Впервые я услышал легенду о дочери Рейстлина около пяти лет назад, после смерти моего брата-близнеца. Естественно, что эти слухи в высшей степени заинтересовали и обеспокоили меня. Я сделал все, что мог, чтобы выяснить, правда ли это. В расследовании мне помогали мои старые друзья, которые сейчас рассеялись по всему Ансалону. Мы находили варианты легенды почти повсюду в Ансалоне. Ее рассказывают эльфы Сильванести, народ Соламнии, жители Равнин, вернувшиеся к кве-шу. Но мы не смогли найти подтверждения легенды в действительности. Даже кендер Тассельхоф Непоседа, который бывает повсюду и знает все (как и полагается кендеру), не сумел получить из первых рук относящейся к делу информации. Всегда рассказ передавался от человека, слышавшего историю от своей тетушки, имевшей кузину, которая была повивальной бабкой девочки... И все в таком роде.

Я в своих поисках дошел даже до летописца Астинуса, записывающего события, которые непосредственно проходят перед его всевидящим взором.

Правда, было мало надежды узнать у него что-либо полезное, ведь историк, как известно, хранит молчание, особенно если то, что он видел в прошлом, может воздействовать на будущее. Зная об этом, я спросил у него только, правдива ли легенда. Был ли мой брат отцом ребенка? Живы ли он или девочка?

Ответ летописца прозвучал в стиле ответов тех загадочных людей, кому сам Гилеан нашептывает на ухо: «Если легенда правдива, то ты узнаешь об этом. Если нет, то ты не узнаешь ничего».

Я согласился включить легенду в эту книгу в качестве странной загадки, которая к тому же может иметь в далеком будущем значение для истории Кринна. Однако хочу предупредить, что я и мои друзья относимся к этой легенде как к обыкновенной сплетне.

Карамон Маджере Сумерки незаметно опустились на гостиницу «Усталый Путник». В их мягком свете это обшарпанное и пользующееся дурной славой место казалось благословенной гаванью для пешеходов и всадников, двигающихся по тропинке к дверям гостиницы. При свете дня были видны изъеденные непогодой и червями стены; сейчас же, в золотистом вечернем полумраке, гостиница казалась просто грубо сколоченной. Треснувшие и разбитые оконные стекла отражали последние дневные лучи, и опустившаяся тень так хорошо прикрывала крышу, что никто не разглядел бы на ней дыр. Возможно, поэтому гостиница была сегодня переполнена, а может потому, что на востоке собирались серые громады туч, похожие на молчаливую призрачную армию.

Гостиница «Усталый Путник» располагалась на опушке – если можно говорить об опушке среди магических деревьев – Вайретского Леса. Если бы волшебные деревья решили иначе, что они и делали частенько, то гостиница стояла бы посреди пустынного поля. Никто из фермеров не пытал здесь судьбу. Чего можно ждать от земель, контролируемых верховными магами Башни Высшего Волшебства, и от странного, сверхъестественного леса?

Что-то особенное было в том, что гостиница находилась так близко от Вайретского Леса (если, конечно, лес был видимым). Но и хозяин гостиницы Слегарт Хэвенсвуд был особенным человеком. Единственным, по-видимому, что его заботило в этом мире, была прибыль. А прибыль всегда можно получить от тех, кто посреди ночи оказался на земле волшебников.

В этот вечер набралось немало несчастных, которым не досталось комнаты. Большинством путешественников были люди, так как Война Копья еще не началась и эльфы и гномы держались друг друга, редко выходя в мир.

Правда, несколько овражных гномов ходили вокруг: Слегарт нанимал их готовить и убирать в гостинице; он был не прочь дать приют и гоблинам, если они вели себя как следует. Однако этой ночью гоблинов в гостинице не оказалось, хотя некоторых из людей можно было принять за гоблинов, глядя на их искаженные хитрые лица. Эта большая компания заняла несколько комнат, оставив только две свободные (гостиница Слегарта была слишком маленькой).

Около часа, когда появилась первая звезда, которую тут же скрыла тяжелая туча, дверь в гостиницу с грохотом отворилась, впустив волну холодного воздуха, воина в кожаных доспехах и мага в красной мантии.

Слегарт, стоящий за своей грязной стойкой, нахмурился. Не то чтобы он не любил волшебников (ходил слух, что гостиница существует по благословению колдунов Башни), просто ему не особенно нравилось, что они у него останавливались.

Когда высокий воин (это был необыкновенно могучий молодой человек, что отметили все присутствующие в гостиной) кинул на стойку монету и произнес: «Обед», лицо Слегарта из нахмуренного немедленно превратилось в улыбающееся. Но, когда высокий добавил: «И комнату на ночь», улыбка Слегарта исчезла.

– Мест нет, – проворчал Слегарт, окинув многозначительным взглядом переполненную гостиную. – Сегодня полнолуние.

– Ба! – презрительно рявкнул высокий воин. – Сегодня не будет луны, ни полной, ни какой другой. Вот-вот разразится буря, и, если ты не любитель охотиться на снежные хлопья, ты ничего не подстрелишь этой ночью.

– Воин оглядел гостиную, нет ли кого-нибудь, желающего оспорить его замечание. Принимая во внимание размеры его плеч, потертые ножны и небрежную манеру, с которой он положил руку на рукоять меча, даже те, что выглядели грубиянами, закивали головой на его мудрость, соглашаясь, что в эту ночь определенно не будет охоты. – В любом случае, – сказал воин, сурово взглянув на Слегарта, – мы остаемся здесь, даже если придется постелить нам у камина. Как видишь, – голос воина смягчился, когда он обратил взгляд на волшебника, тяжело присевшего за столик как можно ближе к огню, – мой брат не в состоянии путешествовать дальше сегодня, особенно в такую погоду.

Слегарт посмотрел на мага: тот в самом деле казался сильно измотанным. На нем была красная мантия с капюшоном, закрывающим лицо. Маг опирался руками на деревянный жезл, украшенный сверху золотой драконьей лапой с граненым кристаллом. Маг не отпускал жезл ни на секунду, то и дело любовно дотрагиваясь до него, вероятно, чтобы увериться в его целости и сохранности.

– Принеси лучшего эля и кастрюлю горячей воды для моего брата-близнеца, – сказал воин, бросая еще одну монету на стойку.

При виде денег Слегарт оживился.

– Я как раз вспомнил, – начал он, накрыв монету рукой и устремив взгляд на кожаный кошелек воина, в котором уши Слегарта различили звук металла. Даже нос хозяина гостиницы наморщился, словно почувствовал запах денег, – на втором этаже есть свободная комната.

– Я так и думал, – мрачно произнес воин, бросая вторую монету.

– Одна из лучших, – заметил Слегарт, взглянув на него.

Тот хмыкнул, нахмурившись.

– Похоже, ночка будет несладкой и для людей и для зверей, – проговорил Слегарт как раз в тот момент, когда порыв ветра ударил в стены гостиницы и просвистел сквозь разбитые окна, бросив в комнату комья снега.

Одетый в красное маг закашлял, перегнувшись через стол. Мантия и капюшон полностью скрывали мага от посторонних взоров. Но раз воин назвал его братом-близнецом, то, следовательно, он молод, если, конечно, воин сказал правду. Поэтому Слегарт был озадачен, когда заметил выбившуюся из-под капюшона седую прядь и худую, истощенную руку, державшую жезл.

– Мы берем комнату, – пробормотал воин, озабоченно глядя на брата, и положил новую монету перед владельцем гостиницы.

– Что с ним? – спросил Слегарт, пальцы его танцевали вокруг монеты, не решаясь прикоснуться к ней. – Это не заразно? – проговорил он испуганно. – Не чума?

– Нет! – нахмурился воин. Наклонившись к хозяину гостиницы, он тихо произнес:

– Мы только что из Башни Высшего Волшебства. Он прошел Испытание...

– А-а, – понимающе произнес Слегарт, уже теплее взглянув на мага.

– Я много повидал таких на своем веку. И я много видел таких, как ты, – Слегарт посмотрел на воина, – приходивших сюда в одиночестве, держа в руках мешок с одеждой и пару разорванных заклинательных книг – все, что осталось от брата или друга. Вам повезло, что оба выжили.

Воин кивнул, но по обеспокоенному выражению бледного лица и полным боли глазам не было видно, что он считает их удачу чрезмерной. Подойдя к брату, он положил ему на плечо руку, но тот с горьким вскриком сбросил ее, дернув плечом.

