Глава 29

Была почти полночь, когда они отошли от Ист Мидоу на достаточное расстояние, чтобы не бояться говорить в полный голос. Они оказались возле широкого леса, раскинувшегося позади автострады вдалеке от домов.

— На севере — скопление ферм, — сказал Джейден, пробираясь осторожно сквозь подлесок, — рядом есть пар старых клубов. У одного из них есть пристань и мы наверняка найдем там лодку.

— На Северном Побережье? — спросила Кира. — Там не так уж и много населеных пунктов.

— Побережье запрятано в заливе, — сказал Джейден, — и находится в относительной близости от армейской базы в Квинсе. Не то, чтобы у нас могут возникнуть проблемы с ними, — быстро добавил он, — но чем ближе мы окажемся к Квинсу, тем короче будет наше расстояние через пролив.

— А название залива ты знаешь? — спросил Сэмм.

Джейден покачал головой:

— А это имеет значение?

— Я хочу понять, где мы окажемся, когда доберемся до противоположной стороны.

Джейден с подозрением на него посмотрел:

— Как хорошо ты знаешь наш остров?

— Мы, конечно же, посыали разведчиков, — ответил Сэмм, — но всегда не очень далеко вглубь. Очевидно, что карты бесполезны, поскольку уже устарели.

— Всегда не очень далеко, — сказала Хочи. — Я говорила вам, что никто на остров не проникал.

— Я сказал, что мы этого не делали, — быстро добавил Сэмм. — Но это не значит, что никто другой не проник.

— А кто еще это мог быть? — спросила Кира. — Есть только вы и мы, верно? Все остальные мертвы, ты сам так сказал. Если только… есть еще выжившие люди, живущие на большой земле? — Он почувствовала как от подобной мысли сильнее заколотилось сердце. Это было глупо и невозможно, но всего лишь на секунду, прежде чем одернуть себя, ей очень захотелось, чтобы это оказалось правдой.

Сэмм тряхнул головой:

— Других людей там нет.

— Тогда кто?

Сэмм снова оглянулся через плечо:

— Мы можем поговорить об этом позже, сейчас нам надо продолжать движение.

— Нет, — сказал Джейден, встава перед ним и останавливая всю группу: — Мы только что предали свой собственный вид, чтобы вытащить тебя из-за решетки. Так что лучше покончим с этим дерьмом, рассказывай все, что тебе известно. Немедленно. — Он с твердой уверенностью на лице смотрел на Сэмма и Кира увидела, что винтовки всех молодых людей наведены на Партиала. Сэмм глядел в ответ, его темные глаза рассматривали Джейдена, словно насекомое, пришпиленное к стене. Он вздохнул.

— Других людей там нет, — снова сказал он. — Но есть другие группы Партиалов.

— Что? — воскликнул Маркус. — Я думал, вы не можете создавать новых?

— Это не новые Партиалы, — уточнл Сэмм. — Мы просто… мы больше не объединены.

Кире в темное не было видно выражение его лица, но она могла с уверенностью сказать, что ему от этого признания было неуютно.

— Было бы неплохо, если бы мы узнали это до того, как развалить наш остров на кусочки, — сказал Маркус.

— Но как же линк? — произнесла Кира. — У вас есть система связи, основанная на химических процессах, которая нормализует эмоции и поведение. Разве можно восстать против нее?

— Они обладают коллективным разумом? — спросил Джейден.

— Не совсем так, — ответил Сэмм. — Скорее… мы не думаем одинаково, мы просто делимся своими мыслями.

— Давайте будем двигаться, пока разговариваем, — сказал Маркус. — Знаете, за нами ведь все еще гонятся.

Сэмм кивнул и начал идти, остальные зашагали за ним.

— Линк — это… я все равно не знаю, как вам объяснить. Это ощущение. Что я сейчас делаю — это пытаюсь описать картинку кому-то, кто был рожден слепым.

— Это устройство связи? — спросил Джейден. — Имплантат? Я думал, мы забрали у тебя все, когда схватили на Манхэттене.

— Это не устройство, — сказал Сэмм, вытянув руки перед собой. — Это просто… линк, которым мы все связаны, — он легонько кивнул на окружающие их дома. — Если бы мы были группой Партиалов и шли ночью через эти развалины, мы бы все интуитивно знали, что и как чувствуют остальные. Если бы Киру что-то насторожило, это отметилось бы в ней на химическом уровне, и мы бы все это заметили и в течение нескольких секунд тоже были бы настороже. Уровень адреналина увеличится, активируются рефлексы, управляющие защитой и отступлением, и все группа будет готова встретить что-то, что кто-то один из нас увидел. Если бы кто-то из нашей группы был ранен или взят в плен, мы бы все почувствовали, что что-то не так, и пошли бы по следу этого ощущения туда, где был его носитель.

— Похоже, вы нечасто теряетесь, — сказал Маркус. — Если бы я мог определить, где вы все находитесь, я бы не смог потеряться.

— Верно, — твердо ответил Сэмм. — Не смог бы.

— А еще получается, что ты сможешь отличить друга от врага, — сказал Джейден, кивая. — А это мне кажется весьма полезным.

— С людьми это не работает, — сказал Сэмм, — потому что у вас нет нужных параметров. Но да, линк помогает определить Партиалов, не принадлежащих нашему объединению, и благодаря этому мне будет легко сказать, кто относится к моей фракции, а кто — нет. Но другим так же легко определить, куда относишься ты, и это может оказаться проблемой.

— Вот эту часть я не поняла, — сказала Кира. — Линк говорит тебе, кто друг и кто враг, помогает различать объединения между собой — само собой разумеется, что линк также может помогать иметь влияние, не правда ли? Вас создавали, как армию: у вас есть генералы, лейтенанты, рядовые и так далее. Подключен ли линк к командной структуре?

Ответ Сэмма был сдержан:

— Да.

— Тогда каким образом вы раздробились на фракции? Этого я не понимаю.

Сэмм молча и сердито продирался сквозь кустарник. Спустя долгую паузу, он произнес:

— После… — и почти мгновенно снова замолчал, остановившись посреди дороги. — Об этом нелегко говорить.

— У вас бывают разногласия, — просто сказала Кира. — У всех они бывают — постоянно.

— У нас не бывает, — сказал Сэмм. Его голос был ровным, но Кира почувствовала в нем нотки… досады? — Неужели неповиновение так распространено среди людей, что вы не понимаете, почему мы хотим повиноваться? Мы армия; мы подчиняемся нашим лидерам. Мы следуем приказам, — он снова пошел по дороге. — Любой, кто этого не делает, — предатель.

— Мы подходим к мосту, — сказала Хочи.

Группа замедлила шаг, изучая освещенные луной окрестности, а затем остановилась, чтобы посовещаться.

— Река? — спросил Сэмм.

— Только в очень сильный ливень, — ответила Кира. — Это мост над автострадой. Почти все местные дороги ее пересекают.

— Нам нужно идти по ней на запад, — сказал Джейден. — Но, возможно, не прямо по ней. Погоне будет нас слишком легко обнаружить.

Кира задалась вопросом, сколько времени потребуется Мкеле, чтобы разгадать их план. Как только он это сделает, он сразу же сядет им на хвост. Но он не сразу заподозрит, что они собрались покинуть остров, и это может подарить им немного времени. Кира опустила свои сумки на землю и потянула спину, повернувшись из стороны в сторону, чтобы разогнать кровь.

— Пойдем на запад сейчас или за мостом?

— Определенно, за мостом, — сказала Джейден. — Но на нем мы будем почти без укрытия до тех пор, пока не достигнем воды, так что давайте двигаться.

Кира натянула рюкзак и вскинула на плечо ружье.

— Тогда нечего ждать.

Они стали пробираться через деревья; глаза их наблюдали за мостом, слух был напряжен в попытках не пропустить что-нибудь, выделяющееся из звуков окружающей среды. Эта местность не входила в состав былых городских районов и представляла собой густой лес из древних деревьев. Более редкая поросль справа, возможно, вела к старому особняку, но теперь все заросло кудзу и другим молодняком. Мост, виднеющийся впереди, был широким, по меньшей мере вдвое шире дороги, по которой они шли до этого. Они пересекли еще одну узкую дорогу и побежали между деревьями к толстому цементному барьеру на краю моста.

— Что же, делать нечего, — сказал Маркус. Они сжали свои сумки и оружие, глубоко вздохнули и побежали.

Мост был короче, чем те каналы, которые они пересекали, чтобы попасть на Манхэттен, но страх и напряжение заставили Киру испытать все то же чувство опасной незащищенности. Автострада растянулась на многие мили по обе стороны моста — кто угодно мог увидеть их оттуда. «Нам остается только надеяться, что мы здесь первые». Перебравшись на другую сторону, они снова нырнули под кроны деревьев, тяжело дыша от приложенных усилий, и быстро осмотрелись.

— Все чисто, — сказал Сэмм, опуская винтовку.

— Я никого там не видела, — сказала Хочи.

— Но это не значит, что никто не видел нас, — сказал Джейден. — Нам нельзя останавливаться, пока не пересечем пролив Лонг-Айленд.

Через некоторое время ходьбы по дороге им попалась Т-образная развилка, на которой они повернули на запад, следуя изгибам автострады.

Маркус догнал Киру и пошел рядом с ней.

— Как твоя нога?

— Едва ли достойна упоминания, учитывая все остальное, — на самом деле, нога ужасно чесалась, что было последствием использования регенератора, и Кира едва могла сдержаться, чтобы не закатать штанину и не начать ковырять это место прутиком. Она не могла не волноваться, что переборщила с лечением и повредила ткани, но заставила себя не думать об этом. Все равно сейчас с этим ничего не поделаешь. — А ты как?

— Гуляю при луне с девушкой моей мечты, — сказал он, а затем добавил: — Еще с Хочи, и Джейденом, и вооруженным Партиалом. Осуществились мои тайные фантазии.

— Расскажи нам еще о… — начала Хочи, но тут послышалось ржание лошади, и группа резко остановилась.

— Мне теперь даже лошади завидуют, — сказал Маркус, но Джейден жестом заставил его замолчать.

— Это откуда-то оттуда, — прошептал он, указывая на северную сторону дороги. — С одной из тех ферм, о которых я вам говорил.

— Значит, мы уже близко?

— Совсем нет, но мы на правильном пути. Пойдем по этой дороге на запад, пока… пока не учуем море, я думаю. Если бы вы мне сказали, что мы сегодня сюда пойдем, я бы захватил карту.

— Итак, на запад, — сказала Кира. — И тихо.

Они пошли дальше по извилистой дороге, пока не добрались до еще одного скопления зданий, хотя даже здесь дорога густо поросла деревьями, а здания исчезли с дороги. Они были пустынны и зловеще выглядывали из-за деревьев, слишком далекие от пахотных земель, чтобы образовать здесь фермы, но и слишком близкие к Северному Побережью, чтобы использовать их для чего-то еще. Даже бандиты держались отсюда подальше.

Группа шла молча. Через милю или около того, дорога пересекла освновную улицу и старый мир предстал перед ними в виде торгового центра, теперь покрытого трещинами и разрушенного. Они поспорили о том, чтобы направиться на север, но Джейден настоял, чтобы они шли на запад еще по крайней мере с милю.

— Если мы пойдем на север, то застрянем между ферм, далеко от воды, — сказал он. — Это был твой план, просто пойти на север, пока не закончится земля?

— Примерно так, — сказала Кира. — Там лодки повсюду.

Они услышали низкий гул позади себя; двигатели.

— Они ближе, чем я думал, — сказал Джейден, — и этот шум двигателей означает, что они используют внедорожники. Они серьезно настроены. — Он помолчал, втянув в себя воздух. — У них есть карты, у нас нет. У них преимущество. Признаю. Но обещаю вам, если мы пойдем сейчас на север, мы будем зажаты между солдатами и фермами. И кто-нибудь нас обязательно обнаружит.

— Похоже, за торговым центром есть жилой комплекс, — сказал Маркус. — Мы можем махнуть туда и избежать встречи с большинством из их патрулей.

— Вы уверены, что они нас не отслеживают? — спросил Сэмм. — Они должны двигаться медленнее, если им приходится искать наш следы.

— А им и не нужно нас искать, они знают куда мы направляемся, — сказала Хочи, озвучивая мысли Киры, которые пришли той в голову чуть раньше. — Они пытаются первыми добраться до воды.

— Тогда мы идем на север, — сказал Сэмм. — Мы должны оставаться впереди их.

— Ты здесь главный, — ответил Джейден, но Кира была уверена, что ему это не нравится. Сейчас они практически были приклеены к главной дороге и были вынуждены почти бежать, чтобы удерживать темп. Широкая улица была относительно чистой, поэтому они могли двигатся достаточно быстро, даже в тусклом свете. Хочи с Маркусом тяжело дышали изо всех сил страясь не отставать. Кира морщилась от боли в своей обоженной ноге каждй раз, когда та касалась земли. Вскоре звук двигателей стал громче, становясь ближе с каждой минутой. В следующий раз, когда Кира обернулась, она увидела позади себя светящиеся глаза фар.

— Убираемся с дороги, — пропыхтела она и группа нырнула в зелень, зарываясь в стволы деревьев и кудзу. Мимо, рыча моторами, словно дикие звери, пронесли три небольших джипа. Кира насчитала по четыре или пять солдат в каждом.

— Они даже не пытаются нас найти, — сказала Кира.

Маркус высунулся из укрытия и стал вглядываться в дорогу назад.

— И никого за ними. Думаешь, это совпадение?

— Они пытаются обрезать нам все ходы, — сказал Сэмм. — Единственная хорошая новость в том, что, раз они здесь, мы, возможно, на верном пути.

— Сейчас нам это никак не поможет, — сказал Джейден. — Нам придется идти на запад.

— Мы не знаем, что находится на западе, — сказала Кира. — Исходя из всего нам известного, мы можем двигаться прямо в руки Армии. А эти могут оказаться сопровождающими ее.

— Разумнее будет продолжить идти на север, — согласился Сэмм. — Так мы, по крайнем мере, будем знать, что впереди.

— Хорошо, — сказал Маркус. — Только остаемся среди деревьев. Теперь, когда они впереди нас, они могут залечь где-то и наблюдать за дорогой.

Густо растущие деревья заставили их идти медленнее и почти на ощупь. Несколько раз им приходилось переходить второстепенные дороги, и Кира каждый раз задерживала дыхание, уверенная, что сейчас они услышат сигнал тревоги или, что еще хуже, оружейный выстрел. Ничего этого не происходило. Дойдя до длинной вереницы развалин старых магазинов и офисов, они пересекли главную дорогу с дальней стороны руин, не покидая укрытия леса.

В конце концов, лес стал реже, и перед Кирой предстало широкое пространство с улицами, перекрестками и плоскими и пустыми парковками. Приземистые здания были похожи на толстые, скривившиеся грибы, а асфальт потрескался и местами сквозь него проросли сорняки и деревья. Но все равно пространство было ужасающе открытым.

— Еще один торговый центр, — прошептала Кира. — Мы не можем пройти сквозь него.

— Предлагаешь обойти? — спросил Маркус, пригнувшись, чтобы отдышаться. — Или просто повернуть на запад? Мы уже несколько миль прошли на север; должно быть, мы уже близко к тому заливу, о котором говорил Джейден.

— Должно быть, если мы не прошли слишком далеко, — сказал Джеден, — и не выйдем сейчас прямо к фермам.

— Я не знаю, сколько еще смогу пройти, — сказала Хочи. Кира едва могла рассмотреть ее лицо в темноте, но ее голос становился неразборчивым от утомления.

— Мы не можем останавливаться, — настойчиво сказал Сэмм.

— У нас нет твоей выносливости, — сказал Джейден. — Я тренировался, но остальные могут рухнуть в любой момент. Сколько миль мы пробежали? Девять? Десять?

— Восемь целых четыре десятых, — сказал Сэмм. Он не казался даже уставшим.

— Я в порядке, — с присвистом дыша, сказал Маркус, но Кира видела, что он готов упасть на месте. Хочи едва могла даже говорить.

— Пойдем на запад, — сказала Кира. — Чем быстрее мы попадем на лодку, тем раньше сможем отдохнуть.

Хочи кивнула и, шатаясь, пошла вперед, страдальчески, но решительно. Сэмм трусцой обогнал ее, чтобы пойти первым. Остальные медленной и хромающей шеренгой потянулись за ними.

Боковая дорога отклонилась на запад, чтобы обогнуть торговый центр, затем постепенно снова повела на юг. Сэмм подал еще один сигнал и рухнул в кусты, напряженно и тихо выжидая, пока мимо них пронеслась пара лошадей. Они подождали еще некоторое время, давая лошадям возможность значительно обогнать их, затем поднялись и пошли вперед, неуклюже волоча ноги, которые были слишком усталыми, чтобы двигаться быстрее. Ожог приносил Кире мучительную боль, превратившись в безжалостное пламя, жгущее плоть ее ноги. Она крепко сжала ладони в кулаки и дышала неглубоко, стараясь не думать о своей травме. «Мне всего лишь нужно дойти до этого дерева. Дойти до этого дерева, и я буду в порядке. Просто еще несколько шагов. Теперь до того, следующего, дерева. Это все, что мне нужно сделать. От дерева к дереву».

