Глава 1

Суд Повелителя Ночи

5-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Формальным титулом Иоланты был «Волшебница Императора». Неофициально она была известна как Ведьма Ариакаса или под другими эпитетами, еще менее лестными, хотя их произносили только за глаза. Никто не смог бы произнести их ей в лицо, так как «ведьма» имела немалое влияние.

Стражники у Красных Врат приветствовали ее, когда она приблизилась к ним. У Храма Такхизис было шесть врат. Главные врата были в центре. У этих врат, Врат Королевы, стояло восемь темных пилигримов, обязанность которых состояла в том, чтобы сопровождать посетителей в Храме. Пять других врат были размещены по периметру внешней стены Храма. Каждые из этих Врат отворялись в сторону одной из пяти Драконьих Армий, которые вели завоевательную войну Темной Кролевы.

Иоланта избегала главных врат, так как, хотя она и была любовницей Императора и находилась под его защитой, она была еще и чародейкой, поклоняющейся богам магии. Хотя один из этих богов был сыном Темной Королевы, пилигримы у врат смотрели на любого мага с глубоким недоверием и подозрением.

Темные пилигримы позволили бы ей войти в храм (даже Повелитель Ночи, глава Святого Ордена Такхизис не посмел бы вызвать гнев Императора), но жрецы обязательно нанесли бы ей визит, до невозможности неприятный, оскорбляя ее, требуя рассказать им, зачем она сюда пришла и, в конце концов, обязательно заставили бы терпеть возле себя одного из отвратительных пилигримов, как эскорт.

Совсем по-другому обстояли дела у Красных Врат, которые охранялись драконидами. Те просто сбивались со своих когтистых лап, чтобы угодить красивой чародейке. Томный взгляд ее лавандовых глаз, которые блестели как аметисты под ее длинными черными ресницами, нежная кожа ее тонких пальцев на чешуйчатой руке сивака, очаровательная улыбка карминовых губ — и сивак-командир уже был счастлив разрешить Иоланте войти в Храм.

— Вы опаздываете, госпожа Иоланта, — сказал сивак. — Уже довольно поздно. Не слишком хорошее время, чтобы одной ходить по Храму. Не хотите ли, чтобы я сопроводил вас?

— Спасибо, командир. Я была бы рада вашей компании, — ответила Иоланта и пошла рядом с ним. Он был новичком, и она попыталась вспомнить его имя. — Командир Слит, не так ли?

— Да, госпожа, — сказал сивак с усмешкой и галантно щелкнул крыльями.

Иоланта обнаружила, что Храм Такхизис был не слишком приятным местом даже при свете дня. Не очень-то большому количеству света позволялось проникнуть внутрь даже днем, но сознание того, что на улице светит солнце, заставляло ее чувствовать себя лучше. Иоланте иногда приходилось бывать в Храме после наступления темноты, и в этом было мало приятного. Темные пилигримы, которые посвятили себя служению Такхизис, выполняли свои нечестивые обряды именно ночью. Руки Иоланты были тоже не совсем чисты, но она, по крайней мере, смыла с них кровь жертв и она не пила ее.

У Иоланты были причины воспользоваться вооруженным сопровождением. Повелитель Ночи ненавидел ее, и он был бы счастлив видеть ее закопанной в песке по самую шею, чтобы стервятники выклевали ей глаза, а муравьи пожрали плоть. Она была в безопасности, по крайней мере, сейчас. Сильная рука Ариакаса охраняла ее.

По крайней мере, сейчас.

Иоланта очень хорошо знала, что придет время, и он пресытится ею. Тогда его сильная рука или сожмется в кулак, или, что еще хуже, пренебрежительно отмахнется от нее. Она не думала, что это время настанет скоро. И даже если это произойдет, то Ариакас не отдал бы ее темным жрецам. Он не любил и не доверял Повелителю Ночи так же, как повелитель Ночи не любил и не доверял ему. Ариакас был из тех, кто просто задушит ее.

— Что привело вас в Храм в этот час, госпожа? — спросил Слит. — Вы ведь пришли не для того, чтобы поучаствовать в Ночной Службе?

— Боги, нет! — с дрожью сказала Иоланта. — Повелитель Ночи послал за мной.

Она была разбужена посреди ночи одним из темных пилигримов, которые кричал у окна ее жилища, расположенного над магической лавкой. Жрец не рискнул бы запятнать себя тем, чтобы стучать в двери чародейки, и поэтому он вопил на улице, будя соседей, которые раскрыли свои окна, приготовившись выбросить содержимое своих ночных горшков на голову наглеца, поднявшего такой шум. Увидев черную мантию жреца Такхизис, призывающего имя Повелителя Ночи, соседи захлопнули ставни и, вероятно, в страхе забились под кровати.

Темный пилигрим не стал ждать ее. Выполнив свое поручение, он поспешил прочь, прежде чем Иоланта смогла одеться и узнать что случилось. Ее никогда прежде не вызывал в Храм сам Повелитель Ночи и ей это не понравилось. Ей пришлось пройти в одиночку по опасным улицам Нераки ночью. Она наколдовала шар яркого, пылающего света и держала его на ладони. Это заклинание было простое, но эффективное; к тому же оно отметило ее как чародейку. Преступники, бродящие по улицам, немедленно поймут, кто она, и будут избегать ее.

Улицы были пустынны, большинство войск участвовало в сражениях во имя Темной Королевы. К сожалению, те солдаты, которые оставались в Нераке, были не в лучшем настроении. Ходили слухи, что война, которая так хорошо начиналась, может обернуться их поражением.

Группа из пяти солдат-людей, носящих знаки отличия Красной Армии, проследили за ней, когда она шла по переулку, в котором они совместно распивали кувшин гномьей водки. Они позвали ее, приглашая присоединиться к ним. Когда она надменно проигнорировала их, двое решили рискнуть и подошли к ней. Один, более трезвый, признал в ней Ведьму Ариакаса и после недолгого возбужденного разговора они позволили ей продолжить путь.

Только тот факт, что они оскорбили любовницу Ариакаса, был дурным предзнаменованием. В более ранние, славные времена войны эти солдаты никогда не осмелились бы даже произнести имя Ариакаса, не то что делать грубые замечания о его военном мастерстве или предлагать показать ей «настоящего мужчину» в постели. Иоланте не угрожала от них опасность. Солдаты остались бы здесь, превратившись в пять кучек пепла, если бы посмели напасть на нее. Но она отметила изменения в настроениях армии. Повелительнице Драконов Китиаре будет интересно услышать об этом, и Иоланта обязательно ей это расскажет. Чародейка задалась вопросом, вернулась ли уже Кит из Устричного.

Когда Иоланта вместе со своим эскортом вошла в Храм, она сказала командиру Слиту, что понятия не имеет где искать Повелителя Ночи. Сивак сказал, что он поспрашивает. Иоланте нравился этот сивак. Это было достаточно странным, что ей мог понравиться один из драконидов, которых большинство людей с пренебрежением называли «люди-ящерицы», так как они происходили из яиц добрых драконов. Солдаты-дракониды были более дисциплинированы, чем их человеческие товарищи по оружию. Они были намного умнее, чем гоблины, людоеды и хобгоблины. Они были превосходными воинами. Некоторые из них превосходно владели магией, и из них получались бы хорошие командиры, но большинство людей смотрело на драконидов свысока, и отказывалось служить под их началом.

Слит был драконидом сиваком. Родившись из яйца серебряного дракона, Слит имел серебряную чешую с черной каймой. У него были серебристо-серые крылья, которые могли переносить его на короткие расстояния, и он имел талант к магии. Он предложил Иоланте, чтобы он сам обезвредил магические ловушки, которые чародейка сама установила на вход. Эти ловушки подражали оружию каждого из пяти драконов, которым были посвящены ворота. Ловушка, которую Иоланта установила на Красные Врата могла бы заполнить зал пылающим пламенем, который немедленно испепелил бы любого, кто посмел бы нарушить границу.

Иоланта позволила ему сделать это. Конечно, она могла самостоятельно обезвредить магию, но рассеивание заклинания потребовало бы силы, которую она намеревалась сберечь в ожидании того, что ждало ее впереди.

Сопровождаемая драконидом, Иоланта быстро шла по коридорам Храма Темной Королевы и ее черный плащ, отороченный мехом медведя, величественно развевался позади нее. Она носила роскошную черную бархатную мантию — подарок от ее наставницы Ладонны после прохождения Испытания в Башне. Мантия выглядела очень просто, но если рассмотреть ее под особым светом (и знать, где смотреть), то можно было увидеть руны, вышитые на ткани. Руны покрывали мантию, как кольчуга, и эффект давали тот же. Они защитили бы ее как от заклинания, так и от кинжала убийцы. Жрецам Такхизис запрещалось использовать холодное оружие, но им не запрещалось нанимать того, кто мог бы им воспользоваться.

Темный пилигрим сказал сиваку, что Повелитель Ночи находится в Следственной Палате, расположенной на уровне темниц Храма. Иоланта была в темницах, и из всех мест, которые она хотела бы снова посетить они не входили в десятку. Сам Храм производил отталкивающее впечатление.

Построенный частично на физическом плане бытия и частично в пределах Бездны — царства Темной Королевы — храм находился не здесь и не там. Нереальность была реальна. Существующее было несуществующим. Некоторые боялись садиться на стул, так как не знали доподлинно стул ли это, и не исчезнет ли он через мгновение. Коридоры, которые казались короткими, тянулись вечно. Длинные коридоры заканчивались слишком скоро. Комнаты, казалось, сами собой перемещались.

У Ариакаса там были собственные апартаменты, так же как и у остальных Повелителей Драконов. Ни один из них не любил жить в Храме и редко посещал отведенные ему помещения. Ариакас как-то говорил, что там он всегда слышит голос Такхизис, шипящий ему в уши: «Не слишком расслабляйся. Ты можешь стать могущественным, но не забывай, что я все еще твоя Королева».

Было не удивительно, что Повелители предпочитали грубые шатры своих военных лагерей или маленькую комнатку в гостиницах города роскошным спальням в Храме Темной Королевы. Ариакас даже приобрел собственный особняк, Красный Особняк, чтобы избежать необходимости развлекать своих высокопоставленных гостей в храме.

Иоланта не впервые задавалась вопросом как живущие здесь жрецы Такхизис не сходят с ума. Возможно, это не происходило потому, что они все были изначально безумны.

Она была рада, что взяла с собой командира Слита, так как уже давно потерялась бы. Ночью в храме кипела жизнь. Иоланта попыталась закрыть себе уши, чтобы не слышать ужасные звуки. Командир, будучи плохо знакомым с внутренним строением Храма, попросил темного пилигрима сопроводить их к уровню темниц. Женщина-пилигрим склонила голову. Иоланта до этого не произнесла ни слова, оставаясь тихой и молчаливой, как привидение.

— Меня вызвал Повелитель Ночи, — объяснила Иоланта.

Темная жрица осмотрела Иоланту с ног до головы. Ее губы скривились в неодобрительной усмешке, но она всё же соизволила проводить ее.

— Я слышала, что там возникла проблема, — мрачно сказала женщина.

Она была высокой и выглядела изможденной. Все темные пилигримы были или высокими и изможденными, или низкими и изможденными. Возможно, служение в Храме отбивало аппетит. Едва Иоланта подумала об этом, как он пропал у нее самой.

— Какая проблема? — пораженно спросила она. Если в Храме была проблема, зачем Повелителю Ночи вызывать ее? Судя по отчаянным крикам подвергавшихся пыткам людей, Повелитель мог бы прекрасно обойтись и без чародейки. — Какое я имею к этому отношение?

Жрица, казалось, почувствовала, что и так уже слишком много сказала. Она поджала губы и отвернулась.

— Эти пилигримы жуткие ублюдки. От них у меня чешуя встает дыбом, — сказал Слит.

— Потише, командир, — спокойно сказала Иоланта. — У стен есть уши.

— У стен также есть и ноги. Вы заметили, как они призрачно колеблются вокруг? — сказал Слит. — Я буду рад покинуть это место.

Иоланта всем сердцем согласилась с ним.

Жрица привела их к Следственной Палате. Она не разрешила Слиту войти туда. Он предложил подождать снаружи, но жрица покачала головой, и драконид был вынужден уйти.

Иоланта ненавидела это место. Она ненавидела эти ужасные звуки, отвратительные зрелища и тошнотворные запахи, которые всегда наполняли ее бесконтрольным страхом. Темные пилигрим следила за нею с самодовольным выражением на лице, надеясь и ожидая того момента, когда чародейка даст выход своему страху. Иоланта подобрала полы своей мантии, прошла мимо женщины и вошла в Следственную Палату.

Комната была большой и темной, освещенной единственным лучом света, который падал на пол неизвестно откуда, формируя круг света в центре палаты. В далеком конце помещения на представительно выглядевшем судейском кресле сидел Повелитель Ночи. Палач, известный под именем Судья, стоял неподалеку от него. Ответственный за пытки и наказания, Судья был низким, коренастым и отлично сложенным человеком. У него практически отсутствовала шея, зато выпуклые мускулы на руках были предметом его гордости и хвастовства. Хотя он и носил длинную черную мантию, как и остальные жрецы, он закатывал ее рукава, чтобы продемонстрировать впечатляющие бицепсы. Темные пилигримы, выполняющие функции стражи, стояли по всему периметру комнаты, стараясь держаться в тенях.

Иоланта осторожно вошла, неспособная толком разглядеть дорогу, так как яркий круг света делал окружающую его тьму еще более густой.

Конечно, Повелитель Ночи мог помолиться своей Королеве, чтобы она даровала ему силу заполнить всю комнату нечестивым светом, если бы хотел. Помещая свою жертву в яркий круг света и оставляя остальную часть комнаты в тени, он заставлял ее чувствовать себя изолированной, одинокой и выставленной напоказ.

Иоланта осталась стоять возле двери, так как инстинктивно подумала, что здесь у нее будет хоть какой-то шанс на спасение, если что-то пойдет не так. Она поклонилась Повелителю Ночи. Он был пожилым человеком, около семидесяти лет, среднего роста, тощий и гибкий. Со своими длинными седыми волосами, которые всегда были аккуратно причесаны и своим любезным приветливым лицом, он мог показаться старым добрым господином.

До тех пор, пока вы не посмотрите ему в глаза.

Повелитель Ночи видел самые темные глубины зла, на которые только может быть способен падший человек, и он упивался этим созерцанием. Судья принимался за пытки, и Повелитель неизменно наблюдал за ним, наслаждаясь криками и мучениями истязуемых даже тогда, когда прислужники отворачивались с ужасом и ненавистью. Глаза Повелителя Ночи были так же бесстрастны, как у акулы, и так же пусты, как у змеи. Свет в них зажигался только тогда, когда он пребывал в своих сладострастных и отвратительных самоистязаниях.

Его вид заставил горло Иоланты пересохнуть, но она не хотела, чтобы он заметил ее страх. В конце концов, она была метрессой Ариакаса, второго самого опасного человека на Ансалоне. Даже Император неохотно признавал, что Повелитель Ночи был первым.

Эти неприятные глаза продолжали пристально вглядываться в нее, и Иоланта не хотела доставлять ему удовольствие своим замешательством. Сделав короткий поклон, она со скучающим видом переместила свой взгляд на заключенного.

К своему несказанному удивлению, она поняла, что заключенный был магом, носящим черную мантию. Сердце чародейки упало. Неудивительно, что он ее вызвал.

— У вас большие проблемы, метресса Иоланта, — сказал Повелитель Ночи спокойным голосом. — Как видите, мы поймали вашего шпиона.

Судья улыбнулся и показал свои бицепсы.

— Моего шпиона? — изумленно повторила Иоланта. — Я никогда прежде не видела этого человека!

Повелитель Ночи пристально посмотрел на нее. Он обладал данной ему богиней силой отличать правду ото лжи, хотя он и не часто использовал ее. И вообще ему не было дела до того, врут люди или нет. Он все равно будет их пытать.

— И все же, — сказал он. — Вы оба одного поля ягоды.

— Если вы имеете в виду, что мы носим черную мантию, то да, — презрительно ответила Иоланта. — Вообще, таких как мы очень много. Я не думаю, что Ваша Светлость знает каждого слугу Такхизис на Кринне.

— Вы удивились бы, — сухо ответил Повелитель Ночи. — Но если вы двое действительно не знаете друг друга, то позвольте мне представить вас. Иоланта, будьте знакомы с Рейстлином Маджере.

Рейстлин Маджере. Иоланта мысленно повторила это имя. Она слышала его прежде…

И тут она вспомнила.

Во имя Нуитари! Иоланта уставилась на молодого человека.

Рейстлин Маджере был братом Китиары!

 

Глава 2

Маг. Ведьма. И маньяк

5-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Резкий свет ярко освещал Рейстлина, только его одного, заставляя его казаться единственным человеком в комнате. Иоланта приблизилась к нему, чтобы получше разглядеть. Он опирался на деревянный посох, на наконечнике которого когтистая драконья лапа держала хрустальный шар. Иоланта сразу поняла, что посох был магическим, и предположила, что он, вероятно, обладает большой силой. Вторая рука молодого человека нервно поигрывала с кожаным мешочком, висевшим у него на поясе. Мешочек был совершенно обычным, такие используют маги для своих ингредиентов. Она отметила, что у мага было несколько таких мешочков и все они, несомненно, содержали компоненты. Но свою руку он держал только рядом с одним.

И, хотя она немедленно задалась вопросом, почему именно этот мешочек пользуется таким вниманием со стороны мага, она недолго размышляла над этим. Ее больше заинтересовала рука, чем этот мешочек. Кожа на ней блестела золотым блеском, словно мага окунули в драгоценный металл. Странный цвет был результатом магического заклинания, в этом не было сомнений. Но какого и почему?

Она перевела взгляд с руки мага на его лицо. Он откинул свой черный капюшон, выставив свое лицо на обозрение, и Иоланта стала искать фамильное сходство с сестрой. Она не нашла его. Его лицо было бы привлекательным, если бы оно не было столь изможденным и бледным. Кожа на его лице была с таким же золотым оттенком, как и его руки.

Его глаза были удивительны. Они были большими и глубокими, с черными зрачками в форме песочных часов. Он повернулся и посмотрел на нее своими странными глазами, и Иоланта не увидела в них восхищения и желания, которые она видела в глазах практически каждого мужчины, который смотрел на нее. Затем она поняла причину.

Глаза были прокляты; это заклинание было известно как «проклятие Раэланы», по имени легендарной чародейки, которая его создала. Каждое живое существо, на которое посмотрит Рейстлин, будет ему казаться стареющим и умирающим. Возможно, он видит, как она будет выглядеть в будущем. Возможно, он видит уродливую, беззубую старую ведьму.

Иоланта задрожала.

Схожесть с сестрой, казалось, была больше духом, чем телом. Иоланта видела безжалостные амбиции Китиары в волевом, сильном подбородке ее брата; ее жестокую решимость в неподвижном взгляде молодого человека и ее гордость и уверенность в себе в его прямой осанке. Кроме того в нем имелись качества, которых недоставало Китиаре. В длинных тонких пальцах рук Рейстлина и в его темных глазах Иоланта видела чувствительность. Он пострадал в жизни. Он знал боль, и физическую и духовную, и он преодолел ее видимой силой своей несокрушимой воли.

Также она заметила тот интересный факт, что он был цел и невредим. Он не был избит. С него не сняли его золотую кожу и не скормили ее собакам. Его кости не были переломаны на дыбе, и Судья не выколол эти интересные глаза. Рейстлину как то удалось помешать Повелителю Ночи сделать это. Иоланта нашла это восхитительным.

Она посмотрела обратно на Повелителя Ночи и поняла, что он действительно раздражен и удручен.

— Я никогда прежде не видел этого человека, — повторила Иоланта. — Я не знаю, кто он и как здесь появился.

Это было ложью. Китиара рассказывала Иоланте о ее брате-малыше и их детстве в Утехе. У Рейстлина был брат-близнец, вспомнила она, большой, неповоротливый, бесхитростный парень по имени Карингман или что-то такое же странное. Вроде как, эти двое никогда не разлучались. Иоланта задавалась вопросом, что случилось с близнецом Рейстлина.

Повелитель Ночи мрачно смерил ее взглядом.

— Я не могу поверить вам, госпожа.

— А я не могу ничего понять, Ваша Светлость, — раздраженно сказала Иоланта. — Если вы считаете, что этот молодой маг шпион, то зачем вы позволили ему войти в Храм?

— Мы не позволяли, — холодно ответил Повелитель Ночи.

— Хорошо, тогда должно быть драконидская стража у каких-нибудь врат прошляпила его.

— Нет, — сказал Повелитель Ночи.

Иоланта недоуменно выпрямилась.

— Тогда как?..

Повелитель Ночи подскочил при этих словах.

— Как! Я бы хотел получить ответ на этот вопрос! Как могло так случиться, что этот маг оказался здесь? Он не входил в главные врата. Темные пилигримы не пустили бы его.

Иоланта понимала, что он говорил правду. Они никогда не позволяли даже ей проходить без сопровождения, а она ведь несла с собой разрешение Императора.

— Он не входил ни в один из пяти других врат. Я расспросил драконидских командиров, и они клянутся мне всеми пятью головами Такхизис, что не пропускали его. Кроме того, — Повелитель Ночи махнул рукой в сторону молодого человека, — он сам признает, что не проник сюда через врата. Он появился из ниоткуда. И он не хочет говорить, как ему удалось избежать наших охранных заклятий.

Иоланта пожала плечами.

— Я далека от того, чтобы давать вам советы, но я слышала, что у Вашей Светлости есть хорошие методы убеждения людей рассказать вам все, что вы хотели бы знать.

Глаза Повелителя Ночи сузились.

— Я пробовал. Какая-то сила защищает его. Когда Судья попытался «расспросить» его, Маджере попытался наколдовать Круг Защиты — заклинание новичка. Я, конечно, разблокировал его. Затем Судья попытался схватить его, но не смог.

Иоланта была озадачена.

— Прошу прощения, милорд, но что вы имеете в виду под словами «он не смог»? Что сделал этот молодой человек, чтобы остановить его?

— Ничего! — сказал Повелитель Ночи. — Он ничего не сделал. Я применил рассеивающее заклятие, но рассеивать было нечего. Всякий раз, когда Судья приближался к нему, руки палача начинали дрожать как при параличе. Один из стражей попытался набросить на Маджере веревку, но веревка упала на пол. Мы попытались отобрать его посох, но он почти полностью сжег руку жреца, который попытался схватить его.

Рейстлин заговорил. Его голос был уравновешенным, с мягкой хрипотцой.

— Я уже говорил Вашей Светлости, что я нахожусь не под защитой заклинания. Сама Королева Такхизис охраняет меня.

Иоланта с восхищением посмотрела на Рейстлина. Она уже приняла решение сделать все что сможет, чтобы спасти брата Китиары из лап Повелителя Ночи. Синяя Леди будет благодарна, так как она всегда говорила с нежностью о своих единоутробных братьях. Иоланта долго и упорно трудилась, чтобы завоевать доверие могущественной Повелительницы. Иоланте начинал нравиться этот молодой человек, по-своему, конечно.

Она должна была умело разыграть это, осторожно выбирая дорогу во тьме.

— Итак, милорд, зачем вы все-таки вызвали меня посреди ночи? Все же вы должны сказать мне.

— Я позвал вас сюда, чтобы вы могли доказать свою преданность ее Темному Величеству. Вы должны забрать у него посох, — сказал Повелитель Ночи. — Я уверен, что именно посох защищает его. Как только окажется без защиты магической силы, с ним будет иметь дело Судья. И он заплатит за свой отказ ответить на наши вопросы, уверяю вас.

Иоланту прежде никогда не просили «доказывать ее преданность», и она тревожно раздумывала что предпринять. Она не хотела отдавать Рейстлина Судье, который был докой в искусстве мучений. Он ломал людям конечности. Он сдирал кожу с живых жертв. Он надевал железные обручи, обитые шипами, на их головы и медленно подкручивал винты. Он заталкивал раскаленную кочергу людям во все возможные отверстия тела. Он останавливался только тогда, когда жертва была близка к смерти, произносил заклинание, чтобы привести ее в чувство и снова продолжал мучения.

Иоланта решила тянуть время.

— Вы спрашивали его, зачем он пришел сюда?

— Мы знаем ответ на этот вопрос, метресса, — сухо ответил Повелитель Ночи, окидывая ее пристальным взглядом. — Так же, как и вы.

Иоланта почувствовала, как опасность дотронулась своими липкими пальцами до ее шеи. Ариакаса не было в Нераке.

Он уехал в свой штаб в Оплоте, далеко отсюда. И, принимая во внимание слухи о том, что Император позволит ускользнуть их победе, Повелитель Ночи мог стать более решительным. Он уже давно чувствовал, что должен быть тем, кто носит Корону Власти. Возможно, Такхизис начинала соглашаться с ним.

Иоланта должна была распознать зверя, скрывающегося в тени, прежде чем он бросится на нее.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — холодно сказала она и повернулась к молодому магу. — Зачем ты пришел в Храм Такхизис?

— Я говорил об этом Его Светлости уже неоднократно. Я пришел, чтобы отдать дань уважения Ее Темному Величеству, — сказал Рейстлин.

«Он говорит правду», — в изумлении поняла Иоланта. Она смогла расслышать в его голове уважение, когда он произнес титул Темной Королевы, уважение, которое не было небрежным, притворным, рабским или униженным. Это было уважение, которое исходит из сердца, а не от угрозы мучительной смерти. Какая изумительная ирония! Рейстлин Маджере вероятно был единственным человеком в Нераке, который все еще чувствовал такое уважение к Королеве Такхизис. И за это ее преданные слуги собирались казнить его.

Как будто завершая восклицательным знаком ее мысли, Повелитель Ночи фыркнул.

— Он лжет. Он шпион.

— Шпион? — повторила Иоланта, все еще пораженная. — Чей шпион?

— Конклава магов, — насмешливо прошипел Повелитель Ночи.

Иоланта напряглась.

— Я уверяю вас, что Ложа Черных Мантии преданно служит Королеве Такхизис.

Повелитель Ночи улыбнулся. Он редко улыбался, и когда он это делал, его улыбка всегда была дурным знаком. Судья тоже улыбнулся.

— Очевидно, вам не сообщили. Глава вашей Ложи, чародейка по имени Ладонна предала нас, помогая врагам нашей славной Королевы. В этом ей помог ваш бог, Нуитари. Ладонна, конечно, была поймана и допрошена. Нуитари попросил прощения за свою ошибку и вернулся на сторону своей матери. Теперь все хорошо, но осадок остался.

Иоланта почувствовала, что руки опасности сжали ее горло. Она прекрасно знала, что Повелитель Ночи лжет, но должна была изобразить незнание.

— Я ничего не знала об этом, — сказала она, стараясь выглядеть спокойной. — Уверяю вас в своей лояльности, Повелитель Ночи. Если Конклав порвал с Темной Королевой, то я порву с Конклавом.

Повелитель Ночи фыркнул. Очевидно, он не поверил ей. Тогда зачем он ее вызвал? Он хотел получить сведения, что означало, что он не все так хорошо знает, как утверждает.

Иоланта стала произносить речь, стараясь убедить всех в том, что она преданна Такхизис. Все время, пока она говорила, она продолжала размышлять. «Я знала бы, если бы Ладонну поймали и допросили. Весь Конклав — и Черные, и Белые, и Красные Мантии — поднял бы сильный шум. У магов было кредо, рожденное после сотен лет преследования. Кредо можно было выразить так: «Коснетесь одного из нас — и вы коснетесь нас всех».

Так что же это означает для меня? Повелитель Ночи подозревает, что я была вовлечена в спасение Ладонны? Несомненно, так и есть, если он только не верит, что шпионы и заговорщики подстерегают его в каждом углу. Он арестовал бы собственную тень, если бы мог».

Она обдумывала это и пыталась решить, как вытащить себя из этой переделки, когда молодой маг взял дело в свои руки.

— Как доказательство моей преданности Такхизис я отдаю свой посох, — спокойно сказал Рейстлин, — Посох я ценю так же сильно, как и собственную жизнь, но я отдам его добровольно. Я и расскажу Вашей Светлости, как попал сюда. Я пришел коридорами магии. В свою защиту хочу сказать — я не знал, что проникновение в Храм это преступление. Я совсем недавно в Нераке. Я пришел, чтобы служить Королеве Такхизис, работать на то, чтобы разрушать планы ее врагов. Ее Темное Величество может сейчас убить меня прямо на этом месте, если я вру.

Темные жрецы, такие как Повелитель Ночи, неоднократно уверяли своих прихожан, что их Королева обладает властью убить предателей на месте. Рейстлин объявил о своей преданности Королеве, и сделал это, назвав ее имя. Ни одна молния не упала с неба. Рейстлина не окутало пламя. Его плоть не исчезла с костей. Со слабой улыбкой Иоланта ждала реакции Повелителя Ночи.

Он с разочарованием впился взглядом в Рейстлина. Повелитель Ночи мог бы подозревать, что Рейстлин насмехается над ним, но он не мог подвергнуть сомнению суд своей Королевы, особенно перед свидетелями. Такхизис посчитала, что Рейстлин должен жить. Повелитель Ночи поэтому не мог казнить его, не опасаясь гнева Королевы.

— Вы должны благодарить нашу Королеву за свое спасение, — резко сказал Повелитель Ночи. — Вы можете остаться в городе Нерака, но впредь вам запрещается входить в Храм.

Рейстлин согласно поклонился.

— Ваш посох будет конфискован, — продолжил Повелитель Ночи. — И будет храниться у нас до тех пор, пока вы не будете уезжать из города. А теперь, покажите содержимое своих мешочков.

Повелитель Ночи мог быть извращенцем, садистом и безумцем, но он отнюдь не был глупцом. Он заметил, так же как и Иоланта, руку молодого мага, которую тот постоянно держал возле одного из мешочков.

Рейстлин выглядел сомневающимся. Иоланта приблизилась к нему и тихо сказала.

— Не будь дураком. Делай, как он говорит.

Рейстлин бросил на нее взгляд, потом положил свой посох на пол. Иоланта удивлялась, что он не слишком горюет о потере посоха, так как любой магический предмет, который отбирался Повелителем Ночи «на хранение», пропадал навсегда.

— Вы будете свидетелем, госпожа, — сказал Повелитель Ночи, хмуро глядя на Иоланту.

Она вздохнула и присоединилась к Рейстлину, который открывал один мешочек за другим, раскладывая содержимое на столе. Это были обычные компоненты для заклинаний: паутина, помет летучей мыши, розовые лепестки, змеиная кожа, масло, и подобные вещи.

Повелитель Ночи с отвращением разглядывал эти предметы, боясь притрагиваться к ним.

И вот все содержимое мешочков легло на стол перед Повелителем Ночи. Иоланта видела, что один из них все еще висел на поясе у Рейстлина, хотя и ловко отодвинутый за спину и прикрытый мантией.

— Все это — мои компоненты для заклинаний, — сказал Рейстлин, кротко добавив, — я надеюсь, вы их мне вернете, милорд. Я не богатый человек и они стоили мне дорого.

— Эти предметы — контрабанда, — сказал Повелитель Ночи, — и все они будут уничтожены.

Он вызвал одного из темных пилигримов, который неохотно и осторожно собрал компоненты в мешок и унес их. По команде Повелителя другой темный пилигрим набросил на посох одеяло, поднял его и тоже вынес из комнаты.

