Джин отшатнулась в ужасе, оступилась, повалилась навзничь и тоже завопила, перекрывая даже крик Дженет Хамфри. Падая, она натолкнулась на Еву – та потеряла равновесие, падая, ударилась головой о край металлического стула и замерла на полу.

– Ева! – вскрикнул Гарри.

Бросился к ней, приподнял, стараясь привести в чувство, однако тело молодой женщины лишь безвольно обвисало в его руках, она не шевелилась, не открывала глаз.

Дети заорали – и пустились врассыпную, силясь забиться в каждый более или менее укромный уголок полутемной комнаты.

Гарри осмотрелся – Дженет вроде бы исчезла, однако факт ее отсутствия никого особенно не успокоил.

Джеймс свернулся в комок, прикрывая голову руками, – сквозь его судорожные всхлипы снова и снова раздавались одни и те же слова:

– Пожалуйста, не надо меня наказывать! Пожалуйста, не надо меня наказывать!

Гарри увидел Эдварда. Тот стоял прямо и совершенно спокойно посреди царящего вокруг него хаоса – точь-в-точь живое сердце урагана. Вот он поднял к уху мистера Панча, прислушался, кивнул – и, сорвавшись с места, кинулся к приставной лестнице.

– Эдвард, погоди!

Мальчик не отреагировал.

Гарри взглянул на Еву – она дышала, но была без сознания. Нет, прямо сейчас он ничем не мог ей помочь.

– Джин, – обернулся к директрисе, – присмотрите за детьми. Никуда их от себя не отпускайте.

Джин будто слуха лишилась – сидела в углу и смотрела в пустоту расширенными невидящими глазами.

– Джин! – повторил Гарри резко и настойчиво. – Дети! Вы понимаете?

Она молча склонила голову.

Гарри осторожно опустил на пол бесчувственную Еву и последовал за Эдвардом.

Вверх по лестнице. Наружу. В ночь.