— Многие из вас, наверное, думают, что без оружия вам не справиться с агрессивно настроенным мужчиной, — говорил Ральф, стоя напротив нас, за матами, на которых лицом друг к другу расположились Дон и Лукас. Мы все приготовились наблюдать за тем, что они нам продемонстрируют. Лукас делал вид, будто меня нет. — На самом деле вы уже вооружены, и сейчас мы покажем вам, как наилучшим образом использовать то оружие, которым снабдила нас природа. Здоровенный бандюга Дон будет нападающим, а Лукас, раз у него прическа почти как у девочки, исполнит роль предполагаемой жертвы. — (Студентки, стоявшие возле Лукаса, захихикали. Он растянул губы в улыбке, маскирующей раздражение, и убрал волосы со лба.) — Руки, стопы, колени, локти — все это ваше оружие. Голова тоже пригодится, причем я имею в виду не только содержимое черепной коробки (хотя оно, конечно, важно), но и лоб и затылок: они способны высекать искры из глаз нападающего при соприкосновении с чувствительными частями его тела.

На примере Дона Ральф принялся перечислять эти самые части тела. Сначала он указал на пах (в этот момент Эрин прошипела: «Да уж!»), потом перешел к точкам, не столь широко известным своей уязвимостью, — например, на стопах и предплечьях.

Дон и Лукас исполнили перед нами несколько хореографических этюдов в замедленном темпе, чтобы мы могли все хорошо рассмотреть. Ральф выкрикивал названия приемов. Меня это шоу не воодушевило, даже наоборот: где уж мне повторить то, что делает Лукас! Он, наверное, долго тренировал свое мускулистое тело, чтобы научиться выполнять все эти удары, а также блокировать и гасить выпады противника. Поэтому ему ничего не стоило выбить дерьмо из Бака, в то время как я еле смогла высунуться из-под этой свиньи настолько, чтобы позвать на помощь.

— Цель этих приемов не в том, чтобы измордовать противника до полусмерти, — тут Эрин разочарованно заворчала, и Ральф ей улыбнулся, — а в том, чтобы выиграть время и дать деру.

Мы разбились на пары и принялись тренировать друг на друге захват за руку и освобождение от него. Все трое инструкторов ходили по комнате и нам помогали. Я облегченно вздохнула, когда возле нас с Эрин остановился Дон. Он стал наблюдать, как мы по очереди наносим друг другу шлепки, как будто в замедленной съемке.

— Нужно все время смотреть на противника, — напомнил он мне, а потом повернулся к Эрин. — Нападайте энергичнее, она может блокировать вашу атаку.

Оказалось, я это действительно могу: как ни странно, мне удалось отразить первое вероломное нападение подруги, — правда, я так удивилась собственной ловкости, что застыла на месте, а Эрин воспользовалась моим замешательством и треснула меня почти по-настоящему. Дон кивнул:

— Молодцы!

Мы с моей спарринг-партнершей глупо улыбнулись друг другу и поменялись ролями. Она спросила у Дона:

— А когда мы будем отрабатывать пинки в чувствительное место?

Он покачал головой и вздохнул:

— Я вас уверяю, в чувствительное место мы получаем на каждом занятии. А вообще удары ногами будут в следующий раз. И я постараюсь устроить так, чтобы вы, — он направил на нее указательный палец, — отрабатывали их на Лукасе.

Эрин изобразила наивность:

— А разве вы не носите дутые костюмы, как у человечков с рекламы мишленовских шин?

— Носим… Но ощущения все равно бывают так себе.

Эрин хихикнула, а Дон, глядя на нее, приподнял брови. Пока они вели этот игривый диалог, я оглядела комнату: Лукас был занят какими-то двумя хохотушками.

— Вот так? — спросила одна и подняла на него моргающие глазки, делая вид, будто не знает, что рука у нее расположена неправильно.

— Нет, — он поправил ей запястье и локоть, — так.

В комнате было шумно из-за возни и смеха, а из окон доносились какие-то звуки с улицы, поэтому голос Лукаса я слышала очень плохо. Но я кожей почувствовала его слова, как будто он мягко провел рукой по моей спине. У меня все никак не умещалось в голове, что этот лохматый татуированный парень с сексуальной походкой и голосом, приятно вибрирующим на низких нотах, и есть тот самый Лэндон, ассистент-старшекурсник, который говорил мне, точнее писал, что Кеннеди — идиот, а мои четырнадцатилетние ученики по уши в меня втрескались. Тот самый Лэндон, без которого я ни за что не смогла бы сдать зачет по экономике.