– Оставь меня в покое, Карамон! – услышал подошедший к столу с подносом в руках Слегарт. – Твое беспокойство сведет меня в могилу скорее, чем этот кашель! – сдавленно произнес маг.

Карамон с опечаленным взглядом молча сел напротив брата.

Слегарт, как ни старался, не мог разглядеть лица мага под опущенным на глаза красным капюшоном. Маг сидел склонившись над огнем и даже не взглянул на хозяина гостиницы, когда тот с необычайным грохотом накрывал на стол и расставлял тарелки, кружки, раскладывал ножи. Маг лишь потянулся к привязанному на поясе мешочку, достал горсть листьев и осторожно передал их брату.

– Приготовь мне питье, – приказал он хриплым голосом.

Слегарт, пристально наблюдавший за братьями, был изумлен, когда увидел, что кожа на тонкой руке мага ярко сверкает металлическим золотым блеском в свете огня.

Слегарт вновь попытался заглянуть в лицо под капюшоном, но безуспешно: маг еще ниже склонился и еще ниже опустил капюшон на глаза.

«Если кожа на лице у него такая же, как на руке, неудивительно, что он прячется», – подумал Слегарт и пожалел, что не выпроводил этого странного больного мага, несмотря ни на какие деньги.

Карамон взял листья, бросил их в чашку и залил горячей водой. Сам не зная зачем, Слегарт вытянул шею, чтобы посмотреть на напиток, полагая, что это какое-то волшебное снадобье. К его разочарованию, это оказался всего лишь чай с плавающими на поверхности листочками. Ноздри хозяина гостиницы уловили поднимающийся от чашки горький запах. Слегарт чихнул и хотел было что-то сказать, но в этот момент дверь гостиницы растворилась. В комнату задул ветер, полетел снег, а на пороге стоял новый гость. Жестом указав одной из неряшливых служанок закончить обслуживание мага и его брата, Слегарт повернулся, чтобы поприветствовать новоприбывшего.

По грациозной походке и высокому, стройному телосложению это мог быть юноша, эльф, а может, и девушка. Фигура была так укутана в одежду, что невозможно было определить ни пол, ни расу путешественника.

«Мест нет», – хотел объявить Слегарт, но не успел: гость подплыл к нему (только так можно было определить его походку) и, протянув необыкновенную по своей изящной красоте руку, положил две монеты в ладонь Слегарта, необыкновенную своей запачканностью.

– Место у огня на ночь, – сказал гость тихо.

– Я думаю, у меня есть комната наверху, – объявил Слегарт к удовольствию похожих на гоблинов постояльцев, которые захихикали и загоготали. Даже воин невольно усмехнулся, покачал головой и тронул рукой брата. Но тот лишь раздраженно указал на свое питье.

– Я беру ее, – ответил гость, доставая из кошелька еще две монеты для ухмыляющегося содержателя гостиницы.

– Очень хорошо... – Заметив, что одежда гостя красива и сделана из дорогого материала, Слегарт подумал, что нелишне будет поклониться. – Ух, а ваше имя?..

– Ты хочешь представить меня моей комнате? – резко спросил гость.

Карамон довольно хмыкнул, маг, похоже, тоже отреагировал на колкость, слегка повернув голову в сторону гостя от чашки со своим горячим вонючим питьем. Слегарт молчал, не зная, что ответить и что еще придумать, чтобы выяснить личность загадочного гостя. Гость отвернулся и кивнул на столик в темном углу, самый дальний от камина.

– Мясо и питье, – бросил он через плечо повелительным тоном.

– Чего желает ваше... ваша милость? – засеменил Слегарт за гостем, навострив уши. Хотя путешественник говорил на обычном языке, был в его речи какой-то странный акцент, и Слегарт все еще не мог определить, мужчина это или женщина.

– Без разницы, – устало произнес гость. Проходя через гостиную, он бросил взгляд на столик Карамона и мага. – Вот это мне. То же, что у них на столе, – показал гость жестом на большую деревянную миску с какой-то серой густой массой.

Служанка, нося еду на столик братьев, умудрялась задевать телом Карамона. Теперь то ли по походке загадочного гостя, то ли по его манерам, то ли по легкой презрительной усмешке, показавшейся на лице гостя при виде того, как рука Карамона обняла служанку, похлопывая ее по округлым формам, но Слегарт внезапно догадался, что закутанная фигура принадлежит женщине.

В те дни, где-то лет пять перед войной, опасно было путешествовать по Ансалону. Мало кто путешествовал в одиночку, а путешествующих женщин вообще не было. Из женщин могли путешествовать либо наемницы, искусные во владении мечом и щитом, либо богатые дамы с эскортом провожатых, вооруженных до зубов. У этой женщины – если это все-таки женщина – Слегарт не заметил оружия, а если у нее есть провожатые, им придется наслаждаться сном на открытом воздухе, где скоро разразится небывалая для этих мест метель.

Слегарт был не особенно умен и наблюдателен и пришел к заключению, что это одинокая, беззащитная женщина, на две минуты позже, чем все присутствующие. Лицо воина Как-то потемнело, и он бросил вопросительный взгляд на брата – тот покачал головой. Остальные постояльцы – «охотничья» компания, столпившаяся у стойки, – внезапно смолкли, стали перешептываться и издавать сдавленные смешки.

В ответ на это Карамон нахмурился и огляделся вокруг. Но прикосновение руки и тихо произнесенное слово мага заставили Карамона вздохнуть и невозмутимо продолжать трапезу, не спуская глаз с гостьи, к разочарованию служанки.

Слегарт вернулся к месту за стойкой и начал вытирать кружки грязной тряпкой, пристально наблюдая за всем происходящим. Какой-то бандитского вида парень медленно встал со своего места, потянулся, попросил еще пинту эля и, взяв эль из рук служанки, направился к столу гостьи.

– Присесть можно? – плюхнулся он за ее столик.

– Да, – резко ответила незнакомка.

– Знаешь, – оскалился парень, усаживаясь поудобнее напротив девушки, поглощающей серую мешанину из своей миски, – в этой части страны у постояльцев гостиницы есть обычай веселиться, когда такая ночь.

Присоединяйся к нашей маленькой компании...

Девушка продолжала есть, не обращая внимания на парня. Карамон беспокойно повернулся на стуле и бросил на Рейстлина молящий взгляд, но маг резко мотнул головой, и Карамону пришлось, вздохнув, остаться на месте.

Парень наклонился и, протянув руку, дотронулся до шарфа, которым было повязано лицо девушки.

– Ты, должно быть, ужасно горячая... – начал он, но не закончил фразу, так как трудно было говорить с надетой на голову миской тушеного мяса, которое стекало по лицу.

– Что-то не хочется больше есть, – сказала незнакомка. Спокойно поднявшись и обтерев руки о жирную салфетку, она направилась к лестнице.

– Я иду в свою комнату, хозяин. Какой у меня номер?

– Шестнадцать. Можете запереть засов изнутри, чтобы оградить себя от отбросов, – сказал Слегарт, полируя кружку. – Служанка придет постелить постель.

«Отброс» с капающим с носа соусом, должно быть, был рад отделаться от загадочной незнакомки. Металлические нотки в ее голосе и быстрые, точные движения показали, что она знает, как постоять за себя. Карамон, оценив определение хозяина гостиницы, засмеялся, довольно захохотала и «охотничья» компания.

Бросив на приятелей сердитый взгляд, парень вскочил, утирая лицо. Он подлетел к девушке, опрокинув стол.

– Я провожу тебя в комнату! – заорал он, схватил ее и дернул на себя.

Девушка потеряла равновесие и упала ему на руки, вскрикнув так, что ни у кого не осталось уже тени сомнения в том, что это женщина.

– Рейстлин? – умоляюще взглянул на брата Карамон, положив руку на рукоять меча.

– Хорошо, брат, – вздохнув, сказал маг. Опираясь на жезл, он тяжело поднялся на ноги.

За спиной Карамона возник субъект из «охотничьей» компании, Рейстлин сделал знак глазами Карамону. Субъект опустил руку на плечо воина.

– Хороший у вас обед? – поинтересовался он, – Нельзя прерывать еду из-за того, что тебя не касается. Если только, конечно, вы не хотите поучаствовать в потехе. Тогда мы скажем, когда ваша очередь...

