– Эта необходимость в диверсии как нельзя кстати! – заявил Лимбек, пристально вглядываясь в Эпло сквозь стекла очков. – Я изобрел новое оружие и как раз хотел испытать его.

– Пф-ф! – фыркнула Джарре. – Оружие, – проворчала она.

Лимбек пропустил ее слова мимо ушей. Обсуждение плана диверсии было долгим и бурным, а временами и небезопасным для окружающих, – Эпло едва успел увернуться от летящей кастрюли с супом. Пес благоразумно спрятался под кровать. Бэйн весь спор проспал.

Эпло заметил, что, хотя Джарре швырялась кухонной утварью без всяких угрызений совести, она все же старалась не попасть в Верховного Головаря и августейшего лидера СОПП. Казалось, она очень волнуется за Лимбека. Джарре уголком глаза поглядывала на него со странной смесью безнадежности и тревоги.

В первые дни революции она обычно звонко шлепала Лимбека по щекам или игриво, но болезненно дергала его за бороду, чтобы вернуть его к действительности. Теперь Джарре уже не поступала так. Теперь казалось, что ей не хочется подходить к Лимбеку. Эпло заметил, как во время их спора ее руки несколько раз судорожно вздрагивали, и он понял, что больше всего на свете гномихе хочется хорошенько дернуть своего вождя за бакенбарды. Но каждый раз вместо этого она занимала руки чем-то другим – то теребила подол, то вертела вилки.

– Я сам изобрел это оружие, – гордо сказал Лимбек. Порывшись в груде речей, он вытащил эту штуку и поднес к дрожащему пламени светаря. – Я назвал это металкой.

Эпло назвал бы это игрушкой. Люди Срединных Королевств назвали бы это пращой. Патрин тем не менее не стал пренебрежительно отзываться об изобретении Лимбека, а воздал ей должное восхищение и спросил, как оно работает. Лимбек показал.

– Когда Кикси-винси изготавливает для себя новые части, она обычно отвинчивает много таких штучек. – Он поднял какой-то особенно зловещий с виду кусок металла. – Мы обычно кидаем их в плавилку, но мне пришло в голову, что если такое бросить в крыло эльфийского драккора, то он пробьет в коже дырку. Я по собственному опыту знаю, что с дырками в крыльях по воздуху не полетаешь . Наделать в них дырок побольше, и мне кажется логичным, что драккор не сможет летать.

Эпло был вынужден признать, что это и ему кажется логичным. Он посмотрел на оружие уже с большим уважением.

– Для кое-чьей шкуры эта штука будет очень опасной, – сказал патрин, осторожно беря острый как бритва кусок металла. – В частности, для эльфийской.

– Да, я тоже об этом подумал, – с удовольствием заметил Лимбек.

Сзади послышалось зловещее звяканье. Джарре угрожающе постукивала чугунной сковородкой по холодной плите. Лимбек обернулся и уставился на нее сквозь стекла очков. Джарре швырнула сковороду на пол с таким грохотом, что пес мгновенно забился под кровать так глубоко, как только мог. Высоко подняв голову, Джарре зашагала к двери.

– Ты куда? – спросил Лимбек.

– Прогуляться, – надменно ответила Джарре.

– Возьми светарь, – посоветовал он.

– Обойдусь, – проворчала она, одной рукой вытирая глаза и нос.

– Нам нужно, чтобы ты пошла с нами, Джарре, – сказал Эпло. – Ведь только ты была там внизу, в туннелях.

– Я ничем не могу вам помочь, – сказала она прерывающимся голосом, по-прежнему стоя к ним спиной. – Я ничего не могу сделать. Я не знаю, как нам попасть туда или выбраться назад. Я просто пошла туда, куда мне велел Альфред.

– Это важно, Джарре, – тихо сказал Эпло. – Это может привести к миру. И покончить с войной.

Она обернулась через плечо, глянув на него сквозь гриву волос и бакенбарды. Затем проговорила сквозь зубы:

– Я вернусь, – и вышла, хлопнув дверью.

– Извини, Эпло, – сказал Лимбек. Щеки его горели от гнева. – Я перестал понимать ее. В первые дни революции она была самой боевой из нас. – Он снял очки, потер глаза. Голос его стал мягче. – Она была среди тех, кто атаковал Кикси-винси! Она арестовала и чуть не прикончила меня! – Гном задумчиво улыбнулся, уставившись своим рассеянным взглядом куда-то в прошлое. – Она была из тех, кто хотел перемен. Теперь, когда все переменилось, она… она кидается в меня кастрюлями!