Рейстлин никак не прокомментировал это, но судя по насмешливой улыбке, пробежавшей по губам мага, он понимал, что Повелитель Ночи просто придрался к нему. Розовые лепестки не могли нанести урона Ее Темному Величеству. Каждый предмет в его мешочках мог быть куплен в любой магической лавке в городе.

— Я принимаю ваше решение, — кланяясь, сказал Рейстлин. — Я могу идти?

— Если Ваша Светлость не против, то я проведу его к выходу, — сказала Иоланта.

Она взяла руку молодого человека и тут же удивленно почувствовала неестественное тепло, исходящее от его мантии. Казалось, он горел в лихорадке, но на нем не было видно признаков болезни, только разве что сильной усталости. Иоланта была еще больше заинтригована братом Китиары. Они оба поклонились и стали уходить, когда Повелитель Ночи проговорил:

— Покажите мне содержимое того последнего мешочка.

Краска залила золотистую кожу лица Рейстлина.

— Уверяю, Ваша Светлость, это не имеет отношения к магии, — он не казался испуганным, а только смущенным.

— Мне об этом судить, — самодовольно сказал Повелитель Ночи. Он постучал по столу. — Положите это сюда.

Рейстлин медленно снял мешочек с пояса, не открывая его.

— У тебя нет выбора, — прошептала Иоланта. — Неважно, что там, они все равно это увидят.

Рейстлин пожал плечами и положил мешочек на стол перед Повелителем Ночи. Мешочек был шероховат и тяжел, опустившись на стол с глухим стуком.

Повелитель Ночи оглядел мешочек подозрительным хмурым взглядом. Он не прикасался к нему, вместо этого повернувшись к Иоланте.

— Ты, ведьма. Открой его.

Иоланта с удовольствием вскрыла бы тощее горло этого человека, но она сдержала свой гнев. Ей было так же интересно, как и Повелителю Ночи увидеть содержимое, которое так тщательно скрывалось молодым магом.

Она исследовала мешочек прежде, чем поднять его, отмечая, что он был сделан из хорошей кожи и закрывался длинным кожаным шнурком. На нем не было видно никаких рун. Никакие охранные заклятия не лежали на нем. Возможно, ей следовало бы произнести простое заклинание, чтобы узнать, не был ли мешочек защищен каким либо другим способом, но она не хотела, чтобы у Повелителя Ночи создалось впечатление, что она в чем-то подозревает своего собрата-мага. Она взглянула на Рейстлина из-под своих длинных локонов, надеясь, что он даст ей какой-то знак того, что она может спокойно продолжить. Его глаза мерцали под капюшоном. Он немного улыбнулся.

Иоланта глубоко вздохнула и, резко потянув за шнурок, открыла мешочек. Она заглянула внутрь и почувствовала вначале изумление, а потом с трудом сдержала смешок. Чародейка перевернула мешочек вверх ногами. Содержимое высыпалось из него и покатилось во все стороны.

— Что это? — требовательно спросил Повелитель Ночи.

Судья наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Повелитель Ночи этого не сделал. Судья был тупым извращенцем.

— Это мраморные шарики, мой господин, — торжественно сказал Судья.

Иоланта пыталась сдержать смех. Где-то в темноте кто-то и в самом деле рассмеялся. Повелитель Ночи гневно посмотрел по сторонам, и смех немедленно утих.

— Мраморные шарики, — Повелитель Ночи взглянул на смешавшегося Рейстлина.

Чародей еще сильнее покраснел. Казалось, он сгорает от стыда.

— Я знаю, что это детские игрушки, господин, но я очень люблю их. Я считаю, что игра в шарики расслабляет меня. Я хотел бы порекомендовать это вашей Светлости, если у вас бывают приступы ярости…

— Вы достаточно потратили впустую мое время. Прочь! — приказал Повелитель Ночи. — И не возвращайтесь. Королева Такхизис прекрасно обойдется без преданности таких слюнтяев, как вы.

— Да, мой господин, — сказал Рейстлин и принялся торопливо собирать мраморные шарики, которые все еще перекатывались по столу.

Иоланта согнулась, чтобы поднять один мраморный шарик, который упал на пол и лежал возле подола мантии молодого мага. Шарик был зеленым и сиял жутким блеском. Она помнила, что в детстве они называли такие шарики кошачьим глазом.

— Пожалуйста, госпожа, не беспокойтесь, — сказал Рейстлин своим мягким голосом. Он ловко опередил ее, забрав шарик прямо из-под ее пальцев. Так как его рука коснулась ее, она снова почувствовала странный жар, исходящий от его тела.

Другого заключенного ввели в палату. Он был в наручниках и связан цепями, покрыт кровью и выглядел скорее мертвым, чем живым. Рейстлин посмотрел на него, когда они с Иолантой выходили из помещения.

— Такое могло быть с тобой, — сказала она низким голосом.

— Да, — сказал он, добавив при этом: — Я благодарен за Вашу помощь, госпожа.

— Не нужно формальностей. Меня зовут Иоланта, — сказала она, выталкивая его за дверь. Она понятия не имела, где они находятся и как не запутаться в лабиринте коридоров, но все равно продолжала идти. Ее единственным желанием было уйти как можно дальше от Повелителя Ночи.

— Ты — Рейстлин Маджере. Я полагаю это твое имя?

— Правильно, госпожа… в смысле… Иоланта, — сказал Рейстлин.

Она испытывала желание сказать ему, что знает его сестру Китиару, но не хотела слишком быстро открывать свои карты. Знание — сила, и она должна была решить, как ее использовать, если это вообще стоило ее беспокойства. Маг, играющий в мраморные шарики…

Она разыскала темного пилигрима, который был очень счастлив сопроводить их к выходу из Храма. Когда они шли ветреными изогнутыми коридорами, она видела, как Рейстлин ничего не пропускает. Его странные глаза постоянно блуждали вокруг, запоминая каждый поворот, каждую лестницу, по которой они проходили, расположение камер, кислотные ловушки и комнаты стражи. Иоланта должна была сказать ему, что если он пытается запомнить дорогу, то он напрасно тратит время. Темницы преднамеренно были так расположены, чтобы запутать кого угодно, и если бы какой-нибудь заключенный смог убежать, то он быстро потерялся бы в лабиринте и пал жертвой стражи или кислотной ловушки.

Иоланте хотелось расспросить молодого мага, но она помнила, что рядом шел темный пилигрим, который, несомненно, навострил уши под своим капюшоном. Наконец они подошли к крутой, ветреной лестнице, которая оказалась слишком узкой для всех троих. Их провожатый был вынужден идти впереди них.

Они медленно поднимались по лестнице, так как Рейстлин почти сразу же стал задыхаться и был вынужден опереться на железные перила.

— С тобой все в порядке? — спросила Иоланта.

— Я болел много лет, — сказал он. — Теперь я вылечился, но последствия остались.

Когда они продолжили путь по лестнице, Иоланта сказала ему что-то ободряющее. Он не ответил, и она поняла, что он даже не услышал ее. Он абстрагировался, поглощенный собственными мыслями. К тому времени они достигли вершины лестницы, и темный пилигрим, полагая, что его подопечные идут вслед за ним, завернул за угол и исчез.

— Наш провожатый, кажется, потерял нас, — сказала Иоланта. — Мы должны подождать его здесь. Никогда не знаешь, где именно находишься, когда ты в этом неприятном месте.

Рейстлин оглянулся по сторонам.

— Ты на чем-то сильно сконцентрировался там на лестнице. Я говорила, но ты не слышал меня.

— Я сожалею, — сказал Рейстлин. — Я считал.

— Считал? — удивленно повторила Иоланта. — Боги, что именно?

— Ступеньки.

— Зачем?

— У меня есть привычка наблюдать за всем. Двадцать ступенек вели вниз к караульному помещению от Храма, где я оказался. Мое внезапное появление из ничего вызвало настоящее возбуждение, — добавил он с внезапной вспышкой юмора в странных глазах.

— Могу себе представить, — сказала она.

— Покидая зал суда, мы поднялись на сорок пять ступенек на последней лестнице.

— Думаю, все это очень интересно, — сказала Иоланта, — но я не понимаю, какое может быть практическое применение такого знания. Особенно в этом странном месте.

— Вы имеете в виду то, что здесь проходит призрачная граница между физическим планом бытия и Бездной? — сказал Рейстлин.

— Как ты узнал об этом? — снова удивившись, спросила она.

— Я читал об этом феномене до прибытия в Нераку. Мне было интересно посмотреть, на что это похоже, и это была одна из причин, по которой я решил появиться именно в Храме. На самом деле коридоры не изменяются. Так только кажется, это обман зрения, вызванный переходом из одного плана бытия в другой. Это как смотреть через призму, — объяснил он. — На самом деле здание не колеблется и не изменяет форму. И я отметил, что визуальные искажения не работают, или плохо работают, когда дело касается лестниц. Это логично, иначе темные жрецы всегда падали бы с лестниц и ломали себе шеи. Но я говорю очевидное. Вы здесь частый гость. Должно быть, вы уже заметили это.

Как только она подумала об этом, так сразу вспомнила, что у нее никогда не было проблем, когда она шла вверх или вниз по лестнице, хотя она никогда не считала такую информацию важной.

— Визуальное искажение делает перемещения по Храму запутанными, что и требуется, — продолжил Рейстлин. — Случайный посетитель сразу потеряется, что заставит его чувствовать себя испуганным и беспомощным. Таким образом, его разум открыт силе и влиянию Темной Королевы. Вы никогда не задумывались о том, как темные жрецы могут свободно находить здесь дорогу?

Как будто поняв, что разговаривают о нем, их провожатый появился в конце помещения, с выражением нескрываемого раздражения на лице. Увидев их, он мрачно пошел к ним через коридор.

— На самом деле нет, — сказала Иоланта. — Я стараюсь избегать этого места как могу. Количество ступенек имеет к этому отношение?

— Тот факт, что лестницы не подвержены искажениям, делает их полезными инструментами для ориентировки, — сказал Рейстлин. — Я заметил, что темный жрец, который сопровождал меня к уровню темницы, считал ступеньки. Я видел, как он загибал пальцы. Я думаю, хотя и не знаю наверняка, что у каждой лестницы разное число ступеней и именно так они находят дорогу.

— Я начинаю понимать, — сказала Иоланта. — Если я хочу добраться до следственной палаты Повелителя Ночи, я должна искать лестницу с сорока пятью ступеньками.

Рейстлин кивнул, и Иоланта удивленно окинула его взглядом. Она считала Китиару замечательной женщиной и теперь чувствовала то же самое по отношению к ее брату. Должно быть, в семье водились мозги.

Темный пилигрим снова повел их за собой, строго напомнив, что они не должны отставать от него. Он быстро прошел по коридору к самому ближнему выходу, очевидно пытаясь поскорее избавиться от них.

Иоланта испустила короткий вздох, когда они проходили через главные врата. Как всегда она была счастлива покинуть Храм. Она дружески оперлась рукой на Рейстлина и с удивлением почувствовала, как он вздрагивает и напрягается. Он отодвинулся от нее.

— Прошу прощения, — сказала она холодно, опуская руку.

— Нет, пожалуйста, — сконфуженно сказал он. — Это я должен просить прощения. Я просто… Мне не нравится, когда ко мне прикасаются.

— Даже если это симпатичная женщина? — спросила она, широко улыбаясь.

— Я не привык к этому, — сказал он сдержанно.

— Сейчас самое время привыкнуть, — сказала она и взяла его под руку. — На улицах небезопасно, — добавила она более мрачно. — Будет лучше, если мы будем держаться поближе друг к другу.

В основном улицы были пусты. Они миновали одного человека, лежащего в грязи. Он был то ли пьян, то ли просто мертв. Иоланта никогда не приглядывалась. Она направила Рейстлина на другую сторону улицы.

— Тебе есть где остановиться в Нераке? — спросила она.

Рейстлин покачал головой.

— Я недавно в этом городе. Был только в Храме. Я надеялся, что мне дадут комнату в Башне. Думаю, там есть свободные? Маленькая комнатка для новичка устроит меня. Все свое имущество я ношу при себе. Вернее, носил.

— Мне жаль, что тебе пришлось отдать свой посох, — сказала Иоланта. — Боюсь, ты никогда его больше не увидишь. Повелитель Ночи распознал магию и быстро понял его ценность…

— Там от него не было никакого толку, — сказал Рейстлин, пожав худыми плечами.

— Кажется, ты не слишком обеспокоен его потерей, — сказала Иоланта, бросив на него острый взгляд.

— Я могу купить другой посох в любой магической лавке, — сказал Рейстлин с жалкой улыбкой, — но я не могу купить себе вторую жизнь.

— Да это правда, — уступила Иоланта. — Однако потеря все равно должна быть ощутимой.

Рейстлин снова пожал плечами.

«Он очень хорошо держится, — подумала Иоланта. — Что-то еще происходит здесь. Какие изумительные тайны скрывает этот молодой человек!». Иоланта почувствовала, что все сильнее очаровывается им.

— Ты можешь переночевать сегодня у меня, — сказала она. — Хотя ты должен будешь спать на полу. Завтра мы подыщем тебе комнату.

— Я опытный путешественник. Могу спать где угодно, — сказал Рейстлин. Он казался разочарованным. — Вы говорите, что в Башне не будет комнаты для меня?

— Ты продолжаешь упоминать эту башню. О какой башне ты говоришь? — спросила Иоланта.

— О Башне Высшего Волшебства, конечно, — сказал Рейстлин.

Иоланта посмотрела на него с усмешкой.

— Ах, эта Башня. Я поведу тебя туда завтра. Сейчас слишком поздно — или рано, смотря с какой стороны посмотреть.

Рейстлин оглядел улицу. Никого не было вокруг, но он все равно понизил голос до шепота.

— То что Повелитель Ночи сказал о Ладонне и Нуитари. Это правда?

— Я надеялась, что это ты мне расскажешь, — сказала Иоланта.

Он хотел что-то ответить, но она покачала головой.

— Такие опасные дела нужно обсуждать за закрытыми дверями.

Рейстлин понимающе кивнул.

— Мы поговорим об этом, когда дойдем до моего дома, — сказала Иоланта, скромно добавив, — за игрой в шарики.

 

Глава 3

Чашка чая. Воспоминания. Опасная женщина

6-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Уже было далеко за полночь. Рейстлин надеялся, что им не нужно будет далеко идти, потому что его силы почти иссякли. Выйдя из Храма, они завернули на улицу, известную как Ряд Магов, и он с облегчением услышал, как Иоланта сказала, что она живет на этой улице. Улица была узкой и напоминала обычный переулок. Название она получила из-за множества различных магазинов, где торговали товарами, связанными с магией. Рейстлин заметил, что большинство магазинов, по-видимому, пустовали. На некоторых висела табличка «сдается», вставленная в разбитые окна.

Маленькая квартира Иоланты была расположена над одной из еще работавших лавок. Они поднялись по длинной узкой лестнице, и он подождал, пока она снимет охранное заклятие с двери. Зайдя внутрь, она выделила своему гостю подушку с одеялом и сдвинула мебель в комнате, которую называла своей «библиотекой», чтобы он смог устроиться на полу. Она пожелала ему доброй ночи и, уходя, заметила, что она — сова и не будет любезна с тем, кто разбудит ее до полудня.

Измотанный событиями в темнице, Рейстлин постелил одеяло на пол, лёг и мгновенно заснул. Ему снилась темница, его руки были скованы цепями, и человек с раскаленным железным прутом приближался к нему…

Рейстлин проснулся, задыхаясь. Солнечный свет заполнял комнату. Вначале он не мог вспомнить, где находится, и в замешательстве огляделся по сторонам, пока память восстановила события прошлой ночи. Он вздохнул, закрыл глаза и потянулся рукой, как обычно делал по утрам. Пальцы натолкнулись на посох, лежащий около него, его гладкое дерево было теплым и успокаивающим.

Рейстлин улыбнулся, подумав о том, какое замешательство испытает Повелитель Ночи, когда решит поближе познакомиться с ценным артефактом, конфискованным прошлой ночью. Одним из магических способностей посоха было то, что он всегда возвращался к своему хозяину. Рейстлин знал, когда отдавал его, что посох вернется к нему.

Помятый от сна на твердом полу, он сел, потирая спину и шею, чтобы попытаться размять затекшие мускулы. В маленькой квартирке было тихо. Ее хозяйка еще спала. Рейстлин был рад шансу побыть одному, разобраться в своих мыслях.

Он привел в порядок одежду и затем вскипятил воду, чтобы приготовить травяной чай, который облегчал его кашель. Повелитель Ночи забрал все его травы, но они были достаточно распространены и он, порывшись на кухне Иоланты, нашел всё, в чём нуждался. Только наливая воду в чайник, он вспомнил, что ему больше не надо пить свой чай. Его кашель исчез. Фистандантилус уже не высасывал из него жизнь.

Рейстлин привык пить свой чай и продолжил заваривать его. К сожалению, эта работа заставила его вспомнить о брате. Карамон всегда готовил чай для него, это был ежедневный ритуал. Их друзья, Танис и другие, наблюдали, как Карамон выполняет черную работу для своего близнеца с неодобрением.

— Твои ноги не сломаются, — однажды сказал Флинт Рейстлину, — завари сам себе свой проклятый чай!

Рейстлин, конечно, мог бы сам себе заварить свой чай, но дело было не в этом. Он позволял своему брату готовить для него чай не для того, чтобы показать свое господство над Карамоном или унизить его, как думали его друзья. Этот простой ритуал возвращал им обоим приятные воспоминания, воспоминания о тех годах, когда они шли по странным и опасным дорогам, прикрывая спины друг друга, завися друг от друга в дружбе и защите.

Рейстлин сидел перед кухонным очагом, слушая, как шипит вода в чайнике и думал о тех днях в дороге, об их маленьком походном костре, пламенеющем под большим и великолепным огнем солнца. Карамон сидел бы на бревне или валуне, в зависимости от того что было удобнее, держа глиняную кружку в одной большой руке, почти охватывая ее пальцами полностью, а другой бросал травы из сумки в воду, отмеряя листья с заботливой и сосредоточенной концентрацией.

Рейстлин, сидя неподалеку, с нетерпением наблюдал бы за ним, говоря, что не обязательно быть настолько осторожным. Он может просто бросить листья в чашку.

Карамон как всегда бы отказывался, говоря, что очень важно правильно подобрать смесь. Откуда он мог знать, как сделать превосходную чашку чая? Рейстлин всегда признавал, что его брат действительно делал замечательный чай. Независимо от того, как тщательно Рейстлин пробовал выбирать травы, он никогда не смог бы продублировать рецепт Карамона. Независимо от того, сколько он не пытался, его собственноручно приготовленный чай никогда не заставлял его испытывать такое наслаждение. Его научный склад ума насмехался над фактом, что любовь и забота могли иметь отношение к чашке чая, но ему пришлось признать, что другого объяснения нет.

Он вылил кипящую воду в кружку и вытряхнул травы, которые немного поплавали на поверхности, перед тем как утонуть. Запах всегда был немного неприятен; но вкус был не так уж плох. Он привык к нему. Он потягивал чай — незнакомец в странном городе, в сердце сил тьмы — и думал о себе и Карамоне, сидящих вместе в свете солнца, смеющихся над глупыми шутками и вспоминающих происшествия из их детства, вспоминая свои приключения и чудеса, которые они видели.

Рейстлин почувствовал жжение в глазах и удушье в горле, которые не имели отношения к его прежней болезни. Удушье поднялось из сердца, разрывающегося от чувства потери и одиночества, вины, горя и раскаяния. Рейстлин сделал слишком большой глоток чая и обжёг рот. Он сердито выдохнул и вылил содержимое кружки в огонь.

— Поделом мне, не буду плаксивым, — пробормотал он. Он выбросил мысли о Карамоне из головы и, найдя в кладовой немного хлеба, поджарил его на огне и, жуя, обдумал положение, в котором оказался.

Его прибытие в Нераку прошло не так, как он планировал. Он преднамеренно хотел появиться в Храме, путешествуя магическими коридорами. Его идея заключалась в том, что он воплотится в Храме, вызвав страх и удивление всех, кто это увидит. Жрецы будут настолько впечатлены демонстрацией его магической силы, что немедленно сопроводят его к Императору Ариакасу, который попросит Рейстлина присоединиться к нему в завоевании мира.

Все обернулось не так, как было задумано. Рейстлин достиг одной из целей — темные пилигримы, конечно, были изумлены, увидев, как он появляется из ничего в святилище, когда они только начали службу. Одного пожилого пилигрима едва не хватил удар, второй упал в обморок.

Быстро придя в себя, темные пилигримы были шокированы его святотатством. Они попытались схватить его, но он защитился посохом, который наносил сильный удар каждому, к кому прикасался. Затем они скопились вокруг него, крича и угрожая. Рейстлин постарался их успокоить. Он объяснил, что пришел не для того, чтобы вызвать проблемы. Он охотно пойдет с ними. Единственное, что ему нужно — это выказать свое уважение Темной Королеве. Вместо этого ему пришлось пресмыкаться перед отвратительным Повелителем Ночи.

Рейстлин сразу понял, кем был этот человек — безумец, получавший физическое удовольствие и наслаждение от страданий других. Рейстлин осознал, что он в смертельной опасности, хотя и не мог понять, почему так произошло.

«Мы все на одной стороне, — попытался объяснить маг Повелителю Ночи. — Все мы хотим увидеть победу Королевы Такхизис. Почему вы тогда смотрите на меня с такой враждебностью? Почему мне угрожают ужасными пытками, если я не признаюсь что шпионил для Конклава? Почему вообще Конклав хотел шпионить за жрецами Темной Королевы? Это полная бессмыслица».

Или скорее это было полной бессмыслицей, пока он не услышал, как Повелитель Ночи сказал, что Нуитари отвернулся от своей матери.

Несколько утомительных часов продолжался допрос. Все это время Рейстлин слышал вопли и крики других заключенных, скрип дыбы и свист ударов плетью. Он мог чувствовать запах горящей плоти.

Повелитель Ночи был недоволен упорством Рейстлина.

«Ты скажешь мне все что знаешь, и даже больше, — сказал Повелитель Ночи. — Пошлите за Судьей».

Рейстлин попытался использовать посох Магиуса, но страже, окружившей его, в скором времени удалось выбить его из рук мага, и артефакт упал на пол. Тогда он произнёс заклинание Круга Защиты. Конечно, Повелитель Ночи знал, как противостоять неопытным магам. Он произнес несколько слов и указал своим пальцем с кровью под ногтями на Рейстлина. Защитное заклинание разрушилось, как хрустальный бокал, упавший на мраморный пол.

Рейстлин почувствовал страх, который был сильнее любого, который он когда-либо испытывал, сильнее даже того страха, который он чувствовал, беспомощно зажатый когтями черного дракона в Кзак Цароте. Стражники стали приближаться к нему, и у него не было ничего, чтобы противостоять им. Тогда случилось что-то странное. Ему нужно было как-то найти этому объяснение. Стражники не были в состоянии дотронуться до него.

Он сам не сделал ничего, чтобы защититься. У него не было силы для того, чтобы колдовать. Путешествие коридорами магии, последующее сражение, заклинание Круга Защиты — всё это ослабило его. И все же каждый раз, когда стражники пытались схватить его, их руки начинали дрожать так сильно, что они не могли управлять ими.

Рейстлин сидел со скрещенными ногами на полу. Он открыл мешочек, в котором были мраморные шарики и вытряхнул их. Око Дракона было неотличимо от других шариков для всех, кроме него. Одним из способностей, которые он узнал об Оке Дракона, было то, что оно обладало инстинктом самосохранения гораздо большим, чем его собственный.

Он положил Око Дракона на ладонь и пристально вгляделся в него, размышляя. Он рискнул принести Око в Нераку, в сердце империи Темной Королевы. Созданное из сущностей злых драконов, Око, должно быть, себя прекрасно чувствует среди своих, так близко к его злой Королеве. Это могло бы подстегнуть его найти нового хозяина, возможно, более сильного.

Вместо этого, казалось, Око хотело защитить его. Рейстлин был уверен, что не из любви к нему. Он покачал головой, пораженный новой мыслью. Око заботилось только о своей безопасности, и это было тревожное обстоятельство. Око почуяло опасность. Око считало, что оно в опасности, а это означало, что сам маг был в опасности.

Но какой опасности? От кого? Из всех мест этот город должен быть самым безопасным для тех, кто шел путями тьмы.

— Во имя Нуитари! Ты действительно играешь с мраморными шариками, — воскликнула Иоланта. Она сморщила нос и кашлянула. — Что за ужасный запах?

Рейстлин настолько глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как она проснулась. Он торопливо ссыпал мраморные шарики вместе с Оком Дракона обратно в мешочек.

— Я вскипятил для себя чашку чая, — вежливо сказал он. — Я болел раньше, и он помогал мне.

Иоланта открыла окно, чтобы впустить свежий воздух, хотя запах снаружи был почти столь же плох, как и внутри. Воздух был серым от дыма, исходящего от огней кузницы, и сильно вонял заполненными мусором и грязными сточными водами переулками.

— Эта болезнь, — сказала Иоланта, взмахнув рукой, чтобы развеять запах, — была результатом Испытания?

— Последствие, — сказал Рейстлин, удивленный, как быстро она пришла к такому выводу.

— И в ряду этих последствий также золотая кожа и зрачки в форме песочных часов?

Рейстлин кивнул.

— Жертвы, которые мы приносим ради магии, — со вздохом сказала Иоланта. Она закрыла створки окна и заперла их. — Я тоже вышла из него не без последствий. Никто не выходит. Только я ношу свои шрамы внутри себя.

Иоланта встряхнула своими буйными темными волосами и снова вздохнула. Она была одета в шелковистое платье, известное как кафтан среди тех, кто жил на востоке в землях Кхур. Шелк был роскошен и цветаст — синие и красные птицы среди фиолетовых и оранжевых цветов, зеленых листьев и вьющихся виноградных лоз.

Рейстлин почувствовал, что эта женщина смущает его. Ее откровенная манера разговора, ее очарование, остроумие, юмор и красота — особенно красота, заставляли его чувствовать себя неудобно.

Даже своими проклятыми глазами он мог видеть, что Иоланта была красива. Ее иссиня-черные волосы, фиолетовые глаза и оливковая кожа отличались от других женщин, которых он знал в своей жизни. Женщин, таких как Лорана, эльфийская дева, светловолосая, хрупкая и утонченная; или Тика с ее пламенными рыжими завитками, щедрой улыбкой, чувственная, смеющаяся, пышущая здоровьем и любовью.

В отличие от них, Иоланта была тайной, опасностью, интригой. Она заставляла Рейстлина нервничать. Даже ее цветастая одежда заставляла его чувствовать неудобства. Он не одобрял этого. Те, кто носит черную мантию и ходит темными дорогами, не должны нести с собой красоту и цвет.

Она улыбнулась ему, и он осознал, что уставился на нее. Его щеки пылали, к его раздражению. Он подчинил Око Дракона, заключил в него Фистандантилуса и осадил Повелителя Ночи, но чувствовал, что покраснел как прыщавый подросток только из-за того, что прекрасная женщина улыбнулась ему.

— Я смотрю, Повелитель Ночи вернул тебе посох, — сказала Иоланта. — Как любезно с его стороны. Он обычно не настолько внимателен.

Рейстлин был поражен ее замечанием, затем увидел вспышку смеха в ее фиолетовых глазах. Он понял, что должен придумать что-то, чтобы объяснить появление посоха, но он был слишком поглощен мыслями об Оке Дракона. Он попытался быстро придумать объяснение, но в голову ничего не приходило. Женщина смущала его, перепутав все мысли. Чем скорее он покинет ее, тем лучше.

Иоланта стала на колени, и ее шелковистый халат опустился на пол вокруг нее, заполняя воздух ароматом духов гардении. Она осмотрела посох, не прикасаясь к нему, но пристально вглядываясь в гладкое дерево и когтистую драконью лапу, сжимающую хрустальный шар на его вершине.

— Значит это у нас — знаменитый посох Магиуса, — сказала она.

Она снова застала Рейстлина врасплох. Он ошеломленно уставился на нее.

— Вчера вечером, пока ты спал, я провела небольшое исследование, — сказала она ему. — В мире не так уж много магических посохов. Я нашла его описание в одной старой книге. Могу я спросить, как ты получил его?

Рейстлин собирался сказать, что это не ее дело. Вместо этого он произнес:

— Пар-Салиан дал мне его после того, как я прошел Испытание.

— Пар-Салиан? — Иоланта села на пол. — Глава Ложи Белых Мантий? Он дал тебе такой ценный подарок?

— Я был в белой мантии, когда проходил Испытания, — сказал Рейстлин. — Потом, так как Лунитари проявила ко мне интерес, я стал носить красные одежды. Только недавно я стал черным магом.

— Все три, — пробормотала Иоланта. Ее фиолетовые глаза пристально глядели на него. Черные зрачки ее глаз расширились, как бы собираясь проглотить его. — Очень необычно.

Она изящно поднялась на ноги, ее халат развевался у ее босых ног.

— Сказано, что Властелин Прошлого И Настоящего будет тем, кто носил все три мантии.

Рейстлин уставился на нее.

— А теперь, если ты позволишь, — прохладно продолжила она, — я пойду и переоденусь в свою черную мантию, для того, чтобы мы могли отправиться в Башню Высшего Волшебства. Я предпочла бы свой халат, так как мне нравятся яркие цвета, но у старых сквалыг, которые там живут, будет коллективный обморок.

Она вышла из комнаты, обдав Рейстлина еще одной волной аромата своих духов. Запах защекотал его ноздри, и он чихнул. Вскоре она вернулась, переодетая в черную шелковую мантию, такого же покроя, как и ее халат, который позволял оставить голыми предплечья. Он услышал слабый звон, когда она шла, и увидел, что на лодыжке она носит маленький браслет из крошечных колокольчиков. От звука заломило зубы.

— Я обычно ношу еще золотой браслет для комплекта, — заметила Иоланта, как бы прочитав мысли Рейстлина. Она съела кусочек поджареного Рейстлином хлеба и, с гримасой подняв кружку с чаем, отставила ее. — Но я не больше осмеливаюсь носить свои драгоценности в Нераке. Видишь ли, солдатам не заплатили жалованье. Император рассчитывал на сталь, которая пополнит его казну после взятия Палантаса. К сожалению для него, прошел слух, что серебряные драконы прибыли, чтобы защитить этот прекрасный город.

— Это верно, — ответил Рейстлин. — Я видел их, прежде чем покинул его.

— Значит, ты пришел из Палантаса, — сказала Иоланта. — Как интересно.

Рейстлин проклял себя за то, что выдал такую информацию. Эта женщина точно ведьма!

— Как бы то ни было, — продолжила Иоланта. — Ариакас потерял все свои доходы. Что еще хуже, будучи уверенным, что он получит сталь из Палантаса, он потратил больше, чем мог себе позволить. Теперь он по уши в долгах, хотя только несколько человек знают об этом.

— И почему я теперь один из них? — раздраженно спросил Рейстлин. — Зачем вы говорите мне это? Я не хочу слушать. Распространение таких слухов…

— Предательство? — Иоланта пожала плечами. — Да, думаю, да. Но это не слухи, Рейстлин Маджере. Это факты. Я знаю точно. Я — любовница Ариакаса.

Рейстлин почувствовал, как его волосы встают дыбом. Его жизнь повисла на волоске.

— И также я, — мягко добавила она, — друг твоей единоутробной сестры, Повелительницы Драконов Китиары Ут-Матар.

