– Это кольцо – как раз то доказательство, которое я искал. – Адам едва сдерживал возбуждение. – И я больше чем уверен, бухгалтерские книги, которые я нашел, тоже докажут виновность Осуина.

Сиверс налил себе еще бренди и сел напротив Адама. С заинтересованным выражением на лице он спросил:

– Как вы докажете, что эти цифры имеют отношение к шпионажу?

– Предчувствие, я готов рискнуть. – Адам задумчиво погладил бороду. – Должно быть, это влияние леди Ребекки. Похоже, она за эти дни оказала очень вредное воздействие на меня. Тем не менее по какой-то необъяснимой причине это имеет смысл. Я веду финансовые записи с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет. Бухгалтерские записи Осуина поразили меня сразу же, как только я их увидел. Они очень точные, однако недостает описаний по некоторым поступлениям.

– Что я должен сделать?

Адам потягивал бренди, сбитый с толку настроением Сиверса. Они близки к тому, чтобы поймать неизвестного французского шпиона, человека, ответственного за бесчисленные диверсии и гибель многих солдат, но Сиверс был совсем не так захвачен этим, как ожидал Адам. Но возможно, у него оставались сомнения.

Опершись рукой на колено, Адам объяснил:

– Даже если денежные средства не связаны с Леопардом, я готов держать пари, что эти деньги заплачены за какую-то нелегальную деятельность. С картинами со склада и вашим свидетельством о событиях в «Красном гусе» будет достаточно доказательств, чтобы заставить лорда Арчибальда в военном департаменте объявить новое расследование по этому делу. Тогда уже Осуину придется доказывать свою невиновность.

– Понимаю. Когда вы планируете сообщить лорду Арчибальду?

Вертя в руках хрустальный бокал, Адам сосредоточился на золотистой жидкости.

– Я собирался поехать к нему сразу же после нашего разговора.

– Вы считаете это разумным? – спросил Сиверс.

Дверь в салон распахнулась, раздался грохот, когда медная дверная ручка врезалась в стену, большое зеркало опасно накренилось от удара. Пронесясь мимо удивленного дворецкого, Ребекка подбежала к Адаму:

– Вы, лицемерный пустозвон, как вы смели?!

Он немедленно встал, поставил бокал на стол и скрестил руки на груди.

– Что все это значит? С вами все в порядке?

– Добрый день, леди Ребекка, – осторожно произнес Сиверс. – Не хотите ли бренди?

– Хм! Мужчины. Вы что, не можете думать больше ни о чем, кроме выпивки и разврата? – Вздыхая и сильно жестикулируя, Ребекка прошла по комнате, собираясь с мыслями. Теперь, когда она знала, что Адам жив и здоров, ей нужно было найти способ освободить его из когтей лорда Сиверса.

Она же не могла просто сказать, что видела картину со склада в галерее леди Грейсон, и что лорд Сиверс продал ей эту картину. Возможно, лучшим выходом была бы вспышка раздражения. В конце концов, оказавшись перед разгневанной женщиной, большинство мужчин предпочитает сбежать, и Адам не исключение. Он ненавидел такие сцены.

Она подсчитала, что у нее есть одна минута, чтобы выманить Адама из комнаты прежде, чем либо он задушит ее, либо Сиверс догадается о ее намерениях. Резко остановившись перед ним, она внезапно ткнула Адама в грудь:

– Больше нет необходимости скрывать ваш обман. Леди Грейсон открыла мне все грязные подробности, всю правду о той ночи в ее саду.

Адам поймал ее запястье прежде, чем она толкнула его снова.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Возможно, если вы расскажете мне подробнее...

– Так вы будете отрицать эту тайную связь, засыпая меня ложью?

– Сейчас не время говорить загадками. – Адам разочарованно покачал головой. – Если вы не собираетесь рассказать мне, зачем тогда было гнаться за мной?

– Я предпочитаю поговорить наедине. Я требую, чтобы вы немедленно пошли со мной.

– Я в полушаге от того, чтобы восстановить свое имя, а вы хотите, чтобы я все бросил и болтал о сплетнях, которые вы где-то услышали?

