Далай-лама: Учёные уже начинают признавать, что внутренние ценности (прикладывает руку к груди) – это самое главное, что счастье в жизни в первую очередь зависит именно от них и что сейчас мы очень в них нуждаемся не только с точки зрения духовного развития, но и с точки зрения нашего физического благополучия.

Наше общество ослеплено материальными благами и потеряло из виду подлинные ценности. Мы оцениваем всё с материальной точки зрения и не признаём никаких других ценностей. Даже внутри семьи, если человек зарабатывает деньги, к нему относятся хорошо, тех же, кто не зарабатывает, считают никчёмными людьми. Люди лучше относятся к своим детям, если есть вероятность, что в будущем они заработают много денег, и пренебрегают ими, если такой вероятности нет. Некоторые даже думают, что поскольку дети-инвалиды не приносят никакой пользы, их лучше сразу убить. То же самое относится к пожилым людям: поскольку они не зарабатывают денег, с ними обращаются дурно и кормят лишь объедками со своего стола.

Подобным образом мы поступаем и с животными. Мы ухаживаем за курицами, несущими яйца, но убиваем цыплят-петушков. Куриц, которые не несут яйца, мы тоже убиваем. Такое же отношение распространяется и на людей. Мы ценим только тех людей, которые приносят пользу, тех же, кто нам бесполезен, мы бросаем.

Уэда: Я полностью с Вами согласен. Ваше Святейшество, Вы говорили, что общество ориентировано на молодых, но можно также сказать, что оно ориентировано на утилитарность, использование. В современной цивилизации признание получает тот, кто полезен, но не тот, кто не может принести пользы.

Далай-лама: Да. (Смеётся.) Молодость оказывается полезнее. Если общество хорошо относится лишь к тем, кто приносит ему пользу, нам остаётся только молиться, что наша жизнь будет короткой. (Молитвенно складывает ладони.) Когда мы состаримся, мы станем бесполезными. (Разражается смехом.)

Уэда: Это так. Лучше не жить слишком долго, чтобы оказаться брошенными.

Далай-лама: Конечно, такая проблема существует не только в Японии. Мне кажется, в большинстве стран общество убеждено, что деньги – это единственная важная вещь.

Уэда: Деньги и положение в обществе. Если сын или дочь учатся в престижной школе или работают в известной компании, это становится источником большой личной гордости родителей.

Далай-лама: Совершенно верно. Я считаю, что самое главное в жизни – это глубинные человеческие ценности и сострадательные друзья, но люди не осознают этого. Например, если в бедном доме царит любовь, вся семья в нём счастлива. Если же в доме миллиардера члены семьи завидуют друг другу, подозревают друг друга, и между ними нет любви, то, сколько бы у них ни было богатства и сколь бы прекрасен ни был интерьер, они всё равно не будут счастливы.

„Наше общество ослеплено материальными благами и потеряло из виду подлинные ценности. Мы оцениваем всё с материальной точки зрения и не признаём никаких других ценностей…“

На этом примере мы можем ясно видеть разницу между поверхностными и глубинными, более высокими ценностями. Любовь и доброта, которые изначально присущи нам как человеческим существам, это и есть глубинные ценности, основа всех человеческих ценностей. Если поверхностные ценности, связанные с деньгами и материальным имуществом, имеют эту глубинную основу, они могут помочь людям быть счастливыми. Однако без такой основы поверхностные ценности не имеют смысла.

 

Любовь и привязанность

Уэда: Не могли бы Вы объяснить, как мы можем отличить любовь от привязанности? Некоторые родители считают, что их «хороший» ребёнок – это показатель того, какие они любящие родители. Они верят, что их ребёнок попал в хорошую школу благодаря их любви. Конечно, нет ничего дурного в том, чтобы учиться в хорошей школе, но желание родителей отправить ребёнка в хорошую школу основано на обусловленной любви. Может быть, это просто разновидность контроля, которую назвали любовью? Дети не являются собственностью своих родителей, и если родители относятся к ним как к собственности, это привязанность, а не любовь. Похоже, родители используют обусловленную любовь, чтобы контролировать своих детей. Что Вы об этом думаете?