У Рейстлина отвисла челюсть.

— Вы знаете мою сестру?

— О, да, — сказала Иоланта. Он минуту помолчала, затем разразилась внезапной тирадой. — Ее войскам, воинам Синего Армии, платят… и хорошо платят. Хотя она и не смогла взять Палантас, она все равно управляет большей частью Соламнии. Она получает дань с богатых городов, которые был смысл оставить, а не сжигать до основания. И она следит, чтобы жалованье доходило до ее солдат. Синие драконы Кит лояльны и хорошо дисциплинированы, в отличие о красных, которые глупы, тщеславны и непрерывно сражаются между собой. Ариакас по своей глупости позволил красным и их солдатам грабить и сжигать города, которые они брали, а теперь ворчит, что у него нет денег.

Рейстлин вспомнил Утеху и сожженную гостиницу Последний Приют, в которой он провел так много счастливых часов. Он вспомнил ужасное нападение на Тарсис. Продолжая хранить молчание, он позволил себе внутренне мрачно улыбнуться в удовлетворении, что Ариакас сам себя вогнал в затруднительное положение.

Улыбка исчезла, когда Иоланта в волнении схватил его за руку.

— Как хорошо иметь рядом того, с кем можно поговорить! Кого-то, кто тебя понимает! Друга!

Рейстлин вырвал свою руку.

— Я вам не друг, — сказал он и, подумав, что это могло показаться грубостью, резко добавил. — Мы только повстречались. Вы едва меня знаете.

— Я чувствую, что я хорошо тебя знаю, — сказал Иоланта, нимало не обескураженная. — Китиара много о тебе говорила. Она очень гордится тобой, тобой и твоим братом. Где он, кстати?

Рейстлин решил, что пришло время сменить тему.

— То, что Повелитель Ночи сказал о Нуитари…

— Правда, — сказала Иоланта, — каждое слово, за исключением той части о Ладонне была правдой. Я услышала, если бы это было не так. Но Нуитари на самом деле порвал со своей матерью Такхизис, и теперь Конклав будет объединяться против Темной Королевы.

Рейстлин сидел молча, не комментируя. Он не был членом Конклава. Он не спрашивал их разрешения надеть черную мантию. Он сделал это, не проконсультировавшись с ними, что фактически сделало его отступником. Конклав рассматривал отступников как предателей.

Иоланта приблизилась к нему. Ее духи заполнили его ноздри и заставили сердце затрепетать.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — мягко сказала она, — потому что я думаю о том же самом. Что это значит для меня лично? — она игриво похлопала его по плечу. — Мы должны пойти в Башню и узнать об этом.

Бросив взгляд через плечо, она добавила.

— У моего народа есть такая поговорка «человек должен сам подуть на свой чай». Это хороший совет для всех в Нераке, но особенно он относится к нашим приятелям магам.

— Я понимаю, — сказал Рейстлин. Он чувствовал нарастающее волнение. Наконец-то он увидит поразительную Башню Высшего Волшебства и встретит магов, которые помогут ему в его судьбе.

— Так мы идем? Ты готов? — Иоланта видела, как он посмотрел на посох, и покачала головой. — Ты не должен брать его с собой и показывать всем и каждому. Повелитель Ночи будет его искать. Посох будет в полной безопасности здесь. Я всегда обставляю охранные заклятия на двери.

— Посох сам может о себе позаботиться, — сказал Рейстлин. Он не хотел оставлять посох, ему нужна была его поддержка. Но он знал, что совет чародейки был мудрым.

Иоланта закрыла и заперла дверь, потом нарисовала в воздухе руну кончиками пальцев. Затем произнесла несколько магических слов. Руна стала мерцать слабым синим светом.

Иоланта заметила взгляд Рейстлина и вспыхнула.

— Я знаю, заклятие дилетантское. Его может сделать каждый ученик в магической школе. Но слабые умишки находят пылающую руну впечатляющей. И поверь мне, — добавила она, — в Нераке мы имеем дело с очень большим количеством слабых умишек.

Иоланта взяла Рейстлина под руку, сказав ему, чтобы он вел себя, как ее эскорт, хочет он того или нет.

— Улицы в эти дни опасны, — сказала она, — Это обязывает быть более осторожным.

Рейстлину это не нравилось, но он не мог ничего возразить Иоланте. Она уже ясно дала ему понять, что может или помочь ему или вредить, и что выбор был за ним. Лестница была узкой, но Иоланта настояла, чтобы они спустились вместе, прижавшись к нему поближе.

— Сколько ступенек? — деланно серьезно спросила она.

— Тридцать одна, — ответил он, — если считать от пролета.

Иоланта покачала головой и рассмеялась.

Рейстлин не мог понять, что такого забавного он сказал.

 

Глава 4

Гостиница «Сломанный Щит». Башня Высшего Волшебства

6-ой День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Иоланта решила вначале представить Рейстлина своему соседу и хозяину, владельцу магической лавки. Хозяин был пожилым господином, носящим странное имя Снаггл. Он был каким-то невероятным гибридом, таким скрюченным и иссохшим, что было невозможно сказать, кто же он: полугном, полугоблин или полулюдоед. Он приветствовал Рейстлина беззубой усмешкой и предложил ему скидку на его первую покупку.

— Снаггл — человек, которого нужно знать, — объяснила Иоланта, когда они шли по широкой мощеной улице перед храмом. — Он никогда не задает вопросы. Он дает прекрасную цену. И потому как он имеет фавор у Императора, который часто что-то покупает у него, у Снаггла нередко имеются предметы, которые трудно приобрести где-нибудь еще. Заметь, он не будет продавать их постороннему, но теперь, когда он знает, что ты мой друг, он будет более сговорчивым в этом плане.

Он не была Рейстлину другом, но он на этот раз промолчал. У него никогда не было друзей. Танис, Флинт и другие называли себя его друзьями, но под их улыбками было недоверие и презрение к нему. Он ничем не походил на своего брата — веселого и участливого Карамона — всеобщего любимца.

Рейстлин как обычно тщательно изучал окресности, когда они шли по дороге.

— Куда мы идем? — спросил он.

— К Белому Району, — ответила Иоланта. — Город Нерака походит на Королеву Такхизис в обличье дракона с одним сердцем и пятью головами. Сердце — Храм в центре, головы — армии, которые охраняют его. Так как ты появился в Храме, я подозреваю, что ты не смог толком разглядеть весь город.

Храм был окружен высокими, каменными стенами, и было трудно увидеть, где они заканчивались. Иоланта подвела Рейстлина к главным вратам, которые были широко открыты, и он смог получше разглядеть здание. Маг пристально смотрел на Храм и думал, что никогда не видел ничего столь же отвратительного. Очевидно, у Такхизис было чувство юмора, хотя и извращенное. Когда-то давно в городе Истар стоял красивый, сияющий храм, посвященный Паладайну, Богу Света. Храм Такхизис был извращенным и издевательски искаженным подобием того древнего храма, который лежит глубоко на дне Кровавого Моря. Порождение тьмы, храм Такхизис, бросал тень на весь город, такую, которая бывает только во время солнечного затмения. Темнота храма посреди дневного света была постоянной.

— Уродливый как грех, не так ли? — сказала Иоланта, с отвращением глядя на храм. — Зло должно быть красивым. Храм только доказывает это. Разве ты не согласен?

Ее фиолетовые глаза заблестели, и она хитро улыбнулась ему.

Они продолжили идти вдоль главной улицы, удаляющейся от Храма, известной как Путь Королевы.

— Теперь мы находимся в том месте, который они называют Старым городом, — сказала Иоланта. — Храм окружён оградой, а у Нераки своя собственная стена. За этой стеной у пяти драконьих армий стоят свои лагеря. В пределах стен у каждой из драконьих армий есть свой собственный район.

Рейстлин знал это, изучив Нераку в Великой Библиотеке. Каждый район был автономен от другого, не доверяя, интригуя и борясь за первенство среди Повелителей Драконов, назначенных Ариакасом. В каждом районе были собственные кузницы, магазины, гостиницы, бараки и всё остальное. Ни один Повелитель не мог положиться ни в чем на другого. Само собой разумеется, соперничество среди солдат так же поощрялось.

— Сейчас мы выйдем за стены. Дерьмо! — Иоланта остановилась. Она выглядела раздраженной. — Я забыла. У тебя нет черного пропуска.

— Черного пропуска? Что это? — спросил Рейстлин.

Иоланта засунула руку в один из шелковых мешочков, которые она носила на поясе, и вытащила клочок бумаги. Чернила почти стерлись, но написанное все еще можно было прочесть. Печать Храма — пятиглавый дракон, оттиснутый в черном воске — стояла внизу листа.

— Это называется черным пропуском из-за этой черной печати. У всех граждан должен быть этот документ из Храма, позволяющий нам жить и работать в городе. Как только ты выйдешь за пределы стен, ты не сможешь вернуться без него. И после прошлой ночи, я очень сомневаюсь, что Повелитель Ночи даст тебе эту возможность.

Иоланта минуту обдумывала возникшую проблему, нахмурившись и притопывая ногой. Затем ее лицо прояснилось.

— Ах, у меня есть идея. Я не знаю, почему не подумала об этом раньше. Подойди.

Она снова вцепилась в него и потащила прочь, приближаясь к стене и воротам, которые вели наружу.

— У тебя жар? — внезапно спросила Иоланта, дотронувшись до его лба.

— У меня неестественно повышенная температура, — сказал Рейстлин, вздрогнув от ее прикосновения.

Казалось, она нашла его реакцию забавной. Он раздраженно подумал, нравится ли ей специально заставлять его чувствовать себя сконфуженным.

— Это невроз? — предположила она.

И снова Рейстлин был вынужден перевести разговор с себя на другую тему.

— Вы упомянули, что Император Ариакас часто посещает магазин вашего друга. Я слышал, что Император — маг и мне трудно поверить, когда я слышу, что он еще и воин, который носит доспехи и владеет мечом. Некоторые говорят еще, что он жрец, преданный Такхизис. Что из этого является правдой?

— В некотором смысле все, — сказала Иоланта, и ее лицо потемнело. — Император вступает в сражение, облаченный в полные доспехи и сжимая в руках двуручный меч. Он не из тех, кто руководит из тыла. Он не трус. Ничто он не любит так, как быть в гуще сражения. И в то время, когда он одной рукой сносит головы, его другая рука бросает стрелы пламени.

— Это невозможно, — уверенно сказал Рейстлин.

Он сам постоянно напоминал Карамону, который всегда хотел, чтобы он научился владеть мечом, что искусство магии требовало постоянной, ежедневной учебы. У тех, кто посвящает себя магии, нет времени на другие интересы, включая военные навыки. Кроме того доспехи препятствуют магу производить сложные жесты, часто требуемые для колдовства. И, кроме того, многие маги, включая Рейстлина, полагали, что магия более сильное оружие, чем меч.

— Лорд Ариакас что-то вроде жреца, — сказала Иоланта. — Он получает свою магию лично от Королевы Такхизис.

Они прошли через Белые Врата, находящиеся под контролем Зеленой Армии, которой командует Повелитель Сала-Кан. Белая Армия, прежде под предводительством покойного Повелителя Феал-Хаса, значительно поредела после его смерти, большинство ее войск дезертировали. Солдаты Зеленой Армии были земляками Иоланты, родом из Кхура. Она приобрела среди них большую известность и любовь, потому что приложила максимум усилий, чтобы их завоевать.

Рейстлин, низко натянув капюшон, чтобы скрыть лицо, наблюдал, как чародейка со смехом флиртовала с ними, проходя через ворота. Никто не попросил показать его пропуск.

— Но они обязательно попросят его, когда мы будем идти назад, — сказала Иоланта. — Но не волнуйся. Все будет хорошо.

Выйдя из Старого Города, они словно попали из темной и тихой ночи в громкий и ревущий день. Солнце горячо сверкало, радуясь избавиться от тени Темной Королевы. Грязные улицы были забиты фургонами, телегами и народом всех мастей, которые вопили во всю мощь своих легких.

Рейстлин пытался пересечь улицу, чтобы не попасть под телегу и столкнулся с солдатом, который злобно выругался и схватился за нож. Иоланта подняла руку. Огонь зловеще потрескивал на ее пальцах и солдат сердито фыркнул и отошел. Иоланта потащила Рейстлина прочь, и они оба осторожно продолжили путь, стараясь не попасть в глубокие канавы, оставленные колесами фургонов.

Улицы были забиты солдатами всех рас — людоедами, гоблинами, минотаврами и драконидами. Дракониды выглядели дисциплинированными, аккуратными. Их чешуя и оружие сверкали. Человеческие солдаты, в отличие от них, были неряшливы, угрюмы и неприветливы. Людоеды держались друг друга, выглядя задумчиво и сосредоточенно. Мимо прошли два минотавра с гордо вскинутыми рогатыми головами, с презрением глядя на всех остальных существ ниже ростом. Гоблины и хобгоблины, которых презирали все, тащились через грязь, склонив свои волосатые головы и уворачиваясь от ударов.

Часто вспыхивали ссоры между подразделениями, приводя к горячим перепалками и размахиванию оружием. При первых же криках из ниоткуда появлялись элитные части драконидской храмовой стражи. Воюющие стороны, увидев их, с рычанием отступали, как злые собаки, увидевшие хлыст в руках хозяина.

Шум и грохот телег, ругань, лающие собаки и визг армейских шлюх заставили Рейстлина почувствовать пульсирующую головную боль. Воздух был тяжелым от дыма кузниц и кухонных очагов армейского лагеря, палатки которых виднелись вдали. Самый ужасный запах доносился от кожевенной мастерской и смешивался с запахами скота от мясобойни.

Иоланта прикрыла рот надушенным носовым платком.

— Спасибо богам, мы уже почти пришли, — сказала Иоланта, махнув рукой в сторону длинного ряда зданий через улицу. — Гостиница Сломанный Щит. Ты должен поискать жилье там.

Рейстлин покачал головой.

— Я читал о ней. Я не могу себе ее позволить.

— Конечно, можешь, — сказала Иоланта, подмигнув ему. — У меня есть идея.

Она посмотрела по сторонам, затем пошла через улицу. Рейстлин последовал за ней, и они оба быстро перебежали ее, спотыкаясь на кочках, уклоняясь от лошадей и бредущих солдат.

Рейстлин читал об этой гостинице, когда изучал Нераку в библиотеке. Эстетик со странным именем Камерун Банкс рискнул жизнью и поселился в городе Темной Королевы, чтобы изучить его и вернулся с описанием увиденного.

Он писал: «Гостиница Сломанный Щит появилась, когда ее хозяин, Талент Оррен, приехавший из Лемиша, выиграл немного стали в карты и купил лачугу с одной комнатой в Белом Районе Нераки. История говорит, что у Оррена не осталось после этого стали на табличку, и он прибил свой собственный старый щит над дверью и назвал лачугу «Сломанным Щитом». Оррен подавал еду, которая была простой, но хорошей. Он не разбавлял эль и не обманывал своих клиентов. Когда в Нераку стали прибывать солдаты и темные пилигримы, его дело стало еще более прибыльным. Позже Оррен добавил еще один зал к лачуге и назвал ее «Таверна Сломанный Щит». Через некоторое время он добавил еще несколько маленьких комнат и поменял название на «Гостиница Сломанный Щит».

На улице было очень много домов, каждый с несколькими входами и Рейстлин понятия не имел, какой из них был главным. Иоланта выбрала одну дверь, наугад, как подумал Рейстлин, но затем он увидел маленький старый щит над дверью.

Вымокший от непогоды плакат, прибитый к двери, гласил: «Вход только для людей!». Людоеды, гоблины, дракониды и минотавры обычно выпивали в Волосатом Тролле.

Иоланта взялась за ручку двойных дверей, когда они внезапно открылись. Человек в белой рубашке и кожаном дублете появился в дверном проеме, держа за шиворот и за штаны кендершу. Человек покачнулся и бросил кендершу на улицу, где она упала в грязь плашмя.

— И не возвращайся! — крикнул человек, погрозив кулаком.

— Ах, ты же сам будешь скучать по мне, Талент, — ответила кендерша, бодро поднимаясь. Она пошла вниз по улице, вытирая грязь с глаз и выжимая свой намокший хохолок.

— Паразиты! — пробормотал человек и повернулся, чтобы улыбнуться Иоланте. Он сделал изящный поклон. — Добро пожаловать, госпожа Иоланта. Это огромное удовольствие видеть вас. Кто ваш друг?

Иоланта представила их друг другу.

— Рейстлин Маджере, я рада тебя познакомить с Талентом Орреном, хозяином гостиницы Сломанный Щит.

Оррен снова поклонился. Рейстлин склонил голову, и они оба посмотрели друг на друга, изучая. Оррен был среднего роста, стройным и мускулистым мужчиной. Его карие глаза смотрели приветливо, но остро и пронизывающе. У него были темные волосы до плеч, тщательно расчесанные и тонкие усы над верхней губой. Он носил белую рубашку с длинными широкими рукавами и тесные кожаные штаны. Длинный меч висел на боку. Он открыл дверь и вежливо сопроводил Иоланту в гостиницу. Рейстлин хотел последовать за ней, но его остановила мускулистая рука Оррена.

— Вход только для людей, — сказал Оррен. — Так написано на плакате.

Рейстлин вспыхнул в гневе и замешательстве.

— О, ради богов, Оррен. Он и есть человек, — сказала Иоланта.

— Я никогда не видел человека с таким забавным цветом кожи, — все еще сомневаясь, сказал Оррен. Его речь была изыскана. Рейстлину почудилось, что он улавливает слабый соламнийский акцент.

Иоланта взяла Рейстлина за запястье.

— Люди бывают разных цветов кожи, Оррен. Мой друг просто немного специфичен, вот и все.

Она что-то шепнула на ухо Оррену, и он с большим интересом осмотрел Рейстлина.

— Это правда? Вы брат Китиары?

Рейстлин открыл рот, чтобы ответить, но Иоланта ответила за него.

— Конечно, правда, — оживленно сказала она. — Разве ты не видишь семейное сходство, — она перешла на шепот. — Я не стала бы кричать имя Китиары на улице. Только не в эти времена.

Телант улыбнулся.

— Вы действительно правы, моя дорогая. Вы действительно напоминаете свою сестру, господин, и это — комплимент, потому что она — прекрасная женщина.

Рейстлин не комментировал. Он не думал, что они с Китиарой были похожи, в конце концов, они родственники только наполовину. У Китиары были черные завитки волос и карие глаза. Она многое унаследовала от своего отца, который был известен своей мрачной красотой. Волосы Рейстлина походили на Карамоновы, рыжевато-коричневые, прежде чем Испытание изменило их цвет на преждевременный белый.

Рейстлин не понимал, что у него и Кит был одинаковый огонь в глазах, то же самое намерение получить то, что он хочет независимо от того, во что это обойдется даже ему самому.

Оррен позволил Рейстлину войти, любезно придержав для него дверь. Гостиница была переполнена и шумна; сейчас как раз было обеденное время. Иоланта сказала Таленту, что они должны поговорить о делах. Он сказал, что сейчас у него нет времени и когда он освободится, то с удовольствием поговорит с ней.

Они с Рейстлином прошли мимо нескольких столов, занятых темными пилигримами, которые оглядели их хмурыми взглядами, неодобрительно фыркая. Рейстлин услышал тихое слово «ведьма» и посмотрел на свою спутницу. Судя по тому, что к щекам чародейки прилила краска, она слышала это тоже. Но сделала вид, что глуха, и они прошли мимо пилигримов.

Более приветливо встретили ее несколько солдат, уважительно обращаясь к ней «Метресса Иоланта» и спрашивая, не хочет ли она присоединиться к ним. Иоланта каждый раз отказывалась, но прибавляла к этому какое-нибудь остроумное замечание, которое заставляло солдат смеяться. Она провела Рейстлина к маленькому столу в затененном углу под широкой лестницей, которая вела вверх, в комнаты.

Там сидел солдат, но он немедленно поднялся, увидев приближающуюся Иоланту. Подняв свою еду и питье, он с улыбкой удалился.

Рейстлин с облегчением опустился на стул. Его здоровье гораздо улучшилось, но он все еще быстро уставал. Подошла официантка, чтобы принять их заказ, беспрестанно уклоняясь от шлепков, хлопков по лицу или других приемов, которые используют распустившие руки посетители. Однако она не казалась раздраженной и даже не обращала на это внимания.

— Я хорошо справляюсь с работой, — сказала она, отвечая на молчаливый вопрос Рейстлина. — И мальчики не могут меня пропустить.

Она кивнула головой в сторону нескольких мужчин очень внушительного вида, которые стояли, оперевшись спинами на стену, не спуская настороженных глаз с посетителей. В этот момент один из мужчин покинул свой пост и ворвался в толпу, чтобы разогнать драку. Обе воюющие стороны были быстро изгнаны из зала.

— Странно видеть, что в таверне, которая обслуживает солдат, так тщательно охраняется мир и спокойствие, — заметил Рейстлин.

— Талент очень быстро понял, что ссоры и драки мешают делам, особенно когда имеешь их с представителями религиозных конфессий, — сказала Иоланта. — Эти темные пилигримы даже не вздрогнут, наблюдая за кровавым жертвоприношением своей Королеве, но стоит только кому-то при них раскровавить нос в таверне, как они попадают в обморок.

Официантка принесла им еду, которая, как и предупреждал эстетик, была простой, но хорошей. Иоланта со здоровым аппетитом съела пастуший пирог. Рейстлин немного поковырялся в вареном цыпленке. То, что он не съел, Иоланта доела за него.

— Ты должен больше есть, — сказала она ему. — Поддерживай свои силы на высоком уровне. Этим днем ты будешь нуждаться в ней больше, чем когда-либо.

— Почему это? — спросил Рейстлин, встревоженный ее зловещим тоном.

— В Башне Высшего Волшебства тебя ждет сюрприз, — спокойно ответила она.

Рейстлин хотел заставить ее открыть ему больше информации, но тут Талент Оррен подошел к ним. Придвинув стул от другого стола, он перевернул его и уселся, положив руки на спинку стула.

— Что я могу сделать для вас, моя восхитительная ведьма? — с игривой улыбкой сказал он Иоланте. — Вы же знаете, что я живу для того, чтобы служить вам.

— Я знаю, что вы живете для того, чтобы очаровывать женщин, — усмехаясь, ответила Иоланта.

Рейстлин стал вытаскивать свой кошелек. Иоланта покачала головой.

— Мой господин Ариакас с удовольствием оплатит за обед. Запишите расходы на счет Императора, хорошо, Талент? И добавьте к нему сколько-нибудь для девочки и лично для вас.

— Ваше желание — закон для меня, — сказал Талент. — Что я еще могу сделать для вас?

— Мне нужно, чтобы вы выделили комнату в гостинице, для моего друга, — продолжила Иоланта. — Одну маленькую комнатку, без особых требований. Его потребности не слишком велики.

— Вообще-то гостиница переполнена, но как раз в данный момент у меня есть одна комната, — сказал Оррен. — Освободилась этим утром, — и беспечно добавил, — Съёмщик умер во сне.

Он назвал цену. Рейстлин произвел быстрые вычисления в уме и покачал головой.

— Боюсь, я не могу себе этого позволить…

Иоланта остановила его, накрыв его руку своей.

— Китиара заплатит за него. В конце концов, он ее брат.

Талент хлопнул по спинке стула.

— Тогда договорились. Вы можете подняться туда в любой момент, Маджере. Боюсь, что вы почувствуете в комнате сильный запах краски, но нам было просто необходимо нанести несколько слоев, чтобы скрыть разбрызгавшуюся кровь. Заберите ключ на выходе. Номер тридцать девять. Третий этаж, потом направо, в конце коридора налево. Что-нибудь еще?

Иоланта что-то прошептала ему на ухо. Талент послушал, пристально посмотрел на Рейстлина, затем поднял бровь и улыбнулся.

— Конечно. Ждите здесь.

— Это тоже запишите на счет Ариакаса, — крикнула Иоланта ему вдогонку.

Талент рассмеялся, возвращаясь к барной стойке.

— Не беспокойся, — сказала Иоланта, когда Рейстлин принялся протестовать. — Я поговорю с Кит. Она будет взволнована, узнав, что ты в Нераке. Что же касается оплаты твоей комнаты, то она легко может себе это позволить.

— Это не имеет значения, — твердо сказал Рейстлин. — Я не хочу быть в долгу перед кем бы то ни было, даже перед сестрой. Я верну ей все до последней монеты, как только смогу.

— Очень благородно, — сказала Иоланта, удивленная его сомнениями. — А теперь, если ты уже чувствуешь себя лучше, мы посетим Башню и я представлю тебя твоим уважаемым коллегам.

Иоланта как раз взялась за свой кошелек, когда подошла официантка. Чародейка встала и они врезались друг в друга так, что Иоланта выпустила кошелек из рук и содержимое рассыпалось. Женщина сердито отругала девочку, которая, сильно извиняясь, собирала рассыпавшиеся монеты и другие мелочи, некоторые из которых, как заметил Рейстлин, были компонентами для заклинаний.

Когда Рейстлин встал из-за стола, Иоланта быстро схватила его за руку и просунула в ладонь сложенный листочек бумаги. Он быстро скрыл ладонь в длинных рукавах мантии и ловко засунул бумагу в один из своих мешочков. Черный воск «официальной печати» все еще был теплым на ощупь.

Рейстлин пошел за ключом к комнате номер тридцать девять, и один из барменов проинструктировал его, что он должен будет отдавать им ключ всякий раз, когда покидает гостиницу. Иоланта попрощалась с Талентом Орреном, который сидел за столом с двумя темными пилигримами, мужчиной и женщиной. Талент поцеловал руку Иоланте, к неодобрению пилигримов, и вернулся к беседе.

— Я могу достать то, что вам нужно, — говорил Талент. — но это будет дорого стоить вам.

Темные пилигримы поглядели друг на друга, и женщина кивнула, улыбаясь. Мужчина вытащил тяжелый кошелек.

— Что это было, все это? — спросил Рейстлин, когда они покинули гостиницу.

— О, Талент, вероятно, продает им что-то с черного рынка, — пожав плечами, сказала Иоланта. — Те двое — Спириторы, это очень высокая должность в жреческой иерархии. Как и многие из последователей Ее Темного Величества, они развили вкус к дорогим и прекрасным вещам, таким как чистокровные кони из Кхура, вина и шелка из Квалинести и драгоценности от гномьих мастеров Торбардина. Так как эти вещи разобрали в местных магазинах, дальнейшие поставки сократились, а потери выросли, то этой роскоши здесь стало явно недостаточно.

— Интересно, где же Талент находит эти вещи? — сказал Рейстлин.

— Он умеет разговаривать с людьми, — сказала Иоланта, улыбаясь.

Она снова взяла Рейстлина под руку, к его большому замешательству. Он ожидал, что они вернутся в центр города. Конечно, Башня Высшего Волшебства не должна быть столь же велика и внушительна как Храм Темной Королевы. Это было бы неблагоразумно. Но она точно должна располагаться где-нибудь неподалеку от Храма Такхизис.

Он подумал о том, почему в записках эстетика о Нераке он не нашел описания Башни Высшего Волшебства. Этому могло быть много причин. Каждую Башню Высшего Волшебства окружали защитные деревья. У Палантасской Башни была наводящая ужас Шойканова Роща. У Вайретской Башни был Зачарованный Лес. Возможно, вокруг Нераканской Башни стояли деревья, которые делали ее невидимой.

Как бы то ни было, Иоланта не пошла по направлению к Храму Темной Королевы. Она шла в противоположном направлении, войдя на улицу, которая, казалось, вела по направлению в район складов. Улицы здесь были менее многолюдны, так как солдаты редко ходили здесь. Рейстлин мог видеть, как рабочие в складах перекатывают бочки, переносят корзины и разгружают мешки с зерном из вездесущих фургонов.

— Я думал, мы идем в Башню, — сказал Рейстлин.

— Так и есть, — ответила Иоланта.

Завернув за угол и увлекая его за собой, она остановилась перед трехэтажным кирпичным зданием, втиснутым между мастерской бондаря и кузницей. Здание было черным, но отнюдь не из-за того, что оно было задумано такого цвета. Кирпичи были покрыты грязью и сажей. В здании было не много окон, большинство из которых были разбиты или сломаны.

— Где же Башня? — спросил Рейстлин.

— Ты смотришь прямо на нее, — ответила Иоланта.

 

Глава 5

Варёная капуста. Новый библиотекарь

6-ой День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

— Это… это должно быть, какая-то ошибка, — потрясенно сказал Рейстлин.

— Нет никакой ошибки, — сказала Иоланта. — Ты смотришь на хранилище магии в царстве Темной Королевы. — Она повернулась к нему. — Теперь ты понимаешь? Теперь ты видишь, почему Нуитари порвал со своей матерью? Это, — она сделала уничижительный жест в сторону потертого, грязного и ветхого здания, — это ее отношение к магии в своем королевстве.

Рейстлин никогда не познавал такого горького разочарования. Он подумал о боли, которую ему пришлось перенести, о жертвах, которые он принес, чтобы добраться до этого места и слезы гнева и разочарования обожгли его глаза и затуманили взгляд.

Иоланта сочувственно пожала его за руку.

— Мне жаль, но дела обстоят еще хуже. Ты еще не видел своих собратьев, Черных Мантий.

Ее фиолетовые глаза пристально смотрели на него, пронизывая и наблюдая.

— Ты должен решить, Рейстлин Маджере, — тихо сказала она, — какую сторону ты выберешь? Матери или сына?

— А что насчет вас? — уклончиво спросил он.

Иоланта рассмеялась.

— О, это очень просто. Я всегда нахожусь на своей собственной стороне.

«И эта ее сторона включает в себя служение моей сестре, Китиаре, — подумал Рейстлин. Это и мне может сослужить хорошую службу. Или не может? Я пришел сюда не для того, чтобы служить. Я пришел, чтобы властвовать». Вздохнув, Рейстлин подобрал осколки своих разрушенных амбиций и выбросил их. Путь, которым он шел, привел его не к славе, а к свинарнику. Он должен следить за каждым своим шагом, чтобы не запачкать ноги.

Дверь в Башню Высшего Безрассудства, как Иоланта насмешливо назвала ее, охраняла руна, выжженная прямо в ней. Магическое заклятие было элементарным. Наверное, даже ребенок мог снять его.

— Разве вы не волнуетесь, что кто-то ворвется в Башню? — спросил Рейстлин.

Иоланта фыркнула.

— Я дам тебе некоторое представление о том, как население Нераки относится к нам. До настоящего времени никто и никогда не пытался ворваться в нашу Башню. И эти люди правы, не желая тратить впустую свое время. Здесь нет ничего важного и ценного.

— Но должна же быть здесь библиотека, — сказал Рейстлин в тревоге. — Книги заклинаний, свитки, артефакты…

— Все, что имело хоть какую-нибудь ценность давно распродано, чтобы оплатить аренду здания, — сказала Иоланта.

Оплатить аренду! Рейстлин покраснел от позора. Он подумал о великих и трагических легендах о Башнях Высшего Волшебства, которые существовали веками. Великолепные строения проектировали, чтобы вселять страх и уважение тем, кто смотрел на них. Он видел, как крыса выбежала из норы в кирпичной стене, и почувствовал тошноту.

Иоланта рассеяла заклятье руны и толкнула дверь, которая, открывшись, показала им маленькую и грязную прихожую. Справа от них простирался в пыльную темноту узкий коридор. Ненадежно выглядящая лестница вела на второй этаж.

