1. Соломон Рид

У Соломона не было причин куда-либо ходить. Еды хватало. Воды тоже. Из окон спальни виднелись горы, а родители были так заняты, что он чувствовал себя полновластным правителем целого дома. Джейсон и Валери Рид не возражали против его решения, ведь только так их сыну жилось комфортно. На момент его шестнадцатилетия добровольное заключение длилось уже три года, два месяца и один день. Соломон был всегда бледен и не носил обуви, но так ему было лучше. Так и никак иначе.

Уроки он делал онлайн — в пижаме, взъерошенный ото сна — и, как правило, разбирался с ними еще до прихода родителей. Если звонил телефон, Соломон дожидался, пока включится автоответчик. А если кто-то стучал в дверь — что, впрочем, случалось довольно редко, — он долго смотрел в глазок, пока посетителю — девочке-скауту, агитатору или соседу — не надоедало ждать и тот не уходил. Соломон жил в единственном мире, который его принимал. В этом мире было тихо, буднично и даже порой одиноко, зато он не выходил из-под его контроля.

Решение далось Соломону непросто. И стоит заметить, он старался что было сил приспособиться к жизни вовне — насколько это было возможно для таких, как он. Но однажды стараний попросту не хватило. Тогда он разделся до боксеров и уселся в фонтан напротив своей школы. И там, под взорами учителей и одноклассников, в слепящих лучах утреннего солнца Сол, медленно отклоняясь назад, с головой ушел под воду. То был последний раз, когда Соломон Рид отправился в Аплендскую среднюю школу, а спустя пару дней он совсем перестал выходить из дома.

— Здесь мне лучше, — говорил он матери, каждое утро умолявшей его сделать усилие над собой.

Соломон не врал. Приступы паники начались, когда ему было одиннадцать, спустя два года интервалы между приступами сократились от нескольких месяцев до одного, затем до пары недель и далее по убывающей. К тому моменту, когда Соломон, как последний фрик, сиганул в фонтан, приступы — легкие или тяжелые — случались с ним трижды в день. И это был ад.

Фонтан стал озарением: если убрать причины, вызывающие панику, — она прекращается! Следующие три года Соломон провел, поражаясь, почему всем было так трудно его понять. Ведь он всего-навсего предпочел умиранию жизнь. У кого-то был рак. Кто-то сходил с ума. Но ни у кого не возникало сомнений в пользе химиотерапии.

Соломон родился — и было весьма вероятно, что умрет, — в Апленде, калифорнийском городке, расположенном в часе езды от делового центра Лос-Анджелеса. Эта часть штата входила в состав так называемой Внутренней Империи, что очень нравилось Соломону, поскольку название напоминало ему о «Звездном пути» — сериале, о котором он знал слишком много. И о котором явно не хватало знаний Валери с Джейсоном, родителям Соломона, хоть тот не раз повторял, что этот сериал — гениальное исследование человеческой природы. Но поскольку «Звездный путь» делал его счастливым, они время от времени смотрели с ним эпизод-другой и даже расспрашивали о персонажах, лишь бы увидеть восторг, охватывавший сына в такие моменты.

У Валери Рид был свой стоматологический кабинет в Апленде, а Джейсон сооружал декорации на киностудии в Бербанке. Вы можете подумать, что он приносил с работы массу занятных историй, но Джейсон Рид был из той породы людей, которые не видели разницы между Дермотом Малруни и Диланом Макдермоттом, так что его рассказы всегда вызывали сомнения.

Шел седьмой день шестнадцатилетия Соломона, и он медленно закипал, пока отец пытался вспомнить имя актера, встреченного им на площадке.

— Ну, знаешь… парень с усами. Из сериала… ну, того, с музыкальной заставкой…

— Пап, во всех сериалах есть музыкальные заставки.

— Да ты его точно знаешь. Парень-пистолет!

— Парень-пистолет? О чем ты вообще?

— Ну парень, который держит в руках пистолет во время заставки. Я уверен, ты его знаешь.

— В том-то и дело, что нет… «Гавайи 5.0»?

— Это фильм, а не имя актера, — ответил папа.

— Это не фильм, а сериал. Ты точно работаешь в Голливуде?

— Уроки сделал? — спросила мама, появляясь в гостиной.

— Еще с утра. Как дела на работе?

— Новая пациентка.

— Несите нам свои кровные, да побольше! — пошутил папа.

Никто не рассмеялся.

— Она училась с тобой в Аплендской школе. Лиза Прейтор. Помнишь такую?

— Неа, — ответит Сол.

— Приятная девушка с красивыми коренными зубами. Но зубы мудрости придется удалить. Желательно в ближайшие два года, не то снова будет ходить в брекетах.

— А ты носила брекеты? — спросил Соломон.

— С лицевой дугой. Это было ужасно.

— Тогда все понятно. Теперь ты мстишь другим из-за своей детской травмы.

— Хватит меня анализировать.

— Соломон, прекрати анализировать мать, — вставил свои пять копеек отец, не отрываясь от жутковатого детектива, которыми он зачитывался.

— В общем, девушка очень милая. И симпатичная. Всего один кариес.

Соломон прекрасно знал, к чему клонит мать. Она полагала, что стоит сыну услышать о симпатичной девчонке, как он моментально поправится, выйдет наконец из дому и помчится в школу. Все это было довольно наивно, Соломон лишь надеялся, что за этим не стояло ее отчаянное желание во что бы то ни стало изменить его. В противном случае эти невинные разговоры могли привести к взрыву.

Соломон знал, что родители о нем говорят за глаза. Подслушивал пару раз. В десять лет он открыл для себя, что если прижать пластмассовую кружку к стене, то можно узнать, о чем говорят в родительской спальне. Последний раз он слышал, как мать спросила отца, неужели сын навсегда «повиснет у них на шее», после чего Соломон какое-то время не мог разобрать слова, а потом осознал, что, едва высказав свою мысль, мама расплакалась. Той ночью он долго не мог уснуть, размышляя, как же ответить на этот вопрос. И в итоге пришел к твердому «да».

 

2. Лиза Прейтор

Иногда судьба милостиво вручает тебе лимонад, к тому же в охлажденном бокале, увенчанном долькой лимона. Именно таким подарком стала для Лизы Прейтор, ученицы одиннадцатого класса Аплендской старшей школы и круглой отличницы, встреча с матерью Соломона Рида. Ее жизнь вот-вот должна была круто измениться.

Каждому знакомы девушки вроде Лизы. Они непременно сидят на первой парте и тянут руку на каждый вопрос учителя. Они остаются после занятий, чтобы внести свою лепту в работу над ежегодником, а возвращаясь домой, сразу садятся за уроки. В расписании Лизы Прейтор не было окон, с одиннадцати лет она следовала завету двоюродной бабки Долорес: «В календаре не должно быть свободных дней. Это дурная примета. Двадцать четыре часа упущенных шансов».

Даже предложение бойфренда поехать на пляж и полюбоваться закатом не могло соблазнить Лизу нарушить график. Кларк Роббинс вечно пытался ее отвлечь. Он был весьма привлекателен, с темно-каштановыми волосами, распадавшимися на две части именно так, как нравилось Лизе. И встречались они уже год и семнадцать дней, что было отмечено в календаре возле даты знакомства с матерью Соломона.

В восьмом классе, после странного случая с одним из семиклассников в школьном дворе, Лиза, чтобы защитить его от нападок, написала статью в школьную газету. Ее язвительное эссе было посвящено важности сострадания. Одноклассники, правда, не прониклись, и до конца года в школе ходили слухи, что Лиза втайне встречалась с тем пареньком, что прыгнул в фонтан.

В Аплендской школе училось около тысячи человек, и Лизе могли припоминать о ее неуместном героизме вплоть до самого выпускного. Однако все обошлось, большинство друзей и знакомых довольно быстро забыли об инциденте. Но только не Лиза. Ведь в тот день она была во дворе и видела, как щуплый паренек с растрепанными волосами скинул рубашку, затем штаны и медленно прошел к воде. Они не были знакомы, но он всегда казался Лизе милым — такие на автомате придержат дверь для идущего следом. Так что она надеялась однажды встретить его или хотя бы узнать, что все у него хорошо.

И вот как-то раз Лиза увидела в местной газете рекламу стоматологического кабинета Валери Рид. Запрос в поисковой сети подтвердил, что та была матерью Соломона. До этого Лиза не предпринимала попыток найти мальчика из фонтана, хотя время от времени о нем вспоминала, гадая, куда же он пропал. Но, напав на след, она поняла, что должна разыскать Соломона, и чем скорее, тем лучше. Единственным способом сделать это было записаться на прием к доктору Рид. Лиза решила, что ничего не теряет: в худшем случае ей проведут чистку зубов и вручат бесплатную щетку, в лучшем сбудутся все ее мечты.

— Где учишься? — спросила Валери Рид, устроившись рядом с Лизой, чтобы начать осмотр.

На дворе был март, двадцать четвертое, вторник, и сейчас Лизу буквально распирало от вопросов о мальчике из фонтана.

— В Аплендской школе. А вы — мать Соломона?

— Да, — ответила та, немного смутившись.

— Я училась с ним в средней школе. О, вижу его вон на том снимке, — улыбнулась Лиза, кивнув на стену рядом с окном, на которой висело семейное фото Ридов.

— Ты знала его?

— Знала? — переспросила Лиза. — Неужели он…

— Нет! О боже, нет. Прости! — воскликнула Валери. — Просто он нигде не бывает.

— Перешел в частную школу? Вестерн Кристиан?

— Он на домашнем обучении.

— Вы и лечите зубы, и занимаетесь с ним? — удивилась Лиза.

— Нет, он учится онлайн. Ляг поудобнее и пошире открой рот.

— Я ведь была там, — сказала Лиза, проигнорировав просьбу.

— Где именно? — Доктор Рид начала раздражаться.

— Тем утром. Видела вашего сына… Видела, что он сделал.

— У него был приступ паники, — сказала Валери. — Могу я теперь взглянуть на твои зубы?

— Последний вопрос!

— Давай.

— Почему он никуда не выходит?

Доктор Рид молча взглянула на Лизу, обдумывая ответ. Рот ее прикрывала синяя бумажная маска, но глаза выдавали замешательство. Когда наконец она решилась заговорить, Лиза тут же перебила ее:

— Просто… его так давно не видно. Был, был и внезапно пропал. Все это так странно… Я подумала, он перевелся в школу-пансион или еще куда-нибудь.

— Разок заглянул в Вестерн Кристиан, но безуспешно. А что бы сделала ты, если бы твой ребенок перестал выходить на улицу?

— Перевела бы его на домашнее обучение.

— Именно так мы и поступили. Открывай рот.

Осмотр длился недолго, и не успело кресло принять вертикальный вид, как Лиза задала новый вопрос:

— А когда он в последний раз выходил из дома?

— А ты довольно любопытна, да?

— Прошу прощения… но… это не праздное любопытство! Просто я часто о нем думала, и как только поняла, что вы его мать, меня захлестнули эмоции.

— Все нормально, — ответила Валери. — Хоть кто-то его помнит. Три года уже прошло. Даже чуть больше.

— С ним все хорошо?

— В целом да. Делаем что в наших руках.

— Одиноко ему, наверное, — заметила Лиза.

— Бывает.

— А друзья у него есть?

— Сейчас нет. Но были. Вы все так быстро растете. Ему трудно за вами угнаться.

— А не могли бы вы передать Соломону привет от меня? Сомневаюсь, что он меня знает, но… если вам не покажется это странным…

— Хорошо, Лиза, передам. В следующий вторник займемся твоим кариесом.

Обманывать взрослых Лиза умела чуть лучше, чем сверстников. Подростки, в том числе и она, мало кому доверяли, и одурачить их было не так-то просто. Но люди, подобные доктору стоматологических наук Валери Рид, рожденной в конце семидесятых в семье либералов в Южной Калифорнии, всегда были легкой мишенью. Такие, как она, слишком доверяли другим, так что обвести их вокруг пальца было проще пареной репы.

В масштабах вселенной затея Лизы была вполне безобидной — небольшой шажок на пути к претворению в жизнь главного плана. И что это был за план! Она собиралась вылечить Соломона Рида.

От этого зависела ее дальнейшая жизнь.

 

3. Соломон Рид

Лечение Солу не помогало, потому что он не позволял себя лечить. В двенадцать лет, когда стало понятно, что приступы гнева или рыданий — не просто капризы избалованного ребенка, его повели к специалисту. Но разговаривать с доктором Сол не стал. Молчал как рыба. И что оставалось делать его семье? Как наказать того, кто и так мечтает целыми днями не выходить из комнаты? Если ему запрещали включать компьютер и телевизор, он принимался читать книги. А кто же отважится отнять у ребенка книги?

В школе он был застенчивым и молчаливым — из тех ребят, что, ссутулившись, сидели за последними партами, но получали только четверки и пятерки. Соломон прекрасно умел быть невидимым. Но дома преображался — шутил и смеялся с родными, временами врубал музыку на полную мощность, на ходу сочинял песни, пока помогал маме готовить или накрывать на стол.

Когда с ним случился нервный срыв на школьном дворе, он как раз посещал терапевта, после чего Джеймс с Валери решили нанять другого врача, со ставкой в два раза выше. Соломон не возражал, но на приеме, как обычно, не проронил ни слова. Вместо этого он слушал. Причем так внимательно, что после первого же сеанса понял, как избавиться от этого доктора тоже. Даже врать не пришлось.

— Она думает, что вы жестоко со мной обращаетесь.

— Так и заявила? — уточнил папа.

— Я сам догадался, — сказал Соломон. — Расспрашивала, часто ли вы ссоритесь и кричите. Она жаждет крови. Я к ней точно не вернусь.

И не вернулся. Кто бы осмелился его осуждать? Дома Сол становился спокойнее и счастливее, с ним было легко поладить, а приступы паники случались довольно редко. И пусть родители не признавали, но так им жилось проще. Не надо посещать школьные собрания, не надо отвозить его утром в школу и днем везти обратно. С тринадцати лет Соломону очень мало было нужно от Джеймса с Валери и еще меньше от мира. Он не чувствовал грусти, тоски или одиночества. Только безопасность. Дома он мог свободно дышать. И расслабиться.

В школе друзей у Соломона практически не было, лишь знакомые, с которыми он обменивался домашкой. Но отчего-то на ланче он нередко оказывался в компании Гранта Ларсона. Грант был из тех парней, что бесконечно трепались о «телках», боевиках и о том, какой учитель достал его больше всего. Про это он и болтал в то время, когда не хвастался «крутой работой» отца, трудившегося над созданием электромобилей.

— А чего себе не возьмете такой же? — спрашивал Соломон.

— Пока не знаем, как заряжать его дома. Но скоро все будет, бро.

Соломон не поддерживал разговоры про одноклассниц и не хвастался своим отцом, но Гранта это устраивало. Ему важно было лишь одно — чтобы кто-то его слушал, а в этом деле Солу не было равных. Он кивал или выдавал пару слов в ответ. Так он мог усидеть в окружении сотен крикливых детей и не сойти с ума. Только фокусируясь на Гранте, он мог оставаться спокойным. Малейшее отвлечение грозило очередной панической атакой прямо у всех на глазах. Вроде того приступа, что случился на школьном дворе, после которого за Соломоном навеки закрепился ярлык «сумасшедшего паренька».

К чести Гранта стоит отметить, что тот навещал приятеля после фонтана. Но дома Сол не был немым слушателем, дома он был собой. И эта версия Сола Гранту не очень нравилась.

— Сыграем во что-нибудь? — спросил Соломон пару недель спустя, как бросил школу.

— Во что, например? В приставку?

— Нет, я дерьмовый игрок. Может, в карты или что-то вроде того? Любишь стратегии?

— Это из серии «Драконов и подземелий»? Вот уж ни за что. Не хочу помереть девственником.

— Ну что за ерунда.

— Скажи это моему дяде Эрику. Вечно играет в свои занудные игры с кучей таких же зануд. Мать говорит, так и помрет один.

— Как мило с ее стороны, — пробубнил Соломон.

— Не будь мудаком. Я всего лишь хочу сказать, что все эти игры выглядят убого.

Но они вовсе не выглядели убого. В скором времени Солу стало понятно, что друзья ему не нужны. Так и случилось: несколько месяцев Грант безуспешно пытался вытащить Сола из дома, чтобы потусоваться, а потом перестал к нему ходить. Родители удивлялись, куда он пропал и чем это он так занят, на что Сол пожимал плечами и говорил: «Не знаю». Меж тем он знал: Грант был занят тем, что надоедал до смерти кому-то другому.

Мир Соломона не был таким уж однообразным, как могло показаться со стороны. Равно как не был мрачным или печальным. Маленьким? Да. Зато комфортабельным. А что еще было нужно? Он знал, что родители беспокоились за него, и это единственное, что его смущало. Больше всего на свете Солу хотелось им объяснить, насколько лучше стала его жизнь. Но судя по тому, что они больше не донимали его просьбами и не заставляли брать сеансы у терапевта, Соломон решил, что они всё поняли.

 

4. Лиза Прейтор

У матери Лиза переняла кое-какой опыт: научилась краситься тушью за рулем и знала, в какой сезон можно носить белую обувь. Но самое главное — она поняла, что, если ее жизнь пойдет незапланированным путем, ее ожидает та же судьба: вечное переутомление, хроническая депрессия и три неудачных брака.

Лиза мечтала о большем, нежели об Апленде. Нет, это не было ужаснейшее место на планете, просто он не подходил ей. Такие, как Кларк, могли бы здесь жить вечно, наслаждаясь тихой жизнью и не хватая звезд с неба. Но Лиза стремилась к другому. Она хотела быть значимой, а во Внутренней Империи добиться этого было невозможно. Благо, учиться осталось чуть больше года, свет уже забрезжил в конце тоннеля. К тому же Лизу ждал еще один прием у матери Соломона, что вселяло уверенность в успехе ее плана — плана побега.

Лиза не знала лишь, как поступить с Кларком. Она любила его. Его нельзя было не любить. Но все ее попытки перевести отношения на уровень выше тот отвергал. Он не желал говорить о колледже, каждый раз уверяя, что еще не готов. И, несмотря на внешние данные и самоуверенность, выходило так, что к кое-чему другому он не был готов тоже. Кларк хотел подождать. Чего именно — Лиза не знала, но любые ее поползновения с намеком на секс пресекались со словами: «Еще не время». И конечно же, Лизе не приходило в голову, что проблема могла быть в ней.

— Он набожный, — сказала она в телефонной беседе с Дженис. — Все из-за этого, да?

Дженис Плутко была лучшей подругой Лизы с первого класса, но в прошлом году внезапно уверовала в Христа, и Лиза почувствовала, что та отдалилась. Их отношения практически не изменились, но Лизе порой казалось, что Дженис не понимала разницы между набожностью и игрой в нее.

— Ой, да брось, — фыркнула та. — Я встречалась с тремя парнями из воскресной школы, и каждый пытался меня облапать. Бог тут совсем ни при чем.

— Ну а кто тогда? И не смей винить во всем меня. Я не виновата.

— Лиза… у Кларка три старших брата, и он в команде по водному поло.

— Дженис, даже не начинай. Он не гей.

— С точки зрения науки и вообще эти обстоятельства не способствуют его гетеросексуальности.

— Что ты несешь?

— Считается, чем больше у тебя старших братьев, тем вероятнее, что ты будешь гомосексуалом. По крайней мере, для мальчиков. И надо ли мне объяснять, почему водное поло — гейский спорт?

— Парни в узеньких плавках плещутся в бассейне, — ответила Лиза. — Я уловила. Только Кларк не гей.

— Можешь верить в это и дальше, но будь начеку. У меня чутье на такие вещи. Лучший гей-радар в городе.

— В общем-то, меня это не особо заботит.

— Лиза, тебя должно это заботить.

— А может, другим пора поменьше об этом думать? У меня дел выше крыши. Не до секса.

— Поглядите-ка, из тебя выйдет прекрасная христианка. Начни посещать церковь, и Кларк падет к твоим ногам.

— Боюсь сгореть еще на пороге.

— На твоем месте и я бы боялась, — хмыкнула Дженис.

— Я люблю его и уверена, что он тоже меня любит. Так что пока переживать не о чем.

— А не ты ли мне позвонила поплакаться о сексуальной неудовлетворенности?

— Ну я, но дела это не меняет. Секс только отвлекает. А мне нужно сосредоточиться на уроках и на том, как слинять отсюда.

— А что там, кстати, с дантисткой? — спросила Дженис.

— Милая женщина. Плюс я оказалась права: он годами не покидал дом.

— Потрясающе, — протянула Дженис. — Я бы тоже заперлась дома после того, что он натворил.

— Он ничего не мог с собой поделать, — попыталась Лиза защитить Сола.

— Честно сказать, диву даюсь, с чего ты так печешься о парне, с которым вообще не знакома.

План Лизы в общих чертах сформировался еще до встречи с Валери Рид, но она не готова была раскрыть его Дженис. Порой, когда делаешь что-то, чего не следует, последнее, что тебе нужно, — это чтобы кто-нибудь вроде Дженис расписал тебе все причины, по которым не следует так поступать. Лизе хватало мозгов оценить все риски самой. Решение было принято.

Тем же вечером в доме Кларка она вновь завела разговор о колледже в надежде прощупать намерения бойфренда.

— Ты подумал об учебе на Восточном побережье? — спросила Лиза.

— Начал искать информацию, — ответил Кларк, — но сразу ощутил себя слишком взрослым и вместо этого решил поиграть в приставку.

— А я наконец сделала выбор. Ты мог бы поискать колледж в окрестностях.

— Окей. А ты куда собралась?

— В Чикаго. Хочу поступать в Вудлон, их кафедра психологии занимает второе место в рейтинге США.

— А у кого первое? Не хочешь поехать туда?

— В Вудлоне я буду лучшей, а в другом университете не факт.

— Ты прямо как леди Макбет, только без убийства.

— Спасибо, ты очень любезен.

— Так что, мне поискать колледж недалеко от твоего? Где это вообще… Орегон?

— Мэриленд, — подсказала Лиза. — Балтимор.

— Давно мечтал посмотреть на могилу По.

— Глупости какие. Никогда не понимала этого всеобщего увлечения кладбищами. Это отвратительно и как-то… грустно.

— Я хожу на могилу деда. Мне нравится.

— Прости.

— Да ничего, — ответил Кларк. — Мне нравится одно, тебе другое.

— И чем ты там занимаешься? Грустишь, глядя на камень?

— Нет, обычно молюсь и беседую с дедом, как будто он рядом стоит. И честно говоря, это скорее делает меня более счастливым, чем более грустным.

— Люди вообще странные существа, согласен?

— Вот почему ты так рвешься нас вылечить?

— Не тебя, — быстро сказала Лиза. — С тобой как раз все в порядке.

