1

Зима сковала Ансалон. Йоль пришел и ушел. Поиски Китиары продолжались, хотя и не с прежним усердием. Ариакас не послал за ней в погоню свои войска. Правда, он отправил по ее следу наемных убийц, но им было приказано вести поиски с осторожностью. Через некоторое время, казалось, все забыли о ней. Охотники за головами не протягивали больше стальных монет, спрашивая, видел ли кто-нибудь женщину-воина с черными кудрявыми волосами и кривой улыбкой.

Китиара этого не знала, но Ариакас отозвал ищеек. Он уже сожалел о случившемся, осознав, что совершил ошибку, начиная верить в заявленную невиновность. Император попытался переложить вину на Иоланту. А она умно перевела стрелки на эльфа Феал-хаса. Эльф действительно оказался сплошным разочарованием для Ариакаса, который, впрочем, никогда на него слишком не полагался. Пришло известие, что маг убит и Ледяной Замок разрушен.

По крайней мере, рыцарь Дерек Хранитель Венца пал жертвой козней императора Он отнес Око Дракона в Соламнию, и шпионы Ариакаса донесли, что оно явилось поводом для раздора с эльфами и послужило причиной дальнейшей деморализации Рыцарства.

Ариакас желал возвращения Кит. Он, наконец, решил развязать войну с Соламнией, и ему нужны были ее опыт, умение повести за собой солдат, ее отвага. Но ее так и не сумели разыскать.

Такхизис могла бы сообщить Ариакасу о местонахождении Китиары, поскольку Владычица Тьмы пристально следила за Темной Госпожой. Но Такхизис предпочла держать Ариакаса в неведении. Может, император и будет доволен вступлением в войну Лорда Сота, но он явно не обрадуется союзу Сота и Китиары. За спиной у Кит и так стояла преданная армия. Она командовала синими драконами, которые также были ей верны. Если к ней присоединится и могущественный Рыцарь Смерти, Ариакас почувствует, что Корона Власти на его голове дрогнула. Он попытается отговорить Китиару от путешествия в Даргаардскую Башню, а этого Такхизис допустить не могла.

Охотники за головами надоедали Китиаре, но не представляли реальной угрозы. Никто не узнавал ее в одежде богатого и влиятельного спиритора и не осмеливался ее беспокоить. Однажды она даже вела забавную беседу с одним таким охотником; описав ему себя, она направила его в другую сторону, обрекая на долгие и бесплодные поиски. Но когда она выехала на дорогу, ведущую в Найтлунд, преследование прекратилось. Никто не последовал за ней в проклятую землю.

Ее путешествие было долгим и утомительным, в распоряжении Китиары оказалось пропасть времени, чтобы обдумать предстоящую схватку с Лордом Сотом. Она должна была выработать план действий. Китиара никогда не вступала в бой без предварительной подготовки. Ей необходима была информация о том, с каким противником придется иметь дело. Достоверная информация, а не легенды, мифы и страшилки, выдуманные кендерами, или бабушкины сказки. К несчастью, такие сведения раздобыть было нелегко. Ни один из тех, кто видел Лорда Сота, не вернулся, чтобы рассказать об этой встрече.

Китиара могла полагаться только на то, что сообщила ей Иоланта во время их короткой и достопамятной встречи в Храме Нераки. Кит жалела, что у нее не было времени как следует расспросить ведьму. Момент был слишком неподходящий. Впрочем, все истории сходились в определенных пунктах: армия мертвецов, три баньши, чья песня останавливает сердца, и сам Рыцарь Смерти, способный убить ее одним словом. Обдумывать предстоящую схватку было все равно, что планировать самоубийство. Вопрос состоял лишь в том, как умереть быстрее и легче.

У Китиары был подаренный Иолантой браслет. Ведьма научила ее, как им пользоваться, но Китиаре хотелось больше узнать об этой вещице. Не потому, что она не доверяла Иоланте. Ведьма все-таки спасла ей жизнь.

И все же на самом деле Иоланте Кит не доверяла. Она отправилась с браслетом в колдовскую лавку. Ее владелец — маг, носивший красную мантию, хотя владевший навыками и белой, и черной магии, — вцепился в браслет, не желая его возвращать. Глаза чародея загорелись, рот приоткрылся. Он гладил и ласкал ценную вещь. Его голос стал хриплым, когда он заговорил о браслете. Это старинный и очень ценный предмет, сказал он Китиаре. Он знал о подобных браслетах только по слухам. Прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. Он произнес заклинание, и браслет отозвался, доказав, что он магический. Хотя владелец лавки и не мог бы поклясться своими Богами, что браслет, как было обещано, защитит Китиару от смертельного ужаса, все же это было весьма вероятно. Наконец, любовно держа браслет в ладонях, хозяин предложил Китиаре выбрать взамен любой предмет из его лавки. Когда она отказалась, он предложил ей всю лавку.

Китиаре пришлось чуть ли не силой вырвать артефакт из рук этого человека. Маг следовал за ней по улице, ноя и моля. Ей пришлось пришпорить коня, чтобы избавиться от надоедливого продавца. До этого Кит относилась к браслету довольно легкомысленно: она сунула его в мешок и почти о нем не думала. Теперь же она стала обращаться с ним осторожно, то и дело проверяя, на месте ли ее драгоценность. То, что Кит узнала о браслете, не прибавило ей оптимизма. Даже наоборот. Иоланта не подарила бы ей столь ценную вещь, если бы не была уверена, что она будет необходима Кит.

Это обстоятельство удручало.

Китиара решила, что сделает то, чего не делала ни разу в своей жизни, — попросит помощи у Богов. По милости Такхизис отправилась она в это путешествие. Узнав, что на границе с Найтлундом обитает оракул, Китиара сделала крюк, чтобы попросить помощи у Владычицы Тьмы.