— Я чувствую запах океана, — сказал Сэмм, и скоро Кира тоже учуяла его в ночном воздухе — он был солоноватым и густым, прохладным и бодрящим. Группа удвоила усилия, тяжело и шумно дыша, более не заботясь о скрытности, а стараясь просто не останавливаться. Деревья расступились, чтобы показать им еще один торговый центр, а потом еще один. Маркус теперь шел рядом с Кирой; он хоть и сам нетвердо стоял на ногах, но, как мог, поддерживал ее. Она цеплялась за его руку и ковыляла вперед.

— Сюда, — сказал Сэмм, поворачивая на север на следующем перекрестке. Лунный свет отразился от серебристой поверхности воды, гладкой, как черное стекло, и Кира старательно стала высматривать лодку. Ни одной не было.

— Здесь слишком мелко, — задыхаясь, произнесла она. — Нам нужно продолжать идти.

— Лодки по всему Северному побережью, — пробормотал Джейден. Кире не хватало дыхания, чтобы ответить ему.

Сэмм провел их через широкий двор, заросший молодыми саженцами высотой им по пояс и окруженный зданиями с каждой стороны. С дороги раздался стук копыт, и они рухнули среди растений в полном изнеможении. На этот раз всадники остановились и стали осматривать местность, медленно разворачивая лошадей.

— Думаешь, это были они? — спросил один из них.

— Либо они, либо какой-то кот, — ответил другой. Они продолжали оглядываться, подведя лошадей поближе. Металлические части их винтовок неярко блестели в лунном свете.

— Слишком много шума для кота, — сказал первый. — Подай мне фонарь.

Кира не смела ни шевельнуться, ни дышать. Второй всадник вытащил из своей седельной сумки фонарик и передал его первому, который включил его и осветил здание слева — это была какая-то церковь, полуразрушенная и шаткая. Сэмм по-боевому взялся за винтовку, прицеливаясь в первого всадника, но Кира покачала головой, говоря ему этим жестом: «Нам нельзя шуметь».

«Мы не можем убивать своих же людей».

Что-то тихо стукнуло по дальней стене, и всадники разом вскинулись. Они перевели свет фонарика на здание, но Кира там ничего не увидела. Всадники повели лошадей к зданию, а Хочи тихо прошептала:

— Это я бросила камень. Давайте убираться отсюда, пока они не вернулись.

Задом наперед они поползли через кустарник, преодолевая расстояние дюйм за дюймом, не сводя глаз со всадников. Маркус поднялся и бросил камень еще дальше, чем Хочи. Всадники помедлили, прислушиваясь, но затем, наконец, пошли на звук. Кира также встала, прислонившись к Сэмму для опоры, и группа отступила за угол разрушенной церкви.

— Там их еще больше, — прошептал Сэмм, указывая на запад в сторону залива. Он поглядел на Киру; его глаза были скрыты в тени. — Рано или поздно нам придется кого-нибудь пристрелить.

Кира прикрыла глаза, пытаясь прояснить сознание.

— Я знаю, что это опасно, и я знаю, что дело может дойти до оружия, — поэтому оно у нас и есть. Но я не хочу ни в кого стрелять, если мы можем избежать этого.

— У нас может не оказаться выбора, — сказал Сэмм.

Позади них зашелестели кусты и Кира услышала ступк копыт и храп лошадей. Сэмм вскинул винтовку, но Кира снова его остановила.

Они ждали, затаим дыхание и молясь, чтобы солдаты проехали дальше. Вечность спустя, те так и сделали.

— Они движуться на юг, — прошептал Сэмм. — Используем это. Вперед.

Группа теперь практически бежала, глядя себе под ноги, потому как дальше разглядеть что-то было невозможно. Дорога погрузилась в лес и вскоре из темноты выросло очертание огромного дома, рядом с которым росли деревья.

— Туда, — сказала Кира. — У большинства таких особняков были собственные пристани.

Они свернули направо, через сад и вокруг дома к пристани. Задний двор был словно лабиринт из экзотических растений и цветов, которые когда-то были огромным садом. Они прошли по извилистой, заросшей дорожке на звук воды, мягко плескавшейся о берег, но пристани там не оказалось, как и лодки. Земля была мягкой и болотистой, они направились дальше на север к следующему особняку, а их тяжелые ботинки стали еще тяжелее от налипшей грязи. У следующего дома были узкие деревянные мостки, ведущие к пристани, так что шаги всей группы громко отдавались эхом, пока они бежали к большой белой лодке.

— Аллилуйя, — прошептала Кира, но Сэмм покачал головой.

— Либо вода спала, либо берег засыпало илом. Он застрял в грязи.

Кира огляделась и увидела, что лодка чуть наклонена на бок.

— Что будем делать.

— Марш-бросок станет вечностью, — сказал Сэмм, глядя на север. — Все или ничего.

— Тогда мы вытолкнем лодку, — сказал Джейден. Он закинул винтовку на плечо и прыгнул в воду, которая доставала ему почти до пояса. Джейден положил руку на бок лодки и начал ее раскачивать. Та с трудом, но поддалась: — Все, быстро сюда.

Кира нервно оглянулась через плечо, прежде чем спрыгнуть в воду. Вода была холодной. Следом спрыгнули все остальные, опершись плечами в борт и толкая его все одновременно. Лодка наклонилась, но не сдвинулась. Кира подскользнулась в грязи, едва удержавшись, чтобы не окунуться в холодную воду.

— Еще раз, — сказал Сэмм, упираясь в бок. Все заняли позицию. — Раз, два, три, толкаем. — Они изо всех сил толкнули отполированный бок лодки. Та сдвинулась на несколько сантиметров. — Еще раз, — сказал Сэмм. — Раз, два, три, толкаем. — Они со всей силы уперлись в борт, смещая лодку еще на несколько сантиметров (на этот раз дальше, но недостаточно далеко). — Еще, — сказал Сэмм. — Раз, два…

Внезапно, ослепляя их, вспыхнул яркий свет — яркий белый луч фонаря с причала, отсвечивающий от белого борта лодки и освещающий всю группу. Они замерли, моргая, боясь даже пошевелиться. Тот, у кого был фонарь, ничего не сказал, просто смотрел на них с расстояния примерно в двадцать метров.

«У меня есть пистолет», — подумала Кира, ощущая его тяжесть на бедре. — «Я могу достать его в считанные секунды. Но станет ли от этого лучше? Мы не сможем толкать лодку, если подоспеет подмога, мы не сможем, если придется отстреливаться».

Никто не шевельнулся.

Свет погас.

— Чисто! — прокричал силуэт. Женский голос. Юн. — Здесь никого. Я проверила берег; просто старая лодка качается на волнах. — Силуэт постоял, наблюдая, потом развернуся и ушел. Кира поняла, что задержала дыхание, поэтому осторожно выдохнула.

— Это не та ли девчонка, что была с вами на Манхэттене? — спросил Маркус. — Думаю, мы задолжали ей печенюшку.

— Думаю, мы задолжали ей весь чертов хлебозавод, — сказала Хочи. — Если бы я не была по уши в грязи, я бы расцеловала ее.

— Заткнитесь, — сказал Джейден. — Они услышали нас раньше, услышат снова. — Он напряг все силы и произнес: — Раз, два, три. Они начали толкать, сдвигая лодку почти на фут. Они толкали еще и еще, снова и снова, протащив лодку почти на двадцать футов. Сорок футов. Восемьдесят футов. Теперь им было видно уже куда больше огней на берегу, куда больше преследоваелей. Группа все толкала лодку, волокла ее по грязи, молясь, чтобы солдаты их не услышали.

Становилось все глубже и вскоре лодка была свободна. Они протолкали ее даже дальше, чем было нужно, чтобы с их весом она опять не села на мель. Сэмм помог им взобраться на борт, потом забрался сам. Маркус с Джейденом нашли весла и поплыли на север.

— Мы в безопасности, — вздохнула Кира. Хочи уже спала.

— В безопасности от твоего народа, — сказал Сэмм, глядя в северном направлении на большую землю. — А теперь нам предстоит встретиться с моим.

 

Глава 30

— Мы причаливаем возле городка Мамаронек, — сказал Сэмм. Он прищурился, посмотрел в небо, затем снова перевел взгляд на берег вдали. — Я так думаю.

Покинутый ими залив был длинным и узким, и они не рискнули испытать двигатель лодки до тех пор, пока берега с обеих сторон не расступились и перед ними не предстал темно-синий пролив. Двигатель работал рывками, но все же работал, и они направились как можно более точно на север и плыли до тех пор, пока небо не начало светлеть, а посреди совершенно ровной линии горизонта не показалась коричневая с зеленью суша. К этому месту они и направили лодку, повернув на запад. Кира надеялась, что двигатель протянет до берега. Она слишком устала, чтобы грести.

— Мамаронек? — спросил Джейден. — Это название звучит даже глупее, чем Ашарокен.

— Мамаронек — подходящее место, — сказал Сэмм. — Он чуть дальше к югу, чем я бы хотел, но там нет никаких баз. У нас должно получиться причалить там незамеченными.

— Насколько это важно для нас — быть незамеченными? — спросил Маркус. — Эти ваши фракции… их мнения различаются относительно отдельных операций или относительно всей священной войны?

— Если они увидят нас, то нападут, — сказал Сэмм. — Меня возьмут в плен и будут использовать как рычаг в том или ином споре, а что сделают с вами, я не знаю.

Кира посмотрела на звезды.

— Я так поняла, не все фракции так же дружелюбны, как твоя.

— Моя также не особенно дружелюбна, — быстро ответил он. — То, что они отправили предложение о мире, не значит, что они встретят любого пришедшего к ним человека с распростертыми объятиями. Наши разногласия с остальными фракциями… горячи, и это сделало нас осторожными, а со временем — недоверчивыми. Нам нужно будет подойти ко всему этому аккуратно.

— Как нам различать фракции? — спросила Хочи. — Может, у вас различная форма или… не знаю, шапки разных цветов?

— Не думаю, что у вас это получится без линка, — сказал Сэмм. — Моя фракция называется Рота Д, и многие из нас все еще носят ее знаки отличия, но, честно говоря, к тому времени, как вы будете достаточно близко, чтобы их рассмотреть, будет уже поздно. Мы говорим о зоне военных действий.

Двигатель снова заглох, и лодка остановилась. Джейден встал, несколько раз безрезультатно дернул за тяговой шнур, затем стукнул по механизму гаечным ключом и снова дернул шнур. Двигатель ожил с еще более слабым, чем раньше, звуком.

— Горючее старое, — сказал Джейден, бросая гаечный ключ обратно на дно лодки. — Оно либо разрушает двигатель, либо кончается. В любом случае, нам придется грести последние пару миль.

— Кого мы там встретим? — спросила Кира, глядя на Сэмма. — И о какой-такой зоне военных действий мы говорим?

— Основная группа повстанцев — на севере, — сказал Сэмм. — Место называется Уайт-Плейнс, а за ним — АЭС Индиан Поинт. Повстанцы контролируют реактор.

— Ух ты, — сказала Хочи. — ЯДЕРНЫЙ реактор?

— Разумеется, — ответил Сэмм. — А как еще мы могли бы получать энергию?

— Солнечные батареи, — просто ответила Хочи. — Это то, что используем мы.

— И они, возможно, удовлетворяют ваши потребности, — сказал Сэмм. — До войны ядерный реактор в Индиан Поинт производил энергию для сотен миллионов домов. Теперь, когда нас осталось немногим больше миллиона, он производит более чем достаточно энергии для наших нужд. Его держат под контролем повстанцы. Рота Д нашла способ подключиться к нему несколько лет назад, и повстанцы до сих пор этого не заметили.

— Но ядерная энергия опасна, — сказала Хочи. — Что, если что-нибудь произойдет? Если где-то протечет, или что-нибудь расплавится, или случится что-нибудь еще?

— Со многими реакторами так и произошло, — сказал Сэмм. — Когда вдарил РМ и люди начали умирать — когда вы начали по-настоящему исчезать, и мы поняли, что никак не можем остановить это — мы разыскали как можно больше АЭС и закрыли их. В Коннектикуте есть еще одна станция, это всего в 60 милях через пролив от вас, ребята, — он указал на север. — Если бы она начала плавиться, вы бы все, возможно, были мертвы.

— О да, — насмешливо произнес Джейден. — Благородные Партиалы, пытающиеся спасти человечество.

Сэмм кивнул:

— Вы когда-нибудь задумывались над тем, почему мир не скатился в еще большую разруху, чем сейчас? Почему не горели города, почему не было ядерных выбросов? Вы умирали слишком быстро, некоторые успели отключить электростанции и заводы, прежде чем вас не стало, но не все. Достаточно ведь лишь одного бесхозного реактора, чтобы все закончилось летальным исходом. Даже когда мы поняли, к чему все идет, мы не смогли бы вырубить их все; мы не успели к одному из Нью-Джерси, еще один был в Филадельфии. Были еще и еще, если идти на запад через континент. Вот почему мы остались с восточной части Гудзона. В других частях мира, как правило, еще больше реакторов, если бы мы не поучаствовали в их отключении, многие из них прошли бы критичную точку. Может, больше, чем половина.

Никто ничего не сказал. Тишину в лодке заполнил кашляющий гул двигателя. «Мы всегда задавались вопросом, есть ли еще выжившие, — подумала Кира. — Иммунитет к РМ помог бы остаться в живых такому же проценту населения в других странах, как и у нас».

«Неужели это действительно возможно, что все остальные мертвы?»

— Вопрос о том, что с вами делать, — это то, что в конце концов раскололо нас, — тихо продолжил Сэмм. — Некоторые хотели просто прикончить вас всех, но большинство из нас, как я и говорил, хотели вас спасти. Но даже тогда мы не могли прийти к согласию насчет того, как это сделать. Споры стали… жаркими, мягко говоря. А затем первая волна смерти настигла наших лидеров, и все развалилось на части. Рота Д — практически все, что осталось от действительно послушных Партиалов. Они единственные имеют прямую связь с Доверием.

— И что такое Доверие? — спросила Кира.

— Высшее командование, — сказал Сэмм. — Генералы армии Партиалов. Возможно, они были созданы по передовым генетическим шаблонам, ведь никто из них до сих пор не погиб. Ну, точнее, — никто из них не погиб из-за вышедшего срока годности. Их было восемь мужчин и женщин, но я думаю, что повстанцы могли убить двоих, или, по крайней мере, взять в плен, — на этой фразе его голос изменился, а лицо потемнело. — Это Доверие приказало Роте Д создать свою базу и пойти на контакт с людьми.

— У меня складывается впечатление, что эта Рота Д относительно невелика, — сказал Маркус. — Это просто великолепно: мы, наконец, заключаем союз, да еще и с преследуемой отколовшейся группировкой, которая находится в таком же беспорядке, как и мы. Это заставит остальных Партиалов еще сильнее хотеть убить нас.

Мотор снова заглох, но на этот раз никакое количество дерганий, стучания и ругательств не смогло снова его завести. Сэмм и Маркус взяли первую смену на веслах и с усердием стали грести к берегу. Вскоре на фоне его зелени показалось что-то белое. Это была просторная гавань, полная судов. До первой их череды они добрались за полчаса: большие яхты стояли на якоре далеко от берега, покрытые от носа до кормы пометом чаек. Кира брезгливо сморщила нос.

— Я надеялась поменять здесь нашу лодочку на какую-нибудь другую, но эти использованию не подлежат.

— Они в любом случае слишком большие, — сказал Сэмм, складывая весла, когда их лодка легонько стукнула о запятнанный борт яхты. — Мы не смогли бы грести на них, и, как я понимаю, никто из нас не знает, как ими управлять, — все покачали головами. — По крайней мере мы можем остановиться и поискать каких-нибудь припасов.

— Хорошо, — сказала Кира. — Только не на этой. Я не хочу, чтобы мы подхватили… птичий грипп, или птичью диарею, или что еще здесь можно подцепить.

Сэмм кивнул.

Они подгребли к следующему судну, затем к следующему, все глубже входя в гавань, пока наконец не нашли яхту, которая была достаточно чистой. Она все равно была замызганной, но не настолько, как остальные, а лучших вариантов не было. Они подплыли к корме, где потускневшими буквами было выгравировано название судна: «Предъяви сначала деньги». Маркус держался за корму, пока Сэмм поднимался на борт.

— Остальные ждите здесь, — сказал Сэмм. Он взошел на яхту и скрылся где-то в ее глубине. Маркус наклонился к Кире.

— Что ты обо всем этом думаешь? — прошептал он. — Ты все еще доверяешь ему?

— Он не сделал ничего, что изменило бы мое мнение о нем, — сказала Кира.

— Явно — нет, — сказал Маркус. — Но эта история… не знаю. Ее непросто принять.