И Адам еще считает себя великим тактиком! Он вообще не понимал серьезности ситуации. Ребекка должна была заставить его покинуть комнату хотя бы ненадолго, чтобы предупредить его. Кусая губу, она рухнула в кресло, которое только что освободил Адам, закрыла лицо руками и запричитала:

– Если бы вы любили меня, вы бы пошли со мной. Я так доверяла вам! Обращаясь со мной как с бесценным произведением искусства, вы украли мое сердце. А потом, ни секунды не раздумывая, разрушили мою душу.

Искусство? Совершенно ошеломленный, Адам уставился на нее. Ребекка, конечно, была импульсивна, но далеко не глупа и не склонна к дешевым сценам. Она понимала важность этой их встречи. И его предписание сегодня утром было очень жестким: не вмешиваться. Она явно пыталась что-то сказать ему. Но что? И почему именно сейчас? Где-то подспудно у него появилось дурное предчувствие.

Адам встал перед ней на колени, стараясь заглянуть в лицо и отчаянно пытаясь понять ее намерения.

– Я буду более чем счастлив залечить ваше разбитое сердце. Позже.

Схватив его за лацканы сюртука, она прижалась головой к его плечу. Причитая, она хлопала рукой по его груди, потом пробормотала какие-то нелестные комментарии. Где-то между третьим шлепком и четвертым всхлипом ей удалось прошептать:

– Сиверс – шпион.

Конечно, он ослышался. Откуда у нее такие сведения? Но, учитывая ее представление, она, очевидно, уверена, что говорит правду. Если это идиотская шутка, ей придется выслушать его мнение об этом несвоевременном вторжении. Однако, если она права, они должны уйти как можно скорее. Взглянув на Сиверса, который стоял, прислонившись к шкафу черного дерева, Адам пожал плечами в немом извинении, как это сделал бы всякий осажденный мужчина на его месте.

– Могу ли я взять на себя смелость, леди Ребекка? – Сиверс спокойно прошел по комнате и поправил зеркало. – Леди Грейсон – мой добрый друг и печально известная сплетница. Возможно, я смогу помочь.

Возмущенно фыркнув, Ребекка встала, вцепилась мертвой хваткой в свою сумочку и направилась к двери.

– Благодарю вас, не нужно, у меня достаточно оснований верить ей. Я ухожу. Вы идете или нет, Адам?

Поворачиваясь, Адам заметил зловещий блеск в глазах Сиверса. Дрожь пробежала по его спине. Времени почти не осталось. Он поборол порыв схватиться за нож, спрятанный в сапоге. Его главная задача – безопасность Ребекки.

– Я обещаю вернуться, чтобы закончить это дело раз и навсегда.

– Прежде, чем вы встретитесь с лордом Арчибальдом, надеюсь? – уточнил Сиверс.

– Разумеется, – с готовностью ответил Адам. Он успел сделать три шага, прежде чем услышал до боли знакомый щелчок. Быстрый взгляд через плечо подтвердил его подозрения. Когда Ребекка повернулась, Адам автоматически толкнул ее за свою спину. Он скрестил руки на груди и посмотрел на ствол пистолета, нацеленный прямо ему в грудь.

– Леопард, я полагаю.

Губы Сиверса растянулись в циничной улыбке.

– К вашим услугам, лорд Керрик. Жаль, что вы не умерли во Франции, друг мой. Но мы легко исправим это.

– Сначала отпустите Ребекку.

– Не могу, видите ли, я хорошо вас знаю. Стремление отомстить читается в вашем взгляде. Нет, думаю, я буду держать здесь леди Ребекку для... – Сиверс поднял бровь, – страховки.

Чтобы доказать свое намерение, Сиверс нацелил пистолет на ее голову. Сиверс был прав. Пока Ребекка в опасности, ублюдок имел на руках все козыри. Стараясь побороть бессильную ярость, Адам сжал кулаки:

– Освободи ее, и я пойду куда угодно, подпишу любые документы. Она тебе не нужна.

– Вообще-то я подозреваю, что твоя подружка так же предана делу, как и ты. Она не сможет уйти и позволить мне убить тебя, точно так же, как ты не сможешь покинуть ее. Любовь обременительна, этот урок я усвоил очень давно. Мне может понадобиться один из вас или вы оба, когда придется торговаться.

