Что ж, возможно, ехать на скутере насквозь промокшей было не лучшей идеей. Когда мы подъезжали к дому, я дрожала, как лист на ветру. Мало того, бассейн вернул моим волосам их естественное безумие. Я сняла шлем, и они окружили меня пушистым облаком.

– Ты дрожишь от страха или от холода?

– Холода. Брось, мы опоздали всего на час. Что он нам сделает?

Входная дверь распахнулась, и на порог вышел Говард. Его громадную фигуру осветила луна.

Теперь мы оба дрожали.

– Хочешь, я пойду с тобой? – прошептал Рен.

Я покачала головой:

– Спасибо, что подвез. И на вечеринке было очень весело.

– Мне тоже. До завтра. Удачи!

Я побрела к двери. Джинсы прилипли к ногам.

– Прости, что поздно вернулась. Мы потеряли счет времени.

Говард сощурился:

– У тебя мокрые волосы?

– Меня заставили прогуляться по доске.

– Доске?

– Это их обряд посвящения. Я прыгнула в бассейн. В строгом лице Говарда промелькнула улыбка.

– Значит, вечер прошел успешно?

– Да.

– Замечательно. – Он перевел взгляд на Рена: – Доброй ночи!

– Доброй ночи, мистер… папа Каролины. – Он развернулся и умчался прочь по усыпанной гравием дорожке.

– Привет-привет! – поздоровались со мной, когда мы с Говардом зашли в дом.

Соня и четверо незнакомых мне людей сидели на диванах с бокалами вина. В гостиной тихо играл джаз, и компания выглядела слегка подвыпившей. Похоже, что у Говарда тут тоже вечеринка. По-кладбищенски. Может, чуть позже все они будут нырять в небольшие бассейны у мемориала.

– Все, знакомьтесь, это Лина, – представила меня Соня. – Лина, это все.

– Привет.

– Che bella. Ты красавица, – промурлыкала пожилая дама в очках формы «кошачий глаз».

– Точно, – широко улыбнулся Говард.

– Мы с твоим отцом давние друзья, – произнес один из гостей на хорошем английском. – Знаем его еще с дикой молодости. Ох, ну и истории мы можем рассказать!

– Да, – согласился его сосед. – Он тебя не отругал за опоздание? А то я мог бы рассказать о том, как он путешествовал на своих двоих по Венгрии и…

– Хватит, – прервал его Говард. – Лина недавно искупалась, и ей наверняка хочется подняться в свою комнату и переодеться.

– Жалко, – покачала головой Кошачий Глаз.

– Доброй ночи, – сказала я.

– Доброй ночи, – ответили все разом.

Я взобралась вверх по ступенькам. Как же я замерзла*.

– Она дочка той девушки-фотографа? – послышался голос мисс Кошачий Глаз. Я застыла.

– Да, Хедли.

Молчание.

И… твоя, да? Я ожидала, что его об этом спросят, но они тут же сменили тему.

К чему это было?

Я переоделась в сухое и позвонила Эдди по «Фейстайм».

– Приготовься восклицать «я же говорила»!

– Всегда готова. Боже мой! Ну и как все прошло? Отлично? – Она принялась подпрыгивать на кровати.

Я уменьшила громкость на ноутбуке:

– Да. Отлично.

– Пожалуйста, скажи, что познакомилась с самым жарким итальянским парнем!

– Да, только он не итальянец, а британец.

– Даже лучше! – завизжала Эдди. – Он есть в соцсетях? Я буду за ним следить.

– Не знаю, не спрашивала.

– Я поищу. Как его зовут?

– Томас Хит.

– Даже имя привлекательное. – Эдди затихла, печатая его имя. – Томас… Хит… Флоренция… – Она ахнула. – ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, КАКОЙ КРАСАВЧИК! Никогда не видела таких роскошных волос! Он похож на модель. Нижнего белья.

– Видишь?

– Ты видела его без рубашки? Обязательно посмотри его фотографии в Интернете. Черт. Теперь ты ни за что не вернешься в Сиэтл. Зачем, когда у тебя есть Томас Хит…

– Эдди, успокойся! Какая разница, насколько он горяч? Я здесь не останусь.

– Как так какая разница? Закрутишь с ним интрижку на лето. Вот это да. Серьезно, вот это да. Какой же он хорошенький. А как зовут второго твоего друга?

– Рен. Его полное имя – Лоренцо Феррара.

– Это тебе придется диктовать по буквам.