Две ипостаси этого человека, две его половины были очень не похожи друг на друга. Если сложить их в одно целое, получалось невероятно привлекательное существо. И в то же время лживое. Странно, что профессор и полицейский называли его разными именами. А когда я получала от него письмо, перед указанием адреса значилось: «Л. Максфилд» — понимай как хочешь.

Он поймал мой взгляд и в первый раз за целое утро не отвернулся. Мы смотрели друг на друга, пока Эрин меня не растормошила:

— Очнись, Джей! И хотя бы изобрази, что пытаешься меня ударить. — Как только я переключилась на нее, она встала к Лукасу спиной, лицом ко мне. — Ты что, забыла, что должна быть труднодоступной? — прошептала Эрин, вытаращив глаза, и с расстановкой добавила: — Пусть за тобой побегает.

— Я больше в эти догонялки не играю.

Она оглянулась:

— Как хочешь, подруга. Только ему об этом знать не обязательно.

Я пожала плечами.

Мы тренировали оборонительные позы и простые удары руками. Поначалу я чувствовала себя довольно глупо, но вскоре мы с Эрин, как и все, принялись, упоенно взвизгивая, пихать друг друга в подбородок и (правда, очень медленно) тыкать кулаком в нос.

— Последнее, что мы сегодня изучим, — это защита в положении лежа. Дон и Лукас продемонстрируют нам первый прием, а потом каждая пара возьмет себе мат и попробует этот прием повторить. Мы будем на вас смотреть и, если что, поможем.

Лукас лег лицом вниз, а Дон, стоя на коленях, надавил на него всей тяжестью. От этой картины мне стало трудно дышать, сердце заколотилось. Мне не хотелось еще раз оказаться в подобной позе. Я не могла повторить это на глазах у чужих людей. Я не могла повторить это на глазах у Лукаса.

Эрин разжала мой кулак и взяла меня за руку:

— Джей, перестань, все в порядке. Давай ты сначала будешь нападающей. У тебя получится.

Я помотала головой и сглотнула:

— Не хочу. Похоже на…

— Потому-то ты и должна освоить этот прием. — Прежде чем я успела что-нибудь ответить, она сжала мои пальцы. — Ну, раз не хочешь сама, помоги мне. А там посмотрим по твоему самочувствию.

Я кивнула:

— Ладно.

Я помогла Эрин, а потом все-таки сумела лечь на мат и, сделав нужные движения, легко сбросила с себя «нападающую». Моя противница была довольно крепенькой (как и все девушки, которые в школе прыгали с помпончиками по футбольному полю), но до Бака ей было далеко, и я боялась, что мои трепыхания будут ему как слону дробина.

На Лукаса я старалась не смотреть — ни во время этого последнего упражнения, ни когда мы с Эрин выходили из зала.

* * *

— Ты точно не хочешь пойти? А то уберегла бы меня от соблазна опробовать то, чему мы сегодня научились, на Чезе — если он не побоится сунуться на эту вечеринку.

Я оторвалась от романа, который решила почитать, потому что Лэндон еще не вернул мне мой проект по экономике (забавно: для меня они с Лукасом по-прежнему были двумя разными людьми), а задания по всем остальным предметам я уже сделала. Соседка никогда не понимала, зачем я трачу свободное время на чтение, особенно когда в кампусе проводятся всякие увеселительные мероприятия.

— Нет, Эрин, поверь, я действительно не хочу тусоваться с «сестричками» из твоего общества. Не говоря уж о том, что и они не горят желанием меня видеть.

Подруга уперла руки в бока и нахмурилась:

— Может, ты и права. Но через пару недель ты обязательно пойдешь со мной на гулянку «братишек», договорились? По их правилам бухла и телок много не бывает, так что этим сукам придется молчать в тряпочку, когда я тебя приведу.

— Вот спасибо, что отвела мне такую прекрасную, почетную роль!

Она засмеялась и, надевая туфли на платформе, сказала:

— Роль как роль, мне ли не знать! А на всех этих придурков мы наплюем. — Вдруг улыбка сошла с ее лица. — Если серьезно, Джей, на той вечеринке мне не помешает буфер между мной и Чезом. Не думаю, что этот козел будет ко мне приставать. Но кое-кто из девчонок наверняка ждет не дождется, когда я уберусь с дороги. Они его облепят, как блохи дворового пса, и я не хочу на это смотреть.

