– Смотрите! – воскликнул Лимбек, остановившись так резко, что несколько гномов, следовавших за ним по пятам, натолкнулись на него. – Это же мой носок!

Сартанские туннели, темные и мрачные, внушали идущим суеверный страх. Их единственным освещением было синее мерцание рун по нижнему краю стен. Эти руны вели процессию меншей к месту назначения, во всяком случае, они в это свято верили, хотя были и такие, кто уже начинал серьезно сомневаться. Никто не захватил факелов или ламп, потому что Лимбек уверял всех, что туннели прекрасно освещены (возможно, с точки зрения гнома, так оно и было).

С тех пор, как отсюда ушли змеедраконы, атмосфера зла, витавшая в туннелях, подобно смраду падали и разложения, рассеялась. Но осталось ощущение печали, сожаления о сделанных в прошлом ошибках и о том, что не будет будущего, чтобы исправить их. Словно бы призраки строителей Кикси-винси бродили среди пришедших, доброжелательные, но скорбные.

Из мрака, казалось, доносился шепот:

“Простите нас… Нам очень жаль…”

Настроение у всех было подавленное, энтузиазм пропал. В темноте сановники сбились в кучи, с радостью ощущая прикосновение теплой руки, неважно, руки человека, эльфа или гнома. Триан был заметно встревожен, а Джерра начинала чувствовать першение в горле, когда Лимбек воскликнул:

– Мой носок!

Гном резво подбежал к стене, с гордостью тыча пальцем в обрывок нити.

– Простите, Великий Фроман! – Триан не был уверен, что правильно понял слово, произнесенное на гномском языке. – Вы что-то сказали… насчет…э-э…

– Носок, – в третий раз повторил Лимбек и уже был готов начать захватывающий рассказ – один из его самых любимых – о том, как они обнаружили металлического человека, как потом Эпло был взят в плен эльфами и как его, Лимбека, бросили одного, он безнадежно заблудился в туннелях и только его носок спас его от неминуемой гибели.

– Дорогой мой, – сказала Джерра, дернув его за бороду, – у нас нет времени.

– Но я уверен, его будет у нас предостаточно после того, как машина заработает, – поспешил добавить Триан, видя крайнее разочарование на лице гнома. – Я был бы счастлив послушать ваш рассказ.

– Правда? – просиял Лимбек.

– Можете не сомневаться, – заверил Триан с таким жаром, что Джерра недоверчиво посмотрела на него.

– По крайней мере, теперь, – снова начал Лимбек, зная, что Триан на его стороне, – теперь я знаю, что мы идем в правильном направлении.

Это заявление, по-видимому, успокоило большинство участников процессии. Они поспешили за Лимбеком. Джерра немного приотстала.

В этот день, который должен был бы стать самым радостным в ее жизни, ей было грустно и хотелось плакать, и она сама не понимала почему.

Холодный мокрый нос ткнулся ей в руку.

– Привет, собака, – уныло сказала Джерра и робко погладила ее по голове.

– Что случилось? – спросил Эпло, поравнявшись с ней.

Джерра смотрела на него растерянными глазами. Она полагала, что он идет впереди с Лимбеком. Хотя, конечно, Эпло редко бывает там, где вы ожидаете его встретить.

– Все меняется, – сказала Джерра со вздохом.

– Но меняется к лучшему, не так ли? Ведь это то, чего вы хотели. Ради чего вы с Лимбеком столько сделали. Ради чего рисковали жизнью.

– Да, – согласилась Джерра. – Я знаю. Все должно измениться к лучшему. Эльфы предложили нашему народу переселиться в Срединное царство, где когда-то жили наши предки. Наши дети смогут играть на солнышке. А те, кто захочет остаться здесь, внизу, чтобы управлять машиной, разумеется, могут остаться.

– Теперь ваша работа обретет смысл, цель, – сказал Эпло, – достоинство. Это уже не будет рабский труд.

– Я все это знаю. И вовсе не хочу возвращаться к прошлому. Конечно же, нет. Просто… дело в том, что… Вместе с плохим было и хорошее. Тогда я этого не замечала, но сейчас мне этого не хватает. Ты меня понимаешь?

– Да, – спокойно сказал Эпло. – Понимаю. Иногда мне тоже хочется, чтобы все в моей жизни стало таким, как было раньше. Никогда бы не подумал, что я скажу такое. Я имел не много, но и того, что было, не ценил. Желая получить большее, я потерял то, что было действительно важным. И когда добился того, чего хотел, оказалось, что это не имеет смысла без того, что потеряно. Теперь я могу потерять все. Или, может быть, уже потерял после того, как нашел.