— Здесь есть свободные комнаты, но теперь ты понимаешь, почему я предложила, чтобы ты жил в другом месте, — сказала Иоланта. Она повысила голос, чтобы его можно было слышать на втором этаже. — Это я, Иоланта! Я поднимаюсь наверх. Не бросайте огненные шары, — затем чародейка пренебрежительно добавила. — Не думаю, что старперы смогут это сделать. Все заклинания, которые они когда-либо знали, они уже забыли.

— А что там дальше по коридору? — спросил Рейстлин, когда они поднимались по зловеще скрипевшей лестнице.

— Классные комнаты, — сказала Иоланта. — По крайней мере, это должно было быть так. Здесь никогда не было учеников.

Когда они вошли в здание, было тихо, но как только Иоланта объявила о себе, послышались голоса, высокие и ворчливые, мямлющие и кудахчущие.

Второй этаж предназначался для общих помещений и рабочих комнат. Спальни были на третьем этаже. Иоланта показала лабораторию, интерьер которой состоял из длинного рабочего стола, установленного разбитой грязной посудой и котла над огнем. Исходящий от котла пар говорил о том, что в нем варится капуста.

Рядом с лабораторией была библиотека. Рейстлин посмотрел в дверной проем. Пол был покрыт листами бумаги, грудами книг и свитков. Казалось, что кто-то пытался их рассортировать, и несколько книг были аккуратно сложены на полке. Больше ничего не было сделано, разве что эти попытки привнесли в библиотеку еще больший беспорядок.

Самая большая комната на этом этаже, располагавшаяся недалеко от лестницы, была общим залом. Рейстлин вошел в нее следом за Иолантой, низко надвинув капюшон и пряча в его тени свое лицо. Комната была снабжена несколькими сломанными кушетками, несколькими стульями с шаткими ножками, парой маленьких столиков и сундуков. Три мага в черных мантиях — мужчины средних лет — окружили Иоланту и заговорили все разом.

— Господа, — сказала она, поднимая руку с требованием тишины, — мы поговорим о ваших проблемах чуть позже. Вначале я хочу представить вам Рейстлина Маджере, пополнение в наших рядах.

Три Черные Мантии отличались только тем, что у двоих были седые волосы — у одного длинные, а у другого короткие — а у третьего волосы вообще отсутствовали. Во всем остальном они были похожи, особенно в том, что ненавидели и не доверяли друг другу, и каждый из них считал, что магия — это всего лишь инструмент для удовлетворения их собственных потребностей. Независимо от склада души и характера, которым они, возможно, когда-то обладали, сейчас все трое были терзаемы невежеством и жадностью. Они жили в Нераке только потому, что им некуда было больше пойти.

Иоланта быстро назвала имена всех троих. Имена вошли Рейстлину в одно ухо и вылетели из другого. Он не думал, что ему нужно занимать свое время, узнавая эту троицу, и ему казалось, что он поступает правильно. Черные Мантии также не заинтересовались им. Их единственный интерес касался только их самих и они забросали Иоланту вопросами, требуя ответов, а затем не слушали её слов.

Они столпились вокруг нее удушающим кольцом. Рейстлин остался стоять неподалеку, слушая и наблюдая.

— Пусть один из вас — только один, — серьезно повторила Иоланта, когда они все разом заговорили, — расскажет мне, в чем причина всего этого шума.

Причина была поведана ей самым старшим магом, замшелым стариком с причудливо изогнутым носом, который, как Рейстлин впоследствии узнал, добывал себе пропитание тем, что продавал никуда не годные заговоры и сомнительные микстуры крестьянам, пока не был вынужден бежать, спасая свою жизнь после того, как его зельями отравилось несколько пациентов. Крючконосый, как про себя назвал его Рейстлин, поведал им о слухах, что Нуитари порвал с Темной Королевой, Ладонна убита, и все они обречены.

— Стража Повелителя Ночи станет ломать эти двери с минуты на минуту! — испуганно вопил Крючконосый. — Они подозревают, что мы работаем на Скрытый Свет. Все мы закончим в темницах Повелителя Ночи!

Иоланта терпеливо выслушала его, а потом рассмеялась беззаботным смехом.

— Можете успокоиться, господа, — сказала она. — Я тоже слышала эти слухи. Также как и вы, я почувствовала себя неудобно и искала правду. Все вы знаете, что выдающаяся чародейка Ладонна моя наставница и спонсор.

Старики, очевидно, это знали, но это не убавило их беспокойства, поскольку они тут же принялись громко вопить, что одно только упоминание Ладонны добавит к их незавидному положению еще больше проблем. Рейстлин, не знавший этого, задался вопросом, что это может означать. На самом ли деле Иоланта верна Ладонне?

— Я говорила с ней вчера вечером. Слухи полностью ложны. Ладонна остается преданной Такхизис, так же как и Нуитари. Вам не о чем волноваться. Мы можем спокойно продолжать заниматься нашими делами.

Глядя, как глаза стариков отразили негодование, Рейстлин подумал, что «наши дела» были не слишком впечатляющи. В подтверждение его мыслей Иоланта вытащила свой шелковистый кошелек и вынула из него несколько стальных монет с оттиснутым на них пятиглавым драконом. Она положила монеты на стол и сказала.

— Вот, возьмите. Оплата за услуги, оказанные Черными Мантиями Нераки.

Она взяла список выполненных магами «дел» и сложила его. Дела включали в себя такие задачи, как истребление грызунов в магазине портного и смешивание микстуры по рецепту Снаггла. Рейстлин подумал, что скорее выпил бы микстуру, смешанную овражными гномами, чем этими тремя старыми глупцами. Позже он узнал от Иоланты, что она вылила микстуру в канализационную систему Нераки. Она лично финансировала существование этой Башни.

— Иначе, — по секрету сказала она Рейстлину, — эти сквалыги сами начнут искать работу. И только Нуитари знает, какие проблемы тогда обрушатся на мою голову.

Стариков убедил вид монет больше, чем слова Иоланты. Крючконосый взял сталь, в то время как двое других ревниво глядели на него. Маги начали живо обсуждать, как должны быть разделены деньги и каждый из них утверждал, что он заслужил наибольшую долю.

— Я не хотела бы прерывать вас, — громко сказала Иоланта, — Но мне нужно обсудить кое-что еще. Я уже познакомила вас с Рейстлином Маджере. Он…

— Простой ученик магического искусства, господа, — тихим голосом сказал Рейстлин. Он сделал небольшой поклон, не снимая капюшона и продолжая держать руки в рукавах. — Я все еще учусь и прошу у вас, уважаемых старших магов, науки и совета.

Крючконосый проворчал:

— Он же не планирует жить здесь? У нас нет свободной комнаты.

— У меня уже есть другое жилье, — заверил его Рейстлин. — Я бы хотел работать здесь…

— Ты умеешь готовить? — спросил второй маг. Его двойной подбородок и большой живот ясно показал, что он только об этом и думает. Рейстлин назвал его Пузатым.

— Я подумал, что был бы гораздо больше полезен вам, если бы занялся каталогизацией книг и свитков в библиотеке, — предложил Рейстлин.

— Нам нужен повар, — раздраженно возразил Пузатый. — Я сыт по горло вареной капустой.

— Это превосходная идея, молодой маг, — сказала Иоланта. — Все вы заняты гораздо более важной работой, а неофит может заняться библиотекой, как и положено неофиту. Кто знает, может быть, он сможет обнаружить там что-то важное?

Глаза Крючконосого замерцали при этих словах, и он согласился, хотя Пузатый все еще ворчал, что им нужен повар, а не библиотекарь. Рейстлин, в принципе, раньше довольно хорошо готовил для себя и брата, когда они осиротели в подростковом возрасте. Он пообещал магам, что поможет им и в этом. Удовлетворив, таким образом, всех, они с Иолантой отбыли из Башни.

— Моя мантия воняет капустой! — сказала Иоланта, когда они оставили троицу делить свою сталь. — Эта вонь впитывается мгновенно. Я должна пойти домой, чтобы переодеться. Ты составишь мне компанию на ужин? Никакой капусты, я обещаю!

— Я должен пойти в гостиницу, перенести туда мои вещи… — начал Рейстлин.

Иоланта прервала его.

— Скоро стемнеет. Улицы Нераки небезопасны после наступления темноты, особенно во Внешнем Городе. Ты можешь снова переночевать у меня, а в гостиницу вернешься завтра. В конце концов, — добавила она с усмешкой, — мы еще не сыграли в твои шарики.

— Спасибо, но я уже достаточно злоупотребил вашим гостеприимством, — ответил Рейстлин, проигнорировав замечание о шариках. — Для меня будет безопаснее переехать именно в сумерках, не так ли? Особенно это касается посоха. И я не боюсь ходить по темным улицам.

Иоланта посмотрела на него.

— Думаю, ты прав. Я ни минуты не сомневалась, что ты в состоянии сам позаботиться о себе. Это заставляет меня постоянно задаваться вопросом, кем же ты был раньше. Ты — «простой ученик магического искусства»! Да я уверена, что ты был в состоянии зажечь огненные круги вокруг каждого из тех старых ублюдков. Я уверена, что только один из них прошел Испытание. Другие двое слишком низкого уровня, они могут разве что вскипятить воду.

— Если бы я показал свои истинные навыки, они стали бы смотреть на меня, как на угрозу, и постоянно следили бы за мной, — объяснил Рейстлин, — а так они вообще не обратят на меня внимания. Кстати, позвольте и мне задать вопрос: почему вы солгали им, говоря, что те слухи необоснованны?

— Они безумно напуганы Повелителем Ночи. Я точно знаю, что хотя бы один из них, а может и все трое, доносят на меня, — спокойно ответила Иоланта. — Если бы я сказала им, что слухи верны, то они сбили бы меня с ног, торопясь первыми выбежать из двери с новостями.

— Так вот почему вы им платите, — с внезапным пониманием сказал Рейстлин.

— И вот почему я говорю им то, что я хочу, чтобы услышал от них Повелитель Ночи, — сказала Иоланта. — Ты должен понять, — мрачно добавила она, — когда Ладонна и другие Черные Мантии прибыли в Нераку, у нас были грандиозные планы. Мы приехали сюда, чтобы осуществить свою судьбу. Мы собирались построить великолепную Башню Высшего Волшебства, Башню твоей мечты, — сказала она, вздохнув и посмотрев на Рейстлина с печальной улыбкой. — Но вскоре для Ладонны и других стало очевидным, что мы не нужны в Нераке. Вначале были столкновения с Храмом. Затем начались преследования. Трое магов — те, кто громко говорил о полезности нашего пребывания здесь — были найдены убитыми. Конечно, храмовники отрицали, что что-то знают об этом.

Рейстлин нахмурился.

— Как это возможно? Если они были магами высокого уровня, то наверно могли легко защититься…

Иоланта покачала головой.

— Повелитель Ночи имеет в своем распоряжении большие силы. Убийства были выполнены одним и тем же способом. Тела были полностью высушены. Они были лишены крови, которую высосали досуха. Трупы были похожи на мумии, как древние короли Эргота. Их кожа была похожа на отвратительный пергамент, приклеенный к костям. Видеть это было ужасно. Мне все еще иногда снятся кошмары.

Он почувствовал, как она задрожала и прижалась поближе к нему, желая почувствовать тепло живого человека.

— Не было никаких признаков того, что маги боролись с нападавшими, — продолжила она. — Все они умерли во сне или забытье. И при этом они были довольно сильными магами, которые обязательно ставили охранные заклятия на свои двери и своих людей. Ладонна назвала убийцу «Черным Призраком». Мы не сомневались, что Повелитель Ночи призвал какого-нибудь грязного злодея из могилы и приказал ему убить наших собратьев. Ладонна пожаловалась Императору, что Храм убивает ее магов. Ариакас коротко ответил ей, что он слишком занят на войне, чтобы быть вовлеченным еще и во вражду между «юбками», как он пренебрежительно называет тех, кто носит мантии. Боясь за свои жизни, некоторые маги вернулись обратно по своим домам или, как Дракарт или Ладонна, согласились выполнять «секретные задания» для Темной Королевы. Хотя Ладонна, без сомнения, и не смогла долгое время выдерживать их.

— А вы? — спросил Рейстлин. — Вы не боитесь этого «Черного Призрака»?

Иоланта пожала плечами.

— Я любовница Ариакаса и нахожусь под его защитой. Повелитель Ночи не испытывает любви к Императору, но зато ее испытывает Королева Такхизис. Хотя никто не может знать, как долго она продлится, учитывая то, что Силы Света собираются переломить ситуацию в свою пользу. Однако в настоящее время Повелитель Ночи не осмеливается становиться поперек дороги Императору.

— И также вы дружите с моей сестрой Китиарой, — сказал Рейстлин.

— В наши дни каждый нуждается во всех возможных друзьях, которых может приобрести, — сказала Иоланта и легко переменила тему. — Думая об этом, я рада, что ты собираешься поработать в Башне. Я боюсь, что старики могут оказаться правы. Несомненно, Храм сейчас снова проявит свой интерес к нам. Каталогизируя книги и вычищая библиотеку, ты сможешь узнать, какие вообще документы находятся в нашем распоряжении. И, кроме того, ты можешь держать ухо востро и знать, о чем они говорят.

Иоланта искоса посмотрела на него и улыбнулась.

— Если ты думаешь, что найдешь что-то стоящее в этом крысином гнезде, то ты жестоко ошибаешься. Я имею довольно хорошее представление о том, что там может быть.

Чародейка, скорее всего, бдительно следила за каждой находкой в Башне и при ее появлении забирала ее. Ресйтлин подумал, что все равно не мешает проверить.

— Как будто я могу себя занять чем-нибудь другим, — пробормотал он сам себе.

Разговаривая, они шли к Белым Вратам. Солнце садилось, небо отливало красным. Они слышали шум, доносящийся от Сломанного Щита через дорогу. Солдаты, не пребывающие на дежурстве и рабочие, закончившие смену, переполнили таверну, чтобы поесть и выпить. Стража ворот была занята, проверяя тех, кто покидал Внешний Город и входил в Нераку. Некоторые из них были жрецами в черных мантиях, других Рейстлин принял за наемников, ищущих работу в Драконьих Армиях.

Он и Иоланта заняли очередь позади двух человек — мужчины и женщины — которые оживленно разговаривали между собой.

— Я слышала, что на весну намечается наступление, — сказала женщина. — Император хорошо платит. Именно поэтому я здесь.

— Ну, скажем, Император обещает хорошо платить, — сурово сказал мужчина. — Я все-таки хотел бы увидеть сталь, которую мне задолжали за два месяца, которые я здесь провел. Если вы хотите мой совет, то идите на север. Наймитесь к Синей Леди. Она платит хорошей сталью и платит вовремя. Именно туда я и направляюсь. Я только вернусь в город, чтобы собрать свои вещи.

— Заманчивое предложение. Возможно, вам нужен попутчик? — спросила женщина.

— Возможно, нужен, — ответил мужчина.

Рейстлин вспомнил об этой беседе и о том, что она предвещала, только позже. Все то время, пока он стоял в очереди, он думал только о своем поддельном документе. Его волнение росло. Он нервно задавался вопросом, что будет, если стражники обличат его. Он представил, что его арестовывают и снова отправляют в темницы Повелителя Ночи.

Он поглядел на Иоланту, которая стояла рядом с ним, держась за его руку. Она была спокойна, болтая о чем-то, чему Рейстлин не уделял внимания. Она несколько раз повторила ему, что он не должен беспокоиться, стража вряд ли взглянет на пропуск дважды. Рейстлин сравнил свой поддельный документ с ее оригинальным и должен был признать, что не мог найти отличия.

Он верил ей, по крайней мере, больше, чем кому бы то ни было в жизни. Он сомневался в Таленте Оррене. Оррен был крепким орешком и старался казаться мелким очаровательным жуликом, которому все равно как заработать сталь — честным или бесчестным способом. Рейстлин чувствовал, что это не совсем так, этот человек был не так прост. Он вспоминал внимательный и пронзительный взгляд Оррена, изучение и проницательность в его глазах. Он вспомнил слабый соламнийский акцент. Возможно, как и Стурм, Оррен был выходцем из благородной семьи, которая потеряла все и была вынуждена продавать свой меч. Но в отличие от Стурма Оррен предпочел сторону Тьмы стороне Света.

Рейстлин подумал, что, по крайней мере, Талент Оррен показал, что у него есть деловое чутье.

Стражник у ворот жестом пригласил их подойти. Сердце Рейтлина забилось быстрее, кровь зашумела в ушах, когда он протянул свое поддельное удостоверение страже. Иоланта приветствовала стражника по имени и спросила, увидит ли она его позже в Сломанном Щите. Она добавила со смехом, что он мог бы угостить её выпивкой. Стражник смотрел только на нее. Он мельком взглянул на пропуск Рейстлина, самого его не удостоив взглядом, и жестом показал им, что они могут проходить, а затем повернулся к следующему в очереди.

— Ну, что разве я не говорила? — сказала Иоланта.

— В следующий раз вас со мной не будет, — прохладно ответил Рейстлин.

— Ох, это ничего не значит. Эти парни не из армии Повелителя, хотя именно Повелители вроде как отвечают за Врата. Эти солдаты — городская стража Нераки. Их основная работа состоит в том, чтобы удостовериться, что никто не проникнет внутрь, чтобы навредить Храму. Им слишком мало платят и они вряд ли желают доставлять самим себе проблемы и рисковать. Я видела, как одного солдата зарезали на улице прямо перед двумя стражниками, которые проходили неподалеку. Стражи Нераки просто переступили через тело и продолжили беседу. Если бы был убит или ограблен темный пилигрим, все было бы по-другому. Стражники сбились бы с ног, чтобы поймать преступника.

После этого оба шли в молчании. Рейстлин слишком устал и был удручен, чтобы поддерживать должным образом беседу, а болтливая Иоланта наконец выдохлась. Выражение ее лица давало понять, что ее мысли были такими же темными, как и тени, падающие вокруг них. Рейстлин не знал, о чем она думает. Что до себя, он обдумывал свое будущее и должен был признаться, что оно выглядело очень безрадостным.

Они возвратились к Ряду Магов, и Рейстлин теперь понимал, почему почти все магазины были забиты и закрыты ставнями. Он восхищался Снагглом, которому удалось остаться в деле. С другой стороны, у единственного магазина в городе были свои преимущества.

Рейстлин отверг просьбы Иоланты остаться у нее на ужин. Он был измотан и истощен, больше от уныния и разочарования, чем от физической слабости. Ему хотелось побыть одному, обдумать всё случившееся и решить, что делать дальше. И у него была еще одна причина держаться подальше от Иоланты. Ему не нравились ее дразнящие намеки на мраморные шарики. Он не думал, что она выяснила правду об Оке Дракона, но не хотел рисковать.

Рейстлин был вежлив, но тверд в своем отказе остаться. К сожалению, когда Иоланта поняла, что он все же хочет уйти, она сказала, что он не оставляет ей выбора. Ей придется сопроводить его к Сломанному Щиту. Они поужинают вместе там.

Он попытался что-то придумать, чтобы воспрепятствовать этому, не задевая ее самолюбия. Ее дружба была бы очень для него выгодна, и он предвидел, что это помогло бы ему в будущем. Но с другой стороны она могла бы стать ему страшным врагом.

Он задавался вопросом, почему она столь настойчиво преследует его и в то время, когда он слушал ее праздную болтовню, когда она ходила по квартире, убирая комнату, внезапная мысль поразила его. Она просто была одинока. Она жаждала поговорить с каким-нибудь магов, кем-то вроде себя, кто понимал бы ее цели и стремления. Его мысль получила подтверждение, когда она повернулась к нему, чтобы сказать:

— У меня такое чувство, что мы очень похожи, ты и я.

Рейстлин улыбнулся. Он почти рассмеялся. Что мог он, хилый молодой человек с кожей странного цвета и еще более странными глазами иметь общего с такой красивой, экзотической, интеллектуальной, сильной и хладнокровной молодой женщиной? Она не привлекала его. Он доверял ей не больше, чем она ему. Каждый раз, когда она с насмешкой говорила о мраморных шариках, он чувствовал мороз по коже. Но все же то, что она сказала, было правдой. Он действительно испытывал к ней родственное чувство.

— Любовь к магии связывает нас, — сказала она, отвечая на его невысказанную мысль так ясно, как будто услышала ее. — И любовь к силе, которую магия может дать нам. Мы оба пожертвовали комфортом, безопасностью и благополучием ради магии. И мы оба готовы жертвовать большим. Я права?

Рейстлин не ответил. Приняв его молчание за ответ, она пошла в спальню, чтобы переодеться. Он смирился с тем, что ему придется провести этот вечер с ней, что означало постоянное напряжение и внимание во всем, что он будет говорить или делать. И тут он услышал шаги на лестнице, ведущие к ее квартире.

Поступь была тяжелой, и еще присутствовал скрежет когтей по дереву. Иоланта вышла из комнаты и скривилась, как будто зная, что означают эти звуки.

— О, проклятье, — тихо прошептала она и бросилась открывать дверь.

Огромный бозак с крыльями, скребущими потолок, стоял на пороге.

— Это квартира метрессы Иоланты? — спросил бозак.

— Да, — ответила Иоланта со вздохом. — Я и есть Иоланта. Что вам надо?

— Император Ариакас почтил своим августейшим присутствием Нераку. Он просит, чтобы вы явились к нему, госпожа, — сказал бозак. — Я провожу вас.

Пристальный взгляд драконида скользил от нее к Рейстлину и обратно к Иоланте. Увидев опасную вспышку в глазах рептилии, Рейстлин поднялся на ноги, мысленно прокручивая в голове смертоносное заклинание.

— Я вижу, вы не одни, госпожа, — продолжил бозак не предвещавшим ничего хорошего тоном. — Я в чем-то помешал?

— Только моим планам на ужин, — просто сказала Иоланта. — Я собиралась ужинать в Сломанном Щите вместе с этим молодым человеком, магом-неофитом, который недавно приехал в Нераку. Императору будет интересно познакомиться с ним, я полагаю. Это Рейстлин Маджере, брат Повелительницы Драконов Китиары.

Подозрительность бозака исчезла. Он оглядел Рейстлина с интересом и уважением.

— Я очень уважаю вашу сестру, господин, — сказал он. — Как и Император.

— Он только попытался ее казнить, — шепнула Иоланта Рейстлину, вручая ему простыни и одеяла, которые, как она сказала, пригодятся ему в гостинице.

Рейстлин уставился на нее, потрясенный этой новостью. Что она имела в виду? Что произошло? Разве Ариакас и Китиара — враги? И, что еще важнее, как это отразится на нем самом? Рейстлин отчаянно пытался делать знаки Иоланте, чтобы узнать детали, но она только усмехалась ему и подмигивала, хорошо зная — это будет ей гарантией, что он будет искать ее.

— Вы помните, как пройти к Сломанному Щиту, Мастер Маджере? — спросила она.

— Да, госпожа. Спасибо, — кротко ответил он, играя свою часть роли.

Иоланта протянула ему руку.

— Пройдет некоторое время, прежде чем мы увидимся снова. До свидания, и удачи вам.

Под внимательным взглядом бозака Рейстлин сложил постельное белье в мешок и собрал все остальные свои пожитки. Он не брал с собой посох Магиуса. Он даже не посмотрел в его сторону, оставив его стоять в углу. Иоланта мельком взглянула ему в глаза и слегка кивнула, удовлетворенная его предусмотрительностью.

Рейстлин глубоко поклонился ей и бозаку. Он перекинул мешок с бельем, книгами и остальным имуществом через плечо. Чувствуя себя каким-то коробейником, он быстро спустился по лестнице. Иоланта проводила его, светя фонарем над головой.

— Я зайду в Башню завтра, чтобы посмотреть, как ты справляешься со своей работой, — крикнула она, когда он спустился к подножию лестницы.

Прежде чем он смог ответить, она закрыла свою дверь. Бозак продолжал ожидать ее у порога.

Рейстлин шел по улице, которая в это время была пустынной. Он скучал по своему посоху, его яркому свету, поддержке, которую он оказывал его утомленному телу. Мешок был тяжел и руки немилосердно болели.

— Эй, Карамон, не мог бы ты понести это…

Рейстлин остановился. Он не мог поверить, что сказал это. Он не мог поверить, что он думал об этом. Карамон был мертв. Разозленный сам на себя, Рейстлин быстро прошел по улице, его путь освещала своими красными лучами Лунитари и серебряными лучами — Солинари.

Храм Темной Королевы показался невдалеке. Слабый свет лун, казалось, не мог осветить его. Искривленные башни и выпуклые минареты будто бы заставляли луны сжиматься, а звезды таять. Тень Храма упала и на него, и он почувствовал себя раздавленным.

Если она выиграет войну, эта тень упадет на каждого человека в мире.

«Я не пришел служить. Я пришел властвовать».

Рейстли стал смеяться. Он смеялся, пока смех не застрял в горле и не заставил его задыхаться.

 

Глава 6

Силы Темной Королевы. Поиск. Находка

8-ой День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

«Трактат на предмет Желательности Использования Попугаев как Помощников, со Специфическим Акцентом на Обучении Вышеуказанных Птиц Словам Магических Заклинаний и Замечания о Неудачных Последствиях Вследствие Обучения».

Рейстлин глубоко вздохнул. Бросив рукопись в большую корзину, которую он пометил как «невообразимая чепуха», он оглядел в мрачном отчаянии груду рукописей, книг и других документов, которые окружали его. Он работал уже много часов, весь предыдущий день и большую часть этого дня, сидя на скамейке и сортируя разную ерунду. Корзина была почти полна. Маг уже почти задохнулся от пыли, но не достиг никаких успехов в своей работе.

Иоланта была права. В этом месте, которое только со смехом можно было назвать «библиотекой» не было ничего значительного. Черные Мантии высокого уровня, должно быть, забрали книги заклинаний и свитки с собой, когда уехали. Или, как Иоланта говорила, книги были проданы.

Он возобновил свою работу и вскоре был вознагражден, откопав книгу в красивом красном кожаном переплете. Он думал, что наткнулся на что-то ценное, пока не открыл ее и не увидел, что это был букварь — книга для юных учеников, желающих постичь искусство колдовства. Он просматривал ее, вспоминая свои собственные школьные дни, своего никуда не годного учителя и то, как его самого там изводили, когда услышал шум у парадной двери Башни. Затем кто-то громко постучал в дверь.

— Во имя Ее Величества Королевы откройте!

В общем зале послышались испуганные вопли трех стариков. Рейстлин поднялся на ноги.

— Это Храмовая стража, — воскликнул Крючконосый, всматриваясь в грязное окно. — Элитная храмовая стража! Что будем делать?

— Впустим их, — сказал Пузатый.

— Нет, не надо, — сказал третий, которого Рейстлин именовал Худой.

Рейстлин протиснулся через груды барахла к двери, которая была широко открыта. Медленно и тихо он закрыл ее, оставив только маленькую щелку, и всмотрелся в нее.

Стук в дверь и крики продолжались, как и перепалка Черных Мантий. Наконец Крючконосый решил, что они должны открыть дверь, поскольку если они этого не сделают, стражники могут выбить ее, и им придется заплатить за это хозяину здания.

Рейстлин внимательно следил за дверью. Отряд драконидов вошел и поднялся по лестнице, оставляя глубокие царапины на досках.

— Меня зовут командир Слит, — проговорил один из них. — У меня есть приказ обыскать это помещение.

— Обыскать? Зачем? Это произвол, — с дрожью в голосе сказал Крючконосый.

— Внимание королевы Такхизис привлек тот факт, что могущественный и потенциально опасный артефакт появился в городе Нерака, — звучно ответил командир Слит. — Как вы знаете, согласно закону, все магические артефакты должны быть доставлены в Храм для оценки и регистрации. Те артефакты, которые посчитают угрозой благополучию добрых жителей Нераки, будут конфискованы в интересах государственной безопасности.

Рейстлин немедленно подумал о Посохе Магиуса и порадовался, что артефакт сейчас в его комнате в Сломанном Щите, скрытый под матрасом. Ему казалось, что вокруг Сломанного Щита бродит слишком много разного люда, и он беспокоился, что посох могут украсть. Но как бы то ни было, он был озадачен. Посох Магиуса был могущественен и он мог быть опасен, но Рейстлин не думал, что этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Темной Королевы.

— Мы знаем закон, — сердитым тоном сказал Крючконосый. — И мы всегда повиновались ему. У нас нет никаких артефактов здесь.

— А как насчет Метрессы Иоланты? — нетерпеливо прервал Пузатый. — У нее есть опасные артефакты. Но она все же не держит их здесь.

— Вы должны найти ее, — сказал Худой.

— Мы говорили с Метрессой Иолантой, — сказал командир Слит. — Мы встретились с нею в частных апартаментах Императора Ариакаса. Метресса Иоланта заверила нас, что она ничего не знает об этом артефакте. Она позволила нам обыскать ее квартиру. Мы ничего там не нашли.

— А почему вы думаете, что артефакт у нас? — потребовал Крючконосый.

— Мы полагаем, что некоторые из вас — члены Скрытого Света, — сказал командир Слит.

Рейстлин увидел, как сивак подмигнул одному из своих товарищей.

— Скрытый Свет! Нет, нет, нет! — в ужасе забормотал Крючконосый. — Все мы верноподданные нашей великолепной Королевы, я уверяю вас!

— Это хорошо. Тогда вы не будете возражать, если мы проверим это здание, — прохладно ответил командир.

— Конечно, пожалуйста. Нам нечего скрывать. Что это за артефакт? — с патетическим рвением спросил Крючконосый. — Мы будем рады отдать вам его, если найдем.

— Око дракона, — сказал командир Слит и приказал, чтобы его подопечные разделились, посылая одних на нижние этажи, других на верхние, а третьих искать на первом этаже.

— Око дракона? — Крючконосый посмотрел на своих товарищей.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Пузатый и Худой покачал головой, присоединяясь к нему.

Командир Слит бодро оттарабанил описание.

— Хрустальный шар размером с человеческую голову. Он может быть или бесцветным или светиться разными цветами, — он крикнул своим солдатам. — Если вы найдете что-то похожее, то не прикасайтесь к нему. Сразу зовите меня.

Рейстлин отошел от двери и несколько раз споткнулся о книги, идя назад к своему табурету, едва видя что-либо перед собой. Он низко натянул свой капюшон, поднял пачку пергаментных страниц и попытался притвориться, что поглощен чтением. Слова плыли перед глазами. Его рука поползла к кожаному мешочку на поясе, мешочку, полному мраморных шариков. Ни один из них не был размером с человеческую голову, но один точно светился разными цветами.

Он слышал звуки ломающегося дерева — это дракониды на нижнем этаже вышибали двери. Его первым испуганным порывом было засунуть мешочек под книжную полку или скрыть его под грудой пергамента. Он быстро взял себя в руки и обдумал проблему. Спрятать мешочек было не лучшей идеей. Если бы дракониды нашли его, то они сразу подумали бы, что в нем что-то ценное. Дракониды были умны и некоторые из них практиковали магию. Они быстро бы выяснили, что большой хрустальный шар вполне мог уменьшиться до размера игрушки.

Лучше держать мешочек при себе, практически у всех на глазах. Он слышал, как дракониды выпевали заклинания. Он не мог различить слов, но знал, каким бы заклинанием воспользовался бы в данном случае он сам. Он использовал бы заклинание, которое обнаруживает магию, которое заставит артефакт показать себя, возможно пылая ярким светом или издавая жужжащие звуки.