«Проблемы гномов – это проблемы гномов, а не мои, – напомнил себе Эпло. – Не надо в них лезть. Гномы нужны мне для того, чтобы завладеть машиной, и только».

– Думаю, ей не по нраву убийства, – сказал он, надеясь успокоить Лимбека и покончить с раздорами.

– Мне они тоже не по нраву, – отрезал Лимбек. Он снова надел очки. – Но или мы – или они. Не мы начали. Они.

«В общем-то, это верно», – подумал Эпло и оставил эту тему. В конце концов, ему-то что за дело. Когда придет Ксар, хаос и убийства прекратятся. На Арианусе воцарится мир. Лимбек продолжал обдумывать план диверсии. Пес, удостоверившись в том, что Джарре ушла, вылез из-под кровати.

Эпло урвал себе несколько часов сна. Проснувшись, он обнаружил, что по коридору возле бойлерной слоняются вооруженные гномы. У каждого была своя собственная металка и куски металла в прочных холщовых мешках. Эпло вымыл провонявшие светарным маслом лицо и руки и стал смотреть и слушать. Судя по тому, как они упражнялись в коридоре в попадании в цель, многие гномы прямо-таки профессионально овладели металками.

Хотя, конечно, одно дело швыряться в нацарапанного на стене эльфа и совсем другое – в живого, который в ответ и выстрелить может.

– Мы не хотим, чтобы хоть кто-нибудь был ранен, – говорила гномам Джарре. Она уже вернулась и со свойственной ей живостью взяла дело в свои руки. – Потому держитесь в укрытии, оставайтесь у дверей и входов в Майнавиры и будьте готовы в любой момент удрать, если эльфы погонятся за вами. Наша цель – отвлечь их.

– Мы понаделаем им дырок в драккорах, вот они и отвлекутся! – с ухмылкой сказал Лоф.

– Лучше уж в их шкурах, – добавил Лимбек, вызвав всеобщий восторг.

– Ага, а они понаделают дырок в вас, и что тогда с вами будет? – сердито ответила Джарре, бросив на Лимбека уничтожающий взгляд.

Лимбек, которого это ничуть не задело, кивнул с мрачной и холодной улыбкой, поблескивая очками.

– Запомните, боевые товарищи, – сказал он, – если нам удастся сбить корабль, то это будет наша великая победа! Эльфы больше не смогут причаливать свои корабли на Древлине, они не захотят даже близко подлетать к нему! А это значит, что они дважды подумают, стоит ли им держать здесь войска. Это будет наш первый шаг к изгнанию эльфов!

Гномы снова разразились ликующими возгласами.

Эпло вышел посмотреть, цел ли его собственный корабль.

Удостоверившись в этом, он вернулся. Руны не только защищали корабль, но и неким образом маскировали его, в результате чего он сливался с окружающими тенями и предметами. Эпло не мог сделать свой корабль невидимым – это было уже вне пределов вероятных возможностей, и потому его магия здесь не работала. Но сделать так, чтобы его было чрезвычайно трудно увидеть, он мог. Эльфу пришлось бы в прямом смысле налететь на корабль, чтобы обнаружить его, а это само по себе было невозможно, поскольку руны создавали энергетическое поле, препятствовавшее любым попыткам подойти к кораблю.

Вернувшись назад, патрин увидел, что гномы маршируют к Майнавирам, чтобы атаковать эльфийский корабль, который плавал в воздухе, прикрепленный тросами к рукам Майнавиров. Эпло, Бэйн, Лимбек, Джарре и пес отправились в противоположном направлении, к проходившим под Хвабрикой туннелям.

Эпло уже ходил однажды этой дорогой, когда они прошлый раз пробирались на Хвабрику. Он тем не менее не помнил, как туда идти, и потому был рад, что у него есть провожатый. Время и чудеса других миров изгладили из его памяти чудеса Кикси-винси. Но, когда Эпло снова увидел ее, его охватил прежний благоговейный трепет. Но был в этом чувстве привкус тревоги и беспокойства, как будто он смотрел на мертвое тело. Он вспомнил кипящую жизнью машину – трещали лепестризингеры, вертелись вертолеса, железные руки крушили и штамповали, когтеройки рыли землю. Теперь все замерло. Все замолкло.

