Дворец шейха Али Махмуда поражал воображение своими размерами и восточной роскошью. У ворот стояли два янычара со зверскими физиономиями, вооруженные кривыми ятаганами. Гольдштейн отрекомендовался ювелиром, показал диадему, а Макса и Викторию выдал за свою охрану. Янычары отодвинулись от ворот, пропуская их внутрь и опасливо косясь на Роки. Внутри дворец был так же роскошен, как и снаружи. Их встретил пухлый евнух и повел куда-то запутанными коридорами. В очередном темном коридорчике Виктория схватила евнуха за шею и, приставив к его горлу меч, потребовала:

– Веди в гарем.

– Вай, зачем дерешься? - испуганно взвизгнул тот.

– Мы пришли за девушкой, которую сегодня привезли шейху. Отдай нам ее, и останешься жив, - сказал Макс.

Удивительно, но евнух почему-то очень обрадовался:

– Аллах услышал мои молитвы! Забирай! Только ключ от гарема у самого шейха.

– Веди к шейху! - Виктория подтолкнула его вперед.

Через некоторое время блуждания по многочисленным залам, комнатам и коридорам евнух остановился у богато разукрашенных дверей, открыл их и торжественно провозгласил:

– Солнцеподобный, луноликий, мудрый и великий шейх Али Махмуд!

Посреди комнаты на низенькой тахте возлежал в подушках маленький жирный человечек в парчовом халате. Его лысую голову украшал компресс. Человечек удрученно стонал. Рядом сидела молоденькая девушка, разминая шейху плечи. Евнух что-то быстро сказал на незнакомом языке. Шейх оживился:

– Вы пришли за Лейлой?

– Нашу подругу зовут Милана, - ответил Макс.

– Я назвал ее Лейлой, - возразил шейх, делая наложнице знак поменять компресс, - Она так прекрасна! Я думал, у меня в гареме будет юная гурия, услаждающая мой взор, а она… Шайтан! - по-бабьи взвизгнул он.

– Где она? - грозно вопросила Виктория.

Шейх неодобрительно цокнул языком:

– Вай, женщина! Не вмешивайся в разговор мужчин! Она в гареме. Всех слуг распугала, жены мои плачут, а я сам зайти боюсь. Закрыл гарем на ключ, вот он.

– Что же она такое натворила? - изумился Макс.

– Пошли, посмотрите сами, - Али Махмуд поднялся с тахты и заковылял к двери.

Атмосфера в гареме, судя по всему, царила нервная и напряженная. Откуда-то раздавались визг, плач и причитания. Шейх опасливо выглядывал из-за широких спин молодых евнухов, которых взял для сопровождения. Впрочем, евнухи и сами были чем-то напуганы. Из комнат выглядывали многочисленные зареванные шейховы жены. Одеты они были как-то странно: кто в деловой костюм, кто в бикини, кто в декольтированное вечернее платье, некоторые красовались в джинсах и открытых топах. Мелькали и дамочки в мини-юбках, еле прикрывающих пышные телеса. Европейские наряды совершенно не шли дебелым восточным красавицам. Похоже, женщины и сами были недовольны своим внешним видом. Они делали отчаянные попытки прикрыться чадрами, которые тут же исчезали в воздухе, что вызывало у несчастных новый приступ плача.

– Это у вас гарем, или публичный дом на каникулах? - поинтересовался Макс.

Шейх нервно дернулся:

– Горе мне! Дальше смотри!

Из дальней комнаты раздавался воинственный голос Миланы, выкрикивающий какие-то лозунги. Макс с Викторией побежали туда, и застали чудесную картину: несчастные обитательницы гарема, разодетые по последней моде улицы красных фонарей в Амстердаме, пугливо жались к стенам, а в центре комнаты, на высоком сундуке стояла Милана. В противовес другим женщинам, ее наряд отличался революционным аскетизмом. На девушке была надета черная кожанка, отзывавшаяся скрипом на каждое ее движение, белокурые волосы венчала красная косынка. Всем своим видом Милана напоминала комсомолку с плаката двадцатых годов. Именно такие плакаты и украшали стены комнаты. Милана размахивала красным флагом и вопила во все горло:

– Свободу женщине Востока! Женщина тоже человек!

