Близился полдень, когда Велемир, ехавший впереди отряда, остановился, протянул руку, указывая куда-то вперед, и сказал:

– Там заканчивается Дикая пустошь.

– Ура! - завопила Милана и пустила своего коня вскачь.

Максу даже не пришлось торопить Малыша: конь, обрадованный близостью живой земли, сам полетел галопом. Остальные тоже не отставали. Примерно через полчаса Макс увидел, что земля впереди покрыта травой. Он влетел на эту благословенную землю и соскочил с коня, готовый от радости целовать ее. Трава уже по-осеннему пожухла, и кое-где была желтого цвета, но путники были рады и этому. Впереди виднелся жидкий облетевший лесок, а откуда-то издали доносилось веселое журчание ручейка.

– Как хорошо, наконец-то мы выбрались! - Аня соскочила со своего коня и закружилась на траве, раскинув руки и подняв лицо к небу.

У Макса кольнуло сердце, ее танец напомнил ему грациозные движения Лесной девы.

– Давайте отойдем подальше от пустоши, - озабоченно проговорила Виктория.

– Это не обязательно, - ответил Велемир, - На живую землю хищники ступить не могут.

Тем не менее, всем хотелось оказаться от пустоши как можно дальше, поэтому путники, ведя коней под уздцы, медленно двинулись в сторону деревьев. Подойдя к леску, расседлали коней, которые тут же принялись выискивать еще не пожухшую траву.

– Привал! - объявила Виктория, - Надо хотя бы напоить коней и самим поесть.

Она решительно отправилась в сторону леса в поисках дичи. Милана обессиленно рухнула на траву и заявила:

– С места не сдвинусь! Устала!

Эдик поддержал ее, свалившись рядом, Гольдштейн тоже не изъявил желания отправляться на прогулку, а Велемир сказал:

– Вы уж тут сами, а мне нужно отдохнуть.

Он завернулся в плащ, улегся на траву и моментально заснул.

Максу отдыхать не хотелось, наоборот, тело требовало движения. Он переглянулся с Аней, и они, взявшись за руки, медленно двинулись к лесу. Не прошли они и двух шагов, как из-за спины раздалось возмущенное:

– А я? Может, выпустишь меня, наконец?

Макс рассмеялся, он совсем забыл, что у него за плечами в мешке до сих пор болтается Роки. Он снял мешок и вытряхнул из него обиженного пса, который потребовал:

– И комбинезон с меня сними, устал я от него.

Макс с Аней совместными усилиями освободили пса от зеленой одежки, и тот радостно побежал впереди, обнюхивая каждый кустик и то и дело задирая заднюю лапу. Он прыгал и резвился, как щенок, звонко облаивая птиц на деревьях и полевых мышей, которые выбегали у него из-под лап.

Аня и Макс вошли в лес, в котором деревья стояли так редко, что между ними могли разминуться два всадника. Деревья стояли голые, а под ногами шуршали сухие рыжие листья, в которые Роки тут же принялся зарываться носом в поисках мышей. Максу было очень хорошо и спокойно в этом осеннем лесу рядом с Аней. Он вспомнил, что хотел побольше узнать о ней, и спросил:

– А ты кем хочешь быть?

– Психологом, - улыбнулась девушка.

Макс подумал, что эта профессия очень подходит ей, умеющей тонко чувствовать и искренне сострадать людям. Он одобрительно кивнул головой и задал следующий вопрос:

– Кем работают твои родители?

– Папа инженер, мама учитель. А почему ты спрашиваешь?

– Хочу познакомиться с тобой поближе. А то уже столько времени рядом, а ничего друг о друге не знаем, - слегка смутился Макс.

Аня рассмеялась:

– Тогда давай просто поговорим, а то твои вопросы похожи на анкету.