Кулак Карамона опустился на челюсти субъекта.

– Спасибо, – спокойно произнес воин, вынимая из ножен меч и поворачиваясь, чтобы встретить компанию, столпившуюся за стойкой. – Я вижу, моя очередь уже наступила.

Из наседающей на Карамона толпы полетел стул, ударив воина по руке с мечом. Двое напрыгнули на него, пытаясь выбить меч из рук, хватая за запястье.

– Помоги девушке, Рейст! Я разберусь с этими! – прокричал Карамон из-под кучи навалившихся на него тел. – Все... под... контр...

– Как всегда, брат, – криво усмехнулся маг. Не обращая внимания на рычание, крики, треск мебели и костей, Рейстлин, опираясь на жезл, стал подниматься по ступеням лестницы.

У девушки не было никакого оружия, и она работала кулаками изо всех сил, но тщетно. Парень упорно тащил ее вверх по лестнице, поэтому он не заметил подоспевшего сзади мага. Рука мага метнула блеснувший серебром предмет, и негодяй отпустил девушку. Он схватился за ребра, из-под пальцев брызнула кровь. Парень удивленно посмотрел на Рейстлина, пошатнулся и скатился вниз по ступеням с торчащим из бока кинжалом.

– Рейст! Помоги! – закричал Карамон. Он уже справился с тремя и бился с четвертым, но движения стеснял повисший на спине овражный гном, который колотил его сковородкой по голове.

Но Рейстлин не мог прийти на помощь брату, потому что незнакомка оступилась на лестнице. Рейстлин, отпустив жезл (тот остался стоять вертикально рядом с магом), протянул руки и поймал падающую девушку.

– Спасибо, – пробормотала она, опуская голову. Шарф ее размотался, и она пыталась скрыть лицо. Но Рейстлин, усмехнувшись, ловким движением искусных пальцев сдернул шарф.

– Брось это, – сказал он холодно, держа шарф на вытянутой руке и устремив острый взгляд на нее, желая узнать, почему незнакомка прячет от света лицо.

Дыхание Рейстлина замерло. Девушка все еще держала голову опущенной, но, услышав, как у ее спасителя перехватило дух, поняла, что теперь это бесполезно. Он увидел ее. Она робко взглянула в лицо мага. То, что увидела она сама в его лице, поразило ее почти так же сильно, как то, что поразило мага в ней.

– Кто ты... что ты за человек? – вскрикнула она, отпрянув от него.

– Кто ты такая? – спросил маг, протянув к девушке тонкие, но могучие руки.

– Я... я обыкновенная, – произнесла девушка, запинаясь и глядя на Рейстлина широко раскрытыми глазами.

– Обыкновенная! – Рейстлин крепко держал девушку, а она старалась освободиться от его рук.

Словно не веря своим глазам, он смотрел на тонкое, нежное лицо, на копну волос, похожих своим блеском и серебристым отливом на звездный свет, смотрел в глубокие глаза, темно-лиловые, как ночное небо.

– Обыкновенная! Я держу женщину, прекраснее которой давненько не встречал. Более того, это женщина, у которой нет возраста! – Он печально рассмеялся. – И она называет себя «обыкновенной»!

– А кто ты? – Дрожа, девушка прикоснулась рукой к золотистой коже на лице Рейстлина. – И что значит «не имеет возраста»?

Маг увидел страх в глазах девушки и пристально вгляделся в ее лицо.

– Золотистая кожа – это моя жертва во имя магии, так же как и мое изломанное тело. А то, что ты не имеешь возраста, – это значит, что ты не стареешь для моих глаз. Видишь ли, мои глаза не такие, как у других людей... – Он замолк, изучая девушку. Та дрожала под его неподвижным пронзительным взглядом. – Мои глаза видят бег времени, видят смерть всех существующих вещей. Моему зрению открыто, как истощается и вянет человеческая плоть, как весенние деревья теряют листву, а скалы рассыпаются в пыль. Только молодые среди долго живущих эльфов представляются мне нормальными, но даже их я вижу так, будто это цветы, вот-вот готовые утратить свое цветение.

– Рейст! – прокричал Карамон снизу. Раздался грохот. Не в силах стряхнуть с себя овражного гнома, вцепившегося ему в глаза руками, Карамон рухнул на столик, разбив его в щепки.

Маг не двинулся с места, девушка – тоже.

– У тебя вообще нет возраста! Ты не эльф, – сказал Рейстлин.

– Нет, не эльф, – пробормотала девушка. Глаза ее были прикованы к магу, она безуспешно пыталась высвободиться из его объятий. – Ты... ты делаешь мне больно...

– Кто ты такая? – повторил он.

Она трепетала и вырывалась.

– Человек, как и ты... Спасибо, что спас меня, но...

Внезапно она замерла. Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг другу в глаза.

– Нет! – выдохнула она беспомощно. – Нет! – Стон ее перешел в крик, эхом пролетевший над воющим за окнами штормом.

Рейстлин отлетел к стене, словно она вонзила меч в его тело. Но девушка не причинила ему никакого вреда, она лишь посмотрела на него. Дико вскрикнув, она побежала вверх по ступеням. А Рейстлин так и остался пригвожденным к стене, невидящим взглядом уставившись на то место, где она стояла.

– Что ж, я позаботился обо всей шайке, тебе мое маленькое спасибо, – объявил Карамон, подходя к брату. Вытирая кровь из рваной раны на губе, Карамон удовлетворенно осматривал место побоища. Четверо лежали на полу, не считая парня у подножия лестницы, которого Рейстлин поразил кинжалом.

Овражный гном торчал вверх тормашками из бочки, патетически дергая ногами и оглушительным криком причиняя серьезный ущерб стеклянной посуде.

– Как насчет убытков? – спросил Слегарт, обозревая руины.

– Вон с кого спрашивай, – рявкнул Карамон, указав на стонущих членов «охотничьей» компании. – Твой кинжал, Рейст, – сказал воин, протягивая маленький серебряный нож. – Я почистил его, как мог. Полагаю, ты не захотел тратить свое волшебство на этих негодяев, да? В любом случае, Рейст... эй, ты в порядке?

– Да... я не ранен... – тихо сказал Рейстлин, ухватившись рукой за брата.

– Тогда что с тобой? – озадаченно спросил Карамон. – Ты как будто привидение увидел. А где девушка? – Карамон огляделся. – Она даже, не осталась поблагодарить нас?

– Я... я отослал ее в комнату, – сказал Рейстлин, в замешательстве глядя на Карамона, словно не понимая, кто перед ним стоит. Спустя мгновение он пришел в себя. Рейстлин взял из рук брата кинжал и продел его в искусно сделанный ремень на поясе. – Нам тоже надо идти в свою комнату, брат, – твердо проговорил он. Карамон вожделенно посмотрел на кувшин с элем на их столике. – Дай мне руку, – добавил маг, – физические усилия истощили меня.

– О конечно, Рейст. – Жажда Карамона была тут же забыта в беспокойстве за брата.

– Номер тринадцать, – проворчал Слегарт. Он помогал «охотникам» оттащить к стене раненого.

– Это символично, – прошептал Карамон, поддерживая брата. – Эй, ты хоть рассмотрел девушку? Она хорошенькая?

– Почему спрашиваешь об этом, брат? – тихо произнес Рейстлин. Он, казалось, избегал вопросов Карамона. – Ты же знаешь, что видели эти глаза!

– Да, прости, Рейст, – покраснел Карамон. – Проклятье! Один из этих подонков разбил стул об мою спину, там, наверное, полно заноз...

– Да, брат, – не слушая прошептал Рейстлин. Взгляд его устремился в конец коридора на дверь под номером 16.

* * *

Эмберил ходила кругами по своей комнате, сжимая и разжимая руки, время от времени издавая тихие, стонущие возгласы.

– Как это могло случиться? – спрашивала она, лихорадочно мечась из стороны в сторону.

В комнате было темно и холодно – Эмберил не обратила внимания, что огонь погас.

– Почему это случилось? Почему никто из мудрых не предвидел этого?

– снова и снова повторяла она одни и те же слова, и мысли ее вертелись по кругу так же, как и ее ноги описывали круги на грязном полу. – Я должна увидеть его, – сказала вдруг она. – В конце концов, он из магов.

Возможно, он знает какой-нибудь способ... способ... помочь... Да! Я пойду к нему.