— По крайней мере она правдоподобна, — сказал Джейден. — Мне всегда было интересно, почему Партиалы развернулись и ушли одиннадцать лет назад и почему они ни разу не атаковали нас с того времени. То, что они были для этого слишком заняты, сражаясь друг с другом, — правдоподобно.

— У меня все еще остаются подозрения, — сказал Маркус. — Что-то насчет этого места кажется неправильным.

Появился Сэмм, неся с яхты охапку каких-то предметов.

— Плохие новости, — сказал он. — Если верить документам о входе яхты в гавань, мы находимся в Эко Бэй, а не в Мамаронеке, а это значит, что мы зашли намного дальше на запад, чем я думал. Вот карта, которая должна помочь нам вернуться на наш курс, — он передал вещи Кире, и та осторожно переложила их в лодку. Среди них была карта, бинокль, колода карт и стопка одежды и одеял. — У меня не было возможности переодеться с тех пор, как вы схватили меня, — сказал Сэмм, снимая свою мятую форму. — Кроме того, на яхте грязно, — Кира не могла сдержаться и не обратить взгляд на его грудь и руки, которые были гораздо более ухоженными, чем она могла бы себе представить — ведь он провел две недели привязанным к креслу. Через секунду она, почувствовав себя глупо, отвела глаза. Сэмм разделся до белья и нырнул в воду. Маркус посмотрел на Киру, одаряя ее взглядом, который говорил: «Нет, ну серьезно!», но Хочи явно оценила атлетическое сложение уже всплывшего Партиала. Сэмм вскарабкался обратно в лодку, хорошенько вытерся одеялом и надел комплект одежды, взятый на яхте.

Кира разложила карту и стала рассматривать на ней берега пролива в поисках Эко Бэй.

— Ты прав, — сказала она. — Это намного западнее, чем я полагала. Где находится Рота Д?

Сэмм посмотрел ей через плечо и указал точку на береговой линии.

— Гринвич. Как и вы, мы построили свой город вокруг больницы. Похоже, это приблизительно в двенадцати-тринадцати милях отсюда.

— Это не так плохо, — сказал Джейден.

— Не так, — согласился Сэмм. — Но этот маршрут проходит через территорию повстанцев, вот здесь, — он указал место где-то посреди маршрута. — Мы могли бы поискать другую лодку и попытаться обогнуть берег, но я бы не советовал. Наш двигатель едва довез нас досюда, и, я думаю, надвигается шторм.

— И все же мне не совсем хочется путешествовать сквозь территорию врага, — сказала Кира. — Из-за твоего линка мы не сможем спрятаться — как только они окажутся близко, они точно будут знать, где ты.

— Тоже верно, — кивнул Сэмм.

— У нас еще есть горючее, — сказал Джейден, проверив мотор. — Это значит, что проблема с самим двигателем.

— Тогда давайте найдем новую лодку, — сказала Кира. — Чем дальше мы сможем проплыть до того, как нам придется идти, тем лучше. Наш ночной забег на девять миль чуть не убил нас.

Они плыли через бухту, высматривая судно, которым могли бы управлять, и наконец нашли лодку, пришвартованную к борту большой яхты. Вероятно, это была шлюпка для схода на берег или спасательная шлюпка. Сэмм забрался на борт, убрал шуршащий брезент, накрывающий ее и завел мотор. Тот заработал с четвертой попытки и гудел куда более ровно, чем в их предыдущей лодке. Сэмм с Маркусом и Джейденом смогли отцепить шлюпку от яхты и спустить ее на воду, а затем все группа перенесла свое снаряжение с одной лодки на другую. Новая лодка была поменьше — всего лишь шлюпка с мотором, а не причудливый моторный катер, которым они пользовались до сих пор — но она выдержала их, мотор работал, и Маркус вывел ее из бухты и направил на север к Роте Д.

— Дальше от берега, — сказал Сэмм. Маркус направил лодку прочь от суши, глубже в пролив, а Сэмм нервно смотрел на берег. — Еще дальше.

— Еще дальше, и мы больше не сможем видеть берег, — сказал Маркус. — Мы снова потеряемся.

— Я совершенно четко вижу берег, — сказал Сэмм. — Что значит, что кто бы ни был на берегу может увидеть нас тоже. Давай дальше от берега.

Маркус нахмурился и взглянул на Киру, но потом уставился дальше на воду. Большая земля была едва видимой полоской на горизонте. Сэмм пристально ее разглядывал, давая Маркусу незначительные коррективы. Кира, Хочи и Джейден лежали на носу, устроившись на неудобных сидениях и пытаясь поспать.

Маркус был первым, кто углядел шторм.

— Как долго мы здесь? — спросил он, держа руку на руле. — А небо и должно быть таким темным по утрам?

— И ветер усилился, — сказал Сэмм. — Он стал холоднее, чем несколько минут назад.

— Мне уже доводилось видеть с берега подобные шторма, — сказал Джейден, садясь. Он выглядел обеспокоенным. — Они очень шквальные или, по крайней мере, такими кажутся.

— Поворачиваю к берегу, — сказал Маркус, но Сэмм остановил его.

— Мы сейчас на территории повстанцев, — сказал он, глядя на карту, а потом всматриваясь в северном направлении. — Это небезопасно.

— Ты небо видел? — спросил Маркус, показывая на густые серые тучи. — Вот они тоже как-то небезопасны.

— Эта лодка едва нас всех выдерживает, — сказала Кира. Вода теперь была неспокойной; она нежно качала лодку, которая бороздила волны. — Если погода ухудшится, мы перевернемся.

— Мы не можем пойти к берегу, — настаивал Сэмм. — Это слишком опасно.

— Тогда держитесь все, — сказал Маркус. — Скоро нам станет куда веселее, чем мы планировали.

Буря неслась к ним, а они — к ней. Кира почувствовала, как тяжелые капли дождя упали на ее лицо, смешиваясь с солеными брызгами моря. Они вытащили одеяла и укрылись под ними, но, казалось, ветер отклонял струи дождя почти горизонтально. Небо над ними потемнело, опустился жутковатый полумрак, и маленькую лодку стало кидать волнами.

— Я поворачиваю ближе к берегу, — сказал Маркус, крутя руль, пока Сэмм не начал возражать. — В такой шторм все равно невозможно ничего рассмотреть — нас никто не увидит.

Буря усиливалась, капли дождя уступали место тонким, режущим лезвиям. Кира крепко сжимала край лодки, другой рукой держа Хочи, уверенная, что каждая следующая волна будет именно той, которая перевернет их. Она промокла до нитки. Сейчас было почти так же темно, как ночью.

— Вези нас ближе к берегу, — прокричала она Маркусу, еще крепче сжимая руку Хочи, когда волна приподняла суденышко и качнула его на бок.

— Я уже держу курс прямо на него, — прокричал Маркус в ответ. — Или, по крайней мере, держал тогда, когда мог видеть его. Я боюсь, что океан пытается развернуть нас в другую сторону.

— Мы слишком тяжелые, — крикнул Джейден. — Надо облегчить груз.

Кира выкинула свой рюкзак за борт, оставив оружие и плотно зацепив за плечи аптечку. Хочи покопалась в своей и Маркуса сумках, доставая все найденные боеприпасы, а остальное выбрасывая вслед за рюкзаком Киры. Лодку сильно качало и, Кире казалось, крутило почти случайным образом. Она не имела не малейшего понятия, в каком направлении и куда они плыли, когда внезапно посреди потоков, льющихся с неба, перед ними показалась огромная скала. Маркус выругался, поворачивая в сторону, пытаясь обогнуть ее, но тут обрушилась еще одна волна дождя и снова скрыла скалу, а лодка опять оказалась в том же сером хаосе. Кире показалось, что слева она увидела дерево — дерево посреди океана — но оно исчезло так быстро, что она не могла быть уверенной. «Должно быть, мы близко к берегу, — подумала Кира. — Только это может объяс…» — и тут перед ними из воды вырисовалась гигантская белая форма, которая с грохотом врезалась в них и чуть не перевернула лодку. Эта была еще одна яхта. Она до предела натянула держащую ее якорную цепь, а затем снова скрылась в волнах. Поток воды поднял их, почти выбрасывая из лодки, и Кира услышала свой крик, почувствовала, как захлебывается дождем и морской водой, льющимися с боку. Волны дико били по дну лодки, но она все еще не перевернулась.

— Держитесь! — прокричала Кира. Это была очевидная и бесполезная фраза, но она чувствовала себя беспомощной и должна была хоть что-то сказать. В ее ушах свирепствовал ветер; он заставлял струи дождя принимать самые разнообразные формы. Еще одна яхта поднялась перед ними на дыбы, пройдя от них всего на расстоянии вытянутой руки, и снова они потерялись в сердитом забвении открытого моря.

Маркус кричал что-то, но она не могла разобрать слов. Он показал куда-то, и она обернулась посмотреть. Дождь был настолько сильным, что сквозь него едва можно было что-то увидеть. Кира зажмурилась, почти полностью закрыв глаза, чтобы в них не попадали каменно твердые гранулы дождя. Она увидела это слишком поздно, но сомневалась, что могла бы сделать что-либо в любом случае. Это была здоровенная черная волна, высокая, как дом, которая неслась к ним сбоку. Кира сообразила только набрать в грудь воздуха и задержать дыхание, а затем волна ударила и мир рухнул.

Пространство потеряло свое значение — не было ни верха, ни низа, ни право, ни лево, только сила, давление и скорость, проталкивающие ее через холодное, бурлящее ничто. Она потеряла руку Хочи, затем снова нашла ее, отчаянно хватаясь за то, что единственное существовало в ее вселенной. Волна все тянула ее, неся сквозь бесформенную пустоту. Внезапно, когда легкие Киры готовы были уже взорваться, она оказалась кувыркающейся в воздухе. Она едва успела вдохнуть, когда снова ударилась об воду и воздух вышибло из нее. Изо всех сил она держалась за руку Хочи, ни на секунду не отпуская ее, бездумно уверенная, что только это и оставляло ее в живых. Вторая волна прошла, и Кира вынырнула из воды, долгим вдохом вбирая в себя воздух вперемешку с морской водой. Она закашлялась и снова вдохнула. Обрушилась еще одна волна и скрыла ее.

Камни. Жар. Кира, вздрогнув, очнулась, пытаясь сориентироваться, сбитая с толку внезапным переходом от сердитого океана к твердой земле. Она закашлялась, выплевывая слизкую соленую воду.

— Ты жива, — послышался голос. Сэмм. Она оглянулась, обнаружив себя лежащей в какой-то траве возле низкой гряды камней. Сэмм стоял возле нее на коленях, глядя в бинокль. Море за грядой было спокойно и безмятежно.

— Мы на суше, — сказала Кира, все еще пытаясь опомниться. — Что произошло? — внезапно почувствовав панику, она посмотрела по сторонам. — Где остальные?

— Вон там, — сказал Сэмм, указывая поверх водной глади. Кира подползла к нему — ее ноги слишком ослабели, чтобы стоять — и приподнялась, чтобы прислониться к гряде. — Справа от того большого здания, — сказал Сэмм и передал ей бинокль. — Я сначала не был уверен, они ли это, но это они.

Кира увидела здание, на которое он указывал, и повела биноклем вправо, медленно осматривая местность. Она заметила движение и стала внимательно всматриваться в это место: там было три человека. Она не могла видеть их четко, но была достаточно уверена, что узнала их одежду.

— Значит, мы все живы, — сказала она, уставившись на ту фигуру, которая, по ее мнению, принадлежала Маркусу. — Я схватилась за кого-то под водой. Думала, это была Хочи.

— Это был я, — просто сказал Сэмм, все еще всматриваясь в горизонт.

Кира присела рядом с ним.

— Что это, остров?

— Другой берег залива, — сказал Сэмм. — Похоже, буря доставила нас как раз туда, куда нам нужно было, хотя и, очевидно, двумя отдельными группами. Думаю, нам не следует слишком жаловаться.

— Это Гринвич?

— Мы достаточно близко к нему, — ответил Сэмм. — Если я правильно определил наше местоположение, твои друзья даже ближе, чем мы.

— Мы должны подать им сигнал, — сказала Кира. — Они ищут в море — они не знают, что мы здесь.

— Слишком опасно, — произнес Сэмм. — Даже если бы ты могла так далеко крикнуть, любой Партиал, находящийся в этой области, услышал бы тебя первым и первым нашел бы нас.

— Но мы не можем оставить их в неведении.

— Если они умны, то направятся вглубь материка, ища что-нибудь, что подсказало бы им, где ты. Мы можем обойти залив и найти их.

— Мы можем найти еще одну лодку и доплыть туда…

— Нет, не можем, — твердо сказал Сэмм. — Мы близко к Гринвичу, но к югу от него, а это значит, на территории повстанцев. Они караулят эти воды, разыскивая Роту Д. Они не заметили нас только потому, что нас скрыла буря. Если мы пойдем на веслах через залив, нас определенно обнаружат.

— А остальных не обнаружат точно так же?

— Нет, если они поведут себя мудро и уберутся с открытого места, — сказал Сэмм. — На самом деле они сейчас в большей безопасности, чем мы, — у меня автоматически сработает линк с любым Партиалом в этом радиусе, но вы, люди, фактически невидимы. Никто не ожидает найти людей на материке, поэтому мы их не ищем; мы слишком сильно полагаемся на линк. Если эти трое проявят смекалку, то смогут пересечь всю эту местность незамеченными.

— Для них — просто великолепно, — сказала Кира, наблюдая за своими друзьями через бинокль. — Как нам избежать повстанцев?

Сэмм взял в руки промокшее одеяло — одно из найденных ими на старой яхте — начал разрывать его на полосы.

— Информация через линк передается главным образом посредством нашего дыхания. Если я достаточно плотно закрою себе рот и нос, у меня должно получиться скрыть свое присутствие. Немножко, — он нахмурился.

— Ты сможешь дышать?

— Поэтому это и не идеальное решение, — сказал он. — Противогазовые маски не совершенны, но гораздо лучше этого. Я не знаю, насколько повстанцы осведомлены об отправленной нами миссии на Манхэттен, но, возможно, информация распространилась, и если это так, именно противогазовые маски и будут на их разведчиках, которых нам надо особенно опасаться — я не узнаю об их приближении, пока не станет слишком поздно, — он обернул влажную черную ткань вокруг лица, закрывая рот и нос и завязывая разорванное одеяло на затылке. Он глубоко вдохнул, испытывая повязку, затем повязал еще одну полосу поверх первой, чтобы придать ей большую плотность.

— На некоторое время должно сработать, — слова звучали приглушенно, едва различимо. Кира кивнула и последовала за ним через сад старого особняка, жалея о том, что во время кораблекрушения не держала оружие крепко. Ей не улыбалась перспектива повстречать Партиалов без него.

Оказалось, что особняк находился на небольшом скругленном мысе, соединенном с большой землей несколькими узкими заасфальтированными полосами. Путники пересекали каждую бегом, низко пригибаясь и быстро ныряя в ближайшую листву, стараясь определить, замечены ли они. Если за местностью и наблюдали другие Партиалы, то они находились в укрытии. Кира при каждой возможности оглядывалась на гавань, надеясь хоть мельком увидеть своих потерянных друзей, но их также не было видно. Она ускорила шаг, отчаянно желая обойти гавань и найти их до того, как они отойдут слишком далеко.

Сэмм провел ее через небольшую судостроительную верфь, полную высохших, трещащих лодок и проржавевших сходен, ведущих вниз к воде. Далее был старый парк, заросший деревьями и кудзу. По мнению Киры, изначально он был достаточно большим, чтобы уместить довольно большое кукурузное поле. Ее удивило, почему Партиалы не взращивали его, но, вероятно, зона военных действий была не лучшим для этого местом, которое было, кроме того, окраиной цивилизации Партиалов. Может быть, все их фермы были дальше к северу? Или они получали еду какими-то другими способами, которых она не и представить? Внезапно ее обеспокоило то, как мало она на самом деле знала о Партиалах: вот она здесь, на неизвестной ей территории, доверяет врагу, которого ее учили с детства ненавидеть. Который являлся причиной того, что она стала сиротой. Причиной того, что в восемь лет умела стрелять из пистолета.

«Так ли хорошо я понимаю, что делаю?»

Сэмм повел ее дальше от кромки воды и глубже в заросший парк, где их было сложнее увидеть. Он двигался быстро, но осторожно, его глаза бегали туда-сюда, осматривая не только то, что было по бокам от них, но и землю у них под ногами и кроны деревьев над ними. Кира пошла в ногу с ним, оглядываясь в ожидании засады, избегая упавших веток. Они шли мимо погребальной залы, и Кира мрачно посмотрела на нее. Смерть, казалось, витала в воздухе.

Из-под деревьев они вышли на шоссе, с другой стороны которого также густо рос лес. Шоссе прорезало заросли, как коридор. Сэмм внимательно посмотрел в обе стороны: с запада было пусто и ровно, а на востоке поднимался небольшой холм.

