Джун
Мне снятся гнилые фрукты – мятые, липкие, тошнотворно сладкие. Эван и Эшлинг стоят на четвереньках и запихивают их себе в рот, по подбородкам течет сок. Приглашают меня присоединиться. А потом приходит Делия и говорит, что я уже поела; пока я спала, она меня накормила. И в этот момент начинаю давиться, давиться тем, что в меня впихнули. Просыпаюсь среди ночи, ловлю ртом воздух и тут же вспоминаю, что было вчера. Что мы сделали. Закрываю глаза – и все возвращается: его кожа, то, как изменилось его лицо, когда душа покинула тело.
За окном темно. Вылезаю из постели и иду в ванную. Именно тогда это происходит – раскалывается яйцо в основании моего черепа. А из него вытекает рассказ Делии той ночью, когда она говорила мне, что пытался сделать с ней Вильям.
Я вцепилась в него зубами, пока не почувствовала во рту вкус крови.
Вспоминаю Вильяма, его грузное тело. И его кожу, восковую, бледную… а след от укуса? Закрываю глаза. Отчетливо понимаю: никакого следа зубов я не помню. А был ли он вообще?
Я вцепилась в него зубами, пока не почувствовала во рту вкус крови.
Мне надо поговорить с Делией, поговорить с ней, чтобы она помогла разобраться. Мы сделали то, что должны были сделать, он это заслужил. Без него на свете стало лучше. А я вообще ничего не делала, просто не помешала всему этому.
Просто не помешала.
Быстро одеваюсь, проглатываю подступающую горечь. Бегу вниз, в животе горит.
Я вцепилась в него зубами, пока не почувствовала во рту вкус крови.
Мама на кухне, стоит у плиты.
– Ужинать будешь? – спрашивает она. – Вернее, завтракать. Только что вернулась со смены. – Она уже сто лет не предлагала ничего подобного. Кладет на тарелку поджаренный на гриле сыр. Разрезает пополам – из него поднимается пар.
Во рту у меня сухо, слюны почти нет. Желудок жжет.
Мама пристально на меня смотрит, и наши глаза встречаются.
– С тобой все в порядке? – спрашивает она с неподдельным участием. – Ты чего поднялась в такую рань? И уже оделась?
Качаю головой. Я не помню слов. Мне надо поскорее уйти отсюда.
Я вцепилась в него зубами, пока не почувствовала во рту вкус крови.
– Боже праведный, – вздыхает она, качая головой. – Похоже, мир сошел с ума. Ты уже слышала новости?
Вильям. Так быстро.
Пытаюсь сохранять спокойствие. Дышу.
Мама между тем продолжает:
– Нет, ну надо же, какое совпадение! Не прошло и двух недель, как в твоей школе еще один ученик погиб. Правда, этот не по своей воле.
– О чем ты?
– В новостях сказали, разбился на дороге.
– Подожди, кто это?
– Да я имени не запомнила. И он не из твоего класса, постарше. А ты что, еще не в курсе?
Внутри у меня что-то тонет, всплывает, кружится. Мне надо уйти отсюда. Надеваю куртку.
Мама смотрит на меня, наклонив голову набок.
– Куда это ты собралась? Только пять часов.
– Мне надо в школу пораньше, – говорю я и выскакиваю за дверь, пока она не успела сказать еще что-нибудь.
Сижу в холодной машине, руки ходят ходуном. Открываю телефон. Забиваю в поисковую строку: Брезвин, ДТП, Норт-Орчард. Через пару секунд читаю:
Сегодня днем погиб тинейджер из Брезвина: не справился с управлением, и его автомобиль врезался в опору моста. По данным следствия, причиной аварии мог быть отказ тормозной системы.
Прибывшая на место аварии служба скорой помощи констатировала смерть Джереми Ааронсона в 1.46 пополудни. С начала года это уже вторая трагическая смерть среди учащихся Норт-Орчарда…
Закрываю рот ладонью. У меня дурное предчувствие. Кажется, меня уже здесь нет. Но ведь это была авария, да? Ужасное совпадение, только и всего. Другого объяснения нет. И быть не может.