Оракул жил в пещере и, если судить по исходившему оттуда зловонию, был очень могущественным. От запах нечистот, курений и вареной капусты стошнило бы и тролля. Кит зашла в пещеру и уже готова была повернуться и выйти, когда ее схватил за руку какой-то замарашка, настолько оборванный и грязный, что невозможно было определить его пол, и втащил внутрь.

Скрестив ноги, у очага сидела старая карга с желтыми нечесаными патлами, закрывавшими лицо. Дряблая плоть свисала с костей, груди, угадывавшиеся под ее рубищем, доставали до колен. Взгляд мутных глаз был рассеянным. Казалось, она пребывала в трансе — раскачивалась, бормотала что-то и мотала головой. Замарашка протянул руку, требуя в уплату полновесную монету, если Китиара хочет задать вопрос оракулу Владычицы Тьмы.

Кит терзали сомнения, но она была в отчаянном положении. Она протянула монету. Замарашка внимательно осмотрел ее, чтобы удостовериться, что это не фальшивка. Затем пробормотал:

— Хорошо.

И остался посмотреть представление.

Старуха приподнялась, чтобы бросить в огонь пригоршню какого-то порошка. Порошок затрещал и зашипел, и пламя изменило цвет, становясь то зеленым, то синим, то красным, то белым. Старуху окружили кольца черного дыма, и она начала стонать и поворачиваться в разные стороны.

Дым был таким едким, что у Китиары навернулись на глаза слезы. Она задыхалась и вновь попыталась выйти, но, как и в первый раз, слуга схватил ее за руку и приказал ждать. Оракул должен был заговорить.

Карга села прямо. Она открыла глаза, теперь они были осмысленными и светящимися. Бормотавший что-то невнятное голос стал чистым и сильным, глубоким, холодным и пустым, словно сама смерть:

— Я стану сражаться под знаменами лишь того Повелителя, у которого хватит отваги провести ночь наедине со мной в Даргаардской Башне.

Старуха снова стала бормотать и мяукать что-то себе под нос. Китиара была обеспокоена — и на это она потратила деньги?

— Я знаю об обещании Рыцаря Смерти, потому-то я туда и отправляюсь. Но мне нужна помощь Владычицы Тьмы. Я не смогу быть полезна ей, если Лорд Сот убьет меня прежде, чем я успею открыть рот. Если бы Владычица Тьмы пообещала мне…

Карга подняла голову. Она посмотрела на Китиару и резко прокаркала недовольным тоном:

— Это и есть Испытание, глупая девчонка!

Старуха вновь погрузилась в транс, и Китиара поспешила унести ноги.

Оракул произнес слово „Испытание“. Лорд Сот будет испытывать Кит. Это обнадеживало и могло означать, что он не станет убивать свою гостью в ту секунду, когда ее нога переступит порог его чертогов. С другой стороны, это также могло означать, что он оставит ее в живых лишь для того, чтобы развлечься. Возможно, он убивает людей, когда пресыщается созерцанием их мучений.

Кит продолжала свое путешествие на север.

По заброшенным деревням Китиара поняла, что пересекла границу Найтлунда. Дорога, по которой она ехала, едва ли заслуживала этого названия. Соламния всегда славилась прекрасными дорогами. Войска маршировали быстрее по хорошим трактам, купцы добирались до самых отдаленных городов. Хорошие дороги были залогом крепкой экономики. Даже после Катаклизма, во времена страшной разрухи, градоправители первым делом стали восстанавливать дороги везде, кроме Найтлунда.

Множество дорог было разрушено во время Катаклизма, затоплено вышедшей из берегов рекой, разбито землетрясениями. Те, что уцелели, из-за небрежения пришли в совершенную негодность, а местами и вовсе исчезли, так как природа властно заявляла на них свои права. Дороги, по которым пришлось теперь ехать Кит, заросли травой и были занесены снегом за отсутствием путников. Кит по нескольку дней кряду не встречала ни единой живой души.

До границы с Найтлундом она ехала быстро. А теперь ее продвижение сильно замедлилось. Китиаре пришлось сделать большой крюк вдоль берега реки, поскольку мост смыло. Ей нужно было продираться сквозь высокую и жесткую, словно проволока, траву, доходившую коню до боков. Один раз дорога привела ее к оврагу, другой — к отвесной скале. Иногда Кит удавалось проделать лишь несколько миль за целый день. Конь уставал, а ей приходилось тратить время на охоту, поскольку все гостиницы и трактиры, мимо которых она проезжала, были заброшены.

Кит с ранней юности не пользовалась луком и стрелами и уже забыла, как это делается. Голод, однако, отточил ее мастерство, и время от времени ей удавалось подстрелить оленя. Но после этого тушу нужно было освежевать и разделать — и это тоже отнимало массу ценного времени.

Если дело и дальше так пойдет, она доберется до Даргаардской Башни, когда будет так же стара, как карга в пещере, если вообще туда доберется.

Досаждали ей не только скверные дороги, непроходимые леса и голод, приходилось постоянно быть настороже, ибо эта часть Ансалона стала домом для тех, кто оказался вне закона. Она сняла с себя облачение богатого жреца, предвидя, что это сделает ее желанной добычей, и надела куртку, в которой бежала из Нераки, и раздобытый по дороге кожаный панцирь. Она вновь походила на одинокого наемника, искателя приключений, но даже это не спасало. В Найтлунде попадались и те, кто, не раздумывая, убил бы ее за пару сапог.

Днем она ехала, постоянно сжимая рукоять меча. Однажды стрела угодила ей в спину и застряла в кожаном панцире. Китиара приготовилась к битве, но трус, пустивший стрелу, не осмелился встретиться с ней в открытом бою.

