался, переходя в плоскую, поросшую травой равнину. Макс вздохнул свободнее: ему казалось, что на открытой местности как-то безопасней. Виктория же, напротив, остановилась и тревожно огляделась вокруг.

- Паршиво… - пробормотала она сквозь зубы, - мы здесь как на ладони…

Вдруг Аня испуганно вскрикнула и указала куда-то вверх. Макс поднял голову и увидел в мрачном небе несколько десятков точек, которые стремительно приближались.

- Это птицы? - растерянно спросил, ни к кому не адресуясь, Илья.

- Нет, не похоже… - ответил Сергей Иванович, напряжено вглядываясь вдаль.

Вскоре существа приблизились настолько, что можно было рассмотреть их огромные крылья и когтистые лапы.

- Упыри! - закричала Виктория, выдергивая из-за спины арбалет.

Гарт уже поднял свое оружие и тщательно прицелился.

- Встаньте спина к спине! - скомандовал он.

Все сгрудились в кучу, Макс затолкал отчаянно сопротивляющегося Ромку в середину круга и постарался загородить собой Аню. Он пытался сосредоточиться и ощутить знакомый прилив силы, но ничего не происходило. Макс мельком подумал, что, возможно, дело во враждебной природе Мрака, которая не хочет делиться с ним своей энергией. Но тут он почувствовал слабое, едва ощутимое покалывание в кончиках пальцев, и сделал глубокий вдох, ожидая, что знакомый поток энергии хлынет в его тело.

Между тем, стая упырей опустилась над людьми так низко, что кожистые крылья загородили небо, а их громкое хлопанье почти оглушало. Твари кружились над головами, выбирая первую жертву. Их отвратительные оскаленные морды выражали только бесконечную тупую жажду крови, желтые глазки сверкали ненавистью. Один из упырей, вытянув перед собой лапы с хищно скрюченными пальцами, устремился к Ане. Макс быстро выкинул вперед руки, но, против ожидания, разряд энергии, сорвавшийся с его пальцев, оказался слабым, почти неощутимым. Он не причинил твари никакого вреда, лишь откинул ее от Ани на небольшое, около метра, расстояние. Стараясь не поддаваться нахлынувшей панике, Макс ухватился за рукоять меча. Щелкнули арбалеты, и один из упырей рухнул вниз с пробитым горлом, в последних судорогах вонзая в землю кривые когти. Второй упырь был ранен, болт вонзился в его лапу. Но это не остановило чудовище, и, яростно зашипев, упырь кинулся на Макса. Тот поднял меч, готовясь к смертельной схватке, но тут одна из тварей издала пронзительное верещание, и в стае поднялся переполох. Упыри вдруг перестали атаковать людей, и в панике заметались в воздухе, сталкиваясь друг с другом и беспорядочно хлопая крыльями. Казалось, их что-то очень напугало, и Макс принялся оглядываться по сторонам в поисках еще более страшного хищника. Но он никого не увидел, а стая резко взмыла вверх, и через несколько мгновений растворилась вдалеке.

Аня обессиленно прислонилась к Максу, по ее лицу текли слезы.

- С тобой все в порядке? - спросил Макс, ласково обнимая девушку.

- Да, только испугалась очень…

- Что произошло, почему они улетели? - изумленно спросил Илья, отирая со лба капли холодного пота.

- Животные ведут себя подобным образом только в том случае, когда в поле их зрения появляется более сильный хищник, - задумчиво проговорил Сергей Иванович, подтверждая догадки Макса. - Например, при появлении льва гиены разбегаются. Только я не могу себе представить существо, способное напугать стаю упырей…

- Да какая разница! - перебила его Милана. - Главное, они улетели.

Макса поразила ее беззаботность. Казалось, девушка совсем не испугалась. Он хотел было выразить свое удивление вслух, но его отвлекли резкие неприятные звуки, доносящиеся с земли. Труп упыря, подбитого арбалетным болтом, внезапно зашевелился и зашипел. Аня испуганно попятилась, Макс схватился за меч, но не успел даже замахнуться. Тварь неожиданно резво поднялась на ноги, разбежалась и взмыла в воздух. Упырь и не думал мстить за нанесенную ему рану, он поднимался все выше и выше, улетая следом за своей стаей.

- Давайте выбираться отсюда, - распорядилась Виктория и, закинув за спину арбалет, решительно зашагала прочь от места нападения. Остальные двинулись за ней. Макс шел, держа Аню за руку, и вслух недоумевал:

- Откуда они взялись? Напали среди бела дня… Они же демоны, должны нападать по ночам!

- Это - наш мир! - оскорблено заявил Фурис из кармана. - Здесь демоны вольны делать все, что угодно, и когда угодно!

- Что ж ты не предупредил? - разозлился Макс.

Фурис, не желая отвечать, замолчал.

- И вот еще что странно, - сказал Макс. - Я не сумел воспользоваться своим даром. Он пропал. То есть, не совсем пропал, а уменьшился в несколько раз, я думаю.

- В этом как раз нет ничего странного, - отозвался бодро шагающий рядом Сергей Иванович. - Разделив свою энергию между нами, ты тем самым и свой дар разбил на восемь частей. Соответственно, стал в восемь раз слабее.

- Да, действительно, я и не подумал… - расстроенно пробормотал Макс, остро ощущая свою беззащитность и беспомощность.

- Мы можем проделать то же самое в обратном порядке, - предложила Виктория. - Каждый из нас коснется Сферы, а потом ты заберешь свою энергию обратно.

- Нет уж, не надо, - решительно отказался Макс. - Хватит с нас экспериментов. Мало ли что может из этого получиться. К тому же, неизвестно, когда понадобится вернуться во Вторую грань. Мы не можем так рисковать.

Багровое солнце клонилось к закату, окрасив край неба в тревожные лиловые тона, когда на пути возникла невысокая сопка, поросшая низким густым кустарником.

- Привал! - скомандовала Виктория, осмотрев подножье сопки.

Она ловко нарубила мечом веток с ближайшего куста и принялась разводить костер. Макс, Илья и Сергей Иванович занялись установкой шатров. Гарт в это время еще раз осматривал окружающую местность.

- Вроде пока все чисто, - сказал он, присаживаясь рядом с женой.

Аня порылась в своем мешке и достала несколько сухарей и пару длинных полосок вяленого мяса.

- Это все, что у меня осталось, - грустно усмехнулась она, разделив еду на всех.

- Ничего, проблемой питания займемся завтра, - ответила Виктория, хрустя сухарем.

Макс не очень хорошо понял, что имела в виду девушка: то ли она собиралась подстрелить упыря и сварить из него бульон, то ли намеревалась жевать устрашающе алую траву. Но вслух он ничего не произнес, решив, что отсутствие пищи - не самое страшное, если учесть, что все они в любой момент сами могут стать чьей-нибудь пищей.

- Дежурить будем по двое, - сказала Виктория. - Первую половину ночи - я с Максом, вторую - Гарт с Ильей. Остальным - отдыхать.

- Я тоже хочу дежурить! - возмутился Ромка.

Парнишка, видимо, боялся, что упустит что-нибудь интересное. Макс не переставал удивляться его смелости и любознательности. Даже встреча с упырями ничуть не охладила его жажды приключений.

- Дежурят только взрослые! - осадила Ромку Виктория. - И только опытные воины.

- Илья ничего не опытный! - возразил Ромка.

- Илья - взрослый мужчина, и к тому же экстрасенс! Он способен почувствовать опасность. А ты чем собрался с демоном сражаться? Своими прекрасными глазами?

Заметив, что Ромка огорченно надулся, Виктория рассмеялась и потрепала его черные волосы.

- Не расстраивайся, малыш! Если что-нибудь случится, мы тебя разбудим, обещаю!

Усталые и полуголодные, все расползлись по шатрам. У костра остались только Виктория с Максом. Солнце закатилось за горизонт, уступив место серо-зеленому, словно покрытом плесенью, лунному блину. Резко похолодало, по земле стелились густые клубы желтоватого фосфоресцирующего тумана. В потемневшей материи неба зияли тусклые прорехи звезд. Если днем было жутко и неуютно, то теперь Максу казалось, что неведомая опасность смотрит на него отовсюду. Он поежился и поближе придвинулся к костру, словно пламя могло защитить его.

- Садимся спина к спине, - сказала Виктория, - так безопасней.

Они уселись так, что справа от Макса оказался трещащий костерок, спина соприкасалась со спиной Виктории, а слева и впереди - простиралась странная и угрожающая ночь Мрака. Макс внимательно всматривался в освещенное грязно-зеленоватым светом пространство, каждую секунду ожидая нападения. Он был так сосредоточен на этом, что чуть не подскочил от неожиданности, услышав тихий голос Виктории:

- Как тебе здесь?

- Да как… Жутко, - промямлил Макс.

- Знаешь, а мне наоборот стало легче, когда мы сюда попали, - призналась девушка. - Тут я чувствую, что приближаюсь к Алану, что он где-то здесь…

Макс и сам заметил, что Виктория как-то успокоилась, и даже начала улыбаться. Он хотел сказать ей об этом, как вдруг девушка, заорав:

- Тревога! - прыгнула на него и повалила на землю.

В воздухе прозвучал визг летящей стрелы. Перевернувшись на спину, Виктория вскинула арбалет и выстрелила в темноту. Раздался болезненный стон, возвестивший, что девушка попала в цель. В этот момент Макс заметил, как из-за шатра бесшумно выскользнула фигура Гарта, который, видимо, выбрался, приподняв заднее полотнище. Воин припал к земле и пополз, извиваясь, в ту сторону, откуда прилетела стрела. Вскоре из темноты раздались звуки, явственно указывающие на то, что идет жестокий бой. Виктория выхватила меч и кинулась на помощь мужу, Макс устремился за ней.

Гарт сражался на мечах с огромным человеком, наряженным в одежду из звериных шкур. Голову воина украшало некое подобие шлема, увенчанное рогами. Вблизи Макс понял: то, что он принял за шлем, на самом деле - череп какого-то крупного животного. Пустые глазницы безучастно взирали на драку, нижняя челюсть отсутствовала, верхняя скалилась огромными клыками. Вокруг сражающихся сгрудилось еще около десятка воинов в звериных шкурах. Они громко ухали и рычали, подбадривая своего товарища, но в бой не вступали. Впрочем, Макс не думал, что дело здесь было в каком-то кодексе чести, не позволяющем вмешиваться в честную драку двоих. Просто противники так устрашающе размахивали своим оружием, что приближаться к ним было страшновато и чревато неприятными последствиями.

Увидев Макса с Викторией, обладатели мехов радостно зарычали и ринулись вперед.

- Спина к спине! - снова крикнула Виктория, и Макс успел подумать, что это становится их фирменным приемом.

Атака здорового мужика в короткой юбочке из пушистого меха заставила все мысли улетучиться. Макс еле успел отразить первый удар. Сталь заскрипела, удерживая напор, а он наугад саданул ногой снизу вверх, по мягкому удару и болезненному вскрику поняв, что не промахнулся. Однако замешательство противника длилось недолго, и Макс не успел им воспользоваться. Мужик резко распрямился и снова занес меч. Навязываемая им тактика боя Максу была абсолютно невыгодна, заставляя его мериться с противником физическими силами, сводя драку лишь к одному: кто надавит на меч сильнее? Учитывая то, что вес мужика превосходил Максов раза в два, как минимум, исход битвы становился понятен. Зато противник был тяжеловат в движениях и неповоротлив, и, будь у Макса возможность передвигаться, кружить вокруг него, это сильно увеличило бы его шансы. Но обрести маневренность значило открыть спину Виктории и свою, а учитывая количество врагов, взявших их в кольцо и выжидающих удобного момента для нападения, такой поступок был бы самоубийственным.

Макс понял, что такого напора ему долго не выдержать, и, улучив момент, когда его противник снова размахнулся, выкинул вперед левую руку, постаравшись послать в мужика энергетический заряд. Сделал он это скорее интуитивно, чем осознанно, особо не надеясь на то, что сумеет нанести врагу урон. Так и случилось: тяжелый воин отлетел на пару шагов и даже сумел удержаться на ногах. Но Макс не ожидал, что его отчаянный маневр сыграет роль психологической атаки: мужик испуганно уставился на него, не понимая, что произошло, затем принялся топтаться на месте, не рискуя снова приблизиться. Остальные подбадривали товарища громкими криками и даже подталкивали его вперед, но сами близко не подходили. В этот момент, сзади раздался предсмертный хрип, возвестивший о победе Виктории. Но, судя по активным движениям девушки, место поверженного врага занял новый воин.

Гарт тоже сумел уложить своего противника, и теперь схватился еще с одним. Макс продолжал выполнять роль живого щита, заслоняя спину Виктории, сам же находился в простое: никто не торопился с ним сразиться. Он воинственно потрясал мечом, переводил взгляд с одного противника на другого, но те продолжали опасливо топтаться на месте. Наконец, один из храбрецов все же решился напасть. Макс успел приготовить ему достойную встречу: он сконцентрировал в груди маленькую искорку энергии, и перекинул ее в ладонь левой руки. Он собирался швырнуть этот заряд в смельчака, когда на сцене появилось новое действующее лицо.

Из тьмы вынырнул с мечом в руке человек в черной одежде, сливающейся с ночью, и с криком:

- Во имя Господа! - снес голову противнику Макса.

Затем, неуловимым, текучим движением он обернулся к остальным нападавшим, а из темноты скользнули и встали плечом к плечу с ним еще три черные тени. Снова раздался клич:

- Во имя Господа! - и неожиданные союзники принялись лихо расправляться с людьми в шкурах.

Спустя несколько минут все было кончено, трупы врагов валялись на земле, а человек в черном, склонившись над поверженным противником, тщательно вытер окровавленный меч о шкуру, затем распрямился и произнес:

- Приветствую вас, дети мои!

- Здрасьте, - пробормотал ошарашенный Макс, разглядывая его.

Перед ним стоял мужчина лет тридцати, высокий и худощавый, со смуглым, выразительным лицом. Его тонкие черты в обрамлении длинных русых волос и аккуратной бородки придавали человеку обманчиво безобидный вид. Но жесткий и внимательный взгляд серых глаз, окруженных веером ранних морщинок, выдавал опытного и сурового воина. Высокий лоб незнакомца пересекала черная повязка. Одет мужчина был в длинную, почти до колен, рубаху черного цвета, подпоясанную черным же кушаком, и штаны из такой же ткани, заправленные в мягкие сапожки из черной кожи. Точно такая же одежда была и на его спутниках, которые сейчас доброжелательно рассматривали Макса, Викторию и Гарта.

- Что случилось? - вдруг раздался голос Сергея Ивановича.

Профессор, на ходу протирая заспанные глаза, плелся к ним от шатра, и вопрошал:

- Что произошло?

- Сергей Иванович, вы целы? - вопросом на вопрос встретила его Виктория.

- Ну да… все спят. А я проснулся, слышу - шум, ну, и пришел посмотреть.

Макс подумал вдруг, что они допустили изрядную оплошность, выставляя караул. Пока он, Гарт и Виктория отражали нападение, с остальными могло случиться что угодно. Например, их могли бы перебить во сне, или похитить. В этот раз все обошлось, но Макс дал себе слово впредь выставлять дежурных еще и в шатре.

- А вы, господа, кто? - спросил профессор с таким видом, словно увидел перед собой нерадивых студентов, год не ходивших на его лекции, а теперь явившихся сдавать экзамен.

- Мы - воины Господа, рыцари Тайного Ордена, - непонятно представился тот, кто пришел на помощь первым.

Человек принялся указывать на своих спутников по очереди и называть их имена:

- Брат Лука, брат Сергий, брат Леонид. А я отец Андрей, настоятель монастыря.

В представлении Макса, поведение этих людей так не вязалось с их духовными званиями, что он недоверчиво прищурился. Насколько он мог судить по фильмам и книгам, мечами размахивать могли только какие-нибудь буддистские монахи. Шаолиньские, например. Во Владивосток, например, даже приезжал такой аттракцион: монахи Шаолиня демонстрировали свои непревзойденные боевые навыки, а также чудеса пластики, растяжки и акробатики. Но Макс и в этом сомневался: ему казалось, что это была просто бродячая труппа артистов, а шаолиньские монахи как сидели в своих горах, так и сидят до сих пор. Ну, а уж о том, чтобы послушники православного монастыря бегали ночью, размахивая оружием, Макс никогда ничего не слышал и не читал. Более того, был точно убежден, что такого просто быть не может. А как же "не убий"? Как же христианская идея непротивления злу?

Видимо, эти мысли отразились на его лице, потому что отец Андрей, едва заметно улыбнувшись, сказал:

- Я все вам объясню, но здесь оставаться опасно. Вам лучше переночевать в Цитадели.

Все это было как-то непонятно, странно, но, к изумлению Макса, Виктория, не размышляя, ответила:

- Мы согласны.

Сергей Иванович с Максом отправились будить остальных. Чтобы не вдаваться в подробности случившегося, в которых он и сам не разобрался, Макс сказал только:

- Нам надо уходить, потом объясню, а сейчас некогда.

Илья молча начал собирать шатер, не задавая лишних вопросов. Аня доверчиво взглянула на Макса и принялась собирать вещи, Ромка пришел в восторг, предвкушая новое приключение. А вот с Миланой пришлось повозиться. Девушка настойчиво задавала один и тот же вопрос:

- Куда мы идем?

- В Цитадель, - ответил Макс, чтобы отвязаться, но на него обрушилась лавина новых вопросов.

- Что такое цитадель?

- В широком смысле, цитадель - это крепость, приспособленная к самостоятельной обороне. Слово происходит от итальянского cittadella, что буквально означает "маленький город", - вмешался Сергей Иванович. - В переносном же смысле - твердыня, оплот.

- И что там? - не успокаивалась Милана.

- Да вроде бы, православный монастырь, - ответил ей Макс. - Так что собирайся, и пошли. В любом случае, лучше переночевать там, чем ждать еще одного нападения.

Судя по выражению лица, Милана так не считала. Она открыла было рот, чтобы возразить, но осеклась и неохотно встала.

- Я готова.

- Следуйте за нами, - подходя, произнес отец Андрей.

Отряд двинулся следом за настоятелем, двое монахов шли по бокам, словно конвоируя, а третий замыкал шествие.

Обогнув сопку, отец Андрей остановился и указал вперед:

- Вот она, цитадель святого Николая Угодника.

Перед путниками высился каменный замок, окруженный широким рвом. Подойдя к нему, брат Лука снял висевший у него за спиной странного вида инструмент, напоминающий охотничий рог, и подул в него. Раздался громкий рев, и спустя минуту от стены замка отделился мост, повис на цепях, затем медленно лег, соединив собой берега рва.

- Идемте, дети мои, - сказал настоятель и первым ступил на мост.

Переходя ров, Макс поднял голову, разглядывая цитадель. Высокие глухие каменные стены заканчивались зубцами, под которыми располагались крохотные окошки-бойницы. Крепость имела неприступный, угрожающий вид. Макс подумал, что сюда, наверное, невозможно проникнуть, но и выбраться наружу так же трудно. Видимо, та же мысль пришла в голову Ане, так как девушка судорожно сжала его руку.

- Не бойся, я уверен, это друзья, - успокаивающе прошептал ей Макс.

- А я и не боюсь, - неожиданно ответила она. - Я чувствую их тепло.

Макс удивленно уставился на нее, затем, вспомнив, что Аня - эмпат, следовательно, ее чувствам можно доверять, облегченно выдохнул. Значит, действительно, все в порядке.

Перед ними распахнулись тяжелые металлические ворота, за которыми обнаружилась решетка, выкованная из толстых прутьев. Сквозь нее Макс разглядел молодого монаха, который, стоя сбоку от входа, крутил ручку какого-то механизма, очевидно, поднимающего решетку. Наконец, громоздкое сооружение медленно поехало вверх, и отряд ступил в мощеный камнем двор.

Крепость была огромна, ее действительно смело можно было назвать маленьким городом. За ее стенами располагалось множество строений. Посреди площади возвышалась часовня, обогнув которую, Макс увидел здание самого монастыря, окруженное несколькими хозяйственными постройками. К нему примыкала большая церковь, увенчанная золочеными куполами. Отец Андрей подошел ко входу в ту часть здания, которая, видимо, была жилой, перекрестился и, со словами:

- Добро пожаловать в монастырь святого Николая Угодника, - вошел первым, сделав остальным знак следовать за ним.

Макс никогда не был в монастыре, а в церкви был всего один раз, в семь лет, когда его крестили. Сам он считал себя атеистом, но уважал верования других людей. Поэтому сейчас он не совсем понимал, как правильно себя вести, чтобы не оскорбить религиозных чувств хозяев. Он в нерешительности топтался перед входом, наблюдая за своими спутниками. Первым порог монастыря перешагнул Сергей Иванович. Профессор аккуратно перекрестился, и, склонив взлохмаченную голову, шагнул внутрь, ведя за руку взволнованного Ромку. Следом, тоже осенив себя крестом, вошли Виктория с Гартом. Илья, воспитанный в иудейской вере, креститься не стал, он просто с почтением поклонился, и шагнул внутрь.

- Идем? - улыбаясь, спросила Аня и потянула Макса за собой.

Они перекрестились и вошли. За порогом оставалась Милана в компании трех монахов, которые терпеливо ожидали, когда все гости окажутся внутри. Макс оглянулся и увидел, что девушка все еще стоит, словно боится заходить. Его удивило выражение лица Миланы: она словно бы испытывала боль, смешанную с ужасом.

- Входи, сестра, - устав ждать, наконец, произнес брат Сергий.

- Да-да, сейчас, - пробормотала Милана и, будто на что-то решившись, сделала шаг через порог.

Макса удивило, что при этом девушка даже не перекрестилась, он осуждающе покачал головой, желая намекнуть ей, что она ведет себя бестактно, но Милана не заметила этого. Она плелась позади всех, спотыкаясь и тяжело дыша.

Оглядевшись по сторонам, Макс тут же забыл странное поведение Миланы, так его заинтересовал монастырь. Отец Андрей вел их по узким, извилистым коридорам, освещенным факелами, укрепленными на стенах. Здесь было множество дверей, Макс решил, что это - кельи монахов. В этой мысли он укрепился, услышав доносящиеся из-за дверей молитвы. Наконец, настоятель привел их в просторное помещение, посреди которого стояли дубовые столы и лавки.

- Это - монастырская трапезная, - сказал он. - Вы голодны, поешьте.

Брат Леонид пересек комнату и скрылся за дверью, которая, очевидно, вела в кухню. Вскоре он появился оттуда в сопровождении румяного, улыбчивого здоровяка, который нес большое блюдо с хлебом.

- Брат Евграф, - представил его настоятель. - Заботится о нашем хлебе насущном, в миру его звали бы поваром.

Поставив блюдо на стол, брат Евграф улыбнулся и снова отправился на кухню. Вскоре его стараниями стол был уставлен кушаньями. Отец Андрей произнес краткую молитву, из которой Макс понял только, что настоятель благословляет пищу, перекрестился, и сел, пригласив остальных последовать его примеру. Рядом с ним опустились на лавку братья Леонид, Лука и Сергий. Все остальные тоже сели. Макс оглядел тарелки: меню его порадовало. Ничего особенного, конечно, но после стольких дней путешествия под землей, когда им приходилось довольствоваться сухарями, это было просто королевское угощение. Здесь была какая-то жареная рыба, вареная картошка, исходившая ароматным паром, квашеная капуста, соленые и свежие огурцы, пучки зелени и свежий, еще теплый, хлеб. Посреди стола стоял большой кувшин, в котором оказался кислый квас. Макс быстро накидал на свою тарелку понемногу всего, и принялся за еду. Утолив первый голод, и вновь обретя способность мыслить, он задумался: а откуда здесь, во Мраке, такое изобилие?

- В Цитадели есть пруд, где мы выращиваем карпов, - словно угадав его мысли, произнес отец Андрей. - Овощи с нашего огорода. Есть еще яблоневый сад.

Словно в подтверждение его слов, брат Евграф вынес большую тарелку, на которой красовалась гора румяных яблок.

- А зачем вообще во Мраке православный монастырь? - спросила Виктория.

- Чтобы охранять рубежи граней, - твердо ответил настоятель. - Наша Цитадель - оплот света и веры во Мраке. Мы, рыцари Тайного Ордена, призваны воевать со злом.

- Что такое Тайный Орден? - не успокаивалась Виктория.

- Я вам все непременно расскажу, но сейчас нужно помочь Милане, - отец Андрей встревожено смотрел на девушку.

Милана, видимо, чувствовала себя очень плохо. Она ничего не ела, ее колотила мелкая дрожь, на лбу выступили капли пота. Девушка была очень бледной, и только на щеках горели маленькие красные пятна. Ее губы пересохли и потрескались, глаза ввалились и сверкали нездоровым лихорадочным блеском.

- Я в порядке, все хорошо, - через силу выдавила она, поняв, что привлекла к себе всеобщее внимание.

- Она заболела! - воскликнул Сергей Иванович, прикасаясь ко лбу девушки, но тут же отдергивая руку. - Странно, лоб ледяной…

- Тебе нужно отдохнуть, дочь моя, - заботливо произнес отец Андрей, не сводя с Миланы внимательного испытующего взгляда. - Брат Лука проводит тебя в твою келью. Поспи.

Девушка встала и, следом за монахом, вышла из трапезной.

- Неужели это серьезно? - нахмурилась Виктория.

- Как будет угодно Господу, - перекрестился настоятель.

- Расскажите нам про Тайный Орден! - попросил Ромка, глядя на отца Андрея с жадным любопытством.

Настоятель улыбнулся мальчику и заговорил:

- Тысячу лет назад, после того, как нечестивый колдун Рамир, вступив в союз с демонами, попытался захватить Вторую грань, и погубил множество человеческих душ, возник Тайный Орден. Его первыми рыцарями стали несколько священнослужителей. Орден был призван охранять Вторую грань от вторжения темных сил. Семеро первопроходцев со своими последователями сумели проникнуть во Мрак, где и заложили Цитадели.

- Значит, их несколько? - спросила Виктория.

- Их семь. С тех пор рыцари Ордена стоят на страже Света. Десять лет назад, когда Вторая грань вновь подверглась нападению из Мрака, мы сражались с демонами, и сумели остановить многих из них. Но большинство рыцарей Ордена полегли в этой схватке.

Десять лет назад? Макс удивился. Отец Андрей, перехватив его взгляд, усмехнулся:

- Время здесь бежит быстрее, чем в твоем мире.

- А откуда берутся рыцари вашего Ордена? - спросил Гарт.

- Мы выбираем лучших из лучших во Второй грани, и совершаем обряд, чтобы перенести их сюда.

- Скажите, а все семь Цитаделей - тоже православные монастыри? - спросила Аня.

- Нет, рыцарями Ордена могут быть люди любых вероисповеданий, ведь главное - не какому богу человек молится, а как он живет.

Такой комментарий из уст священнослужителя показался Максу странным, а настоятель продолжал:

- Сражаться с демонами можно, лишь укрепив свой дух молитвой, поэтому каждая Цитадель - это оплот Веры. Наш монастырь объединяет православных христиан. В остальных шести люди молятся другим богам. Но это не мешает всем рыцарям Ордена противостоять общему врагу. Впрочем, вы сами все увидите. А сейчас вам нужно отдохнуть. Братья покажут вам ваши кельи.

У Макса накопилась еще уйма вопросов, судя по лицам его друзей, у них тоже. Но он действительно чувствовал сильную усталость, после сытной трапезы рот разрывала зевота. Подавляя ее, он встал, на всякий случай перекрестился и вышел из трапезной вслед за монахами. Братья привели их в длинный коридор, по обеим сторонам которого находились двери, ведущие в кельи. Сначала монахи устроили на ночлег девушек. Аня на прощанье улыбнулась Максу и скрылась за дверью своей кельи. Затем пришла очередь Ромки, Ильи, Гарта и, наконец, Сергея Ивановича.

- Это твоя келья, брат, - произнес один из монахов, указывая Максу на дверь.

Макс поблагодарил и собрался было войти, но услышал:

- Постой!

Он оглянулся, по коридору спешил настоятель. Подойдя, отец Андрей окинул его внимательным взглядом и произнес:

- Будь осторожен.

Затем он перекрестил Макса и, резко повернувшись, пошел назад. Макс пожал плечами и потянул дверь на себя, очутившись в маленькой комнатке без окон, с высоким сводчатым потолком. Здесь стояла узкая кровать, застеленная серым шерстяным одеялом, больше из мебели в келье не было ничего. В углу висели иконы, под ними теплилась лампадка. Около кровати стоял масленый светильник, тускло освещавший келью. Пахло свечным воском и чем-то еще, наверное, маслом из светильника. Макс плотно прикрыл за собой дверь, затем, подумав немного, перекрестился на иконы и, быстро избавившись от одежды, рухнул на кровать. Он хотел было погасить светильник, но, вспомнив странное предупреждение отца Андрея, оставил его гореть. Закутавшись в одеяло, Макс закрыл глаза и тут же задремал.

 

Глава 20

Маку снилось, что он сидит на практике по высшей математике и никак не может решить задачу на определенный интеграл. Умом он понимал, что решение должно быть элементарным, и задача очень простая, но ответ упорно ускользал от него. Это раздражало и рождало чувство тревоги. От досады Макс наполовину проснулся и балансировал на грани сна и яви, когда вдруг услышал скрип открываемой двери. Не зная, спит он или бодрствует, Макс приподнял отяжелевшие веки и увидел белую фигуру, которая медленно и осторожно, будто крадучись, приближалась к его кровати. Окончательно проснувшись, он подскочил и узнал Милану. На девушке было воздушное белое одеяние, которое скорее открывало, чем закрывало, все ее прелести. "Откуда она взяла такой пеньюар?" - мелькнула в голове дурацкая мысль, но тут Макс вспомнил, о способности Миланы создавать любые иллюзии, которой девушка активно пользовалась во время их первого путешествия, без конца меняя наряды. Милана подошла вплотную к его кровати и протянула к нему руки.

- Ты что здесь делаешь? - спросил Макс. - Тебе плохо?

- Возьми меня! - хрипло проговорила Милана.

- Что-о-о?!!

"Наверное, она сошла с ума", - подумал Макс и взял Милану за руку.

- У тебя жар, пойдем, я уложу тебя спать.

- Возьми меня! - повторила девушка.

Рука ее была холодна, как у покойницы. Макс немного занервничал, он понятия не имел, как надо поступать в таких ситуациях. Конечно, раньше случалось, что к нему проявляли внимание девушки, которые не вызывали в нем никаких ответных чувств. Тогда он старался как можно тактичнее дать им понять, что ничего между ними быть не может. Но что делать, когда взрослая женщина недвусмысленно предлагает себя, да при этом еще и лезет прямо в постель, он не знал. Пока он размышлял на эту тему, Милана присела на краешек кровати и изогнулась в томной, соблазнительной позе. При этом глаза ее были какими-то странными, ничего не выражающими. Решив хоть как-то обезопасить себя от ее посягательств, Макс потянулся за штанами. Но девушка решительно остановила его руку и с неженской силой дернула Макса на себя. В последний момент Макс сумел упереться ногами и только благодаря этому не свалился на Милану.

- Нет, это черт знает что такое! - завопил он, ощущая прилив паники.

Мало того, что он никогда не рассматривал Милану в качестве возлюбленной и привык считать ее другом, так еще она пристает к нему в монастыре! Нашла место и время! К тому же, настораживало выражение лица девушки - она была похожа на вампира, какими их изображают в фильмах ужасов. С огромным трудом, путаясь и торопясь, он все же сумел дрожащими руками натянуть штаны и вскочил с кровати.

Милана встала вслед за ним.

- ВОЗЬМИ МЕНЯ! - прорычала она низким, не своим голосом и пошла на Макса, жадно протягивая к нему руки с хищно скрюченными пальцами.

Лицо Миланы исказилось, черты его будто поплыли, и из-под них выступили другие, о чем-то смутно напомнившие Максу. С ужасом наблюдая за этими изменениями, он прижался спиной к холодной стене. Отступать было некуда, и Макс медленно, опираясь на стену, двинулся в сторону двери, молясь про себя о том, чтобы успеть выскочить и позвать на помощь. Когда до двери осталось совсем немного, Милана совершила стремительный прыжок, и Макс, стреноженный страхом и паникой, зажмурил глаза. Но девушка внезапно издала резкий, полный разочарования, вопль. Подняв непослушные, словно парализованные, веки, Макс увидел, что пальцы Миланы скребут воздух в нескольких сантиметрах от него. Что-то не давало девушке приблизиться к нему. Устремив ненавидящий взгляд наверх, Милана выла от ярости. Макс поднял голосу и понял причину ее гнева: прямо над его головой висели иконы, в лампадке ярко вспыхнул огонек, придавая ему силы и надежду.

- Иди ко мне! Отдай мне свое тело! Ты нужен мне! - бесновалась Милана в тщетной попытке дотянуться до Макса.

Он снова поднял взгляд на иконы. Строгие и одновременно бесконечно всепрощающие лики безмолвно обещали помощь. Он поднял руку и решительно перекрестился, произнеся тихо: "Господи, спаси и сохрани!"

- Что ты там бормочешь, святоша? Ты же ни одной молитвы не знаешь! - хрипло расхохоталась Милана. - Ты всегда говорил, что атеист! Что ж ты сейчас-то к боженьке бросился? Не поможет он тебе, и не надейся! Иди сюда, покорись своей участи! Отдай мне свое тело! Ты же не веришь в бога!

- Я верю, - медленно, словно пробуя на вкус слова, проговорил Макс. Голос его зазвучал твердо, когда он повторил. - Я верую в Господа!

Дверь распахнулась, на пороге стоял отец Андрей. Перед собой настоятель держал икону. Милана отшатнулась.

- Изыди! - громко произнес отец Андрей, входя в келью.

Девушка скорчилась и зашипела. Иллюзорные одежды исчезли, и, голая, скрюченная, Милана на четвереньках вдруг, как чудовищное насекомое, быстро поползла вверх по каменной стене, странно перебирая руками и ногами. Отец Андрей загородил собой Макса и поднял икону вверх.

- Изыди!

Из-за его плеча Макс видел, как Милана добралась до потолка и поползла по нему. В ней не осталось ничего человеческого: голая, белокожая, бесстыдно раскоряченная, она двигалась по потолку, напоминая огромную фантастическую саранчу. Макс содрогался, но не мог отвести глаз от этого омерзительного зрелища, опасаясь, что, если выпустит Милану из поля зрения, она сумеет напасть на него. Отец Андрей, воздев над собой икону, громко и отчетливо читал молитву. Достигнув середины потолка, Милана вдруг подобралась и, совершив невероятный прыжок, пролетела по воздуху и выскочила в распахнутую дверь. Отец Андрей стремительно повернулся вслед за ней, но девушка с нечеловеческой скоростью побежала по коридору и скрылась из виду. Макс, которого от ужаса не держали ноги, медленно съехал вниз по стенке и прочно обосновался на холодном полу.

Настоятель закрыл дверь и присел рядом с Максом.

- Как ты себя чувствуешь, сын мой?

- Нормально… - пробормотал Макс. - Что это было?

- Бес, - кратко ответил настоятель.

- Какой еще бес?

- В нее вселился бес. Иначе говоря, демон.

- Так что же мы сидим? - завопил Макс, подскакивая. - Она же сейчас всех перекусает!

- Не перекусает, - устало усмехнулся отец Андрей. - Кельи твоих друзей надежно охраняются. Да и кусать она никого не собирается. Во-первых, она - не вампир, во-вторых, ей нужен только ты, сын мой.

- Но почему? - озадачился Макс, снова усаживаясь на пол.

- Это ты должен спросить у себя.

- А как вы узнали?

- Сразу после того, как вы вошли, ко мне подошел брат Сергий и рассказал о том, что Милана странно себя ведет. За ужином я наблюдал за ней и увидел, что ей плохо. Так люди, одержимые бесами, ведут себя в святых стенах. К тому же, каждый из вас, входя в Цитадель, осенил себя крестом. Кроме Ильи, конечно, но он воспитан в другой вере. Однако и он поклонился святыне. Милана же не перекрестилась ни разу. Уже тогда я заподозрил неладное.

- Почему же вы ничего не сделали?

- Я должен был увериться в своих подозрениях. Вдруг девушка просто была больна? Я занял келью недалеко от твоей и провел время в молитвах. Но я совершил одну ошибку: не думал, что она нападет так скоро. Обычно демоны совершают нападения в полуночный час, либо перед самым рассветом. Полночь миновала до того, как вы разошлись по кельям, а до рассвета было еще далеко. Прости меня, сын мой, что я не пришел на помощь раньше.

- Да ладно… Спасибо вам, - поблагодарил Макс.

- Впрочем, ты нашел самую лучшую защиту: вручил свою жизнь Господу. Твоя искренняя вера спасла тебя.

Макс решил избежать щекотливого разговора о вере, ему неловко было признаваться отцу Андрею, что еще днем считал себя атеистом. К тому же его интересовало сейчас другое.

- Что же теперь делать? Вы сможете изгнать из Миланы этого беса?

Макс видел в кино что-то подобное. Кажется, это называлось экзорцизм.

- Не знаю… - медленно проговорил отец Андрей. - Это удается далеко не всегда. Если бес сумел полностью завладеть ее душой, изгнать его можно, лишь уничтожив тело, в котором он обретается. Таким образом мы освободим ее душу.

- А как узнать, завладел он ее душой полностью, или нет? - Макс содрогнулся от одной мысли о том, что придется убить Милану.

- Нужно определить, как давно демон владеет ею. И обязательно нужно знать, что это за демон, насколько он могущественен, какое место занимает в демонической иерархии. Если это демон низший, то я смогу изгнать его. Если демон среднего уровня, надежда еще есть. Но от демона высшего уровня спасения нет. Ты должен подумать, сын мой. Демон охотится за тобой. Возможно, это месть. А может быть, ему нужно что-то, чем обладаешь только ты. Скорее всего, твой дар.

- Мой дар? - удивился Макс. - Так вы знаете…

- Все ваши подвиги изложены в летописях, которые хранятся в монастырской библиотеке, - улыбнулся отец Андрей. - Рыцари Ордена внимательно следят за всем, что происходит во Второй грани. И о вашей новой миссии мне тоже известно. Это важнее, чем вы думаете. Освободив ребенка, вы тем самым подорвете могущество Черной королевы, не дадите ей сменить физическое воплощение… Но об этом потом. Сейчас ты должен вспомнить, что за демон может мстить тебе, почему он хочет получить именно твое тело.

Макс погрузился в задумчивость. Вдруг его остро пронзила мысль, заставившая его резко выпрямиться. В сознании возникла отчетливая картина. Старый мрачный дом на окраине Лиллигейта, темная комната, посреди которой стоит трон. Черноволосая женщина, которая с презрительным любопытством наблюдает за Максом. Демон, терзающий его душу, желающий завладеть его телом и даром. Борьба, мучительная борьба… Вот он кричит: "Знающий твое имя изгоняет тебя, Карр'ахх!" - и отталкивает от себя чудовище. Стон, демон отступает, а Макс отшвыривает меч - экскипулу, в котором обитала демоническая душа.

Макс очнулся от воспоминания и с силой потер лицо. Что было дальше? Он помнил, что душа демона не может жить сама по себе. Она должна находиться либо в чьем-то теле, либо в экскипуле. Изгнав демона из экскипулы и не дав ему завладеть своим телом, Макс был уверен, что уничтожил его. А если?… Он болезненно застонал. Как же он раньше не догадался? В тот момент, когда душа демона покинула экскипулу, она могла найти себе другое обиталище и выбрала для этого самого слабого духом человека. Им оказалась Милана. Теперь Максу стала понятна причина изменений, произошедших в девушке, ее внезапное превращение в скандальную телезвезду, жестокость, цинизм, жажда наживы. Все это время Миланой управлял демон! И ждал встречи с Максом, чтобы отомстить. Как ему хотелось бы ошибаться! У Макса оставалась последняя надежда. Торопясь и перескакивая с одного на другое, он рассказал отцу Андрею о душе Фуриса, которая поселилась в его портсигаре - бывшем смартфоне.

- Нет, - покачал головой настоятель. - Фурис - демон воровства, он мог заставить Милану что-нибудь украсть, не больше.

Не желая сдаваться, Макс достал из кармана портсигар и потряс его:

- Фурис, ты слышишь? Отзовись!

- Не тряси, мне и так здесь плохо, - раздался слабый надтреснутый голос.

- Теперь ты видишь, что это не он, - сказал отец Андрей.

- Но почему демон не попытался завладеть мной раньше? - прошептал потрясенный Макс.

- Наверное, ждал, когда вы окажетесь во Мраке, рассчитывал, что станет сильнее, - предположил отец Андрей.

- Да, но ведь во Мраке есть Цитадели. Почему… - начал Макс, и сам же ответил, - Он не знал этого! Рамир заключил его душу в экскипулу раньше, чем появился Тайный Орден!

- Я вижу, ты знаешь имя демона, сын мой, - сказал настоятель. - Назови его мне.

- Карр'ахх… - понурив голову, выдохнул Макс.

Лицо настоятеля помрачнело.

- Верховный демон… Боюсь, я не смогу с ним справиться. Как долго он владеет девушкой?

- По нашим меркам год, по вашим - десять лет.

- У нас нет шансов спасти ее тело, сын мой, - тихо проговорил отец Андрей. - Мужайся. Мы должны убить демона и освободить душу Миланы.

Макса колотило. Милана, веселая глупышка, любительница нарядов и журнала "Космополитен", добрая и отзывчивая! Он прикрыл глаза, перед внутренним взором замелькали картинки: вот Милана отбивается своим "Космо" от безликих демонов, спасая его и Викторию, вот она кружится в танце на балу, легкая и жизнерадостная, вот плачет над телом Гольдштейна…

- Я не могу, - с трудом сглотнув образовавшийся в горле ком, прохрипел он.

- Ты должен, сын мой. Во имя Господа.

- Она, наверное, уже убежала из монастыря, - сказал Макс, от души надеясь, что именно так и есть.

- Нет, демон не может покинуть священные стены. Она в ловушке. И мы найдем ее.

- Нет! - крикнул Макс, изо всех сил колотя кулаками по каменному полу. - Я не могу, поймите, я не могу! Сделайте это сами!

- Совершить обряд может только мужчина, близкий девушке, который пострадал, потеряв ее. Отец, брат, жених, муж, сын… Из всех вас ты ей ближе всех, вы много пережили вместе, и тебя можно считать ее братом. К тому же, демон охотится именно за тобой. Я помогу тебе, сын мой, - добавил отец Андрей, видя, как побледнело лицо Макса. - А сейчас идем со мной.

- Куда? - безнадежно спросил Макс, поднимаясь на ноги.

- Ты должен укрепить свою веру. Тебе надо исповедаться и причаститься.

Настоятель вышел из кельи, Макс поплелся следом за ним, сдерживая подступающие слезы и изо всех сил стараясь унять дрожь в коленках. Они вышли из жилого здания и вошли в церковь.

 

Глава 21

Макс вышел из церкви и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. Он по-прежнему страдал, но теперь мрак в его душе освещал тоненький лучик веры. Теперь ему стал понятен смысл исповеди и причастия, укрепивших в нем твердость и решимость. Макс не мог еще до конца осознать, что происходит сейчас в нем, и как его изменит сегодняшняя ночь, да он об этом и не думал. Он подумает потом, постарается принять, прочувствовать… А сейчас время действовать.

- Ступай за мной, сын мой, - сказал отец Андрей, направляясь к монастырю.

Они долго шли по коридору и наконец оказались в просторной комнате, которая была уставлена высокими стеллажами с толстыми фолиантами. Отец Андрей взял один из них и положил на стол. "Демоны", - прочел Макс слово, вытисненное на кожаном переплете.

- Не забывай о том, где находится наш монастырь, сын мой, - сказал настоятель, предваряя его вопрос. - Мы должны знать все о своем враге, поэтому в монастырской библиотеке много черных книг.

Он раскрыл фолиант и, перелистав страницы, показал Максу главу, которая называлась "Верховный демон Карр'ахх". "Велик сей демон и всемогущ", - прочел Макс, - "И нет в подлунных мирах равных ему. Одолеть его невозможно, и погибнет тот, кто попытается это сделать". Дальше Макс читать не стал, все и так было понятно.

Отец Андрей между тем принес еще одну книгу, которая называлась "Изгнание бесов". Он нашел главу, посвященную Карр'ахху, и вслух прочел:

- "Сего демона изгнать невозможно, ибо, завладев телом, он пожрет душу. Счастье великое, что до времени оного не было одержимых Карр'аххом. Но вельми случится одержание, убей с молитвою тело одержимого и спаси душу его"…

Отец Андрей замолчал, пронзительно вглядываясь в лицо Макса, затем спросил:

- Ты готов, сын мой?

- Я готов, - твердо ответил Макс, глядя прямо в глаза настоятелю.

- Тогда возьми это.

Отец Андрей протянул ему небольшой сверток. Макс взял его, развернул ветхую церковную парчу, и увидел тонкий блестящий стилет, рукоять которого была выполнена в форме креста, а узкий клинок покрывали церковнославянские письмена.

- Ты должен вонзить его прямо в сердце, - кратко сказал настоятель.

- Да, отец, - ответил Макс, не отводя глаз от голубовато светящейся стали.

На порог библиотеки тихо шагнул молодой монах и произнес:

- Мы нашли ее, отец Андрей. Она в верхних покоях.

Настоятель молча вышел из библиотеки, Макс пошел вслед за ним.

Они долго поднимались по узким крутым лестницам, и наконец оказались перед большими двухстворчатыми дверями. Обитатели монастыря молча столпились возле дверей, ожидая приказа настоятеля.

- Все собрались? - спросил отец Андрей.

- Все, - загудели голоса.

- Благословляю вас на битву, братия, - перекрестил монахов настоятель и резким движением распахнул двери.

Отец Андрей вошел первым, следом за ним в покои шагнул Макс. Остальные сгрудились сзади. Картина, представшая перед глазами, заставила Макса в ужасе замереть: посреди большой комнаты, раскинув руки в стороны, парила в воздухе обнаженная Милана. Ее белокурые волосы летали вокруг лица, словно их раздувал сильный ветер, глаза девушки испускали зеленое сияние, на губах вступила пена. Увидев вошедших, она торжествующе захохотала:

- Вы привели мне жертвенного агнца, святоши?

Макса поразила реакция монахов. Все они были абсолютно спокойны, словно не увидели ничего из ряда вон выходящего. Двигаясь медленно и размеренно, монахи выстроились вдоль стен, взяв Милану в кольцо, и хором запели какой-то гимн, или песнопение - Макс не знал, как это называется. Стройные, гармоничные звуки рождали в душе надежду, и ему стало немного легче. Милану же, напротив, пение монахов привело в ярость.

- Прекратите выть, жалкие рабы своего безответного бога! - выкрикнула она.

Пение продолжалось. Кто-то из монахов вложил в руки отца Андрея маленькую книжицу. Выставив ее перед собой, настоятель сделал несколько шагов вперед и остановился прямо напротив висящей в воздухе девушки.

- Изыди, бес! - приказал он.

Милана ответила визгливым хохотом и потоком грязной ругани. Отец Андрей раскрыл книгу и принялся читать молитву. Ему вторил хор. Милана бесновалась, но ее истерические выкрики не могли перекрыть мощных звуков песнопения. Казалось, она постепенно лишалась сил, и опускалась все ниже, пока обе ее ноги не коснулись пола.

- Изыди! - вновь повторил настоятель.

- Будь ты проклят, святоша! - выкрикнула Милана. - На кого ты променял меня? - прохрипела она, обращаясь к Максу. - На жалкую кучку кастратов? Посмотри на них, они никогда не знали женщины, они проводят время в молитвах, вместо того, чтобы вкушать радость жизни! Да они просто боятся жить! Приди ко мне, и ты познаешь невиданное наслаждение! Я вновь предлагаю тебе власть над миром! Только ты и я! Ну же!

Милана пустилась в пляс, совершая бесстыдные телодвижения, ее маленькая грудь подрагивала в такт безумным прыжкам. Макс содрогнулся от омерзения и сделал шаг вперед, до боли сжимая в руке стилет. Вдруг Милана остановилась и посмотрела на него широко распахнутыми голубыми глазами.

- Не убивай меня, - жалобно попросила она, и по щекам ее потекли слезы.

Макс остановился, будто споткнувшись о ее слова. Отец Андрей продолжал читать молитву, хор пел, а Макс смотрел, не отрываясь, на невинное, испуганное лицо Миланы. Словно очнувшись, девушка стыдливо прикрыла руками грудь и сжалась в маленький беззащитный комочек, сделавшись похожей на испуганного ребенка.

- Изыди! - безжалостно произнес отец Андрей.

- Да пошел ты! - взвизгнула Милана. - Чего заладил? Чем я тебе не угодил? Тем, что не молюсь вашему Исусику? Тем, что говорю правду? Да, святоша, мир именно таков: в нем царит зло, жадность и предательство! А своя рубаха ближе к телу. И скажи мне, святоша, - голос Миланы стал вкрадчивым, - где ты был десять лет назад, когда твои братья гибли в битве с моими подданными? Почему ты жив, а они мертвы? Спроси его, Макс! Спроси! Он отсиживался в Цитадели, спасая свою шкуру!

В душу Макса закралась тень сомнения, но он тут же вспомнил, что Карр'ахх не мог знать о том, что происходило в то время, он не знал даже о самом существовании Цитаделей. Стиснув зубы, Макс сделал еще шаг вперед.

- Я убью тебя! - заорала Милана и попыталась броситься на отца Андрея, который не прекращал молиться.

Но вновь, как тогда, в келье, она словно натолкнулась на невидимую преграду, и отскочила назад.

- Проклинаю вас! Проклинаю! - бесновалась она. - Жалкие червяки, возомнившие себя воинами! Вы боретесь против нас, а чем лучше вы сами? Ответь мне! - она ткнула пальцем в сторону Макса. - В чем смысл причастия? Что символизируют вино и просфора? Разве, причащаясь, вы не пьете кровь своего бога и не поедаете его плоть? Ответь! Ты причащался? Значит, и ты хуже паршивого вампира! Вы, жрущие тело своего бога и пьющие его кровь, замолчите! Прекратите свои завывания!

- Изыди! - было ей ответом.

Милана рухнула на пол и встала на четвереньки, пытаясь отползти в угол, но везде словно спотыкалась о невидимый барьер. Наконец, она упала навзничь и забилась в судорогах. На губах ее выступили клочья кровавой пены. Не прекращая петь, четверо монахов подошли к ней и крепко прижали к полу ее руки и ноги. Отец Андрей встал над девушкой, и сказал:

- Подойди, сын мой!

Макс подошел, и, не зная, что делать, остановился рядом с настоятелем. Милана извивалась, изрыгая страшные проклятия и богохульства. Ее глаза бешено вращались, тело сотрясалось в страшной агонии.

- Делай, что должен, сын мой! - произнес настоятель. - И помни: в сердце!

Макс опустился на колени рядом с содрогающимся телом, в котором не осталось уже ничего от Миланы, и занес вверх руку со стилетом. Вдруг глаза девушки уставились прямо на него, и губы, покрытые пеной, с трудом произнесли:

- Не надо, Макс, это же я!

Это был голос настоящей Миланы, и столько было в нем мольбы, что рука Макса непроизвольно опустилась.

- Не поддавайся, сын мой. Это уже не она говорит с тобой, - тихо сказал отец Андрей. - Не верь бесу!

Макс нерешительно начал снова поднимать руку, и Милана, взревев:

- Ты сдохнешь первым! - принялась с утроенной силой вырываться из рук державших ее монахов.

Четверо сильных мужчин удерживали ее с трудом, казалось, еще чуть-чуть и существо, некогда бывшее Миланой, вырвется на свободу.

- Молись! Молись, сын мой! - закричал настоятель.

- Я… не знаю молитв… - непослушными губами пробормотал Макс.

- Повторяй за мной: отче наш…

- Отче наш, иже еси на небеси… - послушно повторял Макс, и эти слова усмирили демона.

Милана сопротивлялась все слабее, и с последними словами молитвы словно застыла в оцепенении, глядя прямо перед собой широко открытыми глазами. Макс в последний раз занес над ее распростертым телом стилет и, страшно закричав, вонзил его в грудь девушки. Ее тело сотрясла судорога, настолько сильная, что державших ее монахов расшвыряло по разным углам покоев. Немеющие губы произнесли лишь одно слово:

- Прощай…

Из-под стилета выкатилось несколько капелек крови, нежные руки Миланы, как крылья умирающей птицы, взметнулись в последний раз и бессильно упали.

- Знающий твое имя изгоняет тебя, демон Карр'ахх, - тихо проговорил Макс, бессильно опуская голову на грудь.

Жуткий вой раздался под сводами монастыря, заметался, ударяясь о его стены, и затих, растворившись в пении монахов.

- Он ушел навсегда, - сказал отец Андрей, и хор замолчал.

В этой тишине, нарушаемой лишь дыханием стоящих вокруг людей, Макс смотрел на лицо Миланы. Оно смягчилось, белки глаз побелели, и теперь перед ним была та девушка, которую он знал раньше - задорная девчонка, любящая жизнь и всегда готовая прийти на помощь, утешить, подставить плечо. Кто-то принес кусок парчи и накрыл им обнаженное тело Миланы, кто-то вытер с ее лица пену, кто-то сложил на груди измученные руки. А Макс все сидел рядом и смотрел в невидящие голубые глаза. Наконец, не в силах больше, он протянул руку и закрыл их, мысленно прощаясь с Миланой навсегда. Он все время ждал, что тело ее озарится голубым светом и исчезнет, как это было с погибшими на его глазах Носителями. Но этого не происходило, и Макс подумал, что, наверное, во Мраке не действуют законы, управляющие жизнью и смертью магических родов. Он зачем-то поправил растрепавшиеся белокурые волосы и погладил холодеющий лоб. По его щекам текли слезы, омывая душу и унося с собой все плохое, что он видел сегодня, оставляя лишь добрые воспоминания и чувство щемящей светлой грусти.

- Идем, сын мой, - сказал отец Андрей, осторожно дотрагиваясь до его плеча. - О ней позаботятся. Мы всю ночь будем читать над ней заупокойные молитвы. А завтра похороним ее на монастырском кладбище. Это нарушение христианских обычаев, ведь предавать тело земле положено на третьи сутки, но мы во Мраке. Неупокоенное тело - слишком большой соблазн для нечисти, даже в святых стенах. Идем. Ты сделал все так, как должен был, ты освободил ее душу.

Макс не помнил, как он поднялся с пола, как шел по монастырским коридорам и очутился в своей келье. Очнулся он лишь на секунду, обнаружив себя лежащим на кровати, и тут же провалился в забытье.

 

Глава 22

Макса разбудило осторожное прикосновение: кто-то гладил его по волосам. Открыв глаза, он увидел Аню, сидящую на краю его кровати. На один ужасный миг ему показалось, что сейчас повторится ночной кошмар, и Макс рывком уселся, испуганно глядя в печальные глаза девушки, потом с облегчением выдохнул. Перед ним была настоящая Аня, только очень грустная и напуганная.

- Макс… Милана… Я только что узнала, - всхлипнула она и разрыдалась.

Макс притянул девушку к себе и крепко обнял, шепча бессмысленные и успокаивающие слова.

- Отец Андрей послал меня за тобой, сейчас будут отпевать и хоронить Милану, - сквозь слезы проговорила Аня.

Макс быстро натянул одежду и взял Аню за руку.

- Я готов, пойдем.

Они вышли из здания монастыря и двинулись к церкви. Внутри шла заупокойная служба. Здесь уже собрались все друзья Макса. Тело Миланы в простом гробу стояло на возвышении. Вокруг пахло ладаном и свечным воском, пение хора возносилось к высоким церковным сводам.

Макс не знал, сколько прошло времени с того момента, как он вошел в церковь. Он стоял, не отрываясь глядя на Милану и время от времени осеняя себя крестом. Не зная молитв, он просто повторял про себя: "Прости ее, Господи!" Аня горько плакала, на лице Виктории застыло горестное выражение, Ромка боролся со слезами, Гарт и остальные мужчины стискивали зубы, и Макс знал, что каждый из них, так же как и он сам, мысленно произносит клятву мести. Наверное, это было неправильно - думать о мести в церкви, но он ничего не мог с собой поделать, слишком несправедливым и страшным было то, что произошло с Миланой. К тому же, он не мог избавиться от мысли, что все это могло, и должно было случиться с ним самим. Ведь если бы тогда у него не нашлось сил изгнать из себя душу Карр'ахха, это он, Макс, превратился бы сейчас в омерзительное нечто. Макс мучился сознанием собственной вины: он должен был догадаться, что душа такого могущественного демона не сгинет, будет бороться, и попытается овладеть кем-нибудь еще. Скорее всего, не будь Эдик в тот момент мертв, Карр'ахх вселился бы в него - ведь Эдик всегда был самым слабым из них. Но парень погиб, и демон выбрал Милану. Милана… Это имя теперь всегда будет звучать для всех них укором. Не заметили, не поняли, не спасли…

Наконец, тризна закончилась, шестеро монахов подняли гроб и медленно, торжественно двинулись к выходу. Милана нашла свой последний приют на маленьком монастырском кладбище. Здесь было тихо и чисто, между надгробными крестами росли березки. "Странно, листья зеленые, а за стенами Цитадели деревья багровые…", - мелькнула мысль, и растаяла, когда монахи опустили гроб возле свежевырытой могилы.

- Проститесь с ней, - грустно произнес отец Андрей, первым подходя и целуя девушку в лоб, покрытый ленточкой со словами молитвы.

Следом с Миланой простились Виктория и Гарт.

- Кольцо ее рода… - тихо проговорила Виктория, указывая на перстень с ярко-голубым камнем, сияющим на руке Миланы.

- Пусть будет похоронен с ней, - так же тихо ответил Сергей Иванович. - Ее род прервался.

Макс подошел проститься с девушкой последний. Он осторожно коснулся губами холодного лба и прошептал:

- Прости меня.

В тишине кладбища раздался стук молотков, и каждый такой удар отдавался в мозгу Макса нечеловеческой болью. Четверо монахов на веревках опустили гроб в яму, и все по очереди стали кидать в могилу комья сухой, жесткой земли, которая ударялась о крышку гроба с глухим, безнадежным звуком. Затем могилу зарыли, уложив землю маленьким аккуратным холмиком, и установили на ней простой деревянный крест. Немного постояв над ним, все медленно потянулись с кладбища обратно, к монастырю.

В трапезной были накрыт поминальный обед. Макс сидел за столом, бессмысленно глядя в свою тарелку: кусок не шел в горло. У остальных аппетита тоже не было. Когда обед закончился, Макс испытал облегчение. Поднявшись из-за стола, отец Андрей произнес:

- Живым - живое. Нам нужно о многом поговорить.

- О чем, например? - вяло поинтересовалась Виктория.

- Например, о том, как вы будете путешествовать дальше. Как ни странно это звучит, но теперь, без Миланы, вы будете подвергаться большей опасности. Ее присутствие отпугивало нечисть, сейчас же вам придется самим противостоять нападениям.

- Ну, конечно! - внезапно воскликнул Сергей Иванович. - А я-то гадал, чего испугались упыри! Да и в подземелье, помните, каменный голем…

- Так это она его уничтожила? - осенило Макса.

- К тому же, путешествуя пешком, вы потратите слишком много времени. А оно дорого, - продолжил отец Андрей.

- Вы хотите сказать, что здесь есть лошади? - удивился Гарт.

- Нет, конечно, - усмехнулся настоятель. - Ни одна лошадь не проживет во Мраке и часа. Здесь слишком много хищников. Нет, мы используем других животных. Пойдемте со мной.

Отец Андрей вышел на улицу и, обогнув здание монастыря, двинулся куда-то в сторону низких и длинных хозяйственных построек без крыши, напоминающих загоны для скота. Остановившись перед одной из них, он произнес:

- Не пугайтесь, - и, толкнув дверь, вошел внутрь, пригласив остальных следовать за ним.

Макс вошел и оторопел от увиденного: загон был полон огромных ящеров, похожих на варанов. Длиной около трех метров, зубастые твари на мощных коротких лапах неподвижно стояли вплотную друг к другу. При виде людей они оскалились и стали издавать звуки, похожие на шипение.

- Так это ведь… - начал Макс.

- Степные драконы! - закончила Виктория.

- Не совсем, - спокойно ответил настоятель. - Хотя, безусловно, они состоят в родстве. Это серпенсы, травоядные драконы. У них более длинные лапы, чем у степных, они очень выносливы, способны развивать огромную скорость. К тому же могут долго обходиться без сна, еды и воды.

- А они ядовитые? - опасливо поинтересовался Макс, не забывший, как яд дракона чуть не убил Гольдштейна.

- Да, но у этих ядовитые железы удалены с рождения. Мы выращиваем их здесь, они очень удобны для верховой езды.

Макс попытался представить себя верхом на такой твари, и нервно хихикнул. Остальные, видимо, тоже не испытывали особого воодушевления, кроме Сергея Ивановича, который разглядывал чудовищ с выражением искреннего восхищения и, казалось, собирался ринуться в самую гущу чешуйчатых тел.

- Какая мощь! - восторженно бормотал профессор. - Какая красота, грация, изящество!

Один из серпенсов, словно поняв слова Сергея Ивановича, подобрался поближе, и уставился на вошедших тяжелым взглядом немигающих, мутно-желтых глаз. Профессор тут же принялся гладить шершавую голову, что, казалось, доставляло ящеру удовольствие.

- Они очень дружелюбны с людьми, - сказал отец Андрей. - Но при случае могут постоять за себя и своих хозяев. Серпенсы - весьма опасные противники.

- Можно мне этого? - спросил Сергей Иванович. - Мы уже подружились, я назову его Аполлоном!

Макс и Виктория озадаченно переглянулись: невозможно было подобрать более неподходящее имя для такого уродливого существа.

- Конечно, - ничуть не удивившись, ответил настоятель и, обернувшись к остальным, добавил, - вы тоже можете выбрать себе серпенсов.

- Пожалуй, мы готовы положиться на ваш выбор, отец Андрей. - скромно сказала Виктория, стараясь не смотреть в сторону лениво шевелившихся тварей.

- Хорошо, - согласился тот и крикнул. - Брат Порфирий!

На его зов откуда-то сбоку вынырнул молодой улыбчивый монах, держащий в руках охапку сена.

- Завтра рано утром оседлаешь вот этого серпенса, - настоятель указал на Аполлона, который продолжал ластиться к профессору. - И еще шестерых, самых сильных и выносливых.

Монашек молча кивнул и двинулся между драконами, по дороге засовывая в алчущие пасти пучки сена.

- Почему завтра? - Виктория была разочарована.

- Вам нужен отдых, особенно Максиму, - мягко пояснил отец Андрей. - К тому же, мы еще не обо всем поговорили.

Макс, которому за эту ночь удалось поспать не больше двух часов, облегченно выдохнул: он чувствовал себя обессиленным и физически, и морально. Больше всего ему сейчас хотелось лечь в кровать и отключиться, не думать ни о Милане, ни о предстоящем путешествии.

Но сразу отправиться в свою келью не удалось: настоятель пригласил всех в библиотеку, чтобы сообщить еще какие-то важные вещи.

- Вы должны знать, что попасть в обиталище Черной королевы - очень и очень трудно, - проговорил он, как только гости устроились вокруг стола. - И если бы она не была сейчас ослаблена болезнью своей физической оболочки, пожалуй, вам не удалось бы даже проделать путь до нашей Цитадели. Но теперь шансы у вас есть. Конечно, путь ваш многотруден и таит множество опасностей, но дорогу осилит идущий.

- Каких именно опасностей? - уточнил Гарт.

- Вы во Мраке, - просто ответил отец Андрей. - Здесь обитает нечисть. Демоны, полудемоны, оборотни, вампиры - все исчадья ада, которые только может представить себе человек.

- А люди здесь живут? - спросил Макс, вспомнив дикарей, облаченных в шкуры, справиться с которыми им помогли монахи во главе с отцом Андреем.

- Живут, но только дикие племена. Все они поклоняются демонам - у каждого племени свой покровитель. Те, с кем вы столкнулись, почитают своим богом Молоха - древнего и кровожадного демона. Это племя приносит в жертву своему идолу детей.

- Опа! Вот бы мне повезло! - дрожащим голосом прокомментировал Ромка.

- Вы не должны доверять никому, кроме обитателей Цитаделей. Запомните: никому!

- А на нашем пути еще встретятся Цитадели? - спросил Илья.

- Вы должны будете обойти их все.

- Зачем? - возмутилась Виктория. - У нас мало времени.

- Иначе вы не сумеете попасть во дворец Черной королевы, - ответил настоятель. - Вход в него охраняют Вечные стражи. И миновать их не может ни один смертный. Есть лишь одно средство - Символы Богов. Только они могут сделать вас недосягаемыми для стражей. В каждой из Цитаделей хранится по одному Символу.

Отец Андрей снял в шеи большой серебряный крест на тяжелой цепи, в точности такой, какие носят православные священнослужители, и положил его посреди стола.

- Каждый из вас должен получить свой Символ, - сказал он. - Они сами выберут тех, кого будут охранять.

- И как они это сделают? - несколько скептически осведомилась Виктория, разглядывая крест.

- Коснитесь его по очереди, - строго приказал настоятель.

Виктория первой протянула руку и кончиками пальцев дотронулась до креста. Ничего не произошло, и девушка вопросительно взглянула на отца Андрея.

- Это - не твой Символ, - произнес тот.

Следующим был Гарт. Ничего. Аня. Снова ничего. Затем креста по очереди коснулись Сергей Иванович, Илья и Ромка. Ничего не происходило. Макс последним протянул руку к кресту, но вдруг отдернул, словно чего-то испугавшись.

- Не бойся, сын мой, - ласково подбодрил его отец Андрей.

Макс дотронулся до креста, и вдруг ощутил тепло, исходящее от металла. Крест осветился нежным голубоватым сиянием.

- Я так и думал, - медленно проговорил настоятель. - Этот Символ выбрал тебя. После ночного происшествия ты больше всех нуждаешься в защите и утешении. Надень его на себя.

Макс осторожно взял цепь с крестом и через голову надел на шею, чувствуя, как тот приятно согревает его. Ему сразу стало как-то легче и спокойнее, тепло словно проникало внутрь, в ноющее сердце, в душу, и утоляло боль утраты.

- Завтра вы отправитесь в путь, мы дадим вам серпенсов, запасем на дорогу еды. Поедете на запад, там, в трех днях пути, находится ближайшая отсюда Цитадель. Передадите от меня поклон Ипполите, она отдаст вам Символ своей веры и расскажет, куда двигаться дальше.

- Ипполита? - тихо пробормотал Сергей Иванович. - Странно…

Настоятель услышал его шепот и ответил:

- В этом нет ничего странного, ведь я уже говорил вам о том, что Тайному Ордену служат люди разных вероисповеданий.

Отец Андрей встал, показывая, что гости могут быть свободны, по очереди благословил каждого и сказал:

- Идите, дети мои, постарайтесь отдохнуть перед трудной дорогой.

Выйдя из библиотеки, Макс проводил Аню в ее келью и отправился к себе. Он улегся на кровать, впрочем, особенно не надеясь на отдых. Ему казалось, что мысли о Милане не дадут ему покоя, но, только закрыв глаза, Макс тут же крепко, без сновидений, уснул.

 

Глава 23

Макса разбудил осторожный стук в дверь. Приподняв голову, он крикнул: "Войдите!" Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова брата Луки, который тихо проговорил:

- Вставайте, отец Андрей ждет вас в трапезной.

Макс натянул одежду, собрал дорожный мешок и пошел в трапезную, где обнаружил всех своих друзей, сидевших за накрытым к завтраку столом. Тут же был и настоятель, который приветствовал Макса и благословил его.

После сытного завтрака отец Андрей вывел гостей во двор, где уже собралась вся монастырская братия, и, перекрестив каждого, сказал:

- Благословляю вас, дети мои!

Брат Порфирий и еще несколько монахов подвели оседланных серпенсов. Макс смотрел во все глаза: он никогда не видел ничего подобного. На спинах драконов, между передними и задними лапами, была надета упряжь из толстой кожи. К ней крепились седла - что-то вроде креслиц с низкими спинками. Чуть ближе к головам ящеров на упряжи имелось некое утолщение, предназначенное, как догадался Макс, для ног.

- В седельце, значит, садитесь, - пояснил брат Порфирий, подтверждая правильность его предположения, - а сюда ноги ставьте, иначе они по земле будут волочься.

- Аполлоша, красавец ты мой! - умиленно причитал Сергей Иванович, первым усаживаясь на своего серпенса.

Для Макса так и осталось загадкой, как профессор отличил своего ящера от остальных - на его взгляд, все они были удручающе одинаковы.

- Попробуйте, очень удобно! - восторженно воскликнул Сергей Иванович, устроившись на мощной, шириной с лошадиную, драконьей спине.

Отец Андрей протянул Максу небольшой сверток.

- Я полагаю, это вам еще понадобится.

Макс развернул холщовую ткань и увидел мутное стекло Сферы. Конечно, как он мог забыть, что Оружие Древних было у Миланы? Поблагодарив настоятеля, он осторожно уложил Сферу в свой мешок.

- Ваши дорожные шатры, сумки с едой и фляги с водой приторочены по бокам седел, - объяснял брат Порфирий.

Макс наконец-то решился сесть на своего дракона, который довольно дружелюбно поглядывал на него. Седло оказалось удобным, только слишком низким. Осмотревшись, Макс обнаружил по обе стороны некое подобие поводьев, которые тянулись от плеч дракона.

- Шлепнешь ими слегка - он побежит, - пояснил брат Порфирий. - Правым поводом дернешь - направо повернет, левым - налево. Натянешь - остановится. Сильно не тяни, серпенсы - они чуткие.

Дракон смирно стоял на месте, чуть подергивая мощным хвостом. Макс посмотрел на своих друзей: Ромка уже оседлал ящера, и теперь восторженно подпрыгивал на сиденье, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, можно будет тронуться. Виктория с Гартом тоже сидели на драконах, причем выглядели так, словно всю жизнь на них катались. Аня и Илья робко подступали к животным, опасливо поглядывая на их приоткрытые зубастые пасти.

- Да не бойтесь вы, они классные, добрые такие! - со смехом выкрикнул Ромка.

Наконец, все оказались сидящими на драконах, и отец Андрей, махнув на прощанье рукой, дал знак открыть ворота. Провожаемые благословениями и напутственными словами монахов, путники тронули поводья и покинули гостеприимный монастырь, двинувшись на запад.

Серпенсы ходко бежали вперед, езда на них оказалась спокойной и комфортной. Против ожидания, никакой тряски не было, лишь немного покачивало из стороны в сторону. Макс даже подумал, что такой способ передвижения удобней, чем путешествие верхом на лошади. Впервые оседлать лошадь он попробовал во Второй грани, и до сих пор помнил свои ощущения после скачки. Тогда у него немилосердно болела спина и внутренняя поверхность бедер, а ноги, казалось, так и остались раскоряченными. А сейчас не требовалось никаких специальных навыков - сиди себе в кресле и смотри по сторонам. К тому же, драконы двигались гораздо быстрее, чем кони: окружающие пейзажи быстро сменяли друг друга, превращаясь в сплошное серо-красное мелькание. Макс с огорчением подумал, что долго еще не увидит нормальной зеленой травы и листьев, которыми радовал монастырь Николая Угодника. Он надеялся только, что в следующей Цитадели окружающий мир будет иметь привычную окраску.

Кровавое светило стояло в зените, путники полдня провели в седле, но усталости не было. Серпенсы, похоже, были полны сил и энергии, за все время пути ничуть не сбавив скорость. Пока путешествие было относительно спокойным, если не считать того, что, проезжая мимо небольшого озера, вода которого была абсолютно черной, Макс увидел в нем головы то ли змей, то ли огромных червей. Они вынырнули и закачались над поверхностью воды, затем все, как по команде, быстро поплыли к берегу. Макс успел только заметить, что твари безглазы, и мельком удивился, как же они ориентируются. Но тут профессорский Аполлон издал звук, похожий на свист, и ящеры развили прямо-таки космическую скорость. Вскоре озеро с его слепыми обитателями исчезло из виду, и серпенсы немного замедлили свой бег.

Присматриваясь к драконам, Макс сделал вывод, что животные очень умны и организованны. С самого начала пути они выстроились клином, так и двигались все время. Впереди бежал Аполлон, которого остальные серпенсы, видимо, признали вожаком. Периодически он подавал сигналы: то шипел, то свистел, и в зависимости от этих звуков стая то увеличивала скорость, то замедлялась.

К середине дня Макс ощутимо проголодался. Его спутники, видимо, испытывали то же самое.

- Привал! - крикнула Виктория, указывая на опушку редкого леса, деревья в котором росли так далеко друг от друга, что лес просматривался чуть ли не насквозь и опасным не выглядел.

Макс слегка потянул поводья, и дракон послушно встал. Выбравшись из кресла и закрепив на его спинке поводья, Макс отправился помогать Виктории, которая уже разводила костер. Серпенс принялся мирно пощипывать красную траву у себя под ногами, время от времени обмениваясь тихим шипением со своими собратьями.

- Да, зря я боялась! - весело произнесла Аня, подходя к костру. - Удивительно умные и спокойные животные!

- Ну вот видите! Я же говорил! - расцвел Сергей Иванович, как будто это ему лично был сделан комплимент. - Они добрые и милые существа! Правда, Аполлоша?

Его дракон, услышав свое имя, оторвался от поедания травы и ответил профессору нежным мелодичным свистом.

- Неужели он уже выучил, как его зовут? - удивилась Аня.

Макс решил тоже как-нибудь окрестить своего серпенса, и вслух сказал:

- Тогда мой будет Гермесом.

- А мой - Купидоном, - развеселилась Аня.

Все начали наперебой придумывать имена драконам. Ромка провозгласил, что его ящера зовут Зевс, Виктория назвала свое животное Геркулесом, а дракон, принадлежащий Гарту, отныне носил гордое имя Прометей. Таким образом друзья развлекались, встречая радостным смехом каждую новую кличку, пока не заметили, что Илья в их разговоре участия не принимает.

- А ты как своего назовешь? - спросил его Ромка.

- Аид, - хмуро ответил тот.

- Почему так мрачно? - удивился Макс. - Это же бог мертвых.

- Да потому что мне попалась удивительно упрямая и вредная скотина! - с досадой воскликнул Илья.

И правда, в пути Макс не раз замечал, что этот ящер бежит как-то неровно, то извиваясь, то, как ишак, вскидывая зад, отчего несчастный Илья все время сотрясался и подпрыгивал на своем сиденье. А серпенс, которому, очевидно, этого было мало, норовил вырваться из стройного клина своих собратьев и отправиться в самостоятельное путешествие. В чувство его приводил только повелительный и осуждающий свист Аполлона. Но через некоторое время, когда вожак чуть ослаблял свою бдительность, непокорное животное вновь принималось за свои фокусы.

- Он просто еще очень молодой! - вступился профессор за ящера. - Обратите внимание на его чешую!

- И что теперь, я должен ждать, когда он вырастет и поумнеет? - возмутился Илья.

- Все-таки, Аид - это слишком! - сдерживая улыбку, заметила Виктория. - Назови хотя бы Аресом.

- Да мне все равно, - отозвался Илья. - Арес так Арес. Я укачался.

Он достал из своего мешка плащ, кинул его на траву и улегся, устремив взгляд в фиолетовое небо.

Аня раскрыла один из мешков с провизией и быстро соорудила обед. Монахи запасов не пожалели: здесь был сыр, хлеб, овощи, большие куски жареной рыбы. У седла Виктории обнаружился целый мешок картошки, и Аня запекла каждому по несколько крупных клубней. Обед запили водой из фляг.

- Отец Андрей особенно настаивал на том, чтобы мы ни в коем случае не пили воду из здешних водоемов, - сказала Виктория.

Вспомнив сегодняшних безглазых червей, Макс передернулся: пожалуй, настоятель был прав.

После обеда решили немного отдохнуть. Макс сидел, протянув руки к костру, и ощущал знакомое покалывание в кончиках пальцев. Сейчас, когда от Миланы к нему вернулась малая частица его силы, он чувствовал себя немного уверенней. Энергетический заряд, сосредоточившийся в его руках, стал более ощутимым, и Макс подумал, что теперь, может быть, он сумеет за себя постоять.

- Как ты это делаешь? - тихо спросила Аня. - Ведь у меня теперь тоже есть немного твоего дара, правда?

- Да, и ты можешь научиться им пользоваться. Конечно, заряд выйдет слабенький, но отшвырнуть противника сумеешь. Не слишком крупного, конечно.

Макс принялся обучать Аню работе с энергиями. Конечно, это было в большей степени предлогом побыть рядом с девушкой, прикасаться к ее нежным рукам, но в процессе Макс увлекся, а затем решил, что Ане действительно может пригодиться это умение. И он взялся за дело всерьез. Сначала объяснил девушке, как нужно правильно дышать, сосредоточившись на природных энергетических нитях. Потом перешел к практике - предложил сосредоточить заряд в пальцах рук. Удивительно, но у Ани все получилось очень быстро.

- Уходит! - вдруг воскликнула она, резко выбросив руки вперед.

Задремавший было Илья вдруг откатился на несколько шагов, и, проснувшись, сел, в ужасе оглядываясь по сторонам.

- Прости, пожалуйста! - бросилась к нему искренне огорченная девушка. - Ты не ушибся?

Макс зажал рот и трясся от молчаливого хохота. Остальные, ничего не понимая, в изумлении уставились на Илью, видимо, гадая, что заставило его совершить такой странный маневр.

- Извини меня! - повторила Аня.

- Ничего! - отмер тот. - Я уже ко всему привык.

- Ух ты-ы-ы! А это она его так, да? - к Максу подошел Ромка. - А меня научишь?

Теперь уже Макс обучал Ромку, а Аня, успокоив Илью, снова присела рядом с костром и практиковалась в обращении с энергетическим зарядом. Ромка тоже оказался очень способным учеником, и почти сразу сотворил небольшой сгусток энергии, который теперь переливался в его пальцах, видимый только им троим. В руках Ани искрился такой же заряд.

- А что, если их соединить? - с неуемным любопытством экспериментатора спросил Ромка.

- Наверное, они сольются и образуют более мощный заряд, - подумав, ответил Макс.

- А если ты еще свой к ним добавишь? - не унимался парень.

- Ну, тогда будет очень сильный…

- Давай попробуем! - заныл мальчишка, глаза которого засияли в предвкушении интересного развлечения.

Понимая, что Ромка теперь не отвяжется, Макс поднял руки и принялся впитывать энергию огня. Его и самого заинтересовали возможности объединения энергий. Хотя он и опасался, что дело может закончиться взрывом. Ведь заряды образовались при слиянии энергии огня с энергией человеческого тела. Не оттолкнут ли они друг друга? И к чему это вообще приведет?

- Ну? - поторопил его Ромка.

Между пальцами Макса образовался энергетический сгусток, гораздо более мощный, чем у Ромки с Аней.

- Хорошо, - решился Макс. - Сначала мы с тобой.

Он поднес свои руки к ладоням Ромки и слегка подтолкнул свой заряд. К его немалому облегчению, энергии слились в единое целое, и засияли в руках мальчика.

- Теперь держи ты, - Ромка передал заряд Максу. - И забери заряд у Ани.

Макс, теперь уже ничего не опасаясь, принял в ладони из рук девушки еще один сгусток. Теперь у него в руках было сосредоточено очень серьезное оружие. Макс любовался им, размышляя, куда бы отпустить, и даже немного жалея, что вокруг нет никаких врагов. Идея объединения энергий не казалась ему слишком уж перспективной - для этого нужно находиться близко друг от друга, да и его друзья еще неуверенно обращаются с новой силой. Но все-таки умение пользоваться энергетическими зарядами давало Ане и Ромке возможность в случае чего защитить себя.

Вдруг его размышления были прерваны громкими тревожными звуками. Из-за деревьев неожиданно выкатился большой многолапый зеленый ком, издававший рычание, жалобный визг и тоскливый вой. Очутившись на опушке, ком распался, и в нескольких шагах от людей закружились в драке пятеро странного вида животных. Подробно разглядеть их Макс не мог - звери все время перемещались, причем четверо из них нападали на пятого, пытаясь взять его в кольцо. Тот мужественно сопротивлялся: он совершал головокружительные прыжки, скалил зубы и угрожающе рычал.

- Это… медведи? - неуверенно спросил Ромка.

- Нет, непохожи. Волки, наверное, - предположил Гарт.

- Морды, как у летучих мышей, - задумчиво пробормотал профессор.

- А крыльев нет, - почему-то расстроилась Аня.

- Ты чего? - спросил Макс, все еще державший в руках заряд.

- Мне жалко вон того, на которого все нападают.

Действительно, четверо зверей теснили своего сородича к лесу. Максу показалось, что зверь ранен. Вот он быстро отскочил и, петляя, понесся вокруг деревьев. Яростно взвыв, остальные кинулись за ним. Спустя мгновение преследуемый выскочил обратно на опушку, его враги отставали от него на расстояние одного прыжка. Несчастный, очевидно, потеряв всякую надежду на спасение, с отчаянием обреченного вдруг кинулся к людям. Аня завизжала, Виктория с Гартом вскинули арбалеты, и в этот миг глаза Макса встретились с глазами зверя, в которых читалась такая мольба и жажда жизни, такая сумасшедшая надежда… Этот взгляд решил все. Ничуть не задумываясь над последствиями, Макс выбросил руки вперед и направил заряд в четверых животных, которые были уже на расстоянии нескольких шагов от него. Одновременно с этим, обращаясь к Виктории и Гарту, он выкрикнул:

- Не стреляйте!

От неожиданности те опустили арбалеты, предоставив спасенному зверю возможность добежать до Макса, рухнуть на землю и прижаться к его ногам. Остальные животные, подхваченные мощным энергетическим потоком, разлетелись в стороны. Макс был уверен, что заряд разорвет их в клочки, или, по крайней мере, убьет на месте. Но твари, которых энергетическим ударом мощно приложило кого об землю, кого о ствол дерева, вскочили, как ни в чем ни бывало, и бодро порскнули в лес, решив, видимо, не связываться с сильными противниками.

- Ну, и кого ты усыновил на этот раз, гринписовец ты наш? - поинтересовалась Виктория, одаряя странное животное недоверчивым взором.

Макс и сам поспешил разглядеть жутковатое существо, которое взирало на него с выражением бесконечной любви и благодарности в налитых кровью глазках. Определить, что за животное преданно жмется к его ногам, он затруднялся. Величиной зверюга была с небольшого теленка, или королевского дога. Однако ширина спины больше подходила медведю. Тем не менее, на теле зверя не было ни капли жира: под зеленой шкурой перекатывались мощные литые мускулы. Словно понимая, что его оценивают, существо встало и оглядело окружающих его людей. Макс удрученно вздохнул, не понимая даже, кого его угораздило спасти? Животное перед ним, или, может, демон? А может, еще какая-то нечисть? Почти квадратное мускулистое тело уверенно попирало землю мощными, кривоватыми, широко расставленными, видимо, для устойчивости, лапами, каждая из которых заканчивалась длинными серпами когтей. Животное было покрыто зеленой густой шерстью, похожей на собачью, или медвежью (кроме цвета, разумеется). Но самой примечательной была, несомненно, его голова. Башка даже. Крупная, лобастая, увенчанная невероятно огромными локаторами треугольных ушей, голова сидела на короткой толстой шее. Из-под нависших надбровных дуг выглядывали маленькие, налитые кровью, глазки. Короткая курносая морда навевала воспоминания о летучих мышах, если бы не рожки, росшие изо лба, которые делали зверя похожим на черта. Кажется, зверь под внимательными взглядами людей чувствовал себя неуютно. Не сводя с Макса восхищенного взгляда, он тяжело вздохнул и плотно уселся на землю, поджав под себя короткий толстый хвост, на котором топорщилась в разные стороны жесткая шерсть.

- Ужас, летящий на крыльях ночи, - недовольно резюмировала Виктория.