Схватив шарф и обернув им голову и лицо, она осторожно открыла дверь.

В коридоре было пусто, Эмберил тихо вышла и вдруг поняла, что не знает, в какой он комнате.

– Может быть, он даже и не остался здесь на ночь, – сказала она, в отчаянии застыв на месте. – Если же он и здесь, то что я скажу ему? – Повернувшись, она хотела было возвратиться в комнату, но остановилась. – Нет, я ДОЛЖНА увидеть его! – Эмберил плотно закрыла дверь, словно желая отрезать путь к отступлению. – Если его здесь уже нет, я отправлюсь за ним.

Эмберил подкрадывалась к каждой двери в коридоре и слушала. За одной из них она услышала стоны и бормотание проклятий и поняла, что там негодяи приходят в себя после стычки с братьями. За другой дверью раздавались женское визгливое хихиканье и грубый мужской хохот. Наконец Эмберил подошла к комнате номер 13.

– Но, Рейст! Что же я должен сказать девушке? Иди в нашу комнату? Ты нужна моему брату?

Узнав голос, Эмберил плотнее прижалась к двери, чтобы ничего не пропустить.

– Если это все, что пришло тебе в голову, то так и скажи ей. – Шепчущий презрительный голос был едва слышен за воем ветра на улице, но вызвал болезненную волну, пробежавшую по всему телу Эмберил. – Меня не волнует, как ты это сделаешь, но ты должен привести ее ко мне! – Послышались шорох и кашель. – Ах, Рейст, не знаю, насколько благодарной ты предполагаешь ее увидеть, но из того, что я в ней разглядел...

– Карамон, – произнес шепчущий голос, – я устал и болен. У меня кончилось терпение выносить твою глупость. Я приказал тебе привести сюда девушку. Сделай это... – Голос прервался кашлем.

Затем тяжелые шаги направились к двери. Эмберил в ужасе не могла сдвинуться с места, когда поняла, что ее поймают за подслушиванием. Только она собралась убежать, как дверь открылась.

– Именем богов! – удивленно произнес Карамон, хватая отскочившую назад Эмберил. – Да она здесь, Рейст! За дверью. Подслушивает!

– Да? – Золотокожий, золотоглазый маг с любопытством смотрел на то, как брат полутянул, полувводил Эмберил в комнату. Маг сидел съежившись у камина. – Что ты делала за дверью? – спросил Рейстлин, сузив глаза.

Секунду Эмберил не могла произнести ни слова. Она просто стояла, глядя на мага и теребя в руках концы шарфа.

– Погоди, Рейст, – мягко сказал Карамон. – Не кричи на нее.

Бедняжка замерзла. У нее руки, как у привидения. Сюда, леди, – смущенно проговорил великан, подводя девушку ближе к огню и усаживая ее на стул. – Садитесь. А то простудитесь окончательно. – Карамон взялся рукой за ее шарф. – Он мокрый от снега. Давайте я сниму его...

– Нет! – вскрикнула Эмберил, хватаясь за шарф. – Нет, – тише проговорила она, покраснев, когда увидела мрачную улыбку Рейстлина. – Я... я в порядке. Я... никогда... не простужаюсь. Пожалуйста...

– Оставь нас, Карамон, – приказал Рейстлин.

– Что? – изумленно спросил воин.

– Я сказал, оставь нас. Возвращайся к своему кувшину с элем и служанке. Она, кажется, не осталась равнодушной к твоей привлекательности.

– Ах, конечно, Рейст. Если это то, что ты хочешь... – колебался Карамон, глядя на брата с таким ошеломленным выражением лица, что Эмберил рассмеялась; но смех ее перешел в рыдания. Закрыв лицо шарфом, она пыталась сдержать слезы.

– Оставь нас! – скомандовал Рейстлин.

– Конечно! – Карамон был уже у двери. – Только... только не забывай, что ты слаб, Рейстлин... Дверь тихо закрылась.

– Простите меня... – пробормотала Эмберил, подняв лицо. – Я не хотела плакать. Я потеряла контроль. Это... это больше не повторится.

Рейстлин молчал. Удобно расположившись на стуле, он спокойно наблюдал за Эмберил. Слабые пальцы держали кружку с давно остывшим чаем. За спиной у стены стоял жезл.

– Убери шарф, – сказал он наконец после долгого молчания.

Проглотив слезы, Эмберил развязала шарф. Выражение золотистых глаз не изменилось, они были холодны и прозрачны, как стекло.

Эмберил увидела в них лишь свое отражение. Она уже не смогла бы войти внутрь снова, как это произошло на лестнице. Маг выстроил барьеры вокруг своей души.

«Слишком поздно! – подумала она в отчаянии. – Слишком поздно...»

– Что ты со мной сделала? – спросил Рейстлин, все еще не двигаясь.

– Какое заклятие ты наложила на меня? Назови его, чтобы я знал, как его снять.

Эмберил опустила голову, не в силах выносить взгляд странных глаз хоть еще одну секунду дольше.

– Нет... нет никакого заклятия, – прошептала она, теребя в руках шарф. – Я не... из магов... как ты сам видишь...

– Проклятье! – Рейстлин вскочил со стула со скоростью бросающейся на жертву змеи. Метнув кружку на пол, он схватил Эмберил за запястья и поднял на ноги. – Ты лжешь! Ты что-то сделала со мной! Ты вторглась в мое существо. Ты ЖИВЕШЬ внутри меня! Я ни о чем не могу думать, кроме как о тебе. Ничего не вижу в своем сознании, кроме твоего лица. Я не могу сосредоточиться – магия ускользает от меня! Что ты сделала, женщина?

– Ты... делаешь мне больно! – тихо вскрикнула Эмберил, поворачивая онемевшие ладони в его сжатых руках. Прикосновение мага обжигало. Она чувствовала неестественное тепло, исходящее от его тела, словно он был снедаем изнутри каким-то пламенем.

– Я сделаю тебе еще больнее, – прошипел Рейстлин, придвигая к ней свирепое лицо, – если ты не ответишь на мой вопрос!

– Я... я не могу объяснить! – прошептала Эмберил, задохнувшись от боли, когда Рейстлин усилил свою хватку. – Пожалуйста! Поверь мне. Я не делала это намеренно. Я не хотела, чтобы это произошло...

– Тогда зачем ты пришла сюда?

– Ты... ты из магов... Я надеялась, что есть какой-то способ...

Возможно, ты знаешь...

– ...Как разбить чары, – тихо закончил Рейстлин, ослабив руки. – Итак... ты говоришь правду. Это происходит и с тобой. Теперь я вижу. Это истинная причина того, что ты пришла сюда? Каким-то образом Я проник в твое существо так же, как ты в мое.

Голова Эмберил поникла.

– Нет. То есть да. Да, частично. – Она посмотрела на мага. – Я действительно пришла сюда узнать, есть ли способ...

Горько рассмеявшись, Рейстлин отпустил ее руки.

– Как я могу снять чары, если ты не говоришь мне, какое сама же наложила заклятие?

– Это не заклятие! – отчаянно выкрикнула Эмберил. На руках у нее отпечатались следы его пальцев.

– Тогда что это? – закричал Рейстлин. Голос его сорвался, он, закашлявшись, схватился за грудь.

Эмберил протянула к нему руки:

– Позволь мне помочь...

– Отойди! – задыхаясь проговорил он. На губах у него была кровь. – Не подходи! – повторил он из последних сил. Слова прозвучали едва слышно, но взгляд выражал все красноречиво, в нем сверкала ярость.

Испуганная, Эмберил бросилась вон. В коридоре она налетела на Карамона со служанкой, которые направлялись в другую комнату.

– Эй! – Карамон схватил Эмберил. – Что это? Что случилось?

– Твой... твой брат, – в замешательстве пролепетала Эмберил, пряча лицо в своих длинных волосах, – он... он болен.

– Я предупреждал его... – Лицо Карамона омрачилось тревогой, когда из-за двери послышался кашель. Забыв о служанке, пославшей ему вдогонку разочарованный крик, Карамон бросился в комнату.

Эмберил побежала в свою комнату, дрожа и натыкаясь на стены в темноте.

Наверное, она уснула. Она не была в этом уверена, потому что сны слишком походили на мысли, которые одолевали ее наяву. Но Эмберил слышала звук. Скрипнула дверь. Хотя это могла быть любая из дверей гостиницы, Эмберил точно знала, какая это дверь.