Они шли по туннелям за машиной, под машиной, над машиной, сквозь машину, и Эпло показалось, что он ошибся и Кикси-винси не мертва.

– Она ждет, – сказал Бэйн.

– Да, – ответил Эпло. – Думаю, ты прав. Мальчик подошел поближе, глядя на Эпло сузившимися глазами.

– Расскажи, что ты знаешь о Кикси-винси.

– Я ничего не знаю.

– Но ты сказал, что есть и другое объяснение…

– Я сказал, что может быть. Вот и все. – Он пожал плечами. – Назови это догадкой, подозрением.

– Ты не расскажешь мне?

– Когда доберемся до места, посмотрим, верна ли моя догадка, ваше высочество.

– Дедушка приказал мне управлять машиной! – нахмурившись, напомнил ему Бэйн. – Ты только защищаешь меня.

– И именно это я и намереваюсь делать, – ответил Эпло.

Бэйн искоса бросил на него обиженный взгляд, но ничего не сказал. Он понимал, что спорить бесполезно. Тем не менее он в конце концов либо забыл о своей обиде, либо решил, что его достоинство пострадает, если его увидят набычившимся. Оставив Эпло, мальчик подбежал к Лимбеку. Эпло послал вслед собаку, чтобы присматривать за обоими.

Пес не услышал ничего примечательного. Да и слушать было особо нечего. Вид неподвижной и тихой Кикси-винси действовал на всех угнетающе. Лимбек мрачно и сурово смотрел на нее сквозь свои очки. Джарре рассматривала машину, которую когда-то атаковала, с глубокой печалью. Когда гномиха дошла до участка, на котором она раньше работала, ей захотелось украдкой подойти к машине поближе и ласково погладить ее, словно заболевшего ребенка.

Они прошли мимо множества гномов, стоявших вокруг машины в вынужденном бездействии с беспомощным, испуганным и потерянным видом. Большинство гномов по-прежнему каждый день приходили на работу с тех пор, как машина остановилась, хотя делать им было нечего.

Сначала они верили, что произошла ошибка, сбой, просчет в фундаментальных уравнениях. Гномы сидели и стояли вокруг машины в темноте, при свете какого-нибудь самодельного светильника и с надеждой смотрели на Кикси-винси, ожидая, что она вот-вот взревет и снова оживет. Но теперь их надежды начали таять.

– Идите по домам, – говорил им Лимбек, когда они проходили мимо них. – Идите домой и ждите. Вы только зря свет жжете.

Кто-то из гномов уходил. Кто-то оставался. Кто-то уходил, затем возвращался. Кто-то оставался, затем уходил.

– Так больше продолжаться не может, – сказал Лимбек.

– Да, ты прав, – сказала Джарре, на сей раз согласившись с ним. – Случится что-то страшное.

– Возмездие! – раздался сильный хриплый голос из слишком спокойной темноты. – Возмездие, вот что случится! Ты навлек на нас гнев Богов, Лимбек Болтокрут! Я говорю, что мы должны пойти к ельфам и сдаться! Сказать Богам, что мы просим прощения. Может быть, они снова включат Кикси-винси…

– Да, – забормотали из темноты другие голоса. – Мы хотим, чтобы все было по-прежнему…

– Ну, видишь? Что я тебе говорил? – спросил Лимбек у Джарре. – И таких разговоров все больше.

– Но ведь они же не взаправду верят, что эльфы – это Боги! – возразила Джарре, оглядываясь на шепчущую темноту. Лицо ее было встревоженным. – Мы же видели, что они умирают!

– Но они-то не видели, – мрачно ответил Лимбек. – Но они с готовностью поклянутся, что видели, если от этого снова заработает Кикси-винси и станет тепло и светло.

– Смерть Верховному Головарю! – послышался шепот.

– Выдать его ельфам!

– Закрути-ка этот болт, Болтокрут!

Что-то просвистело в темноте – из мрака вылетел болт толщиной в руку Бэйна. Кусок металла пролетел далеко мимо цели и, никого не задев, ударился о стену позади них. Гномы все еще побаивались своего предводителя, который пусть ненадолго, но вернул им чувство собственного достоинства и надежду. Но все это ненадолго. Голод, темнота, холод и тишина порождали страх.