— Ну спасибо. Так что там с… Вудло?..

— Вудлоном, — поправила Лиза.

— Ну да, с ним. Сможешь туда поступить?

— С закрытыми глазами.

— А что для этого нужно? Какое-нибудь эссе?

— Ага. На тему «Мой личный опыт общения с психически больными людьми».

— Ну, это элементарно, — рассмеялся Кларк. — Напиши о своей матери. Или о моей — она совершенно безумна.

— Нет, тут нужен случай уникальный. Что-то действительно интересное и, возможно, лучшее из того, о чем они читали. На факультете только одно бюджетное место, зато с полной стипендией.

Лиза точно знала, о чем будет эссе. Стоило ей увидеть рекламу доктора Рид — и план сложился сам собой. Ей предстояло отыскать, очаровать и вылечить Соломона, после чего законспектировать все в своем эссе для Вудлона, обеспечив себе тем самым место среди величайших психологов двадцать первого века. К тому времени, как у Лизы пойдут внуки, какое-нибудь здание назовут в ее честь. Но чтобы все удалось, ей следовало поторопиться. Особенно учитывая, что ей, судя по всему, предстоит иметь дело с закоренелым агорафобом. Такие вещи за пару недель не лечат. У Лизы уйдут месяцы на то, чтобы достичь результата, а предпоследний класс уже подходил к концу. Времени до отправки эссе оставалось совсем немного. Лиза не собиралась висеть в листе ожидания или поступать на третий в рейтинге психфак. Она должна была оказаться в Вудлоне, чего бы ей это ни стоило.

— Напишу о своем кузене, — сказала она Кларку.

— О том, который кое-где заперт?

— Не кое-где, а в психушке. Как-то раз мы с ним встречались. Иногда его отпускают домой. На один-два уик-энда в году. Странный он. Всегда хотела с ним пообщаться, узнать получше, но так и не довелось.

— На твоем месте я был бы очень осторожен, — ответил Кларк. — Кто знает, на что он способен, раз его там заперли.

— Никто, — согласилась Лиза. — И все-таки я рискну.

Несмотря на то что ей как будущему психологу было любопытно пообщаться с кузеном, встречаться с ним Лиза не собиралась. Да и ни с кем другим из членов семьи. Она с трудом выносила компанию матери. Отец присылал Лизе открытки на день рождения ровно до тех пор, пока ей не стукнуло девять. Всё, что ей требовалось, — надежное алиби, чтобы Кларк не пронюхал о Соломоне раньше времени. По крайней мере, пока. Ты не можешь взять и сказать бойфренду, что намерена проводить все свободное время с каким-то другим парнем, особенно если тот психически неустойчив и однажды сорвался на людях. Для таких новостей нужен удачный момент. Неведение было благом для Кларка, Лиза, можно сказать, оказывала ему услугу. Он вполне мог подождать какое-то время, пока она посвятит его в свой проект. Судя по всему, ему вообще нравилось ждать.

 

5. Соломон Рид

По меркам большинства, Соломон был весьма странным ребенком. И дело не только в агорафобии. Взять, например, его привычки в еде: он категорически отказывался есть продукты зеленого цвета и всерьез боялся кокосов. Большую часть времени Соломон расхаживал полуголым, со спутанными волосами и красной полоской от ноутбука на животе, оставшейся после уроков или просмотра фильмов онлайн. И хоть он не любил играть в видеоигры, но мог часами смотреть, как в них играет отец.

Ах да, еще Соломон размышлял вслух. Не всегда, но часто, так что родители не удивлялись, заслышав, как сын лепечет что-то, понятное только ему. В день встречи с Лизой Прейтор мать Соломона вошла в его спальню как раз в один из таких моментов.

— Если не к, то иди от, — бормотал он, сидя за столом и не подозревая, что в комнате кто-то есть.

— Какой идиот? — спросила мама.

Соломон медленно развернулся. Его щеки порозовели, но румянец быстро сошел. После стольких лет, проведенных бок о бок с родителями, его трудно было чем-нибудь смутить.

— Помнишь девочку, о которой я говорила? Новую пациентку из твоей школы?

— Лизу… как там ее?

— Прейтор, — подсказала мама. — Она очень тобой интересовалась, задавала кучу вопросов.

— Смотрю, ты не можешь ее забыть. Намекаешь, что мои коренные не так хороши? Хочешь меня обменять на что получше?

— Вполне возможно.

— Так, значит, она задавала кучу вопросов обо мне? Звучит пугающе.

— Ничего пугающего в ней нет. Не в меру любопытна, пожалуй. Разве тебе не приятно, что кто-то думает о тебе?

Соломон не знал, что на это ответить. Кто-то думал о нем. Ух ты. И что теперь? На бранч ее пригласить?

— Возможно.

— Тебе не помешает завести пару-тройку друзей.

— А мы с тобой разве не друзья? Нашей дружбе пришел конец? — произнес Сол грубым голосом, подражая гангстерам из кино.

— Твои единственные друзья — люди среднего возраста, к тому же это твои родители. Так не должно быть.

— Не вижу в этом ничего плохого, — заявил Соломон.

— Господи. — Мать прижала обе ладони к его щекам. — Ты безнадежен, прямо как твой отец.

Валери Рид жила со взрослой и юной версиями одного мужчины — интроверта-минималиста, державшего все чувства в себе и обожавшего всякую ерунду. Она присоединялась к их еженедельным просмотрам старой научной фантастики и даже вела по окончании фильма серьезные беседы, но любила шутить, что предпочла бы этим киносеансам выдергивание зубов. Понимаете, да? Ну еще бы.

— Ты мог бы возобновить общение с кем-то из школьных друзей и болтать с ними онлайн.

— Зачем мне это, мам?

— Ну не знаю… так будет веселей, — ответила мама.

— Мне и так вполне весело.

— Ладно, — она махнула рукой и зашагала к двери, — мне еще счета оплачивать.

Соломон задумался, будет ли он когда-нибудь оплачивать свои счета. Выходить из дома он не планировал. Ни под каким предлогом. При этом уже в шестнадцать его грызла совесть за то, что он бесконечно торчал дома и намеревался продолжать в том же духе и впредь. Он знал, родители не из тех людей, что до старости сидят на одном и том же месте. Им хотелось увидеть мир и, может быть, переехать куда-нибудь, выйдя на пенсию. Порой, особенно в те дни, когда мать намекала на то, что ему вроде бы чуть лучше, Соломону казалось, что он был не только главной, но и единственной проблемой в жизни своих родителей. И он не желал, чтобы ради него они приговаривали себя к пожизненному заключению.

После того как мама ушла, Соломон вернулся к школьным урокам. Обычно он лез в интернет и искал информацию там. По внешнему миру он особо не скучал. Вспоминал разве что Target с его аккуратными полками и расслабляющей музыкой. Конечно, любимые ресторанчики. А еще ему очень нравился запах, витавший в воздухе перед дождем, и как тяжелые капли плюхались на кожу. Но это удовольствие было ему доступно и сейчас — достаточно высунуть руку в окно. Вода его успокаивала. Он сам не знал почему. Он мог часами лежать в ванной, прикрыв глаза и прислушиваясь к мерному стрекоту вентиляции. В такие моменты в нем будто включалась блокировка, пресекая всё, что могло нарушить его равновесие, унимая все навязчивые идеи. Соломон знал, что во время приступов нужно закрыть глаза и сосчитать до десяти, дыша медленно и глубоко. Но этот способ всегда уступал воде.

Вот почему Сол неделями набирался смелости заговорить с родителями о бассейне. Как он мог его попросить, если не был уверен, что сможет выйти за дверь? Оставалось надеяться, что к тому времени, как установят бассейн, он будет мысленно к этому готов. Ведь не двор вызвал в нем страх, а хаос, что поджидал за его пределами. К тому же он мог бы там, черт побери, тренироваться, а то беговая дорожка уже приелась. Ведь если человек боится смерти, он готов к каким угодно подвигам, лишь бы сохранить здоровье, и бассейн в этом очень помог бы. Соломон мечтал, что каждое утро будет вставать пораньше и начинать свой день с длительного заплыва. Кроме того, хотя признаться в том было стыдно даже себе, солнечные ванны позволят его коже немного загореть, и он меньше станет напоминать мертвеца. Даже запершись от всего мира, Соломон не мог не думать о столь приземленных вещах. Он и сам не знал, почему его заботит внешний вид. А еще этим он мог доказать родителям, что его образ жизни устойчивый и не изменится, что это не просто вызов цивилизации.

Соломон надеялся, что мать с отцом не откажут ему в бассейне, если поймут, какую пользу тот ему принесет. Но потом он представил, что ему придется делать, если родители согласятся, и его дыхание участилось. Он не хотел, чтобы родители тратились зря, но главное, чего Соломон боялся, — это обнадежить их и подвести. Он резко отвернулся от стола и, упершись локтями в колени, опустил голову как можно ниже.

Так оно обычно начиналось. Ужасное предчувствие заливало мозг, а грудь сжимало обручем, угрожая ее расплющить. Сердце неистово билось о ребра, желая вырваться из заточения, и с каждым ударом ритм лишь нарастал, отдаваясь в висках и запястьях. Тело вибрировало, и всё прыгало перед глазами, словно мир был фотоснимком, трепещущим на ветру. Звуки делались глуше и громче, и оставалось только одно — сосредоточиться на дыхании, крепко зажмуриться и считать.

Вместе с числами в мозгу вспыхивали картины: вот Соломон стоит у задней двери, ведущей во двор. Во дворе — новый бассейн. Родители рядом. И вот на их лицах появляется разочарованное выражение, поскольку они поняли, что все было зря и сын не двинется с места.

Досчитав до ста, Соломон выпрямился и выключил ноутбук. Ему нужно передохнуть. Никаких больше бассейнов. Никаких мыслей о том, что значил бассейн для Соломона или его родителей. Все, что Сол сейчас мог, — это спуститься в гараж, растянуться на ледяном цементном полу и снова закрыть глаза. Приступы паники изнуряли. Как будто он пробежал марафон. Невозможно мгновенно прийти в себя. Поэтому Соломон просто лежал в темноте, мать с отцом даже не догадывались, что с ним опять случился приступ. Ему давно стало понятно: чем дольше они будут считать, что жизнь взаперти помогает справляться с болезнью, тем дольше он сможет жить, как ему нравится.

 

6. Лиза Прейтор

Спустя неделю после визита к доктору Рид Лиза вновь пришла в клинику, чтобы вылечить кариес. В переднем кармане ее худи, запечатанное в голубой конверт, лежало письмо для Соломона. Она решила начать с этого, а если прием не сработает, придумать что-то еще. Лиза твердо была намерена убедить доктора Рид в том, что ее сыну нужен друг, но надеялась, что послание как-то ускорит процесс.

В школе был тот еще денек: три контрольных и общее собрание, но никто не мог сравниться с Лизой в энергичности, какую проявила она в кабинете доктора Рид, — она прямо-таки лучилась, хотя обычно ей это было несвойственно. Она относилась к самоуверенным всезнайкам, держащим всё под контролем, но ей хватило сообразительности понять, что мух легче ловить, вооружившись медом. Вот почему маска жизнерадостности и любопытства казалась ей хорошим подспорьем в попытке очаровать доктора Рид.

Опустившись в кресло, Лиза тотчас принялась болтать с ассистенткой по имени Кэти, раскладывавшей инструменты, а сама не могла оторвать глаз от семейного фото Ридов: на нем Соломон выглядел так же, как в день своего срыва, только не задыхался и с волос не текла вода. Лиза задумалась, насколько он мог измениться. Она видела, как несколько лет могли преобразить подростка: три года назад Кларк был упитанным прыщавым восьмиклашкой, и посмотрите на него сейчас!

Вошла доктор Рид.

— Ну что, Лиза, готова к лечению? — спросила она, усаживаясь в свое кресло.

— Еще бы! — ответила Лиза. — Как ваши дела?

— Все хорошо. С прошлой недели ничего не изменилось. Дел непочатый край, — ответила мать Соломона и тут же велела пошире открыть рот, тем самым не дав Лизе шанса продолжить свои расспросы.

Валери Рид была весьма красивой женщиной. Частый смех оставил на ее лице морщинки возле рта и вокруг глаз, хотя причины, из-за которых появляются такие морщинки, обычно вызывают у других зависть. Лиза ожидала, что мать столь проблемного паренька будет озлобленной и скептичной, но не сияющей от счастья.

— Какой он? — спросила она, едва шевеля губами.

— Кто? Соломон? О господи, парень как парень.

— Какие у него увлечения?

— Телевизор смотреть да книжки читать. Весь в отца.

— А почему совместное фото такое давнишнее? — не унималась Лиза.

— Ну что тут сказать… в четырех стенах не до снимков. И похоже, мне достался единственный в мире ребенок, не помешанный на селфи.

— Думаю, это связано с тем, что он не чувствует себя в безопасности. Я тоже не разделяю этого увлечения. Быть может, мы с Соломоном просто переросли свое поколение?

— Пожалуй, в некоторых вещах…

— А не могли бы вы передать ему кое-что? — Лиза достала письмо. — Знаю, немного странно, но вдруг Соломон оценит эту идею? Вы даже можете первой его прочесть.

Доктор Рид опустила взгляд на конверт и хмыкнула, как будто ждала от Лизы чего-то подобного.

— Нет-нет, в этом нет никакой необходимости. Я передам. Ответа не гарантирую, но обещаю, что он все получит из рук в руки.

— Большое спасибо.

Пока доктор Рид занималась вторым коренным снизу, Лиза отпустила воображение на волю, прикрыв глаза и игнорируя жужжание бормашины, заглушавшее все вокруг. Ей представлялось, как Соломон сидит себе дома совсем один и даже не ведает, что она вот-вот ворвется в его жизнь и все в ней перевернет. Ни слюноотсос, ни чужие пальцы во рту не помешали ее губам растянуться в счастливой улыбке.

Вернувшись домой, Лиза увидела Кларка на подъездной дорожке с молочным коктейлем в руках. Он постоянно устраивал ей такие сюрпризы.

— Я не чувствую половины лица, — пожаловалась она, покинув машину.

— А это почувствуешь? — Кларк ткнулся ей в щеку.

— Неа.

— Забавно. У меня никогда не было кариеса, так что мне это незнакомо.

— Ох. Давай коктейль.

— Этот? — спросил Кларк. — Не дам — он мой. — После чего сделал глоток и поднял стакан высоко над головой.

Кларк был высоким — около метра восьмидесяти шести, с длинными, как у гиббона, руками, так что шансов отвоевать шейк у Лизы не было. Но она решила сыграть на слабости Кларка и потянулась к его подмышкам. Тот больше всего на свете боялся щекотки — пережиток детства в компании старших братьев, — и потому, стараясь увернуться, едва не вылил коктейль прямо на голову Лизы.

— Низко, — сказал он, — как же низко ты поступаешь.

— Пойдем уже внутрь, а? А то меня тошнит от чертовой анестезии.

Пока Кларк листал журналы, Лиза делала домашнее задание. Его тоже ждали уроки, но он был из тех, кто обещает себе проснуться пораньше и сделать все от и до, но в итоге списывает у одноклассников. Кларк был умным, но не настолько, насколько был привлекательным. И в первую очередь он был спортивным. Он практически жил водным поло, но сезон закончился, и теперь все свое время Кларк проводил вместе с Лизой, так что она начала задаваться вопросом, куда, черт возьми, подевались его друзья.

— Куда, черт возьми, подевались твои друзья? — спросила Лиза, понизив голос.

— Парни из команды? Да кто их знает. Наверное, проводят время со своими девушками.

— Ты совсем перестал встречаться с ними.

— Вряд ли я что-то теряю, — ответил Кларк. — Они поди только и делают, что пьют пиво и бесконечно треплются о сексе.

Так, значит, с друзьями Кларку было скучно. Что, в общем-то, понятно — большинство из них и правда были весьма посредственными. Лиза принадлежала к тому типу людей, которые могут тесно общаться только с одной подругой, и ощущала себя некомфортно в шумной компании приятелей Кларка и их подруг. Но только сейчас она поняла, что тот разделял ее чувства.

— Как поживает эссе? — спросил он у Лизы.

— Продвигается, но не быстро.

— Все еще хочешь писать о кузене?

Рано или поздно Лизе пришлось бы признаться. Она могла бы и дальше успешно врать, но весной и летом она собиралась вплотную заняться лечением Соломона — только так ей удастся собрать материал, достойный стипендии Вудлона. Кларк ей доверял и, хотя затея Лизы казалась ему неэтичной, не стал бы ее отговаривать. Да ему бы это и не удалось.

— Помнишь парнишку, в восьмом классе прыгнувшего в фонтан? Я рассказывала о нем.

— Помню, а что? — отозвался Кларк.

— Я его нашла.

— Не знал, что ты вообще его искала.

— Я и не искала. Представляешь, мой новый дантист оказалась его мамой. Но я поняла это, только когда увидела семейное фото в ее кабинете. Безумие, правда?

— Да уж. И где же он был?

— Дома.

— Так просто? Я ожидал чего-то подраматичней.

— Дома, — сказала Лиза. — И больше нигде.

— С восьмого класса?

— Ага.

— Хм, как странно. И что с ним не так, по-твоему?

— Да много чего, наверное. Без особых причин дома не запираются. Его мать упоминала о приступах паники. Как тот, что случился с ним у фонтана. И лучше ему вряд ли становится. Могу предположить, что острый тревожный невроз способствовал появлению стойкой агорафобии. Также не удивлюсь признакам синдрома навязчивых состояний.

— Печально.

— Хочу тебя кое о чем спросить, но обещай ответить предельно честно.

— Ладно…

— Мне бы очень хотелось познакомиться с Соломоном. Не знаю, зачем мне это нужно, но чувствую, что так надо. И похоже, такая возможность скоро представится.

— Ха-ха! — засмеялся Кларк. — Это было… весьма неожиданно.

— Просто… я часто о нем вспоминала… думала, все ли у него хорошо. Я знаю, что это странно, но мне необходимо увидеть его и убедиться, что он в порядке.

— Лиза, вы даже не знакомы.

— Ну и что? А вдруг я смогу ему помочь? Я чувствую, что именно в этом мое призвание, и упускать подобный шанс…

— Я не тупой, — перебил ее Кларк. — Это ради эссе?

Лиза кивнула и молча потупила взгляд, боясь увидеть на лице бойфренда неодобрение.

— И давно ты это задумала?

— Несколько недель назад, — не стала она врать. — Прости. Не хотелось тебе рассказывать раньше времени. Но мать Сола обещала передать ему мое письмо, и надеюсь, он мне ответит.

— Письмо? Ты написала ему письмо? Боже, Лиза, я тебя совсем не знаю.

— Кларк, это важно для меня. Я могла бы ему помочь.

— Ты никогда не писала мне писем…

— Да брось! Ревнуешь, что ли? Запрись на три года дома — будет тебе письмо.

— Не смешно.

— Я знаю, звучит ужасно, но я правда хочу помочь. Мы с Соломоном нужны друг другу. И дело не в стипендии. Но только намекни, и я откажусь от своего плана.

Но Кларк не стал бы этого делать. Да и ревновать он вряд ли бы стал, после того как она честно раскрыла все свои карты. Лиза осознавала неординарность своих попыток наладить связь с Соломоном Ридом. Как знала и то, что в мире полно людей, из-за боязни выглядеть странно упустивших свой шанс и жалевших потом всю жизнь. Лизу не устраивало посредственное существование, подчиненное социальным нормам. И что-то ей подсказывало, что Соломон это оценит.

 

7. Соломон Рид

Соломон ни разу в жизни не получал писем. Вообще. И даже будь он куда общительнее и не проведи взаперти одну пятую жизни, бумажных посланий мог бы так и не дождаться — в конце концов, на дворе стоял две тысячи пятнадцатый год. Вот почему, когда мать протянула ему голубой конверт, подписанный его именем, Соломон поглядел на нее так, словно та вручила ему телефон с дисковым набором или еще какой раритет.

— И что мне с этим делать? — спросил он удивленно.

— Читать, разумеется, — ответила мать, закатив глаза, и вышла из кухни.

Соломон вскрыл конверт, вынул письмо и стал разворачивать, оглядываясь и ожидая возгласов: «Попался! Мы тебя разыграли!» Послание гласило:

Дорогой Соломон!

Лиза Прейтор

Ты меня не знаешь, сомневаюсь, что ты вообще обо мне когда-либо слышал. Зовут меня Лиза Прейтор, и я хотела бы стать твоим другом. Знаю, звучит смешно. Но еще я знаю, что жизнь не жизнь, если ты не добиваешься того, чего действительно хочешь, а я в данный момент своего существования хочу подружиться с тобой. Я видела тебя в тот день, когда ты был в школе последний раз. Видела все и очень переживала за тебя. И знай, если ты еще не бросил читать: мне несколько лет не давала покоя мысль, что же заставило того мальчика прыгнуть утром в фонтан во дворе Аплендской школы. А потом каким-то чудом мой новый дантист оказалась твоей МАМОЙ. Вселенная посылает нам знаки, и не важно, веришь ты в них или нет, но они что-то значат. Я знаю, ты совсем не такой, как я, ты сам выбрал для себя приемлемый образ жизни, и я уважаю этот выбор. Хочется верить, что ты хотя бы подумаешь о том, чтобы общаться с кем-то снаружи. Лично я точно была бы рада новому другу. Спорим, мы нашли бы о чем поговорить, хоть я и не догадываюсь о значении слова «эскроу» [5] .

909–555–8010

С наилучшими пожеланиями,

— Мне не нужны друзья, — громко сказал сам себе Соломон.

— Ты с кем-то говоришь? — съязвила мама из соседней комнаты.

Соломон вышел из кухни в гостиную, держа письмо в руках, и посмотрел на мать. Та покачала слегка головой, но он видел, что она изо всех сил пытается сдержать улыбку.

— Все закончится так же, как с Грантом. Зачем что-то менять?

— Милый, Грант был придурком.

— Он как раз был обычным, — заявил Соломон. — Просто я не умею общаться с нормальными людьми.

— Хочешь сказать, я ненормальная? Или папа?

— Ну мам, я серьезно. Что мне ей ответить? О чем нам вообще говорить? Я не хожу в школу. Я вообще никуда не хожу.

— Сол, твоя проблема в том, что ты никогда и ни с кем не дружил по-настоящему, — ответила мама. — Почему бы не попытаться?

— Не выйдет, — бросил он, кладя письмо на стол, и удалился к себе.

Прошел целый час, а Соломон как лег на пол по возращении в спальню, так и лежал, глядя в потолок. Дом Ридов построили в семидесятых, и на всех потолках красовалась зернистая штукатурка белого цвета с вкраплением золотистых блесток. Соломону нравилось их пересчитывать, но уже на сотой глаза начинали слезиться, а пятнышки — мерцать, словно реальные звезды, будто кто-то сорвал крышу и он снова видел ночное небо.