- Ну, почему? У него очень милые глазки, - вступилась за животное Аня.

Макс одарил девушку влюбленным взором, возблагодарив про себя судьбу за то, что свела его с таким добрейшим существом, ибо назвать такие жуткие органы зрения "милыми глазками" мог только сущий ангел. Между тем зверь зевнул, явив миру огромную пасть, из которой торчали желтоватые острые клыки, размером с указательный палец взрослого мужчины, после чего Сергей Иванович сделал весьма оригинальный и глубокомысленный вывод:

- Я думаю, это хищник!

- И ему больше всех понравился Макс, - усмехнулась Виктория. - Наверное, у него мясо нежное.

Словно опровергая это заявление, монстр резво вскочил и принялся активно щипать зубами траву, время от времени останавливаясь и тщательно ее пережевывая. Действовал он, как хорошая газонокосилка, и вскоре вокруг него образовался ровный, словно выстриженный пятачок.

- Вот видите! - обрадовался Ромка, который тоже проникся к зверю искренней симпатией. - Он травоядный!

Травоядный в поисках наиболее густой травы присоединился к мирно пасущимся серпенсам, которые испуганно шарахнулись от него, издавая паническое шипение.

- Странно, а отец Андрей говорил, что они способны за себя постоять, - сказал Гарт.

Очевидно, зверь насытился, потому что он снова подбежал к Максу и уселся рядом с ним. Только сейчас Макс заметил, что по шее животного медленно стекает блестящая черная струйка.

- Кажется, он ранен, - неуверенно произнес Макс, осторожно прикасаясь к зеленой шкуре.

На мощной шее зияла довольно глубокая рана. Решив, что его сил вполне хватит, чтобы помочь неведомому существу, Макс подержал ладони над кровоточащим местом, сосредоточенно отдавая свою энергию. Зверь, словно чувствуя, что ему желают добра, сидел очень спокойно. Вскоре кровотечение прекратилось, рана уже не выглядела такой устрашающей и слегка затянулась. Макс опустил руки, а животное вдруг доверчиво уткнулось мордой в его ладонь и лизнуло ее мокрым горячим языком.

- И что ты собираешься с ним делать? - спросила Виктория.

- Да ничего, пусть идет по своим делам.

- А может, возьмем его с собой? - взмолился Ромка.

- Как ты это себе представляешь? - возмутилась Виктория. - Мы даже не знаем, демон это, или животное! Да он нас в первую же ночь сожрет! Все, поиграли в ветеринаров - и хватит! Поехали!

Отдохнувшие серпенсы снова выстроились клином, всадники уселись на них, и драконы резво рванулись с места, держа курс на запад. Ромка, надутый и расстроенный, независимо восседал на своем ящере, всем своим видом показывая обиду и недовольство. Аня, кажется, тоже сожалела о расставании с непонятным зеленым монстром, да и Макс ощущал какое-то чувство неудовлетворенности и вины. Словно подобрал на улице замерзающего щенка, принес в дом, накормил, отогрел, а потом взял и снова выкинул на холод. "Правду говорят, что спасая кому-то жизнь, потом чувствуешь ответственность за спасенного", - подумал он, - "А еще, мы в ответе за тех, кого мы приручаем. Затасканная истина, конечно, но прав был Экзюпери, ох, как прав!" Ход его мыслей был нарушен истошным визгом. Макс обернулся и увидел, что зверь, вопя, как поросенок, быстро настигает его. Вот он догнал Гермеса и, нисколько не напрягаясь, побежал рядом, успевая заглядывать Максу в глаза. Морда его в эти мгновения вдруг приобретала скорбное сиротское выражение, словно говорившее: "На кого ж ты меня, благодетель, покидаешь?" Видимо, почувствовав присутствие чужака, вожак тревожно свистнул, и серпенсы припустили еще быстрее, развивая предельную скорость. В ушах засвистел ветер, все вокруг слилось в сплошную летящую ленту, глаза слезились от мощного встречного потока воздуха. Макс с трудом повернул голову и поразился: зверь не отставал, он легко бежал рядом. Его чудовищные уши были опущены, видимо, чтобы не создавать сопротивления воздуху, пасть чуть приоткрыта, отвислые щеки при каждом прыжке взмывали вверх, открывая невероятные клыки. Через некоторое время, видимо, поняв тщетность своих попыток, Аполлон снова свистнул и сбавил ход, вслед за ним замедлились и остальные ящеры. Зверь перешел на спокойную трусцу, по-прежнему держась около Макса. Ромка, наблюдавший за его бегом с нескрываемым сочувствием, заливисто расхохотался:

- Молодец! Теперь с нами пойдешь!

"Будь что будет!" - решил Макс. От животного, видимо, просто так не отвяжешься, а если бы он питал какие-то враждебные намерения, уже давно бы напал. Он перестал обращать на зверя внимание и сосредоточился на разглядывании окружающего пейзажа. Смотреть, правда, особенно было не на что: вокруг тянулась скучная, унылая равнина, сплошь покрытая красой травой. Кое-где ее пересекали неглубокие черные ручейки, с которых кишели какие-то мелкие, похожие на червяков, белесые существа. Серпенсы старались обходить ручьи стороной, когда же это не удавалось, быстро пересекали их, каждый раз потом брезгливо отряхивая лапы на ходу. Зверь воду просто перепрыгивал. Изредка попадались одиноко стоящие деревья, багровая листва которых местами начинала чернеть. Макс решил, что это - признак осени. В нормальном мире осенью листья желтеют, а здесь чернеют - и все дела. Ничего особенного, в принципе. Признаков человеческого жилья не попадалось, чему Макс, памятуя о рассказах отца Андрея, искренне радовался.

Кровавое солнце уже клонилось к горизонту, когда с северной стороны вдали замаячила стена густого леса. Всадники продолжали двигаться на запад, где, насколько видно было глазу, продолжала тянуться равнина. Вдруг Арес, все это время совершавший диковатые прыжки, заставляя Илью демонстрировать чудеса джигитовки, вырвался из клина и кинулся на север, в сторону леса. По дороге мятежный ящер ускорялся, видимо, желая как можно быстрее обрести свободу, а Илья, вцепившись в поводья, судорожно тянул их на себя, вопя:

- Стой, скотина! Стой, кому говорят!

Нелепая выходка молодого ящера вызвала у всадников смех, который, впрочем, быстро умолк по мере приближения серпенса к лесу. Аполлон издавал вслед Аресу надрывный свист, призывая его к порядку, но это не возымело никаких результатов. Дракон продолжал улепетывать. Всех охватила паника: догонять его было уже поздно, а что произойдет с Аресом и его всадником в лесу - оставалось только гадать. Сергей Иванович собрался было разворачивать Аполлона и ехать вдогонку, надеясь хотя бы вызволить Илью из леса, но тут Аня воскликнула:

- Смотрите, что это?

Вслед за ящером несся зеленый комок. Вот он на огромной скорости поравнялся с Аресом, вот уже обогнал его. Макс посмотрел туда, где еще буквально несколько мгновений назад обретался его свежеприрученный питомец. Зверя не было. Зато был он перед мордой взбесившегося серпенса. Монстр остановился как вкопанный и издал громоподобный рык, который был слышен даже на таком расстоянии. Арес притормозил, секунду постоял в нерешительности, затем развернулся и неохотно побрел назад. Зверь неотступно конвоировал его, всем своим видом напоминая овчарку, которая возвращает заблудшую овечку в стадо.

- Да он же собака! - вырвалось у Макса.

Тем временем животное благополучно привело безумного ящера, на спине которого восседал зеленый от пережитого ужаса Илья, и водворило на место. Затем зверь подошел к Максу и уставился на него, явно ожидая одобрения своего поступка.

- Булька хороший! - непроизвольно вырвалось у Макса. - Булька - замечательная собака!

И чудовище, в точности как обычный пес, восторженно завиляло хвостом, от усердия приводя в движение и массивную филейную часть. Макс, нежно любивший всех собак без исключения, умилился и погладил его твердый лоб прямо между рогами, получив взамен слюнявый поцелуй в ладонь.

- Спасибо, Макс! - борясь с тошнотой, простонал Илья.

- Да мне-то за что?

- Если бы не твой пес, меня бы уже в лесу кто-нибудь доедал. У-у-у, земноводное постылое! - выругался Илья, замахиваясь на приунывшего Ареса.

Впрочем, тому изрядно доставалось от сородичей: единогласно признав его поведение недопустимым, все ящеры, сердито шипя, щипали его за хвост и толкали с двух сторон в бока.

- Ладно, привал! - сжалился Гарт, глядя на измученного Илью.

Тот, благодарно кивнув, тяжело вывалился из седла на землю, да так и остался сидеть, зажимая рот обеими руками. Гарт с Максом расседлали серпенсов, чтобы дать им за ночь отдохнуть от упряжи, затем установили шатры. Виктория и Аня доставали из мешков продукты, а Ромка безжалостно ломал на дрова ветки единственного дерева, которое имело несчастье расти на месте стоянки. Сергей Иванович тоже нашел себе занятие по душе: он занялся детальным осмотром чудовища-собаки, нисколько не боясь его. Зверь доверчиво позволял профессору перебирать его шерсть, заглядывать в уши и в пасть и даже постучать по его рогам. Деловито обойдя животное с тыла, профессор, бормоча: "А все-таки, кобель, или сучка?", - заглянул под хвост и под живот сбоку, и подытожил: "Несомненно, самец!", потом зачем-то приподнял тяжелую лапу и осмотрел острые когти, еще раз заглянул в пасть и вынес вердикт:

- Не понимаю!

- Чего именно? - уточнил Макс.

- Он не может быть травоядным! Я, как биолог, со всей ответственностью утверждаю: генетически это хищник!

- Почему? - спросила Аня. - Вы ведь сами видели: он ест траву.

- Да не может он есть траву, милая барышня! - воскликнул Сергей Иванович, дергая себя за бороду. - Достаточно только посмотреть на его когти и клыки, чтобы понять: перед нами великолепный экземпляр плотоядного! Более того, я уверен, что это существо предназначено для охоты на крупных животных!

- Ну и что? У серпенсов тоже клыки! - влез Ромка.

- Клыки серпенсов даны им для защиты, и только. Посмотрите на остальные зубы: они стоят очень плотно друг к другу, образуя почти монолит, пластины, которыми удобно перетирать растительную пищу. А у этого хищника все зубы расположены на некотором расстоянии друг от друга и все очень острые. Они предназначены для того, чтобы хватать, рвать, грызть жертву.

- Так, значит, хищник, говорите? - прищурилась Виктория, вытягивая из-за спины арбалет.

Зверь взвизгнул и, поджав хвост, припустил к Максу. Тот загородил его собой и спокойно потребовал:

- Убери оружие.

- А если он нападет на нас ночью? - разозлилась Виктория.

Аня, оставив картошку, которую аккуратно закапывала в золу, чтобы испечь, подошла к животному и, положив руки ему на голову, заглянула в маленькие глазки.

- Он не нападет, его сердце полно любви. В нем нет злобы и жестокости. Вы не правы, профессор.

- Позвольте, но я ведь не к тому… - засуетился Сергей Иванович, - нельзя просто так убивать живое существо! Он не сделал нам ничего плохого! В конце концов, многие хищники прекрасно поддаются приручению!

- Черт с вами, блаженные! - плюнула Виктория, опуская арбалет. - Возитесь со своей болонкой! А вы не подумали: вдруг он шпионит за нами?

- Он не болонка, - рассмеялся Макс. - Он… бульдог! И звать его Булька. И ни за кем он не шпионит, Аня почувствовала бы. Я ей верю.

- Ладно, там посмотрим, - уже мирно произнесла Виктория. - После ужина распределяем дежурства. Аня с Ромкой спят, остальные будут дежурить по двое: я с Ильей, Гарт с профессором, а ты…

- А я с Булькой! - ответил Макс.

 

Глава 24

Макс сидел у костра, наблюдая за игрой пламени и слушая тихий шорох ветра в траве. Спина его опиралась на теплый шерстяной бок Бульки. Чудовищный пес лежал на пузе, предоставив свой бок в пользование Макса, сам же вытянул лапы и положил на них огромную голову. Время от времени Булька настораживался и приподнимал голову, чутко вслушиваясь во тьму, перекатывая в горле зловещее рычание. Потом, успокоенно замолчав, снова опускал голову на лапы и дремал с открытыми глазами, которые загадочно светились в ночи. Локаторы ушей Булька тоже не опускал ни на миг, ловя ими каждый ночной звук.

Макс даже не пытался услышать или увидеть что-то подозрительное, справедливо полагая, что в этих умениях ему с Булькой не сравниться. Конечно, он готов был дать отпор любому, кто потревожит сон его товарищей, но надеялся, что пес предупредит его о приближении врага. Поэтому Макс просто смотрел на огонь, размышляя о чем-то своем. Например, о том, насколько органы слуха и зрения собак совершеннее человеческих. Не говоря уже про обоняние. А еще собаки слышат ультразвук. И обладают способностью предчувствовать различные природные катаклизмы. А кошки могут даже лечить своих хозяев. Кошка способна найти свой дом, даже оказавшись от него на расстоянии в несколько тысяч километров. Недаром издревле считалось, что кошки связаны с потусторонними силами - это действительно очень загадочные существа. Дельфины очень дружелюбно относятся к людям, случалось, что они спасали моряков, потерпевших кораблекрушение. Общение с ними приносит облегчение детям, страдающим церебральным параличом, и людям с различными психическими заболеваниями. Существует даже такой вид лечения - "дельфинотерапия". Многомудрые ученые его придумали, и ведь помогает! Люди излечиваются, а как и почему - ученые не знают.

Человек, не обладающий силой слона, крыльями птицы, скоростью гепарда, обонянием собаки, интуицией кошки, плавниками рыбы придумал тысячи механизмов для их замены. Придумал и объявил себя "венцом творения", а животных - "братьями меньшими". А почему, собственно? Чем мы лучше? Умением абстрактно мыслить? А кто сказал, что звери не умеют? Мы-то откуда знаем? Что там у нас профессор Павлов доказал? Что-то про условные рефлексы? Лампочка зажигается, слюна у собаки выделяется… Интересно, сколько нужно было изуродовать собак, чтобы прийти к этому выводу? Он их резал, трубки к ним подсоединял, писал свои научные труды, а собаки - ничего, жили с трубками. И, наверное, даже любили своих мучителей, виляли хвостами при их появлении. И послушно выделяли слюну, когда зажигалась лампочка. Только вот почему Павлов не задумался: по какому праву он этих собак режет? Кто ему разрешил? Собаки? Ах, ну да, он же "венец творения". Он умеет абстрактно мыслить, а собаки не умеют. Они хуже. За убийство человека - срок, за убийство собаки во имя высоких целей - ученая степень и мировая слава.

Что еще отличает человека от животного? Чисто человеческие черты - зависть, алчность, ревность, подлость, умение ненавидеть - не являются ли признаками этого самого пресловутого абстрактного мышления? Человеку свойственно умение любить, скажете вы? Животные тоже умеют любить. Спросите у собак. Ах, они не умеют разговаривать! А может, это вы не умеете их понимать?

Еще одна черта, отличающая человека от "братьев меньших" - способность убивать себе подобных. Конечно, и животные дерутся между собой. Например, самцы за право быть вожаками. И убивают друг друга на охоте, ради того, чтобы прокормиться и выжить. Есть такое понятие - "пищевая цепочка". Но человек-то по-другому убивает! Ради чего, спрашивается, русские и чеченцы убивали друг друга? Что, если чеченец останется жив, мне еды не хватит? Или если я погибну в теракте, кто-нибудь в Чечне станет счастливее? Нет здесь пищевой цепочки. Уничтожать себе подобных ради денег, власти, "высокой" идеи - исключительно прерогатива человека. "Венца творения". Между тем, животные живут себе спокойно, не нарушая мирового равновесия, сохраняя гармонию с природой. Может, они, конечно, не задумываются над смыслом жизни, так ведь и зла не творят!

Есть еще так называемая "способность к созиданию". Ну, и что хорошего она нам дала? Строя дом, человек уничтожает дерево. Добывая газ, нарушает экологическое равновесие. Результаты созидательной деятельности человека - исчезновение редких видов растений и животных, озоновые дыры, глобальное потепление, загрязнение природы… Созидание неизбежно ведет к разрушению.

Макс улыбнулся. Его размышления плавно подвели к интересному выводу: а может, человек - и не "венец" вовсе, а просто цепкий паразит на теле планеты, вгрызающийся в нее и отравляющий все вокруг отходами своей жизнедеятельности? Если так, то Земля рано или поздно стряхнет с себя человека и примется залечивать раны, нанесенные им. Земля будет, и звери, и растения тоже когда-нибудь появятся. А человека больше не будет…

Булька вдруг насторожился, поднял голову и зарычал. Макс осмотрелся, пытаясь понять, что встревожило пса. Ничего, кроме темноты, он не увидел. Никаких посторонних звуков, кроме шороха ветра и треска веток в костре, он тоже не услышал. Наверное, ветер усилился, потому что шорох вдруг перешел в тихий свист. Макс обернулся и посмотрел на Бульку. Тот, ощетинившись, рычал, глядя в темноту, затем широко раскрыл клыкастую пасть и нервно зевнул. У Макса тоже сводило челюсти, вдруг ужасно захотелось спать. Булька поворчал еще немного, затем перевернулся на бок, уронил лобастую голову и закрыл глаза. Свист ветра все усиливался. Макс привалился к собачьему животу и задремал, успев лишь удивиться, как это так: ветер свистит, но его дуновения не ощущается. Последнее, что почувствовал Макс, проваливаясь в сон - какая-то тяжесть, навалившаяся на грудь.

Проснулся Макс от того, что красные лучи солнца горячо щекотали веки. Он открыл глаза и попытался сесть. Что-то давило на него, мешая двигаться. Окончательно придя в себя, Макс сообразил, что Булька положил на него свою огромную лапу, которая сейчас придавливала его к земле. Освободившись, Макс подошел к шатру, в котором спала Виктория, и заглянул в него: пусто! Во втором шатре тоже никого не было!

- Булька, вставай! - заорал он. - Все пропали!

Оглядевшись, Макс понял, что кто-то посетил их лагерь ночью: костер был затоптан, и в остывшей золе отпечатались следы босых ног. Внутри шатров все было перевернуто, словно кто-то выволакивал оттуда спящих. Проснувшийся Булька тревожно бегал от шатров к костру, что-то вынюхивая в траве. Чуть поодаль, там, где их и оставили вечером, мирно стояли серпенсы. Казалось, они до сих пор дремали.

- Как же так? - Макс чуть не плакал. - Как мы могли с тобой проспать? Где их теперь искать?

Булька на мгновение виновато опустил уши, затем снова деловито уткнулся мордой в траву. Унюхав там что-то, одному ему известное, зверь отбежал от места стоянки и обернулся, словно приглашая Макса следовать за ним.

- След взял? - обрадовался Макс. - Молодец! Идем скорее!

Булька неторопливо трусил по траве, время от времени останавливаясь и принюхиваясь. Макс не торопил его, понимая, что сейчас может надеяться только на обоняние пса. Он мысленно молился о том, чтобы успеть вовремя и спасти друзей от неведомой опасности. Судя по следам, оставленным на золе, ночью в лагере побывали люди. Дикое племя, если верить рассказам отца Андрея. О том, что могут сделать дикари его спутникам, Макс и думать боялся.

Солнце стояло уже в зените, когда они добрались до высоких пушистых кустов. Булька вдруг остановился как вкопанный и поднял голову, принюхиваясь к воздуху. Сейчас и Макс уловил: из-за кустов пахло дымом.

- Они где-то близко! - заключил Макс и низко пригнулся, опасаясь, что неведомые похитители заметят их.

Булька упал на пузо и пополз вперед, через кусты, нетерпеливо поскуливая. Макс мужественно, несмотря на уколы веток, передвигался вслед за ним по-пластунски. Вскоре пес замер, обернулся и тихо хрюкнул. Макс обогнул его массивную тушу и улегся рядом. Прямо перед собой он увидел несколько хижин, сплетенных из веток. Они подобрались так близко к селению, что, вздумай Макс протянуть руку, он мог бы коснуться одного из шалашей. Людей видно не было, зато откуда-то раздавались их голоса. Что они говорят, Макс понять не мог, но звучавшее в них свирепое торжество заставило его нервничать.

- Пошли поближе, - шепнул он псу и, согнувшись, быстро перебежал к хижине.

Выглянув оттуда, он увидел небольшую утоптанную поляну, на которой топтались обитатели селения. Вне всяких сомнений, это были люди. Смуглые, низкорослые, наряженные в балахоны из грубой небеленой ткани, похожей на дерюгу, они, воздев руки, дружно скандировали какую-то фразу на незнакомом Максу языке. Посреди поляны, на высоком каменном пьедестале, стояло жуткое изваяние, которому, похоже, и молились сейчас дикари. Статуя изображала молодую женщину, лицо которой было искажено злобной гримасой, а руки вытянуты вперед, словно она собиралась кого-то схватить. Начиная от талии тело женщины превращалось в змеиное, которое тремя кольцами обвивало пьедестал. В глазах статуи горели и переливались желтые прозрачные камни, создавая впечатление жизни.

- Ла-ми-я, ла-ми-я! - взывали дикари.

Полог, висящий на входе в самую большую хижину, отодвинулся в сторону, и оттуда вышел еще один обитатель селения, при виде которого остальные попадали ниц. Судя по важному виду, а также по многочисленным костяным украшениям, болтавшимся на шее, это был местный вождь, или колдун. В руках он держал большой острый нож. Следом за ним вышли еще двое дикарей, волоча под руки связанного Ромку. Лицо мальчишки выражало ужас и отчаяние. Шаман сделал знак - и воины поставили Ромку перед статуей женщины, затем один из них почтительно поднес колдуну большую чашу. Насколько Макс мог догадаться, дикари собирались принести мальчишку в жертву своему божеству, чаша же, видимо, нужна была для сбора крови. То ли шаман собирался окропить ею статую, то ли напоить своих подданных - над этим Макс задумываться не стал. Он прикидывал, скольких дикарей он сможет уложить, прежде чем остальные набросятся на него. Выходило, не больше трех… К тому же, остальных своих друзей он не видел, и мог только гадать, успели ли их принести в жертву, или где-то оставили до следующего случая.

- Что делать, Булька? - в отчаянии прошептал Макс.

Тем временем, прокаркав что-то про ту же ламию, колдун поднес нож к шее Ромки. Медлить дальше Макс не мог. Он выхватил меч и кинулся вперед, но зеленый вихрь, пролетевший мимо, чуть было не сбил его с ног. Чудовищный бросок - и челюсти пса сжали руку, занесенную для удара. Раздался хруст. Секунда - и рука, отделенная от тела, упала на землю, а шаман скорчился в пароксизме боли. Струя крови ударила в статую, спустя мгновение колдун упал к ногам Ромки с порванным горлом, а Булька обернулся к застывшим от ужаса воинам. Макс, не дожидаясь исхода, но догадываясь, каким он будет, подбежал и обхватил Ромку поперек туловища.

- Ага! Так вам! Дай им, Булька! - воинственно вопил мальчишка, вырываясь из рук Макса.

- Да погоди ты, дай я тебя развяжу! - пропыхтел Макс, оттаскивая Ромку за ту хижину, где еще недавно сидел сам.

Распутывая тугие веревки, он спросил:

- Где остальные?

- Там, в том вон шалаше! - Ромка освобожденной рукой указал на хижину, из которой его вынесли воины.

- Все целы?

- Все. Только Аня плачет сильно, а Виктория… матерится, - смущенно признался мальчик.

- Сиди здесь, я сейчас, - приказал ему Макс, направляясь к месту заточения пленников и стараясь не смотреть на происходящее около статуи.

Макс держал меч наготове, на случай, если кто-нибудь из дикарей вздумает напасть на него. Но этого не случилось. Пятачок вокруг статуи был залит кровью, а каждый прыжок Бульки прибавлял один труп к уже валявшимся на земле. Те, до кого пес еще не успел добраться, даже не пытались оказать сопротивление. С выпученными от ужаса глазами, оскальзываясь на лужах крови, люди пытались спастись, но тщетно.

- Кербер! Кербер! - вопили несчастные.

Макс беспрепятственно проник в хижину и увидел своих друзей, которые, опутанные веревками, лежали на земляном полу. Он кинулся к Ане и принялся мечом перепиливать стягивающую ее веревку. Освободив заливающуюся слезами девушку, он принялся за остальных.

- Что там происходит? - простонала Виктория, растирая онемевшие руки и прислушиваясь к воплям, доносившимся снаружи.

- Лучше не смотреть, - ответил ей Макс.

Беглый осмотр показал, что все его друзья целы, никто не ранен. Нужно было выбираться из хижины. Первым вышел Гарт и тихо чертыхнулся. Картина, представшая глазам путников, была ужасна: весь пятачок был завален трупами дикарей и залит кровью, а рядом стоял Булька, шерсть которого приобрела красный цвет. Пес брезгливо встряхнулся, и во все стороны полетели капли крови.

- Собака, говоришь? - скептически хмыкнула Виктория.

- Да, собака! - вызывающе ответил Макс. - Собаки всегда защищают своих хозяев. Если бы не он…

- Если бы не он, да не ты, нас бы никто не похитил! - возмутилась Виктория.

- Я бы так не говорил, - вмешался Сергей Иванович. - Очевидно…

Дальнейшие события помешали профессору развить свою мысль. Раздался мелодичный свист, и каменная женщина-змея вдруг зашевелилась. Разомкнув кольца, обвивающие пьедестал, она начала медленно сползать на землю, не сводя с людей горящих желтых глаз. Очутившись на земле, тварь поднялась на бесконечно длинном хвосте и гипнотически закачалась из стороны в сторону, продолжая свистеть. Макс ощутил вдруг непреодолимое желание приблизиться к ней, и медленно двинулся вперед, прямо в распростертые руки чудовища.

- Стой! Заткните уши! - отчаянно закричал профессор. - Это ламия!

Не обращая внимания на его призывы, Макс продолжал шагать в объятия женщины, не в силах отвести взгляда от ее желтых глаз и торжествующей улыбки. Вдруг из ее рта вырвалось злобное шипение, и ламия резко развернулась, дернув могучим хвостом, на конце которого болтался, вцепившись зубами, Булька. Наваждение развеялось, Макс поднял меч и бросился на выручку своему питомцу. Чудовище изо всех сил мотало хвостом, пытаясь избавиться от пса, но тот не разжимал челюстей. Одновременно ламия одним взмахом руки отшвырнула Макса на несколько шагов. Макс покатился по земле, встал и снова бросился вперед. К нему присоединились Виктория и Гарт. Втроем они кружили вокруг ожившей статуи, пытаясь нанести ей удар. Но по-змеиному ловкое чудовище все время уворачивалось от мечей. Наконец, сильным взмахом хвоста ламии удалось избавиться от Бульки. Пес пролетел по воздуху несколько метров и ударился о хижину. Тяжелое тело звучно шмякнулось, подминая под себя хрупкий шалаш, вокруг взметнулись обломки веток, столбы пыли, из которых Булька тут же выскочил, целый и невредимый, и снова ринулся в бой.

- Хвост! Рубите ей хвост! - заорал Сергей Иванович.

Воспользовавшись тем, что ламия отвлеклась, отражая атаки Макса с Гартом и присоединившегося к ним Бульки, Виктория поднырнула под ее рукой и из всей силы ударила мечом поперек змеиного хвоста. Вопреки ожиданию, хвост не отделился от тела, на нем лишь образовалась небольшая вмятина. Но этого ламии хватило: издав разочарованный свист, она отступила к своему пьедесталу и заползла назад, спустя мгновение снова застыв в каменной неподвижности.

- Пошли отсюда, - сказал Гарт, вкладывая меч в ножны.

- Веди обратно, Булька! - приказал псу Макс, и тот, радостно виляя хвостом, покрытым коркой запекшейся крови, побежал впереди отряда.

Остальные последовали за ним.

- Профессор, так что вы там говорили о ламии? - спросила Виктория.

- Судя по всему, эта статуя изображает ламию, - охотно пояснил Сергей Иванович. - Это полубожественное существо, женщина-демон. Согласно одним греческим классикам, ламии - дочери Зевса, другие источники утверждают, что отцом ламий является Посейдон. Так или иначе, по преданиям, ламии похищают и пожирают детей, а также своим свистом завлекают путников в пустыне. Разумеется, тоже для того, чтобы пожрать их. У некоторых народов ламии считаются предками вампиров.

- То есть эти дикари поклонялись вампиру? - передернула плечами Аня.

- Да, по всей видимости, нас собирались принести в жертву, - жизнерадостно заключил профессор.

- Я одного не понимаю, - сказала Виктория. - Как они умудрились нас похитить? Я ведь спала так крепко, что очнулась только в этом шалаше, связанная.

- Некоторые предания говорят о том, что мелодичный свист ламий усыпляет человека. Думаю, дикари использовали какие-то музыкальные инструменты, имитирующие эти звуки.

- Точно! - воскликнул Макс. - Мы с Булькой услышали какой-то свист, и вдруг внезапно отключились. Очнулись только утром.

- Тогда почему они тебя не тронули? - спросил Ромка.

Максу вспомнилось ощущение тяжести, и он рассмеялся:

- Булька перед тем, как уснуть, обнял меня лапой. Видимо, чувствовал что-то неладное. Наверное, дикари побоялись к нему подходить.

- Молодец, Булька! - улыбнулась Аня.

- Конечно, молодец! - согласился Макс, отгоняя от себя воспоминания о бойне, устроенной псом.

Вернувшись к месту стоянки, путники обнаружили свои вещи нетронутыми. Ящеры до сих пор находились в состоянии, похожем на анабиоз.

- Видимо, свист на них так сильно подействовал, - предположил Сергей Иванович, осматривая серпенсов. - Просыпайся, Аполлоша, доброе утро!

Ящеры один за другим выходили из спячки, между тем путники собрали свои вещи и сложили шатры. Оседлав выстроившихся клином драконов, отправились дальше. Выспавшиеся серпенсы бодро неслись вперед, Булька снова бежал рядом с Максом. От пса одуряюще пахло кровью, Макса даже немного подташнивало. Но он был настолько благодарен Бульке за спасение друзей, что мужественно терпел, время от времени одаривая зверя комплиментом, типа: "Славная собака! Ай, какой хороший песик!" Булька на бегу распахивал невероятную пасть в собачьей улыбке и продолжал держаться бок о бок с Гермесом, который уже, похоже, привык к такому соседству.

День перевалил за вторую половину, когда на пути возникло небольшое круглое озерцо. Серпенсы красиво, не нарушая клина, обогнули водоем, а Булька вдруг оторвался от строя и с разбегу шумно обрушился в черную воду, сомкнувшуюся над его головой.

- Булька! Нельзя! - отчаянно заорал Макс, пытаясь развернуть своего ящера.

Гермес упорно сопротивлялся, не желая приближаться к озеру, а Сергей Иванович, остановив Аполлона, вслед за которым встали и остальные драконы, успокаивающе произнес:

- Не волнуйтесь, с ним ничего не случится!

- Да как же не случится! - паниковал Макс. - Вы же сами видели, там твари всякие!

- Пес не полез бы в воду, знай он, что ему грозит опасность, - сказал профессор. - Вы поймите, голубчик, Мрак - его естественная среда обитания.

Действительно, вскоре над темной поверхностью воды показалась лобастая голова. Пес поплавал еще немного, затем, яростно отфыркиваясь, стал приближаться к берегу. Выбравшись на сушу, он бодренько встряхнулся, подняв тучу брызг, и вернулся к Максу.

- Булька искупался! Ай, молодец! - возликовал Макс, оглядывая сияющую изумрудным блеском шерсть. - Видишь, Виктория, он смыл с себя кровь! Ему не нравится ее запах!

- Исключительно чистоплотный убийца! - ехидно хмыкнула Виктория.

Аполлон свистнул, и серпенсы снова припустили вперед, сопровождаемые огромным псом.

Вплоть до самого вечера никаких особенных приключений не происходило, если не считать того, что над отрядом периодически высоко в воздухе зависало крылатое существо, парило некоторое время, затем исчезало. Рассмотреть, что за зверь наблюдает за ними, не удавалось из-за слишком большой высоты. Так что приходилось только гадать.

- Упырь, ей-богу, упырь! - уверял Ромка.

- Не хотелось бы… - мрачнела Виктория. - Если ночью нападут стаей, отбиться будет нелегко.

- Ну, почему обязательно упырь? - жизнерадостно восклицал Сергей Иванович. - Есть немало других крылатых сверхъестественных существ. Грифоны, например, виверры, сфинксы, наконец.

- Час от часу не легче, - вздыхала Виктория.

Когда солнце зашло за горизонт, отряд остановился на опушке густого леса, который тянулся на север и на юг, и взгляда не хватало, чтобы найти его край.

- Придется завтра идти напрямик, - решил Гарт. - А сейчас делаем привал.

Мысль о ночлеге вблизи леса, в котором могут водиться невесть какие твари, ни в ком не вызывала прилива вдохновения. Темная стена деревьев навевала тревожные мысли.

- Ничего не поделаешь, - пожала плечами Виктория. - Деваться нам некуда. Кстати, возможно, это даже к лучшему. Если какие-нибудь твари нападут с воздуха, можно будет уйти в лес.

Максу такой способ защиты от упырей показался не очень действенным, но выхода действительно не было, и он расседлал своего Гермеса, затем принялся вместе с Ильей устанавливать шатры. Освобожденные от седел и поклажи ящеры тут же принялись обрывать листья с кустов, растущих на опушке. К ним присоединился Булька, на этот раз он был принят более доброжелательно. Видимо, серпенсы приняли его в свою стаю. Аня, как всегда, занялась ужином, Виктория с Гартом осматривали окружающую территорию, а Ромка пытал Сергея Ивановича:

- А кто такие виверры?

- Это такие существа, похожие на драконов. Только у драконов четыре лапы, а у виверр - две.

- А сфинксы?

Макс не стал выслушивать пояснения профессора: кто такие сфинксы, он примерно представлял. Только вот вообразить их летящими по небу, а тем более, нападающими на людей, не мог. Вообще, он был уверен, что Мрак полон такими существами, о существовании которых никто, включая профессора, не мог и догадаться. Поэтому решил, что гадать, кто же нападет на них в следующий раз, бесполезно. Поужинав, Макс забрался в шатер и улегся между Ромкой и Аней. Им с Булькой выпало самое неудобное дежурство - посредине ночи. Пес улегся на землю, перед входом в шатер, своим телом закрыв доступ к хозяину, и громко захрапел. Даже эти могучие звуки не мешали Максу, он моментально погрузился в сон.

 

Глава 25

- Тревога! - кричала Виктория.

Ей вторил злобный рык Бульки и какие-то неприятные клекочущие звуки. Макс на четвереньках выбрался из шатра, умудрившись на ходу вытащить из ножен меч. Снаружи он застал интересную картину: возле костра стояла Виктория, окруженная десятком уродливых существ, которые тянули к ней длинные морщинистые лапки и, глядя на девушку с нескрываемым удовольствием, сладострастно клекотали. Твари были похожи на больших крылатых обезьян. Они стояли на задних лапах, ростом не уступая взрослому мужчине. Но вот в области физического развития они явно проигрывали даже худощавому Максу: на их тщедушных тельцах можно было пересчитать все ребра. Особого страха, как, впрочем, и симпатии, крылатые существа не внушали. Маленькие уродливые личики выражали искреннюю, ничем не замутненную радость от встречи. С доверчивыми улыбками клинических дебилов твари пытались дотронуться до Виктории, не обращая внимания ни на Илью, который мужественно закрывал собой девушку, ни на Макса с Гартом, вылезающих из шатров, ни на заходящегося в злобном хрипе Бульку. Такое поведение не на шутку насторожило Макса, и он, наклонившись и шепнув испуганно выглядывающей из шатра Ане: "Спрячься!", подняв меч, двинулся к странным тварям.

Существ было около десятка. Все они толпились около Виктории, словно фанаты вокруг своего кумира, и, успокаивающе курлыча, норовили ухватить девушку покрепче. Виктория, возмущенно вопя, отмахивалась мечом, но обезьяноподобные существа ловко уворачивались и снова лезли на рожон. Одну из тварей Виктории удалось задеть мечом, и та, обиженно кудахча, отползла в сторонку и удрученно зажимала раненое плечо. Остальным урок не пошел на пользу: они продолжали напирать на девушку. Гарт молча кинулся на помощь жене: он врубился в окружающее ее живое кольцо и принялся крошить его в капусту. Странные чудища падали мертвыми, раненых добивал возмущенный Булька. Сражение окончилось, не успев начаться. Земля вокруг костра была усеяна трупами тварей.

- Это кто такие? - подбежал к Максу Ромка.

- Понятия не имею, - ответил Макс, разглядывая скрюченные тельца.

Ему было не по себе: произошедшее только что напоминало избиение младенцев. Существа не сопротивлялись, у них не было ни клыков, ни когтей. Макс радовался, что не успел принять участия в действе, которое он не мог даже назвать сражением. Вместе с тем он чувствовал в этих тварях что-то невыразимо гадкое, и нисколько не удивился, когда Илья воскликнул:

- Смотрите! - и указал в темное небо, на фоне которого еле угадывались летящие силуэты.

На землю опустилось несколько десятков таких же существ. Они вновь устремились к Виктории, пытаясь схватить ее. Гарт, которому удалось из арбалета подстрелить двух тварей в полете, опять взялся за меч. Однако в этот раз не все пришельцы дислоцировались вокруг Виктории: около десятка, отделившись от стаи, ринулись к шатру, в котором пряталась Аня. Раздался испуганный визг девушки, заставив Макса устремиться на помощь. Он с размаху врубился в кучку тощих тел, и быстро разметал их в стороны. Однако тварей не стало меньше: громкое хлопанье крыльев возвестило о приземлении очередного десантного отряда.

Вскоре место стоянки напоминало поле, подвергшееся нашествию саранчи: неведомые существа все летели и летели. Несмотря на усилия Гарта и Макса по их истреблению, твари покрыли всю землю. Им уже некуда было приземляться, и они сидели на головах друг у друга, а из воздуха опускались все новые и новые уродцы… Они десятками гибли под мечами, но на их место приходили следующие. Совершенно ясно, что целью тварей были девушки. Несколько существ, забив крыльями, зависли в воздухе, вцепившись лапками в плечи Ани, и совсем было оторвали ее от земли, когда меч Макса снес им головы.

Макс размахивал мечом направо и налево, защищая Аню. Булька помогал ему, грудью давя противника и иногда пуская в ход зубы. Чуть поодаль отбивались от тварей Гарт с Викторией. Ромка, Илья и Сергей Иванович бегали по лагерю с зажженными ветками, пытаясь отпугнуть настойчивых монстров. Однако становилось понятно, что силы неравны. Даже учитывая неспособность существ к активному сопротивлению, рано или поздно они должны были задавить людей количеством. Макс живо представил себе, как они с Гартом увязают в грудах хилых крылатых тел, а в это время мерзкие уроды похищают девушек. Видимо, нечто подобное пришло на ум и Гарту, который выкрикнул:

- Надо отступать!

- Куда? - поинтересовался Макс, скидывая парочку тварей, которые, клекоча, пытались угнездиться на его плече.

- В лес!

В этом предложении была определенная логика: среди деревьев легко будет затеряться. По крайней мере, новые существа не смогут продраться сквозь густые кроны и будут вынуждены прекратить преследование.

- Илья, запрягай серпенсов! - проорал Гарт, не переставая размахивать мечом.

Илья с Ромкой, горящими ветками прокладывая путь среди копошащихся на земле тел, кинулись к ящерам. Сергей Иванович спешно сворачивал шатры.

- Готово! - раздался голос Ильи, когда Макс начал уже уставать от бесконечного размахивания мечом.

Крепко держа Аню за руку и не переставая отбиваться от тревожно закурлыкавших тварей, он принялся медленно отступать к лесу. Вокруг них тяжело скакал Булька, отражая атаки особенно активных существ. Оказавшись наконец под прикрытием деревьев, Макс облегченно вздохнул: во-первых, больше не поступало подкрепление с воздуха. Теперь все чудища приземлялись на место, где недавно располагалась стоянка, и сгрудились на опушке. Во-вторых, далеко не все они рискнули полезть в лес. Многие, разочарованно клекоча, взмыли в воздух и растворились в ночи. Самые храбрые, однако, продолжили преследование, но уже без особого энтузиазма. В то время как Макс с Гартом добивали самых настойчивых особей, Сергей Иванович вывел серпенсов на узкую звериную тропку, и теперь спокойно дожидался конца побоища.

Один особенно подвижный уродец, долгое время избегавший меча, и уже порядком надоевший Максу, вдруг громко закудахтал и скрылся в кустах. В отблеске горящей ветки, которую держал Ромка, Макс успел увидеть лишь чье-то кровожадное рыло, скользнувшее почти вплотную к земле. В пасти трепыхался недавний крылатый преследователь. Ничуть не обрадовавшись такому союзнику, Макс крепче прижал к себе Аню и двинулся к тропе, на которой нетерпеливо переступали оседланные ящеры. Было совершенно понятно, что ночевать в лесу, полном жуткой и враждебной жизни, нельзя. Придется идти всю ночь. Серпенсы медленно и осторожно скользили гуськом по узкой тропке. Теперь Макс в полной мере оценил их проходимость: ни одна лошадь не сумела бы здесь пройти. Тьма в лесу была абсолютной: густые кроны не пропускали жидкий лунный свет. И в этой тьме то и дело вспыхивали зеленые, красные, желтые искорки чьих-то глаз, внимательно следящих за напряженными, напуганными людьми.

Позже Макс так и не мог объяснить себе, как им удалось выжить в ту ночь. То ли факелы, сделанные из веток, которые каждый из них держал в руках, отпугнули неведомых тварей, то ли помогло грозное рычание Бульки, которое пес издавал всякий раз, когда видел светящиеся во мраке глаза. Но это путешествие было незабываемым. Чего стоил один жирный светящийся червяк, метров пять в длину, который преследовал их всю ночь, то и дело выныривая из кустов и разевая пасть, которая по размеру не уступила бы Булькиной! А милая белочка, величиной со взрослого кенгуру, у которой изо рта высовывался раздвоенный змеиный язык, а лапки заканчивались чудовищными когтями! Она резво скакала по деревьям, издавая звуки, от которых у Макса шевелились волосы на голове. От нее приходилось отмахиваться горящими ветками. Сами ветки то и дело гасли, приходилось на ходу отхватывать мечами новые, обеспечивая ими не только себя, но и Аню. Еще очень эффектными были полупрозрачные кошки, возникающие около тропы. Впрочем, кошками весьма успешно занимался Булька.

Макс не знал, сколько времени они идут. Он очень надеялся, что скоро утро, но не удивился бы, если бы узнал, что прошло не больше часа с момента их отступления в лес. Вдруг впереди раздался громкий тоскливый вой, следом испуганный крик Сергея Ивановича. Макс хотел было соскочить со своего серпенса и ринуться на помощь профессору, но тут громко закричала Аня, ехавшая сзади. Макс обернулся и увидел огромных зверей, окруживших тропу с обеих сторон. Животные напоминали волков, но были крупнее раз в пять. По сравнению с ними даже Булька выглядел небольшим. Оскаленные пасти свирепо морщились, обнажая чудовищные клыки, с которых капала дымящаяся слюна. Но самым омерзительным было то, что волки стояли на задних лапах, передними, словно руками, отводя мешающие ветви деревьев. Теперь Макс рассмотрел, что морды тварей менее вытянутые, чем волчьи, и чем-то напоминают человеческие лица. Вернее, это было нечто среднее между лицом и мордой. Макса охватило безотчетное отвращение, смешанное с брезгливостью. Эти чувства даже пересилили страх. Он ощущал, что находится лицом к лицу с чем-то, что не имеет права на существование даже здесь, во Мраке. "Богопротивные твари!", - вдруг пришла в голову мысль. Булька, ощетинившись и загородив собой Макса, воинственно зарычал. Монстры ответили ему насмешливыми звуками, оскал на их мордах сделался похожим на издевательскую ухмылку. Один из них задрал голову кверху и издал длинный, выворачивающий душу, вой. Вскоре унылую ноту подхватили остальные твари, и весь лес огласился мерзкими звуками. Положив руку на рукоять меча, Макс мысленно прощался со своими друзьями. Вид монстров, а также их количество, не внушали ему надежды выбраться из леса.

- Волколаки, - раздался невозмутимый голос Фуриса. - Полуволки-полулюди.

Демон говорил так, словно был экскурсоводом в музее и давал пояснения к особенно интересной картине.

- Что делать, скажи? Быстро! - шепотом потребовал Макс, сопроводив свой приказ внушительным ударом кулака по портсигару.

- Да ничего… - меланхолично проговорил Фурис. - От волколаков защищает только серебряное оружие. Кинжал или стрела с серебряным наконечником. У тебя есть?

- Какого черта? Нет, конечно, - упавшим голосом ответил Макс.

- Ну, тогда подожди немного.

- Чего? - вспылил Макс. - Когда они нас сожрут?

- Волколаки не пожирают людей, они кусают их, превращая в себе подобных.

Макс похолодел: смерть была бы предпочтительней. Вдруг вой резко оборвался на самой высокой ноте, и волколаки стали отступать назад, за деревья. Макс успел заметить, что их фигуры неуловимо меняются, приобретая больше сходства с человеческими. Из пастей вырывались болезненные стоны, на ветвях деревьев оставались клочья шерсти. Оборотни корчились и извивались, их тела трансформировались на глазах, трещали, укорачиваясь, кости, клыки словно врастали внутрь челюстей, уменьшаясь до размеров человеческих зубов.

- Волколаки утром снова превращаются в людей, - прокомментировал Фурис.

- Ты же говорил, что в вашем мире нечисть может охотиться круглые сутки! - возразил Макс, отметив про себя, что тьма вокруг действительно рассеивается.

- Да, но тогда какой смысл в волколаках? - возмутился Фурис. - Тогда они были бы просто большими волками. И потом, они действительно охотятся круглые сутки. Сейчас только в людей перекинутся - и начнут.

Видимо, превращение волколаков в людей завершалось. Вокруг тропы стояло десятка два голых людей. Здесь были и мужчины, и женщины. Все же и после превращения волколаки оставались похожими на животных. Что-то неуловимое сквозило в их движениях, манере растягивать рот в улыбке, напоминающей оскал, а главное, в выражении желтых глаз. Разом развернувшись, волколаки исчезли в кустах.

- Куда это они? - простодушно спросил Макс.

- Одеваться пошли, - отозвался Фурис, интонацией подчеркивая свое удивление такой недогадливостью. - Не голыми же им охотиться! У них в кустах одежда, оружие…

- Вперед! - заорал Макс, надеясь оторваться от волколаков, пока те одеваются.

Аполлон, услышав его вопль, ходко побежал вперед, остальные серпенсы устремились следом. Макс на ходу снова шарахнул по портсигару и поинтересовался:

- А сейчас как с ними справиться?

- Да обычно, - зевнул Фурис. - Теперь-то они люди!

Удрать прежде, чем волколаки вооружатся, не удалось. По обеим сторонам тропы раздалось шуршание листьев, и в сереньком рассветном воздухе леса образовались вооруженные кто мечом, кто кинжалом, прикрытые живописными лохмотьями люди. Впрочем, не совсем люди: ни один человек не смог бы догнать бегущего серпенса. А эти ничего, двигались рядом, выбирая удобный момент для нападения.

- Стой! - крикнула Виктория.

Серпенсы остановились как вкопанные, Макс соскочил на землю, и едва успел, подбежав, заслонить собой Аню, над которой занес клинок пожилой, заросший кустистой бородой, дядечка. Макс мечом отразил его удар, одновременно двинув его ногой в тощий живот. Дядечка кхэкнул и согнулся пополам, подставив под удар беззащитную шею. Снеся ему голову, Макс успел подумать, что в человеческом обличье волколаки не так уж и страшны. Теперь на него перла с кинжалом нахальная девица, которая была бы вполне симпатичной, если бы не голодное выражение лица. Впрочем, при ближайшем рассмотрении лицо было слишком вытянуто вперед, странным образом напоминая волчью морду. Несмотря на непрезентабельный вид девицы, Макс растерялся: он до сих пор так и не научился бить женщин. Выручил Булька, невозмутимо вырвавший девушке горло. Виктория с Гартом тоже не теряли времени даром, у их ног валялось четыре обмякших тела. Встретив такой решительный отпор, волколаки слегка ослабили натиск и переминались возле тропы, не рискуя нападать. Воспользовавшись их заминкой, Макс сосредоточился и постарался почерпнуть энергии извне. Лес неохотно делился своими силами, но тем не менее у Макса получилось сконцентрировать на уровне груди небольшой энергетический заряд. Он переместил серебристый ком в левую руку, и когда один из волколаков все же решился напасть, встретил его мощным ударом. Тварь, не поняв, что происходит, болезненно взвыла и отлетела назад, ударившись о ствол дерева. Макс добил ошеломленного волколака мечом. Между тем Булька разошелся не на шутку: он вихрем носился вдоль тропы, настигая противников, словно неотвратимая кара, и с каждым его прыжком стая уменьшалась на одного оборотня. Вскоре все было кончено. Первые лучи солнца, робко пробиваясь сквозь густые кроны, осветили лежащих на траве полулюдей, устремивших вверх неподвижные взгляды желтых глаз.

- Поехали отсюда, - сказала Виктория, видимо, опасаясь появления каких-нибудь новых тварей.

Серпенсы, быстро скользя по тропе, уносили путников прочь от места побоища. Булька скакал рядом, проламываясь сквозь кусты, и видимо, не ощущая абсолютно никакого страха перед лесом и его обитателями. Тем временем, эти самые обитатели времени не теряли: снова появилась та же симпатичная белочка, с грацией взбесившегося носорога летящая по деревьям, так что их ветки опасно трещали. Макса больше всего пугало не ее оглушительное верещание, а возможность обрушения милой зверушки им на головы. Слава богу, обошлось. Издали раздавался шум, судя по всему, там валились деревья. Треск приближался, по всей видимости, неведомое существо двигалось к тропинке. Макс боялся даже себе представить, какими габаритами и силой должно обладать животное, производящее такие звуки. Он приготовился к появлению жуткого монстра, когда вдруг Сергей Иванович, указывая куда-то вперед, радостно воскликнул:

- Смотрите! Лес кончается!

И правда, впереди наметился просвет между деревьями. Окрыленный такой перспективой, профессор возопил:

- Давай, Аполлоша! Вперед!

Серпенс, видимо, и сам чувствующий себя в лесу неуютно, припустил с максимальной скоростью, его стая рванулась за ним, и вот кавалькада вырвалась на опушку. Все дружно орали, испытывая настоящее счастье оттого, что лес остался позади. Монстр, прорывавшийся к людям, наверное, решил, что на открытом воздухе будет выглядеть не так импозантно, и не показался. Стремясь уйти как можно дальше от неприветливого леса, путники погоняли своих драконов. Они пересекли широкое поле и остановились перед небольшим холмом, на котором сиял белоснежными мраморными стенами сказочный замок.

- Вот она, Цитадель! - благоговейно проговорила Аня, любуясь гордым, стремящимся ввысь, строением.

 

Глава 26

Стуча в гулкие, обитые медью ворота, Макс ожидал увидеть кого угодно - от средневековых рыцарей до сказочного шейха в чалме. Но такое… Ворота отворились, явив взорам путников двух молодых женщин, вооруженных копьями. Обе они были высоки, поджары и мускулисты, обе затянуты в некое подобие кожаных доспехов. Эти одежды меньше всего напоминали игривые кожаные костюмчики, в которые любят наряжаться стриптизерши. Нет, девушки выглядели в них скорее угрожающе и воинственно. Волосы красавиц были высоко на затылке стянуты в хвосты. Еще несколько девушек расположились на стенах замка, целясь в пришельцев из луков.

- Амазонки… - потрясенно прошептал Сергей Иванович.

- Мы предпочитаем называться воительницами, странник, - улыбнулась одна из привратниц.

- Входите, мы ждали вас, - добавила вторая.

Сергей Иванович на своем Аполлоне первым проехал в ворота Цитадели. Затем последовали Виктория с Гартом, Илья с Аней, Ромка… Когда же очередь дошла до Макса, девушки остановили его.

- Ты привел с собой убийцу из Аида, чужеземец? - удивленно спросила одна из них, с опаской указывая на Бульку.

- Это мой пес, Булька, - пояснил Макс.

- Это пес-демон, Кербер, - последовал ответ. - Прости, чужеземец, но мы не можем впустить Кербера в обитель Артемиды.

Скрестив копья, девушки преградили вход. Максу ничего не оставалось делать, как обратиться к Бульке в надежде, что тот поймет. Он обхватил руками огромную голову и прошептал прямо в треугольник уха:

- Булька, друг, тебя не хотят пускать. А мне сюда очень нужно… Может, ты побегаешь пока вокруг Цитадели? Погуляй, травки поешь…

Пес резво подскочил, задорно вильнул коротким хвостом, словно говоря: "Да нет проблем!" и рванул куда-то вдоль крепостной стены. Макс проводил его встревоженным взглядом.

- С ним ничего не случится, чужеземец, - произнесла привратница. - Среди зверей Керберу нет равных по силе, люди для него - словно муравьи, а демонам он брат.

Девушки раздвинули копья, и Макс наконец смог проникнуть внутрь Цитадели. Изнутри она была еще прекрасней, чем снаружи. Посреди площади возвышался величественный и одновременно изящный храм из розового мрамора. Стены всех строений были увиты виноградом и розами. В глубине располагались жилые дома, перед которыми журчали струйки маленьких фонтанов, выполненных в виде чаш.

На площади гостей встретили еще две женщины, на этот раз постарше, которые проводили их в постройку для серпенсов. Устроив ящеров в удобных стойлах, путники прошли в отведенные им комнаты. Максу досталась комната на троих с Ильей и Ромкой. Она была очень светлой и чистой, но обставлена со спартанской непритязательностью. Три кровати, застеленные звериными шкурами вместо одеял, и низенький столик составляли всю обстановку помещения. Макс кинул свой мешок на одну из лежанок и обернулся к сопровождавшей их женщине, которая произнесла:

- Ипполита ждет вас, чужеземцы.

Их провели по коридору, и пригласили в светлую, украшенную фресками с изображением древних богов, комнату, посреди которой стоял длинный стол. За столом сидела красивая смуглая женщина, на вид лет сорока. На ней было белоснежное платье, похожее на тунику, сверху его стягивали кожаные доспехи. Плечи украшали массивные золотые браслеты. Густые черные волосы женщина заколола наверх, открыв сильную стройную шею. Она внимательно оглядывала гостей, и Макс под ее взглядом даже почувствовал некоторую неловкость. Скорее всего, это объяснялось необычными глазами Ипполиты: они были настолько черными, что в них даже не видно было зрачка. Блестящие и яркие, в то же время абсолютно непрозрачные, словно два черных агата, глаза женщины одновременно притягивали и пугали, таили загадку, но сохраняли полную непроницаемость.

- Приветствую вас, чужеземцы! - произнесла Ипполита низким бархатистым контральто и повела рукой, приглашая к столу. - Вы голодны - ешьте, вы жаждете - пейте. Если вы устали - отдохните, отриньте все страхи и сомненья. Сегодня вы под защитой златокудрой Артемиды.

Женщина хлопнула в ладоши, и тут же в зале появились три девушки, неся тарелки с сыром, белыми лепешками и жареным мясом. Отдельно поставили большое блюдо, на котором спело краснели сочные помидоры, пушились пучки зелени, глянцево блестели крупные оливки. Девушки тихо вышли, но вскоре вернулись, и стол украсился горами золотистых апельсинов, румяных персиков и гроздьями крупного винограда. В центре одна из девушек водрузила большой кувшин, полный красного вина.

- Отведайте даров благословенной Алиадской земли, путники, - сказала Ипполита, разливая вино в серебряные кубки, на которых были изображены изящные фигурки людей.

Макс сделал глоток и зажмурился от удовольствия. Он не очень разбирался в винах, и не совсем понимал значения слова "букет" по отношению к напитку. Но в этом вине был именно букет запахов и вкусов. Солнце, напоившее лозу, сок, которым наливались ягоды под жаркими лучами, аромат сияющего лета, нежного ветерка, осторожно касающегося фиолетовых от спелости гроздьев, песни смуглых девушек, наполняющих корзины виноградом - вот что было в этом вине. И еще много такого, чего нельзя было выразить словами. Макс удивился тому, что на серой, тусклой земле Мрака возможно вырастить такое. Еще в монастыре Николая Угодника его поразило, что монахи выращивают яблоки, но изобилие этой Цитадели просто потрясало.

- Это - чудо, явленное Артемидой Алиадской своим детям, - спокойно пояснила Ипполита, проследив за его взглядом. - Благословенна земля Цитаделей, находящаяся под покровительством богов.

- А Цитадели, они, ну, совсем неприступные? - спросил Ромка, расправляясь с куском сочной баранины.

- Случалось, что темные силы нападали на нас, но еще не бывало такого, чтобы Цитадель пала.

- А скажите, пожалуйста, - вмешался Сергей Николаевич, с интересом разглядывающий фрески на стенах, - как же такие милые дамы справляются с защитой своей крепости без мужчин?

Ипполита рассмеялась:

- Дочери Артемиды с детства обучаются владению мечом, закаляют свое тело спортом, а в искусстве стрельбы из лука им нет равных. Нам не нужны мужчины, ни для защиты, ни для любви. Ибо служительницы Стрелолюбивой дают клятву вечно хранить непорочность, дабы уподобиться девственной богине.

Такое откровенное заявление всех несколько смутило, и больше задавать вопросы никто не решился. Гости молча занялись обедом. Через некоторое время жрица произнесла:

- Эрис сказала мне, что вас сопровождает в пути Кербер, пес Аида. Стражницы не впустили его в Цитадель. Как случилось, что Пожиратель смертных оказался рядом с вами?

- Да говорила я Максу, - досадливо махнула рукой Виктория. - А они заладили: собачка, собачка!

- Да, собачка! - рассердился Макс, с сожалением отрываясь от кубка. - Никакой он не Пожиратель, просто крупный бульдог с рогами! Между прочим, он нам всем жизнь спас!

- Отнимающий жизнь спас вас? - удивилась Ипполита. - Этого не может быть! Керберы - адские псы-демоны, они ведут свой род от трехглавого пса, охраняющего врата Аида. Их невозможно приручить, ибо они созданы для убийства. Ни один смертный не выживал после встречи с Кербером. Стаи Пожирателей живут в лесах Мрака, и все звери уступают им дорогу.

- Так-таки и невозможно приручить? - скептически хмыкнул Макс, вспоминая влюбленный взгляд Бульки. Сейчас, когда он узнал, что представляет собой его собака, ему стало спокойнее: во всяком случае, Булька сумеет за себя постоять и не пропадет за стенами Цитадели.

- Это подвластно только могущественным демонам, - ответила жрица. - Они отлавливают Керберов в лесах и заставляют охранять свои жилища. Но даже против демона Кербер может взбунтоваться. Поэтому их держат на толстых цепях из закаленного волшебством металла. Ни один Пожиратель не станет служить из любви к хозяину, справиться с ним можно лишь жестокостью.

- Так никто, наверное, не пробовал их любить, - простодушно предположил Ромка.

- Их нельзя любить, они - зло, - сказала Ипполита и о чем-то задумалась, потом спросила. - Кто из вас хозяин Кербера?

- Макс, во всяком случае, пес выбрал именно его, - пояснил Илья, на которого слова жрицы произвели самое тягостное впечатление.

Максу показалось, что Ипполита взглянула на него с уважением. Воспользовавшись моментом, он задал давно мучивший его вопрос:

- Если вы так хорошо разбираетесь в демонах, скажите, что за твари на нас напали?

Он описал похожих на обезьян существ, которые хотели утащить девушек. Жрица нахмурила высокий лоб:

- Мне неизвестны такие демоны. Странно, что они никак не пытались сражаться. Демонам это несвойственно.

Когда обед подошел к концу, Ипполита сказала:

- Вам нужен Символ Богини. Артемида Алиадская сама решит, кому из вас его отдать. Идите за мной.

Жрица гибким движением поднялась из-за стола и вышла из зала, гости потянулись вслед за ней. Ипполита привела их к розовому храму, вход в который был выполнен в форме портика из шести белых колонн, увитых цветами. Здесь ждали женщины, державшие в руках кто корзину с фруктами, кто кувшин, кто охапки цветов.

- Возьмите дары для Артемиды, - обращаясь к гостям, произнесла жрица. - Вы возложите их на алтарь Среброногой, и она отдаст одному из вас свой Символ.

Макс не совсем понял, что означает термин "Среброногая", но покорно принял от одной из женщин большую корзину, доверху наполненную спелыми виноградными гроздьями. Сергею Ивановичу достались апельсины, Виктории - оливки, Илья с трудом удерживал на весу пузатый кувшин с вином. Гарту, как самому сильному, доверили нести нечто вроде щита, судя по весу, отлитого из чистого золота, Ромка держал в руках маленькие флакончики, издающие сильный аромат - видимо, благовония. А Аню почти не было видно из-за охапки каких-то нежных, белых, похожих на бабочки, цветов.

- Войдите же в храм Артемиды Алиадской и воспойте гимн богине, охотнице и госпоже всего живого, защитнице зверей и покровительнице воинственных дев! - нараспев проговорила Ипполита.

Вместе со своими друзьями, вслед за верховной жрицей, Макс вошел в храм и замер, позабыв о тяжести корзины, об усталости, и даже о том, зачем он, собственно, здесь оказался. Кроваво-красные солнечные лучи, проникая сквозь портик, словно бы истаивали в окружении бледно-розового, с белыми прожилками, камня, и столбами нежного света поднимались ввысь, под бесконечно высокие своды. На стенах были необыкновенной красоты фрески, изображавшие, как догадался Макс, сценки из жизни богини: вот она, легкая и стройная, мчится по лесу, держа в руках лук и колчан, вот купается в реке, целится из лука… Пол храма был устлан душистыми травами и свежими цветами, откуда-то звучала тихая музыка. Макс оглянулся и увидел, у стены девушек, которые пощипывали струны кифар. И посреди всего этого великолепия царила она - прекрасная Артемида! Статуя богини стояла в центре храма, на высоком пьедестале. Теперь Макс понял, что означало слово "Среброногая" - статуя была отлита из чистого серебра, и только волосы богини были позолочены. Артемида устремила взгляд куда-то вдаль, горделиво приподняв царственную голову. Идеально правильные черты лица придавали богине строгое и одновременно умиротворенное выражение, кончики губ слегка приподнимались в неуловимой улыбке. Правая рука Артемиды тянулась к колчану, выглядывавшему из-за плеча, левая лежала на голове маленькой изящной лани, которая, оторвав от земли передние копытца, словно приготовилась к прыжку.

Ударили кимвалы, и вокруг статуи закружились молодые девушки - жрицы, одетые в белоснежные хитоны. Скользя в причудливом хороводе, они затянули гимн во славу своей богини.

- Пора, несите дары Артемиде, - подтолкнула Макса Ипполита.

Он осторожно обошел танцующих жриц, подошел прямо к пьедесталу, и, низко поклонившись, поставил корзину к ногам богини. Затем поднял глаза вверх, еще раз полюбовался на прекрасное холодное лицо и медленно, пятясь, отошел назад. Следующими к статуе подошли Сергей Иванович, Илья и Гарт, потом Ромка… Когда к пьедесталу приблизилась Виктория, Ипполита слегка подалась вперед, словно ждала чего-то, затем разочарованно выдохнула - видимо, ожидания не оправдались. Последней поклонилась Артемиде Аня. Она возложила поверх всех даров цветы, и вдруг звуки гимна смолкли. Жрицы, встав на одно колено, благоговейно взирали на фигурку лани.

- Свершилось, Артемида Стрелолюбивая сделала выбор! - торжественно провозгласила Ипполита. - Возьми Символ Богини, дева, и да хранит он тебя от Вечных стражей.

Макс увидел, что на правом переднем копытце лани что-то ярко блеснуло. Аня легко коснулась статуи и сняла сверкающий предмет. Вернувшись, она показала всем небольшой круглый золотой медальон на тонкой цепочке. На украшении была вычеканена голова Артемиды.

- Я думала, что это будет Виктория - смелая воительница, искусная в бою и охоте, - тихо проговорила верховная жрица, обращаясь к Ане. - Но богиня рассудила иначе. Наверное, тебе больше нужна защита Артемиды.

Покинув храм, Макс почувствовал себя абсолютно вымотанным: сказывалась бессонная ночь, проведенная в обществе волколаков. Он попрощался с Аней и отправился в свою комнату. Там он с удовольствием растянулся на чистой постели и тут же уснул.

Максу приснилось что-то жутковатое, неприятное. Во сне ему было почему-то холодно и неуютно. Макс недовольно заворочался и проснулся. В комнате было темно, стояла ночная тишина, изредка нарушаемая похрапыванием Ильи и мирным сопением Ромки. Вдруг Макс осознал, что холод ему не приснился. Действительно, мимо него как будто проносилось дуновение ледяного ветра. Кроме того, явственно ощущалась сырость, какая-то промозглость, почему-то навевавшая мысли о склепе. Макс поежился, поплотнее завернулся в пушистую шкуру, и собрался было улечься на бок и уснуть, когда угол комнаты вдруг осветился. Голубоватое, мерцающее потустороннее сияние исходило прямо из стены, и на фоне этого неверного света вдруг начал вырисовываться черный абрис человеческой фигуры. Максу стало страшно.

- Эй, просыпайтесь! - прошептал он, протягивая руку и толкая Илью. Затем, убедившись в тщетности своей попытки, заорал уже во весь голос. - Вставайте, говорю!

Ни Ромка, ни Илья даже не пошевелились. Тем временем в комнате стало еще холоднее, а внутри темных очертаний заклубился серый туман. Он сгустился, и Макс увидел перед собой древнюю сгорбленную старуху. Ее седые космы длинными жидкими прядями обрамляли изможденное лицо с провалившимся ртом, глаза были закрыты. Призрак, колыхаясь, медленно приближался, вытянув перед собой костлявые сморщенные руки, словно ощупывая ими воздух. Его тело было полупрозрачным, и Макс мог видеть сквозь него комнату, которая слегка искажалась, как если бы он смотрел сквозь искривленное стекло. Старуха, не останавливаясь, проплыла мимо Ромки и Ильи, и наконец приблизилась к Максу почти вплотную, обдав его волной могильного холода.

- Вам чего, бабушка? - стараясь быть предельно вежливым, спросил Макс.

Привидение не ответило. Оно парило возле его кровати, едва не касаясь его головы иссохшими пальцами. Вдруг веки старухи дрогнули, и Макс понял, что больше всего на свете боится сейчас увидеть ее глаза. "Пожалуйста, что угодно, только пусть не смотрит на меня!" - мысленно взмолился он. То ли призрак прочел его мысли, то ли в его планы не входило смотреть на Макса, но морщинистые веки так и не поднялись. А вот ледяные руки все же дотронулись до его волос, пронзив все тело волной ужаса.

- Смерть… - вдруг еле слышно просвистела старуха.

- Где? - растерянно вопросил Макс.

- Любовь… смерть… - в голосе привидения звучали едва ли не нотки сожаления.

Еще раз на прощание погладив его волосы, старуха отступила назад. По мере удаления ее фантом истончался, пока совсем не растворился в стене, прошипев напоследок:

- Смерть… любовь…

- Бабушка, вы куда? - опомнившись, Макс кинулся за призраком, полный решимости потребовать объяснений.

Последняя вспышка льдистого свечения - и его руки уперлись в твердый камень стены. Комната снова погрузилась в мирную, уютную темноту, воздух мгновенно потеплел. По-прежнему сопел Ромка, храпел Илья, но Максу спать совершенно расхотелось. Он на ощупь добрел до своего ложа и улегся поверх мягкой шкуры, пытаясь осмыслить увиденное. Конечно, в самом появлении призрака ничего особенного не было. Еще во время своего первого путешествия Макс предостаточно на них насмотрелся. Но ни один из виденных им призраков не вел себя так по-дурацки, не произносил загадочных слов. Напротив, те привидения ясно излагали свои требования, в основном сводившиеся к тому, чтобы им вернули тела. Никто из них не изъяснялся загадками и не пытался прикоснуться к живому человеку. К тому же, два слова, произнесенные зловредной бабкой, Максу совсем не понравились. Встревожили они его. Пугало не слово "смерть", к которому Макс давно уже привык, и уж не "любовь" точно, а их сочетание. Ну, не монтировались они друг с другом!

Макс долго ворочался, потирал затылок, еще хранивший лед старухиного прикосновения, затем, решив, что все равно ничего не поймет, крепко, без сновидений, уснул.

 

Глава 27

Она лежала на широкой кровати, опустошенно глядя в потолок. Сна не было, но и бодрствованием ее состояние назвать тоже было нельзя. Непослушное тело отказывалось повиноваться, мучительно ныло, моля о покое. Вечном покое. Еще немного, и она начнет заживо разлагаться. Женщина нетерпеливо откинула со лба потускневшие черные волосы и прикрыла глаза. Проклятье! Когда же кончится эта мука? До инициации еще далеко. В мальчике осталось слишком много духовных сил. Нужно ждать, ждать и терпеть. Конечно, можно на время ожидания оставить свое физическое тело, развоплотиться, но как тогда управлять демонами? Тупые твари нечувствительны к движению тонких материй, они взбунтуются, выйдут из повиновения, не видя ежедневно привычный облик своей владычицы. И она каждый день, стиснув зубы, вволакивала из своих покоев ненавистную полудохлую оболочку, бывшую прежде красивым, цветущим телом. Когда-то оно сводило с ума демонов и смертных, вызывало желание, когда-то в этом теле даже зародилась новая жизнь…

- Будьте прокляты! - прорычала Черная королева.

Она еще отомстит! О, как страшно она отомстит им, тем, кто отнял у нее наследника! Это странно: она любила свое дитя, хотя и понимала, что ребенок - не более, чем плод ее физического воплощения, то есть не часть ее самой. Но как сладко это было - впервые за всю бесконечно долгую жизнь ощутить то, что доступно любому смертному, но совершенно чуждо ей!

И снова эти жалкие существа идут к ней! Если бы не подлая слабость, она уничтожила бы гнусных смертных, как только их ноги коснулись земли Мрака. Да что там! Она добралась бы до их мира, разорвала бы их в клочья, растерла в пыль всех, кто им дорог! Но сил не было совсем. Вместе с поврежденным телом слабела и ее истинная сущность. Королеве было страшно, хотя она и не хотела признаться в этом даже самой себе. Она испытывала страх, и страх перед страхом, и это подтачивало энергию темного начала.

- Ничего! - усмехнулась Черная королева. - Пусть идут.

Возможно, так даже лучше: она убьет их прямо здесь, по очереди, а щенок, не пощадивший ее ребенка, сдохнет последним. На его глазах она расправится со всеми его друзьями, наслаждаясь воплями и беспомощностью гнусного ублюдка рода Зеленых. Только бы успеть с ритуалом инициации! Королева усмехнулась, представив себе глаза чернокожей девки, принимающей смерть от руки собственного сына. А мальчишка хорош! Отличный материал! В три года - и такой жизнеспособный дух! Надо будет оставить его сущность, пусть свежими силами вольется в ее энергию и постепенно растворится в ней. Нужно лишь чуть-чуть подточить, расшатать, подорвать…

Она направила мысленный взор наружу и закружилась в бесконечном лабиринте замковых переходов. Конечно, Рамир в лаборатории.

- Я жду тебя, - негромко произнесла Черная королева, зная, что ее лицо появилось сейчас в стекле колбы, которую колдун внимательно рассматривал на свет.

Не открывая глаз, увидела, как Рамир входит в покои - стройный, юный, белокурый, похожий на ангела. Неслышно ступая ногами, обутыми в мягкие сапожки, стремительно подошел к кровати и встал на одно колено.

- Моя королева…

Голос вкрадчивый, шелковый, как его белоснежные одежды. Забавно иногда распоряжается фатум! Ведь тогда, в Лиллигейте, она была уверена, что мальчишке удалось уничтожить тело колдуна. Но нет, оклемался, залатал энергетические дыры, заживил израненную плоть. А она, почти всемогущая, не смогла…

- Как ребенок? - спросила сквозь зубы.

- Слишком силен, моя королева. Я делаю все возможное, но нужно время.

- Береги тело. И придумай уже что-нибудь, времени нет!

- Может быть, следовало подыскать другую оболочку? - робко спросил Рамир.

- Ты же знаешь, что не каждый смертный выдержит мою сущность! Зачем проводить обряд инициации, если тело развалится через десяток лет? Из всех ныне живущих он один подходит по всем сорока признакам. Так что поторопись.

- Да, моя королева, - колдун склонил голову.

- Иди.

Так же бесшумно, как и пришел, Рамир покинул опочивальню. Королева открыла глаза и сделала попытку приподняться, но тут же обессиленно откинулась на подушки. Время… Оно никогда не было к ней так жестоко. Ничего, она подождет.

Вернувшись в лабораторию, Рамир беспокойно заметался от стены к стене. Он не высказал королеве и десятой доли своих опасений. Ребенок слишком силен! Его дух оказалось невозможно сломить ни страшными сказками, ни видом самых омерзительных демонов. Что еще предпринять? Для искушений он слишком мал. Колдун не раз пытался проникнуть в разум мальчика, но отшатывался, не выдерживая чистоты хранившихся в нем образов и силы любви к матери и отцу. Время… Его нет, совсем нет. Можно было бы попытаться остановить Носителей, хотя бы задержать их. Но как? Демоны-соглядатаи доносили, что отряд упорно движется вперед. Проклятые Цитадели! Смертные сами не подозревают, какой запас сил черпают в этих очагах веры. Они умудряются противостоять любым демонам. О дикарях и говорить нечего. Теперь, когда с ними Кербер… Откуда он взялся, гнусный выродок демонического рода? И как, проклятье адовых сил, мальчишка умудрился приручить его?

А придумать что-то нужно, просто необходимо. Если Черная королева совсем ослабеет и потеряет власть над демонами, то и Рамиру не жить. Мерзкие исчадья Мрака до сих пор не забыли, как он порабощал и уничтожал их. Между собой они называют Рамира "убийцей демонов". Значит, выхода нет: нужно как-то сломить дух ребенка, чтобы успеть с инициацией до прихода Носителей.

Но не это тревожило колдуна больше всего, не это грызло его мозг днем и ночью. Было нечто сильнее страха смерти и даже сильнее страха перед королевой. Вспомнив, Рамир захрипел, как раненый зверь. Гомункулусы не справились со своей задачей. Тупые, безвольные, способные удержать в своем ничтожном мозгу лишь один приказ, направленные на достижение одной определенной цели, твари безропотно позволили себя уничтожить! Впрочем, часть из них вернулась, и колдун безжалостно расправился с ними сам. Что делать? Послать демонов нельзя, один раз он уже поплатился за свое легкомыслие. Создать новых, более совершенных, гомункулусов? Бесполезно! Можно вырастить в пробирке какое угодно живое существо, сверхсильное и архимогучее. Но в этом нет никакого смысла, потому что оно все равно будет лишь пустой оболочкой, жалким подобием жизни. Ибо душу в пробирке не создать…

 

Глава 28

Макса разбудили радостные вопли Ромки. Парень, высунувшись из окна, с большим интересом наблюдал за каким-то действом, по ходу громко комментируя происходящее:

- Вот это да! Давай, давай! Ура! Наши победили!

Макс недовольно открыл глаза и встретился взглядом с улыбающимся Ильей.

- Амазонки тренировку проводят, - пояснил тот. - Совместно с Викторией. Так она уже пятерых побила.

Невольно заинтересовавшись, Макс босиком подошел к окну и устроился рядом с Ромкой. Внизу, во дворе, Виктория демонстрировала чудеса мастерства в рукопашном бое. Она схватилась с крупной девицей, напомнившей Максу главную героиню сериала "Зена - королева воинов". Девица пыталась взять нахрапом: она перла вперед с упорством БТР, надеясь улучить момент для решающего удара. Виктория вьюном вилась вокруг нее, ставила подножки, делала подсечки, швыряла девицу через бедро, отчего, казалось, дрожала земля, между делом успевая блокировать все девицины выпады. Надо отдать должное противнице, та, в очередной раз грохнувшись о землю, тут же вскакивала и снова рвалась в бой. Наконец, Виктория, словно ей наскучило это мероприятие, легко и непринужденно сделала изящный разворот и заехала ногой девице по лицу. Мощная амазонка, постояв несколько мгновений, мирно улеглась на землю и больше уже не вставала. Несколько воительниц, с доброжелательным любопытством наблюдавших за дракой, подняли обмякшее тело и куда-то потащили, предварительно отвесив Виктории почтительный поклон.

- Она ее не убила? - забеспокоился Макс.

- Нет, - раздался от двери мягкий низкий голос. - Дочь Артемиды убить не так-то просто.

Макс ойкнул и, сдернув с кровати шкуру, поспешил прикрыться: в дверях стояла Ипполита.

- Не смущайтесь, странники, - улыбнулась она. - Для уроженцев Алиады нагота - всего лишь естественное состояние человека. Я пришла, чтобы сказать вам: пора в путь. Время не ждет, впереди дальняя дорога. В зале вас ждет завтрак, ваши серпенсы оседланы. Я приду к воротам, чтобы проститься.

Ипполита величественно удалилась.

- Чего это она сама пришла нас к завтраку звать? - удивился Ромка.

- Потому что уважает! Честь оказывает, понимать надо! - пояснил ему Илья.

Макс быстро оделся и вышел из комнаты, чуть не сбив с ног Аню. Девушка, свежая и умытая, радостно улыбнулась ему. Из-под расстегнутого ворота куртки выглядывала золотая цепочка с медальоном.

- Твоя бриллиантовая слезка тоже на мне, - сказала Аня, перехватив его взгляд.

После сытного завтрака все спустились вниз и двинулись к воротам, возле которых стояли оседланные серпенсы. Судя по раздувшимся мешкам, притороченным с боков седел, провизией воительницы обеспечили отряд надолго. Женщины есть женщины! Проводить гостей собрались все обитательницы Цитадели. Была среди них и давешняя побитая девица, которая с чувством расцеловала Викторию. Немного помявшись, Макс попросил у амазонок виноградных листьев, застенчиво пояснив:

- Это для Бульки.

Несколько воительниц исчезли, и вскоре явились с целой корзиной листьев. Сверху лежало несколько больших виноградных гроздьев, парочка спелых апельсинов и пучки петрушки. Дамочки не поскупились. Макс не сомневался, что как только он покинет Цитадель, все ее обитательницы дружно воздвигнутся на стены, дабы понаблюдать, как он кормит адского Кербера вегетарианской пищей.

Ипполита пришла последней, немного помолчала, глядя на сцену прощания, потом сказала:

- Идите дальше на запад, через два дня достигнете следующей Цитадели. Вы легко найдете ее, она стоит в долине Мертвых крепостей.

Она подняла руку в прощальном жесте, две стражницы открыли ворота, серпенсы заволновались, нетерпеливо переступая на месте, но тут Макс, кое-что вспомнив, деликатно взял Ипполиту за локоть и отвел в сторону.

- Вы извините, мне у вас спросить надо…

- Спрашивай, странник, - ласково улыбнулась жрица.

Макс вкратце изложил свое ночное видение. Ипполита нахмурилась.

- Старуха? - затем, о чем-то догадавшись, быстро спросила. - Ты видел ее глаза?

- Нет, она их не открывала, - ответил Макс.

- Странно… - пробормотала жрица. - Неужели пифия вернулась? Значит, легенда гласит правду.

- Вы не могли бы объяснить попонятнее? - взмолился Макс.

- Есть легенда о слепой прорицательнице - пифии, которая пришла в Цитадель из храма Аполлона Феолийского десять тысяч лет назад, вместе с первыми воительницами. Она была великой провидицей, могла видеть будущее. Ее пророчества всегда сбывались. Она готовилась к прорицанию трехдневным постом. А перед прорицанием возлагала на голову лавровый венок и жевала лист священного лавра. Впадать в священный экстаз ей помогали особые травы, которые она жгла в костре и вдыхала их дурманящий аромат. Когда ей исполнилось сто лет, пифия предрекла собственную смерть и сказала, что вернется в этот мир только один раз, и покажется лишь одному человеку. Тот, на кого она обратит взор своих незрячих глаз, погибнет, а его смерть принесет в мир великие перемены. Во время этого пророчества пифия злоупотребила дымом волшебных трав и, произнеся последние слова, упала замертво.

- Значит, от передоза загнулась бабулька, - глубокомысленно заключил Макс.

- Что? - не поняла Ипполита.

- Да нет, это я так…

- Но ведь она не взглянула на тебя?

- Нет, точно, - заверил Макс.

- Тогда я не знаю, как истолковать ее явление. Живым не дано проникнуть в пути, которыми идут мертвые.

На этой жизнеутверждающей ноте Макс тепло простился со жрицей и, немного успокоенный, уселся на своего серпенса и поставил на колени корзину с угощением для Бульки, твердо решив не придавать значения словам наркоманского призрака. Делиться своим ночным приключением он больше ни с кем не стал, чтобы зря не волновать друзей.

Едва оказавшись за воротами, Макс громко завопил:

- Булька! Ко мне!

В отдалении возник зеленый вихрь, который, стремительно приближаясь, превратился в радостно визжащего пса. Макс дружески обнял Бульку за шею, потрепал по холке, потом поставил перед ним на землю корзину.

- Кушай, малыш!

Многопудовый "малыш" в считанные мгновения разделался с предложенным завтраком, облизнулся и полез к Максу целоваться.

- А они говорят: "Кербер, Кербер"! - пожаловался ему Макс. - Да ты почти что эльф! - И, сам оторопев от такого предположения, поправился. - Ну, во всяком случае, бульдог!

- Макс, хватит с демоном целоваться! - крикнула Виктория. - Поехали!

Серпенсы выстроились клином и резво побежали вперед. Булька поскакал рядом, время от времени дружески поддевая Гермеса мощным боком.

Путь на запад пролегал через какие-то "пампасы", как выразилась Виктория. Густая высокая трава с пушистыми метелками на конце, напоминающая ковыль, только красная, покрывала ровную местность густым ковром. Серпенсов она скрывала почти полностью, и Макс подумал, что все они, наверное, забавно выглядят со стороны: быстро движущиеся поверх травы сидящие люди. Лучи поднявшегося уже высоко багрового светила были нежаркими, дул прохладный ветерок, и путешествие можно было бы даже назвать приятным, если бы не постоянное ожидание опасности.

Когда день перевалил за вторую половину, Виктория предложила отдохнуть.

- Вон как раз место подходящее, - произнесла она, указывая на нагромождение черных камней впереди.

Подъехав поближе, Макс понял: то, что он принимал за хаотично наваленные каменные глыбы, на самом деле - упорядоченное сооружение, чем-то похожее на Стоунхендж. Огромные валуны, примерно в два раза выше человеческого роста, образовывали круг, в центре которого располагался плоский, врытый в землю, круглый камень, примерно метра три в диаметре. Отпущенные на отдых серпенсы нырнули в красный ковыль, утонув в нем и оставляя за собой только волны на поверхности травы. Булька побежал туда же, видимо, собираясь пасти ящеров. Макс подошел к плоскому валуну, прикоснулся к теплой, нагретой солнцем поверхности, и ощутил гладкость, словно она была отполирована. Виктория между тем доставала из мешков еду и раскладывала посередине камня.

- Мне здесь не нравится, - вдруг сказал Илья.

- Что именно? - спросил Гарт. - Ты ощущаешь угрозу?

- Не знаю, просто нехорошо тут как-то.

- Я тоже что-то такое чувствую, - поддержала Илью Аня. - Чью-то боль, только она какая-то… далекая, что ли. Словно отголоски.

- Хорошо, пообедаем и поедем отсюда, - решила Виктория.