— Фу! Сравнение мерзкое, но точное. Прекрасно тебя понимаю. А ты не можешь просто туда не пойти? Скажешь, что у тебя азиатский грипп или малярия. Я подтвержу.

Эрин вскинула голову, взяла сумочку и решительным подиумным шагом направилась к двери:

— Вот еще! Невелика беда. Тем более что рано или поздно все равно придется это перетерпеть. И я уже за нас обеих ответила, что мы придем. У меня еще две недели в запасе: успею морально настроиться. — Эрин распахнула дверь. — Для поднятия духа мы с тобой пройдемся по магазинам. Приоденусь так, что этот чертов засранец руку себе отгрызет, когда меня увидит.

Как только за Эрин захлопнулась дверь, на мой телефон пришла эсэмэска.

ЛУКАС. Все еще хочешь посмотреть на рисунок?

Я. Да.

ЛУКАС. Может, сегодня вечером?

Я. ОК.

ЛУКАС. Через 10 минут буду у твоей общаги. Оденься тепло и собери волосы.

Я. Ты не привезешь рисунок ко мне?

ЛУКАС. Я привезу тебя к нему. Или ты против?

Я. Нет. Спущусь, только мне нужно 15 минут.

ЛУКАС. Не спеши. Подожду.

Я забегала по комнате как сумасшедшая: выдернула трусы и лифчик из еще не разобранной стопки чистого белья, стащила с себя фланелевую пижаму. Он сказал, чтобы я тепло оделась… Может, спортивные штаны? Нет. Джинсы. И черные угги. И мягкий свитер ярко-синего цвета, который Эрин называет «вырви глаз». Я почистила зубы, потом расчесала волосы и собрала их на затылке, хотя и не понимала, зачем это было нужно.

Схватив с вешалки черное пальтишко, я выскочила за дверь и вышла из здания через главный подъезд. Спуститься по боковой лестнице было бы быстрее и удобнее, но после случая с Баком я ею не пользовалась.

Лукас стоял у края тротуара, прислонившись к мотоциклу и скрестив руки. На нем были уже знакомые мне ботинки и джинсы, а еще темно-коричневая кожаная куртка, оттенявшая волосы так, что они казались черными. Он поднял глаза и спокойно меня оглядел, не обращая внимания на шум субботнего вечера, на людей, входивших в общагу и выходивших из нее. Мне стало тепло от взгляда Лукаса и захотелось, чтобы он дотронулся до меня, как неделю назад в моей комнате.

Я сглотнула стоявший в горле комок. «Вообще-то, этот парень меня обманывает», — напомнила я себе, безуспешно пытаясь подавить ощущение, будто что-то тяжелое, горячее, лавинообразное накрывает меня с головой. Только беспокойство из-за предстоящей езды на мотоцикле (раньше я ни разу на нем не каталась и не горела желанием восполнять этот пробел) немного охлаждало мой пыл. Когда я подошла к Лукасу, он протянул мне шлем. Задумчиво его изучая, я проговорила:

— Так вот с чем были связаны твои указания по поводу прически…

— Когда приедем, можешь распустить хвост. Но вряд ли тебе понравится прятать волосы под шлем, когда они не собраны. А если оставишь их трепыхаться на ветру, они перепутаются.

Я озадаченно покачала головой, не зная, что делать с ремешками: расстегнуть совсем или только ослабить.

— Никогда раньше не ездила на байке?

Краем глаза я увидела, как из общаги вышло несколько парней, а за ними Оливия и Рона. Девчонки остановились и принялись разглядывать нас с Лукасом. Я сделала вид, что не замечаю их.

— Мм… Нет.

— Тогда давай помогу.

Я повесила на плечо сумку, а он взял шлем и водрузил его мне на голову, застегнув ремешки под подбородком. Мне показалось, что теперь я похожа на китайского болванчика.

Лукас тоже надел шлем, мы уселись, и я обняла его сзади, отметив про себя, какой у него твердый живот. Убирая подножку, он сказал: «Держись крепко», но это предупреждение, пожалуй, было излишним. Как только заревел мотор, я вцепилась в Лукаса мертвой хваткой и всю дорогу ехала, уткнувшись в его спину и зажмурив глаза. Я представляла себе, будто катаюсь на русских горках, в вагончике, надежно стоящем на рельсах, а не мчусь по улицам на хлипкой железяке весом пятьсот фунтов. О том, что какой-нибудь пьяный придурок на внедорожнике может выехать на красный и расплющить нас в лепешку, я старалась не думать.