Говоря с холодным прагматизмом, будто обсуждая вчерашний обед, Сиверс вытащил из шкафчика веревку.

– У меня на самом деле нет желания убивать никого из вас в моей собственной гостиной. Леди Ребекка, не будете ли вы так добры связать ему руки? Предупреждаю, Адам: одно неверное движение, только моргни не так или вдохни слишком глубоко, и она умрет.

Адама на секунду охватила паника. Со дня, когда он, связанный, с кляпом во рту, был вынужден смотреть на убийство своих родителей, он никогда не позволял себя связывать. Это была глупая слабость, детский страх, который он так до конца и не поборол.

Когда Ребекка встала перед Адамом, он быстро протянул ей свои руки. Он ждал, что в ее глазах будет смущение, тревога или даже страх, но никак не ярость, которую он заметил. Она сделала, что было сказано, потом неожиданно резко повернулась и, подскочив к Сиверсу, вонзила ногти в его щеки. Адам ринулся вперед.

Сиверс схватил Ребекку за талию, притянул ее резко к себе и направил пистолет прямо ей в висок.

– Не глупи, Адам, назад. – Удовлетворенный, он отпустил Ребекку и сильно ударил ее по лицу. – Еще раз такое сделаешь, и я не стану церемониться.

– Вам все равно не удастся сбежать, – огрызнулась она. – Сейчас мой отец предупредил власти и едет сюда.

Если бы она была солдатом его роты, Адам поаплодировал бы ее храбрости. Но сейчас он желал только послушания.

– Помолчите, Ребекка.

Сиверс тоже выглядел не слишком счастливым после ее заявления. Он прошел вперед, толкая перед собой Ребекку, его холодный, змеиный взгляд устремился на Адама.

– В таком случае нам лучше уйти. Повернись, Хоксмор. Очень, очень медленно.

Повернувшись, Адам почувствовал, как рукоять пистолета обрушилась на его голову. Он погрузился в темноту.

Проклятие, его голова болела ужасно, но Адаму удалось сосредоточиться. В конце концов, на войне ему бывало гораздо хуже, но он все равно оставался в седле. Тогда он сражался за свою страну, сейчас же бился за жизнь – свою и Ребекки.

Надеясь получить хоть небольшое преимущество, Адам оставался совершенно неподвижным и сосредоточился на окружающей обстановке. Один глоток влажного воздуха, смешанного с острым запахом специй и вина, и Адам понял, где находится, – склад недалеко от доков.

Но где же Ребекка и Сиверс?

Беспомощность затуманила его разум. Он вспомнил Ребекку, обнимающую его тело, огонь в своих руках, ее смелое признание в любви. Она явилась в кабинет Сиверса, чтобы спасти его. Его тревога усилилась из-за окружавшей тишины. Потом послышался шелест ткани и звук шагов. Сладкий цветочный запах смешался с затхлостью подвала. Ребекка была рядом.

– Вы, наверное, убили его, – сказала она. – Разве обязательно было бить его так сильно?

– Уверяю вас, миледи, – раздраженно проговорил Сиверс, – он жив. Пока.

– Вот подождите, пока он очнется. Вы узнаете, что Адама Хоксмора не так легко убить.

Несказанное облегчение захлестнуло Адама. Страх медленно отступил, в ее голосе была настороженность, но, по крайней мере, она была жива. Ее слепая вера достойна восхищения. Если бы только Адам обладал ее уверенностью. Сейчас, лежа на полу, связанному, как фаршированная свинья, ему было трудно найти готовое решение их проблемы. Хорошо хоть его ноги не были связаны и нож все еще спрятан в сапоге. Одно было совершенно ясно: он не мог допустить, чтобы Ребекка погибла из-за его ошибки.

Он попытался разгадать план Сиверса. Этот ублюдок был не настолько глуп, чтобы думать, что он может остаться в Лондоне. Очевидно, он решил, что ему нужна Ребекка, или Адам, или они оба, чтобы сбежать. Как всякое загнанное животное, Сиверс смертельно опасен.