С аппетитом ни у кого не заладилось. Все вяло жевали кусочки лепешек, ощущая странное напряжение и тоску. Макс попытался проанализировать свое состояние: вроде бы, все нормально, солнце светит, друзья рядом, никто не нападает. Но вот тревожно - и все тут! Видимо, неприятные чувства вызывало само место. Макс где-то читал, что у людей, попадающих в Стоунхендж, тоже появляется ощущение дискомфорта. Похоже, Сергея Ивановича тоже заинтересовало каменное сооружение. Профессор внимательно рассматривал импровизированный стол, что-то бормоча себе под нос. Затем встал и двинулся по периметру ограниченного камнями круга, изучая каждый из валунов. Увиденное ему явно не понравилось. Сергей Иванович вернулся к остальным, уселся и погрузился в задумчивое молчание.

- Поехали отсюда, - сказала Виктория, собирая в мешок остатки еды.

- По-моему, уже поздно, - прошептал Ромка, испуганно уставившись куда-то за камни.

Земля шагах в двадцати от камней задрожала и вспучилась, образовав на поверхности растрескавшийся горб. Немного пошатавшись, горб осыпался, превратившись в огромную яму, из которой высунулась чудовищная голова существа, отдаленно напоминающего змею. "Только у змей не бывает головы величиной со слоновью", - оторопело подумал Макс, разглядывая уродливую, покрытую слизью и комками земли, морду. Тварь открыла мутные, слезящиеся глаза, и внимательно уставилась на людей. Потом, видимо, что-то решив, принялась вытягивать из земли свое бесконечно длинное, блестящее от слизи, отвратительно мягкое на вид тело, толщиной примерно с того же слона. От зловония, поднявшегося при этом, Макса затошнило. Выбравшись из норы, червяк медленно пополз к камням, оставляя за собой на траве лужи вонючего желеобразного вещества.

- Бежим! - заорал Гарт и подтолкнул Викторию к промежутку между двумя камнями.

Девушка рванулась наружу и вдруг, словно отброшенная назад невидимой пружиной, отлетела к центру круга.

- Меня что-то не пускает! - выкрикнула она.

Аня с Максом тоже предприняли попытку выбраться, но между камнями как будто была натянута сеть. Пространство мягко пружинило и не позволяло покинуть каменное сооружение. Между тем червь добрался до валунов и обвил их своим телом, почему-то не делая попыток добраться до людей. Впрочем, подумал Макс, они все равно скоро все задохнутся от невероятной вони, напоминающей запах тухлой рыбы.

- Что это за урод? - ни к кому не обращаясь, спросил он.

- Йа'рыхх, земляной демон, - элегически возвестил из кармана Фурис. - Вы находитесь в его владениях.

- А какого черта ты не предупредил? - взбешенным голосом осведомился Макс.

- Не могу же я все время вас выручать, - равнодушно-любезным тоном ответил Фурис. Будь у него плечи, он бы, наверное, при этих словах ими пожал.

- Слушай, идиот, - с трудом сдерживая желание разораться, прорычал Макс. - Ты что, не понимаешь: твоя мерзкая душонка зависит от нас! Если мы погибнем, кто, спрашивается, доставит тебя в твой, как его, Мертвый колодец?

- Колодец мертвых, - невозмутимо поправил его Фурис. - Но ведь я же демон! Я подл по своей сущности! И ничего не могу с этим поделать, извините.

Макс хотел было ответить что-нибудь ехидное, когда неподвижно лежащий вокруг камней червяк вдруг заговорил. Это звучало омерзительно: тварь открыла пасть, в которой, как отметил Макс, не было зубов, и принялась издавать хлюпающие звуки, из которых складывались невнятные слова:

- Жертва… Дайте Йа'рыхху то, что ему принадлежит…

- Ну, конечно! Я так и думал! - торжествующе воскликнул Сергей Иванович, словно только что нашел удивительно оригинальное решение научной проблемы. - Это место, - он обвел камни жестом экскурсовода, - древнее капище! Здесь приносились жертвы демону. Видимо, этому самому.

"Еще один вредитель", - тоскливо подумал Макс. - "Так и думал он! Яйцеголовый, блин! Не мог поделиться своими гениальными мыслями, что ли?"

- Дайте мне жертву, - прохлюпал демон.

Из ковыля высунулась настороженная морда Бульки. Пес дергал носом, видимо, запах Йа'рыхха не нравился и ему. Затем Булька начал крадучись подбираться к червяку, припав к земле и двигаясь удивительно тихо. Не поворачивая в сторону пса головы, демон лениво дернул склизким хвостом и сшиб Бульку с ног, отбросив в сторону на несколько шагов. Тот взвизгнул, прокатился по траве, пружинисто вскочил и теперь уже открыто бросился на монстра. Следующий удар хвостом, видимо, был еще сильнее, потому что пса отнесло шагов на десять. Поднявшись на лапы, он заметно хромал. "Булька с ним не справится. Весовые категории разные", - отчетливо понял Макс. - "Только погибнет напрасно". Он как можно строже прикрикнул на пса:

- Фу, Булька! Нельзя! Сидеть!

Пес неохотно повиновался и присел поодаль, не сводя глаз с неподвижно лежащего Йа'рыхха. К счастью, серпенсы продолжали безмятежно путешествовать по высокому ковылю, хотя бы за них можно было не волноваться.

- Давайте думать, как выбираться, - сказал Гарт, присаживаясь на жертвенный камень.

- Это бесполезно, - порадовал Фурис. - Пока Йа'рыхх не получит свою жертву, вы не сможете уйти.

- Погоди, - остановил его Макс. - Если он получит свою жертву, то и уходить будет некому.

- Ему нужен только один, - раздраженно пояснил демон, словно досадуя на тупость собеседника. - Раньше на земле Йа'рыхха жило племя дикарей. И чтобы задобрить его, они раз в году, в определенный день, приносили ему в жертву одного человека. За это он оставлял их в покое. Йа'рыхх не слишком кровожаден.

- Да уж, просто душка, - хмыкнул Макс. - Так что, получается, мы попали сюда именно в этот самый день?

- Не повезло… - невозмутимо прокомментировал Фурис.

- Йа'рыхх хочет жертву, - информировал снаружи демон.

- Почему тогда он не сожрет кого-нибудь сам? - спросил Гарт.

- Шаманы племени наложили на капище заклятие. Он не может проникнуть сюда, пока кто-то из вас не решит добровольно пожертвовать собой. Но с другой стороны, магия Йа'рыхха никого не выпустит, пока он не получит желаемого.

- Дилемма… - пробормотал Илья. - А как он поедает жертву?

- Сначала высасывает душу. Потом заглатывает тело.

- Как это - высасывает душу? - не понял Ромка.

- Этого не знает никто. На языке того племени Йа'рыхх значит "Питающийся душой".

- А если он не сможет высосать душу? - спросил Илья.

- Такого не случалось. Порядок всегда один - сначала душа, потом - тело.

- Хорошо, я согласен, - неожиданно произнес Илья.

- Ты что, с дуба рухнул? - вырвалось у Макса.

- Не вздумай даже! - поддержала Виктория. - Прорвемся как-нибудь.

Общими усилиями удалось заставить Илью отказаться от этого намерения, и потянулись долгие часы ожидания. Макс лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь найти выход. Видимо, все остальные были заняты тем же, на капище воцарилось молчание, изредка прерываемое Йа'рыххом, декларировавшим одно и то же требование. Вдруг Максу пришла в голову, как ему показалось, богатая идея. Стукнув кулаком по карману, он спросил:

- Слушай, Фурис, а если просто переждать этот день? Ведь жертва должна быть принесена именно сегодня?

- В легенде сказано, что один раз никто из дикого племени не захотел приносить себя в жертву, и Йа'рыхх по истечении жертвенного дня обрушил селение в подземные глубины.

- Хватит! - сказал Илья. - Вы же видите, выхода нет! Либо мы провалимся все, либо погибну только я! - прежде чем кто-либо успел его остановить, он громко выкрикнул. - Эй ты, тварь земляная! Я согласен! Выпусти остальных!

- Договор заключен! - торжественно хлюпнул демон. - Жертва назначена!

Он отполз в сторону от камней и бесформенной массой застыл в ожидании.

- Все, уже ничего нельзя изменить. Уходите! - решительно произнес Илья.

- Что ты наделал? - заплакала Аня, обнимая его.

- Ничего, может, еще помирать не придется… - туманно пообещал тот.

Макс переглянулся с Викторией и Гартом. Ему показалось, что он понял план Ильи. Крепко пожав ему руку, Макс двинулся к выходу. Невидимая пелена исчезла, он беспрепятственно покинул капище и встал рядом с восторженно приветствовавшим его Булькой. К ним присоединились все остальные.

Илья некоторое время неподвижно постоял посреди жертвенника, опустив голову и прикрыв глаза. Губы его беззвучно шевелились. "Молится", - понял Макс. Потом Илья закинул голову, взглянул в фиолетовое небо, в последний раз взглянул на своих друзей и улегся на плоский камень, раскинув в стороны руки.

- Я готов, - твердо произнес он.

Скользкая туша пришла в движение. Йа'рыхх вполз в капище и сразу занял собою все свободное пространство. Сначала он обмотался вокруг жертвенника, затем начал медленно приподниматься, раскачивая головой, и наконец с омерзительным чавканьем плюхнулся на камень, заключив неподвижно лежащего Илью в кольцо своей пульсирующей плоти.

- Пора! - заорал Макс, выхватывая меч.

Виктория с Гартом подняли арбалеты и выстрелили в червяка. Макс ожидал, что болты пробьют мягкое тело, и из него хлынет вонючая жижа. А пока демон будет корчиться от боли, они мечами добьют его. Но все вышло не так: болты, не долетев до цели, бессильно упали возле камней.

- Нет, не может быть, - лихорадочно шептал Макс, в два прыжка подлетая к капищу.

Гарт и Виктория нагнали его, и вместе они попытались прийти на помощь Илье. Но между камнями снова образовалась магическая сеть, не пустившая их внутрь. Макса охватил ужас. Он вновь и вновь пытался прорваться в капище, рубил невидимую преграду мечом, пинал ее, орал, и опять кидался в бессмысленное сражение, пока его не остановила твердая рука Гарта.

- Прекрати. Это бесполезно, - мягко произнес он, оттаскивая Макса от камней.

Макс остановился и уставился на жертвенник, не в силах отвести взгляда от лежащего Ильи. Тот не двигался, и, кажется, даже не дышал, его широко раскрытые глаза были устремлены вверх. Макс не представлял себе, как демон высасывает душу, и теперь гадал: это уже случилось, или нет? Некоторое время казалось, что ничего не происходит, Илья и Йа'рыхх оставались недвижимыми, как странная, гротескная скульптура. Потом червь издал невнятный звук, похожий на вздох разочарования, и, приподняв уродливую голову, пристроил ее на груди Ильи. Его вонючая пасть оказалась вплотную прижатой к лицу жертвы. "Начинается!" - понял Макс, - "Сейчас он сожрет Илью!" Ему хотелось зажмурить глаза и убежать как можно дальше от капища, чтобы не видеть начинающегося действа, не слышать хлюпанья, с которым Йа'рыхх будет заглатывать тело. Но ноги не слушались его, а глаза упрямо уставились на жертвенник. Наверное, червь сейчас широко раскроет зловонную пасть, и в ней исчезнет голова Ильи. А потом червяк будет натягиваться на тело, как чулок, все больше распяливая рот, пока несчастный не исчезнет в бездонной утробе… Макса затошнило.

Демон почему-то не торопился поедать свою жертву. Он опять приподнял голову и уставился на лицо Ильи, заливая его ручьями слизи, текущими из пасти.

- Йа'рыхх хочет душу! - прочавкал он.

Илья по-прежнему молчал, даже покрывшая лицо мерзкая слюна червя не заставила его пошевелиться. Демон содрогнулся и повторил:

- Йа'рыхх хочет душу!

Очевидно, что-то шло не так, как он ожидал, и червь занервничал. Он то укладывал голову на грудь Ильи, то поднимал ее и заглядывал в неподвижные, отрешенные глаза, то принимался содрогаться. Чудовищный хвост нетерпеливо дергался, густая тягучая слюна текла из пасти рекой.

- Что происходит? - растерянно прошептала Виктория.

Выражение лица Гарта, до этого хмурое и скорбное, вдруг неожиданно изменилось, как будто он сделал неожиданное и осчастливившее его открытие. Гарт широко улыбнулся.

- Ты же слышала, демон не может получить его душу. Держись, Илья! - вдруг выкрикнул он, выкинув вверх руку со сжатым кулаком.

- Отдай Йа'рыхху его жертву! - на этот раз в булькающем голосе червя слышались истерические нотки.

Тварь еще некоторое время судорожно сжималась вокруг Ильи, словно стремясь раздавить его, затем внезапно издала режущий уши звук, похожий на визг, и обрушилась с жертвенника на землю. Не переставая верещать, словно чувствуя невыносимую боль, Йа'рыхх принялся елозить по земле, оставляя на ней глубокие вмятины, потом вдруг пополз прочь из капища. Добравшись до дыры, из которой он появился, червь стал втягиваться в нее, и наконец его скользкое тело полностью исчезло под землей.

Ощутив, что невидимая преграда, отделяющая Илью от остального мира, исчезла, Макс с Гартом и Викторией рванулись внутрь и принялись трясти Илью, который до сих пор лежал на камне, глядя в фиолетовое небо. Они тормошили и щипали своего друга, кричали что-то бессвязное ему в уши, Виктория принялась отирать залитое слизью лицо какой-то тряпицей, которую подала пришедшая в себя Аня. Илья поморщился и сел.

- Как же от меня воняет! - брезгливо произнес он.

- Лучше скажи, как тебе удалось? - спросил Макс.

- Потом, все потом, - вдруг всполошился Илья, вскакивая на ноги. - Надо срочно убираться отсюда, боюсь, скоро здесь будет апокалипсис местного масштаба.

Втроем они выбежали из мрачного каменного круга и оседлали серпенсов, которых предусмотрительно подозвал Сергей Иванович.

- Все готовы? - спросил профессор. - Тогда поехали. Аполлоша, вперед!

Ящеры выстроились клином и рванули вперед, причем Арес все время недовольно оглядывался на своего седока, видимо, запах, исходивший от Ильи, его пугал. Булька, счастливый и беззаботный, уже оправившийся от удара, нанесенного ему червем, весело скакал рядом с Максом. Когда отряд удалился от капища на вполне приличное расстояние, сзади вдруг раздался страшный грохот.

- Оглянитесь! - прокричал Илья.

На ходу Макс обернулся и увидел, что капище исчезло. На его месте поднялся высокий столб пыли. Йа'рыхх, не получивший своей жертвы, в ярости обрушил древние камни под землю.

- Быстрее, милые! - заорал Сергей Иванович, как заправский кучер, и серпенсы припустили с максимальной скоростью.

Вскоре капище осталось далеко позади, но всадники продолжали погонять своих ящеров, стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между собой и взбешенным демоном. Наконец, убедившись, что их никто не преследует, профессор немного придержал своего дракона, вслед за которым замедлили бег и остальные. Солнце приближалось к линии горизонта, и только сейчас Макс понял, как много времени они потеряли из-за этой истории с жертвенником.

- Останавливаемся! - махнула рукой Виктория.

Место, которое было выбрано для ночлега, показалось Максу не совсем удачным. Отряд остановился у подножия невысокого скалистого утеса, одиноко торчавшего посреди равнины, на поросшем травой пятачке. К югу от него, примерно шагах в ста, маслянисто блестело черной поверхностью круглое озерцо. К водоемам Мрака Макс относился с опасением, памятуя о странных тварях, виденных им в начале пути. Однако солнце уже почти село, и продолжать путь было еще опаснее. Обреченно вздохнув, Макс принялся расседлывать Гермеса. Булька, ничуть не уставший после пробежки, скакал вокруг него, требуя внимания. Виктория разводила костер, Аня, вынимала их мешков еду, а Ромка, двигаясь прогулочным шагом, с независимым видом направился в сторону озера.

- Ты куда собрался? - окликнул его Макс. - Ну-ка, назад!

- Чего командуешь? - обиделся мальчишка. - Ты кто такой, чтобы командовать?

- Я - твой опекун! - сердито напомнил Макс, затем, вспомнив о трудностях подросткового возраста, миролюбиво добавил. - Там может быть опасно, Ром, не ходи.

Видимо, пубертатный период был у парнишки в самом разгаре, потому что он не внял предостережениям, и, сунув руки в карманы и посвистывая, упрямо пошел дальше, всем своим видом подчеркивая, что человек он совершенно самостоятельный, и ни в каких таких опекунах не нуждается. Булька, во время перебранки переводивший взгляд маленьких умных глазок с Макса на Ромку, вдруг в два скачка нагнал мальчишку, ухватил зубами край его куртки и сильно дернул на себя. Конвоируемый таким образом, не рискнувший бороться с демоническим псом Ромка был водворен назад, и, надувшись, устроился около костра.

Илья, присев на корточки, умывал лицо водой из фляги.

- Никак не могу отделаться от этой вони! - пожаловался он.

- Ты расскажи лучше, что там у тебя с червяком произошло, - попросила Виктория.

- Да ничего особенного. Я просто не отдал ему свою душу. А с душой он тело жрать почему-то брезгует.

- Как это - не отдал? - спросил Ромка, сразу позабыв о своей обиде.

- Когда Фурис сказал о том, что Йа'рыхх высасывает душу жертвы, я сразу решил, что речь идет о каком-то воздействии на человека. Магическом, или гипнотическом - неважно. Ну, не может демон высасывать души! Зачем они ему нужны? Наоборот, судя по легендам, демоны стремятся изгнать человеческую душу из тела и вселиться в него. А этот почему-то не может жрать тело с душой, может, у него от этого несварение, или аллергия. Вот я и подумал: почему бы с ним не побороться за свою душу? Я ведь экстрасенс, в конце концов.

- И что ты делал? - широко раскрыв глаза, спросила Аня.

- Сначала я молился, - серьезно произнес Илья. - Потом, когда лег на камень, а он обвился вокруг меня, я почувствовал, что мир вокруг исчез. Не было ничего, просто пустое бесконечное пространство. Было очень темно. Я не ощущал своего тела, я как будто летел в этой темноте. И тут он попытался выкинуть меня за ее пределы.

- Как это? - не понял Макс. - За какие пределы, если ты говоришь, что пространство было бесконечное?

- Не знаю, - вздохнул Илья. - Я не могу тебе этого объяснить. Просто я откуда-то знал, что бесконечность - это еще не все. Из нее можно вернуться. Но существовало там что-то, за гранью бесконечности, что-то очень страшное, неправильное, такое, чего не должно быть. И демон хотел отправить меня туда.

Макс не мог представить себе то, что описывал Илья, он понимал только, что это гораздо страшнее любой битвы.

- А как демон это делал? - спросил он.

- Он пел, - кратко ответил Илья.

- Пел?!

- Да, - Илья содрогнулся. - Это было как… как если бы вдруг запел город, который оставили все люди. Или черная дыра. Или крематорий Дахау. Я не могу объяснить. Но от этого звука я вдруг вылетел из собственного тела.

- Мы ничего такого не слышали, - удивилась Виктория.

- Он пел где-то внутри меня. Я никогда не слышал ничего ужаснее.

- Ну, хоть какой это был звук, ты можешь объяснить? - с любопытством спросил Ромка.

- Звука не было, - Илья поднял удивленный взгляд. - Я разве не сказал? Он пел молча.

Макс совсем запутался. То, что говорил Илья, было выше его понимания, хотя он всегда гордился своим абстрактным мышлением и умением отступать от общепринятых стереотипов. Видимо, все остальные думали примерно то же самое, потому что Гарт, слегка пожав плечами, произнес:

- Ну, он пел, а дальше что?

- Дальше… - Илья задумался. - Дальше я стал сопротивляться. Мысленно произносить одни и те же слова. Первые слова молитвы. Он испугался, а потом ему стало больно, и он перестал петь. А потом моя душа вернулась назад.

Объяснение Ильи показалось Максу слишком простым. Если здесь каждого демона можно победить молитвой, то чего стоило рыцарям Цитаделей выйти на дорогу, и шагать по ней строем с молитвами. Глядишь, благословясь, и очистили бы за месячишко всю Третью грань от демонов.

- Не понял, - переспросил он. - Демон испугался молитвы?

- Нет, не молитвы, - ответил Илья. - Моего сопротивления.

Он больше не захотел отвечать ни на какие вопросы и надолго замолчал. Понимая, что Илья пережил сильное потрясение, друзья не стали настаивать на продолжении разговора. Тем более что объяснения Ильи были настолько туманными, что только еще больше запутывали. В конце концов, человек добровольно пошел на смерть, пожертвовав собой ради товарищей. Макс смотрел теперь на Илью совсем другими глазами. Раньше он видел в парне только благополучного человека из богатой семьи, довольно изнеженного и привыкшего к комфорту. Теперь Макс понял, что Илья - очень сильный, самодостаточный мужчина, настоящий друг, смелый и самоотверженный. Чем очень похож на отца, Льва Исааковича.

Наскоро поужинав, распределили дежурства и начали расходиться по шатрам. Макса мучил один вопрос. Улучив момент, когда их никто не слышал, он спросил у Ильи:

- А вдруг бы ты ошибся? Вдруг не смог бы сопротивляться демону?

- Значит, я бы погиб, - просто ответил Илья.

Макс посмотрел в его добрые, теплые карие глаза, такие веселые и озорные раньше, а теперь какие-то по-еврейски грустные, дружески хлопнул Илью по плечу, не зная, что сказать, и пошел к костру. Сегодня они с Булькой дежурили первыми.

 

Глава 29

В прохладе ночи раздавалось тихое потрескивание костра, унылые звезды зеленовато тускнели в высокой черноте. Макс поежился, плотнее завернулся в плащ и прислонился к теплому Булькиному боку. Пес поднял голову и тихо хрюкнул, приветствуя Аню, которая выбралась из шатра и присела рядом с Максом.

- Не спится… - словно оправдываясь, прошептала она.

Макс обнял девушку и укутал ее полой плаща. Некоторое время они молча смотрели на язычки пламени, которые то становились зеленоватыми, то вдруг вспыхивали фиолетовым.

- Даже огонь здесь другой, - вздохнула Аня. - Все чужое, страшное.

Макс покрепче прижал ее к себе, подумав, что давно уже не был с ней наедине. Последние дни настолько изобиловали опасностями и странными, дикими событиями, что для разговора по душам ни времени, ни возможности не оставалось.

- Все будет хорошо, - произнес он. - Все будет хорошо…

Не придумав больше никаких слов, которые могли бы утешить и успокоить Аню, Макс осторожно поцеловал ее. Девушка ответила на поцелуй и обхватила его шею обеими руками. Булька вздохнул и деликатно отвернулся, делая вид, что спит. Макс и Аня упоенно целовались, вцепившись друг в друга как в последнюю надежду на спасение, целовались так, словно это могло помочь им выжить, словно виделись в последний раз. Они не знали, что будет завтра, останутся ли они живы, или один из них погибнет, сумеют ли они выполнить задуманное, вернуться в свой, такой уютный и понятный мир. В эти минуты для них существовало только здесь и сейчас - маленький островок любви в бездонном море ужаса.

Булька зарычал и беспокойно завозился, повернувшись к озеру и вглядываясь в темноту. "Вот и вся любовь", - грустно подумал Макс, неохотно выпуская Аню из объятий и пытаясь проследить за взглядом пса. Булька вскочил и напружинился, густая шерсть на загривке воинственно вздыбилась. Макс сумел различить в темноте какие-то комки, которые медленно приближались от озера к месту стоянки. Он встал и на всякий случай вытащил из ножен меч, продолжая наблюдать за неизвестными предметами, которые вызывали у Бульки явную агрессию. Бесформенные тела приблизились, и теперь Макс мог увидеть, как на их поверхности лаково взблескивает отражение звезд. Вне всяких сомнений, это были живые существа, они ползли по земле, как жирные гусеницы, сокращаясь и растягиваясь, оставляя за собой мокрый след.

- Буди остальных! - Макс подтолкнул Аню к шатрам.

Девушка даже не пошевелилась, с ужасом и отвращением наблюдая за пульсирующим передвижением существ, каждое из которых было величиной с Ромку.

- Мне кажется, это пиявки, - неуверенно проговорил Макс и прикрикнул на растерявшуюся девушку. - Буди народ, кому сказал!

Между тем чудовищные пиявки подползли уже совсем близко, принеся с собой тяжелый гнилой запах тины, заставивший Бульку чихнуть и с отвращением отступить.

- Ты чего, боишься, что ли? - спросил его Макс.

На морде пса явственно проступило брезгливое выражение. "Только без меня", - казалось, говорили его глаза, - "Ты же не заставишь меня кусать это вонючее, скользкое?"

- Надо, Булька, - вздохнул Макс. - Мне тоже противно, но ничего не поделаешь.

- Ну, что здесь? - спросила Виктория, выбравшись из шатра. И сама себе ответила. - Пиявки… а разве они ходят по земле?

- Теоретически могут, конечно, передвигаться с помощью присосок, - ответил из-за ее спины Сергей Иванович. - Потрясающие экземпляры! Самые большие кольчатые черви, которых я когда-либо видел! Обычная пиявка достигает не более двадцати сантиметров в длину.

- И что с ними делать-то? - тоскливо поинтересовался Макс.

Одна из пиявок приблизилась к нему, сжалась в комок, затем, распрямившись, сделала бросок вперед. Макс едва успел отскочить, заметив, что на том конце тела, где полагается быть голове, имеется здоровенный рот, вооруженный острыми и длинными зубами. Не задумываясь над тем, что он делает, Макс пригвоздил червя мечом к земле. Черная кожа пиявки лопнула, и на траву хлынула зловонная жидкость. Тварь некоторое время беспомощно извивалась, затем обмякла. Макс выдернул меч. Остальные пиявки, нисколько не смутившись оказанным приемом, продолжали подползать к людям. Один из червей сделал отчаянную попытку добраться до Виктории, но его остановил арбалетный болт, выпущенный Гартом. Вскоре земля вокруг шатров была полностью покрыта скользкими блестящими телами, а от озера ползли все новые и новые черви.

- Нельзя, чтобы они кого-нибудь укусили! - вдруг крикнул Сергей Иванович. - Это может окончиться катастрофой!

- Что вы имеете в виду? - поинтересовался Макс, расправляясь с подобравшейся слишком близко тварью.

- В их слюне содержится гирудин - вещество, замедляющее свертываемость крови! Представляете, сколько его в такой особи? Ее жертва истечет кровью!

- Замечательно! - оценила предупреждение Виктория. - Тогда начнем.

Она врубилась в густую скользкую массу, быстро продвигаясь вперед и оставляя за собой дорожку издыхающих тел. Гарт не отставал от своей жены, насаживая на меч сразу по нескольку пиявок.

- Булька, охраняй! - крикнул Макс, указывая на испуганную Аню, и тоже принялся уничтожать все прибывающих тварей.

Под ногами волновалось и сокращалось пульсирующее поле червей, Макс мельком подумал, что втроем им не справиться, когда еле успел увернуться от крупной твари, сделавшей особенно высокий прыжок. "Только бы не упасть!" - мелькнуло в голове. Вдруг из-за шатров появился серпенс профессора. Он воинственно зашипел и ринулся на червей, острыми когтями распарывая их мягкие тела. Одновременно с этим ящер пустил в ход клыки, он атаковал пиявок, по-видимому, нисколько не боясь быть укушенным. Видимо, его толстая чешуйчатая шкура надежно защищала дракона от их зубов. Вскоре к Аполлону присоединились остальные серпенсы, каждый из которых моментально расправился с добрым десятком тварей. Вмешательство ящеров определило исход битвы, и спустя некоторое время Макс обнаружил себя стоящим посреди залитого слизью и заваленного агонизирующими трупами пространства. Серпенсы неторопливо и с достоинством удалились, Виктория с Гартом, чертыхаясь, пробирались к шатрам, стараясь не поскользнуться на вонючей жидкости. Макс не успел даже порадоваться благополучному завершению сражения, когда услышал какой-то подозрительный шум, доносящийся из озера. Черная вода заволновалась, затем поднялась столбом, который стремительно понесся к берегу и остановился прямо перед Максом. Очертания водяной фигуры напоминали гигантского человека. Нечто подобное Макс уже видел во время своего прошлого путешествия, столкнувшись с духами озера. Но это явление выглядело гораздо более опасным. Фигура приблизилась к Максу настолько, что он мог видеть, как внутри нее бешено вращается абсолютно черный водоворот, в котором несутся какие-то белесые личинки, черви и уродливые невиданные рыбы. Голову водяного человека, странно маленькую для такого тела, венчало нечто, похожее на диадему из черного металла.

- Кто посмел нарушить мой покой? - прошелестело над ухом.

Макс осторожно сделал шаг назад, не сводя глаз с черной фигуры, но поскользнулся и, выронив из руки меч, упал на покрытую дохлыми пиявками землю. В тот же миг огромная масса воды обрушилась на него и с сумасшедшей скоростью поволокла куда-то, словно обхватив тело мощными щупальцами, не давая двигаться. Ослепнув, задохнувшись, Макс пытался сопротивляться этим цепким объятиям, вырваться из них, но вскоре обессилел. Тяжелый водяной столб, взявший его в плен, с грохотом обрушился в озеро, утаскивая Макса в бездонную глубину. Невидимые щупальца разжались, и Макс сделал отчаянную попытку всплыть на поверхность. Он резко выбросил вперед руки, которые вдруг обдало неживым холодом, заработал ногами, но ощутил, что под ним кружится водоворот, который вот-вот засосет его в себя. Легкие разрывались от боли, требуя воздуха, Макс понял, что еще секунда - и он сделает вдох, впустит в себя эту черную безжалостную воду, которая не хочет отпускать его. Как глупо! Найти свой конец на дне вонючего, кишащего отвратительными тварями, пруда! Мысли путались, пальцы рук судорожно сжались, Макс перестал бороться, осознавая, что это бессмысленно, и приготовился сделать последний, самоубийственный, вдох… Тут он почувствовал, как кто-то хватает его за шиворот, вырывает из жадного водоворота, и быстро тянет наверх. Макс заработал непослушными руками и ногами, изо всех сил помогая неведомому спасителю. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем его голова оказалась над поверхностью озера. Он широко раскрыл рот и жадно, со всхлипами, задышал, ощущая колющую боль в груди. Кружилась голова, ноги и руки выворачивала судорога, к тому же от запаха черной воды сильно тошнило. Немного придя в себя, Макс ощутил, что кто-то, держа его за шиворот, сильными рывками продвигается к берегу.

- Булька! Молодец! - раздался восторженный вопль Ромки.

Пес прибавил скорости, и вскоре Макс уже сидел на восхитительно твердой земле, откашливаясь и отплевываясь. Булька всем телом встряхнулся, подняв тучу мелких брызг, затем сунулся мокрой мордой Максу в лицо, и, убедившись, что с хозяином все в порядке, потрусил к костру - сушиться, а Макса обступили друзья.

- Ты не ранен? - спросила Аня.

- Да нет вроде, - неуверенно ответил Макс и пошевелился, желая удостовериться, что цел. - Только вот рука что-то… онемела, что ли?

Правая рука была словно до сих пор сведена судорогой, Макс почти не чувствовал ее. Он поднял непослушную конечность, поднес ее к лицу, и вдруг понял, что его пальцы сжимают какой-то предмет. Макс поднялся и подошел к костру, чтобы рассмотреть свой нежданный трофей. У костра ему удалось разжать пальцы, и неизвестная штука тяжело упала на землю. Руке сразу стало комфортнее, исчезло неприятное ощущение холода, судорога тут же отпустила.

- Это что такое? - вопросила Виктория, поднимая с земли корону из черного металла. - А холодная какая!

Девушка осторожно положила корону на траву и брезгливо отряхнула руки. Макс дотронулся до короны пальцем и тут же отдернул его - от металла исходил невероятный, неземной холод.

- Венец водяного духа, - неожиданно проинформировал из кармана Фурис. - Вещь опасная, но полезная.

- Чем полезная? - поинтересовался Макс.

- Усиливает заклинания, обращенные к водной стихии. Любой колдун мечтает о таком.

- Ну, мы-то не колдуны, - пренебрежительно отозвался Макс, поеживаясь от холода.

- Тем более, давайте убираться отсюда, - предложила Виктория, оглядываясь на озеро. - А то сейчас этот самый дух обнаружит пропажу, и нам всем мало не покажется!

Макс поднялся, отыскал на берегу свой меч и полез в шатер, за своим дорожным мешком. Он достал сменный костюм и переоделся, радуясь сухому теплу. Затем подошел к короне, немного подумал, глядя на гладкий и блестящий жирным глянцем, металл, обернул корону в свою мокрую одежду и пристроил ее в мешок.

- Зачем она тебе? Бросил бы назад в озеро, - сказал Гарт.

- Ну уж нет, пригодится, - ответил Макс.

Поспешно свернув шатры и затушив костер, отряд оседлал серпенсов и двинулся прочь от озера.

 

Глава 30

После ночи, проведенной в пути, усталые и измученные, они стояли на вершине холма, глядя вниз, на широкую, освещенную первыми багровыми лучами, долину. Там и тут призраками прошлых веков чернели полуразрушенные остовы крепостей. Впрочем, некоторые замки сохранились, но при первом же взгляде на них становилось понятно, что они необитаемы - так пусты и унылы они были.

- Вон Цитадель, - произнесла Виктория, указывая на ближайшую крепость, на стенах которой суетились фигурки людей. - Спускаемся.

Вниз вела широкая утоптанная дорога, по которой ящеры бодро ринулись в долину. Приблизившись к Цитадели, Макс остановил своего серпенса и, подозвав Бульку, сказал:

- Иди, погуляй, малыш! Тебя все равно туда не пустят.

Пес понимающе взглянул на него маленькими глазками, вильнул обрубком хвоста и затрусил в сторону невысокого кустарника с явным намерением объесть с него листву.

Когда отряд подъехал к крепости, ворота распахнулись и выпустили наружу высокого осанистого мужчину в черной рясе. Он низко поклонился и сказал:

- Добро пожаловать под наш кров, путники!

- Ой, что-то не хочется мне туда… - еле слышно прошептал Илья.

- Почему? - поинтересовалась Виктория.

- Не знаю, какие-то дурные предчувствия.

- Глупости! Вот если останемся здесь, пожалуй, твои предчувствия оправдаются, - с этими словами Виктория тронула с места своего ящера и первая въехала в Цитадель. Следом за ней потянулись остальные.

К путникам тут же подбежали расторопные монахи в таких же черных рясах, что и у встретившего их на пороге, и увели серпенсов.

- Меня зовут отец Джироламо, я настоятель этого монастыря, - представился высокий. - Вы голодны, дети мои, пойдемте в трапезную.

Гости вслед за настоятелем вошли в здание монастыря и двинулись по узкому извилистому коридору. Аня подошла к Максу очень близко и прошептала ему на ухо:

- Мне кажется, Илья был прав.

- Ты о чем? - переспросил ее Макс.

- Здесь есть что-то странное, в этом монастыре. Я не ощущаю в людях доброты, умиротворенности.

- Ну, может, это потому, что они все-таки в первую очередь воины, рыцари Ордена Света, а уж потом - монахи? - предположил Макс.

- Не знаю, - задумчиво проговорила девушка. - Я чувствую их фанатичную веру, но она какая-то… недобрая, что ли…

Аня замолчала и больше ничего не говорила на эту тему, Макс же, ощущая тяжелую усталость и сильную головную боль, не стал размышлять над ее словами. Он просто решил быть внимательнее, но желание отдыха пересилило все благие намерения. В трапезной уже был накрыт богатый стол. Макс уселся и принялся уписывать аппетитные блюда, которыми потчевал гостей отец Джироламо. Попутно настоятель не забывал наливать в высокие кубки ароматное вино, которое особенно рекомендовал попробовать. Макс, которого не отпускала головная боль, решил не злоупотреблять спиртным, и только делал вид, что прикладывается к кубку, тайком запивая еду водой из фляги. У него даже не было сил поддерживать застольную беседу, да и все остальные разговорчивостью сегодня не грешили. Поэтому Макс был безмерно благодарен отцу Джироламо, который решил не мучить зевающих гостей и сразу же после обеда предложил им пройти в кельи и отдохнуть.

Войдя в узкую, темную комнатку, Макс прямо в одежде обрушился на жесткую кровать, и сразу же уснул. Он словно провалился в бездонную черноту, выключился из жизни, так глубок был его сон. Макс не знал, сколько он проспал, но его разбудил тихий скрип двери. Он рывком поднялся на своем спартанском ложе и увидел входящую в келью Аню. Девушка была чем-то сильно напугана. Она кинулась к Максу и холодными пальчиками закрыла ему рот, давая понять, что говорить громко нельзя.

- Там что-то происходит, - прошептала она прямо ему в ухо.

- Где? Что? - спросонья Макс туго соображал.

- Все монахи куда-то ушли. Они шли мимо моей двери, я выглянула и испугалась: у них у всех лица закрыты капюшонами. А сейчас там… поют! И это очень страшно, не так, как в церквях!

- Пошли, - решительно сказал Макс, вставая. - Разбудим Викторию с Гартом.

- Вот это тоже странно, - ответила Аня. - Я пробовала, но никто не просыпается. А Ромки в комнате нет.

Теперь Макс по-настоящему встревожился. Он схватил Аню за руку, и вместе они вышли из кельи и осторожно двинулись по коридору туда, откуда раздавались странные, унылые звуки. Вскоре коридор закончился широкой аркой, за которой было видно большой, тускло освещенный черными свечами зал, полный людей в темных одеяниях с капюшонами. Все они стояли, устремив взгляды на алтарь у стены, покрытый черной тканью. Над алтарем висело распятие, только выглядело оно как-то необычно. Сначала Макс не понял, в чем дело, потом до него дошло, что распятие перевернуто вверх ногами. Монахи хором читали какую-то молитву, Макс никогда не слышал ничего подобного.

- Это католическая молитва, - еле слышно прошептала ему на ухо Аня. - Только они читают ее задом наперед.

Молитва закончилась, и в зале наступила тяжелая тишина. Вдруг монахи разразились торжествующими выкриками: сбоку открылась низкая дверца, и из нее вышел отец Джироламо, наряженный в просторные одежды из церковной парчи. Голову священника венчало странное сооружение, украшенное рогами. В руках настоятель нес какой-то большой сверток из той же парчи. Он торжественно прошествовал через зал, опустил свою ношу на алтарь и откинул с нее тяжелую ткань. Макс почувствовал, как Анины пальцы до боли вцепились в его плечо: на алтаре лежал Ромка. Глаза мальчика были широко раскрыты, губы беззвучно шевелились, выражение лица было как у сомнамбулы: он явно не понимал, где находится, и что с ним происходит. Из одежды на Ромке была лишь какая-то невразумительная набедренная повязка.

Монахи снова принялись речитативом читать молитву. Перевернутые слова звучали как издевательство над священными обрядами церкви. Эти гнусные, нечеловеческие слова сопровождались мерными ударами в барабан, который держал один из участников действа. Двое мужчин принесли связанного ягненка и положили к ногам отца Джироламо. Кто-то вложил в руку настоятеля острый нож, которым тот перерезал горло несчастного животного. Хлынула кровь, тело ягненка задрожало и замерло. Отец Джироламо погрузил пальцы в багровый ручеек, струящийся по белоснежной шерсти, и кровью нарисовал на груди Ромки, прямо напротив сердца, шестиугольную звезду.

- Жертву приношу я тебе, - низким, гулким голосом произнес он. - Человеческую жертву приношу я тебе, Люцифер! Прими жизнь и душу невинного ребенка, о великий князь!

Монахи заголосили громче, их охватило нетерпеливое возбуждение. Они вытягивали шеи, стараясь в подробностях рассмотреть происходящее у алтаря. Отец Джироламо снова взял нож, переложил его в левую руку, и занес над распростертым телом Ромки. Молитва превратилась в мерное, громкое скандирование, перемежаемое гулкими ударами в барабан. Макс выхватил из ножен меч и, не раздумывая, ринулся вперед, молясь лишь о том, чтобы рука настоятеля с ножом не опустилась раньше, чем он доберется до алтаря. Ему повезло: внимание всех присутствующих было сосредоточено на жертвоприношении, к тому же все они находились в состоянии, похожем на транс, и не сразу поняли, что в обряде происходят нежелательные изменения. Растолкав застывших в благоговейном ожидании монахов, Макс подбежал к отцу Джироламо и, не задумываясь, вонзил меч ему в спину. Священник замер, захрипел, затем медленно опустил руку. Нож выпал из ослабевших пальцев и со звоном ударился о каменный пол. Тело настоятеля рухнуло на алтарь, придавив собой Ромку. Макс стянул его с мальчишки, который был весь испачкан кровью - ягненка и отца Джироламо - и принялся трясти Ромку.

- Вставай, просыпайся! - вопил он мальчику в ухо. - Пошли отсюда.

Ромка понемногу приходил в себя, он завертел головой, с изумлением оглядывая зал, замерших людей в черных рясах, алтарь, на котором сидел… Время было упущено: вместе с Ромкой очнулись и монахи. Лица исказились ненавистью, из-под ряс появились на свет мечи и кинжалы, толпа двинулась вперед, быстро сужая кольцо вокруг алтаря. Один из монахов с яростным воплем кинулся на Макса с мечом, тот отразил удар и лягнул соперника ногой.

- Ромка, лезь под стол! - заорал он, отбиваясь от кинувшихся на него фанатиков.

Мальчишка ловко нырнул под алтарь, сейчас же оттуда высунулась его рука и ухватила нож, выпавший из руки отца Джироламо. Макс отступил к стене, прижался спиной к холодному камню, и приготовился продать свою жизнь подороже. Никакой надежды выбраться живым у него не оставалось: монахов было слишком много. Один из них взял руководство на себя.

- Убейте их! - орал он. - И всех остальных! Только девчонку не трогайте! Ее надо взять живой!

Макс бросил отчаянный взгляд на арку, под которой только что стояла Аня. Ему показалось, что девушки там нет. Впрочем, рассмотреть внимательно времени не было: на него со всех сторон перли вооруженные, озлобленно вопящие монахи. Макс едва успевал отмахиваться от них мечом, понимая, что жить ему осталось считанные секунды. Один из нападавших вдруг издал вопль боли и рухнул на колени. Воспользовавшись моментом, Макс рубанул мечом по незащищенной шее, мельком отметив, что голова несчастного повисла на лоскутке кожи. Второй, прокричав:

- Проклятый ублюдок! - обернулся к алтарю, и упал, пронзенный мечом Макса.

Из-под алтаря высунулся Ромка, оценил ситуацию и хладнокровно полоснул ногу еще одного монаха жертвенным ножом. Взревев, двое нападавших перевернули алтарь. На пол посыпались человеческие кости и черепа, из которых, видимо, и было устроено сооружение. Макс вытянул руку и дернул оставшегося без прикрытия Ромку на себя. Меч, поднятый над головой мальчишки, просвистел в воздухе и звякнул о камни пола. "Все!" - понял Макс, прислоняя воинственно скалящегося Ромку к стене, - "Теперь уж точно все!" На него кинулись сразу двое, отражая их удары, Макс краем глаза увидел, что здоровенный мужик подходит к Ромке, держа в руках кривой кинжал. Мальчишка беспомощно заметался, Макс нечеловеческим усилием оттолкнул нападавших, осознавая, что не успеет защитить Ромку, и почувствовал острую боль в левом предплечье, которое пронзил чей-то острый клинок. Из раны хлынула кровь, рука моментально онемела. Вдруг монах с кинжалом как-то странно дернулся и замер, с изумлением глядя куда-то в стену. Немного подумав, он рухнул под ноги Ромки, показав широкую спину, из которой торчал арбалетный болт. Рядом с ним свалились еще двое.

- Держитесь! - орала Виктория, мечом прорубая себе дорогу к стене, у которой держали оборону Макс и Ромка.

Плечом к плечу с девушкой шел Гарт, оставляя за собой дорожку из тел в черных одеяниях. У Макса возникла надежда на спасение. Впрочем, долго радоваться не пришлось: в зал хлынула новая толпа монахов. Вскоре происходящее напоминало мясорубку: Гарт, Макс и Виктория, встав спина к спине, загородив собой Ромку, дрались сразу со всеми. Толпа напирала, и долго удерживать такую массу было не под силу даже таким искусным воинам, как Гарт с Викторией. "Сейчас нас просто затопчут!" - решил Макс. Его левая рука беспомощной плетью висела вдоль тела, рана на предплечье по-прежнему сильно кровоточила. К тому же, весь он был покрыт менее серьезными ранами, оставшимися от тех ударов, которые он не совсем удачно отразил. Вдруг в стане врага произошло какое-то метание, раздались испуганные крики и стоны. В первое мгновение Макс подумал, что монахи сошли с ума и принялись бить друг друга. Фигуры в черных рясах сходились в схватке, падали, пронзенные мечами, а под сводами зала реял клич:

- Во имя Господа!

Потом Макс наконец увидел разницу между сражающимися: у тех, кто неожиданно пришел им на помощь, поверх ряс висели распятия. Ощутив прилив сил, Макс с удвоенной энергией заработал мечом. Сквозь гущу схватки к ним пробились и встали рядом трое неожиданных союзников. В драке наметился перелом: соперники отступили и кинулись к выходам из зала. Люди с распятиями на груди рванулись следом, безжалостно добивая их, крича:

- Во имя Господа!

- Странная какая-то Цитадель! - отдуваясь, произнесла Виктория, пронзив мечом шею последнего нападавшего.

- Где Аня? - тут же спросил Макс, брезгливо вытирая меч о рясу валявшегося под ногами монаха.

- В келье у профессора, пытается его разбудить.

Тут в зале собственной персоной появился Сергей Иванович, протирая заспанные глаза, и спросил:

- А что, вообще, происходит?

Следом за ним вошли шатающийся Илья и Аня, которая тут же, перепрыгивая через распростертые на полу тела, кинулась к Максу.

- Все уже в порядке, - обнимая девушку, сообщил тот.

В зале деловито суетились "хорошие монахи", как, чтобы не путаться, назвал их про себя Макс. Они стаскивали в одну кучу поверженных противников, складируя их вокруг обломков алтаря. Один из них, видимо, главный, в суете участия не принимал, а только осуществлял "общее руководство". Он подошел к группе, растерянно стоящей посреди зала, и представился:

- Отец Себастьян, аббат монастыря Святого Франциска.

- Что же у вас в монастыре творится? - недовольно спросила Виктория.

Аббат улыбнулся:

- Это - не монастырь, дочь моя. Вы попали в Мертвую крепость. А наше аббатство находится несколько западнее.

- То есть, это не Цитадель? - уточнил Макс.

- Нет, это - пристанище почитателей Люцифера - гнусного демона, - отец Себастьян галантно поклонился. - Приношу свои извинения за то, что так поздно пришел на помощь. Дело в том, что до вчерашнего дня эта крепость пустовала. Мы внимательно следим за тем, что происходит вокруг, каждый день обходим крепости дозором. Появление последователей мерзкого культа стало для нас неожиданностью. Такого не случалось уже много лет, никто не осмеливался отправлять черные мессы так близко от нашего аббатства.

- Спасибо вам, - от души поблагодарила аббата Аня. - Если бы не вы, нас уже, наверное, не было бы в живых.

- Ты была бы, - неожиданно влез в разговор Ромка. - Тебя приказали не трогать.

Действительно, Макс вспомнил распоряжение одного из монахов: "Девчонку взять живой!" Что бы это могло значить? Или они собирались принести Аню в жертву своему Люциферу после Ромки?

- Давайте покинем это проклятое место, - предложил отец Себастьян. - Отправимся в аббатство, а братья подожгут крепость, дабы никому более было неповадно устраивать богомерзкие сборища в нашей долине.

Вслед за аббатом друзья вышли из зала и, забрав в кельях свои вещи, отправились вниз, во двор. Над горизонтом вставало солнце, что очень удивило Макса, который почему-то думал, что сейчас глубокая ночь. Пока Аня наспех перетягивала его плечо, чтобы остановить кровотечение, и промывала из фляги порезы, Гарт вывел из низкой пристройки серпенсов и оседлал их. Кое-как перевязав раны, оставшиеся после сражения, выехали из крепости во главе с отцом Себастьяном, которого, оказывается, у ворот тоже ждал крупный, мощный ящер. Отряд сопровождали трое вооруженных монахов, остальные братья остались в крепости. Отъехав на приличное расстояние, Макс обернулся и увидел, как над мрачными стенами взметаются растрепанные языки пламени, а от ворот отходит большой пеший отряд. Монахи завершили свое дело и теперь возвращались в Цитадель.

Объезжая одну за другой пустующие крепости, Макс оглядывался по сторонам в поисках Бульки. Наконец, он увидел вдали быстро приближающуюся зеленую тушу. Радостно оскалившись, пес ринулся было к Максу, но слегка затормозил при виде монахов, схватившихся за мечи.

- Это моя собака! - быстро проговорил Макс.

Охранники слегка расслабились, не отнимая, впрочем, рук от рукоятей.

- Но это же полудемон, сын мой! - изумился отец Себастьян.

- Ну и что? - пожал плечами Макс. - Он добрый, он мне уже несколько раз жизнь спасал.

- Хорошо, мы не тронем твоего пса. Но ему не место в аббатстве, - решил настоятель.

Макс потрепал скакавшего рядом Бульку за ухом.

- Он вокруг побегает. Только он, наверное, голодный. Вы дадите мне для него какой-нибудь еды?

- Такому большому псу, наверное, требуется много мяса? - дипломатично осведомился отец Себастьян.

- Он не ест мяса, он траву любит, и фрукты.

- Неисповедимы пути господни! - пробормотал аббат и указал на воздвигшуюся впереди огромную крепость, окруженную глубоким рвом. - Мы приехали. Добро пожаловать в аббатство Святого Франциска.

Стоявший на стене монах что-то крикнул вниз, и вскоре на ров лег широкий деревянный мост. Въехав в аббатство, путники оставили серпенсов на попечение молодого монашка, а сами прошли вслед за отцом Себастьяном в здание монастыря. Максу по распоряжению аббата выдали большую корзину с овощами и фруктами, дали двоих монахов в провожающие и выпустили за ворота. Макс подозвал к себе Бульку и поставил перед ним дары Цитадели. К чести монахов надо сказать, что они проявили себя весьма отважными людьми: глядя, как чудовищный пес пожирает зелень, братья лишь молча крестились.

 

Глава 31

Угостив пса и строго наказав ему вести себя прилично и далеко не уходить, Макс вернулся в монастырь. Тяжелые ворота захлопнулись за ним, раздался звук поднимающегося моста.

- Отец Себастьян ждет тебя, брат, - обратился к нему молодой парень, и добавил с улыбкой. - Следуй за мной.

Комната, в которой оказался Макс, видимо, служила монахам трапезной. Все его друзья уже сидели за накрытым столом, во главе которого величественно возвышался аббат. Макс подумал, что все Цитадели объединяет один полезный обычай - в первую очередь путников сытно кормят, а уж потом просвещают касательно вопросов веры. Он присоединился к сидящим, хотя и чувствовал себя отвратительно: кружилась голова, предплечье невыносимо болело.

- Выпей настой из трав, сын мой, - предложил отец Себастьян. - Это взбодрит тебя и поможет телу восстановить утраченную кровь.

Макс понюхал чашу с дымящимся варевом. Пахло как-то странно, к тому же он сомневался по поводу целительных свойств местных растений.

- Мы выращиваем травы здесь, в Цитадели, - успокоил его настоятель.

Макс зажмурился и одним глотком осушил чашу. Буквально спустя несколько мгновений он ощутил облегчение: головокружение прекратилось, боль в ране слегка притупилась, захотелось есть.

Разговор за столом касался большей частью последних событий.

- Как вышло, что у вас под носом обосновались последователи Люцифера, а вы об этом не знали? - спросила Виктория.

- Не обосновались, - мягко поправил ее аббат. - Два дня назад крепость была пуста, как и многие предыдущие годы. Я думаю, что это ловушка. Кто-то знал, что вы должны приехать в монастырь Святого Франциска, и устроил в крепости засаду.

- Черная королева? - предположил Гарт.

- Возможно. Впрочем, это мог быть кто угодно. Земля Мрака полна темных сил, которым неугодно ваше присутствие.

- Странно, - произнес Макс. - Там один орал, что убить можно всех, кроме Ани. Зачем она им понадобилась?

- Возможно, они хотели подарить ее Люциферу, - ответил отец Себастьян.

- В каком смысле подарить? - растерянно спросил Макс. - Принести в жертву, что ли?

- Насколько я понял, в жертву они собирались принести вашего юного друга, - аббат кивнул на Ромку.

- Да, и почему меня вечно в жертву? - возмутился тот.

- Для жертвоприношения всегда выбирают самых юных, - вздохнул отец Себастьян.

- Тогда что значит подарить? - не успокаивался Макс.

- Подарить, отдать в рабство, возможно, продать. В обмен на какие-нибудь блага, или как выкуп за провинность перед идолом.

- Вы так говорите, как будто они запросто видятся со своим Люцифером! - побледнев, произнесла Аня.

- Так и есть, - улыбнулся настоятель.

- Так он что, здесь, что ли, а не в аду? - Макс никак не мог осознать услышанное.

- Это и есть ад, - тихо ответил отец Себастьян.

- Нет-нет, погодите, - заторопился Макс, - это - Третья грань, или Мрак…

- Или ад, - невозмутимо продолжил аббат.

Все потрясенно молчали. Макс подумал, что никогда особенно не размышлял над структурой здешнего мира. Да у него и времени на это не было. Как тут поразмышляешь, если отовсюду лезут демоны, идолопоклонники, оборотни и прочая нечисть!

- Что есть ад? - говорил между тем отец Себастьян. - Это место вечного наказания отверженных ангелов и душ умерших грешников. Вот оно, перед вами, - он повел рукой вокруг.

- Так, - поднатужившись, Макс припомнил все, что знал о христианстве, - допустим, демоны - это отверженные ангелы. Хотя я и представлял их себе как-то иначе. А где же души грешников?

- Вы видели их сегодня перед собой, - ответил аббат.

- Что, вот эти самые… фанатики? Так они же живые!

- Это - души грешников, в наказание воплощенные в новые тела.

Все сказанное отцом Себастьяном звучало как-то диковато, и даже кощунственно. Более того, богопротивно. Макс попытался было возразить, но не нашел подходящих аргументов, и продолжал слушать аббата.

- Идолопоклонники, оборотни, вампиры - суть души, обреченные Всевышним на вечное наказание за прошлые грехи.

- Ничего себе наказание, - хмыкнула Виктория.

- Возможно, где-то есть и другой ад, так сказать, классический, соответствующий традиционным представлениям. Но я не видел другого, - произнес отец Себастьян так, как будто видеть ад - самое что ни на есть нормальное явление.

Тогда Макс решил задать вопрос, который всплывал в его голове на протяжении всего путешествия по Мраку.

- А почему они такие… ну, разные, демоны? То есть, они из разных религий. Например, Люцифер - это ваш демон. То есть, я хотел сказать, католический, правильно? А ламии - они вообще не христианские. Здесь есть какая-нибудь система?

- Не ищи системы, сын мой, - усмехнулся аббат. - Демоны приходят следом за богами. Первые, самые древние, демоны были порождением первого бога. Затем пришли новые пророки и принесли людям новые верования. И новые демоны явились тоже. Все они обитают здесь, во Мраке.

- И как уживаются? - поинтересовалась Виктория.

- Иногда объединяются. Но чаще враждуют. Зло не может существовать без войны.

- То есть, иерархии у них нет, - подытожил Макс.

- Иерархия есть внутри каждого демонического клана. Самих же кланов несколько. Впрочем, если вам интересно, лучше обратиться к книгам.

После обеда отец Себастьян пригласил всех в свою келью, которая скорее напоминала кабинет древнего ученого, нежели обиталище настоятеля монастыря. В темноватой небольшой комнате у стены стояла узкая, застеленная серым одеялом кровать, в головах которой висело распятие, остальное же место занимал старый, заваленный свитками стол и книги. Книг было множество - они стояли на полках, опоясывающих стены, высокими стопками лежали на столе, неаккуратными кучами громоздились на полу в таком количестве, что передвигаться по келье было весьма затруднительно. Аббат выдернул из одной такой груды тяжелый фолиант и, сдвинув к краю стола ворох рукописных свитков, раскрыл его.

- Это Большой Бестиарий, - пояснил он. - Здесь подробнее всего описаны демонические кланы.

Макс подошел поближе к столу и погрузился в изучение книги, сопровождавшееся комментариями и пояснениями отца Себастьяна. Спустя пару часов у него от обилия информации слегка кружилась голова. Однако, вопреки предупреждению аббата, кое-какую систему он для себя все-таки вывел. Согласно Бестиарию, получалось, что самыми древними демонами являются те, которых породило первое божество - Бессмертный. Именно он разделил мир на две грани - Свет и Мрак, оставив в Свете людей, а Мрак населив демонами. Древние демоны условно делились на три уровня: высшие, средние и низшие. Верховным демоном являлся Карр'ахх, душу которого, как Макс надеялся, ему удалось уничтожить. Затем дело осложнилось: человечество развивалось, делилось на народы, каждый из которых исповедовал свою религию. Как понял Макс из книги и пояснений аббата, появление каждой истинной веры сопровождалось пришествием в мир пророка. Пророк нес людям заповеди своего бога, обращал их в свою религию, и они начинали молиться, строить храмы, короче, верить. Конечно, в книге все это было описано гораздо сложнее и тоньше, но Макс сознательно упрощал услышанное, пренебрегая философским аспектом во имя логики. Пока все было более-менее понятно, оставался открытым лишь один вопрос: как все это понравилось древнему богу - Бессмертному, и кто в него теперь верит? И почему люди, которые ему молились на протяжении многих тысячелетий, так легко отринули его и обратились к другим богам? Этого Бестиарий не объяснял. Макс попытался было спросить у отца Себастьяна, но тот ответил весьма расплывчато и прохладно:

- Это - вопрос, скорее, исторически-теософский, сын мой. Я же не знаток истории религий.

Макс пожал плечами и вернулся к Бестиарию. Насколько он понял, дальше случилось следующее: абсолютное добро, воплощенное в богах, не могло существовать без своего антипода - абсолютного зла. Им стали демоны. В христианстве, например, это были мятежные ангелы, в язычестве - боги, обидевшиеся за что-то на людей. В книге предлагалась следующая классификация: демоны, произошедшие от христианских ангелов, языческие демоны, демоны, воюющие против Аллаха, демоны иудейские и враги Будды. Причем языческие демоны делились еще на несколько видов в зависимости от своего происхождения. Там были какие-то переродившиеся духи, низвергнутые боги - Макс не запомнил. Внутри каждого клана существовала очень сложная, запутанная и переплетенная иерархия. Более-менее понятно было лишь с поверженными ангелами - главным был Люцифер, далее следовали Молох, Ваал, Велизарий… У всех существовали чины и чуть ли не должности, каждый отвечал за какие-то определенные пороки и делал свои, только ему присущие, гадости. Иерархия остальных кланов оставалась за гранью человеческого понимания. Особенно сложно было с так называемыми врагами Будды - даже имена-то их произнести без запинки не получалось. Почему вся эта орава выбрала Мрак своим местом жительства, в Бестиарии не объяснялось, зато на каждой странице имелись портреты демонов и их описание.

- Все, больше не могу, - произнес Макс, в голове которого воцарилась невообразимая каша: Ваал перепутался с Велиаром, Дагон с Абадонной, а сверху громоздились неведомо оттуда взявшееся Одноглазое Лихо в обнимку с Бегемотом.

Остальные его друзья вообще не проявляли особой заинтересованности в Бестиарии, и, казалось, слушали лекцию отца Себастьяна только из вежливости. Один Сергей Иванович оторвался от книги с видимым сожалением, пробормотав, что в его учебниках по демонологии нет и десятой части этих сведений.

- Вы можете взять Бестиарий в свою келью и изучить его внимательнее, - проявил научную солидарность аббат.

Профессор, рассыпавшись в благодарностях, вцепился в фолиант, а отец Себастьян предложил гостям пройти в кельи.

- После вечерней мессы мы проведем обряд вручения Символа, - сказал он. - А сейчас вам нужно немного отдохнуть.

Войдя в отведенную ему келью, Макс огляделся. Ничего особенного, точно такая же, как в монастыре Николая Угодника. Только там в углу висела божница с иконами и лампадкой, а здесь над кроватью - распятие. Прежде чем лечь, Макс перекрестился как умел, по-православному, рассудив, что Господь не будет на него за это в претензии. Он улегся на узкую кровать и снял стягивающую предплечье повязку, чтобы осмотреть рану. Она была довольно глубокой, с ровно рассеченными, воспаленными краями, и все еще понемногу сочилась кровью. Остальные раны, которыми были покрыты руки, плечи и даже грудь, были, по сути, просто царапинами и опасения у Макса не вызвали. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своей энергии. Это у него получалось неважно - мешала вновь вернувшаяся слабость. Наконец, Макс сумел нащупать тоненький энергетический ручеек на уровне груди и осторожно направил его к ране. В результате этих манипуляций он смог добиться того, что с краев исчезло воспаление, кровь перестала сочиться, а в предплечье поселился противный зуд, предвещающий начавшееся заживление. Снова наложив повязку, Макс повернулся на бок и крепко уснул.

Его разбудил монах, постучавшийся в дверь и пригласивший на вечернюю мессу. Макс последовал за ним, отметив, что после сна чувствует себя гораздо лучше. Слабость отступила, голова больше не кружилась, и, если бы не постоянное желание почесать заживающую рану, Макс был бы полностью доволен своим состоянием.

Католическая месса Максу понравилась чрезвычайно. Во-первых, тем, что в пышно украшенной церкви раздавались звуки органа, настраивающие на торжественный лад. Во-вторых, наличием скамеек, на которых полагалось сидеть молящимся, что очень облегчало процесс и помогало сосредоточиться на богослужении. По окончании мессы отец Себастьян подошел к гостям, держа в руках украшенный золотом и перламутром ларец. Откинув крышку, он продемонстрировал своим гостям лежащее в бархатном гнезде небольшое серебряное распятие на цепочке.

- Символ Бога, - произнес аббат и предложил. - Коснитесь его, и Господь определит, кому он будет вручен.

Макс и Аня, у которых уже имелись Символы, в обряде участия не принимали. Остальные по одному принялись притрагиваться к распятию. Когда настала очередь Виктории, Символ ответил на ее прикосновение похожей на молнию яркой вспышкой синего цвета.

- Носи его, дочь моя, Господь указывает на тебя, - сказал отец Себастьян, благоговейно вынимая распятие из ларца и надевая его на шею девушки. - Да хранит тебя этот Символ от врагов человеческих.

Остаток вечера все провели в монастырских купальнях, приводя в порядок себя и одежду. Костюм Макса был весь продырявлен клинками последователей Люцифера, и годился теперь только на тряпки. Второй комплект одежды, пострадавший в стычке с духом озера, ему пришлось выстирать и развесить на улице для просушки. Одежда его друзей выглядела не лучше. Выручили монахи, снабдившие каждого подобием дорожного костюма, состоявшего из плотных штанов и толстой рубахи, разумеется, черного цвета. "Мы похожи на отряд разнокалиберных ниндзя", - подумал Макс, выйдя из купальни и оглядывая своих спутников.

Наутро чуть свет их разбудили и, угостив завтраком, проводили к воротам. Прощаясь с гостеприимной Цитаделью, Макс в последний раз огляделся по сторонам и увидел спешащего к ним отца Себастьяна. Аббат нес в руках несколько темных, плотно закупоренных склянок.

- Возьмите, дети мои, - сказал он, раздав каждому по пузырьку. - Это святая вода, быть может, они пригодится вам в пути. От демонов она, конечно, не спасет, но поможет справиться с вампирами и оборотнями. Вам нужно ехать на северо-запад, следующая Цитадель находится в двух днях пути отсюда.

Благословив всех по очереди, настоятель сделал знак стоявшим на воротах стражникам. Тяжелые створки распахнулись, на ров опустился мост, и отряд выехал наружу. Оказавшись за пределами Цитадели, Макс позвал Бульку, угостил его взятой на монастырской кухне вареной картошкой, и погнал серпенса вдогонку за отрядом, который неспешно огибал высокий холм, двигаясь на северо-запад. Наблюдая за восторженными прыжками бежавшего рядом с ним пса, Макс запоздало подумал, что нужно было спросить отца Себастьяна, кому принадлежит следующая Цитадель.

 

Глава 32

Ребенок пристально смотрел из-за решетки на Рамира, и от этого внимательного взгляда карих, не по-детски серьезных глаз становилось тревожно. Колдун сглотнул неожиданно образовавшийся в горле ком, и, отгоняя вдруг охватившее его тягостное предчувствие, ласково произнес:

- Здравствуй, Алан. Как ты себя сегодня чувствуешь?

Ответа не последовало, да Рамир и не ждал: с момента похищения и до настоящего дня ребенок еще не произнес ни слова. Тем не менее, колдун бодро продолжал:

- Ну что, ты и сегодня будешь упрямиться? Тогда мне придется позвать страшных демонов!

Алан закусил губу. На осунувшемся личике появилось брезгливое выражение. Рамир обреченно вздохнул: мальчишка на редкость упрям! И силен. Ни угрозы, ни крики, ни обещания подарков, ни вид самых отвратительных демонов до сих пор не смогли смутить его душу. Да, он чувствовал страх, но умел с ним справляться. А Рамиру нужно было заставить мальчика испытать такие чувства, которые бы нарушили связь души с телом, ослабили ее, заставили предать себя. Для инициации необходимо было ослабить ребенка, подготовить его сущность к изгнанию, дабы освобожденное тело могло стать новым вместилищем для Черной королевы. Применение пыток и дурманящих веществ исключалось, так как могло повредить телесную оболочку.

Будь Алан взрослым человеком, с ним было бы куда проще справиться! Можно было бы смутить душу обещанием богатства, власти, искусить ее любовью прекрасных женщин… У каждого взрослого есть свои маленькие слабости, на которых легко играть, если взяться за это умеючи! Но что такое можно пообещать трехлетнему ребенку? Остается лишь страх… И Рамир неустанно изобретал все новые ужасы, пытаясь истощить ими душу мальчика, взять его измором, если уж не удается сделать это быстро. И в комнату, забранную решеткой вместо двери, вползали самые мерзкие твари Мрака, выли и хохотали, протягивали жадные лапы к беззащитному комочку на кровати. Вокруг Алана по ночам клубились холодные призраки, горели во тьме желтые глаза вурдалаков, разлагающиеся мертвецы склонялись над его кроватью, обдавая мерзкой вонью. Но ребенок не сдавался. Увидев перед собой нового монстра, он некоторое время настороженно рассматривал его, затем, словно убедившись, что тот неспособен причинить ему вред, прикрывал глаза. Закрыть глаза - это был единственный способ, которым Алан мог защитить себя от враждебного мира. И это действовало! Мальчик, отгораживаясь таким образом от творившихся вокруг него ужасов, как будто уходил в себя, в какие-то свои, принадлежащие только ему, воспоминания, прятался в маленьком, хрупком мирке. И достать его оттуда было невозможно. Рамир с тревогой отмечал, что физические силы ребенка тают. Алан почти не спал, только иногда урывками проваливался в дремотное оцепенение. И опять, вздрогнув, приходил в себя, оглядывался, вновь зажмуривался… Все начиналось сначала.

"Дальше так нельзя, - решил Рамир, - Чего доброго, не выдержит, умрет". Целыми днями он лихорадочно искал способ сломить волю мальчика. Если бы удалось свести его с ума! Это был бы самый наилучший выход. Тогда удалось бы сохранить тело и подорвать силы души. И откуда в мальчишке столько упрямства? Любой взрослый на его месте уже давно бы превратился в визжащий от ужаса кусок бессмысленной плоти. А ведь времени совсем не осталось. Физическая оболочка королевы слаба, со дня на день можно ожидать полного отторжения сущности. И что тогда? Без тела она не сумеет управлять древними демонами, превратится в сгусток воли. Конечно, со временем королева найдет подходящее вместилище своей сущности. Но что случится с Рамиром? Он слишком хорошо понимал, что не протянет без своей покровительницы ни минуты. Лишь страх перед ней останавливает демонов от расправы над колдуном. Он и так уже затворник - десять тысяч лет в замке, за стенами которого его ждет неминуемая смерть.

Может быть, стоит попробовать еще раз? Вдруг сейчас получится? Рамир безнадежно махнул рукой:

- Явись!

Стена над кроватью вспучилась, по камню прокатилась волна, и над Аланом нависла уродливая морда очередного демона. Рамир резко развернулся и зашагал по коридору, прочь от комнаты, от этого непонятного ребенка, от гримасничающих тварей…

На него накатило глухое раздражение, он чувствовал себя совершенно бессильным, неспособным что-либо изменить. Его дело тоже никак не сдвигается с мертвой точки, а он может только сидеть в замке и беспомощно наблюдать, как рушатся все его планы, теряется смысл его жизни…

Сначала все испортили тупые гомункулусы. Теперь не менее безмозглые сатанисты. Как можно было не справиться с сопляком, позволить щенку уйти? Неужели трудно было добавить в вино побольше сонного зелья, проследить, чтобы мальчишка выпил его? Всего-то и нужно было - перебить всех в постелях. Всех, кроме… И откуда взялись рыцари Цитадели? Проклятье!

Рамир рывком распахнул дверь своей лаборатории, уселся в кресло и уставился на загадочно мерцающие реторты. В пути может случиться всякое. И тогда он потеряет свой последний шанс. Шанс, на который он даже не смел рассчитывать. Хрупкое чудо, дарящее надежду. Призрак любви. Рамир в раздражении хлопнул ладонью по столу, так что жалобно зазвенели, соприкасаясь друг с другом тонкими боками, стеклянные сосуды. Нет, этого нельзя допустить! Чем тогда станет его жизнь? Бессмысленным существованием, жалким, убогим, и, что самое страшное, бесконечным…

Остается только один выход. Рамир вскочил и, как всегда в минуты беспокойства, стремительно заметался от стены к стене, уговаривая себя принять решение и испытывая мучительный страх перед такой необходимостью. А если ничего не получится? Плата будет непомерно велика. Ну же, решайся! Не будь трусом, подари себе счастье!

Наконец, стиснув зубы и уже не понимая, чего он больше боится: своего решения, или того, что может передумать и отказаться от него, Рамир подошел к большому кованому сундуку, стоявшему в углу лаборатории. Произнеся отпирающее заклинание, он откинул тяжелую крышку, сунул руку в его вместительную утробу и достал маленькую стеклянную шкатулку, в которой покоился один-единственный сухой почерневший лист. Колдун закрыл сундук и вернулся к столу. Там, среди многочисленных колб и тиглей, стояла широкая серебряная чаша, полная прозрачной чистой воды, которую Рамир обычно использовал для приготовления своих зелий. По приказу Черной королевы, эту воду доставляли из горного родника Второй грани. Некоторое время он стоял, вглядываясь в игру хрустальных бликов. Затем, собравшись с силами, вынул из шкатулки лист и осторожно опустил его на сияющую поверхность воды.

- Отступать некуда, - прошептал он про себя и низко наклонился над чашей, из которой навстречу ему появлялось призрачное лицо.

 

Глава 33

Резко похолодало, с севера задул холодный ветер, заставивший путников кутаться в плащи. Покинув долину Мертвых крепостей, отряд целый день двигался по каким-то полям, покрытым густым колючим кустарником. Пышные кусты были идеальным местом для засады, и Макс все время ожидал очередного нападения, что заставляло его вертеть головой по сторонам. Но ничего из ряда вон выходящего не происходило, только иногда из-под ног серпенсов с пронзительными воплями вылетали непонятные существа, похожие на ежей с крыльями. Никакого беспокойства твари не доставляли, взлетев с земли, торопились скрыться как можно дальше. Под вечер кустарник сменился редколесьем. Деревья, уже наполовину голые, натужно скрипели под порывами усиливающегося ветра, который срывал с них почерневшие листья. Солнце спряталось, небо начало стремительно менять цвет с фиолетового на черный, и Гарт, найдя подходящее место, предложил остановиться на ночевку.

Пронизывающий ветер не располагал к долгому сидению вокруг костра, поэтому, перекусив, все поспешили укрыться в шатрах. Макс дежурил последним, поэтому он, с удовольствием предвкушая долгий отдых, поплотнее завернулся в свой плащ, и крепко уснул под аккомпанемент заливистого храпа Бульки, который снаружи привалился к стенке шатра.

Его разбудила Виктория, и Макс, поеживаясь от ночного холода, выбрался наружу, где около костра его уже ждал Булька. Ветер стих, и на землю опустился густой белесый туман. Он был настолько плотным, что уже на расстоянии пяти шагов невозможно было ничего различить. Усталые Виктория с Ильей ушли спать, и Макс с Булькой остались у костра вдвоем. Туманная завеса нервировала, невозможность увидеть, что творится вокруг, рождала ощущение тревоги. Костер недовольно потрескивал, борясь с сырым воздухом. Булька, как ни в чем не бывало, растянулся на животе, предоставляю Максу возможность опереться на теплый шерстяной бок. Время от времени пес приподнимал голову с чутко поднятыми локаторами ушей, и принюхивался, затем, видимо, не обнаружив ничего опасного, снова опускал морду на лапы. Макс приготовился терпеливо ждать рассвета. Дежурства в самые темные предрассветные часы ему не нравились, к тому же, казалось, что тяжелая туманная пелена заглушает звуки: вокруг стояла абсолютная, невозможная тишина, нарушаемая только сопением Бульки и треском костра.

Макс глубоко погрузился в свои раздумья, из которых его вывело появление Ани. Девушка выбралась из шатра и замерла, вглядываясь в окружающую костер непрозрачную белую стену. Волосы ее были распущены, и на них жемчужинками осели мелкие капли тумана. Аня выглядела так странно и загадочно, что Макс немного испуганно спросил:

- Что с тобой?

- Это идет, я чувствую его холод, - медленно ответила Аня, повернув к нему отрешенное лицо.

- Кто идет? - растерялся Макс.

Аня не ответила, она снова отвернулась и впилась неподвижным взглядом куда-то вдаль, словно могла преодолеть молочно-белую взвесь и увидеть что-то, доступное только ей. Вдруг Булька, сердито заворчав, вскочил и уставился в том же направлении. Пес напружинил лапы, готовясь совершить прыжок, его ворчание превратилось в громовой рык. Макс поднялся и схватился за рукоять меча, готовясь отразить то, что невидимо приближалось к ним из тумана. Булька неожиданно жалобно заскулил, прижал уши и попятился назад. Впереди туман уплотнился, и превратился в огромную, величиной со взрослого льва, кошку, неслышно ступающую по сырой траве. Верхом на ней сидел человек, закутанный в серый плащ. Лицо его было полностью скрыто островерхим капюшоном. Аня медленно, как сомнамбула, двинулась навстречу странному всаднику.

- Назад! - заорал Макс и ринулся к девушке, чтобы загородить ей путь.

Фигура в плаще сделала странный жест рукой, Макс споткнулся на ровном месте и рухнул на четвереньки. Тут же что-то вцепилось в его руку, не давая выхватить меч. Опустив глаза, Макс увидел, что короткая прежде трава вдруг начала быстро расти, обвивая его руки и ноги словно бы тонкими, но прочными веревками.

- Булька, фас! - выкрикнул Макс, пытаясь освободиться от объятий травы, которая, словно множество змей, все выползала и выползала из земли.

Пес ответил отчаянным, полным боли и ужаса, визгом: дерево, под которым они только что сидели, затряслось, и выскочившие из-под земли толстые корни вцепились в тело Бульки. Из шатра выглянула Виктория, разбуженная поднявшимся шумом, и, мгновенно оценив обстановку, потянула из-за спины арбалет. Человек, сидящий верхом на кошке, сделал новый знак, и пламя костра взметнулось, превратилось в огромный язык, потянувшийся к девушке и заставивший ее отпрянуть, уронив поднятое для выстрела оружие. Безуспешно борясь с травой, которая уже спеленала его, как младенца, Макс успел увидеть, как серая фигура, потянув Аню за руку, усадила ее впереди себя. Кошка, повинуясь всаднику, совершила гигантский прыжок и исчезла в тумане.

Костер вернулся в свое прежнее состояние, и теперь мирно потрескивал, словно ничего не произошло. Дерево втянуло свои корни назад, отпустив Бульку, а трава, только что цепко державшая Макса, бессильно обвисла и рассыпалась сухим сеном. Макс кинулся туда, где исчез похитивший Аню человек. Он кричал, звал девушку, беспорядочно бегал вокруг деревьев, но так и не смог отыскать даже следов ночного пришельца. Отчаявшись, Макс присел, облокотившись на ствол дерева, и закрыл лицо руками. Где теперь искать Аню? Жива ли она еще? Здесь его и нашла Виктория. Она немного постояла над Максом, который ничего не замечал вокруг, затем присела и положила руку ему на плечо.

- Не убивайся так, толку не будет. Мы ее обязательно найдем.

- Как?! Как найдем?! - завопил Макс. - Где, черт возьми, мы будем ее искать?!

- Надо идти в Цитадель, - твердо ответила Виктория.

- До нее еще день пути! Ты не подумала, что случится с Аней за это время?

- У нас нет выбора, помочь могут только в Цитадели.

Макс, неожиданно придя в себя, уставился на девушку, затем, признав справедливость ее слов, резко поднялся.

- Тогда поехали, чего мы ждем?

Сквозь туман с трудом прорывались первые лучи рассвета, когда путники, спешно собравшись, двинулись на северо-запад, в поисках следующей Цитадели. Понимая, что время дорого, все нещадно гнали своих серпенсов. Ящер Ани, на которого навьючили мешки с вещами, бежал позади, под присмотром понурого Бульки. Весь вид пса говорил о том, что он мучается чувством вины: не усмотрел за своей стаей, не сумел защитить! Такие же ощущения преследовали и Макса. Он никак не мог избавиться от мысли о том, что, если бы вовремя подошел к Ане, то смог бы удержать ее, не дать неведомому похитителю увезти девушку. Снова и снова Макс возвращался к той минуте, когда увидел выходящую из шатра Аню, раз за разом прокручивал в голове все, самые мелкие и незначительные подробности. Как же ему было стыдно! Не спас девушку, которая ему так доверяла. Путался в траве, как беспомощный идиот, пока ее увозили. И как теперь найти Аню? А вдруг обитатели следующей Цитадели не смогут помочь?

Между тем, редколесье превратилось в густой лес. Серпенсы с трудом продирались между плотно стоящими деревьями, ветви которых то и дело норовили хлестнуть всадников по лицу. Высокая трава опутывала лапы ящеров, земля была усыпана черными листьями, которые при каждом шаге серпенсов издавали хруст и шуршание. Вокруг то и дело разносились незнакомые звуки, свидетельствующие о том, что в лесу идет своя, враждебная людям жизнь. Было сыро и холодно, солнце спряталось за тучи, и в лесу стоял полумрак. Макс не представлял себе, сколько времени они уже находятся в пути, предполагал только, что скоро наступит вечер. Впереди тянулась бесконечная чаща без всяких признаков человеческого жилья, и Макс начал подозревать, что они заблудились. По его подсчетам, Цитадель уже давно должна была появиться.

Всадники выехали на большую круглую поляну, когда Булька, зеленая шкура которого мелькала где-то между деревьями, издал странный звук - нечто между лаем и рычанием, и кинулся к Максу. Серпенсы вдруг остановились, как вкопанные.

- Ох ты, черт! - пробормотала Виктория, оглядываясь по сторонам.

Из-за деревьев вышли большие, мощные волки, и, взяв поляну в кольцо, уселись, не сводя настороженного взгляда с людей. Булька сделал попытку броситься в драку, но Макс положил руку на напряженную спину и остановил его. Что-то было странное в этих животных, которые не пытались напасть, не выли, не рычали. Для обычных зверей волки были слишком велики, но не походили они и на волколаков, у тех морды странным образом напоминали человечьи лица. Волки не проявляли никакой враждебности, казалось, они просто изучают пришельцев и решают, что с ними делать. Макс поймал себя на том, что любуется животными. Что-то волшебное, магически прекрасное было в том, как их шкуры жемчужно мерцали в лесном полумраке. Волки словно были сотканы из серебристой паутины, и ему вдруг почудилось, что они могут рассеяться от дуновения ветра. Но поразительнее всего был взгляд животных, полный древней, дочеловеческой мудрости. Сквозь их льдистые голубые глаза на Макса будто взглянуло само время - вечное, неистребимое и невозмутимое, одинаково чуждое добра и зла.

Вдруг на поляну легла темная тень. Макс поднял голову и увидел кружащуюся над ними огромную белую птицу, похожую на невероятных размеров орла. Рука Виктории медленно потянулась к арбалету.

- Нет-нет, не надо! - зашипел на нее Сергей Иванович.

Девушка опустила руку, а птица, покружившись, медленно и бесшумно опустилась на поляну и, сложив могучие крылья, обошла ее вокруг, косясь на людей строгим глазом. Волки опустили головы, словно почтительно кланяясь орлу. А он, осмотревшись, резко взмыл вверх и растворился в мрачном небе. Проводив орла взглядом, волки поднялись, и один из них пошел в чащу. На миг остановившись на краю поляны, он обернулся на людей, затем скрылся за деревьями.

- По-моему, он зовет нас с собой, - сказал профессор.

- Вы думаете, стоит? - усомнилась Виктория.

- Стоит, - ответил Илья. - Ты что, не чувствуешь: в них нет угрозы.

Отряд гуськом двинулся за волком, который уже успел уйти довольно далеко, но время от времени останавливался, поджидая всадников. Остальные звери бежали по обе стороны, как будто конвоируя всадников, причем, выглядело это так, словно волки охраняли людей от неведомых опасностей. Почему-то в их присутствии Максу было спокойнее, чем раньше.

Неожиданно деревья расступились, и впереди показалось странное строение, со всех сторон окруженное лесом. Сначала Максу показалось, что он видит высокую скалу, поросшую травой и кустарником. Потом, присмотревшись, он понял, что перед ним крепость, сквозь каменные стены которой пробились многочисленные растения. И еще что-то необычное было в этой картине, что-то непривычное и вместе с тем, близкое и родное. Вдруг до Макса дошло, что и трава, и кусты, покрывающие крепостные стены - зеленые, как в его мире. Он оглянулся на лес: красная трава, красные, вперемешку с черными, листья. А здесь - такой милый, такой прекрасный зеленый цвет, кое-где переходящий в осеннее золото!

Волки куда-то исчезли, а зеленый покров крепости заволновался, и перед всадниками раскрылись обвитые плющом ворота, которые просто невозможно было заметить под сплошным слоем растений.

- Думаю, это и есть Цитадель, - радостно возвестил Сергей Иванович.

 

Глава 34

- Да, это Цитадель, - ответил высокий худощавый старик в белом одеянии, незаметно возникший из-за ворот. - Войдите же в обиталище друидов, путники.

Один за другим всадники въезжали внутрь крепости, Макс замешкался, не зная, что делать с Булькой. С одной стороны, демоническому псу вроде бы ничто не угрожало в лесу, с другой - Максу не хотелось рисковать. Вдруг заблудится, или столкнется с более сильным, чем он, противником? Макс относился к Бульке так, словно тот был обычной собакой, и чувствовал свою ответственность за него.

- Он может войти с тобой, - произнес старик, правильно истолковав его замешательство. - Друиды не страшатся зверей.

Булька, словно поняв, что ему разрешили быть рядом с хозяином, смиренно опустил голову и потрусил рядом с Максом в ворота, всем своим видом показывая, что он очень даже порядочный пес, и шкодить не будет - нет-нет, вы даже не думайте! - и никого не покусает.

Внутри Цитадель выглядела еще необычнее, чем снаружи. Вплотную к ее стенам лепились округлые бревенчатые дома, а все остальное немалое пространство занимала густая дубовая роща. Ничего похожего ни на храм, ни на святилище, Макс не увидел. И опять старик без слов понял его.

- Друнеметон, - сказал он, кивнув на рощу. - Мы отправимся туда позже, и священный дуб укажет на того, кому достанется Символ.