Лимбек ничего не сказал. Не вздрогнул и не отпрянул. Он продолжал идти, угрюмо поджав губы. Рядом с ним шла бледная от волнения Джарре и бросала на каждого встречного гнома вызывающие взгляды. Бэйн быстро попятился и пошел рядом с Эпло.

Патрин ощутил покалывание, посмотрел вниз и увидел, что руны на его руках начали испускать бледно-голубой свет, предупреждая об опасности.

«Странно», – подумал он. Магия его тела не стала бы подобным образом отзываться на присутствие кучки перепуганных гномов, несколько произнесенных шепотом угроз и брошенную железяку. Где-то снаружи было нечто по-настоящему злобное, угрожающее ему. Всем им.

Пес зарычал, обнажая клыки.

– В чем дело? – встревоженно спросил Бэйн. Он достаточно долго прожил среди патринов, чтобы распознать тревожные признаки.

– Не знаю, ваше высочество, – ответил Эпло. – Но чем скорее мы снова включим машину, тем лучше. Так что пошли.

Они вошли в туннели, которые, как помнил по своему прошлому путешествию Эпло, проходили и пересекались под разными углами под Кикси-винси. Туда не заходил ни один гном. Туннели обычно пустовали, – с тех пор как они перестали куда-либо выходить, не стало смысла забираться в них. Хвабрика уже целую вечность не использовалась, разве что для митингов, да и это кончилось, когда эльфы захватили ее и превратили в казарму.

Вдали от шепота и зрелища мертвой машины всем явно стало легче. Всем, кроме Эпло. Руны на его коже светились очень слабо, но все же светились. Опасность по-прежнему была где-то поблизости, хотя он не мог представить себе, где именно и что она собой представляет. Пес тоже беспокоился и временами громко гавкал, отчего остальные подпрыгивали от испуга.

– Ты не можешь заставить его замолчать? – взмолился Бэйн. – Я чуть не обмочился.

Эпло ласково положил руку на голову пса. Пес успокоился, но легче ему не стало. Эпло тоже.

Эльфы? Эпло не припоминал, чтобы его тело реагировало на опасность, исходящую от меншей, но ведь эльфы Трибуса, как он вспомнил, были народом жестоким и порочным.

– Ой, смотри! – воскликнула Джарре, указывая вперед. – Смотри! Я никогда раньше не видела такого, а ты, Лимбек?

Она показывала на знак на стене, полыхавший ярко-красным.

– Нет, – согласился Лимбек и надел очки, чтобы рассмотреть его. В голосе гнома прозвучали те же детский восторг и любопытство, что заставили его впервые задуматься о том, что такое эльфы и Кикси-винси. – Что это?

– Я знаю! – воскликнул Бэйн. – Это сартанская руна!

– Цыц! – Эпло схватил мальчика за руку и крепко сжал.

– Что? – Лимбек обвел их взглядом. Глаза его были широко открыты. За своим любопытством он забыл, ради чего спустился сюда и почему надо торопиться.

– Эти знаки оставили Менежоры. Потом объясню, – сказал Эпло, подгоняя их всех.

Джарре по-прежнему шла впереди, но она не смотрела, куда идет. Она оглядывалась на руну.

– Я видела эти забавные горящие рисунки, когда мы с тем человеком были там, где лежали мертвые. Но те были голубыми, а не красными.

«Но почему эта руна горит красным?» – задумался Эпло. Сартанские руны во многом были похожи на патринские. Красный – предостережение.

– Свет угасает, – сказала Джарре, по-прежнему глядя назад. Она споткнулась.

– Руна повреждена, – сказал Эпло Бэйн. – Больше она ничего не может сделать, ради чего бы она ни была тут написана.

Эпло знал, что руна повреждена. Он сам это понял.

Большая часть стены была заново покрыта, – может, это сделала Кикси-винси, а может, гномы. Сартанские руны на стенах потускнели, некоторые были полностью уничтожены, остальные – вроде этой – потрескались и теперь потеряли силу. Ради чего бы они здесь ни были оставлены – предупреждать, задерживать, открывать вход, – они потеряли свою силу и не могли уже этого сделать.

– Может, это из-за тебя? – спросил Бэйн, глядя на него снизу вверх с ехидной усмешечкой. – Может, ты не понравился рунам?

«Может быть, – подумал Эпло. – Но когда я в прошлый раз проходил здесь, тут не было никаких рун».

Они продолжали идти.