Глядя сквозь опущенные ресницы, он увидел Ребекку, сидящую на большом ящике около двери, ведущей наверх. Если не считать ужасно хмурого лица и слегка смятой накидки, она выглядела как обычно. У Сиверса, наоборот, было огорченное выражение, что заставило Адама гадать о поведении Ребекки во время его обморока. В строении над ними было тихо.

– Вижу, ты очнулся, – сказал Сиверс. Адам приподнялся и сел.

– Милое местечко.

– Как раз то, что мне надо.

Рванувшись через комнату, Ребекка сплела свои руки на шее Адама. Ее сумочка, которая почему-то весила больше, чем следовало, толкнула его в разбитое плечо. Она отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. И черт побери, если она не подмигнула!

В обычных обстоятельствах он бы обеспокоился. В данном случае, вспомнив крошечный пистолет, который она иногда носила, Адам ужаснулся. Один Бог знает, что она задумала. Как ни трудно это было, он прижался к стене и, опираясь на нее, встал на ноги. Когда Ребекка встала рядом с ним, он спросил Сиверса:

– Что ты теперь собираешься делать?

– Убью ли я тебя? Убью ли леди Ребекку? Или, может быть, вас обоих? Тебе хочется узнать, не так ли? – Он рассмеялся своей шутке.

Самоуверенные ублюдки, такие как Сиверс, обычно были предсказуемы, они жаждали похвастаться своими подвигами. Чем дольше Сиверс говорил, тем больше шансов отвлечь его внимание.

Оттягивая время, Адам спросил:

– Скажи мне хотя бы почему?

Привалившись к стене в углу около лестницы, Сиверс сказал сухо:

– Меня почти раскрыли. Ты, мой друг, очень вовремя подвернулся под руку. Думаю, тебе все-таки лучше было пойти на большой бал к герцогине Ричмонд. Когда ты сказал мне, что Осуин в гостинице, я понял, что должен действовать быстро. Я вырубил тебя, оставил под присмотром моего друга, подложил бумаги в твои вещи и вернулся на бал.

– Почему ты не убил меня?

– Закадычный друг все-таки. Честно говоря, я надеялся, что мне не придется. После того как я подложил улики в твою палатку, я считал, что, как только ты появишься, тебя сразу же повесят. Когда французов разбили при Ватерлоо, было сложно найти тебя снова. Моего партнера убили. Я думал, что мне повезло и ты погиб. Это была первая из двух ошибок.

– И какая же вторая?

– Оставить в живых Осуина. – Когда Адам прищурился, Сиверс захихикал: – Вижу, ты удивлен. Видишь ли, Осуин – мой противник. Он агент Короны, и, к моему сожалению, слишком упорный. По иронии судьбы ты подумал, будто это он Леопард.

– Но в таком случае он тоже ищет вас, – злорадно заявила Ребекка.

– Возможно. – Сиверс взглянул на часы. – Леди Ребекка, отойдите от Хоксмора.

– Нет.

– Думаете, я не выстрелю в вас? – Мрачная тень пробежала по лицу Сиверса, заставив Ребекку поежиться. – Я уже однажды убил женщину. Вы красивее, чем она, но, поверьте, я не слишком разборчив.

– Делайте, как он говорит, Ребекка.

Она вдохнула побольше воздуха. Ярость, горящая в глазах Адама, пугала ее больше, чем угрозы Сиверса. Она, конечно, не хотела умирать, но и не хотела, чтобы Адам сделал какую-нибудь глупость. Пока он жив, оставалась надежда. Она неохотно отступила и остановилась на полпути между двумя мужчинами. Дрожащими руками она прижала к груди сумочку, ее пальцы побелели. Она уже несколько раз пыталась дотянуться до своего пистолета, но Сиверс не спускал с нее глаз, и она растерялась. Если бы он действительно отвлекся!

– Но, ради Бога, зачем тебе это? – спросил Адам. – У тебя есть титул, ты наследник нескольких поместий и уважаемого имени.

– Титул? – фыркнул Сиверс. – Моему отцу удалось промотать почти все еще до моего восемнадцатилетия. Мне едва хватило денег, чтобы купить офицерский патент и поддерживать имение на плаву. А имя человека значит мало, если он банкрот.

– Ты предал свою страну ради денег? – Адам с отвращением покачал головой.