Макс не знал, что такое Друнеметон, но из контекста понял, что так, видимо, называется храм. Он с любопытством воззрился на человека, который так легко читал его мысли. Старик был высок и статен, его белая одежда представляла собой длинный плащ с капюшоном и широкими рукавами, закрепленный на груди серебряной пряжкой в виде дубового листа. Плащ ниспадал почти до самой земли, открывая лишь остроносые башмаки, украшенные серебряными же штуками, непонятно что изображавшими. В вороте плаща виднелась такая же белая рубаха. Седую голову венчал высокий остроконечный колпак, придававший старику сходство с волшебником, какими их обычно изображают на картинках. Самой замечательной деталью его облика была борода, спускавшаяся почти до самой земли - густая, сияющая серебром седины, затмевающая своим блеском еле виднеющуюся под ней пряжку плаща. Худое, с впалыми щеками, обветренное лицо было изрезано глубокими морщинами. Из-под густых белых бровей остро смотрели холодные светло-голубые глаза, столкнувшись с которыми, Макс не выдержал и отвел взгляд. Дав гостям вдоволь налюбоваться собой, старик произнес:

- Я - Гиральд, Верховный друид. Приветствую вас в Лесной обители.

Макс опять посмотрел на старика. Кого-то тот ему напоминал!

- А это вы были там, на поляне? - вдруг спросил Ромка.

Суровое лицо немного смягчилось, и Гиральд ответил мальчику:

- Вас провожали мои барды - ученики.

- Ну да, а вы были орлом! - не сдавался Ромка.

Тут и Макс тоже понял, кого же ему напоминает старик. Действительно, в нем было неуловимое сходство с белым орлом, которого они видели на поляне. Гиральд, однако, ничего не ответил, и молча сделал жест, вслед за которым появились юноши в зеленых плащах, которые взяли под уздцы серпенсов и куда-то их повели.

- Оваты позаботятся о ваших ящерах, - сказал друид. - Вы же следуйте за мной.

Гиральд привел гостей в один из бревенчатых домов. Вся обстановка комнаты, в которой они оказались, состояла из широких деревянных лавок и большого стола, около которого стояли две красивые черноволосые девушки в зеленых одеждах. Старик незаметно кивнул, и они принялись накрывать на стол.

- Может быть… - нерешительно начал Макс, которому было жаль терять на еду время, которое можно было посвятить поискам Ани.

- Все потом, - оборвал его Гиральд. - Я вижу, что вас шестеро, тогда как братья из аббатства сообщили о семерых странниках. Но до полуночи ничем не смогу помочь. Вам повезло: сегодня шестой день луны - время пророчеств. Сейчас поешьте.

Еда, которую подали девушки, была очень простой. Белые лепешки, мед, ягоды. Но, поев совсем немного, Макс почувствовал прилив сил. Он налил себе воды из глиняного кувшина, глотнул и изумленно воззрился на свой кубок. Вода была так вкусна, так освежала, бодрила, и еще у нее был удивительный аромат! Макс никогда не думал, что простая вода может так пахнуть. Самое интересное, что он не смог бы точно описать этот запах. Чистотой, свежестью, лесным ветром, родниковой прохладой, нежным дождем - вот чем пахла эта вода! Макс сделал еще глоток, потом еще, и, не в силах остановиться, осушил кубок до дна.

- Это вода из Арнеметиаэ - священного источника, - пояснил друид. - Она снимает усталость, исцеляет, поднимает дух.

- Скажите, а почему у вас одежда белая, а у тех пацанов и девчонок - зеленая? - спросил неугомонный Ромка, который, похоже, не испытывал по отношению к Гиральду робости, которая охватывала, например, Макса, стоило ему встретиться взглядом с пронзительными глазами друида.

Старик немного помолчал, видимо, не поняв слова "пацаны", затем ответил:

- Эти юноши и девушки еще не друиды, а лишь оваты - ученики низшей ступени. Они только постигают учение друидов, перед ними - длинный путь к Посвящению. Цвет их одежды символизирует юность, учение, и поэтому совпадает с цветом молодых листьев.

- А вы же учеников вроде как-то по-другому называли, - не унимался Ромка.

Макс хотел было пнуть мальчишку под столом, чтобы не задавал лишних вопросов, но не стал, заметив, что старик отвечает ему вполне охотно, даже с удовольствием. Слушая пояснения Гиральда, Макс потихоньку подкармливал Бульку кусками лепешки.

- Я говорил о бардах, - сказал Гиральд. - Это - ученики второй ступени.

- А они какую одежду носят?

- Они одеты в голубое - цвет неба, означающий гармонию и истину. Барды изучают священную поэзию друидов. Они должны запомнить двадцать тысяч стихов, и тогда будут иметь право на посвящение в друиды.

- А друиды все одеты в белое, да? - допытывался Ромка.

- Мужчины - да. Белое - цвет чистоты, он символизирует солнце.

- Как это? - удивился Ромка. - Солнце же желтое!

- Когда светит солнце, разве воздух вокруг желтый? - спросил старик.

- Нет…

- А какой он?

- Ну… прозрачный…

- Нет ничего чище солнечного света, поэтому он - белый, - заключил Гиральд. - Женщины-друиды носят одежду черного цвета - цвета земли, которая символизирует плодородие и материнство.

- Значит, эти… барды могут превращаться в волков? - задал очередной вопрос Ромка.

- Да, и еще в кошек, оленей и кабанов. Но ненадолго, длительное изменение сущности им пока недоступно.

- А друиды?

- В любое животное, или рыбу.

- А в птицу?

- Превращение в птицу по силам лишь самым могущественным. Для этого нужно быть жрецом шестой ступени.

Гиральд встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.

- Отдохните, в следующей комнате вы найдете постели. К полуночи за вами придут, - сказал он и поманил за собой Бульку. - Я отведу зверя к оватам, они накормят его.

Пес дружелюбно завилял хвостом и вслед за стариком выбежал из дома.

Пол соседней комнаты был завален звериными шкурами, видимо, служившими друидам постелью. Вслед за остальными Макс тяжело рухнул на пушистое ложе и закрыл глаза. Ему казалось, что он ни за что не уснет - так глубока была его тревога за Аню. Но, как только он ощутил мягкое прикосновение шкуры, на него навалился глубокий сон.

К реальности Макса вернул приход молодого мужчины, который, высоко подняв в руке светильник, разбудил гостей и произнес:

- Время близится к полуночи. Гиральд ждет вас, пора отправляться в Друнеметон.

Макс протер глаза и рассмотрел одеяние человека: плащ был ярко-голубым. "Значит, бард", - понял он. Вслед за мужчиной все вышли на улицу, где, несмотря на поздний час, было светло, как днем. Перед рощей стояли люди, каждый из которых держал в руках ярко пылающий факел. Из толпы вышел Гиральд, сейчас поверх остроконечного колпака его голову охватывал венок из дубовых листьев. В его левой руке переливался под светом факелов золотой посох, увенчанный набалдашником в виде яйца, в правой друид держал золотой серп. Почему-то Гиральда сопровождал довольный Булька.

- Шествие начинается, - торжественно произнес старик. - Вы пойдете со мной.

Гиральд медленно вошел под покров леса, за ним гуськом потянулись гости. Следом пошли друиды - мужчины в белых плащах и женщины в черных. За ними двигались барды, замыкали шествие оваты. Все они хранили молчание, в роще стояла абсолютная тишина. Широкая утоптанная тропа привела к большой круглой поляне, посреди которой стоял могучий древний дуб, ветви которого были покрыты какими-то большими гнездами. Присмотревшись, Макс понял, что это шары сильно разросшейся омелы. Дуб охватывала двойная ограда из огромных камней, выложенная в виде квадрата. Не дойдя до валунов несколько шагов, процессия остановилась, растянувшись вокруг ограды тремя кольцами, в первом из которых стояли друиды, во втором - барды, а в третьем, самом дальнем - оваты.

Гиральд шагнул в широкое пространство между двух камней, видимо, служившее входом, и молча поманил за собой гостей. Булька радостно потрусил за ним, следом шагнул Макс, которого терзали смутные подозрения: а вдруг загадочный друид решил принести в жертву кого-нибудь из них? Бульку, например? А что? Макс где-то читал, что у друидов было принято перед прорицаниями приносить в жертву пса. Правда, Булька не был собакой в буквальном смысле этого слова, но все же, все же… Вскоре Макс убедился, что все его опасения напрасны: двое друидов - мужчина с длинной бородой и высокая светловолосая женщина привели двух белых быков, к рогам которых были привязаны дубовые ветви. Несчастных животных поставили под дубом, и вперед выступил крепкий мужчина в белом плаще, держа в руке широкий острый нож. Стоящие вокруг запели странную песню на красивом, звучном языке. Не понимая слов, Макс вслушивался в них, и ему казалось, что в этой песне звучит шорох листвы, сливаясь с криками птиц и зверей. Словно здесь пела сама природа - не добрая и не злая, вечная и справедливая. Когда отзвенели последние слова, вновь наступила полная тишина, и друид дважды взмахнул ножом. Быки упали на колени, затем тяжело рухнули в траву, содрогаясь и истекая дымящейся в холодном лесном воздухе кровью. Мужчина и женщина растянули под ветвями дуба большой кусок белоснежного полотна, держа его на весу. Гиральд прислонил свой посох к стволу дерева, и вдруг воздух вокруг старика заходил волнами. Тело друида странно изогнулось, словно расплавилось и потекло, трансформируясь, и вот уже вместо человека появился большой белый орел. Сжимая в когтях золотой серп, птица взлетела к самой вершине дуба и отсекла серпом большой шар омелы, который мягко упал на растянутую ткань. Орел опустился на землю и снова принял облик Гиральда. Старик взял свой посох, окунул его в жертвенную кровь и нарисовал на побеге омелы крест, затем начал внимательно всматриваться в него. Вскоре по лицу его пробежала судорога, глаза закатились, и друид медленно, словно через силу, заговорил:

- Сайме… Сайме… неистовая жрица злобной Морриган и отца ночи Донна… Ищи ее на пути к родине холодных ветров… Символ Триады должен принадлежать ребенку…

К Ромке подбежал серебристый волк, держащий в зубах серебряную цепочку, на которой висел выточенный из дерева маленький крест. Его форма отличалась и от православного креста, и от католического распятия. Зверь почтительно положил Символ к ногам Ромки и исчез. Мальчик поднял цепь и надел ее на шею.

Старик зашатался, двое друидов подхватили его под руки и вывели из каменной ограды. Там несколько крепких бардов подняли Гиральда, уложили на растянутую шкуру и торжественно понесли его по тропе к выходу из рощи. Следом за ними потянулись остальные участники обряда. Макс и его друзья стояли под дубом, чувствуя себя обманутыми и забытыми: странные, бессвязные слова друида не объясняли того, что случилось с Аней. Вместе с тем, произнесенное Гиральдом почему-то вызвало у Макса щемящее чувство страха: теперь он еще больше переживал за девушку. Эпитеты "неистовая" и "злобная" не давали ему покоя, хоть он и не понимал, о ком шла речь.

- Ступайте за мной.

Макс очнулся от тяжелых раздумий. Перед ним стояла молодая улыбающаяся девушка в зеленом плаще, в руке она держала ярко пылающий факел.

- Я - Будикка, оват Лесной обители. Пойдемте, я выведу вас из Друнеметона.

Девушка развернулась и легко зашагала в сторону тропы. Процессия друидов и их учеников была уже довольно далеко. Макс решительно устремился за Будиккой, остальные последовали за ним. Идти по лесу друидов было легко и приятно. Почему-то его темнота не страшила, а за деревьями не мерещились дикие кровожадные звери. Догнав девушку, Макс осторожно спросил:

- Скажи, а что это было? Ну, то, что сказал Гиральд?

- Великий произнес пророчество, - в голосе Будикки слышалось трепетное благоговение.

- Ну, это ясно. А что оно означает?

- Я не могу проникнуть в помыслы Великого, он сам вам расскажет утром.

- А он запомнил, что наговорил? - скептически поинтересовалась Виктория.

- Конечно! - воскликнула Будикка. - Вы не должны сомневаться в словах Великого, он кладезь мудрости и священных знаний друидов!

Макс, пользуясь тем, что факел ярко освещает лицо девушки, разглядывал ее. Совсем молодая, не старше шестнадцати. Очень хорошенькая: кудрявые рыжие волосы, большие темные глаза, веселый смеющийся рот…

- А как ты сюда попала? - неожиданно для себя спросил он.

- Я здесь родилась, - ответила Будикка. - Мои родители - друиды пятой ступени.

- У вас что, разрешены семьи? - удивился Макс.

- А у вас что, нет? - не менее удивленно спросила девушка.

- Я про другие Цитадели. Там монастыри…

- У друидов нет монастырей, мы поклоняемся матери-природе. А природа велит иметь детей.

- И что, все вы родились здесь?

- Нет, многие пришли из Светлого мира. Высшие друиды выбирают самых красивых и способных детей, и внимательно следят за тем, как они растут. Потом, если ребенок превращается в хорошего юношу или девушку, предлагают ему стать оватом.

- Светлый мир - это, как я полагаю, название Второй грани, - высказался Сергей Иванович. - А скажите, голубушка, вы что, умеете путешествовать между мирами?

- Великий умеет, - пояснила Будикка.

Макса больше заинтересовало другое обстоятельство.

- Ты сказала, что друиды выбирают самых красивых и умных детей. Умных - это понятно, но при чем здесь красота?

- Только лучшие могут быть хранителями учения друидов, - ответила девушка. - Красота очень важна, она несет человеку гармонию с миром и с собой.

Макс решил, что Будикка подразумевает отсутствие комплексов у красивых людей, он подумал и не стал возражать, хотя заявление было, безусловно, спорным.

- Ну, а что по поводу характера? - спросил профессор. - Какой характер должен быть у такого человека?

- Нрав неофита должен сочетать множество черт: справедливость, спокойствие, честность, терпеливость, почтение к старшим… - перечисляла девушка.

За интересной беседой Макс и не заметил, как тропа вывела их из рощи, и понял, что путь окончен, только когда увидел знакомые бревенчатые домики.

- Вам нужно отдохнуть. Утром Великий будет говорить с вами.

Будикка проводила гостей к дому, в котором они остановились, попрощалась и ушла. Макс прошел в спальню и улегся на шкуры. Рядом привалился Булька. Комната была достаточно просторной, места хватало всем поэтому Макс решил побаловать пса и позволить ему переночевать в доме. Тепло, исходящее от шкур, охватило его истомой, глаза сами собой закрылись, и он крепко уснул.

 

Глава 35

Наутро Макс сидел со своими друзьями вокруг стола и слушал Гиральда.

- Девушку похитила Неистовая Сайме, - говорил жрец. - Вчера священная омела показала мне ее лицо. Вам придется очень трудно.

- Кто такая эта Сайме? - спросил Гарт.

- Раньше она была друидом, но потом Лесным братьям пришлось изгнать ее из Цитадели. Сайме стала требовать, чтобы друиды разрешили ей человеческие жертвоприношения.

- А разве вы не… То есть, извините, я думал, что у вас это принято, - смущенно пробормотал Макс.

- Друиды не приносят человеческих жертв вот уже десять тысяч лет, - спокойно ответил Гиральд. Но Сайме стала поклоняться Морриган и богу ночи Донну, а они требовали крови.

- Стало быть, у вас наметились разногласия на почве религии? - уточнил Сергей Иванович. - А вы, простите, кому молитесь?

- У нас много богов, - произнес Гиральд. - Например, Бригита - богиня-мать, Эпона - богиня, покровительствующая животным, Луг Ламхада - сын Солнца, покровитель ремесел, Таранис - бог огня. Мы чтим всех наших богов, но их олицетворением для друидов являются священные растения. Символ Верховного божества - дуб, и значит, все, что растет на нем - священно. Такова омела. Поэтому именно под дубом, в Друнеметоне, мы проводим жертвоприношения, ему поклоняемся и молимся, а омела дает нам силу для прорицаний. Этим мы воздаем почести всем богам. Сайме же из всех богов выбрала лишь двоих и молилась только им.

- Почему? - спросил Макс.

- Она хотела вечной жизни, а дать ее могут только боги, держащие в руках человеческие души. Морриган кровавая богиня, одна из трех богинь войны. Она выбирает тех, кто умрет. А Донн - бог ночи и тьмы - ведает душами умерших. Он решает, когда отпустить их в Тихие долины.

- Как это? - не понял Ромка.

- Мы, друиды, верим в бессмертие души, - пояснил Гиральд.

- Ну и что? Мы, христиане, тоже в это верим. И иудеи, и мусульмане, - перебил Макс.

- Нет, христиане верят в то, что душа после смерти попадает в чистилище, и там держит ответ за дела, которые человек совершил при жизни. В других верованиях, душа вновь возрождается к жизни в новом теле, и это тоже - ответ за ее прошлую жизнь. Мы же просто верим, что после смерти начинается новая жизнь в Тихой долине, долгая и счастливая. Среди священных друидических стихов есть такие строки: "Не глубин унылого царства ищут тени мертвых. То же самое дыхание одушевляет их члены в ином мире. Смерть - это середина долгой жизни".

- Погодите, так значит, вы совсем не боитесь смерти! - осенило Макса.

- Да, поэтому долго живем, - скупо улыбнулся старик. - И только один бог Донн может задержать душу умершего и не пустить ее в Тихую долину. Это - самый страшный бог. Сайме предала учение друидов - ее страшила собственная смерть. И она стала придумывать способ избежать ее. Именно для этого ей были необходимы человеческие жертвоприношения - чтобы задобрить Морриган и Донна. Теперь Сайме - жрица этих богов, и они, благодарные ей за жертвы, не забирают ее душу. Когда безумица была изгнана из Цитадели, она поселилась в Морнеметоне, в северном лесу, в пяти днях пути отсюда, где и живет уже пять тысяч лет. Очень долго о ней ничего не было слышно, и казалось, Сайме превратилась в легенду. Но потом поползли слухи - один другого страшнее. Рассказывали о том, что Неистовая Сайме сумела сговориться с самим Донном. Теперь она умеет проводить ритуалы, после которых Донн берет душу в плен и не отпускает ее. Еще она научилась делать так, чтобы кровавая Морриган выбирала тех, на кого укажет ей жрица.

- Значит, она похитила Аню для жертвоприношения? - Макса затрясло.

Гиральд погрузился в раздумье, затем осторожно ответил:

- Может быть, да. Но может быть, и нет. Священная омела не показала мне, что случилось с девушкой. Сами подумайте, зачем Сайме забираться так далеко от своего Морнеметона, чтобы найти жертву? Зачем рисковать, похищая ее из-под носа у вооруженных людей, когда она может просто взять сироту из любого племени, живущего рядом с Морнеметоном? Дикари так боятся ее, что не станут сопротивляться.

- А зачем ей тогда Аня? Забрать у нее душу?

- Для того чтобы забрать душу, нужно проводить долгий и тяжелый ритуал. Сайме могла сделать это из мести, но ведь она даже не знала Аню. Нет, я думаю, что дело не в этом.

- Так, короче, - Макс решительно поднялся из-за стола. - Давайте мне адресок этой вашей Сайме, я сам у нее спрошу.

- Морнеметон находится на севере, ехать до него пять дней. Будьте осторожны, Сайме очень могущественна. Если удастся выбраться из Морнеметона, ступайте на восток. Через три дня найдете еще одну Цитадель.

Когда отряд стоял у ворот, готовый пуститься в путь, Гиральд ласково положил руку Ромке на голову и спросил:

- Не хочешь ли ты, когда все закончится, вернуться в Лесную обитель и стать оватом?

- Я? - изумился Ромка.

- Ты красив, смел и любознателен. Из тебя может получиться хороший друид.

- Спасибо, - растерянно проговорил мальчишка, - но я не знаю… Меня Дарья Ивановна ждет. И вообще, у вас здесь все так странно.

- Что же показалось тебе странным? - улыбнулся старик.

- Я так и не понял, друиды - они добрые или злые?

- Мы поклоняемся силам природы, а она выше добра, или зла. Этих понятий для нас не существует.

- А зачем вы тогда вступили в орден Света? Ведь он борется со злом.

- Мы боремся за равновесие и гармонию, - был ответ. - В том числе и между Светом и Мраком. Здесь друиды следят за тем, чтобы равновесие не было нарушено.

Двое оватов открыли ворота, и Сергей Иванович на своем Аполлоне тронулся вперед, следом за ним потянулись остальные. Через густой лес на север вела узкая тропа, ехать по которой пришлось гуськом. Максу все время казалось, что между деревьев мелькает что-то серебристое. Вглядевшись внимательней, он увидел в нескольких шагах от тропы большого волка, который несся параллельно тропе, сопровождая отряд. Макс был уверен, что зверь не один - серые тела появлялись и исчезали среди деревьев с обеих сторон от тропы. Видимо, Гиральд приказал своим бардам проводить гостей. Волки бежали за отрядом еще долго, и только во второй половине дня отстали, сразу вызвав в Максе чувство незащищенности.

В лесу стоял полумрак, сквозь густые кроны деревьев кое-где просвечивало унылое, темное небо, покрытое коричневатыми тучами. В воздухе ощущалась промозглая сырость. Тропа становилась все уже и незаметней, пока не исчезла вообще. Лапы серпенсов ступали по прелому покрову прошлогодних листьев, а деревья прибавляли к ним новые черные останки, осыпая ими головы путников. Максу подумалось, что осенью лес Мрака выглядит еще противнее, чем летом. К вечеру на небольшой поляне разбили лагерь. Немного посидев у костра, разбрелись по шатрам. Макс, которого снедала тревога за Аню, поняв, что ни за что не сможет уснуть, вызвался дежурить первым. Темнота, накрывшая лес, была почти абсолютной. Как Макс ни старался разглядеть на небе звезды, или луну - ни одного, даже самого крошечного лучика он не обнаружил и решил, что виной тому низкие тучи. Костер вырывал из мрака слабые очертания кустов и деревьев, и Макс надеялся лишь на звериное зрение Бульки. В лесу шла какая-то непонятная и враждебная жизнь - то и дело раздавались шорохи, треск веток, и голоса неведомых зверей подвывали, рычали и хрюкали. А пару раз Макс заметил среди деревьев красноватые огоньки чьих-то внимательных глаз. Но Булька не проявлял беспокойства, он неподвижно лежал на брюхе, щурясь на костер, и Макс, прислонившись к горячему боку пса, немного расслабился, вспомнив слова одной из амазонок: "Среди зверей Керберу нет равных по силе, люди для него - словно муравьи, а демонам он брат". Судьба Ани беспокоила его гораздо больше, чем все угрозы, таящиеся в лесу, вместе взятые. К тому же, Макс не представлял себе, что они будут делать, когда доберутся до обиталища Сайме. Маловероятно, чтобы жрица, которую друиды характеризовали, как безумную и неистовую, добровольно отдала похищенную девушку. Да и жива ли Аня? Вдруг Сайме принесла ее в жертву своим кровожадным богам, или, что еще ужаснее, отняла ее душу, обрекла на вечные страдания? Он уговаривал себя не паниковать раньше времени, пытался поверить в то, что еще есть надежда, но тяжелые мысли не покидали его. Погруженный в раздумья, Макс не сразу обратил внимание на изменившееся поведение Бульки. Пес засопел, тихо завозился за его спиной, затем неожиданно вскочил, из-за чего Макс опрокинулся на спину. Чертыхаясь, он поднялся на ноги и заметил, что слабо освещенные костром кусты как-то странно шевелятся. Булька повел себя достаточно странно: он не рычал, не бросался в атаку, пес просто уселся на прелые листья, и, склонив голову на бок, уставился на что-то, чего Макс разглядеть не мог. Весь вид Бульки выражал крайнее любопытство и удивление. Макс попытался проследить за его взглядом, и увидел, что окружающая костер темнота как будто шевелится. Кто-то или что-то бесшумно двигалось между кустов, приближаясь к шатрам, и вновь удаляясь. Вдруг уши Бульки напряженно зашевелились: из темноты донеслось тихое ехидное хихиканье. От этих звуков по телу Макса пробежали колючие мурашки, он передернулся и напряженно вгляделся вперед, пытаясь увидеть смеющееся существо. Но ничего, кроме неясной тени, разглядеть не смог. Вдруг смех зазвучал у него за спиной, Макс резко обернулся, непроизвольно потянув из ножен меч, но звуки уже перемесились к противоположной стороне поляны. Как ни оборачивался Макс, как он ни крутился на месте - обладатель неприятного смеха неизменно оказывался сзади. Реакция Бульки удивляла: пес сидел совершенно спокойно, только крутил головой, вызывая у Макса твердое ощущение, что тот хорошо видит источник звуков. Вскоре Макс, устав дергаться, замер на одном месте, борясь с головокружением и безотчетным страхом. Теперь уже смех звучал со всех сторон, казалось, невидимка заполнил собой всю поляну. Из шатра высунулась заспанная Виктория и спросила:

- Почему не разбудил? Твое дежурство окончено.

Макс не ответил, и девушка, выбравшись наружу, недоуменно произнесла:

- А кто это здесь ржет?

Порыв ветра заставил зашуметь верхушки деревьев, осыпав людей сухими листьями и слившись с бестелесным смехом.

- Оно уже долго смеется, - сказал Макс. - Я не вижу его.

- Ладно, так или иначе, можешь идти спать, - решила девушка. - Мы с Ильей подежурим.

Макс забрался в шатер и улегся рядом с похрапывающим Сергеем Ивановичем. Сон не шел. Он лежал, прислушиваясь к не замолкающему хихиканью, готовый в любую секунду вскочить и броситься на помощь своим друзьям. Булька остался сидеть около костра, глядя на кого-то, ему одному видимого. Злорадный смех не прекращался всю ночь, не дав Максу ни на мгновение забыться сном.

Наутро хихиканье растворилось в шуме ветра и исчезло, Макс, злой и не выспавшийся, поднялся и вместе со всеми принялся собираться в дорогу. Коричневые тучи наконец разродились холодным дождем. Сначала под покровом леса ливень почти не ощущался, но потом скопившаяся на оставшихся листьях дождевая вода стала потоками проливаться на головы всадников. Мокрые ветви больно хлестали Макса по лицу, холодные струи затекали за воротник, насквозь промочив одежду. Отводя с лица сосульки мокрых волос, Макс стиснув зубы, пригибался как можно ниже к спине своего серпенса. Редкие, но мощные порывы ветра вместе с новыми порциями воды обрушивали вниз мертвые листья, и вскоре вся одежда путников была облеплена ими. Булька, недовольно фыркая, проламывался сквозь кусты, время от времени останавливаясь, чтобы встряхнуться. Виктория ехала впереди, кроме нее, никто не смог бы ориентироваться в лесу. Макс замыкал цепочку всадников, и поэтому чувствовал себя особенно неуютно, ежеминутно оглядываясь, ощущая за спиной неведомую опасность. Один раз ему показалось, что справа кто-то неслышно движется за деревьями, то обгоняя его, то отставая. Макс усиленно закрутил головой, пытаясь обнаружить непрошенного сопровождающего, но не увидел ничего, кроме мокрых деревьев. Затем ощущение повторилось: между красноватых стволов, исчезая и вновь появляясь, за отрядом двигалась какая-то серая тень.

Дождь усиливался, и теперь из-за потоков темной воды разглядеть что-либо было невозможно. Тем не менее, Макса не оставляло чувство чужого присутствия. Успокаивая себя тем, что Булька, скакавший напролом, давно заметил бы чужака, Макс оставил попытки обнаружить его. Он почти сумел убедить себя в том, что серая фигура за деревьями - плод его разыгравшегося воображения. Но ощущение чужого взгляда осталось с ним, оно скакало следом за Максом, сверлило его спину, холодными струйками дождевой воды стекало по позвоночнику. Кто-то внимательно следил за ним и его друзьями из неприветливой сырости леса.

 

Глава 36

Сознание постепенно возвращалось, и Аня ощутила себя лежащей на чем-то мягком и удобном. Отчего-то ей страшно было открыть глаза, и девушка, не размыкая век, осторожно пошарила руками вокруг себя. Пальцы ощутили прикосновение нежной, ласкающей ткани. Вокруг было тихо, не раздавалось ни звука. Аня глубоко вдохнула, пытаясь унять панически колотящееся сердце, и попробовала ощутить признаки чужого присутствия. Ничего. Не было посторонних чувств, ни добрых, ни злых. Аня поняла, что, где бы ни находилась сейчас, она здесь одна. Не зная, радоваться этому или огорчаться, девушка наконец решилась посмотреть вокруг.

Она лежала на широкой кровати, стоявшей посреди большой комнаты. Аня вскочила на ноги и первым делом кинулась к двери. Подергав ручку, она убедилась, что дверь заперта. Окон в комнате не было, их заменяли большие зеркала, тем не менее, здесь было очень светло. Мягкий рассеянный свет струился с потолка, отражаясь от зеркал и стен, задрапированных великолепной серебристой шелковой тканью. Аня огляделась: такой роскоши она никогда и нигде не видела. Вся мебель была сделана из светлого дерева, ее сплошь покрывали сложные, похожие на кружево, узоры. Кровать, на которой девушка недавно очнулась, была застелена невесомым вышитым покрывалом. Ноги утопали в пушистом ворсе белоснежного ковра. Повсюду стояли сложной формы переливающиеся вазы, полные благоухающих цветов. На столе поблескивали необычные серебряные статуэтки. Аня взяла одну из них в руки: это была фигурка танцовщицы. Неизвестный мастер искусно уловил прекрасный миг: девушка вскинула руки над головой, вся охваченная огнем задорного танца, подол ее тонкого платья развевался, открывая стройные ножки, исполняющие сложное па. Невольно Аня залюбовалась тонкой работой, разглядывая маленькую плясунью, как вдруг ощутила чье-то приближение. Злоба, зависть, надежда, страх, торжество, радость, неуверенность, боль, робость и бесконечное вожделение - чужие чувства разом обрушились на девушку, заставив ее содрогнуться.

Аня вернула статуэтку на стол и, мгновенно забыв о ней, вцепившись рукой в край стола, чтобы не упасть от ужаса, взглянула на медленно открывающуюся дверь. На пороге, стоял красивый белокурый юноша в сияющих белизной одеждах. Войдя в комнату, он замер, устремив на Аню взгляд черных, как бездна, глаз.

- Это… вы? - выговорила девушка непослушными от страха губами.

- Здравствуй. Наконец-то ты здесь, - ответил Рамир.

Он протянул руку и осторожно, мягкими неслышными шагами, двинулся к Ане. Его лицо оставалось непроницаемым, между тем, как бушующие внутри, переплетающиеся друг с другом чувства, сбивали девушку с ног.

- Нет! Не подходите! - закричала она, отступая за стол и понимая, что ее попытка скрыться от колдуна выглядит жалкой и смешной.

Тем не менее, Рамир остановился.

- Ты не должна бояться меня, - задумчиво произнес он. - Я не причиню тебе зла.

Аня недоверчиво усмехнулась. Она слишком хорошо помнила свою единственную встречу с этим человеком. Тогда все они были уверены, что Максу удалось уничтожить колдуна. Выходит, ошибались… Девушка вдруг отчетливо осознала: это конец. Он не отпустит.

Между тем Рамир уселся в мягкое кресло, стоявшее недалеко от стола, и спросил:

- Ты помнишь, как оказалась здесь?

Аня попыталась вспомнить. Последнее, что сохранилось в памяти - ночь, смутное ощущение чего-то ужасного, неотвратимо надвигающегося на нее. Туманные фигуры, шепот, звучащий в ее голове, приказывающий подчиниться, испуганные, полные отчаяния, глаза Макса… Все, дальше - темнота. Макс! Где он? Где все ее друзья?

- Ты больше никогда не увидишь их, - словно прочитав ее мысли, сказал колдун. - Они скоро умрут, но тебе я сохранил жизнь.

- Где я? - пролепетала Аня, борясь с подступающими слезами.

- В замке Черной королевы, тебя похитили и доставили сюда по моему приказу.

Мысли девушки путались, разум разрывался, не в силах справиться со шквалом чувств, исходивших от Рамира. Она сумела произнести только:

- Зачем я вам?

- Ты узнаешь об этом позже, - ответил тот. - А сейчас…

Он встал и попытался приблизиться к Ане.

- Пожалуйста, не подходите! - взмолилась девушка, отступая назад. - Оставьте меня, вы меня душите!

Рамир недоуменно взглянул на нее и остановился.

- Ах да, конечно, как я мог забыть. Ты эмпат! Что ж, это даже хорошо. Тогда ты понимаешь, что я сейчас чувствую.

Аня судорожно закивала, надеясь хотя бы на время остановить приближение Рамира. На самом деле, чувства, обуревавшие колдуна, были настолько противоречивы, что девушка не могла разобраться в них и вычленить главное. Эта буря эмоций, составлявшая странный контраст с безмятежным выражением красивого молодого лица, пугала ее и почти лишала сознания.

- Ладно, тебе нужно прийти в себя, - неожиданно легко отступил колдун. Странная нерешительность, которую сразу ощутила девушка, возобладала над всеми остальными его чувствами. - Я ухожу. Не бойся, здесь ты в безопасности. Тебе нужно привыкнуть. Отдохни.

Не сводя глаз с испуганного лица девушки, Рамир попятился к двери и покинул комнату. Раздался звук поворачивающегося в замке ключа.

Оставшись одна, Аня, пошатываясь от усталости, добрела до кровати и упала на нее, чувствуя себя обессиленной. Немного полежав, она попыталась собраться с мыслями. Колдун обещал ей безопасность. Он сказал, что все ее друзья скоро умрут. Значит ли это, что Аню держат в замке в качестве приманки? Конечно, Макс ни за что не оставит попыток ее выручить, девушка была в этом уверена.

Ее размышления были прерваны посторонними звуками. В замке снова поворачивался ключ. Аня села на кровати и замерла от ужаса: в дверь входило жуткое существо, напоминающее вставшего на задние лапы крокодила. В передних лапах чудище держало большой золотой поднос, на котором теснились исходящие соблазнительным ароматом тарелки. Пристроив поднос посередине стола, монстр согнулся в почтительном поклоне и вышел, оставив девушку в одиночестве.

Аня неожиданно ощутила сильный голод и подошла к столу. Неведомый повар постарался на славу, соорудив изысканный обед. Блюда с чем-то трудноопределимым, но, судя по запаху, очень вкусным, соседствовали с аппетитной горкой свежих овощей и вазами, полными ярких, сочных фруктов. Отдельно, в высокой трехэтажной вазе, лежали какие-то экзотические сладости. Посреди подноса стоял тяжелый серебряный кувшин, полный темного густого вина. Руки сами потянулись к еде, но Аня одернула себя: "Отравлено, или нет?" Затем, решившись, схватила яблоко и впилась зубами в румяный бок. Расправившись с плодом, налила в кубок вина и залпом выпила. Прислушавшись к ощущениям, поняла: какую бы долю ни готовил ей Рамир, отравить ее он не собирается. Успокоившись, девушка присела к столу и немного поела. Вдруг в замке опять заворочался ключ. Аня отскочила от стола, решив, что монстр вернулся за пустыми тарелками. Но на пороге возникла бледная, почти бестелесная девушка, которая несла на вытянутых руках кусок легкой блестящей ткани. Присев перед Аней в реверансе, девушка подошла к кровати и аккуратно опустила на нее свою ношу, оказавшуюся роскошным платьем из необыкновенного, словно невесомого материала. Затем служанка пересекла комнату и скрылась за шелковыми драпировками. Выглядело это так, будто девушка прошла сквозь стену. Аня подбежала и, отодвинув шелк, обнаружила за ним еще одно просторное помещение, посреди которого стояла круглая фарфоровая ванна, наполненная до краев водой. Здесь же, на полочках, лежали золотые и серебряные расчески, гребни, стояли склянки с духами и мерцали флаконы с ароматическими маслами.

- Вы можете купаться, госпожа, - прошелестела девушка. - Вам помочь?

- Нет-нет, спасибо, - быстро проговорила Аня. - Вы можете идти.

Служанка неслышно скользнула мимо, и Аня вдруг поняла, что не ощущает ее чувств. Судя по всему, у девушки их не было. Удивившись своему открытию, пленница дождалась, когда за служанкой закроется дверь, скинула с себя пыльный костюм, предварительно сняв с него сапфировую брошь, и с наслаждением погрузилась в пахнущую фиалкой воду. Вдоволь наплескавшись в теплой ванне, Аня вымыла волосы, завернулась в большое льняное полотенце и, прихватив пару расчесок, вернулась в комнату. Дорожный костюм, который она бросила на пол, исчез. Видимо, служанка вернулась и унесла его.

Посидев на краю кровати и дождавшись, когда высохнут густые тяжелые волосы, Аня прикоснулась к платью, раздумывая, стоит ли надевать его. Размышления продлились недолго, поскольку выбора у девушки не было. Тонкий материал приятно скользил по коже, оставляя ощущение живого тепла. Аня надела платье, очень простое и вместе с тем, изящное, напоминающее греческую тунику, подошла к зеркалу. Из отражения на нее смотрела прекрасная принцесса: серебристая ткань платья ниспадала до самого пола, мягкими складками обрисовывая гибкое, стройное тело. Длинные распущенные волосы горели и переливались под мягким светом, струившимся из хрустального потолка. Кожа незнакомки была белой и тонкой, а сквозь нее светился нежный румянец. Аня никогда не видела себя такой красивой. Вот только большие синие глаза смотрели грустно и испуганно. Девушка медленно подняла руки и принялась расчесывать тяжелую копну светлых волос, не сводя зачарованного взгляда со своего отражения.

- Как ты прекрасна, любовь моя! - произнес голос за ее спиной, и Аня увидела в зеркале бледное, с горящими безднами глаз, лицо Рамира.

 

Глава 37

Дождь продолжался, под лапами серпенсов чавкала размокшая земля вперемешку со слипшимися в тяжелые комки листьями. Воздух становился все холодней, от льющейся с неба ледяной воды ломило виски, при каждом выдохе изо рта вырывался белый парок. На лес опустилась плотная завеса сумрака, и Макс не мог понять: то ли уже наступает вечер, то ли тяжелые тучи совсем не пропускают свет. Вдруг Виктория резко осадила своего серпенса, повернулась к остальным, которые тоже вынуждены были остановиться, и как-то очень неуверенно произнесла:

- Вы будете смеяться, но кажется, мы сбились с пути.

- В каком смысле? - пробормотал Макс, пытаясь стащить с себя тяжелый, насквозь промокший и ставший поэтому бесполезным плащ.

- Я не знаю, где север, - ответила девушка.

Только сейчас Макс задался вопросом: а как, собственно, Виктория ориентируется в пространстве? Раньше он просто шел за ней, уверенный, что девушка ведет отряд в правильном направлении, и не задумывался, как она это делает. Допустим, в ясную погоду можно сориентироваться по солнцу, а ночью отыскать путь по звездам, опять же, если их видно. Хотя и этот способ весьма сомнителен: ведь этот мир освещают совсем другие звезды. Никаких компасов у Виктории отродясь не было, и тем не менее, она всегда твердо знала, в какой стороне, к примеру, юг. Спросив об этом вслух, Макс получил исчерпывающий ответ:

- Я - воин, это умение часть моего дара. Я чувствую стороны света. Но сейчас… - Виктория беспомощно развела руками. - Вообще-то, я была уверена, что веду вас правильно. Но почему тогда мы снова вернулись к месту последней ночевки?

Макс осмотрелся. Слева от него между деревьями виднелась круглая поляна. Он слез с дракона и продрался сквозь ветки, обдавшие его новой порцией ледяного душа. Обойдя маленький пятачок, Макс нашел залитые дождем угольки - остатки их костра и два участка примятой травы там, где стояли шатры. Вернувшись, он предложил:

- Раз так, может быть, здесь и переночуем?

Никто не возражал, Виктория же расстроенно проговорила:

- Может быть, мне нужно отдохнуть, и тогда я сумею вас вывести отсюда?

Разбив шатры, все забрались внутрь, спасаясь от стены дождя, который, казалось, задался целью затопить все вокруг. Расседланные серпенсы невозмутимо удалились под деревья - казалось, дождь ничуть им не мешал. Людям приходилось значительно хуже, у всех стучали зубы от холода, с одежды лились потоки воды. Чтобы не мокнуть, стоя в дозоре, решили по очереди наблюдать за происходящим шатра. Макс делил шатер с Ромкой и Сергеем Ивановичем, теперь, когда Ани здесь не было, ему показалось, что здесь как-то пусто. Он выглянул наружу и увидел понуро стоящего посреди поляны Бульку. Огромные уши сиротливо свисали по обеим сторонам головы, и по ним потоками струилась на землю дождевая вода. Вид у пса был такой несчастный, что Ромка, высунувшийся следом за Максом, тут же предложил:

- Давайте его к себе возьмем!

- Не знаю, - замялся Макс, косясь на профессора. - Он места много займет.

- Что вы, голубчик, - добродушно отозвался Сергей Иванович. - Нельзя же оставлять бедное животное замерзать! Помните пословицу про погоду и хорошего хозяина?

- Булька! - звонко выкрикнул Ромка. - Иди сюда, малыш!

Многопудовый "малыш" весело подскочил и потрусил к шатру. Предварительно встряхнувшись, он полез было внутрь, но тут же стало ясно, что Ромка переоценил вместительность шатра. Стоило Бульке протиснуться лишь наполовину, свободного места не осталось никому. К тому же вокруг поплыл аромат мокрой собачьей шерсти. Пес огорченно вздохнул и попятился назад, решив проблему ночевки по-своему: он расположился снаружи, уместив в шатре только голову и передние лапы.

- Ложитесь, - сказал Макс. - Я подежурю первым.

Он уселся у входа и через голову неподвижно лежащего Бульки уставился в густую, не разбавленную светом звезд, темноту. Не надеясь на то, что сумеет вовремя увидеть опасность, Макс старательно вслушивался в шум дождя. Тяжелые струи ударялись о землю с монотонными, действующими не хуже снотворного, убаюкивающими звуками. Вскоре за спиной раздалось сопение Ромки и деликатное похрапывание профессора. Макс изо всех сил старался не поддаться дремоте, добросовестно тараща глаза в сплошную черноту и поглаживая Бульку между бдительно торчащих ушей. Через некоторое время, не в силах дальше бороться со сном, Макс все-таки начал потихоньку клевать носом, как вдруг ощутил, что шерсть пса начинает вздыбливаться под его рукой. Булька беспокойно зашевелил ушами, видимо, улавливая какие-то, одному ему слышные, звуки. Сонливость Макса испарилась без следа, он прислушался и сквозь шум дождя различил тихий зловещий смех. Булька, еще немного покрутив ушами, успокоился и прикрыл глаза. Между тем хихиканье приближалось. Неизвестное существо во мраке будто издевалось над Максом: смех раздавался то с одного конца поляны, то вдруг моментально перемещался на другой.

- Ты чего лежишь, Булька? - возмутился Макс, шлепнув пса по широкому лбу. - Иди ищи!

Булька раскрыл глаза и укоризненно посмотрел на хозяина, одновременно завиляв выставленным на улицу массивным задом так, что затрясся шатер. "Сам и ищи, - словно говорил пес. - Чего спать-то не даешь?" Смех вдруг зазвучал прямо над крышей шатра, заставив Макса нервно подскочить, затем вновь удалился.

- Ну ладно! - воинственно завопил Макс и навалился на сонного Бульку. - А ну-ка, дай выйти! Сейчас разберемся, кому так весело!

Пес неохотно попятился и освободил выход. Макс вылез под обжигающе ледяной дождь и, выхватив меч, понесся сквозь непроглядную темень туда, откуда раздавались мерзкие звуки. Пару раз поскользнувшись на мокрой траве и чудом не свернув себе шею, он достиг края поляны и остановился, когда меч уткнулся во что-то твердое. Победно возопив, Макс пнул противника и застонал от боли: нога врезалась в твердый ствол дерева, которое вдобавок вылило ему за шиворот со своих веток поток воды. Неизвестный шутник смеялся теперь за спиной. Макс выдернул клинок и резко развернулся на сто восемьдесят градусов, проклиная одновременно хихикающее существо, холодный дождь, густой мрак, а заодно и равнодушного к его беспокойству Бульку. Вслепую размахивая мечом, он снова пошел на звуки, двигаясь теперь гораздо осторожнее. Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот достанет надоедливого юмориста, тот удалялся еще на несколько шагов. Призвав на помощь всю свою ловкость, Макс совершил резкий прыжок вперед, одновременно занеся меч над головой. Он уже готов был рубануть наугад, когда его остановил истошный лай Бульки, раздававшийся откуда-то из-под ног. Успев удержать руку, опускающую клинок, Макс остановился и нашарил лежащего возле шатра пса. Смех между тем опять переместился за спину.

- Черт! Прости, малыш! - покаялся Макс. - Чуть не зарубил вас.

- Что здесь происходит? - осведомилась Виктория, высовываясь из своего шатра.

- Да так, ничего. - Макс, как нашкодивший ребенок, спрятал меч за спину, хотя в темноте девушка вряд ли сумела бы его разглядеть.

- Ничего? - усомнилась она. - А меч зачем?

- Ты что, видишь по ночам? - поразился Макс.

- Не так хорошо, как хотелось бы, но силуэты различаю. Так чего ты здесь орал-то?

Макс, в который раз поразившись способностям Виктории, неожиданно обиделся и огрызнулся:

- Тогда, может, разберешься с этим идиотом, который вторую ночь спать не дает?

Невидимка захихикал прямо у его уха, теперь в смехе чувствовались истерические нотки - очевидно, весельчака очень радовала реакция Макса.

- Да не вижу я его! - с досадой произнесла Виктория. - Так, носится дымка какая-то. А ты чего так разоряешься? Он вроде ничего плохого не делает, только на нервы действует. Плюнь и ложись спать. Я покараулю.

Смех стал каким-то разочарованным и стал удаляться, постепенно затихая. Макс пожал плечами, сам удивляясь своей вспыльчивости, и полез в шатер. Вскоре туда просунулась голова Бульки.

- Спокойной ночи, - пожелал ему Макс, укладываясь.

Он долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам дождя, в которые иногда вплетался уже знакомый ему смех, затем, окончательно успокоившись, уснул.

Поговорка про утро, которое мудренее вечера, на этот раз не сработала. Во-первых, дождь не прекратился, и озябшие за ночь путники снова вымокли до нитки. Во-вторых, выяснилось, что Виктория по-прежнему не знает, в какой стороне север. Всадники, правда, добросовестно проехались по мокрому лесу, но ближе к полудню оказались на той же поляне.

- И что теперь делать? - понурился Ромка.

- Поехали! - предложил Илья. - Может, на этот раз выберемся.

- Нет, - безнадежно махнула рукой Виктория. - Бесполезно. Кто-то сбивает нас с пути.

- Почему вы так решили, голубушка? - живо заинтересовался Сергей Иванович.

- Да потому что точно знаю: север там! - указала девушка. - Но мы все равно кружим на одном месте. Кто-то не хочет выпускать нас отсюда!

- Леший? - неуверенно предположил вспомнивший русские сказки Макс. Во всех сказках, где упоминался леший, он непременно начинал "водить" незадачливых людей, сбивая их с пути.

- Дух леса, - поправил его голос из кармана. - Красный человек.

- Доброе утро, давно вас не слышали! - мрачно приветствовал Фуриса Макс. - Какой еще Красный человек?

- Дух ле-са, - по слогам повторил демон. - Любит играть с путниками, заставляет их ходить кругами, пока не умрут от голода или усталости.

- Здорово! - оценила Виктория.

- Впрочем, бывает, что они становятся добычей диких зверей, - добавил позитива Фурис.

- Так это он вторую ночь хихикает, как идиот? - нахмурился Макс.

- Тише! - шикнул демон. - Нельзя непочтительно отзываться о хозяине леса, иначе ты не сможешь с ним договориться.

- Так с ним все-таки можно договориться? - деловито уточнила Виктория.

- Да, надо предложить ему жертву.

- Ох, и ничего себе! - возмутился Макс. - И чью же кандидатуру ты предлагаешь?

- Красному человеку не нужны люди. Он любит подарки.

- Зачем ему наши подарки, если он может нас тут уморить? Ему и так все достанется, - упорствовал Макс.

- Все духи любят, когда им оказывают почести, - пояснил Фурис. - Ты находишься в его владениях, так окажи уважение хозяину. Если сумеешь понравиться, он не только тебя отпустит, но и сократит дорогу.

- Ладно, - согласился Макс. - Что делать-то нужно?

- Выходи на середину поляны и низко кланяйся на четыре стороны света.

Чувствуя себя полным дураком, Макс послушно вышел и начал отбивать поклоны в пустое пространство. Ромка хихикнул. В ответ прозвучал тихий смех, и на краю поляны возник высокий серый силуэт. На всякий случай Макс поклонился ему еще раз.

- Ничего он не красный! - расстроился Ромка. - Серый какой-то…

- Красный он летом, чтобы сливаться с травой и листьями, - прошипел Фурис. - И вообще, помолчи, иначе рассердишь его.

Дух леса покачался еще немного возле деревьев, затем переместился ближе к Максу и прошелестел:

- Что вам нужно от хозяина?

- Мы хотим сделать вам подарок, - дипломатично ответил Макс, доставая из мешка мокрый плащ.

- Нет, мне он не нравится, - капризно возразил дух.

- Ну, тогда… вот, дорожный шатер!

- Зачем шатер хозяину леса? - рассмеялся Красный человек и предложил. - Попробуй еще раз, путник. У тебя последняя попытка.

- Нужно подарить магический предмет, - шепнул Фурис.

Макс лихорадочно размышлял: у него имелся лишь фамильный перстень с изумрудом и крест - Символ бога. Ни то, ни другое отдавать нельзя. Впрочем, есть еще Сфера, но без нее они не смогут выбраться из Мрака. Может, отдать портсигар с Фурисом? Но вороватый демон может еще пригодиться в пути…

- Погоди! - воскликнул он и принялся рыться в своем мешке.

Под руку все время попадалось не то, что нужно, Макс нетерпеливо отшвыривал вещи и продолжал поиск. Наконец, руки ощутили ледяной холод.

- Вот! - произнес Макс, вытаскивая на свет корону водяного духа. - Это наш подарок.

Красный человек оживился:

- Это венец моего брата?

- Ну, в общем-то, да, - нерешительно признался Макс, опасаясь, что хозяин леса прогневается.

Однако в голосе того, напротив, слышалась нескрываемая радость. Видимо, он не был одержим братской любовью.

- Значит, брат лишился своего венца?! Это делает его уязвимым!

Макс опять согнулся в поклоне и протянул венец духу, от холода не чувствуя рук и подозревая, что отморозил их. Наконец, тот принял подарок.

- Вы сумели порадовать меня, - прошелестел он. - Что просите взамен?

- Нам бы добраться до Морнеметона, - живо вмешалась Виктория.

- Вы ищете Сайме?

- Да.

- Хорошо, я провожу вас к ней.

Красный человек плавно переплыл поляну и поднял руки. Повинуясь его движению, деревья словно раздвинулись, образовав широкую дорогу, над которой клубился розоватый туман.

- Следуйте за мной! - сказал дух и устремился вперед.

Виктория гикнула и первая послала своего серпенса вдогонку. Началась безумная скачка: ящеры быстро неслись за серым силуэтом, окружающий дорогу лес слился в одну сплошную полосу. В ушах свистел ветер, дождевые струи больно хлестали лицо. Макс потерял счет времени и не разбирал происходящего вокруг. Ему казалось, что пространство стремительно несется навстречу, сжимается и сокращается, проталкивая сквозь себя людей. Потоки воздуха, бьющие в лицо, заставляли его низко наклонять голову и закрывать слезящиеся глаза. Макс все время боялся, что Булька, не выдержав гонки, отстанет и потеряется, но время от времени раздававшееся тяжелое сопение убеждало его, что пес находится где-то рядом. Вдруг деревья сомкнулись, дорога оборвалась, и Макс обнаружил, что серпенсы остановились. Вокруг шумел густой дремучий лес. Дождь прекратился, а на землю опустились сумерки.

- Здесь заканчиваются мои владения. Впереди Морнеметон, - проговорил лесной дух и, злорадно хихикнув напоследок, растворился в темнеющем воздухе.

 

Глава 38

В ожидании продолжения пути серпенсы принялись меланхолично пережевывать траву. Булька, упав на брюхо, раскрыл клыкастую пасть, вывалил наружу синий язык и часто задышал. Максу тоже нестерпимо хотелось улечься, но что-то подсказывало ему: в ближайшее время отдыха не будет.

- Куда теперь? - обреченно спросил Илья.

- В Морнеметон, - решительно ответила Виктория, трогая с места своего ящера.

Сумерки превратились в ночную тьму, густой лес вокруг был странно молчаливым. Не раздавалось ни шелеста листьев, ни голосов зверей. Сквозь кроны деревьев кое-где пробивался тусклый зеленый свет луны. Макса охватил безотчетный ужас, в душе зародилось смутное предчувствие беды. Услышав голос Виктории, он вздрогнул от неожиданности.

- Здесь тропа, - сказала девушка. - Похоже, звериная.

Узкая, заросшая травой тропка вилась между деревьями, то теряясь, то появляясь вновь. Внезапно Булька, до этого мирно трусивший вслед за Максом, принялся тихо подвывать. Макс прикоснулся к спине пса и ощутил, что тот сотрясается в крупной, нервной дрожи.

- Тихо, - шикнула Виктория. - Кажется, пришли…

Тропа оборвалась на краю глубокого, с пологими склонами оврага, на дне которого виднелись деревья и какие-то строения.

- Что делать будем? - спросила Виктория.

- Попытаемся захватить ее врасплох, - предложил Гарт и тут же, нелепо взмахнув руками, исчез в овраге.

Макс почувствовал, что его словно тянет вниз какая-то неведомая сила. Его серпенс широко расставил лапы, упираясь в землю, как собака, которая не хочет идти за хозяином, тянущим ее на поводке. Но что-то безудержно влекло ящера вперед, и тот медленно поехал по склону, оставляя на земле глубокие бороздки от лап. Рядом, жалобно скуля и подвывая, бежал Булька. Дно оврага быстро приближалось, серпенс, не в силах сопротивляться, начал перебирать лапами, все ускоряя свой бег. Вокруг таким же способом передвигались остальные. Вдруг Макс увидел центр притяжения: высокую фигуру, которая делала руками манящие жесты. Когда всадники достигли дна оврага, руки существа опустились, заставив драконов замереть в нескольких шагах от него. Лицо человека было скрыто капюшоном плаща, но Макс без труда узнал похитителя Ани. Не в силах сдержать вспышку гнева, он соскочил с ящера и, издав воинственный вопль, кинулся к неподвижно стоящей фигуре, выдергивая из ножен меч. Небрежный взмах длинной руки - и Макс кувырком покатился по сырой траве, со всего разгону врезавшись во что-то мягкое. Подняв голову, он обомлел: над ним стояла громадная кошка, то ли пантера, то ли гепард. Глаза животного фосфоресцировали в темноте, приоткрытая пасть обнажала блестящие клыки, спина хищно изогнулась, словно перед прыжком.

- Хорошая киса, - заискивающе сообщил Макс, пытаясь отползти назад.

Кошка издала утробный звук - нечто среднее между воем и рычанием, и прихлопнула его к земле тяжелой когтистой лапой. Макс счел за благо больше не двигаться и замер, ожидая, что в него вот-вот вонзятся острые зубы.

- Подойди, - раздался вдруг низкий, мелодичный женский голос.

Лапа зверя перестала давить на спину, Макс осторожно сел и осмотрелся.

- Подойди, - повторил голос, без сомнения принадлежащий существу в плаще.

Макс поднялся на ноги и нерешительно двинулся вперед. Кошка подошла сзади и, ощутимо толкнув головой в спину, придала ему ускорение. Женщина произвела какую-то манипуляцию рукой, и сбоку от нее вспыхнул большой костер.

- Кто ты и почему хотел напасть на меня? - спросила она.

- Я - Макс, вы украли мою девушку. Верните ее, и я вас не трону.

- А ты смелый мальчик, - в голосе женщины слышалась усмешка. - Садись, погрейся у огня.

Высокое пламя плясало посреди большого плоского камня. Решив не раздражать хозяйку, Макс присел и протянул к костру озябшие руки, ощущая, как тело постепенно согревается под мокрой одеждой, от которой уже пошел пар.

- Твои спутники тоже могут подойти, - пригласила женщина.

Пока друзья рассаживались, Макс разглядывал место, в котором они оказались. В центре оврага, шагах в десяти от костра, стоял невысокий, очень старый дом, стены которого покрывали наросты мха и лишайника. За ним виднелась небольшая рощица. Больше Максу ничего не удалось увидеть, и он перевел взгляд на своих друзей. Ромка, с любопытством посматривавший на женщину, вдруг спросил:

- Вы Неистовая Сайме?

Виктория незаметно толкнула мальчика локтем в бок, а Макс стиснул зубы, предчувствуя самые нехорошие последствия этого вопроса. Вопреки его ожиданиям, женщина спокойно ответила:

- Так меня называют друиды. А они склонны отвергать всякого, кто не исповедует их веры.

- Мне так не показалось, - сквозь зубы процедил Макс. - Где Аня?

- Ты спрашиваешь о сереброволосой девушке, чужестранец?

- Именно о ней! - терпение Макса подошло к концу, он не мог больше сдерживать себя. Беспокойство за Аню было сильнее благоразумия. - Или вы каждый день похищаете по человеку?

- Нет, только когда получаю за это хорошую цену, - Сайме была невозмутима.

- Цену? - насторожился Макс. - Кто-то заплатил вам за похищение? Кто?

- Слишком много вопросов, чужестранец, - в голосе женщины прозвучала скрытая угроза. - Ты испытываешь судьбу.

- Давайте успокоимся, - Илья поднял руки, призывая к примирению. - Послушайте, Сайме, нам не нужны неприятности, мы не ищем ссоры с вами. Просто скажите нам, где Аня, и мы уйдем, и не будем раздражать вас своим присутствием.

- Почему вы решили, что сможете уйти? - вкрадчиво спросила Сайме. Мне нужны молодые сильные тела для моих ритуалов.

Она резким жестом откинула капюшон, открыв лицо взглядам своих собеседников. Макс, ожидавший увидеть дряхлую старуху, отшатнулся от неожиданности, не в силах отвести взгляда от этого лица. Смуглое, обрамленное копной совершенно седых волос, исчерченное резкими линиями морщин, оно тем не менее было нечеловечески правильным и красивым, как может быть красив странный лик древнего идола. Ноздри прямого изящного носа хищно раздувались, рот кривился в насмешливой ухмылке, в глубоко посаженных аквамариновых глазах горел неудержимый огонь безумия. Женщина угрожающе подняла руку, и Макс невольно отметил, что пальцы ее гибкие и тонкие, как у молодой девушки.

- Я могу одним движением уничтожить вас прямо сейчас. А могу связать заклинанием и оставить для жертвоприношений. Но есть другой выход. Один из вас должен добровольно пожертвовать собой ради остальных. За это я отпущу вас и скажу, где девушка.

Несмотря на остроту момента, Максу стало немного легче на душе: значит, есть надежда, что Аня жива!

- Ну так что?- поторопила жрица.

- Хорошо, голубушка, - тихо проговорил Сергей Иванович. - Я согласен, - заметив протестующий жест Виктории, профессор замахал руками. - Не спорьте, я уже немолод, толку от меня в походе не так уж много. А вам всем еще жить да жить, - он поднялся, всем своим видом выражая готовность подчиниться. - Ведите меня, уважаемая. Я готов принести себя в жертву.

Сайме звонко рассмеялась.

- Нет-нет, для жертвоприношений я всегда могу взять любого дикаря! Мне нужен оват - помощник и ученик. Пожертвовать собой - значит, остаться здесь, в Морнеметоне, навсегда.

- Ну, тогда я согласен, - у Ромки горели глаза. - А вы меня научите в зверей превращаться?

Сайме молчала, словно чего-то ждала.

- Ром, ты еще маленький, не понимаешь, с чем связываешься, - вскочил Илья. - Лучше я останусь.

Жрица легко поднялась на ноги.

- Пойдемте, я покажу вам обиталище Донна.

Женщина резко повернулась и зашагала в сторону рощи. Остальные пошли за ней в сопровождении кошки, которая зорко следила за каждым их движением и особенно настороженно присматривалась к Бульке. Макс положил руку на загривок пса, сдерживая его бег, чтобы не спровоцировать охранницу. В роще Сайме щелкнула пальцами, и над ее правой рукой повис светящийся шар.

- Сюда, - произнесла жрица, ступая на прямую широкую тропу.

Спустя некоторое время впереди показалась большая поляна, посреди которой стояло высокое квадратное ограждение из толстых бревен. Женщина легко скользнула в узкую щель в углу квадрата, приказав остальным:

- Стойте здесь!

Макс подошел вплотную к ограде и увидел, что внутри нее находится четырехугольный колодец, из которого исходило мерзкое зловоние. Сайме стояла на самом краю, шар, испускающий матовый свет, висел над ямой, которая в его лучах казалась бездонной. Жрица торжественно воздела руки, нараспев произнося слова заклинания, или молитвы. Вскоре из колодца ударил вверх широкий столб багрового света, в котором кружились мутные белесые тени. Откуда-то раздались жалобные стонущие голоса. Еле слышные, призрачные, они звучали в ночном воздухе, то сплетаясь в хор, то перекликаясь. Постепенно голоса становились все громче, набирали мощь, и наконец, слились в один невыносимый вопль страдания. Макс почувствовал, что эти звуки раздирают его, рождают в душе ужас и подавляют волю. Он зажал уши, боясь упасть без чувств, не ощущая ничего, кроме страха и одновременно жалости к плачущим существам. Сайме, внимательно наблюдавшая за ним, взмахнула рукой. Вопли затихли, снова став чуть слышными.

- Что это было? - проговорила Виктория.

- Это кричат души, плененные великим Донном, - ответила жрица. - Смотрите внимательней!

Она указала на зловещий свет, изливающийся из колодца. Белые тени, метавшиеся в нем, стремились выбраться наружу, пересечь грань между багровым лучом и остальным пространством. Но что-то не отпускало их, и они, издавая разочарованные стоны, снова и снова бились о невидимую преграду, как ночные бабочки о стекло фонаря.

- Души моих врагов, - пояснила Сайме, обращаясь, казалось, к нему одному. - Или тех, кто пытался обмануть меня. Впрочем, некоторые таким образом платят мне за услуги.

Она широко раскинула руки, словно желая обнять световой столб, сделала глубокий вдох и замерла. От кровавого марева отделилось множество тоненьких щупальцев и протянулось к неподвижно стоящей фигуре, обвивая ее и постепенно обволакивая целиком. Вскоре Сайме стояла внутри багрового кокона, толстой пуповиной луча связанного со светом, бьющим из колодца. Лицо ее, с томно прикрытыми глазами, выражало полное блаженство. Зрелище показалось Максу омерзительным, было в нем что-то пугающе-непристойное, но одновременно завораживающее.

Крики душ зазвучали громче, теперь в них слышалась боль. "Она питается ими, - вдруг понял Макс. - Черт ее побери, не знаю, как, но она жрет их энергию, или что там еще? Проклятая гадина сосет их, как вампир, именно поэтому она такая молодая". Наконец, Сайме, видимо, насытилась и открыла глаза, произнеся краткое заклинание. Красный свет втянулся обратно в колодец.

- Если оват ослушается меня, его ждет та же участь, - произнесла Сайме, выходя из ограды. - Его душа никогда не увидит Тихую долину, и будет вечно жить в колодце Донна, страдающая и мятущаяся.

- Хорошо, я согласен, - медленно проговорил бледный Илья.

- Нет. Ты не подходишь. - Жрица обвела яростно сверкающим взглядом лица своих пленников. - Мне нужен он.

Длинный палец указал на Макса.

- Но это невозможно, без него мы не справимся, - крикнула Виктория.

- Выбирайте: либо вы погибнете все, либо он остается, - невозмутимо ответила Сайме и двинулась по тропе к выходу из леса.

- Не соглашайся, Макс, - горячо шептала Виктория. - Мы что-нибудь придумаем.

- Точно! Нельзя тебе здесь оставаться! - поддерживал ее Ромка.

Макс молчал, он уже все для себя решил.

На окраине рощи Сайме обернулась:

- Что ты решил, мальчик?

- Мне нужны гарантии, - холодно ответил Макс.

- Я не ошиблась в тебе, - удовлетворенно хмыкнула Сайме. - Ты станешь достойным оватом.

- Так какие гарантии? - настаивал Макс.

- Мы заключим договор, произнесем клятву и скрепим ее кровью. Я расскажу твоим спутникам о девушке и отпущу их, взамен ты останешься в Морнеметоне и станешь служить мне.

Не обращая внимания на протесты друзей, Макс ответил:

- Давайте быстрее.

- Пойдемте в дом, пригласила жрица.

В доме, полном странных и пугающих предметов, Сайме провела всех к столу, выдернула из кучи свитков и книг желтый от времени лист, развернула и подала Максу. Лист был испещрен непонятными знаками, напоминающими кельтские руны. Жрица вытащила из складок плаща маленький острый кинжал, полоснула им по своей ладони и поднесла руку к договору. Капли крови, упав на пергамент, расплылись, образовав сложный знак.

- Я клянусь соблюсти этот договор, в чем расписываюсь кровью, - проговорила Сайме, и передала кинжал Максу. - Теперь ты.

- Не подписывай! - отчаянно выкрикнула Виктория. - Ты ведь даже не понимаешь, что там написано!

- У меня нет выбора, - мягко улыбнувшись девушке, сказал он и провел кинжалом по ладони.

- Я клянусь соблюсти этот договор, в чем расписываюсь кровью, - сказал Макс, наблюдая за тем, как на пергаменте появляется второй замысловатый знак.

- Смелый мальчик, - усмехнулась жрица. - Сказывается благородная кровь. Теперь слушайте: я украла вашу подружку и доставила ее в замок Черной королевы.

- Но зачем? - изумился Илья.

- Мне хорошо заплатили.

- Кто? Черная королева? - спросил Макс.

- Нет, колдун по имени Рамир.

- Но этого не может быть! - пробормотала Виктория. - Он же…

- Он же умер, я сам его убил! - взвыл Макс.

- Не знаю, - пожала плечами Сайме. - Когда я видела Рамира, он был вполне жив и здоров. Такого могущественного мага убить трудно. Наверное, ты недостаточно старался, мальчик. Ничего, я научу тебя убивать.

Макс пропустил замечание жрицы мимо ушей, сейчас его занимало совсем другое.

- Зачем Рамиру понадобилась Аня?

- Я у него об этом не спрашивала. Ступайте в замок Черной королевы, там вы найдете вашу девушку. Я выполнила свою часть договора, вы свободны. Уходите. Мальчик остается.

- Пожалуйста! - неожиданно для самого себя взмолился Макс. - Понимаю, вас не интересовало, для чего Рамиру понадобилась Аня. Но вы же мудрая женщина, может быть, заметили что-то, о чем-то догадались? Помогите моей девушке, очень вас прошу!

- Любовь… - задумчиво протянула Сайме. - А понимаешь ли ты, что больше никогда не увидишь ее?

Макс опустил голову. Конечно, он все осознавал, ведь именно ради Ани он сейчас жертвовал собой.

- Что ж, - произнесла жрица, - вам не надо волноваться за жизнь девушки. Думаю, не ты один испытываешь к ней нежные чувства.

- Что-о-о? - взревел Макс.

- Колдун влюблен в девушку. Я поняла это по тому, как горели его глаза, когда он говорил о ней. А теперь прощайся с ними, мальчик. Мне больше нечего сказать.

Сайме отошла в сторону, предоставив Максу возможность в последний раз обнять своих друзей.

- Что ты наделал? - горестно вздохнула Виктория. - Как мы теперь без тебя?

- Ничего, выкрутитесь, - ответил Макс, передавая девушке свой мешок. - Вот, возьми, там Сфера. И спасите Аню.

Мысль о том, что Аня находится один на один с влюбленным в нее кровожадным магом, приводила его в неистовство. Сколько она сумеет продержаться против Рамира, одна, в замке, кишащем демонами? А что, если колдун, разозленный неуступчивостью девушки, убьет ее? Будет пытать? Отдаст демонам? Жуткие картины, одна за другой, всплывали в мыслях Макса, разрывая на части его сознание. Он стискивал зубы, остро чувствуя свою беспомощность.

- Прощайте, голубчик, - Сергей Иванович, крепко стиснув его руку, часто заморгал, чтобы скрыть набежавшие слезы. - Впрочем, почему же прощайте? Будем оптимистами: до свидания! Еще не все потеряно!

Ромка обнял Макса:

- Ты…это…постарайся выбраться. Мне нужен живой опекун!

Макс обменялся рукопожатиями с Гартом и Ильей, расцеловал Викторию, потом наклонился к Бульке, который во время прощания не отходил от него.

- Береги их, - прошептал он псу в самое ухо, обнимая мощную шею. - Охраняй.

Макс отпустил Бульку и выпрямился, тот наклонил голову и воззрился на него недоуменным взглядом.

- Все, долгие проводы - лишние слезы. Идите!

Макс остановился в дверях и смотрел, как его друзья садятся на серпенсов. Гермес, ящер Макса, мирно пощипывал траву вокруг дома. "Только он у меня и остался", - горько улыбнулся Макс. Виктория подняла руку в прощальном жесте и тронула своего дракона. Тот начал взбираться по склону оврага, остальные пошли за ним. Фигурки друзей погружались в темноту, превращаясь в неясные силуэты, а потом и вовсе слились с ночным мраком.

- А ты чего сидишь? - спросил Макс Бульку, который и не собирался трогаться с места. - Ну-ка, догоняй!

Пес нехотя вышел за порог, проплелся несколько шагов и остановился, укоризненно оглядываясь на хозяина.

- Давай-давай! - подбодрил его Макс, у которого сердце разрывалось при виде грустных глаз Бульки. - Ты им нужнее! Ну!

Ему пришлось резко прикрикнуть на пса, прежде чем тот медленно потрусил по склону. Сайме не торопилась отдавать Максу какие-либо распоряжения, и он уселся на пороге, с тоской глядя в ночь. Вдруг раздалось тяжелое сопение, и прежде чем Макс успел понять, что происходит, на него обрушился шквал слюнявых собачьих поцелуев. Булька, прибежав назад, приветствовал его так, словно не видел по меньшей мере год.

- Ты что наделал? - укорил его Макс. - Я куда тебя отправил, а? Почему вернулся, нехорошая ты псина?

- Не разрывай ему сердце, - раздался звучный голос Сайме. - Не гони его, все равно он не уйдет. Спасенный не может покинуть своего туур-амарта.

- Кого? - опешил Макс.

- Когда-то ты спас ему жизнь, верно?

- Ну да…

- Теперь ты - властелин его судьбы. Он не может уйти.

Жрица протянула Максу лепешку и кувшин с водой.

- Поешь, мальчик, и ложись спать. Завтра начинается твое обучение.

 

Глава 39

- Как ребенок? Когда он будет готов к инициации?

Коленопреклоненный Рамир, не рискуя поднять взгляд, мягко произнес:

- Я стараюсь, моя королева. Но он по-прежнему очень силен.

Черная королева поморщилась: боль, ставшая ее постоянной спутницей, сегодня грызла беспомощное тело особенно сильно.

- Что ты за колдун, если не можешь справиться с маленьким ребенком?

- Если бы вы разрешили применить пытку… - начал было Рамир.

- Нет, даже не заговаривай об этом! - резко оборвала его королева. - Мне нужно крепкое тело! Придумай что-нибудь другое! И зачем ты притащил в замок девчонку?

Рамир ощутил, как по спине поползли капли холодного пота. Он надеялся, что ослабевшая повелительница не обратит внимания на присутствие Ани.

- Хотел обмануть меня? - в голосе королевы насмешка переплеталась с нарастающей яростью.

- Нет-нет! - поспешил заверить ее колдун. - Не хотел беспокоить вас из-за пустяков.

- Присутствие Носителя в моем замке - пустяк?

- Она одна, и очень напугана. Девушка не сможет причинить никакого вреда.

- Допустим, - смягчилась королева. - Но зачем ты это сделал?

- Ваше величество…

- Постой! Серебристые волосы, синие глаза… - королева хрипло расхохоталась, но смех тут же перешел в надсадный кашель. Отдышавшись, она с трудом проговорила. - Так ты, оказывается, до сих пор не забыл свою маленькую лесную принцессу? Меня поражает твоя сентиментальность!

- Моя королева, Аня - точная копия Айрис. Когда-то вы обещали мне Лесную деву в награду за верную службу. Прошу вас, разрешите ей остаться.

- Но что ты будешь с ней делать? Дух Айрис ушел после битвы в Лиллигейте, и его невозможно вернуть на землю.

- Мне это и не нужно, - прошептал Рамир.

Не нужен ему дух Айрис! Достаточно того, что у этой смертной девушки то же нежное лицо, те же серебряные волосы, те же чистые синие глаза… Он завоюет ее сердце, растопит лед во взгляде, преодолеет отвращение, с которым Аня отшатнулась от него вчера. И будет счастлив. Его нелепое существование обретет смысл, потому что любовь - это то, ради чего стоит жить.

- Хорошо, - свистящим шепотом проговорила Черная королева, - ты заслужил награду, пусть остается. Иди.

Колдун легко поднялся с колен, поклонился и быстро покинул покои. Как свободно он двигается, как непринужденны его жесты! А ей совсем плохо, тело превратилось в невыносимую обузу. Оно разлагается, гниет, а в покоях поселился сладкий запах мертвечины. Королева закрыла глаза. Невыносимо! Когда же это закончится? Как унизительно, как непривычно зависеть от колдуна! Ничего, теперь, испытывая к ней благодарность, он будет стараться вдвойне. А девчонка пусть остается. Верных слуг иногда надо награждать. К тому же, она может пригодиться. А сейчас надо попробовать уснуть, во сне страдания словно стихают, становятся не такими острыми.

Рамир стремительно шел по длинному коридору. Проклятый мальчишка! Что же придумать такого, чтобы сломить его волю? Похоже, времени не осталось, королева совсем плоха. А теперь, когда рядом Аня, он должен заботиться о двоих. Страшно даже подумать, что сделают демоны с девушкой, лишись Рамир покровительства королевы. Нет, нужно действовать решительно! Колдун свернул в кишкообразный коридор, ведущий к комнате, в которой содержался Алан.

Ну вот, пожалуйста! Уснул, крепко сжав маленькие кулачки. Вокруг заходятся в истеричном вое волколаки, а он посреди этих леденящих звуков спит, словно в тишине родного дома. Хотя… уснул - значит, измотан до предела. Или нет? Может, наоборот, начинает привыкать к царящим здесь ужасам, и они уже не пугают его? Одни вопросы, нет ответа. Вглядываясь в бледное, с залегшими вокруг глаз тенями лицо мальчика, Рамир лихорадочно придумывал новый способ свести его с ума. Что поддерживает ребенка, что позволяет ему сохранить свое сознание? Память о доме, о колыбельных песнях матери, крепких, надежных руках отца. Надежда на встречу с родителями. Вот основа его силы. Если лишить его всего этого, Алан окажется абсолютно одинок, и тогда… Но как это сделать? Нужно хорошо подумать.

Рамир отпер решетку и безнадежно махнул рукой, призывая волколаков замолчать. Его самого раздражал этот неумолчный визгливый вой.

- Пошли вон!

Твари ловко выскользнули из комнаты и растворились в темноте коридора. Волколаки, вампиры, демоны всех мастей - это не способ. Надо искать новые пути. Ради себя и ради Ани. Аня… Мрачное лицо колдуна просветлело. Сегодня он еще не навещал ее. Сейчас он зайдет, посмотрит на девушку, попытается заговорить с ней, и может быть, даже дождется ответа. Подарит себе несколько мгновений счастья. А потом вернется в свою лабораторию и будет много часов подряд листать старинные фолианты, экспериментировать с зельями, искать способ справиться с упрямым мальчишкой. И вспоминать милое лицо той, ради которой он все это делает.

Девушка сидела в углу кровати, сжавшись в беззащитный комочек. На столе стоял поднос с нетронутым обедом. При виде Рамира она тихонько вскрикнула и легко соскочила на пол.

- Не бойся меня, любимая, я не причиню тебе зла.

- Тогда отпусти.

Рамир усмехнулся.

- Я не могу, за этой дверью множество демонов. Они разорвут тебя, как только поймут, что ты лишилась моей поддержки.

- Зачем я здесь?

- Чтобы быть со мной.

Аня прислушалась к чувствам колдуна. Радость встрече, неуверенность, страх. Почему? Чего он боится, бессмертный маг? Досада, на нее? Нет, не похоже. Жажда обладания… да, это уже по отношению к ней. Ко всему этому примешивалась слабая, робкая тень нежности. Похоже, он действительно не намерен причинить ей зло. Между тем, Рамир, присев на край кровати и внимательно изучая ее лицо, спросил:

- Почему ты боишься меня?

Несмотря на почти животный ужас и отвращение, которые охватывали ее всякий раз, когда она видела колдуна, Аня рассмеялась.

- А ты считаешь, что не можешь вызывать страх?

- Разве я не красив? - тихо проговорил Рамир. - Разве лицо мое так уж противно?

- Не знаю. Возможно, что твоя наружность хороша, но я вижу тебя иным. Я вижу твои чувства, и они не делают тебе чести.

- Тогда ты должна понять, насколько сильно я люблю тебя.

- В тебе нет любви, - твердо ответила Аня.

Рамир замолчал, прислушиваясь к себе. Разве то, что он испытывает к девушке, не любовь? А как же тогда это называется? Он готов свернуть горы ради одного только ласкового взгляда, а чтобы завоевать ответное чувство, способен затопить кровью всю землю! Что же тогда любовь, если не это?

- Ты ошибаешься, - сказал он. - Я люблю тебя.

- Это из-за любви ты похитил меня и насильно удерживаешь взаперти?

- Да.

- Любящий человек на такое не способен. Ты причиняешь мне боль.

- Но со временем ты привыкнешь, и тогда…

- Нет! - гневно перебила Аня. - Я никогда не привыкну к тюрьме!

- Ты полюбишь меня! - повысил голос Рамир.

- Невозможно полюбить по приказу! Ты мне не нужен!

- А кто нужен? Твой сопливый щенок? - разъярился колдун. - Так я убью его и принесу тебе на блюде его голову!

- Этот сопливый щенок уже один раз расправился с тобой, жаль, что не добил! - издевательски расхохоталась девушка.

Рамира захлестнула волна ненависти.

- Ты будешь сидеть здесь на хлебе и воде, пока не образумишься! - заорал он и кинулся к двери, из последних сил сдерживая себя.

Ему хотелось в этот момент заклятием лишить ее речи, слуха, зрения, растоптать, уничтожить, чтобы никогда не слышать больше этого насмешливого голоса, не видеть презрения в синих глазах.

Громко хлопнула дверь, в скважине заскрежетал ключ. Аня остановилась посреди комнаты, прижав руки к груди и коря себя за неосмотрительность. Ну, зачем, зачем она разозлила колдуна, что хотела этим добиться? В комнату вошел похожий на крокодила демон, к появлениям которого девушка уже успела привыкнуть, и молча унес поднос с едой. Теперь, в довершение ко всему, ее еще будут морить голодом. Ну и пусть! Какая разница, если отсюда все равно невозможно выбраться? Лучше умереть от истощения, чем стать добычей Рамира. Аню охватило странное безразличие ко всему, чувство безысходности сковало душу. Как холодно! Холод пробрался в сердце, холод охватил тело. Она зябко поежилась и опустилась на кровать. Спать, спать, чтобы хоть во сне забыть о готовящейся страшной участи.

 

Глава 40

"Как много потерь! Милана, потом Аня, теперь Макс. Сколько их будет еще? Кто из нас дойдет до конечной цели?" Над головой нависало низкое мрачное небо, и мысли под этим небом рождались только мрачные. Покачиваясь в такт ходу серпенса, Виктория погрузилась в тягостные раздумья, полностью отрешившись от окружающего мира. Остальные тоже молчали, сказывалась горечь от расставания с Максом, да бессонная ночь, проведенная в пути. Даже Ромка, обычно веселый и неунывающий, хранил угрюмое молчание. Лес плавно перешел в редколесье, затем впереди потянулась покрытая высокой травой степь. Однообразный пейзаж и хмурая погода лишь добавляли уныния, давили, вызывали чувство безысходности.

В середине дня ненадолго остановились, наскоро перекусили лепешками, запив их водой, и снова двинулись на восток. Виктория, ехавшая впереди, старалась сосредоточиться на дороге, напоминая себе, что должна отвечать за безопасность друзей и мужа. Серый дневной свет постепенно уступал место сумеркам, пришло время искать место для лагеря. Оглядываясь по сторонам, Виктория недовольно хмурила брови: ночевка в степи - дело опасное, их шатры будут видны отовсюду. Как назло, ни одного холма, ни деревьев, ни хотя бы густых высоких кустов вокруг не наблюдалось. "Придется располагаться здесь", - решила девушка и хотела было остановить серпенса, как он сам вдруг замер, издав раздраженное шипение.

- Ну, что там еще?

Виктория спешилась и обошла ящера, чтобы рассмотреть, что же заставило его остановиться. Прямо у передних ног дракона, жалобно пища, лежал маленький комочек. Опустившаяся темнота мешала разглядеть неведомое существо, и девушка осторожно наклонилась, на всякий случай держась за рукоять меча. Увиденное настолько изумило ее, что Виктория застыла на месте, не зная, как поступить, и не веря собственным глазам.

- Что ты нашла? - спросил Гарт, подходя к жене, и тут же громко воскликнул. - Откуда он здесь?

- Не знаю, - растерянно ответила Виктория. - Дракон чуть не растоптал его.

- Ой, ребенок! - восторженно завопил Ромка. - Маленький совсем!

На земле лежал замотанный в грязное тряпье малыш, видимо, он совсем обессилел от голода, и теперь только еле слышно похныкивал. Гарт потянулся к свертку и взял ребенка на руки.

- Осторожно! - предостерег Илья.

- Ты о чем? - удивился Гарт. - Чем может быть опасен такой маленький? Ему, наверное, и года-то нет!

- Откуда он взялся здесь, в степи?

- Возможно, его бросило какое-нибудь кочевое племя, - предположила Виктория.

- Ох, не нравится мне все это, - упорствовал Илья. - Лучше бы вы его не трогали.

- Но мы же не можем оставить его здесь, это убийство! - возмутился Гарт. - В конце концов, это всего лишь маленький ребенок, пусть даже из дикого племени.

Он прижал малыша к груди и отошел, всем своим видом давая понять, что дискуссия окончена.

Сергей Иванович уже разводил огонь, Илья, недовольно ворча, принялся устанавливать шатры. Гарт присел около костра, держа на руках ребенка.

- Он, наверное, голодный. Чем бы его покормить?

- Попробуй дать ему кусочек лепешки, - предложила Виктория. - Больше ничего подходящего у нас нет.

Ребенок недовольно отворачивал от огня свое бледное, с запавшими глазами, худенькое личико.

- Ничего, - ласково уговаривал его Гарт. - Сейчас ты согреешься, тебе будет легче.

Отломив от лепешки маленький кусочек, он поднес его к бескровным губкам малыша. Изможденное тельце содрогнулось и затряслось в безмолвном плаче.

- Не ест, - расстроенно произнес Гарт. - Может быть, он болен?

- И заразит нас всех! - сердито ответил Илья.

- Послушай, как можно быть таким бесчувственным? - разозлилась Виктория. - Неужели ты думаешь, что мы способны бросить в степи беззащитного ребенка, когда наш собственный сын…

Девушка не договорила, горло перехватила болезненная судорога, на глазах выступили слезы.

- Ну хорошо, хорошо, не буду, - примирительно пробормотал Илья. - Хотя… предчувствие у меня, понимаешь?

- Тогда держись от него подальше, - отрубил Гарт.

Илья поежился.

- Так я и сделаю.