— Нам понадобится меньше времени, если мы пойдем по шоссе, а не рядом с ним, — сказал он. — Оно не ведет через город, только вокруг его границы, поэтому, возможно, никто за ним не наблюдает.

— Оно приведет нас к Маркусу и остальным?

— Им тоже нужно будет пересечь его, — кивнул Сэмм. Он указал на восток, где вдалеке дорога делала изгиб. — Там кончается полуостров, если я правильно помню. Если остальные еще не перешли шоссе, то мы перехватим их там.

Они быстро побежали, пытаясь компенсировать потерянное время. Шоссе было приподнятым над окружающей местностью дополнительными слоями асфальта, и поэтому не заросло. Никто не пересекал их путь — ни спереди, ни сзади. Вскоре дорога пошла в гору, и Кира с удивлением поняла, что остальная местность не поднималась вместе с шоссе — это был не холм, а надземная дорога. Более узкие пути проходили под ней.

— Стой, — сказала она. — Мы могли уже пропустить их.

— Я думал о том же.

— Мы должны найти их.

— Мы уже почти на базе, — сказал Сэмм, качая головой. — Нам следует добраться до нее и оттуда послать поисковую группу — у нее будет больше шансов найти твоих друзей, чем у нас двоих.

— Если только их не найдет до этого кто-нибудь другой, — сказала Кира. Она поглядела с эстакады вниз, пытаясь рассмотреть, что было там под деревьями. — Мы не можем оставить их здесь, где их могут обнаружить повстанцы.

— Не думаю, что так случится, — сказал Сэмм, касаясь своей повязки на лице, напоминая ей про линк.

— Тогда ты иди на базу, — сказала Кира. — А я буду искать Маркуса. Твоя поисково-спасательная группа сможет найти меня так же легко, как и остальных.

— Мы не можем еще раз разделиться, — настаивал Сэмм. Его голос был тихим, едва слышным через самодельную маску. Первый раз за все время он показался Кире нервным, и она почувствовала, как заражается от него волнением.

— В чем дело?

Она услышала гул мотора, который эхом отдавался от деревьев вдалеке, и побледнела.

— Вы и машины используете?

— По большей части электрические, но — да. Дальше к северу есть завод по переработке нефти.

Кира посмотрела в обе стороны шоссе, пытаясь определить, откуда шел звук.

— Сзади?

— Думаю, да, — Сэмм начал двигаться вперед. — Нам надо бежать.

— У нас нет времени, — сказала Кира, выглядывая за край ограждения. До земли было по меньшей мере двадцать футов (6,1 метра), но деревья подступали близко, и она подумала, что могла бы дотянуться до одного из них. — Нам нужно спуститься.

— Нам нельзя спускаться, — свирепо произнес Сэмм, спеша схватить ее за руку. — Мы должны двигаться вперед.

— Машины уже близко, у нас нет времени на…

— Там внизу повстанцы, — торопливо прошептал он.

Кира упала на колени, пригнувшись за стеной.

— У тебя сработал линк с ними?

— Я не могу этому помешать.

«Значит, они знают, что мы здесь». Кира уставилась ему в глаза. «У нас нет оружия. Мы не можем сражаться. Враг уже знает, что мы здесь».

«Знают ли они, что мои друзья тоже здесь?»

— Как близко? — прошептала Кира.

Сэмм сморщился.

— Я не могу сказать точно, когда линк приглушен подобным образом, но, я знаю, они близко. Семьдесят-восемьдесят ярдов (64–73 метра).

— Это достаточно точно, — сказала Кира. — Думаешь, они услышали наши голоса?

Сэмм покачал головой.

— Они настороже, но, может быть, не из-за нас. Мы не узнаем из-за чего, пока они не приблизятся, но тогда, если мы ошибемся, будет уже слишком поздно.

Кира ударила ребром ладони по бетону, выругавшись себе под нос. «Я не позволю им схватить меня». Она глубоко вздохнула, качая головой, поражаясь своей глупости, и встала: — Мы спускаемся.

— Мы не можем туда идти.

Она доскакала до места, где находилось ближайшее дерево, взглянула на подлесок двумя ярусами ниже и вскарабкалась на боковую стену. Сэмм потянул ее обратно, а она стряхнула его:

— Я не брошу своих друзей, — твердо сказала она. — Ты можешь или пойти со мной, или пойти за помощью. — Она перебралась через барьер, осторожно балансируя на краю и пытаясь оценить расстояние. Семь футов. Может, десять.

«Далековато для прыжка с места, но если я упаду, расстояние будет еще больше».

Что не очень-то и обнадеживает.

— Не стоит этого делать, Кира.

Она спрыгнула.

Она широко раскинула руки, а потом постаралась крепко схватиться за самую большую ветку, сжимая ее локтями и раскачиваясь на ней. Дерево само поймало ее в тот момент, когда Кира схватилась за дерево; его ветки впились в ее кожу и одежду. Дерево содрогнулось от еще одного прыгуна, и Кира увидела, что Сэмм прыгнул за ней следом.

Она улыбнулась:

— Спасибо.

— Ты сумасшедшая, — пробормотал он.

— Ага, мне это говорят постоянно.

Они начали быстро спускаться, слыша как рев моторов становился все ближе и ближе. Звук разделялся по мере приближения сначала на два, потом на три, на четыре. Кира спрыгнула вниз с последних нескольких футов и рванула к подземному переходу, прокравшись в тени толстых бетонных столбов. Сэмм упал рядом с ней и они прислушивались к тому, как машины громыхали у них над головой, направляясь на восток и медленно растворяясь вдали.

Кира присвистнула:

— Они были очень близко.

— Не так близко, как должны были, — сказал Сэмм. Голос у него был жестким и напряженным.

— Ты ранен?

— Нет, — буркнул он, — просто… что дальше-то?

— Они же не могут меня почувствовать через линк, верно? Значит, я прыгну на одного из них сзади и отберу оружие.

— Они не могут почувствовать тебя через линк, Кира, но это не значит, что ты невидима.

— Как много он могут ощутить через тебя? — спросила она. — Мысли? Побуждения?

— Не совсем, — ответил он, — скорее — состояние здоровья, приближение, эмоциональное состояние. Что-то типа такого. Я же не смогу получить от них ничего, что тебе помогло бы.

— Мне не нужно, чтобы ты читал их мысли, — сказала Кира, глядя на широкий заросший луг. — Ты будешь приманкой.

— Ух ты, — он поднял ладонь. — Ты серьезно?

— Все будет в порядке, — сказала она. — Я остановлю их до того, как они успеют причинить тебе вред, — она ухмыльнулась. — Говоришь, они слишком полагаются на линк, так? Значит, если линк говорит им, что за одним углом прячется Партиал, они даже не побеспокоятся заглянуть за второй.

Он покачал головой. Кира видела, что его дыхание ускорилось, а лицо исказилось и нахмурилось.

— Как только ты нападешь на одного, линк сообщит остальным, что тот первый в беде.

— Значит, нападаем быстро и убираемся отсюда, пока не покажутся остальные, — она оттянула его дальше за колонну. — Я знаю, что это опасно, но мои друзья находятся в такой же опасности — даже в более серьезной, ведь с ними нет тебя, — ее голос смягчился. — Мы справимся.

— Это великолепно, — сказал Сэмм. — Но ты говоришь о том, что мы должны найти разведчика, которого обучали и экипировали как раз для того, чтобы найти его было нельзя. У нас это не получится.

— Говори тише, — прошептала Кира. — Уже получилось, — она указала за колонну, и Сэмм осторожно выглянул. Он нырнул обратно и прижал рот к ее уху.

— В сорока ярдах.

— Наверное, он услышал, как мы спускались по дереву, — прошептала Кира. — Думаю, он ещё не увидел нас: он не прячется, всего лишь решил проверить источник шума.

Она указала на дальний конец туннеля:

— Отползи туда. Он увидит тебя, и пройдёт прямо рядом со мной. — Сэмм, казалось, окаменел от напряжения, все его мускулы казались напряжёнными, причём довольно давно. «Другой партиал уже близко,» — подумала Кира. — «Нет времени осматривать, ранен ли Сэмм».

— С тобой всё в порядке?

— Нормально, — прорычал он. Сэмм развернулся и пополз через подлесок к дальней колонне, затем переполз на другую сторону перехода. Кира кивнула сама себе, впечатлённая его тактикой. «Вражеский разведчик пройдёт не так близко к моей колонне, — подумала она. — Значит, вероятность того, что он заметит меня будет меньше.» Сэмм двигался с трудом, как-то мучительно, и Кира испугалась, что он получил травму, когда они спускались с автострады. Но нет — он двигался также ещё будучи на шоссе. Что происходит?

— Стоять! — послышался окрик, и Кира была удивлена тем, что голос был женский. Она оцепенела, надеясь, что её план сработает и партиал её не заметит. Сэмм также остановился, оставшись в той же позе, в которой полз, в жидких зарослях сорняка под мостом. Он не сказал ни слова. Кира услышала шаги сзади, потом сбоку, она задержала дыхание, когда партиал проходил мимо. Теперь она могла разглядеть разведчицу — та определённо была женщиной: узкая талия, округлости в районе бёдер и груди, из-под лямок противогаза выбивались пряди чёрных волос. Её глаза имели характерный разрез, как у китайцев, что было не понятно Кире — китайцы в Изоляционной войне были врагами. Зачем делать партиала, которого по ошибке могут принять за врага? Она направляла в спину Сэмма угрожающего вида оружие, дуло которого заканчивалось толстым цилиндром глушителя. Кира распознала снайперскую винтовку.

Девушка остановилась в нескольких ярдах впереди Киры, всего пара шагов, если ускоритсья — вероятно, она не успеет отреагировать. Кира наклонилась, готовясь к атаке. Она изучала рукопашный бой в школе, хотя и немного: считалось, что если партиал подберётся настолько близко, то у человека не будет никаких шансов одолеть того — пратиалы намного сильней. Кира надеялась, что это преувеличение, становясь в стойку для разбега.

— Молчи, — проговорил Сэмм. Его голос был напряжён, будто он говорил через сжатые со всей силы зубы. — Не разговаривай.

Он прижал руки к лицу, прикрывая рот и нос. Кира находилась в стойке, аккуратно перенося вес на ногу, сжав мышцы в тугой канат, готовясь сделать подсечку.

«Поясница, — сказала Кира сама себе. — Ударить низко и сильно, затем выбить оружие из рук, после нанести удар в основание скулы, чтобы нокаутировать её»

— Сэмм, — произнесла девушка, и Кира замерла на месте.

Она знает его!? Это часть линка?

Или они из одной роты?

— Молчи, — прорычал Сэмм. Мысли роились в голове Киры в попытке понять происходящее. Если эта девушка знает Сэмма, значит они из одной фракции, следовательно, солдаты поблизости — товарищи Сэмма, его офицеры. Он ведь упоминал, что линк используется ещё и для усиления дисциплины — они могли почувствовать Сэмма и приказать ему ответить. Вот почему он двигался так странно — он был сосредоточен только на противостоянии приказу.

Но зачем ему прятаться от своих же?

— Говори со мной, Сэмм, — женщина сделала шаг вперёд, держа его спину на прицеле — Мы думали, ты попал в плен.

Сэмм опустил голову, почти уткнувшись в грунт. «Он не продержится долго» — поняла Кира. — «Вперёд!»

Она рванулась вперёд, широко расставляя руки, нацеливаясь плечом на поясницу партиалки.

И вдруг партиалка вихрем развернулась.

Кира была практически на том расстоянии расстоянии, когда стрельба из длинной винтовки была бы бесполезной. Вместо этого партиалка взмахнула ей, словно булавой, нанося ложей сильный удар в лицо Киры, которая затем обхватила девушку за талию и опрокинула её на землю. У обеих девушек захватило дыхание от столкновения, но голова Киры гудела от удара и соперница пришла в себя первой. Она выронила оружие и с холодной расчетливостью вцепилась в Киру, заворачивая той руку за спину и больно пиная в живот. Кира сражалась отчаянно, царапая Партиалу лицо и шею, и почти высвободившись из захвата, извиваясь так, чтобы прием не стал по истине болевым. Внезапно Кира почувствовала край холодной стали у своего горла, а девушка спокойно произнесла ей на ухо:

— А теперь не двигайся.

Кира замерла. Она ничего не могла поделать. Если бы у нее в запасе было еще пару секунд, то — может быть, но каким-то образом Партиалка заранее знала о присутствии Киры.

— Отпусти ее, Херон, она со мной.

— У нее нет линка.

— Она человек.

В голосе Херон послышалось изумление, но она не ослабила хватку.

— Ты захватил в плен человека? Миссия была удачной? Где остальные из твоей команды?

«Захватил в плен человека?» — подумала Кира. Она стала чуть расслабила руку, сжимающую горло девушки, и прокричала обоим:

— Что, черт возьми, происходит?

— Они мертвы, — сказал Сэмм, подступая ближе к Херон. — Но сейчас все не так, как ты думаешь. Можешь отпустить ее — она не представляет угрозы. Она на нашей стороне.

Кира не могла поверить в услышанное.

— Ты все это спланировал? — спросила она. — Все, что произошло, было всего лишь уловкой, чтобы доставить меня сюда?

— Все гораздо сложнее, — быстро произнес Сэмм. Теперь он стоял перед ней, сняв с лица повязку. — Черт, Херон, отпусти ее, она пришла по собственной воле!

— Значит, не было никакого предложения мира? — требовательно спросила Кира. Она почувствовала жар, почувствовала, как в уголках глаз образовываются слезы, ощутила стыд и ярость из-за того, что доверяла этому существу. — Никакого перемирия?

Херон улыбнулась:

— Перемирия? Я под впечатлением, Сэмм; очень может быть, что твое будущее лежит в области шпионажа.

Уголком глаза Кира заметила блик — отражение света от иголки шприца. Она закричала и почувствовала, как игла впилась ей в шею. Эффект был почти мгновенным: ее веки потяжелели, восприятие исказилось. Мир потемнел, воздух загустел, и у Киры хватило времени только на одну мысль перед тем, как она потеряла сознание.

«Я скоро умру».

 

Глава 31

Биип. Пшшшшшшшш.

Биип. Пшшшшшшшш.

Тяжесть. Первым делом Кира почувствовала собственный вес; ее тело было слишком слабым, мышцы не работали. Она лежала на чем-то.

Биип. Пшшшшшшшш.

Что-то шумело, тихо и ритмично, где-то возле ее головы. Возле? Да, она в этом уверена. Где бы она не была, источник шума был рядом. Она попыталась повернуть голову, но мышцы шеи не отреагировали; попыталась открыть глаза, но веки, казалось, налились свинцом.

Биип. Пшшшшшшшш.

Задворки ее сознания воспринимали еще какие-то звуки — какой-то гул. Кира сосредоточилась на нем, попыталась разобраться в нем и понять, что это. Голоса. Тихое бормотание.

— … объект…

— … след от ожога…

— … результаты теста положительные…

Говорили о ней. Где она?

Биип. Пшшшшшшшш.

Она в больнице. Она вспомнила, как была под мостом, как Сэмм предал ее, как девушка по имени Херон вколола ей что-то. Ее лечили? Или изучали?

— … все в норме, кроме…

— … можно продолжать…

— … делаю первый разрез…

Кира подвинула руку, применив для этого геркулесовы усилия, перемещая десять тонн плоти и костей по столу на несколько дюймов. Голоса смолкли. Рука встретила на своем пути препятствие — кожаный ремень, сдерживающий ее. Кира почувствовала такой же на другой руке. Она была связана.

— Она шевелилась. Разве ты не усыпила ее?

Кира открыла один глаз, но снова зажмурила его от яркого бьющего света. Она услышала шуршание и металлический лязг.

— Уберите это с ее лица, она просыпается, — голос Сэмма. Она открыла рот, внезапно осознав, что через него, поверх языка, в горло тянулась пластиковая трубка. Она поперхнулась, закашлялась, попыталась вызвать рвоту, и трубка выскользнула из ее рта, подобно длинной, скользкой змее. Кира снова закашлялась, сглотнула и на самую малость приоткрыла один глаз.

Над ней стоял Сэмм.

— Ты, — кашляя, выдавила она. — Чертов ублюдок.

— Нам пора начинать, — произнес чей-то голос.

— Погодите, — сказал Сэмм. — Она в сознании.

— Значит, мы снова усыпим ее. На этот раз большей дозой.

— Ты — чертов, — Кира снова закашлялась, — ублюдок.

