Макс открыл глаза и встретился с лучистым, синим взглядом.

– Айрис, - блаженно улыбаясь, прошептал он, затем, увидев недоумение на склонившемся над ним девичьем лице, поправился:

– Анечка!

Он сел на кровати и обвел глазами комнату, не помня, как здесь оказался. У двери стояли Милана и Гольдштейн, Аня сидела на краю кровати. В ногах разместился Роки, настороженно поглядывая на него. Пес вскочил и принюхался, чутко водя черным носом, потом, радостно взвизгнув:

– Это ты! Ты вернулся! - бросился в объятия удивленного Макса.

– Макс очнулся! Макс очнулся! - завопила Милана, бросаясь вон из комнаты.

– По какому поводу ажиотаж? Что, вообще, происходит? - недовольно поинтересовался Макс.

– Ты демона голыми руками задушил, вот что происходит, - ответила вошедшая Виктория.

Следом за ней в комнату вбежали граф, Янош и Кшиштоф и принялись пожимать Максу руку и дружески похлопывать его по плечам.

– Как ты себя чувствуешь? - спросил Гольдштейн.

– Отлично! Выспался вот.

– Да уж, выспался! - хмыкнула Виктория, - Ты хоть помнишь, что было после того, как ты демона убил?

– Я и демона-то не очень помню, - покаялся Макс.

– Ты задушил его. Правой рукой. Потом он сморщился и рассыпался в прах. А ты дурным голосом провыл: "За Рамира!", - и упал. Граф с Гольдштейном и Яношем перенесли тебя сюда. Ты метался, что-то говорил на чужом языке. Граф утверждает, что вроде бы на сассийском.

– Только он какой-то странный, старинный, что ли, - добавил граф.

– Да. А потом ты затих и крепко уснул. Проспал сутки, - закончила краткий отчет Виктория.

Гольдштейн присел на кровать и осторожно спросил:

– Тебе что-нибудь снилось?

Макс подробно пересказал свой сон, умолчав лишь о видении, в котором ему явилась Айрис, и о черной фигуре, вызвавшей у него такой страх. Он и сам не знал, почему не хочет об этом говорить, чувствовал только, что должен обдумать видение сам.

– Да, ну и жук этот Рамир! - задумчиво произнес граф, - Редкостная сволочь, как сказал бы мой дядюшка, граф Добружинский.

– Граф Добружинский? - Максу показалось, что ему откуда-то знакомо это имя.

– Да, крепкий старичок. Знаменитый алхимик, между прочим, - беззаботно улыбнулся граф.

Макс никак не мог сосредоточиться, на языке крутилось множество вопросов, требовавших немедленного решения. Он посмотрел на Аню и спросил:

– А ты как?

– Хорошо, - покраснела девушка, - Я такая дура! Создала вам кучу проблем.

– Ты ни в чем не виновата, - великодушно начал Макс, но запнулся, услышав вежливый стук в дверь.

– Войдите! - крикнула Виктория, и в комнату заглянул улыбающийся хозяин:

– Герой наш очнулся! А я проведать пришел. Вот, куриного бульончика сварил. Кушайте и выздоравливайте поскорее.

Макс принял из рук хозяина большую чашку с горячим бульоном и ехидно поинтересовался:

– А как же ваше учение? Что, курица не мясо?

– Да что вы, что вы, какое учение! - замахал руками хозяин, - В беспамятстве мы все были, истинный крест, в беспамятстве.

В подтверждение своих слов он истово и размашисто осенил себя крестным знамением.

– Ну, если креститесь, значит, все в порядке, - успокоился Макс.

– А храм-то Божий уже восстанавливать начали. Батюшка Николай провел обряд очищения, освятил его заново, благословил на работу, - скороговоркой проговорил хозяин.

Виктория задумчиво взглянула на толстяка:

– И все же, откуда он взялся, этот ваш Светлый демон?

– Ох, и вспоминать-то не хочется! Полгода назад он пришел в Славный. Босой, пешком шел, в белой рубахе. В руках нес хлебцы маленькие, народ ими угощал. Кто хлебец пробовал, те шли за ним всюду, слушали его проповеди, молились ему. Потом он приказал им печь те хлебцы днем и ночью, а сам их раздавал людям. А уж когда все ему подчинились, обычный хлеб он печь запретил, а всем пекарям выдал мешки с семенами, чтобы хлебцы посыпать.

– Точно! - воскликнул Макс, - Теперь я вспомнил: мы все ели свой хлеб, а Аня попробовала эту дурацкую булочку с маком!

– Не с маком, - возразила Аня, - Она пахла какой-то травой.

– Да все равно! Вот поэтому ты и подалась в сектанты.

– Скорее всего, эти семена - или наркотик, или какая-то магическая трава, - предположил Гольдштейн.

Девушка снова покраснела, а хозяин продолжал:

– И все мы Бога нашего забыли, и зверю проклятому молиться стали! Только отец Николай отказался и ушел в монастырь. А уж вчера мы к нему пришли, да повинились, да попросили, чтобы вернулся он и грехи нам отпустил. А зверю-то мы десятину платили: каждый горожанин отдавал десятую часть своего дохода. И всех собак и лошадей нехристь приказал убить, а развести кошек, и почитать их как священных.

– Странный какой-то демон, - пожала плечами Виктория.

– Напротив, все логично, - возразил Гольдштейн, почесывая за ухом разомлевшего Роки, - Лошади и собаки лучше других животных чувствуют нечисть и пытаются предупредить своих хозяев. Лошади шарахались бы от него, а собаки пытались бы напасть. Это могло выдать демона, и он позаботился о своей безопасности.

– Собаченька, милая, да прости ж ты меня, неразумного! - умилился хозяин, робко протягивая руку к Роки.

Пес великодушно позволил погладить себя по спинке и даже несколько раз вильнул коротеньким хвостом.

– Все понятно, а что за церемония венчания? И куда пропадали девушки после первой брачной ночи? - спросил Макс.

– Да, девок много загубил проклятый! - перекрестился хозяин, - Человек сто, наверное. Тело наутро родителям отдавал, для похорон, а душа, говорил, в Свет ушла. Мы и верили, а родители еще и радовались. Вот кому горе-то сейчас!

– Он их убивал, что ли?

– Видишь ли, - деликатно вмешалась Виктория, - Я, конечно, могу только предполагать. Но мне кажется, что физиология демонов несколько…кхм…отличается от человеческой. Поэтому, я думаю, девушки просто умирали после так называемой брачной ночи. Вернее, из-за нее.

– Ой, бедная Анечка, - запричитала Милана.

Хозяин смутился и стыдливо проговорил:

– Ну, я пойду. Спасибо вам за все. Выздоравливайте.

Макс был уверен, что толстяк побежал по знакомым, чтобы поделиться с ними услышанным.

– Вроде бы, все разъяснилось, - сказал граф, - Кроме одного: как пан Макс сумел задушить демона?

– А пан Макс и не душил, - грустно усмехнулся Гольдштейн.

– Да помилуйте, я же своими глазами видел!

– Скажем так, это была худшая половина нашего почтенного пана Макса. Его, так сказать, темная сторона.

– Ладно, если вопросов больше нет, то пойдемте ужинать. Надеюсь, в трактире уже появилась нормальная еда. А завтра с утра выступаем. До Старограда остались какие-нибудь сутки пути, - сказала Виктория.

Макс встал и направился к двери. Он чувствовал сильный голод. Куриного бульона ему явно не хватило.

– Ты ничего не забыл? -улыбнулась Виктория.

– А что?

– Сними наконец белый балахон! Ты похож в нем на сумасшедшего!