– Его мама сказала, что оно пишется как «Феррари», только через «а».

– Феррари через а… – Эдди закусила губу и застучала по клавиатуре. – Кудрявый? Играет в футбол?

– Это он.

Эдди расплылась в улыбке:

– Что ж, Лина, поздравляю с двумя красавчиками. Рен – очаровашка. Если с Моделью нижнего белья не склеится, еще не все потеряно.

– Нет, с Реном шансов нет. Вчера я встретила его подружку. Она как Сэди Дэйнс, только шведка. И отфотошопленная.

– Молчи. Ты спаслась от нее?

– Вроде того. Она явно не обрадовалась тому, что Рен привел какую-то новенькую.

Эдди вздохнула и откинулась на подушку:

– Я до конца лета буду жить твоей жизнью. На расстоянии. Конечно, дом на кладбище – это странно, но теперь я обеими руками «за». Останься там хотя бы на время. Ради меня. Умоляю!

– Посмотрим. Как там Мэтт?

– Все еще не понял, что он мне нравится. Да какая разница? По шкале от одного до десяти насколько ненормальной ты меня посчитаешь, если я распечатаю фотографию Томаса и вставлю в рамку?

– Это ненормально даже для тебя, – рассмеялась я.

– А как насчет календаря с Томасом? «Двенадцать месяцев британской красоты». Сможешь добыть еще фотографий Томаса без рубашки? Пролей на него лимонад при следующей встрече.

– Нет уж, я воздержусь.

– Ты права, – вздохнула Эдди. – Вышло бы странно. Как успехи с дневником?

– Как раз собиралась его почитать. – Я нерешительно добавила: – Вчера мне было немного неуютно, но все же весело. И маме очень нравилась Флоренция.

– И тебе понравится. И мне. Посредством тебя.

Я покачала головой:

– Посмотрим.

– Ладно, скорей читай дневник. Я хочу знать, в чем твоя мама ошиблась. Умираю от любопытства.

– Спокойной ночи, Эдди.

– С добрый утром, Лина.

2 июля

Флоренция именно такая, какой я ее представляла, и в то же время совершенно другая. Она, безусловно, волшебная – мощенные булыжником дороги, древние здания, мосты. Но еще и грязная. Бывает, гуляешь по самой очаровательной улочке из всех, что тебе встречались, а тут внезапно потянет чем-то вонючим из канализации или наступишь в какую-нибудь гадость. Этот город способен околдовать вас, а затем резко выбросить в реальность. Впервые я оказалась там, где мне хочется запечатлеть столь многое. Я снимала все, что, кажется, можно найти только в Италии: белье, вывешенное в переулке, красные герани в импровизированных горшках из старых банок из-под томатной пасты; но чаще всего меня тянет фотографировать людей. Итальянцы невероятно экспрессивны, и никому не приходится гадать, что у них на уме.

Сегодня я наблюдала закат с Понте-Веккьо. Не совру, если скажу: я наконец отыскала свое место. Правда, сложно поверить в то, что оно нашлось на другом краю света.

9 июля

Франческа официально ввела меня в свой круг друзей. В прошлом семестре все они учились в АИИФ, а еще они умные и веселые, и я втайне гадаю, не преследует ли их съемочная команда реалити-шоу. Как столько интересных людей собралось в одном месте? Вот список всех персонажей.

Говард. Безупречный южный джентльмен (Франческа зовет его южным гигантом), красивый, добрый. Такой, не задумываясь, бросился бы за вас в бой. Участник научного исследования, которое изучает историю Флоренции. В свободное от преподавания время сидит на наших уроках.

Финн. Будущий Эрнест Хемингуэй с острова Мартас-Винъярд. Делает вид, что пышная борода и страсть к высоким воротникам – это случайное совпадение, но мы-то знаем, что он почти все свободное время читает «И восходит солнце».

Адриенна. Француженка. Пожалуй, самая симпатичная девушка из всех, что я встречала. Очень тихая и неимоверно талантливая.

Симоне и Алессио. Упоминаю их вместе, потому что они ВСЕГДА вместе. Оба выросли на окраине Рима и постоянно дерутся на кулаках, в основном из-за того, что стоит одному из них найти себе девушку, как второй тут же в нее влюбляется.

И наконец…

Я. Довольно скучная американка, которая мечтает стать фотографом. Флоренция вскружила ей голову с той самой минуты, как приземлился ее самолет.

Теперь все собираются у нас с Франческой. Мы толпимся на крошечном балконе и подолгу обсуждаем выдержку, экспозицию и все тому подобное. Наверное, я в раю.