Через десять минут мы были на месте. Лукас жил в квартире над гаражом. Пока он парковал свой мотоцикл на бетонированном пятачке возле лестницы, я пыталась согреть руки: они замерзли на холодном ноябрьском ветру и онемели из-за того, что во время езды я слишком сильно их сжимала. Лукас обернулся и, по очереди беря мои руки в свои, стал их растирать:

— Забыл тебе напомнить, чтобы ты надела перчатки.

Я высвободила руку и указала на дом в каких-нибудь пятидесяти футах от нас:

— Там живут твои родители?

— Нет, я снимаю у этих людей квартиру.

Мы поднялись по деревянным ступенькам, и Лукас отворил дверь в просторную студию: слева была открытая кухонька, в правом углу за перегородкой, видимо, спальня, а между ними — ванная. На диване лежал огромный кот, рыжий, полосатый. Он сначала апатично на меня посмотрел, а потом спрыгнул на пол и важно прошагал к порогу.

— Это Фрэнсис, — сказал Лукас, приоткрывая дверь.

Кот лениво вышел на лестничную площадку и принялся облизывать лапу.

— Фрэнсис? — засмеялась я, проходя на середину комнаты. — По-моему, он скорее какой-нибудь Макс… Или Кинг.

— Поверь, он и так чувствует себя королем. Поэтому крутое имя ему без надобности, — сказал Лукас, запирая дверь.

Уголок его рта приподнялся в фирменной полуулыбке.

Он скинул куртку и подошел ко мне. Я, глядя на него, начала расстегивать пальто.

— Имя — это важно, — сказала я.

— Да, — кивнул он, следя за моими пальцами.

Я с трудом протискивала огромные пуговицы в петли, продвигаясь сверху вниз так медленно, будто больше на мне ничего не было. Когда я наконец расстегнулась, Лукас взял пальто за лацканы и стянул его с моих плеч, проведя пальцами по синему свитеру:

— Мягкий…

— Кашемировый, — сказала я, волнуясь больше, чем мне хотелось бы.

Я собиралась продолжить разговор об именах, чтобы заставить Лукаса объяснить, почему он вводит меня в заблуждение. Но не смогла: слова застряли в горле.

Сняв с меня пальто, Лукас бросил его поверх своей куртки и сказал:

— Знаешь, я ведь привез тебя сюда, преследуя тайную цель.

— Да? — заморгала я.

Он скорчил смешную рожу и взял меня за руку. Потом, вздохнув, объяснил:

— Я хочу тебе кое-что показать. Надеюсь, ты не испугаешься. Дело в том, что сегодня утром… последнее упражнение, защита в положении лежа… — Он пристально на меня посмотрел. Снова почувствовав стыд, я покраснела и попыталась отвести взгляд от его глаз, но у меня не получилось. — В общем, ты просто выполняла движения, не веря, что в случае опасности они помогут. Я хотел бы показать тебе, что этот прием действительно эффективен.

— Как это — показать?

Он сжал мне руку:

— Я научу тебя применять его. Здесь. Нас никто не увидит.

Утром мне стало так тяжело не только потому, что пришлось снова принять ту унизительную позу, но и потому, что я была вынуждена сделать это на глазах у Лукаса. Но он, конечно, не мог знать таких нюансов.

— Поверь мне, Жаклин. Это работает. Можно я тебе покажу?

Я кивнула. Он вывел меня на свободный участок пола и поставил на колени рядом с собой:

— Ложись на живот. — (Я послушалась. Сердце учащенно стучало.) — Большинство мужчин никогда не занимались боевыми искусствами и не умеют правильно координировать свои движения. Но даже для тех, кто занимался, твои действия будут неожиданными. Помни то, что сказал Ральф: твоя задача — вырваться и убежать.

Я кивнула. Моя щека была прижата к ковру, сердце колотилось о ребра.

— Помнишь, что нужно делать?

Я закрыла глаза и покачала головой.

— Ничего. Там, на занятии, было заметно, что ты очень испугалась. Твоя подруга правильно поступила, не стала на тебя давить. Я тоже не буду, просто помогу тебе почувствовать себя увереннее.

Я глубоко вздохнула:

— Хорошо.