Они шли и разговаривали, просто болтали, как старые друзья, ни о чем и обо всем сразу. Макс с удовольствием узнал, что любимая Анина книга "Граф Монте-Кристо", как и у него, а Аня восхитилась, когда он сказал, что играет в КВН. Они рассказывали друг другу о своих семьях, вспоминали учебу в школе, обсуждали виденные ими фильмы, даже поговорили о моде. Аня в одежде предпочитала классику, а Макс - свободный городской стиль. Вскоре Макс понял, что ни с одной девушкой ему еще не было так интересно и легко разговаривать. Она много знала, читала, и он мог беседовать с ней на равных, чего еще с ним не случалось. Макс окончил математическую школу для одаренных детей, и все его одноклассники были очень умными и эрудированными. Но администрация школы почему-то полагала, что у девочек математических способностей быть не может, поэтому школа была исключительно мужская и называлась лицеем. Как у Пушкина. На недостаток девичьего внимания Макс никогда не жаловался, у КВНщика с этим проблем не было, но вот только количество никак не желало переходить в качество: умные девушки ему не попадались. К тому же с ними со всеми надо было играть в какие-то очень странные игры: например, на каждом шагу говорить комплименты, пусть даже и не хотелось, без конца выяснять отношения, а также уверять, что они ничуть не толстые. Аня же была совершенно другая, в ней не чувствовалось ничего наносного, неискреннего, она не ломалась и не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле. Она была умна, но не бравировала этим, красива, но скромна и воспитанна, к тому же обладала хорошим чувством юмора.

За разговором они не заметили, как прошли лесок насквозь.

– Ой, смотри, речка! - удивилась Аня.

Речка, или, скорее, широкий ручей, журчала прямо у их ног. Макс наклонился и опустил руку в чистую воду:

– Холодная!

– А давай рыбы на обед наловим! - предложила Аня, - Здесь же, наверное, есть.

– Только вот как? - нахмурился Макс.

Он внимательно всмотрелся в прозрачную воду неглубокого ручья и увидел в ней блестящие спинки проплывающих рыб. Вспомнив свой опыт в Гиблых горах, Макс снял с себя рубашку и, надев куртку на голое тело, связал рукава рубашки на вороте. Разувшись, он зашел в ледяную воду по колено и принялся ловить этим мешком юрких рыбин. Получалось это у него не очень ловко, но все же через полчаса он выбросил на берег с десяток крупных, сияющих серебристой чешуей, форелей. Вполне возможно, что это была какая-то другая рыба, Макс в этом не очень хорошо разбирался. Он вышел из воды и принялся подпрыгивать на сухой траве, чтобы согреться.

– А, вот вы где! - к ручью подошла Виктория, - Рыбы наловили? Хорошо, а то я не смогла никого подстрелить. Здесь, кроме маленьких птичек и мышей, зверья нет.

– Сейчас нажарим, - пропыхтел Макс, натягивая сапоги.

– Ниже я нашла славное такое озеро. Может, устроим лагерь там? Лошадей напоим. Можно, кстати, и остаться переночевать. Нам всем нужен отдых.

Макса предложение Виктории обрадовало, он очень устал от длительных переходов, хотелось дать отдых измученному верховой ездой телу. Да и лошадей необходимо было пощадить. Он покидал рыбу в мешок, сделанный из рубахи, и сказал:

– Тогда я разведу костер и приготовлю обед, а вы идите за остальными.

Аня и Виктория пошли обратно в лес, а Макс в сопровождении Роки двинулся вниз по течению речушки. Вскоре их глазам открылось небольшое круглое озерцо, в которое впадала речка. Вода в нем была чистой и гладкой, ровные берега покрывала низкая трава. Чуть поодаль стояли высокие старые деревья. Макс бросил рубаху с рыбой на траву и принялся собирать сухие ветки на костер. Роки уселся на берегу и уставился на невозмутимую водную гладь.

Макс набрал веток и, вернувшись, уложил их шалашиком. Достав из мешка спички, он развел костер. В безветренном воздухе сухие ветки быстро загорелись, и на них весело заплясали язычки огня. Когда его товарищи подошли к озеру, ведя лошадей под уздцы, рыба уже запекалась на углях.