Соломон не знал, нужен ли ему друг. Да, порой ему было несколько одиноко. Да, все дни проходили довольно однообразно, но он к этому привык. И, как верно подметила мама, у него никогда не было настоящего друга. Так что же он мог знать о дружбе? Правильно — ничего. Соломон и в школе с трудом общался с людьми, а что ему делать с той, чья жизнь бурлит снаружи — там, где ему нет места? Но сильнее его страшило совсем другое: вдруг после всех этих пряток, в которые Сол заигрался с внешним миром, его больше никто никогда не найдет?

А еще Соломона напрягала ситуация в целом. Некая преследовательница взяла и написала ему письмо, а мама вела себя так, словно это повод устроить вечеринку. Он сомневался, стоит ли слушать ее советы в сложившихся обстоятельствах. Если появлялся даже малейший шанс на то, чтобы Соломон покинул дом, — объективность мамы таяла на глазах. Оставался отец.

— Пап, — сказал Соломон, возвращаясь в гостиную.

— А вот и он. Хан Соло собственной персоной! Бунтарь без причины.

— Мама уже рассказала о письме?

— И зачитала вслух.

— Ну еще бы, — пробормотал Сол.

— Как-то все это странно, да?

— Вот именно.

Соломон присел на диван и потянулся к журнальному столику за письмом. Перечитав первые строки, он с тревогой взглянул на отца.

— Положение непростое, — изрек тот. — С одной стороны, эта Лиза кажется вполне искренней. Но с другой…

— Не стоит доверять тем, кто пишет совершенно незнакомым людям послания с просьбой подружиться?

— В точку. Но мама считает, что тебе нечего терять.

— Нечего? Как бы не так! Мне нравится тут, пап. Нравится мой образ жизни. Я знаю, что все остальные не видят в нем ничего хорошего, но попытайтесь представить, что будет, если в мой мир ворвется кто-то чужой. Все изменится. Вдруг я снова сойду с ума?

— Что значит «снова»? Ты никогда не сходил с ума, не болтай.

Соломон знал, что, услышав фразу «сойти с ума», отец сразу становился серьезнее. Дело в том, что Джейсон любой разговор мог свести к шутке. В большинстве случаев Соломону это нравилось в отце, но в данный момент ему позарез нужна была помощь.

— Пап, пожалуйста, просто скажи мне, что делать.

— Лечь спать. Утро вечера мудренее.

— Боюсь, не смогу.

— Тогда не знаю, Сол. Как бы действовал робот?

— Вообще-то, андроид, но, папа, ты просто гений! — воскликнул Сол, поднимаясь с места.

— Думал, ты в маму такой смекалистый?

Разумеется, это был не реальный андроид, а персонаж сериала «Звездный путь: Следующее поколение» (или «ЗПСП»), и звали его Дейта. Хорошие эпизоды «ЗПСП» Соломон пересмотрел минимум девять раз, а те, что похуже, — три или более. И теперь у него появилось несколько идей, в каких именно эпизодах искать ответ на интересующий его вопрос. И, да, любимый сериал выручал его бессчетное количество раз в сложных жизненных ситуациях. Когда кроме бабушки и родителей обратиться не к кому, приходится познавать мир другим способом. И Соломон, по каким-то очевидным только ему причинам, выбрал своим жизненным компасом космооперу девяностых.

Вооружившись критической дозой конфет и усевшись в любимое кресло, Соломон отсмотрел восемь серий подряд. Его привязанность к Дейте была вполне очевидной: тот был андроидом, жившим среди людей, и, как недочеловек, изрекал до боли простые и мудрые истины о бытие. Соломон произвел его в личные герои еще до того, как стал затворником.

Ответ обнаружился в середине восьмой серии: после стычки с вражеским кораблем два персонажа считались погибшими, и в одной из сцен лейтенант-коммандер Дейта сказал, что Джорди — предполагаемо мертвый член экипажа — относился к нему так же, как к остальным, не делая различий, и именно это андроид считал настоящей дружбой. После слов Дейты до Соломона дошло, почему Лиза Прейтор настолько его пугала. Он, как и Дейта, боялся, что к нему станут относиться как… к странному типу, каковым он, собственно, и был.

Но о своем страхе Соломон знал и без Дейты, мудрость последнего лишь подтвердила его неготовность видеть Лизу. И хоть признавать это было непросто, но, может быть, ему нужен кто-то еще, мудрее, чем Дейта? То есть его бабушка. К счастью, она как раз собиралась прийти на ужин. Соломон знал, что она не походила на обычных бабушек. Во-первых, она была относительно молодой. Своего единственного ребенка Джейсона родила в двадцать. Случилось это практически сразу после приезда в Лос-Анджелес из крошечного городка в штате Луизиана. Мечты о карьере актрисы ограничились разовой съемкой в какой-то рекламе, вылившейся в веселую свадьбу в Вегасе. Так из подающей надежды голливудской актрисы бабушка превратилась в домохозяйку из пригорода. И… ей это нравилось! А теперь, в свои шестьдесят с небольшим, она водила спорткары, о которых всегда мечтала, и вела звездный образ жизни, хотя звездой так и не стала. Занявшись продажей домов после смерти мужа в восьмидесятые, бабушка быстро разбогатела и к моменту рождения внука была хозяйкой целой империи. Если бы Соломон выходил на улицу, он то и дело встречал бы лицо бабушки на табличках во дворах домов.

— Это просто… ЧУДЕСНО! — дочитав послание Лизы, прокричала бабушка с сочным южным акцентом.

— Чудесно?!

— Именно! Люблю таких, как она. Знает, чего хочет, и добивается своего.

— Но с чего бы вдруг она захотела меня? В смысле, захотела дружить со мной?

— Да ты погляди на себя! Не дыши я на ладан, сама бы с тобой подружилась.

— Мы и так дружим, бабуль.

— Вот к этому она и стремится.

— Не думаю, что мне это как-то поможет…

— Ты думаешь, что это подстава? Что какие-то мудаки пранкеры хотят тебя обмануть?

— Нет, — рассмеялся Сол. — И не употребляй, пожалуйста, слово «мудаки».

— Милый, я знакома со многими жителями этого города. И их дети в большинстве своем — наглые засранцы. Так что я бы не удивилась.

— Да никто даже не знает о моем существовании.

— Она знает! — воскликнула бабушка. — Или что, Соломон, ограничишься узким кругом до самой смерти? Только я, родители и разносчик пиццы? По мне так, хочешь безвылазно сидеть дома — сиди. Но пускай в свою жизнь новых людей! Так ты сохранишь рассудок, а то еще крыша поедет, и одним прекрасным утром порешишь нас всех.

— Думаешь, к этому все идет? Психану и тебе конец?

— Мне-то? Ну уж нет. У меня всегда с собой перцовый баллончик. Никогда не знаешь, что за люди придут смотреть дом.

— Погоди… что?

— Пригласи ее в гости, Сол. Сойди с проторенной тропинки и посмотри, что получится. Я бы, черт подери, именно так и сделала. Доживешь до моих лет — научишься говорить «да» вопреки собственным страхам.

— Яподумаю. Папа сказал, утро вечера мудренее.

— А ты знал, что твой отец тоже рос одиноким? Он бы такую возможность не упустил. А тебе сказал так, потому что не хотел давить.

— Но я не одинок.

— Это пока. Ты еще слишком юн. С годами будет труднее. Никто не придет тусоваться с сорокалетним лоботрясом, живущим взаперти с мамой и папой.

— Боже, бабуль, полегче со мной, а? — взмолился Соломон.

— Я просто пытаюсь помочь. Что нового, кстати? Чем занимаешься?

Она подошла к столу и открыла его ноутбук, на экране которого было немало такого, чем Соломон не хотел бы делиться с бабушкой, и, как ни странно, сайт о бассейнах был в этом списке первым.

— Только родителям не говори, — быстро сказал Сол. — Пока.

— Ты хочешь бассейн? — обрадовалась бабушка.

— Прошу, не радуйся раньше времени. Я всего лишь соскучился по воде.

— Но ты читаешь про открытые бассейны, Сол! За пределами этих стен! Как я могу не радоваться?

Пробежав по комнате, бабушка крепко его обняла. Соломон не шевелился, дожидаясь, пока та прекратит раскачиваться из стороны в сторону и отпустит его. Когда же это наконец случилось, он увидел слезы в ее глазах.

— Вот поэтому я и молчал. Слишком большое давление.

— Соломон, я сама всё оплачу. С тебя согласие родителей — с меня лучший бассейн в Апленде.

— Но это не значит, что я выйду наружу. Не могу гарантировать.

— Ничего, у меня только одно условие. — Бабушка хитро вскинула бровь.

— О нет, — покачал Соломон головой. — Ты это всерьез?

— Один раз, — сказала она. — Позволь бедняжке прийти — вдруг она тебе понравится. Бассейн ты и так получишь, но можешь приобрести еще и друга, с кем можно будет там поплавать.

Поцеловав Соломона в лоб, бабушка вышла из комнаты и направилась в кухню к родителям. Несмотря на расстояние, голос ее звучал четко и ясно, словно та отошла буквально на пару шагов. Соломон прислушивался некоторое время, не раскроет ли бабушка тайну. Та умела хранить секреты, но и сплетничать обожала, а ей только что стала известна величайшая сенсация дома Ридов за последние три года.

— Сол! — крикнула мать с кухни. — К телефону!

Соломон уставился на аппарат на своем столе. Все, с кем он общался, сидели в соседней комнате, так кто же, черт возьми, мог ему позвонить?

— Алло? — произнес он неуверенно.

— Соломон? — послышался женский голос. — Это ты?

— Да.

— Это Лиза Прейтор. Ты получил письмо?

Сол прижал трубку к груди и трижды глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Эй? — позвала собеседница. — Ты еще здесь?

— Здесь, — отозвался Сол, возможно, громче, чем следовало. — Письмо получил. Спасибо.

— Да не за что. — В голосе Лизы послышались радость и облегчение. — Надеюсь, не очень напугала тебя.

— Немного, — ответил он. — Не так чтобы…

Соломон сто лет не разговаривал со сверстниками и не очень понимал, как себя вести. Наверно, ему следовало почаще употреблять словечки типа «клево», «остынь» и «ща», но, к счастью, Лиза болтала практически без умолку.

— В общем, прости, что вот так звоню. Хотела убедиться в том, что письмо у тебя, и сказать, что приму любое твое решение. Но… все-таки скажу, что я чертовски хорошо умею дружить. Можешь спросить у моей лучшей подруги. Ее зовут Дженис Плутко. Дать тебе ее номер?

— Нет… спасибо. Я…

— Ой, вот теперь я точно тебя пугаю, да? Меня иногда заносит — слишком бурно реагирую на те или иные вещи. Кларк говорит — на все. Даже на те, которые меня бесят. А тебя, Соломон, что бесит?

— Хм, даже не знаю…

— Знаешь что… прости, не стоило мне звонить. Застала тебя врасплох. Может, ты сам перезвонишь или…

— Сможешь приехать ко мне в среду? — перебил ее Соломон.

— На этой неделе? Конечно, смогу.

— Прекрасно. Я живу в сто двадцать пятом доме по Реддинг-вэй.

— Понятно. После трех будет удобно? Свободен в это время?

— Как и в любое другое, — ответил Сол.

— Супер! Спасибо тебе, Соломон. Обещаю, ничего странного не будет. Ну, разве что чуть-чуть, но, знаешь, скорее веселого, чем странного. Веселье! Фокусируйся на веселье.

— Веселье, ага. Договорились.

— Тогда до среды!

— Пока, — ответил Сол.

Повесив трубку, он побежал в ванную, где его колени встретились с холодным линолеумом, а глаза — со своим отражением в унитазе. Он смотрел на себя, стараясь дышать размеренно, и не то чтобы разглядывание себя в воде вселяло уверенность в том, что он пригласил Лизу. Но что он теперь мог поделать?

Ему удалось удержать в себе съеденное на обед, хотя он и был близок к обратному, вот почему Соломон решил задержаться в ванной. Он сел на пол и стал считать, стараясь дышать правильно на случай, если ему станет хуже. Но хуже не стало. Постепенно пульс пришел в норму, а воздух проник в легкие. Тогда Сол поднялся, прошел к умывальнику и, ополоснув лицо, направился в коридор. Несколько капель попало за шиворот, мокрые волосы прилипли ко лбу.

Перед тем как войти в гостиную, Соломон услышал, как бабушка вовсю заливается о бассейне. Ну-ну, другого он и не ждал. При его появлении все одновременно обернулись к нему, а в ответ на короткий кивок заулыбались.

— Купите пареньку плавки, — сказала бабушка.

 

8. Лиза Прейтор

Соломон показался Лизе менее нелюдимым и хрупким, чем она ожидала. Он нервничал, но так бывает со всеми, когда звонят совершенно незнакомые люди. Сначала ее накрыло волной облегчения — возможно, помочь парню будет проще, чем она думала. Но Лиза знала: поспешных выводов делать нельзя, сначала надо познакомиться. И Соломон согласился! Она до сих пор удивлялась, как можно, поболтав неизвестно с кем, пригласить собеседника в гости, но он сделал и то и другое, положив начало лучшему, что случалось в его в жизни.

Лиза решила поделиться этой прекрасной новостью с Кларком, гостившим у отца в Ранчо-Кукамонга, где, согласно предписанию суда, он обязан был проводить половину своей несовершеннолетней жизни. Гарольд Роббинс работал адвокатом по делам налогообложения и был настолько же скучным, насколько скучно звучит его должность, но для детей делал все, что в его силах, и Лиза обожала его за это. Трубку подняли сразу.

— Кларк Роббинс к вашим услугам.

— У меня получилось! — сказала Лиза.

— Что именно?

— С Соломоном. В среду иду к нему.

— Ого, поздравляю.

— Спасибо! Я весь день хотела ему позвонить, а потом терпение кончилось и…

— Погоди, ты позвонила ему? Лиза, парень явно хочет, чтобы его оставили в покое.

— Но он ответил на мой звонок. А если бы не хотел меня слышать, то бросил бы трубку.

— Логично. И как он тебе?

— Вполне нормальный, — ответила Лиза. — Немного растерянный, но это неудивительно.

— И ты напросилась в гости.

— А вот и нет. Ты в меня совсем не веришь? Это была его идея.

— Ядолжен обрадоваться, что какой-то парень пригласил тебя в гости?

— Хм, твои слова не лишены смысла…

— Ясерьезно, Лиза. Будь осторожна.

— Явсегда осторожна.

— Не хочешь приехать? — Голос Кларка звучал слегка расстроено. — Побыли бы вместе, пока не ушла к новому бойфренду.

— С удовольствием. Целый день искала предлог, как бы отлынить от теста по математике.

— Отлично. У нас тут попкорн и Netflix. С тебя вкусняшки.

— Никаких фильмов о войне, — твердо сказала Лиза. — Если согласен, то я уже выдвигаюсь.

Следующим утром, разделавшись с очередной контрольной, причем раньше других, Лиза отправилась в библиотеку почитать про агорафобию. Она уже знала, что этот недуг чаще всего развивается на почве панического расстройства. И ожидала, что Соломон будет держаться за свой образ жизни, доказывать, что так ему лучше, что, избавившись от стрессов внешнего мира, он чувствует себя вполне здоровым. Лиза все понимала, но верила, что между принятием страхов и капитуляцией перед ними очень тонкая грань. Лизе предстояло помочь Соломону преодолеть ее. Она понимала, что ей будет непросто, особенно учитывая выбранную ею роль — роль друга, а не психотерапевта. Но она знала, что Соломон рано или поздно скажет ей спасибо, несмотря на обман.

Лиза знала, что не может на первой же встрече начать когнитивно-поведенческую терапию. Действовать следовало тоньше. Ей предстоял новый метод лечения. Он заключался не в бесконечных беседах и ожидании малейших эмоциональных подвижек, а в том, чтобы стать Соломону другом, ради которого он сделает над собой усилие. Эссе предполагало ее личный опыт общения с психически больными людьми, и если она докажет, что ее смекалка, терпение и сострадание способны помочь, то, возможно, преподаватели Вудлона выберут стипендиаткой именно ее. Лиза готова была биться об заклад, что никто не напишет ничего подобного. Да что там стипендия — ей сразу вручат диплом и отправят в магистратуру.

— Чем занимаешься? — спросила Дженис, подкравшись к столу Лизы.

— Ой, привет! Готовлюсь к докладу по истории.

Чтобы избежать слухов, Лиза решила умолчать о Соломоне. Во-первых, она уважала его право на личную жизнь, а во-вторых, не хотела выслушивать нотации. Было ли ей стыдно держать секреты от лучшей подруги? Пожалуй. Но желание получить стипендию заглушало чувство вины.

— Скукота, — протянула Дженис. — Прогуляемся после школы?

— Не могу. Вызвалась помочь сестре Кларка с домашкой по геометрии.

— Она тебе платит, что ли?

— Платит ее отец. Десять долларов в час.

— Охренеть! — воскликнула Дженис. — Вернее, ого как круто.

Лиза знала, что общение с Соломоном вобьет клин в ее отношения с лучшей подругой, кроме того, у нее сократится количество свиданий с Кларком, не говоря уже о подготовке к учебе, работе над ежегодником и о заседаниях совета, проходивших минимум раз в неделю. Но оно того стоило. Всегда есть кто-то, кто ставит нереальные цели. Именно эти люди остаются в истории.

Оказывается, Лиза уже видела дом Ридов. Однажды она была на дне рождения у своего друга, который жил по соседству. Лиза вылезла из машины, захлопнула дверцу и чуть не скончалась на месте, когда под ногами метнулся рыжий котяра. Еще чуть-чуть — и бисквиты для Соломона оказались бы на земле. Да, она испекла для него печенье.

— Смотри, что я принесла! — волнуясь, воскликнула Лиза, едва приоткрылась дверь, и протянула тарелку, затянутую пищевой пленкой. — Печеньки!

— Привет, — поздоровался Соломон.

Он стоял в паре шагов от порога и наклонился, чтобы забрать гостинец, тем временем Лиза успела его рассмотреть. Соломон был весьма симпатичным: высоким — не ниже метра восьмидесяти пяти, с темными волосами, зачесанными назад, и большими каре-зелеными глазами. Поздоровавшись с Лизой, он тут же ей улыбнулся, но за улыбкой угадывалось смятение.

— Это твой кот носится по дороге?

— О, нет. Это Фред. Соседский.

— Ясно, а то у меня аллергия.

— Аналогично, — слегка кивнул Соломон.

— Не хочешь меня пригласить?

— Да… точно… Прости. Боже. Проходи.

Он посторонился, дожидаясь, пока гостья войдет, а после захлопнул дверь, поддев ее легонько ногой. И Лиза задумалась, что вот она — черта, которая отделяла его от внешнего мира.

— Ну… это… — попытался начать разговор Соломон. — Я обычно не…

— Может, покажешь мне дом? — перебила его Лиза. — Неплохое начало, мне кажется.

— Пожалуй, — согласился он. — Э-э… в общем, это прихожая.

— Мило, — кивнула Лиза.

Соломон показал ей гостиную, столовую, кухню и комнату отдыха, и все это практически молча. Однако Лиза задавала массу вопросов, на которые тот отвечал максимально лаконично.

— Часто готовишь?

— Не очень.

— Этой твой Xbox?

— Папин.

— Могу я взглянуть на твою комнату?

— Конечно.

В своей спальне, с пустыми ярко-белыми стенами, Соломон сел на краешке кровати и стал наблюдал за Лизой, изучавшей книги на полках и мелочи на столе. Она старалась вести себя непринужденно, но под его взглядом делать это было непросто.

— Я вижу, ты любишь читать.

— Помогает проводить время.

— Это точно.

— Лиза, — сказал вдруг Соломон, — могу я спросить кое о чем?

— Давай, — кивнула она, опускаясь в кресло у стола.

— Зачем ты пришла?

— Ты же знаешь. Хочу с тобой подружиться. Но для этого тебе стоит быть поразговорчивее.

— Прости. Даже не знаю, о чем бы поговорить.

— Хочешь начать со стен? Дизайн подсмотрел в ближайшей больнице?

Соломон рассмеялся, и Лиза впервые с тех пор, как вошла в дом, вздохнула полной грудью.

— Мне нравится.

— Минимализм.

— Что?

— Минимализм, говорю. Он, между прочим, сейчас в тренде.

— А-а, — протянул Соломон. — У меня от хлама легкая клаустрофобия.

— Ко мне тебе точно нельзя, — с улыбкой сказала Лиза. — Мама терпеть не может голые стены. Будь у нее вкус, я бы еще смирилась. Но у нас повсюду висят репродукции петухов да дешевые пейзажи из Wal-Mart. А в прошлом году у нее был коровий период, еле пережила.

Соломон снова начал смеяться. Похоже, ему нравились Лизины шутки, и вообще с ее прихода он заметно успокоился, а предложения сделались длиннее. Это было хорошим знаком.

— Наверно, это потому, что я вечно торчу дома. И мне нравится идея безразмерности моей комнаты.

— Ага, — согласилась Лиза. — Мне это тоже нравится. А остальное всегда можно дофантазировать.

— Нет, — покачал головой Соломон, — для этого есть гараж.

— Гараж? Как скажешь.

Пару минут спустя он подвел Лизу к двери, ведущей из прачечной в гараж, и серьезно посмотрел на гостью. Затем медленно отворил дверь и молча посторонился, пропуская девушку вперед. Та переступила порог, а Сол наблюдал за ней, не произнося ни слова. Гараж был выкрашен черной краской, поверх которой лежала ярко-желтая сетка. Ничего подобного Лиза прежде не видела и даже не знала, что ей об этом думать.

— Смотрела «Звездный путь: Следующее поколение»? — спросил Соломон, шагнув в центр комнаты.

— Пару раз, — ответила Лиза. — За компанию с парнем. Ах, если бы у всех людей был голос Патрика Стюарта…

— Твои бы слова да богу в уши.

Захлопнув за собой дверь, Лиза увидела, что черно-желтый узор покрывал абсолютно все: и стены, и пол, и потолок.

— Мой вариант «Голодека», — пояснил Соломон. — В нескольких версиях «Звездного пути» в подобной комнате симулируют реальность: для тренировок, решения сложных задач и тому подобного. Классно, да?

Внезапно он заговорил с такой скоростью, что Лиза несколько растерялась. Волнение в его голосе совсем пропало. Ей была знакома подобная увлеченность, и она понимала эмоции Соломона. А еще в ее голове крутилась одна мысль: Кларк пришел бы в восторг, увидев этот гараж.

— И чем ты тут занимаешься?

— Прихожу, сажусь в самый центр комнаты и фантазирую, чтобы развлечь себя. Говорят, чем больше фантазируешь, тем дольше проживешь.

