Я буквально влетела обратно на кладбище. Я страшно нервничала, но в душе чувствовалась какая-то легкость. Неважно, как отреагирует Говард, все будет хорошо. И он заслуживает того, чтобы прочесть ее историю. Прямо сейчас.

Дневной свет преобразил кладбище, и блеклые цвета сменились сочными. Я бежала зигзагами между надгробиями, не обращая внимания на покалывание в боку. Надо перехватить Говарда, пока он не ушел на работу!

Говард нашелся на крыльце с чашкой кофе. Увидев меня, он тут же подскочил:

– Неужели за тобой опять кто-то гонится?

Я затормозила, помотала головой и с трудом перевела дыхание.

– Хорошо. – Говард опустился на крыльцо. – Ты всегда предпочитаешь короткие забеги? Я думал, тебе больше по душе длинные дистанции.

Я снова помотала головой и тяжело вздохнула:

– Говард, мне надо тебя кое о чем спросить.

– О чем?

– Ты знал, что ты – не мой отец?

Несколько секунд мои слова висели в воздухе, как блестящие мыльные пузыри, а затем он улыбнулся:

– Что для тебя значит «отец»?

У меня подкосились ноги, и я чуть не рухнула на крыльцо.

– Бог ты мой! Все в порядке? – Он удержал меня от падения.

– Да, только надо присесть. – Я опустилась на ступеньку подле Говарда. – И ты знаешь, что я имею в виду под отцом. Это человек, который обеспечил половину моей ДНК.

Говард вытянул ноги:

– В таком случае нет, я не твой отец. Но если говорить о другом значении, о человеке, который хочет принимать участие в твоей жизни и растить тебя, то да, я твой отец.

Я тяжело вздохнула:

– Говард, это очень мило и все такое, но ничего не объясняет. Я целые сутки не знала, что делать, и боялась тебя расстроить, а ты всегда это знал?

– Прости. Я не подозревал, что ты догадываешься. – Он посмотрел на меня и тоже вздохнул. – Ладно. Готова меня выслушать?

– Да.

Говард устроился поудобнее, как будто собирался в тысячный раз повторить всем знакомую историю:

– В двадцать пять лет я повстречал женщину, которая изменила мою жизнь. Она была яркой, веселой, и с ней я чувствовал себя способным на все.

– Ты про мою маму, да?

– Дай мне закончить! Так вот, я повстречал ее и влюбился по уши. Со мной такое случилось впервые. Она словно отпечаталась у меня в душе. Я готов был сделать все, что в моих силах, чтобы вызвать в ней ответные чувства. Я подружился с ней. Пошел учить итальянский, который отлично знал, чтобы проводить с ней больше времени…

– Итальянский для начинающих?

– Тсс, Лина, слушай дальше. Мы вместе ходили на итальянский, я посещал другие ее занятия и даже пробрался в круг ее друзей. Но я не мог набраться смелости и признаться ей в любви. Стоило мне попытаться, как я превращался в кубик «Джелл-О».

– Кубик «Джелл-О»? – скептически переспросила я.

– Да, знаешь, такая марка желе…

– Я знаю, что такое «Джелл-О»! – Видимо, «отличный парень» не обязательно «отличный рассказчик».

– Я хотел сказать, что она так сильно мне нравилась, что я терял дар речи. А потом оказалось, что уже поздно. Пока я неуклюже пытался вызвать ее интерес, помогал носить учебники и делал вид, что мне нравится танцевать в клубе, другой мужчина увел мою пассию у меня из-под носа.

– Маттео Росси.

Говард вздрогнул:

– Откуда ты знаешь?

– Потом расскажу.

Пару секунд он колебался, но вскоре продолжил рассказ:

– Ну, ладно. Я решил, что, если этот мужчина – прекрасный человек, который заботится о ней и сделает ее счастливой, я оставлю их в покое. Но я знал Маттео, знал, какой он на самом деле. К сожалению, твоя мама была ослеплена любовью, и, даже когда мне удалось ее завоевать, она вскоре вернулась к нему. Отсюда появилась ты – из отношений с Маттео. Но когда твоя мама заболела, она попросила позаботиться о тебе именно меня. Так я и сделал. Потому что любил ее. – Он подтолкнул меня локтем. – И к тебе я тоже все больше привязываюсь.

Я вздохнула:

– Что ж, хорошая история. Вот только не все ты правильно понял. И почему вы с бабушкой соврали мне, что ты – мой отец?