– Надменный Хоксмор, лорд и джентльмен. Как ты благороден! Ты не можешь понять, как или почему я бы продал свою душу самому дьяволу, не так ли? Причины недолговечны, и очаровательные золотые кружочки значат так мало во всеобщей системе вещей. Ты не понимаешь? Честь и прочая чушь – это просто ловушки для таких слабаков, как ты.

– Я благодарю небеса, что есть такие люди, как он, – возразила Ребекка.

– Не сомневаюсь. – Сиверс вытащил часы из кармана. – Ну что ж, леди Ребекка, наш корабль ждет.

– Отпустите нас, – взмолилась она. – Мы не будем вам мешать.

– Адам все еще жив только потому, что он нужен мне. Проблема в том, что он сразу же взорвет мой корабль подо мной. Зная же, что вы на борту, он воздержится от мести. Однако он никогда не успокоится, пока не убьет меня.

Адам шагнул вперед:

– Тут ты прав.

– Просто ты чертовски предсказуем. – Сиверс нацелил пистолет в голову Адама.

Ребекка в отчаянии повернулась к Адаму, ее пальцы теребили шнурки сумочки, закручивая шелк в узлы. Она должна что-то сделать.

– Вы, самонадеянный болван!

Поняв ее мольбу, Адам придвинулся ближе к ней и выкрикнул:

– Он украл девять месяцев моей жизни, предал Англию и опорочил мое имя. Он не может просто исчезнуть, сбежать после всего этого.

Сиверс отступил назад, забавляясь, так что Ребекка продолжала:

– Я не позволю проклинать Англию!

– Он ударил тебя!

С угрожающим смехом Сиверс пожал плечами:

– Как это все ни трогательно, но нам пора.

Он взял Ребекку за локоть, но она выдернула руку, надеясь, что он все-таки потеряет бдительность. Это было все, что нужно Адаму. С диким рыком он прыгнул, как бешеный вепрь, и врезался плечом в живот Сиверса. Оба упали на пол.

– Ребекка, беги отсюда, – приказал Адам, изо всех сил пытаясь удержать Сиверса даже связанными руками, не давая ему дотянуться до упавшего пистолета и стараясь дать ей время.

Борясь с завязками на сумочке, Ребекка с ужасом увидела, как Сиверс ударил Адама в челюсть. Голова Адама дернулась в сторону. Он скатился на колени, но сцепил руки вместе и, взмахнув ими как дубинкой, нанес мощный удар в нос Сиверсу. Кровь брызнула на пол. Сиверс навалился на него, но Адам успел сцепить свои ноги вокруг его талии. Оба перекатились вправо, обрушив полку, которая опасно раскачивалась. Сиверс потянулся за пистолетом. Адам двинулся за ним, но недостаточно быстро; раздался выстрел. Адам рухнул на спину, кровь растекалась по его одежде.

Ребекка закричала.

– Заткнись, – огрызнулся Сиверс. Покачиваясь, он дернул Ребекку за руку и потащил ее к лестнице. Она выхватила пистолет из сумочки.

– Нет, – выкрикнула она.

Обернувшись, Сиверс со смехом выбил пистолет у нее из рук.

– Да, дорогая, пора идти.

Упираясь изо всех сил, она царапала его лицо и пинала его ногами. Она не могла оставить Адама, до тех пор пока не знала, жив он или мертв. Ребекка боролась как могла. Сиверс снова ударил ее по лицу, и она упала на землю.

Ребекка услышала странный свистящий звук и бульканье. Подняв голову, она увидела, что нож Адама торчит в горле Сиверса. Кровь била струей. Захлебываясь, он сполз на пол, в его глазах застыло удивление.

Ребекка отвернулась, ее чуть не вырвало. Она упала на колени рядом с Адамом, который неподвижно лежал лицом вниз. Она осторожно перевернула его на спину. Казалось, кровь была везде. Ледяные пальцы страха сжали ее горло. Гладя его лицо, она воскликнула:

– Адам! Пожалуйста, дорогой, открой глаза.