Макс с Викторией покатились со смеху, ухватившись друг за друга, Гольдштейн украдкой ухмыльнулся. Шейх окончательно расстроился:

– Шайтан! Змея! Ну, чего тебе не хватало? Я тебе такие сапфиры подарил! А ты? Зачем так, а?

– Долой проклятых шовинистов! Даешь поголовную гламуризацию! - ответила Милана новым лозунгом, взмахнула рукой, и шейх предстал перед изумленной публикой в костюме Снегурочки.

Перепуганные жены завыли громче. Евнухи попытались приблизиться к девушке, но тут же украсились кожаными шортиками и задорными розовыми футболочками с изображением плейбоевского кролика на груди. Пытаясь прикрыть жирные ноги, они короткими перебежками двинулись к выходу.

– Заберите! Умоляю, заберите эту ивлисову дочь! - Али Махмуд, сдвинув на лысый затылок голубенькую шапочку с белой опушкой, вцепился в Макса и заискивающе заглянул ему в глаза, - Она мне всех жен уморит!

– Милана, пошли, хватит революций, - со смехом позвала Виктория.

– Не спеши… - задумчиво протянул Гольдштейн, - Мы еще не решили.

Шейх в ужасе повернулся к нему:

– Дорогой, спаси!

– Зачем мне тебя спасать? Она нам и самим надоела. У нас свои дела. Пусть поживет здесь пару недель, потом, может, мы за ней и вернемся. Если успеем. Придется ведь пешком идти, аж к реке Быстрице.

– Зачем пешком? Я коней дам, самых лучших! - торопливо зашептал шейх, - Только вы ее подальше увезите, чтобы никогда не вернулась!

– Товарищи женщины! Предлагаю переименовать ваш гарем в Коммуну имени Клары Цеткин! - завопила Милана.

Али Махмуд задрожал:

– Четыре скакуна, седла и уздечки, украшенные серебром, и сто золотых в дорогу!

– Ну что ж, возможно, мы придем к консенсусу, - глубокомысленно заметил Гольдштейн.

– Дело Розы Люксембург живет и побеждает! - разразилась Милана новым лозунгом.

– Еще походный шатер, расшитый шелком, - тут же добавил шейх.

– И большой удобный мешок с подушкой для собаки! - потребовал Роки. Макс перевел шейху его требование.

– Будет, будет, все будет! - заверил тот, - Только уведите шайтана!

– Согласны. Милана, поехали домой, - ухмыляясь, сказал Макс.

– Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить! А сапфиры я забираю в качестве этой…эпиляции! - провозгласила Милана.

– Репарации, - улыбаясь, поправила ее Виктория.

– Ну да, компенсации. За моральный ущерб. А теперь… коней - в студию!

Милана взмахнула рукой, и вернула все в первоначальный вид. Жены с облегчением замотались в свои покрывала и разбежались. Шейх вызвал евнуха, который проводил друзей к выходу. На площади перед дворцом четверо конюхов держали под уздцы великолепных оседланных скакунов. Еще один слуга с поклоном протянул Гольдштейну свернутый шатер, дорожный мешок и большой кошель с золотом.

Виктория подошла к красивому белому жеребцу, нервно раздувающему ноздри, и ласково провела рукой по пышной гриве. Коню она, видимо, понравилась. Он доверчиво склонил к ней гордую голову. Виктория взвилась в седло. Гольдштейн, пыхтя, навьючил шатер на спокойную гнедую кобылу и взобрался на нее. Милана выбрала серого в яблоках коня, и, нежно, успокаивающе щебеча, сумела сесть в седло. Максу достался вороной. Он злобно косился черным глазом и переступал с ноги на ногу. Судя по всему, характер у жеребца был не сахарный. Макс видел лошадей только издали, и не имел никакого опыта общения с ними. Он усадил Роки в новый большой мешок, подошел к жеребцу, и попытался погладить его, как это сделала Виктория. Конь дернул головой и чуть не укусил Макса за руку.