Рейстлин засунул руку в мешочек. Его чувствительные пальцы могли на ощупь отличить Око Дракона от других мраморных шариков. Мрамор был холоден. Око было немного теплее, его поверхность была более гладкой, и он имел правильную круглую форму.

Дракониды обыскивали кухню, бросая кастрюли и горшки на пол, ломая дверь кладовой и разбивая посуду. Вскоре они примутся за библиотеку.

Рейстлин схватил Око и сжал его в руке. Что, если Око отдало себя другому хозяину? Что если оно хотело, чтобы его нашла Королева Такхизис? Что если Око сказало Такхизис, где его искать?

Око потеплело в его кулаке. Голос Гадюки прошептал ему: «Такхизис боится нас. Она стремится уничтожить все артефакты под названием Око Дракона. Она знает об опасности, которой мы угрожаем ей. Держи меня в безопасности, и я буду держать в безопасности тебя».

Дверь в библиотеку распахнулась, и два драконида-бозака ввалились внутрь. Бросив взгляды на комнату, они остановились на пороге, как вкопанные.

Рейстлин бросил Око обратно в мешочек и уважительно поднялся с табурета, разглаживая одежду руками и чуть склонив голову как бы слишком напуганный, чтобы поднять глаза.

— Командир, вам лучше подойти и посмотреть на это, — позвал бозак.

Командир Слит шагнул в комнату. Он осмотрелся кругом, взглянув на полки, кипы бумаги, груды пергамента и с отвращением фыркнул.

— Похоже, что здесь жили овражные гномы, — сказал он. Затем сивак посмотрел на Рейстлина. — Во имя Бездны, а ты кто такой?

Важной поступью подошёл Крючконосый и заглянул в двери.

— Он никто, командир. Новичок. Он делает для нас грязную работу. Посмотрите на беспорядок, который вы здесь создали, Маджере! Быстро уберите здесь!

— Да, мастер, — сказал Рейстлин. — Извините, мастер.

— Нам нужно перерыть все это барахло, командир? — спросил бозак, когда Крючконосый поспешно ушел, чтобы на расстоянии громко пожаловаться на драконидов, которые на кухне рассыпали муку по всему полу. — На это потребуются недели!

— Одно заклинание — и покончим с этим, — ответил командир Слит. — Метресса Иоланта предупредила нас, что пребывание здесь будет пустой тратой времени. И она была права.

— Вы доверяете ведьме, командир? — с сомнением спросил бозак. — Почему вы думаете, что у нее самой нет Ока?

Командир Слит ухмыльнулся.

— У ведьмы прекрасное чувство самосохранения. Она знает, что если Такхизис поймает ее с Оком Дракона, ее жизнь не будет стоить и плевка.

— А вообще что это за Око Дракона? — бозак пнул стопку книг, и она развалилась — Что оно делает?

— Добавляет мне проблем. Все, что я знаю это то, что это Око несет ответственность за поражение Синей Леди в битве у Башни Верховного Жреца. По крайней мере, я так слышал, — командир Слит потер свои когтистые лапы. — Я хотел бы заполучить его. Я знаю несколько человек, которые заплатят хорошую цену за него.

— Заплатят? — бозак был потрясен. — Если мы найдем его, у нас есть приказ доставить его немедленно к Повелителю Ночи, и мы должны сделать это!

Командир Слит печально покачал головой и положил руку на плечо бозака.

— Глаг, мой мальчик, сколько еще я буду учить тебя. Ты никому ничего не должен.

— Но наши приказы…

— Приказы-отказы! — с презрением фыркнул Слит. — Кто дает нам эти приказы? Люди. Кто проигрывает эту войну? Люди. Мы, дракониды, должны уже начать блюсти свои собственные интересы.

Бозак нервно посмотрел в дверной проем.

— Я не думаю, что вы должны так говорить, командир.

Тем временем Рейстлин взмок под своей мантией. Он не мог ничего сделать, кроме как стоять как вкопанный посреди библиотеки, склонив голову. Он боялся двигаться, не желая привлекать к себе внимание.

— Это Око Дракона должно быть очень могущественно, — с тоской сказал Слит. — И очень ценно к тому же. Нам никогда прежде еще не приказывали перевернуть весь город верх дном в поисках магического артефакта.

— Разве что этого Человека Зеленого Камня, этого парня по имени Берем, — сказал Глаг.

— Я хотел бы найти его и заработать награду, — Слит причмокнул губами. — Я мог бы купить себе маленький город за те деньги, что предлагает Королева!

— Город, командир? — с интересом сказал Глаг. — И что бы вы делали с городом?

Рейстлин подумал, что сойдет с ума, если они останутся здесь еще хоть минуту. Его руки сжались в рукавах мантии.

— Я построил бы вокруг него стены, — продолжал говорить командир Слит. — И сделал бы его городом только для драконидов. Никаких эльфов, людей, гномов и прочего мусора не допускалось бы в него. Ах, ну возможно я впустил бы несколько гномов, — уступил он. — Чтобы мы с друзьями всегда могли выпить гномьей водки. Я назвал бы его…

Он был прерван криками.

— Все закончено, командир! Ничего интересного.

— Вверху тоже все! — крикнул другой голос. — Никакого признака артефакта.

— Давай свое заклинание, Глаг, и пойдем отсюда, — сказал командир Слит. — Эта вонь из кухни выворачивает меня наизнанку.

Бозак произнес несколько слов и взмахнул когтистой лапой. При других обстоятельствах Рейстлину было бы интересно понаблюдать за магическими методами бозака. Но сейчас он слишком боялся обратить на себя внимание.

Он задержал дыхание, склонив голову и держа руки в рукавах, скрывавших мешочек. И тут он в ужасе увидел, как со стороны его левой руки рукав начинает слабо светиться.

Сердце Рейстлина заклокотало в горле. Во рту стало сухо, и он задрожал. Он молился всем богам магии и вообще всем богам, которых вспомнил, чтобы дракониды не заметили этого. На мгновение он подумал, что боги ответили на его молитвы, так как бозак отвернулся от него. Сивак собирался последовать вслед за подчиненным, но тут остановился и оглянулся через плечо.

— Иди вперед, Глаг, — приказал командир Слит. — Собери отряд. Через минуту я приду.

Глаг ушел. Командир пробрался через стопки и кучи, распихивая их в стороны, и подошел к Рейстлину.

— Ты собираешься отдавать магическую вещь, которую прячешь, парень, или мне взять самому? — спросил командир Слит.

Прежде чем Рейстлин смог ответить, сивак схватил его за левую руку и закатил рукав черной мантии. Кинжал, прижатый к его запястью кожаными ножнами, мерцал ярким серебристым светом.

— О, какая штука! — сказал в восхищении Слит. — Как это работает?

Рейстлин не знал, как успокоить дрожащую руку. Он щелкнул кожаными ремнями, и кинжал упал ему в руку.

Командир Слит внимательно следил за действиями Рейстлина.

— Я думаю, что ты позначительнее, чем просто новичок. Дурачишь этих простаков, не так ли?

— Я уверяю вас, господин… — начал Рейстлин.

Командир Слит усмехнулся. Его язык щелкнул между зубами.

— Не беспокойся. Это не мое дело. Но я все-таки конфискую это магическое оружие. Оно все равно может вызвать у тебя ненужные проблемы.

Командир Слит ловко снял кожаные ножны.

— Пожалуйста, не забирайте его, господин, — сказал Рейстлин, думая, что будет выглядеть подозрительно, если он не будет протестовать. — Вы же видите, что это просто маленький кинжал. Он немного стоит, но много для меня значит…

— Сентиментальная привязанность, да? — командир Слит бросил на кинжал опытный взгляд. — Я легко смогу получить за него две стальные монеты. Давай сделаем вот что, парень. Я сделаю это только потому, что думаю — ты тот парень, который мне мог бы понравиться. Ты знаешь старого Снаггла в Ряду Магов? Я продам кинжал ему, и ты можешь пойти туда и выкупить его.

Командир Слит засунул кинжал, переставший светиться магическим светом, за свой ремень. Удостоверившись, что он надежно спрятан, рептилия подмигнула Рейстлину и прошлась к выходу по комнате, затаптывая книги на полу.

Рейстлин с облегчением опустился на табурет. Ему было жаль потерять кинжал, который на самом деле много для него значил, но жертва того стоила. Более яркий свет от кинжала воспрепятствовал сиваку заметить слабый зеленый свет, исходящий из мешочка.

Снаружи библиотеки трое старцев сожалели об ущербе и угрожали жалобой Повелителю Ночи. Ни один из них не высказался добровольцем пойти и сделать это и, в конце концов, они решили, что делегируют от своего имени Иоланту. После этого они решили выпить, чтобы успокоить нервы. Крючконосый, проходя мимо библиотеки, на пути к бочонку с элем, пожелал знать, почему это Рейстлин до сих пор сидит и прохлаждается. Он должен идти и начинать убирать беспорядок на кухне.

Рейстлин проигнорировал его. Он сидел на своем табурете в окружении детских учебников по магии, свитков с половиной неправильно написанных слов и тривиальных трактатов о попугаях и чувствовал себя полностью обескураженным тем знанием, что Королева Тьмы, самая сильная богиня в пантеоне, ищет его и Око Дракона. Это только вопрос времени, она все равно найдет их.

Он мог бы сбежать из города, но у него почти не было стали. И кроме того его такой поспешный отъезд вскоре после прибытия выглядел бы чрезвычайно подозрительным. К тому же, ему некуда было идти. Члены Конклава скорее всего уже объявили его магом-ренегатом. Каждая белая мантия обязалась попытаться спасти его. Каждая черная мантия обязалась убить его, как только увидит. Он был изгоем, без средств и способов существования, кроме постоянного унижения. Он видел свое будущее. В нем он был похож на тех стариков, поглощенных своей жадностью и живущих на вареной капусте.

— Если Такхизис найдет меня первой, мне не надо будет волноваться о своем будущем, так как его не будет, — пробормотал Рейстлин. — Лучше бы я был на дне Кровавого Моря вместе со своим глупым братом.

Он наклонился и обнял руками голову, предавшись отчаянию.

В гостиной комнате Черные Мантии быстро утопили свой страх в эле и становились все более воинственными.

— Я скажу вам у кого эта глотка дракона, — сказал Крючконосый.

— Око, тупица, — сказал Пузатый. — Око Дракона.

— Какая разница? — прорычал Крючконосый. — Вы слышали, что драконид говорил нам? Скрытый Свет!

Рейстлин поднял голову. Он уже в третий раз слышит определение «Скрытый Свет». Крючконосый говорил об этом с Иолантой, жалуясь, что он боится подозрений в связях со Скрытым Светом. Сивак тоже говорил о Скрытом Свете.

Рейстлин хотел спросить об этом Иоланту, но со всеми другими заботами совсем забыл. Он вышел из библиотеки и прошел в зал, туда, где собрались Черные Мантии, выпивая теплый эль и пытаясь выяснить, кого еще они могут обвинить в своих проблемах.

— Что ты здесь делаешь, Маджере? — сердито потребовал Крючконосый, увидев Рейстлина. — Ты должен уже мыть кухню.

— Я как раз занимаюсь этим, господин, — сказал Рейстлин. — Но я не мог сдержать интереса, когда услышал об этом Скрытом Свете. Что это?

— Банда предателей, убийц и воров, — сказал Крючконосый. — Которые работают, чтобы уничтожить нашу великолепную Королеву.

«Движение сопротивления, — с изумлением понял Рейстлин. — В Нераке, под носом у Такхизис».

Он попросил рассказать поподробнее, но никто из стариков не был склонен обсуждать эту тему, разве что громко проклинать повстанцев. Так как они все время с подозрением следили друг за другом, он понял, что каждый из них боялся, будто другие донесут и предадут его Повелителю Ночи при первой же возможности.

«Они с удовольствием сдадут и меня», — подумал Рейстлин, уходя в кухню, чтобы начать уборку. Он был рад получить возможность физической нагрузки, освобождавшей и прояснявшей его разум. Идеи и планы возникали у него в голове настолько быстро, что он мог только мельком подумать о них. И все же одна мысль главенствовала.

«Если Такхизис выиграет войну, то я стану ее рабом, вынужденным просить крохи от ее могущества, которые она пожелает бросить мне. И если же Такхизис проиграет…».

Подметая муку и разбитые тарелки, Рейстлин задавался вопросом, как тот, кто посвятил себя Тьме, может бороться на стороне Света.

 

Глава 7

Не то место. Не то время

8-ой День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Рейстлин весь день работал в Башне, убирая кухню; затем он шел из комнаты в комнату, поднимая опрокинутую мебель и убирая разломанные доски, оставшиеся от вышибленных драконидами дверей. Черные Мантии выпили эль, поскандалили, съели ужин, который он приготовил для них, поскандалили еще немного и улеглись в кровати.

Уже была ночь, когда он закрывал дверь с единственной руной, которую, возможно, смог бы открыть магический говорящий попугай. Он устал физически, поскольку день был длинным и полным событий, но он знал, что не сможет заснуть, потому что его ум все еще пребывал в суматохе. Что он ненавидел больше всего, так это лежать с открытыми глазами и смотреть в темноту.

Он подумал, что мог бы навестить Снаггла и попытаться вернуть свой кинжал. Командир-сивак, казалось, не был тем, кто позволил бы магическому оружию залежаться у него за поясом, особенно когда светил небольшой доход.

Рейстлин предположил, что мог бы навестить Иоланту, раз он будет по соседству. Он сильно интересовался организацией под названием Скрытый Свет, а она наверняка знала всех в Нераке. Она держала свои пальцы на пульсе этого темного места. Но он отверг эту идею. Разговор с нею был бы слишком опасен. Она обладала странным свойством узнавать о его мыслях, и он боялся, что она поймет его интересы. Эта женщина была загадкой. Он не имел понятия, к кому она привязана. Работала ли она на Такхизис? На Ариакаса? Возможно на Китиару? Иоланта не много говорила о Кит, но Рейстлин чувствовал в ее тоне восхищение и теплоту всякий раз, когда она упоминала его сестру.

«Учитывая, что Иоланта очень похожа на меня, — напомнил себе Рейстлин, — несомненно, ее привязанности связаны с Иолантой, что означает, что ей нельзя доверять».

Он вошел в Нераку через Белые Врата. В такой поздний час очередь была коротка, хотя Рейстлину всё же пришлось подождать некоторое время, пока стражники флиртовали с буфетчицей из «Сломанного Щита», которая принесла им кувшин холодного эля — подарок от Талента Оррена. Рейстлин считал, что это очень умно со стороны Оррена — делать стражников счастливыми. Эль стоил немного, а результатом было очень уважительное их отношение.

Рейстлин прошел взад и вперед через Белые Врата несколько раз, и никто так и не поглядел на его подделанный документ. Он больше не волновался об этом. Как Иоланта и уверяла его, стражники были не слишком скурпулезны. Единственное живое существо, которое не впустили во врата, когда Рейстлин наблюдал за ними, был кендер. Стражники могли поймать его, если были достаточно трезвыми.

Наконец, в последний раз пройдя через ворота, Рейстлин стремительно пошел к своей цели, настороженно оглядывая окрестности. Он держал в руке розовые лепестки, а сонное заклятие постоянно повторялось у него в голове. Никто так и не обратился к нему, и он благополучно добрался до Ряда Магов.

Единственные огни на улице сияли из окна магической лавки Снаггла. Окно Иоланты было темным. Рейстлин вошел в магазин, который был чисто прибран и освещен несколькими подвешенными фонарями. Снаггл сидел у прилавка, устроившись на табурете и попивая тарбеанский чай.

Рейстлин уже встречался с хозяином и наблюдал, как Иоланта вела с ним дела.

«Ты не увидишь там ни одного посоха, стоящего у стен. Ни одного пузырька со снадобьем на витрине. По понятным причинам ничего нельзя выставлять напоказ в этом городе, — сказала она ему, — Снаггл хранит все свои товары в помеченных ящиках, сложенных на полках, которые простираются от пола до потолка позади длинного прилавка. Ни одному клиенту не разрешается туда входить. Последнего парня, который попытался это сделать, пришлось оттирать потом с пола губкой. Скажи Снагглу, что тебе нужно, и он принесет это тебе».

Снаггл улыбнулся.

— Мастер Маджере. Пришел за паутиной? У меня есть одна прекрасная сеть, господин. Только сегодня поступила. Прявший ее паук был привезен темными гномами из Торбардина. Этот паук выглядит довольным. Ничто более не нужно, кроме довольного паука, чтобы создать прекрасную надежную сеть.

— Нет, спасибо, господин, — сказал Рейстлин. — Я пришел по поводу кинжала. Возможно, его вам сегодня продали. Драконид-сивак, командир храмовой стражи…

— Командир Слит, — сказал Снаггл, понимающе кивая. — Я хорошо его знаю, господин. Один из лучших моих клиентов. Новичок в городе, но уже произвел большое впечатление. Он был сегодня здесь, да. Принес мне кинжал. Прекрасное качество. Некогда принадлежал Магиусу. Продается вместе с кожаными ножнами, благодаря которым вы можете устроить его на своем запястье…

— Я знаю, — сухо сказал Рейстлин. — Кинжал был моим.

— Ах, этот Слит, — хихикнул Снаггл. — Он далеко пойдет. Я думаю, вы хотели бы вернуть свою собственность обратно, господин. Только чтобы удостовериться, вы не могли бы описать его для меня? Какие-нибудь отличительные признаки?

Рейстлин терпеливо описал кинжал и упомянул, что у него была маленькая зарубка в лезвии.

— Оставшаяся после какого-то приключения, господин? — с интересом спросил Снаггл. — Битва с троллем? Сражение против гоблинов?

— Нет, — сказал Рейстлин, с улыбкой вспоминая, откуда зарубка. — Мой брат и я играли в мамблти-пэг…

Он замолчал. Он не хотел говорить — он не хотел даже думать — о Карамоне. Рейстлин продолжил, описывая кожаные ножны, которые он сам когда-то переделал.

Снаггл встал с табурета, подошел к одной из коробок, взял ее с места и возвратился к прилавку. Он открыл крышку, показывая несколько кинжалов. Рейстлин увидел свой и собрался взять его, когда Снаггл ловко перехватил оружие.

— Это и есть ваш кинжал, господин? За пять стальных монет, я буду рад возвратить его вам.

— Пять стальных монет! — задохнулся Рейстлин.

— Как я уже говорил, он принадлежал Магиусу, — торжественно сказал Снаггл.

— Как и пять тысяч других кинжалов, путешествующих по Ансалону, — сказал Рейстлин.

Снаггл просто усмехнулся, положил кинжал в коробку и закрыл крышку.

— У меня есть к вам предложение, — сказал Рейстлин — У меня нет денег, но я знаю, что вы торгуете снадобьями. Я смешивал разные микстуры в течение очень долгого времени и у меня есть некоторый опыт в этом деле.

— Принесите образец своей работы, господин, и если снадобье действительно окажется хорошим, мы осуществим сделку.

Рейстлин с благодарностью кивнул и покинул лавку, планируя вернуться в «Сломанный Щит». Прогулка заставила его почувствовать себя лучше. Он чувствовал себя утомленным и хотел спать.

Когда он спускался с одного из тротуаров вдоль Дороги Королевы, направляясь к Белым Вратам, он заметил трех мужчин, одетых в длинные черные мантии темных пилигримов, приближающихся к нему. Все трое шли рядом, взяв друг друга под руки, и были заняты оживленной беседой. Возможно, они возвращались из «Сломанного Щита», так как их речь была нечленораздельной, и они громко кричали друг другу голосами, противоестественно звучащими тихой ночью.

Двое из них несли фонари, и в их свете Рейстлин узнал бульдожье лицо и мускулистые руки Судьи. Палач говорил больше всех, пьяным голосом рассказывая в ужасных деталях смертельные муки одной из его жертв. Двое других слушали его с придыханием, вертясь вокруг него и от чистого сердца смеясь над каждым поворотом винта или ударом плетью. Эти трое шли прямиком к Рейстлину.

Рейстлин весьма хорошо знал, что должен избежать столкновения с ними. Даже пьяный, Судья был опасным человеком. Рейстлин должен был убежать в переулок или быстро перебежать улицу на другую сторону. Однако, наблюдая за Судьей, Рейстлин вспомнил крики тех бедных заключенных в пыточной палате и гнев запылал в нем. Он всегда ненавидел хулиганов, вероятно потому, что часто становился их целью, а слово «хулиган» было слишком мягким термином для Судьи.

Рейстлин остановился посреди тротуара. Судья и его спутники, продолжая держать друг друга под руки, шли прямо к нему. Или они были слишком пьяны, чтобы заметить его, или они думали, что он посторонится.

Рейстлин не двинулся с места. Они должны были или остановиться или обойти его.

Наконец Судья заметил его. Он и его сотоварищи, шатаясь, остановились.

— Уйди в сторону, ублюдок, и лучше дай нам пройти, — прорычал Судья.

Рейстлин наклонил свою закрытую капюшоном голову.

— Если вы трое, уважаемые господа, отступили бы в сторону, я мог бы уйти…

— Ты смеешь требовать, чтобы мы уступили! — крикнул один из несущих фонарь жрецов. — А разве ты не знаешь кто это?

— Я не знаю и мне наплевать, — ровным голосом сказал Рейстлин.

— Я узнаю этот голос. Я уже встречал этого говнюка раньше, — сказал Судья. — Держите свет так, чтобы я его видел…

Тело Судьи внезапно напряглось. Его спина выгнулась, глаза вылезли из орбит. Он тяжело выдохнул, а затем издал мучительный стон и покачнулся вперед, вытягивая руки. Затем он упал животом вниз на тротуар. Кровь сочилась из его рта. Свет двух фонарей вспыхнул на ручке мясницкого ножа, торчащего у судьи из спины. Рейстлин краем глаза увидел фигуру в черных одеждах, исчезающую за углом.

Два темных пилигрима уставились на мертвеца с пьяным недоумением. Рейстлин был также ошеломлен, как и они. Он первым оправился от шока и стал на колени возле мертвеца, пытаясь нащупать пульс на бычьей шее, хотя было очевидно, что человек был мертв. Один из темных пилигримов внезапно завопил.

— Ты! — кричал он, указывая пальцем на Рейстлина. — Он мертв из-за тебя!

Он качнул свой фонарь, стараясь ударить Рейстлина им по голове, но промахнулся.

Второй темный пилигрим стал звать стражу.

— Убийство! Помогите! Убийство! Убийство!

Рейстлин понял, что он в опасности. Темные пилигримы думали, что он преднамеренно остановил Судью и занял его разговором, чтобы убийца не ошибся и нанес тому точный удар. Рейстлин мог заявить о своей невиновности, но события разворачивались для него самым неблагоприятным образом. Никто ему не поверит.

Рейстлин встал на ноги. Он перебирал в кармане розовые лепестки. Слова заклинания всплыли у него в голове и через долю секунды уже были у него на языке.

— Аст тасарак синуралан крунави!

Он бросил розовые лепестки в лица двух темных пилигримов, и они упали на тротуар как подкошенные — один скатился в сточную канаву, другой остановился в ногах Рейстлина. Один из фонарей упал на землю и сломался. Его свет погас. К сожалению, второй фонарь продолжал светить. Рейстлин хотел было потратить еще немного времени, чтобы погасить свет, но он не посмел. Он слышал свист и крики, тут же вспомнив, как Иоланта рассказывала ему о том, как серьезно нераканская стража относилась к убийствам темных пилигримов. Из-за убийства Судьи здесь скоро мог оказаться весь гарнизон.

Рейстлин минуту поколебался, думая, что предпринять. Он мог благополучно переместиться коридорами магии обратно в свою комнату. Он посмотрел в небо и, казалось, заметил, как Лунитари ему подмигивает. Богиня всегда испытывала к нему симпатию. Это могло быть выходом, который он искал. Хотя он ставил себя под угрозу, он не мог отвергнуть возможность воспользоваться ее магией.

Рейстлин вспомнил фигуру, одетую в черное, бегущую за угол и последовал тем же маршрутом. Серебряный свет Солинари, перемешанный с красным жаром Лунитари, освещал ему путь, и Рейстлин быстро увидел, что убийца совершил ошибку. В своей поспешности он побежал прямо в тупик. Конец переулка был перегорожен высокой каменной стеной. Убийца все еще должен быть здесь. Если у него не было крыльев, он не смог бы никуда убежать.

Рейстлин замедлил шаги, двигаясь осторожно, всматриваясь в тени, прислушиваясь к малейшему звуку. У убийцы мог быть еще один нож, и Рейстлин не хотел почувствовать его лезвие между ребрами. Услышав скребущий звук, он увидел убийцу в черном, пытающегося перелезть через стену. Стена была слишком высока, камни были гладкими, без уступов и трещин. Убийца заскользил на ней, упал на землю и сел там, извергая проклятия.

Плохо видимый в лунном свете и тенях, убийца был низкоросл и строен. Рейстлин вначале подумал, что убийца — ребенок. Он подошел поближе и в свете Лунитари в изумлении узнал кендершу, которую недавно Талент Оррен выбросил из «Сломанного щита». На ней больше не было яркой кендерской одежды, она была одета во все черное: черная блузка и черные брюки. Свои соломенные волосы она заправила в черную шапочку.

В ее руке вспыхнула сталь, а глаза замерцали. Ее скуластое лицо имело самое некендерское выражение: мрачную, холодную решимость.

— Станешь вопить, призывая стражу, и я разрежу твое горло от уха до уха, — сказала она ему. — Я могу это сделать. И я очень быстра с ножом. Ты даже мог наблюдать это.

— Я не собираюсь вопить, — сказал Рейстлин. — Я могу помочь тебе преодолеть стену.

— Такой слабак, как ты? — глумилась кендерша. — Да ты не смог бы поднять и котенка.

Позади них стражники кричали и свистели. Кендерша не выглядела возбужденной или напуганной — в этом она вела себя как любой нормальный кендер.

— Я могу использовать магию, — сказал Рейстлин. — Хотя это будет стоить тебе.

— Сколько? — нахмурившись, спросила кендерша.

— Ты вряд ли сможешь заплатить, — сказал он холодно и протянул ей руку. — Ты просто можешь принять помощь или отказаться от нее.

Кендерша колебалась, подозрительно глядя на него. Звуки свистков и топот ног по тротуару помогли ей принять решение. Она схватила его за руку. Он произнес слова заклинания, и они оба поднялись в воздух и перелетели стену. Они приземлились на улицу с другой стороны, легко как перышки.

Тассельхоф долго охал и ахал бы, требуя обсудить заклинания и настаивая, чтобы Рейстлин снова пустил его в ход. Эта же кендерша держала свой рот на замке. В то же мгновение, когда они стали на землю, она метнулась прочь подобно стреле, выпущенной из лука.

Точнее, она попыталась это сделать. Рейстлин продолжал держать ее за руку, и, прекрасно знакомый с повадками кендеров, удержал ее, даже когда она вывернула свою руку, почти сломав себе запястье и чуть не вывихнув плечо.

Судя по звукам за их спинами, все больше стражников собиралось у места преступления, расширяя круг поиска убийцы.

— Ты должна мне, — сказал он, крепче сжимая руку кендерши.

— У меня нет стали, — ответила кендерша.

— Мне не нужна сталь. Информация.

— У меня ее тоже нет, — сказала кендерша и еще раз попробовала высвободиться.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Не твое дело.

— Меня зовут Рейстлин Маджере, — сказал он ей. — Теперь мы знакомы. Скажи мне свое имя. Это вряд ли может повредить тебе, не так ли.

Кендерша задумалась.

— Я думаю, нет. Меня зовут Мериголд Береговая Улитка.

Рейстлин подумал, что во всей длинной истории Кринна, вероятно, не найдешь более невероятного имени для хладнокровного убийцы.

— Меня называют Мари, — добавила кендерша. — А тебя называют Рейст?

— Нет, — ответил Рейстлин. Только один человек называл его так. — Ты принадлежишь к Скрытому Свету, не так ли, Мари, — продолжил он утвердительным, а не вопросительным тоном.

— Скрытый Свет? Никогда не слышала о таком, — сказала Мари.

— Я не верю тебе. Я кое-что знаю о кендерах и не могу поверить, что ты сама спланировала эту смелую акцию.

— Я спланировала! — в негодовании закричала Мари.

Рейстлин пожал плечами.

— Я всегда могу снова отправить тебя на ту сторону.

Они оба слышали как стражники копались в переулке. Мари надулась и упрямо молчала.

— Я могу помочь, — сказал Рейстлин. — Ты могла убедиться в этом только что.

— Ты носишь черную мантию, — сказала она.

— А ты кендер с веселым сердцем, — ответил Рейстлин. — И с кровью на лице.

— Я? — Мари вытащила носовой платок и протерла щеки.

— Я думаю, что это мое, — сказал Рейстлин, узнавая носовой платок.

— Наверное, ты его потерял, — Мари посмотрела на него широко открытыми глазами. — Тебе вернуть его?

Рейстлин улыбнулся. По крайней мере, некоторые вещи в мире никогда не менялись. Он чувствовал странное облегчение от этого.

— Скажи мне, как связаться со Скрытым Светом, Мари, и я позволю тебе уйти.

Мари осмотрела его, как бы принимая решение. С другой стороны стены можно было слышать, как стражники протыкают кучи хлама и стучат в черные ходы.

— У нас больше нет времени, — сказал Рейстлин. — Кто-нибудь обязательно додумается обыскать эту улицу. И я не собираюсь отпускать тебя до тех пор, пока ты не скажешь мне то, что я хочу узнать.

— Хорошо, я, возможно, слышала об этом Скрытом Свете, — неохотно сказала Мари, — Я помню что-то вроде того: ты должен пойти в таверну под названием «Волосатый тролль», заказать себе выпить и сказать: «Я избежал Водоворота». А затем ждать.

— Избежал Водоворота! — потрясенно и встревоженно повторил Рейстлин. Он сильнее сжал ее руку. — Как ты узнала об этом?

— О чем? Прекрати! Ты делаешь мне больно, — сказала Мари.

Рейстлин ослабил хватку. Он поступил глупо. Никто никак не мог узнать о Водовороте, тонущем судне и Кровавом Море. Водоворот был словом из пароля, вот и все. Он выпустил кендершу и собирался сказать ей спасибо, но Мари уже бежала по улице. Она быстро исчезла в темноте.

Рейстлин облокотился о стену. Как только волнение и чувство опасности покинули его, он почувствовал себя истощенным и лишённым сил. И потом он еще долго шел назад к «Сломанному щиту». В домах повсюду вспыхивали огни, так как люди, услышав крики стражи, просыпались и высовывались из окон, требуя сказать им, что происходит. Стражники выпустили распоряжение, что городские ворота закрываются, и никто не может войти или выйти, добавляя свою долю к общему беспорядку.

У Рейстлина еще оставались силы для одного последнего заклинания. Он сжал свою руку на Оке Дракона, произнес магические слова и вошел в магические коридоры. Он вышел в своей комнате в «Сломанном щите». Снял свои мешочки, положил их под подушку, а затем разделся и упал на кровать, скоро заснув, словно мёртвый.

Как обычно, ему снился Карамон. Только сегодня Карамон был в компании с кендершой, которая тыкала Рейстлина в ребра мясницким ножом.