„Даже внутри семьи, если человек зарабатывает деньги, к нему относятся хорошо, тех же, кто не зарабатывает, считают никчёмными людьми.“

Они привязаны не только к своим детям, но к представлению о самих себе как о родителях хороших детей. Подобные отношения не являются настоящей любовью.

Далай-лама: Вы очень верно описали обусловленную любовь и безусловную любовь. Мне кажется, если любовь родителей подлинная, они будут одинаково любить одарённого ребёнка и ребёнка-инвалида. Вообще-то, я даже думаю, что ребёнок– инвалид будет получать больше любви, больше заботы. Но если любовь не подлинная, если она чем-то обусловлена, ребёнка-инвалида сочтут бесполезным и не будут любить.

(Обращается к геше Дордже Дамдулу.) Отличается ли отношение родителей к обычным детям и детям-инвалидам в тибетском обществе?

Геше Дордже Дамдул: Мне кажется, как Вы и сказали, дети-инвалиды получают больше любви.

Далай-лама: (Тихо.) К ним действительно относятся с любовью? Не уверен…

 

Люди и животные

Далай-лама: Я думаю, что в определённой степени животные тоже ведут себя как родители, которые любят своих детей обусловленной любовью. Некоторые птицы дают больше пищи тем птенцам из своего гнезда, которые крупнее. Я заметил, что совы и орлы кормят своих крупных и мелких птенцов по-разному. Я даже предположил, что мелкие птенцы не выживают, поскольку большую часть пищи съедают крупные птенцы. Возможно, родители в животном мире так же по-разному относятся к своим детям, как и люди. Может быть.

Что касается собак и кошек, щенков и котят, можно ли сказать, что матери по-разному относятся к сильным и слабым детёнышам? Не знаю, но меня очень интересует этот вопрос. Если они дают больше еды своим крупным и сильным детям и совсем немного слабым, значит, они по-разному ценят этих детей. Животные ведут себя так по биологическим причинам.

Самки животных также часто отдают предпочтение более крупным самцам, потомство которых будет здоровее и сильнее. Они предпочитают более крупных самцов в силу биологического инстинкта, для сохранения вида и рождения сильного потомства.

„Если общество хорошо относится лишь к тем, кто приносит ему пользу, нам остаётся только молиться, что наша жизнь будет короткой. Когда мы состаримся, мы станем бесполезными.“

Олени часто сражаются друг с другом за самку; победитель выглядит величественно, а побеждённый отступает и уходит восвояси с разочарованным видом. (Смеётся.) Всё это также происходит по биологическим причинам.

„Самое главное в жизни – это глубинные человеческие ценности и сострадательные друзья.“

Подобным образом, если у женщины несколько детей, биологические инстинкты будут побуждать её лучше всего относиться к самому сильному из них. И если она считает самого слабого ребёнка бесполезным и меньше всего о нём заботится – сейчас мы не принимаем во внимание соотношение денег и ценности ребёнка, о котором только что говорили, – возможно, такое поведение также обусловлено биологией.

Спасибо за ваш вопрос, вы пробудили во мне любопытство. (Смеётся.)

Думаете, в мире животных существует то, что мы называем цивилизацией? Мне кажется, нет.

Уэда: Если называть культурой определённый фиксированный шаблон поведения, можно говорить о том, что в мире животных существует культура, но с цивилизацией всё сложнее.

В любом случае, похоже, что в мире животных главным приоритетом является биологическая необходимость производить потомство. Что же до людей…

Далай-лама: На уровне животных имеют значение только факторы физического развития. Если же говорить об уровне людей, в древние времена мы были ближе к уровню животных, гораздо сильнее физически. Физическая составляющая была единственно важной. Но с развитием цивилизации на первое место вышел человеческий интеллект. Благодаря интеллекту жизнь изменилась и усложнилась – такое развитие общества мы называем цивилизацией.