20 июля

Похоже, что во сне итальянский не выучить, сколько бы ты ни засыпал с раскрытой книгой «Итальянский для чайников» на лице. Франческа утверждает, что нет ничего проще, чем выучить иностранный язык. Но я видела, как она одновременно и курит, и читает про диафрагму, и готовит домашнее песто. Не думаю, что у нее правильные понятия о простоте. Я записалась на курсы итальянского для начинающих в нашей академии. Занятия проходят по вечерам в мультимедийном кабинете три раза в неделю. Их посещают Финн и Говард, которые уже знают язык намного лучше меня, но я рада, что они составят мне компанию.

23 августа

Я не писала сюда уже месяц, но у меня есть уважительная причина. И нет ничего удивительного в том, что я влюбилась. Вот это клише! Хотя правда, вы попробуйте приехать во Флоренцию, полакомиться пастой, прогуляться в вечерних сумерках и НЕ влюбиться в парня, на которого положили глаз с самого начала. Вряд ли у вас получится. Мне нравится, что я влюблена в Италию. Но, честно говоря, я бы полюбила мистера Икс и в другой стране. Он красивый, умный, харизматичный. В нем есть все, о чем я мечтала. Мы держим наши отношения в секрете, а это, не буду кривить душой, делает их еще притягательнее. (Да-да, мистер Икс. Вряд ли кто-нибудь прочтет мой дневник, но на всякий случай я назову его так.)

ЧТО?! Я уронила книжку на колени. Всего за три страницы Говард превратился из безупречного «южного джентльмена» в тайного любовника мистера Икс. Очевидно, я его недооценивала.

Я взяла ноутбук и снова позвонила Эдди. Она ответила почти сразу. Ее волосы были завернуты в полотенце, а в руке она держала недоеденную вафлю из морозилки.

– Что вычитала?

– Они встречались втайне от всех. – Я понизила голос. Судя по шуму внизу, наши гости как раз уходили, но с крыльца все еще доносились хлопки по спине и фразы «Давайте еще как-нибудь повторим».

– Говард с твоей мамой?

– Да. Она пишет про него как одного из друзей, а потом внезапно дает ему прозвище, потому что беспокоится, что кто-нибудь прочтет ее журнал и узнает про их отношения.

– Возмутительно! – радостно воскликнула Эдди. – А зачем они скрывались? Он состоял в мафии?

– Пока не знаю.

– Позвони, когда узнаешь. Черт! Меня же не будет дома. Мы с Уайаттом поедем в автосалон. Мне наконец вернут мою машину.

– Отличная новость!

– Это точно. Вчера Уайатт заставил меня складывать всю его мерзкую одежду в стопки и только потом отвез к Дилану. Позвонишь мне завтра?

– Обязательно.

9 сентября

Раз уж я начала рассказывать о своей storia d’amore, опишу ее с самого начала. Мистера Икс я встретила во Флоренции одним из первых. Он провел вступительную лекцию в начале семестра и после этого не выходил у меня из головы. Он однозначно талантлив, довольно красив, и, когда смотришь на него, невольно заикаешься на словах вроде «привет» и «пока». Но есть в нем нечто большее, какая-то глубина. И мне захотелось его разгадать.

К счастью, мы много времени проводили вместе – и в классе, и вне академии. Зато никогда не оставались одни. Никогда. Либо в углу комнаты болтала по телефону Франческа, либо Симоне и Алессио просили нас разрешить очередной дурацкий спор, и наш разговор всегда оставался поверхностным. Я долго ломала голову: НРАВЛЮСЬ Я ЕМУ ИЛИ НЕТ? Порой мне казалось, что да, порой я сомневалась. Наверное, стоило меньше над этим задумываться.

Однако я замечала, как он смотрит на меня во время уроков, а когда мы разговаривали, между нами витало нечто особенное, что невозможно было не заметить. Это продолжалось неделями. В конце концов, когда я почти убедилась в том, что все себе выдумала, мы с ним встретились в «Космосе». Франческа утверждает, что это официальный ночной клуб АИИФ, но Икс появился там впервые. Помню, я вышла подышать свежим воздухом, а вернувшись, обнаружила его в клубе. Он стоял, прислонившись к стене, один-одинешенек.