– Как вкусно пахнет! - восхитилась Милана.

– А где Велемир? - спросил Макс.

– Он отдохнул, попрощался и ушел, - сказал Гольдштейн, - Передавал тебе привет.

Виктория снова расседлала лошадей, они подошли к воде и склонили к ней головы. Эдик с Гольдштейном устанавливали шатер, а Макс, поручив Ане присматривать за рыбой, тщательно выполоскал в озере рубаху и разложил ее на траве.

Обед, состоявший из запеченной рыбы с остатками сухарей, был съеден моментально. Макс поделился своей порцией с Роки и Михалычем, который, услышав вкусный запах, взобрался на его плечо и пищал до тех пор, пока его не накормили. После еды все блаженно развалились на траве, подставив лица слабому осеннему солнышку. Кажется, Макс задремал, и не сразу почувствовал опасность, когда услышал встревоженный голос Виктории:

– А это, черт возьми, что такое?

Он лениво поднял голову и посмотрел по сторонам. Не заметив ничего необычного, он перехватил взгляд Виктории, направленный в сторону озера. Макс сел и проследил за направлением ее взгляда. Вода озера, еще миг назад прозрачно-голубоватая, теперь на глазах стремительно темнела. Макс присмотрелся внимательней и понял, что изменение цвета вызвано разливающейся по воде черной маслянистой пленкой. Она как будто всплывала из глубины озера и быстро распространялась по всей его поверхности. Лошади испуганно отпрянули от воды и ускакали вверх по течению речки. Роки наоборот подбежал к озеру и заливисто лаял, пытаясь броситься в воду. Макс ухватил его за загривок и оттащил к костру, пытаясь успокоить. Когда черное вещество покрыло всю поверхность озера, раздался звук, напоминающий бурление, издаваемое засоренной трубой, и в середине озера вода вспучилась, будто через пленку наверх прорывалось что-то большое и круглое. Края пленки начали стремительно съеживаться, концентрируясь в центре, и, наконец, образовали бесформенный пульсирующий ком, который, поднявшись над водой, медленно поплыл по воздуху в сторону изумленных людей. Теперь уже все вскочили на ноги и наблюдали за происходящим, не зная, что предпринять. Макс положил руку на рукоять меча, в глубине души понимая, что оружие тут не поможет.

Черное пятно, колыхаясь и меняя форму, приблизилось к берегу и остановилось. Сначала Макс подумал, что видит какое-то до сих пор неизвестное ему природное явление, которое, возможно, для Второй грани - самое обычное дело. Но потом он понял, что ошибся, что перед ним - живое существо. Сгусток чутко реагировал на каждое движение стоящих на берегу, он изменял свою форму, вытягиваясь поочередно то в одну, то в другую сторону, как будто принюхиваясь к людям. Макс не мог оторвать от него глаз, завороженный его плавным колыханием. Остальные тоже смотрели на пятно, не отрываясь. Вскоре, убаюканная его переливами, Милана сладко зевнула и опустилась на траву. Ее губы улыбались, как будто она видела во сне что-то очень приятное. Вслед за ней прилег Эдик, потом - Гольдштейн. Роки зажмурил темные глаза и рухнул под ноги Макса. Затем наступила очередь Виктории. Глаза Макса слипались, рот раздирала зевота, но он старался держаться на ногах и поддерживал судорожно вцепившуюся в его локоть Аню. Лицо девушки было испуганным и жалостливым одновременно. Наконец, не в силах бороться со сном, она простонала:

– Ему очень плохо! - и со стоном опустилась на траву.

Макс тревожно посмотрел на нее и удивился тому, что выражение ее лица изменилось и стало ласково-умиротворенным. Он оглядел своих друзей: на всех лицах было такое же блаженное выражение. Не в силах больше бороться с дремотой, Макс опустился рядом с Аней.