Теперь, когда ее глаза привыкли к свету, она видела чуть лучше. Кира была окружена женщинами в халатах и хирургических масках. Находилась она в некоем подобии операционной, но таких операционных она раньше не видела никогда. С потолка, словно конечности гигантского насекомого, свисали металлические щупальца. В нескольких дюймах от лица Киры лежали шприцы, скальпели и десяток других инструментов. Стены мерцали приглушенным, пестрым светом — экраны комптьютеров. Стены были экранами компьютеров с графими, диаграммами и бегущими цифрами. Она разлядела ритм своего сердцебиения, тоненькую линию с пиками, появлявшимися в унисон с ударами ее сердца; увидела свою температуру, уровень кислорода в крови, рост и вес с точностью до тысячных. Кира повернула голову и снова увидела свое вымытое лицо, увенчанное пластиковым шлемом. Она была полностью обнажена и привязна к пластиковому столу. Глаза были широко распахнуты от переполняемого их ужаса. Кира вздохнула и ее изображение вздохнуло вместе с ней. Лицо на стене исказилось от страха, камера транслировала ее будущую смерть в этой комнате страха. Кира запаниковала; дыхание участилось; сердце забилось быстрее; диаграммы на стенах, высотой в три фута, посходили с ума.

— Мне жаль, — сказал Сэмм. — Я пытался сказать им, что ты пришла по собственной воле…

— Тебя не просили приводить добровольца, — произнес строгий голос. Вперед выступила женщина. Голубая маска скрывала ее лицо, но глаза, холодные и бесчувственные, сверкали темно-серым. — Ты преуспел, когда вся твоя группа потерпела поражение. Не вмешивайся — ты рискуешь полученной похвалой.

Сэмм повернулся к Кире:

— Меня попросили поприсутствовать здесь, поговорить с тобой, чтобы с тобой был кто-то, кому ты доверяешь…

— Я НЕ доверяю тебе! — прокричала она. Ее голос — хриплый надорванный — и эхом отдался в операционной. — Я помогла тебе! Я спасла тебя! Я верила всему, что ты говорил! Все те слова — выжить всем вместе или всем умереть — все они были ложью?

— Я говорил правду, — сказал Сэмм. — Когда мы попали на материк, я пытался держать тебя подальше от них, пока у меня не появится возможность все объяснить им — что ты пришла, чтобы попытаться помочь нам.

— Тогда освободи меня, — всхлипнула Кира. Лицо на стене в насмешку над ее отчаянием всхлипнуло вместе с ней. Она пошевелила ногами, натягивая сдерживающее их ремни; дернула руками, безрезультатно пытаясь прикрыть грудь и область паха. Она чувствовала себя выставленной всем на показ, уязвимой и беспомощной. — Помоги мне убраться отсюда.

— Я… — лицо Сэмма напряглось; на нем появилось такое же сосредоточенное выражение, как и раньше — она почти видела, что тело ему больше не подчинялось — Сэммам овладел линк и принуждал его повиноваться высшему командованию. — Я не могу, — он выдохнул, напряжение покинула его, мышцы расслабились. — Не могу, — повторил он. — Я подчиняюсь приказам, — его лицо потемнело.

— Очень хорошо, — сказала женщина. Она шагнула вперед, и одно их металлических щупальцев, обогнув ее, устремило Кире в лицо свет, снова ослепляя ее. — Сэмм говорит, ты пришла добровольно?

— Да, — сказала Кира. — Я пришла помочь вам.

— И ты считаешь, что ваши технологии каменного века могли бы пригодиться нам? Вы едва понимаете свою собственную генетику, не говоря уже про нашу.

— Теперь уже все равно, всё было ложью.

— Отчасти — да, — подтвердила женщина. — Но отчасти — нет. Я удивлена, что Сэмм рассказал тебе о нашем положении, о нашем «сроке годности», но это, по крайней мере, было правдой. Поэтому ты здесь.

— Я медик, — сказала Кира. — Я выбрала предметом своих исследований проблемы патологии и размножения, пытаясь найти способ исцелить РМ. Я могу использовать полученную информацию, чтобы помочь вам.

— Ваши человеческие исследования ничего не стоят, — сказала женщина. — Уверяю тебя, наши нужды лежат в совершенно иной области.

— Еще я изучала Сэмма, — сказала Кира. — Не так… — она помедлила, раздумывая о том, что чувствовал тогда Сэмм. Насколько ему было хуже. — С ним плохо обращались, — медленно произнесла она, — и я сожалею об этом, но я помогла ему. Я изучала его бесконтактно. Я делала это человечно.

Женщина презрительно ухмыльнулась:

— Человечно? Даже само это слово — оскорбление.

— Кое в чем мы генетически неполноценны, вы — нет, — сказала Кира. — У вас есть иммунитет к РМ, у наших детей его нет, — она умоляюще сказала женщине: — Мы нужны друг другу.

— Последний раз, когда Партиалы и люди пытались работать сообща, из этого ничего не вышло, — сказала женщина. — Думаю, мы постараемся справиться сами.

Еще одно металлическое щупальце заняло свое место; не конце его ярко блеснула игла для подкожных инъекций. Кира начала возражать, но игла метнулась к ней, подобно хвосту скорпиона.

 

Глава 32

Игла вошла Кире в грудь; острый укол боли был почти сразу приглушен вязкой, растекающейся бесчувственностью, вызванной местным анестетиком.

— Вы не можете снова усыпить меня, — настаивала Кира, пытаясь, чтобы ее голос звучал увереннее, чем она себя чувствовала. Врач со стальными глазами покачала головой.

— Мы не усыпляем тебя, девочка, мы готовим тебя к этому, — она приподняла обтянутую перчаткой руку, в которой у нее был зажат шприц — он был гораздо больше первого, толстая игла была почти в четыре дюйма (10 см) длиной. Кира содрогнулась от его вида, отпрянув настолько, насколько ей позволили ремни. — Не волнуйся, — сказала врач, но в ее голосе не было ни следа сострадания. — Анестетик действует безукоризненно; ты ничего не почувствуешь. Ты должна быть в сознании во время этого теста, чтобы мы могли изучить твою реакцию. Мы собирались подождать и провести пока другой эксперимент, но раз ты уже очнулась, мы можем начинать.

Врач отвернулась, а еще одно щупальце паукообразного медицинского робота качнулось и укололо Киру в бедро, заполняя стеклянный цилиндр чистого шприца ее кровью.

Сердце Киры пустилось в галоп.

— Что это было?

Доктор лениво говорила через плечо, изучая снимки на стене:

— Так как ты показала некоторую резистентность седативным препаратам, мы проанализируем состав твоей крови и на основании результатов используем другой препарат. Сейчас ты нужна нам бодрствующей, но никому не будет здорово, если ты очнёшься посреди следующего теста.

Кира яростно сражалась со своими слезами, глупо решив не дать этим монстрам увидеть её плачущей. «Я преодолею это испытание». Она заметила движение краем глаза, и съёжилась, когда какая-то бесформенная фигура заслонила свет. Она хотела вскрикнуть, но тень быстро надвинулась на неё — это был Сэмм, укрывший её одеялом.

— Нам нужно сделать инъекцию в её грудную клетку, — заметила доктор.

— Тогда можете приподнять одеяло, — ответил Сэмм. — Если вы не собираетесь усыплять её, то проявите хоть минимальное уважение.

Доктор остановился, пристально изучая Сэмма сузившимися глазами, потом кивнул:

— Хорошо.

Сэмм наклонился к лицу Киры.

— Я пытался связаться по радио с командующим роты, но Доктор Морган не в его подчинении — на это задание она было назначена Доверием. Ее будет сложно остановить.

— Иди к черту, — сказала Кира.

Сэмм опустил глаза, более не встречаясь с ней взглядом, и молча отошел.

Кира слышала, как остальные доктора что-то обсуждали, кончиками пальцев управляя одним из настенных экранов.

— … еще объекты… феромон… РМ…

Кира навострила уши и всю свою энергию направила в попытки разобрать, о чем говорили доктора. За ними ей не было видно изображения, которое они изучали, но, сосредоточившись, она стала слышать их слова яснее.

— … итак, мы делаем ей инъекцию и смотрим реакцию. Нам надо выяснить время, которое потребуется для всасывания частицы, диапазон и охват ее действия, а также необходимо обратить внимание на любые признаки омертвления, если они появятся.

«Последние приготовления», — подумала Кира.

«Но что они собираются мне ввести?»

Доктор Морган подняла свой большой шприц и повернулась к Кире; остальные последовали за ней, заняв места вокруг стола. Медицинский паук пришел в движение; над Кирой, как в ночном кошмаре, в готовности замерли зажимы, пинцеты, лампы и скальпели. Когда все доктора отошли от стены, Кира увидела те изображения, которые они рассматривали. Она узнала их по своим собственным исследованиям Сэмма: увеличенное изображение Хищника — обнаруженной в крови новорожденных стадии РМ, а рядом с ним — Наблюдатель, такой же, какого она обнаружила в дыхании Сэмма и чья структура так сильно напоминала структуру Хищника.

Доктор Морган откинула простыню, обнажив верхнюю часть груди Киры.

— У нас есть причины полагать, что это сильно ухудшит твое самочувствие, и очень быстро, — она задержала шприц над сердцем Киры. — Разумеется, мы будем следить за состоянием жизненно важных функций, но ты должна сообщить нам, что еще ты будешь испытывать: боль в суставах, одышку, потерю зрения или слуха. Те ощущения, которые наши приборы не смогут засечь или расшифровать.

— Вы собираетесь ввести мне Наблюдателя, — произнесла Кира, уже ощущая, как ее телом овладевает паника, пытаясь заставить себя дышать ровно и спокойно. — Частицу, которую вырабатывает ваш организм, инертную версию РМ. Что вы ожидаете получить в результате этого?

— Версию РМ? Я же говорила тебе, ваши знания для нас бесполезны.

Она ввела углу в грудь Киры — та чувствовала ее проникновение, боль, давление и ужасное ощущение вторжения. «Анестетик не действует!» Доктор Морган вдавила поршень, и дыхание Киры зашлось от внезапного потока пламени, наводнившего ее грудь, бьющего прямо по сердцу, а оттуда — по остальным частям ее тела, достигая их за секунды. Дыхание Киры перехватило, руки непроизвольно схватились за края стола, пытаясь найти что-нибудь надежное, за что можно было бы уцепиться. Инъекция, казалось, длилась вечно, и, когда Доктор Морган наконец извлекла иглу, Кира взвыла — ей казалось, что она все еще чувствует, как внутри нее разливается жидкость.

— Пока никакой реакции, — сказала одна из докторов в маске, глаза которой неотрывно наблюдали за стеной. Еще одна, держа в руке лампу, посветила Кире в глаза, исследуя расширение зрачков, а другую руку использовала, чтобы проверить ее пульс.

— Все в норме.

— Мы не знаем, как скоро последует реакция, сказала доктор Морган, пристально рассматривая Киру. — Эксперименты на людях не проводились со времени войны Партиалов.

Кира дышала глубоко, пытаясь придти в себя после инъекции. Частица всё ещё медленно вращалась на одном из экранов. «Я умру? Она сказала, что Наблюдатель не является новой версией РМ — но тогда что это? И что они хотят выяснить?»

Она вспомнила один из обрывков подслушанного разговора и снова посмотрела на стену с изображениями: вирус и Наблюдатель, почти идентичные, но в тоже время настолько разные. Нехватка знаний, неполнота информации всегда заводили её в тупик, но здесь, у партиалов, она кое-что узнала. Она слышала их разговоры.

— Вы назвали это феромонами, — сказала Кира.

Доктор Морган внезапно замолчала, странно посмотрев на Киру. Проследив за взглядом Киры, она посмотрела на экраны, после снова перевела взгляд на Киру:

— Ты знаешь это частицу?

— Мы думали, что это новая форма РМ, так как в этих частицах много общего, но, по вашим словам, это феромоны. Вот почему организм Сэмма производит их — это часть Линка.

Доктор Морган бросила в угол комнаты, за пределы поля зрения Киры, но Кира заметила, что она нахмурилась. Она снова взглянула на Киру:

— Твои знания обширнее, нежели я предполагала. Признаю, когда ты, всего лишь человек, сказала, что ты медик, я не приняла это всерьёз.

Кира сражалась с тошнотой, всё ещё накатывающей от боли после инъекции. Она сосредоточилась и взглянула на доктора Морган:

— Какие у неё функции?

— Это мы и хотим выяснить.

— Это часть Линка? — спросила Кира. — Вирус РМ — всего лишь побочный эффект вашей способности?!

— За последние двенадцать лет я каталогизировала все феромоны, которые производят партиалы, — сказала Морган. — Я изолировала каждую частицу, проследила её до органа, производящего каждый феромон, выяснила, какие сигналы отвечают за вырабатывание тех или иных частиц, определила их точные функции. Для всех частиц. — Она кивнула в сторону экранов. — За исключением этой.

Кира потрясла головой:

— Зачем вам феромон, не приносящий никакой пользы? Вы сделаны так, что всё имеет свою цель.

— О, у неё есть цель, — сказала доктор Морган. — Всё в ПараДжен имеет свою цель. Одна из этих целей — ограниченное время жизни, и мы подозреваем, что этот феромон может иметь к этому какое-то отношение. Если мы изучим его действие, мы сможем бороться с ним. — Она указала пальцем себе за спину: — Как ты можешь видеть на мониторах, феромон не вступает в реакцию ни с другими партиалами, ни с людьми. Он взаимодействует с РМ.

Внезапно Кира увидела два изображения в новом для себя свете: не различные версии друг друга, а продукт взаимодействия частиц. Хищник не просто выглядел как феромон — он был им, с воздушной версией РМ, Спорой, заключившей его в оболочку. Таким образом, Спора превращалась в Хищника при контакте не с кровью, а с феромоном. При контакте же с кровью Спора превращалась в Сферу. У Киры перед глазами предстал экран с результатами анализа крови новорождённого: странная форма вируса, Хищник, размножается просто сумасшедшими темпами, притом не наносит никакого вреда клеткам. Сэмм был прав: он выдыхал Наблюдателя в воздух на протяжении нескольких дней. Частицы попали в образец, соединились со Спорой и сделали вирус инертным.

Это главная тайна РМ. Это исцеление. Крошечная частица внутри организма злейших врагов.

— Когда люди потерпели поражение, мы начали исследовать стерильность партиалов, пытаясь выяснить, возможно ли деторождение, — доктор Морган, казалось, и не заметила потрясение Киры, или же приписала его замешательству из-за недостатка образования. Кира изо всех сил старалась унять эмоции, в то время, пока Морган продолжала говорить. Внезапно Кира почувствовала ужас, осознав, что будет, если эта холодная, расчётливая женщина завладеет этой могущественной тайной. Если доктор Морган и заметила реакцию Киры, то она не подала и вида. Она подошла к мониторам и вызвала серию других файлов: другие лица, другие людские девочки с такими же бледными лицами и широко открытыми глазами, как и у Киры, привязанные к такому же столу, подверженные таким же экспериментам. — Нам нужна была нестерильная контрольная группа, что вынудило нас изучать людей. Лишь после смерти последней девочки мы заметили связь между феромоном и РМ: вирус поглощает феромон, но как и почему он это делает — нам неизвестно. В конечном счёте, у нас, в общем-то, были другие заботы, однако наступает кризис окончания нашего срока жизни, и мы начали исследования в этом направлении, — она повернулась к Кире, лениво вертя в руках пустой шприц. — Поэтому ты здесь.

Кира кивнула, всё ещё потрясённая открывшимся ей секретом, пытаясь ничем не выдать своего волнения. «Я должна выбраться отсюда. И попасть домой.

Я могу спасти ребёнка Мэдисон. Я могу спасти их всех!»

— Без изменений, — подал голос другой врач, наблюдающий за жизненными показателями Киры. — Если реакция и происходит, у неё нет никаких измеряемых параметров.

— Реакции нет, — ответил третий доктор совершенно другим тоном. — И не будет.

Все в комнате оглянулись на голос, даже Кира. Доктор поколдовала над своим планшетом, и во всю стену появилось новое изображение: список сокращений и аббревиатур, в которых Киры немедленно распознала анализ крови.

— В её крови нет никаких частиц вируса.

— Невозможно. Даже иммунные к симптомам люди являются переносчиками.

— Всё верно, — доктор сделала паузу. — У неё присутствуют признаки искусственного модифицирования генетического кода.

В комнате наступила тишина. Кира рассматривала лица врачей, все они были в замешательстве. Сзади послышался удивлённый голос Сэмма: — Что?

— Дай я взгляну, — сказала доктор Морган, пересекая комнату по направлению к экранам. Она начала неистово и с огромной скоростью просматривать результаты анализа, перетаскивая изображение за изображением, меняя их масштаб. Она остановилась на цепочке ДНК, не на увеличенном снимке, а на графическом её воссоздании и упёрлась взглядом в экран, будто желая просверлить в нём дыру: — Кто проводил сканирование?

— Компьютер сделал это в соответствии с алгоритмом, — ответил какой-то доктор. — Мы запросили полный анализ, а анализ ДНК — часть его.

— Она не обладает Линком, — сказал Сэмм. Сердце Киры колотилось в груди, значение слов исследователей стало доходить до неё.

— О чём вы говорите? — спросила она. Кира пыталась говорить твёрдо, но невольно её голос надломился.

Доктор Морган повернулась, сняла свою маску и каменной башней нависла над Кирой:

— Кто послал тебя?

— Что?