Иными словами, концепция цивилизации глубоко связана с человеческими ценностями или по крайней мере с интеллектом. Так что победа сильного над слабым на физическом уровне стала не так важна.

Интеллект – это уникальное качество, присущее только людям, и в цивилизованном обществе интеллектуальный уровень ценится выше, чем уровень физического развития. Но наряду с человеческим интеллектом, важную роль играют подлинная любовь и доброта, присущие людям.

„Дети не являются собственностью своих родителей, и если родители относятся к ним как к собственности, это привязанность, а не любовь.“

Важнейшие основополагающие человеческие ценности любви и доброты существуют на ином уровне, нежели интеллект. Если фундаментом цивилизации является интеллект, он играет в такой цивилизации ведущую роль, и мы склонны оценивать и выбирать людей исходя из их полезности. Но если мы лишь выносим интеллектуальные суждения, пренебрегая своими изначальными качествами любви и доброты, выбираем и ценим только то, что полезно, мы рискуем сделать подобные суждения единственным наследием своей цивилизации. Что вы об этом думаете?

Уэда: В целом я согласен со всем, что Вы сказали. Сначала было общество животных, в котором главную роль играла физическая сила, затем благодаря человеческому интеллекту появилась цивилизация, преодолевшая животный закон джунглей. Но поскольку интеллект оценивает вещи с точки зрения их полезности, возник другой вид дискриминации, и если мы будем полагаться исключительно на интеллектуальные суждения, то рискуем задушить любовь и доброту – фундаментальные свойства человеческих существ.

Однако как культурный антрополог я бы хотел кое-что добавить. Если рассматривать человеческую историю с точки зрения культурной антропологии, те, кто обладал самой большой физической силой, не всегда имели больше всего власти. Первоначально человеческое общество было обществом охотников и собирателей, которое, как мы знаем из истории, было полностью эгалитарным. Если охотник возвращался с добычей, добычу делили поровну между всеми членами сообщества. В то же время, разумеется, добычу невозможно было заготовить впрок. Поэтому, например, если я убивал большого оленя и затем оставлял его только для своей семьи, что-то в любом случае не съедалось, оставались отходы. Кроме того, охота зависит от удачи – иногда добыча сама идёт мне в руки, а иногда я могу по несколько дней подряд оставаться вовсе без добычи. Поэтому логично, что ради выживания сообщества в те дни, когда я убиваю добычу, я распределяю её поровну между всеми членами сообщества, а в те дни, когда добычу убивает кто-то другой, он делает то же самое. Поскольку в обществе охотников и собирателей практиковался такой способ распределения между теми, у кого была власть, и теми, у кого её не было, практически не существовало дифференциации.

Но изобретение сельского хозяйства трансформировало человеческое общество. Аграрное общество является оседлым, поэтому люди перестали мигрировать со сменой сезонов, как это происходило в обществе охотников и собирателей. Поскольку сообщества охотников и собирателей были кочевыми, жилища оставались очень скромными, было невозможно ничего хранить или заготавливать. Но в аграрном обществе люди жили на одном месте, так что у них появилась возможность хранить собранное зерно, а также обзавестись мебелью, утварью и другим имуществом. В аграрном обществе стремительно вырос разрыв между богатыми и бедными и между теми, у кого была власть, и теми, у кого её не было, появились явные отличия. Возникла социальная дифференциация, появились землевладельцы и крестьяне, господа и рабы. С появлением возможности накапливать богатство и создавать учреждения, наделённые огромной властью, произошло оформление так называемых четырёх великих древних цивилизаций.

Вследствие изобретения сельского хозяйства появилось понятие частной собственности, так что для выживания стало надёжнее создавать персональные запасы, а не делить ресурсы поровну между всеми членами сообщества. Так люди в аграрном обществе начали бороться между собой за власть и богатство, и их столкновения ознаменовали возникновение систематических войн. Хотя в аграрном обществе совместная деятельность по-прежнему была очень важна и до определённой степени гасила соперничество и антагонизм, как только люди начали заниматься земледелием, возникли многочисленные общественные ранги, а также систематические конфликты.