– Здесь, – заявила Джарре, остановившись под лестницей и поднимая светарь.

Эпло осмотрелся. Да, он узнал это место. Он его вспомнил. Они были прямо под Хвабрикой. Лестница вела наверх. В конце ее часть потолка туннеля отодвигалась в сторону. Через это отверстие можно было проникнуть на Хвабрику. Эпло осмотрел лестницу и обернулся к Лимбеку.

– Ты знаешь, что там наверху? Я не хочу вылезти прямо посреди эльфийского обеденного зала во время завтрака.

Лимбек покачал головой.

– С тех пор как эльфы захватили Хвабрику, никто из наших там не бывал.

– Я пойду посмотрю, – предложил Бэйн. Он жаждал приключений.

– Ну нет, ваше высочество, – твердо сказал Эпло. – Вы останетесь здесь. Пес, присмотри за ним.

– Я пойду. – Лимбек окинул их рассеянным взглядом. – Где тут лестница?

– Ты бы очки сначала надел! – сварливо заметила Джарре.

Лимбек покраснел и полез в карман за очками. Он отыскал их и нацепил на нос.

– Все остаются здесь. На разведку пойду я, – сказал Эпло, который уже поставил ногу на нижнюю перекладину. – Когда приблизительно начнется твоя диверсия?

– Да с минуты на минуту, – ответил Лимбек, близоруко вглядываясь в темноту.

– Ты… ты не возьмешь светарь? – нерешительно спросила Джарре. Она никогда не видела, как кожа Эпло светится голубым, и это явно поразило ее.

– Нет, – коротко ответил Эпло. Его тело давало достаточно света. Ему незачем было тащить с собой еще и светарь. Он начал подниматься по лестнице.

Патрин добрался уже почти до половины, когда снизу послышалась возня и визг Бэйна. Эпло посмотрел вниз. Похоже, мальчишка хотел пойти за ним. Пес крепко вцепился зубами в зад штанов его высочества.

– Ш-ш-ш! – прошипел Эпло, сердито глянув на них.

Он продолжал подниматься, пока не добрался до металлической плиты. Как он помнил с прошлого раза, плита сдвигалась в сторону легко и, что еще важнее, сдвигалась бесшумно. Если только сейчас никакой эльф не устроил на ней себе постель…

Эпло коснулся плиты пальцами и осторожно толкнул ее.

Она сдвинулась. Сквозь образовавшуюся щель пробивался свет. Эпло остановился и подождал, навострив уши.

Ничего.

Он еще немного сдвинул плиту, примерно на длину указательного пальца. Снова замер – не шевелясь, не издавая ни звука.

Сверху послышались голоса – звонкие, нежные голоса эльфов. Но звучали они словно издалека, не рядом, не прямо над головой. Эпло посмотрел вниз, на руны на руках. Голубое свечение не стало ярче, но и не пропало. Он решил рискнуть и выглянуть наружу.

Он отодвинул плиту в сторону и осторожно выглянул. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза его привыкли к яркому свету. То, что у эльфов был свет, обеспокоило его. Может быть, он ошибся и эльфы все-таки узнали, как работает Кикси-винси, и отняли у гномов свет и тепло.

Дальнейший осмотр дал ему понять, как в действительности обстоят дела. Эльфы, известные своей магической механикой, наспех соорудили свою собственную осветительную систему. Сверклампы Кикси-винси, что некогда освещали Хвабрику, были темными и холодными. И в этом конце Хвабрики вообще никакого света не было. Этот участок был пустым и заброшенным. Эльфы расположились в дальнем конце, у входа. На уровне глаз Эпло были ровные ряды коек, расставленных вдоль стен. Вокруг ходили эльфы – кто-то мыл пол, кто-то проверял оружие. Некоторые спали. Несколько эльфов сгрудились вокруг кухонного котла, из которого шел пар и ароматный запах. Несколько других сидели на полу и играли в какую-то игру, судя по их разговорам о ставках и победным или разочарованным крикам. Та часть Хвабрики, в которой находился Эпло, никого не интересовала. Сюда даже не доходил свет.

Прямо напротив того места, где он стоял, Эпло увидел статую Менежора – сартана в одеянии с капюшоном, державшего в руке зрячее око. Эпло несколько мгновений смотрел на око и с радостью обнаружил, что оно так же темно и безжизненно, как и вся машина. Дело в том, что приведенное в действие око открывало секрет Кикси-винси всякому, кто смотрел на его движущиеся картинки . Стало быть, эльфы не разгадали секрета ока или не придали ему значения, как и гномы за все прежние годы. Возможно, эльфы, как и гномы, использовали пустующую часть огромного здания только для собраний. Или вообще ею не пользовались.

