На завтра утром, едва оглядев зал, я с очевидной ясностью понял, какое направление примет следствие. В дальнем углу, наполовину скрытый широкой спиной Мэттисона, сидел Клэнси, детектив из Вашингтона. Я узнал его, испытав раздражение и разочарование. Стоит нам принять его версию об украденных облигациях, и – прости-прощай последняя надежда Рэднора на завоевание общественной симпатии.
Рэднор должен был занять кафедру первым. Он не заметил детектива, а у меня не было возможности сообщить о его присутствии. Коронер незамедлительно углубился в вопрос об ограблении и призраке, по обеспокоенному же взгляду Рэднора стало слишком очевидно, что на эту тему он говорить не желает.
– Мистер Гейлорд, ваш дом недавно был ограблен?
– Да.
– Опишите, пожалуйста, то, что было похищено.
– Пять облигаций… четырехпроцентных государственного займа… кошелек с деньгами… всего около двадцати долларов… два документа о передаче собственности и страховой полис.
– Вам не удалось выследить вора?
– Нет.
– Несмотря на все усилия?
– Видите ли, разумеется, мы проработали этот вопрос.
– И тем не менее не смогли придумать ни одной версии того, как были похищены облигации?
– Нет, у меня абсолютно никаких версий.
– Полагаю, вы наняли детектива?
– Да.
– Он также не имел ни одной версии?
Формулируя свой ответ, Рэднор явно замешкался.
– У него не было версии, которая бы с успехом отвечала действительности.
– Но у него была версия о местонахождении облигаций, не так ли?
– Да… однако она не имела под собой ни малейшего основания, и я предпочитаю ее не рассматривать.
Коронер сменил тему. – Мистер Гейлорд, в последнее время среди негров, работающих в ваших владениях, ходят слухи о появлении призрака, верно?
– Да.
– Можете ли вы что-либо сообщить по данному предмету?
– Негры суеверны, их легко напугать, так что стоит распустить слух о привидении, как он начинает набирать обороты. Большинство историй существовало только в их воображении.
– Так вам кажется, что у всех этих историй вовсе не было основания?
– Я предпочту не говорить об этом.
– Мистер Гейлорд, не кажется ли вам, что призрак как-то связан с ограблением?
– Нет, не кажется.
– Не думаете ли вы, что призрак как-то связан с убийством вашего отца?
– Нет! – сказал Рэднор.
– На этом все, мистер Гейлорд… Суд вызывает Джеймса Клэнси.
Услышав это имя, Рэднор вдруг поднял голову и сел вполоборота, словно собираясь что-то сказать, однако, немного подумав, занял прежнее положение и, сердито нахмурившись, наблюдал за приближением сыщика. Клэнси не удостоил Рэднора взглядом, он излагал свои показания в энергичной, язвительной манере, нагнетавшей напряженное внимание всего зала. Одним махом он поведал рассказ о своем приезде в «Четыре Пруда» и свои выводы относительно привидения и кражи, обойдя, тем не менее, стороной всяческие упоминания о письме.
– Должен ли я понимать, что вы так и не сообщили своих выводов полковнику Гейлорду? – поинтересовался коронер.
– Нет, он меня нанял, но, учитывая обстоятельства, я счел более милосердным оставить его в неведении.
– С вашей стороны это было великодушно. Полагаю, вы слегка пострадали в смысле вознаграждения?
Вопрос привел детектива в небольшое замешательство.
– Видите ли, так вышло, что не пострадал. Там был некий кузен… мистер Кросби, – он кивнул в мою сторону, – который гостил в доме и взял расходы на себя. Видимо, он решил, что у молодого человека не было намерения совершать кражу и что всем вокруг будет лучше, если я позволю им самим между собой разобраться.
– Протестую! – крикнул я. – Я совершенно четко выразил убеждение в том, что Рэднор Гейлорд ничего не знал про облигации, и я заплатил ему с целью избавиться от него, ибо не хотел, чтобы он тревожил полковника Гейлорда подобной вымышленной историей.
– Показания дает мистер Клэнси, – заметил коронер. – Итак, мистер Клэнси, насколько я понимаю, вы нашли, как вам казалось, виновного и, вместо того, чтобы пойти с этой историей к вашему нанимателю и получить гонорар от него, вы приняли его от человека, которого вы же и обвинили, – или, по меньшей мере, от его друга?
– Я объяснил обстоятельства, это была всего лишь договоренность.
– Полагаю, вам известно, как такая договоренность называется?
– Если вы подразумеваете шантаж… это ложь! Во всяком случае, – присовокупил он, быстро возвращаясь в доброе расположение духа, – это был чрезвычайно щедрый дар. Я мог бы довольно скоро получить свой гонорар у полковника, но не желал мутить воду. Все мы знаем, что тот, кто дает взятку, не безгрешен, – как бы между прочим прибавил он.