Поэтому нельзя сказать, что физически сильные попирали слабых до возникновения цивилизации, а в цивилизованном обществе эта тенденция ослабла – напротив, согласно современной теории культурной антропологии, с началом земледелия борьба за власть усилилась, и насилия стало больше.

Далай-лама: Так и есть. Но мне кажется, даже в обществе охотников и собирателей физически сильные люди получали больше мяса – то же самое можно наблюдать у животных. Когда львица убивает жертву, её супруг важно подходит к добыче (изображает походку льва), прогоняет всех остальных и сам лакомится мясом. Сильным достаётся больше. Думаю, то же самое происходило у первых людей.

Уэда: Как культурный антрополог вынужден не согласиться.

Далай-лама: Правда? Тогда по сравнению с другими сообществами животных у людей более развито чувство общности. Выживание возможно только в сообществе.

Уэда: Это чистая правда.

Далай-лама: Но задумайтесь. У большого человека большой желудок. Захочет ли он остаться голодным, чтобы поделиться с остальными? Не думаю.

Уэда: Вы правы, наверное, нет. В таком случае культурный антрополог отчасти согласен с теорией Вашего Святейшества.

Далай-лама: (Разражается смехом.)

Уэда: Ваши последние слова заставили меня осознать, что я неверно Вас понял, когда Вы говорили о цивилизации.

С точки зрения культурной антропологии цивилизация возникла с появлением четырёх великих цивилизаций на берегах Нила, Тигра и Евфрата, Инда и Жёлтой реки , и мы считаем, что до этого цивилизации не существовало. Поэтому когда Вы, Ваше Святейшество, произнесли термин «цивилизация», я автоматически интерпретировал его таким образом. Однако, спрашивая, существуют ли цивилизации в мире животных, Вы использовали этот термин в более широком смысле, подразумевая – как у животных, так и у людей – управляемую интеллектом систему индивидуального сознания и общества, которая позволяет выйти за рамки животной природы. Я только что осознал, что Вы имели в виду именно это.

В таком случае Ваши слова полностью согласуются с пониманием культурного антрополога. В культурной антропологии общества охотников и собирателей, чью практику равного распределения я подробно описал, называют «прецивилизациями», однако, согласно Вашему определению, они являются «постцивилизациями». Общества охотников и собирателей относятся к тому периоду истории, когда интеллект и фундаментальные человеческие ценности любви и доброты находились в равновесии.

Четыре или пять миллионов лет назад обезьяны спустились с деревьев и стали прямоходящими, сделав шаг к превращению в людей. Вслед за этими первыми людьми, которых называют питекантропами, появились такие примитивные люди, как синантроп и человек яванский, и, наконец, современные люди, предками которых были кроманьонцы. Эти категории не подразумевают линейного течения эволюции, однако позволяют получить общее представление об этом процессе. Общества охотников и собирателей, о которых я говорил, уже состояли из кроманьонцев, обеспечивавших своё существование охотой и собирательством.

То, что Вы описали как эпоху, когда физически сильный человек получал больше еды, и в людях доминировала животная составляющая, соответствует эпохе питекантропов и произошедших от них примитивных людей. Разумеется, те люди уже отличались от животных, так как использовали огонь и орудия труда, и всё же они по-прежнему очень походили на животных.

Однако вслед за этим периодом человеческое сознание начало стремительно эволюционировать. Мозг развивался и наконец сравнялся по своим способностям с мозгом современного человека, что привело к пробуждению интеллекта. Например, были найдены останки одного неандертальца – этот вид полностью вымер, – который несколько лет прожил со сломанной ногой. Хотя он остался инвалидом, ему помогали друзья. Началась эпоха взаимопомощи.

В этот период произошла ещё одна революция: у людей впервые появилось понятие о смерти. Они начали хоронить мёртвых. Они осознали существование смерти и задумались о загробном мире. Это осознание стало открытием «жизни». Осознать смерть для них означало осознать, что они живут, что жизнь – это не смерть. Осознав базовое различие между жизнью и смертью, мы яснее поняли, что живём. Интеллект основан на различающем сознании, и самое фундаментальное из различий – это различие между жизнью и смертью.