Морган прокричала:

— Кто тебя послал?

Кира не знала, что и ответить — доктор Морган, размахнувшись, бросила пустой шприц, целясь в экраны с изображением ДНК:

— Кто вмешивается в мои планы на этот раз? Крон? Прометей? Что они планируют? Или, быть может, их цель не я? — сказала она, поворачиваясь, сделав хищное выражение лица. — Возможно, они замышляют что-либо ещё, и сейчас, наткнувшись на их замыслы, я могу использовать их против них же.

— Вы не знаете, о чём вы говорите, — запротестовала Кира.

— Ты была среди людей, пока Сэмм не доставил тебя сюда, — сказала Морган, наклонившись к Кире, сделав дикие глаза и оскалив зубы. — Скажи мне, что ты там делала? Какое у тебя задание?

— Я не знаю, о чём вы говорите!

— Ты партиал! — прокричала доктор Морган. — Доказательство того на экранах! В твоей крови нет РМ, зато есть нанороботы, которые очищали твою кровь от нашего наркоза, в твоей чёртовой ДНК имеются «бирки» проклятой ПараДжен. Ты партиал! — Внезапно она замолчала, уставившись на Киру. На одном из экранов за спиной доктора Кира видела своё собственное лицо, выражающее сильнейшую степень потрясения. Лицо же Морган начало медленно менять своё выражение от злости к обаянию, голос притих до шёпота: — Но ты этого не знала, так?

Кира открывала рот, но не могла вымолвить ни слова. В голове царил полный беспорядок, возражения, вопросы и идеи бешено кружились в её голове, то ускоряясь, то замедляясь, сталкиваясь друг с другом, сознание целиком состояло из животного ужаса. Она услышала громкий взрыв, увидела через пелену потрясения, что доктор Морган что-то кричит ей в лицо, затем расслышала ещё один взрыв, потом голос Сэмма прорвался через хаос в её сознание:

— Взрывы! Нас атакуют!

 

Глава 33

Доктор Морган дико заозиралась, крики и выстрелы эхом отдавались из-за закрытой двери. Доктора засуетились; медицинские насекомые отползли, скальпели и другие смертоносные приспособления возвращались на свои места. Сэмм подбежал к двери, плотно ее закрепил и отступил назад.

— Они пришли за Кирой, — сказал он.

— Конечно, они пришли за ней, — отрезала доктор Морган, — но кто это — они? Какая группировка?

— Мы должны отсюда выбраться, — сказал один из докторов.

— У нас нет оружия, — сказал Сэмм, качая головой. — Мы не готовы к атаке. Лушее, что мы можем, остаться здесь и надеяться, что солдаты отобьются.

— Дверь не герметична, — сказал один из докторов, кивая на тяжелую дверь. — Любой, кто пройдет мимо, почувствует нас через линк.

— Они и так знают, что мы здесь, — сказала доктор Морган, — а то, что и она здесь, нет. Это поможет нам выиграть драгоценное время.

— В этом-то и нет никакого смысла, — сказал Сэмм. — Как она может быть Партиалом, если у нее нет линка?

— Линк есть только у военных моделей, — сказала доктор Морган. — По крайней мере, это кажется нам обычным. Но ПараДжен создавал и других Партиалов, для других целей.

Кира лишь покачивала головой, смутно осознавая, о чем они говорят. «Я не Партиал». Но в очередной раз, сталкивая с проблемой, ее разум, казалось, раздваивается: одна часть, часть ученого, просчитывала возможные причины, по которым она не могла быть Партиалом. «Я расту, а они нет. У меня нет линка, у них есть. У меня нет их силы и рефлексов и уж, определенно, у меня нет их чудесной силы регенерации». Но теперь ей пришлось остновить себя, поскольку в последнем она была уже не уверена. «Моя нога аномально быстро восстановилась после ожога. При этом не возникло никаких побочных эффектов после регенерационной капсулы».

Она тряхнула головой. «А что самое главное, я не помню, чтобы я была создана как Партиал — я выросла в человеческом доме, отец был человеком. Я ходила несколько лет в школу Ист Мидоу. Никогда не контактировала с Партиалами, никогда к ним даже не приближалась. Ничего такого. Вообще никакого смысла».

Но тем не менее, проанализировав всю свою жизнь, где-то на задворках сознания, была и эмоциональная сторона всего — потерянный ребенок, плачущий в темноте. «Означает ли это, что у меня никогда не было мамочки?»

Звуки боя становились все ближе.

— Это просто нелепо, — сказал один из докторов. — Зачем укрывать агента Партиалов в человеческой популяции? Того, кто даже не знает, кем на самом деле является? Какова возможная причина?

— Может всего лишь случайность, — предположил другой. — Может, она просто потерялась во всей той суматохе, попала к беженцам, да и осталась на острове, не зная зачем она там?

— ПараДжен всегда преследует какую-нибудь цель, — сказала доктор Морган. — Всегда. И это тоже не случайность. — Она подняла взгляд. — Если мы сможем выяснить, почему она оказалась там, мы сможем использовать ее против них же.

Комната сотряслась от выстрела; доктора вскрикнули и отскочили; Сэмм и доктор Морган остались стоять неподвижно, словно выкованные из железа.

— Они рядом, — запаниковав, сказал один из докторов. — Что делать?

— Отпустите меня, — сказала Кира, будучи все еще привязанной к столу, который в скором времени мог стать полем боя. — Развяжите меня!

— Спрячемся за пауком, — прошипел доктор, направляясь в дальний угол комнаты. Остальные последовали за ним, не сводя настороженных глаз с блестящих щупалец и крадясь вдоль стены.

— В коридоре никого нет, — сказал Сэмм, сбитый с толку.

— Нет, есть, — ответила доктор Морган. — Люди.

Еще один выстрел сотряс дверь, снося ее с петель. С ружьем в дверном проем появился Маркус и Кира прокричала:

— Пригнись! — как раз во время, поскольку к его шее метнулось щупальце с хирургическим скальпелем. Маркус упал, прокатываясь под лезвием, потом вскинул ружье и пальнул с близкого расстояния по паучьим лапам. Кира вскрикнула, ощущая на себе тепло порохового разряда, от поврежденного робота на нее посыпался град осколков. Звук взрыва практически оглушил ее.

— Она здесь! — крикнул Маркус через плечо, потом повернулся и кивнул ей: — Привет, Кира.

Позади Маркуса, припав к земле, появилась Хочи, направив пару полуавтоматических пистолетов на врачей в углу:

— Только что перезарядила, — сказала она, — так что не стесняйтесь, сделайте пару внезапных движений.

— Взять их, — рявкнула доктор Морган, но Сэмм, казалось, прирос к полу.

Последним вошел Джейден, уворачиваясь от очередого скальпеля и притаившись возле двери. Маркус снова выстрелил по пауку, отключая его, потом подбежал к Кире и принялся развязывать ремни.

— А ты девушка, которую трудно найти, — сказал Маркус, выдавливая улыбку.

— Они уже близко, — сказал Джейден. — Не задерживайся дольше, чем нужно.

— Могу я пристрелить докторишек? — спроила Хочи, водя своими пистолетами по линии замерших врачей.

Джейден выстрелил в коридор:

— А вот и они; сказал же, надо поторапливаться. Мы в тупике.

— Сэмм, останови их, — сказала доктор Морган, но Сэмм не пошевелился. Его тело напряглось, на лице застыло невидимое усилие.

— Как вы сюда пробрались? — спросила Кира. Маркус освободил одну руку и Кира принялась развязывать другую, в то время как Маркус перешел к ногам.

— Мы видели как тебя схватили, — сказал Маркус, бросая язвительный взгляд на Сэмма. — Пошли за вами, но идей у нас не было, а потом на больницу напала другая группа Партиалов. Когда внешняя оборона пала, мы как бы… просто проскользнули им за спину.

— Мы слышали их разговоры, — сказала Хочи — а Сэмм нам лгал: Рота Д тоже проводит шибанутые исследования, вот как и эти, как на людях, так и на Партиалах. Другую группу вел кто-то под названием Доверие.

— Мы и есть Доверие, — сказал один из докторов. Кира бросила взгляд на доктора Морган, но холодная женщина стояла молча, ее лицо ничего не выражало.

Маркус закончил развязывать Кире ноги, а она освободила вторую руку. Потом она схватила простынь, чтобы прикрыться, и села. Джейден снова выстрелил в коридор.

— У вас план-то есть, как выбраться отсюда? — спросила Кира.

— Если честно, я вообще в шоке, что мы так далеко пробрались, — сказал Маркус. — Ты в порядке? — Он заметил ее обнаженные плечи и нахмурился: — На тебе…

— Да, — сказала Кира, оглядываясь в поисках своей одежды. В комнате не было ничего, кроме подносов с инструментами и осколков щупалец. Она показала на одного из докторов: — Ты, давай сюда свой халат.

— Они приближаются! — прокричал Джейден.

Доктор не шевельнулся, но мрачный жест Хочи, когда она повела оружием, заставил доктора скинуть халат. Доктор Морган крикнула яростно:

— Черт побери, Сэмм, останови их!

Рука Сэмма опустилась на ружье Маркуса, которое тот положил на стол, когда отвязывал Киру. Выругавшись, Кира перебралась на другую сторону стола, но Партиал просто стоял, уставившись куда-то вдаль.

— Сэмм… — начала было Морган, но внезапно Сэмм вскинул ружье и выстрелил — не в Киру и ее друзей, а в Морган. Та увернулась с поразительной легкостью, а стена с экраном за ее спиной взорвалась, рассыпавшись искрами и осколками стекла. К стрельбе присоединилась и Хочи, но Морган была слишком быстрой. Одни за одним рассыпались экраны, пока остальные доктора визжали и копошились на полу. Доктор Морган уворачивалась от пуль, словно в танце, слишком быстро пробираясь к двери. Сэмм прыгнул через всю комнату, выстрелил и снова промахнулся. Звук опустевшего ружейного затвора в третий раз прокатился по комнате. Он развернул дробовик, вцепившись в ствол и с криком обрушил приклад на череп Морган, когда та уже почти добралась до коридора. Доктор свалилась на пол, а Хочи прострелила ей бедро.

— Вот так и лежи!

— Она была слишком сильной, — сказал Сэмм, сдернув ленту с патронами с плеча Маркуса. — Простите, что я так долго. Много их снаружи? — Он вставлял патроны в патронник быстро и методично.

Кира поднялась с корточек с удивлением глядя на Сэмма. «Он действительно на нашей стороне?»

Настороженно оглянулся Джейден, окидывая Сэмма пристальным взглядом. Потом отвернулся и посмотрел в дверной проем.

— Четверо, — сказал он, — вон за тем углом. Остальные их силы бьются с другой группой Партиалов.

Сэмм быстро проверил оружие, убеждаясь, что предохранитель снят:

— Прикрой меня.

Джейден выстрелил из винтовки, расчищая коридор. Сэмм пролетел мимо него, откатываясь к стене и направляясь к вражеской позиции. Джейден прекратил стрелять, а Партиалы выглянули как раз во время, чтобы Сэмм, приблизившись к ним, расстрелял их из своего ружья.

Кира забрала докторский халат, одвязала его ремнями, стигивавшими ей до этого запястья. для полной комплекции она забрала маску доктора, заколку для волос и туфли.

Вернулся Сэмм, на лице и плече была кровь.

— Коридор чист. Думаю, мы сможем пробраться к джипам, но надо уходить немедленно.

— Мне становится дурно от того, что мы доверяем этому парню, — сказала Хочи.

— Он идет с нами, — ответила Кира. «Есть кое-что, о чем мне нужно с ним поговорить и о чем я не могу поговорить ни с кем другим». Она посмотрела на него, гадая, что все это значит — действительно ли он Партиал, действительно ли она агент, действительно ли она именна та, о ком они говорили.

— Мы должны идти, — сказал Маркус.

— Еще кое-что, — сказала Кира. Она подхватила шприц из лотка в углу: образец феромонов Партиала.

Исцеление от РМ.

 

Глава 34

Сэмм сидел за рулем — он единственный их всех пятерых умел водить машину. Маркус на заднем сидении осматривал раны Киры. Было похоже, что Партиалы не пошли далее нескольких инъекций, взятия проб крови и приготовлений к так и не начавшейся операции. Ожог на ноге почти полностью зажил, но собственная голень, почти не отмеченная шрамом, внезапно показалась Кире странной и чужой — признаком не того, что регенератор подействовал лучше, чем следовало ожидать, а того, что ее тело исцелило себя гораздо быстрее, чем допускали человеческие нормы. Совсем как тело Сэмма.

Он взглянула на него и увидела, что он наблюдал за ней в зеркало заднего вида. На мгновение они молча встретились взглядами. Остальные не знали, а Кира с Сэммом ничего не сказали.

«Неужели я действительно Партиал? Но почему я не знала? Партиалы быстро исцеляются, но это моя первая серьезная травма за всю жизнь, и у меня никогда не было возможности проверить способности моего организма к исцелению. Еще я никогда не болела — значит ли это что-нибудь?» Она изо всех сил напрягала мозги, пытаясь вспомнить, что еще она о них знала. Партиалы бесплодны, но до проверки этого дело тоже никогда не доходило. Партиалы быстрые, сильные и ловкие, но, может быть, такими способностями обладают только солдаты? Она вспомнила, как Доктор Морган неистово кричала о секретных проектах Партиалов и о чем-то вроде войны между фракциями. «Если я не солдат, то кто? Сколько существует разных группировок и чего все они хотят? И зачем кому-то из них внедрять агента-Партиала в группу выживших?»

— Ты какая-то тихая, — произнес Маркус.

— Прости, — ответила Кира. — Мне просто о многом нужно подумать.

На этот раз Маркус поглядел на Сэмма, стал молча изучать его, о чем-то раздумывая. Он перевел взгляд обратно на Киру, затем на ее ногу.

— Похоже, ты совсем выздоравливаешь. Ты уверена, что они… ничего больше с тобой не делали?

Кира почувствовала себя загнанной в ловушку. Ей стало душно на заднем сидении, хоть окна и были опущены и в них дико врывался ветер.

— Что ты имеешь в виду?

Хочи приподняла бровь:

— Мы нашли тебя совершенно голой, привязанной к столу. И что, по твоему мнению, он может иметь в виду?

— Ничего подобного они не делали, — быстро сказала Кира.

— Ты сказала, тебя усыпили. Как ты можешь знать, что они с тобой делали, пока ты была…

— Ничего не было, — сказал Сэмм. Его челюсть напряглась, глаза стали холодными. — Я не отходил от нее ни на секунду. Они не делали ничего, что могло бы причинить ей вред.

— Но собирались, — сказал Маркус. — И ты, черт побери, особенно не беспокоился по этому поводу, пока мы не появились.

— Я делал все, что мог!

— Хватит спорить, — сказала Кира. — Все дело в линке — он не мог не подчиняться им.

— Это ничуть не заставляет меня радоваться по поводу того, что он здесь, — сказал Джейден. Он был на переднем сидении, где внимательно изучал проносящиеся мимо развалины, держа наготове ружье.

— Я помог вам, — сказал Сэмм. — Я помог вам выбраться оттуда. Чего еще вы от меня хотите?

— Давайте вы все просто успокоитесь, — сказала Кира. — Я уверена, что сейчас у нас есть более важные темы для разговора.

— Более важные, чем вопрос, можем мы ли доверять вражескому солдату, который неизвестно куда нас везет? — спросила Хочи.

— Я везу вас на север, — сказал Сэмм. — Прочь от контролируемых зон.

— Прочь от них — и в неконтролируемую зону, — сказал Маркус. — Звучит безопасно.

— Мы не такие, как вы, — сказал Сэмм. У нас нет Голоса, бандитов и прочих малых группировок… инакомыслящих. Если где-то нет никакой фракции нашей армии, то там никого нет. Повсеместно к западу от нас полно тех, кто будет рад найти нас, поэтому мы будет двигаться на восток до тех пор, пока не решим, что сбросили их с хвоста. Потом мы… я не знаю что мы сделаем потом. Спрячемся.

— Мы найдем лодку и вернемся в Ист-Мидоу, — сказала Кира. Маркус с удивлением на нее посмотрел.

— Ты серьезно? После всего, что мы устроили, когда уходили? — он покачал головой. — Нас убьют.

— Не убьют, когда узнают, что я им принесла, — Кира глянула на шприц, лежащий у нее на коленях, Маркус последовал ее примеру. Он нахмурился, затем снова изумленно посмотрел на Киру.

— Ты хочешь сказать…

Кира кивнула:

— Я уверена на девяносто девять процентов.

— О чем вы? — спросила Хочи.

— Средство против РМ, — произнесла Кира. Джейден обернулся, вытаращив на Киру глаза, и даже Сэмм чуть было не потерял контроль над машиной. Кира схватила шприц: — Я нашла частицу в выдыхаемом Сэммом воздухе, весьма похожую на вирус, но не являющуюся им. Оказалось, это один из феромонов, но в биологии партиалов он не используется, всё, что он делает — взаимодействует с РМ. Частицы вируса, которые я видела в крови новорождённого, являются совершенно инертными после соединения с феромоном.