– Вы хотите намекнуть, что тут замешан мистер Кросби?
– Боже правый, нет! Он так же невинен, как младенец. Молодой Гейлорд оказался для него слишком хитер: он обманом заставил его, а также полковника, поверить в то, что облигации были украдены, когда его не было дома.
В зале заулыбались, детектива отпустили на свое место. Я вскочил.
– Минуточку! – произнес я. – Я хотел бы задать мистеру Клэнси несколько вопросов.
Молодого человека откровенно против его воли вернули в мое распоряжение.
– Мистер Клэнси, у вас есть доказательство, что облигации не были похищены тогда, когда мистера Гейлорда не было дома?
– Видите ли, мое расследование привело меня к уверенности, что их украл он, а коль так, это должно было произойти до того, как он покинул дом.
– Понятно! И ваше расследование в значительной степени затрагивало письмо, которое вы стащили ночью из кармана пальто мистера Гейлорда, не правда ли?
– Не совсем так… Письмо только произвело на меня впечатление как подкрепляющее доказательство, хотя с тех пор я узнал…
– Мистер Клэнси, – твердо прервал его я, – разве вы не сказали мне тогда, что это письмо является абсолютным доказательством его вины… да или нет?
– Возможно, я так сказал, но…
– Мистер Клэнси, будьте любезны повторить то, что было в этом письме.
– В нем говорилось о каких-то облигациях; не знаю, смогу ли я припомнить точные слова.
– В таком случае я должен просить вас прочесть его, – парировал я, вытаскивая письмо из кипы документов на столе и протягивая ему. – Сожалею, что так много времени уделяю вопросу, не имеющему ничего общего с убийством, – добавил я, обращаясь к коронеру, – но вы сами затронули эту тему, и будет только справедливо услышать всю историю.
Кивком головы он дал разрешение и велел Клэнси читать письмо. Чтение детектива сопровождалось изумленным шушуканьем. Письмо было воспринято всеми как доказательство вины, и никто не понимал, зачем я предпринял столько усилий, чтобы предать его огласке.
– А теперь, мистер Клэнси, – сказал я, – прошу вас, поведайте присяжным разъяснение мистера Гейлорда касательно данного письма.
Клэнси с довольно глуповатым видом изложил суть сказанного Рэднором.
– Вы поверили этой истории, когда впервые ее услышали? – спросил я.
– Нет, – отвечал он, – не поверил, так как…
– Превосходно! Однако позднее вы отправились в контору Джекоби, Хейта и Ко., просмотрели папки, содержащие их корреспонденцию с Рэднором Гейлордом, и всесторонне проверили его утверждение, не так ли?
– Да, так, и тем не менее…
– Это все, что я хотел спросить, мистер Клэнси. По-моему, очевидно, – добавил я, поворачиваясь к присяжным, – по какой причине я хотел заплатить, дабы от него избавиться. Ни одна репутация, ни одна корреспонденция не была в безопасности, пока он находился в доме.
Под общий хохот сыщик ретировался, и я понял, что эмоции вновь перешли на сторону Рэднора. Доказательства, связанные с призраком и ограблением, имели скорее положительный конечный результат, и я был почти уверен, что за них я обязан шерифу.
Рэднора больше не вызывали и на этом завершили дачу показаний в отношении него. Остаток времени был посвящен рассуждениям о Моисее-Кошачьем-Глазе и дальнейшим допросам негров в связи с призраком. Старая Нэнси здорово развлекла публику своим рассказом о дематериализовавшейся жареной курице. С тех пор как я слышал его в последний раз, он претерпел значительные изменения. Она экспрессивно заявила, что «У массы Рэда не было с ним ничего общего. Это было вполне себе привидение, и его одеяния пахли кладбищем».
Показания относительно Моисея не прояснили ничего существенного, на этом слушание подошло к концу. Коронер напутствовал присяжных в нескольких вопросах права и завершил свою речь краткой формулой:
– Вы выслушали показания, которые дали эти свидетели. Остается исполнить свой долг.
Спустя бесконечных полчаса присяжные проследовали гуськом на свои места, и судебный секретарь зачитал приговор:
«Мы полагаем, что вышеуказанный Ричард Гейлорд скончался в Люрэйской пещере, мая 19 дня, от внутримозгового кровоизлияния, вызванного ударом тупого орудия, находившегося в руках неизвестного лица или лиц. Мы рекомендуем, чтобы дело Рэднора Фэншо Гейлорда было заслушано на суде большого жюри.»
Приговор, казалось, ошеломил Рэда; впрочем, под угрозой улик и его упрямого отказа давать объяснения, не понимаю, как он мог ждать другого результата. А, по-моему, все вышло лучше, чем я опасался.