Девушка лежала одетая на кровати. Поднявшись, она приоткрыла свою дверь и услышала голос в коридоре.

– Рейст! На улице метель! Мы погибнем! Так нельзя!

– Я ухожу из этой гостиницы! Немедленно! – сказал маг, переходя с шепота на крик, в котором звучали гнев и страх. – Я ухожу с тобой или без тебя. Решай сам!

Маг, опираясь на жезл, пошел к выходу, потом остановился и бросил пронизывающий взгляд на комнату Эмберил. Девушка в ужасе отпрянула от двери. Маг стал спускаться по лестнице. Карамон стоял, беспомощно протянув ему руки вслед.

– ЭТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ С ТОЙ ДЕВУШКОЙ, ведь так? – прокричал Карамон. – Именем Бездны, ответь мне! Я... Ушел... – Карамон схватился за голову. – Ладно, без меня он далеко не уйдет. Пойду за ним. Эх, женщины! – пробормотал он, побежал в комнату и вернулся с большим мешком, который пытался пристроить за спиной. – И это когда мы только-только вышли из проклятого волшебного леса. Теперь уж, наверное, мы там и закончим...

Эмберил видела, как Карамон оглянулся на ее дверь.

– Хотел бы я знать, что происходит, леди, – сказал он, покачал головой и, закинув на плечо мешок, побежал вниз по ступеням.

Эмберил несколько секунд стояла неподвижно, ожидая, когда успокоится ее дыхание и мысли прояснятся. Затем она повязала вокруг головы и лица шарф, надела шубу и осторожно вышла из комнаты, чтобы идти вслед за Карамоном.

За всю свою жизнь Эмберил не смогла бы припомнить метели более страшной, чем бушевала в эту ночь. А она немало прожила на свете, хотя по понятиям своей расы и была еще очень молода. Неистовый ветер слепил глаза, белая пелена поглощала все вокруг, даже протянутые вперед руки Эмберил проглатывала белая, обжигающая холодом тьма. Ничто не могло указать девушке путь Рейстлина и его брата, кроме... невидимой нити, случайно связавшей ее и мага.

С трудом пробираясь через сугробы, она размышляла, случайна ли эта незримая связь. Кто знает?

Она была молода и сильна, но едва могла идти посреди кружащегося вокруг урагана. Каково же сейчас ему, в его длинной мантии?

Эмберил тяжело вздохнула. Вероятнее всего, братья скоро остановятся.

И что же тогда она сделает? Заговорит ли она с магом?

«Каков мой выбор?» – горько спрашивала она себя. Внезапно Эмберил поскользнулась и упала. Вот оно! Страх сковал ее мгновенно. Начинается!

Эмберил ощутила, что связь между нею и магом меняется, слабеет. С ним что-то происходит! Может быть, он умирает!

«Да, я поговорю с ним», – твердо решила она. Прислонившись в изнеможении к дереву, Эмберил закрыла глаза.

«Но что будет дальше, когда я скажу ему?»

– Не знаю... – прошептала она. – Боги помогут мне. Я не знаю!

Страх и беспокойство поглотили ее так, что она не почувствовала даже, что снег перестал падать, метель стихла. Поняв наконец, что произошло, Эмберил огляделась. Сияли звезды и даже луна! Солинари проливала серебристый свет на белоснежные сугробы, превращая лес в прекрасное, фантастическое царство.

Деревья вокруг... Значит, она пересекла границу. Приложив руку к стволу дерева, у которого стояла, Эмберил ощутила пульсирующую под корой энергию, магию, одушевляющую деревья.

Это был волшебный Вайретский Лес. Хотя в шаге от нее продолжалась снежная буря, здесь, под защитой деревьев, в любой момент могло начаться лето, пожелай того волшебники. Но ветер, хотя и не выл здесь так свирепо, все-таки обжигал холодом кожу, а снегу намело выше колен. Свет Солинари сверкал мириадами хрустальных звездочек на снегу. Эмберил вновь пустилась в путь, ведомая лишь горящим внутри нее образом золотистых глаз мага и воспоминанием о прикосновении его руки...

Эмберил наткнулась на следы на снегу. Значит, интуиция ее не обманула. Не то чтобы она сомневалась в своих ощущениях, просто можно ли им доверять в этом лесу? С тех пор как она оказалась в этих землях, только и слышала рассказы о странном магическом лесе.

Эмберил рассматривала следы, и ей становилось страшно. Это были две пары следов: ровные отпечатки сапог, идущие через сугробы, и широкая размытая полоса, словно оставленная человеком, облаченным в тяжелую широкую одежду. Иногда она видела отпечатки рук, как будто маг падал.

Сердце Эмберил заныло, когда следы мага исчезли. Должно быть, брат понес его! А может... Может, он...

Нет! Эмберил замотала головой. Маг выглядел хрупким, но силы и выносливости в нем больше, чем в самом лучшем в мире стальном клинке, вышедшем из горнила. Все это значило, что братьям пришло время остановиться и найти укрытие, чтобы отдохнуть. Это давало Эмберил шанс.

Наконец она услышала их голоса.

Спрятавшись за дерево в тень луны, Эмберил посмотрела в ту сторону: лучик света мерцал из пещеры в скале. Эта скала возникла, очевидно, из ниоткуда. Эмберил могла поклясться, что до этого никакой скалы впереди не было.

– Ну конечно, – прошептала она радостно, – волшебники заботятся об одном из своих. Знают ли они, что я здесь? – внезапно подумала она. – Узнали ли они меня? Скорее всего нет. Ведь это было так давно... Что ж, все это не имеет значения. Что они могут мне сделать? Надеюсь, они не будут мешать.

– Я должен пойти за помощью, Рейст! – раздался напряженный, с нотками страдания голос воина. – Ты никогда еще не был так плох! Никогда1 Эмберил не расслышала ответа мага. Вновь заговорил Карамон:

– Не знаю! Может, обратно в гостиницу! Я знаю только то, что этот костер не догорит до утра. Ты сам запретил мне ломать деревья в лесу, да они и мокрые. Снег уже перестает. Меня не будет самое большее несколько часов. Ты в безопасности здесь. Возможно, ты будешь в большей безопасности в этом проклятом лесу, чем я буду там, куда иду. – Снова последовала пауза. – Нет, Рейст. На этот раз я сделаю так, как, я считаю, будет лучше.

Эмберил показалось, что маг выругался с горечью в голосе, и она слегка улыбнулась про себя.

Огонек в пещере загородила тень выходящего Карамона. Воин почему-то колебался. О чем он думал? Тень вернулась в пещеру.

Эмберил сделала жест рукой и скороговоркой прошептала себе под нос слова на языке, которого ни один человек на Ансалонском континенте не слышал бессчетное количество веков. Едва видный оттуда, где стояла Эмберил, свет огня в глубине леса вспыхнул ярче.

Карамон тут же заметил его.

– Рейст! Там – костер! Кто-то рядом! Ты здесь полежи под одеялами... в тепле... Я скоро вернусь!

Карамон нырнул в темноту. Блеснуло оружие, послышались тяжелые шаги и затрудненное дыхание пробирающегося через снежные завалы воина.

Эмберил улыбнулась.

– Нет, мой друг, ты не скоро вернешься! – тихо сказала она, делая несколько шагов в сторону пещеры, – еще очень не скоро.

Подождав немного, чтобы убедиться, что Карамон отошел достаточно далеко, Эмберил глубоко вздохнула, вознесла про себя молитву своему богу и приблизилась к пещере. Она знала, что Карамон будет долго преследовать иллюзорное пламя, которое никогда не окажется в пределах досягаемости.

Отодвинув одеяло, повешенное Карамоном в качестве защиты от ветра над входом в пещеру, Эмберил вошла. В пещере было холодно, сыро, темно, лишь у входа горел слабый огонек. Эмберил покачала головой. Это все, что сумел найти Карамон для костра: сырой кусок дерева. Удивительно, как вообще сумел его зажечь. Скоро огонь потухнет, а другого топлива нет.

Вглядевшись в сумрак пещеры, Эмберил с трудом заметила мага, хотя до ее слуха долетало неровное дыхание и обоняние уловило специфический аромат волшебных компонентов. Маг закашлял.

Куча одежды и одеял около костра зашевелилась, и Эмберил увидела высунувшуюся из-под нее тонкую руку, которая потянулась к дымящейся у костра чашке. Пальцы дрожали, кружка чуть не выпала из руки.