Сорвав свою накидку, она прижала ткань к его ране. Ребекка не могла оставить кровь. Горячие слезы струились по ее щекам, когда она звала на помощь. Судьба не могла быть так жестока, чтобы отобрать мужчину, которого она любила, как раз тогда, когда она нашла его. Ребекка не представляла жизни без Адама.

– Пожалуйста, не умирай, Адам! Если ты выживешь, я никогда больше не буду спорить с тобой. Обещаю! И забуду все, что читала у Мэри Уоллстоункрафт. Я всегда буду послушной, воплощением покорности: приносить тапочки, бренди, подавать тебе кофе в постель каждое утро, без сливок и сахара, конечно.

Она старалась развязать его руки, веревки совсем пропитались кровью.

– Живи, и ты сможешь поучать меня каждый день. Я буду внимательно слушать. – Она всхлипнула. – Если ты умрешь, я никогда тебе этого не прощу.

Сдавленный кашель зарокотал в его груди. Его плечи дернулись, а тело задрожало. Глаза слегка приоткрылись и снова закрылись.

Ребекка проглотила рыдание. Она услышала шаги, грохочущие вниз по деревянным ступеням. Сгрудившись на пороге, с пистолетами наготове появились Мак, ее отец, лорд Осуин и «Бульдог». Она никогда в жизни не была так счастлива видеть компанию взбешенных мужчин.

Да будут прокляты все мужчины! Ребекка сидела у окна в своей спальне и в который раз проклинала их род. Изгнанная отцом в свою комнату, пока доктор занимался Адамом, юна приняла ванну, три раза брала в руки книгу и четыре раза расплела и заплела свои волосы. Она дважды пробиралась к комнате Адама, только чтобы быть отосланной обратно своей матерью. Прошло уже два часа. В расстройстве она прошла к окну и села.

Ребенком она проводила час за часом на этом самом месте, вызывая в воображении образ мужчины своей мечты. Но никогда она не представляла его распростертым на земле в луже крови. Она встала и в сотый раз принялась кружить по комнате, не обращая внимания на разбросанную по полу одежду.

Адам обещал поговорить с ней. Он еще должен сказать, что любит ее. Если он выживет, вдруг он решит, что ничего ей не должен? Она распекала себя за такую глупость. Упав на кровать, Ребекка швырнула оставленную книжку через комнату, как раз когда дверь отворилась. Лицо было скрыто тенью.

– Адам? – спросила она, встав на колени.

– Могу я войти?

Она смогла только кивнуть. Он закрыл дверь ногой и вступил в маленький круг света около кровати. Его волосы были влажными после ванны и аккуратно подстриженными. Белая прядь была смыта, повязка с глаза тоже исчезла. Чисто выбритый в первый раз после своего возвращения, одетый в черные брюки и белую рубашку, с рукой на перевязи, он был само совершенство: кудрявые волосы, выглядывающие из расстегнутой рубашки, природное высокомерие на лице, чувственность рта, грубая сила в каждом движении.

– Вы побрились.

Он прикоснулся рукой к подбородку:

– Никогда не думал, что такое простое занятие может быть таким освежающим. Вам нравится?

Он что, шутит? Ребекка ответила с робкой улыбкой:

– С вами все в порядке?

– Ничего такого, что не могут залечить несколько дней отдыха. Пуля застряла в плече и была легко удалена. Похоже, я во второй раз разбил свою голову.

Ее взгляд упал на закрытую дверь.

– Вы можете остаться? Я имею в виду, власти сняли обвинения?

– Да. Похоже, Осуин разыскивал меня все последние месяцы. Он подозревал Сиверса, ему не хватало доказательств, но он не терял надежды. Я должен был быть приманкой.

Она удивленно открыла рот:

– У леди Уизерспун он тогда сказал, что ищет что-то, что потерял...

– Это был я. «Бульдога» на самом деле зовут Генри Тизерс. Он время от времени работает с Осуином. Он напал на мой след во Франции и снова потерял в Англии. Это он нашел убитую женщину в Шербуре. Она была сообщницей Сиверса.

Ребекка взяла на колени подушку и резко ударила в центр.

– Надеюсь, вы врезали Осуину в зубы. Сильно. Вас ведь чуть не убили.

Он пожал здоровым плечом.