Ночью она спала вполглаза — или, во всяком случае, пыталась. Иногда усталость пересиливала, и Кит словно проваливалась в бездну. К счастью, конь Великого Кхана был обучен стеречь сон хозяина — в Кхуре без этого было не обойтись. Кит часто просыпалась от тревожного ржания. Вскакивая на ноги, она хваталась то за кинжал, то за меч, видя, как некая тень вновь скрывается в темноте.

До сих пор ей везло. На нее нападали разбойники, действовавшие в одиночку. Но придет ночь или день, когда она столкнется с шайкой, — и это будет конец.

— Я не могу этого сделать, Ваше Величество, — как-то произнесла Китиара, пробираясь по глубокому снегу, держа под уздцы коня. Дорога была слишком скверной, чтобы ехать верхом без риска покалечить животное. — К сожалению, я не сдержу слова, так или иначе оно будет нарушено. Я просто не доживу до того дня, когда увижу Даргаардскую Башню.

Кит споткнулась и остановилась. Ей не хотелось признавать поражение, но она была слишком голодной, усталой, замерзшей и подавленной, чтобы продолжать путь. Она уже начала поворачивать, решив отправиться назад той же дорогой, которой приехала, как вдруг Ветер издал испуганное ржание и взвился на дыбы. Кит крепко держала его за узду, и внезапным движением конь чуть не вырвал ей руку.

Китиара отпустила жеребца и схватилась за меч. Тот вновь опустился на землю и стоял, весь дрожа, в хлопьях белой пены, бешено вращая глазами. Китиара огляделась и ничего не увидела, но страх животного передался и ей.

Кит повернулась вновь, и солнце сверкнуло на лезвии меча. Громадный вороной конь с горящими, словно красные угли, глазами преградил им путь. На нем в дамском седле сидела женщина в черных бархатных одеждах. Ее юбка красивыми складками ниспадала до самой земли. Лицо было скрыто под черной вуалью. Сидела она гордо и прямо, обтянутые черными перчатками руки свободно держали поводья.

Китиара выронила меч. Она испугалась больше, чем в ту минуту, когда ожидала прихода палача. Китиара рухнула перед Богиней на колени.

— Ваше Величество! — с ужасом выдохнула она. — Я не хотела сказать…

— Разумеется, хотела, — перебила ее Такхизис, и ее голос был мягким, как бархат, и твердым, как замерзшая земля, на которой стояла на коленях Кит. — Я слышала твой ультиматум.

Кит вздрогнула:

— Ваше Величество, это не был…

— Конечно был. Если я хочу, чтобы ты отправилась в Даргаардскую Башню, мне следует найти способ быстро доставить тебя туда, заявила ты.

„И желательно — живой“, — подумала Китиара, но произнести этого не решилась.

Она осмелилась взглянуть из-под длинных черных ресниц в лицо Богине, но ее черты скрывала вуаль.

— Если вы прикажете мне, Ваше Величество, я продолжу свой путь, — смиренно промолвила Китиара, — столько, сколько смогу…

Такхизис раздраженно хлопнула в ладоши. Она прямо сидела в седле, оглядывая лесную чащу и жалкое подобие дороги.

— Я дам тебе шанс, — сказала Королева. — До этого ты неплохо справлялась. Я знала, что это гиблое место, но не предполагала насколько. — Она повернула к Кит закрытое вуалью лицо. — Я еще раз помогу тебе, Темная Госпожа, но этот раз будет последним.

Рукой в черной перчатке Такхизис указала на небо.

Китиара взглянула наверх и издала радостный крик. Она увидела Ская. Дракон медленно летел и оглядывал окрестности, низко опустив голову. Китиара стала звать его по имени, вскочив на ноги и размахивая руками. То ли услышав крики Кит, то ли по приказу Королевы, дракон начал делать в воздухе круги, постепенно снижаясь.

Китиара вновь посмотрела на Такхизис:

— Благодарю, Ваше Величество. Я не разочарую вас.

— Если и разочаруешь, это уже не будет иметь ни малейшего значения, не правда ли? Поскольку ты будешь мертва, — ответила Богиня. — Думаю, мне нужно вернуть Великому Кхану коня, иначе он никогда не отстанет от меня со своим нытьем.

Изящным движением Такхизис взяла Ветра за узду и поскакала по дороге, а перепуганное животное последовало за ней. Когда Богиня скрылась в лесной чаще, Китиара осталась дожидаться счастливого воссоединения со Скаем.

Она была так рада видеть своего дракона, что едва удержалась, чтобы крепко не обнять его за шею. Но Кит знала, что Скай был бы глубоко оскорблен и едва ли простил бы ей такую вольность. Она начала с извинений, признав, что синий был прав и ее глупая беготня за полуэльфом навлекла на нее массу неприятностей и едва не стоила ей жизни. Скай не стал упрекать ее, говоря: „Я же тебя предупреждал“, а в свою очередь великодушно извинился перед ней, сказав, что не должен был ее покидать в трудную минуту.

После этого он сообщил ей, что она вновь в милости у Ариакаса. Император велел Скаю, даже можно сказать просил, отправиться на ее поиски. Эти новости заставили Китиару криво усмехнуться. Особенно когда она узнала, что Феал-хас мертв и Соламнийские Рыцари заварили порядочную кашу.

У Ариакаса было для Китиары важное поручение в Устричном. Император также хотел начать разрабатывать план штурма Башни Верховного Жреца.

— Наконец-то решился! — взвилась Китиара. — Теперь, когда рыцари стали поговаривать, чтобы отправить туда подкрепление! И если ему нужна Соламния, при чем здесь Устричный, расположенный в другой части континента? Что еще за секретная миссия? По-моему, император теряет контроль!