Джерра поняла – не умом, но сердцем. Она сунула свою ладонь в руку Эпло. И они медленно пошли вслед за Лимбеком и всеми прочими. Ее несколько удивило, почему Эпло предпочел идти последним; получалось так, будто он охраняет процессию. Она заметила, что он все время оглядывается по сторонам, но вид у него не был испуганный – иначе она бы и сама испугалась. Он просто выглядел озабоченным.

– Эпло, – вдруг сказала Джерра, вспомнив, как она однажды уже спускалась в эти туннели, держа за руку другого человека. – Я хочу открыть тебе одну тайну. О ней не знает даже Лимбек.

Эпло ничего не ответил, но подбодрил ее улыбкой.

– Я сделаю все, чтобы никто, – при этих словах она сурово посмотрела на колдуна Триана, – чтобы никто никогда не потревожил этих прекрасных мертвых. Чтобы никто не нашел их. Я пока еще не знаю как, но я обязательно это сделаю, – она поднесла руку к глазам. – Мне невыносимо думать о том, что люди, с их крикливыми голосами и любопытными руками будут хозяйничать там, в этой молчаливой могиле. Или эльфы со своим чириканьем и пронзительным смехом. Или даже кто-то из моего народа пробухает огромными, тяжелыми башмаками… Я сделаю так, чтобы никто не нарушал их покой. Я уверена, Альфред хотел бы, чтобы было так, а ты как считаешь?

– Да, – ответил Эпло, – Альфред хотел бы, чтобы было так. Но, я думаю, тебе не о чем волноваться, – добавил он, сжав ее руку. – Сартанская магия сама позаботится об этом. Никто, кроме тех, кому положено, не найдет эту комнату.

– Ты так считаешь? Значит, волноваться не о чем?

– Да. А теперь давай-ка поторопимся. Лимбек, наверное, уже тебя хватился.

Действительно, процессия остановилась и смешалась. Впереди можно было различать Лимбека, в рассеянном мерцании сартанских магических знаков он близоруко вглядывался во тьму.

– Джерра! – звал он ее.

– Он такой друзяпа, – сказала Джерра с нежностью и поспешила к голове процессии. – А ты разве не пойдешь? – приостановившись, нерешительно спросила она Эпло. – С тобой все в порядке?

– Так, небольшая слабость, – с легкостью солгал Эпло. – Пусть прошлое останется в прошлом, Джерра. Обеими руками держись за будущее. Оно принесет счастье тебе и твоему народу.

– Я так и сделаю, – решительно пообещала Джерра. – Ведь это ты дал нам это будущее, – внезапно у нее появилось странное ощущение, что она больше никогда его не увидит.

– Джерра! – Лимбек уже разволновался не на шутку.

– Догоняй его, беги, – заторопил ее Эпло.

– До свидания, – дрогнувшим голосом проговорила она, чувствуя неясную боль в груди. Наклонившись, она обняла собаку, да так, что чуть было не задушила ее. Потом быстро заморгала, стараясь сдержать беспричинные слезы, и побежала к Лимбеку.

Перемены – даже если это перемены к лучшему – даются нелегко. Очень даже нелегко.

* * *

Процессия остановилась перед дверью, отмеченной мерцающими сартанскими рунами. Окунувшись в их мягкое голубое сияние, Лимбек прошагал к двери и, подчиняясь указаниям Джерры – она вслух читала по книге, что надо делать, – гном нарисовал своим коротеньким толстым пальцем сартанскую руну, завершавшую круг рун на двери.

Дверь распахнулась.

Изнутри до них донесся странный лязгающий звук. Эльфы и люди, глядя с опаской и любопытством, отступили назад.

Лимбек, однако же, отважно шагнул внутрь. Джерра поспешила за ним. Колдун Триан, чуть ли не наступая на пятки гномам, проворно проскользнул следом.

Комната, в которой они оказались, была ярко освещена свисающими с потолка шарами. После темноты туннелей их свет казался таким ослепительным, что всем пришлось на некоторое время закрыть глаза руками.

Навстречу им вышел весь сделанный из металла – серебра, золота и меди – человек, вместо глаз у металлического человека сверкали драгоценные камни. Сартанские руны покрывали все его тело. Движения его были скованными и резкими.