– Садись уже, поехали! - поторопила Виктория.

Макс подобрался жеребцу справа и попробовал поставить ногу в стремя. Тот взбрыкнул и отскочил. При попытке подойти слева повторилась та же история. Так продолжалось довольно долго, пока Макс не догадался сунуть коню под нос руку с кольцом. Глядя на сияние изумруда, вороной наконец позволил Максу сесть в седло, всем своим видом показывая, что он временно смирился, но не покорился.

– Сейчас ко мне домой, переночуем, а с утра тронемся, - скомандовал Гольдштейн.

В седле Максу не понравилось: ноги были расставлены непривычно широко, и казалось, что он в любой момент может свалиться на дорогу. Он предпринимал героические попытки удержаться верхом, при этом его немилосердно трясло. При каждом шаге коня зад Макса подпрыгивал вверх и с размаху ударялся об седло. Но больше всего раздражал непривычный запах конского пота, от которого его подташнивало. За спиной раздавалось пыхтение: Роки, видимо, укачавшись от тряски, высунул голову из мешка и жадно глотал свежий воздух. Дорога к дому Гольдштейна показалась Максу бесконечной. Наконец, она закончилась. Всадники въехали во двор. Виктория ловко соскочила на землю, за ней последовали Милана и Гольдштейн. Макс продолжал сидеть в седле, не зная, как слезть. Казалось, земля очень далеко. Жеребец, нетерпеливо переступая, повернул к нему благородную голову и насмешливо сказал:

– Ну что, так и будешь сидеть?

Макс разозлился:

– Слушай ты, как там тебя…

– Малыш, - представился вороной.

– Малы-ы-ыш? Да какой ты малыш, ты черт! Я буду звать тебя Черный Дьявол, - решил Макс.

– Меня надо расседлать, и убери собаку, ее запах меня раздражает!

Набравшись смелости, Макс кое-как сполз с коня. Прежде всего, он вынул из мешка несчастного Роки, который сделал несколько шагов на заплетающихся лапах и плюхнулся на газон:

– Запах мой ему не нравится! А сам кониной воняет!

Жеребец с видимым удовольствием вступил в перебранку. Не обращая на это внимания, Макс расседлал его и пошел в дом. Ноги не гнулись, голова кружилась. Все собрались в столовой. Стол был накрыт к ужину - Роза Яковлевна времени зря не теряла. Макс плюхнулся на свободное место рядом с Гольдштейном. Тот подводил итоги:

– Ну вот, мы бесплатно получили лучших лошадей из конюшни шейха. К тому же сапфировый гарнитур тоже стоит немало, а в дороге деньги пригодятся.

– Да, но Милана подвергалась опасности. Если бы ее сумели поймать, шейх наверняка приказал бы ее казнить, - возразила Виктория.

– Никакой опасности не было, - отмахнулся Гольдштейн.

Макса поразила неприятная догадка. Он нагнулся к уху Льва Исааковича и шепотом спросил:

– Так вы что, знали все заранее? И что Милану похитят, и как она себя поведет?

– Скажем так, я предвидел примерное развитие событий, и не ошибся.

Максу стало неуютно. Он задумался: как можно доверять человеку, который считает возможным манипулировать другими людьми, пусть даже во имя достижения успеха? Ведь сегодня все они стали пешками в игре Гольдштейна. И где гарантия, что он не применит дар предвидения в своих интересах? Вспомнилось мамино предостережение: Оранжевый может быть опасен. Человек, способный видеть будущее и угадывать мысли окружающих, обладает большой властью над людьми и событиями. Может быть, он предатель? Как это проверить?