 

Глава 8

Раннее утро. Алиби

9-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Рейстлин был разбужен стуком в дверь. Вырванный из глубокого сна, он сел на постели, облокотившись на спинку кровати и чувствуя, как сильно стучит его сердце. Он посмотрел в окно. Ночь все еще окутывала город. Ему удалось поспать совсем немного.

— Открой эту проклятую дверь! — прошипела Иоланта сквозь замочную скважину.

Один из соседей закричал, требуя тишины. Рейстлину понадобилось мгновение, чтобы оценить ситуацию. Затем он схватил посох Магиуса, произнес слово «Ширак», и хрустальный шарик на вершине посоха загорелся мягким светом.

— Позвольте мне одеться, — ответил он.

— Я уверена, что у тебя нет ничего, чего бы я уже не видела в мужчине, — нетерпеливо сказала Иоланта. — Кроме, разве что, золота.

Рейстлин не обратил на ее слова внимания. Он поспешно оделся, затем открыл дверь.

Иоланта, закутанная в просторный темный плащ, быстро прошла мимо него в комнату.

— Закрой дверь, — сказала она. — И запри ее.

Рейстлин сделал это и сонно посмотрел на нее.

— Я принесла тебе чашку тарбеанского чая, — она протянула ему дымящуюся кружку. — Мне нужно, чтобы ты поскорее проснулся.

— Который час? — спросил он.

— Раннее утро.

Он рассеянно взял кружку, и она обожгла ему руку. Кружка выпала у него из рук на пол. Иоланта села на единственный стул в комнате, вынудив Рейстлина устроиться на краю кровати. Он протер глаза.

Иоланта положила руки на колени и наклонилась вперед.

— Они уже были здесь? — напряженно спросила она.

— Кто?

— Храмовая стража. Значит, не были. Они не знают, где ты живешь. Это хорошо. Это даст нам немного времени, — она пристально посмотрела на него. — Где ты был сегодня вечером?

Рейстлин сонно посмотрел на нее.

— В кровати. А что?

— Тебя не было в кровати всю ночь. Просто ответь на мой вопрос, — сказала она резким тоном.

Рейстлин взъерошил себе волосы.

— Я допоздна работал в Башне, убирая после нашествия драконидов, которые искали там какой-то артефакт…

— Я знаю об этом, — прервала его Иоланта. — Куда ты пошел после того, как покинул Башню?

Рейстлин встал.

— Я устал. Думаю, вам лучше уйти.

— А я думаю, что ты должен ответить мне! — сказала Иоланта, ее фиолетовые глаза пылали. — Если ты не хочешь, чтобы Черный Призрак пришел за тобой.

Рейстлин внимательно посмотрел на нее, затем сел обратно.

— Я посетил лавку вашего друга, Снаггла. Один из ящеров конфисковал мой кинжал…

— Командир Слит. Об этом я тоже знаю. Ты говорил со Снагглом?

— Да, мы заключали сделку. Я собираюсь обменять пару снадобий…

— В Бездну снадобья! Что случилось потом?

— Я устал. Пришел домой и лег спать, — ответил Рейстлин.

— Ты не слышал шум, волнение на улицах?

— Я не был на улицах, — сказал Рейстлин. — Когда я покинул магическую лавку, то почувствовал себя настолько усталым, что не решился идти пешком. Я прошел магическими коридорами.

Иоланта уставилась на него. Он встретил ее взгляд и выдержал его.

— Ну хорошо, — сказала она, чуть расслабившись и слегка улыбнувшись. — Рада слышать. Я боялась, что ты можешь быть в этом замешан.

— В чем? — нетерпеливо спросил Рейстлин. — Что происходит?

Иоланта встала со стула и, подойдя к нему, села возле него на кровати. Она понизила голос почти до шепота.

— Ночью был убит Судья. Он шел по дороге около Храма, недалеко от Ряда Магов, когда к нему обратился маг в черной мантии. Так как эта Черная Мантия задержала Судью на месте своим разговором, убийца смог подкрасться к нему и убить. И убийца, и маг исчезли.

— Судья… — сказал Рейстлин, нахмурившись, как бы пытаясь вспомнить.

— Та гора мускулов, которая выполняет грязную работу для Повелителя Ночи, — сказала Иоланта. — Сам Повелитель был разъярен. Он переворачивает город вверх дном в поисках магов в черных мантиях.

Иоланта встала и принялась ходить по комнате, беспокойно сжимая и разжимая кулаки.

— И это случилось в самое неподходящее время! Магов и так уже подозревали, а теперь еще и это! Стражники вначале пришли ко мне. К счастью, у меня есть алиби. Я была в постели с Ариакасом.

— И вы подумали, что теперь они придут за мной, — сказал Рейстлин, пытаясь казаться беспечным, в то же время думая, что у него серьезные неприятности. Он совсем забыл как мало Черных Мантий в этом городе.

Иоланта остановилась и повернулась к нему.

— Я сама сказала им кого им следует искать.

— Да? — сказал Рейстлин, почувствовав тревогу.

— Да. Сейчас виновники уже мертвы, — хладнокровно сказала Иоланта — Я только что из Башни и видела тела.

— Мертвы? — изумленно сказал Рейстлин. — Тела? Чьи…

— Черные мантии из Башни, — сказала Иоланта, а затем со вздохом добавила. — Кто знал, что эти старики могут быть настолько опасны? Они работали для Скрытого Света прямо у меня под носом. Должно быть, я ослепла, раз не заметила этого.

Рейстлин уставился на нее; затем медленно проговорил.

— Как они умерли?

— Повелитель Ночи послал Черного Призрака, — она задрожала. — Это было ужасное зрелище. Все трое лежали в своих постелях и их тела были досуха высосаны…

Рейстлин покачал головой.

— Мне это кажется очень странным. Почему Повелитель Ночи не арестовал их? Почему не пытал? Почему не спросил об их сообщниках?

— Я похожа на Повелителя Ночи? — резко спросила Иоланта. Она снова принялась шагать по комнате. — Это только вопрос времени. Скоро они узнают, где ты живешь. Стража Повелителя Ночи должна будет допросить тебя, возможно даже арестовать. Я должна спрятать тебя куда-нибудь в безопасное место, куда не дотянутся его лапы.

Она продолжала шагать, беспрестанно ударяя кулаком по ладони. Внезапно она повернулась к нему.

— Ты сказал, что путешествовал коридорами магии. Твоя дверь была заперта. Ты же не брал ключ?

— Нет, я телепортировался прямо в комнату.

— Отлично! Ты идешь со мной.

— Куда? — спросил Рейстлин.

— В Красный Особняк. Ты не брал свой ключ. Талент Оррен сможет засвидетельствовать это. Никто не видел, чтобы ты входил в гостиницу. Ты можешь сказать, что провел всю ночь в работе. Я буду ручаться за тебя и Ариакас тоже.

— Зачем ему делать это? — спросил Рейстлин, нахмурившись.

— Чтобы щелкнуть по носу Повелителя Ночи. Или по какой-нибудь другой причине. Император не в самом лучшем настроении, и всякий раз, когда что-то идет не так как надо, он обвиняет в этом жрецов. К счастью для тебя, твоя сестра вернулась с триумфом. Он встречался с нею, и встреча прошла хорошо. Он будет рад помочь ее маленькому братишке. И забери с собой посох Магиуса. Стражники обязательно обыщут комнату.

Пока она говорила это, она собирала постель Рейстлина, придавая ей такой вид, как будто он не спал здесь этой ночью.

— А где этот особняк? — спросил он.

— Около лагеря Красной Армии. Вне городских стен, что является еще одним преимуществом. Неракские стражники закрыли ворота после убийства. Никому не позволяют войти и выйти. Поэтому, если тебя там нет, то и не было. И если бы ты там был, ты бы не вышел.

Рейстлин подумал, что ее план неплох. Кроме того, он все-таки желал встретиться с Ариакасом. Возможно, Император сделает ему какое-нибудь предложение. Рейстлин все еще был открыт для всех возможностей. Он потуже связал все свои мешочки и подвесил их на пояс.

— Собрал все свои «шарики»? — с хитрой улыбкой спросила Иоланта. — Дракониды не забрали ни одного? Я слышала, что они произносили заклинания, чтобы искать магические артефакты.

— Нет, они не забрали их, — ответил Рейстлин. — В конце концов, это просто мраморные шарики.

Иоланта усмехнулась.

— Как скажешь.

Она засунула руку в один из своих мешочков и вытащила то, что казалось шариком черной глины. Сжав ее в руках, она разминала ее пальцами до тех пор пока она не стала мягкой, все время бормоча магические слова тихим шепотом. Рейстлин изо всех сил старался расслышать их, но она приложила все усилия для того, чтобы это стало невозможным. Когда она закончила выпевать слова, она бросила глину на стену. Та прилипла к поверхности и стала расти, очень походя на быстро поднимающееся тесто. Черная глина покрыла большой участок стены, остановив свое распространение только на уровне роста Иоланты.

Она проговорила еще одно магическое слово, и глина растворилась, а вместе с ней и стена. Показался коридор, ведущий через время и пространство.

— Эта штука стоила мне целое состояние, — сказала Иоланта. Она сильно стиснула запястье Рейстлина. Он инстинктивно попытался вырваться, но она усилила захват.

— Ты на самом деле очень не любишь, когда к тебе прикасаются, не так ли? — тихо сказала она. — Тебе не нравится позволять людям подбираться к тебе слишком близко.

— Я только что услышал, что случается с теми, кто подбирается слишком близко к вам, госпожа, — холодно ответил Рейстлин. — Вы, так же как и я, знаете, что те старики не были замешаны в этом убийстве.

— Послушай меня, Рейстлин Маджере, — сказала Иоланта, подтащив его так близко к себе, что он мог почувствовать ее дыхание на своей щеке. — Вчера вечером в городе было пятеро магов в черных мантиях. Только пятеро. Не больше. Я знаю, где была сама. Я знаю, где были эти три дурака из Башни. Остается один. Ты, мой друг. Все, что я сделала, это попыталась спасти твою золотую задницу.

— Возможно, кто-то специально переоделся в черную мантию, — сказал Рейстлин. — Или кто-то из черных мантий просто оказался не в то время и в не том месте и совершенно невиновен.

— Возможно, — Иоланта сильнее сжала его руку. — Но мы оба знаем, что это не так. Не беспокойся. Ты поднялся в моих глазах. Если и был здесь человек, который заслуживал удара ножом в спину, так это Судья. Я прошу только одно взамен за мое молчание.

— Что именно? — спросил Рейстлин.

— Расскажи Китиаре, что я для тебя сделала, — сказала Иоланта.

Она вошла в магический коридор, потащив Рейстлина за собой. Очутившись внутри, она отпустила его руку и сняла глину со стены, которая не исчезла совсем, а только стала бестелесной и невидимой. Вход в коридор закрылся позади них, а впереди открылась дверь. Рейстлин оказался в хорошо обставленной роскошной комнате, в которой сильно пахло гарденией.

— Это моя комната, — сказала Иоланта. — Ты не можешь оставаться здесь. Если меня поймают с другим мужчиной, нам обоим конец.

Она подошла к двери. Немного приоткрыв ее, она всмотрелась в коридор.

— Хорошо. Никого нет. Поторопись и скорее потуши огонь своего посоха! Иди в запасную комнату, третья дверь слева.

Она выпихнула его в темный коридор, а затем закрыла и заперла за ним дверь.

 

Глава 9

Красный Особняк. Темная Королева

13-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Рейстлин провел больше недели в Красном Особняке, сходя с ума от нетерпения, волнения и раздражения. Он был одинок и, очевидно, о нем совсем забыли. Красный Особняк, несмотря на свое название, был черным и по цвету, и по атмосфере, царящей в нем. Здание так назвали, потому что оно было расположено на утесе, спускающемся в лагерь Красной Армии. Рейстлин, стоя на портике, мог видеть внизу ряды палаток и снующих туда-сюда солдат. В некотором отдалении стояли городские стены и Красные Врата. Кроме этого, хорошо были видны уродливые очертания Храма.

Особняк был построен за бешеные деньги высокопоставленным жрецом Такхизис. Спиритор был впутан в заговор с целью свержения Повелителя Ночи. Некоторые говорили, что Ариакас тоже был вовлечен в это, и что заговор провалился именно потому, что он в последний момент отступился и предал своих сообщников.

Никто не знал, как было на самом деле. Единственное, что знали все, это то, что однажды ночью Спиритор исчез из своего прекрасного особняка, а на следующий день в него въехал Ариакас. Особняк был построен из черного мрамора и был очень большим, очень темным и очень холодным. Рейстлин проводил свои дни или в библиотеке, изучая найденные там книги заклинаний, или прохаживаясь по залам в ожидании аудиенции с Императором.

Иоланта заверяла Рейстлина, что она говорила о нем с Ариакасом. Она сказала, что Ариакас просто рвался встретиться с братом своей дорогой боевой подруги Китиары, и он наверняка найдет для Рейстлина работу.

Очевидно, Ариакас прекрасно справлялся со своим рвением. Он провел совсем немного времени в особняке, предпочитая работать в своем командном пункте, расположенном в лагере Красной Армии. Рейстлин столкнулся с ним только мимоходом. Император даже не взглянул на него.

После встречи с ним и после услышанных о нем рассказов, Рейстлин уже не был уверен, что он хочет быть представлен ему и, более того, служить ему. Ариакас был большим человеком мускулистого телосложения, гордящийся своей грубой силой и мог легко воодушевить своих солдат. Он был хорошим военачальником и в этом оказался полезным для своей Королевы.

Ариакас должен был удовлетвориться тем, чтобы выигрывать для нее битвы, но его амбиции побуждали его оставить относительную безопасность поля битвы и войти на намного более опасную и смертельную арену политики. Он потребовал для себя Корону Власти, и Такхизис удовлетворила его желание. Это было ошибкой.

В тот момент, когда Ариакас надел на себя Корону Власти, он стал мишенью. Он был убежден, что его приятели — Повелители Драконов — собираются против него. И он был прав. Он сам сделал все, чтобы разжечь соперничество и ненависть, думая, что это будет гарантировать ему сильных военачальников, и ему некого было винить, кроме самого себя, в том, что они ополчились на него.

Всем своим существом Ариакас напоминал Рейстлину Карамона, но только с черной и высокомерной душой. Ариакас в глубине души был простым грубовато-добродушным солдатом, который вляпался в дерьмо интриг и политики. Одетый в свою тяжелую броню, он вскоре станет падать. И, падая, он потащит за собой всех, кто держался к нему ближе всего.

Спустя три дня Рейстлин сказал Иоланте, что он уезжает. Она убеждала его быть терпеливее.

— Ариакас занят войной, — сказала она. — И у него нет интереса к чему-то другому, включая честолюбивых молодых магов. Ты должен проявить себя. Привлечь его внимание.

— И как мне сделать это? — зло спросил Рейстлин. — Ходить за ним по пятам?

— Помолись Королеве Такхизис. Убеди ее поручиться за тебя.

— Зачем бы ей делать это? — Рейстлин пожал плечами. — Вы сами говорили, что она отвернулась от всех магов, когда Нуитари оставил ее.

— Ах, но мне кажется, Темной Королеве ты нравишься. Она спасла тебя от Повелителя Ночи, помнишь? — сказала Иоланта с хитрой улыбкой. — Это именно Темная Королева спасла тебя, не так ли?

Рейстлин пробормотал что-то и ушел.

Вопросы Иоланты и ее намеки стали сильно раздражать его. Он не знал как вести себя с этой женщиной. Правда, она спасла его от ареста. Храмовая стража прибыла, чтобы допросить Рейстлина вскоре после их с Иолантой побега из «Сломанного Щита». Но у Рейстлина было чувство, что Иоланта спасла его по той же самой причине, по которой дракон иногда не убивает сразу свои жертвы. Для того чтобы пожрать их позже.

У Рейстлина не было намерения говорить с Такхизис. Темная Королева все еще искала Око Дракона. И хотя он не был уверен, что достаточно силен, чтобы вообще скрыть его, он не хотел понапрасну рисковать. Это была еще одна причина его желания отбыть из особняка. У Такхизис была часовня в Красном Особняке, и Рейстлин ощущал ее присутствие. До настоящего времени ему удавалось обходить часовню стороной.

Он провел утро того дня, когда собирался уехать, в библиотеке особняка. Так как Ариакас был магом, Рейстлин надеялся найти его личные книги заклинаний. Очевидно, Ариакас мало интересовался магией, так как в библиотеке не оказалось его книг; казалось, он не слишком любил проводить время за книгами. Единственными книгами в библиотеке были те, которые оставил после себя Спиритор, и все они были посвящены восхвалению Темной Королевы. Рейстлин без интереса просмотрел некоторые из них, зевнул и бросил свои поиски.

Ему попалась на глаза только одна интересная вещь — тонкая книга, которую явно читал сам Ариакас, так как Рейстлин нашел на корешке небрежную надпись: «Корона Власти: История». Том был написан неким писцом из окружения последнего Короля-Жреца, Белдинаса, и содержал записи о создании короны, которая, как верил Король-Жрец, была создана во времена Века Мечтаний.

Корону сделал правитель людоедов, и вскоре после этого она была потеряна, потом снова найдена, и так повторялось бесчисленное количество раз. Судя по возрасту книги, Корона принадлежала Белдинасу до падения Истара. Заметка, добавленная в конце книги Ариакасом, гласила, что Корона вновь была найдена вскоре после того как Такхизис обнаружила Камень Основания. Также Император описал некоторые магические возможности Короны, но, к разочарованию Рейстлина, не слишком детально. Ариакас, казалось, не слишком заинтересовался возможностями Короны, кроме, пожалуй, одной — у Короны была способность защитить хозяина от физического нападения. Ариакас особо подчеркнул это.

Рейстлин отложил книгу и покинул библиотеку. Он пошел через залы особняка, склонив голову и размышляя. Он достиг двери, которая, как он думал, вела в его комнату, и открыл её. Сильный запах ладана заставил его закашляться. Он в тревоге оглянулся и понял, что был отнюдь не в своей комнате. Он был в последнем месте на Кринне, где хотел бы оказаться. Каким-то образом он оказался в часовне Такхизис.

Маленькая часовня имела странную яйцеобразную форму. Потолок был куполообразным и украшенным пятью драконьими головами, которые все вместе смотрели на Рейстлина сверху. Глаза драконов были нарисованы таким образом, чтобы следить за присутствующим и, куда бы он не переместился, он не мог избежать их пристального взгляда. Алтарь Такхизис стоял в центре комнаты. Там горел ладан, его дым поднимался из неизвестного источника. Запах был невыносимым, наполняя собой ноздри и легкие. Рейстлин почувствовал головокружение и, боясь, что дым может быть ядовитым, прикрыл нос и рот рукавом, стараясь дышать как можно реже.

Он повернулся, чтобы уйти и тут понял, что дверь закрыта и заперта позади него. Его тревога возросла. Он поискал глазами другую дверь и заметил ее в конце нефа. Дверь была распахнута. Чтобы дойти до нее, Рейстлину пришлось пройти мимо алтаря, который, окутанный дымом, производил странный эффект на него. Комната стала сжиматься и расширяться, пол убегал из-под ног. Покрепче ухватившись за посох Магиуса, чтобы поддержать свои дрожащие ноги, он поплелся вдоль скамеек, где обычно сидели прихожане, размышляя над своей ничтожностью.

Его остановил женский голос.

«Ты должен стать передо мной на колени».

Рейстлин замер, почувствовав, как кровь замерзает в его венах. Он оперся на посох Магиуса, чтобы сохранить равновесие. Голос больше не проронил ни слова и спустя несколько долгих минут он засомневался, что действительно слышал его, а не вообразил себе.

Он сделал еще один шаг.

«Встань передо мной на колени! Отдай мне свою душу, — сказал голос, добавляя страстным тоном, — я щедро вознаграждаю тех, кто следует за мной».

Рейстлин больше не сомневался. Он посмотрел на потолок. Темный свет, похожий на свет чёрной луны, сиял в глазах пяти драконов. Он опустился на колени и склонил голову.

— Ваше Величество, — сказал Рейстлин. — Как я могу услужить вам?

«Положи Око Дракона на алтарь».

Руки Рейстлина задрожали. Его сердце сжалось. Ядовитые пары отравляли его разум, и ему пришлось прилагать неимоверные усилия, для того, чтобы думать. Он положил руку на мешочек и сжал Око Дракона. Казалось, он услышал голос Фистандантилуса, которым тот выпевал заклинания, напрасно надеясь убить дракона и освободиться из заточения.

— Я готов служить вам во всем, за исключением этого, моя Королева, — сказал Рейстлин.

На него вдруг обрушилась сокрушительная тяжесть, валящая с ног. Эта тяжесть походила на вес всего мира, и он упал на пол. Такхизис собиралась уничтожить его, раздавить в лепешку. Он сжал зубы, продолжая держать в руке Око Дракона и не двигаясь.

Затем внезапно давление пропало.

«Я запомню твое обещание».

Рейстлин, дрожа, сел на полу. Голос молчал. Он медленно и неуклюже поднялся на ноги. Темный свет сиял в глазах драконов. Он мог все еще чувствовать угрозу от Королевы, ее холодное дыхание, со свистом проходящее сквозь зубы.

Он мог уйти, хотя и не понимал каким образом остался жив. Такхизис могла бы раздавить его как яичную скорлупу. Он не мог найти ответа, почему она этого не сделала.

Внезапно ему в голову пришла мысль, от которой он задрожал. Он чувствовал вес мира, но не руку Такхизис.

— Она была не в состоянии прикоснуться ко мне, — выдохнул он.

Когда вернулись злые драконы, мудрецы Кринна предположили, что Такхизис вернулась тоже. Но теперь Рейстлин не был в этом так уверен. Такхизис могла прикоснуться к смертным духовной рукой, но не физической. Она была не в состоянии проявить в полную силу свою мощь и энергию, что означало, что она не полностью проникла в этот мир. Что-то останавливало ее, блокируя ей дорогу.

Обдумывая это, Рейстлин почти бежал к выходу. Он чувствовал ее жестокие глаза и их враждебный взгляд у себя между лопатками. Двустворчатые двери были, казалось, так же далеко, как край мира. Он добрался до них, и они распахнулись при его прикосновении. Он вышел из часовни и услышал, как двери затворились позади него. Рейстлин с благодарностью вдохнул свежего воздуха. Головокружение прошло.

Он оказался в большом зале, богато украшенный потолок которого поддерживался толстыми, черными мраморными колоннами. Он никогда не был в этой части особняка и задался вопросом как ему найти отсюда выход, когда услышал чьи-то шаги и увидел Ариакаса. И Ариакас впервые увидел его.

Это не совпадение, подумал Рейстлин и напрягся.

Ариакас спросил его о комнатах, доволен ли он их обстановкой и расположением. Рейстлин ответил, что доволен, не упоминая того, что хотел бы покинуть эти комнаты сразу, как ему представится возможность сделать это. Затем Ариакас сказал, что Рейстлин должен благодарить Кит за свое «назначение», но так как у Рейстлина до сих пор не было абсолютно никакого «назначения», он не видел, за что ему ее благодарить. Он просто ответил, что многим обязан своей сестре.

Было видно, что Ариакасу не понравился его тон, так как он нахмурился и сказал что-то вроде того, что большинство людей сжимаются и съеживаются перед ним. Только что отказавшись сжаться и съежиться перед Королевой, Рейстлин вряд ли сделал бы это перед ее слугой. Конечно, он должен был немного польстить Ариакасу, но предпочёл сказать, что его впечатление величием Императора не заставляет его бояться Ариакаса, добавив, что хорошо знает, что тому не нравятся трусы.

— Я сделаю так, что вы восхититесь мной, — сказал он.

Ариакас рассмеялся и сказал, что это вряд ли, но возможно когда-нибудь наступит и такой день. А затем он ушел.

В тот же день Рейстлин покинул Красный Особняк. Он прошел коридорами магии, чтобы избежать необходимости проходить через какие-либо из городских ворот. Он шел по улице, и его пульс ускорился, когда он увидел двоих драконидов с нашивками храмовой стражи.

К счастью для него возбуждение после смерти Судьи утихло. Повелитель Ночи полагал, что черные мантии из Башни были замешаны в убийстве, и так как все они были мертвы, он больше не прилагал усилий, чтобы выискивать повсюду магов. Вместо этого он произвел многочисленные аресты их «сообщников», пытал их, пока они не признались, казнил их и объявил, что дело закрыто.

Рейстлин волновался, что маленькая рыбешка Мари, возможно, попалась в огромную сеть Повелителя Ночи. Он расспрашивал тут и там и, удостоверившись, что все подозреваемые были людьми, испытал облегчение. Он уверил сам себя, что его беспокойство о кендерше было просто вызвано тем, что он был достаточно глупым, чтобы назвать ей свое настоящее имя.

Так как он не получил от Ариакаса никакой работы, он должен был позаботиться о своем заработке, чтобы прокормиться, выкупить свой кинжал и заплатить за жилье. Лучший и самый быстрый способ заработать сталь заключался в том, чтобы продавать свои снадобья Снагглу.

Рейстлин вернулся к Сломанному Щиту. Он взял ключ и открыл дверь в свою комнату. Матрац был разорван, мебель сломана и в стене была дыра от удара кулаком.

Также Рейстлин нашел счет от Талента Оррена, прикрепленный к столбику кровати. Оррен высчитал, что ущерб обойдется Рейстлину в две стальные монеты. Рейстлин глубоко вздохнул и принялся за работу.

 

Глава 10

«Волосатый Тролль». Особенный Водоворот

14-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Рейстлин провел следующие два дня, смешивая микстуры в пустых помещениях Башни. Он пришел сюда утром тринадцатого и увидел, что дракониды собираются, наконец, убрать тела убитых черных мантий. Рейстлин попросил, чтобы ему позволили осмотреть последнее тело, прежде чем они его унесут. Он, скорее всего, не узнал бы, останки какого именно человека он исследует. Он понял, что это был Пузатый только потому, что кости с пергаментной кожей лежали на кровати Пузатого.

Тело было полностью лишено жидкости. Смерть должно быть была медленной, длительной и ужасной. Рот трупа был широко открыт, челюсти застыли в крике. Кости пальцев вцепились в простыни. Ноги были выкручены в смертельных муках. Глаза валялись в глазницах как высушенный виноград.

Дракониды беспокойно топтались в комнате и постоянно оглядывались через плечо, теребя оружие, пока Рейстлин тщательно исследовал труп. Как только Рейстлин сказал, что он закончил, они поспешно обернули тело простыней, вынесли его и свалили в телегу вместе с другими.

Рейстлин продолжил работу, отправившись на кухню. Вычищая чайник, он проанализировал все узнанное им и пришел к выводу, что он знает кто такой Черный Призрак.

«Но это не имеет никакого смысла…».

И тут его осенило. Рейстлин замер, остановив процесс выбрасывания гниющей капусты, обдумал новую мысль и, пожав плечами, сказал: «Китиара. Конечно».

Рейстлина не покидал интерес к движению сопротивления, под названием Скрытый Свет. Все эти два дня он думал о нем, пока работал. Решение, которое он собирался принять, изменит его жизнь или даже оборвет ее, и он не мог принять его без дополнительного обдумывания. Наконец, он решил, что, по крайней мере, должен узнать о Скрытом Свете побольше. После того, как он закончил работу, он пошел искать «Волосатого Тролля».

Таверна была расположена в предместьях Зеленого Района. Рейстлин без проблем нашел ее, так как таверна была единственным зданием в этой части города. В отличие от Белого района, прибежище складов, кузниц, кожевенных мастерских и ремесленников, которые были необходимы для армии, Зеленый район был прибежищем для двуногих паразитов, в равной мере, как и для четвероногих.

Темная Королева, возможно, не выигрывала бы свою войну без преданности и жертв тех рас, которые поклонялись ей: гоблинов, хобгоблинов, людоедов, минотавров и недавно созданной расы драконидов. Но именно люди, практически без исключений, управляли войной Такхизис, и командиры-люди не делали тайны из того факта, что они презирают «отбросы», которые больше всего сражались и больше всех умирали.

Гоблины, хобгоблины, людоеды и минотавры давно привыкли к такому отношению, хотя это не означало, что оно им нравилось. Дракониды же к этому не привыкли. Они считали себя гораздо выше людей в вопросах силы, интеллекта и навыков. Приученные к битвам с самого рождения, дракониды начинали бунтовать против своих командиров-людей и подстрекали гоблинов и хобгоблинов, которые тоже устали проливать свою кровь и получать взамен только побои и плохую еду.

Как следствие, мораль среди драконидов опасно понизилась. Было найдено несколько тел командиров-людей, со стрелами в спинах, застреленных на поле боя своими собственными войсками. Несколько подразделений хобгоблинов побросали оружие, отказываясь сражаться, пока им не заплатят. Из-за того, что все подразделения формировались по расовому признаку, «гобы, хобы, драки и коровы», как их презрительно называли, собирались вместе в Зеленом районе, единственном районе, где их нормально встречали.

Они заполняли улицы, большинство из них находилось в различной стадии опьянения; эль был самым дешевым способом поднять упавший дух. Солдаты были всегда готовы броситься в драку, чтобы отомстить за свои унижения, и люди были их любимыми целями. Те люди, которые были вынуждены заходить в Зеленые Врата и идти через Зеленый Район, старались брать с собой друзей, чтобы те прикрывали им спины.

Рейстлин думал, что он должен будет пройти своего рода испытание, но не знал, что оно начнется едва он войдет в Зеленый Район. В тот же самый момент, когда он появился там, его окружила галдящая толпа. Тот факт, что он носил черную мантию мага, мало что означало для драконидов. Рейстлин снял капюшон, позволяя вечернему солнцу блестеть на его золотой коже и длинных белых волосах. Его странный вид заставил толпу отступить и позволить ему пройти, хотя они продолжали смеяться над ним и выкрикивать угрозы.

Он вынудил себя идти в том же темпе. Он пристально смотрел на свою цель и не отреагировал, когда ком грязи ударил его между лопаток. У него не было никакого намерения быть вовлеченным в драку. Он должен был пройти еще один квартал, хотя уже начинал сомневаться, что ему удастся это сделать.

Второй ком грязи ударил его, на сей раз по голове. Удар не был сильным и не особенно болезненным, но он видел, что ситуация быстро ухудшалась. Группа бранящихся гоблинов, вооруженных не грязью, а ножами, приближалась к нему. Рейстлин начинал думать, что ему все-таки придется драться. Он вытащил немного меха из своего мешочка и приготовился произнести слова заклинания, которое пошлет вспышку молнии от его рук к одному гоблину за другим, когда почувствовал, что его кто-то дернул за рукав. Он посмотрел вниз и увидел Мари.

— Привет, Рейст, — бодро сказала она.

Она была одета не в черное, а в обычные для кендеров яркие цвета. Должно быть, она «позаимствовала» большую часть своей одежды, так как ничего из нее не было ей по размеру. Ее блузка была слишком длинной, рукава постоянно разматывались и свисали с рук. Ее бриджи наоборот были слишком коротки, показывая рваные чулки разных цветов. Она завязала волосы желтым шнурком в хохолок на голове, и его концы свисали вниз, придавая ей вид вислоухого кролика.

Она сказала что-то еще, но Рейстлин не услышал ее из-за шума. Мари покачала головой. Повернувшись к гоблинам, она пронзительно завопила:

— Заткнитесь, мерзкие ублюдки!

Гоблинский рев уныло поутих.

— Что привело тебя в эту часть города, — прокричала Мари.