Скай в знак согласия повел хвостом и опустился на живот, чтобы Китиара могла забраться ему на спину. Он принес с собой синие доспехи и шлем Повелительницы Драконов, которые отдал ему Ариакас на тот случай, если дракон найдет Китиару. Она была отомщена. Водрузив на голову шлем, женщина поклялась, что Ариакас однажды пожалеет о том, что так с ней обошелся. Облаченная в доспехи, она чувствовала, что теперь ей все по плечу, даже встреча с Рыцарем Смерти уже не так страшила ее.

К дракону тоже вернулось хорошее настроение — Темная Госпожа вновь была с ним. Его синяя чешуя сверкала, он рыл когтями землю, готовый взлететь.

— Куда мы направляемся? — спросил Скай. — В Соламнию или в Устричный?

Китиара глубоко вздохнула. Ей предстояло объясниться.

— Такхизис тебе не сказала? — спросила она.

— Кто? Что сказал? — Скай повернул шею, и в глазах его мелькнуло подозрение.

— Мы летим на север, — сказала Кит. — В Даргаардскую Башню.

Дракон уставился на нее, а потом с облегчением произнес:

— Ты шутишь.

— Нет, — спокойно ответила Китиара. — Я не шучу.

— Тогда ты сошла с ума! — прорычал синий. — Если воображаешь, что я понесу тебя навстречу смерти…

— Я поклялась Такхизис, что отправлюсь туда, — возразила Китиара. — Что, ты думаешь, я делаю в Найтлунде?

— Может, преследуешь полуэльфа? Откуда, Бездна возьми, мне знать? — огрызнулся Скай.

— Танис Полуэльф забыт навсегда, — заверила дракона Китиара. — Мне сейчас нужно подумать о более важных вещах, а именно как выбраться живой из этой переделки.

Она объяснила, что дала обет Такхизис.

— Ты ведь знаешь нашу Королеву, — добавила Кит. — Я не могу теперь повернуть назад, это будет стоить мне жизни.

Скай действительно знал Такхизис, гнева Владычицы Тьмы боялись даже такие могущественные создания, как драконы. Но все же ему не нравился план Китиары, и Скай дал ей это понять.

— Не могу поверить, что ты собиралась отправиться туда без меня! — прогрохотал он. — Со мной у тебя есть хоть какой-то шанс выжить. Я превращу крепость в груду обломков и обрушу их на его голову. Рыцаря Смерти я убить не могу, но, по крайней мере, могу его расшевелить, заставив выбираться из-под нескольких тонн камней.

Китиара обхватила руками шею дракона, крепко сжала ее и велела подниматься.

Его идея была замечательной. И Китиаре не хотелось говорить ему, что она неосуществима.

 

2

Скай летел над лесами и болотами, реками и холмами, разрушенными деревнями, разбитыми дорогами, разбойниками и бродягами, населявшими Найтлунд, за несколько часов проделав путь, который стоил бы Китиаре многих дней тяжкого труда и опасностей. Они увидели Даргаардскую Башню уже ближе к вечеру на второй день.

Замок стоял на вершине скалы, из которой была высечена большая его часть. К нему вела узкая дорога, поднимающаяся по спирали. Одного взгляда на нее оказалось для Китиары достаточно, чтобы возблагодарить судьбу за то, что у нее есть Скай. Дорога была разбита, покрыта расщелинами, завалена каменными обломками, тут и там зияли пропасти.

О красоте самого замка некогда слагали легенды. Он был выстроен в виде наполовину раскрывшегося бутона розы, еще полного надежд и обещаний. Теперь почерневшие, оборванные лепестки внушали отвращение и ужас. Некогда цветущие и зеленые сады заросли зловредными сорняками. Единственная роза, по-прежнему цветущая в садах, имела зловещий черный оттенок, а прикосновение к ее ядовитым шипам грозило смертью.

Скай замедлил свой полет. Мало что на Ансалоне могло испугать могучего дракона, но вид этого места ему не понравился.

— Лететь дальше? — спросил он.

— Да, — ответила Китиара, и ей пришлось повторить свой приказ, поскольку в первый раз слово застряло у нее в горле.

Солнце никогда не освещало Даргаардскую Башню, она все время пребывала в тени божественного гнева. Едва Кит и Скай поравнялись с внешней стеной, как их поглотила тьма. Солнце по-прежнему светило, но оно превратилось в огненный диск, горящий на черном небе и не проливающий света на крепость. Мертвецы, стоявшие на ее стенах, могли видеть вдали залитый сиянием мир, зеленый и растущий, где были и жизнь, и тепло, и покой, навеки потерянные для тех, кто очутился в ловушке проклятой крепости.

Внезапно жуткая мысль пришла в голову Китиаре: вдруг и она может оказаться одной из этих потерянных душ? Ее бессмертный дух будет принужден присоединиться к этим воинам, которые должны вечно служить Лорду Соту. Китиара вздрогнула и попыталась отогнать ужасное предположение.

Она посмотрела вниз. Крепость стояла темная и пустынная. Ни огонька не было видно в разбитых окнах, но внезапно Китиаре открылось видение: огненный смерч взвился над крышей, в облаке копоти и пепла. Она ощутила запах горелой плоти, услышала, как в муках кричит младенец, одна-единственная жалобная нота звучала в ее ушах, пока постепенно не стихла. У женщины перехватило дыхание, заболел живот, нога свело судорогой. Она ощутила, как дрожь сотрясает тело дракона.

— Проклятый замок, — произнес Скай хриплым, сдавленным голосом. — Живым здесь не место.

