За много миль от родной земли король Гилтас и кучка уходивших с ним в изгнание эльфов расстались с Тарном Грохотом Гранита, королем гномов, и продолжили свой путь на юг. Они скакали во весь опор, поскольку супруга короля Львица считала, что Берилл вполне может поручить части своей армии завоевание Квалиноста, а часть отправить в погоню за беглецами. Но, несмотря на необходимость спешить, маленький отряд то и дело замедлял шаг, поскольку их сердца и мысли были с теми, кого они оставили в родном городе. Стоило им оказаться на вершине холма или горной гряды, как Гилтас оборачивался в седле и подолгу смотрел на далекий горизонт в тщетной надежде что-нибудь увидеть.

– Нас разделяет уже слишком большое расстояние, – говорила ему супруга. – Пожалуйста, не волнуйся так. Я оставила в городе гонцов, и они скоро сообщат нам, что там произошла Все будет хорошо. А сейчас, любовь моя, мы должны двигаться дальше.

Чуть позже, когда путники устроили краткий привал, чтобы дать лошадям напиться и отдохнуть, они ощутили, как земля вздрогнула под ногами, и до них донесся низкий гул, похожий на раскат грома. Гилтас, и без того обуреваемый беспокойством, выронил бурдюк с водой и уставился на север.

– Что это было? – с тревогой спросил он. – Ты почувствовала что-нибудь?

– Да, почувствовала, – обеспокоенно ответила Львица. – Не понимаю, что это могло быть.

– В горах иногда случаются обвалы, Ваше Величество, – попытался успокоить короля Планкет.

– Нет, это не обвал. Сердце подсказывает мне, там произошло что-то ужасное.

– Нам ничего неизвестно, – возразила Львица. – Может быть, это действительно всего лишь горный обвал, как сказал Планкет, Нужно продолжать путь и…

– Нет, – твердо ответил ее муж. – Я останусь здесь и буду дожидаться гонцов. Не двинусь, пока не узнаю, что случилось дома.

И он направился к скале, которая возвышалась неподалеку. Львица и Планкет обменялись взглядами.

– Ступай за ним, – тихо приказала она.

Планкет кивнул и поспешил за королем. Львица приказала отряду разбить лагерь. Она то и дело тревожно поглядывала на север.

Гилтас энергично взбирался по склону, Планкет с трудом поспевал за своим господином. Достигнув вершины холма, Гилтас застыл, впившись взглядом в горизонт на севере.

– Там что-то дымится, не так ли, Планкет? – спросил он.

– По-моему, облако, Ваше Величество.

Гилтас продолжал вглядываться в горизонт, потом наконец опустил глаза и смахнул рукой слезы.

– Это от солнца, – пробормотал король. – Слишком ярко светит.

– Да, Ваше Величество, – ответил слуга. – Вы приняли совершенно правильное решение…

– Я знаю, Планкет, – прервал Гилтас. – Я помню о своем долге, но сейчас я думаю о другом. – Он снова взглянул на север. – Наш народ вынужденно оставил свою древнюю родину. И что с нами будет, если мы не вернемся назад?

– Такого не может быть, Ваше Величество, – возразил Планкет.

– Почему не может? – Гилтас смотрел слуге прямо в глаза.

Планкет растерялся. То, что он чувствовал, было так просто и понятно.

– Квалинести наша земля, Ваше Величество. Она всегда принадлежала эльфам по праву.

Гилтас грустно вздохнул.

– Говорят, по праву нам принадлежит лишь тот клочок земли, куда мы ляжем навечно. Взгляни на наш лагерь. Моя любимая жена мечется, как разъяренная большая кошка, чьим именем ее называют. Она требует, чтобы мы уходили все дальше и дальше. Потому что за нами гонятся враги. Они преследуют нас на нашей же земле.

– Мы отберем у них нашу землю.

– Отберем? – переспросил Гилтас. – Сомневаюсь. – И он снова повернулся лицом к северу. – Отныне мы изгнанники. Всюду чужие. Нам некуда идти. – Помолчав, он добавил: – Я слышал донесения о Сильванести, Планкет.

– Мало ли какие распускают слухи, Ваше Величество, – смущенно возразил слуга. – Подтверждения еще не было. Мы собирались рассказать вам все, но Львица не разрешила вас беспокоить до тех пор, пока мы не узнаем все наверняка.

– Гм, наверняка. – Гилтас носком сапога принялся чертить на земле овал, фута три на шесть. – Только это мы можем знать наверняка, мой друг, – обронил он, указывая на овал слуге.

– Ваше Величество… – начал было встревоженный Планкет.

Но Гилтас, не слушая его, снова повернулся к северу.

– По-моему, это все-таки дым.

– Да, Ваше Величество, – ответил Планкет. – Это дым.