Рейстлин вначале удивился, о чем это во имя Бездны она говорит, когда вдруг вспомнил правильный ответ. Насторожено следя за гоблинами, он ответил:

— Я только что избежал Водоворота, — и холодно добавил. — И меня зовут не Рейст.

Мари усмехнулась.

— Сейчас я бы сказала, что тебя зовут Мертвец. Мне кажется, тебе не помешала бы помощь.

Прежде чем он смог ответить, Мари повысила голос.

— Бесплатный эль в «Волосатом Тролле»! Наш друг Рейст угощает!

Насмешки немедленно сменились на приветственные выкрики. Гоблины сорвались в бег, толкая и пихая друг друга, чтобы первыми достигнуть таверны.

Рейстлин наблюдал за их отбытием и снова положил мех в мешочек.

— Во сколько это мне обойдется? — спросил он со страдальческой улыбкой.

— Мы запишем это на твой счет, — ответила Мари.

Она схватила его за руку и потащила к таверне. Рейстлин с сомнением оглядел ветхое деревянное здание, которое выглядело чрезвычайно ненадежным. Один хороший чих мог бы развалить его на части.

Таверна была двухэтажной, но Мари радостно сообщила ему, что гоблин, который рискнул как-то подняться на второй этаж, закончил тем, что провалился сквозь гнилые половицы и застрял в отверстии, к немалому восхищению толпы, находящейся ниже в баре. Приятели еще долго указывали бы на отверстие в потолке, рассказывая вновь прибывшим, почему вверху они могут видеть дико дрыгающиеся ноги неудачливого гоблина, но кто-то потянул его, и он упал на столы.

Когда-то здесь был очаг, но дымоход обрушился, и никто не потрудился восстановить его. Снаружи здание было разрисовано непристойными картинками и надписями. Большая вывеска с намалеванным на ней троллем, покрытым волосами, когда-то висела над дверью, но потом упала и теперь ее просто прислонили к зданию. Или это здание прислонилось к ней, подумал Рейстлин. Местные жители утверждали, что вывеска была единственной вещью, которая держит здание.

Очевидно, когда-то в таверне была и дверь, но теперь от нее остались только ржавые петли. Так или иначе, как сказала Мари, дверь все равно была не нужна, так как «Волосатый Тролль» никогда не закрывался. Он был переполнен день и ночь.

Зловоние несвежего эля, рвоты и вспотевших гоблинов почти оглушило Рейстлина, когда он прошел внутрь. Запах был плох, но шум стоял просто умопомрачительный. Таверна была переполнена солдатами. Пустые бочки из-под эля служили столами. Собутыльники или стояли вокруг них, или сидели на широких скамьях. Не было никакой барной стойки. Хозяин таверны, полулюдоед по имени Слох, сидел около бочонка с элем, заполняя кружки и принимая сталь, которую он ссыпал в железную коробку рядом с собой. Слох всегда молчал и редко вставал со своего места рядом с железной коробкой. Он не обращал внимания на то, что творится в таверне. Драки могли бушевать вокруг него, но Слох даже не посмотрел бы на них. Единственное, чему он уделял внимание, это наполнение кружек и сохранение стали в ящике.

Здесь было принято платить за свою выпивку заранее (Слох вполне оправданно не доверял своим клиентам) и только затем сесть. Эль разносился овражным гномом, который носился вокруг, уклоняясь от пинков и ударов. Мари сопроводила Рейстлина к треногому столу и предложила ему сесть. Он не стал обращать внимание на грязь и сел.

— Что ты хотел бы выпить? — спросила она.

Рейстлин посмотрел на грязные кружки, которые разносил еще более грязный овражный гном и сказал, что он не хочет пить.

— Эй, Водоворот! — крикнула Мари и ее пронзительный голос перекрыл смех, вопли и бормотание. — Скажи Слоху, что мой друг Рейст желает испробовать его специальное предложение!

Ее крик был направлен к человеку в зале, который был, наверное, самым большим и безобразным из всех, которых видел Рейстлин. Водоворот был высок, как минотавр, и так же широк в груди и плечах, как любой из этих монстров. Его кожа была смуглой, черные глаза были едва заметны из-под нависавших черных бровей и длинных черных сальных волос, которые он стягивал ремнем на затылке. Он носил кожаный жилет, кожаные штаны и высокие кожаные ботинки. Он больше ничего никогда не носил, ни рубашки, ни плаща, и даже самыми холодными зимними днями он продолжал ходить с голой грудью.

Черные глаза Водоворота остановились на Рейстлине с того самого момента, как тот зашел в помещение, и после крика Мари он чуть поклонился и что-то сказал Слоху. Слох чуть наклонил свою тушу и поднес две кружки к крану другой, более маленькой бочки. Водоворот самолично подошел, чтобы доставить заказ, непринужденно перемещаясь сквозь толпу, расталкивая драконидов, пиная гоблинов и оставляя после себя валяющихся на полу овражных гномов. Он все еще не сводил своих глаз с Рейстлина.

Водоворот сел на длинную скамью, которая протестующее заскрипела под его весом. Та сторона скамьи, где он сел, согнулась под его весом, почти подняв в воздух Рейстлина, сидевшего на другом краю. Водоворот со стуком поставил кружку перед Рейстлином, а другую оставил у себя.

— Это мой друг Рейст, — сказала Мари. — Я говорила тебе о нем. Рейст, это — Водоворот.

— Рейст, — сказал Водоворот и медленно кивнул.

— Меня зовут Рейстлин.

— Рейст, — повторил Водоворот и нахмурился. — Пей.

Рейстлин узнал острый земляной запах гномьей водки и поневоле вспомнил о брате, который очень любил это крепкое пойло.

— Спасибо, нет, — сказал он.

Водоворот выпил свою кружку водки одним большим глотком, задрав голову так, что казалось, что он выливает ее прямо себе в глотку. Даже когда его голова была задрана кверху, он продолжал сверлить Рейстлина взглядом. Затем он поставил свою кружку с глухим стуком.

— Я сказал — пей, Рейст, — толстые брови Водоворота сдвинулись. Он повернулся к Рейстлину, показывая свою массивную челюсть. — Или возможно такой высокодерьмовый воображала-маг думает, что он слишком велик, чтобы выпить со мной или с моими друзьями?

— Не, Рейст так не думает, — сказала Мари, поставив локти на стол. — Не так ли, Рейст?

Она пододвинула к нему кружку с гномьей водкой.

Рейстлин взял кружку и, поднеся ее к губам, сделал большой глоток. Огненная жидкость обожгла ему горло, сбила дыхание, вызвала на глазах слезы и повергла его в приступ кашля. Мари заботливо передала ему свой носовой платок, который она вытащила из одного из своих кошелечков. Рейстлин почти задохнулся от кашля, зная, что Водоворот не спускает с него глаз, пока Мари услужливо хлопает его по спине.

Водоворот пнул проходящего мимо овражного гнома и заказал еще две кружки.

— Допивай, Рейст. Скоро будет добавка.

Рейстлин взял свою кружку, но его пальцы, казалось, отучились работать должным образом, и кружка выскользнула у него из руки, разбившись у его ног. Два овражных гнома немедленно бросились убирать, упав на колени и принявшись вылизывать пролитое.

Рейстлин неожиданно упал вперед на стол. Его глаза закрылись, а тело превратилось в безвольную тряпку.

Водоворот отрыгнул.

— Тощий и слабый, — прокомментировал он. — Говорю тебе, он никуда не годится.

— Да нет, Рейст вполне хорош. Он просто не привык к хорошему выпивону, — сказала Мари.

Водоворот схватил Рейстлина за волосы и дернул его голову к себе, всматриваясь в его глаза.

— Он прикидывается?

— Я так не думаю, — сказала Мари. Она сильно ущипнула Рейстлина за руку. Он не пошевелился, его веки даже не дрогнули. — Он просто в отрубе.

Водоворот поднял Рейстлина со скамьи и бросил его себе через плечо с таким непринужденным видом, будто чародей был овражным гномом.

— Будь с ним поосторожнее, Вод, — сказала Мари. — Я нашла его. Он мой.

— Вы кендеры всегда что-то находите, — пробормотал Водоворот. — В основном то, что лучше оставить лежать в грязи.

Он надел Рейстлину на голову капюшон, покрепче ухватил его и вынес из «Волосатого Тролля», сопровождаемый хриплым смехом и грубыми замечаниями о людях, которые не могут держать свою меру.

 

Глава 11

«Добыча Лута». Предложение работы

14-ый День, Месяц Мишамонт, год 352 П.К.

Ночь была красива, по крайней мере, настолько красива, насколько она может быть в Нераке, которая, казалось, всегда была скрыта под бесконечным туманом дыма и пыли. Талент Оррен, проходя через Красные Врата, пребывал в хорошем настроении, насвистывая веселую мелодию. Стража у Врат с энтузиазмом приветствовала его, жадно пожирая глазами бурдюк, который трактирщик принес с собой, и который они немедленно «конфисковали». Талент с усмешкой отдал вино и сказал, что он надеется, что они получат удовольствие от него.

Ни одна луна не светила сегодня, и Талент нес фонарь, чтобы осветить себе дорогу. Он повернул налево с первой же улицы и достиг Т-образного здания, которое стояло в самом конце. Он не был один. Человеческие и драконидские солдаты патрулировали улицы Красного Района, делая свое дело со скрупулезной тщательностью — совсем не так, как это делают гоблины и хобгоблины в Зеленом Районе. Относительное спокойствие на улицах могло иметь отношение к тому факту, что командующий Драконьими Армиями Ариакас в данный момент пребывал в своей резиденции.

Дракониды не обратили внимания на Талента, так как они обычно были склонны презрительно игнорировать большинство людей. Большинство же человеческих солдат знали и любили его, но, тем не менее, они высказали несколько добродушных ругательств. Оррен получил то, чего добивался. Теперь он сможет встретить их в своей таверне и будет счастлив предоставить им бесплатные услуги.

Целью Талента был ломбард, известный как Добыча Лута. Подойдя к нему, Талент отворил двери и прошел внутрь. Ему пришлось на минуту остановиться на пороге, чтобы его глаза привыкли к яркому свету, который показывал, что ломбард был довольно успешным предприятием. Семь хрустальных ламп изумительной красоты свисали с потолочных балок. Лут утверждал, что купил их у эльфийского лорда, который в отчаянии бежал из Квалинести, когда туда нагрянула Драконья Армия. Лут заплатил ведьме Императора, Иоланте, кругленькую сумму, чтобы она бросила несложное магическое заклинание на эти лампы. Свет был мягким и белым, хотя некоторые клиенты считали его резким и утверждали, что он режет им глаза. Талент же находил его успокаивающим, даже умиротворяющим.

Когда его глаза приспособились, и он уже мог не бояться сломать себе шею, продвигаясь вслепую, он поздоровался с телохранителями Лута, двумя огромными догами. Догов звали Шинари и Хиддукель, и они приветствовали Талента вилянием хвостов и обильным слюноотделением. Один из догов встал на задние лапы и положил передние Таленту на грудь, стремясь облизать его щеку. Собака была выше человека на несколько дюймов.

Талент, играя с собаками, ожидал, когда сможет поговорить с Лутом, который, восседая на высоком табурете, был занят делами, заключая сделку с солдатом Красной Драконьей Армии. Заметив Талента, Лут отвлекся от работы, чтобы проворчать своему другу:

— Эй, Талент, что это за помои ты прислал мне на обед?

Лут был низкорослым, приземистым человеком с большой головой, круглым животом и неприветливым взглядом. Лут всегда говорил и гордился тем, что он был самым ленивым человеком на Ансалоне. Каждое утро он переходил от своей кровати, расположенной в комнате позади прилавка к своему табурету, на котором он сидел весь день, покидая его только затем, чтобы использовать ночной горшок. Когда приходило время закрывать лавку, Лут вставал с табурета и несколько шагов ковылял обратно к кровати. Копна вьющихся темных волос нависала ему на глаза и соединялась с вьющейся черной бородой, начинавшейся у его носа. Таким образом, было трудно сказать, где кончалось одно и начиналось другое. Маленькие пронзительные глазки поблескивали из волос.

— Тушеного кролика, — сказала Талент.

— Вздор! Это больше походило на вареного овражного гнома! — гневно сказал Лут.

— Ты мог бы отослать его назад, — ответил Талент.

— Человек должен что-то есть, не так ли? — прорычал Лут и вернулся к своей работе.

Талент усмехнулся. Его тушеный кролик был хорош; лучший в этой части Ансалона. Но Лут не мог бы почувствовать себя счастливым, если не будет иметь возможности пожаловаться на что-то.

Если у Лута и была фамилия, то никто не знал ее. Он утверждал, что был человеком, но Талент знал правду. Однажды ночью на заре их знакомства Лут, перепив гномьей водки, признался Таленту, что его отец был гномом из королевства Торбардин. Когда Талент упомянул об этом следующим утром, Лут рассердился и принялся отрицать, что когда-либо говорил такое. Около недели после этого он не разговаривал с Талентом, и тот больше не поднимал этого вопроса.

Талент в ожидании стоял среди груд барахла, который покрывал пол лавки. «Добыча Лута» была складом товаров со всех концов Ансалона. Талент часто говорил, что в разнообразии предметов в лавке Лута он может проследить продвижение войны. В комнате были мебель, картины и гобелены из Квалинести. Несколько кресел имели на себе знак гостиницы Последний Приют в Утехе. Также имелись предметы из гномьего королевства Торбардин, хотя и очень немногие, так как гномы отбили атаки Драконьей Армии. Совсем ничего не было из эльфийского королевства Сильванести, так как говорили, что эта земля теперь проклята, и никто не мог оттуда вернуться. Много предметов было из восточной части Соламнии, которая пала перед Синей Леди, хотя, насколько слышал Талент, Палантас все еще держался.

Он терпеливо ожидал, когда солдат согласится на сделку. Наконец человек кивнул головой, давая понять, что он согласен получить от Лута гораздо меньше монет, чем рассчитывал. Солдат ушел в прескверном настроении, сжав сталь в руке. Талент признал своего постоянного клиента и подумал, что эта сталь вскоре окажется в его железном ящике.

Когда солдат раздраженно хлопнул дверью, Лут взял свою черную трость и взмахнул ею, давая понять Таленту, что тот должен закрыть дверь на замок, так как лавка закрывается на ночь. Если рядом не было Талента, Лут использовал для этой цели собак. Шинари закрывала дверь, а ее помощник Хиддукель толкал железный засов своим носом до тех пор, пока дверь не оказывалась надежно заперта. Таким образом, Лут экономил свое время и силы, не отвлекаясь на то, чтобы ходить к двери и обратно.

Главной обязанностью догов было охранять лавку от воров. Они приветствовали каждого входящего у двери и сопровождали его через лавку, громко рыча, если он попробует к чему-то прикоснуться без разрешения Лута. И если кто-то все же пытался схватить какой-нибудь предмет и попытаться сбежать, то Лут может воспользоваться своим маленьким арбалетом, который лежал на прилавке около его большой кружки тарбеанского чая. Если кто-то сомневался бы насчет способности Лута воспользоваться своим оружием, то он мог бы указать ему на череп гоблина с пробитым болтом глазом, который он прибил к стене.

Талент закрыл дверь и собирался уже задвинуть засов, когда услышал легкий стук. Он отворил дверь и всмотрелся в темноту. Вначале он ничего не увидел.

— Здесь, верзила, — сказала Мари.

Талент опустил взгляд на кендершу.

— Груз доставлен, — сказала она.

— Отлично, спасибо, — ответил Талент.

Мари помахала ему и убежала в ночь. Талент закрыл дверь и запер ее.

— Это была кендерша? — нахмурившись, сказал Лут. — Ты же не позволил этой маленькой воровке войти?

Талент улыбнулся.

— Нет, ты в безопасности. Она приходила, чтобы сообщить, что товары были доставлены.

— Прекрасно. Займись этим. А я пойду спать.

Лут принялся за тяжелую работу по снятиию своего тела с высокого табурета. Талент, сопровождаемый двумя догами, прошел извилистым путем через лабиринт барахла и, наконец, достиг прилавка.

— Есть какие-нибудь новости о Береме? — спросил он.

— Пока никаких, — ответил Лут. — На этой неделе два человека, оба по имени Берем, вошли в город. Наши парни ждали их в воротах, чтобы перехватить их до того, как до них доберется нераканская стража. Водоворот привел их в «Волосатый Тролль» и допросил.

— И, ручаюсь, ни у одного из них не оказалось зеленого камня в груди, — сказал Талент. — Или «старого лица с молодыми глазами».

— У одного было старое лицо с хитрыми глазами, а у второго молодое лицо с молодыми глазами. Хотя это, конечно, не помешало бы Повелителю Ночи замучить их, чтобы быть уверенным полностью. Помнишь того парня по имени Берем, которого он поймал прошлой осенью? Повелитель Ночи разрезал и сломал ему грудную клетку, чтобы убедиться, что он не прячет изумруд у себя в брюхе.

— И что случилось с двумя последними Беремами?

— Один был карманником. Водоворот предупредил его, что если он планирует остаться в Нераке, то пусть держится подальше от «Волосатого Тролля» и сменит имя. Второй Берем был четырнадцатилетним ребенком, сыном какого-то фермера. Он убежал из дома и пришел сюда, чтобы нажить себе состояние. Его не нужно было предупреждать. После того, что он увидел в нашем прекрасном городе, бедный ребенок чуть не умер от испуга. Водоворот дал ему стальную монету и отослал домой к маме.

— Интересно, что такого особенного в этом Береме? — не впервые задумался Талент.

— Кроме того факта, что у него в груди торчит зеленый драгоценный камень? — проворчал Лут.

— Только гоблин может поверить, что причина только в этом! Ладно бы он носил зеленое изумрудное ожерелье или что-то в этом роде. Но камень в груди, Боги!

— Я не знаю, — спокойно сказал Лут. — Мы с тобой видели и более странные вещи, мой друг. Что ты собираешься делать со своим недавно прибывшим товаром?

— Поговорю с ним. Возможно, поручу ему задание, если мне понравится этот разговор.

Лут нахмурился, и это вообще почти скрыло его лицо под волосами.

— Почему, Бездна забери, ты хочешь дать ему задание? Начнем с того, что он маг, а они все мерзавцы и негодяи…

— Кроме прекрасной Иоланты, — хитро сказал Талент.

Лут по-видимому покраснел. Это было трудно увидеть сквозь его волосы. Во всяком случае, он многозначительно проигнорировал намек Талента.

— Десять к одному, что он агент Повелителя Ночи.

— Тогда почему он спас жизнь Мари?

— А как бы он мог еще проникнуть в наши ряды? Узнать наши секреты?

Талент покачал головой.

— Агенты Повелителя Ночи не настолько умны. Но если он все же работает на Повелителя Ночи, то я это скоро узнаю. Он будет отказываться от работы, которую я ему поручу, зная, что это будет означать, что ему придется покинуть Нераку. И он откажется от нее, если он действительно шпион Повелителя Ночи. А если нет, то это будет хорошей сделкой.

— Что за работа?

— Ты знаешь, мы обсуждали это прошлой ночью. Он — ее брат.

— И ты ему доверяешь? — с негодованием сказал Лут. — Ты безумец, Оррен. Я всегда говорил это.

— Я доверяю ему ровно настолько, насколько могу видеть его черную мантию безлунной ночью, — сказал Талент. — Мари он нравится, а кендеры очень хорошо разбираются в людях. В конце концов, ей нравишься даже ты.

Лут громко фыркнул и пошатнулся. Восстановив равновесие при помощи трости, он взял свой чай и арбалет, направившись к кровати. На полпути он обернулся.

— А что случится, если маг откажется от работы?

Талент покрутил свои усы.

— Ты кормил собак сегодня вечером?

— Нет, — ответил Лут.

— И не корми, — сказал Талент.

Лут кивнул, вошел в свою спальню и закрыл дверь.

Талент свистнул собакам, которые послушно подбежали к нему. Затем он пошел к задней части лавки, пробираясь через коробки, корзины и бочки, груды тряпок, связки одежды, инструменты всех видов, большой разбитый плуг и разнообразие тележных колес.

Лут устроил что-то вроде места для собак в дальнем углу. Собаки, подумав, что пришло время ложиться спать, послушно забрались в свои большие корзины, свернулись на одеялах и принялись грызть кости.

— Не так быстро, друзья, — сказал Талент. — У нас с вами еще есть работа на вечер.

Он еще раз свистнул, и собаки покинули свои корзины и кости, подойдя к нему. Талент подошел к корзине Хиддукеля. Собака стремительно следовала за ним, бдительно следя за его действиями.

— Успокойся, друг. Я уже поужинал, — сказал Талент, гладя собаку по голове.

Очевидно, Хиддукель не поверил ему, так как тут же быстро выхватил из корзины кость. Зажав ее в зубах, он предупреждающе зарычал, покосившись на Шинаре, чтобы и она держалась от него подальше.

Талент отпихнул корзину в сторону. Под ней обнаружился люк. Трактирщик открыл его, усмехнувшись мысли, как отреагировал бы пес на незнакомца, который посмел бы вторгнуться в его «логово». Грубо сколоченная лестница в полутьме вела вниз. Где-то там горела желтая лампа, давая слабый свет.

Талент спустился по лестнице. Доги последовали за ним, дергая носами и поставив уши торчком. Хиддукель бросил свою кость и обе собаки залаяли, их хвосты стали мотаться из стороны в сторону. Они почуяли друга.

Водовород стоял, сторожа «товар», человека, ничком лежащего на стуле. Талент не мог разглядеть его, так как его лицо было закрыто. Его руки были связаны за спиной, ноги привязаны к стулу. Он носил черную мантию с несколькими мешочками на поясе.

— Привет, Водоворот, — сказал Талент, подойдя чтобы поприветствовать своего друга.

Большая рука человека схватила руку трактирщика и пожала ее, заставив того вздрогнуть от боли.

— Ах, осторожней. Мне еще понадобятся свои пальцы, — сказал Талент. Он посмотрел на человека на стуле с хмурым интересом. — Значит, это и есть маг Мари. Ты знал, что он мой арендатор? Я удивился, когда она сказала, что это он.

— Он слабак, — фыркнул Водоворот. — Его чуть не стошнило только от запаха хорошей гномьей водки. Однако, по-моему, он хорошо знает свое дело. Старый Снаггл говорил, что его снадобья лучше, чем все, которые он когда-либо приобретал.

— И где же он был? Он не спал в своей комнате несколько ночей.

— Он был в Красном Особняке, — сказал Водоворот.

Талент нахмурился.

— У Ариакаса?

— Скорее всего, у ведьмы. Иоланта, кажется, сделала его своим домашним животным. Она старалась устроить, чтобы Ариакас нанял его. Но у Императора сейчас есть над чем поразмыслить, и этот Рейст остался без работы. Маг в раздражении покинул Особняк. С тех пор он работал в Башне, смешивая разную бурду и нося ее старому Снагглу.

— Значит, он пытался продать себя Ариакасу. И когда это не сработало, он подумал, что его можем нанять мы.

— Может быть. А может он действительно продался Ариакасу, — прорычал Водоворот. — И послан сюда шпионить за нами.

Талент оглядел Рейстлина в задумчивом молчании. Собаки легли у ног мага. Водоворот стоял возле него, скрестив руки на груди.

— Разбуди его, — резко сказал Талент.

Водоворот взял Рейстлина за волосы, повернул его голову и дал ему несколько пощечин.

Рейстлин шумно выдохнул. Его веки открылись. Он поморщился от боли и заморгал в мерцающем свете. Затем его взгляд сосредоточился на Таленте и удивление промелькнуло у него на лице. Он поднял брови и коротко кивнул, как будто в этом был какой-то смысл.

— Вы все еще должны мне за разгром своей комнаты, Маджере, — сказал Талент.

Пододвинув к себе стул, он повернул его и уселся, положив руки на спинку стула.

— Извините меня, господин, — сказал Рейстлин. — Если все это только из-за этого, то у меня есть сталь…

— Забудь об этом, — сказал Талент. — Ты спас Мари жизнь. Это тебе зачтется. Я слышал, что ты был заинтересован работой для Скрытого Света.

— Скрытый Свет? — Рейстлин покачал головой. — Я никогда не слышал об этом…

— Тогда зачем ты шел в «Волосатый Тролль» сегодня вечером?

— Я просто пришел выпить…

Талент засмеялся.

— Никто не идет выпить в «Волосатый Тролль», если только ему не нравится лошадиная моча, — он нахмурился. — Прекрати это дерьмо, Маджере. Мари сказала тебе пароль. Каким-то образом ты ей понравился.

— О вкусах не спорят, — сказал Водоворот и резко ударил Рейстлина по лицу, чуть не опрокинув его со стула. — Отвечай на вопросы хозяина. Он не любит хитрецов.

Талент подождал, пока в ушах Рейстлина стихнет звон после удара, затем сказал:

— Хочешь еще? Почему ты шел в «Волосатый Тролль»?

— Да, предположим, я интересуюсь работой на Скрытый Свет, — сказал Рейстлин, слизывая кровь с разбитых губ.

— Маг, носящий черную мантию, хочет помочь в борьбе против Такхизис. Почему мы должны тебе верить?

— Потому что я ношу черную мантию, — ответил Рейстлин.

Талент глубокомысленно оглядел его.

— Ты не мог бы объяснить поконкретнее…

— Если Такхизис выиграет войну и вырвется из Бездны, то она станет хозяином, а я стану ее рабом. Я не хочу быть рабом. Я предпочитаю сам быть хозяином.

— По крайней мере, ты честен, — сказал Талент.

— Я не вижу причины лгать, — сказал Рейстлин, пробуя пожать плечами настолько, насколько позволяли ему это сделать связанные за спиной руки. — Я не стыжусь своей черной мантии. Я не стыжусь своих амбиций. Мы сражаемся против Такхизис по различным причинам или, по крайней мере, я так думаю. Ты борешься за человечество. Я борюсь за самого себя. Мы сходимся только в одном — мы оба боремся против одного врага.

Талент с удивлением покачал головой.

— Я знал многих мужчин и женщин, Маджере, но такого как ты встречаю впервые. Я даже не знаю, должен ли я принять тебя или перерезать тебе горло.

— Я знаю, что сделал бы я, — пробормотал Водоворот, схватившись за большой нож, висевший у него на поясе.

— Я уверен, что ты поймешь, если мы захотим тебя проверить, — сказал Талент, оживленно принявшись говорить о делах. — У меня есть работа для тебя, и ты единственный идеально для нее подходишь. Я слышал, что Китиара Ут-Матар, более известная как Синяя Леди, твоя сестра.

— Она мне сестра только наполовину, — сказал Рейстлин. — А почему она тебя интересует?

— Потому что Синяя Леди что-то замышляет, и я должен знать что именно, — ответил Талент.

— Я не видел Китиару несколько лет, но судя по тому, что я слышал, она — командир Синей Драконьей Армии, которая в настоящее время разоряет Соламнию, делая фарш из Соламнийских Рыцарей. То, что она замышляет, несомненно, является полным упадком рыцарства.

— Ты мог бы с большим уважением говорить о Соламнийских Рыцарях, — сказал Талент.

Рейстлин криво усмехнулся.

— Я сразу заметил ваш слабый соламнийский акцент. Не говори мне ничего. Я сам могу рассказать тебе твою историю. Ты был обедневшим соламнийским рыцарем, который унизился до того, что стал продавать свой меч. Ты продал его не тем людям, немного прошел по пути Тьмы, изменил мнение и теперь находишься на стороне света. Я прав?

— Я не изменял своего мнения, — спокойно сказал Талент. — У меня был хороший друг, который изменил его для меня. Он спас меня от самого себя. Но мы не говорим обо мне. Мы говорим о работе. Так получилось, что Китиара не занята сейчас войной в Соламнии. Она поручила ведение войны своим командирам. Никто не видел ее на полях сражений уже несколько недель.

— Возможно, она ранена, — предположил Рейстлин. — Возможно, она мертва.

— Мы услышали бы об этом. Мы точно знаем, что она замыслила какой-то секретный план. Мы хотим знать, что это за план и, если это возможно, предотвратить его реализацию.

— И так как я ее брат, вы ждете, что она расскажет об этом мне. Мне жаль, но я не знаю где сейчас Кит.

— К счастью, это знаем мы, — сказал Талент. — Ты слышал о Рыцаре Смерти Соте?

— Да, — осторожно сказал Рейстлин.

— Сот живет, если так можно выразиться, в проклятом замке, известном как Даргаардская Крепость. И твоя сестра, Китиара, сейчас вместе с ним.

Рейстлин недоверчиво посмотрел на него.

— Ты шутишь.

— Я еще никогда не был настолько серьезен. Вступление в войну драконов Света застало Такхизис врасплох. Теперь она опасается проиграть. Китиара находится в Даргаардской Крепости вместе с лордом Сотом, и мы полагаем, что там готовится что-то, чтобы потушить искру нашей надежды. Я хочу знать, что они замышляют. Я хочу, чтобы ты узнал это и вернулся.

— А если я откажусь?

— Я не буду давать тебе второго шанса, — сказал Талент, поглаживая усы. — Ты попал ко мне, Маджере. И теперь ты слишком много знаешь о нас всех. Или ты соглашаешься поехать в Даргаардскую Крепость или твои кости послужат ужином для Хиддукеля. Хиддукель — это собака, — добавил Талент, погладив дога. — Не бог.

Рейстлин посмотрел на дога и оглянулся через плечо на Водоворота. Затем он пожал плечами.

— Мне понадобится день или два, чтобы привести в порядок дела и придумать оправдание своему отсутствию. В городе есть те, кто найдет мое внезапное исчезновение подозрительным.

— Не сомневаюсь, что тебе будет, о чем подумать, — сказал Талент. Он встал со стула. Собаки, лежавшие возле него, вскочили. — Водоворот проследит, чтобы ты благополучно вернулся домой. Надеюсь, ты не будешь против, если тебе завяжут глаза.

— Это лучше, чем быть отравленным, — язвительно сказал Рейстлин.

Водоворот вытащил нож и разрезал им веревки, стягивающие руки и ноги Рейстлина.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы спросить тебя, — сказал Талент. — Стражники у ворот получили приказ искать человека по имени Берем, который носит в груди зеленый драгоценный камень. О таких вещах маги обычно хорошо знают. Ты не слышал что-нибудь об этом?

— Боюсь, что нет, — ответил Рейстлин, надев на лицо непроницаемую маску.

Он с трудом встал, потирая запястья. Его губы стали раздуваться, синяк превращал золотистую кожу в зеленоватую.

Водоворот вытащил полоску черной ткани. Талент придержал его за руку, прося подождать.

— Стражники ищут также магический артефакт. Драконью сферу или что-то вроде этого.

— Око дракона, — сказал Рейстлин.

— Ты слышал о нем? — изумленно сказал Талент.

— Я был бы плохим учеником, если бы не слышал о нем, — ответил Рейстлин.

— Но ты знаешь, где он?

Странные глаза молодого мага вспыхнули.

— Поверь мне, ты не хотел бы, чтобы я его нашел, — он вытер кровь с губы.

Талент взглянул на него, затем пожал плечами.

— Сообщи Мари, когда будешь уезжать в Даргаардскую Крепость, — сказал он. Свистнув собакам, он повернулся, чтобы уйти.

— Один момент, — сказал Рейстлин. — У меня есть вопрос к тебе. Как у тебя получилось испортить кендера?

— Испортить? — сердито повторил Талент. — Что ты имеешь в виду? Я не портил Мари.

— Ты сделал ее хладнокровной убийцей? Как это еще назвать?