Эпло снова задвинул плиту, оставив только маленькую щелочку, и спустился по лестнице вниз.

– Все в порядке, – сказал он Лимбеку. – Все эльфы в передней части Хвабрики. Но либо ваша диверсия не началась, либо еще почему…

Он замолк. Сверху послышался слабый звук трубы. Затем раздались крики, звон оружия, звуки сдвигаемых постелей, взбешенные и радостные вопли солдат – кто-то воспринял нападение как отдушину в тупой рутине жизни, а кто-то как досадную неприятность.

Эпло снова быстро взобрался по лестнице и посмотрел в отверстие.

Эльфы опоясывались мечами, хватали луки и колчаны со стрелами и бежали на зов. Их офицеры ругались и подгоняли своих солдат.

Диверсия началась. Эпло не знал, сколько у них времени, не знал, долго ли сумеют гномы отвлекать эльфов. Возможно, недолго.

– Вперед! – взмахнул рукой Эпло. – Быстро! Все в порядке, малыш. Пусть идет.

Бэйн взобрался первым, быстро, как белка. Лимбек поднимался гораздо медленнее. За ним шла Джарре. В горячке кастрюлеметания она забыла сменить юбку на брюки, и ей было трудно взбираться вверх по лестнице. Пес стоял внизу, с интересом наблюдая за ними.

Эпло смотрел, выжидая, пока последний эльф покинет Хвабрику.

– Теперь вперед! Бежим!

Он отодвинул плиту, подтянулся и выбрался на пол. Обернувшись, протянул руку Бэйну и вытащил его. Лицо Бэйна пылало, глаза сияли от возбуждения.

– Я к статуе…

– Подождешь.

Эпло быстро огляделся, сам не понимая, почему медлит. Эльфов вокруг не было. Они были на Хвабрике одни. Если, конечно, эльфов не предупредили об их появлении и они не залегли в засаде, поджидая их. Но это был неизбежный риск, и не самый большой. С помощью своей магии Эпло мог спокойно разделаться с любой засадой. Но его кожу саднило, и она светилась слабым, тревожным светом.

– Иди вперед, – сказал он, озлившись на самого себя. – Пес, иди с ним.

Бэйн сорвался с места, пес за ним.

Из отверстия вынырнула голова Лимбека. Он уставился на собаку, весело прыгавшую рядом с Бэйном, и у гнома глаза на лоб полезли.

– Я мог бы поклясться… – он оглянулся на лестницу, – что пес только что был внизу…

– Поторопись! – прорычал Эпло. Чем скорее они отсюда уйдут, тем спокойнее ему будет. Он выволок наружу Лимбека, протянул руку Джарре.

Услышав испуганный крик и возбужденный лай, Эпло быстро обернулся, чуть не вывихнув Джарре руку.

Бэйн, лежа ничком поперек ног статуи, показывал вниз:

– Я нашел!

Пес стоял, широко расставив лапы, над входом и с подозрением смотрел в проем. Ему не нравилось то, что было внизу.

Прежде чем Эпло успел остановить его, Бэйн юркнул вниз, словно угорь, и исчез. Статуя Менежора начала поворачиваться на постаменте, закрывая вход.

– За ним! – крикнул Эпло.

Пес прыгнул в медленно закрывавшийся ход. Эпло успел увидеть только кончик его хвоста.

– Лимбек, не дай ему закрыться! – Эпло чуть не уронил Джарре и бегом бросился к статуе. Но Лимбек успел раньше. Дородный гном неуклюже бежал, яростно грохоча по полу Хвабрики своими толстыми ногами. Добежав до статуи, он всем телом бросился в медленно сужающийся проем и крепко вклинился между полом и постаментом. Пихнув статую, он заставил ее поворачиваться в обратную сторону, затем наклонился, чтобы рассмотреть ее.

– Ах, вот, значит, как она работает, – сказал он, снова пододвигая очки к переносице. Он протянул было руку, чтобы поиграть с ловушкой и проверить свою теорию, однако Эпло осторожно, но твердо наступил ему на пальцы.