Я решила, что вот он – мой шанс, но внезапно осознала, что мне совершенно нечего ему сказать. «Привет, надеюсь, это звучит не совсем безумно, но не заметил ли ты эту странную искру между нами?» К счастью, я промолчала. Стоило мне подойти к нему, как он схватил меня за запястье. «Хедли», – сказал он. Сказал таким голосом, что я тут же поняла: ничего я не выдумала.

15 сентября

Встретилась с мистером Икс в Садах Боболи, чтобы побыть с ним наедине. Этот парк создали в шестнадцатом веке, и он походит на оазис в центре Флоренции. В нем много скульптур и фонтанов, и он такой большой, что в нем легко забыть, где ты – в городе или все-таки на природе. Мы оба захватили фотоаппараты и, когда сняли все, что нам понравилось, присели отдохнуть под деревом.

Он очень много знает об искусстве. И истории. И литературе. (Да вообще обо всем.) В половине восьмого, когда парк уже закрывался, я встала со скамьи, но Икс потянул меня за руку, и я рухнула обратно. Мы целовались, пока нас не выгнал охранник.

20 сентября

В моей любви мне не нравится только то, что о ней нельзя рассказывать. Я понимаю, что директор академии не одобрил бы наши отношения, но как же сложно держать их в секрете! Это настоящая пытка – быть совсем рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, и не иметь возможности дотронуться. И так большую часть времени.

Я не умею хранить секреты, и все замечают, что я влюблена. Тут важна организация. Чаще всего мы встречаемся поздним вечером, и я возвращаюсь домой только к трем или четырем часам ночи. Пытаюсь уверить Франческу в том, что занималась ночной фотографией, а она закатывает глаза и отвечает, что все знает о моей «ночной фотографии». Порой я думаю – а не притворяются ли наши друзья, что ничего знают? Или они правда такие глупые? Мы встречаемся прямо у них под носом!

9 октября

Мы с мистером Икс выдумываем все более оригинальные места для встреч. Мы знали, что все остальные сегодня будут сидеть по домам и учиться, так что поехали в «Космос» (тот самый клуб) и танцевали, пока не начали валиться с ног. Тогда мы отправились гулять по городу. Икс сказал, что у него есть для меня сюрприз. Мы побрели вперед по темным улочкам, и через какое-то время я почуяла волшебный аромат сахара, масла и чего-то еще. Блаженства?

Мы завернули за угол, и я увидела толпу, собравшуюся у ярко освещенного входа в тайную пекарню – такую, о которой знает только горстка посвященных. На самом деле промышленные пекарни работают всю ночь и готовят выпечку для ресторанов. Хоть это и противозаконно, они могут продать вам свежую булочку за пару евро. Знают об этом далеко не все, а те, кто знает… ну, скажем, развивают в себе любовь к ночному образу жизни.

Все посетители стояли молча и заметно нервничали. Когда подошла наша очередь, мистер Икс купил нам одну cornetta с шоколадом, круассан в глазури и две cannoli с кремом, а потом мы сели на поребрик и умяли все эти лакомства. Вернувшись домой, я застала Франческу, Финна и Симоне сидящими на наших крошечных диванах. Они принялись дразнить меня и спрашивать, удались ли мои ночные снимки. Жалко, что я не могу им ни о чем рассказать.

Ух ты.

Теперь я хочу побывать в тайной пекарне. Понятия не имею, что такое «cornetta» и «cannoli», но это не мешает мне пускать слюни на страницы. Но больше всего меня волнует вот что: к чему эта скрытность?

Я проглядела уже прочитанные записи. В академиях правда запрещают студентам встречаться с ассистентами преподавателей? Я знаю, что отношения между профессорами и учениками запрещены, но вот участники исследований?.. К тому же моя мама по уши в него влюбилась. Как могла девушка, которая с ума сходит по своему парню, вот так взять и бросить его, а еще шестнадцать лет скрывать от него ребенка?

Я пометила, где я остановилась, и подошла к окну. Ночь стояла чудесная. Облака проплывали мимо луны, как корабли-призраки, и после того, как друзья Говарда ушли, в доме воцарились тишина и спокойствие.

Внезапно за окном промелькнула какая-то тень. Я замерла. Это что такое? Я высунулась наружу, сердце бешено стучало в груди. К дому приближалась белая фигура. Вроде человек, но слишком быстро мчится, словно… Я прищурилась. Это Говард? На лонгборде?

– Что же ты делаешь? – прошептала я.

Он резко оттолкнулся и плавно покатился вперед по дорожке, словно тюлень, уплывающий в море. Как будто для него это привычно.

Я обязана в нем разобраться.