Маркус приподнял бровь:

— То есть, младенцы умирают из-за того, что рядом не оказывается ни одного партиала?

— Точно. Так что, если мы сможем дать им лекарство достаточно рано — либо сразу при рождении, либо даже ещё в утробе посредством какой-нибудь внутриматочной инъекции, они смогут противостоять вирусу и выжить. — Она сильно сжала шприц. — Срок Мэдисон приближался, когда мы покидали Ист Мидоу и, возможно, Арвен уже умирает. Но мы можем спасти её.

Маркус кивнул, и Кира буквально видела шестерёнки, вращающиеся у него в голове, пока он анализировал всю информацию, что была ему известна. Спустя мгновение его взгляд прояснился:

— Это похоже на правду. — Он снова кивнул: — Основываясь на том, что я знаю о твоей работе, а знаю я достаточно немного, это кажется… возможным. Но поставила бы ты свою жизнь на это?

— А выживание своего биологического вида?

Маркус опустил взгляд. Хочи смотрела прямо в глаза Киры, однако ничего не говорила.

Деревья расступились, и дорога поднялась на мост, чтобы пересечь узкий рукав пролива.

— Там внизу есть лодки, — сказал Джейден, но Сэмм покачал головой.

— Нам нужно продолжать двигаться. Одна из групп Партиалов пошлет за нами кого-нибудь сразу же, как только закончит разбираться со второй группой. Исходя из всего, что я знаю, любая из этих групп погонится за нами. Мы должны оторваться от них как можно дальше за то время, пока они не восстановят дисциплину достаточно, чтобы пуститься в погоню.

— Что нам действительно нужно, так это избавиться от этой машины, — сказал Джейден. — Сначала оторваться, да, но затем мы должны спрятать ее и больше на нее не оглядываться. Она слишком шумная — нас услышат через пол континента.

— Она все равно будет в состоянии нас найти, — сказал Сэмм.

Маркус поднял глаза.

— Кто?

— Херон. Из войск особого назначения. Не имеет значения, как мы будем заметать следы — она все равно нас найдет.

Машина им действительно пригодилась — они продвигались не слишком быстро, потому что дороги, покрытые большим количеством выбоин, были опасны, но все же быстрее, чем могли бы пешком. Чтобы пересечь мост они выехали на главное шоссе, старательно проверив, нет ли погони и никого не увидев. Через несколько миль дорога резко повернула на север, и они покинули ее, двинувшись на юг через заросшие сельскохозяйственные окраины. Дороги здесь были узкими и извилистыми, непредсказуемо петляли, и вскоре путники отказались от езды на машине и оставили ее в одной из боковых улочек, где ее почти скрыла нависшей листвой. Кира задержалась, чтобы поискать в ближайшем доме какой-нибудь одежды, но местность была настолько влажной, что все в домах сгнило и больше не подлежало использованию.

Сэмм чувствовал запах океана, но остальные — люди — нет. Кира могла бы поклясться, что тоже учуяла его — на грани ее восприятия присутствовал солоноватый привкус. Она никому об этом не сказала. Они следовали на юго-запад, осторожно пробираясь через редкие поселки, которые теперь почти полностью поглотила природа. Молодые деревца росли не только вокруг, но и внутри домов; кудзу, плесень и влажность постепенно разрушали строения: в их крышах появлялись дыры, а стены перекашивались от подступающей дикой природы. На террасах пробивались цветы, трава прорастала из мебели, которую можно было мельком увидеть сквозь разбитые окна. Когда путники наконец достигли бухты, Кира глубоко вдохнула, ощущая себя узником, освобожденным из безвоздушной пещеры.

— Мы не на том берегу, — произнес Маркус, указывая. — Здесь дома, а причал — там.

— К югу, похоже, есть дома побольше, — сказал Джейден. — У какого-нибудь из них должна быть частная пристань.

Они стали огибать берег, одним глазом высматривая лодку, а другим — засаду. Кира видела Херон в действии; драку с ней она проиграла за секунды. Она не хотела, чтобы ей снова пришлось сражаться с ней.

— Вон там, — сказала Хочи, и они все побежали. Длинная белая пристань выступала с берега; от воздействия окружающей среды она почти сгнила, но на конце ее была привязана широкая моторная лодка с рваным брезентовым тентом. Джейден запрыгнул в нее, ища в отсеках приборной панели ключи, а Сэмм осматривал саму пристань в поисках запасных баков с горючим. Ни один из них не нашел желаемого; они выругались и все побежали по берегу к следующему дому. Возле него нашлась парусная лодка. Никто из всей компании не умел управлять парусом, но на лодке также был небольшой двигатель, и в замке зажигания торчали ключи. Мотор заработал с седьмой попытки. Сэмм обнаружил канистры для горючего, но все они были пустыми.

— Вам понадобится запас — просто на всякий случай, — сказал он. — Мы гораздо дальше к востоку, чем во время нашего предыдущего плавания, и пролив здесь в два или три раза шире.

Он понес канистры к дому, собираясь заполнить их топливом из машин, но Кира остановила его.

— Что ты имеешь в виду, говоря «вам понадобится топливо»? — спросила она. — Разве ты не с нами?

Сэмм покачал головой, глядя на воду, на дом — куда угодно, но только не на Киру.

— Твои люди убьют меня.

— Партиалы тоже убьют тебя, — сказала Кира. — Ты теперь предатель. По крайней мере, если ты пойдешь с нами, у тебя будет… что-нибудь, ну не знаю, друзья. Мы можем помочь друг другу.

— Ты — террористка в розыске, — сказал он. — Сильно же мы поможем друг другу, — он начал идти к дому.

Кира смотрела ему вслед, затем оглянулась на остальных.

— Я помогу ему с топливом.

Маркус сердито окинул взглядом пристань, но ничего не сказал.

Сэмм с Кирой поднялись к дому на небольшом холме. Дом оказался неким подобием санатория. Парковка была забита машинами, одной из которых даже оказалась спортивная модель. Сэмм принялся ползать под ними, пробивая их бензобаки своим ножом и позволяя мутному топливу стекать в канистры. Кире очень хотелось поговорить с ним, спросить о том, кто она на самом деле — просто, чтобы сказать вслух «Я Партиал», но она не осмелилась. Она бесцельно бродила взад-вперед, останавливаясь и снова принимаясь ходить, при этом она настолько боялась заговорить, чтобы едва ли могла о чем-либо думать. Наконец, она сдалась, старая привычка взяла над ней верх и Кира принялась осматривать машины на предмет всякого разного имущества. Большинство машин были заполнены чемоданами — люди спасались от вируса? Бежали из страны? В плотно закрытых чемоданах вещи сохранились намного лучше, чем все то, что она находила ранее. Кира обнаружила чистое белье, прочные джинсы, которые ей подошли, охапку рубашек и носки, которые и прихватила с собой на всякий случай.

— Итак, — произнес Сэмм. Он сидел на земле в окружении разбросанных канистр с бензином.

Кира замерла с одеждой в руках:

— Итак.

Она взглянула на него, на его лицо, в его глаза. Она ощущала себя такой близкой ему и сейчас… Это что, линк? Может, она и вправду способна на это, каким-нибудь путем… и вот, что она почувстовала. Кира тряхнула головой, запутавшись в ощущениях. Была ли их связь ничем иным, как некоей причудой биологии Партиала или же все было настоящим?

Если это только линк, становится ли ее чувство менее настоящим? А если она может быть связана с кем-то на столь глубоком уровне, имеет ли значение, как это происходит?

— Так ты, действительно, ничего не знала? — Сэмм прищурился от света заходящего солнца. — Ты думала, что ты… — Он замолчал и Кира была ему благодарна, что он не произнес этого вслух.

— Понятия не имею. И до сих пор еще не уверена.

— Ты определенно не такая как я, — сказал он, потом кивнул на е друзей, — но ты и не такая как они. У тебя нет линка, но я тебя чувствую, что между нами как будто бы что-то есть… я не знаю. Я не знаю, что ты такое.

Кира открыла было рот, чтобы ответить, но и она сама этого не знала.

— Я Кира Уокер, — в конце концов сказала она. — Что еще нужно знать?

Сэмм ничего ответил, просто собрав все канистры.

— Ты можешь пойти с нами, — сказала она. — Мы можем спрятать тебе где-нибудь, на маленькой ферме или в небольшом поселении. Ты будешь в безопасности.

На этот раз Сэмм посмотрел на нее своими карими, глубокими как скважины, глазами:

— Именно этого ты хочешь? Спрятаться и быть в безопасности?

Кира вздохнула:

— Я знаю даже меньше о том, чего хочу, чем о том, кто я. Я хочу быть в безопасности. Я хочу знать, что здесь происходит. — Она почувствовала как ее решимость затвердевает. — Я хочу узнать, кто это все сделал и зачем.

— ПараДжен, — сказал Сэмм. — Они нас созали, они создали тебя. А если твоя теория на счет феромонов верна, то они и РМ создали.

Кира усмехнулась:

— Ты всегда говорил, что вы этого не делали.

Сэмм улыбнулся краешком рта: совсем чуть-чуть, лишь тень улыбки:

— С каких пор ты стала доверять мне?

Кира опустила взгляд, пнула камешек носком:

— Я сказала, чего я хочу. — Затем глянула на Сэмма: — Что насчёт тебя?

— Чего я желаю? — Сэмм сделал паузу, обдумывая вопрос со свойственной ему торжественностью. — Полагаю, того же, что и ты. Я хочу знать, что происходит, и почему. А ещё я хочу всё исправить. После всего случившегося я ещё сильнее убедился, что перемирие…

— Возможно?

— Я хотел сказать, что это наш единственный шанс.

Кира сухо рассмеялась:

— Ловкач, ты говоришь что, что я хочу услышать?

— Узнавай, что сможешь, — сказал Сэмм. — Я буду делать то же. Если нам суждено встретиться — мы поговорим. Обменяемся информацией.

— Точно.

Они помедлили мгновение, смотря друг на друга и запоминая один другого, и Кире показалось, что она почувствовала узы Линка, невидимым проводом объединяющего их. Они начали спуск, неся горючее и одежду. Сэмм поместил всё в лодку.

— На лодке вы сможете перебраться через залив, — сказал он. — Если мотор выдержит.

Джейден заново завел двигатель, и лодка с ревом ожила. Он пожал руку Сэмма.

— Спасибо тебе за помощь. Я сожалею о том, как раньше к тебе относился.

— Не стоит, но — спасибо.

Хочи тоже пожала ему руку; ее примеру последовал и Маркус, хоть он и не встретился при этом с Партиалом взглядом. Кира забралась в лодку и всем желающим переодеться предложила взять рубашки и носки. Маркус последним поднялся на борт, по пути отвязывая веревку.

— Куда ты направишься отсюда? — спросил он.

— Я подумывал о том, чтобы попытаться спрятаться где-нибудь, — сказал Сэмм. — Но, как я понимаю, уже поздно, — он оглянулся на деревья. — Херон уже здесь.

Кира и ее друзья, вздрогнув, потянулись к оружию, но Сэма пожал плечами:

— Она до сих пор не напала, и я не знаю, в какие игры она играет.

— Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? — спросила Кира.

— Если бы она хотела убить меня, она бы это уже сделала.

Джейден дал полный газ и повел лодку прочь от берега.

Кира наблюдала, как расстояние между ними и Сэммом увеличивалось, а вскоре он и вовсе пропал из виду.

 

Глава 35

Двигатель заглох быстрее, чем во время их предыдущего плавания, и, несмотря на запас топлива, им пришлось грести большую часть пути. Течение несло их на восток, и они увидели остров задолго до того, как смогли подойти достаточно близко к берегу, чтобы причалить. Была ночь, и они нашли укрытие в старом домике у моря, где урвали несколько часов сна до того, как двинуться дальше. Как только начало рассветать, Кира прочесала домик в поисках еды, но консервы в кладовой давно вздулись, а их содержимое протухло. Консервы отложили в сторону, а вместо них стали искать карту. В конце концов возле рухнувшего книжного шкафа нашелся атлас. В нем не было детального изображения Лонг-Айленда, только крупная карта всего Нью-Йорка, но это было лучше, чем ничего. Кира узнала достаточно названий, чтобы определить, куда они направлялись, и надеялась, что дорожные знаки помогут им выяснить их местоположнеие.

Они разделили между собой все имеющиеся у них оружие — винтовку, ружье и два пистолета — и тихо и осмотрительно пустились в путь, опасаясь Голоса и патрулей Армии. Кира как могла осторожно несла свой шприц, завернув его в запасные рубашки и обвязав их для защиты себе вокруг талии. Она молилась про себя, чтобы еще было время спасти Арвен, и внимательно рассматривала каждую тень на наличие опасности.

Не более, чем через час ходьбы, Кира начала узнавать местность. Многое на острове выглядело одинаково — разваливающиеся дома, зарывшиеся в кудзу и окруженные деревьями — но что-то, касающееся этой дороги, казалось знакомым. Возможно — то, как она изгибалась, поднималась или опускалась — Кира не могла точно понять. Через минуту она, нахмурившись, прекратила вглядываться в лесную дорогу.

— Мы уже были здесь.

— Мы даже нигде не поворачивали, — сказал Джейден. — Как мы могли здесь уже быть?

— Не сегодня, — сказала Кира. — Просто я… глядите, — она указала на дом, стоявший чуть в стороне от дороги. — Узнаете?

Остальные уставились на строение; Маркуса осенило, и его глаза с изумлением расширились.

— Это убежище того бродяги? Товара?

— Я уверена почти на сто процентов, — сказала Кира. — Может быть, там припрятана какая-нибудь еда.

Когда они приблизились, стало очевидно, что Кира права; переднюю часть дома они видели только ночью, но заднюю запомнили лучше, и мгновенно узнали ее. Кира подергала ручки дверей, стараясь припомнить, которую старый бродяга оставлял незамкнутой, но мгновенно замерла, когда услышала щелчок затвора.

— Не двигайся, — произнес голос. Определенно, он принадлежал бродяге. Кира сняла руки с дверной ручки и подняла их, чтобы показать, что в них ничего нет.

— Оуэн Товар, — сказала Кира. Остальные стояли молча, держа оружие наготове, высматривая, откуда исходил голос. Бродяга имел особое умение оставаться незамеченным. — Это я, Кира Уокер. Вы нас узнаете?

— Четверо преступников, разыскиваемых всем Лонг-Айлендом? — сказал он. — Да, мы узнали вас.

«Мы», подумала Кира. «Кто ещё здесь?»

— Ха! Вооружены и особо опасны? — спросил Маркус. — Мама всегда говорила, что когда-нибудь я стану знаменитым. Ну, я полагаю, что говорила…

— Сейчас я попрошу вас бросить оружие, — сказал Товар. — Приятно и легко положите его себе под ноги.

— Мы пришли сюда, потому что считали вас другом, — сказала Кира. — Нам нужна еда — мы здесь не чтобы ограбить вас.

Голос Товара был сухим и холодным.

— Поэтому вы держали наготове оружие и пытались открыть дверь, не постучав?

— Мы не хотели будить Долли, — сказал Маркус. Последовала пауза, а затем Товар рассмеялся. Кире показалось, что звук шел из отдушины вверху стены, но она не была уверена.

— Я и забыл, какие вы забавные, — сказал он. — похоже, за вами нет погони, так что давайте, опускайте ваши пушки и можете заходить — побеседуем.

Кира посмотрела на Джейдена — тот пожал плечами и аккуратно положил ружьё на землю. Маркус с Хочи последовали его примеру, и Кира сделала то же самое. «Если он собирается нас ограбить…» — подумала Кира, но отмела эту мысль: «У нас ничего нет, это прекрасно видно. Единственная наша ценность — лекарство, но никто не знает об этом.

— Отлично, — произнёс Товар. — Поприветствуйте моих друзей.

Куст слева зашевелился, от чего Кира вздрогнула, затем ещё один куст зашелестел, распахнулись окна с досками вместо стёкол, и вскоре весь двор заполнился людьми в различного рода камуфляже и кустарного производства бронежилетах, у всех было оружие.

— Спокойно, — приказала женщина, стоявшая спереди. Кире показалось, что ей знаком голос: — Поднимите руки и отойдите от оружия.

— Джианна, — узнала женщину Кира. — Ты была с нами здесь, во время рейда, когда взорвалась бомба.

— Кира Уокер, — улыбнулась в ответ Джианна. Она глянула на Джейдена и тотчас скривилась, как от язвы: — И ребёнок фашистской чумы. Держи руки на виду!

— Что всё это значит? — требовательно спросила Кира. — Вы… Голос?

— Он самый, — ответил Товар, выходя из двери со своим огромных размеров дробовиком наперевес. — Новый режим прибег к насилию, контроль над ситуацией почти утерян, появилось огромное количество беженцев. Не знаю, хорошо или плохо то, что мы нашли вас первыми.