Эмберил поспешно опустилась на колени и поддержала кружку в ладони мага.

– Позволь мне помочь тебе, – сказала она. Не дожидаясь ответа, Эмберил взяла кружку и помогла Рейстлину сесть.

– Обопрись на меня, – предложила она Рейстлину, который с трудом удерживался в сидячем положении. – Ты не удивлен, что я здесь? – спросила она.

Рейстлин несколько секунд смотрел на нее ничего не выражающими золотистыми глазами, затем, горько улыбнувшись, облокотился на сидящую рядом Эмберил. Хрупкое тело Рейстлина было холодным, но, несмотря на это, излучало странное тепло. Он сидел напряженно, дышал тяжело. Он поднял кружку к губам, но снова закашлялся. Эмберил захотелось плакать от жалости к нему.

Она убрала из его руки кружку и крепко обхватила его тело руками, словно боялась, что оно разорвется от кашля. Сердце Эмберил болело от сострадания к нему и страха за саму себя. Как он слаб! Что если он умрет!

Наконец кашель прекратился. Рейстлин судорожно вздохнул и жестом показал на питье. Эмберил подала кружку, поморщившись от ужасного запаха напитка.

Рейстлин пил медленно.

– Мне было интересно, найдешь ли ты нас здесь, – прошептал он. – Я хотел знать, пропустят ли волшебники тебя в лес.

– Я сама хотела это знать, – тихо сказала Эмберил. – Но, по правде говоря, – вздохнула она, – если бы я не пришла, ты сам бы нашел меня. Ты вернулся бы ко мне. Ты ничего бы не смог с собой сделать.

– Да, все так и есть, – сказал Рейстлин, дыша ровнее.

– Так и есть, – прошептала Эмберил.

– Помоги мне лечь, – приказал Рейстлин, опускаясь на одеяла.

Эмберил постаралась устроить его как можно удобнее.

Внезапно ветер задул в одеяло у входа в пещеру. От костра остались догорающие угольки.

– Я чувствую, что слабею, словно жизнь вытекает из меня, – сказал маг, съежившись в сырых одеялах. – Это результат заклятия?

– Да... Я тоже чувствую слабость. Но это не от заклятия, – сказала Эмберил. Она обхватила колени руками и пристально смотрела на мага, так же как и он на нее.

– Сними свой шарф, – прошептал Рейстлин. Эмберил медленно развязала шарф и опустила его на плечи. С мокрых от снега волос упали капельки воды.

– Какая ты красивая... – Он не договорил. – Что со мной будет? – резко спросил он. – Я умру?

– Я... не знаю, – неохотно ответила Эмберил и отвела глаза.

Смотреть на него было невыносимо. Эти глаза проникают в глубину души, наполняя сердце сладкой болью. – Я... никогда не слышала... чтобы кто-то умирал... из людей.

– Значит, ты не человек, – заметил Рейстлин.

– Да, я не человек, – ответила Эмберил, все еще не в силах поднять на него глаза.

– Ты не эльф, не кто-либо из других знакомых мне рас, живущих на Кринне. Я спрашиваю тебя: как твое имя?

– Эмберил.

– Эмберил, – произнес он протяжно, словно прислушиваясь к каждому звуку этого слова.

Эмберил снова задрожала.

– Я спрашиваю тебя, Эмберил, кто ты, – повторил он. – Мне известны все расы Кринна.

– Ты, должно быть, очень мудр, маг, – прошептала Эмберил, – но еще не раскрытые тайны этого мира так же бесчисленны, как эти снежные хлопья.

– Ты не откроешь мне свой секрет?

Эмберил покачала головой:

– Этот секрет принадлежит не мне одной.

Рейстлин молчал. Эмберил тоже. Они сидели и слушали шорох и перешептывание деревьев, шум ветра в холодных ветвях.

– Значит... я должен умереть, – нарушил молчание Рейстлин. В голосе не было гнева, лишь усталость и смирение.

– Нет, нет, нет! – закричала Эмберил. Она схватила его тонкую руку и прижала к своей щеке. – Нет, – повторила она. – Потому что тогда умру и я.

Рейстлин вырвал у нее свою руку. Слабо опершись на локоть, сверкая глазами, он хрипло прошептал:

– Есть какое-то средство? Ты можешь снять это... это заклятие?

– Да, – едва слышно слетело с губ Эмберил, к щекам ее прилила кровь.

– Как? – стиснул руки Рейстлин.

– Сначала, – Эмберил сглотнула комок в горле, – я... я должна рассказать тебе кое-что о... о Вэлине.

– О чем? – быстро повторил Рейстлин. Глаза его загорелись. Даже умирая, Рейстлин не переставал работать, мозг его жадно схватил эту новую информацию, запоминая навсегда.

– О Вэлине. Так мы называем это на нашем языке. Это означает... – Она остановилась и нахмурилась, обдумывая то, что хотела сказать. – Я полагаю, ближайший перевод на ваш язык означает «возрождающий брак».

Изумление на лице мага было таким забавным, что Эмберил нервно рассмеялась.

– Подожди, я объясню, – сказала она, чувствуя, что краснеет все сильнее. – По особым обстоятельствам бесконечное число веков назад мой народ бежал из этих земель и осел там, где мы могли жить спокойно. Наша раса, как ты правильно определил, – раса долгожителей. Но мы не бессмертны. Как и все остальные, чтобы выжить, мы должны производить потомство. Но с течением времени нас становилось все меньше и меньше.

Земля, которую мы выбрали, сурова. Мы склонны жить каждый сам по себе, в одиночестве, мало соприкасаясь даже с представителями собственной расы.

Нам неведомо то, что вы называете семьей. Мы увидели, что наша раса вырождается, и старейшие поняли, что скоро мы вообще вымрем. Поэтому они установили Вэлин, чтобы быть уверенными, что наши молодые... что они...

Выражение лица Рейстлина не менялось, он пристально смотрел на Эмберил. Но та не могла продолжать под странным, немигающим взглядом мага.

– Ты решила покинуть свою землю? – спросил Рейстлин. – Или тебя отослали?

– Меня послали в вашу землю... старейшие. Здесь также есть и другие из моей расы...

– Зачем? Для чего?

Эмберил замотала головой. Взяв прут, она шевелила им почти потухший костер, чтобы избежать пристального взгляда Рейстлина.

– И, безусловно, ваши старейшие знали, что нечто подобное должно будет случиться, если ты уедешь в другие земли? – язвительно сказал Рейстлин.

Эмберил старалась поддержать огонь костра, но тщетно.

– Нет, это не должно было случиться. С тем, кто из нашей расы. – Она вновь посмотрела на Рейстлина. – Теперь моя очередь задавать вопросы.

В тебе есть что-то, отличающее тебя от других людей. Что это? Потому что это «что-то» в твоей золотистой коже и золотистых глазах дает тебе видение смерти всего живого. Взглянув на тебя, я ощутила тень иного мира. Ты молод, но от тебя веет вечностью. Кто же ты, Рейстлин, если между нами произошло то, что произошло?

К ее изумлению Рейстлин побелел, глаза его наполнились страхом и сузились подозрительно.

– Полагаю, у нас обоих есть свои секреты. – Он пожал плечами. – Мне кажется, Эмберил, что мы никогда не узнаем причину возникшей между нами незримой связи. Все, что действительно должно беспокоить нас, – это то, что нужно сделать, чтобы избавить себя от этого... Вэлина.

Эмберил закрыла глаза, губы ее пересохли. В пещере стало вдруг Как-то особенно холодно. Дрожа, она пыталась что-то произнести.

– Что? – неприятно проскрипел голос Рейстлина.

– Ты... должен... стать... отцом моего ребенка, – наконец вымолвила Эмберил.

Молчание было долгим. Эмберил не смела открыть глаза и взглянуть на мага. Смущение, страх поглотили ее. Она спрятала лицо в ладонях. Раздался странный звук, заставивший ее поднять голову.

Рейстлин, откинувшись на одеяла, смеялся. Смех был едва слышен, больше походил на хрип или одышку, но все-таки Рейстлин смеялся – язвительным, злым смехом. И со сжавшимся от жалости сердцем Эмберил поняла, что насмешка была направлена на него самого.

– Не надо, пожалуйста, не надо, – сказала Эмберил, пододвигаясь к нему ближе.