— Ну да… — согласилась Лиза. — Значит, ты просто сидишь и представляешь… как с тобой происходят разные события?

— Именно. А ты никогда так не делаешь? Не переносишься куда-нибудь мысленно?

— Переношусь. В мой будущий колледж. На самом деле я постоянно об этом думаю. Как бы уехать подальше от Апленда.

— Вот и я куда-нибудь улетаю. Только не в колледж. Мне он, похоже, не грозит.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Могу. Что планируешь изучать?

— Медицину, — ответила Лиза. — Со специальностью пока не решила, но точно хочу, чтобы все меня звали «доктор Прейтор».

— Теперь ясно, чем ты покорила маму.

— А можно попробовать?

Лиза прошла в центр комнаты и села на пол.

— Э-э… конечно, вперед.

— И что надо делать?

Соломон приземлился рядом с Лизой. Впервые с момента знакомства они оказались так близко, их колени почти соприкасались, и она заметила, что Сол немного напрягся.

— Что ж, закрывай глаза. В смысле, если хочешь, конечно.

Лиза прикрыла веки. В помещении было так тихо, что она слышала его дыхание.

— Так, а теперь открывай.

Взору предстали все та же тьма, черная комната в желтую сетку и глазеющий на нее подросток с усмешкой на лице.

— Что? — вскинула брови Лиза.

— Видишь?

— Что именно?

— Мы в поле. Кругом трава. Сочная зелень повсюду. И воздушный змей над нашими головами. Во-он там! — Соломон указал на потолок.

Лиза взглянула наверх — квадраты и тьма — и вновь посмотрела на Сола. Тот словно был загипнотизирован — как будто небо разверзлось и поглотило землю. Он издевается, что ли? Воздушные змеи? Она не испытывала страха, вовсе нет, но засомневалась, что сможет ему помочь.

— Лиза?

— Что? — спросила она.

— Я прикалываюсь над тобой.

 

9. Соломон Рид

Соломон ее разыграл. Он никогда не использовал «Голодек», чтобы что-то выдумывать или общаться с воображаемыми людьми. Гараж всего лишь покрасили в соответствии с его вкусом. Это все, что ему было нужно. Место, куда можно было убежать от всех. Иногда после приступов паники вроде того, что случился несколько дней назад, Соломону не помогало просто закрыть глаза, и тогда он сбегал сюда.

— Не смешно. — Лиза сдержала нервный смешок.

— Сетка, кстати, из скотча, — сказал Соломон. — Кучу времени на нее убил.

— Ого. — Лиза потрогала одну из желтых линий на полу. — И ты всех девчонок сразу ведешь в эту жуткую комнату?

— А вот это уже смешно, — ответил ей Соломон, поднимаясь с пола и протягивая руку Лизе.

— Спасибо.

— Прости, если что.

В семье Ридов легко выражали любовь и столь же легко подтрунивали друг на другом, даже в весьма серьезных вещах. Неделю назад Соломон обозвал отца «тормозом», за что тут же получил в ответ кличку «затворник», и ничего. Так уж они жили — предупреждали чужие шутки самоиронией.

— Не парься, — сказала Лиза и схватила протянутую руку.

Она коснулась только его локтя, и длилось все не дольше секунды, но Сола это очень взволновало — было необычно и очень странно. Он даже не сознавал, что по пути в гостиную слегка прижимал пальцы к участку кожи, задетому Лизой.

— Благодарю за экскурсию, — с улыбкой сказала она.

— На обратном пути загляните в нашу сувенирную лавку.

— Говоришь как Кларк.

— Это, видимо, твой парень? — спросил Соломон.

— Ага, мы вместе уже довольно долго.

— Даже не думал, что буду кому-то кого-то напоминать.

Лиза засмеялась и встряхнула головой.

— Это был комплимент, если что.

— И какой он, твой Кларк? Спорим, у него нет «Голодека».

— Ну, он занимается водным поло. Умный, но не ходячая энциклопедия. Его мать просто кошмар, а отец классный. Они в разводе. Он высокий, может, повыше тебя. Недавно закончился спортивный сезон, и у Кларка теперь что-то вроде депрессии, избегает встреч с друзьями… кроме меня. Я пыталась поговорить, но он только отшучивается. А ведь это проблема! Постараюсь ему помочь.

— Э-э… теперь я знаю почти все про Кларка.

— А еще он прячет комиксы под кровать, когда к нему приходят друзья. Глупо, да?

Лиза покликала в свой телефон и протянула его Соломону. На дисплее отобразилось ее совместное фото с Кларком: оба нарядно одеты, на каком-то мероприятии.

— Как можно, имея такую внешность, чего-то стыдиться?

— Хороший вопрос, — ответил Сол, едва взглянув на экран. — Выглядит как типичный король школы. Меня бы там загнобили.

— Слишком часто смотришь телевизор. Старшая школа совсем не такая, как ты думаешь.

— Да неужели? Однако Кларку приходится прятать комиксы.

— Ладно, может, и такая. Но ты бы туда вписался, точно тебе говорю.

— А фонтан во дворе есть? — спросил Сол шутя.

— А ты, Соломон Рид, совсем не такой, как я ожидала.

— Надеюсь, это хорошо.

— Конечно!

Он был рад, что Лиза не стала задерживаться, ведь, несмотря на приятное времяпрепровождение, от болтовни и бесконечных попыток придумать, о чем говорить дальше, у него раскалывалась голова. Едва за гостьей закрылась дверь, Соломон почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он прислонился к стене, пытаясь вдохнуть и надеясь, что это пройдет. Но лучше не становилось. Задыхаясь, он добрел до своей спальни, где забрался под одеяло и сдался под натиском приступа, жмурясь до боли в глазах, пока тело била крупная дрожь. Атака была недолгой, но интенсивной. Когда все закончилось, Соломон просто лежал и слушал свое приходившее в норму дыхание. Порой это все, что ты можешь сделать в такой ситуации, — собраться и ждать, пока мир не перестанет трясти. Панические приступы легко спутать с сердечными, поскольку симптомы обоих схожи. И каждый раз Соломону казалось, что его грудь вот-вот разорвется. Порой он даже считал, что это было бы к лучшему.

— Ну, как все прошло? — спросила мать, вернувшись с работы.

— Неплохо, — отозвался он. — Она милая.

— Соломон, — строго сказала мама, — ответь нормально! Я целый день только об этом и думала! Надо было плюнуть на работу. Как ты уговорил нас оставить тебя одного, никогда не…

— Прости, — перебил он ее. — Ну, она пришла… И я ей все тут показал. Немного поболтали. Ты не много упустила.

— Гараж тоже показал?

— Допустим.

— Друзей к такому хорошо бы подготовить.

— Друзей? Мам, не преувеличивай. Не факт, что я вообще увижу ее когда-нибудь еще раз.

Соломон думал об этом до самой ночи. Даже просто познакомившись с Лизой, он уже подарил огромную надежду своей семье. И теперь выбор был очень простым: отказаться от новых встреч и тем самым разбить родителям сердце или продолжить всю эту затею с дружбой и посмотреть, к чему она приведет.

А утром случился, как ему показалось, конец света. Когда-то Сол представлял, как будет смотреть из окна на летящие с неба языки пламени под аккомпанемент выпусков новостей и криков соседей, как родители прибегут обняться в последний раз… Но даже не подозревал, что апокалипсис — настолько громкая штука: оглушительное рычание грозило разорвать перепонки. Соломон подумал, что это, может быть, землетрясение, а потому мигом вскочил с постели и забился в дверной проем. Прошла минута. Адреналин разгонял кровь, от нервов задергался глаз, и наконец стало понятно, что дом даже не трясся.

Соломон побежал в гостиную, но еще до того, как достиг раздвижных дверей, ведущих на задний двор, понял, что происходит. За окном работал бульдозер — рыл большой котлован.

— Не может быть… — громко произнес Сол.

Отступать теперь было некуда. Его жизнь нечасто преподносила сюрпризы, а этот превзошел все предыдущие. Соломон сел на диван и наклонился вперед, зажав голову между коленями. Он прикрыл уши, зажмурился и начал раскачиваться. Землетрясения, может, и не было, но мир вибрировал и прыгал перед глазами. Мысли кололи, словно ножи, а плечи внезапно потяжелели и норовили прижать Соломона к полу. Он глотал воздух, но легким его не хватало. Будь родители дома, они услышали бы, как их сын захлебывается собственным дыханием, казалось, он умирает.

Через пару минут отпустило. Добравшись до кухни и налив воды, Соломон уселся у стойки. Голова немного гудела, а мышцы ослабли, как обычно бывало после таких приступов. Сможет ли он выйти наружу ради своей семьи? А вдруг он сломается после этого? Вдруг это его убьет?

А затем он вспомнил о Лизе. Она даже не знала, насколько много для них значила. Должно быть, считала себя чужачкой, вторгшейся в чьи-то границы, — что, кстати, так и было, — но она же могла стать спасением для этой семьи. И что, черт возьми, делать Соломону, если Лиза больше не появится? Что, если для удовлетворения любопытства ей хватило часа в его компании? Он бы не удивился, пропади она насовсем, и эта мысль его тоже расстраивала.

Ближе к обеду Сол засел за уроки, расположившись на кухне, но то и дело поглядывал за происходящим на заднем дворе. Пару раз он встречался взглядом с рабочими, но тут же делал вид, будто вовсе не смотрел в их сторону. Ему не нравилось, что за стеклом бродили какие-то незнакомцы и попадали в поле его зрения, в какой бы точке гостиной или кухни Сол ни находился. Эта зона была его святилищем, а в нее бесцеремонно вторгались люди в тяжелых ботинках со своими шумными тарахтелками.

Сол думал пойти в гараж, но под светом единственной лампочки матричные уравнения не решишь. И тогда выбор пал на кабинет отца, в котором, если закрыться, всегда было очень тихо. Однако стоило ему устроиться за столом, как зазвонил телефон. Номер был незнакомым, и в таких случаях Сол обычно не снимал трубку, но в этот раз решил ответить — он знал, чей голос услышит.

— Алло?

— Соломон! — радостно воскликнула Лиза.

— Привет, — отозвался он.

— Ты как? Знаешь, что я делаю? Вместо того чтобы готовиться к занятиям в читальном зале, выполняю поручение совета — размножаю листовки для сбора средств. Вот и вся моя жизнь.

— Эм… — растерялся Сол, — а я… делаю домашку.

— В самом деле? Я как-то даже и не подумала… Для тебя, наверное, вся работа — домашка.

— Так и есть.

— Слушай, какие планы на вечер субботы?

— Лиза, ты опять издеваешься?

— Ну прости, — она хихикнула. — Хочешь, составлю компанию?

— Ты серьезно? Конечно, хочу. У нас тут, правда, заняться особо нечем.

— Скучных мест не бывает, бывает скучная компания, — изрекла Лиза.

— Тоже верно.

— Вот и прекрасно. Будь дома в районе шести.

— Буду, куда я денусь.

— Отлично. Ну, Соломон Рид, до встречи в эту субботу.

— Пока.

Значит, она вернется! Настоящая девчонка, из плоти и крови, с кучей других вариантов, как провести выходной, предпочла Соломона Рида компании нормальных подростков. От этой мысли его желудок забурлил, а в голове поплыло. Нельзя было отрицать очевидное: у него появился друг. Вернее, подруга. И это ужасно пугало.

 

10. Лиза Прейтор

В девятом классе Лиза прослушала единственный углубленный курс психологии, преподаваемый в Аплендской школе, и получила высший балл среди всех старшеклассников. Да, это был лишь вводный курс в психологию, и, освоив его, экспертом Лиза не стала, но, невзирая на это и юный возраст — в скором времени ей исполнялось всего семнадцать, — в себя она верила истовее, чем прочие верили в бога, дьявола, рай или ад. Она знала, что была права, и ей не нужны были никакие учебники, чтобы это доказать. Теперь, когда Соломон согласился встретиться вновь, она даже не сомневалась, что вытащит парня из дома, а себя — из Апленда.

После уроков в пятницу Лиза спешила домой, чтобы переодеться, перед тем как поехать к Кларку, и что-нибудь перекусить. Чего она не ожидала, так это столкнуться с матерью, чья машина стояла сейчас на подъездной дороге. Мать Лизы вечно была на работе, в свободное время тоже старалась держаться от дома подальше. Лиза решила, что одно из двух: или она ненавидит дочь, или своего третьего мужа, ее отчима. А уж встретиться с ней посреди рабочего дня было вообще из области фантастики. Войдя в дом, Лиза сразу заметила гору грязной посуды рядом с раковиной и услышала ревущий телевизор. Она попыталась проскользнуть незаметно, но, едва добравшись до холодильника, поняла, что попалась. Из гостиной послышался крик:

— Лиза? Это ты?

— Да, мам.

— Иди сюда, дорогая!

Завернув за угол, Лиза увидела мать, лежащую на диване под огромным пушистым пледом, натянутым до самого подбородка. Застать такую картину в будний день было весьма странно.

— Ты в порядке? — спросила Лиза, выключая пультом звук телевизора.

— Немного простыла, милая. Поговори со мной, мне так одиноко…

Лиза присела в любимое кресло отчима, который, к слову, уже несколько дней не показывался. Она не знала, в чем было дело, но мать с мужем часто ругались, и Лиза не удивилась бы, реши он уйти навсегда, как это сделал Тим два года назад. А еще она отличала душевную боль от простуды.

— Температура, говоришь?

— Лиза, не смей дерзить.

— И не думала, — ответила та. — Куда подевался Рон?

— Уехал в командировку. По крайней мере, мне он так сказал.

— Думаешь, врет?

— Кто его знает…

После этих слов мать начала плакать — разговоры о Роне всегда вызывали у нее слезы. Лиза давно перестала испытывать к матери жалость, но все же сидела рядом и слушала ее нытье про то, как они вновь разругались прошлым вечером — на этот раз из-за денег, что, в общем-то, было понятно: когда отдаешь работе по восемьдесят часов в неделю, а твой супруг меняет профессии как перчатки — проблемы не за горами. И разве у флеботомистов бывают командировки?

— Уверена, все наладится, — сказала матери Лиза.

— Конечно, солнце. Ты же знаешь, какой я бываю эмоциональной. Мне бы хорошенько выплакаться, и я мигом приду в норму, — ответила мама.

Хотела бы Лиза знать, что та имела в виду под нормой. С ее мамой всегда было что-то не так. К тому же мать не отличалась умением выстраивать здоровые отношения. К слову, сегодняшняя беседа стала длиннейшей из тех, что они вели за много месяцев.

Наконец Лиза ушла к себе, чтобы переодеться, а когда вернулась, мама уже спала. Перемыв посуду, выкинув мусор и написав записку о том, где проведет вечер, она покинула дом. Но прежде оставила рядом с мамой стакан воды и таблетки от головы.

Кларка Лиза застала на улице — тот играл с младшей сестрой в баскетбол. Дрю было всего тринадцать, но она не уступала брату ни в росте, ни в умении забрасывать мяч в кольцо. Последнее, к слову, давалось ей даже лучше.

— Даже напрягаться не надо, правда, Дрю? — крикнула Лиза, выбравшись из машины.

— Вот-вот, — согласилась та, снова попав в корзину.

— Эй! — возмутился Кларк. — Я же поддаюсь!

Он подошел к Лизе, чтобы обнять, и та задержалась в его руках чуть дольше обычного, хотя тот успел пропотеть.

— Спаси его от позора, Лиза, — сказала Дрю. — Не то он точно продует.

Кларк предложил подняться к нему, и стоило им закрыть за собой дверь, губы Лизы прижались к его губам. Каждый раз все происходило почти одинаково. Он целовал ее, будто в каком-то кино про любовь, не сдерживая себя, а затем ударял по тормозам, и его поцелуи больше подходили юнцу на дискотеке годов этак пятидесятых. Если же руки Лизы спускались ниже талии Кларка, тот упрямо возвращал их на свою грудь. Деликатно, но твердо. Грудь у него, конечно, была рельефной, да и пресс вполне ничего, но Лиза хотела большего.

— Я люблю тебя, — перед долгим поцелуем сказал Кларк.

— А я тебя, — ответила Лиза, в очередной раз скользя рукой вниз.

— Стой, прекрати…

— Это ты прекрати, — не унималась она.

— Лиза! — не выдержал Кларк и вскочил с постели.

Ей стало так неловко, что вместо ответа она упала спиной на кровать и прижала к лицу подушку. К глазам подступили слезы. Лиза плакала редко, и это отнимало у нее больше сил, чем оно того стоило.

— Лиза? Милая? — позвал ласково Кларк, опускаясь рядом на матрас и касаясь ее руки. — Ну прости. Я не хотел…

— Кларк, ты не хочешь ничего мне сказать? Я что-то делаю не так? — Голос Лизы из-под подушки звучал приглушенно.

— Да все нормально. Слушай, я… я очень хочу заняться этим с тобой. Но пока не готов. Мы все уже обсудили. И сейчас я думаю, как бы не помереть от смущения.

Лиза резко села, отбросив подушку. Кларк выглядел так, словно только что плакал или вот-вот собирался. Она ни разу не доводила его до слез, вообще не видела его плачущим. А вот отчим при ней рыдал. У матери Лизы был талант превращать любую ссору в экзекуцию и доводить Рона до слез. Лизе совсем не хотелось походить на нее. Она тут же внутренне сжалась от одной только мысли об этом.

— Кларк… — с грустной улыбкой сказала Лиза. — Я… Все хорошо. Прости.

Она подалась вперед, чтобы его обнять, и он, тяжело дыша, опустил голову ей на плечо. Лиза села немного ровнее и прижалась кончиком носа к носу Кларка.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Это древний медитативный ритуал, — прошептала Лиза в ответ. — Повторяй за мной.

— Хорошо, — согласился Кларк.

— Лиза важнее всех, — нараспев произнесла она. — Я живу одной лишь Лизой. Лиза — царица земных благ.

— И часто ты это себе говоришь? — давился от смеха Кларк.

— Самооценка — важная штука.

— Давай-ка лучше вздремнем. — Он притянул Лизу к себе. — Царице пора отдохнуть.

Лиза не знала, сколько они провалялись, но, когда она открыла глаза, за окном успело стемнеть, а семья Кларка вернулась домой. Его мать болтала с кем-то внизу. Скорее всего, с Дрю.

— Кларк, — прошептала Лиза. — Проснись.

— Который час? — пробормотал он.

Лиза схватила свой телефон с прикроватной тумбы, и подсветка дисплея почти ослепила ее и Кларка. Семь вечера.

— Черт! Твоя мать! Внизу! Быстрее вставай! Черт…

— Успокойся. Может, она еще не вернулась.

— Вернулась! Я ее слышу! Помоги мне уйти незамеченной!

— Да ей все равно, поверь.

Лиза часто бывала у Кларка после уроков, но успевала исчезнуть до возвращения его мамы с работы. Казалось, застукай их Пэтти Роббинс вдвоем за закрытой дверью — и проблем не оберешься. Его мать была примерной прихожанкой в местной церкви, и Лиза догадывалась, что подростковый секс вряд ли занимал в списке одобренных Христом дел первую строку.

— О боже… — Лиза подбежала к окну и выглянула на задний двор.

— Твоя машина с той стороны дома, — напомнил Кларк. — Мама в курсе, что ты тут.

— Вот дерьмо!

Посмотрев на Кларка невидящим взором, Лиза принялась надевать носки, после обулась, собрала волосы в хвост и постаралась придать лицу невозмутимый вид.

— Так неловко… Что же нам делать?

— Мам! — крикнул Кларк.

— Какого черта? — зашипела Лиза.

К ее щекам прилила краска, когда пару секунд спустя в комнату заглянула Пэтти.

— Что, дорогой?

— Ко мне Лиза пришла. Мы тут вздремнули.

— Ясно. Привет, Лиза. Поужинаешь с нами?

— К-конечно, — выдавила она.

— Сегодня тако-четверг! — воскликнула мать Кларка и скрылась из виду.

— Я пытался ей объяснить, что тако принято есть не в четверг, а во вторник, но она не слушает.

Присев на кровать, Лиза расхохоталась.

— Я так испугалась! — сказала она, хлопнув Кларка по плечу.

— У нас тут полная прозрачность.

— В смысле?

— Мама мне доверяет, — пожав плечами, ответил он.

А с чего бы не доверять? Лиза не раз бывала в его спальне, и Кларк всегда вел себя как джентльмен. Посмотрев на него, она встряхнула головой. Как злиться на человека, когда он настолько мил? Обычно это ее бесило, но не сегодня. Сегодня совсем не хотелось ругаться, ведь ей предстоял ужин в компании дружных и, главное, нормальных людей.

После еды Лиза решила остаться еще ненадолго и, сидя у телевизора с Кларком и Дрю, размышляла, во сколько лучше вернуться домой, чтобы вновь не столкнуться с мамой. Часов в одиннадцать она наконец решилась, и Кларк пошел проводить ее до машины.

— В субботу посмотрим кино? Какой-нибудь ужастик? — спросил он, облокотившись на дверцу авто.

— Эм… — растерялась Лиза, — у меня вроде как планы.

— Планы? Какие планы?

— Соломон, — пробормотала она.

— Соломон, — протянул Кларк.

— Эй, ну ты что? Тебя расстраивает, что я…

— Да нет… просто думаю, как мне теперь себя развлекать.

— В смысле «теперь»? Я же не все выходные буду у Соломона.

— Я хочу, чтобы ты была откровенна со мной.

— Разумеется.

— Стоит ли мне волноваться насчет этого парня? Ты вроде говорила, что все это ради эссе, и мне кажется странным, что ты снова собираешься к нему.

— Тебе вообще не стоит волноваться, — ответила Лиза. — Он не забрасывает ко мне удочки.

— Хм, удобно.

— Не ворчи. Кстати, я все ему о тебе рассказала. Не о чем переживать.

— А ты встань на мое место.

— Могу вас как-нибудь познакомить. Я говорила, что он фанат «Звездного пути»?

— Да ладно? — Глаза Кларка загорелись. — Неужто «Следующего поколения»?

— Именно.

— Беру все слова назад. Парень просто молодец!

— Ну, он не без странностей, но хороший. Даже забавный. Вот уж не думала, что он покажется мне забавным…

— А я забавный?

— Еще бы. Посмотри на свое лицо.

— Да брось! Спорим, ты о нем мечтаешь ночами!

— Конечно! — усмехнулась Лиза. — Во сне меня преследует твое лицо с лазерами вместо глаз.

— Как мило.

— В общем, дай мне время окончательно удостовериться, что Соломон не сумасшедший, и я подыщу момент, чтобы познакомить вас.

— Он три года сидел дома, Лиза! Он не сумасшедший! Он гений! Круглые сутки телек и видеоигры. Решено: он мой новый герой.