– Теперь я понимаю, что был не прав. Мне жаль. Я не собирался тебя обманывать, но после смерти Хедли мы с твоей бабушкой начали часто созваниваться. Не прошло и пары недель, как я осознал: она предположила, что я – твой отец. Я знал, что это не так, но боялся ей в этом признаться. Вдруг она передумает отправлять тебя в Италию? А я пообещал твоей маме, что ты прилетишь ко мне. Еще я решил, что так будет лучше для тебя. Если ты поверишь, что я – твой отец, скорее всего, ты все-таки согласишься приехать и дать мне шанс.

– Вот только я вела себя как испорченный ребенок.

– Нет. Ты замечательно держалась, учитывая обстоятельства.

– Лжец.

Говард улыбнулся:

– Я не знал, как мне поступить. Твоему дедушке было нелегко, неизвестно, как обстояли дела с семьей Эдди. Я волновался, что тебе будет некуда идти. И когда твоя бабушка спросила, рассказать ли тебе, что я – твой отец, я ответил «да». – Он покачал головой. – Я хотел рано или поздно открыть правду, но после того вечера в пиццерии решил сначала дать тебе время обжиться. Оказывается, тебе это было не нужно. Надо было раньше догадаться, что ты все поймешь.

– Ты в два раза меня выше и блондин. Мы ни капельки не похожи.

– И то верно. – Он умолк. – Твоя очередь. Давно ты об этом знаешь?

– Около суток.

– Откуда?

Я подняла с крыльца дневник и протянула Говарду:

– Отсюда.

– Твой дневник?

– Нет, мамин. Она вела его, когда жила в Италии.

– Это ее дневник? Он показался мне знакомым, но я подумал, что это совпадение. – Говард перевернул книжку.

– Мама записала все, что произошло между ней и Маттео. Только сначала она звала его мистером Икс, и я решила, что это ты. А потом оказалось, что ты не знаешь о тайной пекарне.

– Погоди-ка, тайная пекарня? О ней Рен меня спрашивал?

– Да. Он хотел сделать мне сюрприз и отвести меня туда.

– Так Рен тоже обо всем знает?

– Да. Он помог мне найти Маттео. – Я отвела взгляд. – И мы… э… встретились.

Говард аж подскочил:

– Встретились?

– Угу, – ответила я, не отрывая глаз от земли.

– Где?

– В Риме.

Говард посмотрел на меня так, будто я сказала, что я – наполовину страус.

– Когда ты успела там побывать?

– Вчера…

– Вчера?!

– Да, на экспрессе. Вчера Рен за мной заехал, мы отправились в АИИФ, я позвонила Франческе…

– Франческе Бернарди? Откуда ты вообще о ней знаешь?

– Из дневника. Она сказала мне фамилию Маттео, мы с Реном нашли его сайт в Интернете и приехали в галерею, и это была… ну, катастрофа.

У Говарда отвисла челюсть.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

– Извини, – я помотала головой, – но нет.

Он потер щеку ладонью:

– Ладно, вы двое нашли Маттео. Что дальше? Он тебя узнал?

– Он выдумал сказочку о том, что моя мама сошла с ума и написала дневник, полный лжи. Звучало ужасно глупо. Мы с ним похожи как две капли воды, а он смотрит мне в глаза и уверяет, что никогда не состоял с ней в отношениях. Мы с Реном ушли прочь.

Говард выдохнул:

– Твоя мама меня с ума сведет. Я-то думал, что вы с Реном едите джелато и танцуете, а вы, оказывается, выслеживали твоего отца в другом городе?

– Да. Но этого больше не повторится, – поспешила добавить я. – Это была последняя вылазка. Конечно, если ты ничего не скрываешь…

– Ничего. Я все тебе выложил как на духу.

– Отлично.

– Вот только откуда у тебя дневник? Ты сама его нашла?

– Нет, Соня дала.

– Какая Соня? Наша Соня?

– Да. Мама отправила его на кладбище прошлой зимой. Соня получила дневник и решила, что ты и так расстроен и лучше придержать его пару дней. А потом ты рассказал ей о том, что я приеду, и Соня решила, что мама послала этот дневник мне. Но это не так. Он для тебя.

Говард осторожно держал книжку в руках, как птицу, которая могла улететь в любой момент.

– Прочитай его.

– Ты не против, если я начну прямо сейчас?

– Пожалуйста.

Он медленно открыл дневник и замер, увидев первое предложение:

– Ох.

– Да. Я оставлю вас наедине.