Гонец прискакал в лагерь посреди ночи. Привычные к ночным переходам, Львица и ее войско отмечали свои передвижения так, как делали эльфы Каганести в течение уже многих веков. Они оставляли лепестки цветка, светившегося в темноте, либо клали на кучку камней прозрачную коробку со светлячками, либо метили ствол дерева мазком фосфоресцирующей краски. Гилтас протянул руки к жене. Она крепко прижала его к своей груди, бормоча слова утешения, те слова, которые утешить не могут. Планкет, не таясь, рыдал, рыдали эльфы, кое-кто бормотал молитвы, призывая милость к душам умерших. Пораженный услышанным, не в силах охватить разумом масштаб несчастья, Гилтас крепко сжал плечи Львицы и молча уставился в темноту. Где-то далеко в этой темноте плескались волны озера смерти.

В ту ночь они не разводили костров из осторожности. Молча сидели друг подле друга, никто не рассказывал историй и не пел песен, как бывало в более счастливые времена.

Гилтас держался поодаль от своих спутников, его мысли бродили где-то далеко, во временах его детства. Он вспоминал о детстве, думал о матери и отце, о их нежной любви к нему. Неожиданно часовые вскочили и, подбежав, загородили его собой. Планкет с обнаженным мечом стал рядом с королем. Львица оставалась в центре лагеря, напряженно всматриваясь в сумрак. Затем с ее уст сорвалось краткое подобие соловьиной трели. И тут же последовал ответ. Львица снова засвистала, и эльфы расслабились, хотя оружия не опустили. Из темноты показалась фигура эльфа. Он вбежал в лагерь и, разглядев в темноте силуэт Львицы, стал о чем-то докладывать ей на языке Каганести, Диковатых Эльфов.

Гилтас плохо понимал родной язык жены, к тому же эти двое говорили почти шепотом, и гонец то и дело вздыхал в изнеможении. Гилтас почувствовал, что у него ослабли ноги. По тону прибывшего он понял, что тот принес недобрые вести.

И вдруг Гилтас увидел то, чего никогда не видел прежде. Его жена опустилась на колени и склонила голову к земле. Траурным покрывалом закрыли ее лицо упавшие волосы. Она поднесла руки к глазам, и Гилтас услышал звуки рыданий.

Он пошатнулся и шагнул, чуть не потеряв равновесия, однако сумел удержаться. Услышав, что он приближается, Львица попыталась взять себя в руки и, с трудом поднявшись, поспешила Гилтасу навстречу. Она сжала его руки в своих. Ее ладони были холодны как лед, и Гилтаса пронзила дрожь.

– Что произошло? – Он сам не узнал своего голоса. – Ответь мне! Моя мать…

– Твоя матушка мертва, – тихо произнесла Львица, задыхаясь от слез.

Гилтас собрал всю свою волю в кулак. Личное горе нельзя обнаруживать перед посторонними. Он король эльфов. И должен думать о них.

– Что с драконицей? – хрипло спросил он. – Берилл жива?

– Нет, Берилл погибла. Но это не все, – добавила Львица, увидев, что у Гилтаса вырвался вздох облегчения. – Тот толчок, что мы слышали… – С минуту она не могла продолжать. Затем облизнула внезапно пересохшие губы и снова заговорила: – Произошло что-то странное. Твоя матушка оказалась на балконе одна и в одиночку сражалась с Берилл. Никто не знает, почему с ней не было Медана. Драконица налетела на Башню, и… Лорана приняла бой.

Гилтас опустил голову, не в силах больше сдерживать слезы.

– Она ударила Берилл Копьем Дракона, но удар получился не смертельным. Разъяренная драконица обрушилась на Башню… Башня рухнула, и твоя матушка погибла. – Львица помолчала, потом неуверенно продолжила, сама не понимая хорошенько смысла произносимых слов. – План, разработанный нами, удался. Эльфы стащили драконицу на землю. Удар, который нанесла Лорана, обезвредил Берилл, и ей не удалось отравить несчастных. Поверженная драконица притворилась умирающей, а потом хотела броситься на эльфов и растерзать их. Но тут внезапно земля под ней провалилась. Туннели, выкопанные гномами, обрушились. – По щекам Львицы текли слезы, которых она не замечала. – Земля над ними не выдержала тяжести драконицы, и та рухнула в образовавшуюся пропасть… Город обрушился на нее сверху.

Планкет не смог сдержать крика. Эльфы оцепенели от ужаса.

Гилтас не издал ни единого звука.

– Скажи ему сам, – приказала Львица гонцу, захлебываясь от рыданий. – Я не могу…

Гонец низко склонился перед королем. Лицо его было смертельно бледным, глаза неестественно расширенными.

– Ваше Величество, – обратился гонец к королю на языке квалинестийских эльфов. – Печальная обязанность вынуждает меня сообщить вам о том, что города Квалиноста больше нет. В нем не уцелело ни единого дома.

– Живые остались? – спросил Гилтас.

– Живых не могло остаться, Ваше Величество, – был ответ. – На месте города образовалось огромное озеро. Озеро смерти.