— И кто же был до него?

— Старикан на входе в футхиллский супермаркет. Даже не думал, что кто-то сбросит его с пьедестала.

— Боже, какой ты странный! Восхищаешься зазывалой бакалейной лавки?

— Восхищался! Внимательнее надо слушать.

По дороге домой Лизу осенило, что напускная ревность Кларка могла сыграть ей на руку. Если ей удастся затащить его к Соломону, это повысит шансы последнего на выздоровление и, возможно, даже ускорит процесс. Терапия заключалась в наглядной демонстрации того, что мир снаружи вовсе не был столь пугающим, каким его помнил Сол. И Лиза знала, что познакомить Сола с Кларком Роббинсом — лучший способ это доказать.

 

11. Соломон Рид

Он должен был ей признаться. Стопроцентно, безвариантно. И она станет первой, кому он расскажет о том, что осознал лет в двенадцать: Соломон был геем. Понять это было не так-то трудно: пока парни любовались девчонками, он любовался парнями. Так же просто, как знать, что ты молод. Но обсуждать ориентацию с близкими он не собирался. Зачем, если он не планировал покидать дом?

Однако теперь он решил поделиться с Лизой, ведь им предстояло а-ля субботнее свидание, и он хотел как-то развеять романтический флер. На самом деле он просто не смог придумать ничего лучшего. Выглядел Сол весьма симпатично. А тут еще мать заставила причесаться накануне визита Лизы. А вдруг он покорил ее за одну встречу? Он же был таким остроумным, что сам себе поражался. И разве не так ведут себя обычные парочки? Дурачатся и болтают, прерываясь порой на секс? Лишь одного он не мог понять: как Лиза променяла Кларка Роббинса на него? Соломон видел фотку ее парня и знал наверняка, что ни одна девчонка в здравом уме и трезвой памяти не станет отказывать во встрече Кларку ради вечно растрепанного затворника, у которого даже обуви нет. А может, это паранойя — увидеть в ее дружбе нечто большее?

— Что там у вас в программе? Никаких фильмов для взрослых? — спросил отец перед приездом Лизы.

Соломон лежал на полу, включив телевизор и уставившись в потолок.

— Пока не решил, — пробормотал он. — Но никакой фантастики.

— Почему?

— Она же была в гараже. Подумает, что я, кроме фантастики, ничего не смотрю.

— А с чего вдруг это тебя волнует? — вскинул брови отец, переключаясь в режим не в меру любопытного родителя: он любил примерять этот образ время от времени.

— Хороший вопрос, пап.

Раздался звонок в дверь, Сол вскочил на ноги и тут же чуть не упал. Всё началось стремительно, как и всегда, — внезапно загорелись щеки и что-то забилось в груди. Соломон привалился к стене и начал считать. «Дойдешь до десяти — сможешь вздохнуть», — повторял он про себя. И все получилось. Воздух проник внутрь.

— Пап, — позвал Соломон между вдохами.

— Черт! — воскликнул отец, вскакивая с дивана и подбегая к сыну. — Пойдем обратно в спальню.

Когда позвонили второй раз, в гостиной появилась мама и сразу все поняла без слов. Растянув рот в улыбке, она зашагала к двери.

— Лиза!

— Здравствуйте, — сказала та, проходя в дом.

— Соломон будет через минуту. Решил причесаться, наверное, — защебетала Валери Рид. — Располагайся, а я пойду проверю, как там он.

Она прошла по коридору и заглянула к сыну — тот сидел на постели с отцом, слегка наклонившись вперед. Он дышал. При этом считал. Валери знала, что скоро он будет в порядке, но видеть Сола таким было непросто. Эти приступы неизменно огорчали всех.

— Попросить Лизу уйти?

— Нет, — выдавил Сол, не открывая глаз.

Когда Валери вернулась в гостиную, Лиза уже устроилась на диване и разглядывала семейное фото в рамке на журнальном столике.

— Озеро Биг-Бэр, — сказала Валери. — Мы снимали там домик. Ездили чуть ли не каждый месяц.

— Мне нравится там.

— Я по нему скучаю, — призналась мать Соломона. — Мне всегда нравился холодный климат.

— А я обожаю горы. Единственное преимущество Апленда, как по мне.

— Наши горы смахивают на холмы, — улыбнулась Валери. — Соломон будет через минуту.

— С ним все хорошо?

— Ага. Перерыл шкаф в поисках парных носков.

— О, даже мне это не всегда удается, — заметила Лиза и осознала, что это было бестактно. — Простите… Я не имела в виду, что…

— Все нормально, — перебила ее Валери и затихла на несколько долгих секунд. — Я трезво смотрю на вещи. Сол не такой, как все. И носки он не может найти, потому что не надевал их с тех пор, как последний раз выходил из дому. Что, по моим подсчетам, было чертовски давно.

Лиза улыбнулась, промолчав. Мать Соломона села рядом с ней, усмехнувшись своим мыслям. Вдруг ее лицо стало серьезным, и она, упершись локтями в колени, наклонилась в сторону гостьи с заговорщическим видом.

— Слушай, — зашептала она Лизе, — он тебе нравится?

— Кто?

— Соломон. Как он тебе? Он вообще привлекательный? Интересный?

— Ну да, очень.

— Ты ведь не обманываешь меня? И не нужно щадить мои чувства. Соломон ни разу меня не обманывал, кстати.

— Я не вру. Я только боялась, что он окажется скучным.

— Лиза, ты должна кое-что знать.

— Слушаю.

— Я столько лет волновалась за Сола, что он совсем отгородился от мира. Но вот появляешься ты, и он начинает болтать о плавании и о том, что хочет загорать. Я знаю, насколько безумно хвататься за эту соломинку, но мы роем чертов бассейн так быстро, как только можем.

— У вас будет бассейн? — удивилась Лиза, оглядываясь на окно, сквозь которое виден был задний двор.

— Соломон попросил, — ответила ей Валери. — Сказал, что выйдет из дома.

— Да ладно!

— Пообещай мне кое-что, хорошо?

— Окей, — согласилась Лиза.

— Приезжай сюда до тех пор, пока Сол не шагнет за порог. Это все, чего я прошу. Даже если вдруг станет скучно или ты поймешь, что дружба не складывается. Пожалуйста, потерпи, пока мы не вытащим его!

— Ладно, но я…

— Спасибо тебе! — перебила ее Валери.

У Лизы остались вопросы про бассейн, но задать она их не успела, поскольку в комнату вошел Соломон, сказав: «Привет». Он выглядел опустошенным и взволнованным, но не более, чем в первый визит Лизы. Одет в шорты с футболкой. Носков не было. Лиза взглянула на голые ступни парня, а затем на Валери.

— Ну что ж, гостиная в вашем распоряжении, — быстро сказала та. — А мне нужно сбегать в офис. Соломон, не знаешь, где папа?

— Я здесь, — появился Джейсон из-за спины сына. — Привет, Лиза. Я — Джейсон.

Он протянул гостье ладонь, и Лиза встала с дивана, чтобы ее пожать. Джейсон взглянул на сына с улыбкой и лукаво подмигнул.

— Ну все, оставим вас в покое. Никто не любит тусовки со старичками, — пошутила мама.

— Кроме меня, — с нервным смешком вставил Сол. — Расскажи нам о налогах.

— И что именно значит 401 (к)? — подыграла ему Лиза.

Рассмеявшись, родители Сола покинули комнату, а Соломон с Лизой устроились на диване — каждый уселся с краю. Соломон молча включил ТВ и стал пролистывать фильмы, не глядя на Лизу.

— Ты меня стесняешься? — спросила она.

— Извини.

— Круто! Ищешь что-то конкретное?

— Неа, — ответил ей Сол. — Выбери лучше сама.

— Хорошо. — Она, потянувшись, взяла у него пульт. — Давай подойдем к процессу с умом. Комедия, фантастика, драма или ужастик?

— Только не фантастика, — выпалил Соломон, держась намеченного курса.

— Договорились.

— Твоя очередь.

— Никаких… драм.

— Прекрасно. Никаких ужастиков. Терпеть их не могу.

— И я! Но приходится из-за Кларка. А потом спать не могу неделю.

— Так вот оно какое — насилие в семье, — засмеялся Сол. — Остались только комедии.

— Слава богу, — ответила Лиза. — Ну и что тебя веселит, Соломон Рид?

— Даже не знаю… слэпстик.

— Я в тебе не сомневалась! Слушай, пусть это и олдскул, но, может, посмотрим какой-нибудь фильм Мела Брукса?

Губы Соломона растянулись в широкой улыбке:

— И откуда ты только взялась?

— Из Апленда, — усмехнулась в ответ Лиза. — Так, не отвлекаемся. Предлагаю «Робина Гуда: Мужчины в трико».

— Моя мама не платит тебе за визиты?

— Нет, — ответила Лиза, щелкая по меню. — Но я очень люблю плавать. И если мне потребуется вставить пломбу, грех будет не воспользоваться этим поводом.

— Она разболтала про бассейн?

— Ага. И ты собираешься там плавать, да?

— Типа того.

— Твоя мама чуть с ума не сошла, — сказала Лиза. — В смысле, оттого, что ты попросил бассейн.

— Не дави, — вздохнул Соломон. — А про сделку между мной и бабушкой она не сказала?

— Сделку? Какую сделку?

— Бабушка обещала все оплатить, если я соглашусь общаться с тобой.

— Ловко. — Лиза затихла.

— Речь шла только про первую встречу. Сегодняшний вечер — другое. Я правда хотел увидеться.

— Слава богу, я уж испугалась, не видать мне «Робина Гуда».

— Это было бы печально. Думаю, бабушка ждет, что ты влюбишься и спасешь меня от себя самого.

— Жаль, что у меня есть Кларк, — усмехнулась в ответ Лиза.

— Жаль, что я гей, — выпалил Соломон и зажмурился, ничего, кроме гулкой тишины, в ответ не ожидая.

— Да уж, — улыбнулась Лиза.

Она хотела хлопнуть его по руке и даже подняла свою, раскрыв ладонь, но Соломон бессмысленно смотрел на нее, и ей пришлось вновь положить руку на диван.

— Я никому раньше не говорил…

— Ого, — удивилась Лиза. — Спасибо.

— За что? За то, что я гей, или за откровенность?

— За то и другое, пожалуй.

— На здоровье. Кстати, когда ты пришла, у меня начался приступ.

— Я догадалась. А твоя мама сказала, что ты ищешь парные носки.

— Она никогда не умела врать. — Соломон поднял ступню и пошевелил голыми пальцами.

— Хотя бы попыталась, — сказала Лиза. — Мне кажется, она клевая.

— О да, — кивнул Соломон. — И папа. Не знаю, что было бы со мной, если бы не они.

— А они… догадываются? Что ты гей.

— А какой смысл им говорить? Да и повода не было.

— Но это же важно!

— Наверно. Я уже точно не поменяюсь.

— А когда ты это понял?

— Лет в двенадцать. День назад даже мысли об этом не было, а на другой проснулся, и меня будто озарило.

— Значит, это… просто чувство, ощущение? Или ты влюблялся в других парней?

— И это тоже. Больше чем чувство. Но не настолько сильное, как когда ты знаешь, что у тебя голубые глаза и темные волосы. Это как будто что-то, что ты не можешь открыть про себя, пока не созреешь.

— У натуралов так же, — кивнула Лиза. — Только нам прятаться не надо.

— В точку, — кивнул Соломон.

Лиза сбросила обувь и забралась на диван с ногами.

— Кстати, — сказал Сол, вскакивая, — у меня же есть конфеты.

— Тащи же их скорее, кэп.

Вернувшись с кухни, Соломон сел поближе к гостье, так что они не раз соприкоснулись локтями, пока передавали друг другу конфеты. Однако они не придавали этому значения и не отвлекались от происходящего на экране, будто уже миллион раз проводили время вместе.

 

12. Лиза Прейтор

Когда Лиза засобиралась домой, на часах уже было за полночь. У самых дверей, перед тем как сказать пока-пока, она спросила Соломона, нельзя ли его обнять.

— Можно, — шепнул он в ответ. — Только по-быстрому.

Однако Лиза не послушала и обнимала его так долго, что он понял — она это делает искренне. Соломон поделился с ней тайной, о которой никому никогда не рассказывал. Если это не дружба, то что? Лиза вошла в круг его близких друзей. Черт побери, да она и была этим самым кругом. Столь мощный прогресс всего за пару визитов нивелировал легкое чувство вины, шевелившееся где-то глубоко внутри.

— Кларку тоже можешь сказать, — добавил Соломон, пока она не ушла. — Пусть знает, что ему не о чем волноваться.

Домой Лиза вернулась около часа ночи и поняла, что не уснет, не созвонившись с Кларком. Тот снова гостил у отца, а значит, скорее всего, сейчас играл в приставку и объедался фаст-фудом. Так оно и было.

— Алло, — протянул Кларк после пары гудков.

На заднем плане слышался телевизор.

— К Соломону можешь больше меня не ревновать.

— Свидание провалилось? — решил пошутить Кларк.

— Он стопроцентный гей!

— О! Забавно.

— Забавно?!

— Не в смысле ха-ха-умора, а в смысле, что моя подружка завела себе другого парня — гея.

— Да ну тебя, — отмахнулась Лиза. — В общем, теперь ты знаешь.

— Надо срочно сказать маме. Она вышлет твоему другу пару Библий.

— Кларк, тут нет ничего смешного.

— Ну прости. Круто, что он рассказал. Видно, ему и правда не с кем было поделиться.

— Наверное, — согласилась Лиза. — А еще он попросил у родителей бассейн.

— Он же не выходит из дома! Ты меня запутала.

— Не выходит. Но сказал, что собирается.

— Безумие, — выдал Кларк. — Не в смысле, что он безумен… ну ты меня поняла.

— Только все это как-то грустно. Он не уверен, стоит ли открываться родителям. Говорит, это не важно.

— Он прав, разве нет? Если безвылазно сидишь дома — кому какое дело до твоей ориентации.

— Суть не только в том, что он сидит взаперти.

— Ну не знаю. Если бы я решил закрыться от мира и у меня не было бы тебя, какая была бы разница, гей я или не гей. Разве что гугл-запросы знали бы всю правду…

— Как вульгарно.

— Ну прости.

— Все гораздо серьезней, — сказала Лиза. — Может, именно это стало причиной… Он не знает, как прийти в согласие с самим собой, потому что думает, что его ориентация не имеет значения. Отсюда социофобия!

— Лиза, парень все тебе рассказал уже на второй встрече. Не похож он на тех, кто отрицает себя.

— Тоже верно… И это сбивает с толку. Он немного беспокойный, но в остальном такой же, как мы. С ним легко общаться. Он забавный. Честно! Не вижу причин, по которым он не может контактировать с людьми снаружи. Соломон такой же, как все.

— Видимо, не совсем, — сказал Кларк. — Но ты думаешь, что если станешь ему другом, то сможешь помочь?

— Да, план таков, — ответила Лиза. — Начну с себя, а позже и ты подключишься. Покажем ему, что он теряет, прячась от внешнего мира.

— Что? Я не ослышался? Мне тоже отведена какая-то роль?

— Если сам захочешь. Ты же говорил, что ребята из команды тебя достали.

— Достали не то слово, — закатил глаза Кларк. — Они полные придурки.

— Ну вот.

— Слушай, а ведь ты можешь что-нибудь сочинить для своего эссе и выиграть стипендию.

— Знаю, но я хочу помочь ему. Дело уже не только в стипендии.

— Без шуток?

— Ага. Подождем пару недель, а то он не выдержит такого количества потрясений. И поскольку ты, скорее всего, лишишь меня звания «новый лучший друг Сола», мне надо узнать его получше.

— Я правда забавный.

— Позволь-ка, я угадаю… На тебе пижамные штаны и… думаю, больше ничего. Рядом чипсы Doritos. И пончик. Или даже два.

— Потрясающе. Как ты это делаешь?

— Я экстрасенс, — ответила Лиза. — Чем занимается сестра?

— Тем же, что и я. Рубимся в видеоигры часов пять подряд. Это, конечно, не повод для гордости. Но я все равно горжусь.

— Забавно, — сказала Лиза. — Стоило подружиться с балбесом-затворником, и ты пошел по его стопам. Куда катится мир?

Наутро, увидев машину Рона на подъездной дороге, Лиза обрадовалась. Она не питала к отчиму особых чувств, но матери он нравился, когда Рон был дома, та становилась гораздо счастливее. Жаль, что жить нормально у них не получалось — они были из разряда тех многочисленных пар, которые то души друг в друге не чают, то готовы друг другу глотки перегрызть. Лиза решила, что некоторые парочки только так и могут существовать, и радовалась, что она из другого теста.

Близилось время обеда, Лиза читала заметки по истории, и тут зазвонил телефон. Это был Соломон.

— Разве мы не расстались несколько часов назад?

— Что случилось прошлой ночью?

— Мы посмотрели лучший на свете фильм, и ты выдал мне свой секрет.

— Точно, — сказал Соломон. — Это изматывает — рассказывать секреты. Япроснулся где-то час назад.

— И каких успехов добился? Лично я уже пробежала три километра, написала рецензию и начала готовиться к тестированию.

— А я двадцать минут наблюдал за морскими угрями в какой-то документалке, пока не стало тошнить.

— Какой продуктивный день у тебя. Неплохо.

Он рассмеялся — сильнее, чем ожидала Лиза. Порой человек хохочет настолько искренне, что можно услышать отчетливые «ха-ха-ха». Таким был смех Соломона.

— Да… А ты знала, что угри живут около восьмидесяти пяти лет?

— Это пугает. Соломон, ты звонишь, чтобы меня пригласить?

— Возможно.

— Давай, вперед. Не стесняйся!

— Серьезно? — смутился он.

— Это называется дружба: ты звонишь человеку или он тебе, и вы зовете друг друга куда-нибудь. Ты на верном пути.

— Ясно. А ты хочешь?

— Хочу ли я что?

— Приехать сегодня ко мне.

— На самом деле сегодня я занята, — ответила Лиза, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Издеваешься надо мной?

— Ага! В два часа тебя устроит? А то мне еще тридцать страниц конспекта надо бы просмотреть.

— Вот и отлично, — сказал Соломон. — Если ты точно не против…

— Соломон! — Лиза повысила голос. — Ты все делаешь и говоришь правильно, что еще за «если ты точно не против»? Я только за!

— Круто! Чем хочешь заняться?

— Умеешь играть в шахматы?

— Умею, но плохо.

— Замечательно, в них и сыграем. Доска с фигурами есть?

— Ага. В стиле «Времени приключений». Только чур не смеяться!

— Смеяться? Еще чего, мы с Кларком обожаем этот мульт.

— Да ты прикалываешься надо мной!

— Вот еще, так и есть!

Когда Лиза приехала к Ридам спустя пару часов, фигуры уже были расставлены. Соломон решил расположиться в столовой. Лизе за всю ее жизнь крайне редко приходилось бывать в этой комнате, впрочем, совместные трапезы и у других семей были явлением, выходящим из ряда вон. Возможно, Риды тоже были из их числа, но отчего-то ей хотелось верить в обратное.

— Какое у тебя любимое блюдо? — спросила она, присев.

— Мы что, в детском саду?

Лиза, вскинув бровь, взглянула на шахматы, а затем на Соломона.

— Ну ладно, — ответил он, устраиваясь на стуле. — Пицца, пожалуй.

— Пицца? — удивилась Лиза. — Как скучно, Соломон.

— Можешь звать меня Сол. Или Соло.

— Я могу быть с тобой откровенна?

— Валяй.

— Мне кажется, «Соло» звучит обидно, — заметила Лиза.

— Нисколько, если забыть про Одинокого Агорафоба и представить Хана.

— А, и правда.

— Мне нравится имя Сол. Прадедушку звали также.

— А моего звали Гейтор.

— Гейтор… Прейтор?

— Именно. — Лиза склонила голову, делая вид, что ей неловко в этом признаваться. — Зоологом был. Без шуток.

— Как его звали на самом деле?

— Дик, — ответила Лиза.

— Умел твой предок сделать правильный выбор!

— Так, ну, ты готов проиграть?

— Как никогда. Кто ходит первым?

— Да ладно, Сол? Начало не задалось.

— Твою мать, — чертыхнулся он. — Я же помню, что белые.

— Ругаешься, будто никогда в жизни не ходил в школу и воспитывался в подворотне, — заметила Лиза.

— Это все мое окружение, — пошутил Сол. — Не позволяй им себя обмануть. Если рядом нет посторонних, ругаются, как моряки.

— Меня в том году мама заставила вымыть рот. С мылом, — заявила Лиза. — За то, что я отчима сукиным сыном обозвала. Забавно, ее взбесило только то, что я матерюсь.

— При родителях я редко ругаюсь, — добавил Соломон.

— Это твой способ протеста. Например, если бы ты рос в семье преступников, мог бы пойти в копы. Мир вообще загадочная штука.

— Или это ты на меня дурно влияешь, — сказал он, сдвигая пешку на две клетки вперед.

— Что-то я сомневаюсь, — хмыкнула Лиза, шагая конем.

Ей было не важно, кто победит. Она лишь хотела опробовать метод, о котором с утра вычитала в сети, — игровая терапия, расслабляющая пациента настолько, что тот запросто выдает свои самые интимные секреты или мучающие его факты о себе и своем прошлом. Прогресс Соломона был впечатляющим, и Лиза решила прощупать, как далеко сможет зайти в своих манипуляциях, не выдавая истинных целей.

Первую партию Соломон проиграл — Лиза захватила его короля с помощью пешки и ладьи. Сол молча расставил фигуры и развернул доску, чтобы Лиза играла белыми.

— Мне с черными больше везет, — заявил он.

И поначалу казалось, что Сол близок к победе. Он настолько увлекся игрой, что минут пятнадцать думал над ходом, не поднимая на Лизу глаз. «Быть может, метод сработал, — решила она, — и пора сыграть в терапевта?»

— Кроме того, что ты боишься продуть, тебя что-то пугает по-настоящему?

— Быть похороненным заживо, — слегка помедлив, ответил Сол.

— Резонно.

— А тебя?

— Смерчи. Не спрашивай почему, никогда их не видела вблизи.

— Это ж гигантские ветряные воронки, сносящие все на своем пути. Понятно, с чего ты их боишься.

— А еще… мне страшно застрять до конца жизни в Апленде.

— Ха, в этом мы отличаемся, — сказал Соломон, передвигая пешку. — Куда хочешь поехать?

— Да хоть куда, — ответила Лиза. — В город побольше. В какой-нибудь мегаполис. Пригороды выбешивают.

— Но ведь тут полно старичков, детишек и ненормальных вроде меня, — пошутил Сол. — Разве можно не любить пригороды?

— И часто ты зовешь себя ненормальным? — спросила Лиза.

— Только в шутку и если нужно отмазаться от уборки.