Китиара согласилась с ним всем сердцем. Никогда еще не ощущала она такого ужаса и была буквально больна от страха, а ведь ей предстояло войти в ворота. Во рту она ощутила мерзостный привкус крови, ее вырвало. Китиаре не хватало воздуха. Она прижалась к Скаю и была готова скомандовать ему повернуть назад и лететь отсюда как можно быстрее. Лучше испытать на себе гнев Владычицы Тьмы, чем этот ужас. Но вместо слов раздался лишь хрип, и рот Китиары наполнился горячей горькой желчью.

— Что ты сказала? — прокричал Скай. — Улетаем?

Китиара судорожно глотнула воздуха и произнесла сквозь сжатые зубы:

— Приземляйся!

Скай покачал головой и стал снижаться кругами в поисках места, где можно было сесть. Единственной подходящей для этого площадкой казался двор, расположенный перед главными воротами. Дракону пришлось в последний момент сложить крылья, чтобы не задеть ими башню, он неуклюже шлепнулся на камни, чуть не врезавшись при этом в стену.

После такой жесткой посадки Кит еще довольно долго сидела на спине дракона, не решаясь ступить на проклятую землю. Она сняла шлем, сузила темные глаза, облизала губы и попыталась что-то сказать, но слов не последовало. Скай ее понял.

— Хорошая идея. Слезай, госпожа, и подыщи себе укрытие. Окажу, пожалуй, миру услугу и уничтожу это жуткое место! — прошипел Скай, и искры засверкали у него меж зубов.

— Будь осторожен! — сказала Китиара на прощание и отошла в сторону, чтобы не мешать дракону взлетать.

Скай отчаянно оттолкнулся задними лапами, чтобы подпрыгнуть достаточно высоко и расправить крылья, не задев каменных строений вокруг.

Ему это удалось, и он принялся кружить, приготовившись испепелить башни своим огненным дыханием. Но внезапно налетел порыв ветра, ударив дракона в грудь. Он отчаянно боролся с воздушным потоком, расправив крылья и растопырив в воздухе лапы. Ветер все усиливался, и Скаю не удавалось с ним справиться. В конце концов ветер подхватил дракона и понес прочь от башен, обратно в залитый солнечным светом мир. Там порыв внезапно ослаб, опустив сбитого с толку дракона посреди поля.

В ярости Скай поднял голову и вновь расправил крылья. Он отлично знал, кто наслал этот ветер, но сдаваться не собирался. Китиара нуждалась в его помощи. Едва он начал подниматься в воздух, очередной порыв ветра с ревом бросил его обратно на землю, где Скай и остался лежать, потеряв сознание.

Кит смотрела на это со спокойствием отчаяния. Она знала, что Такхизис не позволит дракону вмешаться. Придется действовать самой.

Отшвырнув свой шлем, Китиара, дрожа, стояла посреди пустынного двора и озиралась. Никого не было видно, но за ней наблюдало множество глаз. Царила тишина, но отовсюду раздавались крики и стоны. Не горел огонь, но она ощущала жар пламени.

Все вокруг таило угрозу, все было мертвенно и одновременно пульсировало некой жуткой жизнью. Они желали ее, хотели сделать такой же, заключить здесь на веки вечные. Двор был усеян трупами храбрецов и глупцов, пришедших сюда до нее. Все они умерли от ужаса, о чем свидетельствовали выставленные вперед руки, широко открытые рты, из которых вырывался предсмертный крик. Никто из них не добрался до ворот.

Страх внутри Кит нарастал, безотчетный, всепоглощающий. Ноги подкашивались, колени дрожали. Сердце то бешено стучало, то болезненно сжималось. Она не могла дышать. Холодный пот заливал лицо и грудь.

Страх… ужас… Голос, говорящий что-то… голос Иоланты…

„Он спасет тебя от смертельного ужаса…“

Магический браслет. Кит уже пыталась надеть его раньше, перед тем как вступить во двор, но браслет не налез на ее перчатку, и она положила его за нагрудник доспехов, намереваясь надеть, как только окажется в крепости. Но она была так напугана, что все мысли разом вылетели у нее из головы. Теперь она нащупала артефакт дрожащими пальцами, схватила и крепко сжала.

Тепло волной разлилось по ее телу, словно от глотка „гномьей водки“, успокоив и уняв страх. Сердце перестало бешено стучать, тошнота отступила, Кит вновь могла дышать. Она стала надевать браслет на руку.

В Башне раздалась песня. Женский голос тянул одну-единственную ноту, красивую и ужасную, пронзительную, плачущую, всепроникающую. Этот звук вонзился в Китиару, словно стальной клинок. Она уронила браслет, и он со звоном покатился по мощенному булыжником двору.

В ту же секунду вернулся ужас, раздирающий сердце, способный раздавить. Паника нарастала. В отчаянии женщина опустилась на четвереньки. В темноте она не могла найти свою драгоценность, и это сводило с ума, теперь она ясно увидела бушующий вокруг пожар. Китиара начала ощупывать все вокруг голыми руками. Булыжники были покрыты слоем сажи и пепла. Из трещин сочилась вода. Кит отдернула мокрую руку и с ужасом обнаружила, что ее ладонь была испачкана в крови.

Отсветы пожара становились ярче, и наконец-то она увидела лежавший поодаль браслет. Китиара попыталась до него дотянуться, как вдруг по обеим сторонам от браслета она увидела два блестящих сапога, наполовину скрытых оборванным по подолу плащом. Рука в перчатке схватила артефакт.

Кит подняла полные ужаса глаза.

Перед ней стоял Лорд Сот. В прорезях шлема горел огонь. Сполохи пожара отражались в стальных латах. Роза, украшавшая нагрудник, пошла трещинами, почернела и заржавела от покрывавшей ее крови.

В руке Рыцарь Смерти держал браслет. Глаза в прорезях шлема, казалось, вспыхнули от удивления еще ярче. Он поднял артефакт выше, так чтобы она видела, и на глазах Китиары сжал кулак. Послышался скрежет металла, и между пальцев рыцаря посыпалась серебряная пыль — сверкнула в свете пожара и впиталась в грязь.