– Мне было бы трудно ударить его, но он все еще внизу с вашим отцом, если вы хотите сами этим заняться. – Усмехнувшись ее вздоху, Адам шагнул вперед. Его взгляд стал задумчивым. – Нам нужно поговорить.

Все ее страхи вернулись. Запахнув полы халата, она произнесла:

– Я знаю.

– Сейчас подходящее время?

«Это зависит от твоего ответа», – подумала она. Она выслушает, что Адам хочет ей сказать, и, даже если он сейчас не любит ее, она заставит его передумать. Ребекка перебралась к краю постели.

– Я люблю вас, что вы намерены с этим делать?

– Я думал об этом. – Адам взялся рукой за столбик кровати. Он, должно быть, сошел с ума. Его жизнь превратится в абсолютный хаос, наполненный ежедневными перепалками, которые отнимут у него покой и одиночество. Но все же это будет сопровождаться чем-то неотразимым: переговорами с Ребеккой после этого. Он представил, какими приятными они будут для них обоих.

Она была одета в простую шелковую ночную сорочку фиолетового цвета. Ее волосы были заплетены, оставалось только несколько кудряшек вокруг лица. В ее глазах вспыхивал вызов. И все это заставляло его желать ее еще больше. Он хотел начать со светлых волос на ее голове и целовать ее всю, до пальцев на ногах, боготворя каждый дюйм ее тела, чтобы показать ей, что он чувствует. Однако ему придется высказаться, она этого заслуживает.

Адам прошел к окну. Полчаса назад он отказался от своей офицерской должности, отдав бумаги лорду Осуину без малейшего раскаяния или сожаления. Первый раз в жизни Адам чувствовал, что у него есть место, где его ждут. И он должен благодарить за это Ребекку.

– Я провел всю свою жизнь как солдат. Я даже никогда не представлял себя делающим что-нибудь другое. Честно сказать, я устал. Долг – это прекрасно, но им постель не согреешь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Пока не появились вы, я никогда не понимал, как одинок. Я забыл, как это – заботиться о чем-то, кроме предстоящего сражения, победы в следующей схватке, выполнения долга. Сейчас я понимаю, что в жизни есть нечто большее. – Он шагнул назад к кровати. – Я хочу вас.

– Это говорит ваша голова. А чего хочет ваше сердце?

– Я никогда не был уверен, что оно у меня есть. – Когда Ребекка разочарованно застонала, он сел рядом с ней на кровать и взял ее за руку, нежно гладя ладонь большим пальцем. – Фрэнсис Коббалд официально почил в бозе, возблагодарим небеса. Он был занудой. Адам Хоксмор, которого вы видите перед собой, – прямолинейный, с простыми нуждами, не слишком хорошо владеющий причудливыми метафорами и красивыми словами. Я такой, какой я есть и...

Покусывая нижнюю губу, Ребекка вкрадчиво сказала:

– Три коротких слова все исправят.

Адам взял ее лицо в свои руки:

– Ребекка Мария Марч, я люблю вас. Всем существом, безумно. Вы мое сердце, моя душа. Вы выйдете за меня?

– Да. – Она обняла его за шею и притянула к себе.

Адам застонал. Он не сразу понял, что перестал дышать. Не важно, что сказал доктор, он не уйдет от нее сегодня ночью. Не обращая внимания на боль в плече, он осторожно опустил Ребекку на постель. Он поцеловал ее с любовью, переполнявшей его.

– А мои родители? – спросила Ребекка между поцелуями.

– Мы поженимся через два дня. Я не собираюсь спать ни в каком другом месте, кроме этого. Вас это устраивает?

Ребекка взглянула на его перевязанную руку:

– Вы уверены?

– Уверен, мы справимся.

– В таком случае, милорд...

Адам играл маленькой ленточкой на вороте ее рубашки.

– Нам осталось обсудить последний вопрос. Я смутно припоминаю некоторые обещания насчет послушания и долга, – он радостно улыбался, – и собираюсь заставить вас сдержать каждое из них.

Вызов блеснул в ее глазах. Жизнь наверняка будет постоянным конфликтом, но таким, что он будет наслаждаться каждым мгновением, начиная с этого. Адам прижался к ее губами, забыв обо всем, кроме наслаждения.