– Это робот, – объявил Лимбек, вспомнив, как называл этого человека Бейн. Гном с такой гордостью повел рукой в сторону металлического человека, будто сам создал его.

С благоговейным ужасом Триан смотрел на робота и на огромные стеклянные шары в виде глаз, обрамлявшие стены – каждый из них держал под контролем определенную часть великой машины. Волшебник недоверчиво оглядывал ряды блестящих металлических конструкций, украшенных стеклянными ящичками, маленькими колесиками, рычажками и другими притягательными и непостижимыми предметами.

Но ничто из них – ни рычажки, ни колесики, ни шестеренки – не двигалось. Все застыло в полной неподвижности, как будто Кикси-винси заснула и ждет, когда лучи солнца упадут на сомкнутые веки и разбудят ее.

– Врата открыты. Какие будут приказания? – спросил металлический человек.

– Он разговаривает! – пораженно воскликнул Триан.

– Ну, конечно, разговаривает, – с гордостью подтвердил Лимбек. – Иначе какой от него был бы толк?

Он сглотнул и протянул трясущуюся руку к Джерре. Она схватила ее, продолжая держать книгу в другой руке. Триана от волнения била дрожь.

Один из мистериархов, боязливо заглядывавший в дверь, не выдержал и, потеряв самообладание, разрыдался.

– И все это было потеряно, – бессвязно бормотал он, – потеряно на многие века!

– Но теперь мы нашли это снова, – выдохнул Триан. – Это завещано нам. Да помогут нам предки быть достойными этого.

– Что я должен сказать металлическому человеку, дорогая? – дрожащим голосом спросил Лимбек. – Я… хочу проверить, что понял правильно.

– Положи руку на колесо жизни и поверни, – прочитала указания на языке гномов Джерра.

Триан перевел эти слова на эльфийский язык и на человеческий для тех, кто столпился у двери.

– Положи руку на колесо жизни и поверни, – приказал Лимбек роботу. Он начал фразу прерывающимся голосом, но, постепенно обретая уверенность, закончил так зычно и раскатисто, что даже Эпло, стоявший дальше всех, услышал его.

К одной из металлических стен было прикреплено гигантское, сделанное из золота колесо. Всю его поверхность покрывали выгравированные руны. Металлический человек послушно пролязгал к колесу, положил на него руку и оглянулся на Лимбека своими бриллиантовыми глазами.

– Сколько раз я должен повернуть его? – прозвучал его монотонный механический голос.

– По одному разу для каждого из миров, – с некоторой неуверенностью проговорила Джерра.

– Правильно, – сказал металлический человек. – Однако сколько существует миров?

Никто из изучавших книгу не знал этого точно. Ответа на такой вопрос в ней не было. Словно бы сартаны полагали, что это должно быть известно всем.

Лимбек и Джерра решили спросить совета Эпло. Тот закрыл глаза, как будто перед его мысленным взором проплывали движущиеся картины, как в сартанском волшебном фонаре.

– Попробуйте число семь, – посоветовал он, но не объяснил, каким путем пришел к такому решению. – Я сам не уверен.

– Семь, – произнесла Джерра, беспомощно пожав плечами.

– Семь, – повторил Лимбек.

– Семь миров, – пробормотал Триан. – Возможно ли это?

Судя по всему, такое было возможно, потому что робот кивнул, протянув руки, взялся за колесо и с силой повернул его.

Колесо дрогнуло, его шестерни заскрежетали после долгого бездействия, но оно сдвинулось с места.

Металлический человек заговорил, произнося по одному слову всякий раз, как колесо завершало оборот. Никто не мог понять его, кроме Эпло.

– Первый мир, Вортекс, – произнес робот по-сартански.

Колесо со скрипом, как бы нехотя, повернулось.

– Вортекс, – повторил Эпло. – Интересно… Его размышления были прерваны.

– Лабиринт, – монотонно проговорил металлический человек.

Опять поворот колеса.

– Нексус, – сказал автомат.

– Сначала Лабиринт, потом Нексус, – Эпло обдумывал услышанное. Он успокоил собаку, которая начала жутко выть – скрежет колеса ранил ее чувствительные уши. – Оба по порядку. Может, это означает, что Вортекс…

– Арианус, – произнес металлический человек.

– Он назвал нас! – восторженно вскрикнула Джерра, узнав сартанское название своего мира.

– Приан, Абаррах, Челестра.

После каждого слова металлический человек поворачивал колесо еще на один оборот.