— Это мошенничество, — произнес Лорд Сот. Рыцарь Смерти повернулся на каблуках. Плащ колыхнулся, словно волна тьмы. Он указал вперед и произнес:

— Этой ночью ты моя гостья.

Ворота Даргаардской Башни открылись.

 

3

Китиара проползла некоторое расстояние на четвереньках в грязи и крови, глядя на открытые ворота. Перед ней был большой зал, пустой и темный, освещенный лишь свечами искореженной металлической люстры, некогда сорвавшейся с потолка и теперь лежащей на полу. Если Кит не поднимется и не войдет в ворота, она станет еще одним трупом, валяющимся во дворе. Завтра Скай пролетит над Даргаардской Башней и увидит ее кости и гниющую плоть, закованную в синие доспехи и рогатый шлем Повелительницы Драконов. Скай будет ее оплакивать — единственный, — но со временем он найдет себе нового наездника. Ариакас рассмеется, когда узнает о ее бесславной кончине, и назовет дурой, заслужившей свою судьбу. Такхизис станет ее презирать. Лорд Сот подберет ее рогатый шлем и прибавит к своим трофеям. Это будет конец. Китиара Ут-Матар превратится в ничто, канет во тьму и забвение.

„Здоровый страх полезен, — говорил Грегор Ут-Матар своей дочери. — Но слишком сильный страх делает тебя никудышным бойцом. Когда ужас сжимает горло, ты начинаешь слишком цепляться за жизнь, чтобы сражаться, дочка. Пусть будет что будет, живи настоящим, потому что может оказаться — это все, что у тебя есть“.

Из ворот вышел воин, закованный в латы с эмблемой розы, это был один из вассалов Сота. Языки пламени лизали его на ходу, черня доспехи, покрывая волдырями кожу. Плоть истаяла, обнажив череп. В дымящихся руках он держал меч. Его глаза не видели ничего, кроме смерти… и Китиары. Он убьет ее, если ей не удастся прикончить его первой… только он-то уже был мертв.

Пусть будет что будет, живи настоящим, потому что может оказаться — это все, что у тебя есть…

Китиара отбросила свои амбиции, надежды, мечты и планы. В ней не было уже ни ненависти, ни любви, и когда не осталось ничего, ушел и страх.

Поднявшись на ноги, она обнажила меч и смело двинулась навстречу мертвому врагу. Доспехи защищали ее от жара пламени. Она издала боевой клич и скрестила оружие с мертвецом, чтобы проверить его силу и реакцию. Сила мертвого воина оказалась устрашающей. Он чуть не выбил оружие из рук Китиары. Она отступила и стала выжидать.

Но смерть, казалось, иссушила не только плоть воина, но и его мозг. Он поднял меч над головой и опустил его так, словно рубил дрова. Китиара увернулась, а затем в прыжке ударила его ногой в грудь, опрокинув на спину.

Мертвец распростерся на спине. Кит наступила ему на грудь и вонзила меч между шлемом и латным воротником. Пламя погасло. Воин не шевелился. Но прикончить его ей не удалось. Нельзя убить того, кто уже мертв.

Услышав позади бряцание доспехов, она повернулась, но недостаточно быстро. Меч ударил ее по левому плечу. Благодаря доспехам ключица уцелела, но удар был достаточно силен, чтобы пробить броню, благословленную самой Владычицей Тьмы. Пока мертвец замахивался, Китиара успела вонзить меч ему в шею, отделив голову от плеч. Второй труп пока еще лежал без движения, но она слышала, что первый позади нее уже поднимается на ноги.

Обернувшись, Китиара заметила, что он целится ей в спину. Тот, что стоял впереди, сделал выпад, она присела, и воин, который был сзади, заколол того, что стоял перед ней. Оба упали. Китиара выбралась из-под тел и увидела, что третий уже поджидает, целясь в нее копьем.

Кит быстро откатилась в сторону. Последовал удар, и у Кит от боли перехватило дыхание — копье глубоко вошло ей в бедро. Видя открытую рану, она ударила воина обеими ногами по коленям, так что тот полетел на землю, и кольнула копьем, но не стала тратить энергию на то, чтобы добить, — это все равно было невозможно. Умереть он не мог.

Все новые и новые мертвецы обступали ее, их было так много, что Китиара уже сбилась со счету. Они прыгали с укреплений, сбегали по лестницам, оставляя огненный след, пламя сверкало на лезвиях их мечей, в лишенных жизни глазах горела ненависть.

Кит была ранена и измучена. Страх подорвал ее силы, а ей приходилось продолжать биться. Она быстро огляделась вокруг. Ворота Даргаардской Башни стояли широко распахнутыми. Просторный зал, залитый светом свечей, оставался пустым. Внутри не было воинов. Мертвецы столпились впереди. Если она сможет пробиться к воротам крепости, войти туда живой…

Вытащив из сапога нож, она вонзила его одному из воинов в живот, под стальной нагрудник, и сделала шаг назад. Другому нанесла удар мечом, попав в прорезь шлема, а сама по-прежнему продолжала пятиться.

Нельзя было позволить им окружить себя, обойти со спины, встать между ней и открытыми воротами. Метя в промежность, она ударила мечом одного мертвеца между ног. Он рухнул вперед, и Китиара еще на шаг приблизилась к воротам.

Удар пробил ее нарукавник. Кровь хлынула из глубокой раны в предплечье, потекла по бедру. Другой удар пришелся в голову, перед глазами у Китиары все поплыло. Но она пересилила боль, поморгала, пока зрение не прояснилось, и продолжала сражаться и двигаться назад.

Дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Плечо болело. Меч сделался невероятно тяжелым. Рука, державшая кинжал, стала скользкой от крови. Когда она бросилась с кинжалом на врага, оружие вылетело из ее руки. В отчаянии она попыталась схватить его, но на него наступил сапог, и Китиаре пришлось проститься с клинком.

Меч вонзился ей в бок. Доспехи спасли ее от раны, но удар сломал ребра, теперь малейшее движение причиняло дикую боль. Кит продолжала отступать, по-прежнему разя и уклоняясь от ударов. Впереди нее два воина бились бок о бок, они делали это механически, без всякого смысла, нанося удары друг другу так же часто, как и ей. Они умирали, падали и вновь поднимались.

Позади разливался свет свечей. Она добралась до ворот. Деревянные створы, окованные железом, были открыты. Над головой Кит оскалились зубы подъемной решетки.

Кит набрала воздуха и, издав яростный крик, бросилась в последнюю неистовую атаку. Рубя и кроша, она отбросила врагов назад, так что они стали спотыкаться и валиться один на другого, затем повернулась к ним спиной и, собрав последние силы, бросилась в ворота.

Толстая веревка, приводившая в движение механизм подъемной решетки, висела на месте. Кит взмахнула мечом, пытаясь перерубить ее. Но с первого раза веревка не поддалась. Китиара скрипнула зубами, пот градом катился с нее, заливая глаза. Боль раздирала на части. Воины шли за ней. Ее лицо обдал жар пламени. Она рубанула веревку еще раз, и решетка с грохотом опустилась, пронзив острыми зубьями нескольких мертвецов.

Воины исчезли. Растворились. Битва была окончена для них. Они вернулись в свою горькую тьму нести вечную стражу.

Шум битвы стих. На какое-то мгновение наступила благословенная тишина.

Китиара застонала. Боль была такой острой, словно в тело Кит всадили раскаленный кинжал. Она сложилась пополам, прижимая руку к бедру. Слезы бежали по щекам. Женщина смахнула соленые капли и сжала зубы, чтобы не закричать. До крови кусая губы, она ждала, что волна боли схлынет.

Кто-то начал петь. Вначале голос шептал, но он становился все громче, от этих звуков волосы на голове Китиары поднялись дыбом, по спине пробежал озноб. Кит открыла глаза, дико озираясь по сторонам.

Три эльфийки приближались к ней, словно паря в воздушных потоках, поднимавшихся от невидимого пламени. Их рты были открыты, руки распростерты, и Китиара с отчаянием поняла, что одолела одного врага лишь для того, чтобы потерпеть поражение от другого. Она уже прочувствовала, как высасывает силы одна-единственная нота их смертельной песни.

Она будет крепнуть, набирать мощь. Тайные звуки станут пульсировать, вызывая страшную муку, жалоба и горе, такие острые и пронзительные, могут в буквальном смысле остановить ее сердце.

Эльфийки приблизились, их длинные волосы развевались, ноздри трепетали, белые одежды вспыхнули и почернели, тела дрожали от плача.

Светлые волосы, синие глаза, бледные лица, острые уши, миндалевидные глаза… эльфы… эльфийские девушки.

— Эльфийская сука! — яростно выкрикнула Китиара. — Если это будет последнее, что я сделаю в жизни, я все равно тебя убью!

Забыв про боль, выкрикивая проклятия, она наносила размашистые отчаянные удары мечом, рубила и колола.

Лорана исчезла. Кит билась с воздухом.

Она опустила меч и осталась стоять в пустом зале, задыхаясь, истекая потом и кровью. Подняв затуманенный болью взгляд, она увидела у своих ног огромную бронзовую люстру. Хотя она упала сотни лет назад, свечи по-прежнему горели. Лужа свежей крови — остававшейся свежей всегда, как и воспоминание, — разлилась под искореженным металлом.

В дальнем конце зала возвышался трон. На нее смотрел Рыцарь Смерти, Лорд Сот. Он наблюдал за ней все это время. Глаза в прорезях шлема горели ровным огнем, в них отразилось пламя пожара, бушевавшего здесь триста лет назад. Он не двигался. Он ждал, что она сделает теперь.

Левое плечо Китиары было мокрым от крови, которая продолжала струиться из раны. Пальцы этой руки отнялись. Она судорожно дышала, и это причиняло ей боль. Малейшее движение приносило страдание. Ее ранили и в колено, она только сейчас это заметила. Голова раскалывалась. Взор помутился. Подвело живот.

Китиара стояла из последних сил, она хромала на левую ногу и не могла перенести весь вес на правую. Она смахнула слезы и отбросила назад черные кудри.

Руки женщины дрожали от усталости, невероятным усилием воли она подняла меч, приготовившись сражаться. Она попыталась говорить — голоса не было. Она откашлялась и повторила попытку.

— Лорд Сот, — произнесла Китиара, — я вызываю тебя на бой.

Огонь в прорезях шлема ярче вспыхнул от удивления, затем мигнул. Сот шевельнулся на своем троне, черный плащ, мокрый от крови его жены и ребенка, колыхнулся.

— Я мог бы убить тебя, не вставая со своего места, — сказал он.

— Ты можешь, — согласилась Китиара, она задыхалась и еле шептала, — но не станешь. Потому что это трусость, недостойная Соламнийского Рыцаря.

Сот окинул ее пристальным взглядом горящих глаз, затем поднялся со своего трона.

— Ты права, — сказал он, — потому я принимаю твой вызов.

Откинув полы плаща, Рыцарь Смерти вытащил из почерневших ножен огромный двуручный меч. Обогнув упавшую люстру, он направился к Китиаре. Морщась от боли, та перемещалась, чтобы не терять его из виду, держа наготове меч.

