Ева уставилась туда, где скрылась под водой голова Эдварда. Там ничего не происходило – ни круги не пошли, ни даже пузыри на поверхности не показались. Наверное, оставалось лишь признать – все кончено. Мальчик утонул. Сердце словно пронзило острым ножом.

Но вдруг вода внезапно забурлила, расступилась – и Эдвард снова поднялся над ее поверхностью. Запрокинув голову, он силился отдышаться – и вдруг, вскинув руки, изо всех сил швырнул мистера Панча вверх по лестнице!

По подвалу прокатился отчаянный, гневный и страшный крик – в сердце Евы забрезжил лучик надежды.

– Ты проиграла! – закричала она сотрясающимся стенам. – Ты ему не нужна, слышишь?!

Стены осветились чудовищными вспышками – будто мощные молнии пробежали по ним и схлестнулись на потолке. Боль и гнев Дженет разносили дом на части.

Угри ослабили хватку на щиколотках Евы – ей удалось вырваться. Вода доходила ей уже по шею – пришлось плыть к Эдварду, неумело старавшемуся удержаться на поверхности. Мальчик протянул к ней руки, в глазах, устремленных на Еву, сияли облегчение и радость. Еве показалось, что внутри у нее лопнула какая-то струна.

Дотянулась, обхватила Эдварда.

– Все, солнышко, ты в безопасности. Ты со мной…

Она шептала и шептала, а из воды медленно возникали десятки рук, маленьких, серых, тронутых пятнами разложения. Десятки детских рук с не по-детски хищно согнутыми пальцами.

Руки обхватили тело Эдварда и потянули его вниз. На дно.

– Нет!

Ева вцепилась в мальчика, принялась вытаскивать его обратно на поверхность. На некоторое время ей это удалось – они с Эдвардом даже поднялись на ступеньки, еще не застигнутые поднимающейся водой. Но оттуда тянулись все новые и новые руки, шарящие в воздухе, ищущие. Вот ледяные мокрые пальчики впились ей в ноги, в подол платья, ухватили, потянули за собой…

– Отпустите нас!

Их было слишком много. Ева боролась, но тщетно – маленькие ручки увлекли их с Эдвардом под воду.

Уже под водой Ева открыла глаза…

Будто сквозь мутное стекло она увидела: пол подвала разрушен, стены медленно падают. Море ворвалось внутрь. И всюду вокруг них с Эдвардом мелькали маленькие, пляшущие тени.

Жертвы Дженет. Ее призрачный хор.

Все они носили следы той смерти, которую приняли, – раны, синеватую бледность отравления, ожоги. Ничего человеческого не было в искареженных привидениях – пустые, точно у снулой рыбы, глаза, склизкая кожа, раззявленные рты, полные кинжально-острых зубов, хищно протянутые руки с длинными когтями.

Руки, пытавшиеся ухватить Еву и Эдварда и увлечь их в бездонные морские глубины.

Ева боролась как могла, отдирая от себя их пальцы, вырываясь из омерзительных объятий, – однако воздух в легких стремительно убывал, а рук было слишком много, и сила их была велика. Они вцеплялись в ее одежду и плоть – и медленно, но неуклонно тянули за собой вниз.

Эдвард и не пытался бороться, лишь тесно прижимался к ней. Вскоре и сама Ева ощутила всю бесплодность дальнейших усилий, смирилась с неизбежным и лишь постаралась покрепче обнять его напоследок, ощущая дрожь, пробегавшую по маленькому, тощему тельцу.

Что ж, по крайней мере они будут вместе в последние мгновения жизни и погибнут тоже вместе.

Ева закрыла глаза.