— Надо выработать у себя рефлекс, чтобы ты сразу же, как окажешься в этой позе, выполняла нужные движения. И тогда ты, не теряя времени, высвободишься и рванешь во весь опор, как машина, у которой полный бак бензина.

Я вздрогнула, когда Лукас, сам того не зная, произнес ненавистное мне имя.

— Что случилось?

— Бак. Так его зовут.

Лукас вдохнул и выдохнул через нос, видимо, чтобы сохранить спокойствие.

— Я запомню, — сказал он и, секунду помолчав, продолжил: — Первое движение может показаться бессмысленным, потому что оно не помогает тебе подняться. Зато оно заставляет подняться нападающего. Выбери, на какой бок тебе переворачиваться, и вытяни руку (если на правый, то правую, если на левый, то левую): представь, что ты стоишь и пытаешься дотянуться до потолка. — (Я сделала, как велел Лукас.) — Так. Сейчас отталкивайся другой рукой: он потеряет и без того шаткое равновесие. Обопрись ладонью о пол, локоть вверх. Толкайся и переворачивайся, сбрасывай нападающего с себя. — (Я все это проделала: номер несложный, когда сверху на тебе никто не сидит.) — Теперь давай попробуем вместе, ладно? Я нажму тебе на плечи и придавлю своей тяжестью. Если что-то будет не так, только скажи, и я тут же отпущу. Идет?

— Идет, — согласилась я, подавляя панический страх.

Он опустился возле меня на колени и мягко положил мне руки на плечи. Я чуть не заплакала — так это было непохоже на то, что делал Бак. Лукас накрыл меня собой, и я ухом почувствовала его дыхание.

— Вытягивай руку, — (я вытянула), — отталкивайся посильней и переворачивайся. — Я сделала это, и он с меня скатился. — Отлично. Давай попробуем еще раз.

Мы попробовали еще раз, потом еще и еще. Лукас давил на меня все сильнее, и мне становилось все труднее. Тем не менее у меня получалось его сбросить, пока я инстинктивно не попыталась встать, толкнувшись вверх бедрами.

Он резко выдохнул:

— Не делай так, Жаклин? Это движение естественно в подобной ситуации, но оно не сработает. Спихнуть с себя мужчину ты можешь, только перевернувшись на бок. Я слишком сильный, чтобы ты могла сместить меня простым отталкиванием. Так что не поддавайся этому инстинкту.

Последняя наша попытка была уже совсем похожа на правду: Лукас повалил меня на пол и я выстрелила одной рукой вперед, но высвободить другую, чтобы ею оттолкнуться, никак не могла. Тогда я поменяла руки, и все получилось: «нападавший» скатился с меня на бок.

— Черт! — рассмеялся он, устраиваясь на полу лицом ко мне. — Да мы с тобой прямо поменялись ролями! — Я улыбнулась в ответ на этот своеобразный комплимент, а Лукас бросил взгляд на мои губы. — Здесь ты вскакиваешь и бежишь во весь дух, — добавил он хрипловатым голосом.

— Но ведь он помчится за мной!

Мы лежали на боку, в двух футах друг от друга. Ни он, ни я, казалось, не собирались менять позу.

— Может, — кивнул Лукас. — Но большинству из этих парней нужна легкая добыча. Далеко не каждый бросится тебя догонять, если ты вырвешься и с воплями от него побежишь.

— Ясно.

Лукас взял меня за руку:

— Думаю, теперь пора показать тебе твой портрет.

— Чтобы не получилось, будто ты заманил меня сюда обманом?

Его глаза вспыхнули, а у меня занялось дыхание.

— Я собирался показать тебе рисунки, но важнее для меня было то, что мы делали сейчас. Теперь ты видишь, что этот прием действительно может тебе помочь?

— Да.

Лукас приблизился ко мне и, опершись на локоть, запустил пальцы мне в волосы. Он провел рукой по моему лицу и задержал ладонь на щеке:

— Когда я вез тебя сюда, у меня была еще одна тайная цель…

Он медленно наклонился и дотронулся губами до моих губ. Огонек, который тлел во мне с той пятницы, теперь вовсю разгорелся. Приоткрытым ртом я почувствовала настойчивое влажное прикосновение. Слегка наклонив голову набок, Лукас прихватывал меня то за верхнюю, то за нижнюю губу, а когда задел языком чувствительный участок десны над зубами, приятная судорога заставила меня быстро глотнуть воздуху. Тогда ожили его руки.