Лорд Сот был выше ее, сильнее, хотя это было не столь важно, потому что он был мертвее ее, хотя уже ненамного. Он не чувствовал физической боли, но лишь Богам было известно, какие духовные муки приходилось ему терпеть. Он никогда не уставал. И мог биться хоть сотню лет, а ей, вероятно, осталось жить всего несколько мгновений. Его рука была длиннее. Китиара никогда не приблизилась бы к нему, но именно это она поклялась сделать — и собиралась перед смертью исполнить свою клятву.

Сот сделал ложный выпад влево. Кит не поддалась, она видела, откуда исходит реальная угроза, и блокировала удар. Мечи скрестились.

Смертный холод и еще злейший холод нескончаемой жизни пробрал ее до костей. Китиара задрожала в агонии, судорожно хватая воздух. Но, не двигаясь с места, она сдерживала меч Рыцаря Смерти, собрав остатки мужества, поскольку последние силы давно покинули ее.

Ее меч дрогнул и разлетелся на куски, стальная стружка посыпалась на пол серебристым дождем. Кит пошатнулась, чуть не упала.

Лорд Сот грозно двинулся на нее. Женщина потянулась к доспехам, выхватила спрятанный кинжал и, дрожа, бросилась на противника.

Сот схватил ее руку, державшую кинжал, и сжал ее. Плоть Китиары заледенела от его прикосновения. Она издала тихий невольный стон, но затем закусила губу. Она не доставит ему такого удовольствия, не станет кричать. Она умолкла и стала ждать смерти.

Лорд Сот отпустил ее руку.

Китиара сжала запястье и устало посмотрела на Рыцаря Смерти. Она зашла слишком далеко, и ее уже не заботило, чем все закончится, ей хотелось лишь одного: чтобы все закончилось скорее.

Лорд Сот поднял меч, и Китиара обняла себя за плечи. Он подал ей меч рукоятью вперед и опустился на одно колено:

— Госпожа, я готов тебе служить.

Китиара воззрилась на меч. Затем перевела взгляд на рыцаря. Она улыбнулась своей кривой улыбкой и повалилась на пол, одна рука оказалась под ней, другая вытянулась вперед, и кончики пальцев перепачкались в крови, разлитой под люстрой.

Сот снял черный плащ и укрыл им Китиару, чтобы согреть ее холодной ночью. Утром она позовет дракона и полетит навстречу своей судьбе. А пока он будет охранять ее сон.

В эту ночь, первый раз со времени своего падения, Лорд Сот запретил эльфийкам петь песню о его преступлениях, чтобы не будить Китиару.

 

4

- На сегодня наша история закончена, — сказала Лиллит Пробирное Клеймо.

Она держала своих слушателей в напряжении все то время, пока длилось ее повествование о событиях, происходивших зимой 351 года. Спокойно и тихо поведала она о смерти двух рыцарей, Бриана Грома и Эрана Длинного Лука, и напомнила своим слушателям, что они могут найти их имена в мемориальном Рыцарском Зале на острове Санкрист. Эстетики, слушавшие ее, обменялись печальными взглядами. Лиллит так и не вышла замуж, и все знали, что ее сердце похоронено вместе с Брианом Громом.

Слушатели не торопились расходиться, многим хотелось знать, что же было дальше.

— Я расскажу еще совсем немного, — улыбаясь, согласилась Лиллит.

Покинув пещеру, Герои Копья — Лорана, Стурм, Флинт, Тассельхоф, Гилтанас и Элистан, к которым присоединился сэр Дерек Хранитель Венца, сражались с врагами на стороне ледяного народа, чтобы очистить Ледяной Замок от солдат Феал-хаса, сообщила Лиллит. После того как их миссия завершилась, они покинули Ледяной Предел, забрав с собой Око Дракона и еще одну вещь из Ледяного Замка, которая обладала гораздо большей ценностью. Они также забрали с собой тела Бриана и Эрана, чтобы с почестями похоронить их на родине. Что произошло с нашими героями в Соламнии, описано в книге „Драконы зимней ночи“.

Много лет прошло с того достопамятного дня, и Раггарт Младший до сих пор долгими зимними вечерами поет песни о подвигах в Ледяном Замке. Одной из самых почитаемых реликвий племени остается ледяной топор, который Лорана вернула Харальду перед тем, как покинуть Ледяной Предел, боясь, что оружие растает, если она возьмет его с собой. Топор всегда стоит на почетном месте в шатре вождя.

Харальд повел войну против драконидов. Он сумел объединить племена ледяного народа, и они напали на Слякоть с такой отвагой и яростью, что принудили драконицу покинуть свое логово. Воины Харальда захватили Ледяной Замок и смогли его удержать. Их задачу облегчило то обстоятельство, что Ариакас так и не сумел найти желающего занять место Феал-хаса и после нескольких не слишком решительных попыток отвоевать Замок вывел из Ледяного Предела войска, махнув рукой на эту пустынную и бедную часть Ансалона, оставив ее белым медведям, кочевникам и волкам.

Что до Китиары и ее дальнейших приключений, то рассказ о них можно также найти в книге „Драконы зимней ночи“. Стоит сказать, что она еще встретится с Танисом. И для них обоих, равно как и для их друзей, эта встреча будет иметь непредвиденные последствия, которые повлияют на исход Войны Копья.

Закончив свой рассказ, Лиллит поднялась:

— Спасибо, друзья, что пришли познакомиться с одним из эпизодов истории Ансалона. В следующий раз мы узнаем о приключениях Рейстлина Маджере, который принял внезапное решение — прямо здесь, в Великой Библиотеке. Его история называется „Драконы Мага Песочных Часов“. Мы, эстетики Гилеана, надеемся, что вы вернетесь послушать ее вместе с нами.