— Я не портил ее, — повторил Талент. — Я не знаю ее прошлого. Она никогда не говорит о нем. И, чтобы тебе было известно, я не посылал ее убить Судью. Она сама это решила. Я ничего не знал об убийстве, пока она не совершила его. И я был потрясен.

Рейстлин нахмурился, сомневаясь в его словах.

— Клянусь Кири-Джолитом, — искренне сказал Талент, — что если бы я узнал, что Мари собирается сделать, то я приковал бы ее цепями в подвале. Она всех нас подвергла опасности, — он помолчал, затем добавил. — Кстати, спасибо за ее спасение, Маджере. Мари много значит для нас. Зло в этом мире разрушило многое, что раннее было красивым или невинным. Взять, к примеру, тебя. Я мог бы предположить, что прежде чем ты повернулся ко злу, ты был счастливым, беззаботным ребенком…

— И ты предположил бы неправильно, — резко прервал его Рейстлин. — Я могу идти?

Талент кивнул. Водоворот завязал магу глаза, затем накинул ему на голову капюшон и провел его из подземелья.

После того, как они ушли, одна из собак внезапно задрожала, ее спина подергивалась. Она сделала несколько шагов и встряхнулась.

— Я знаю, девочка, — сказал Талент и успокаивающе погладил дога. — У меня от него тоже мороз по коже.

 

Глава 12

Встреча с Ариакасом. Второе предложение работы

15 день, месяц Мишамонт, год 352 П.К.

Следующим утром после встречи с Талентом, Рейстлин работал в лаборатории в Башне, смешивая последние снадобья для Снаггла. Он уже выкупил свой кинжал. Теперь ему нужно было еще больше стали, чтобы заплатить за свою комнату в гостинице. Он не пошел бы к Китиаре выпрашивать деньги. Он не мог шпионить за ней и в то же время пользоваться ее милосердием.

«Ты гордился бы мной, Стурм, — заметил Рейстлин, сливая смесь, которая помогала от ангины, в пузырек. — Кажется, и у меня есть некоторые представления о чести».

Он услышал звук открывшейся парадной двери, а затем легкие шаги, поднимающиеся по лестнице. Рейстлин не прерывал своей работы. Даже не чувствуя слабый аромат гардении, он знал, что его посетила Иоланта. Никто больше не подходил к Башне достаточно близко, так как по городу прошел слух, что она часто посещалась призраками мертвых Черных Мантий.

— Рейстлин? — позвала Иоланта.

— Я здесь, — ответил он.

Иоланта вошла в комнату. Она трудно дышала, явно запыхавшись. Ее волосы были взъерошены, а глаза светились нетерпением.

— Бросай все, — сказала она. — Ариакас хочет встретиться с тобой.

— Со мной? — спросил Рейстлин, не переводя взгляда на нее от своей работы.

— Да, с тобой! С кем же еще? Он хочет говорить с тобой сейчас! Бросай это, — сказала Иоланта, выхватывая из его руки ложку. — Ему не нравится, когда его заставляют ждать.

Первой тревожной мыслью Рейстлина было то, что Ариакас так или иначе узнал, что он причастен к Скрытому Свету. Но он быстро понял, что если бы это было так, Ариакас послал бы за ним драконидов, а не свою любовницу.

— Что ему нужно от меня?

— Сам его спросишь, — ответила Иоланта.

Рейстлин закупорил пузырек.

— Я пойду, но пока что не могу оставить это, — он склонился над маленьким чайником, который стоял на плите. — Это должно закипеть.

Иоланта посмотрела на чайник и сморщила нос.

— Фу. Что это?

— Эксперимент, — ответил Рейстлин.

Помня пословицу, согласно которой ничто не закипает, когда на него смотришь, он стал делать другое дело, тщательно упаковывая пузырек со снадобьем в корзину, где уже лежало несколько микстур и мазей, которые он намеревался продать. Иоланта наблюдала за ним, притопывая ногой и барабаня пальцами по рукам в нетерпении.

— Твой горшок кипит, — сказала она.

Рейстлин взял ручку чайника и с помощью прихватки снял горшок с огня. Поставив его на стол, он снял передник, который носил, чтобы не запачкать мантию.

— И это все? Что теперь должно случиться? — спросила Иоланта, с отвращением глядя на смесь.

— Это должно забродить, — сказал Рейстлин, аккуратно сворачивая передник. — Когда наступит Ночь Глаза, я буду…

— Ночь Глаза! О, да! — сказала Иоланта, хлопая себя по лбу. — Какая я идиотка. Скоро наступит Ночь Глаза! Ты, наверно, поедешь на празднование в Вайретскую Башню?

— Нет, я планирую остаться здесь и работать над своими экспериментами, — ответил Рейстлин. — А ты?

— Мы поговорим об этом на пути к Императору, — она схватила его за руку и потащила вниз по лестнице и из двери.

— Почему ты не едешь в Вайрет? — спросила она.

Он испытующе посмотрел на нее.

— А ты почему не едешь?

Иоланта рассмеялась.

— Потому что проведу гораздо более приятно свое время в Нераке. Я знаю, в это трудно поверить. Но Талент всегда устраивает грандиозную вечеринку в Сломанном Щите на Ночь Глаза и еще одну устраивают в Волосатом Тролле. Эль подается бесплатно. Все напиваются… или просто становятся еще более пьяными, чем всегда. Люди зажигают на улицах костры и все наряжаются магами и прикидываются, что бросают магические заклятия. Это единственная забава, которую мы переживаем в городе за весь год.

— Не думаю, что Повелитель Ночи это одобряет, — сказал Рейстлин.

— О, он не одобряет. И это еще одна часть забавы. Каждый год Повелитель Ночи выпускает указ против празднования и угрожает послать солдат, чтобы те закрыли таверны. Но так как все солдаты принимают участие в празднике, его угрозы никогда ни к чему не приводят.

Она робко улыбнулась ему.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты не едешь в Башню?

— Меня там вряд ли примут с распростертыми объятиями. Я не спрашивал разрешения у Конклава поменять мантию с красной на черную.

— Ну да, это было глупо, — прямо сказала Иоланта. — Ты обладаешь талантом наживать себе врагов. Все, что ты должен был сделать, это предстать перед Конклавом, объяснить причины и попросить благословение. Это простая формальность. Почему ты не сделал этого?

— Потому что мне не нравится кого-нибудь о чем-нибудь просить, — сказал Рейстлин.

— И так ты лишился всех преимуществ, которыми ты мог бы наслаждаться, сохраняя хорошие отношения с магами, не говоря уж о том, что тебе тогда бы не грозила от них смерть. Зачем? Ради чего?

— Ради моей свободы, — ответил Рейстлин.

Иоланта закатила глаза.

— Ради свободы умереть. Клянусь всеми тремя лунами, что не понимаю тебя, Рейстлин Маджере.

Рейстлин не был уверен, что он сам понимает себя. Когда он отбросил мысль о том, чтобы пойти в Вайретскую Башню на празднование Ночи Глаза, он почувствовал горькое сожаление, что его там не будет. Он никогда еще не посещал подобных празднеств, после Испытания у него никогда не хватало денег для подобного путешествия. Но он всегда хотел хоть один раз поучаствовать в празднике.

Ночь Глаза. Ночь, когда все три луны сливаются в одну, формируя в небе «глаз». Серебряная луна была белком, красная радужной оболочкой, а черная зрачком. Это ночью магические силы возрастали в разы. Маги со всех концов Ансалона ехали в Вайрет, чтобы воспользоваться магической силой, которая будет искриться в воздухе как лунные лучи. Они используют эти силы для того, чтобы сделать свои магические артефакты или наполнить их магией, записать заклинания, придумать снадобья или вызвать демонов с нижних планов бытия. Той ночью будет твориться много магических чудес, и он пропустит это.

Но ему было наплевать. Он принял решение и не сожалел о нем. Он останется здесь и будет следить за собственными магическими чудесами. Это случится, если у Ариакаса не будет других планов насчет него.

* * *

Иоланта не повела Рейстлина в Красный Особняк, как он ожидал. Ариакас находился в своем штабе в лагере Красной Драконьей Армии, в скромном, приземистом здании, где он мог повесить на стены свои карты, состязаться со своими солдатами в фехтовании и свободно выражать свои мысли, не опасаясь, что его слова стразу будут переданы Повелителю Ночи.

Два огромных, облаченных в доспехи людоеда — таких больших Рейстлин никогда не видел — охраняли двери в штаб Ариакаса. Рейстлин не то чтобы сильно уж впечатлился, но потом ему в голову пришла мысль, что только их доспехи, вероятно, весили больше, чем он сам. Людоеды знали Иоланту и, очевидно, восхищались ею, если учесть, какой широкой улыбкой они ее встретили. Но они были профессионалами в своем деле и попросили ее оставить им на время аудиенции все ее мешочки.

Иоланта заявила, что у нее нет никаких мешочков, и они об этом прекрасно знают. Затем она подняла руки, предлагая им обыскать ее.

— Кто из вас сегодня выиграл в монетку? — игриво спросила она.

Один из людоедов ухмыльнулся, затем принялся лапать ее своими луками. Было видно, что людоед наслаждается своей работой, но Рейстлин отметил, что он все же проводил обыск очень профессионально. Телохранитель хорошо знал, какая ужасная судьба будет ожидать его, если кто-то хотя бы направит нож на его командира.

Людоед закончил обыскивать Иоланту и повернулся к Рейстлину. Иоланта заранее предупредила его, что ни один магический компонент или артефакт не позволялось проносить в комнату Императора, и Рейстлин оставил свои мешочки в Башне. Мешочек, в котором были мраморные шарики и Око Дракона, благополучно был спрятан в сумке с испорченной долгоносиками мукой.

Людоеды обыскали его и, ничего не найдя, позволили ему войти.

Иоланта проводила его к двери, но внутрь входить не стала.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я буду подслушивать в другой комнате.

Он подумал, что она не шутит.

Рейстлин вошел в маленькую, скудно обставленную комнату. Стены украшали карты. Окно смотрело во внутренний двор, где драконидские подразделения практиковали маневры.

Ариакас был менее пышно одет, чем тогда, когда Рейстлин столкнулся с ним во дворце. День был теплым, и в воздухе уже отчетливо ощущалась весна. Ариакас сбросил свой плащ и повесил его на спинку стула. Он носил кожаный камзол прекрасного качества. От него несло кожей и потом, что снова неприятно напомнило Рейстлину о Карамоне.

Император был занят чтением почты, и не выказывал даже намека на то, что заметил Рейстлина. Он не предложил ему сесть. Рейстлин стоял в ожидании, спрятав руки в рукава своей мантии, пока великан соизволит заметить его.

Наконец Ариакас отложил письмо.

— Садись, — он указал на стул около своего стола.

Рейстлин повиновался. Он не проронил ни слова, ожидая услышать, зачем его вызвали. Он был уверен, что для выполнения какого-то скучного и незначительного задания и уже готовил отговорки.

Ариакас нагло разглядывал его, а затем сказал.

— Проклятье, ну ты и урод. Иоланта говорила мне, что твое кожное заболевание — результат Испытания.

Рейстлин напрягся в гневе. Он снова промолчал, разве что коротко и холодно кивнул. Очевидно, он заблуждался, ибо Император увидел его ответ и усмехнулся.

— Ага, теперь я вижу твою сестру в тебе. Эта вспышка в глазах. Я видел такую у нее, и я знаю, что она означает: ты хотел бы засунуть кинжал прямо мне в кишки. Или, в твоем случае, изжарить меня шаровой молнией.

Рейстлин хранил молчание.

— Кстати, о твоей сестре и кинжалах, — дружелюбно сказал Ариакас, продолжая свою мысль. — Я хочу, чтобы ты сделал для меня одну работенку. Китиара что-то замышляет со своим рыцарем смерти, и я хочу знать что именно.

Рейстлин был поражен. Талент Оррен использовал почти те же самые слова, когда говорил о Кит. Он тогда не слишком придал значения словам Оррена, так как не думал, что Китиара задумала что-то серьезное. Но после того как об этом же упомянул Ариакас, Рейстлин начал думать, что же в действительности готовила его сестра.

Рейстлину не нравилось, как Ариакас рассматривал его. Возможно, он пытался понять, согласится ли маг шпионить за сестрой. Или он пытался узнать, не замешан ли Рейстлин в этом сам. Чародей ступил на опасный путь и теперь должен был следить за каждым своим шагом.

— Как я уже говорил Вашему Императорскому Величеству, — сказал Рейстлин, — я не видел свою единоутробную сестру Китиару уже долгое время, и у меня не было ни единого контакта с ней…

— Расскажи это кому-нибудь другому, — сказал Ариакас, нетерпеливо прерывая его. — Ты собираешься навестить ее. Ты собираешься нанести ей братский визит. Ты узнаешь, что она и этот проклятый рыцарь смерти замышляют, и сообщишь об этом мне. Понял?

— Да, господин, — ровным голосом сказал Рейстлин.

— Это все, — сказал Ариакас, жестом позволяя ему уйти. — Иоланта перенесет тебя в Даргаардскую Крепость. У нее есть магическое заклинание, которым она пользуется для телепортации. Она поможет тебе.

Рейстлин почувствовал себя униженным.

— Мне не нужна ее помощь, господин. Я могу совершить эту телепортацию при помощи собственной магии.

Ариакас поднял одно из писем и стал открывать его.

— Ты, случаем, не пользуешься для этого Оком Дракона? — бесцеремонно спросил он.

Он так аккуратно и ловко поставил капкан, что Рейстлин чуть не попался в него. В последнюю секунду он опомнился и сумел ответить спокойно и небрежно.

— Сожалею, господин, я понятия не имею, о чем вы говорите.

Ариакас поднял глаза и проницательно посмотрел на него; затем он снова посмотрел на письмо и позвал стражу.

Людоеды открыли двери, поджидая Рейстлина. Он покрылся испариной, дрожа после мысленной схватки с Императором. И все же он будет проклятым неудачником, если позволит себе подобострастно уйти, как и все остальные подхалимы.

— Прошу прощения, Ваша Светлость, — сказал Рейстлин, и его сердце забилось быстрее, а кровь зашумела в ушах. — Но мы еще не обсудили размер вознаграждения за мои услуги.

— Как насчет того, что я просто не перережу тебе горло? — спросил Ариакас.

Рейстлин слабо улыбнулся.

— Это задание опасно, милорд. Мы оба знаем Китиару. Мы знаем то, что она сделает со мной, если узнает, что я послан вами, чтобы шпионить за нею. Мое вознаграждение должно быть соразмерно риску.

— Сукин сын! — с негодованием посмотрел Ариакас на Рейстлина. — Я даю тебе возможность послужить Темной Королеве, а ты торгуешься со мной как базарная баба. Я должен был бы просто убить тебя прямо на том месте, где ты стоишь!

Рейстлин понял, что зашел слишком далеко и проклинал себя за то, что повел себя как проклятый идиот. У него не было при себе никаких компонентов для заклинаний, но один из его командиров, в те времена, когда он был наемником, научил его колдовать без компонентов. Маг должен быть в совершенно безвыходном положении, чтобы попытаться попробовать это. Рейстлин подумал, что «безвыходное положение» — это как раз то, в котором он сейчас оказался, и стал вспоминать слова заклятия…

— Сто стальных монет, — сказал Ариакас.

Рейстлин моргнул и открыл рот.

— Если ты посмеешь требовать больше, — добавил Ариакас и его темные глаза вспыхнули. — Я расплавлю твою золотую шкуру и доплачу тебе тем, что получится. Теперь уйди!

Рейстлин с готовностью вышел. Он посмотрел вокруг в поисках Иоланты и, не увидев ее, подумал, что не будет слишком мудро ждать чародейку здесь. Он уже прошел полпути по дороге, когда она нагнала его, и он чуть не выпрыгнул из мантии, когда она прикоснулась к нему.

— Ты что, умереть хочешь? — Иоланта снова сжала его руку, к его немалому раздражению. — О чем ты думал? Ты чуть не убил нас. Он теперь в ярости и обвиняет меня в твоей «неслыханной дерзости». Он должен был убить тебя. Он убивал людей и за меньшее. Надеюсь, это стоило ста монет.

— Я сделал это не из-за денег, — сказал Рейстлин. — Ариакас может выбросить свою сталь в Кровавое Море.

— Тогда зачем этот риск?

Да, действительно, зачем? Рейстлин задумался над этим вопросом.

— Я скажу тебе зачем, — ответила за него Иоланта. — Ты постоянно должен самоутверждаться. Никто не может быть сильнее тебя. Если кто-то все-таки более силен и могущественен, ты попытаешься принизить его значение и победить. Когда-нибудь кто-нибудь попробует так же победить тебя.

Иоланта покачала головой.

— Люди обычно думают, что сила Ариакаса означает его глупость. Слишком поздно они понимают, что это не так.

Рейстлин был вынужден признать, что недооценил Ариакаса и почти что поплатился за это. Ему не нравилось, что ему об этом напоминают, и он раздраженно подумал, когда же чародейка уйдет и позволит ему всё спокойно обдумать. Он попытался вырвать свою руку, но она только покрепче за неё ухватилась.

— Ты отправляешься в Даргаардскую Крепость?

— Мне платят сто стальных монет за это, — ответил он.

— Тебе понадобится моя помощь, чтобы добраться туда. Независимо от Ока Дракона или его отсутствия.

Рейстлин резко взглянул на нее, думая, дразнит ли она его. Но, как обычно, по лицу чародейки ничего нельзя было прочесть.

— Спасибо, — ответил он. — Но я вполне способен добраться туда самостоятельно.

— Ты? Лорд Сот — рыцарь смерти, — сказала она. — Ты знаешь, что это значит?

— Конечно, — сказал Рейстлин, не желая говорить или даже думать об этом.

Она все равно продолжала говорить.

— Внушающий страх могущественный живой мертвец, который может заморозить тебя своим прикосновением и убить одним словом. Ему не нравятся посетители. Ты знаешь его историю?

Рейстлин ответил, что читал о падении Сота, и попытался сменить тему, но Иоланта, казалось, была одержима страстью рассказать эту темную историю. Вынужденный слушать, Рейстлин попытался подумать о Китиаре, живущей в этом замке ужаса с убийственным злодеем. Злодеем, с которым ему вскоре придется столкнуться. Он горько подумал, что Ариакас мог бы найти более легкий способ убить его.

— Перед Катаклизмом Сот был Соламнийским Рыцарем, уважаемым и почитаемым. А также он был человеком страстным, так как его постигло несчастье влюбиться в эльфийскую женщину, как говорят, с молчаливого попустительства эльфов. Эльфы были приверженцами Короля-Жреца, а Сот был настроен против его диктаторских законов. Сот был женат, но нарушил свои клятвы и обольстил эльфийку, которая вскоре забеременела от него. Его жена очень кстати пропала приблизительно в то же время, и Сот был свободен для женитьбы на своей любовнице. Когда та приехала в Даргаардскую Крепость, то узнала его ужасную тайну о том, что он убил свою первую жену. Испугавшись, она обличила его в преступлении. Сот показал себя с лучшей стороны, попросив у нее прощения, и стал молить богов, чтобы они предоставили ему возможность искупить вину. Боги услышали его молитвы и дали Соту силу предотвратить Катаклизм, хотя это произойдет за счет его собственной жизни. Сот был на полпути до Истара, когда его подстерегла группа эльфийских женщин. Они сказали ему, что его жена была ему неверна, и ребенок был не его. Его страсти сломили его. Сот был в ярости. Он развернулся и поехал назад в свой замок. Он обвинил свою жену в неверности и как раз в это время наступил Катаклизм. Потолок разрушился, или упала люстра… я не помню. Сот мог бы спасти свою жену и ребенка, но он был слишком разъярен и слишком горд. Он наблюдал, как они оба умирали в огне, охватившем его Крепость. Последними словами его жены было проклятие, по которому Сот должен был жить вечно, зная свою вину. Его рыцари превратились в воинов-скелетов. Эльфийки, которые послужили причиной его падения, были тоже прокляты и превратились в баньши. Они каждую ночь теперь поют ему о его преступлении.

Рейстлин почувствовал, как Иоланта задрожала.

— Я видела как-то Лорда Сота. Я видела его глаза. С тех пор я молю богов, чтобы они помогли мне забыть их.

Мурашки побежали по спине мага.

— А что может делать живая Китиара в этом замке?

— Твоя сестра — замечательная женщина, — сказала Иоланта. — Она не боится ничего по обе стороны могилы.

— Ты была в Даргаардской Крепости. Ты виделась там с моей сестрой. Ты знаешь, чем она там занимается? Почему Ариакас ей не доверяет? Ты говорила мне несколько дней назад, что они встречались, и что встреча прошла хорошо.

Иоланта покачала головой.

— Я так думала.

— Ариакас знает, что ты встречалась с Кит. Он сказал, что ты должна будешь мне помочь в телепортации. Почему же он не послал тебя на это задание?

— Он не доверяет мне, — ответила Иоланта. — Он подозревает, что я слишком хорошо отношусь к Кит. Он ведь смотрит на нее как на соперника.

— И все же он посылает меня, родственника Китиары. Почему он думает, что я могу предать свою сестру?

— Возможно, потому что он знает, что ты предал своего брата, — сказала Иоланта.

Рейстлин закрыл рот и уставился на нее. Он знал, что должен отрицать это, но не смог произнести ни слова.

— Я предупреждаю тебя, Рейстлин, — сказала Иоланта. — Не надо недооценивать лорда Ариакаса. Он знает обо всех твоих секретах. Я иногда думаю, что ветер тоже является его шпионом. Мне было приказано сопроводить тебя в Даргаардскую Крепость. Когда ты хотел бы отбыть?

— Я должен собрать свои зелья и сделать определенные приготовления, — ответил Рейстлин и сурово добавил: — Но зачем я говорю это тебе? Несомненно, и ты, и Ариакас наперед знаете то, что я собираюсь сделать.

— Ты можешь сколько угодно злиться, мой друг, но чего еще ты ожидал от служения Темной Королеве? Что она даст тебе богатую награду за это и ничего не попросит взамен? Совсем нет, мой дорогой, — сказала Иоланта, и ее голос был похож на мурлыканье. — Такхизис требует, чтобы ей служили и душой, и телом.

«Иоланта знает, что у меня есть Око Дракона, — подумал Рейстлин. — Ариакас тоже знает. И Такхизис».

— Она ждет, — сказала Иоланта, как бы говоря с его мыслями, которые она каким-то образом могла прочесть в его мерцающих глазах. — Она ждет возможности ударить. Одна запинка, одна ошибка…

Иоланта выпустила его руку.

— Встретимся в Башне завтра утром. Принеси с собой Посох Магиуса, так как ты будешь нуждаться в его свете в Крепости.

Она на мгновение замолчала, а затем мрачно добавила:

— Хотя никакой свет, магический или нет, не сможет изгнать ту ужасную бесконечную тьму.

«Одна запинка. Одна ошибка. Они посылают меня в Даргаардскую Крепость противостоять рыцарю смерти. Я идиот, — подумал Рейстлин. — Проклятый идиот…».

 

Глава 13

Изменение Тьмы

15-ый День, Месяц Мишамонт, Год 352 П.К.

Тем вечером, когда садилось солнце, Рейстлин тщательно завернул флаконы и пузырьки со снадобьями в вату, чтобы они не разбились, и упаковал их в корзину, которую собирался отнести Снагглу. Он был рад прогулке, потому что она позволяла ему подумать и решить, что ему делать. Жизнь казалась такой простой в Палантасе. Путь, который должен был привести к удовлетворению его амбиций, был гладким и прямым. А потом он свернул с этого пути и увяз в смертельном болоте лжи и интриг. Он уже тонул в этой грязной воде, как…

«Как я утонул в Кровавом Море», — произнес голос.

— Карамон? — Рейстлин остановился, пораженный. Он огляделся. Это был голос Карамона. Он был полностью уверен в этом.

— Я знаю, что ты здесь, Карамон, — позвал Рейстлин. — Выходи. Я не в настроении для твоих глупых игр.

Он стоял в Ряду Магов, где, как обычно, было пусто. Ветер гулял по улице, шелестя мертвыми осенними листьями и поднимая мусор. Никого не было вокруг. Рейстлина прошиб холодный пот. Его руки задрожали так, что он чуть не уронил корзину и был вынужден поставить ее на землю.

— Карамон мертв, — громко сказал он, просто для того, чтобы убедиться, что он может говорить.

— Кто такой Карамон?

Рейстлин обернулся, приготовившись мгновенно произнести заклинание, и увидел Мари, сидящую на ближайшем крыльце. Рейстлин с облегчением выдохнул. По крайней мере, этот голос был реален, а не звучал только в его голове… или в его сердце.

— Неважно, — ответил он. — Что тебе нужно?

— А что в корзине? — спросила Мари, протягивая руку, чтобы прикоснуться к одному из флаконов.

Рейстлин поднял корзину, стараясь держать ее вне пределов досягаемости кендерши. Затем он вновь пошел в сторону магазина Снаггла.

— Хочешь, я помогу поднести ее? — предложила Мари, подскакивая рядом с ним.

— Нет, спасибо, — ответил Рейстлин.

Мари засунула руки в карманы.

— Я думаю, ты знаешь, зачем я здесь.

— Талент хочет информации, — сказал Рейстлин.

— Да, и этого тоже. Но прежде всего он хочет знать, зачем ты ходил к Ариакасу.

Рейстлин покачал головой.

— В этом городе абсолютно все шпионы?

— Большая часть, — ответила Мари, пожав плечами. — Даже мышь не съест крошку хлеба, чтобы Талент не узнал об этом.

Рейстлин заметил, что кендерша, открутив затычку с одного флакона, собирается сунуть грязный палец в содержимое. Он поставил корзину, вытащил флакон и снова поставил затычку на место.

— Они все одинаково пахнут? — спросила Мари.

— Да, — ответил Рейстлин. Он раздумывал, что же ему делать.

Он мог предать Скрытый Свет Ариакасу. Рейстлин понял, что гномья водка, которой его поили, была отравлена опиатами, как только поднес стакан к своим губам. Он притворился, что выпил и симулировал бессознательное состояние. Он мог привести стражников Императора к Добыче Лута и в нижние туннели. Его бы щедро вознаградили.

Или он мог предать Ариакаса, участвуя в борьбе Скрытого Света против Императора и Темной Королевы. Из того, что он слышал и видел, он понимал, что этот выбор был более опасен, и против него он имел слишком много доводов.

Обе стороны хотели, чтобы он шпионил за своей сестрой. Он внезапно задался вопросом, на какой стороне была сама Кит.

«Она похожа на меня, — подумал он. — Кит всегда была на своей собственной стороне».

— Ариакас вызвал меня, чтобы узнать, не слышал ли я что-нибудь о человеке, за которым все охотятся, — сказал Рейстлин. — О том, с зеленым драгоценным камнем.

— Ты имеешь в виду Берема? Скажи, а ты не знаешь, зачем все его ищут? — нетерпеливо спросила Мари. — Конечно, не каждый день можно столкнуться с парнем, у которого изумруд застрял в груди, но что еще в нем такого особенного? Кроме изумруда, я имею в виду. Интересно, как он туда попал. Ты знаешь? И что случилось бы, если бы кто-то попытался вытащить его. Он истек бы кровью? Ты знаешь, что я думаю? Я думаю…

— Я ничего не знаю о Береме, — сказал Рейстлин, наконец, сумев вставить слово. — Все, что я знаю, что именно поэтому Ариакас хотел меня видеть.

— И это все? — Мари издала вздох облегчения. — Хорошо. Теперь мне не нужно тебя убивать.

— Это не смешно, — сказал Рейстлин.

— Я не пыталась шутить. Значит, ты собираешься поработать на Талента? Я могу пойти с тобой? Из нам будет хорошая команда, ты и я…

— А Талент не говорил тебе, куда меня посылает? — с тревогой спросил Рейстлин. Если кендерша знает об этом, то половина Нераки тоже.

— Не, Талент никогда не говорит со мной о разных умных вещах, — сказала Мари. — Я не слишком хорошо храню секреты. Но куда бы ты ни пошел, тебе понадобится моя помощь.

Он слышал такие слова раньше, произнесенные другим кендером. Рейстлин вспоминал, насколько бесполезным был Тассельхоф, беспрестанно роясь в его компонентах для заклятий, портя половину из них и крадя другую половину, пробуя зелья на вкус (иногда с пагубными последствиями), исчезая с различной домашней утварью, от ложки до кастрюли с супом. И всегда, всегда приносил с собой только проблемы друзьям Рейстлина.

Однако предыдущей осенью Тассельхоф попытался украсть то, что казалось обычным посохом. Но этот посох превратился в голубой хрустальный жезл, и произошло чудо…

Разве это было прошлой осенью? Кажется, что прошла целая жизнь.

— Эй, Рейст, вернись ко мне, — сказала Мари, дергая его за рукав и махая руками перед ним. — Ты собираешься к старому Снагглу? Ты, то есть мы, за этим пришли сюда?

Рейстлин остановился. Он поставил корзину на пороге и сел возле нее.

— Ты не можешь пойти со мной, Мари. Ты вообще должна покинуть Нераку, — сказал он ей. — Прекратить работать для Талента. Это слишком опасно.

— О, Талент постоянно мне это говорит, — ответила Мари. — И, посмотри, пока что ничего со мной не случилось?

— Нет, случилось, — мягко сказал Рейстлин. — Кендеры принадлежат Свету, а не Тьме, Мари. Если ты останешься здесь, Тьма разрушит тебя. Она уже начала изменять тебя.

— Да? — глаза Мари широко открылись.

— Ты убила человека. На твоих руках кровь.

— На моих руках остатки сегодняшнего обеда, немного этой вонючей микстуры и чуточку гоблинской слизи с таверны. Но крови нет. Смотри, можешь увидеть сам, — Мари подняла свои руку ладонями вверх, чтобы он мог убедиться.

Рейстлин покачал головой и вздохнул.

Мари ласково погладила его по плечу.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Я просто дразнилась. Ты подразумеваешь, что на моих руках кровь Судьи. Но это не так, я хорошо вымыла руки.

Рейстлин встал на ноги и поднял свою корзину.

— Беги по своим делам, Мари. Я занимаюсь здесь серьезными вещами.

— Все мы здесь занимаемся серьезными вещами, — сказала Мари.

— Я сомневаюсь, что ты понимаешь значение этих слов.

— Нет, не понимаю, — сказала Мари. — Мы, кендеры, не хотим быть серьезными, но мы можем такими стать, если хотим. Мой народ борется с Темной Королевой по всему миру. В Кендерморе и Кендерхольме, в Устричном, в Утехе, в Палантасе и в других местах, о существовании которых я даже не слышала, кендеры сражаются и иногда умирают. Нам грустно от этого, но мы должны продолжать бороться, потому что мы должны победить, потому что случатся ужасные вещи, если мы бросим это. Такхизис ненавидит кендеров. Она считает нас такими же, как эльфы, и это очень льстит нам, хотя возможно не эльфам. Таким образом, ты можешь видеть, Рейст, что не Тьма изменяет нас. Мы изменяем Тьму.

Глаза Мари сияли, и она весело улыбалась.

— Что мне сказать Таленту?

— Скажи, что я занялся его заданием, — ответил Рейстлин. Улыбаясь, он потянулся и взял еще один пузырек из рук кендера в тот же самый момент, когда она уже собиралась засунуть его себе в карман. — Я не хотел бы, чтобы ты меня убила.