– Посмотрите на меня, леди! – задохнулся Рейстлин, переходя со смеха на кашель. Горько усмехнувшись, он махнул рукой в неопределенном направлении. – Самое лучшее для тебя – подождать моего брата. Карамон скоро вернется...

– Нет, не вернется, – тихо сказала Эмберил, еще ближе пододвинувшись к Рейстлину. – Твой брат не вернется до утра.

Рейстлин приоткрыл рот от удивления. В глазах его внезапно вспыхнул обжигающий свет, взгляд скользнул по лицу Эмберил.

– До утра, – повторил он.

– До утра, – сказала она.

Протянув дрожащую руку, Рейстлин отодвинул чудесные волосы с прекрасного лица Эмберил.

– Костер сейчас погаснет.

– Да, – тихо произнесла Эмберил, вспыхнув, прислонившись щекой к руке мага. – Здесь уже становится холодно. Мы должны сделать что-то, чтобы сохранить тепло... или мы погибнем...

Рейстлин погладил ее тонкую кожу на щеках, нежные губы. Эмберил склонилась к нему. Он прикасался к ее длинным ресницам, прекрасным, как у эльфов. Она дрожала. Он обнял ее. В эту минуту вспыхнула и погасла последняя искра костра. Тьма была теплее и мягче, чем одеяла, закрывавшие их. Снаружи смеялся ветер и перешептывались деревья.

– Или мы погибнем... – пробормотал Рейстлин.

Эмберил очнулась от чуткого сна и несколько мгновений вспоминала, где она. Шевельнувшись, она ощутила тепло мага рядом с собой и его руку, обнимающую ее, словно защищая.

Вздохнув, она положила голову на его плечо, прислушиваясь к беспокойному, неровному дыханию. Она лежала, позволяя себе побыть окруженной его теплом, оттягивая как можно дольше неизбежное.

Ветер снаружи стих, буря прекратилась. Брезжил рассвет. Уже можно было разобрать в сером полусвете чернеющие остатки костра. Чуть повернувшись, Эмберил смотрела на лицо Рейстлина.

Сон его был тонким. Он зашевелился, кашлянул и начал просыпаться.

Эмберил кончиками пальцев коснулась его век, и он глубоко вздохнул, снова погрузившись в сон. С лица его исчезли все следы боли.

«Какой он молодой. Молодой и ранимый», – подумала Эмберил. Его ранили глубоко. Поэтому он надел на себя броню высокомерия и бесчувственности. Сейчас эта защита его раздражает. Он не привык к ней. Но что-то говорило Эмберил, что он свыкнется со своей броней задолго до того, как закончится его короткая жизнь.

Тихо и осторожно, чтобы не побеспокоить Рейстлина, скорее инстинктивно, чем на самом деле боясь его пробудить от волшебного сна, Эмберил выскользнула из объятий мага. Собрав свои вещи, она повязала шарф вокруг головы. Затем села на колени рядом с магом и долго смотрела на его лицо в последний раз.

– Я могла бы остаться, – тихо сказала она ему. – Еще немного. Но потом моя жаждущая одиночества натура потребовала бы своего, и я покинула бы тебя, и тебе было бы больно. – Она вздрогнула от внезапной мысли.

Закрыв глаза, Эмберил замотала головой. – Что если ты узнаешь правду о нашей расе! Если бы ты когда-нибудь открыл это, ты возненавидел бы меня, проникся отвращением! Еще хуже, – глаза ее наполнились слезами, – ты стал бы презирать нашего ребенка.

Эмберил нежно погладила рано поседевшие волосы мага, его золотистую кожу.

– Что-то в тебе пугает меня, – сказала она дрожащим голосом. – Не понимаю. Возможно, мудрые поймут. – Слеза ползла по щеке. – Прощай, маг.

То, что я делаю, избавит от боли нас обоих, – наклонившись, она поцеловала спящее лицо, – и того, кому следует прийти в этот мир свободным от всех его горестей.

Эмберил положила ладонь на висок мага и, закрыв глаза, пропела несколько слов на древнем языке. Затем она нацарапала имя Карамона на грязном полу и пропела те же слова. Потом поспешно встала и хотела было выйти из пещеры, но остановилась. Пещера была сырой и холодной. Направив руку на потухший костер, Эмберил снова что-то произнесла. Яркое пламя взметнулось вверх от холодного камня. По пещере распространились свет и тепло. Эмберил бросила последний взгляд назад, вздохнула и вышла.

Задумчивые, но безмолвные деревья Вайретского Леса смотрели ей вслед.

Уже совсем рассвело, когда Карамон вернулся наконец к пещере.

– Рейст! – позвал он со страхом в голосе. – Рейст! Прости! Этот проклятый лес! – ругался он, озираясь на деревья. – Чертово место!

Полночи я гонялся за этим огнем, а на восходе он исчез. Как ты?.. Все в порядке? – Уставший, в мокрой одежде, спотыкающийся, он пытался расслышать хоть какой-то звук, стон, кашель...

Но ответом была гробовая тишина. Карамон в отчаянии сорвал одеяло, закрывавшее вход в пещеру... И остановился в изумлении.

Пещеру уютно согревал и освещал яркий костер. Было теплее, чем в комнате лучшей гостиницы. Брат крепко спал, лицо его было так мирно и спокойно, словно ему снился самый сладкий сон в его жизни. А воздух в пещере был наполнен весенним ароматом, похожим на запах лилий и лаванды.

– Ничего не понимаю! – в благоговейном страхе выдохнул Карамон, когда увидел, что пламя исходит прямо из скалы. – Маги! – прошептал он, пятясь от костра. – Чем скорее мы выберемся из этого заколдованного места, тем лучше, по-моему. Не то чтобы я был не благодарен, – добавил он поспешно, – похоже, волшебники спасли жизнь Рейсту. Мне просто непонятно, зачем надо было посылать меня в эту дикую, сумасшедшую погоню? – Опустившись на колени, он потряс Рейстлина за плечо:

– Рейст, проснись!

Глаза Рейстлина широко открылись. Он огляделся.

– А где?.. – начал он.

– Кто? О чем ты? – тревожно спросил Карамон, хватаясь за меч и настороженно озирая пещеру. – Я знал...

– Это... это... – Рейстлин нахмурился. – Нет, никто, – тихо сказал маг, берясь руками за голову. Он чувствовал головокружение. – Успокойся, брат, – произнес он раздраженно. – Здесь нет никого, кроме нас.

– Но... этот костер... – Карамон подозрительно посмотрел на пламя.

– Кто...

– Это моя работа, – ответил Рейстлин. – Что мне оставалось делать, когда ты убежал? Помоги мне подняться. – Маг слабой рукой оперся на могучую руку Карамона, чтобы встать с кучи одеял на каменном полу.

– Не знал, что ты способен на такое! – Карамон удивленно смотрел на голую скалу, извергающую пламя.

– Ты еще многого не знаешь обо мне, брат, – ответил Рейстлин на это. Карамон стал разворачивать мокрые одеяла.

– Думаю, нам надо побыть здесь еще, просушить их...

– Нет, – поежился Рейстлин. – У меня нет желания дольше оставаться в Вайретском Лесу.

– Послушай, Рейст, не знаешь, есть ли здесь поблизости какая-нибудь хорошая гостиница? Я слышал, что есть как раз около леса. Она вроде бы называется... гостиница «Усталый Путник». – Глаза Карамона повеселели. – Может, сегодня вечером мы будем есть горячую пищу и пить хороший эль. И спать на кровати!

– Может быть, – пожал плечами Рейстлин, словно не придавая этому большого значения.

Продолжая говорить что-то о гостинице, о которой он слышал, Карамон складывал все одеяла в свой мешок.

– Пойду немного впереди, – сказал он, – чтобы прокладывать тебе дорогу.

Рейстлин молча кивнул. Стоя у входа в пещеру, Рейстлин смотрел, как его сильный брат разгребает сугробы для того, чтобы он, слабый, мог идти.

Губы Рейстлина горько изогнулись. Костер почти сразу потух, как только вышел Карамон. Становилось холодно. Но в воздухе по-прежнему витал легкий аромат лилий, весны.

Рейстлин пожал плечами и вышел из пещеры.