– Не надо. Она может снова закрыться, и вдруг на сей раз мы не откроем ее?

– Эпло! – послышался из отверстия голос Бэйна. – Тут ужасно темно! Ты не мог бы дать мне светарь?

– Ваше высочество могли бы дождаться остальных, – угрюмо заметил Эпло. Молчание.

– Сиди тихо. Не шевелись, – сказал он мальчику. – Мы сейчас спустимся. Где Джарре?

– Здесь, – тихо ответила она, подходя к статуе. Она была бледна. – Альфред говорил, что мы не сможем выйти обратно этим же путем.

– Альфред так говорил?

– Да, но мало что рассказал. Он не хотел пугать меня. Но ведь должна быть причина, почему мы выбирались через туннели. В смысле если бы мы могли выйти через статую, то мы там и выходили бы, верно?

– С Альфредом все может быть, – пробормотал Эпло. – Но, может быть, ты и права. Эта штука должна закрываться всегда, когда кто-нибудь сюда спускается. Это означает, что нам каким-то образом надо оставить ее открытой.

– А разумно ли это? – озабоченно сказал Лимбек, наполовину залезший внутрь. – А если эльфы вернутся и обнаружат, что ход открыт?

– Найдут так найдут, – сказал Эпло. Он не думал, что такое может случиться. Казалось, что эльфы покинули этот участок. – Мне не хочется, чтобы эта ловушка захлопнулась.

– Нас выведут голубые огни, – тихо сказала Джарре, как будто говорила сама с собой. – Голубые огни вроде этих, – она показала на светившуюся кожу Эпло.

Эпло ничего не ответил. Он отошел поискать что-нибудь для того, чтобы заклинить вход. Он вернулся с куском жесткой трубы, жестом приказал Лимбеку и Джарре лезть внутрь, затем сам полез следом. Как только он шагнул за порог, статуя медленно и тихо начала поворачиваться. Эпло засунул трубу в отверстие. Статуя закрыла вход, прочно зажав трубу. Он попробовал пошевелить трубу и почувствовал, что статуя сдвигается.

– Ну, вот. Эльфы ничего не заметят. А мы сможем открыть ее, когда будем возвращаться. Ладно, давайте посмотрим, где мы.

Джарре подняла светарь и посветила.

Узкая спиральная лестница уходила вниз, во тьму. И по тьме этой, как и говорила Джарре, было невероятно тихо. Тишина лежала здесь слоем столетней пыли.

Джарре сглотнула комок, рука ее, державшая светарь, задрожала, и свет затрепетал. Лимбек вынул свой носовой платок и на сей раз вытер лоб, а не очки. Бэйн сидел, съежившись, на нижней ступеньке и прижимался спиной к стене. Вид у него был подавленный и перепуганный.

Эпло почесал пылающую руну на внутренней стороне руки и жестко подавил желание удрать. Он надеялся гам, внизу, скрыться от незримой для них угрозы. Но руны на его теле по-прежнему горели голубым, не ярче и не бледнее, чем там, на Хвабрике. И это было непонятно: как опасность могла быть сразу и наверху и внизу?

– Вон там! Вот эти штуки светились! – показала Джарре.

Посмотрев вниз, Эпло увидел ряд сартанских рун, идущих вдоль основания стены. Он вспомнил, что видел такие же руны на Абаррахе и что они вывели Альфреда по туннелям из Чертога Проклятых.

Бэйн согнулся в три погибели, чтобы рассмотреть их. Довольно улыбнувшись про себя своей собственной сообразительности, он обвел одну из них пальцем и назвал ее.

Сначала ничего не произошло. Эпло понимал по-сартански, хотя этот язык был ему противен, как крысиный писк.

– Ты неверно произносишь.

Бэйн сердито зыркнул на него – ему не понравилось, что его поправляли. Но мальчик снова назвал руну, тщательно выговаривая непривычные трудные звуки.

Руна вспыхнула, свет ее перескочил на соседнюю руну, и одна за другой все они засветились. И основание стены вдоль всей уходящей вниз лестницы засияло голубым.

– Пошли, – сказал Эпло, хотя это и не было нужно, – Лимбек, Бэйн и пес уже спускались по ступеням.

Только Джарре замешкалась позади. Лицо ее было бледным и мрачным, она мяла и теребила складочку на платье.

– Там так печально, – сказала она.

– Знаю, – тихо ответил Эпло.