Когда было произнесено последнее название, он остановился.

– Что теперь? – спросил Триан.

– “Небесный огонь породит жизнь”, – прочла Джерра.

– Боюсь, мы так и не смогли как следует разобраться с этим, – как бы извиняясь, сказал Лимбек.

– Смотрите! – вскрикнул Триан, указывая на один из стеклянных глаз, следивших за внешним миром.

Чудовищные грозовые тучи, темнее и ужаснее которых никогда не видывали на Древлине, клубились в небе над континентом. Землю поглотила кромешная тьма. Сама комната, в которой они сейчас находились, так ярко освещенная, казалось, стала темнее, хотя они были глубоко-глубоко под землей.

– О-о, в-всемогущие б-боги, – заикаясь, пробормотал Лимбек с вытаращенными глазами. Даже без своих очков он мог видеть, какая буря надвигается на его родной остров.

– Что мы наделали? – ахнула Джерра, теснее прижимаясь к Лимбеку.

– Наши корабли! – вскричали эльфы и люди. – Они разобьются в щепки! Теперь мы навсегда застрянем здесь…

Изломанная молния ударила из туч прямо в одну из металлических рук майновиров. Огненные дуги взметнулись вокруг кисти и устремились вниз. Рука дернулась. Одновременно сотни других огненных копий ударили в сотни металлических рук по всему Древлину. Стеклянные глаза следили за каждой из них. Менши переглядывались в смятении и ужасе.

– Небесный огонь! – вдруг воскликнул Триан.

И в этот момент все механизмы в комнате пришли в движение. Колесо на стене начало вращаться само по себе. Стеклянные глаза заморгали и начали поворачиваться, скользя взглядом по различным частям великой машины. Стрелки внутри стеклянных ящичков дернулись и поползли вверх.

На всем пространстве Древлина Кикси-винси вернулась к жизни.

Тотчас, оставив большое колесо, металлический человек направился к рычагам и маленьким колесам. Менши поспешно отступили, чтобы не мешать решительному роботу.

– Смотри, Лимбек, смотри! – Джерра всхлипывала, сама того не замечая.

Вертьколеса вертелись, лепестризингеры вжикали, стрелказы указывали, сигновспыхи сигналили.

Когтеройки принялись яростно рыть, шестерни шестерить, а приводные ремни – приводить. Сверко-лампы вспыхнули. Мехи сделали мощный вдох, потом со свистом выпустили воздух, и его теплые волны снова покатились по туннелям.

Гномы повсюду высыпали из своих домов, обнимая друг друга и любые части машины, какие только оказывались поблизости. Среди них появились погоначальники и немедленно начали начальствовать, что им и полагалось делать, поэтому никто не возражал. И все гномы опять вернулись к работе, которой занимались прежде.

Металлический человек тоже работал, а менши только успевали уворачиваться у него из-под ног. Никто и понятия не имел, что он делает, когда внезапно Лимбек ткнул пальцем в сторону одного из стеклянных глаз.

– Майновиры!

Грозовые облака беспорядочно клубились и вертелись над окружностью, образованной девятью гигантскими руками, создавая отверстие, через которое лучи солнца падали на водовод, который уже давным-давно бездействовал.

В старые времена водовод служил для того, чтобы направлять воду, собранную в Мальстриме, в водяную трубу, спущенную с Аристагона. Контроль над трубой и над дарующей жизнь водой захватили эльфы, и это стало причиной первой из многочисленных войн. Но когда Кикси-винси остановилась, водовод тоже перестал действовать. Заработает ли он сейчас?

– Тут говорится, – сказала Джерра, читая книгу, – что “часть воды, собранной во время бури, будет нагрета до превращения в пар и горячую воду. Потом этот пар и горячая вода будут подняты в небо…”

Пальцы на концах девяти рук медленно поднялись прямо в небо. Каждая кисть руки раскрылась, обратив свою металлическую ладонь к солнцу. Потом, казалось, каждая рука ухватилась за что-то, как за невидимую веревку невидимого воздушного змея, и начала двигаться, как бы подтягивая веревку, подтягивая воздушный змей.

Наверху, в Срединном и Верхнем царствах, континенты дрогнули, сдвинулись с места и начали медленно изменять свое положение.

И внезапно из водовода вырвался сверкающий водяной фонтан. Он поднимался все выше и выше, облака пара клубились вокруг него, скрывая его из виду.

– Начинается, – тихо, с благоговением произнес Триан.