Лучше всего гостиница «Усталый Путник» выглядела летом, когда все и вся преображалось в лесу. Зеленые массы плюща обвивали гостиницу снизу доверху, закрывая все внешние недостатки строения. Крыша нуждалась в починке. Так каждый раз казалось Слегарту, когда шел дождь. Но во время дождя невозможно выйти и заделать дыры. Когда же погода сухая, то крыша, конечно, не протекала, и, следовательно, ее не нужно и чинить. Окна все были также разбиты, но жарким летом прохладный ветерок, залетающий внутрь, приходился как нельзя кстати.

В летний период в гостинице останавливалось больше путешественников, чем зимой. Гномы-кузнецы, иногда какой-нибудь эльф, много людей, кендер, о котором приходилось заботиться больше, чем об остальных, занимали все время Слегарта и его служанок, с утра до поздней ночи.

Но в этот вечер было тихо. Смеркалось. Теплый, душистый воздух темнел багрово-золотыми оттенками. Птицы пропели свои ночные песни и теперь лишь сонно посвистывали. Даже древние деревья Вайрета, казалось, погрузились в забытье и дремотно склонились.

Слишком тихо в гостинице. Так думали два незнакомца, приближающихся к ней. Одежда их была дорогой, лица закрыты шелковыми шарфами. В такую жару это выглядело странно. Виднелись только их черные глаза. Незнакомцы обменялись угрюмыми взглядами, ускорили шаги и распахнули деревянную дверь.

Слегарт сидел за стойкой, вытирая кружку грязной тряпкой. Он занимался этим уже час и, возможно, еще час протирал бы свои кружки, если бы одновременно два неожиданных обстоятельства не прервали его.

Это были два незнакомца с закрытыми лицами, вошедшие в переднюю дверь, и служанка, сбежавшая сверху по ступенькам.

– Джентльмены, прошу прощения. – Слегарт медленно встал, жестом прося подождать одного из гостей, когда тот хотел заговорить с ним.

Повернувшись к служанке, он хрипловато спросил:

– Все нормально?

Девушка замотала головой. Плечи Слегарта поникли.

– Ах, – прошептал он, – что ж, может, так оно и лучше.

Незнакомцы переглянулись.

– А ребенок? – спросил Слегарт.

Девушка разрыдалась.

– Что? – воскликнул Слегарт. – И ребенок тоже?

– Нет! – ответила девушка сквозь слезы. – Малышка чудесная. – Она снова всхлипнула. – Вы не слышите ее отсюда. Но... но... Ох! – Девушка закрыла лицо руками. – Это ужасно! Я никогда не видела ничего подобного...

На это один из незнакомцев кивнул, а другой шагнул вперед.

– Извините, хозяин, – произнес он хорошо поставленным голосом, но с необычным акцентом. – Здесь, кажется, произошла какая-то ужасная трагедия. Возможно, нам лучше уйти...

– Нет, нет, – поспешно сказал Слегарт. Мысль о потере денег привела его в себя. – Лиззи, или вытри слезы и помоги приезжим, или иди плакать на кухню.

Закрыв лицо передником, Лиззи выбежала на кухню.

Слегарт провел незнакомцев к столу.

– Да, печально, – покачал он головой.

– Можем ли мы узнать... – начал один из гостей небрежно, хотя внимательный собеседник заметил бы, что он необычайно напряжен и нервничает, так же как и его товарищ.

– Ничего, что могло бы обеспокоить вас, джентльмены, – сказал Слегарт. – Одна из служанок умерла в родах.

Тот, который задавал вопрос, невольно протянул руку и схватил ладонь сидящего рядом с ним. Тот предупреждающе посмотрел на него.

– Это действительно печальная новость. Мы очень сочувствуем, – сказал первый голосом, в котором все оттенки эмоций явно находились под контролем. – Это была... ваша родственница? Извините, что спрашиваю, но вы так расстроены...

– Да, я расстроен, джентльмены. Но она мне не родня. Пришла сюда зимой, умирая от голода, попросила работу. Что-то знакомое было в ней, но как только я начинаю об этом думать, – он взялся рукой за голову, – у меня возникает это странное ощущение... В общем, я хотел ей отказать, но вы знаете, что такое женщины. Кухарка стала на ее сторону, переживала за нее, и я ее принял. Я не из тех, кто легко привязывается к людям, – важно добавил Слегарт, – но такой хорошенькой я отроду не видывал. Она стала почти всеобщей любимицей. Что ж, – сказал Слегарт, чуть оживившись, – я могу предложить вам, джентльмены, холодное мясо и эль, но ничего горячего сегодня нет. Кухарка в расстройстве. И похоже, со слов Лиззи, с ребенком что-то не то...

Внезапное, быстрое движение руки одного из незнакомцев приковало Слегарта к полу с полуоткрытым ртом, с полусогнутым телом и приподнятой в разговоре рукой. Открывающаяся дверь кухни застыла на полпути. Плач девушки прекратился. Капля эля из крана повисла в воздухе над полом. Среди этого заколдованного оцепенения два незнакомца действовали быстро. Они побежали наверх, открывая все двери и заглядывая внутрь. Наконец они подошли к комнате в самом конце коридора. Один из них заглянул внутрь и поманил рукой второго.

Огромная женщина, очевидно кухарка, замерла во время расчесывания чудесных волос бледной девушки, которая лежала на кровати. На толстом добром лице кухарки блестели слезы, натруженные руки, по-видимому, убирали тело только что умершей. Глаза девушки были закрыты, руки скрещены на груди и держали букетик роз. Юное лицо освещала свеча, необычайная красота девушки усиливалась нежной, умиротворенной улыбкой на побелевших губах. – Эмберил! – вскрикнул незнакомец, упав на колени. Он схватил холодные руки девушки. Его товарищ положил ему на плечо руку:

– Какое несчастье, Кэрил.

– Почему мы не приехали раньше! – Кэрил гладил руку Эмберил.

– Мы приехали так скоро, как только могли, – тихо ответил ему друг.

– Так, как она хотела сама.

– Она послала нам сообщение...

– Только когда поняла, что умирает, – сказал друг Кэрила.

– Почему? – Кэрил смотрел на счастливое лицо Эмберил. – Почему она решила умереть среди... среди людей? – Он указал на кухарку.

– Я думаю, мы этого никогда не узнаем, – тихо ответил ему друг. – Хотя я и догадываюсь, – добавил он, но так тихо, чтобы не услышал убитый горем Кэрил, и подошел к колыбели. Это был наспех приспособленный для кроватки деревянный ящик. Незнакомец что-то шепнул, и малышка очнулась от чар, вздохнула и захныкала.

– Все ли с ней в порядке? Что там говорила служанка... – Голос Кэрила звучал испуганно. – Она не мерт... – Он не мог говорить.

– Нет, – сказал его друг как-то таинственно. – Не бойся. Служанка сказала, что никогда не видела ничего подобного. Но малышка прелестна...

Ах! – Он замер в благоговейном восхищении, потом повернул малышку к Кэрилу. – Смотри, смотри на ее глаза!

Кэрил склонился над девочкой, погладил пальцем крохотную щечку.

Малышка повернула голову и открыла большие глаза. Она инстинктивно искала пищи, любви и тепла.

– Они... золотистые! – прошептал Кэрил. – Золотистые, как солнце!

Такого еще никогда не случалось среди нашего народа... Интересно...

– Это дар ее отца – человека, без сомнения. Хотя я не встречал ни одного из людей с такими глазами. Но и этот секрет Эмберил унесла с собой.

– Он покачал головой и вздохнул. – Ее дочь так же прекрасна, как была она сама. – Он завернул девочку в одеяло. – Теперь, мои друг, пора. Мы достаточно долго пробыли в этой странной, ужасной земле.

– Да, – сказал Кэрил, но не двинулся с места. – А как же Эмберил?

– Оставим ее среди тех, с кем она выбрала быть в свой последний час, – ответил друг Кэрила. – Возможно, один из богов примет ее теперь и проводит ее блуждающий дух домой.

– Прощай, сестра, – прошептал Кэрил. Он взял букетик, поцеловал ее руки и осторожно положил цветы в карман.

Друг Кэрила проговорил слова на древнем языке, чтобы снять чары с гостиницы. И два незнакомца, держа на руках малышку, исчезли из комнаты, как исчезает серебристое облако от солнечных лучей.

* * *

И девочка была так же очаровательна, как и ее мать. Ибо говорят, что в давние времена, прежде чем соблазниться злом, самой красивой из рас, когда-либо созданных богами, были людоеды...