Долгое время считалось, что неандертальцы были прямыми предками современного человека, но генетический анализ опроверг это предположение. Согласно основной современной теории, неандертальцы вымерли, поскольку не смогли приспособиться к различным изменениям окружающей среды. В любом случае в этот период интеллект людей начал развиваться, и они перешагнули этап, когда сильные возвышались над слабыми, о котором Вы говорили. Общество охотников и собирателей было основано на взаимопомощи и равном распределении ресурсов.

„По сравнению с другими сообществами животных, у людей более развито чувство общности. Выживание возможно только в сообществе.“

Таким образом, эта история человечества, «цивилизации», о которой Вы говорили, и общества охотников и собирателей, которые описал я, относятся к периоду, когда люди преодолели эпоху господства сильных над слабыми и обрели интеллект, однако всё ещё сохраняли свои фундаментальные качества любви и доброты. Однако с переходом к аграрному обществу люди стали сажать семена весной и собирать урожай осенью, и поэтому начали следить за временем. Доминирование интеллекта привело к тому, что люди начали проводить различия, основываясь на полезности, и интеллектуальное насилие тех, кто убивал других в погоне за богатством и властью, стало приемлемым. И всё же аграрные общества сохраняли сильное чувство общности, которое не давало недугам, возникшим по вине интеллекта, набрать полную силу. Однако с развитием индустриальных обществ чувство общности ослабло, и люди забыли, что являются общественными животными. Поскольку мы ошибочно начали воспринимать себя как индивидов, чья жизнь не связана с жизнями других людей, ничто больше не стояло на пути безжалостного доминирования интеллекта. И тогда наши фундаментальные качества любви и доброты померкли.

 

Любовь и естественная сила исцеления

Уэда: Так является ли развитие интеллекта благом для людей? Мы не просто животные, а животные, наделённые интеллектом. Наши интеллектуальные способности не только дали начало цивилизации, но и породили множество страданий.

Далай-лама: Да, это так. Большинство наших духовных проблем связано с тем, что мы обладаем утончённым интеллектом и мощным воображением. Наука и технологии, по сути, открыли перед нами безграничные горизонты. Поэтому мы иногда забываем о своей фундаментальной человеческой природе.

Уэда: Наша фундаментальная природа, природа всех человеческих существ.

Далай-лама: Да, наша фундаментальная природа – это природа всех человеческих существ, и возникает она из нашей фундаментальной природы как млекопитающих. Давайте рассмотрим современную медицину. Если человек болен, тибетская медицина обычно старается усилить естественную, присущую телу способность к исцелению. Однако западные хирургические методы предлагают просто отрезать ту часть тела, которая не работает, словно речь идёт о ремонте машины. Когда машина ломается, она не может починить себя сама. Сломанную деталь машины нужно извлечь и выбросить. Но наши тела не машины. Даже повреждённое, больное или раненое человеческое тело обладает естественно присущей ему способностью к исцелению. Если мы слишком полагаемся на современную науку и технологии, наш образ жизни становится образом жизни машины, и мы теряем связь со своей фундаментальной человеческой природой.

„Большинство наших духовных проблем связано с тем, что мы обладаем утончённым интеллектом и мощным воображением.“

В человеке, уподобившемся машине, не остаётся места развитию любви и сострадания к другим. Мы переполнены знаниями, но нам не хватает сострадания.