— Так, значит, твой величайший страх — быть похороненным заживо. А из того, что действительно может с тобой произойти?

— Вроде допроса о величайших страхах, в то время как я пытаюсь тебя обыграть?

— Извини. Пусть это останется тайной.

Соломон наконец оторвался от доски и взглянул Лизе в глаза, как бы спрашивая, что ей нужно от него. В ответ на это Лиза обратила взгляд на фигуры и отняла у него слона своей королевой. Закончив партию, Лиза проследовала за Солом в его спальню, где тот, перерыв шкаф, извлек небольшую стопку комиксов.

— Вот, — гордо сказал он, — передай Кларку. Я их до дыр зачитал.

— Серьезно? — спросила Лиза, пролистав самый верхний выпуск. — Спасибо…

— Да не за что. У меня лишь одно условие — не прятать их. Пусть гордо разложит все выпуски, так, чтобы все видели.

— Передам твою просьбу, — улыбнулась она. — Вот бы вас познакомить…

— Неплохая идея, — ответил Сол. — Если Кларк будет не против.

— Смеешься? Он только о тебе и говорит! Ревнует, наверное.

— К ненормальному гею? Звучит странно, конечно.

— Соломон, — тон Лизы на секунду стал серьезным, — ты назвал лишь два своих качества из миллиона. Не ограничивай себя ими.

— Для этого слишком поздно, — ответил он, глядя по сторонам с деланной улыбкой. — Поезд ушел.

 

13. Соломон Рид

Бабушка Соломона никогда не являлась в гости с пустыми руками. Она приезжала как минимум раз в неделю и с порога вручала красиво упакованную коробку или сверток в шуршащей бумаге, после чего сияющими глазами любовалась на внука, пока тот открывал подарок, и делала снимок на память. Соломон не раз представлял, что одна из стен в ее доме сплошь увешана сотнями неотличимых фото: вот он держит в руках DVD, а вот — диск для приставки, губы растянуты в фальшивой улыбке. Но в понедельник, явившись отпраздновать его бурную социальную жизнь, она примчалась с целой охапкой принадлежностей для бассейна. Разноцветные аквапалки из вспененного полиэтилена покачивались над ее головой и бились о стены, пока бабушка демонстрировала гостинцы.

— Для подводного плавания! — радостно воскликнула та, позволяя пяти желтым кольцам соскользнуть на пол с ее руки. — Вот еще маска. И даже дутые нарукавники прихватила, мало ли, вдруг ты разучился плавать!

Соломон подошел поближе, чтобы помочь разобрать кипу. Обнаружилась еще пара подводных колец, три пары очков, купальные шорты и даже плавки Speedo, а затем ему в руки попали странные оранжевые трусы. Он поднял находку повыше, недоуменно глядя на бабушку.

— На всякий случай, — ответила та. — Вдруг решишь готовиться к Олимпиаде, времени-то у тебя много.

Соломон взял в руки плавки, оттянул резинку на талии и запустил ими в отца. Тот поймал снаряд на лету и приложил к себе.

— О да, буду просто неотразим в этом клочке ткани!

— Бабуль, давай забудем про бассейн, — сказал Сол.

— Вот вы смеетесь, — заявила та, — а между прочим, в Европе все в таких на пляж ходят. Немного культуры вам не повредит.

— Ясно тебе? — Отец Соломона схватил одну из аквапалок и треснул сына по голове.

— Спасибо, бабуль, — сказал Сол, надевая очки для плавания. — Как я тебе?

— Прекрасно.

Чтобы она не заплакала, Соломон «подплыл» к ней и обнял на пару секунд. Немногим позднее он сидел на полу в гостиной и надувал огромную зеленую камеру, пока бабушка и родители беседовали за кофе с десертом, устроившись здесь же на софе. Закрыв клапан, Сол тут же вскочил на ноги и плюхнулся в центр круга.

— Вроде удобная штука, — прокомментировала бабушка. — Твой отец в седьмом классе сломал себе копчик, и ему приходилось сидеть на чем-то вроде этого, только размером поменьше. Джейсон, ты помнишь?

— Мам, я повредил задницу. Как я могу такое забыть?

— Я ужасно себя корила, считала себя худшей матерью на свете, — сказала она, утирая слезы от смеха. — Винила себя каждый раз, стоило мне увидеть ту подушку.

— Теперь понимаешь, Сол, — обратился к нему отец, — почему тебя не оставляли с бабулей, пока ты не подрос?

— Глупости! — воскликнула та. — Сол постоянно гостил у меня. Ты, — взглянула она на внука, — был моим маленьким напарником.

— С твоей помощью она продавала дома, — усмехнулся отец. — Наряжала тебя в костюмчик, повязывала галстук и таскала с собой повсюду.

— В изобретательности мне не откажешь, и прощения я просить не буду, — парировала бабушка. — Так бизнес и делается.

— «Недвижимость Джоан Рид»! — торжественно провозгласил отец Соломона. — «Дом в обмен на все ваши сбережения!»

— Нужно было лучше тебя воспитывать… — нахмурилась бабушка, глядя на Джейсона. — Сол, расскажи нам о своей Лизе.

— Она милая, — ответил он ей.

— Милая? — переспросила та, глядя через плечо на невестку и сына. — Ваш сын такой… эмоциональный.

— Мы долго работали над этим, — пошутил отец Соломона.

— Ну же, малыш, выкладывай, — велела бабушка Солу.

— Эм… — задумался тот, — еще она забавная. И… не знаю… расслабленная, что ли. Общаться с ней оказалось проще, чем я ожидал.

— Здорово! — сказала бабушка, оглядывая присутствующих и энергично кивая.

— Ага, — кивнул Соломон. — Она приезжала еще и в субботу.

— И вчера, — добавил его отец.

— Да вы что? — переспросила бабушка. — Соломон, у тебя что, девушка появилась?

— Нет, я бы так не сказал. Это просто друг.

— И чем же ты занимался со своим «просто другом»?

— Кино смотрели, в шахматы играли.

— Кстати, о шахматах, — оживилась бабушка. — Пойдем-ка и мы сыграем во что-нибудь. Заодно поговорим по душам.

— Давай.

Они перешли в его спальню, где Сол разобрал небольшой раскладной стол и начал молча тасовать карты. И он, и бабушка воспринимали Skip-Bo очень серьезно, и, поскольку в последнее время Соломону везло больше, он знал, что противница захочет взять реванш. Но, получив на руки карты, та сразу же заговорила о Лизе.

— Обалдеть, не ожидала от тебя такого!

— Ты о чем?

— Ты завел себе друга. Собираешься выйти из дома. У тебя прогресс, малыш.

— Пожалуйста, не говори так.

— А почему нет? Разве это не повод для радости?

— Тоже мне повод.

— Но это уже начало, — не согласилась бабушка. — Кто знает, может, через несколько лет ты сможешь снова вернуться к обычной жизни.

— Бабуль, — сказал Соломон, — у моей болезни нет выключателя.

— Дорогу осилит идущий.

— Нет, бабуль, со мной это не сработает.

— Даже если и так, — ответила та, — не отметай эту возможность, хорошо?

— Постараюсь.

Прощальные объятия вечером оказались крепче обычного, и Соломон знал почему — бабушка им гордилась. И это было ему в новинку. Обычно Сола жалели и не понимали, но никто им прежде не восхищался. «Ничего, — решил он, прикрыв дверь, — к этому можно привыкнуть».

Следующим утром Сол как мог быстро сделал уроки, чтобы немного отдохнуть до того, как приедет Лиза. Он не знал, чем они сегодня займутся, и хотел предложить партию в «Манчкин». Настольную стратегию приобрели родители, но сами играли в нее с большой неохотой. Сол пытался привлечь бабушку, но не успел дойти до последнего пункта правил, как та замахала руками: «Я слишком стара для этого!» Забавно, что та вспоминала о возрасте, только когда ей было удобно.

В том, что Лиза со всем разберется, Сол не сомневался. Он же видел, насколько легко ей давались шахматы. Поначалу он хотел взять реванш, но затем решил бросить ей вызов — предложить сыграть во что-то незнакомое для нее и показать, кто в доме хозяин. В доме, который всегда был его территорией, его непробиваемой крепостью одиночества.

Но в том-то и дело, что был. Теперь внутрь проник представитель внешнего мира под видом девчонки семнадцати лет, оказавшейся на удивление близкой. Когда Сол открыл ей сегодня дверь, она прошла в дом с невозмутимостью, уступавшей разве что его бабушке. Лиза махнула ему рукой, слегка улыбнулась и ленивой походкой направилась в гостиную, где и устроилась на софе.

— С бассейном скоро закончат. — Она кивнула на раздвижные стеклянные двери, сквозь которые виднелся задний двор.

— Надеюсь, что это не ловушка, — заметил Соломон, присаживаясь рядом.

— Угодить в такую даже приятно, — сказала Лиза. — Уверена, твои родители не откажутся.

— Уж наверно, но я тоже планировал.

— Можно мне тоже посещать твои буйные вечеринки у бассейна?

— Ну уж нет, — игриво ответил Сол. — Совместные вечеринки строго запрещены.

— Ну что ж. — Она подняла с диванной подушки купальные плавки. — Я смотрю, парни в этом доме носят Speedo.

— Это все бабуля. Похоже, она скупила весь магазин спорттоваров.

— Она подарила тебе плавки?!

— Ну да, и не думай, что они мне нравятся.

— Да ладно, плавками меня не удивишь.

— Э-э… даже не знаю, что мне на это ответить.

— Кларк, — пояснила Лиза. — Водное поло.

— А, точно. В них же неудобно, наверное.

— Ему нравится. Может, он эксгибиционист?

— Не стесняйся показывать мне фотки вашего совместного отдыха, — сказал Соломон, краснея.

— Соломон Рид! Ты что, отпустил пошлую шутку в адрес моего парня?

— Возможно. Повтори, как играют в водное поло?

— Так же, как в гандбол, только одежды поменьше.

— Отлично. А у Кларка хорошо получается?

— Да, когда не ленится. Хотя у него проблемы с мотивацией. Мне казалось, он старается ради стипендии, но одному богу известно, что у него в голове.

— Времени-то полно, не?

— Не скажи. В большинстве школ заявки надо подать не позже декабря.

— Ужас.

— А я жду не дождусь, — ответила Лиза. — Надоело общаться со сверстниками. Чувствую, что давно их переросла.

— Я тоже твой сверстник, — напомнил Соломон.

— С другими сверстниками, — заверила Лиза.

— А с Кларком?

— А с Кларком особенно.

— А-а, — протянул Сол и не нашелся что ответить — в отношениях он был не силен.

— Прости, что гружу. Мне просто хочется, чтобы он ко всему относился немного серьезнее. Я-то привыкла планировать все на свете.

— Значит, ты обратилась по адресу. В этом доме нет места сюрпризам.

— Да ладно, ты только и делал, что меня удивлял.

— Верно, но я исчерпал свой лимит.

— Царство Соломона! — провозгласила Лиза. — Придешь взглянуть на «Голодек» и останешься ради бледного парня в плавках Speedo.

— Я не ношу их. И надеюсь, ты понимаешь, что девяносто восемь процентов свободного времени я пялюсь в телик и читаю книги, так ведь? — уточнил Сол.

— Да, но это в прошлом, — твердо сказала Лиза.

На этой неделе она заходила к Соломону каждый день, пусть и на два-три часа — достаточно, чтобы посмотреть фильм или поиграть во что-нибудь. К выходным тот привык, что часа в четыре Лиза всегда составит ему компанию. И с каждым ее визитом он чувствовал себя все более расслабленно.

В субботу мать Сола решила устроить семейный обед. Он знал, что когда-нибудь это случится — молчаливый прием пищи с редкими вопросами гостье. До этого дня Лизу никто не трогал — Сол подозревал, что они не хотели слишком сильно привязываться к ней на случай, если у него с Лизой не заладится.

— Лиза, надеюсь, ты любишь энчиладу? — спросила Валери Рид, когда все расселись в столовой.

— Люблю. И чтобы сыра побольше.

— Это веганский вариант, — с серьезным выражением лица сказал Сол.

— А-а… ну ничего, и веганская сойдет.

— Он шутит, — успокоил ее Джейсон.

— Но ты только что прошла проверку, — улыбнулась мать Соломона.

— Очень серьезную, — согласился Сол. — Радуйся всему, что бы тебе ни положили в тарелку. Правильно я говорю, пап?

— Так и есть, — подхватил отец Соломона. — Конечно, если это не соевая индейка.

— Всего раз пыталась ее приготовить, а они теперь до смерти не забудут, — сказала Валери. — Никто не хочет прочесть молитву?

— А что, уже Рождество? — спросил Соломон, глядя на мать с таким удивлением, будто та предложила зарезать ягненка и принести в дар богам.

— Вы молитесь перед едой? — спросила она Лизу.

— Мам, ты серьезно? За обедом не говорят о двух вещах — о политике и о религии.

— Лиза, как ты относишься к демократии? — с издевкой спросил Джейсон.

— Я фискально-консервативный агностик, — ответила та, — но, думаю, не стоит отказывать Солу в молитве.

— Прекрасно, — буркнул тот и опустил голову. — Спасибо за небо и облака. Спасибо за пищу, что так сладка. Спасибо за птиц и трели их по утрам. Спасибо, Господь, за все, что даруешь нам. Аминь.

— Аминь, — хором сказали все.

— А также хвала Ксену, — добавил Сол.

— Хвала Ксену.

— Великолепно, — улыбнулась Лиза.

Обед прошел лучше, чем ожидал Сол: никаких допросов или неловких пауз, так что во время десерта он просто откинулся на спинку стула и наблюдал за тем, как все болтают о том о сем и смеются над шутками друг друга. Все было столь же непринужденно, как во время визитов бабушки, только еще веселее. Свежая кровь, как никак. И, глядя на то, как родители ловят каждое слово Лизы, Сол понял, что те в ней нуждались не меньше, чем он сам.

Последние недели апреля и первые дни мая Лиза сразу после уроков ехала к Ридам. Она оставалась на ужин практически каждый вечер: на пару с Солом сервировала стол, а после мыла посуду. В такие моменты они походили на брата с сестрой, пытающихся разделить обязанности по дому. Соломон замечал, как оживал дом, стоило ей появиться, — привычный покой сменялся борьбой за ее внимание. И ей это, кажется, нравилось. Она с равным энтузиазмом вела глубокомысленные беседы на тему истории кинематографа с Джейсоном и брала уроки кулинарии у Валери.

— Эх, Лиза, никому из домашних нет дела до выпечки. Просто кошмар наяву! — сказала мать Соломона, заполняя тестом формочки для капкейков.

— Я даже не знала, что вы любите печь, — ответила та. — Да и времени, думала, у вас нет на подобные штуки.

— Я пекла на заказ торты, чтобы платить за колледж. У тети была своя кондитерская, она научила меня всему, что знала сама. К тому же дома некому ставить пломбы, вот я и борюсь со скукой таким образом.

Как-то раз Соломон с Лизой склонились над пазлом, уже пару недель занимавшим одну из сторон обеденного стола. Они методично перебирали детали, покачивая головами в такт песне, игравшей на радио. Сол привык к наличию друга, но он вспоминал каждую мелочь из разговоров с Лизой — после ее ухода Сол часами мог размышлять, не ляпнул ли что-то глупое или обидное. До знакомства с ней ему нечего было терять, кроме собственной безопасности в доме. Но поскольку Лиза стала частью его жизни, он не хотел ею рисковать.

— Хочешь сказать, ты ни с кем не общался онлайн? — удивленно спросила она.

— А форум «Звездного пути» считается?

— Конечно. А по скайпу никому не звонил?

— Говорить с незнакомцами, взирающими на меня через экран монитора? Ну уж нет, спасибо.

— Ну да, согласна, — ответила Лиза. — Причем бывают секс-аккаунты. Типа комнат для видеочата.

— Слышал. Явно что-то не так с теми, кто их использует.

— Ну не знаю. Хотя я давно заклеила камеру на ноутбуке. И вообще электронике не доверяю. Не удивлюсь, если мой телефон сейчас передает наш разговор в Wal-Mart или еще куда.

— Ага, и завтра нам вышлют купоны на веб-камеры и презервативы.

— Америка, ты прекрасна! — закатила глаза Лиза.

— Я и на форумах редко пишу, — сказал Соломон. — Не мое это все, пожалуй.

— Одобряю. Значит, ты самый что ни на есть одиночка.

— Мир слишком велик, не говоря про интернет. Я не мизантроп. Надеюсь, ты так не думаешь обо мне. Я просто пытаюсь защитить себя, а когда общаешься с кучей людей, которые могут быть кем угодно и откуда угодно… Такое общение кажется ненастоящим.

— Понятно.

— Лиза…

— Что?

— Ты не скучаешь по Кларку?

— А с чего ты вдруг спрашиваешь? — Она наконец отвлеклась от пазла и посмотрела на Сола.

— Ну, ты тут вроде как каждый день, и мне начинает казаться, что я краду тебя у него… или что-то вроде того.

— Я тебе надоела? Ты об этом хочешь сказать? — Ей с трудом удалось не улыбнуться.

— Прекрати. Я просто подумал, что… может, нам пора познакомиться?

— Серьезно?

— Месяц уже прошел. И если я не стану тобой делиться, Кларк меня просто возненавидит.

— У него есть видеоигры, — сказала Лиза, отмахнувшись.

— Но я правда хочу с ним познакомиться. Как думаешь, я ему понравлюсь?

— Какая разница, что я думаю?

— Он же твой парень, — ответил Сол. — Вдруг мы не поладим…

— Было бы очень жаль. Но этого не случится.

— Его не смутит моя ориентация?

— Кларка? Боже, да он сам отвезет тебя на какой-нибудь гей-парад, когда ты выйдешь из дома.

— Твой парень сама доброта.

— У меня есть предположение, что он Супермен и прячет костюм под одеждой.

— Его даже зовут Кларк!

В ту же секунду, будто сам Джор-Эл отправил им с Криптона знак, у Лизы завибрировал телефон.

— Вспомнишь черта, — усмехнулась Лиза и потянулась к мобильнику. — Я отвечу, ладно?

— Конечно.

— Лиза Прейтор, девушка вашей мечты, — сказала она и широко улыбнулась Солу. — Ага. Да… ну… хорошо. Сделаешь мне одолжение? Точно. Большое спасибо. Тоже тебя люблю. Договорились. Пока.

— Как у него дела? — спросил Соломон, перебирая кусочки пазла.

— Прекрасно, — ответила Лиза. — Попозже поговорю с ним, окей? О том, чтобы приехать.

— Ну вот, теперь я нервничаю.

— Не стоит. Мне просто не терпится вас познакомить. Сол, ты веришь в судьбу?

— Не особо. Но мне приятно думать, что ты в нее веришь.

— Что ж, тогда решено. Скоро ты сам во всем убедишься.

— Лиза… — тихо произнес Соломон, хотя и так знал, что она услышит его учащенное дыхание.

У него еще не было приступов во время ее визитов. Пару раз он чувствовал их приближение и притворялся, будто идет в туалет, а на самом деле ждал, пока дыхание не восстановится. Лиза, скорее всего, догадывалась о причинах, но молчала. Возможно, ей было неловко. Или она, как все остальные, не знала, что сделать или сказать. Большинство людей боялись, что сделают что-то не то, и предпочитали бездействовать — так бывало не раз, пока Соломон еще выходил из дома.

— Все нормально, Сол, — сказала Лиза спокойно. — С тобой все хорошо. Ты в полном порядке.

— Прости, — выдавил он и наклонился вперед, пряча лицо в ладонях.

— Не извиняйся. Просто дыши и считай до десяти. Вот так… дойдешь до пяти — медленно выдыхай. Все обойдется, приятель.

Соломон поднял глаза, продолжая считать в уме. Но вместо того, чтобы сгореть от стыда или выбежать прочь из комнаты, он сделал все, что велела Лиза. Пять минут паники — яркое пятно на фоне спокойного дня. И эти пять минут тишины значили для него больше, чем все остальные беседы с Лизой. С ней он был в безопасности. Она не стала делать вид, что ничего не происходит, а предпочла действие. В течение этих пяти минут Соломон готов был поверить в судьбу.

 

14. Лиза Прейтор

Стоило Солу сказать о желании встретиться с Кларком, и Лизе стало понято: он полностью ей доверяет. Добиться этого было непросто: она почти стала пятым членом его семьи. Да, поначалу ее тяготила мысль завязать псевдодружбу с пареньком не в себе, но в итоге их отношения стали лучшими в ее жизни, а Соломон оказался одним из самых уравновешенных людей среди тех, кого Лиза знала. И главное, все это приближало ее к воплощению мечты.

Пришла пора наконец Кларку ворваться в мир Соломона, чтобы тот понял: не важно, как хорошо ты умеешь прятаться, — мир отыщет тебя и даст повод выйти из тени. Лиза уже спасла его от одиночества, но круг общения нужно было расширять. Она знала, едва появится Кларк со своей широкой улыбкой и глазами цвета морской волны, Соломон влюбится в него, и дело тут не в ориентации. Просто Кларк был из тех парней, к которым тянуло всех. При одном взгляде на него вы сразу замечали непосредственность и добродушие паренька, вот почему на улице его постоянно с кем-то путали или тормозили, чтобы спросить дорогу. Кларк обладал особой харизмой, природу которой Лиза не понимала, но жертвой которой однажды стала сама. А теперь она была готова поспорить, что Соломон будет следующим.

Покинув вечером дом Ридов, Лиза тут же направилась к Кларку и, когда тот отворил дверь, посмотрела ему в глаза и торжественно произнесла:

— Время пришло!

— Для чего? — недоуменно спросил тот, посторонившись и впуская ее внутрь, после чего устроился на диване.

— Для Соломона, тебя и меня.

— Мм, я уж думал, этого никогда не случится, — сказал Кларк, рассеяно глядя куда-то поверх экрана.

— Слушай, я понимаю, что мы нечасто с тобой виделись за этот месяц, но…

— Нечасто? — переспросил Кларк, поворачиваясь к Лизе. — Если б не школа, я бы вообще забыл, как ты выглядишь.

— Разве это возможно — забыть меня? — шутливо сказала она.

— Не шути. Я и правда расстроен.

— Знаю, но мой план все исправит.

— Думаешь? — Голос Кларка сочился сарказмом. — Жду не дождусь стать третьим лишним между тобой и парнишкой — жертвой твоего мошенничества.

— Осторожнее! — Лиза бросила на него взгляд, от которого Кларк вздрогнул.

— Я серьезно. Мне что, делать вид, будто ты его не используешь? Мне тоже придется врать?

— А я и не вру. Мы дружим по-настоящему. Это не было частью плана, но так получилось. И Солу не обязательно сообщать об этом. Про эссе знаем только ты и я.