Почти сутки проведя в дороге, все чувствовали себя утомленными, поэтому после ужина сразу же разошлись по шатрам. Понимая, что не в силах уснуть после стольких событий, воспоминания о которых камнем лежали на душе, Виктория вызвалась дежурить первой. Гарт улегся в шатре, устроив ребенка рядом с собой и заботливо накрыв его плащом. Вместе с ними улегся Ромка. Илья, опасливо поглядывая на малыша, отправился в другой шатер вместе с Сергеем Ивановичем. Вскоре над лагерем повисла сонная тишина. Виктория сидела около костра, прислушиваясь к ночным звукам, и пыталась хоть немного успокоить ноющее сердце. Появление малыша вызвало в душе мощный всплеск тоски по собственному сыну. Как он там? Жив ли еще? Может быть, Алана уже нет, он превратился в новое тело для Черной королевы? Пламя костра расплылось и закачалось, глаза наполнились слезами. Нет, нельзя сейчас раскисать! Виктория закусила губы. С Аланом все хорошо, она успеет вовремя и спасет своего мальчика. Нужно верить, иначе откуда взять сил для борьбы? Девушка провела рукавом по глазам, стирая непрошенную влагу, и чутко прислушалась: что-то было не так. Какой-то новый звук примешивался к треску костра и шуршанию травы под налетающим ветром. Тихий, еле слышный, он почему-то вызывал у Виктории панический страх. Или показалось? Нет, вот опять! Из шатра, в котором спал Гарт, доносилось равномерное чмоканье. На секунду девушка ощутила, что тревога тает, уступая место облегчению, и чуть не рассмеялась. Ну, конечно! Это, наверное, Ромка во сне шлепает губами! Тут же из шатра высунулась всклокоченная голова. Ромка, не открывая глаз, выбрался наружу и сонно сообщил:

- Я в кустики.

- Не уходи далеко! - напутствовала его Виктория.

Мальчишка, спотыкаясь, поплелся за шатер. Виктория освобожденно выдохнула. Нервы у всех на пределе, и у нее тоже, вот и мерещится всякое. Но тут она опять услышала тот же звук, он стал громче и требовательнее, словно кто-то в шатре жадно, захлебываясь, пил воду. Вернулся Ромка и полез было в шатер, но его остановил громкий шепот Виктории:

- Назад!

Ничего не понимая, мальчишка попятился, Виктория оттащила его подальше и подкралась к шатру. Отодвинув полог, она заглянула внутрь. Гарт крепко спал, лежа на спине и раскинув руки в стороны, а у него на груди, причмокивая и постанывая, шевелилось какое-то существо. Виктория вскрикнула и резко отдернула полог, пламя костра осветило шатер. Существо злобно зашипело и обернулось: с бледного детского личика на девушку уставились мертвые глаза. Окровавленные губы ребенка растянулись в хищном оскале, открывая невесть откуда взявшиеся длинные клыки. Виктория потянула из ножен меч. Ребенок, не переставая угрожающе шипеть, сжался в маленький комок, затем вдруг неожиданно прыгнул на девушку, вытянув вперед крохотные ручки с длинными синеватыми когтями. Виктория отшатнулась и упала на спину, а существо ловко опустилось ей на грудь, но в тот же миг, взвыв от боли, скатилось на землю. Виктория вскочила, ощущая жар, исходящий от висящего на шее распятия. Ребенок корчился в судорогах, выкатив глаза и издавая душераздирающие звуки. Гадливо передернувшись, девушка пригвоздила его мечом к земле. Тяжело дыша и чувствуя, как желудок сжимает приступ тошноты, Виктория наблюдала за конвульсиями существа, которое продолжало изо всех сил цепляться за жизнь. Оно обеими руками ухватилось за клинок, словно пытаясь извлечь его из себя, и визжало, визжало, визжало… Вдруг раздался какой-то всплеск, тварь замолчала и съежилась, ссыхаясь и уменьшаясь на глазах, пока не превратилась в горстку черного пепла.

- Святая вода, - пояснил Ромка, показывая Виктории опустошенный флакон, подаренный еще отцом Себастьяном. - Вампиры боятся святой воды.

- Гарт! - Виктория кинулась к шатру.

Ее муж по-прежнему спал, лежа на спине. На шее зияли кровавые отметины от клыков вампира.

- Проснись, проснись! - затормошила его девушка.

- Он без сознания, - сказал из-за ее спины Сергей Иванович.

- Что делать? - Викторию колотила дрожь, мысли путались, она как никогда была близка к истерике.

- Святая вода, - снова сказал Ромка, - у тебя за поясом есть флакон. Полей на раны, может, еще не поздно.

Трясущимися руками Виктория вытащила склянку, зубами вынула тугую пробку и вылила содержимое прямо на кровоточащие ранки. Вода вспенилась, будто закипев, лицо Гарта посинело, рот раскрылся, лицо перекосила безобразная гримаса. Тело выгнулось дугой, словно в припадке столбняка, затем обмякло и замерло. Виктория наклонилась и прижала ухо к груди мужа: сердце билось тихо и медленно.

- Помогло! - воскликнула она, отчаянно надеясь, что это правда.

- Нет, - тихо произнес профессор. - Раны не исчезли.

- Ну и что? - не поняла Виктория.

- Это значит, что он заражен и рано или поздно превратится в вампира.

Виктория, бессмысленно глядя в одну точку, села рядом с распростертым телом Гарта. Согнувшись и подтянув колени к подбородку, обхватила их обеими руками и принялась размеренно покачиваться вперед-назад, монотонно повторяя:

- Этого не может быть… этого не может быть…

- Что с ней? - испугался Ромка.

- Шок, - ответил Сергей Иванович.

Он протянул руку и поднял валяющийся на полу шатра флакон из-под святой воды. Перевернув его, вытряс на ладонь последние капли и провел ладонью по лицу девушки. Виктория вздрогнула, как человек, которого неожиданно разбудили, затем громко разрыдалась.

- Ничего, ничего, голубушка! Как-нибудь… - запричитал профессор, обнимая ее за плечи.

Немного успокоив девушку, он осторожно уложил ее рядом с Гартом, укрыл плащом и выбрался из шатра.

- А не опасно ее там оставлять? - спросил Илья, проснувшийся позже всех. - Вдруг Гарт ее… того… покусает?

- Не покусает, - сказал Сергей Иванович. - Он еще не вампир, а святая вода, надеюсь, замедлит процесс обращения.

- И когда он станет вампиром?

- Судя по тому, что мы знаем из легенд и сказок о вампирах, период обращения может продолжаться от нескольких дней до нескольких недель.

- А как он проходит? - спросил бледный испуганный Ромка.

- Я могу только предполагать, так же, как и вы, опираясь на мифы, легенды, да фильмы, наконец. Думаю, он скоро начнет бояться дневного света, потом станет днем впадать в состояние сонливости, проявляя активность исключительно по ночам. А когда окончательно обратится, отметины на шее исчезнут.

- Что нам теперь делать? - простонал Илья, хватаясь за голову. - Говорил же…

- Что делать - будет решать Виктория, - жестко перебил его профессор.

Слезы иссякли, рыдания больше не душили, пришло странное спокойствие. Виктория ласково обняла мужа, прижавшись щекой к широкой груди, и закрыла усталые глаза. Спи, родной. Будь что будет.

 

Глава 41

Бет - береза. Вертикальная линия, слева чуть выше центра к ней примыкает перпендикулярный отрезок. Луиш - рябина. Начертание знака похоже на предыдущее, только теперь отрезка два, и они равноудалены от центра. Фэйрн - ольха, снова прутик чертит значок на пыльной земле. Шалью - ива - знак, ниун - ясень - знак. Первая экме завершена. Повторить. Бет - береза, луиш - рябина…

Второй день Макс учил буквы огамики - тайного друидского алфавита. Булька сидел рядом и таращился на прутик, выписывающий в пыли диковинные значки. Четыре экме, в каждой по пять букв - ничего сложного, Макс запомнил их еще вчера, но Сайме приказала повторять еще раз. И вот теперь он сидел на земле в обществе верного Бульки, тупо твердя снова и снова: "мунн - виноград, горт - плющ…"

Макс потянулся и со вкусом зевнул. Нудное, однако, дело - обучение ремеслу друидов. Где-то сейчас его друзья? Вот бы оказаться рядом с ними! В задумчивости он водил прутиком по земле, превращая знак, изображающий иву, в кособокий домик. Потом над домиком появилось солнце, а рядом - весьма условный человечек. Булька предупреждающе хрюкнул, поддев руку Макса носом. Тут же голову охватил обруч невыносимой боли, тело свела мучительная судорога. Макс пытался заорать, но язык словно прилип к гортани.

- Ты нерадив, мальчик, - раздался над головой ровный голос.

Боль отступила, Макс отер со лба холодный пот и оглянулся на Сайме, которая усмехаясь повторила:

- Ты нерадив.

- Да я уже все выучил! - взвыл Макс, обиженный несправедливым замечанием.

- Никогда не перечь наставнице! - ответила жрица. - Посмотри мне в глаза.

Макс неохотно поднял взгляд. Под безмятежной синевой, изливающейся из глаз Сайме, плескалась, угрожая вырваться наружу, блеклая муть безумия.

- Яблоня! - резко проговорила женщина.

От неожиданности Макс на пару мгновений замешкался с ответом, и тело пронзила новая волна боли. В этот раз она длилась совсем недолго, но и этого хватило, чтобы ответы на вопросы жрицы начали выскакивать из него со страшной скоростью. Казалось, Сайме осталась довольна.

- Теперь ты понимаешь, что должен относиться к учебе серьезнее?

- Да, - покорно ответил Макс.

- Да, бандруи Сайме, - поправила его жрица.

- Да, бандруи Сайме, - повторил он следом.

- Теперь ступай в дом, приготовь ужин и принеси воды из ручья. Дорогу к ручью покажет Элоас.

Макс поднялся с земли и пошел в сторону дома, путаясь в длинных полах серого плаща. Сайме в первый же день его ученичества сказала, что теперь он должен все время носить одежду темного овата. Серый цвет символизировал, по ее словам, неопытность ученика. По правде говоря, Максу гораздо больше нравилась зеленая одежда, в которой щеголяли оваты Лесной обители. Серый, словно пропыленный плащ навевал на него уныние. К тому же, он оказался ужасно неудобным, Макс никак не мог привыкнуть к тому, что полы одежды все время тащились за ним по земле.

На крыльце дома разлеглась Элоас - огромная дикая кошка, повсюду сопровождавшая Сайме. Макс сильно подозревал, что это на самом деле демон, или полудемон, вроде Бульки, но спрашивать жрицу не стал, быстро уяснив, что она не любит лишних разговоров. Элоас вела себя по отношению к ученику своей хозяйки вполне индифферентно, на пса же слегка порыкивала, но не бросалась.

- Мне за водой надо, к ручью, - сказал ей Макс, вынося из дома большой глиняный кувшин.

Элоас лениво поднялась, грациозно потянулась и, мягко ступая, подошла к склону оврага. Там она остановилась, небрежно оглянулась на Макса и принялась легко подниматься наверх. Максу ничего не оставалось, как последовать за ней. Рядом пыхтел, старательно карабкаясь по склону, Булька. Ручей обнаружился в лесу, шагах в ста от оврага. Сначала Максу показалось, что вода в нем абсолютно черная, и он вопросительно взглянул на кошку. Элоас неторопливо подошла к ручью, опустила голову и принялась лакать. Макс зачерпнул горсть воды и понял, что она прозрачна и чиста, а обманчивое впечатление создается из-за черных листьев, которые устилают дно ручья. Он нашел ниже по течению удобный уступ и поставил туда кувшин, наблюдая, как ледяные струи со стуком устремляются в его узкое горло. Булька тоже напился из ручья и отправился бродить среди деревьев, тщательно обнюхивая жухлую траву и постепенно удаляясь от ручья. Макс тоже решил прогуляться и двинулся было туда, где то и дело мелькало зеленое пятно Булькиной шкуры. Элоас предостерегающе зарычала, Макс обернулся: кошка воинственно выгнула спину, готовясь к прыжку.

- Понял-понял, - успокаивающе забормотал Макс, возвращаясь к ручью. - Нельзя так нельзя…

Вернувшись в овраг, Макс принялся готовить ужин, и это показалось ему даже более сложным делом, чем занятия магией. Результатом его титанических усилий явилась горка кривых лепешек, кое-где пригоревших, а местами, наоборот, непропеченных. К ним прилагалось зажаренное на углях мясо, о происхождении которого Макс предпочитал не задумываться. Он был чрезвычайно горд собой, но его чувства омрачались беспокойством: как-то Сайме оценит его кулинарные начинания? Впрочем, волнения оказались напрасными. Видимо, жрица была неприхотлива в еде. Макс чувствовал себя измотанным и мечтал об отдыхе, но у Сайме были другие планы. Она приказала вновь заняться повторением огамики, только теперь буквы следовало чертить не прутиком на земле, а пальцами правой руки в воздухе. Жрица продемонстрировала Максу правильную последовательность вычерчивания каждого знака: вначале следовало изображать вертикальные линии, затем горизонтальные. При этом нужно было еще правильно стоять, держать голову под определенным углом и сосредоточить на знаках максимум внимания.

- Ступай, мальчик, - напутствовала его Сайме, перебирая в тонких пальцах пучки высушенных трав. - Постарайся избежать наказания.

Макс уныло поплелся на улицу, где его ждал довольный, нагулявшийся по лесу Булька.

- Ну что? - сказал ему Макс. - Приступим к нашим игрищам?

Пес сочувственно посмотрел на него и улегся на брюхо, приготовившись наблюдать за действиями хозяина.

Спина прямая, плечи расправлены, подбородок гордо смотрит вперед. Правая рука вытянута строго параллельно земле, кисть свободная, расслабленная, как у хорошего пианиста, готовящегося исполнить сложную пьесу. Глаза, не отрываясь, смотрят туда, где появляются невидимые знаки. Унн - утесник - рука не двигается, работает лишь кисть - указательный палец проводит вертикальную линию, затем два пальца перечеркивают ее посередине. Урах - вереск - спину держать, не сутулиться - вертикальная линия, которую пересекают три перпендикулярные прямые. Ийах - тополь - усталость сковывает все тело, невыносимо клонит в сон. Встряхнуться! Пальцы выводят в воздухе букву. Ийо - тис - как хочется спать! Вдох, выдох, теперь начать сначала. Бет - береза…

 

Глава 42

Создание убедительной иллюзии - дело довольно трудное, даже когда речь идет о неживых предметах. Колдун не без приятности усмехнулся, вспомнив ту девчонку, одну из семерых - как же ее звали? Кажется, Милена, или что-то в этом духе. Вот она обладала настоящим мастерством. Если бы не его старый приятель Карр'ахх, далеко бы пошла. А вот он, Рамир, никогда не увлекался иллюзорными картинками. Во-первых, всегда находились более важные задачи, во-вторых, не нравилась ему эта область магии. Смертоносные зелья, боевые заклятия, некромантия и демонология - вот занятия, достойные настоящего мужчины. А иллюзии - это для дам, таких, как та… вспомнил: Милана!

Однако сейчас Рамир горько упрекал себя за то, что не удосужился освоить тонкое искусство построения иллюзий. Только они - они одни - могли сделать возможной церемонию инициации, а значит, спасти и его самого. Все осложнялось тем, что требовалось создать иллюзию присутствия настоящих, живых людей. Нужно было точно скопировать их, а затем заставить картинки двигаться и действовать по определенному, придуманному колдуном, сценарию. План Рамира был хорош всем, кроме одного: его осуществление было почти невозможно. Колдун раздраженно пристукнул ладонью по столу. Ах, если бы тело королевы не было так безнадежно разрушено, если бы ее силы были прежними! Уж она справилась бы с иллюзиями играючи! Хотя… будь все именно так, никаких фальшивых картинок и не понадобилось бы!

Что ж, в конце концов, неужели он, могущественный маг, в свое время покоривший полмира, не сумеет создать какую-то жалкую обманку? Рамир раскрыл толстую книгу, обложку которой украшала переливающаяся всеми цветами радуги надпись: "Иллюзорный мир. Сотворение, сохранение". Нужно только набраться терпения, и все получится.

Целый день и половину ночи колдун провел, сгорбившись над книгой, вчитываясь в каждое слово и делая пометки на полях. Когда он, ощутив боль в спине и резь в глазах, наконец, оторвался от фолианта, за маленьким, похожим на бойницу, оконцем библиотеки стояла глубокая тьма. Несмотря на усталость, Рамир был доволен: он не зря потратил время. Многое стало понятным, и, пожалуй, он сумел бы уже сегодня сотворить какую-нибудь простенькую иллюзию. Например, ненадолго украсить стены комнаты разноцветными шелками. Возможно, это понравилось бы Ане. Колдун отрывисто рассмеялся ходу своих мыслей. В последние дни он все время думает о девушке, пытается оценить свои поступки с ее точки зрения. Кстати, как она там? Вчера он был очень рассержен ее словами, взбешен тем, что Аня решительно отвергла его. Может быть, голод - слишком суровое наказание? Вдруг девушка заболеет? Рамир ощутил беспокойство. Нужно пойти и посмотреть на нее. Глубокая ночь, Аня, наверное, спит. Ничего, он постарается не разбудить ее, просто убедится, что с ней все в порядке.

Подойдя к комнате пленницы, Рамир немного постоял, чутко прислушиваясь, затем отпер дверь и тихо вошел. Комната была погружена в темноту, колдун еле слышно щелкнул пальцами, сотворив крохотный огонек, и, держа его в ладони, приблизился к кровати, на которой угадывался силуэт лежащей девушки. Аня крепко спала, укрывшись шелковым покрывалом, которое едва заметно вздымалось на ее груди в такт легкому дыханию. Длинные волосы рассыпались по подушке, окружив голову девушки серебристой короной. Лицо Ани было спокойным и умиротворенным, кончики губ подрагивали, приподнимаясь в слабой улыбке, как будто она видела во сне что-то очень радостное и приятное. "Наверное, ей снится этот ублюдок", - подумал Рамир, мгновенно переходя от умиления красотой девушки к жаркой, обжигающей злобе. Колдун резко отвернулся, не в силах больше сдерживать ревность и завистливую ненависть к сопернику и опасаясь под их влиянием навредить Ане. Взгляд упал на стол, посреди которого стоял серебряный кувшин, накрытый белой лепешкой, которые утром по приказу Рамира демон принес в комнату пленницы. Хлеб был нетронут, кувшин полон. "Неужели она решила уморить себя голодом?" - в панике подумал колдун. Злоба растворилась, уступив место страху. Нет, он этого не допустит! Однажды он уже потерял свою возлюбленную, и теперь, когда судьба послала ему второй шанс, сделает все, чтобы этого не повторилось. Отныне никакой грубости, никаких угроз. Он уговорит ее переменить решение, осыплет подарками, если нужно, встанет на колени! Потому что он не сможет во второй раз пережить смерть любимой женщины. Это просто выше его сил: еще раз увидеть, как мертвеет прекрасное лицо, угасают синие глаза, услышать последние удары сердца, ощутить неживой холод тонкой руки.

Обуревающие его чувства, видимо, были так мощны, что донеслись до Ани. Длинные ресницы дрогнули, она беспокойно зашевелилась, просыпаясь. Рамир поспешно загасил пламя огонька, в темноте неслышно отступил к двери и мягко притворил ее, не желая пугать девушку своим внезапным ночным появлением. Спи, любимая!

Растревоженный посещением комнаты девушки, колдун понял, что не сможет уснуть, и решил навестить Алана. Его комната то освещалась яркими красными всполохами, то погружалась во тьму. Вокруг кровати, издавая громкое шипение, ползали чудовищных размеров змеи. Они то и дело поднимались и застывали в боевой стойке, угрожающе покачивая плоскими головами. Алан спал, и это несмотря на то, что одна из тварей кольцами обвилась вокруг его ног, а вторая угнездилась на подушке возле головы мальчика. "Все напрасно", - в который раз убедился Рамир, наблюдая за тем, как ребенок беспокойно вздрагивает во сне. Эти вздрагивания - единственное, чего он добился, запугивая Алана. Тем не менее, тот сохранил способность спать, черпая во сне новые силы. Сон…он становится сильнее после сна… что ему снится? Смутная мысль завертелась в голове колдуна, постепенно оформляясь в осознанную идею.

Рамир еще некоторое время понаблюдал за спящим ребенком, затем решительно развернулся и зашагал по мрачному коридору. Теперь и он может отдохнуть. Завтра предстоит большая работа.

 

Глава 43

Целый день прошел в пути, всадники настолько спешили, что ни разу не остановились на отдых. "Скоро Цитадель, - твердила себе Виктория, - Там помогут. Там обязательно помогут". Она в который раз обеспокоенно оглядывалась на Гарта. Бледный, с посиневшими губами и черными кругами под глазами, он тем не менее уверенно держался в седле. Несмотря на то что Виктория утром еще раз промыла раны на его шее взятой у Ильи святой водой, они выглядели воспаленными и до сих пор сочились свежей кровью. Поймав встревоженный взгляд жены, Гарт мрачно усмехнулся. В отличие от нее он нисколько не заблуждался насчет своего состояния, и теперь не испытывал ничего, кроме острой жалости: как она справится? Виктория даже не представляет себе, что ее ждет. Сумеет ли? Хватит ли у нее сил? И как она будет жить с этим потом?

"Святой воды осталось всего два флакона, - размышляла Виктория, - у Сергея Ивановича и у самого Гарта. Этого хватит, чтобы еще на некоторое время замедлить процесс обращения. Надолго ли? Все зависит от того, сколько еще организм Гарта сумеет сопротивляться инфекции. Господи, помоги мне! Я врач, и все знаю об инфекциях, но я ничего не понимаю в вампирах! Нет, лучше не думать об этом. Скоро Цитадель, там помогут". Она мысленно повторяла это снова и снова, как заклинание, вглядываясь вперед, ища глазами заветную крепость. Гиральд говорил, что Цитадель находится в трех днях пути от Морнеметона, но, учитывая то, что почти все первые сутки они двигались без отдыха, и сегодня целый день скачут, не останавливаясь, она должна вот-вот появиться.

Степь окутали полупрозрачные сумерки, приближалась ночь.

- Может быть, остановимся и разобьем лагерь? - предложил Илья.

- Еще чуть-чуть, - сквозь зубы процедила Виктория, погоняя серпенса.

- Салам алейкум, - негромко произнес кто-то справа от нее.

Виктория резко обернулась и увидела одетого в черное всадника на ящере, который, дружелюбно улыбаясь, ехал рядом с ней.

- Салам алейкум, - раздалось и с другой стороны.

Еще один человек в черном на драконе присоединился к путникам и поскакал рядом. Их появление было таким внезапным, что казалось, они возникли из воздуха. Виктория несколько мгновений приходила в себя, пытаясь оценить, опасны ли эти люди. Но Сергей Иванович сориентировался быстрей.

- Алейкум ассалам! - ответил он и изобразил нечто вроде поклона.

Мужчины сверкнули белозубыми улыбками, и старший из них обратился к профессору, видимо, решив, что тот главный в отряде:

- Мы - проводим вас в Цитадель воинов Аллаха. Имам Хасан ждет вас.

Крепость появилась впереди, когда вокруг уже совсем стемнело. Из ночной мглы воздвиглась белокаменная неприступная стена, медленно отворились ворота, и путники въехали внутрь. Первое, что бросилось в глаза - высокое здание с округлым куполом, окруженное тремя стрелами башен.

- Мечеть, - пояснил один из сопровождающих.

- Салам алейкум, путники! - навстречу неспешно вышел одетый в черное седобородый старик.

- Здравствуйте, - начала было Виктория, сообразив, что это и есть имам Хасан, но, не успев договорить, бросилась к Гарту, который, хрипя и задыхаясь, вдруг начал заваливаться на бок.

Девушка поддержала отяжелевшее тело мужа и, с помощью Ильи стянув его с серпенса, осторожно уложила прямо на землю. Глаза Гарта закатились, из горла вырывались судорожные вздохи, руки и ноги беспорядочно дергались. Старик склонился над ним, провел худой рукой по лицу, задержал взгляд на шее, затем сделал повелительный жест. Тут же двое мужчин подбежали к Гарту, подняли его на руки и понесли в сторону невысоких домиков с плоскими крышами, окружавших мечеть.

- Его укусил гуль? - спросил имам.

- Вампир, - ответила Виктория. - Вы сможете помочь?

Старик остановил на ней внимательный взгляд темных глаз.

- Нет. Он уже отравлен, обратной дороги для него нет. Пребывание на священной земле мучительно для твоего мужа.

- А Символ? - все еще не в силах расстаться с надеждой, спросила Виктория.

- Символ Аллаха лишь замедлит обращение. Но он будет причинять сильную боль. Почти невыносимую.

Гостей провели в один из низких домиков и принесли ужин: лепешки, жареную баранину и горячий ароматный чай. Виктории кусок не шел в горло, мысли о Гарте лишали ее аппетита. Не выдержав, она встала из-за стола.

- Я должна идти к мужу.

- Подожди немного, - имам Хасан сделал знак одному из воинов, тот молча вышел и вскоре вернулся, неся в руках темный сверток.

- Надень хиджаб, - сказал Виктории старик. - Это одежда, принятая в доме воинов Аллаха.

Девушка приняла от воина сверток, оказавшийся неким подобием длинного халата. Когда Виктория развернула одеяние и приготовилась облачиться в него, на пол упал кусок черной полупрозрачной ткани.

- Это никаб, - мягко улыбнулся старик. - По законам Шариата женщина может открывать свое лицо только перед мужем.

Виктория послушно прикрыла лицо до самых глаз и бесшумно выскользнула из дома, торопясь к Гарту. Едва войдя в комнату, освещенную слабым огоньком ночной масленой лампы, она поняла, что мужу совсем плохо: он метался в полубреду, нечленораздельно произнося обрывки каких-то слов, руки беспокойно перебирали складки одеяла. Лицо Гарта было белым, как бумага, вокруг лихорадочно блестевших глаз залегли черные тени. Щеки запали, под плотно сжатыми, странно яркими на бледном лице губами угадывались очертания зубов. Виктория присела на край кровати, взяла Гарта за руку, пытаясь придумать, как облегчить его муки. Дверь заскрипела, и в комнату вошел имам, держа в руках что-то блестящее. Он склонился над Гартом и надел тому на шею массивную золотую цепь, на которой висел знак полумесяца.

- Ля Иллах иль Аллах, - три раза проговорил имам.

Тело Гарта выгнулось дугой, рот раскрылся в безмолвном вопле, глаза налились кровью. Раны на шее, казалось, начавшие заживать, снова раскрылись и стали кровоточить. Виктория, мысленно проклиная собственное бессилие, крепче сжала руку мужа. Спустя несколько бесконечных минут его тело безвольно обмякло, глаза сомкнулись, дыхание выровнялось. Казалось, Гарт уснул.

- Будь сильной, женщина, - проговорил имам. - На все воля Аллаха.

Когда за стариком закрылась дверь, Виктория, до этого сдерживавшая слезы, тихо заплакала, потом сорвала с лица никаб и стала утирать им мокрые щеки. Неожиданно рука ее ощутила легкое пожатие. Пальцы Гарта, словно вытянувшиеся, с удлинившимися острыми ногтями, накрыли ее ладонь, погладили, затем охватили тонкое запястье. Муж открыл глаза и посмотрел на Викторию полным боли и тоски взглядом.

- Я не хочу становиться нежитью, - тихо, отчетливо проговорил он.

- Ты не станешь, - ответила Виктория.

С трудом, опираясь на руки, Гарт сел на постели, обнял жену и прижал к себе, зарывшись лицом в ее густые черные волосы.

- Бедная моя девочка, - прошептал он, - прости меня, но другого выхода нет. Я не хочу влачить существование немертвых.

- Этого не будет, - сказала Виктория, приникнув к широкой груди любимого, слушая, как бьется его сердце, и гадая, сколько же еще дней отпущено этому биению.

- Поклянись.

Она подняла к нему лицо, поцеловала сухие горячие губы и, глядя прямо в глаза, твердо произнесла:

- Клянусь.

 

Глава 44

Руки, еще недавно мучительно нывшие, теперь онемели и потеряли чувствительность, вызывая у Макса чувство страха: вдруг из-за того, что они много часов туго стянуты веревкой, начнется гангрена? Впрочем, простояв весь день на коленях, ног он тоже не ощущал. Голод, безжалостно впивавшийся в желудок, куда-то пропал, Макса понемногу охватывало безразличие ко всему. Перед глазами проносились черные точки, медленно сгущаясь в туманную дымку, и хотелось поскорее провалиться в спасительный обморок, принять забытье, как драгоценный подарок - избавление от мук. Мешало лишь присутствие Бульки, который время от времени приближал к его лицу мокрый нос и, сочувственно поскуливая, утыкался им в то щеку, то в ухо Макса. Ранним утром, перед рассветом, Сайме привела его в рощу, поставила на колени и привязала за руки к дубу так, что щека оказалась прижатой к шершавой коре.

- Ты должен ощутить магию дерева, мальчик. Воспользуйся своими знаниями.

О каких знаниях говорила жрица, Макс так и не понял. Он попытался спросить, но ответа не получил: Сайме покинула лес. По тяжелому смраду, доносившемуся из-за дуба, к которому он был привязан, Макс определил, что находится где-то неподалеку от колодца Донна. Идя сюда вслед за

Сайме по тропе, он заметил, что в центре рощи шуршащая под ногами опавшая листва имеет привычный коричнево-золотистый цвет, такой, как в его родном мире. Значит, летом деревья здесь зеленые. Сейчас, сосредоточившись на этой незатейливой мысли, Макс в который раз пытался сделать то, что потребовала от него жрица. "Воспользуйся своими знаниями"… а что он знает? Собственно, ничего, кроме огамического алфавита. Дуб - дур. Макс несколько раз мысленно произнес это слово. Ничего. Повторил его вслух. Ничего. Попытался было начертить пальцами знак, символизирующий дуб, да куда там! Руки, туго перетянутые веревкой, не слушались. Бесконечное количество раз повторяя слово "дур" на все лады и в комбинациях с другими словами огамики и не добившись никаких результатов, Макс в конце концов впал в тупое оцепенение. День давно перевалил во вторую половину, тени удлинились, неумолимо приближались сумерки. Сайме все не возвращалась. Максу было страшно оставаться в роще после наступления темноты. Можно было, конечно, попросить Бульку перегрызть веревки, но он опасался гнева жрицы. Когда Макс потерял уже всякую надежду на избавление от веревок, над головой раздался недовольный голос:

- Ты не выполнил мое задание, мальчик.

Несмотря на страх наказания, Макс почти обрадовался появлению Сайме: пусть делает с ним все, что угодно, лишь бы освободила руки! Он зажмурился и закусил губы, ожидая приступа боли, которым жрица карала его за недостаточное, по ее мнению, рвение в учебе. Но вместо этого он услышал полный страдания визг Бульки. Скосив глаза, Макс с ужасом увидел, что пес, извиваясь, катается по земле.

- Ты привык к боли, мальчик. Может быть, мучения твоего зверя будут более действенным наказанием? - спокойно произнесла Сайме.

- Прекрати! - заорал Макс. - Прекрати, он же ни в чем не виноват!

Визг прекратился.

- Ты свободен, - сказала Сайме, развернулась и неторопливо двинулась по тропинке к выходу из рощи.

Веревки, стягивающие руки, упали, и Макс, чувствуя себя парализованным, свалился на бок. Где-то рядом тяжело дышал Булька. Передвигаясь, как червяк, Макс подполз к нему. Пес лежал, свернувшись в клубок, трясясь мелкой дрожью. В собачьих глазах застыли слезы. С трудом подняв непослушную руку, Макс кое-как погладил лобастую голову. Булька ответил благодарным взглядом.

Посидев некоторое время рядом с псом, Макс ощутил, как в руках понемногу начинает восстанавливаться кровообращение: под кожей забегали щекотные мурашки. Он начал усиленно двигать отечными, посиневшими руками и ногами, стараясь как можно быстрее вернуть им подвижность. Теперь к конечностям прилила тупая ноющая боль. Не обращая на нее внимания, Макс прикрыл глаза и попытался нащупать энергию окружающего пространства. Обнаружив тоненькую ниточку, тянущуюся от земли, он сосредоточился на ней и потянул ее к себе, присоединяя к своей энергии и чувствуя облегчение от этой подпитки. Когда боль в руках и ногах немного утихла, Макс положил обе ладони на спину Бульки и принялся лечить его, делясь с псом почерпнутым из земли зарядом. Вскоре тот перестал дрожать, лизнул Макса в щеку, бодро вскочил на ноги и, то и дело оглядываясь, устремился к тропинке.

- Подожди чуть-чуть, - попросил его Макс.

Он подошел к дубу и погладил коричневую, покрытую трещинками, кору. Закрыв глаза, Макс обнял дерево и прижался к нему, стараясь ни о чем не думать, а просто ощущать исходящую от него энергию. Он почувствовал, как силовые нити тянутся от дуба к его пальцам, но, вместо того, чтобы впитать их в себя, послал дереву свою энергию. Теперь он ощущал жизнь, текущую внутри дуба, слышал течение соков там, внутри, под толстой корой. Но этого было недостаточно, и Макс, мысленно произнеся "дур", одновременно представил себе обозначающий его знак. Буква, четко отпечатавшись в его сознании, горела перед закрытыми глазами. Ощущая полное слияние с деревом, Макс прижал лицо к его стволу и как будто перенес горящий знак внутрь дуба, словно вместе со своей энергией отдавал ему и часть своего сознания. И дуб откликнулся, поделившись своей тайной, впустив его в святая святых своей жизни. Не открывая глаз, Макс увидел мерцающий бледно-голубой поток, снизу вверх пронизывающий ствол, устремляющийся в ветви, затем снова возвращающийся вниз. Кончики пальцев защипало, и Макс внутренним зрением заметил, что на них осели крохотные, почти микроскопические, искорки, отделившиеся от общего потока, циркулирующего внутри дуба. Открыв глаза, он оторвал руки от ствола и удивленно осмотрел их. Пальцы как пальцы, ничего особенного. Макс пожал плечами, еще раз погладил дерево, испытывая к нему благодарность, и повернулся к Бульке. Тот, сидя на тропе, ответил недовольным взглядом и даже слегка порычал, призывая поскорее уходить из этого жуткого, плохо пахнущего места.

- Идем-идем, малыш, - успокоил его Макс и зашагал по тропинке.

Подходя к дому Сайме, он слегка замедлил шаг, не решаясь показываться ей на глаза. Но жрица сама вышла на крыльцо и, облокотившись о дверь, наблюдала за его приближением.

- Покажи руки, - сказала она, когда Макс, не зная, как себя вести, остановился в паре шагов от крыльца.

Он послушно вытянул руки. Сайме осмотрела пальцы и, казалось, осталась довольна.

- Теперь начерти в воздухе знак дуба.

Вертикальная черта, справа к которой примыкают посередине под прямым углом два отрезка. "Дур", - мысленно произнес Макс, выводя в воздухе знак, и тут же ощутил, как рука наливается неведомой силой. Буква огамики наконец получила свое истинное значение, приобрела магический смысл. Наваждение длилось недолго, но Макс успел в полной мере ощутить восторг от своего открытия.

- Ты выучил свой урок, - произнесла Сайме. - Первый шаг сделан, мальчик.

 

Глава 45

Длинный пергамент был испещрен знаками заклинания. Второй день Рамир неустанно трудился над созданием правдоподобной иллюзии. Теперь, перечитав еще раз написанное, он удовлетворенно вздохнул и отложил свиток. Конечно, работу еще нельзя было считать завершенной, заклинание требовало серьезных исправлений и уточнений. Но основа была заложена. Теперь можно переключиться на другие дела. Рамир встал из-за стола и принялся рыться на полке, отыскивая нужную книгу. Наконец, он выдернул из груды фолиантов старенький томик, на котором было написано: "Природа сновидений. Способы воздействия на спящего". Колдун уселся в кресло и погрузился в чтение.

Он оторвался от книги, лишь когда в комнате стало совсем темно. Рамир зажег лампу, но первая же попытка продолжить чтение вызвала резкую боль в утомленных глазах. Колдун с сожалением захлопнул прочитанный наполовину том и вышел из библиотеки. Немного поразмыслив, он решил навестить Аню. Но не пройдя и половины пути до комнаты своей пленницы, услышал зазвучавший в сознании голос королевы, которая потребовала его к себе.

В покоях стоял полумрак, призванный скрыть неприглядную картину разложения, которому подвергалось тело повелительницы. В углах дымились кадильницы, но даже их удушливый сладкий аромат не мог перебить поселившегося здесь запаха гнили. Превозмогая отвращение и стараясь придать лицу выражение благоговейной покорности, Рамир подошел к кровати и встал на одно колено.

- Моя королева…

- Хватит лести, - болезненно поморщилась та. - Скажи лучше: когда?

- В самое ближайшее время, ваше величество. Думаю, я нашел способ подготовить Алана к инициации.

- Расскажи, - в голосе королевы появились оживленные нотки.

- Мальчик черпает силы в своих снах. Я постараюсь изменить его сновидения и превратить их в кошмары. Потом, когда его сознание достаточно ослабеет, покажу ему гибель родителей.

- Во сне?

- Наяву, моя королева. Я создал заклинание, вызывающее яркую, подробную иллюзию. Ребенок не сможет отличить ее от реальности.

- Сколько времени тебе нужно, чтобы закончить работу?

- Еще три дня, ваше величество.

- Хорошо. Я постараюсь продержаться. Иди.

Королева прикрыла глаза и сделала рукой жест, означающий, что она отпускает колдуна. Поклонившись, Рамир попятился к двери, и уже было открыл ее, когда его настиг насмешливый вопрос:

- А что с твоей неприступной красавицей?

Колдун медленно проговорил:

- Она не сможет помешать мне, ваше величество. Аня - моя награда за верную службу, вы сами это сказали.

- Да, но постарайся сделать так, чтобы это не отвлекло тебя от главной цели.

- Нет-нет! - воскликнул Рамир, видимо, с излишней горячностью, потому что его слова вызвали у королевы смешок.

- Влюбленный убийца - забавно. Ты свободен. Но помни…

Не договорив, она закашлялась и замахала на колдуна руками. Еще раз поклонившись, тот наконец вышел за дверь, с облегчением переводя дух. Обошлось…

Теперь можно пойти туда, куда его неотвратимо влекло каждую минуту, каждую секунду, каждое крошечное мгновение. Увидеть ту, которая стала смыслом существования, центром бытия, последней надеждой.

Аня не спала, она сидела у стола, вертя в руках серебряную безделушку. При появлении Рамира она подняла глаза, в которых не отразилось ни страха, ни смятения.

- Здравствуй, любимая, - голос предательски сорвался, выдав снедающее его волнение.

- Здравствуй…

- Ты сегодня так печальна, - Рамир осторожно подошел к столу и присел рядом с Аней.

Девушка невесело усмехнулась:

- А чему мне радоваться?

Несмотря на грусть, звучавшую в ее голосе, колдун внутренне возликовал: Аня разговаривает с ним, она перестала его бояться!

- Я принес тебе подарок, - он торопливо вытащил из кармана бархатный мешочек, раскрыл его, вынул усыпанную алмазами брошь в форме шестиконечной звезды и вложил ее в ладонь девушки.

Аня безо всякого интереса посмотрела на украшение и отложила его на столик.

- Тебе не нравится? - огорчился Рамир. Он так тщательно, с таким трепетом подбирал подарок, а она даже не улыбнулась, приняв его. Впрочем, хорошо уже то, что приняла.

- Красиво, - равнодушно ответила Аня.

- Может быть, тебе что-нибудь нужно? - продолжал допытываться колдун. - Скажи, я готов сделать для тебя все!

В глазах девушки мелькнула искорка надежды.

- Тогда отпусти меня.

- Милая, только не это! Попроси что-нибудь другое!

- Мне больше ничего не нужно, - вздохнула Аня.

- Но ты не отказываешься со мной говорить? Я не прошу у тебя ничего, только не прогоняй меня, - умоляюще, чувствуя, как замирает в груди сердце, произнес Рамир.

- Хорошо, если хочешь, давай поговорим, - ответила девушка. - Скажи: почему именно я?

- Когда-то я любил прекрасную женщину и потерял ее. Ты похожа на нее так, словно вы сестры-близнецы.

- Расскажи мне о ней.

Она хочет услышать его историю! Колдун ощутил себя почти счастливым. Медленно, стараясь подбирать слова, чтобы не испугать Аню, он принялся рассказывать ей о Лесной деве. На середине рассказа он сбился, поняв, что не сумеет объяснить этой чистой, доброй девушке, почему во имя любви залил весь мир кровью. Он и сам сейчас не понимал этого. Рамир замолчал. Аня, внимательно слушавшая его, спросила:

- А что было дальше?

- Потом, - помрачнев, нехотя бросил колдун.

- Это так красиво, - мечтательно улыбнулась девушка. - Лесной народ, ткани из серебряной паутины, песни, вино из дикого винограда…

- Да, - запнувшись, выдавил Рамир, не зная, как признаться, что всего этого больше нет.

Он уничтожил Лесное королевство, гордый бессмертный древний народ перестал существовать. По его, Рамира, вине погибла Айрис - Лесная принцесса, дочь короля Айдина - та, ради которой была развязана эта бессмысленная война. Рассказать об этом Ане? Нельзя. Он не хочет больше видеть, как синие глаза загорятся презрением и ненавистью. Именно таким был последний, предсмертный взгляд Айрис. Она ушла с проклятием на устах. Нет, больше он такого не допустит! Рамир встал и поклонился девушке.

- Ты устала, любимая. Я пойду, тебе надо отдохнуть.

Он быстро вышел, почти выбежал, из комнаты. Аня проводила его изумленным взглядом. Странно. Сегодня она не уловила в его чувствах ни тени злобы или жестокости. Не было в нем и той жадной, животной страсти, которая так пугала ее. Она ощущала лишь нежность, грусть, трепетные сомнения. И над всем этим реяло терзающее колдуна мучительное, почти невыносимое чувство вины.

 

Глава 46

Под утро дыхание Гарта стало спокойнее, губы утратили неестественную яркость, и Виктория, которая всю ночь провела у его постели, задремала, не выпуская из рук его ладонь. Ее разбудил приход имама, который тихо поманил девушку за собой. Прикрыв лицо платком, Виктория, стараясь не разбудить мужа, тихо выскользнула за дверь.

- Вы должны идти на юг, - сказал ей старик. - Через два дня пути выйдете к следующей Цитадели.

Виктория молча поклонилась. Ей показалось, что имам хочет сказать что-то еще, но отчего-то медлит.

- Ты можешь оставить своего мужа здесь, - наконец, решился он. - Мы позаботимся о нем.

- Нет, - спокойно ответила девушка.

- Ты понимаешь, какую ношу берешь на себя?

- Понимаю.

- Храни тебя Аллах, дитя. На все его воля.

Скорбно покачивая головой, имам удалился. Виктория отправилась к друзьям и нашла их завтракающими в комнате профессора. Перекусив немного, она взяла пару лепешек и пиалу, полную горячего чая, и отнесла все это Гарту. Муж спал, дыша так тихо, что в первую секунду сердце Виктории подскочило и забилось где-то у горла, не давая вдохнуть и причиняя острую боль: ей показалось, что Гарт мертв. В следующее мгновение она поняла, что ошиблась, и сделала попытку разбудить мужа. Это удалось не сразу. Наконец, разбудив его, Виктория предложила ему завтрак. Гарт решительно отказался, было заметно, что вид еды вызывает у него отвращение. Вообще, он был очень слаб, двигался медленно и как-то вяло, хотя старался изо всех сил не показывать своего недомогания.

Проводить путников вышли все обитатели Цитадели. Суровые бородатые воины прикрепили к седлам мешки с провизией, открыли ворота и подняли руки в прощальном жесте. Расставание вышло мрачным: всех угнетала болезнь Гарта. Виктория то и дело оглядывалась на мужа, боясь, что тот не удержится в седле. Но Гарт, несмотря на бледность и раны на шее, уверенно двигался вперед.

Красное светило было по-осеннему холодным, в лицо дул резкий порывистый ветер. Степь постепенно сменилась холмистой местностью, на которой росли чахлые кусты и редкие уродливые деревца, листва которых облетела и черными островками лежала в жухлой траве.

Во второй половине дня Виктория решила сделать привал. Расположившись с подветренной стороны холма, путники пообедали и отдыхали, сидя на сухой траве. Ромка лежал на спине, закинув руки за голову и глядя в фиолетовое небо, по которому быстро неслись клочья облаков. Виктория не сводила глаз с Гарта, который, отказавшись от обеда, лег в тени большого валуна и закрыл глаза. Девушке показалось, что муж моментально погрузился в крепкий сон. Она села рядом, чувствуя усталость после бессонной ночи и, облокотившись на валун, тоже задремала. Резкое шипение серпенсов вывело ее из забытья.

- Ох, черт возьми! - заорал Ромка, вскочив на ноги и указывая пальцем вверх.

Виктория подняла голову: прямо на них стремительно неслись черные крылатые твари.

- Упыри! - выдохнул профессор.

Девушка рванула из-за плеча арбалет и выстрелила в летевшего первым огромного оскаленного монстра. Болт пробил плечо, но ничуть не замедлил движения упыря, лишь еще больше озлобив его. Истошно заверещав, вожак спикировал на Викторию и забил кожистыми крыльями прямо перед ее лицом, протягивая к девушке украшенные кривыми когтями лапы. Виктория выхватила меч, краем уха уловив Ромкин испуганный крик. Упырь медлил, не рискуя подлетать слишком близко и выбирая удобный момент для решительного нападения. Неожиданно Илья подскочил к Гарту, который даже не проснулся, и принялся его трясти.

- Вставай, вставай же!

Гарт открыл глаза, обвел взглядом стаю упырей и медленно поднялся. Не делая попыток выхватить оружие, он спокойно двинулся к тварям. Встав между Викторией и нападающим на нее упырем, Гарт замер, стараясь поймать взгляд монстра. Из его горла вырвалось какое-то странное шипение, на которое вожак ответил гортанным выкриком. Затем закричали остальные упыри и, захлопав крыльями, поднялись высоко в воздух. Сделав круг над головами людей, твари взмыли в небо и вскоре исчезли из виду.

- Что это было? - с трудом переводя дыхание, спросил Сергей Иванович.

- Кажется, они признали своего, - дрожащим голосом ответил Илья.

- Поехали, - оборвал его Гарт.

Виктория молча, ни на кого не глядя, оседлала своего серпенса и двинулась вперед. Ей было очень страшно: скоро наступит момент, когда Гарт не сможет сдерживать кровожадный инстинкт. И как угадать: когда? Как успеть защитить друзей? Теперь только она несет ответственность за их жизни. Имеет ли она право подвергать их опасности?

Вечером, остановившись на ночлег, Виктория взяла у Сергея Ивановича флакон со святой водой и промыла раны на шее мужа. Как только первая капля коснулась его кожи, Гарт мучительно захрипел и упал на спину, заходясь в судорожном припадке. Виктория, не зная, как облегчить его страдания, молча сидела рядом, держа дергающуюся руку. Через некоторое время Гарт затих и раскрыл глаза, белки которых покрылись тонкой красной сеточкой лопнувших сосудов.

- Возьми у меня флакон, - тихо сказал он.

- Да, конечно, - прошептала Виктория. - Это на завтра.

- Нет, - спокойно проговорил Гарт. - Это последний, оставь его.

- Зачем?

- Ты знаешь зачем.

Виктория, до боли закусив губы, приняла из рук мужа последний флакон со святой водой и бережно опустила его в карман куртки. Она знала, зачем будет хранить его. И это было очень страшно - знать.

 

Глава 47

Научившись ощущать магию деревьев, Макс неустанно практиковался. Теперь Сайме не приходилось привязывать его, он с самого утра уходил в рощу и там, прислонившись к стволам, впитывал магические токи. У него получалось все лучше и лучше. Он узнал, что магия дуба имеет бледно-голубой цвет, а внутри березы струится яркий солнечно-желтый поток. Виноград дарил ему темно-фиолетовую, почти черную, магическую пыль, рябина рассыпала багряные искорки, а в ольхе таился фонтан сочной зелени. Каждый раз, соприкоснувшись с магией дерева, Макс сохранял в себе ее частицу. Теперь он мог вызвать ее, мысленно произнеся название огамической буквы и начертав в воздухе соответствующий знак. Проникнув в тайны всех священных деревьев, он начал экспериментировать с сочетаниями знаков, творя новые, непонятные ему самому, подчас совершенно дикие заклинания. Сайме пока не вмешивалась в его действия, не пыталась обучить, лишь наблюдала издали, время от времени удовлетворенно кивая. Так Макс выяснил, что последовательно сотворенные знаки ивы и плюща создают заклинание, с помощью которого можно оживить траву и управлять ею. А если начертать эти знаки в обратном порядке, то это заставит двигаться корни деревьев. Конечно, все эти заклинания были еще слабенькими и не всегда работали. К тому же ему еще ни разу не удалось сохранить их действие больше минуты. Но он повторял их снова и снова, забыв обо всем и упиваясь творимым волшебством.

Ограничивать себя только буквами огамики показалось Максу слишком скучным и примитивным, и он пробовал найти магические токи в других растениях - кустарниках, травах и цветах. Оказалось, что далеко не все они обладают магией. Чаще всего, прикоснувшись к очередной травинке, Макс чувствовал лишь течение жизненных соков, природной энергии. Но иногда случалось, что крохотный невзрачный цветок или тонкая, беспомощная на вид былинка таили в себе мощные запасы магической силы. Для таких растений он изобретал новые знаки, спрашивал у Сайме названия, бережно прятал новое открытие в тайниках своего сознания.

В один прекрасный момент во время прогулки по лесу Максу пришло в голову, что пора приниматься за изучение магии живых существ. Он рассуждал очень просто: если существо - демон, значит, оно обладает магической силой. А как она выглядит? Проникнув в магические потоки демона, можно понять, что он умеет и перенять его возможности. Оглянувшись по сторонам в поисках подходящего объекта для исследований, Макс увидел Элоас, лениво развалившуюся на траве в десятке шагов от него. Огромная кошка давно уже перестала неотступно преследовать его, каким-то образом почуяв, что Макс не собирается сбегать, и теперь наблюдала за ним издалека, больше для порядка, чем всерьез. Захваченный новой идеей, Макс решительно направился к Элоас и торжественно возложил руки ей на голову, мысленно произнося ее имя. Сознание тут же погрузилось в серебристо-серый магический поток невиданной мощи. Захваченная врасплох кошка, никак не ожидавшая такой наглости, какое-то время лежала неподвижно. Затем в серебристый поток неожиданно вплелись черные струи, ударив по сознанию Макса и на мгновение поглотив его целиком. Погрузившись в вязкую темноту, он впервые осознал смысл выражения "черная магия". Магическая сила Элоас растворяла его, лишала тела и души, несла куда-то и наконец выкинула на задворки бытия, оставив изнемогать от боли. Вырвавшись из потока, Макс отчаянно заорал и обнаружил себя валяющимся на траве, у лап воинственно оскалившейся кошки. Где-то рядом хохотала Сайме.

- Куда же ты полез, мальчик? - спросила она, когда к Максу частично вернулись зрение, слух, а заодно и способность мыслить. - Элоас - существо, насквозь пронизанное мощнейшей магией Мрака. Пусть она всего лишь полудемон, но ей подвластны очень древние и могущественные силы. Элоас - одна из существовавших до времен.

- Кто такие существовавшие до времен? - тут же поинтересовался Макс, моментально забыв о своем неудачном опыте.

- Я расскажу тебе, но позже. Сегодня ты и так многому научился. Запомни одно: проникнуть в магию живого существа может лишь опытный волшебник. Ты же пока еще не готов. К тому же, Элоас не настолько привыкла к тебе, чтобы впустить в свои тайны.

К Максу подбежал встревоженный Булька, обследовавший рощу на предмет съедобной травы. Макс мысленно порадовался, что пес не видел его столкновения с кошкой, иначе драки было бы не избежать. Он ласково обнял Бульку за шею и вдруг подскочил, пораженный новой мыслью.

- Да, это не опасно, - подтвердила Сайме. - Спасенный охотно поделится своей магией с туур-амартом. К тому же, тебе полезно будет узнать своего друга получше.

Жрица развернулась и, посмеиваясь, пошла прочь по тропе в сопровождении недовольно фыркающей Элоас.

- Ну что, малыш, ты-то не обидишься на меня? - спросил Макс, прикасаясь к голове пса.

Зверь уселся на землю и прикрыл глаза с выражением полнейшего блаженства на морде. Поначалу у Макса ничего не получалось, потом он сообразил, что нужно, наверное, мысленно произносить истинное имя Бульки. Как только в сознании прозвучало слово "Кербер", он увидел широкий магический поток, пронизывающий тело пса. Теперь Макс убедился, что Булька - действительно демоническое животное. Тьма, таившаяся в нем, мягко волнуясь, проникала в сознание Макса. Мощь создания Мрака поражала воображение: пес был настоящим генератором демонической силы. Но Макс почему-то не испытывал страха перед могуществом животного, которое так доверчиво позволило ему прикоснуться к источнику своей магии. Пес сидел тихо, не выражая недовольства вторжением, и Макс решил попробовать увидеть его сознание. Его с самого начала интересовал вопрос: почему Кербер, созданный для того, чтобы убивать, полудемон, неспособный любить, привязан к нему, человеку, словно маленький безобидный щенок? Макс, наделенный даром понимать язык животных, много раз пытался говорить с Булькой, но всегда терпел фиаско. В конце концов, он сделал вывод, что с псом нужно разговаривать на каком-нибудь особенном языке демонов, и прекратил попытки. Теперь же, двигаясь наугад в вязком магическом течении, он мысленно звал Бульку и прислушивался в ожидании ответа. Вдруг в непроглядной тьме промелькнула яркая серебристая искорка, затем еще одна, и еще… Светлые огоньки неизвестной магии плясали в черном потоке, складываясь в причудливый узор. К Максу постепенно приходило понимание.

Спустя несколько мгновений Макс отнял руки от головы пса и уселся рядом с ним на сухую траву.

- Так ты мутант, бродяга? - весело спросил он, обнимая мощную шею Бульки.

Теперь он знал о своем друге все. Пес действительно родился в стае Керберов, но со щенячьего возраста отличался от всех остальных. Когда его братья и сестры учились охотиться и убивать, Булька вынюхивал в лесу съедобные травы и мастерски выкапывал вкусные корешки. Вожак стаи несколько раз пытался загрызть странного щенка, но мать Бульки самоотверженно бросалась на защиту своего детеныша. Благодаря ее опеке Булька выжил и превратился в сильного здорового пса, сохранив при этом любовь к вегетарианской пище. Он мог постоять за себя в случае опасности, но инстинкт убийцы, толкающий демонических животных на страшные кровавые подвиги, у него напрочь отсутствовал. Однажды в лес пришли высшие демоны и устроили облаву на Керберов, из которых получались великолепные охранники. Они поймали и увели мать Бульки. Так он остался в стае один, без поддержки, и вожак, не рисковавший драться сразу против двоих, воспользовался случаем и напал на него. Стая приняла сторону сильнейшего, и травоядного Кербера ждала бы неминуемая смерть, если бы не вмешательство Макса. Теперь пса переполняла благодарность и любовь к спасителю. Все это Макс узнал, исследуя магическую ткань и сознание Бульки. Единственное, чего он не сумел понять - откуда в полудемоне взялись многочисленные вкрапления светлой магии, которые и сделали его менее кровожадным, чем остальные соплеменники. Одно он знал наверняка: Булька обладает чуждой демоническим животным магией с самого рождения. Не умея объяснить этого явления, Макс предположил, что произошла какая-то генная мутация, в результате которой на свет появился щенок, отличающийся от своих братьев и сестер. Теперь Макс, и раньше безгранично доверявший своему псу, радовался, получив подтверждение его доброты. Он трепал Бульку за уши, дул в смешно морщащийся нос и оглаживал зеленую шерсть. Огромный жуткий зверь, счастливый оттого, что обожаемый хозяин проявляет к нему столько внимания, блаженно поскуливал и смотрел на Макса взглядом, выражавшим одну лишь любовь, полную и абсолютную, необъятную, как Вселенная.

 

Глава 48

Заклинание иллюзии было готово. Рамир предусмотрел все: внешность персонажей, их манеру двигаться и говорить, характерные жесты каждого. Ему пришлось прибегнуть к помощи демонов-перевертышей, способных превращаться в любое живое существо. Найдя Викторию, Гарта и остальных, перевертыши приняли их облик и вернулись во дворец. Копии были такими точными, что Рамир даже начал подумывать о том, чтобы отказаться от использования иллюзии и поставить сценку с участием демонов. Но по трезвом размышлении решил не рисковать: слишком сильна была исходившая от перевертышей демоническая энергия. От них так и веяло Мраком. Ребенок мог это почувствовать, поэтому колдун продолжал трудиться над сложным, многоуровневым заклинанием. И вот наконец оно лежало перед ним - длинный свиток, покрытый замысловатыми значками. Рамир с гордостью ученого, сделавшего новое открытие, любовался своим творением, жалея лишь о том, что не может поделиться им с Аней. Девушка не одобрит цели, с которой оно было создано, пожалеет Алана, а от Рамира отвернется с отвращением. Она никогда не поймет, что все это делается ради нее. Лишь когда Черная королева обретет новое тело, а с ним и силу, Рамир будет спокоен за свою и Анину безопасность. К тому же, во время работы над заклинанием, колдуна захватило любопытство естествоиспытателя: получится или нет? Сможет ли он? Как всегда, Рамир был вне морали и совести. Цель оправдывает средства, а настоящий маг должен быть выше таких понятий, как добро и зло. По такому принципу он жил всегда, вот только рядом с Аней выходило по-другому. Хотелось чем-то порадовать ее, удивить, защитить от всех опасностей мира, просто так, не ожидая никакой выгоды. Ее улыбка, ласковый взгляд синих глаз - вот какой награды он жаждал.

Колдун усмехнулся, удивляясь собственным мыслям. Что с ним происходит? Неужели именно эта странная слабость, так похожая на человеческую, называется любовью? Он отложил в сторону пергамент, который только что разглядывал, подвинул к себе книгу о сновидениях и погрузился в чтение, изредка отрываясь для того, чтобы сделать заметки на полях.

Глубокой ночью Рамир захлопнул прочитанный том и встал из-за стола. Он готов, можно приступать к осуществлению первой части плана. Но прежде придется известить об этом повелительницу. Скорее всего, она сейчас не спит: боль, постоянно мучающая ее, не позволяет забыться.

Королева, в последние дни не встававшая с кровати, позволила колдуну войти.

- Ваше величество, я пришел, чтобы сообщить вам: все готово. Сегодня я начинаю воздействовать на сон ребенка.

- Так начинай! Ты должен был сделать это давным-давно! - раздраженно прохрипела королева.

Рамир поспешно откланялся и выскочил из комнаты, услышав напоследок:

- Повредишь тело - я заберу твое, хотя оно и не годится!

Комната, в которой содержался Алан, забранная решеткой вместо двери, была погружена в темноту. Теперь, когда колдун перестал запугивать мальчика демонами, тот стал крепко спать по ночам. Сотворив призрачный огонек, Рамир внимательно рассматривал спящего ребенка. Алан лежал на спине, чуть приоткрыв рот, и ровно, тихо дышал. Его смуглое личико было спокойным и умиротворенным, видимо, мальчику снился приятный сон.

"Самое время вмешаться", - подумал Рамир и принялся нашептывать длинное заклинание, чертя в воздухе сложные знаки. Сотворенная волшба багровой паутиной повисла в воздухе, затем мягко окутала колдуна. Рамир остался неподвижно стоять на месте, и в то же время вышел из своего тела. Просочившись сквозь решетку, колдун невидимым сгустком подплыл к Алану и проник в его спящее сознание. Ребенку снился дом, зеленая лужайка возле крыльца. Вот отец, большой и сильный, хватает сына на руки, подкидывает высоко вверх. Взлетая к небу, Алан хохочет, смотрит вниз и видит его доброе, смеющееся лицо. Взлетать весело, падать вниз немножко страшно, дыхание перехватывает, но мальчик знает: его сейчас подхватят надежные любящие руки. С крыльца легко сбегает мама, она зовет их обедать. Отец одной рукой прижимает к себе Алана, другой обнимает улыбающуюся счастливую маму, и втроем они возвращаются в дом, где их ждет красиво накрытый стол.

Понаблюдав некоторое время за этой идиллической картиной, Рамир криво усмехнулся. Мальчишка видит собственное прошлое. Вот какой, оказывается, была его жизнь - безоблачной, радостной, полной любви. Неудивительно, что он так силен. Если бы у самого Рамира было такое детство, сейчас бы он был непобедим! Если бы хоть кто-нибудь тогда любил его! Колдуна захлестнула зависть, какая-то детская обида на Алана, у которого было все, о чем Рамир не мог даже мечтать. "Посмотрим, как тебе понравится это!", - прошептал он и начал творить заклинание.

Небо над уютным домом потемнело, солнце скрылось за черными тучами. Грянул гром. В дерево, растущее под окном, ударила молния, ствол затрещал и вспыхнул синеватым пламенем, которое быстро побежало по траве, превращая веселую пеструю от цветов лужайку в выжженную пустыню. Язык пламени лизнул стену дома, запахло дымом. Сидящая за столом семья замерла от неожиданности. Резко, со стуком, распахнулась дверь, и в комнату влетела огромная черная птица. С яростным криком она кинулась на Гарта, впилась когтями в грудь и длинным твердым клювом выклевала глаза. Кровь… Гарт, содрогаясь, упал на пол, а птица продолжала безжалостно терзать его. Алан отчаянно закричал, Виктория протянула руки, чтобы схватить ребенка, но тут в дом ворвалась стая птиц и набросилась на нее, скрыв от плачущего мальчика. Оставшись один среди грома, огня и чудовищных тварей, разрывающих неподвижные тела его родителей, Алан беспомощно заплакал…

Так уже лучше. Рамир покинул сознание мальчика и вернулся в свое тело, с интересом наблюдая за мечущимся во сне ребенком. Из-под сомкнутых век по его щекам потекли слезы, Алан стонал и вскрикивал, но не просыпался. Через некоторое время его дыхание выровнялось, слезы высохли, и мальчик успокоился. Колдун снова произнес заклинание и вернулся в сон Алана.

Большое гладкое озеро, прозрачная вода блестит под солнцем. Слышно стрекотание стрекоз, слабый теплый ветерок шевелит длинные листья плакучей ивы. Алан с мамой сидит на берегу, наблюдая за тем, как отец разводит костер. Мальчик заглядывает в ведерко, в котором плещется пойманная рыба, и пытается вытащить оттуда большого серебристого карпа. Карп выскальзывает из рук, падает на траву, бьет хвостом, подскакивает и умудряется таким образом вернуться в озеро. Алан подбегает к воде и видит, как рыбина неторопливо уходит вглубь. Мама звонко хохочет, отец притворно-строго качает головой…

Заклинание. Из воды к Алану потянулись длинные, покрытые синими пятнами руки. Мальчик с криком отпрянул назад, Виктория бросилась на помощь сыну. Из озера поднялась блестящая от слизи тварь и, хлюпая, заковыляла по берегу, за ней вылезла другая, третья… Гарт схватился за арбалет, но поздно: весь берег покрылся разлагающимися утопленниками. Один из них настиг убегающую с Аланом на руках Викторию, обнял ее и потащил в воду. Виктория разжала руки, оттолкнув от себя сына в попытке спасти его. Около костра Гарт сражался сразу с дюжиной скользких тварей, но удары его меча проходили сквозь них, не причиняя никакого вреда. Вскоре утопленники свалили Гарта на землю и, схватив за руки, поволокли к озеру. Алан остался на берегу один, глядя, как скрываются под водой его родители…

Рамир снова наблюдал за мальчиком. На этот раз Алан с криком проснулся, дернулся и сел на кровати, вытирая руками слезы. Заметив колдуна, он перестал плакать и постарался сдержать дрожь, сотрясавшую его тело. В который раз подивившись выдержке ребенка, Рамир решил: на первый раз хватит. Слишком сильное потрясение может вызвать остановку сердца, и тогда Рамиру несдобровать. Черная королева страшна в гневе даже сейчас.

Алан снова лег и отвернулся от колдуна, всем своим видом стараясь показать, что ему не страшно.

- Теперь ты будешь видеть это каждую ночь, - сказал ему Рамир. - А скоро твои мать и отец умрут наяву.

 

Глава 49

Пламя костра волновалось под порывами ветра, в воздухе ощущалось дыхание приближающейся зимы. С черной высоты на Викторию смотрели ледяные звезды. Лагерь спал, вокруг не раздавалось ни звука. Девушка сидела, завернувшись в плащ, и прислушивалась к тишине. Сегодня она будет дежурить одна, сегодня ей нельзя спать. Пусть друзья отдохнут, а она позаботится об их безопасности. Теперь Илья, Ромка и Сергей Иванович ночевали в одном шатре, второй предоставив Гарту. Виктория поднялась на ноги и уже в который раз за ночь неслышно заглянула к мужу. Тот лежал, не шевелясь, с закрытыми глазами, и выглядел как человек, который спокойно спит. Если бы не одно обстоятельство: Гарт не дышал. Виктория еще раз взглянула на мужа, призывая на помощь всю свою выдержку. "Это не Гарт, - убеждала она себя. - Это уже не человек даже. Ты должна. Ты сможешь". Но лицо любимого было таким спокойным и умиротворенным, что ее охватывало сомнение. Может быть, он просто умер? Никогда, даже в самом бредовом сне, в самой бредовой фантазии, она не могла предположить, что наступит время, когда она, как о высшем благе, будет мечтать о смерти мужа. "Нет, он не умер, и ты об этом знаешь, - жестко сказала она себе. - Он не живой, но и не мертвый. И ты должна выполнить данную ему клятву. Это твой крест". Виктория опустила полог шатра, отошла к костру и снова замерла в ожидании. Сегодня вечером отметины на шее Гарта исчезли. Обращение завершилось.

Сосредоточив все свое внимание на шатре Гарта, Виктория не сразу осознала, что вокруг что-то происходит. Из темноты доносились странные шорохи, они приближались, и свет костра выхватил из мрака чьи-то черные тени. Раздался гортанный боевой клич, и перед девушкой возникли фигуры людей, вооруженных копьями. Девушка потянула из ножен меч, но поздно: ее схватили за руки. Из-за кустов начали выскакивать одетые в шкуры люди с раскрашенными лицами, они подбегали к костру и, что-то воинственно выкрикивая и потрясая копьями, торжествующе приплясывали вокруг Виктории. "Дикари", - запоздало подумала Виктория и громко завопила, надеясь, что ее друзья проснутся и успеют скрыться в кустах, пока размалеванные воины не обратили внимания на шатры. Незаметно скосив глаза, она увидела, как из-за полога выглянул заспанный Ромка. Мальчишка какое-то мгновение наблюдал за плясками дикарей, затем осторожно выбрался из шатра и по-пластунски пополз к кустам. Тут же в землю рядом с его головой вонзилось копье, а Ромку схватили сильные руки воина. Двое дикарей вытащили из шатра Илью и Сергея Ивановича и, скрутив их, о чем-то заспорили между собой. Как поняла Виктория из их жестов, воины пытались решить, что делать с мужчинами: убить их на месте или увести с собой. Похоже, ее ждала гораздо более печальная участь: дикари рассматривали ее с нескрываемым вожделением и, ревниво отталкивая друг друга, ощупывали сильное тело и густые волосы девушки. Резкий окрик заставил дикарей прекратить споры и замереть на месте: к Виктории подошел высокий, широкоплечий воин и, оттолкнув остальных, жестом собственника привлек ее к себе. Затем вождь сделал одному из своих подданных знак осмотреть шатер, в котором лежал Гарт. Дикарь послушно подбежал, отдернул полог и с криком упал навзничь, закрывая лицо руками.

Существо, выбравшееся на волю, еще сохранило в себе некоторые черты Гарта. Но с каждым мгновением их становилось все меньше. Жуткое неподвижное лицо было бледным до синевы, алые губы, похожие на поперечную кровавую рану, растянулись в безжизненной усмешке, открывая длинные белоснежные клыки. Желтые глаза с вертикальными зрачками не мигая уставились на вождя, все еще державшего в объятиях Викторию. Взгляд Гарта, или того, что раньше было Гартом, стремительно метнулся в сторону девушки, и она ощутила мучительный ужас. Вампир раскинул руки и медленно поплыл к ней. Его движения завораживали, лишали воли, и стоящие вокруг дикари даже не думали убегать. Они замерли, покорно ожидая своей участи. Бледные руки с длинными тонкими пальцами прикоснулись к волосам Виктории, чувственным движением скользнули по щеке, она увидела совсем близко перед собой лицо вампира и заглянула в его глаза. На какой-то миг девушка ощутила, что изнутри, из-за желтой оболочки, на нее, прощаясь, смотрит Гарт. Наваждение рассеялось, и снова перед Викторией возникло немертвое существо, снедаемое жаждой крови. Девушка зажмурилась, ожидая укуса, но его не последовало: издав омерзительный вопль, вампир схватил вождя за шею и поднял его в воздух, сжимая сильные пальцы. Дикарь захрипел, и вскоре его тело тяжело обрушилось на землю. Движения чудовища сделались стремительными: оно металось от одного воина к другому, разрывало им глотки и впивалось в содрогающуюся плоть, высасывая дымящуюся кровь. Виктория, не в силах пошевелиться, наблюдала за этим невероятным пиршеством, ожидая, когда настанет ее черед. Вскоре посреди залитого кровью лагеря остались лишь Виктория и ее друзья, вокруг громоздились горы трупов. Вампир, одежда которого сделалась красной, на миг остановился, огляделся по сторонам, и медленно, словно нехотя, двинулся к Ромке, Илье и профессору. Вдруг, не дойдя до них нескольких шагов, он застонал, болезненно дернулся и, совершив неожиданный резкий прыжок, исчез за кустами. Раздался удаляющийся шорох - и воцарилась тишина, нарушаемая только дробью, которую выбивали зубы Ромки.

- Что нам делать? - спросил у Виктории Сергей Иванович с видом человека, только что очнувшегося от глубокого сна.

- Уходите, - спокойно ответила девушка, отрубая от ближайшего дерева большую сухую ветку. - Идите на юг, ближе к утру найдите новое место для стоянки.

- Как…уходите? - не понял Илья. - А ты?

- Я вас догоню, - Виктория поправила меч, проверила, на месте ли флакон со святой водой и свистнула, подзывая серпенса.

- Но… - Илья хотел было возразить, но профессор остановил его.

- Давайте сделаем так, как она просит, голубчик. Прошу вас.

Кинув на Сергея Ивановича благодарный взгляд, Виктория подожгла ветку от костра, села в седло и послала ящера в сторону кустов, в которых исчез вампир.

"Он где-то недалеко, я знаю. Он ждет меня, чтобы я могла выполнить свою клятву". Девушке казалось, что ее ноздри улавливают запах крови, и она торопилась, идя за ним, как дикий зверь по следу. Вскоре перед ней черной тенью появился небольшой лесок. "Здесь, - поняла Виктория, когда серпенс побежал между деревьями. - Я чувствую его". Она свернула направо, оказавшись на небольшой поляне. Ветка, догоревшая почти до половины, ярко вспыхнула, осветив стоящего прямо посреди поляны вампира. Он смотрел на Викторию в упор и не двигался. Девушка соскочила с ящера и вынула из ножен меч.

- Я пришла к тебе. Как обещала.

При звуке ее голоса вампир оскалился и зашипел. Виктория шла к нему медленно, не останавливаясь, сжимая в правой руке меч, в левой пылающую ветку, и неотрывно глядя в желтые, полные ярости, глаза. Каждую секунду она ждала, что вот сейчас он прыгнет и вонзит клыки в ее шею. Но вампир медлил. Казалось, внутри него шла какая-то борьба. Он то рвался вперед, чтобы напасть на девушку, то подавался назад, кусая окровавленные губы. Он протягивал руки к Виктории, потом вдруг впивался ими в собственную грудь, раздирая ее в клочья острыми когтями. Наконец, словно решившись на что-то, медленно опустился на колени и склонил голову. Виктория подошла совсем близко. На какую-то секунду ей показалось, что время повернуло вспять, исчезло мерзкое чудище, в которое превратился муж, и перед ней опять ее любимый, такой родной и привычный, Гарт. Рука дрогнула. Сверкнули исподлобья желтые глаза - и наваждение рассеялось. Ничего уже не будет, как прежде.

- Я клялась. Прости. Я люблю тебя.

Взметнулся и опустился меч, голова вампира покатилась под ноги девушки, в змеиных глазах застыла боль. Тело содрогалось в агонии, казавшейся бесконечной. Меч снова взметнулся и вонзился в грудь.

- Прости меня, любимый.

Из пронзенного сердца вверх ударила струя черной крови. Последние судороги - и тело замерло, глаза отрубленной головы помутнели. Виктория наклонилась и взяла ее в руки. Долго смотрела, потом поцеловала в холодный лоб и осторожно положила рядом с телом. Вынула из кармана флакон, зубами вытащила тугую пробку.

- Прости.

Святая вода пролилась на останки, заставляя их сжиматься и распадаться прямо на глазах, сжигая и превращая в пепел. Вскоре у ног Виктории лежала лишь жалкая горстка праха. Девушка зачерпнула горсть пепла и высыпала во флакон, наблюдая, как серая струйка течет между ее пальцами. Заткнула флакон пробкой, убрала в карман. Затем подняла с земли цепь со знаком полумесяца и повесила себе на шею.

- Прости.

Виктория вскинула голову к чужому равнодушному небу и завыла, безжизненно и жутко, как воет потерявшая волка волчица.

 

Глава 50

- Ты начал постигать магию природы, мальчик. Запомни: есть четыре основных источника магии: огонь, вода, земля и воздух. Все остальное - лишь их производные. Деревья, травы и цветы растут на земле, питаются водой, не могут существовать без солнца и воздуха. Они тесно связаны со всеми четырьмя стихиями, поэтому их магия так сильна.

- Почему тогда не все они обладают магическими силами?

- Ты сумел почувствовать это, молодец. Четыре стихии были всегда, именно благодаря им появился этот мир. Магией обладают лишь древние растения, существовавшие до времен.

- Ты уже несколько раз повторяла это странное выражение. Что значит "существовавшие до времен"?

- Те, что были еще до того, как в мир пришли люди.

- А что было тогда?

- Природа была первозданна, насыщена волшебством. С появлением людей она стала скрывать свои тайны. А до времен главной движущей силой в мире была магия. Ты видел дуб в Морнеметоне, под которым друиды проводят свои обряды? Как ты думаешь, сколько ему лет?

- Он очень большой. Наверное, ему лет пятьсот. Хотя не знаю, я не очень хорошо разбираюсь в ботанике.

- Я не знаю, что ты называешь странным словом ботаника, но ты ошибаешься, мальчик: этот дуб вечен, он существовал всегда. Поэтому творимая под ним волшба так сильна.

- В это трудно поверить. Хорошо, допустим, ты права. Но как же быть с этим цветком? Он распустился вчера, сегодня я сорвал его, а завтра он обратится в прах. На поляне, где он рос, еще много таких же цветов. Они не вечны, а между тем напитаны магической силой.

- Да, она передается от семени к растению, затем снова уходит в семя, и так бесконечно. Но самый первый такой цветок существовал до времен.

- Значит, те растения, в которых нет волшебства, появились позже?

- Да.

- А как насчет животных? Мой пес - источник огромной магической энергии.

- Он Кербер, эти полузвери-полудемоны тоже жили до времен. Ты даже не можешь себе представить, насколько он силен.

- Почему же он никогда не пользовался своей силой?

- Он сам не знает о ней.

- А Элоас?

- Элоас - порождение начального Мрака, она вечна и бессмертна.

- Ты хочешь сказать, что она, как дуб в Морнеметоне, существовала до времен?

- Да, и в отличие от твоего Кербера, предки которого утратили понимание своего могущества, умеет пользоваться тем, что даровала ей природа.

- Почему она служит тебе?

- Элоас не служит никому.

- Тогда почему она здесь?

- Наши пути пересеклись, поэтому Элоас рядом. Но завтра, возможно, она решит уйти, и никто не сможет удержать ее. Но я вижу, что ты хочешь задать совсем другой вопрос. Не бойся, мальчик, я расскажу все, что знаю.

- Я хотел спросить о людях.

- Тебе интересно, есть ли среди людей жившие до времен? Есть, их двое.

- Двое бессмертных?

- Двое вечных.

- Мы говорим только о происхождении мира Второй грани?

- Во Мрак люди пришли оттуда. А о твоем мире я ничего не знаю.

- И больше никто из людей ваших миров не обладает природной магией?

- Ею обладают истинные потомки существовавших до времен.

- Но ты говорила, что до времен не было людей.

- Было могущественное, великое племя магических существ. Они были почти всесильны. С помощью магических амулетов они строили великолепные города, летали по воздуху, подобно птицам, плавали под водой, как рыбы, занимались науками и искусствами. Эти существа были прекрасны: высокие, раза в два выше человека, тонкие, с огромными серебристыми глазами и белоснежными волосами.

- А что случилось с ними потом?

- Этого не знает никто, только древние человеческие предания сохранили истории о полубогах-полулюдях, которые спустились с высокой горы, говорили с людьми, а затем исчезли и никогда больше не появлялись. Во Второй грани есть волшебные горы, по легендам, это окаменевшие жилища магической расы.

- Я был там. Я видел их останки.

- Ты видел останки древних полубогов?

- Да. Я прикасался к ним, и у меня были видения о жизни этих существ, которые называли себя мелурийцами.

- Мелурийцы… как красиво звучит. Ты знаешь, что с ними случилось?

- Они слишком стремились упорядочить свою жизнь, делили свою расу на Высших и Низших, а все знания их расы были сосредоточены в магической Сфере. Высшие Посвященные были почти богами, а Низших низвели до уровня домашних животных. Возможно, за это они были наказаны: Сфера умерла, вместе с ней погибла вся цивилизация. Впрочем, может быть, это произошло по какой-то другой причине - мне трудно судить.

- Ты был там один, в этих горах?

- С моими друзьями.

- У них тоже были видения?

- Нет, это видел только я.

- Почему?

- Не знаю. А ты знаешь?

- Твои предки разговаривали с тобой, мальчик.

- Мои предки? Этого не может быть. Я пришел к вам из Первой грани.

- Не совсем так. Твоя семья служит силам Света уже тысячу лет по летоисчислению Второй грани. Когда-то к вашей крови примешалась кровь истинных потомков существовавших до времен.

- Хорошо, пусть так. Но все же я не понимаю: откуда взялись люди? Кто их создал? В моих видениях мелурийцы были поражены появлением новой разумной расы. Я думаю, это и были люди.

- Ты задаешь трудный вопрос, мальчик. Мне кажется, что люди произошли от мелурийцев. Быть может, когда-то некоторые из них ушли из своих городов и поселились в лесах. Они могли постепенно одичать и выродиться в людей.

- Странная теория. Но тогда получается, что все люди вашего мира - потомки существовавших до времен. Почему же магией обладают только единицы?

- Я говорила об истинных потомках - тех, в ком сохранилась древняя магия. Их действительно мало. Остальные же утратили этот великий дар. Истинные потомки рождаются раз в несколько столетий.

- Ты знаешь таких людей?

- Двое из них сейчас сидят у этого костра.

- Не может быть. Я не верю.

- Я не стану тебя убеждать, потому что вся твоя жизнь - доказательство этому. Вспомни только, что ты можешь видеть магию растений и живых существ.

- Значит ли это, что я тоже обладаю магией?

- Да. Просто пока не умеешь ею пользоваться.

- А демоны?

- Что демоны?

- Они тоже существовали до времен?

- Не все, а лишь самые могущественные. Древние демоны почти непобедимы, они родились вместе с миром.

- Карр'ахх тоже?

- Да, это самый сильный демон.

- Но я уничтожил его.

- Не нужно быть таким самоуверенным. Вполне возможно, что ты заблуждаешься. Демоны, существовавшие до времен, обладают невероятными силами.

- А кто создал остальных демонов?

- Людская вера и страхи.

- Эти демоны слабее?

- Они наделены лишь той магией, которую им приписали люди в своих легендах. Их породила человеческая мысль, она может их и уничтожить.

- Это не совсем понятно.

- Ты еще многого не понимаешь и не знаешь. Но в тебе скрыт магический дар, я научу тебя всему, что знаю сама.

- Зачем тебе это?

- Мне нужен ученик, мальчик. Тот, кому я передам свои познания.

- Зачем делиться ими, если ты не собираешься умирать?

- Никто не знает часа своей смерти.

- Но ведь колодец Донна дает тебе неуязвимость и вечную жизнь.

- Это так и не так. Не спрашивай, скоро ты сам все увидишь.

- Когда?

- Завтра. Завтра ты приобщишься к тайнам Морнеметона и обретешь имя, мальчик.

- У меня есть имя, данное мне матерью.

- Забудь о нем, истинное твое имя известно только Донну. Иди спать, завтра тебе понадобятся все твои силы.

- Куда ты уходишь?

- Пока тебе не нужно знать, это может лишить тебя сна и сделать слабым.

- Элоас идет с тобой?

- Да.

- Ты пугаешь меня. Что ты собираешься сделать?

- Довольно вопросов. Я ухожу. Иди отдыхать, мальчик.

 

Глава 51

Рамир был доволен: его планы успешно осуществлялись. Под воздействием кошмаров Алан сделался нервным, возбудимым. Теперь он часто плакал, боялся засыпать, ночью до последнего боролся со сном, таращил во тьму испуганные глазенки. А колдун, испытывая болезненное удовольствие, продолжал вмешиваться в его сны, заставляя мальчика видеть страшные картины гибели родителей. Тем не менее, его не переставала поражать сила духа ребенка: Алан все еще боролся. Он осунулся и похудел, совсем перестал есть и боялся спать, но все же в нем еще теплился огонь надежды, сознание неустанно трудилось, отделяя кошмары от реальности.

"Еще два - три дня, - думал Рамир, - и он будет готов к инициации. Только бы королева продержалась еще немного". Эти опасения были не напрасны. Черная королева превратилась в развалину. Экономя силы, она не выходила из своей комнаты и перестала вставать с кровати. Казалось, даже говорить ей уже было тяжело. Колдун старался посещать ее как можно реже, настолько тягостным было зрелище распада, настолько отвратителен запах гниющей заживо плоти.

Теперь, когда заклинание иллюзии было закончено и ждало своего часа в кабинете Рамира, у колдуна было много свободного времени. Ночью он изменял сны Алана, под утро уходил и отсыпался в своей комнате, день же был ничем не занят. В эти часы он мучился от безделья, пытался занять себя чтением или новыми экспериментами, но ничто не увлекало его. Рамира постоянно тянуло к Ане, у него появилась потребность видеть девушку, говорить с ней, слышать ее тихий голос. Но часто бывать у своей пленницы он не мог, опасаясь напугать ее своей настойчивостью. Приходилось довольствоваться часом - двумя в день.

Вот и сейчас, проснувшись в середине дня, Рамир почувствовал непреодолимое желание навестить Аню. "Пойду, - думал он. - В конце концов, я не был у нее почти сутки".

Аня сидела на кровати и увлеченно читала книгу, которую колдун принес ей в свое предыдущее посещение. Толстый том под названием "История демонологии" содержал древние сказки, мифы и легенды о разных демонах и был иллюстрирован красочными картинками. Это была наиболее подходящая для легкого чтения книга из всех, имевшихся в библиотеке Рамира.

- Здравствуй, любимая, - произнес колдун уже ставшее привычным приветствие.

- Здравствуй, - спокойно ответила девушка.

- Интересно? - спросил Рамир, кивком указывая на книгу.

- Очень, только страшно как-то.

- Тебе нечего бояться, пока ты находишься под моей защитой.

- А я и не боюсь, - вздохнула Аня.

- Однако, у тебя все время такой грустный вид. Чего тебе не хватает?

- Свободы.

- Подожди немного, моя хорошая, скоро мы с тобой будем свободны как ветер.

- Ты говоришь: мы с тобой. Значит, уже не оставляешь мне права выбора. Что, если я хочу быть без тебя?