Уэда: Эта идея кажется мне очень интересной, поскольку моя первая исследовательская работа как антрополога была связана с психосоматикой и темой естественной способности тела к исцелению. Когда мне было около тридцати лет, я два года прожил на Шри-Ланке, изучая возможности народных буддийских ритуалов экзорцизма по излечению больных. В этих ярких ритуалах участвует вся деревня. Если человеку не становится лучше в больнице, если он страдает от депрессии или апатии, жители деревни устраивают для него ритуальное празднество, которое помогает ему исцелиться благодаря танцам и смеху, объединяющим всю деревню. Интересно, что на Шри-Ланке верят: злые духи обычно овладевают одинокими людьми. Там говорят: «Одинокие люди привлекают взгляд злых духов». Если другие люди смотрят на нас с добротой, злым духам до нас не добраться, но если другие люди игнорируют нас или озлоблены на нас, злые духи могут нас атаковать. В ходе таких ритуалов экзорцизма жители деревни собираются вместе, чтобы оказать поддержку больному человеку, провести время друг с другом, посмеяться, и именно любящий, сострадательный взгляд жителей деревни исцеляет одинокого больного.

Почему подобные ритуалы экзорцизма исцеляют людей? Вернувшись в Японию, я начал исследовать психосоматику и иммунологию. Я заинтересовался нейроиммунологией, ещё не очень известной в то время научной дисциплиной, исследующей то, как состояние ума человека влияет на иммунную систему и естественную способность тела к исцелению. Я выяснил, что научные исследования начинают подтверждать реальность сил, свидетелем которых я был в ходе ритуалов экзорцизма.

„Если человек болен, тибетская медицина обычно старается усилить естественную, присущую телу способность к исцелению. Однако западные хирургические методы предлагают просто отрезать ту часть тела, которая не работает, словно речь идёт о ремонте машины.“

Когда мы сотрудничаем друг с другом, когда нас объединяет взаимное доверие, когда мы исполнены любви и сострадания, наша иммунная система сильна. Но если кто-то нас предаёт, если мы чувствуем себя покинутыми, если мы злимся или грустим из-за того, как с нами обошлись, наша иммунная система значительно ослабевает. Чувство одиночества в сочетании с бессилием ослабляет иммунную систему как ничто другое. Когда мы чувствуем себя одинокими и брошенными и ничего не можем с этим поделать, когда никто не относится к нам с любовью и состраданием, естественная защита организма опускается до своего минимума. В такой ситуации мы легко заболеваем. Кроме того, на нас может обрушиться болезнь вроде рака, которую наша иммунная система до этого держала под контролем. Наука уже доказала, что наше психическое здоровье и здоровье тела связаны на глубинном уровне.

Далай-лама: То, о чём вы говорите, очень мощное доказательство важности спокойствия ума, сострадания и доброты. В таком промышленно развитом обществе, как японское, недостаточно штудировать буддийские учения и писания. Мы должны попытаться связать эти учения с научным знанием. Страх, тревога и стресс ослабляют иммунную систему. Некоторые учёные даже говорят, что гнев буквально пожирает возможности нашей иммунной системы. С другой стороны, расслабленное состояние сострадания и доброты приносит нам внутренний мир, поддерживает и усиливает работу иммунной системы.

„Но наши тела не машины…Если мы слишком полагаемся на современную науку и технологии, наш образ жизни становится образом жизни машины, и мы теряем связь со своей фундаментальной человеческой природой…

Научные факты говорят о важности внутренних ценностей для современного общества. Внутренних ценностей нам не дадут ни медицина, ни инъекции, ни машины. Мы можем лишь сами осознать то, насколько важны для нас эти ценности, и приложить силы к их развитию. Сейчас важно исследовать эти идеи в лабораториях нашего собственного ума – особенно всё, что касается эмоций.

В человеке, уподобившемся машине, не остаётся места развитию любви и сострадания к другим.“

Для этих целей буддийская традиция предлагает огромный арсенал средств. Буддизм подразделяет эмоции на категории и подробно объясняет, как справиться с негативными эмоциями и усилить позитивные. Так буддизм может занять своё важное место в нашей повседневной жизни.

„Страх, тревога и стресс ослабляют иммунную систему. Некоторые учёные даже говорят, что гнев буквально пожирает возможности нашей иммунной системы…

С другой стороны, расслабленное состояние сострадания и доброты приносит нам внутренний мир, поддерживает и усиливает работу иммунной системы.“