— Вот дерьмо… Ну скажи, пожалуйста, зачем мне в этом участвовать?

— Затем, что ты ему нужен, — ответила Лиза. — И мне, как ни странно, тоже. Я в курсе, насколько сомнительным все это выглядит со стороны. Я же не дурочка. Но думаю, это единственно верный способ. К тому же сделанного не воротишь… И то, что я провернула, весьма впечатляюще с точки зрения экспериментальной психологии.

— Боже, Лиза, говори по-человечески.

— Кларк, вот ты встретишься с ним и сразу поймешь, почему мне нельзя сдаваться. Ты все увидишь сам. Мы должны ему помочь выбраться. Он нужен этому миру.

— Ну хорошо, — согласился тот. — Но если он покажется мне странным, больше я туда не пойду, и плевать, если я нарушу всю твою экспериментальную психологию.

Из опасения, что Кларк передумает, Лиза решила отвезти его к Солу уже завтра. Тем более Валери с Джейсоном вечером собирались пойти в ресторан, а чем меньше будет народу, тем меньше у Сола поводов для волнения. Или у Кларка.

На следующий день, стоя у дома Ридов, Лиза взглянула на Кларка, вскинув одну бровь и как бы спрашивая: «Ты готов?»

— Нехорошо заявляться с пустыми руками, — сказал он.

— Ты же не на выпускной бал его ведешь. Расслабься.

Открыв дверь, Соломон, как и прежде, молча встал по ту сторону порога. На нем были синие джинсы, которых Лиза раньше не видела, строгая рубашка и, к великому удивлению Лизы, обувь.

— Новые туфли? — спросила она.

— Типа того. — Сол посмотрел на ноги. — Но с размером мама не угадала — великоваты.

— А зачем тебе обувь? — спросил Кларк. — Ну… ты меня извини, но я… я бы ходил босиком, если…

— Сол, это Кларк Роббинс. Мастер говорить не подумав.

— Привет, — поздоровался Соломон.

— Я о тебе наслышан.

Парни пожали друг другу руки: один — стоя внутри дома, другой — за его пределами. Никогда еще граница между миром Сола и остальных людей не казалась Лизе столь очевидной. Соломон привычно посторонился, впуская гостей, а после захлопнул дверь.

— Хотите чего-нибудь выпить? Или перекусить? Мама велела предложить сразу же, как только вы войдете в дом.

— Нет, спасибо, — ответила Лиза. — Главное, не предлагай еду Кларку. Он ест, как медведь накануне спячки.

— Без шуток, — кивнул тот. — Ужасное зрелище.

— Значит, без еды, — сказал Соломон. — Тогда посидим? Или что…

Лиза первой прошла в гостиную и заняла привычное место на диване. Скрестив ноги, она послала ребятам красноречивый взгляд: «Делайте как я, придурки». Сол опустился в кресло рядом с камином, а Кларк составил компанию Лизе, положив руку на спинку софы.

— Как-то всё это странно, да? — заметил Соломон, глядя в пол.

— Знаешь, что на самом деле странно? Стоунхендж, — усмехнулся Кларк.

— Или остров Пасхи, — добавила Лиза.

Соломон посмотрел на них так, будто те сморозили глупость, потом усмехнулся.

— Что ж, Кларк… как ты понимаешь, я из дома нечасто выхожу. Расскажи мне, что прикольного в водном поло.

— В водном поло? Просто мне не повезло с командой!

Соломон расхохотался, на что Лиза лишь закатила глаза. Эти двое нашли друг друга… в океане плоского юмора.

— А мне пришлось долго ждать, пока он не рассмеялся так же весело, — заметила она, скрестив на груди руки.

— Могу я спросить вас кое о чем? — Лицо Соломона стало серьезным.

— Конечно.

— Как вы их носите? — Он поднял ногу и указал на обувь — больше на размер и несколько старомодную, что казалось Лизе довольно милым. — Эти штуки меня убивают!

— Придется тебе к ним привыкать, — сказала она. — Твои ступни слишком разнежились.

— Девственные ступни, — добавил Кларк.

— Отличное название для группы, — подметил Сол.

— «Кларк Роббинс и девственные ступни», — предложила Лиза.

— Ничего! — кивнул Кларк. — Или просто «Девственная ступня».

— Фу, — сморщилась Лиза, — ты все извратил.

— Разве? — спросил Кларк у Соломона.

— Типа того, — ответил тот.

— Ладно… — вздохнул Кларк. — Могу и я кое о чем спросить?

— Валяй, — ответил Сол с легким волнением в голосе.

— Ты вообще не выходишь из дома? Ни на шаг, ни на полшага? Даже если никто не видит?

— Кларк! — возмутилась Лиза.

— Не пойми меня неправильно, — продолжил тот, — я знаю, что тебе могло быть хуже. В смысле… в таком доме запереться даже приятно. Но неужели тебя вообще не тянет на улицу?

— Э-э… о бассейне он не слышал? — спросил Соломон, повернувшись к Лизе, после чего указал на стеклянные двери, сквозь которые виднелась огромная яма на заднем дворе.

— А ты думал, я сюда в шахматы пришел играть? — улыбнулся ему Кларк. — Мне были обещаны тусовки у бассейна, девчонки в бикини и марафон «Звездного пути».

— Тебе было обещано в два раза меньше, — поправила Лиза.

— Что тоже неплохо! Повеселимся, приятель. Только так мы можем спастись от глобального потепления.

— Плавая? — уточнил Соломон.

— Конечно! Неужели ты заберешься в бассейн и будешь рассказывать мне про мир в огне? Не думаю.

— Бессмыслица какая-то, — сказал Сол.

— Вот-вот, — поддакнула Лиза. — Кларк не верит в глобальное потепление. Как и его мать. Причем Кларк уверен, что это единственное, в чем его мать права.

— Еще она считает меня умным, с чем я тоже не спорю.

— Кларк не всегда такой юморист, — добавила Лиза. — Только когда нервничает, превращается в кладезь остроумия.

— Есть такое, — согласился Кларк.

— Но с чего тебе нервничать? — Сол округлил глаза.

— Ну, не каждый день знакомишься с новыми людьми, — ответил Кларк.

— Выкладывай все начистоту, — подбодрила его Лиза.

— А, да, — кивнул он, — не хочу быть грубым, ведь мы только пришли, но я так много слышал про «Голодек», что ужасно хочу на него взглянуть.

— Ну… если хочешь, можем сходить туда прямо сейчас, — сказал Соломон, поднимаясь на ноги.

— Можно я здесь вас подожду? — спросила Лиза.

— И не мечтай, — отрезал Кларк.

По пути к гаражу Лиза удивлялась восторгу Кларка. И Соломон казался не менее воодушевленным, хотя в прошлый раз, когда он вел ее, ему явно было неловко. Когда все вошли внутрь, Кларк чуть сильнее сжал руку Лизы, перед тем как ее отпустить. Он прошел в центр комнаты и стал неторопливо осматривать потолок, стены и пол с благоговением на лице. Соломон выглядел точно так же, но причиной был не гараж. Сол наблюдал за Кларком, а когда понял, что Лиза его поймала, тут же отвел взгляд. Она захлопнула дверь, и все погрузилось во тьму, за исключением ярко-желтых квадратов.

— Поразительно, — прошептал Кларк скорее себе, чем окружающим.

— Скорее смешно, — добавил Сол.

— Вообще не смешно, — не согласился Кларк. — Круто!

Лиза стояла достаточно близко к нему, чтобы заметить, как тот на мгновение прикрыл глаза.

— Отвечай, не задумываясь! — обратился он к Солу. — Кем бы ты был в «Следующем поколении»?

— Тут и думать нечего. Дейтой, — ответил Сол. — Без вариантов.

— Разумно, — кивнул Кларк.

— А ты?

— Мне всегда нравился Уэсли Крашер.

— Что? — поразился Сол. — Его же никто не любит!

— Почему? — спросила Лиза.

— Потому что он типичная Мэри Сью, — пояснил Соломон. — Слишком идеальный.

— Зато не раз спасал экипаж, — парировал Кларк.

— В том-то и дело! Он же ходячий бог из машины. С ним обходятся как с глуповатым пареньком, затем он спасает всех в последнюю минуту, но никто не берет это в расчет, все продолжают относиться к нему как к тупице. Я уж молчу о том, сколько великих умов и грамотных инженеров на корабле «Энтерпрайз». С чего это Крашер, не сумевший попасть в Академию звездного флота, умнее их всех?

— Хороший вопрос, — согласился Кларк. — Но я все равно за Уэсли. Так… где тут у нас панель управления?

— Хотел бы я знать, — отозвался Сол. — К сожалению, перед нами всего лишь краска и скотч.

— А смотрел «Однокурсников»? — спросил его Кларк.

— Пару серий.

— У одного из героев есть подобная комната. Он зовет ее «Иллюзионариум», сам создал. Покажу тебе как-нибудь.

— Договорились, — ответил Сол, а затем вздохнул: — Почему это все не может быть реальностью? Где обещанные супертехнологии?

— Вот-вот, — ответил Кларк. — Нам нужно что-то покруче дронов, доставляющих туалетную бумагу.

— Туалетную бумагу? — удивился Сол.

— Он, конечно же, крут, но… где виртуальная реальность? Где летающие машины? Где, черт возьми, телепортация?

— А давайте телепортируемся обратно в гостиную? — вмешалась в беседу Лиза. — Не хочу вас расстраивать, но от этих стен у меня начинает болеть голова.

— Давайте, — разочарованно сказал Кларк. — Но можно я спрошу еще кое-что?

— Валяй, — отозвался Сол.

— Ты ни разу не открывал гаражную дверь?

— Никогда.

— Любопытно, — пробормотал Кларк.

В гостиной все вернулись на те же места, где сидели до похода в гараж. Повисла неловкая пауза. Напряжение на первых порах знакомства было неизбежно, но Лиза не собиралась ни одной минуте этого дня позволить пропасть. Подскочив с дивана, она направилась к шкафу, в котором Риды хранили настольные игры, со словами:

— Сол, научим Кларка игре в «Манчкин»? А затем безжалостно разгромим.

— Я за, — улыбнулся Кларк.

— Ее невозможно победить, — предупредил Сол, поднимаясь. — И это ужасно бесит.

— Пощады не ждите! — крикнула Лиза.

Уже в столовой ей стало ясно, насколько затея была удачной. Сол, пока тасовал карты и объяснял Кларку правила, заметно успокоился. Лиза заметила разницу между тем, как он обучал Кларка и как обучал ее. В ее случае Сол объяснил базовые понятия и тут же начал игру, сославшись на то, что Лиза разберется в процессе. А с Кларком он был терпелив и вдавался в каждый нюанс, пусть это и заняло много времени. Лиза знала причину: наконец ему было что сказать Кларку, и он очень хотел продлить этот момент.

 

15. Соломон Рид

Соломон не верил своим глазам. Новый знакомый знал несколько фраз на клингонском и дотракийском и произносил их с таким апломбом, который обычно бесил Сола. Но из уст Кларка они звучали вполне мило и непринужденно. Будто Сол знал Кларка всю жизнь. Сразу после того, как в первой игре победила Лиза, парней осенило, что все это время они общались только друг с другом.

— Извини, — повернулся к ней Соломон. — Мы, наверно, наскучили тебе до смерти.

— Я практически мертвец, — улыбнулась она. — В аду было круто. Но поменьше о «Звездном пути», пожалуйста!

За первым раундом последовали еще два с перерывом на пиццу. Второй остался за Лизой, а в третьем выиграл Кларк. Это так странно, думал Сол: у него были друзья, они сидели все вместе у него дома и играли в «Манчкин», как будто все в порядке вещей. Но оно и было в порядке вещей — для них, подумал Соломон. И это было прекрасно, никто их не заставлял, они пришли сюда весело провести время.

Сол все время поглядывал на Кларка. После каждой раздачи тот молча смотрел в карты, временами бросая взгляды на стол, прежде чем сделать ход. Если Кларку везло и ему попадалась хорошая карта — он слегка, едва заметно, приподнимал правую бровь, если же нет — немного хмурился. Но даже с учетом своих наблюдений Соломон не мог его обыграть, поскольку витал в облаках.

— Новичкам обычно везет, — сказал он Кларку после второй партии. — Твой звездный час впереди. Даже не сомневайся.

— Думаешь? — усмехнулся Кларк. — Хочешь меня подбодрить?

— Ага, — ответил Сол. — Поставим на кон руку твоей девушки?

— Погодите… что? — встрепенулась Лиза, забыв на мгновение о том, что собирала карты.

— О, забирай ее так, — пошутил Кларк. — Какие еще предложения?

— Очень смешно, — проворчала Лиза. — Время, кстати, позднее.

— И правда, — кивнул Кларк. — Сол, а где твои предки?

— Пошли поужинать и в кино.

— Спорим, и ты бы так хотел? — спросил у него Кларк. — В смысле, сходить в кино…

— Хотел бы. Но Wi-Fi и телика вполне хватает, так что не очень много я потерял.

— А как же попкорн? — не отставал Кларк.

— Иногда они его приносят.

— Слушай, приятель, мы тоже могли бы что-то тебе приносить. С той стороны, понимаешь, да?

— Он не в тюрьме вообще-то, Кларк.

— Ой, я не это имел в виду.

— Все нормально, — ответил тот. — Я почти ни по чему не скучаю. Все гораздо проще, чем вам кажется.

— Смотрели «Имитатора»? — ни с того ни с сего спросил Кларк.

— Ага, — ответила Лиза. — С дамочкой из «Чужого».

— Да, с Сигурни Уивер. В общем, она играла психолога-криминалиста, не покидавшую своей квартиры. А потом решила помочь какому-то детективу и отправилась искать серийного убийцу.

— О нет. Вы что, тоже идете по следу маньяка и вам нужна помощь? Это же все объясняет! — пошутил Соломон.

— Или кому-то еще нужна твоя помощь, чтобы поймать нас, — взглянул на него Кларк.

— Резонно! — кивнул Сол. — И что, теперь вы меня убьете?

— Сериалы тебя убьют, — ответил Кларк.

— Ну это смешно, приятель…

— Кстати, — вставила Лиза, — а почему в сериалах столько маньяков? На каждые пять из реального мира приходится тысяча сериальных. То и дело всплывает новый социопат, создающий скульптуры из расчлененки.

— Лиза, тебя заслушаться можно, — прокомментировал Кларк.

— Но она права, — посмотрел на него Сол. — Будь на свете столько серийных убийц, мы бы от страха в штаны наложили.

— А с тобой такое бывало? — спросил Кларк. — Такой страх, чтобы трястись и знать, что ты обделался по полной — на целую жизнь вперед.

— Какая гадость, — сморщилась Лиза.

— А с тобой? — переспросил Кларка Соломон.

— О да… Как-то мы с Ти-Джеем, с другом, пришли к его бабушке и заглянули в комнату, полную старых жутких фарфоровых кукол. Одна из них шевельнулась! Клянусь!

— Кукла? — решил уточнить Сол.

— Да! Комната от пола до потолка была заполнена ими. Ты видел их наверняка, такие со злыми глазами, следящие за каждым твоим шагом. Его бабка коллекционировала их. А я чуть с ума там не сошел. Стоило мне ступить в ту комнату, как я почувствовал, будто сам дьявол пытается мной овладеть!

— Дьявола не существует, — покачал головой Сол.

— Вот-вот, — поддакнула Лиза.

— Вы просто не были там! — воскликнул Кларк с полными ужаса глазами.

— У него тогда реально крыша съехала на какое-то время, — с улыбкой вспомнила Лиза. — Было забавно.

— Я теперь даже витрины с игрушками обхожу, — добавил Кларк.

— Ну все, я засыпаю, — зевнула Лиза и потянулась. — Соломон, спасибо, что приютил.

— Заходите в любое время, — ответил тот и коснулся ее кулака своим.

Они всегда прощались именно так, но сейчас, в присутствии Лизиного парня, Соломону стало неловко. Но Кларк накрыл их руки своей и прокричал:

— Раз, два, три, погнали!

— Чудик, — сказала Лиза. — Прощайся давай с Соломоном.

— Что ж, время пролетело очень быстро, друг мой… — произнес Кларк и протянул руку.

— Какие планы на завтра? — спросил Сол, пожимая его ладонь.

— Ну… — растерялся Кларк.

— Забудь, — перебил его Соломон. — Спасибо, что пришли.

— Лично я завтра свободна, — сказала Лиза, посмотрев на Кларка широко распахнутыми глазами.

— Да и я не занят, — очнулся он. — Правда, это будет суббота, так что я просплю до обеда, но больше планов не было.

— Договорились, значит, — добавила Лиза. — Как выедем, я позвоню.

Закрыв за ними дверь, Соломон прошел в свою комнату и рухнул на кровать, свесив ноги. Его окружала кромешная тьма, лишь будильник светился красным. А еще вокруг вновь было тихо. И хотя Соломон испытал небольшое облегчение оттого, что остался один, он начал прокручивать в голове события этого вечера. Все вроде прошло хорошо. Но вместо удовлетворения Соломон ощутил, как ускорился пульс, участились вдохи и задрожали руки. Он схватил подушку и, перевернувшись на бок, уткнулся в нее лицом, пытаясь дышать глубже, — просто терпел и ждал, когда все утихнет. Он слышал, как открывается дверь, но, когда родители заглянули к нему в спальню, решил притвориться спящим.

На следующий день Лиза с Кларком приехали к трем, и не с пустыми руками.

— Сама же сказала, что я не в тюрьме, — заметил Соломон Лизе, чувствуя, что краснеет, но стараясь не зацикливаться на этом.

— Ну, это я для всех, — ответила та, поднимая повыше тарелку, затянутую розовой пищевой пленкой. — Секретный рецепт. Лучшие брауни в мире.

— Так и есть, — подтвердил Кларк. — А я притащил парочку DVD, хотя, возможно, поцарапанных.

— Здорово. Угодили по всем статьям. Проходите.

— Эй, приятель, а твои родители вообще дома бывают? — спросил Кларк, озираясь по сторонам.

— Вообще-то постоянно, — ответил Сол. — Они, кстати, вот-вот должны подъехать.

Соломон предложил еще раз сыграть в «Манчкин». Это было частью его плана. Он нервничал, дожидаясь гостей, и, пока нарезал по дому круги, не спуская глаз с часов, успел составить программу сегодняшних развлечений: сначала игры, затем кино. Посмотреть фильм Соломон мог и один, но с тех пор, как появилась Лиза, ему нравилось наблюдать за ее реакциями: отчего та плакала или смеялась, что вызывало в ней страх. Третьим пунктом программы стало бы шоу «Субботним вечером в прямом эфире», на которое, надеялся Сол, друзья решат остаться. Родители давно бросили смотреть эту программу, а Соломон не сдавался — традиция, как никак, — и теперь появились те, с кем можно ее разделить.

После «Манчкина» все собрались на кухне, чтобы доесть вчерашнюю пиццу. Соломон забрался на стул у кухонной стойки, Кларк пристроился рядом. Лиза тоже села на барный стул и медленно покачивалась из стороны в сторону, пока все болтали и ели. Кларк зачем-то завел разговор о свиданиях, и Солу сразу стало неловко — он не был уверен, что разбирается в теме.

— Слушай, тебе разве не хочется ходить на свидания и… ну ты понимаешь? — спросил у него Кларк.

Перестав раскачиваться, Лиза взглянула Солу в глаза.

— Не знаю, — ответил тот, несколько растерявшись.

— Не знаешь? — удивился Кларк. — Сол, ты бы видел, сколько снаружи парней. Толпы!

— Да, но они там, а я здесь. Ничего не поделаешь.

— Кларк, прекрати, — сказала Лиза.

— Окей. Прости. Но, Сол, ты же просто находка. Привлекательный. И забавный. И у тебя все сезоны «ЗПСП» на DVD.

Соломон рассмеялся, и щеки у него были уже не такими пунцовыми. Кларку было плевать на его ориентацию, агорафобию и прочее. Он был идеальным. Из всех парней Кларк был Соломону самым близким. И хотя его чувства были обречены, все это было мощным прогрессом для парня, который лишь месяц назад выбрался из подполья.

Спустя пару минут вернулись родители Сола и застали сына хохочущим вместе с друзьями за поеданием пиццы.

— Отрываетесь? — улыбнулся отец.

— Мам, пап, это Кларк.

Тот спрыгнул со стула, чтобы пожать им руки.

— Джейсон Рид. Рад с тобой познакомиться. А это Валери.

— Здравствуйте, очень приятно, — ответил Кларк.

— У тебя прекрасные зубы, — сказала мать Соломона. — Пользуешься нитью?

— Ежедневно, — кивнул Кларк. — И у меня ни разу не было кариеса.

— Просто чудесно! — воскликнула Валери. — Лиза, парень-то не промах.

— Я смотрю, у вас скоро будет свой бассейн, — сказал Кларк. — Стандартные восемь футов?

— Тоже думаешь о покупке? — спросил Джейсон.

— Еще бы, — отозвался Кларк. — С пяти лет уговариваю маму.

— Считай, что наш в твоем распоряжении, — сказала ему Валери.

— О, отлично!

— Приходи в любое время, даже если Сол тебе не нравится, — ввернул Джейсон.

— Ну спасибо, пап. Поглядим кино или что?

— Давай, — ответила Лиза.

— Чуть не забыл! — оглянулся на Сола Кларк. — Я же принес «Однокурсников». Покажу тебе «Иллюзионариум».

— Супер, — кивнул тот.

— Ладно, ребят, развлекайтесь, — сказала им Валери, — а я возьмусь за Пэта Конроя, а то сама себя книга не прочитает.

— А я, пожалуй, подстригу газон, — добавил Джейсон и направился в сторону, противоположную той, куда ушла Валери.

— Дружище, — сказал Соломону Кларк, — предки у тебя улетные.

— Вроде ничего, ага.

— Я серьезно, тебе повезло. У меня полубезумная мать, а твоя просто душка.

— Он прав, — добавила Лиза. — Может, в картах ты и лузер, но в игре «Лучший родитель» у тебя первое место.

— Жаль, что они страдают из-за меня, — вздохнул Соломон. — Раньше им лучше жилось: путешествия, все дела. А теперь отлучаются разве что на работу. Вчера впервые за долгое время провели вечер вне дома, не считая будней.

— Боятся оставить тебя одного? — уточнил Кларк. — Как по мне, ты вполне самостоятельный.

— Дело не в этом, — ответил Сол. — Их грызет чувство вины. Не знаю. Они будто решили не бросать меня одного, пока мне не станет лучше.

— Терапевта не нанимали?

— Ага. Ходила сюда раз в неделю.

— А когда перестала? — спросила Лиза.

— Через год с небольшим. Заставляла меня пить таблетки, от которых вечно мутило. Я долго умолял родителей избавиться от нее, и в итоге ей сказали больше не приходить.