- Это невозможно.

- Это ты так решил. А у меня ты спросил? - вдруг страстно выкрикнула Аня. - А как насчет моих желаний? Ты говоришь, что любишь меня. Любовь такой не бывает!

- А какой она бывает, любовь? - печально спросил Рамир, устраиваясь на ковре у ног девушки. - Ты права, я не умею любить. Никто никогда не учил меня этому, никто никогда не любил меня. Так научи, и я буду делать так, как нужно.

Аня помолчала, пытаясь не поддаваться невольной жалости, которую в последнее время вызывал в ней колдун. "Он безжалостный убийца, - напоминала она себе. - Чудовище, по милости которого были уничтожены тысячи людей". Так говорил ее ум, но сердце возражало: "Он несчастный человек с изломанной судьбой и душой. Он не знал материнской любви и ласки. Уродливый и всеми гонимый, он жил в маленьком, созданном лишь для него, аду. Виноват ли он в том, что людская злоба взрастила из него чудовище?"

- Если ты и вправду любишь меня, тогда отпусти, - вслух произнесла Аня.

- Я не могу, - понурил голову Рамир.

- Тогда разреши мне хотя бы ходить по дворцу! Пойми: я здесь как в клетке. Я не вижу человеческих лиц, кроме твоего. Мне прислуживают демон и привидение - бездушные, холодные существа. Еще немного, и я сойду с ума от одиночества.

- Разрешить тебе ходить по дворцу не в моей власти. Здесь на каждом шагу злобные демоны, вампиры и прочая нечисть. Без меня тебе могут причинить вред.

Аня вздохнула и отвернулась. Такой разговор происходил между ними уже не в первый раз, оканчиваясь всегда одинаково. И сегодня она затеяла его, ни на что особенно не надеясь, просто пытаясь донести до Рамира всю глубину своего отчаяния и одиночества.

- Тогда не спрашивай меня, почему мне грустно, и не признавайся мне в любви, - с силой произнесла она.

Рамир смотрел на печально опущенный нежный профиль, чувствуя, как в душе разгорается желание сделать для девушки что-то, что обрадует ее. Вдруг в голову пришла мысль. "В самом деле, почему бы нет? Это никак не повредит ни ей, ни мне".

- Послушай, - робко заговорил он. - Я могу показать тебе свою лабораторию. Хочешь?

Аня подняла голову, и впервые Рамир поймал на себе полный благодарности и синего радостного сияния взгляд.

- Конечно! Это алхимическая лаборатория?

- Да. Я покажу тебе все, что в ней есть. И если тебе будет интересно, расскажу тебе о своих экспериментах. К лаборатории примыкает библиотека, там ты можешь взять любую книгу, которая тебе понравится.

Колдун подошел к высокому, во всю стену, зеркалу и, пошарив за ним рукой, нажал на потайную панель. Зеркало бесшумно отъехало в сторону, открывая небольшой проем в стене.

- Это потайной ход, - пояснил Рамир. - О нем никто не знает, кроме нас с тобой.

- Я никому не расскажу, - поспешно пообещала Аня.

Колдун щелкнул пальцами, и над его рукой вспыхнул маленький синеватый огонек, осветив узкий коридор.

- Пойдем, - сказал Рамир, первым вступая в темноту потайного хода.

Аня поспешила вслед за ним, сгорая от любопытства. Столько дней в опостылевшей, изученной до последней пылинки, до последней складочки на драпировках, комнате! Девушке хотелось новых впечатлений, хоть каких-нибудь перемен.

- Этот ход ведет в мою лабораторию, - говорил между тем колдун, ведя ее по длинному коридору. - Там никого не бывает, кроме меня. И если ты когда-нибудь захочешь, можешь прийти ко мне. Я буду рад.

"Это вряд ли", - внутренне усмехнулась Аня. Что же такого должно случиться, чтобы она сама захотела видеть своего тюремщика? Хотя, положа руку на сердце, она не смогла бы сейчас сказать, что ненавидит Рамира. Этот странный человек скорее вызывал у нее брезгливую жалость, смешанную со страхом. Так можно относиться к взбесившемуся животному: с одной стороны, оно опасно, а с другой - его жалко, ведь оно не ведает, что творит! К тому же, прислушиваясь к чувствам колдуна, девушка заметила разительную перемену: исчезла ярость и звериная страсть, Рамир больше не поддавался приступам злобы в ответ на ее неуступчивость. Вместо этого появились растерянность, робость, нежность, несвойственные этому человеку. Казалось, Рамир и сам не понимает, что с ним происходит, его душа словно просыпалась от долгого сна длиною в жизнь, и теперь, неловкая и неумелая, училась человечности.

- Мы пришли, - сказал колдун, распахивая низкую дверцу и пропуская Аню вперед.

Девушка вошла и огляделась по сторонам: она находилась в большом просторном помещении, заставленном длинными столами, на которых сверкали многочисленные колбы, реторты и пробирки, пустые и наполненные разноцветными жидкостями. Между ними громоздились непонятного назначения приборы, исписанные свитки, толстые книги. По стенам были развешаны пучки сухих трав, чучела неведомых уродливых животных, тусклые картинки, изображавшие безобразных существ. У одной стены стояли шкафы со стеклянными дверями, в которых теснились закупоренные флаконы, склянки и кувшинчики. Аня ходила по комнате, завороженно рассматривая все эти, ранее никогда не виденные ею, предметы.

- Что это? - спросила она, робко коснувшись большой колбы, в которой переливалась густая маслянистая жидкость лазурно-синего цвета.

- Зелье, обращающее демона в животное, - ответил Рамир, с изумлением наблюдавший за девушкой.

Аня обернула к нему просиявшее личико. В глазах светился искренний живой интерес.

- А зачем это нужно?

- Ну, мало ли… - неопределенно протянул колдун, не желая признаваться, что таким образом заколдовывал демонов-шпионов для того, чтобы те могли беспрепятственно следовать за ней и ее друзьями.

- А это что такое? - тоненькие пальчики погладили уродливую глиняную фигурку, стоявшую на столе.

- Гомункулус. Выращенный в пробирке человек.

- Это ты сам слепил?

- Не слепил. Покрыл его глиной, когда он умер. Это первый гомункулус, неудачный. Прожил всего час.

Аня в ужасе отдернула руку.

- Так он настоящий?!

- Конечно. Но ты не должна бояться, он ведь уже неживой.

- Кошмар, - пробормотала девушка, опасливо косясь на корявую статуэтку. Больше она уже не рисковала ни к чему прикасаться, только указывала пальцем и спрашивала:

- Это что? А это?

Рамир отвечал, интуитивно избегая рассказывать Ане самые страшные подробности своего колдовства. Наконец, Аня дошла до угла, в котором стоял старый сундук.

- А что в нем? - спросила она.

Рамир подошел к сундуку и откинул тяжелую кованую крышку.

- Здесь много интересных вещей. Вот это - скипетр, принадлежащий одному могущественному древнему королю, это - магические карты, способные предсказывать смерть. Это - шкура демонической лисы, она остается горячей даже в лютый мороз, носящий ее никогда не замерзнет…

- А это? - Аня указала на маленькую стеклянную шкатулку, сквозь крышку которой виднелся сухой черный лист.

- Это… лист из Морнеметона.

- Что такое Морнеметон?

- Место, где живет очень могущественная колдунья - женщина-друид по имени Неистовая Сайме.

Звук этого имени словно эхом отдался в сознании Ани. Пытаясь вспомнить, что с ним связано, девушка задумалась. Она точно знала, что никогда не слышала о Сайме, тем не менее, ей чудилось что-то знакомое, опасное и угрожающее.

- Это она похитила тебя и привезла ко мне, - произнес Рамир, заметив ее замешательство.

- Но зачем ей это понадобилось? - изумилась Аня. - Она служит тебе?

- Сайме не служит никому, - усмехнулся Рамир. - Просто я ей хорошо заплатил за это.

- Ты дал ей золота?

- Нет.

- Поделился своими магическими познаниями?

- Нет, Сайме знает гораздо больше меня.

- Что же тогда? - настаивала Аня. Ей было интересно, во что же оценили ее жизнь и свободу.

- Я продал ей свою душу в обмен на тебя, - неохотно признался колдун.

Аня потрясенно замолчала. Она даже не могла себе представить такого! Как же можно назвать чувство, толкнувшее на такой безумный поступок? Отдать душу в обмен на обладание женщиной! Нет, это что угодно, только не любовь!

- Но ведь ты бессмертен, - наконец догадалась она.

- Да. Я не старею и не могу умереть от болезни. Но меня можно убить, как и любого человека, - ответил Рамир.

- И тогда…

- И тогда моя душа будет пребывать в вечном рабстве у бога Донна, которому поклоняется Сайме.

Не зная, что сказать и пытаясь скрыть охватившее ее смятение, Аня порывисто отошла от сундука и, указав на первый попавшийся предмет - серебряную чашу, наполненную чистой голубоватой водой, спросила:

- А это что?

- Родниковая вода для зелий, - ровным голосом ответил Рамир. - Еще ее можно использовать для вызова могущественных черных магов. Например, если в воду бросить вот эту косточку, - в руках его появилась обугленная черная кость, - то в воде появится образ некроманта Квирина. Таким же способом я связался с Сайме.

- Бросив в воду лист из шкатулки? - догадалась Аня.

- Да. Но это очень опасно. Сайме - кровожадная и безумная женщина, даже ее образ может навредить.

- Понятно, - проговорила Аня, чувствуя, что начинает уставать от обрушившихся на нее сведений.

Уже без особого интереса она подошла к одному из шкафов и потянула на себя тяжелую стеклянную дверь.

- Осторожно, любимая! - воскликнул Рамир, подбегая и бережно отстраняя девушку от шкафа. - Здесь хранятся самые смертоносные яды со всего мира!

Ане снова стало любопытно, и она через плечо колдуна заглянула в забитое флаконами нутро шкафа.

- Вот это, - Рамир указал на запечатанный сургучом кувшинчик, - яд скорпионьего дерева. Если его добавить в воду, где купается человек, кожа несчастного покроется страшными волдырями, и через два дня он скончается в ужасных муках. А это, - палец колдуна легко дотронулся до фигурного пузырька, - слюна морского дракона. Одна капля в еду, или питье - и человека поражает неизлечимое заболевание, которое сведет его в могилу через неделю.

Много еще рассказывал и показывал колдун, но Аня ничего не запомнила, ей хотелось снова оказаться в своей комнате, которую она еще недавно так страстно ненавидела. Девушка, которую до глубины души поразила цена, заплаченная Рамиром за ее похищение, чувствовала острую необходимость остаться в одиночестве и осознать услышанное. Поэтому она невнимательно слушала рассказ колдуна о ядах, мечтая уйти из лаборатории. Лишь на мгновение ее взгляд привлек крохотный стеклянный флакончик, полный нежно-розовой жидкости.

- Это тоже яд? - спросила она.

- Это - драгоценность, - благоговейно произнес колдун, - сок очень редкого цветка - пустынной розы. Он несет быструю и безболезненную смерть. Выпивший его просто через некоторое время засыпает и больше не просыпается. Пустынная роза - нежный, прекрасный, ласковый убийца.

- Я устала, - вдруг проговорила Аня, которой разонравилась эта экскурсия и утомила лекция о ядах. - Пожалуйста, отведи меня обратно.

- Конечно, любимая! - воскликнул Рамир. - Извини меня!

Он вновь провел девушку по узкому коридору, и вскоре Аня оказалась в своей комнате. Колдун задвинул на место тяжелое зеркало, попрощался и вышел обычным путем. Аня бросилась на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. "Отдал за меня душу, - не давала покоя тревожная мысль, - безумие, куда оно приведет?"

Рамир шагал по коридору, не замечая того, что улыбается. Сегодня впервые в жизни им, его работами, его жизнью и мыслями искренне и бескорыстно заинтересовался другой человек. Его любимая женщина.

 

Глава 52

Отряд упорно двигался на юг, к очередной Цитадели. Виктория, вернувшись из леса, не произнесла ни слова. Молчали и ее спутники, догадываясь, что произошло, и не желая рвать сердце девушки лишними расспросами. Взобравшись на сопку, остановились: внизу, в долине, стояла крепость. Ворота ее были гостеприимно распахнуты, и рядом с ними стояли, вглядываясь вдаль, двое мужчин в темной одежде.

- Вперед! - отрывисто произнесла Виктория и, тронув серпенса, начала спускаться в долину.

Отряд быстро добрался до Цитадели, и вот уже его обитатели приветствовали гостей:

- Шолом, путники!

- Шолом! - ответил за всех Илья.

- Ребе Исаак ждет вас.

Темноволосые смуглые мужчины, макушки которых венчали маленькие шапочки-ермолки, посторонились, пропуская всадников в ворота. Илья порылся в своем дорожном мешке, извлек оттуда точно такую же ермолку и торжественно водрузил ее на голову со словами:

- У нас не принято входить в святое место с непокрытой головой.

Навстречу путникам спешил крепкий мужчина лет сорока. По тому, с каким почтением смотрели на него обитатели Цитадели, Виктория догадалась, что это и есть ребе Исаак.

- Шолом! Я ждал вас еще вчера, - ребе осмотрел гостей, остановив проницательный взгляд на изможденном лице Виктории. - Имам Хасан сообщил мне, что вас должно быть пятеро.

Виктория мрачно понурилась, раввин тихо спросил:

- То, о чем предупреждал имам, случилось?

- Да, - коротко ответила девушка.

- Мужайся, дитя. Ты похоронила его?

- Нет, - девушка достала из кармана склянку с прахом Гарта. - Это все, что от него осталось.

- Мы можем похоронить его здесь, в Священной земле.

- Не нужно. Я сама похороню его, когда придет время.

- Что ж, - проговорил ребе, - Пусть будет так. А сейчас проходите в дом, вам нужно подкрепиться и отдохнуть.

За обедом Виктории кусок не лез в горло, несмотря на то, что ее друзья уверяли, что никогда еще не ели таких вкусных блюд.

- Как дома у мамы, - довольно говорил Илья, уписывая фаршированную рыбу.

- Может быть, тебе лучше пойти отдохнуть? - шепотом спросил раввин, наклоняясь к Виктории.

- Да, спасибо, ребе.

Девушка встала из-за стола и пошла в приготовленную для нее комнату. Не раздеваясь, она кинулась на кровать и закрыла глаза. Сон не шел, мучило одно и то же видение: взмах меча и голова мужа, катящаяся по сухим листьям. Виктория с силой потерла лицо, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Но перед мысленным взором вновь возникли желтые, нечеловеческие глаза умирающего вампира. Как забыть, как пережить это? Гарта больше нет, у нее остался только сын. Остался ли? И удастся ли вырвать его из рук королевы? Ах, если бы рядом был Макс, с его даром, с его неиссякающим жизнелюбием! Что с ним, жив ли? Увидятся ли они, или он навечно обречен оставаться в Морнеметоне? Что с Аней? Проклятье! Будь она рядом тогда, когда они подобрали младенца-вампира, все могло бы обернуться иначе. Девушка, наделенная даром эмпата, сумела бы почувствовать опасность. Скольких они уже потеряли на этом пути. Не напрасны ли эти жертвы? Что, если Алан уже перестал существовать, вырван колдовством из собственного тела? Что, если, придя в замок, она увидит, что из глаз сына смотрит на нее чужое существо? Виктория села на кровати и прикоснулась к карману, в котором лежала склянка с прахом мужа.

- Нет, этого не будет. Клянусь тебе, любимый, я спасу Алана. И я отомщу за тебя.

Долго еще она сидела, прислонившись к стене и бессмысленно глядя на косые лучи красного солнца, падавшие на пол через маленькое окошко. Потом, немного успокоившись, приказала себе лечь: отдых необходим, у нее впереди еще долгая дорога.

Викторию разбудил стук в дверь.

- Войдите, - сказала она, с трудом освобождаясь от крепкого, без сновидений, сна.

В комнату зашел Илья.

- Как ты? - спросил он.

- Нормально. Я долго спала?

- Почти сутки, - усмехнулся Илья. - Проспала все самое интересное. Мне вручили Символ бога.

Он показал висящий на груди круглый медальон с чеканной шестиконечной звездой.

- Теперь у нас только Сергей Иванович без защиты остался.

- Почему вы меня не разбудили? - рассердилась девушка. - Столько времени потеряно!

- Нам не позволил ребе Исаак. Он сказал, что тебе необходим хороший отдых.

Виктория встала и потянулась, чувствуя, как тело наполняется молодой упругой силой. Наверное, раввин был прав. Что ж, она пришла в себя, а теперь…

- Чего же мы ждем? - бодро воскликнула она. - Пора в путь!

"Живым - живое, - думала Виктория, идя вслед за Ильей в покои ребе Исаака. - Мне нельзя предаваться отчаянию, я не могу позволить себе такую роскошь, когда мой сын в опасности. Нужно держаться. Я еще поплачу по Гарту, я буду оплакивать его всю свою жизнь. Я буду вспоминать его и Милану, и Льва Исааковича, погибшего во Второй грани. Буду зажигать поминальные свечи и бросать в реку венки в память о моих мертвых. Но потом, все потом. Сейчас время заботиться о живых".

 

Глава 53

Макса разбудили громкие страдальческие стоны. Он недовольно протер заспанные глаза и выглянул из сарая, заполненного сухой травой и служившего им с Булькой спальней. Пес уже был снаружи, неодобрительно разглядывая человека, нарушившего его мирный сон. Молодой мужчина, судя по одежде из шкур, дикарь, сидел, скорчившись, у стены сарая и непрерывно причитал. Его глаза, полные слез, неотрывно смотрели на Элоас, которая растянулась чуть поодаль, охраняя пленника. Кошка время от времени лениво вскидывала голову и раздраженно подергивала хвостом, словно говоря: "Как же мне надоели твои вопли!"

- Это еще кто? - спросил у нее Макс.

Ответа, конечно, не последовало. Элоас презрительно сощурила свои невозможные глаза и отвернулась. Дикарь же, заметив Макса, что-то залопотал и пополз к нему на коленях, протягивая в умоляющем жесте руки. Булька оскалился и зарычал, явно не одобряя того, что чужак приближается к его хозяину. Сам Макс от неожиданности попятился, не понимая, что происходит, и откуда взялся этот насмерть перепуганный парень. Элоас угрожающе зашипела, и дикарь поспешно отполз назад, не переставая стонать и причитать. Макс, так и не поняв, что, собственно, делает здесь этот человек, и зачем кошка его охраняет, пожал плечами и отправился готовить завтрак для себя и Сайме. Однако за завтраком ему пришлось довольствоваться обществом Бульки: наставница куда-то пропала. Не появилась она и к обеду. Макс, переделав все хозяйственные дела, отправился к роднику за водой. Там он обнаружил новую, еще не изученную им траву, полную чистой и мощной магии, и занялся ею, забыв о наполнившемся кувшине. Булька рыскал где-то неподалеку, обнюхивая кусты и деревья, время от времени выкапывая какие-то корешки и с аппетитом поедая их.

Макс увлеченно исследовал тонкую былинку, придумывая для нее подходящий символ, когда его занятие было прервано появлением Элоас. Кошка подошла к нему, взглянула в глаза, затем повернулась, призывая следовать за ней, и принялась грациозно спускаться к дому. Макс поднялся, взял полный кувшин, ледяной от долгого пребывания в роднике, и пошел за кошкой, мысленно отметив, что солнце уже прячется за горизонт. Сзади раздавалось сопение Бульки.

Сайме по-прежнему нигде не было. Макс отнес в дом кувшин с водой и вышел, оглядываясь в поисках жрицы и с изумлением ловя себя на том, что начинает волноваться. Дикарь тоже куда-то исчез, оставив после себя лишь следы на пыльной земле.

- Ну, и куда они все подевались? - вопросил Макс, чувствуя нарастающую тревогу.

Булька, видимо, уловив беспокойство хозяина, забегал вокруг дома, водя носом по земле в поисках Сайме. Элоас же вела себя весьма безмятежно. Одарив пса насмешливым взглядом, она медленно прошествовала в сторону рощи, время от времени останавливаясь и косясь на Макса.

- Сайме там? - догадался Макс. - Она ждет меня?

Элоас нетерпеливо хлестнула себя длинным гибким хвостом по мускулистым бокам и, совершив мощный прыжок, скрылась за деревьями.

- Пошли, Булька, - сказал Макс и зашагал к роще.

Кошка ждала его на тропе, ведущей к колодцу Донна. Солнце зашло, и лес погрузился в загадочный сумрак. Макс шел за Элоас, время от времени поеживаясь: в мрачной темноте рощи ему было неуютно. Дойдя до колодца Донна, еле различимого во тьме леса, он, морщась от вони, завертел головой, отыскивая Сайме. Но жрицы здесь не было, Элоас же пересекла поляну и двинулась дальше, вглубь рощи. Делать было нечего, Макс послушно пошел за ней. Вскоре из-за деревьев потянуло сыростью, и он различил звук бегущей воды. Кошка привела его к узкой быстрой речке, на берегу которой стояла освещенная пламенем трех воткнутых в землю факелов жрица. У ее ног скорчился коленопреклоненный дикарь, теперь он уже не стонал, а лишь тяжело дышал, дрожа и обхватив голову обеими руками.

- Подойди, мальчик, - произнесла жрица, протягивая Максу руку.

Он подошел ближе, не понимая, что затеяла Сайме, и остановился возле нее.

- Я призвала тебя к реке кровавой Морриган для проведения обряда посвящения, - сказала жрица. - Готов ли ты?

- Готов, - ответил Макс, даже не догадываясь, в чем будет заключаться обряд, но заранее зная, что отказ Сайме не примет.

- Хорошо. Тогда повторяй за мной.

Жрица нараспев затянула странную грозную песнь, время от времени останавливаясь для того, чтобы Макс мог повторить. Он старательно копировал то журчащие, как ручеек, то шелестящие, как сухие листья, то гортанные, как крики птицы, слова. Некоторые из них были ему знакомы, они означали названия растений и огамических деревьев. Но значения большей части слов Макс не понимал. Сайме пела все громче и громче, торжественно простирая руки к воде, дикарь у ее ног дрожал все сильнее, уставившись на реку полными животного ужаса глазами. Наконец, песня жрицы оборвалась на высокой ноте, тоскливо зазвеневшей в ночном воздухе. Сайме склонилась к дикарю и что-то тихо прошептала ему, проведя ладонью перед его глазами. Тот поднялся и покорно, видимо, не понимая, что делает, двинулся к воде. Зайдя в реку по грудь, он остановился, всем своим видом напоминая животное, приготовленное для заклания. В руке жрицы что-то сверкнуло, и Макс, не веря своим глазам, увидел, что Сайме держит острый, с узким лезвием, нож. Она резко протянула оружие ему, Макс машинально принял его. Сайме повелительным жестом правой руки указала на дикаря, одновременно проведя себе по горлу ребром левой ладони. Макс отшатнулся, только сейчас поняв, в чем состоит обряд посвящения. Глаза жрицы загорелись гневом, она снова запела, не отводя от Макса сверкающего взгляда. Медленно ступая на негнущихся ногах, чувствуя себя так, словно оказался в страшном сне, он пошел к воде. На него нашло странное отупение, переплетающееся с ощущением нереальности происходящего. Максу казалось, что он как будто наблюдает за всем этим со стороны. Будто не он идет сейчас, сжимая в пальцах нож, чтобы убить беззащитное человеческое существо, покорно ждущее своей участи. Чем громче звучала песня Сайме, тем сильнее становилось наваждение. Макс уже не чувствовал себя, он словно находился под гипнозом, под воздействием воли жрицы, а его собственная душа была где-то очень далеко отсюда. Он вошел в воду и, вздрогнув от ее обжигающего холода, вплотную придвинулся к дикарю. Тот стоял, не издавая ни звука, и, когда Макс потянул его за густые курчавые волосы, послушно откинул голову назад, открыв беззащитное, с острым кадыком, горло. Голос Сайме, выкрикивающей странные слова то ли песни, то ли заклинания, стал пронзительным, он требовал, приказывал, повелевал… Макс резко, отрывистым решительным движением, полоснул лезвием по судорожно дернувшейся в последний момент шее. Нож глубоко рассек человеческую плоть, и из разверстой раны хлынул поток крови, казавшейся черной под светом факелов. Вода реки тут же потемнела. Агонизирующее тело дикаря с плеском упало на поверхность воды, несколько раз дернулось и замерло лицом вниз, покачиваемое течением. Булька, с берега наблюдавший за своим хозяином, жалобно и горестно завыл. Макс, только сейчас в полной мере осознавший весь ужас произошедшего, стоял, не в силах пошевелиться. Вдруг тело несчастного поплыло поперек течения к берегу, словно кто-то невидимый тащил его за собой.

- Подойди сюда, мальчик, - позвала Макса жрица.

Не чувствуя ног, он медленно пошел следом за плывущим телом.

- Поклонись кровавой Морриган, - произнесла Сайме, когда Макс вышел из воды и, дрожа от холода и отвращения, остановился перед ней.

Он обернулся туда, куда указывала рука жрицы, и остолбенел: труп дикаря лежал около берега, а над ним склонялась неизвестно откуда взявшаяся женщина в белой одежде - молодая, красивая, с распущенными длинными волосами. Она ласково и бережно, почти любовно, обмывала чудовищную рану на шее жертвы, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания. Почувствовав на своем плече руку Сайме, Макс согнулся в почтительном поклоне. На одно мгновение Морриган подняла голову и взглянула на него абсолютно белыми, словно затянутыми бельмами, глазами. Пальцы Сайме с силой впились в его плечо, и Макс сдержал рвущийся наружу испуганный крик. Богиня ответила на его поклон едва заметным кивком и исчезла так же внезапно, как появилась.

- Кровавая Морриган приняла тебя, мальчик, - одобрительно произнесла Сайме. - Теперь ты должен идти к Донну. Возьми жертву.

Подняв на руки обескровленное тело дикаря, Макс пошел следом за жрицей по тропе. Дойдя до поляны, на которой находился колодец Донна, Сайме приказала:

- Сделай подарок богу.

Жрица отрывисто произнесла короткое заклинание, и Макс, повинуясь ее жесту, подошел к колодцу и кинул в его темное нутро холодный труп. Раздался звук, напоминающий чавканье, и из глубины колодца поднялась сокрушительная волна зловония. Макс не ощущал уже ни страха, ни угрызений совести, ни жалости к жертве - ничего, кроме одного желания: пусть это поскорее закончится. Он зажал нос и попятился назад.

- Еще рано! - остановила его жрица и затянула новое заклинание.

К небу устремился мощный столб багрового света, в котором бились плененные души.

- Приветствуй великого Донна, мальчик! - выкрикнула Сайме. - Прими от него свое имя, Истинный!

Не понимая, что делает, но интуитивно ощущая смутную потребность поступить именно так, Макс широко раскинул руки, будто стремясь обнять кровавый свет с трепещущими в нем душами. И свет ответил ему, устремляясь навстречу, сливаясь с ним, охватывая все тело. Макс очутился внутри багрового кокона, чувствуя странное, порочное и болезненное наслаждение. Все его существо наливалось тугой силой, в этот миг он чувствовал себя почти всемогущим. Плененные души отдавали ему свою энергию, наполняя мощью и нечеловеческими способностями. Насыщаясь их жизнью, выпивая ее, как вампир пьет кровь, в какой-то момент Макс увидел в багряном сиянии лик Донна - бесстрастный, уродливый и одновременно божественно прекрасный в этом уродстве. Холодный и далекий, загадочный бог взирал на него из невозможной дали, и взгляд его даровал Максу больше, чем счастье, больше, чем сама жизнь. Он открывал Истинное имя. Смеясь от радости, торжествуя, упиваясь своим открытием, Макс прокричал в темное небо:

- Ордан! Меня зовут Ордан!

 

Глава 54

Аня проснулась ранним утром и долго лежала в кровати, глядя на хрустальный потолок, сквозь который пробивались причудливо преломленные лучи красного солнца. Сегодня, против обыкновения, ей не захотелось плакать, и девушка встретила начало нового дня улыбкой, вспоминая приснившийся ей сон. Там были мама и папа, и Макс, все они весело смеялись чему-то, радовались и говорили Ане, что все непременно будет хорошо. И сейчас Аня поверила в это. "Все будет хорошо!" - прошептала она, вставая и обращаясь к зеркалу, отражавшему нежное, озаренное улыбкой девичье личико.

Бесплотная служанка-привидение проскользнула в дверь и приготовила

Ане ванну. Следом за ней появился крокодилоподобный демон с подносом, на котором стоял завтрак. Девушка лукаво подмигнула чудовищу, демон, не ожидавший такого теплого приема, что-то неразборчиво прорычал и, пятясь, удалился. Аня беззаботно рассмеялась.

Позавтракав и приведя себя в порядок, она присела на кресло и задумалась, пытаясь решить, чем бы занять еще один день в заточении. Она знала, что Рамир появится ближе к вечеру, и хотя посещения колдуна не приносили ей радости, беседы с ним бывали интересными. Аня уже даже начала привыкать к нему и перестала бояться его прихода. Во многом этому способствовали произошедшие в Рамире перемены, которые Аня ощущала на уровне чувств. Он стал терпимее, спокойнее, в его чувствах появились нотки нежности и неуверенности. Ане даже иногда казалось, что он тяготится ролью тюремщика и стесняется своего прошлого. Не задумываясь о том, что вызвало такой поворот в его сознании, девушка тем не менее пользовалась этим, вызывая колдуна на откровенные разговоры. Она надеялась, что рано или поздно сумеет убедить Рамира отпустить ее.

Итак, до появления колдуна оставалось еще полдня. Книга "История демонологии", которую он принес Ане из своей библиотеки, была прочитана от корки до корки. Девушка вздохнула: как же скучно! Неужели придется несколько часов сидеть на кровати, ничего не делая и разглядывая опостылевшие стены, зеркала и серебряные статуэтки? Но зародившаяся в ней с самого утра радость и непонятно откуда взявшаяся уверенность в будущем маленькими чертенятами скакали внутри, будоража кровь и толкая Аню на неожиданные поступки. "В самом деле, почему бы нет? - подумала она, - К лаборатории примыкает библиотека, Рамир сам об этом говорил. Нужно только открыть потайной ход, добраться до нее, и выбрать себе книгу. А может быть, я найду там еще что-нибудь интересное". "Не делай этого, это опасно!" - вмешался голос разума. "Никто не узнает, действуй смелей, будет весело!" - подбадривали чертенята.

Аня подошла к зеркалу и сбоку заглянула за раму. Где-то там должен быть рычаг, на который в прошлый раз нажимал Рамир. Она решительно пошарила рукой и нащупала на стене маленький выступ. Вот он! Девушка нажала, и зеркало отъехало в сторону. Аня опасливо заглянула в открывшийся темный проем. Как же быть? Там темно, а у нее нет ни спичек, ни свечей. "Оставь эту затею! Мало ли кто может поджидать тебя во мраке", - тут же сказал разум. "Чепуха! Нет там никого! Подумаешь, темнота! Иди скорее, коридор короткий", - запищали неугомонные чертенята. Аня шагнула в пугающую темноту и на ощупь двинулась по коридору, касаясь кончиками пальцев стен и поеживаясь от страха. Однако вскоре девушка пришла в себя и чутко прислушалась: она не ощущала здесь никаких посторонних чувств. Ход был пуст. Приободрившись, Аня пошла быстрее, и вскоре ее рука уперлась в поверхность двери. "А вдруг Рамир сейчас там?" - пришла запоздалая мысль. "Вот именно! И что ты ему скажешь? Иди скорее назад, пока никто не обнаружил твоего отсутствия!" - тут же подхватил осторожный разум. "Глупо возвращаться, проделав такой путь! Один раз повезло, повезет и теперь", - возразили чертенята. Аня толкнула дверь и очутилась в пустой лаборатории. Вопреки опасениям, Рамира здесь не было. Девушка быстро обошла всю комнату, открывая поочередно все двери и осторожно выглядывая наружу. Одна из них вела в широкий коридор, и Аня поспешно захлопнула ее, боясь, что попадется на глаза кому-нибудь из обитателей дворца. За второй находилась маленькая кладовка, забитая старыми колбами и ретортами. Третья дверь вела в библиотеку. Аня вошла и застыла, оглядывая длинные и высокие, до самого потолка, стеллажи, уставленные книгами. Постояв немного, она пошла вдоль полок, высматривая что-нибудь, подходящее для чтения. Большая часть томов была на незнакомых девушке языках, наконец она набрела на стеллаж славийских книг. Перебирая пыльные фолианты, Аня вдруг услышала чей-то тихий плач. Она испуганно оглянулась, спрятавшись за книжной полкой и присев, стараясь быть незаметной, затем, облегченно выдохнув, выпрямилась. "В библиотеке никого нет, - поняла она. - Это - отголосок чьих-то чувств, таких сильных, что я могу слышать их на расстоянии". Словно подтверждая это, плач зазвучал в ее сознании снова. В нем было столько горя и безысходности, что Аня, не задумываясь об опасности и забыв вернуть на полку книгу, которую только что рассматривала, кинулась к выходу из библиотеки.

Она попала в широкий коридор, освещенный висящими на стенах факелами. Плач стал громче. Понимая, что находится на верном пути, девушка быстро побежала по коридору к источнику услышанных ею чувств. Сострадание к неизвестному, мучимому горем, заглушило ее собственный страх и заставило не думать о демонах, которые могут встретиться на пути. Ей повезло: демоны не попадались, лишь изредка по коридору скользили бесплотные призраки, которые не обращали на Аню никакого внимания. Они постанывали, трепетали под светом факела, и исчезали, видимо, торопясь по каким-то своим призрачным делам. Плач зазвучал невыносимо громко. Аня принялась подходить по очереди ко всем дверям, выходившим в коридор, и прислушиваться: не здесь, и не здесь. Это тоже не то… вот! Не задумываясь, она толкнула дверь и вошла в небольшой полукруглый холл, ведущий в забранное решеткой помещение. Там, за решеткой, стояла кровать, на которой сидел заплаканный маленький мальчик со смуглой кожей и черными волнистыми волосами. При виде Ани он съежился от страха и обнял себя за плечи, широко раскрыв темные блестящие глаза. Девушка приникла к прутьям, рассматривая испуганного ребенка.

- Ты Алан? - ласково спросила она.

При звуке теплого девичьего голоса мальчик немного приободрился и робко кивнул.

- Здравствуй, Алан. Я Аня. Я знаю твоих маму и папу. Скоро они придут и заберут тебя отсюда.

Теперь Аня услышала, как в чувствах ребенка промелькнул проблеск надежды. Стараясь успокоить его, она проговорила:

- Не бойся, маленький. Иди сюда.

Алан спрыгнул с кровати и нерешительно приблизился к разделяющей их решетке. Аня протянула руку между прутьями.

- Ты не должен меня бояться. Я хочу помочь. Вот, прикоснись к моей руке.

Малыш кончиками пальцев дотронулся до Аниной ладони, немного постоял, потом отчаянно вцепился в ее пальцы обеими ручонками.

- Где мама?

- Мама идет к тебе. Ты немного потерпи, и все будет хорошо.

Из глаз Алана брызнули крупные слезы.

- Не плачь, - прошептала Аня, готовая сама разрыдаться, глядя на измученное детское личико и сдерживаясь из последних сил, чтобы не расстроить мальчика еще больше. - Ты же мужчина, ты должен быть сильным.

Алан сквозь душащие его слезы что-то невнятно проговорил.

- Что-что? - не поняла девушка. - Успокойся, мой хороший, расскажи мне, тебя тут обижают, да?

Ребенок, с удивительным для его возраста мужеством подавив рыдания, принялся рассказывать ей о том, как сначала к нему приходили страшные чудовища и пугали его, а теперь никто не приходит, но ему снятся страшные сны. Аня была потрясена.

- Ты говоришь, что чудовищ приводил к тебе дяденька с белыми волосами?

- Да, - всхлипнул Алан, кулачком вытирая мокрые щеки.

"Рамир. А я-то, дура, рассиропилась. Решила, что он изменился. Подружилась с ним, ну надо же! Идиотка!" - корила она себя, слушая сбивчивую речь малыша.

- И теперь тебе снятся плохие сны? Что с мамой и папой случается что-нибудь нехорошее? - мягко заговорила она. - Но ведь это твои сны, Алан. Ты можешь сделать так, чтобы они снова становились добрыми. Я научу тебя.

Ребенок совершенно успокоился и уставился на девушку вишенками темных глаз, впервые за все время пребывания во дворце ощутив поддержку и сочувствие.

- Слушай внимательно, - говорила Аня. - Как только тебе приснится что-нибудь страшное, вспомни, что в твоем сне главный - ты. И скажи себе: сейчас будет все хорошо. Возьми, например, мамин меч и прогони чудовище. Или преврати своих врагов в лягушку.

- А у меня получится? - спросил Алан.

- Обязательно получится! - заверила его Аня. - Это ведь твой сон! Скажи всем чудовищам: "Уходите прочь! Я вас не боюсь!" А потом перевернись на другой бочок и вспомни что-нибудь веселое. И сон снова станет хорошим.

- Они страшные, - протянул мальчик.

- Кто страшные? Чудовища? - весело рассмеялась девушка, внутренне понимая, что ей совсем не до веселья и чувствуя просто невыносимую, разрывающую сердце жалость к ребенку. - Ничего они не страшные! Ты же не испугался даже настоящих демонов, а снов тем более бояться не надо.

- Хорошо, - доверчиво улыбнулся малыш. - Я не буду бояться. И всех плохих прогоню! Правда?

- Конечно! - горячо воскликнула Аня. - Молодец! Ты настоящий мужчина!

- Как папа?

- Как папа! - подтвердила девушка, гладя кудрявые волосы Алана.

Она провела еще некоторое время у клетки, рассказывала мальчику веселые сказки и пела детские песенки. Наконец спохватилась:

- Малыш, мне надо идти.

Глаза ребенка немедленно заблестели от слез.

- Нет-нет! Не плачь! Я не бросаю тебя. Просто…понимаешь, я ведь тоже здесь в плену. И если меня заметят, то нам обоим придется плохо. Но я обязательно приду к тебе еще.

- Завтра? - требовательно спросил Алан.

- Да. Я приду к тебе завтра. А ты не плачь больше и ничего не бойся. Помнишь, что я тебе сказала про сны?

- Всех прогнать, превратить в лягушек, не бояться, вспомнить хорошее, - по-военному четко отрапортовал мальчик.

- Умница! Ты просто храбрый солдат! Все, милый, я побегу.

Напоследок ласково похлопав малыша по плечу, Аня заспешила обратно. Пробегая по жуткому коридору и взглядом выискивая дверь библиотеки, она думала: "Ну, Рамир! Этого я тебе не забуду!" Она ворвалась в библиотеку, вихрем пролетела через лабораторию и бесстрашно зашагала по темному потайному ходу. Проникнув в комнату, Аня убедилась, что ее безумная эскапада осталась незамеченной: никто не бегал в поисках беглянки, не заглядывал в проем за зеркалом и не кричал: "Держи ее!" Аня быстро задвинула зеркало на место и прилегла на кровать, на всякий случай притворившись спящей. И вовремя, как оказалось: в замочной скважине повернулся ключ, и на пороге воздвигся демон с подносом. "Обед! Надо же, как долго я гуляла!" - удивилась девушка.

Она воздала должное искусству повара. Теперь Ане и в голову не приходило отказываться от еды. Ей нужны были силы для борьбы. Прошло время, когда она боялась, плакала и ощущала себя беззащитной. Нет уж, теперь она всем им покажет! Она защитит Алана, чего бы ей это не стоило! И выберется отсюда. Предаваясь отчаянию, она чуть не забыла, что не одинока в этом жутком мире. У нее есть друзья, которые придут и помогут ей. У нее есть Макс. Он не бросит и не предаст. Все будет хорошо.

 

Глава 55

Лапы серпенсов увязали в черном песке. Песок был везде: позади, впереди, под ногами, в волосах, глазах, во рту… Куда ни глянь - черные барханы, среди которых кое-где пробивался колючий кустарник. Вот уже вторые сутки четверо путников двигались по пустыне в поисках седьмой Цитадели - последнего оплота перед дворцом Черной королевы. По словам ребе Исаака, она находилась в трех днях пути по Тихой пустыне. Здесь действительно было тихо - до одури, до ужаса, до звона в ушах. Единственными звуками, изредка нарушавшими неживое безмолвие, были свист ветра в барханах да шипение песчаных змей.

Двужильные выносливые серпенсы невозмутимо продвигались вперед, чувствуя себя здесь как дома. Всадникам приходилось гораздо хуже. Даже слабое дуновение ветерка поднимало черные фонтанчики мелких песчинок, которые летели в глаза, вызывая неприятную резь, и отвратительно скрипели на зубах. Все складки одежды тоже были полны песка, который немилосердно натирал тело. Полотняные платки, подаренные предусмотрительным раввином, закрывали лица людей, оставляя лишь щели для глаз. Но это мало помогало, проклятые песчинки умудрялись просачиваться сквозь плотную ткань. Виктория утешала себя и спутников тем, что в разгар лета здесь было бы гораздо хуже. Сейчас хотя бы не мучили жара и жажда. Запасов воды и провизии хватило бы еще на неделю, обитатели Цитадели навьючили серпенсов от души.

Но больше всего путников раздражала тишина пустыни - угрожающая, враждебная, которую почему-то было страшно нарушать. Никто не смел разговаривать в полный голос, друг к другу обращались только шепотом. И еще пустыня была полна призраков. Безмолвные, серые, странно безучастные, они скользили над поверхностью, реяли над головами, проходили через людей, оставляя ощущение леденящего холода и неприятный запах плесени, исчезали и вновь появлялись…

Однообразие пейзажа, унылое мельтешение призраков навевали тоску, выматывали хуже, чем путешествие по полному опасностей лесу, или ожидание нападения в поле. К концу второго дня, остановившись на ночлег, четверо путешественников сидели вокруг костра, который соорудили из сухих колючек.

- Идите спать, - сказала Виктория. - Я подежурю.

- Зачем? - рассмеялся Ромка. - От кого ты собралась нас охранять?

- Хотя бы от змей и призраков, - строго сказала девушка. - Ты забыл, где находишься?

- Вы правы, - поддержал ее профессор. - Всегда нужно быть начеку. Тогда я пойду, голубушка, вздремну пару часиков, а потом сменю вас.

Друзья скрылись в шатре, Виктория плотнее завернулась в плащ и, положив на колени заряженный арбалет, ближе придвинулась к костру. Ночи в пустыне были холодными, к тому же, на смену осенней капризной погоде подступали зимние заморозки. Песчаные барханы под лунным светом казались белыми и были похожи на снежные сугробы. Расседланные ящеры углубились в пустыню в поисках съедобных колючек. Глядя на пляшущие язычки пламени, девушка тяжело вздохнула: ночи давались ей тяжело. Днем еще можно было отвлечься на разговор со спутниками, днем приходилось действовать, двигаться, принимать решения. А вот ночью на нее с новой силой наваливалась тоска по Гарту. Гарт… муж, возлюбленный, учитель, отец ее ребенка. Как несправедлива смерть! Как странно и страшно осознавать, что она больше никогда не увидит его. Или, может быть, они встретятся там, за пределами бытия? Где он сейчас? Может быть, смотрит на нее оттуда, сверху? Виктория подняла глаза к звездам, крупным и ярким, казавшимся близкими. Куда уходят люди после смерти? Она никогда не задумывалась над этим вопросом. Вокруг закружился рой призраков. Может быть, он среди них? Девушка долго всматривалась в неясные силуэты, потом досадливо отвернулась. Нет, это невозможно. Ее муж ни за что не стал бы влачить такое жалкое существование. Он ушел туда, откуда нельзя вернуться, и ждет ее там.

Медленно тянулись часы, догорал костер, колючки, приготовленные для него, закончились. Из шатра доносилось похрапывание профессора. Виктория решила не будить его, понимая, что все равно не сможет уснуть. Мимо ног скользнула змея, и тут же нашла свою смерть, перерубленная острым мечом. Поддев ее острием клинка, девушка швырнула змею в огонь. Длинное тонкое тело съежилось, и вскоре, затрещав, превратилось в пепел. Виктория болезненно передернулось: эта картина напомнила ей гибель Гарта. Она никак не могла справиться с чувством вины перед мужем за то, что сама, своими руками уничтожила его. Костер вспыхнул последний раз и погас, на прощанье померцав угольками. Виктория осталась неподвижной, остро чувствуя свое одиночество в этой освещенной луной пустыне.

С первыми лучами солнца она разбудила остальных.

- Пора ехать.

Никто не стал возражать против раннего пробуждения. Всем хотелось как можно быстрее выбраться из пустыни.

- Что же вы, голубушка? - укорил Викторию Сергей Иванович. - Почему не разбудили меня? Вам же тоже нужно отдыхать.

- Ничего, в Цитадели отосплюсь, - ответила Виктория, седлая своего серпенса, который на рассвете дисциплинированно вернулся вместе с остальными ящерами.

И снова потянулась пустыня. Песок, колючки, змеи, призраки.

- Мы правильно едем? - не выдержал Илья под вечер.

- Правильно, - подтвердил Сергей Иванович.

- А вы-то откуда знаете?

- Оглянитесь вокруг, голубчик. Пустыня заканчивается.

Действительно, кое-где песок перемежался с островками каменистой почвы, колючки сменил густой кустарник, покрытый черными сухими листьями. Призраки исчезли.

- Ну, наконец-то! - обрадованно воскликнул Ромка, подгоняя своего дракона.

Путники приободрились, стремясь до наступления ночи выбраться из пустыни и надеясь найти Цитадель.

- Там что-то есть, - произнесла Виктория, указывая вперед.

Лапы серпенсов ступили на твердую растрескавшуюся землю, ящеры побежали быстрее, словно чувствуя нетерпение седоков. Вскоре путники подъехали к небольшой деревеньке, состоявшей из нескольких десятков низких лачуг. Вокруг домиков деловито сновали люди, одетые в свободные балахоны.

- Это что, селение дикарей? - настороженно пробормотала Виктория, останавливая серпенса.

- Это Цитадель, - раздался мягкий голос из-за ее плеча.

Девушка резко обернулась. Сзади стоял невысокий худощавый человек неопределенного возраста. Виктория могла бы поклясться, что еще секунду назад его не этом месте не было. Как он мог оказаться за ее спиной, она не понимала. Впечатление был такое, что человек возник прямо из воздуха. Он почтительно поклонился и произнес:

- Приветствую вас, странники.

- Как Цитадель? - изумился Ромка. - А где ваша крепость?

- Свободные духом не нуждаются в крепостных стенах, - ответил человек. - Нас защищает сила мысли.

 

Глава 56

Вернувшись из Морнеметона, Макс ощутил давящую усталость. Он прошел в свой сарай и рухнул на сено, мгновенно отключившись. Проснулся оттого, что кто-то упорно тряс его плечо.

- Вставай, Ордан! - над Максом склонилась Сайме.

- Я долго спал? - осведомился он, усаживаясь на сене.

- День, и еще ночь, - усмехнулась жрица.

- Ничего себе! - присвистнул Макс, ощутив вдруг невероятный голод.

- Пойдем завтракать, Ордан.

Сайме развернулась и вышла из сарая. Макс поспешил следом за ней, гадая, чем обязан такой любезности наставницы. На улице его встретила Элоас, которая теперь тоже вела себя несколько иначе: кошка подошла к нему и дружелюбно толкнула головой в плечо, приветствуя, как равного. Странно, но поведение Бульки тоже изменилось. Взгляд его, как и прежде, был полон преданной любви, но теперь пес был грустным и больше не ластился к Максу.

После завтрака Сайме сказала:

- Теперь ты бард, начинается твое обучение.

- Я буду учить стихи? - поинтересовался Макс, вспомнив рассказ Гиральда.

- Стихи? - рассмеялась Сайме. - Нет, Ордан, стихи оставь светлым бардам. Ты - темный, и я буду учить тебя заклинаниям.

Она провела в воздухе рукой, и плащ Макса поменял цвет на темно-красный.

- Теперь ты будешь носить цвета крови.

Сайме протянула ему крошечный розоватый листик.

- Разжуй его и проглоти. Это обострит твои чувства и усилит память.

Макс послушно положил лист в рот и принялся перетирать его на зубах, ощущая вяжущий горьковатый вкус. Проглотив, он почувствовал себя странно: мир наполнился разными звуками. Его уши улавливали тихий шорох сухой травы под легким ветерком, дыхание Элоас, лежавшей в нескольких шагах от дома Сайме, дробный топоток мыши, бежавшей мимо сарая, журчание родника в лесу… Зрение тоже усилилось, теперь он мог различать тончайшие оттенки цвета и поразился тому, насколько изменилась окружающая его реальность. Он видел микроскопические трещинки в бревнах дома, тончайшую паутинку в темном углу, ему казалось, что он может видеть предметы насквозь и смотреть внутрь вещей. Потом нахлынули мириады запахов, и Макс впервые понял, как ощущают мир животные. Кожа приобрела невероятную чувствительность, стала словно в несколько раз тоньше. Пальцы ощущали даже прикосновение пылинок и движение воздуха.

- Пойдем в Морнеметон, Ордан, - сказала Сайме, вставая из-за стола.

Придя в рощу, она остановилась на узкой тропе, повернувшись лицом к Максу.

- Начнем с заклинаний обороны. Запоминай.

Тонкие пальцы вычертили в воздухе сложную фигуру. Макс обостренным зрением видел движение воздуха вокруг руки.

- М'лиа-ниун'немен-хсса.

Воздух вокруг Сайме уплотнился и образовал невидимый щит.

- Повтори.

Макс без труда воспроизвел слова и плетение заклинания, отметив про себя, что в нем использованы символы ясеня и душицы, и почувствовал, как перед ним выросла такая же преграда.

- Хорошо, - бесстрастно проговорила Сайме. - Следующее. Хха'урах-мелльи-исс.

Снова мелькнули пальцы, сплетая заклинание, и Сайме словно накрыла темная волна, сделав жрицу невидимой.

- Повтори.

Макс в точности повторил действия наставницы и тоже отгородился от нее завесой невидимости.

- Молодец, Ордан.

Далее последовали заклинания, дезориентирующие противника, затем заклинание, создающее множественные образы-двойники. Макс безошибочно повторял их, чувствуя, что все они откладываются в его памяти навсегда, готовые в любой миг всплыть и услужливо прийти на помощь. От защитной магии Сайме перешла к заклинаниям нападения. И снова Макс оказался на высоте. Он научился распылять противника, создавать огненные шары, метать ножи силой магии, атаковать ударом воздушного потока… последним было заклинание меткости в стрельбе.

- На сегодня хватит, Ордан. - вдруг проговорила Сайме. - Я довольна тобой.

- Но я не устал, - запротестовал было Макс и осекся, поняв, что на рощу спускаются сумерки.

- Пойдем назад, лист белой ежевики придавал тебе сил, но скоро его действие закончится, и ты почувствуешь усталость. Завтра будешь повторять выученные заклинания.

- А почему нельзя учить новые? Эти я хорошо запомнил.

- Потому что белую ежевику нельзя использовать каждый день, это опасно для твоего сознания. Слишком большая нагрузка. А без нее ты не смог бы выучить и десятой части того, что я показала тебе сегодня.

Макс, чувствуя, что силы неожиданно оставили его, послушно поплелся вслед за Сайме. Поужинав, он еле дополз до сарая и свалился в душистое сено, рядом с Булькой.

Наутро Макс чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Он ушел в лес в сопровождении Бульки и принялся отрабатывать заклинания, за неимением противника, на старом пне. Очень скоро пень рассыпался на мелкие щепки, и Максу пришлось переключиться на сухие кусты. Пару раз чуть не устроив лесной пожар, он решил переключиться на заклинания защиты. Булька с изумлением наблюдал за тем, как его хозяин то исчезает, то со скоростью молнии перемещается в пространстве, а то вдруг превращается в целую толпу одинаковых хозяев. Сплетая вязь заклинаний, Макс проговаривал их мысленно. Получалось ничуть не хуже, чем вслух. Некоторые из них состояли из уже знакомых ему букв огамики, другие переплетались с непонятными словами, но все они запомнились накрепко. Убедившись в этом, Макс решил поэкспериментировать. Что, если зачерпнуть чуточку магии у Бульки и присоединить ее к заклинанию? Пусть это будет, скажем, воздушный удар. Левой рукой прикоснувшись к псу и почувствовав течение его магической силы, правой Макс начертал заклинание, направив его на большую лужу, полную стоячей воды. Результат превзошел все его ожидания: мощная волна сгустившегося воздуха с невероятной силой врезалась в лужу, взметнув фонтан воды над макушками деревьев. Макс задрал голову, пытаясь обнаружить исчезнувшую воду и ожидая, что она сейчас рухнет на него, но так ничего и не рассмотрел. Опустив глаза, он увидел, что на месте лужи зияет большая, метра три в диаметре, воронка.

- Ну и ну! - потрясенно произнес Макс, почесывая в затылке. - Это как же так сделалось?

Что-то весьма ощутимо стукнуло его по макушке и отскочило на землю, зашуршав в сухих листьях. Макс завертел головой, и вскоре заметил крупную, с голубиное яйцо, градину. Рядом недовольно ежился Булька, на которого упало сразу две округлые ледышки. Еще градина. И еще.

- Булька, спасайся! - заорал Макс и ринулся под защиту деревьев, надеясь, что град разобьется об их ветви и не долетит до него.

Пес поскакал за ним, а из-за деревьев раздался веселый смех.

- Ты что же делаешь, Ордан! - сказала Сайме, которая стояла прямо на тропе, под канонадой града, но почему-то нисколько от него не пострадала. - Зачем ты усиливаешь заклинания? Посмотри, что теперь творится.

Она повела рукой, указывая на крупные куски льда, лежащие вокруг нее.

- Так это…- не веря сам себе, пробормотал Макс.

- Конечно. Это вода из лужи. И если уж на то пошло, зачем тебе заклинания защиты? Позаботься о себе и своем звере.

- Ах, да, - сконфуженно проговорил Макс, притянул к себе Бульку и поднял руку над головой. - М'лиа-ниун'немен-хсса.

Тут же над ним образовался невидимый щит, ударяясь об который, градины отскакивали и разлетались по сторонам.

- Тебе нужно не только выучить заклинания, но и научиться вовремя применять их, - наставительно заметила жрица.

Макса поразил ее тон: так мать говорит со своим ребенком, гордясь его успехами и в то же время осторожно подталкивая к новым свершениям. Он покосился на Сайме. Она широко улыбалась, словно умиляясь его молодости и неопытности. Макс поспешно отвел глаза, боясь смутить жрицу.

- Завтра мы этим займемся. Нужно отработать заклинания так, чтобы ты применял их бессознательно, не задумываясь.

- А как же новые учить? - расстроился Макс.

- Успеешь. Ты все успеешь, Ордан, - снова рассмеялась Сайме. - Пойдем домой, и можешь снять щит, созданный тобою град уже закончился.

 

Глава 57

Поразмыслив, Аня решила не признаваться Рамиру, что знает о его издевательствах над Аланом. Она рассудила, что выгоднее будет обманывать его. В конце концов, с врагом нужно бороться его же оружием. Тем более, что она находится на его же территории, и изменить что-либо пока не в силах. Теперь девушка каждое утро пробиралась в комнату ребенка и подолгу сидела с ним, глядя на мальчика через решетку и разговаривая с ним. На следующее же утро после первой встречи с Аланом она отметила, что он стал спокойнее. Малыш гордо рассказал ей, что разогнал в своем сне всех чудовищ и спас маму с папой. С каждым днем Алану становилось все лучше, поддержка Ани и ее нежное участи помогли ребенку справиться с чужим вторжением в его сны. Аня понимала, что привязывается к мальчику все сильнее. У нее ныло сердце, когда наступало время оставлять ребенка одного. Какую еще подлость выдумает Рамир?

Между тем Рамир, не знавший о вылазках девушки, пребывал в недоумении: на Алана перестала действовать сонная магия! Как это случилось? Или он, Рамир, слабый колдун? Талантливый самоучка, он ясно осознавал предел своих возможностей. Он не имел собственной магической силы, какой обладали его учитель Зуливан, Неистовая Сайме, и еще несколько волшебников - истинных потомков существовавших до времен. Но Рамир привык думать, что сумел компенсировать это с помощью книг и ежедневных экспериментов. В конце концов, истинных потомков в мире единицы, а все остальные маги довольствуются кропотливым постижением науки волшебства. Колдуну неведомо было, что такое черпать энергию в себе, тем самым многократно усиливая мощь заклинания. Сейчас он начал задумываться над этим. Почему он не обладает таким бесценным даром? А может быть, это вовсе не так? Может быть, стоит попробовать? И он часами стоял посреди собственной лаборатории, пытаясь ощутить внутренний поток силы. Пробовал черпать волшебство из огня, воды, воздуха, земли, растений. Даже из демонов. Все напрасно! Его опыты закончились тем, что недовольный упырь чуть было не оторвал Рамиру руку. Колдун смирился со своим несовершенством. Но никак не мог придумать, что делать с Аланом. Мальчик снова выглядел сильным и спокойным, на все попытки Рамира внедриться в его сон и вызвать кошмары он отвечал решительным отпором.

Вернувшись от Алана, в очередной раз потерпев фиаско, Рамир сидел в лаборатории и пытался придумать, как сообщить Черной королеве о своей неудаче. Инициация в очередной раз откладывалась на неопределенное время, а тело королевы находилось на грани смерти. Руки и ноги отказывались ей служить, лицо покрылось трупными пятнами, и лишь невероятная сила помогала сущности удерживаться в этом трупе, поддерживать в нем искру жизни. Несмотря на плачевное состояние тела и ослабевший дух, королева все еще была достаточно сильна, чтобы уничтожить колдуна.

Так ничего и не придумав, Рамир досадливо стукнул кулаком по столу. В тот же момент он ощутил мысленный приказ королевы: повелительница требовала колдуна к себе.

Войдя в покои, насквозь пропитавшиеся запахом тления, Рамир борясь с тошнотой и стараясь не поднимать глаза на изуродованное синими пятнами разбухшее лицо, как обычно, преклонил колени около ложа, на котором возлежала королева.

- Что происходит? - хрипло спросила она. Каждый звук сопровождался хлюпаньем: внутренние органы подверглись разложению. - Почему ребенок до сих не подготовлен к обряду?

- Я не знаю, ваше величество, - выдавил Рамир. - Что-то опять пошло не так, и мальчик научился сопротивляться кошмарам, которые я на него насылаю.

- А может быть, дело не в этом? - в жутком голосе послышались нотки недоверия. - Может быть, просто один колдун поддался жалости и не хочет сводить ребенка с ума?

- Нет-нет, моя королева, - Рамир постарался говорить как можно убедительней, осознавая, что сейчас, возможно, от сказанного им будет зависеть его жизнь. - Я сам не понимаю, что происходит! Все шло очень хорошо, ребенок стал плаксивым, он начал бояться засыпать. Но вдруг все изменилось: он умеет изгонять из своих снов созданные мною образы.

- Хм, допустим, все так, как ты говоришь. Но ты же колдун! Неужели не постарался понять, почему вдруг мальчик этому научился.

- У меня есть предположение, ваше величество, - робко вставил Рамир.

- И какое же?

- Я думаю, что ребенок унаследовал от своей матери дар воина.

- Ты глуп! - разгневалась королева. - Ты невероятно, постыдно глуп! Неужели не знаешь, что дар Носителей может передаваться только по одной линии? Сын просто не мог унаследовать его от матери! Вот если бы это была дочь - тогда да!

- Но, моя королева, - упорно возразил Рамир. - А мальчишка из рода Зеленых? Ведь в их роду волшебная сила передается от матери к дочери.

- Так оно и есть, дурак! Все женщины рода Зеленых - целительницы! Разве мальчишка умеет исцелять?

- Демоны-шпионы доносили мне, что он вылечил рану Кербера, - склонив голову еще ниже, прошептал Рамир, уже не надеясь, что сумеет выжить под королевским гневом.

- О, стрелу Артемиды тебе в дурацкую печенку! - выругалась королева.

Рамир замер с открытым ртом. Никогда он не слышал, чтобы его повелительница употребляла такие выражения. Тем более что никогда не была привержена богине-охотнице. Королева считала, что поклоняться все должны исключительно ей самой, и не признавала иного культа.

- Что уставился, порождение слизняка? - продолжала между тем повелительница. - Ты читал Пророчество? Мальчишка - исключение из правил, к тому же он обладает даром управления энергиями, с помощью его и лечит. Кстати, - прибавила она, немного успокоившись, - с этим даром тоже не все понятно. Думаю, дело совсем не в нем. Юноша нужен мне живым.

- Зачем? - вырвалось у Рамира. - Вы же поклялись уничтожить его! Он убил вашего ребенка, и именно из-за этого вы сейчас… - он запнулся, с трудом удержав рвущееся наружу слово.

- Умираю, ты хотел сказать? Не стесняйся, я прекрасно это знаю. Или ты думал, что я затеяла всю эту историю с инициацией просто для того, чтобы позабавиться? Может, ты считаешь, что мне доставит огромное удовольствие несколько лет жить в теле ребенка, терпеливо ожидая, когда оно вырастет?

- Нет…

- Вот именно, - подытожила королева. - Кстати, почему я никогда не замечала, как ты глуп? О чем это я? Ах да, я умираю. Тело пришло в негодность, дух ослаб. Разрушается мозг, поэтому я становлюсь раздражительной и непредсказуемой.

Рамир содрогнулся, представив себе, как гнев обезумевшей властительницы обрушивается на него и уничтожает. А ведь это может случиться в любую минуту…

- Моя королева, я делаю все возможное…

- Не перебивай, жалкий раб! Ты видишь, что мне трудно сосредоточиться. Все время забываю, о чем говорила.

- Вы говорили о мальчишке из рода Зеленых. Он зачем-то нужен вам живым.

- Именно. Именно живым. Он обладает такими силами, о которых даже сам не догадывается. И вполне может стать моим учеником.

- Учеником? - удивился Рамир, никогда не слышавший, чтобы у королевы были ученики.

- Учеником, помощником, наследником - называй как угодно!

- Зачем вам наследник? - выпалил Рамир, настолько удивившись, что забыл об осторожности. - Вы же бессмертны.

- Ты нелогичен! - прохлюпала королева. - Смотрю на тебя и удивляюсь: как тебе удавалось столько лет казаться умным? Сначала ты утверждал, что я умираю, теперь убеждаешь меня в моем бессмертии.

- Ваше величество, не гневайтесь на меня, прошу. Быть может, я глуп, быть может, не логичен. Но вы понимаете, о чем я говорю. Умрет ваше тело, но ведь сущность бессмертна. Так или иначе, она вселится в новое тело. У нее будет другая внешность, но ум и дух останутся теми же. Это все равно будете вы. Так зачем же вам наследник? Вы бессмертны, моя королева!

Слова давались королеве с трудом, видно было, что разговор истощает ее и без того находящиеся на исходе силы. Тем не менее, она продолжала говорить своим жутким голосом, вырывающимся из прогнившей груди. Видимо, ей было очень важно не только донести до колдуна приказы, но и высказать вслух какие-то мучившие ее мысли.

- Что ты понимаешь в бессмертии? Бессмертие - это миф, придуманный людьми, чтобы утешаться в мимолетности своей жизни. Это - условность. Абсолютного бессмертия нет. Просто не существует. Ибо все, что живет, может умереть. Со временем даже само время умирает.

- Но при чем здесь мальчишка?

- Он мог бы заменить мне сына.

Рамир не верил своим ушам: Черная королева, воплощение зла, поклявшаяся уничтожить того, кто убил ее ребенка, теперь хочет усыновить убийцу? Нет, воистину, ее мозг разрушается. Решив не возражать, дабы не нарваться на гнев безумицы, он осторожно спросил:

- Так что мне делать, когда он появится?

- Взять живым.

- Хорошо, - сквозь стиснутые зубы процедил колдун.

Королева, совершенно обессилев от долгой беседы, отдышалась и проговорила:

- Теперь вернемся к тебе. Когда все будет готово к инициации?

- Ваше величество, непредвиденные трудности…

- Я не желаю ничего слышать, - перебила королева. - Быть может, дело в девчонке? Она мешает тебе? Отвлекает от главного дела? Ее неуступчивость расстраивает тебя, и ты теряешь остатки разума?

- Нет-нет, - поспешно воскликнул колдун. - Аня здесь ни при чем! Происходит что-то, чему у меня нет объяснения. Но я буду стараться, ваше величество.

- Да уж постарайся. Это в твоих же интересах. Не забывай: твоя жизнь неразрывно связана с моей.

- Я понимаю…

- Нет, ты не понимаешь. Знаешь ли ты, что произойдет, если это тело окончательно придет в негодность, и сущность вырвется наружу, а не перейдет в другое пристанище?

Рамир молча покачал головой.

- Произойдет выброс магической энергии невероятной мощи. Его хватит, чтобы уничтожить до основания этот замок, а вместе с ним и всех обитателей. Знай это! Сбежать тебе не удастся: за стенами замка тебе не прожить и краткого мига: ты убийца демонов, и они это хорошо помнят. А теперь иди.

Колдун поклонился и вышел из покоев. Королева прикрыла глаза. Проклятая беспомощность! Из-за нее приходится полагаться на этого жалкого червя.

Отойдя от королевских покоев, Рамир остановился и отер со лба капли холодного пота. Только сейчас он полностью осознал, в какой ловушке оказался. Королева была права: он не выживет за стенами замка. Впрочем, если не проведет инициацию, то он тоже обречен на гибель. Значит, необходимо найти способ совершить обряд. Но что ждет его потом? Ведь если королева решила приблизить к себе мальчишку из рода Зеленых, то Рамир ей уже не нужен. И какую участь уготовила ему повелительница? Догадаться нетрудно. Убить мальчишку? Гнев королевы будет страшен. Выхода нет.

 

Глава 58

Свами Лакшми водил гостей по каменистой долине, в которой находилась Цитадель - буддистский монастырь. Это было самое удивительное место из всех, в которых побывали путники. Посреди селения располагался высокий храм, окруженный маленькими деревянными хижинами. Между ними деловито сновали небольшого роста худощавые мужчины в балахонах, подпоясанных на талии матерчатыми кушаками. Все они ненадолго останавливались, чтобы поприветствовать гостей, затем снова спешили по своим делам. Викторию поразила царящая в Цитадели атмосфера. Воздух здесь был словно напитан добром и удивительным спокойствием. Казалось, отсутствие стен нисколько не тревожит жителей селения. Во Мраке, где царила нечисть, это выглядело просто невероятным.

- Скажите, свами, но как вы охраняете Цитадель? Почему на вас никто не нападает? - спросил Сергей Иванович.

- Наверное, у вас есть какое-то мощное оружие? - предположила Виктория.

- Оружие? Пожалуй, да.

- А можно нам на него посмотреть?

- Вы скоро все увидите, - пообещал свами, - А сейчас пройдите в мой дом, вам нужно поужинать и отдохнуть.

Жилище свами Лакшми поражало своим аскетизмом. Даже по сравнению с суровой простотой монастырских келий здесь было бедно. Маленькая комнатка, застеленная циновками, посреди которой стоял низкий деревянный столик. Кровати в доме не было, видимо, свами предпочитал спать на полу. Садиться тоже пришлось прямо на пол, поджав под себя ноги. Двое монахов принесли плошки с едой. Ромка не удержал разочарованного вздоха: еды было до смешного мало.

- Что это? - поинтересовался Илья, недоверчиво разглядывая разноцветное месиво в своей тарелке.

- Смесь риса и овощей, приправленная травами. Мы не едим мяса, - пояснил свами. - Попробуйте.

Видя, что спутники не торопятся отведать монастырских кушаний, Сергей Иванович мужественно подцепил деревянным прибором, отдаленно напоминающим ложку, немного смеси и отправил в рот. Еда оказалась неожиданно вкусной. Неизвестные травы придавали ей пикантный аромат. Видя на лице профессора довольное выражение, остальные последовали его примеру. Илья был уверен, что не сможет насытиться горсткой риса с овощами, такая маленькая порция только разожжет его аппетит. Но когда тарелка опустела, с удивлением понял, что чувствует себя сытым. Более того, еда взбодрила его и прибавила сил.

- Спасибо, очень вкусно, - сказала Виктория.

- Теперь выпейте чаю, - кивнул свами Лакшми.

Монахи убрали со стола и внесли пиалы с дымящимся, умопомрачительно пахнущим напитком. Первый же глоток убедил Илью в том, что он пьет нечто волшебное. Перестала ныть утомленная долгой ездой спина, исчезла боль в затылке, от которой он не мог избавиться с тех пор, как погиб Гарт. Зажили потрескавшиеся на ветру губы, и Илья ощутил себя совершенно здоровым, бодрым и, что самое главное, спокойным.

- Что в этом чае? - спросил он.

- Сушеные травы с гор Абастана, которые собирают наши братья.

- А где это - Абастан? - заинтересовался Ромка.

- Во Второй грани.

- Вы обещали рассказать нам, как охраняете Цитадель, - напомнила Виктория.

- Да, конечно, - свами Лакшми встал с пола и сделал приглашающий жест. Выйдя на улицу, он произнес:

- Чтобы показать вам то, что вас интересует, нужно будет дойти до окраины селения.

- Мы не против, - заверил его Илья, чувствуя, что после чудесного обеда может преодолеть любое расстояние.

- Я рад, что вы отдохнули и полны сил, - улыбнулся свами.

Там, где закончились деревянные лачуги и началась каменистая местность, он остановился.

- Мы пришли.

- Где же ваше оружие? - нетерпеливо спросила Виктория.

- Оно перед вами.

Только сейчас девушка заметила в десяти шагах от себя сидящего на плоском камне худощавого человека в темной одежде. Его кожа была настолько смугла, что сливалась по цвету с окружающими его коричневыми камнями, и человек терялся в наступающих сумерках. Взгляд его немигающих глаз был неподвижно устремлен в одну точку.

- Это охранник? - удивленно спросила Виктория.

- Это страж, - мягко поправил ее свами Лакшми.

- Но почему он тогда сидит лицом к деревне? Вы думаете, он сумеет вовремя заметить надвигающуюся опасность?

- Ему это и не нужно, - улыбнулся свами. - У него другая задача.

- Ничего не понимаю, - развел руками Илья.

- А я, кажется, догадываюсь, - задумчиво пробормотал профессор. - Погружение в состояние сомати, не так ли?

- У нас это называется ашха.

- И что, он один способен защитить Цитадель? - спросила Виктория.

- Не один. Стражей четверо: по одному на северной, южной, восточной и западной окраине.

- Но каким образом они обеспечивают безопасность? - не успокаивалась девушка.

- Это сложно объяснить неподготовленному человеку, но я попытаюсь, - ответил свами. - Дух человека, погруженного в состояние ашха, покидает его тело и присоединяется к Вселенной. При этом вокруг него образуется энергетическое поле невероятной силы. Четверо стражей в состоянии ашха защищают Цитадель лучше, чем это сделало бы огромное войско. Их поле просто закрывает доступ к ней.

- Но мы же вошли, - сказал Ромка.

- Значит, в ваших душах нет зла. А те, кто захочет проникнуть сюда с недобрыми намерениями, будут мгновенно уничтожены.

- Как-то не верится, - скептически произнесла Виктория.

- Подождите немного, и вы сможете в этом убедиться.

Свами присел на один из валунов, в больших количествах лежащих на земле, и с улыбкой пригласил остальных последовать его примеру.

- То и дело какое-нибудь нечистое существо пытается проникнуть в Цитадель. Подождем. А пока займем время приятной беседой. Например, ты, - он улыбнулся Виктории. - Ты опечалена. Ребе Исаак сообщил мне о гибели твоего мужа. Я сочувствую тебе. Но в твоей душе зреют ростки мести, не так ли?

- Да, - призналась Виктория. - Я мечтаю уничтожить всех вампиров Мрака.

- Это - благое дело. Но к нему нужно приступать без злобы на сердце.

- Простите, свами Лакшми, - вмешался профессор. - Я, конечно, не знаток буддизма, но все же знаю, что одним из основных его принципов является равноправие всего живого. Почему же вы говорите, что убийство - благое дело?

- Но разве уничтожить вампира - значит совершить убийство? Убивая, мы отнимаем жизнь. А как можно отнять жизнь у нежити? Вампир не имеет души, в отличие от нас с вами, или животных, или насекомых. А все, у чего нет души - мертво. Уничтожив вампира, вы сохраните жизнь его будущим жертвам. А это благо.

- Но как тогда насчет демонов? Ведь у них есть душа. Значит, их нельзя убивать? - спросил Илья.

- Души демонов исключены из духовного поля Вселенной, они не способны к реинкарнации, не несут в себе энергии добра, любви и созидания. Поэтому, с точки зрения буддизма, демон - тоже не живое существо.

- А полудемоны? - тут же поинтересовался Ромка.

- Полудемоны называются так не потому что в них наполовину меньше зла, а лишь потому, что они обычно слабее демонов. Но души их так же темны.

- Ну, не знаю, - Ромка пожал плечами. - Мой друг спас пса-полудемона, и тот очень любит его. Вообще, он очень добрый. Мне кажется, что у него настоящая, нормальная душа.

- Пес? - задумался свами. - Может быть, ошибочная инкарнация? Мне трудно судить, не видя его. Но возможно, что при рождении он каким-то образом получил душу из мирового поля.

Тут Илья испуганно вскрикнул и указал куда-то за спину стража. К селению приближалось существо - то ли зверь, то ли человек. Оно шло на задних лапах, выставив передние перед собой, но было покрыто шерстью. Оскаленная пасть открывала длинные клыки, с которых капала голодная слюна. Намерения существа не вызывали сомнений: порыкивая, оно подкрадывалось к стражу.

- Волколак! - воскликнула Виктория, вытягивая из-за спины арбалет.

- А вон еще! - испуганно сказал Ромка.

К первому чудищу присоединилось еще несколько, вместе они быстро двигались к Цитадели, растянув пасти в оскалах, напоминающих довольную усмешку. Виктория прицелилась.

- Не нужно, - спокойно сказал свами, кладя руку ей на плечо.

Девушка хотела было возмутиться такой беспечностью, но тут волколак, идущий первым, совершил длинный прыжок. Его распластанное в воздухе тело должно было рухнуть на сидящего неподвижно стража и придавить его своей тяжестью. Ромка зажмурил глаза, не желая видеть сцену убийства. Под веками полыхнула яркая световая вспышка. Мальчик открыл глаза: от волколака остались только красные искорки, кружащиеся в воздухе и медленно оседающие на камни. От неожиданности никто из путников не произнес ни слова, наблюдая за тем, как остальные волколаки, разъяренные гибелью собрата, кидаются на стража и, не успев коснуться его, словно взрываются изнутри языками пламени и распыляясь на мелкие искорки. Запахло паленой шерстью. Через минуту все было кончено.

- Поразительно! Как это ему удается? - проговорил Сергей Иванович.

- Да-а, четверо стражей, говорите? - подхватила Виктория. - Многие из ваших монахов способны на такое?

- Все, - просто ответил свами. - Мы по очереди сменяем друг друга на границе Цитадели.

- И как долго длится дежурная смена? - спросил Илья, готовясь изумиться ответу и ожидая услышать что-то вроде: "неделю", или "десять дней".

Ответ превзошел все ожидания.

- Год.

- Вы, наверное, не поняли, уважаемый свами, - постарался пояснить Илья. - Я спросил, сколько времени страж сидит в состоянии ашха до того, как его сменят.

- Год, - повторил свами Лакшми.

- Но как же он ест, пьет? - спросил Ромка.

- Человеку в ашха не нужна ни еда, ни пища, ни сон. Остальные физиологические потребности тоже отсутствуют. Жизненные процессы в теле затормаживаются, активно работает лишь дух.

- А потом, выйдя из ашха, они не умирают? - Ромка сочувственно рассматривал невозмутимого стража.

- Нет, отдыхают несколько дней, за это время тело успевает полностью восстановиться.

Виктория хотела было восхититься невероятными способностями монахов, но вдруг ощутила странное недомогание и присела на камень. Ее слегка затошнило, перед глазами закружились маленькие черные точки, постепенно превращаясь в размытые пятна, сливающиеся в одну сплошную пелену. Девушка ощутила себя так, словно моментально ослепла. К тому же что-то произошло со слухом, и все звуки доносились до нее словно через мягкие наушники. Сердце билось редкими неровными ударами, Виктории казалось, что жизнь вокруг и внутри нее замедлилась, как на кинопленке. Девушка со стоном обняла руками свои колени и положила на них голову.

- Обморок, - издалека донесся до нее голос Сергея Ивановича. - Ничего страшного, просто бедная девочка настрадалась в последнее время.

Сказывалось нервное напряжение после постигшего Викторию горя, бессонные ночи, пролитые слезы и та боль, которая поселилась в ней.

- Отнесем ее в селение, - сказал свами Лакшми. - Наши целители позаботятся о девушке. Все будет хорошо.

Виктория ощутила, как руки друзей бережно поднимают ее, и она плывет по воздуху на чем-то упругом и мягком, качаясь, как в колыбели. Обморок перешел в глубокий сон, и больше девушка ничего не помнила.

 

Глава 59

Весь день, с самого утра Макс отрабатывал с Сайме пройденные накануне заклинания. Жрица нападала на него, а он должен был успеть защититься. Только сейчас Макс понял, что такое магический поединок. Конечно, Сайме ослабила свои заклинания настолько, что они не угрожали жизни ученика, тем не менее, Макс успел вдосталь насладиться ролью спарринг-партнера Николая Валуева. Для начала он несколько раз отлетал в кусты под воздушным ударом, затем со всех ног убегал от огненного шара. Потом пришла очередь самонаводящихся стрел, от которых спастись было еще труднее, чем от шара: они носились за Максом по всему лесу, ловко виляя между деревьями и сворачивая тогда, когда несчастный пытался сменить направление. Каждый раз Макс на долю секунды запаздывал с заклинанием защиты. Наконец, он успел, и пучок стрел, наткнувшись на невидимый щит, безобидной кучкой осыпался на землю. Воодушевившись своим успехом, Макс продолжил совершенствоваться, и наконец добился того, что из трех ударов жрицы цели достигал лишь один.

- Хорошо, - произнесла Сайме, когда Макс не без изящества распылил созданный ею огненный шар. - Не идеально, но для первого раза очень хорошо. Продолжим завтра. А сейчас потренируемся в боевых заклинаниях.

Макс, которому надоело повторять одно и то же и валяться в кустах, приободрился. Теперь они поменялись ролями: ученик нападал, наставница защищалась. Как и следовало ожидать, попасть в Сайме Максу не удавалось. Жрица легко отражала все его удары. Тем не менее, она одобрительно произносила:

- Молодец, Ордан! Хорошо!

Во второй половине дня Макс взмолился:

- Пожалуйста, можно мне отдохнуть!

- Отдыхай, - миролюбиво сказала Сайме, присаживаясь на сухую траву и прислоняясь спиной к стволу березы. Макс рухнул рядом, чувствуя опустошение. К нему осторожно на брюхе подполз Булька и принялся тыкаться мокрым носом в ухо. Макс лениво рассмеялся и обнял пса за шею.

- Ты ощущаешь слабость? - спросила его Сайме.

- Такое чувство, что сутки вагоны разгружал, а потом меня еще и ящиком сверху придавило, - пожаловался Макс.

- Не знаю, что такое вагоны, но, видимо, ответ положительный. Это происходит потому, что ты тратишь на заклинания физическую энергию, а подпитываться еще не умеешь.

- Как это - подпитываться? - полюбопытствовал Макс, приподнимаясь на одном локте.

- Творя заклинания, ты произносишь и изображаешь символы простейших носителей магии - растений, значит, пользуешься их энергией. Но она тратится на само заклинание, а для того, чтобы привести его в действие, ты отдаешь силу своего тела. Она не безгранична.

Из всего сказанного жрицей Макса больше всего заинтересовали слова о простейших носителях магии.

- А есть более сложные носители? - спросил он.

- Живые существа. Например, твой пес. Попробуй подпитаться его энергией.

Макс поежился: эта идея показалась ему не очень хорошей, слишком уж напоминала вампиризм, к тому же он боялся навредить Бульке.

- Не бойся, - усмехнулась Сайме. - Кербер - источник такой мощной магии, что он даже не заметит, если ты позаимствуешь малую толику. К тому же, движение магической энергии циклично. Отдавая, он тем самым прибавляет.

Макс не понял этого тезиса и вопросительно уставился на жрицу.

- Возможно, это слишком сложно для тебя. Но поверь, Кербер так любит тебя, своего туур-амарта, что будет счастлив поделиться своей силой, и ничуть от этого не пострадает. Ведь ты уже один раз пробовал проникнуть в его магический поток, теперь зачерпни из него.

- Ладно, я попробую, - неуверенно пробормотал Макс.

Он положил руку на загривок пса и постарался настроиться на его энергию, мысленно произнося имя полудемона. Вскоре он увидел широкий темный поток магии с вкраплениями светлых искорок. Булька широко раскрыл пасть в дружелюбной собачьей улыбке и блаженно зажмурил глаза. Видя, что пес не проявляет признаков беспокойства, Макс, осмелев, погрузил свое сознание в темную реку и принялся впитывать ее волшебство, ощущая, как силы его с каждым мгновением восполняются. Решив, что на первый раз хватит, он осторожно покинул вязкое течение магической энергии, отметив, что оно ничуть не оскудело, и вернулся в себя. Когда Макс убрал руку с Булькиного загривка, пес лизнул его руку.

- Вот видишь, - рассмеялась Сайме. - Он счастлив, что смог быть тебе полезен.

Чувствуя себя так, словно наглотался энергетика "Ред бул", Макс спросил:

- Раз Булька - носитель магической энергии, могу ли я использовать ее для заклинаний?

- Ты очень талантлив, Ордан, - одобрила жрица. - И задал вопрос, достойный истинного мага. Да, ты можешь это сделать. Но способ найди сам. Это будет твоим заданием.

Сайме легко поднялась с травы и зашагала по тропинке. Элоас, все это время лежавшая под кустом и наблюдавшая за тренировками, вальяжно последовала за ней. Макс озадаченно посмотрел на погрустневшего Бульку.

- Ну что, малыш, давай подумаем.

Он погрузился в раздумья, немного помолчал, затем произнес:

- Будем рассуждать логически. Не зря же я когда-то, в прошлой жизни, окончил математическую школу.

Булька завилял массивной филейной частью, заранее соглашаясь со всем, что скажет и сделает хозяин.

- Ну, так вот, - продолжал Макс. - Используя в заклинаниях магию растений, я первым делом произношу их имена. С этим просто: твое истинное имя Кербер. Затем я рисую символ растения. А у тебя символа нет. Значит, его надо придумать.

Он некоторое время критически рассматривал рогатую голову животного, затем активно завертел рукой, складывая из пальцев фиги различной конфигурации. Поэкспериментировав таким образом, Макс остановил свой выбор на символе "виктори", выставив указательный и средний пальцы, а остальные сжав в кулак.

- Предположим, эта штука будет символизировать тебя. А как заставить ее работать?

Он закрыл глаза, выставил перед собой пальцы и изобразил ими в воздухе некий рисунок, повторяя:

- Кербер, Кербер…

Ему показалось, что он слышит слабенький магический отклик. Но этого было явно недостаточно.

- Это все хорошо, малыш, но надо как-то связать символ с тобой, напитать его твоей энергией. Запоминая огамику, или изобретая новые знаки, я прикасался к растениям. Тогда символы наполнялись смыслом.

Макс левой рукой прикоснулся к загривку Бульки и снова ощутил движение его магии. Правой он в это время нарисовал изобретенный знак, произнося истинное имя пса. Символ запылал в его сознании, наливаясь магической энергией и впечатываясь в память.

- Вот теперь получилось, - похвастался Макс, опуская руки. - Значит, подумаем, как это можно использовать.