— Я тоже ходил к терапевту, когда был помладше, — сказал Кларк. — Боялся спать один.

— Обычное дело, — вставила Лиза.

— Но не в двенадцать, — усмехнулся Кларк.

— Я однажды спросил отца, нельзя ли попробовать марихуану, — выпалил Соломон.

— Серьезно? Дружище, мы учимся в старшей школе в штате Калифорния! Только намекни, и трава твоя.

— Буду иметь в виду, — сказал Сол. — Ясно теперь, почему наша школа так называется — Апленд Хай.

— Ха-ха, — скорчила гримасу Лиза. — Попробуй еще.

— Ну ладно… как насчет Хайленда вместо Апленда?

Кларк захохотал, а Лиза тряхнула головой, силясь не улыбаться. Соломона всегда забавляло, когда она притворялась, будто не понимает их глупых шуточек, а сама еле сдерживалась от смеха.

В два часа ночи, после двух партий в «Манчкин», особенно скучного выпуска «Субботним вечером в прямом эфире» и марафона плоского юмора, Лиза сказала, что пора идти. Парни расстроились, хотя у обоих уже слипались глаза. Соломон проводил гостей до двери, и все сказали друг другу «спокойной ночи». Он хотел было договориться о следующей встрече, но в последний момент ему стало неловко. Он не мог приглашать их каждый день, не рискуя услышать однажды в ответ «нет».

Лиза, обняв его за шею, пошла к машине. Соломон протянул Кларку ладонь, но вместо рукопожатия тот тоже крепко обнял его за плечи. Сол растерялся, задумавшись, надо ли обнять его в ответ, да так и стоял. Наконец Кларк отстранился и, улыбнувшись во весь рот, сказал:

— Парень, ты в полном порядке.

Соломон наблюдал за тем, как эти двое садятся в авто, как Лиза заводит мотор и включает фары. Он помахал им, когда машина съехала на дорогу, и смотрел ей вслед, пока та не скрылась из виду. Такого с ним раньше не было. Никогда. Он старался не думать об этом, чтобы не спровоцировать приступ паники. Но оно не отпускало. Нечто крохотное и сложное. И все же Соломон ощущал его. Чувство, что ему охота пойти вслед за ними. Догнать друзей и выйти в огромный мир.

 

16. Лиза Прейтор

Это был знаменательный уик-энд, и, невзирая на сонливость, Лиза ощущала прилив энергии и азарт исследователя, пока везла Кларка к нему домой. Она знала, что Кларку понравилось общаться с Солом, они прекрасно поладили. Познакомить парней было гениальной идеей. Теперь они могли обсуждать свои «Голодеки» и звездолеты, а она — свалить из Апленда. Все были в выигрыше.

— Спасибо, — сказала она Кларку, подъехав к дому его отца.

— За что?

— За выходные. За то, что больше не злишься на меня из-за того, что пришлось познакомиться с Солом.

— Еще злюсь, — улыбнулся Кларк. — Но мне все понравилось. С ним… очень просто. Будто знал его всю жизнь. Может, мне как раз не хватало такого вот Соломона.

— Серьезно?

— Он в сто раз лучше остальных моих друзей.

— Видела их на днях, — ответила Лиза. — Ти-Джей вчера в школе спрашивал, как ты. И глупо шутил, что ты стал призраком.

— Ну и ладно, — сказал Кларк. — Я не знаю, о чем говорить с этими ребятами.

— С чего бы?

— Да потому что они придурки. Ну серьезно, они или ржут над кем-то, или спорят, кто бы чью девчонку завалил.

— Какая гадость.

— Вот именно, что гадость. А ведь я тоже иногда смеялся над их шутками, но потом чувствовал себя как кусок дерьма. Я не такой, как они. И не хочу таким становиться.

— Я тоже этого не хочу, — прошептала Лиза.

— И пока ты тусила с самым крутым сумасшедшим в мире, я торчал дома и умирал со скуки. Я знаю, что это важно для тебя, но ты не можешь просто исчезнуть. А если бы мы ходили в разные школы? Ты все равно посвятила бы последний совместный год другому парню?

— Слушай, мне жаль, что все так вышло. Но ведь теперь ты можешь присоединяться ко мне. Как тебе такой вариант? По-моему, прекрасный выход.

— Значит, или делиться тобой, или торчать дома в одиночестве? — удивился Кларк.

— Нет. Я не это имела в виду, прости. Придумаю что-нибудь получше.

— Хорошо. Дженис, кстати, тоже обижается.

— Я уж догадалась по нескольким неотвеченным эсэмэс.

— Вам бы встретиться, что ли, — сказал Кларк. — Она, конечно, странная, но вы же дружите с самого детства.

— Я еще не рассказывала ей про Сола. В смысле, вообще ничего.

— Ну, есть только один способ это исправить. Думаю, Дженис поймет.

— Она потребует компенсации, — буркнула Лиза. — Потому что помешана на справедливости.

— Я тоже, имей в виду, — ответил Кларк и чмокнул ее в лоб. — До завтра, доктор Прейтор.

С утра Лиза проснулась от криков на кухне. Мать снова повздорила с мужем, и на этот раз весьма драматично: с криками, хлопаньем шкафчиков и парой-тройкой угроз. Лиза решила пересидеть бурю в своей комнате. Но даже когда все стихло, она попыталась прокрасться на кухню незамеченной.

— Лиза?

— Черт, — пробормотала та, сворачивая за угол кухни. — Да?

Мать сидела за столом в шелковом пеньюаре и домашних тапочках с чашкой кофе в руках. Лизе совсем не хотелось с ней говорить, но уйти просто так после подслушанной ссоры совесть не позволяла.

— Как ты? — спросила Лиза, присаживаясь на стул.

— Бывало и лучше.

— Мам, я даже не знаю, что тут сказать…

— Понимаю, милая. Я и сама не знаю.

— Он ушел? — спросила Лиза, сделав глоток из маминой кружки.

— Ага, — ответила та.

И расплакалась, прижав подбородок к груди. Не причитая, не содрогаясь — вообще не шевелясь, лишь тихонько всхлипывая. Лизу это бесило. Почему она так поступала? Зачем в третий раз наступать на те же грабли? Рон — точная копия своих предшественников. Лиза не сомневалась, что два ее последних мужа — чуть менее симпатичный вариант первого. Ей даже казалось, что все эти годы причиной маминых слез оставался только он. Никто не мог заменить того, кто ее бросил.

Накрыв мамину руку своей, Лиза сжала ее ладонь, прежде чем отстраниться.

— Хочешь послушать про Соломона? — спросила она, поднимаясь, чтобы налить себе кофе.

— Про кого?

И Лиза ей все рассказала. Ее мать всегда можно было отвлечь какой-нибудь сплетней или занятной историей, а ту как раз волновало, почему Лиза решила сменить дантиста, так что часть ответов на вопросы она получила. О стипендии и эссе Лиза, естественно, умолчала — не хватало еще нарваться на нравоучения. Не сейчас, когда все так удачно складывалось и возвращение Сола в мир людей казалось неизбежным.

— Погоди, погоди, — перебила ее мать. — Вы с Кларком проводите время с тем пареньком?

— Да. Он нуждается в нас.

— Что у него за родители? Как они позволили сыну засесть дома и не ходить в школу? Судя по твоим рассказам, парню явно не хватает ремня.

— Мам… — закатила глаза Лиза.

— Никто не хочет ходить в школу. Если позволить детям — все сидели бы по домам. Вот почему им и не позволяют.

— Я же уже сказала, у него психическое расстройство. Прояви хоть немного сочувствия.

— Алкоголизм тоже считают болезнью. И что теперь? Жалеть беспробудных пьяниц? Как-нибудь без меня.

— Ого, тебе стоит писать для Psychology Today или еще куда. Звучит вдохновляюще.

— Ну прости. Рада за вас с Кларком. Только не вляпайтесь куда-нибудь.

— Вляпаться с Соломоном? Это просто невозможно.

— Я думала так же о каждом из трех моих браков. И погляди, к чему это привело.

— У тебя прекрасная, умная дочь и отличная карьера.

— Смешно, — ответила мать. — Ты же знаешь, о чем я.

— Мам… — Лизе хотелось честно сказать, что связываться с безработными любителями халявы не лучший способ найти в этой жизни счастье, но она не могла. — Я люблю тебя.

— И я тебя, солнышко. Приготовить обед?

— Нет, спасибо. Нужно поговорить с Дженис. Я несколько недель с ней не общалась, и она меня, наверно, ненавидит.

Дженис Плутко работала в Montclair Plaza Mall в отделе с парфюмом и часами марки Fossil. До Соломона Лиза бывала здесь несколько раз в неделю: они шли на фуд-корт за печеньем из Great American Cookie Company и смотрели ролики на YouTube со своих телефонов. А когда к Дженис заглядывали покупатели, что случалось довольно редко, Лиза заваливала им бесплатными пробниками и прекращала с ними болтать, только когда они покупали что-нибудь. Благодаря ее визитам у Дженис случались лучшие дни по прибыли.

— Привет! — поздоровалась Лиза.

Та оглянулась и удостоила подругу чем-то вроде ухмылки.

— Знаю, что ты злишься. Давай я составлю тебе компанию во время ланча и все объясню.

— Что ты хочешь мне объяснить? — вскинула бровь Дженис. — Так бывает, что у людей дорожки расходятся.

— Боже, ты серьезно?

— Лиза, я тебя месяц не видела. Не делай вид, что в моих словах нет логики.

— Прости. Все же давай перекусим. Сможешь сделать перерыв?

Дженис взяла ключи со стойки у кассы.

— У тебя есть пятнадцать минут.

Взяв по молочному коктейлю и картошке фри, они не без труда отыскали места на переполненном фуд-корте. Лиза попыталась разговорить подругу, но без толку. Они с пятого класса ссорились по пустякам, но на этот раз Дженис серьезно обиделась, и Лиза поняла: чтобы заслужить прощение, придется все рассказать про Соломона.

— Умеешь хранить секреты?

— Допустим, — прошептала Дженис и наклонилась поближе к Лизе.

— Я работаю над одним проектом. Для колледжа.

— Над каким? Про кузена? Ты с ним говорила?

— Нет. Помнишь мальчика из фонтана?

— Еще бы.

— Я его отыскала. Он три года сидел взаперти. И весь этот месяц я провела с ним. Он поможет мне получить стипендию.

— Ты что, прикалываешься надо мной? — С каждым словом шепот Дженис становился на полтона выше. — Ты его нашла? Ты сумасшедшая?

— Все в порядке, — спокойно ответила Лиза. — Я собираюсь спасти ему жизнь.

Дженис откинулась на спинку стула и пару секунд качала головой, потрясенно глядя на Лизу.

— Мне правда жаль, что я так вела себя. Но дела с Соломоном идут в гору. Кажется, я и впрямь смогу чего-то добиться. Благодаря правильному сочетанию игровой терапии и длительного общения с кем-то снаружи уже к осени Сол сможет выйти из дома.

— Лиза… ты притворяешься другом этого мальчика ради стипендии?

— Я бы не стала звать его мальчиком, он всего лишь на год младше меня.

— Ты ведь понимаешь, что это неэтично? Просто ты один из самых умных людей, что я знаю, и если ты этого не понимаешь, мне придется многое в своей жизни переосмыслить.

— Все я понимаю, — ответила Лиза. — Но только так можно достичь цели. Мой метод работает, он приносит плоды. И если Сол пойдет на поправку, то будет ли важно, каким способом удалось этого добиться? Он никогда ни о чем не узнает. Если сейчас раскрыть карты — это может ранить его.

— Я гляжу, ты все предусмотрела.

— Боже, не делай из меня мошенницу. Я хочу помочь ему. Причем хочу этого с давних пор. Как ты помнишь. Наконец у меня появилась возможность помочь и поехать туда, где меня научат помогать еще кому-нибудь. Что в этом плохого?

— Я хочу с ним познакомиться.

— Даже не думай, — отрезала Лиза.

— Почему нет?

— Он еще не готов. Соломон едва привык ко мне, к тому же недавно познакомился с Кларком. Его нельзя перегружать.

— Кларк тоже с вами тусуется? Господи, Лиза, что это за лечение?

— Как я и сказала. Экспериментальное. Ему нужно понять, что мир не такой страшный и ему нечего бояться.

— А может, все-таки есть чего? Не думала об этом?

— Нет, — отрезала Лиза, в упор глядя на Дженис.

— Значит, я должна простить твое полное исчезновение из моей жизни, потому что все это делалось ради помощи сумасшедшему пареньку?

— Он не сумасшедший, — твердо сказала Лиза. — Просто не знает, как контактировать с миром.

— Он три года не выходил из дома. Сумасшествие, как по мне.

— У него устойчивая форма агорафобии на почве острого панического синдрома. Едва он выходит за дверь — паника нарастает. Все мы готовы на что угодно ради своей безопасности, он всего лишь следует инстинкту самосохранения. Но это не выход, и как бы Сол ни оправдывал собственный выбор, я знаю, что он станет счастливее, если вернется к нормальной жизни. Он нужен этому миру.

— Ладно, как скажешь. Я прощаю тебя, окей? Но не одобряю.

— Это и необязательно. Просто храни это в тайне, или мой проект обречен.

— Хорошо, но я попрошу кое о чем взамен.

— Черт, — простонала Лиза, — только не это.

— Лагерь «Элизабет». Им не хватает одного вожатого, я знаю, что прошлым летом ты здорово там повеселилась, хотя и делала вид, будто это не так.

— Боже, Дженис, я не могу. Я специально ничего не планировала на лето из-за Соломона…

— Лиза, — скрестив на груди руки, строго сказала Дженис, — ты мне должна. Поедешь в лагерь вместе со мной — и я забуду о том, что ты меня бросила как собаку.

— Ну-ну, потише…

— Как собаку! Грязную и больную. Оставила на произвол судьбы в прериях Аплендской школы. Всего на две недели! Заезд пятнадцатого июня. Скажи «да».

— Ладно. Что-нибудь придумаю. Только не инструктором по гребле.

— Но им нужен именно инструктор по гребле.

— Вот черт.

Чуть позднее, разделавшись наконец с уроками, Лиза набрала Кларка — спросить, можно ли ей заехать к нему. Она решила, что после уик-энда в компании Сола он заслужил общение один на один. К тому же она с трудом могла вспомнить, когда они в последний раз целовались.

— Давай навестим Сола, — предложил Кларк.

— Опять? — удивилась Лиза.

— А почему нет? Уверен, он ничем не занят.

— Я обеими руками за, — ответила та. — Если только ты не… захочешь заняться чем-то другим… ну, ты меня понимаешь.

— Думаю, надо поехать к Соломону. Остальное, может, в другой раз?

Огорошенная ответом Кларка, Лиза все же обрадовалась возможности продолжить лечение Сола. Позвонив последнему, чтобы узнать, не будет ли он против визита гостей, она поняла, что тот давно ждал звонка — слишком счастлив он был слышать ее голос. Ей трудно было представить, каково это — жить так долго, общаясь только с родней, ограниченной родителями и бабушкой. За последний месяц Лизе удалось достичь серьезного прогресса в лечении, но Кларк преуспел в другом: после знакомства с ним Соломон стал… менее застенчивым, что ли, более уверенным в себе. Или просто Соломон представлял, что они с Кларком живут в одной вселенной, а все остальные просто дрейфуют туда-сюда, толком не разбираясь, например, в сложностях клингонско-человеческих отношений и не представляя, кто такая, к черту, кхалиси.

Приехав к Солу, Кларк и Лиза застали Ридов за коллективным просмотром игры «Энджелс». Оставалось всего три подачи, и мать Соломона время от времени прикрикивала на игроков, чем веселила Кларка.

— Она обожает спорт, — шепнул ему Соломон.

— А Сол обожает смеяться над матерью, — добавила Валери. — Мы чуть не завели еще одного ребенка в надежде, что тот станет спортивным фанатом.

— Можете усыновить меня, — заявил Кларк. — Моя мать ненавидит спорт, а отец даже мяч не научил меня бросать.

— Что ж… это печально, сынок, — покачал головой Джейсон.

— Ой, не ведитесь, — добавила Лиза. — У него толпа старших братьев. Правда, они все разъехались.

— Вообще-то всего три, — отозвался Кларк, — но порой и правда кажется, что толпа.

— Черт подери, — вставил Соломон, — это же целая куча парней.

— А куда подались? В колледж? — спросила Валери.

— Двое из них в колледж. А третий махнул в Голливуд и стал тату-художником.

— Давно мечтал о тату, — признался Сол.

— Серьезно? И что бы хотел набить? — спросила Лиза.

— Звездолет «Энтерпрайз».

— Круто, — кивнул Кларк. — Хочешь, мой брат навестит тебя?

— Никаких звездолетов до восемнадцати лет, — встрепенулся Джейсон.

— А что такого? — удивленно спросил Сол.

Джейсон ответил красноречивым взглядом, и Соломон не стал развивать тему. Лизу одновременно потрясло и восхитило, как легко тот уступил. Видимо, в некоторых семьях вообще не скандалят. Кто знает, конечно, но ей с трудом удавалось представить этих людей кричащими на что-нибудь, кроме пропущенного мяча.

За этим воскресным вечером последовали другие. Лиза и Кларк быстро стали частью семьи и после школы сразу ехали к Ридам, где оставались чуть ли не до полуночи даже среди недели. И с каждым разом у Сола и Кларка обнаруживались новые общие интересы: от какого-нибудь малобюджетного фильма, о котором Лиза даже не слышала, до, например, фан-сайта, на который ее в жизни бы не занесло. Всегда находилось что-то, что сближало парней еще больше, и пусть Лизе порой хотелось остаться с Кларком наедине, она понимала, что жертва того стоит.

К тому же роль третьей лишней позволила лучше узнать Соломона — пожалуй, лучше, чем если бы в их компании не было Кларка. Лиза стала отлично разбираться в настроениях друга и всегда готова была помочь в случае панической атаки. Признаки были едва уловимыми, но теперь ей легко удавалось их распознавать. Например, если вокруг было слишком шумно, в левом глазу появлялся едва заметный тик. Или когда Сол сильно переживал. Или корил себя за что-то. Порой казалось, что он испытывает реальную физическую боль. Но зачастую все ограничивалось легким подергиванием века.

Волновалась Лиза, лишь когда Соломон покидал гостиную. Так часто бегать в туалет? Вряд ли. Лиза была готова поспорить, что в такие моменты Сол пытался усмирить дыхание или снизить уровень подступающей тревоги. Лиза порой забывала, что с Солом не все в порядке, а Кларк об этом вовсе не вспоминал. И так было даже лучше, казалось ей. Тот относился к Солу как к обычному человеку, и это могло улучшить его состояние. Лиза считала, что если Кларк не замечал ничего странного в поведении Соломона, то и другие не заметят.

А потом у Сола случился сильный приступ на глазах у Кларка, насколько неожиданный, настолько и недолгий. Они втроем сидели около компьютера, и вдруг Соломон опустил голову на стол, забарабанив пальцами по клавиатуре. Кларк взглянул на Лизу и, пожав плечами, слегка отодвинулся, ожидая от нее инструкций. До этого ей лишь однажды довелось стать свидетельницей приступа, но это не помешало ей взять себя в руки и действовать. Набрав в легкие воздух, Лиза склонилась над Солом и заговорила как можно более спокойно:

— Сол, сможешь вдохнуть поглубже вместе со мной?

— Да, — ответил он. Ей показалось, что он плачет.

— Хорошо. Я буду считать до десяти. До пяти медленно вдыхай, потом выдыхай.

Она считала, а он дышал. Снова и снова. Кларк, не зная, как себя вести, уставился в телефон.

— Оставьте меня на минутку, — попросил Соломон, выпрямляясь, но не открывая глаз.

Лиза встала и, схватив за руку Кларка, потянула его в коридор, а прикрыв за собой дверь, крепко прижалась к его груди.

— Он в порядке? — прошептал Кларк.

— Думаю, да. Хотя и неловко, наверное.

— Что мне сказать?

— Сделай вид, что ничего не случилось, если только он сам не поднимет тему.

Когда дверь наконец раскрылась, Сол выглядел чуть получше. Глаза были немного мокрыми, но совсем уж расстроенным или смущенным он не казался — может, немного усталым, но, учитывая то, как мало солнца ему доставалось, он всегда казался таким. Позвав Кларка с Лизой обратно в комнату, Соломон вновь уселся за стол.

— Извините, — расстроенным тоном сказал он.

— За что? — уточнил Кларк.

— Можешь не притворяться, будто ничего не было. Мне от этого становится лучше. Как ни странно.

— Ты в порядке? — спросила Лиза.

— Вполне, — ответил Сол. — Приступ был недолгим.

— И часто они случаются? — взглянул на него Кларк.

— По-разному. Этот впервые за пару недель.

— Черт, — вздохнул Кларк.

— Это еще ничего. Справлюсь. Раньше они случались каждый день. В школе, в автобусах, в фонтане.

— Кстати, — сказала Лиза, — давно хотела спросить, зачем ты забрался в фонтан?

— Вода успокаивает.

— Так вот почему ты попросил бассейн!

— Пожалуй, отчасти да. Но еще потому, что скучаю… Скучаю по внешнему миру.

— Я бы тоже скучал, — отозвался Кларк. — Выходит, у тебя целых два повода выбраться наружу!

— А что, если я не смогу? — посмотрел на него Сол. — Что, если все эти хлопоты с бассейном напрасны и я не смогу сделать и шага наружу?

— Они, конечно, расстроятся, — ответила Лиза, — но поймут. Ты же не думаешь, что они на сто процентов верят в успех этой затеи?

— Наверное, нет.

— Ну вот! Значит, сначала дождись, пока все будет готово. Еще рано признавать поражение, — сказал Кларк. — Все будет нормально. Если будет нужна помощь — зови, мы только рады.

— Да тебе лишь бы скорее забраться в мой бассейн, — широко улыбнулся Сол.

— Еще бы, приятель! Выйдешь ты наружу или нет, я все равно приду. Я вообще подумываю, не пойти ли к вам чистильщиком бассейна. Построю себе небольшую лачугу на заднем дворе.

— Сол, только скажи — и ноги Кларка больше не будет в твоем доме, — со смехом заявила Лиза.

— Пусть остается. Смогу я или не смогу выйти из дома, давайте верить в лучшее.

— Вот и правильно, — сказал Кларк, протягивая Соломону ладонь. — Вот увидишь, дружище, все лето будем ходить в ожогах от солнца.

— Ну это вы без меня, — добавила Лиза. — С меланомой шутить нельзя, даже если вам семнадцать.

— Она у нас шеф солнечной полиции.

— Так уж сложилось.

— Прекрасно, — сказал Сол, поднимаясь из-за стола. — Я с первой же встречи знал, что однажды ты спасешь мою жизнь.