Он принялся вплетать новый символ в уже знакомые заклинания и создавать ни на что не похожие сочетания, вызывающие порой самый неожиданный эффект. Так, в совокупности с заклинанием воздушного удара магия Кербера образовала стаю невидимых, но очень зубастых существ, перегрызших пополам молоденькую березку. Макс еле успел выставить магический щит, который, впрочем, долго не продержался, после чего им с Булькой пришлось спасаться бегством и носиться по лесу, пока сила заклинания не рассеялась. Переплетение того же символа с заклинанием огненного шара в результате дало множество маленьких, но очень подвижных и жгучих искорок, которые норовили залететь Максу за шиворот, или хотя бы подпалить шерсть на боках Бульки. После очередного забега по пресеченной местности Макс, отдуваясь, произнес:

- По-моему, на сегодня хватит. Ты как считаешь, мальчик?

Булька, язык которого от усталости свисал чуть ли не до земли, выразил молчаливое согласие. Вдвоем затоптав последние, самые зловредные искры, они покинули рощу. Найдя Сайме в ее доме, Макс принялся с гордостью демонстрировать свое изобретение. Показывать получившиеся в итоге чудеса он не стал, ограничившись подробным рассказом.

- Хорошо, Ордан, - с трудом сдерживая смех, сказала жрица. - Ты все сделал правильно. Но зачем же было ставить такие опасные опыты? Существуют сочетаемые и несочетаемые символы, это зависит от вида магической энергии, присущей источникам. Ты пытался соединить несоединимое, и чуть было не поплатился за это. Тебе еще не знаком этот раздел магии. Пойми, волшебство может быть очень опасным, если его творит недоучка.

Макс потупился, немного обидевшись на Сайме, но в глубине души признавая ее правоту.

- Я дала тебе задание придумать способ, которым можно использовать магическую энергию Кербера. Этим и нужно было ограничиться.

Несмотря на кажущуюся суровость выговора, жрица произносила его необычайно мягким тоном. Она журила Макса, как мать неразумного ребенка, который из озорства подверг свою жизнь опасности. Высказавшись, Сайме неожиданно спросила:

- Хочешь попробовать магию еще одного живого существа?

Сначала Макс не понял, на что намекает наставница, но, проследив за ее взглядом, воскликнул:

- Нет, спасибо, только не это!

В памяти всплыл неудачный опыт, когда, стремясь рассмотреть магическую энергию Элоас, он еле остался жив.

- Не бойся, - Сайме уже не сдерживала улыбки. - Она не откажет в моей просьбе.

Жрица внимательно взглянула в глаза огромной кошки. Та недовольно сощурилась, протяжно мяукнула, затем улеглась на землю, отвернувшись от Макса и нервно подергивая хвостом.

- Элоас не против, - перевела Сайме.

- Может, не стоит? - Макс все еще надеялся, что наставница передумает.

- Ордан! Я тебя не узнаю! Не заставляй меня гневаться!

Услышав в голосе жрицы знакомые металлические нотки и догадываясь, что может за этим последовать, Макс горестно вздохнул и с опаской приблизился к Элоас и, внимательно рассмотрев ее изящное тело и хищную красивую мордочку, завертел в воздухе пальцами. Начертав какую-то достаточно сложную фигуру и запомнив ее, Макс положил руку между вздрогнувших от его прикосновения ушей и сосредоточился на произнесении имени демонической кошки. Вскоре он уже несся по серебристо-черному потоку, стараясь держаться на его поверхности, с трудом сохраняя память о собственном "я", чтобы не раствориться в мощной, безжалостной и древней магии. Вдруг его сознание уловило невидимое для глаз серебряное свечение в воздухе. Символ, выдуманный им для Элоас, вдруг наполнился силой и стал изменять свои очертания. Макс пытался запомнить тающий абрис знака, но он перестраивался с такой скоростью, что вскоре пришлось забросить это занятие. Однако символ, сложившись окончательно, с кошачьей цепкостью словно сам впился в его память. Макс отдернул руку от головы Элоас, ощущая, как в мозгу загорелся серебристый знак силы полузверя-полудемона. Кошка хитро взглянула на него и, встав на лапы, игриво толкнула головой в бок. Макс осторожно погладил шелковистую шерсть.

- Она сама показала тебе свой символ, не правда ли? - спросила Сайме.

- Да, и еще наполнила его силой.

- Элоас признала тебя. Это значит, ты станешь великим магом, Ордан.

На землю Мрака опустилась ночь. Где-то металась в горячке обессилевшая Виктория, где-то боролся со своими кошмарами ее сын. Недалеко от его темницы, в своей комнате, свернулась в клубочек под одеялом Аня, мечтая, что скоро придет Макс и спасет ее. В своей лаборатории мучился бессонницей Рамир, решая самую трудную в своей жизни задачу, выбирая между жизнью и любовью. А в Морнеметоне, лежа на душистой охапке сена и рассеянно перебирая мягкую шерсть прикорнувшего рядом демонического пса, Макс мысленно упивался открывшимися перед ним силами. Ему было хорошо. Он ни о ком не вспоминал.

 

Глава 60

Вернувшись из очередной вылазки к комнате Алана, Аня устроилась на кровати и достала из-под подушки маленький томик. Книга, которую она во время своего первого самовольного путешествия нечаянно схватила в библиотеке, называлась "Как стать доброю хозяйкою" и содержала множество магических рецептов и советов по ведению домашней работы. Большинство этих рекомендаций шокировало девушку и вызывало смех, но книга была забавной и читалась легко. Аня перевернула страницу и прочла: "Дабы молоко, оставленное на ночь, не прокисло, положи в кувшин жабий глаз. Он сохранит молоко свежим". Девушка расхохоталась, ей было не совсем понятно: то ли хозяйка должна ринуться к болоту, чтобы поймать жабу и вырвать у нее глаз, то ли автор книги предполагал, что столь необходимая вещь у каждой женщины всегда имеется под рукой. Оставалась загадкой и реакция домашних, которые с утра обнаружат в кувшине такой вот своеобразный "консервант". Мысленно порадовавшись тому, что в ее мире имеются холодильники и тетрапакеты, Аня прочла следующий совет. "Ежели муж к тебе охладел и смотрит неласково, то свари ему похлебку из травы крапивы. Плюнь в ту похлебку три раза, остуди ее на ветру и подавай мужу с добрыми словами". Девушка рухнула на подушки, заливаясь звонким смехом. Интересно, а в похлебку плевать нужно на глазах у мужа? И какой муж обрадуется, получив на ужин травяное холодное варево, да еще и с плавающими в нем плевками? Вот, наверное, воспылает к супруге светлыми чувствами! Вдоволь насмеявшись, Аня снова вернулась к книге. Но теперь совет, который попался ей на глаза, не развеселил, а заставил задуматься. "Ежели какая неразумная жена ключ от замка потеряет, то не горе, ибо способ помочь имеется. Найди нитку белую, да смажь ее обильно свечным воском. Перевязав на три круга тою ниткою дужку замка, скажи: "Вынь да шпынь, чертополох, да полынь. Бела нитка, развяжись, мой замочек, отворись". С теми словами дуй на замок два раза, он и откроется". Аня вспомнила огромный навесной тяжелый замок, запирающий решетку на комнате, в которой держали Алана. Что, если попробовать? Конечно, на запоры могут быть наложены заклятия. Тогда в лучшем случае поднимется шум, и беглянку поймают. В худшем же черная магия может убить того, кто задумал отпереть решетку. Но если рассуждать логически: кому могло понадобиться накладывать заклятия на замок в самом сердце Мрака? В любом случае, бежать некуда. Просто Ане очень хотелось посидеть рядом с малышом, обнять его, приласкать, чего она не могла сделать из-за разделяющих их железных прутьев.

Девушка откинула с кровати одеяло и принялась теребить край белоснежной простыни. Вскоре она стала обладательницей тонкой, но прочной шелковой нити. Аня вскочила и побежала в ванную комнату, где она видела восковые ароматические свечи. Вернувшись, спрятала натертую воском нитку под подушку, твердо решив: "Была не была, завтра попытаюсь". Бросив взгляд на золоченые настенные часы, Аня отправила вслед за ниткой и книгу хозяйственных советов. Приближалось время, в которое обычно приходил Рамир. Вскоре она ощутила его приближение: он как всегда представлял собой целый шквал странных, противоречивых эмоций. На этот раз в нем доминировали страх и еще какое-то трудноопределимое чувство, которое Аня затруднялась узнать.

Однако вся эта душевная буря никак не отражалась на лице колдуна, когда он распахнул дверь в комнату девушки. Рамир приветливо улыбнулся и произнес уже привычное приветствие:

- Здравствуй, любовь моя.

- Здравствуй, - ответила Аня и тут же прибавила. - Ты чем-то обеспокоен?

- Нет, - быстро ответил колдун, но тут же, видимо, вспомнив, что перед ним - эмпат, поправился. - Да. Немного.

- Расскажи, - предложила девушка. - Может быть, я сумею что-то посоветовать.

Рамир замялся, не зная, как признаться ей в том, что он пытается свести Алана с ума. Он был уверен: услышав его рассказ, Аня содрогнется от омерзения и никогда больше не захочет с ним разговаривать. Девушка, желавшая знать, для чего колдун вторгается в сны ребенка, подбодрила:

- У тебя неприятности? Я постараюсь понять, поделись, тебе станет легче.

Колдун помолчал, потом, решившись, заговорил. Сначала медленно, запинаясь, потом все быстрее, торопясь, пытаясь объяснить свои поступки, оправдать себя в глазах своей возлюбленной. Слова выплескивались из него, лились потоком, и Рамир уже не знал, кого он уговаривает и убеждает в своей правоте: Аню или себя? Рассказав все, он замолчал и посмотрел на девушку. Она сидела, опустив глаза и внимательно изучая свои руки.

- Почему ты молчишь? - спросил колдун, от волнения переходя на хриплый шепот.

- Зачем ты это делаешь?

- Но я ведь только что объяснил тебе, любимая: ради нас с тобой. Ради спасения наших жизней.

Аня вскинула на Рамира грустные синие глаза.

- А если я не хочу спасения ценой души ребенка? - тихо и спокойно спросила она.

- Но… этого не может быть, - опешил Рамир, ожидавший услышать какие угодно упреки, плач, быть может, гневные крики, но только не этот вопрос, заданный ровным голосом. - Все хотят жить, милая. Любой ценой.

- Тебе не понять.

Аня отвернула от колдуна бледное лицо, на котором застыло выражение холодного презрения.

- Так объясни мне! - в отчаянии выкрикнул Рамир. - Не отталкивай, расскажи: чем я так отличаюсь от вас? Почему мне недоступно то, что знаете вы?

Брезгливая гримаса на лице девушки напомнила ему о другой - той, которая всегда вот так же отворачивалась, храня презрительное молчание. Айрис… Рамир ощутил невыносимую боль от этого воспоминания. В бессилии он сжал кулаки так, что на ладонях остались саднящие ранки от ногтей. Почему и одна, и вторая отвергали его любовь? Что он все время делает не так? Ведь он завоевал полмира лишь для того, чтобы бросить его к ногам Айрис. А теперь он живет и действует ради Ани. Она не хочет спасения, ее не устраивает цена. Неужели история повторится, и вторая женщина, посланная судьбой, уйдет, проклиная его? На глазах колдуна вскипели горячие слезы. Он силился понять слова девушки. Спасение ценой души ребенка. Какая разница, как сохранить собственную жизнь? Разве это не величайшая ценность? Если я умру, не все ли равно мне будет, умер я опозоренным, или честным? Все это лишь слова, условности, выдуманные людьми для того, чтобы прикрыть собственную слабость. И если погибнет Аня, разве может меня утешить сознание того, что она пожертвовала собой ради души Алана? Чушь, бред, бессмыслица. Вместе со мной умрет весь мир, который дан мне в ощущениях. Вместе с Аней погибнет моя душа.

- Я не могу поверить, что ты не хочешь жить, - вырвалось у него.

- Хочу, - ответила Аня.

- Но тогда почему…

Девушка пристально посмотрела ему в глаза и твердо произнесла, четко и раздельно проговаривая каждое слово:

- Не ты дал людям жизнь, и не тебе решать, кто будет жить, а кто умрет. Ты не имеешь права распоряжаться душой Алана. С чего ты взял, что можешь выбирать: он или я? Каждый человек уникален и бесценен, и уничтожить одного ради другого - страшное преступление.

- Но что мне делать? У меня нет выхода, - взмолился Рамир.

- Выход есть всегда.

- Так подскажи мне его.

- Никто не примет решения вместо тебя.

Рамир резко развернулся и выбежал из комнаты, не в силах больше смотреть в эти чистые, не сомневающиеся глаза.

 

Глава 61

Сергей Иванович сидел на полу напротив свами Лакшми и с интересом рассматривал только что врученный ему Символ. На золотом медальоне был изображен большой полузакрытый глаз.

- Скажите, что означает этот рисунок? - спросил профессор.

- Это - третий глаз, отвечающий за духовное развитие человека.

- Вы правда верите, что он существует?

Свами задумался.

- В таком виде, разумеется, нет. Это просто символ. Но я знаю, что у людей существует орган, который дает им огромные возможности. Если, конечно, уделять много внимания своей духовности. Возьмите хотя бы состояние ашха. Все жизненные процессы при нем замедляются, человек не нуждается в пище, воде и сне. Он как будто находится на границе между жизнью и смертью. Тем не менее, ашха дает сверхспособности. Это - сила духа в чистом виде.

- И вы полагаете, что у каждого человека есть третий глаз?

- Да. Но к сожалению, в наше время люди забыли о его существовании. Они больше не идут путем просветления, их умы заняты другим: деньги, власть, войны. Поэтому третий глаз у них закрыт. Но еще не поздно все изменить. Для этого нужно лишь вспомнить опыт предков.

- А что предки? Кого именно вы имеете в виду?

- Древнюю расу мелурийцев. Это были существа, обладающие огромными возможностями. Они умели направлять силу своего духа на созидание. От них произошли люди, но это было началом вырождения. Древние слишком надеялись на свое могущество и со временем стали забывать о гуманности. Они сделались гневливыми, жестокими, холодными и расчетливыми, поставив прогресс выше человеческой жизни. И были за это наказаны. У них закрылся третий глаз, вместе с ним исчезло информационное поле, поддерживающее их жизнь. Так погибла великая раса.

- То есть, человек - не венец творения, а всего лишь неудачная побочная ветвь более совершенной цивилизации?

- Не совсем так. Люди обладают качествами, которых были лишены мелурийцы. Да, они вздорны, и порой совершают опрометчивые, или даже ужасные поступки, но это всего лишь потому, что человечество - очень молодая раса. Если прибегнуть к сравнению, то сейчас мы находимся в младенческом возрасте. Именно поэтому так неосознанно жестоки. Но в каждом человеке есть крохотная искра добра. Именно она заставляет нас протягивать милостыню нищему и, рискуя собственной жизнью, бросаться в горящий дом, чтобы спасти чужого ребенка. И это дает надежду на духовное возрождение человечества. Нужно просто заглянуть в себя, найти в душе ростки добра и лелеять их. Нужно осознать: каждая жизнь на земле уникальна, будь это жизнь человека, или животного. Только поняв это, люди смогут остановить войны, победить голод, болезни, и жить в прекрасном, цветущем мире.

- Все это замечательно, милейший свами, но как же быть с демонами, вампирами, черными магами, и прочими порождениями зла?

- Демоны, и другая нежить живут только тогда, когда находятся люди, готовые поклоняться им. Они не есть порождение абсолютного зла, ибо такого просто не существует. Они лишь порождение человеческого страха перед неизвестным, и питаются злом, живущим в душах людей. Если каждый из нас отринет зло от своей души, отречется от него - демоны исчезнут.

- Довольно противоречивая теория, - тихо произнес Сергей Иванович.

- Нисколько. Подумайте - и вы придете к такому же выводу.

- М-да, хорошо, может быть, не стану спорить. Я, разумеется, менее информирован в данном вопросе, чем вы. Но мне давно хотелось спросить вот о чем: буддистская религия предполагает, что душа совершает некий цикл, переходя после смерти одного существа в другое.

- Совершенно верно. Что же вас тут смущает?

- Размышляя по этому поводу, я пришел к выводу, что мне чрезвычайно близки воззрения буддизма. Думаю, что такой взгляд на душу логичен и многое объясняет. А смущает меня следующее: согласно вашей религии, моя душа после смерти может перейти не к человеку, а допустим, к таракану. С этим я не могу согласиться.

- Ну, а чем вам плох таракан? - добродушно рассмеялся свами Лакшми. - Уверяю вас, что не каждая душа достойна этого. Если человек жил плохо, не заботился о своей душе, не шел по пути просветления, то он снова родится человеком.

- То есть, по-вашему, таракан лучше меня?

- Не только вас, но и меня, раз я человек.

- Ну, знаете ли… ладно уж, тигр, или, к примеру, собака, но таракан!

- Вот видите, вы заведомо отрицаете равноправие всех форм существования. Именно это человеческое высокомерие не дает вашей душе развиваться.

- Но объясните мне, наконец, почему животное лучше, чем человек?

- Души приходят на землю с единственной целью: совершить цикл перерождений и уйти в Свет. Во время перерождений они должны совершенствоваться, стремясь к добру. Легко ли совершенствоваться, будучи человеком? На каждом шагу вас подстерегают соблазны, и вы, вольно или невольно, поддаетесь им. А много ли соблазнов у животного? К тому же, век его короче, и освобожденная после смерти душа снова отправляется в путь.

- Честно говоря, я никак не могу понять тезиса о равноправии всех форм жизни. Разве не человек - венец творения? Разве он - не единственное мыслящее существо?

- Нет, не единственное.

- Позвольте, но животными движут инстинкты, а человеком - работа мысли!

- А откуда вы знаете? Разве дано вам проникнуть в мысль животного?

- Да зачем мне в нее проникать? - разгорячился Сергей Иванович. - И так понятно, что они не способны к абстрактному мышлению. Именно человек, и только человек, способен к созиданию!

- Это не так. Просто человек пошел путем прогресса, а животные живут в гармонии с природой. Им просто не нужно ничего созидать, все, необходимое им для жизни, дает им окружающий мир. И, положа руку на сердце, скажите: что дал человеку прогресс, кроме войн, насилия и горя?

- Но зачем тогда создан человек, если его существование, как вы утверждаете, несет лишь зло для всех других существ, а также и для него самого? В этом нет логики.

- А вы не думали, что человек - просто-напросто ошибка природы? Где-то и когда-то произошел сбой, в результате которого появился человек. Или вот еще гипотеза: эта форма существования создана для того, чтобы души, проходя свой цикл, преодолевала испытания, боролась за свою чистоту.

- Позвольте, но вы же сами только что утверждали, что у человечества есть будущее, нужно только обратиться к духовности.

- Да. Уж если мы живем, нужно научиться осознавать смысл нашего бытия. А он именно в том, чтобы найти свое место в окружающем мире и существовать в гармонии с ним.

- Как животные?

- Как животные. Вы говорили, что в своем мире изучаете змей?

- Да, я ученый-серпентолог. Я очень люблю животных, но могу вас заверить, что наукой доказано: животными управляют инстинкты.

- За всю историю существования человек не сумел познать даже себя. Как же он может судить о животных? И кто, как не вы, Носитель, понимающий язык зверей, должен понимать: они разумны. Неужели вы никогда не замечали природной мудрости змей?

- Змеи - очень умные существа, не спорю. И, конечно, в вашем мире животные способны разговаривать.

- Заметьте, - живо перебил свами, - не со всеми, а лишь с теми, кто способен их слышать.

- Но это - всего лишь магия! В нашем мире все не так.

- А что есть магия как не природное явление? Что же касается вашего мира, то я там не был, но уверен: он тоже полон волшебства, просто ваша цивилизация упорно изгоняет его из своей жизни.

- Боюсь, мне никогда вас не понять, - развел руками профессор.

- Тогда прекратим наш спор, - улыбнулся свами. - Лучше поговорим о девушке.

- Да-да, как она?

- Очень слаба, последние события подорвали ее силы. Виктории нужен отдых и спокойствие.

- Но она уже пришла в себя?

- Нет, все еще бредит.

- Я могу ее увидеть?

- Да, конечно, но какой в этом смысл? С ней сейчас лучшие целители Цитадели. Они непременно поставят ее на ноги, нужно лишь время.

- Его-то у нас и нет, - пробормотал профессор.

 

Глава 62

Дни летели незаметно, наполненные завораживающими открытиями. Макс огромными шагами продвигался по пути темного барда. Он выучил и отработал множество заклинаний, чем заслужил одобрение Сайме. Сама жрица почти не вмешивалась в процесс усвоения им новых знаний, наблюдая издалека и иногда давая советы. Макс неустанно повторял пройденное и изобретал все новые комбинации символов, иногда получая интересные заклинания, но чаще попадая впросак и спасаясь от созданного им же волшебства. Булька неотступно следовал за ним везде, зорко наблюдая за его упражнениями и вместе с ним убегая в случаях неудачно закончившихся экспериментов. В последнее время пес начал беспокоить Макса: почему-то он стал грустным и вялым, и больше не лез к хозяину с поцелуями. Элоас же, напротив, проникалась к Максу все большей симпатией. Теперь она могла подойти к нему, когда он, сидя под деревом, отдыхал от своих магических упражнений, и растянуться рядом. Кошка укладывала голову ему на колени, издавая низкий тарахтящий звук, видимо, долженствовавший обозначать мурлыканье, и ластилась, словно домашний котенок. В таких случаях Булька горестно вздыхал и уходил подальше. Макс начал думать, что пес просто ревнует его к Элоас, и старался уделять ему как можно больше внимания. Но и это не радовало Бульку, и он продолжал хандрить.

Вот и сейчас, отдыхая и гладя шелковистую шерсть Элоас, Макс краем глаза заметил, что пес уныло потрусил куда-то за деревья. Макс решительно отстранил кошку, встал и зашагал по тропинке к дому Сайме. Жрица была в комнате, она перебирала пучки сухих трав, бормоча себе под нос какие-то загадочные слова.

- Ты уже закончил заниматься? - спросила она, не оборачиваясь.

- Да. И думаю, что пора приступать к следующему этапу обучения.

- К какому же?

- Ну, - замялся Макс. - Я не знаю. Покажите мне новые заклинания.

- Все основные заклинания я тебе показала. Ты научился ими пользоваться. Но без умения обращаться с четырьмя основными стихиями ты не продвинешься дальше.

- Тогда покажите мне, как с ними обращаться.

- Этого я не могу сделать, пока ты не откроешь свою магическую энергию.

- А она у меня есть? - изумился Макс.

- Конечно, глупый! - слегка рассердилась Сайме. - Ты же - истинный потомок существовавших до времен! Именно поэтому у тебя такие большие способности к магии. Просто пока твоя сила еще не разбужена.

- А как мне ее разбудить?

- Ищи ответ в своем сознании. Неужели ты никогда не ощущал своей энергии?

- Я умею пользоваться своей энергией, присоединяя к ней энергетические потоки ветра, воды, огня и земли.

- Так в чем же дело?

- Но это же просто мой дар Носителя.

- А что, по-твоему, есть дар Носителя, как не магия? Просто раньше ты пользовался ею неосознанно, не умея направлять и видоизменять ее. Это была так называемая сырая магия. Теперь ты должен увидеть ее изнутри.

- Хорошо, попробую, - вздохнул Макс и вышел из дома.

Снаружи его ждал печальный Булька.

- Что с тобой, малыш? - сочувственно спросил Макс, поглаживая лобастую голову. - Может, ты заболел?

"Как жаль, что я не понимаю языка демонов!" - думал он, шагая по тропинке обратно в лес. Элоас на поляне уже не было: видимо, кошка обиделась на его неожиданный уход, и удалилась по своим делам. Макс уселся под дерево и задумался: что значит увидеть свою магию изнутри? Он расслабился и сосредоточился, как делал это раньше, собираясь поиграть с энергиями. Некоторое время он балансировал на грани яви и странного, похожего на дрему состояния, затем окружающая реальность начала исчезать. Исчезли звуки, померк свет, время словно замедлилось, и Макс погрузился в свое сознание. Он скользил по нему, исследуя его глубины и поражаясь их бездонности, плыл, словно по бескрайнему океану, парил, не видя границ. Это была Вселенная, бесконечная и бескрайняя, темная и светлая одновременно. Вдруг Макс заметил поток света, мощный и широкий, нестерпимо сияющий, и понял, что добрался до источника своей магии. Его магия была бледно-зеленого света, пронизанная яркими лучами. Макс двинулся вдоль потока, с восхищением разглядывая его. Но вскоре прекрасная картина была нарушена вкраплениями черноты. Сначала это были маленькие точки, которые на глазах увеличивались, росли, превращаясь в уродливые пятна. Эти черные кляксы выпускали тонкие нитеобразные щупальца, опутывая ими зеленое сияние, вплетаясь в него причудливыми узорами, не пропуская свет. Их было совсем немного, но они росли с пугающей быстротой. Эта картина слегка напугала Макса, и он, не удержавшись внутри себя, вынырнул наружу, потеряв из виду свой магический поток.

Снова обретя способность воспринимать окружающий мир, он обнаружил себя неподвижно сидящим под деревом. Рядом лежал на животе Булька и тревожно следил за каждым движением хозяина. Заметив, что Макс снова осознанно смотрит на него, Булька подполз к нему на брюхе и жалобно заскулил.

- Ну, что мне с тобой делать? - расстроился Макс. - Вот ведь, воистину собака: все понимаешь, а сказать не можешь!

Пес преданно взглянул на него непривычно грустными глазами и тяжело вздохнул.

- А может, попробуем пообщаться на магическом уровне? - осенило Макса.

Он положил руку на Булькин загривок и замер, настраиваясь на его энергию. Вскоре он увидел уже знакомый мощный поток и скользнул туда, мысленно повторяя истинное имя пса. Вокруг него заплясали светлые огоньки, и Макс приготовился считывать информацию. Вопреки его ожиданиям, сознание Бульки молчало. Макс немного подождал, призывая пса ответить, и вдруг получил мощный посыл, от которого все тело пронизала дрожь:

- Уходиотсюдауходиотсюдауходиотсюда…

Испуганно отдернув руку, Макс воззрился на Бульку, пытаясь понять, что тот хотел сказать этой многократно повторенной фразой. Пес громко зарычал, затем залаял. Потом лай перешел в тоскливый рвущий душу вой.

- Успокойся, малыш!

Макс присел рядом и принялся ласково гладить зеленую шерсть. Булька умолк и опустил голову на лапы.

- Куда я должен отсюда уйти? - рассуждал между тем Макс. - Ты же знаешь: я заключил договор. Если попробую сбежать, тут же и помру. Да и это еще не самое страшное. Главное, что меня ожидает после смерти. А ожидает меня, ни много ни мало, колодец Донна. Да и зачем уходить? Мне здесь нравится. Понимаешь, никогда я не чувствовал себя таким сильным, почти всемогущим. Передо мной каждый день раскрываются все новые тайны. Это так интересно! Магия - это оружие, мощь. Магия - это неограниченная власть. Когда я думаю, сколько еще мне предстоит узнать, просто дух захватывает! Так что, малыш, извини, но мне не хочется уходить. Что меня ждет там, в моем мире? Университет? Профессия? Зачем, когда с помощью волшебства я смогу получить все что угодно? И вообще, мой мир очень скучный. В нем места магии. Там даже мой дар в сыром виде не действует, не говоря уже о том, что я умею сейчас. И потом: в том мире я смертен. А здесь, пользуясь колодцем Донна, могу продлевать свою жизнь до бесконечности.

Произнося все это, Макс даже не упомянул о тех, кто был ему дорог когда-то. Он не вспомнил ни о родителях, ни о друзьях. Забылась также и учеба в университете, которой он посвящал очень много времени. И мысли не мелькнуло о тех, кто сейчас нуждался в его помощи. Аня, Виктория, Ромка - они словно перестали существовать для него. Макс загнал их на задворки памяти. Они стали ему неинтересны. Черная магия давала свои ростки.

- С кем ты тут разговариваешь, Ордан?

Макс оглянулся и увидел улыбающуюся Сайме.

- Да так, Бульку утешаю. Что-то он немного загрустил.

- Ты сумел прикоснуться к своей магической энергии?

- Да. Он зеленый с черным рисунком, - отрапортовал Макс, уже забыв, каким неприятным показался ему этот самый рисунок.

- Хорошо. Тогда мы можем приступать к освоению стихий. Думаю, начнем с земли. После изучения магии растений она тебе ближе всего.

Макс подскочил, предвкушая интересный урок.

- Ты мог бы не вставать, - рассмеялась Сайме. - Сначала прикоснись к земле, ощути исходящие от нее импульсы.

Макс опять уселся, прикрыл глаза и приложил ладони к земле, отрешившись от всего и направив свое сознание в ее глубины. Он услышал шорох, с которым разрыхляли почву черви, почувствовал движение соков в корнях травы. Земля благодарно отозвалась на его призыв звучным гулом движения своих глубинных пластов. А потом пришло ощущение силы, и Макс увидел магию стихии: она не имела формы, цвета, матовым ореолом волшебная энергия покрывала землю, словно мягкое покрывало. Пальцы правой руки сами начали рисовать в воздухе знак земли, будто кто-то подсказывал Максу правильное начертание.

- Аннаан - земля, - произнесла Сайме.

- Аннаан, - повторил вслед за ней Макс.

- Теперь наполни знак силой.

Повторяя имя земли, Макс следил, как знак, видимый только его сознанию, наливается магией.

- Теперь попробуй вплести знак стихии в какое-нибудь заклинание.

Макс начал было произносить заклинание удара, но жрица оборвала его:

- Земля - стихия, больше подходящая для обороны. Нападать лучше, используя огонь, или воздух.

- Хха'урах-аннаан-мелльи-исс, - произнес Макс видоизмененное заклинание.

Вокруг него взметнулся вихрь серой пыли, закрутился смерчем, и отгородил Макса от остального мира, создав в радиусе нескольких шагов плотную пылевую завесу, в которой невозможно было что-либо разглядеть.

- Хорошо, Ордан, - откашливаясь, произнесла Сайме, когда пыль немного улеглась. - Теперь пойдем к реке, и ты погрузишься в магию воды.

У реки все повторилось: Макс, погрузив руки в воду, пропускал через себя энергию ее волшебства, затем чертил знак, повторял вслед за жрицей имя, и наполнял знак силой. На этот раз, опробуя знак стихии в действии, он выбрал заклинание связывания, нечаянно направив его на Элоас. Из реки вырвалась струя воды и, взлетев в воздух, растянулась тонкой пленкой и обрушилась на кошку. Ничего не подозревавшее животное не успело отскочить, и пленка образовала вокруг переливающийся водяной пузырь. Несмотря на тонкость и прозрачность, пузырь оказался весьма крепким, и Элоас пришлось потрудиться, чтобы освободиться из него. Оскорбленно фыркая, кошка сочла за благо удалиться.

Использование магии огня подпалило шерсть на кончике Булькиного хвоста, и Макс долго носился за псом по лесу, пытаясь успокоить его. От магии воздуха пострадал сам Макс: заклинание воздушного удара неожиданно, рикошетом отскочив от большого валуна, дало мощный откат. Сайме вовремя пригнулась, Булька спрятался за дерево, а Макс, уверовавший в собственные умения, гордо стоял, наблюдая за произведенным эффектом. В результате он отлетел на несколько шагов назад и хорошо приложился спиной к стволу толстого дуба. Мощный удар выбил воздух из легких, и Макс долго восстанавливал дыхание, ощущая боль во всем теле и пытаясь справиться с головокружением.

- Достаточно на сегодня, - решительно произнесла Сайме. - Будем считать, что ты научился заклинать стихии. Завтра будешь работать с ними самостоятельно.

Макс поднялся с травы и поплелся по тропинке к дому. Несмотря на боль и усталость, он был доволен: сегодня ему покорились все четыре стихии.

 

Глава 63

Рамир скорчился на кровати, обеими руками обхватив раскалывающуюся от боли голову. Всю ночь он пытался проникнуть в сновидения Алана, но опять потерпел неудачу. Теперь нужно было отдохнуть, но сон не шел. Колдун не мог забыть свой прошлый разговор с Аней. "Никто не примет решения вместо тебя", - сказала она. Но каким оно должно быть, это решение? Что выбрать: жизнь или любовь? Поступить так, как считает правильным Аня - значит обречь себя и ее на страшную гибель. Себя Рамиру сейчас не было жалко. Но как смириться с тем, что девушка тоже умрет? Еще раз стать виновником гибели любимой, еще раз услышать горькие слова укора! Нет, это невозможно. Но проведя обряд инициации, он все равно потеряет Аню. Девушка никогда не простит колдуну того, что душа Алана будет уничтожена. А ее презрение будет для него страшнее собственной смерти. И конечно, Аня никогда не согласится служить королеве, рано или поздно произойдет столкновение, которое окончится для девушки плачевно. Так или иначе - конец один. Но должен же быть какой-то выход. Впервые Рамир боялся не за себя, а за другого человека, и чувства, испытываемые при этом, казались ему странными и непонятными. Он вдруг осознал, что жизнь и благополучие Ани для него важнее, чем его собственные. Более того: он от всей души желал своей возлюбленной счастья, и готов был отдать за него дорогую цену. Свое спокойствие, желания, жизнь. И даже свою любовь. "Она никогда не полюбит меня, - размышлял он, - она тысячу раз права: нельзя насильно завоевать любовь. А удерживать ее здесь - значит навсегда лишить надежды. После всего, что я совершил, достоин ли я каких-нибудь чувств, кроме презрения?" Тонкие ломаные нити утренних лучей заглядывали в хрустальное окно, ложась на бледное лицо колдуна красными арабесками. Не замечая их заигрываний, Рамир смотрел в потолок. Да, все правильно, выход есть! Нужно только хорошо подготовиться и все продумать. Он спасет и девушку, и ребенка, выведет их из замка и проберется через Мрак. Нужно отвести их в Цитадель, рыцари обязательно помогут. Пусть Алан вернется к родителям, а Аня… Аня к своему любимому. Потому что нельзя разлучать сердца, бьющиеся в унисон. Самое страшное в жизни - потерять любовь, Рамир это понимает. Так пусть они будут счастливы, такие молодые и такие чистые. А он вернется в замок, чтобы принять кару из рук королевы. Все равно с уходом Ани жизнь его станет пустой и бессмысленной. Так не лучше ли уйти так, чтобы любимая вспоминала о тебе хотя бы без отвращения? А может быть, она и не вспомнит. Зачем ей память о маленьком мерзком уродце? Ибо, даже обретя прекрасное лицо и стройное тело, в душе он так и остался уродом - жалким, злым на весь свет, терзаемым жаждой мести. Рамир улыбнулся и закрыл глаза. Его клонило в сон. Сегодня он не пойдет к Ане, займется разработкой плана побега. А ей расскажет обо всем завтра. Колдун погрузился в сладкую дрему, перед мысленным взором возникло нежное лицо девушки. "Решение принято, любимая", - прошептал он, засыпая.

Стоя у темницы Алана, Аня мучилась сомнениями и страхами. Вдруг, открыв темницу и пробравшись внутрь, она не заметит появления Рамира, или какой-нибудь нежити? Все это время ей везло, но и шансов спрятаться в случае чего было больше. Из комнаты она убежать не успеет. Что сделает Рамир, узнав, что пленница оказалась не так беззащитна, как он думал, и все это время ловко обманывала его? Помявшись еще немного, Аня вытащила из кармана белую нитку и обмотала дужку замка. Как это часто бывало, разумная осторожность проиграла схватку с женской сердобольностью. Очень уж хотелось девушке побыть рядом с Аланом, обнять его, утешить, поцеловать упрямый лобик, прошептать на ушко что-нибудь ласковое и успокаивающее. "Вынь, да шпынь, чертополох, да полынь…" - зашептала девушка старинный наговор, даже не надеясь, впрочем, что он сработает. Она дунула на замок два раза, и вдруг почувствовала, что дужка легко выходит из паза. Аккуратно, стараясь не шуметь, Аня открыла замок и потянула на себя решетку. К счастью, петли были хорошо смазаны, и не издавали скрипа. Девушка скользнула в комнату и обняла удивленного мальчика.

- Давай убежим, - сказал он, глядя на приоткрытую решетку.

- Некуда нам бежать, маленький, - вздохнула Аня, ласково перебирая черные волосики Алана. - Придется потерпеть еще немного. Вот скоро придут твои мама с папой, и спасут тебя.

- А тебя кто спасет? - спросил мальчик.

- А меня - Макс.

- Это кто? Твой жених?

Аня мечтательно улыбнулась.

- Это мой друг.

- Нет! Я твой друг! - запротестовал малыш.

- И ты, и Макс, - успокоила его Аня.

Усадив Алана на коленки и покачивая его, напевая песенку про дружбу, девушка думала о своих друзьях. Как они там? Когда придут за ними? И придут ли вообще? Вдруг они пали в схватке с неведомыми созданиями Мрака? При одной мысли об этом ее глаза налились слезами. Алан, чуткий, как все маленькие дети, тут же уловил ее настроение и жалобно зашмыгал носом.

- Нет-нет, - торопливо заговорила Аня, сама не зная, кого утешает: ребенка, или себя. - Все будет хорошо, скоро мы выберемся отсюда!

Посидев еще немного, она уложила полусонного ребенка на кровать и встала. Пора было возвращаться к себе. Девушка вышла из комнаты, прикрыла решетку, повесила на место замок и с силой вдавила дужку. Раздался щелчок, и замок закрылся.

- До завтра, малыш.

Убедившись, что Алан легко и ровно задышал, Аня вышла в коридор и стремительно побежала в сторону библиотеки. Маленькие ножки в изящных атласных туфельках едва касались каменного пола, серебряное платье развевалось на бегу. Казалось, в мрачном замке неведомо откуда появилась прекрасная фея, и теперь мечется в поисках выхода из этого проклятого места.

Благополучно добравшись до библиотеки, Аня немного отдышалась и заглянула в лабораторию. Никого. Она бесшумно двинулась вдоль длинных столов, страстно желая как можно скорее оказаться в относительной безопасности своей комнаты. Вдруг боковым зрением она уловила какой-то отблеск и остановилась, кляня себя за некстати проявившееся пресловутое женское любопытство. Луч полуденного солнца, проникая сквозь хрустальный, как и у Ани в комнате, потолок, отражался от гладкой поверхности воды, которой была наполнена большая серебряная чаша. Чистая родниковая вода для заклинаний, вспомнила девушка. Еще с ее помощью вроде бы можно вызывать образы черных магов. "Зачем тебе черные маги? - возмутился внутренний голос. - Беги отсюда, пока не поздно". Аня мысленно покивала ему, выражая согласие, тем не менее, никуда не ушла. Она ни разу не колдовала, и сейчас ей ужасно, просто невыносимо хотелось попробовать! "Я быстро, - пообещала она внутреннему голосу. - Только брошу в воду что-нибудь, и все! Я даже смотреть туда не буду!" Голос недовольно замолчал. Аня заметалась по лаборатории. Так, вот сундук в углу. Помнится, в нем была маленькая стеклянная шкатулка с сухим листом внутри. Девушка быстро вынула изящную прозрачную коробочку и достала оттуда листик. Потом, внутренне замирая от страха и какого-то озорного восторга, какой бывает в детстве, когда катаешься на каруселях, или американских горках, вгляделась в сияющую чистотой воду. Лист медленно поплыл, словно увлекаемый порывом ветра. Он остановился на самой середине чаши и начал медленно вращаться против часовой стрелки. Во все стороны от него стали расходиться правильные круги, вода покрылась мелкой рябью. Лист, вопреки всем законам природы, плавно опустился на дно, а поверхность воды снова стала гладкой. Аня, забыв обо всех своих опасениях, наклонилась ниже, пытаясь разглядеть в ней хоть что-нибудь интересное. Сначала девушке показалось, что она видит собственное отражение: длинные серебристые локоны, тонкие черты лица… Но вдруг Аня вскрикнула: из водного зазеркалья прямо на нее смотрел Макс.

Аня жадно вглядывалась в лицо своего друга, находя в нем непонятные изменения: вокруг губ пролегла жесткая складка, делая его старше, щеки впали, нос заострился и стал похож на клюв хищной птицы. Но больше всего пугали глаза: холодные и отстраненные, с черными искорками в глубине яркой зелени, они пронизывали девушку насквозь, не видя ее. На плечах Макса был плащ неприятного кровавого цвета, лоб перетягивала черная лента с непонятными письменами.

- Макс! Макс! - отчаянно закричала Аня, совсем позабыв о том, что крик может выдать ее, - Макс, где ты? Помоги мне!

Он встрепенулся, словно услышал эти слова, глаза приняли более осмысленное выражение… по воде снова пробежали круги, и листок поднялся на поверхность. Лицо Макса исчезло, сменившись отражением самой Ани. Выкрикивая имя друга, девушка трясла чашу, пыталась утопить листок - все тщетно. Вода снова стала только водой. Сдерживая слезы, Аня вытащила лист, подула на него, высушивая мельчайшие водяные капельки, и вернула обратно в шкатулку, которую сунула в сундук. Потом тщательно вытерла стол и быстро выбежала прочь из лаборатории. На ощупь пробралась по потайному ходу, заскочила в комнату и кинулась на кровать. Что это было? И где находится Макс? Почему он так изменился, не грозит ли ему опасность? Тысячи вопросов обрушились на нее. Ответов не было.

 

Глава 64

Максу очень понравилось экспериментировать со стихиями. Заклинания, в которые были вплетены символы земли, воды, огня, или воздуха, усиливались многократно. Так, с помощью силы воздуха он создал совершенно непробиваемый защитный купол: пружиня, тот отталкивал от себя любые предметы. Макс даже попросил Сайме ударить по куполу магией, и, к его радости, защита выдержала. Огонь был незаменим в атакующих заклинаниях, созданные с его помощью шары и стрелы несли в себе невероятную уничтожающую силу. Вода как нельзя лучше подходила для заклинания связывания, а также для создания различных непреодолимых преград на пути врага. Этим же целям служила сила земли. Максу удалось устроить небольшое локальное землетрясение, с последующим образованием провала такой глубины, что, кинув на его дно камень, он не услышал звука падения. Открытие им источника собственной магии помогало сохранить силы после сотворенных заклинаний. Макс ощущал, что все больше сливается с творимым волшебством, живет в нем, пропускает внутрь себя.

Целый день он отрабатывал различные заклинания, по нескольку раз повторяя их и доводя до автоматизма, если это слово могло быть применимо к магии. Над лесом взмывали огненные заряды, слышался шум взметающихся фонтанов воды, парили пылевые облака, и изгибался сгустившийся воздух. Сайме навестила своего ученика лишь пару раз, немного понаблюдала за ним и покинула рощу, удовлетворено улыбаясь. Свои эксперименты Макс проделывал под укоряющим взглядом Бульки, который, выбрав местечко поодаль, стерег своего хозяина. Элоас, после того, как Макс применил к ней заклинание связывания, обдав кошку холодным душем, предпочитала ему на глаза не показываться.

Прозанимавшись до позднего вечера, Макс наконец решил вернуться в дом. Позвав Бульку, он зашагал по лесу, нисколько не страшась ни упавшей темноты, ни таинственных звуков, раздающихся за деревьями. Ни одна тварь не рискнет напасть на него сейчас. Он здесь главный - охотник, угроза, повелитель.

Дверь жилища Сайме бесшумно отворилась, открыв пустое нутро дома. Сама жрица куда-то исчезла, как это часто случалось. Видимо, она взяла с собой Элоас, потому что кошки тоже не было нигде видно. Макс, ощутивший после насыщенного дня острый голод, решил не дожидаться наставницы и поужинать в одиночестве. Он вошел в комнату, зажег светильник и принялся за приготовление еды: нарезал крупными кусками козий сыр, который Сайме брала у дикарей в обмен на лекарственные зелья, разорвал на части лепешку, которую пек утром, и уселся за стол. Он съел этот нехитрый ужин, разделив его с Булькой, и напился холодной родниковой воды. Встав, чтобы убрать со стола, Макс неожиданно заинтересовался пучками сухих трав, развешанными по стенам. Он подошел к одному из них и понюхал. Запах напоминал аромат цитрусов. Растерев тоненький стебелек в пальцах, Макс осторожно лизнул мелкие коричневые крошки. На вкус кисло. Забавно! Он принялся переходить от одного пучка к другому, рассматривая и пробуя сухие растения. Макс ничуть не боялся отравиться, потому что знал: травы лекарственные, из них трав Сайме готовила целительные зелья. Ингредиенты для одурманивающих, отравляющих и прочих вредоносных зелий хранились отдельно, в сундуке, который всегда был закрыт на замок. Жрица часто занималась зельями, но его этой науке еще не учила. Как многого он еще не знает! Почему-то эта мысль была приятна Максу. Впереди предстояло очень много интересных открытий, хотелось узнать о магии все. И он непременно узнает, станет виртуозом зелий, маэстро заклинаний, самым величайшим магом этого, и всех других миров! Потому что нет в жизни ничего более захватывающего, могущественного и всепроникающего, чем волшебство. Оно - наука и искусство, счастье и боль, свет и тьма. Оно дарует силу, могущество и власть. Бесконечную, неограниченную, абсолютную.

Макс медленно обходил комнату, рассматривая находившиеся в ней загадочные предметы непонятного назначения. Все это нужно будет изучить. Зачем, например, вот эта изящно изогнутая перламутровая раковина? Откуда она здесь? В каком море родилась, и кто привез ее в леса Морнеметона? Может быть, с ее помощью можно пленить человеческую душу. А может быть, создать мощное, несмываемое проклятие. Макс взял раковину в руки, поднес к уху, прислушиваясь к отдаленному шуму океанских глубин. А вот фигурки богов, или демонов. Возможно, им возносятся молитвы, или приносятся человеческие жертвы. А для чего предназначено это потускневшее, в потрескавшейся от времени деревянной раме, старинное зеркало? Для разговора с мертвыми, или для вызова жутких духов, древних, как сама земля? Макс долго вглядывался в мутную амальгаму, но не увидел даже собственного отражения. Зеркало было пусто. Кто, и сколько веков назад создал эту удивительную вещь? Был ли этот неизвестный мастер великим магом, или простым человеком? Или вот эта серебряная чаша, наполненная хрустальной родниковой водой. Это просто сосуд, из которого жрица набирает воду для своих зелий, или чаша тоже несет в себе магию? Макс заглянул в прозрачную воду и увидел в ней свое отражение. Оно становилось все яснее и различимее, и вот наконец почти обрело плоть. На Макса из воды смотрел его двойник. Те же длинные серебристые волосы, красивыми локонами опускающиеся на плечи, те же яркие зеленые глаза. Только вот появились резкие носогубные складки, которых раньше не было. Да губы стали тоньше, выдавая натуру жестокую и эгоистичную. Между бровей пролегла упрямая морщинка, а в зелени глаз, если внимательно приглядеться, время от времени вспыхивали черные холодные огни. Макс удивленно изучал возникшее в воде лицо, оно принадлежало не юноше, а зрелому, много повидавшему, человеку.

"Неужели это я?" - промелькнула испуганная мысль.

"А почему бы нет? - тут же успокоил он себя. - Конечно, это я. Занятия темной магией не могли пройти бесследно. Я изменился, стал сильнее и увереннее".

"Но разве может это лицо принадлежать хорошему человеку?"

"А какая, собственно, разница? Это лицо принадлежит темному магу. Скоро я стану великим темным волшебником".

"Как Рамир? Холодный, жестокий, никого не любящий и никем не любимый?"

"К чему любовь, дружба, и прочие проявления человеческой сентиментальности? Истинная сила не нуждается в них. Власть - вот то, к чему нужно стремиться. Рамир - неудачник, а я, истинный потомок существовавших до времен, буду вечным властителем судеб и миров".

"Я сражался против черного мага. Я терял друзей, и сам чуть не погиб. Неужели теперь я займу место кровавого диктатора?"

"Все эти рассуждения - недостойная моего внимания блажь и чепуха. Нельзя размениваться на жалость, сомнения и раздумья. Надо действовать, познавать сущность вещей, присоединять их к своей магии и обретать власть".

Споря с самим собой, Макс не сразу заметил, что его лицо в воде стало меняться. Заколыхались и поплыли резкие черты, и вот уже из серебряной чаши на него смотрели не зеленые с черными искорками, а чистые синие глаза. Нежные губы приоткрылись, и словно сквозь толстое стекло до Макса донесся приглушенный крик:

- Макс! Макс! Макс, где ты? Помоги мне!

Вздрогнув, Макс позабыл о своих размышлениях и обеими руками вцепился в край чаши так, что кончики пальцев побелели от напряжения.

- Аня? Анечка, это ты? - прошептал он непослушными от волнения губами.

Всколыхнувшись, видение исчезло, оставив после себя лишь ощущение чистой, звонкой, как утренний лесной воздух, печали. Сколько Макс ни всматривался в воду - он не увидел больше ничего, кроме собственного неясного, размытого и блеклого отражения.

Аня! Она звала его, просила помощи. Только сейчас он вспомнил, что девушка находится в замке Черной королевы, в руках Рамира. Ведь он, Макс, остался в Морнеметоне в обмен на то, чтобы Сайме рассказала, где находится Аня. Он пожертвовал собой ради спасения девушки. Так почему же его так захватило творимое здесь темное волшебство? И где остальные его друзья? Виктория, Гарт, Ромка, Илья и Сергей Иванович. Что с ними, живы ли? "А ведь я ни разу за время своего ученичества не вспомнил ни о ком из них", - вдруг осознал Макс. Воспоминания внезапно нахлынули на него бесшумной волной, смывая все лишнее, приобретенное здесь: интерес к волшбе, восхищение магическим мастерством его наставницы, стремление к власти… Сколько же всего он забыл, примеряя на себя венец великого волшебника! Родной дом, друзья, учеба, родители. Аня… Макса затрясло. Что с ним творится? Он поднес к лицу дрожащие руки и вскрикнул: изумруд в мамином кольце, знак рода Зеленых, символ доброй магии, потускнел и сделался мутно-серым.

С глаз Макса словно спала пелена, он оглянулся, по-новому видя окружающую его обстановку. Мрачная, пыльная хижина, пронизанная ядовитыми запахами, жидкий, какой-то скользкий свет лампы выхватывает из темноты уродливые предметы. Издающие резкую дурманящую вонь стебли высушенных растений, похожие на паучьи лапы. Кривая, с острыми обколотыми краями, колючая раковина. Отвратительные деревянные статуэтки, изображающие демонов, изогнутых в непристойном экстазе. На отполированном множеством державших их рук дереве видны засохшие капли крови. Тускло поблескивающее, белесое, словно бельмастый глаз, слепое зеркало, в котором ничего не отражается. Черная от времени резная чаша из серебра, на стенках которой изображены отталкивающе-злобные лики древних богов. Макс распахнул дверь и остановился на пороге. В неверном зеленоватом свете луны окрестности выглядели как пейзаж, написанный сумасшедшим сюрреалистом. Ковер черной сухой травы. Редкие, какие-то перекрученные, словно подвергшиеся воздействия неведомого облучения, облетевшие деревья, в немой мольбе воздевающие голые ветви-щупальца к небу. Большой плоский камень в крошеве потухшего угля. Покосившийся, вросший в землю, покрытый серым лишайником сарай, служивший Максу пристанищем. И за всем этим зловещая стена Морнеметона, с его тайными тропами, звуками, которые издают по ночам невидимые глазу, и от того еще более страшные звери. Морнеметон с его рекой, в которой богиня смерти Морриган омывает кровь со своих жертв, со зловонным колодцем Донна - темницей несчастных неприкаянных душ. Морнеметон - обиталище смерти, проклятое место, кладбище надежд, воплощение Мрака… Как мог он находить все это прекрасным и загадочным? Что сделала с ним Сайме, каким ядом отравила душу, каким огнем выжгла из сердца любовь и добро? Морнеметон… Макс застонал, обхватив голову руками. Чем искупить страшный грех, воспоминание о котором повергало его в трепет? Как смыть с себя липкий ужас деяния, сделавшего его слугой тьмы?

Он вздрогнул, ощутив на лице прикосновение чего-то холодного и мокрого. Рядом с ним стоял Булька, дружески тычась носом в щеку. Преданные глаза пса сияли искренней радостью, куцый хвост выписывал в воздухе кренделя. Поймав взгляд хозяина, Булька заплясал вокруг него так, как делал это раньше. Он был так счастлив, словно встречал Макса после долгой разлуки.

- Ты прав, малыш, я вернулся, - сказал ему Макс. - И мы уходим.

- Куда, позволь спросить?

Макс резко обернулся: за его спиной стояла, сложив руки на груди, Сайме. Рядом с ней застыла в настороженной позе Элоас. Хвост кошки раздраженно хлестал ее по бокам.

- Ане нужна моя помощь, - угрюмо ответил Макс, внутренне готовясь принять неравный бой и применить все знания, полученные от наставницы, против нее же.

Сайме оставалась странно спокойной.

- Ты забыл, Ордан. Ты заключил договор.

- Я не Ордан! - яростно выкрикнул Макс.

- Ты Ордан. Ты принял это имя.

- Что ты со мной сделала, ведьма?

- Я посвятила тебя Донну, и ты испил из его колодца. Теперь, согласно договору, твоя душа принадлежит ему.

- Но я пошел на это, чтобы спасти Аню! А оказалось, чуть не забыл ее.

- Забвение прошлого - часть служения Донну. В договоре это написано.

- Но я не знал этого!

- Ах, да, я совсем забыла, - Сайме рассмеялась, - ты же не знаешь рунического письма.

- Я ухожу, - упрямо повторил Макс.

- Ты помнишь, что будет, если ты нарушишь договор?

- Я его расторгаю.

- Это невозможно, он подписан твоей кровью.

- Мне все равно, лучше смерть, чем служение твоему омерзительному богу!

- Ты очень любишь ее, Ордан? - вдруг тихо спросила Сайме.

- Я… - Макс запнулся, затем, словно озаренный неожиданным открытием, произнес. - Да. Я люблю.

- Когда-то я тоже любила, и ради любви стала той, что есть сейчас. Ты ради любви уже совершил опрометчивый поступок. И теперь ради нее же готов сражаться со всем миром. Поверь, Ордан, это того не стоит. Ты - истинный потомок существовавших до времен - станешь великим колдуном, познаешь власть над людьми, стихиями и временем. Останься, и колодец Донна подарит тебе бессмертие.

- Нет, - твердо ответил Макс.

- Это твое последнее слово?

- Последнее.

- Что ж, мне не нужен бард, который тяготится своим служением. Я должна убить тебя…

Руки Макса заплясали, чертя защитное заклинание.

- Но я не стану этого делать, - словно не замечая этого, продолжила Сайме. - Возможно, тебе покажется странным то, что я скажу, но, поверь, это правда. У меня никогда не было сына, и ты, пусть на такое краткое время, заменил мне его. Впервые в жизни я почувствовала себя матерью, а мать никогда не обидит свое дитя. Я отпускаю тебя, Ордан.

- Я могу идти? - Макс не поверил своим ушам.

- Да. Но помни: я не в силах расторгнуть твой договор с Донном. Я умолю кровавую Морриган не забирать сейчас твою жизнь. Но когда-нибудь, да отодвинется это время как можно дальше, придет твой час. И тогда, где бы ты не был - во Мраке, или в каком-то другом мире, Донн возьмет то, что принадлежит ему по праву.

- То есть, после смерти моя душа попадет в его колодец?

- Да, Ордан. Она никогда не познает покоя Тихой долины. Скажи: даже теперь ты не изменишь своего решения?

- Даже теперь.

- Хорошо. Иди.

Макс оглянулся в поисках своего серпенса, который, в первый же день его ученичества, свободно гулял по Морнеметону и прилегающим к лесу территориям, иногда возвращаясь к дому жрицы.

- Тебе не нужен ящер, Элоас доставит тебя в нужное место.

Кошка подошла поближе и подставила Максу изогнутую спину.

- А как же Булька?

- Кербер не покинет туур-амарта. Он последует за собой. Его магии хватит, чтобы не отстать от Элоас.

- Последний вопрос, - остановился Макс. - Теперь, когда я отказался от ученичества, смогу ли я пользоваться заклинаниями, которым ты меня научила?

- Темная магия вошла в твое сознание, Ордан. Она неразрывно связана с тобой, хочешь ты этого, или нет. И каждый раз, прибегая к ней, ты позволяешь ей все глубже проникать в источник твоей энергии.

Вспомнив черные щупальца, оплетающие чистую зелень его магического потока, Макс содрогнулся. Потом тряхнул головой, отгоняя жуткую картину.

- Это неважно, - медленно произнес он. - С врагом нужно бороться его же оружием.

Он уселся на Элоас верхом и кивнул радостно приплясывающему Бульке.

- Прощай, Ордан. Я буду ждать тебя. Если ты когда-нибудь захочешь, можешь вернуться в Морнеметон.

- Это вряд ли, - ответил Макс.

- Один Донн знает, куда ведут жизненные пути. И помни: ты всегда будешь темным магом.

Жрица взмахнула тонкой рукой, и Элоас взвилась, унося Макса туда, где ждала его Аня.

Замелькали деревья Морнеметона, превращаясь в сплошную черную ленту. Вскоре, растворившись в сумасшедшей скорости, исчез окружающий мир. Пространство сокращалось, сжималось и скручивалось в тугую спираль, извергая из себя всадника. Древний демон, существовавший до времен, несся через Мрак, неся на спине темного мага. Рядом распластался в стремительном полете чудовищный пес Кербер.

 

Глава 65

Черная королева вынырнула из мутного хлипкого полузабытья, которое в последнее время заменяло ей сон. Утро. Серенький рассвет просачивался сквозь хрустальный потолок, пробивался через синие хлопья первого в этом году снега. Королева прислушалась к своему разлагающемуся телу. Сегодня. Это произойдет уже сегодня. Тело умрет, и сущность вырвется наружу, не ограниченный узами нового обиталища. Замок будет уничтожен, демоны-подданные и колдун погибнут вместе с ним. А ее дух темной мглой раскинется над землями Мрака, и будет существовать так многие сотни, а может быть, и тысячи лет, пока не появится новый черный маг, способный отыскать подходящее тело и провести обряд инициации. Ни разу за всю свою долгую, почти вечную, жизнь, королева не оказывалась в такой ловушке. Этого нельзя допустить! Сегодня необходимо совершить ритуал. Проклятый Рамир! Так и не сумел достойным образом подготовить мальчишку! Но сейчас уже все равно, готов он, или нет. Это ее последний шанс. Нужно попробовать его использовать. Позвать колдуна и приказать ему подготовить обряд? Нет, это бесполезно. Никчемный дурачок совсем размяк из-за своей девчонки, в его глазах больше нет огня одержимости Мраком. Он ничего не сумеет. Придется все сделать самой, благо, заклинание иллюзии бестолковый колдунишка все-таки успел написать, пока его мозги еще совсем не размякли от любви. Конечно, без Рамира во время самого ритуала не обойтись, но она позовет его лишь в самый последний момент. Комната со всеми необходимыми для совершения обряда предметами и зельями ждет ее уже месяц. Так что дело за малым: смутить ум ребенка и ослабить его дух.

Ценой чудовищного напряжения королева сумела подняться с кровати. Немного постояла, собирая силы, и медленно, держась за стены, двинулась к выходу из покоев. Непослушные руки и ноги шевелились лишь благодаря неуемной энергии духа, который посылал магические импульсы по всему полумертвому телу. Опираясь на камень стен, королева побрела по длинному коридору, пугая своим видом попадающихся по пути демонов. В последнее время в ее покои был допущен только один Рамир, а остальные подданные не знали, насколько обессилена и ослаблена их повелительница. Теперь демоны изумленно таращили на нее свои горящие глаза и сгибались в почтительном поклоне, остановившись и глядя королеве вслед. Невесомые призраки испуганными стайками взлетали к высокому потолку, провожая ее тихим шелестом неясного шепота. А она, с трудом переставляя опухшие ноги, упорно шла к своей цели, стискивая крошащиеся зубы и цедя сквозь них слова проклятий.

Королеве казалось, что коридор сделался бесконечным, и она ползет по нему уже целую вечность, когда наконец перед ней оказалась заветная дверь лаборатории Рамира. Навалившись всем телом, она открыла дверь и огляделась. Колдуна здесь не было. "Наверное, опять сидит у своей девки", - со злобой подумала королева, не желая тратить драгоценную энергию на то, чтобы проверить, где же находится Рамир. Она подошла к столу и зашарила взглядом по его поверхности, отыскивая свиток с нужным заклинанием. Он обнаружился между стопкой книг и рядом реторт. Негнущиеся отечные пальцы потянулись к пергаменту и после нескольких попыток сжали его. Королева поднесла текст к лицу и вгляделась, опасаясь, что глаза подведут ее. Все в порядке, заклинание было написано крупными и жирными рунами. Теперь пройти через библиотеку, а потом пустынным боковым коридором - к комнате, в которой содержится мальчик. Проклятье! Ее сил не хватает даже на то, чтобы переместить сквозь эту развалину, в которую превратилось тело. Ибо сущность слабеет вместе с ним. Конечно, по сравнению с оболочкой дух еще силен, очень силен. Но тем не менее, магические способности подорваны. Ничего, она еще возьмет реванш. Сейчас в коридор. Здесь никогда не бывает демонов, им это запрещено. Хорошо, ей надоело любопытство, с которым на нее глазеют тупые твари. Еще немного - и комната мальчишки. Там прочесть заклинание иллюзии, дождаться момента, в который сознание мальчишки, напуганного картиной смерти родителей, погаснет. И позвать колдуна, который, увы, пока нужен для проведения церемонии инициации. На этом ее мучения закончатся. Попав в здоровое тело Алана, дух быстро восстановит утраченные силы. Мальчик вырастет в крепкого мужчину. Что ж, вместо Черной королевы теперь Мрак увидит Черного короля. А от Рамира после ритуала можно будет избавиться. Девчонка? Нет, девчонку она оставит в живых. Сереброволосая станет тем крючком, на который королева поймает нового мага - лучшего, сильнейшего, величайшего из когда-либо рождавшихся во всех сущих мирах. Ее будущий сын идет к ней.

Сдерживая болезненное хлюпанье в гниющей груди, королева остановилась посреди холла, к которому примыкала забранная решеткой комната Алана. Вначале она подумала было, что слепнущие глаза обманывают ее: мальчик стоял около кровати, а рядом, гладя его по голове и что-то нашептывая, сидела на корточках девчонка с серебряными волосами, которой была уготована участь приманки для юноши со странным именем Макс. Оба они были так поглощены разговором, что не заметили изумленно взирающего на них полуразложившегося трупа. "Ловкая девка! - подумала королева с невольным уважением. - Ловкая и смелая. Пожалуй, она будет достойной парой моему сыну. А иллюзия сделает ее более сговорчивой".

Изъеденные тлением губы зашевелились, еле слышно шепча слова заклинания. Когда последний звук его растворился в воздухе, королева вытянула вперед руку и повела ею из стороны в сторону. Драпировки на стене, напротив которой сидели Аня и Алан, раздвинулись, открывая большое окно.

- Что это? - воскликнула девушка.

- Окошко, - весело ответил ребенок, и оба подошли, разглядывая открывшийся им вид.

Удовлетворенно усмехнувшись, королева отступила за порог холла. Осталось ждать совсем немного. Сейчас иллюзия материализуется.

Из окна Ане и Алану как на ладони была видна примыкающая к замку площадь, заполненная демонами. Крылатые, хвостатые, рогатые, похожие на крокодилов, напоминающие червей, пауков, змей, волков, бегемотов, разномастные твари о чем-то возбужденно переговаривались между собой на невыносимом для человеческого уха языке. Тут же теснились вампиры и волколаки. Даже отсюда было видно, что все они чего-то нетерпеливо ждут. Наконец один из демонов, заурчав, вытянул вперед когтистую лапу и указал на что-то остальным. Чудища вытянулись, втягивая носами воздух, поперли вперед, толкаясь и залезая друг другу на спины. Аня прижалась лицом к стеклу, пытаясь разглядеть то, что так занимало внимание демонов. Из черного леса, находящегося шагах в ста от дворцовой площади, появились и начали быстро приближаться фигурки всадников. Девушка боялась поверить своим глазам.

- Макс! - выдохнула она.

- А вон мама и папа! - подхватил Алан.

Отряд шел клином: впереди ехала Виктория с арбалетом наизготовку, следом за ней - Гарт и Макс, сжимавшие в руках обнаженные мечи, потом - Сергей Иванович и Илья, замыкал фигуру Ромка. Рыча и завывая, демоны ринулись навстречу всадникам. Виктория что-то коротко выкрикнула, и серпенсы остановились. Люди спешились и приняли бой. Два болта из арбалета Виктории попали в цель, демон, похожий на крокодила, рухнул на землю. Рядом с ним свалилась тварь, чем-то напоминающая кенгуру, только желтая и вооруженная острыми длинными когтями. Остальные чудовища, не обращая внимания на потери, продолжали приближаться. Впереди большими скачками неслись волколаки, они и напали первыми. Виктория, Макс и Гарт выхватили мечи, Илья и Сергей Иванович вооружились короткими кривыми кинжалами. Сражение было столь страшным, сколь кратковременным. Первым упал, истекая кровью, Илья, его тело тут же принялись терзать трое волколаков. Профессор, заслоняя собой отчаянно кричащего Ромку, отступал назад, выставив кинжал перед собой. Жалкая попытка! С неба на него упал упырь, закрыв Сергея Ивановича своими огромными крыльями. Вскоре тварь взмыла в небо, оставив на земле два изуродованных трупа. Гарт, Виктория и Макс стояли спина к спине, обороняясь от всей армии демонов сразу. Мечи описывали в воздухе сияющие кривые, падая и поднимаясь, обагряясь кровью врага. Ане показалось, что даже отсюда она услышала крик боли, с которым Виктория схватилась за правое плечо, когда чья-то когтистая лапа достала девушку. Меч ее замедлил свой полет, Макс и Гарт только плотнее придвинулись к ней, поддерживая с двух сторон. Обняв дрожащего Алана, не сводящего глаз с происходящего за окном, Аня отчаянно молилась о чуде. "Пожалуйста, - повторяла она про себя. - Пожалуйста, пусть они спасутся, пусть придет кто-нибудь, кто-нибудь сильный и добрый и поможет им!" Но равнодушное небо Мрака оставалось глухо к ее призывам, и лишь посыпало поле боя синими хлопьями снега, скрывая лужи крови и тела убитых. Упал с разорванным горлом Гарт, обессиленно опустилась на землю Виктория. Аня попыталась закрыть Алану глаза ладонями, но мальчик вырвался и уставился на тела родителей дикими, ничего не выражающими глазами. Лавина демонов накрыла последнюю, одиноко стоящую посреди поля фигурку, с отчаянием смертника воздевающую над собой обнаженный клинок. Еще несколько мгновений пировали волколаки, еще несколько секунд поле кишело торжествующими демонами, затем твари расползлись в разные стороны, унося безвольно обвисшие в их лапах обглоданные тела поверженных воинов. Все было кончено.

Не в силах поверить в только что увиденное, Аня перевела взгляд на Алана. Поведение мальчика так напугало ее, что она на какое-то время забыла о своей боли. Ребенок забрался в угол кровати и скрючился в маленький комочек, обхватив колени руками и монотонно раскачиваясь из стороны в сторону. Его глаза сделались пустыми, бессмысленный взгляд был устремлен в одну, только ему видимую, точку, из уголка приоткрытого рта вытекала тонкая нитка слюны. Ни слез, ни криков, ни отчаяния - мальчик будто ушел в себя, отрешился от мира, в котором только что произошло самое страшное.

- Алан! - девушка попыталась было обнять его, но плечи ребенка оставались напряженными и колючими.

Аня просила, уговаривала, умоляла, плакала, даже кричала - но все было бесполезно, Алан не хотел возвращаться. Его тело превратилось в туго сжатый комок, разум не откликался ни на какие внешние раздражители, а душа, видимо, путешествовала где-то далеко, не желая окунаться в боль и ужас реальности.

Сзади послышалось чье-то тяжелое дыхание, затем обоняние уловило мерзкий мускусный запах. Аня испуганно обернулась и увидела стоящего на пороге демона, напоминающего огромного козла. Вытянутая, с маленькими бегающими глазками, украшенная длинной бородой морда имела тупое и одновременно хитрое выражение. Голову венчали большие изогнутые рога. Верхняя часть туловища с длинными руками напоминала человеческую. Покрытые густой клочкастой шерстью ноги заканчивались мощными копытами. Демон решительно двинулся вперед, схватил мальчика поперек туловища и, держа его подмышкой, вынес из комнаты, не обращая на Аню никакого внимания. Алан не сопротивлялся, безвольно обвиснув в лапах чудовища. Аня вскрикнула и выбежала вслед за демоном в коридор, пытаясь отбить у него ребенка. Но чудище небрежным взмахом свободной лапы откинуло девушку к стене. На несколько мгновений Аня потеряла сознание от мощного удара, а когда пришла в себя, тварь, унесшая Алана, уже исчезла из виду.

Девушка поднялась и на подгибающихся ногах побрела по пустому коридору. Все обитатели замка куда-то в одночасье исчезли, и по дороге Аня не встретила даже ни одного из вездесущих призраков. "Все кончено, все кончено", - беззвучно шептали помертвевшие губы. "Все кончено", - стучала в висках кровь. Скоро тело обезумевшего от горя Алана станет новым обиталищем Черной королевы, а душа его будет обречена на вечные скитания между мирами. Темная владычица снова обретет утраченную силу, и воцарится во Мраке бесконечно долгое время. Помощи больше ждать неоткуда. Воины Света погибли. А сама Аня станет безмолвной рабыней, игрушкой в руках подлого колдуна и проживет отпущенные ей годы без любви, без радости, постепенно превращаясь в безразличное ко всему, безвольное и дрожащее существо. Хорошо, если так? Но вдруг Рамира не устроит краткость ее жизни, и колдун сделает свою наложницу бессмертной? Тогда впереди бесконечная жизнь во Мраке, без надежды на избавление, которое принесет милосердная смерть. Аня горестно усмехнулась. Нет, уж такую малость она Рамиру не уступит.

Девушка дошла до двери, ведущей в библиотеку, скользнула внутрь и осторожно, прячась за книжными полками, пробралась ко входу в лабораторию. Заглянув, убедилась, что колдуна там нет. "Вероятно, он вместе с королевой ушел готовить ритуал инициации", - догадалась Аня. Она подошла к одному из шкафов и распахнула стеклянные дверцы. Да, память не подвела ее: именно здесь хранил Рамир самые смертоносные, самые опасные яды. Тонкая девичья рука протянулась к полке и взяла с нее самый маленький флакончик из прозрачного стекла, внутри которого мерцала жидкость приятного для глаз нежно-розового цвета.

- Пустынная роза - ласковый убийца, - усмехнувшись, повторила Аня слова, когда-то произнесенные Рамиром.

 

Глава 66

- Мы пришли, - монах, посланный свами Лакшми проводить отряд, спешившись, указывал куда-то в просвет между деревьями.

Отсюда, из леса, был хорошо виден огромный мрачный замок, не обнесенный ни крепостной стеной, ни хотя бы забором. Он стоял посреди бескрайнего поля, черный, жуткий, как вечное воплощение самого Зла, олицетворение Мрака.

- Что делать будем? - деловито спросил Илья, обращаясь к Виктории.

- Надо пробираться вперед, - ответила девушка.

- Незаметно не получится, - посетовал Сергей Иванович. - Из окон замка открывается прекрасный обзор. А поле настолько ровное, что нигде и не спрячешься.

- Почему-то вокруг не выставлены патрули, - пожала плечами Виктория.

- А кого им бояться? - усмехнулся Илья. - Они у себя дома.

Виктория подняла с земли прутик и начертила на земле квадрат.

- Допустим, это замок. Это лес, - прутик изобразил волнистую линию. - Если мы…

- Ой, смотрите, а кто это там? - выкрикнул Ромка, единственный из всех, кто не обратил внимания на чертеж Виктории. Мальчишка все это время продолжал рассматривать замок и окружающее его поле.

- Какие-то люди, - ответил профессор, подняв голову от чертежа и посмотрев туда, куда указывал мальчик. - А им навстречу бегут демоны.

- Где? - Виктория поднялась с земли и тоже принялась всматриваться вперед.

- Там дерутся! - воскликнул Илья. - Люди дерутся с демонами!

- Но это… - Виктория помолчала, не в силах поверить собственным глазам. - Это мы!

- Меня убили… - потрясенно пробормотал Илья.

- И нас с профессором, по-моему, тоже, - подхватил Ромка.

- Смотрите! Вон там - Макс. И…Гарт? Но этого не может быть.

- Вы видите иллюзию, - вмешался проводник.

- Иллюзию? - удивился Илья. - Так это просто спектакль? Но кто его устроил?

- Вопрос неправильный, - резко произнесла Виктория. - Следует спросить: для кого этот спектакль?

- Нас всех убили, - прошептал Ромка.

- Так или иначе, времени нет. Вперед! - приказала Виктория и первой оседлала серпенса.

Отряд выехал из леса и двинулся по полю. Иллюзорная картинка рассеялась. Исчезли демоны, тела людей, от луж крови не осталось и следов. Никто не спешил нападать на всадников, никто не встречал их посреди пустынной, покрытой синим снегом местности. Достигнув примыкающей к замку площади, Виктория остановила своего ящера.

- Я не понимаю, - проговорила она. - Неужели королева настолько уверена в собственных силах, что даже не пытается обороняться?

- Может быть, она заманивает нас внутрь? - предположил Сергей Иванович.

- Нет, просто уверена, что никто не сможет пересечь порог ее обиталища, - возразил проводник. - Замок охраняется Вечными стражами. Но ей неизвестно, что Символы богов делают вас неуязвимыми. Нужно только суметь ими воспользоваться. А сейчас я ухожу, потому что не смогу пройти мимо Вечных стражей. Я буду ждать вас в лесу. Да ниспошлет вам Будда мудрость и силу.

Проводник развернул серпенса, который ходко потрусил обратно в сторону леса. Виктория критически оглядела широкое крыльцо и массивные колонны, за которыми пряталась ведущая в замок дверь.

- И где же эти самые стражи?

Девушка тронула дракона и подъехала к крыльцу.

- Дальше придется идти пешком.

Виктория ступила на первую ступеньку, остальные потянулись вслед за ней. Поднявшись на крыльцо, девушка огляделась по сторонам: ничего не происходило, путь к высоким воротам был открыт. Она потянула на себя тяжелую створку, все время ожидая какого-нибудь подвоха. Но створка отворилась неожиданно легко. Держа арбалет наизготовку, Виктория перешагнула высокий порог и очутилась в огромном, пустом и совершенно круглом зале, освещенном висящими на стенах факелами.

- А дальше-то как? - пробормотал Илья, остановившись рядом с девушкой. - Дверей нигде нет.

Действительно, стены были абсолютно гладкими, и никаких признаков дверей в них не наблюдалось. Не было также арок, проемов, и даже отверстий. Зато по кругу стояли высокие, примерно в два человеческих роста, безликие каменные истуканы. Грубо вытесанные одинаковые фигуры попирали пол мощными ногами, левая рука каждого из них была опущена вдоль тела, а правая указывала в центр зала, где на полу из белого блестящего камня был выложен равносторонний семиугольник.

- Это и есть Вечные стражи? - заикаясь, спросил Ромка. - Жуткие какие!

Действительно, от статуй веяло угрозой. Особенно тягостное впечатление производило отсутствие у них лиц. Виктория даже подумала, что будь у изваяний хоть какие-то подобия лиц, или даже звериных морд, смотреть на них было бы гораздо приятнее.

- И что теперь? - спросила она, адресуясь в первую очередь к Сергею Ивановичу, к которому всегда обращались, если происходило что-то непонятное.

- Хм, - протянул профессор. - Судя по тому, с какой настойчивостью стражи указывают на эту белую фигуру в середине пола, она-то как раз и является дверью.

- А если это ловушка? - с сомнением произнес Илья.

- Все возможно, голубчик, но ведь альтернативы-то нет! И вообще, я думаю, перед нами задача на логику.

- Странно это как-то, - пожала плечами Виктория.

- Ничего странного! - отчеканил Сергей Иванович. - Вспомните, милая, где мы находимся: в самом сердце Мрака, если можно так выразиться. Для такой неординарной личности, какой является Черная королева, натравить на пришельцев очередных демонов было бы слишком просто. В конце концов, с любым монстром можно справиться. А решить такой вот ребус будет посложнее.

- А вы сможете его решить? - с надеждой спросил Ромка.

- Видите ли, юноша, - пробормотал профессор. - Думаю, этот ребус как раз не имеет решения, иначе в его существовании не было бы никакого смысла.

- Что-то я не пойму: задача на логику, которая не имеет решения. А если имеет, то в ней нет смысла. Вы сами-то понимаете, о чем говорите? - возмутилась Виктория.

- К сожалению, иной раз логика, смысл и решение находятся в разных плоскостях. Но не будем тратить время на разговоры. Вы заметили снаружи, над воротами, мраморную доску с письменами?

Никто, кроме профессора, не обратил на доску внимания, и Сергей Иванович, укоризненно, покачав головой и ворча по поводу равнодушия молодежи к знаниям, вышел из зала. Остальные переглянулись и молча последовали за ним.

- Ну вот, вот, так я и думал! - удовлетворенно заявил профессор после долгого разглядывания большого куска черного мрамора, на котором были высечены какие-то буквы и знаки. - Это - нечто вроде инструкции по пользованию Вечными стражами. Выполнено на нескольких языках: сассийском, илли, а также славийском. Остальные мне незнакомы. Проще всего было разобрать древнеславийский. Я попробую воспроизвести. Это звучит примерно так:

Останься снаружи, коль жизнь дорога.

Одумайся, или пройдет пред тобой,

Без боя свергая любого врага,

Чудовищных стражей безжалостный строй.

Ни юных, ни старых они не щадят,

И тело, и душу карают они.

Ступивший в кольцо не вернется назад.

Одумайся, смертный, и прочь уходи!

Но если ты духом бессмертным силен,

Сквозь страх и страдания в вечность смотри.

Отринув и жизни, и смерти закон,

Ты боли доверься, исчезни, умри.

- Абракадабра какая-то, - прокомментировала Виктория.

- Ну, почему же, - профессор подергал себя за бороду. - Все вполне доступно объяснено. Для того чтобы пройти дальше, необходимо умереть. А смерть, очевидно, подстерегает нас в кольце.

- Что-то я там никакого кольца не видел, - удивился Ромка.

- Думаю, имеется в виду семиугольник в центре зала.

- Семиугольное кольцо! - хмыкнула Виктория.

- Ну, что вы хотите? Это все весьма иносказательно.

- То есть, нужно дать стражам убить нас? - Илья вытаращил глаза. - Но это самая настоящая ловушка! Поверив в то, что написано на доске, вы идете в их лапы без всякого сопротивления. Прекрасно! Нет уж, я пас!

- Ну, у меня других вариантов нет, - ответил ему профессор и замолчал, всем своим видом показывая, что не собирается влиять ни на чье решение.

- Я верю вам, Сергей Иванович, - тихо произнесла Виктория. - И вообще, хочу сказать: мне лучше пойти одной. В конце концов, это мой сын там, в замке. Мне и рисковать.

- Ну нет, так не пойдет, голубушка! - запротестовал профессор. - Я хочу подтвердить свою гипотезу опытным путем.

- Я тоже с вами, - поддержал Ромка, вцепившись в локоть Виктории.

После нескольких минут размышления Илья неохотно процедил:

- Ладно, что уж…пошли скорее.

Вчетвером они снова очутились в круглом зале и одновременно двинулись к семиугольнику.

- Спина к спине! - отрывисто бросила Виктория, первой наступая на белую поверхность фигуры.

Сергей Иванович, Илья и Ромка шагнули в семигранник и расположились так, как приказала девушка.

- Смотрите! - прошептал Ромка, который оказался стоящим лицом к воротам.

Массивные створки замерцали, затем расплылись и исчезли, сделавшись продолжением стены. Путь к отступлению был перекрыт. Затем пол задрожал под шагами каменных ног: Вечные стражи пришли в движение. Медленно и размеренно они приближались к беззащитно стоящим в центре зала людям. Чудовищные руки слепо шарили вокруг, нащупывая свою добычу. Виктория снова потянула из-за спины арбалет.

- Нет! - строго прикрикнул на нее профессор. - Помните: мы не должны сопротивляться. Именно в этом, возможно, заключен весь смысл испытания.

Девушка неохотно опустила руку: роль безмолвной жертвы была ей не по вкусу. Будучи воином, Виктория не боялась смерти и была готова к ней. Но вот смирение и непротивление стали слишком сложной задачей. Между тем каменные истуканы подошли совсем близко и остановились каждый напротив одной из семи сторон фигуры. Семиугольник задрожал и поднялся в воздух, зависнув примерно в полуметре над поверхностью пола, затем стал медленно двигаться против часовой стрелки. Совершив полный оборот, фигура замерла, а три из семи статуй отступили назад и вернулись на свои места у стены. Остальные двинулись по кругу, словно выбирая себе подходящую жертву. Наконец они остановились, и Виктория с ужасом ощутила прикосновение холодного камня. Руки истукана кольцом сомкнулись вокруг ее груди и начали сжимать в беспощадном смертельном объятии. Воздух покинул грудь, и Виктория почувствовала, как сломанные ребра пронзают ее легкие. Изо рта брызнула кровь, растекаясь по серому камню статуи. Глаза застлала предсмертная пелена, и последнее, что услышала Виктория, уходя из жизни - хрипы бьющихся в агонии друзей.

Мертвые тела обвисли в каменных объятиях, напоминая сломанных кукол. Через некоторое время вокруг них потемнел и сгустился воздух, образовались маленькие вихри, и трупы начали медленно исчезать.

 

Глава 67

Ромка стремительно удалялся от сжимавшего его каменного истукана, удивляясь, что видит внизу самого себя, окровавленного и обвисшего в руках статуи, как тряпичная кукла. Летя сквозь кружащееся пространство, он не ощущал ни боли, ни страха. Наконец все вокруг него замерло, и Ромка обнаружил, что стоит на какой-то твердой поверхности. Вокруг была полная, непроницаемая темнота, такая густая, что, поднеся к лицу руку, он не смог разглядеть ее. Ромка повернулся вокруг себя, надеясь отыскать хоть крохотный источник света, но его попытки не увенчались успехом. Тогда мальчик вытянул руки и двинулся вперед. Вскоре пальцы коснулись гладкой стены, и он двинулся вдоль нее, нащупывая выход из помещения. Под руками скользила идеально ровная поверхность, не нарушаемая ни линиями углов, ни проемами. Вскоре Ромка понял, что комната, в которой он оказался, имеет круглую форму, и выхода из нее нет. Тоненькая иголочка первого страха кольнула его, вонзаясь все глубже, впиваясь в душу и разрастаясь в ней, превратившись в панику. Вдруг за спиной раздалось чье-то тяжелое, с жалобными всхлипами, дыхание. Ромка резко развернулся и прижался спиной к стене, тщетно всматриваясь во тьму в поисках источника звука. Дыхание приблизилось, и мальчик ощутил запах неизвестного существа: в нем смешивалась прель политых дождями осенних листьев, запах трухлявой древесины, зловоние берлоги дикого зверя. Ромка медленно, стараясь не производить шума, на цыпочках двинулся вдоль стены, расставив руки и не поворачиваясь к неизвестному спиной. Видимо, существо тоже ничего не видело в темноте, потому что оно не двинулось за мальчиком, а продолжало стоять, пыхтя и всхлипывая. Сердце колотилось где-то в горле, страх почти парализовал тело, руки и ноги сделались непослушными, движения - неуклюжими. Отдалившись от того, кто сопел в темноте, настолько, что перестал ощущать его запах, Ромка крепко зажмурил глаза, стиснул зубы и попытался перевести дыхание, мысленно уговаривая себя не бояться. Некоторое время казалось, что ему это почти удалось: волна паники схлынула, давая возможность связно мыслить, сердце снова ровно билось в груди, и его удары больше не отдавались в горле. Но тут же все его усилия пошли насмарку, и новый выброс адреналина заставил кровь застучать в висках, а тело содрогнуться, словно от болевого шока. Черную ткань темноты разорвал тихий ласковый голос, в котором, однако, не было ничего человеческого:

- Поиграй со мной.

Вслед за этим раздались осторожные шаги: неизвестный отправился на поиски Ромки. Пока он вслепую двигался в противоположном от мальчика направлении, приговаривая:

- Прятки, мы будем играть в прятки.

Голос был тонким, высоким и каким-то скользким, его звуки перемежались влажными всхлипами, словно все слова произносились без помощи языка, а воспроизводились исключительно горлом. Несмотря на казалось бы безобидное содержание сказанного, Ромка ощутил ужас при мысли о том, что существо найдет его. Между тем тварь, видимо, достигнув стены, разочарованно произнесла:

- Нет. Тебя нет. Где ты? Малуну одиноко.

Шаркающие шаги стали приближаться. Существо не стало двигаться вдоль стены, оно пересекало помещение. Ромка осознал, что если будет продолжать бегать по кругу, то вскоре будет пойман. Выхода не было: предстояло принять навязанные ему условия и сыграть с тварью в прятки. Хотя это больше похоже на жмурки, с нервной усмешкой подумал Ромка. Причем глаза завязаны у обоих игроков. Он глубоко вдохнул, отгоняя мешающий страх, и сосредоточился на звуке шагов. Враг явно приближался. Ромка слегка отстранился от стены и принял позу баскетболиста, ожидающего момента, когда можно будет принять мяч и обходить соперника: напружиненные ноги слегка согнуты в коленях, руки свободно висят вдоль тела. Шаги зашлепали совсем близко, принеся с собой мерзкий запах.

- Малун поймает тебя, - голос раздался буквально в двух шагах.

Ромка резко и беззвучно подался вправо, забирая как можно дальше от неизвестного, затем на цыпочках рванулся вперед, через комнату. Он так сосредоточился на беге и на том, чтобы двигаться тихо, что забыл вовремя выставить вперед руки и ощутимо треснулся лбом о стену. Существо немедленно отреагировало на звук удара:

- Обманул. Обманул Малуна.

Видимо, оно тоже наткнулось на стену, и, не обнаружив жертвы, развернулось, продолжая свою игру.

- Найду. Поймаю и съем. Съем тебя. Ам!

Раздался булькающий смех, и тварь повторила, как удачную шутку:

- Ам! Малун съест!

Обливаясь холодным потом, дрожа от напряжения, не обращая внимания на вылезающую на лбу шишку, Ромка готовился к следующему броску сквозь неизвестность. Обещание невидимого Малуна выбило его из колеи, и чуть было снова не повергло в панику. "Спокойно. Сейчас самое главное - хладнокровие, тебе никто не поможет, кроме тебя самого", - уговаривал себя мальчик. О том, что будет, когда у него иссякнут силы, Ромка старался не думать. Он снова дождался, когда шаги существа зазвучат вблизи, и снова повторил тот же маневр, только теперь отпрянув влево. На этот раз он вовремя выставил руки, и остановка у стены прошла гораздо удачнее.

- Нет тебя, - Малун, казалось, не очень-то и расстроился. Видимо, для него сам процесс игры был важнее, чем приз.

Тварь опять неторопливо зашаркала туда, где, по ее мнению, должен был находиться мальчик. Ромка решил сменить тактику: когда существо приблизилось, он, громко топая, пересек комнату и остановился у стены, ударив в нее обоими кулаками и стараясь производить как можно больше шума.

- Вот ты где! Ты там! - голос Малуна сделался довольным.

Судя по звукам, неизвестный любитель детских забав развернулся и отправился туда, где шумел мальчик.

Ромка быстро бесшумно двинулся вдоль стены, время от времени касаясь ее пальцами, чтобы не оторваться. Уловка привела к тому, что он оказался далеко от существа и получил несколько секунд передышки. Пока его медлительный противник возился в противоположной стороне, Ромка попытался проанализировать происходящее. Напрашивающиеся вопросы о том, где он, и как здесь оказался, мальчик сразу отмел, как несущественные. Что делать? Именно это надо было обдумывать. В голову ничего не приходило, кроме того, что вечно эта беготня продолжаться не может. Рано или поздно Ромка или выдохнется, или допустит ошибку, и тогда этот чертов Малун его съест, в этом мальчик ни на миг не сомневался. "Если бы увидеть, с кем я имею дело! - подумал он, скользя вдоль стены и чутко прислушиваясь к шагам твари, - Спасите меня, великие боги друидов!" Ромка сам не знал, откуда пришла к нему эта мысль, ведь, покинув Лесную обитель, он ни разу не вспомнил то, о чем рассказывал ему Гиральд. Но как ни странно, его призыв о помощи был кем-то услышан. Иначе мальчик не мог бы объяснить перемен, произошедших с его зрением. Света в комнате не прибавилось, и его по-прежнему окружало насыщенное вещество мрака, но он обрел способность видеть в темноте. Его глазам предстало стоящее посреди комнаты и принюхивающееся нечто, не похожее ни на одного из монстров и демонов, которые встречались Ромке во время путешествия. Длинное, казавшееся бесконечным, узкое и бледное тело с неожиданно мощными для него лапами венчала маленькая голова. Крохотные, бесцветные, заплывшие гноем глазки осматривали комнату в тщетной попытке увидеть убегающего мальчика. Ни носа, ни рта у существа не было, морда переходила в короткий хоботок, который, извиваясь, обнюхивал воздух. Урод уверенно попирал пол толстыми короткими ногами, верхние конечности он вытянул перед собой, беспорядочно шаря ими вокруг. Не найдя Ромку, он дернул хоботом и игриво прохлюпал:

- Малун идет искать! - и тяжело затопал в ту сторону, где, стараясь не дышать, прижался к стене мальчик.

Ромка повторил маневр, оказавшийся таким удачным, и снова ему удалось обмануть существо, которое начало злиться.

- Малун высосет твою жизнь! - пообещала тварь, опять не нащупав ничего, кроме гладкой стены.

Теперь у Ромки появилось значительное преимущество: он видел своего противника, тогда как тот играл вслепую. Теперь их противоборство напоминало классические жмурки: Малун водил, мальчик убегал. Ромка носился по комнате, уворачиваясь от медлительной туповатой твари, понимая, что до бесконечности так продолжаться не может. Рано или поздно он выдохнется, устанет, и допустит ошибку, которая позволит чудовищу схватить его. "Помогите мне, пожалуйста, - мысленно взмолился Ромка, припоминая все, что слышал о кельтских богах от Гиральда. - Прошу тебя, Луг - сын Солнца, и ты, Таранис - бог огня, вытащите меня отсюда, не дайте сгинуть так бездарно!" Он вдруг ощутил, как его мышцы, недавно нывшие от долгой беготни, налились новыми силами. Ноги словно сами несли его через комнату, в теле прибавилось ловкости и гибкости, так что уворачиваться от Малуна стало совсем легко. "Спасибо, конечно, - поблагодарил богов Ромка. - Только вот пока я здесь бегаю, Черная королева, возможно, делает что-нибудь плохое с Аланом. Я должен помочь! Пожалуйста, Бригита, ведь ты - богиня-мать, пойми: Алан совсем маленький! Во имя Символа, данного мне в братстве друидов, укажи выход отсюда!" Воспоминание о Символе зажгло в его сознании образ кельтского креста. Крест сиял перед его мысленным взором нестерпимым белым светом, и в нем Ромка увидел надежду на спасение и обещание помощи. В этот момент он искренне верил в могущество богов, разговаривал с ними, молился им, и совсем забыл о существовании Малуна, который вдруг напомнил о себе торжествующим всхлипом:

- Поймал! Поймал тебя, сейчас высосу! Ам!

Цепкие лапы прижали мальчика к стене, в нос ударило исходящее от твари зловоние. Ромка слишком увлекся своими молитвами и потерял бдительность, чем не преминул воспользоваться Малун. Его хоботок заворочался и начал вытягиваться, удлиняться, подбираясь к лицу мальчика. Ромка намертво стиснул зубы, догадываясь, что будет дальше. Мягкая скользкая плоть хоботка пробежалась по сжатым губам, и разочарованно похрюкав, двинулась выше, к глазам. Мальчик зажмурился, не издавая ни звука, но отчаянно вопя в душе: "Помогите, во имя Символа!" Хоботок Малуна начал уже раздирать сомкнутые веки правого глаза, когда в сознании Ромки снова яростно полыхнул кельтский крест. Уже ничего не боясь, мальчик широко раскрыл глаза, из которых навстречу твари ударило белое пламя, в считанные секунды превратившее Малуна в горстку пепла. Ромка повернулся лицом к стене, на которую спроецировался образ креста, и вошел в него, как в дверь. На какое-то мгновение он ощутил, что летит куда-то в белом свете, затем со всего маху приземлился на каменный пол.

 

Глава 68

Маленький островок серой, растрескавшейся земли, много дней и ночей не чувствовавшей ласкового прикосновения дождя. А вокруг - во все стороны, до самого горизонта - желтые волны песка. Илья стоял посреди пустыни, все еще не понимая, как его угораздило попасть сюда, и куда делось его тело, только что раздавленное Вечным стражем. И если он умер, то почему сейчас прекрасно себя чувствует? Его ребра целы, руки и ноги тоже. "Может быть, это и есть ад? - подумал он. - Тогда где все? Не могу же я один быть грешником". Он принялся озираться по сторонам в поисках товарищей по несчастью: каких-нибудь сластолюбцев, обжор или пьяниц, которые тоже были наказаны после смерти, но никого не обнаружил. Не было также ни растратчиков, ни убийц, ни воров. Даже Ленина и Гитлера, равно как и Наполеона, Ницше, Сталина и злонамеренной боярыни Салтыковой, которым, по твердому убеждению Ильи, в аду было самое место, он не нашел. "Значит, все-таки не ад", - почесав в затылке, решил он и уселся на нагретый солнцем камень. Между тем светило стояло в зените, нещадно припекая макушку Ильи. По лицу струился соленый пот, рубаха стала влажной и прилипла к телу, захотелось пить. "Надо идти", - вздохнул про себя Илья, понимая, что он здесь один, и никто не спешит ему на помощь. Он встал и побрел наугад по раскаленному песку, сам не зная, куда и зачем.

Ноги увязали в песке по колено, дьявольская жара отнимала силы. Опасаясь солнечного удара, Илья сделал из куртки подобие тюрбана и водрузил его на голову. Порывы ветра не приносили облегчения: он лишь ударял в лицо волнами горячего воздуха и, поднимая песчинки, швырял их в глаза. Вскоре песок был в сапогах, под одеждой, в волосах, на зубах. Он колол глаза, попадал в горло, вызывая приступы кашля, и натирал тело, скапливаясь в мельчайших складочках рубахи и штанов. Илья не знал, сколько времени сможет продержаться один на один с пустыней. Солнце начало потихоньку спускаться с высшей точки небосвода, но жестокая сила его лучей ничуть не стала меньше. Илья чувствовал, как ноют, покрываясь волдырями, незащищенные участки лица и кистей рук. Ему казалось, что он идет уже много дней и ночей, между тем, судя по положению солнца, он провел в пустыне не более четырех часов. "Бедный мой народ! - подумал Илья. - Моисей водил его таким вот образом целых сорок лет!" Распухший от жажды язык с трудом ворочался во рту, цепляясь за пересохшее небо. Мучительно хотелось пить.

Илья остановился и огляделся вокруг. Ничего, кроме волнистых барханов и колышущегося раскаленного воздуха. Тяжело вздохнув, он побрел дальше, решив не сдаваться и идти вперед, пока хватит сил. Вдруг, словно в награду за его упорство, воздух вдали сгустился, и сквозь его переливы проступили очертания деревьев и домов. "Мираж", - с равнодушием обреченного подумал Илья. Тем не менее, он прибавил шагу, храня в душе слабую надежду, что сказочная картина не растает с его приближением. Ближе к вечеру он ступил на землю оазиса, который, вопреки всем опасениям, оказался настоящим. Высокие пальмы окружали островок жизни, невесть откуда взявшийся посреди пустыни. В центре мощеной камнями площади располагался выложенный мрамором бассейн, в который по выведенному сбоку желобку падала струйка родниковой воды. Илья припал губами к холодному ручейку, чувствуя, как живительная влага смягчает воспаленное горло, проникая дальше, принося несказанное облегчение. Напившись, он скинул одежду и погрузился в бассейн, не думая о том, как на это отреагируют обитатели оазиса. Окутавшая его прохлада ласково коснулась обгоревшей на солнце кожи, успокоила боль, вернула телу гибкость и силу. Выйдя из бассейна, Илья принялся вытряхивать из своих вещей песок. Одевшись, он подошел к ближайшей хижине, крытой пальмовыми листьями, и постучал в дверь. На стук никто не откликнулся, Илья немного постоял и перешел к следующему домику. Но и там никто не спешил встретить гостя. Всего домов было пять, и ни в одном из них дверь не открыли. Пожав плечами, Илья сделал круг по площади, время от времени выкрикивая:

- Люди, ау!

Ответом был лишь шорох пальмовых листьев, колышущихся под легким ветерком, да журчание воды в бассейне. Между тем солнце спустилось к горизонту и повисло над ним, окрасив песок пустыни в багровые тона. Ощутимо потянуло холодом, и после удушающей дневной жары Илья почувствовал озноб. Он осторожно толкнул дверь одной из хижин, та подалась и бесшумно растворилась. Оглянувшись, Илья вошел внутрь и остановился посреди чистенькой ухоженной комнаты, застеленной серыми циновками. У одной стены стоял низкий топчан, покрытый теплым шерстяным одеялом, у другой - стол, на котором Илья нашел кувшин вина, тарелку с сухарями, несколько яблок, полуобгоревшую свечу в медном подсвечнике и коробку спичек. Все в доме выглядело так, словно хозяева только что были здесь, ненадолго вышли, и вот-вот вернутся. Но обойдя комнату, Илья не нашел ни одной вещи, которая могла бы принадлежать обитателям хижины: не было личных вещей, одежды, детских игрушек - ничего из того, что так необходимо в повседневной жизни. "Но кто-то же ухаживает за домом? - озадачился Илья. - Может быть, здесь что-то вроде гостиницы для путешественников? Например, проходят же здесь караваны? Вот караванщики и останавливаются, устраивают себе отдых". Тем не менее, эта гипотеза не объясняла отсутствия хозяев, и он покинул хижину, чтобы осмотреть другие дома. Везде наблюдалась одна и та же картина: чистота, безликость, и полное безлюдье. Похоже, он действительно был здесь совершенно один. Что-то жуткое и неестественное было в этом странном месте, что-то, пугавшее Илью настолько, что он даже подумывал о том, чтобы покинуть оазис и продолжить свой путь по пустыне. Но наступившая ночь, неожиданно холодная и очень темная, безлунная, заставила его пересмотреть это решение. Поразмыслив, Илья пришел к выводу, что ночевка под крышей все же предпочтительнее блуждания по барханам, и вернулся в первую хижину. Зажег свечу, перекусил найденными сухарями и фруктами, выпил вина, оказавшегося вполне приличным, и устроился на кровати, завернувшись в теплое одеяло и поставив подсвечник недалеко от себя. Немного полежав, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы, он дунул на огарок, сунул под подушку коробку со спичками, и закрыл глаза. Перед его мысленным взором потянулись бесконечные барханы, которые вскоре сменились более приятными картинами: ласковое море, любимое с детства, улицы и площади любимого города, цветущая акация… Илья уснул.

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш-ш-ш…

"Море шумит", - сквозь сон подумал Илья и улыбнулся. Шорох приближался, становясь все громче. Окончательно проснувшись, Илья сел и прислушался, вдруг вспомнив, где он находится. "Что это? Ветер? Нет, не похоже". Вкрадчивое и одновременно жутковатое сухое шуршание, почему-то напомнившее о змеях, зазвучало у самых дверей хижины. Илья стало страшно. Некоторое время он сидел на кровати, надеясь, что все это ему просто снится, затем, набравшись смелости, зажег свечу и, прикрывая ладонью от ветра ее огонек, вышел на улицу. Ноги ступили на что-то мягкое и провалились. Илья нагнулся и увидел, что стоит по колено в песке, который, тихо шелестя, прибывает со всех сторон, постепенно погребая под собой оазис. Холодный ночной воздух был мертвенно неподвижен, и Илья поднял свечу выше. Ее слабого света хватило, чтобы разглядеть высокий песчаный бархан в том месте, где вчера находился бассейн. Пустыня наступала на зеленый уголок, протягивала к нему щупальца песчаных потоков.

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш-ш-ш… - шептал песок, наплывая на маленькую площадь.

Илья озирался, не понимая, что происходит: если бы оазис находился в низине, это явление было бы объяснимо. Но площадь, пальмы и хижины стояли на одном уровне с поверхностью пустыни. На песчаную бурю тоже было не похоже: в воздухе не ощущалось ни дуновения ветерка. Тем не менее, песок, словно ожив, собирался в гребни, которые вопреки всем законам физики сами ползли и обрушивались на землю оазиса. Под его напором задрожали и рухнули стены хижины, в которой Илья нашел приют этой ночью. Он ощутил под ногами вибрацию почвы и вдруг провалился в песок по пояс. Оазис уходил под землю. "Это действительно ад! - вдруг с пугающей отчетливостью осознал Илья. - Мой персональный ад!" Внезапно ощутив странное спокойствие, он закрыл глаза и нараспев произнес:

- Адом олам, ашер малах…

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш… - тревожно вплелся в псалом голос песка.

- Бетерем кол ецир нирва! - не обращая внимания, выпевал Илья.

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш… - песок пытался заглушить его пение.

Илья пел единственный известный ему гимн, вручая свою душу Творцу, не желая замечать того, что желтые лапы песка уже охватывают его грудь, сдавливая и сбивая дыхание. Он впал в какой-то священный экстаз, и не видел вокруг себя ничего, кроме шестиконечной звезды Соломона, которая маленьким солнцем озаряла его сознание, дарила веру и надежду.

- Леейт нааса вехефцо кол…

- Ш-ш-ш-ш-ш-ш… - теперь в шорохе песка звучала досада и злость.

- Азай мелехшемо никра! - выкрикнул Илья и открыл глаза.

Песок отступил, образовав в центре площади воронку, на дне которой вращалась, сияя золотыми лучами, шестиконечная звезда. Не задумываясь, Илья прыгнул вперед, в самую середину золотого сверкания, и полетел куда-то, оставляя позади погибающий оазис, волнистые барханы, разочарованный шепот песка… Вскоре его руки и колени больно ударились о холодный камень.

 

Глава 69

Виктория недоверчиво изучала свои многочисленные отражения в зеркалах, которые покрывали стены огромного зала. Подняв голову, она обнаружила, что потолок здесь тоже зеркальный. Сделала несколько шагов и удивившись скольжению ног по полу, посмотрела вниз и увидела гладкую зеркальную поверхность. Одинаковые темнокожие женщины двигались, озирались, хмурили брови в бесконечных отражениях амальгамы. Отражаясь друг в друге, зеркала снова и снова повторяли ее образ. Стараясь не обращать на них внимания, Виктория обошла зал по периметру, ища выход. Очень скоро она сумела отодвинуть одно из зеркал, оказавшееся дверью, и оказалась в новом помещении. Здесь было темно, но стоило девушке сделать несколько осторожных шагов, как зажегся ослепительный свет, озаривший зеркальные стены, пол и потолок. Этот зал оказался точно таким же, как и предыдущий. Сопровождаемая своими двойниками, Виктория опять принялась искать новую дверь. Нашла, переступила порог - и история повторилась с зеркальной точностью. Пара шагов, свет, отражения, поиск двери, пара шагов, свет, отражения… Вскоре девушка уже не понимала, то ли она идет по бесконечным анфиладам одинаковых комнат, то ли залы расположены кругом, и она просто движется по замкнутой траектории, повторяя один и тот же путь. Не исключала она и того, что комната всего одна, просто какая-то неизвестная магия не дает выбраться наружу. Так или иначе, но сдаваться Виктория не собиралась. Она распахивала все новые и новые двери, пересекала одинаковые залы, гадая, будет ли всему этому конец, или она обречена погибнуть здесь, в одной из комнат, навечно оставив свое недвижное отражение в бесконечных зеркалах. Наконец ощутив усталость, Виктория присела на скользкий холодный пол и задумалась, безотчетно разглядывая себя в многочисленных зеркалахх. присела на скользкий холодный пол и задумалась.всему этому конец, или она обречена погибнуть з. "Что произойдет с моим отражением, когда я уйду отсюда? - вдруг пришла странная мысль. - Исчезнет ли оно с моим уходом, или, может быть, незримо сохранится в глубине амальгамы? Что такое зеркало: просто особым образом обработанный кусок стекла, послушно отражающий окружающий мир, или вход в иную реальность? Если это просто стекло, то почему мои отражения кажутся мне такими враждебными? Почему эти комнаты вызывают в душе такой холодный страх? Может быть, потому что каждое отражение уносит с собой кусочек моей сущности? И где я - настоящая? Здесь, или там?" Виктория строптиво встряхнула головой и встала, решив не поддаваться унынию, мириады ее двойников в глубине зеркал проделали то же самое. Почему-то именно это движение, повторенное бесконечное количество раз, вызвало в девушке всплеск раздражения. Она подошла к одному из зеркал, висящему на стене, и, глядя в глаза самой себе, изо всех сил пнула сверкающее под ярким светом стекло. Раздался печальный звон, и на пол посыпались острые осколки, каждый из которых хранил в себе отражение Виктории. Девушка болезненно передернулась: под разбившимся зеркалом оказалось еще одно, бесстрастно повторяющее все ее движения и сердитые гримасы. Она ударила по зеркалу кулаком, создав новый дождь из осколков. Бесполезно: на нее снова смотрело ее отражение. Яростно взвизгнув, Виктория заметалась по залу, беспорядочно круша зеркала, топча ногами осколки, страстно ненавидя и желая уничтожить собственный опостылевший образ. Звенело, рассыпаясь, стекло, мелкие острые крошки ранили кожу, на руках и лице выступили капельки крови. Но равнодушные к ее гневу зеркала снова и снова возрождались, и в каждом из них жило ее отражение. Постепенно приступ ярости утихал, Виктория, чувствуя себя проигравшей, остановилась посреди комнаты, вытирая со лба пот и тяжело дыша. То же проделывали и ее двойники. В их окружении Виктория постепенно утрачивала ощущение реальности, она уже не понимала, кто здесь оригинал, а кто - отражение. Притуплялись все чувства, сознание затягивала тонкая пелена равнодушия.

То, что произошло потом, навсегда сохранилось в памяти Виктории как самый страшный кошмар. Внезапно один из двойников вдруг покинул плоскую поверхность зеркала, выбрался наружу, в трехмерный объемный мир, и медленно двинулся к Виктории. Теперь это уже не было отражение, покорно повторяющее все движения оригинала. Появившаяся из стекла девушка жила собственной жизнью. Взглянув через ее плечо, Виктория увидела еще одну казалось бы невозможную вещь: зеркало, из которого вышел двойник, было пустым. В нем теперь не отражалось ничего. Между тем оживший образ приблизился к Виктории вплотную, и девушка ощутила мгновенный холод его прикосновения, затем вздрогнула, почувствовав, как двойник сливается с ней, проникает внутрь, соединяясь с ее сущностью. Пустое зеркало померкло, в нем поселилась тусклая чернота. А навстречу Виктории зашагали из глубины зеркал все новые и новые отражения, отражения отражений, отражения отражений отражений… Зал наполнился одинаковыми, словно клоны, девушками, которые, не сводя с нее холодных глаз, целенаправленно двигались к своей цели, желая слиться с ней воедино. За их спинами оставались пустые, похожие на куски льда во дворце снежной королевы, зеркала. "Сейчас все эти двойники соединятся со мной, и зеркала погаснут, - вдруг поняла Виктория. - А когда в них исчезнет последнее отражение, исчезну и я". Она не знала, откуда к ней пришла эта странная, парадоксальная мысль, но была уверена: так и будет. Словно кто-то могущественный и всезнающий прошептал ей это на ухо, подсказал, и отступил, наблюдая, какие выводы она сделает. Виктория выхватила меч, двойники повторили ее движение. Драться с самой собой, многократно скопированной, было бы по меньшей мере странно и нелепо. Девушка вернула клинок в ножны, с удивлением отметив про себя, что отражения не торопятся сделать то же самое. Огромная армия совершенно одинаковых женщин-воинов выглядела устрашающе. Они молча стояли вокруг, с бесстрастным любопытством наблюдая за Викторией. "Я умерла, - внезапно осенило ее. - Да, правильно, я умерла, меня убил Вечный страж. А сейчас прервется и моя жизнь после смерти. Я перестану существовать не только как физическая оболочка, но и как душа, сознание, поток информации, или что там еще. Я уничтожу сама себя, - девушка отрывисто рассмеялась, между тем как лица отражений остались невозмутимыми. - Кем бы ты ни был, Бог, но у тебя, оказывается, искрометное чувство юмора! Вот как наказывают за грех гордыни!"

- Что ж, я принимаю твое наказание! - выкрикнула она, раскидывая руки в стороны и как бы приглашая этим двойников приступить к расправе. - Прости меня, Господи, ибо я грешна!

Ее тело окуталось лучами нестерпимо яркого сияния, ударившего в зеркала. Несколько мгновений Виктория живым распятием горела посреди зала, потом зеркала вокруг нее стали истончаться, меркнуть, и наконец истаяли вместе со всеми отражениями. Придя в себя, Виктория обнаружила, что стоит на коленях в полутемном каменном коридоре.

 

Глава 70

Все вокруг было серым: и небо над головой, и падающий с него тусклый свет, и широкая бесконечная дорога под ногами, и расстилающаяся вокруг нее равнина. "Дорога в никуда", - усмехаясь, думал Сергей Иванович, шагая вперед и наблюдая, как вокруг него закручиваются маленькие фонтанчики серой пыли. Он умер, профессор помнил это совершенно точно, и теперь с интересом ученого анализировал свои ощущения. "Интересно, то, что происходит сейчас - это последняя галлюцинация угасающего сознания, или объективная реальность? И если все происходит на самом деле, то что есть я? Душа? Но почему тогда я чувствую свое тело?" Он ущипнул себя за руку и сморщился от боли. "Да, эта реальность дана мне в ощущениях. Может быть, это и есть жизнь после смерти, та самая Тихая долина, о которой говорили друиды, и я возродился в новом теле?" Сергей Иванович внимательно осмотрел свои руки, ощупал лицо. "Вроде бы никаких изменений в моем облике не произошло. Жаль. Лучше было бы возродиться молодым. И где все остальные?"

Устав шагать по дороге, профессор двинулся вглубь равнины, внимательно осматриваясь в надежде увидеть своих друзей. Но спустя некоторое время был вынужден признать, что он здесь совсем один.

- Ну, и где же я? - недовольно пробормотал он вслух.

- В междумирье, - тут же ответил ему низкий гулкий голос.

Сергей Иванович вздрогнул и уставился на неожиданно возникший перед ним высокий темный силуэт. Человека - или какое-то другое существо - с головы до ног закрывал плащ. На лицо падала густая тень от плотного капюшона.

- Это…вы? - испуганно проговорил профессор.

- А кого ты ожидал увидеть? - в голосе прозвучал намек на смех.

- Где все остальные?

- Проходят испытания. Скоро ты встретишься с ними. Если…

- Если? - повторил Сергей Иванович.

- Если меня устроят твои ответы. Ты помнишь о своей клятве?

- Да.

- Хорошо. А знаешь ли, каким будет наказание за ее неисполнение?

- Знаю, - прошептал профессор, безотчетно поглаживая рукой левую сторону груди.

- Не нужно хвататься за сердце, для выполнения задания оно тебе не понадобится. Ты сохранил наш договор в тайне?

- Да-да, конечно!

- И помни: я слежу за тобой. Если ты проболтаешься кому-нибудь, то расплата будет мгновенной.

- Я помню, - упавшим голосом проговорил Сергей Иванович.

- Что ж, пока ты ведешь себя правильно. Теперь давай повторим пройденное. Что есть мир?

- Грань…

- Что есть число?

- Семь… - профессор произносил слова монотонно, как сомнамбула, казалось, он погрузился в состояние гипнотического транса.

- Что есть жизнь?

- Тень…

- Что есть власть?

- Семь…

- Я доволен, - удовлетворенно прогудело существо в плаще. - Теперь ступай и жди своего часа. Я дам тебе знать.

- А когда? - вдруг с жадным любопытством спросил профессор.

- Я дам знать, - повторил его загадочный собеседник.

Все вокруг заволокло серым туманом, и Сергей Иванович ощутил, что падает куда-то сквозь его густые клубы. Приземлившись, он не устоял на ногах и покатился по холодному каменному полу, больно отбив колени и локти.

Встав на четвереньки, и энергично помотав головой, чтобы поскорее прийти в себя, профессор обнаружил, что находится в мрачном, слабо освещенном коридоре, а вокруг него сидят, очумело тараща глаза, его друзья.

У входа во дворец Вечные стражи снова выстроились вдоль стен и замерли в неподвижности, о происшедшем теперь напоминали только высохшие, еле заметные пятна крови на их каменных телах.

 

Глава 71

"Спасу, спасу, я их спасу, - билась в такт торопливым шагам, гулко отдающимся от каменных стен, неотвязная мысль. - Сначала заберу мальчика, потом поговорю с Аней. Выведу их из замка через подвальный ход, минуя Вечных стражей. А дальше - все в руках судьбы. Идти придется тайно, скрываясь ото всех. Возможно, нам удастся добраться до Цитадели, тогда я просто передам Аню и ребенка с рук на руки монахам, там они будут в безопасности". Впервые в жизни Рамир не думал о себе. Он осознавал, что таким решением фактически подписывает себе смертный приговор - Черная королева не щадила предателей. Тем не менее, Рамир нисколько не сомневался: ему казалось, что наконец-то он понял смысл, вкладываемый людьми в слово любовь. Пусть он никогда больше не увидит Аню, пусть погибнет за нее. Пусть в ее сердце живет любовь к другому человеку. Рамир был даже внутренне готов, что девушка никогда не вспомнит о нем, не прольет ни одной слезы о его гибели. Пусть! Главное, она будет жива и счастлива.

Погруженный в свои размышления, Рамир не замечал, что дворец вокруг странно пуст: не бежали по бесконечным коридорам суетливые демоны-прислужники, не проходила, бряцая доспехами, охрана. Даже привидения словно куда-то испарились и не висели, как обычно, под высокими сводчатыми потолками. Очнулся колдун, лишь когда увидел перед собой распахнутую решетчатую дверь комнаты Алана. Рамир вбежал внутрь, осмотрелся, даже заглянул под кровать, в надежде, что ребенок спрятался, испугавшись его. Мальчика нигде не было. Под ногами что-то зашуршало. Нагнувшись, Рамир поднял обугленный свиток с использованным заклинанием иллюзии. Тут же, словно подтверждая его самые страшные догадки, в сознании грянул знакомый голос:

- Я жду тебя в Малых покоях. Все готово к обряду инициации.

Мысленный приказ заполнил все уголки сознания, привычка подчиняться повелительнице привела тело в движение. Вопреки своей воле Рамир сделал несколько шагов по направлению к коридору, ведущему в Малые покои. Очнувшись, он остановился, сжав кулаки и отчаянно придумывая выход из создавшегося положения. Черная королева сама применила заклинание иллюзии и, очевидно, все-таки добилась своего: вывела ребенка из состояния душевного равновесия, погрузила в бездонный океан ужаса и печали. Теперь колдун мог признаться себе: в последние дни он уже подсознательно принял решение спасти Алана, именно поэтому не пытался использовать свое собственное заклинание и всячески оттягивал этот момент. Что же делать теперь? Из лап королевы ребенка вырвать невозможно, Малые покои сейчас охраняются огромным количеством демонов. "Что ж, - решил он, - помочь мальчику уже не удастся. Но можно попытаться спасти Аню". Мысленно придумывая доводы, с помощью которых будет убеждать девушку покинуть замок без Алана, Рамир поспешил к ее комнате, игнорируя повторяющиеся призывы королевы.

Колдун торопливо вставил ключ в замочную скважину, повернул его, вошел в комнату и ощутил, как на висках выступает холодный пот: девушки здесь не было. Решив, что королева зачем-то увела и ее, Рамир застонал сквозь зубы, но тут его взгляд упал на зеркальную панель, за которой прятался потайной ход. Зеркало было отодвинуто, открывая темный провал узкого коридора. "Вот ведь безрассудная девчонка!" - с облегчением, смешанным с восхищением, подумал Рамир, устремляясь в лаз и задвигая за собой панель. Щелкнув пальцами, он создал маленький огонек, летящий впереди и освещающий дорогу. Аня была в лаборатории. Она стояла спиной к Рамиру, закинув голову назад, и колдун не сразу понял, что делает девушка. А когда понял, было уже поздно.

- Нет! - закричал он, бросаясь к Ане.

Изящный опустевший пузырек выпал из слабеющих пальцев и жалобно зазвенел, рассыпаясь в стеклянную пыль от удара о каменный пол. Аня обернулась, на губах ее застыла болезненная, изумленная улыбка. Синие глаза смотрели прямо на Рамира, не видя его.

- Нет! Нет! - бессмысленно повторял колдун, схватив девушку за хрупкие плечи. - Зачем ты это сделала?

- Ты так ничего и не понял, - голос Ани становился все тише, и Рамиру пришлось наклониться как можно ниже к ее немеющим губам, чтобы услышать обращенные к нему слова. - Любовь нельзя ни купить, ни завоевать… Макс… он… погиб…

- Не-е-е-т, - зарычал колдун, с ужасом осознав, что девушка видела иллюзию - плод его труда.

Руки Ани обессиленно упали, ноги подкосились, и она безвольно повисла на руках Рамира.

- Подожди, подожди, не умирай, - лихорадочно забормотал он, бережно опустив девушку на пол и мечась по лаборатории.

Колдун настежь распахнул двери шкафа, где хранились яды, и пробежал взглядом длинный ряд флакончиков, пытаясь определить, что именно выпила Аня, все еще надеясь, что сумеет подобрать противоядие и успеет спасти ее. Из груди вырвался дикий вопль: на полке не было крохотной бутылочки с драгоценным соком пустынной розы. Воя и рыча от ненависти к собственному бессилию, Рамир упал на четвереньки и пополз к лежащей девушке, раня ладони битым стеклом.

- Любимая, любимая моя, что же ты наделала? Что я наделал?!

- Прощай, - еле слышно донеслось до него.

Аня в последний раз вздохнула, улыбнулась и застыла в мертвой неподвижности, устремив в потолок взгляд постепенно угасающих синих глаз. Глядя на нее, такую юную, такую красивую и такую теперь недоступную, колдун судорожно захрипел.

- Я убил, я опять тебя убил, - бессмысленно повторял он, не сводя глаз с неживого, но все еще такого прекрасного лица.

В его сознании воспоминания смешались с событиями настоящего времени, и Рамир не понимал уже, кто лежит перед ним: Аня, смертная человеческая дочь, или Айрис - принцесса лесного народа. Колдун помнил только одно: он своими руками убил обеих. По его вине эти прекрасные глаза не увидят солнечного света, эти нежные губы больше не улыбнутся, а руки не поднесут к груди ребенка, который никогда не родится. Он, Рамир, отнял жизнь у этого невыразимо прекрасного хрупкого существа, лишил мир его лучистой прелести, растоптал ради своей прихоти синюю искорку. А теперь оказалось, что именно она, эта искорка, освещала темный тоннель его судьбы.

- Я убил тебя второй раз… - срывающимся голосом прошептал колдун, не видя Аниного умиротворенного лица из-за тьмы, накрывшей его.

И тогда, в этой тьме, к нему пришли те, кто погиб в развязанной им страшной войне. Мужья, павшие в битвах и оставившие своих жен, дети, отнятые у матерей, влюбленные, которым никогда не быть вместе… Они смотрели на него из далекого прошлого, молчаливо укоряя за все совершенные им злодеяния. И этот призрачный укор был страшнее самой ужасной, самой изощренной мести. Слезы закипели в глазах, горьким комом встав у горла. Но судьба лишила его даже этого, последнего утешения страждущих. Слезы, выплескивающие боль, омывающие душу и превращающие разрывающее ее горе в светлую печаль, так и не пролились. Вместо этого Рамир ощутил, как в груди что-то разорвалось, и в стонущее от боли сознание хлынул поток невероятной силы. Мощная волна магической энергии затопила все его существо, и колдун, закинув голову к потолку и искривив красивые губы, визгливо расхохотался. Его мечта сбылась, истинная сила, которую он так долго и тщетно пытался найти в себе, пришла сейчас, под действием гнева, раскаяния и страдания. Вот только теперь она была ему не нужна, ибо никакое могущество не могло вернуть единственное необходимое ему сокровище. Лицо Рамира болезненно исказилось, он выбросил вперед руку, указывая на шкаф, набитый флаконами с ядами, раздался оглушительный взрыв, и в разные стороны брызнули разноцветные осколки. Над лабораторией повисло удушливое облако ядовитых запахов. Колдун вскочил на ноги, дико оглядываясь вокруг. Его длинные волосы растрепались и белокурым ореолом окружали безумное лицо, на котором мрачно выделялись мертвенно-черные радужки глаз, обрамленные красной сеткой полопавшихся капилляров. Рамир посмотрел на свои руки, выгнув пальцы так, что они казались сведенными судорогой. Затем руки непроизвольно потянулись к лицу и впились в гладкие, покрытые персиковым румянцем щеки, снимая с них длинные полоски нежной кожи и оставляя глубокие кровавые борозды. Одновременно с этим колдун прикусил губы так, что из них брызнула кровь, и сотворил новое заклинание, которое заставило хрустальный потолок задрожать и разлететься веером крошечных радужных частиц. Он разинул окровавленный рот и бешено закричал, вкладывая в свой крик всю невыносимую боль, разрывающую его душу.

 

Глава 72

- Где мы? - ошеломленно пробормотал Илья, вставая на ноги.

- В замке Черной королевы, очевидно, - протирая запотевшие стекла очков, ответил Сергей Иванович.

Илья с обеспокоенным видом повертел головой, отыскал взглядом Ромку, который, кряхтя, потирал расшибленное колено, и Викторию, потерянно уставившуюся в одну точку. Убедившись, что с друзьями все в порядке, он задал следующий вопрос:

- А что с нами случилось?

- Мы умерли, - пояснил профессор.

- Так мы сейчас неживые?! - возмутился Ромка.

- Думаю все-таки, живые. Видите ли, голубчик, здесь имеет место какой-то совершенно непонятный механизм самовосстановления. Помните, как там, в стихах: Отринув и жизни, и смерти закон, ты боли доверься, исчезни, умри. Как я полагаю, смельчаки, пошедшие на этот дикий эксперимент, должны после смерти преодолеть некие посланные им испытания. И если вера их будет достаточно сильна, они возродятся в новом пространстве, коим является сам дворец.

Это путанное и непонятное объяснение, однако, вполне удовлетворило всех.

- Пойдемте, - деловито произнесла Виктория, и первая двинулась вглубь полуосвещенного длинного коридора.

- Как-то здесь пустовато, - заметил Ромка спустя некоторое время.

- М-да, я думал, в резиденции Черной королевы полно демонов, - поддержал его Илья.

- Сейчас найдем, - решила Виктория. - Без проводника нам здесь не разобраться.

Девушка была права: бесконечные коридоры имели хаотичное расположение, они то уходили вниз, то поднимались вверх, то виляли, как лесные тропы. Череда пересекавших их переходов превращала пространство дворца в подобие лабиринта, который то и дело заводил путников в тупики, или заставлял несколько раз проходить по одному и тому же маршруту. Очутившись в очередном огромном пустующем зале, Виктория вдруг замерла и сделала друзьям знак не шевелиться. Она на цыпочках прокралась в темный угол, и, сделав неожиданно резкое движение, торжествующе воскликнула:

- Попался!

В углу билось странное человекообразное существо, покрытое густой короткой шерстью. Глаза у монстра были желтые, а в пасти, раскрытой в беззвучном крике, виднелись длинные острые клыки. Виктория одной рукой держала тварь за горло, другой подносила к его плоской морде острый клинок.

- Пикнешь - убью, - ласково предупредила она, для пущей убедительности легко проведя по щеке демона мечом и оставив на ней кровоточащую ранку с ровными краями.

- Рр'ахон не будет кричать, - покладисто согласился демон, опасливо скосив глаза на серебряное распятие, висящее на груди девушки.

- Молодец! - одобрила Виктория. - А теперь скажи: почему в замке так пусто? Где все ваши?

- Высшие собрались у Малых покоев, они радуются переселению нашей королевы в новое тело, а низшие все попрятались…

- Что, переселение уже произошло? - перебила демона Виктория.

- Нет, только готовится ритуал инициации.

Девушка облегченно выдохнула и скомандовала:

- Веди нас в Малые покои!

- Хорошо, госпожа, - угодливо пропищал Рр'ахон. - Госпоже угодно присутствовать на церемонии?

- Госпоже угодно разбомбить вашу богадельню! - рявкнула Виктория. - Давай, пошевеливайся!

- Вот именно этого и страшатся низшие, - зачастил демон, поспешно двигаясь по коридору. - Если что-то пойдет не так, и ход ритуала будет нарушен, может произойти все, что угодно.

- Например? - заинтересовался Сергей Иванович.

- Если сущность, покинув прежнее вместилище, не сумеет попасть в новое, мы все погибнем, госпожа!

- Чудесно, - сквозь зубы процедила Виктория. - Это меня вполне бы устроило.

Демон повел путников по хитросплетениям дворцовых переходов: вверх, вниз, опять вверх… Через час такого блуждания Виктория подозрительно спросила:

- А ты нас не дуришь, случайно?

- Нет-нет, госпожа, - затряслась несчастная тварь. - Мы скоро придем, госпожа!

- То-то! - хмыкнула девушка, и тут же ее лицо напряглось. - Что это? - спросила она, чутко прислушиваясь.

Из глубины очередного коридора доносились жуткие, душераздирающие крики. Там что-то рушилось, взрывалось и грохотало.

- Инициация там? - спросила Рр'ахона Виктория.

- Нет, госпожа! Этого не может быть: ритуал должен проходить в благоговейной тишине, иначе ничего не получится. Нам направо, госпожа.

- Нет уж, пойдем прямо, - немного подумав, решила Виктория.

Подобравшись к двери, из-за которой раздавалась какофония звуков, сопровождаемая всполохами яркого света, девушка остановилась, вскинула арбалет, затем, резким пинком распахнув створки, вбежала внутрь.

- О, господи! - раздался из комнаты ее потрясенный, растерянный голос.

Профессор, Илья и Ромка переглянулись и, не сговариваясь, ринулись в комнату вслед за Викторией. Картина, представшая перед ними, заставила всех замереть у дверей: просторное помещение, очевидно, некогда бывшее алхимической лабораторией, о чем свидетельствовали осколки колб, реторт, а также висящий в воздухе тяжелый запах химикатов, было полностью разрушено. Пол устилал толстый слой стеклянной пыли, от мебели остались одни щепки, вместо окон и потолка зияли бесформенные провалы, а проникавший в них холодный ветер поднимал и кружил по комнате обгорелые клочки бумаги, золу и пепел. Посреди всего этого хаоса бесновался молодой мужчина с искаженным маской безумия красивым лицом. По его щекам и подбородку струйками стекала кровь, падая на белые одежды и оставляя на них разводы, напоминающие полотна, раскрашенные рукой сумасшедшего абстракциониста. Мужчина время от времени вскидывал руки, выкрикивал несколько гортанных слов, и вызывал этим очередное разрушение, сопровождая его громовым смехом и нечеловеческими, какими-то звериными, воплями. У двери, с арбалетом наизготовку, застыла Виктория, которая почему-то никак не решалась выстрелить.

- Что тут творится? - спросил Илья, стараясь перекричать безумца.

- Посмотри вниз! - лицо Виктории было мрачно, карие глаза смотрели сурово.

- Куда вниз? Здесь все завалено… - Илья осекся, наконец увидев то, о чем говорила девушка.

В центре комнаты неподвижно лежала Аня. Хотя ее глаза были открыты, а на губах замер след ласковой улыбки, с первого взгляда становилось понятно, что девушка мертва. Почему-то ее не коснулось разрушение, царившее повсюду: лицо Ани оставалось чистым, и ни один осколок, ни одна частица пепла не нарушили ее покоя. Она лежала, красивая и светлая, в серебристом легком платье, с рассыпавшимися вокруг лица длинными волосами, и казалось, что над ней парит невидимый купол, защищающий ее от грязи, огня и ветра. По щекам Ромки потекли слезы, Сергей Иванович закрылся рукой, украдкой вытирая под очками глаза. Илья подошел к телу Ани и наклонился, желая прикоснуться к руке девушки, чтобы попрощаться с ней.

- Уйди! - дико взвыл окровавленный человек, взмахнув рукой. - Уйди, не тронь ее!

Мощный поток воздуха отнес Илью к стене, от удара заныл позвоночник. Илья сполз вниз и сел, пытаясь перевести дыхание. Рамир торжествующе захохотал, но смех его тут же сменился стоном.

- Умерла. Она умерла. Я убил ее…

Он склонился над Аней, нежно гладя ее шелковистые волосы. Все движения его были какими-то неестественными, изломанными, похожими на странный танец.

- Цветы для моей любимой! - рыдающим голосом произнес он, взмахивая кистями рук.

Из дыры в потолке, плавно кружась, как в замедленной киносъемке, начали падать, покрывая тело девушки, хрупкие синие ирисы. Но через мгновение колдун, казалось, забыл о своей возлюбленной, и снова принялся крушить все вокруг.

Воспользовавшись поднявшейся суматохой, Рр'ахон поспешил скрыться. Впрочем, всем было не до него. Вместо Рр'ахона в комнате появились три другие демона, привлеченные шумом и ярким светом. Они остановились посреди лаборатории, очевидно, не зная, на кого нападать, и стоит ли вообще это делать. Виктория тут же отвернулась от Рамира и навела арбалет на демонов. Твари воинственно завыли и двинулись к ней, выставив перед собой когтистые лапы. В это время безумный волшебник выкрикнул очередное заклинание, и сверху посыпалась пыль, вперемешку с мусором, раздался громкий треск, и Илья, подняв голову, закричал от ужаса. Огромные камни, служившие оправой хрустальному куполу потолка, шатались и кренились, срываясь со своих мест. "Сейчас мы все погибнем", - как-то отстраненно подумал Илья, не отрывая взгляда от многотонных валунов, которые вот-вот должны были обрушиться. Сумасшедший захохотал, и снова что-то хрипло прокаркал. Пол под ногами задрожал, Ромка, профессор и Илья прижались к стене, камни над головой кренились все сильнее. Тупые демоны, не поняв, что происходит, продолжали подбираться к Виктории, колдун произносил все новые и новые заклинания, производя разрушение за разрушением. Илья прикрыл глаза и принялся мысленно молиться, понимая, что все они обречены на гибель.

- Что это? - вдруг услышал он шепот Ромки.

Шум и треск доносились словно издалека, а затем и вовсе умолкли. В наступившей тишине Илья открыл глаза и увидел, что воздух вокруг словно сгустился, гася звуки и замедляя движение. Медленно, будто пробиваясь сквозь толщу воды, воздевал руки колдун, разевая рот в беззвучном вопле, застыла туманным облаком пыль, камни на стенах прекратили свое неумолимое падение. Время почти остановилось. Вдруг в середине лаборатории завертелся маленький смерч, а вслед за ним пространство как будто разорвалось, образовав темный провал, из которого стремительно вылетела и остановилась перед людьми огромная кошка. На спине ее сидел человек в багровом плаще, лицо его было скрыто капюшоном. Следом за всадником появился чудовищный пес, бока которого вздымались от стремительного бега. Человек спешился, кошка развернулась и, совершив длинный прыжок, скрылась в мерцающем портале, который, поглотив ее, исчез. Все вокруг снова пришло в движение. Человек в плаще, не обращая внимания на треск камней и взрывы, двинулся к лежащей на полу Ане. Демоны, оставив в покое Викторию, бросились к нему. Человек небрежно, не глядя на них, взмахнул рукой, и твари превратились в облачко микроскопической взвеси. Вторая рука незнакомца поднялась вверх, и над лабораторией повис защитный купол, остановивший падение камней. При этом капюшон, закрывающий его лицо, упал, и Виктория, внимательно всмотревшись, узнала Макса. Видимо, узнал его и колдун, потому что, пронзительно вскрикнув:

- Не отдам! Она моя! - он бросился к телу Ани и попытался закрыть его собой.

Макс, не замедляя своего движения, что-то коротко произнес, и возникший ниоткуда вихрь подхватил Рамира и отнес его в сторону. Тут же вокруг колдуна вспыхнуло голубоватое пламя, стеной отгородив его от окружающего мира. Макс подошел к Ане и встал рядом с ней на колени. Он провел рукой по серебряным волосам девушки, ласково поправив упавшую на лицо прядь, осторожно закрыл ей глаза, потом легко подхватил хрупкое тело на руки. Поднявшись, он пересек комнату и подошел к провалу, образовавшемуся на месте окна. Что-то прошептав, Макс шагнул в пустоту. Ромка пронзительно вскрикнул, подбежал к окну и выглянул наружу, ожидая увидеть внизу два изломанных, разбившихся о камень, тела. Вместо этой картины он увидел Макса, подхваченного мощным воздушным потоком, который бережно нес его над площадью. Полы багрового плаща развевались на ветру и вздувались за его спиной, как два огромных крыла. Плавно опустившись посреди площади, Макс, не оборачиваясь, зашагал в сторону леса. Булька, забытый хозяином, издал истошный вопль, разбежался и сиганул в пролом. Благополучно приземлившись на все четыре лапы, он бросился догонять Макса.

Пламя, кольцом пылавшее вокруг Рамира, погасло, и колдун, совсем не пострадавший от него, медленно огляделся. Виктория ожидала, что он снова начнет бесноваться, разозленный похищением тела своей возлюбленной. Вместо этого Рамир замер, словно к чему-то прислушиваясь. Лицо его вдруг приняло торжествующее и одновременно грозное выражение.

- Моя королева! - глумливо произнес он, коротко рассмеялся, затем снова повторил. - Моя королева!

Он двинулся в сторону двери. Решив, что колдун собирается напасть на нее, Виктория прицелилась, собираясь выстрелить, но неожиданно встретила его вполне осмысленный взгляд.

- Мальчик там, - сказал Рамир. - Идем, я покажу.

Виктория пропустила колдуна к двери и, на всякий случай держа арбалет наизготовку, пошла следом за ним, слыша за спиной шаги своих друзей. Рамир почти бежал, то сворачивая в незаметные ответвления коридора, то преодолевая длинные лестничные пролеты. Наконец он остановился перед низкой дверью, из-за которой слышалось чье-то тяжелое хриплое дыхание.

- Здесь, - коротко произнес колдун, толкнул дверь и вошел.

Виктория, нисколько не доверяя Рамиру и каждую секунду ожидая какого-нибудь подвоха, сделала друзьям знак прижаться к стене так, чтобы из комнаты их не было видно. Сама же девушка, не опуская арбалета, немного постояла, прячась за распахнутой дверью, переводя дыхание и стараясь унять безудержно колотящееся сердце, потом стремительно ринулась в покои. Увиденное заставило ее закусить губы, удерживая рвущийся крик ужаса. Посреди покоев, на широком каменном столе, напоминающем жертвенник, неподвижно лежал ее сын. Глаза Алана были закрыты, и Виктории показалось, что мальчик не дышит. На нем была только короткая набедренная повязка, на оголенной детской груди чем-то красным вычерчен многоугольник. На том же столе лежало полуразложившееся тело женщины. Несмотря на то, что почти вся плоть ее была поражена тлением, женщина была еще жива, и, не открывая глаз, тяжело, влажно всхлипывая, дышала. По углам покоев дымились, распространяя тяжелый удушливый аромат, курильницы с благовониями. Виктория ощутила тошноту: запах ароматических веществ, смешиваясь с вонью разлагающегося тела, вызывал головокружение и дурноту. Между Аланом и женщиной, разделяя их, лежала раскрытая толстая книга. Пол комнаты был покрыт распростертыми телами демонов. Рогатые, чешуйчатые, червеобразные, покрытые шерстью твари лежали, не шевелясь, лишь издавая тихое монотонное завывание. На стенах, раскинув кожистые крылья, как чучела летучих мышей, застыли распластавшиеся упыри.

- Наконец-то ты явился! - по-прежнему не раскрывая глаз, с трудом проговорила женщина, в которой Виктория с удивлением узнала Черную королеву. - Все готово к ритуалу, приступай.

В лице Рамира ничто не дрогнуло, когда он ответил:

- Сейчас, - и, подойдя к королеве, простер над ней обе руки.

- Стреляй! - шепотом завопил подобравшийся к Виктории Илья. - Стреляй, чего ты ждешь?!

Девушка отмахнулась: она и сама не знала, почему медлит, просто интуиция, никогда не подводившая ее, подсказывала, что нужно подождать. Мучаясь сомнениями, гадая, правильно ли она поступает, до потери сознания страшась за Алана и не понимая сути происходящего, Виктория тем не менее не нажала на спусковой крючок.

Между тем Рамир начал произносить заклинание на неприятно звучавшем гортанном языке. С первых же звуков стало понятно, что ритуал проходит не так, как ожидала королева. Она раскрыла глаза, и, невидяще глядя в одну точку, закричала, словно от невыносимой боли. Ее распухшие, покрытые трупными пятнами, руки беспомощно скребли камень жертвенника, голова поднималась и опускалась в такт заклинанию, тело выгибалось, как в приступе столбняка. Наконец Рамир замолчал и с любопытством уставился на искаженное уродливое лицо. Разглядев его во всех подробностях, он удовлетворенно усмехнулся, положил руки на шею королевы и стиснул пальцы. Женщина захрипела, пытаясь вырваться из рук душившего ее колдуна, но Рамир, истошно хохоча, навалился на нее всем телом. Демоны, до этого сохранявшие неподвижность, зашевелились, словно пробуждаясь от гипнотического сна. Испугавшись, что, очнувшись, они бросятся на защиту своей повелительницы, Виктория подбежала к жертвеннику и схватила Алана на руки. Прижав ребенка к груди и ощутив еле слышное биение его сердечка, девушка стала медленно отступать назад, стараясь на наступать на ворочавшихся на полу тварей.

- Сдохни! - ненавидяще выкрикнул Рамир, заставив Викторию вздрогнуть.

Тело королевы дернулось в последней агонии, демоны взвыли и кинулись к выходу. Виктория выскочила в коридор и скорчилась у стены, защищая своим телом ребенка. Стая в ужасе вопящих, рычащих и воющих на разные голоса демонов, вихрем пронеслась мимо и скрылась в темноте. Из комнаты потянуло могильным холодом, следом оттуда выплыла черная непрозрачная субстанция, напоминающая жирный дым. Она поднялась к потолку и, колыхаясь и пульсируя, зависла под ним. Непонятное вещество с каждым мгновением увеличивалось в объеме, а вокруг него происходило что-то странное. Виктория вдруг ощутила, что ей не хватает воздуха, кровь болезненно застучала в висках. Пространство искривилось, причудливо изменив все вокруг, и будто изменило свое физическое состояние. Его вещество устремилось к черному облаку наверху, утекало, концентрируясь вокруг него, пульсировало, колыхалось, менялось…

- Идите за мной!

Перед Викторией стоял Рамир, всклокоченный, в изодранной, запятнанной кровью и пахнущей трупом одежде.

- Скорее! - выдохнул он и тяжело побежал вперед.

Снова Виктория бежала за колдуном по длинным коридорам, только теперь, несмотря на ощущение опасности, разлитое в воздухе, ей не было так страшно. К груди она прижимала своего сына, и это придавало Виктории сил.

- Больше не могу! - пропыхтел откуда-то сзади Сергей Иванович.

- Терпите, профессор, - отозвался Ромка.

Наконец Рамир привел их к массивной, окованной железом, двери. Он сделал знак отойти и вскинул руки, произнося заклинание. Из кончиков его пальцев вылетела огненная стрела и вонзилась большой навесной замок. Под действием волшебного пламени дужка замка переломилась пополам. Колдун толкнул дверь, за которой не было видно ничего, кроме темноты.

- Подземный ход. Все время прямо. Выведет из замка, - отрывисто бросил он и развернулся, собираясь уйти.

- Постой! - Виктория не понимала, почему Рамир вдруг взялся им помогать. Она хотела задать ему какой-то вопрос, но колдун оборвал ее.

- Уходите! У вас нет времени!

Ромка опасливо заглянул в темноту хода, затем осторожно перешагнул порог.

- Идемте! - позвал он.

Илья и профессор тоже нырнули во мрак, и оттуда донеслись их нетерпеливые голоса:

- Виктория, ну что же ты!

Но девушка медлила, вглядываясь в лицо колдуна.

- Почему? - спросила она.

- В память о ней, - ответил Рамир и подтолкнул Викторию к двери. - Спасайтесь!

 

Глава 73

Макс сидел у кромки леса, положив тело Ани на сухие черные листья и устроив ее голову на своих коленях. Он не отрываясь смотрел на спокойное лицо девушки, придавленный огромностью свалившегося на него горя. Можно сколько угодно мстить, воевать, можно освоить миллион новых заклинаний. Но вся магия мира не в силах вернуть ему любимую. Теперь Макс отчетливо осознал, что любит Аню, и будет любить всегда. И мысль, что ее никогда больше не будет рядом, никак не могла уместиться в его сознании. Чувство вины, раскаяние, пустота, боль - все это будет потом, сейчас же он только силился понять: как жить, зная, что Ани нет в этом мире? И не понимал. С того момента, как Макс очутился в замке и увидел бездыханное тело девушки, все вокруг слилось для него в сплошное серое пятно. Он не помнил, что делал, не видел ничего и никого, кроме мертвого лица своей несбывшейся любви. Макс не знал даже, как оказался здесь, на опушке леса, не видел понурившегося Бульку, на морде которого блестели крупные собачьи слезы. Не замечал, что от замка к нему идет Виктория, держа на руках безвольно обвисшее тельце своего сына. Не видел ни Ромку, который махал ему рукой, ни усталого Илью, ни хватающегося за сердце Сергея Ивановича. Макс не смотрел на замок, на балконе которого появилась крохотная фигурка, нелепо размахивающая руками - это Рамир, снова впавший в безумие, прощался с Аней. Не слышал он и невероятной силы взрыва, потрясшего, казалось, весь мир Мрака, заставившего содрогнуться его серую землю. Макс не заметил даже, что замок, принесший ему столько горя, взлетел на воздух и перестал существовать, осыпавшись вниз бесчисленным количеством больших и маленьких обломков и погребя под ними полчища демонов, тело королевы и злосчастного безумца Рамира. Из развалин выползла черная дымка и поднялась высоко в небо, постепенно истаивая в нем и сливаясь с его цветом. Сущность королевы вырвалась из тела и, не сдерживаемая ничем, отправилась в странствие, в поисках нового пристанища. Возможно, ее скитание будет долгим, почти бесконечным, а может быть, путь ее будет краток и стремителен, но в настоящий момент королева исчезла. Но и этого Макс не видел и не понимал. Он не сводил глаз с Аниного лица, словно пытаясь навсегда запомнить его, сохранить в памяти его нежные черты. Окружающий мир сейчас не существовал для него, и сам он растворился где-то во времени и пространстве. Не было ничего, кроме этого лица, такого прекрасного и такого мертвого.

Макс очнулся от осторожного прикосновения, поднял голову и увидел полные слез глаза Ромки.

- Мы выбрались из замка, - сказал мальчик. - Дошли до леса. А тут ты…

Макс огляделся: в двух шагах, в точно такой же позе, как и он сам, сидела Виктория, покачивая на коленях Алана.

- Как он? - спросил Макс.

- В обмороке. Но думаю, с ним все будет хорошо, - ответила девушка и тут же вскрикнула. - Он очнулся!

Ребенок открыл темные глазки и слабо улыбнулся.

- Мама! Ты пришла за мной!

- Конечно, мой хороший! - прошептала Виктория, целуя его. - Конечно, как же иначе!

- А где папа?

- Папа… - девушка отвернула лицо, скрывая набежавшие слезы. - Папы с нами нет, я объясню тебе потом.

Подошли Илья с Сергеем Ивановичем.

- Нужно убираться отсюда, - обеспокоенно произнес профессор. - Кто знает, что еще вылезет из развалин.

- Каких развалин? - рассеянно поинтересовался Макс и осекся, увидев руины, дымящиеся там, где только что стоял черный замок.

- Как уходить будем? - деловито спросил Илья.

- Так же, как и пришли, - хмыкнула Виктория. - В каждом из вас сохранилась частица силы, переданной Максом.

- В каждом из вас? - удивился профессор. - Как это понимать?

- Мы с Аланом остаемся здесь, - спокойно ответила Виктория.

- Но зачем? - воскликнул Илья. - Что вам здесь делать?

- Я уже все решила. Мы пойдем в Лесную обитель, к друидам. Думаю, они не будут против того, что мы там поселимся.

- Почему именно туда? - спросил Сергей Иванович. - Я думал, тебе больше всего понравилось у жриц Артемиды.

- Но там живут одни женщины. Семьи разрешены только у друидов.

- Ты хорошо подумала? - волновался Илья. - Ведь ты можешь вернуться во Вторую грань, в свой дом. А если не хочешь воспоминаний, есть еще наш мир. Там тебе будет легче растить малыша.

Виктория вынула из кармана склянку, наполненную серым порошком.

- Я должна похоронить прах своего мужа. И отомстить за него.

- Не нужно мести! - воскликнул Илья. Вспомни, что сказал тебе свами Лакшми: к благому делу нужно приступать без злобы в сердце.

Девушка была непреклонна.

- Очень хорошо. Я буду уничтожать вампиров беззлобно.

- Попытайся забыть и начать жизнь заново, - настаивал Илья. - У тебя есть сын, подумай хотя бы о нем.

- Да, у меня есть сын. И я выращу его достойным мстителем за смерть отца. - Виктория обратилась к Алану, который внимательно слушал их разговор. - Малыш, ты хочешь увидеть волшебство друидов?

- Да! - ребенок захлопал в ладоши.

- Значит, решено. Мы отправляемся сейчас же.

Виктория порылась в мешке, достала оттуда Сферу и протянула Максу.

- Не знаю, пригодится ли она вам, но лучше возьми ее себе.

- Вам нельзя идти одним, - сказал Макс. - Мы проводим.

- Не волнуйся, сюда нас привел монах из последней Цитадели. - произнесла Виктория. - Он обещал ждать в лесу. А вот как раз и он!

Из-за деревьев выехал верхом на серпенсе худощавый человек в тонком, несмотря на холод, легком балахоне. Следом за ним гуськом двигались ящеры, на которых приехали друзья Макса.

- Я вижу, Великому Будде было угодно даровать вам победу, странники.

- Вы отведете нас с сыном в свою Цитадель? - спросила Виктория. - Мы отдохнем, а позже отправимся в Лесную обитель.

- Я буду рад оказать вам услугу, - с полупоклоном ответил проводник.

Девушка поднялась на ноги.

- Что ж, - сказала она, подходя к Максу. - Прощай. Не знаю, увидимся ли еще.

- Аня спит? - спросил Алан.

- Да, милый, - осторожно ответила Виктория.

- Аня помогала мне, - вдруг улыбнулся мальчик. - Она приходила каждый день и научила меня не бояться страшных снов, - он внимательно посмотрел Максу в глаза. - Береги Аню, она хорошая.

- Да, - хрипло проговорил Макс. - Она очень хорошая.

Его душу затопило невыносимое чувство вины: Аня, хрупкая, слабая девочка, нашла в себе мужество бороться и защищать того, кто был слабее ее. А что сделал он, чтобы помочь Алану и Ане? Осваивал законы магии? Он опоздал, Аню уже не вернешь. Если бы чуть раньше…

Виктория немного постояла рядом с ним, задержав грустный взгляд на лице Ани, потом поцеловала Макса, обнялась по очереди с Ильей, Ромкой и Сергеем Ивановичем, и, подхватив сына на руки, подошла к своему серпенсу.

- Прощайте, - сказала она и уселась на дракона, посадив Алана впереди себя.

Ящеры быстро тронулись с места и скользнули на лесную тропу.

- До свидания! - звонко прокричал Алан, выглядывая из-за Виктории и размахивая руками, - До свидания!

- До свидания, - тихо проговорил Макс.

Вскоре всадники исчезли за деревьями.

- Ну, и нам пора, - произнес Сергей Иванович, присев на корточки рядом с Максом.

Он положил руку на плечо Макса, вторую протянул Илье, который в свою очередь подал руку Ромке. Мальчик прикоснулся к плечу Макса, замыкая круг.

- Булька! - позвал Макс пса, который, видя, что происходит что-то непонятное, встревоженно забегал, коротко взлаивая и заглядывая в глаза всем по очереди. - Ну что, будем прощаться? Ты ведь почти демон, тебе с нами, наверное, нельзя.

Пес обиженно заскулил, жалобно сморщив морду. Максу стало горько: скольких друзей он потерял в этом мире, неужели придется оставить еще и Бульку, который не раз спасал ему жизнь? "Не разрывай ему сердце, не гони его, все равно он не уйдет. Спасенный не может покинуть своего туур-амарта", - голос Сайме прозвучал в его сознании так явственно, что Макс даже оглянулся, ожидая увидеть неистовую жрицу. Но вокруг никого не было, только холодный ветер раскачивал голые макушки деревьев, да дымились развалины королевского замка. Почувствовав нерешительность Макса, пес поддел мордой руку Ромки, оказавшись подмышкой у мальчика, и замер в ожидании.

- Хорошо, - решил Макс. - Может быть, получится.

- А куда мы направляемся? - уточнил Илья. - Нужно ведь представить себе то место, в котором нам необходимо оказаться.

- Мне все равно, - пожал плечами профессор. - Лишь бы подальше отсюда.

- Если вы не против, - задумчиво проговорил Макс. - Я хотел бы попасть в дом Ани, у Быстрицы.

- Тогда рули сам, - решил Илья.

Макс закрыл глаза и увидел блестящую на солнце поверхность реки, высокий берег, и дом, опоясанный стеклянной верандой. Левой рукой он крепче прижал к себе тело Ани, в правой держал мутный шар Сферы.

- Поехали! - сквозь зубы проговорил он.

Краткое ощущение стремительного полета сквозь бешено вращающееся пространство вызвало легкое головокружение. Вновь почувствовав под собой твердую почву, Макс потряс головой и раскрыл глаза. Он сидел на берегу реки, быстрая вода которой переливалась под ярким солнцем. Тут же были его друзья и Булька, радостно завилявший хвостом, поймав взгляд хозяина. Шагах в десяти стоял знакомый дом, окруженный клумбами, на которых пышно цвели осенние цветы: хризантемы, астры и георгины. Молодая березовая рощица, начинавшаяся за домом, только начинала желтеть. Весь этот мир был таким ярким, дружелюбным, теплым и мирным, что происшедшее во Мраке на какое-то краткое мгновение показалось Максу страшным сном. Одну секунду - такую короткую, но такую прекрасную - он верил, что вот сейчас Аня очнется, раскроет глаза, одарив его их бездонной синевой, и улыбнется своей милой, бесконечно любящей улыбкой. Но этого не произошло, и Макс отпрянул, увидев, что тело Ани окуталось ярко-синим сиянием и плавно поднялось в воздух.

- Синяя ушла, род ее прервался! - торжественно произнес кто-то над головой.

Макс поднял глаза: в воздухе парил Белый. Лицо бессмертного было хмурым и злым. Переведя взгляд на Аню, Макс успел уловить момент, когда тело девушки озарилось последней вспышкой и растворилось, унеся с собой синие лучи. Новая волна горя накрыла Макса, он закрыл лицо руками и застонал. Булька подбежал к нему, уткнулся в ухо холодным носом и засопел, пытаясь хоть как-то утешить и выразить свою любовь.

- Верни мне Сферу, - потребовал Белый.

Очнувшись, Макс обнаружил, что все еще держит на ладони правой руки мутновато-белый шар. Он протянул его Белому, желая лишь поскорей избавиться от его присутствия, которое почему-то невыносимо раздражало. Когда тот прикоснулся к Сфере кончиками пальцев, в глазах Макса все вдруг заволоклось туманом, и он увидел…

 

Глава 74

Единый Бог, он же Великий Бессмертный, он же в далеком, полузабытом прошлом Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, пребывал в недоумении. Что пошло не так? Много тысячелетий он был единственным божеством для человечества. Люди поклонялись ему, приносили ему жертвы, молились ему и боялись его гнева. И благодаря их благоговейной и нерассуждающей вере сила Бога крепла и росла. Теперь он и сам поверил в свое божественное происхождение. Но потом случилось странное, то, чего никак не могло произойти: человек, нелепое, слабое существо, использующее возможности своего мозги лишь на жалкие десять процентов, начал активно познавать окружающий мир. На глазах Единого Бога люди приручили огонь, покинули свои сырые холодные пещеры и стали строить теплые дома из дерева и камня, научились возделывать поля и выращивать на них хлеб. У них появились ремесла и торговля, письменность и науки, и все это - без помощи Бога, который, изначально решив, что не будет делиться своими знаниями с людьми, не вмешивался в их жизнь, лишь принимая поклонение. Племена объединялись, образовывая государства, в которых один за другим вырастали новые города. Человек, любопытный и любознательный, интересовался, казалось, всеми явлениями природы, пытался дать им объяснение, заставить работать на себя. И вот Единый Бог, появляющийся в построенных для него храмах и святилищах, говорящий с людьми, близкий, понятный и обыденный, перестал удовлетворять пытливый ум человека. Этот бог не отвечал на вопросы, не выполнял просьб, не помогал. Он лишь внушал людям, что они должны почитать его, ибо он тот, кто создал их. И люди выдумали себе новых богов, загадочных и странных, невидимых и недоступных, и их существованием объяснили себе природные явления. В их городах выросли новые храмы и жертвенники, появились жрецы и адепты новых религий. Все меньше людей приходило молиться Единому Богу. А потом в мир пришли Пророки, возвестившие начало новой эры, и принесшие свое знание. Человечество разделилось на множество религиозных лагерей, каждый из которых почитал своего бога. Именем этих богов вершилось правосудие, разжигались войны, творились благие, или постыдные деяния. И почти никто уже не вспоминал о самом первом Боге. Его храмы пришли в запустение, никто не воскурял возле заржавевших жертвенников фимиам, никто не возносил хвалы и молитвы. И силы Единого Бога убывали, не поддерживаемые энергией искренней веры. Заброшенный и позабытый, он бродил среди людей, почти неотличимый от простых смертных, и мучился оттого, что больше не внушает ни страха, ни любви, ни благоговения. Его сознание, вместившее в себя все богатство знаний великой мелурийской цивилизации, изнемогало, не в силах справиться с грузом разочарования. Порой, когда злоба и ненависть к людям брала верх, сознание порождало страшных и странных существ и выпускало их в мир. Тогда Бессмертный ликовал, наблюдая, как неведомые твари расправляются с кем-то из людей. Но потом, когда на смену безумию приходил разум, Единый Бог пугался содеянного, страшась, что вскоре сам не сможет справляться с порождениями своей темной стороны. Наконец, пришел миг, когда тьма в его сознании вышла из-под контроля, и тогда сущность его разорвалась пополам, разделившись на Черное и Белое начала. Так родились Черная королева и Белый Бессмертный. Первая ушла в мир, именуемый Мраком, и воцарилась там, сумев подчинить себе демонов и прочих тварей. Второй остался с людьми, найдя, наконец, своих адептов, которыми стали маги и алхимики. Теперь, чтобы доказать свое божественное происхождение, ему пришлось делиться с недоверчивыми волшебниками частицами знаний мелурийской цивилизации. Так человечество узнало о своих предках, назвав их Существовавшими до времен.

Тысячелетиями тянулось такое полусонное существование в роли карманного божка - покровителя магов. Белый был недоволен. Этого ли он желал, покидая колыбель Мелурии - Дворец Избранных, где неожиданно на него снизошло все богатство, накопленное Сферой? Даже войны между Черными и Светлыми магами, в которых его адепты неизменно выходили победителями, не развлекали Белого бога. Он тосковал по своей темной половине, мечтал слиться с ней, понимая, что только так сумеет обрести могущество, достаточное, чтобы попытаться завоевать оба мира. Единственное, что могло помочь соединить обе сущности - Сфера - осталась где-то во Дворце Избранных, который давно уже превратился лишь в один из пиков в Гиблых горах…

 

Глава 75

- Вот как! - произнес Макс, отдергивая руку со Сферой. - Значит, ты не бог, и ничего не создавал?

- Я - Бог! - яростно выкрикнул Бессмертный. - Как ты смеешь сомневаться во этом, да еще и произносить это вслух?

- Ну, я же только что видел, - настаивал Макс. - Ты просто Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать, который случайно получил содержимое информационной Сферы.

- Ты не должен был этого видеть! Вообще, все вы должны были погибнуть! Как вы умудрились выбраться из Мрака?!

- Что это значит? - прищурился Илья.

- Это значит, мой доверчивый друг, - злобно расхохотался Белый, - что от вас требовалось лишь достать Сферу из Гиблых гор и отправиться с ней во Мрак! Потом там появился бы я, и попытался соединить обе свои сущности. А вы все должны были сдохнуть, как эта маленькая дурочка! Эра Носителей закончена, я более не нуждаюсь в ваших услугах.

Он опустился на землю и суетливо забегал вокруг Макса, бормоча себе под нос:

- Кто же мог предугадать, что сопляк попадет в ученики к Сайме? Кто мог знать, что четверо из вас сумеют преодолеть магию Вечных стражей? Да и вообще, я и предположить не мог, что вы, жалкие черви, найдете Цитадели и получите Символы Богов!

- То есть, ты хочешь сказать, что подстроил похищение Алана лишь для того, чтобы завладеть Сферой? - недоверчиво прищурился Макс.

- Да нет, - неожиданно становясь откровенным, отмахнулся Бессмертный. - Я просто воспользовался обстоятельствами.

- Но зачем вам понадобилась наша смерть? - удивленно спросил Илья.

- Как это зачем? - поразился Бессмертный. - После того, как вы нашли Сферу и увидели прошлое, вы стали опасными свидетелями! Вы можете рассказать людям о том, кем я был раньше!

- И обязательно расскажем! - воинственно пообещал Ромка.

- Не успеете! - взвизгнул Белый. - Теперь, когда Черная королева не имеет физической оболочки, мне будет гораздо проще соединиться с ней, и тогда я стану всесильным! Тогда оба мира: и Мрак, и Вторая грань, покорятся мне! А если люди не захотят снова мне молиться, я сотворю порталы, через которые сюда хлынет войско Мрака! Я залью эту землю кровью, покрою ее трупами, но заставлю людей покориться!

- Я только одного не пойму, - раздумчиво проговорил Сергей Иванович. - Почему тогда в прошлый раз, когда Черная королева открыла окно во Мрак, вы сделали все, чтобы его закрыть?

- Потому что тогда она была слишком сильна, и не захотела бы объединять наши сущности. Завоевав Вторую грань, она в первую очередь уничтожила бы меня.

- А сейчас… протянул Макс.

- А сейчас она слаба, и я сумею поглотить ее! И тогда я разрушу все храмы и святилища, и стану единственным Божеством, которому будут поклоняться люди!

- По-моему, у него крыша съехала, - резюмировал Ромка.

- Я уничтожу вас всех, гнусные твари! - завопил Белый. - Как ты смеешь так говорить обо мне, своем Боге? Я убью вас!

- Ну, давай, - согласился Макс, поднимаясь на ноги и разминая пальцы. Сферу он передал Ромке, который тут же отбежал назад и обнял шар обеими руками.

Макс был упоительно зол, и черпал в этой злобе какое-то горькое, неправедное утешение. Теперь, чтобы хоть на миг забыть о своей потере и заглушить чувство вины, он был готов сразиться с десятком Бессмертных. Булька встал бок о бок с Максом и, адресуясь к беснующемуся богу, презрительно хрюкнул. Белый несколько сбавил обороты. Держась на почтительном расстоянии, он нерешительно переминался с ноги на ногу.

- Ну, чего ты? Подходи! - подбодрил его Макс, начиная творить заклинание.

Неожиданно Белый ринулся к Ромке, пытаясь вырвать у мальчика Сферу. Тот ловко отпрянул, и с криком:

- Лови! - швырнул белесый шар Максу.

Макс прервал заклинание и поймал Сферу.

- Презренные! - завопил Бессмертный. - Верните ее мне! Будьте вы прокляты, прокляты! Я проклинаю вас всех!

Макс ощутил, как веселая злость перерождается в нем в слепую, всепоглощающую ярость. Его руки бессознательно впились в гладкую поверхность Сферы. Недоговоренное заклинание, покалывавшее кончики пальцев, придало им силы, и Макс неожиданно увидел, как пальцы пронзают шар. Что-то полыхнуло в его руках, и Сфера, взорвавшись, осыпалась на траву горсткой белесой пыли. Вырвавшийся из нее дымок взвился вверх и унесся вслед за теплым ветром.

- Извини, друг, - Макс пожал плечами. - Придется тебе повременить с мировым господством.

Бессмертный застонал, взмыл в воздух, и исчез. Булька с лаем подпрыгнул и клацнул зубами. Приземлившись, он принес Максу обрывок белоснежного одеяния.

- Вот и все, - вздохнул Сергей Иванович. - Может быть, зайдем в дом и отдохнем?

Макс не мог заставить себя пойти туда, где все напоминало об Ане. Он отрицательно покачал головой и сказал:

- Я хочу домой. Нужно только сначала отправить вас.

- Не волнуйтесь, голубчик, - ответил профессор. - Ступайте себе. Мы сами доберемся.

- А я вообще здесь остаюсь! - улыбнулся Ромка. - Меня Дарья Михайловна ждет. Доберусь до Старограда, вот она обрадуется!

Макс вспомнил, в каких условиях жил мальчишка в Первой грани, и мысленно одобрил его решение. В Старограде он - богатый наследник, там его любят и ждут.

- Тогда отдохнем, а завтра - в дорогу! - решил Илья. - Проводим Ромку, а потом разъедемся. Я в Торговый город, Сергей Иванович - на Змеиное болото.

- А уж оттуда, как обычно, через портал, - подхватил профессор. - А вы идите, Макс, отдыхайте.

Макс обнялся со всеми по очереди, и уже было собрался сосредоточиться на путешествии между мирами, как вспомнил кое-что, заставившее его остановиться.

- Рома, - сказал он. - А тебе охранник в твой дом не нужен?

- Нужен! - радостно завопил Ромка, сразу поняв, что речь идет о Бульке.

- Просто в нашем мире демон жить не сможет, - словно оправдываясь, проговорил Макс.

Он присел рядом с Булькой, погладил зеленую шерсть, поцеловал крутой лоб.

- Прости меня, малыш. Ты пойми, тебя же сразу заберут в какую-нибудь лабораторию ФСБ, а там изучать начнут.

Пес, казалось, ничуть не расстроился. Он дружелюбно поддел Макса башкой и спокойно затрусил к Ромке.

- Все, я пошел, - сказал Макс, даже немного обиженный такой реакцией Бульки.

Он представил лес около своего дома, сосредоточился и решительно шагнул вперед. Все вокруг закрутилось, зарябило, слилось в единый вихрь, время замедлилось…

Макс стоял посреди ободранного леса, где-то за кустами раздавались голоса местных алкоголиков. Вдали виднелся его дом.

- Ох, ни фига себе, вот это чудище! - воскликнул пьяный мужичок, выглядывая из-за кустов.

Удивленный этим замечанием, Макс опустил глаза. Охотничий костюм превратился в джинсы и модную рубаху с принтами, мягкие сапожки - в тканевые кеды. Багровый плащ преобразился в велюровый черный пиджак. Конечно, теперь все это выглядело далеко не новым и весьма потрепанным, но все же с оценкой алкоголика Макс был решительно не согласен. В это время кто-то тяжело оперся сзади на его плечи и жарко задышал в ухо. Макс испуганно повернул голову и тихо вскрикнул от неожиданности: в лицо ему пялился, растянув невероятных размеров пасть в собачьей улыбке, огромный мастино неаполитано.

- Булька? - запоздало сообразил Макс. - Это ты, что ли?

Пес радостно заплясал вокруг него, приветствуя обожаемого хозяина.

- Но ведь ты теперь смертный! - вздохнул Макс. - Зачем ты это сделал, дурачок? И главное, как?

Булька молчал, он так и не выучил собачьего языка, а язык демонов был недоступен пониманию человека. Но его глаза говорили красноречивее любых слов: что стоит бессмертие, если рядом нет того, кого можно любить?

- Ладно, - улыбнулся Макс. - Пойдем. Надеюсь, родители будут рады.

 

Эпилог

Мама восприняла появление Бульки философски, заметив, что ничего уже изменить нельзя, и можно только попытаться его полюбить. Что и выполнила. Лаки очень скоро принялся командовать огромным псом, который, несмотря на устрашающий вид, обладал очень мягким и неконфликтным характером. Отец немного поворчал, но смирился под маминым натиском.

Все было как всегда. Макс вышел на учебу. Пропустил он гораздо меньше, чем ему казалось, учитывая то, что в Первой грани время шло в десять раз медленнее, чем во Мраке. Он по-прежнему играл в КВН. Оказалось, что команду он своим исчезновением ничуть не подвел, даже наоборот, стяжал этим первое место. Все зрители и жюри решили, что это был удачный фокус. Капитан команды долго приставал к Максу с просьбами раскрыть секрет трюка, но в конце концов успокоился и забыл об этом случае.

Красивый пояс с брелоками, в который превратился его меч в Первой грани, Макс убрал подальше в шкаф, задвинув как можно глубже, стараясь, чтобы ничто не напоминало ему о последнем путешествии. Правда, вскоре оно само напомнило о себе. Неожиданно забарахлил смартфон. Связь стала часто прерываться, и Макс не слышал собеседника, вместо этого в трубке раздавался странный скрипучий голос, произносящий невероятные ругательства. Однажды, когда такое в очередной раз произошло, Макс решил отнести телефон в ремонт и собрался было отключить трубку.

- Ты нарушил обещание, презренный! - вдруг заявил оттуда кто-то.

Голос был странно знакомым, и Макс прислушался.

- Что мне теперь делать в этой штуке? - заныл голос. - Я ведь демон, а не джинн!

- Фурис! - узнал Макс.

- Да, Фурис! - проскрипел демон. - Почему ты не бросил меня в колодец Мертвых, чтобы я смог возродиться?

- Ну… - замялся Макс. - Ты же помнишь, что там происходило. Я просто забыл.

- Он забыл! - ехидно возвестил демон. - Он забыл, а мне теперь вечность оператора изображать!

- Знаешь что, - разозлился Макс. - Если бы я выполнил свое обещание, ты бы погиб вместе с замком. Так что сиди себе в трубке и помалкивай.

- Сидеть буду, - смилостивился Фурис. - А вот помалкивать - не дождешься!

Пришлось Максу смириться с голосом демона, который теперь изменил тактику: теперь связь не прерывалась, просто Фурис едко комментировал каждое произнесенное слово, причем собеседник Макса его не слышал. Менять трубку было как-то жалко. Макс уже привык к ее вредному обитателю.

Да, все было почти как всегда. И это больше всего угнетало. Учеба, друзья, девушки, а в будущем - работа, карьера, возможно, семья, дети… А вот у Ани ничего этого не будет. Потому что самой Ани больше нет. Макс хотел бы забыть, но не мог. Сразу после возвращения из Мрака он поехал в Новосибирск, к ее родителям. Он будет помнить всегда, как тихо, безнадежно, заплакала Анина мама, увидев его и все поняв без слов. И как сразу на десяток лет постарел ее отец. Они не упрекали Макса, хотя иногда он думал, что любые упреки, любые проклятия, и даже презрение и ненависть были бы для него легче, чем их опустошенное молчание. Они его не осудили. Он сам судил себя. Каждый день, каждый час, каждую минуту он жил с незатихающим чувством вины.

Потому что это удел того, кто остался в живых.

Владивосток. 2008 г.