— Голос, — сказал Маркус, пытаясь охватить всю ситуацию. Он рассмеялся: — Просто чудесно. — Маркус повернулся к Джианне. — Выходит, в том рейде рядом с нами был агент Голоса?

— Нет, — ответила Джианна. — Я вступила в Голос лишь после того, как меня арестовали безо всякой вины.

— Но ты им симпатизировала. Всё таки я был прав, не став доверять тебе.

— Даже неисправные часы дважды в день показывают истинное время, — изрек Товар. — И такой параноик, как вы, однажды может оказаться прав, — Он указал на открытую дверь. — Войдите, чтобы мы могли заново поставить ловушку. Если сюда заглянет Армия, я бы не хотел, чтобы меня застали врасплох, пока я стою тут и праздно с вами болтаю.

Они вошли, а люди Голоса снова попрятались. Пока Джианна закрывала дверь и относила оружие гостей куда-то по одному коридору, Товар повел их по другому. Внутри дом остался почти таким, каким его помнила Кира, что включало в себя и молчаливую верблюдицу в гостиной.

— Здравствуй, Долли, — сказал Маркус. — Давненько не виделись.

Хочи протянула Товару руку:

— Похоже, всех остальных вы знаете. А я — Хочи.

— Хочи Кесслер, — сказал Товар, не обращая внимания на протянутую руку и роясь в своей тележке в поисках еды. — Или мне следовало сказать «небезызвестная Хочи Кесслер». Ваша бедная матушка ужасно волнуется.

— Моя бедная матушка может хоть повеситься.

— Она скорее вас повесит, — сказал Товар, протягивая ей банку с равиоли. — Все никак не могу найти консервный нож, — он повернулся обратно к тележке. — Я уже упоминал, что вас разыскивают, как преступников, так ведь? За ваши головы назначена награда, на городской площади висят плакаты с вашими портретами и все в том же духе. А вот и он, — он снова повернулся к гостям, указывая на Киру консервным ножом с резиновой ручкой. — Она — злостная предательница, любовница Партиала, главная затейщица всего этого. Эти двое — простаки, которые потянулись за ней, — он указал на Хочи. — Вы — неблагодарная дочь, символ того, что любой может поверить лжи, распространяемой Голосом, и стать предателем, — он передал ей нож. — Поищу ложки.

— В чьих руках сейчас власть? — спросила Кира. — Что было после того, как мы ушли?

— Вы имеете в виду, после того как вы лично ввергли остров в анархию, — сказал Товар, протягивая ей комплект разрозненных серебряных столовых приборов.

— Что и сколько о нас наговорили? — спросила Кира.

— Говорили о том, что вы в союзе с Голосом, который, в свою очередь, в союзе с Партиалами. О том, что вы ворвались в госпиталь и освободили агента-Партиала из плена Армии, а сейчас вы либо прячетесь в лесу, либо бежите на материк, чтобы помочь вторжению Партиалов. Чему из всего этого мне следует верить?

Кира старательно подбирала слова:

— Думаю, это зависит от того, как вы относитесь к Партиалам.

Товар присел на диван напротив Киры и внимательно на нее посмотрел.

— Кроме как убить всех, кого я знал, Партиалы не сыграли важной роли в моей жизни. Скажем так, я отношусь к ним «в целом довольно плохо». Что значит, что, как я понимаю, если бы они хотели нашей смерти, мы были бы уже мертвы, ну а если вы можете предложить иную перспективу, то я внимательно вас слушаю.

Кира кивнула.

— Вы считаете, что у вас широкий кругозор, мистер Товар?

— Мне бы хотелось думать, что да.

— Вашему кругозору придется расшириться еще больше, чтобы вы могли принять то, что мы собираемся вам сказать, — произнес Маркус. — Во-первых, Партиалы не создавали РМ.

— И они не держат своей целью уничтожить нас. По крайней мере, не все они, — сказала Кира. — И, в крайнем случае, не сейчас. Что подводит нас к «во-вторых»: да, мы были в союзе с Партиалом. Мы освободили его и увезли с острова, а затем он помог нам вернуться обратно — сюда.

— Боже милосердный, — сказал Товар. — И это вызвало мятеж?

— Наоборот, — робко произнесла Кира. — Мы спровоцировали мятеж как отвлекающий маневр, чтобы осуществить побег.

Товар присвистнул:

— А вы по мелочам не размениваетесь.

— Верно.

— Это все? — спросил он.

— Пока — да, — сказал Джейден. — Теперь ваша очередь.

— С чего бы начать, — размышлял вслух Товар. — Две ночи назад вы распустили свои слухи, начали мятеж и ушли как раз тогда, когда становилось интересно. Колизей сгорел, хоть и не весь; ратушу тоже сожгли, а вместе с ней — некоторое количество сенаторов.

Кира побледнела, подумав про Изольду. «Мы считали, в ратуше будет безопасно. Неужели она погибла там?»

— А что с госпиталем?

— Госпиталь не поджигали, чего не могу сказать о домах по бокам главной магистрали. Но госпиталь был еще и местом наиболее крупного выступления той ночью, и число трупов, скажем так, велико.

— Родильницы в порядке? Сколько людей умерло?

— Родильное отделение не трогали, — сказал Товар. — И боюсь, что я не знаю точных цифр: возможно, меньше, чем сообщает Сенат, может быть, больше, чем вы ожидаете.

— О скольких жертвах сообщает Сенат? — спросила Кира.

— О двух сотнях, — голос Товара был твердым, как кремень. — Очень высокая цена за жизнь одного Партиала.

«Оно того стоило», — поклялась себе Кира, хоть ее сердце и разрывалось от этой мысли. Две сотни… Она подняла взгляд на Товара, все еще сомневаясь, доверяла ли она ему настолько, чтобы объяснить, ради чего они готовы были пойти на такие жертвы. Они все еще оставались пленниками — Товар не предложил им ничего, кроме информации, и совершенно ничего не обещал.

— Кто остался из сенаторов? — спросила Хочи. — Судя по всему, моя мать, а кто еще?

— Лучше было бы спросить, что осталось от Сената, — сказал Товар. — Те немногие сенаторы, что пережили ночь, объявили чрезвычайную ситуацию, провозгласили военное положение и заполонили город и окрестности солдатами Армии. Выборы тех, кто заменит павших, были отложены до тех пор, пока «не будет достигнуто состояние мира и равновесия», что звучит слишком похоже на «никогда». Установился тоталитаризм, хоть это слово и не произносится.

— Верно, — сказала Кира. — Но о ком в частности мы говорим? О которых сенаторах?

— Ну, знаете, — дернув плечом, произнес Товар. — Мы говорим о таких ярых приверженцах строгого режима, как Кесслер и Делароса. Хобб — подхалим, само собой разумеется, что он тоже с ними; и еще тот, от Армии, — Сенатор Уейст. Благодаря ему они и получили поддержку Армии так быстро.

— Все те же, кто всё это начал, — сказала Кира. По ее коже пробежал холодок, и она схватилась за руку Хочи для поддержки. — Они все спланировали — Сэмма, взрыв и даже мятеж. Они — не временное правительство, призванное для усмирения национальной катастрофы; все происходящее — спланированный и высчитанный ход, оказавшийся удачным.

— Они не могли спланировать появление Сэмма, — сказал Маркус. — Они не имели ни малейшего понятия о том, что ты собиралась попытаться захватить его.

— Кто такой Сэмм? — поинтересовался Товар.

— Партиал, — сказала Кира. — И им не совсем обязательно было планировать его пленение — только то, что делать с ним потом. Возможно, они уже некоторое время замышляли захват власти, а тут, когда мы привели Сэмма, то дали им возможность осуществить свои замыслы.

— Они у власти только до тех пор, пока город снова не станет на ноги, — сказал Джейден. — И они делают это только из-за того устроенного нами мятежа. Что еще они могли делать?

— Ты в самом деле этому веришь? — спросила Хочи.

— Они среагировали слишком быстро, — возразила Кира, чувствуя, как внутри нее просыпается ярость; это чувство было ей теперь настолько хорошо знакомо, и оно настолько стало частью ее, что ощущалось естественным. — У них уже должен был быть готовый план, который они собирались использовать именно в такой ситуации, которую спровоцировали мы — мы развязали мятеж, а они приступили к плану Е, или как там они могли его назвать, и захватили контроль над всем островом. Даже когда мы считали, что останавливаем их, они все равно были готовы к нашим действиям.

— Они пытаются спасти весь человеческий род, — сказал Маркус. — Да, они дошли до крайностей, но, возможно, это единственное, что может сработать — твердая рука, держащая весь остров, единое мнение, управляющее ей, и армия, которая поможет осуществить их планы.

— Не забывайте, где вы, — сказал Товар.

— Мне нравится все это не больше, чем вам, — произнес Джейден. — Но у них нет… — он примолк, глянул на Киру и снова заговорил: — Они считают, что это единственный способ спасти нас от РМ: издавать Акты Надежды, пока это не перейдет за грань дозволенного природой, и заставлять нас плодиться, как скот, пока не родится кто-нибудь с иммунитетом.

— Делароса раньше была смотрителем за животными, — тихо сказала Кира, думая о всех своих друзьях, которые оставались в городе.

Товар хмыкнул:

— Серьезно?

Кира кивнула:

— Она занималась спасением вымирающих видов. Думаю, мы для нее — всего лишь еще одно стадо редких белых носорогов, — Кира сглотнула свою ярость и долго и глубоко вздохнула. — Мистер Товар, — произнесла она, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Нам нужно попасть обратно в Ист-Мидоу.

— Вы спятили, — сказал он.

— Спятившими или нет, — ответила она, — но мы должны туда попасть. А вы должны туда нас доставить.

— Тогда вы не только спятили, но и глупы, — сказал Товар. — Через три дня, когда я соберу всех своих людей, мы совершим более масштабную операцию, чем все наши операции до нее. Всё как сказал ваш друг: когда под угрозой находится выживание всего вида, люди доходят до крайностей. Мы свергнем настоящее правительство, и вам самим не захочется при этом присутствовать.

— Три дня? — разум Киры лихорадочно заработал. — Это, может быть, все, что нам нужно. Если вы сможете доставить нас в туда — в сам город — незамеченными, то вполне вероятно, что война и не понадобится.

Товар нахмурился:

— Я не убийца, Кира, если вы подумали об этом.

— Разумеется, нет.

— Но я и не хочу становиться мучеником. Пытаться доставить вас, или кого-либо другого, в Ист-Мидоу — невероятно опасно. Я, черт возьми, не собираюсь умирать ни за что.

— О «ни за что» не стоит беспокоиться, — произнесла Кира и показала ему шприц. — У нас есть исцеление от РМ.

Товар с открытым ртом уставился на шприц, затем громко рассмеялся.

— И вы ожидаете, что я поверю этому?

— Вы поверили всем тем невероятным плохим новостям, — сказала Хочи. — Почему бы теперь не поверить и невероятным хорошим?

— Потому что невероятные плохие новости замечательно вписываются в мое измерение, — ответил Товар. — А исцеление РМ находится в измерении волшебных пикси и говорящих собак, которые мочатся виски. Это невозможно.

— Это реально, — сказал Маркус и посмотрел на Киру. — Мы поставим на это наши жизни.

— Предположим, это реально, — сказал Товар. — Но что мы будем делать с этим шприцем? Прибудем в город, поднимем его в воздух и станем ждать, пока волшебные пикси не сделают так, чтобы все исправилось?

— Если Сенат меня чему-нибудь и научил, — сказала Кира, — так это тому, какой силой обладает народ; Сенат обладает властью единственно потому, что им ее дали люди.

— Ну еще и потому, что к них есть пушки, — заметил Маркус.

— У них нет пушек, — сказала Хочи. — У них есть только верные им люди с пушками.

— Именно, — сказала Кира. — И если мы сможем избавить людей от этой верности, мы освободим всех в городе, всех на острове. Если мы покажем всем живого малыша — простейшее, но самое твёрдое доказательство того, что наш метод работает, в отличии от Акта Надежды, то люди восстанут так быстро, что вы и глазом моргнуть не успеете. Мы можем восстановить свободу и объединить разобщённый народ, и всё это без единого выстрела.

— Говоришь, ваше лекарство работает? — проговорил Товар. — И мы, собственно, можем показать им, как вы утверждаете, выжившего ребёнка. — Товар практически охрип, и Кира видела на лице Товара сменяющие друг друга эмоции, по мере того, как он говорил. — Вы действовали в союзе с партиалами: вы пересекли залив и лично с ними встречались. Не решат ли люди, что это уловка партиалов? Что ребёнок — партиал, или искусственный… двойник, или ещё что-нибудь?

— Его матерью будет жительница Ист Мидоу, — сказал Маркус. — Её узнают. — Он посмотрел на Джейдена: — Его сестра вот-вот должна родить. Может, уже родила.

Кира заметила:

— Недостаточно просто показаться с ребёнком: нам следует войти, обнаружить Мэдисон и вывести её. И всё это под самым носом солдат.

Товар глянул на Киру:

— У меня создалось отчётливое впечатление, что ты не размениваешься на мелочи.

— Добро пожаловать в мою жизнь, — ответила Кира. — Сколько у вас солдат?

— Десять.

Кира подняла бровь:

— Только во дворе я насчитала гораздо больше, чем десять человек.

Голос Товара стал жёстче:

— Ты имеешь ввиду именно солдат, или вооружённых гражданских, смелости у которых гораздо больше, чем навыков?

— Поняла, — сказала Кира.

Товар осторожно изучал их, его взгляд перескакивал с одного лица на другое пока он думал:

— Возможно — повторяю, только возможно — мы найдём способ доставить вас в город. Вы уверены, что у вас всё получится?

Кира усмехнулась:

— Вы что, ничего не слышали? Я — самая опасная преступница на острове. Я думаю, настала пора подтвердить свою репутацию.

— Чёрт возьми, да! — сказала Хочи.

Товар замолчал, пристально рассматривая их, на его лбу образовались морщины. Наконец его лицо расплылось в улыбке:

— Что ж, если вы совершите всё так, как планируете… — сказал он. — Я, например, совершенно уверен, что на прошлой неделе слышал о говорящей собаке. Но, правда, не видел. — Он поднялся. — Уже утро, погода нам также благоволит: если начнём сейчас, то уже к обеду вы имеете все шансы оказаться избитыми и в каталажке. Хотя, у меня ещё осталась пара тузов в рукаве. Я поднимаю людей.

 

Глава 36

Одним из тузов в рукаве Товара оказалась униформа: дюжина комплектов армейской формы, украденной со склада после набега на Высшую школу Ист Мидоу. — Мы увели целую гору амуниции, а также сухпайков, — лукаво сказал он. — Чтобы сделать вид, будто нашей целью были припасы, хотя это для нас самих оказалось сюрпризом. Каждая из этих находок стоит ящика патронов, если, конечно, правильно всем распорядится.

Кира кивнула, и напялила униформу прямо поверх своей одежды.

Жилая комната, и так небольшая, сейчас была забита группой лидеров голоса. Кира наблюдала за ними, в то время, как они переговаривались и размышляли над самодельной картой острова: они казались способными выполнить свою задачу, по крайней мере, они были решительны, но им не доставало той гладкости, которую Кира видела, служа в Вооружённых Силах. Армия была лучше организована, и это было заметно даже на примере такой простой вещи, как рейд за сбором имущества. Один человек излагал свои соображения касательно плана действий, остальные же его внимательно слушали. В этом и заключалась основное различие в порядках, принятых в Голосе, от армейских.

— Это Фарад, — сказал Товар, указав на строгого мужчину с копной огненно-рыжих волос. — Форма — дело хорошее, но он — наше секретное оружие: солдат Вооружённых Сил, совсем недавно перешедший на нашу сторону. Мы надеемся, что его командиры ещё даже не знают, что он дезертировал.

Фарад нервно окинул взглядом комнату; было очевидно, что он чувствовал себя неуютно в комнате, полной людей, которые так недавно были его врагами.

— Я пытался держаться после мятежа, — тихо сказал он, — и введения новых правил, но… Я просто больше не могу. Они зашли слишком далеко.

— Фарад был водителем, — продолжил Товар. — И так уж получилось, что совсем недавно мы… э-э-э… освободили джип военного патруля. — Он повернулся к Кире: — Возможно, один из тех, что пытались найти вас после бунта. Он в хорошем состоянии, с официальным логотипом Вооружённых Сил, и Фараду известны пароли для пересечения границы.

— Он знал пароли, — поправил его крупный мужчина у стены; он был старым, с седыми волосами и бородой, но мускулистыми руками. — Их могли поменять — их и поменяли, если командование умно.

— Но они не знают, что я переметнулся, — ответил Фарад. Его голос стал тоньше и чуть надломился: — Ну, они не могли узнать, так? Не так быстро?

— По их сведениям, ты сейчас находишься в разведке, — сказала Джианна. — Конечно, если ты попадёшься на глаза тому, кто знает, где тебе полагается быть, то количество известных тебе паролей ничем не поможет.

— Даже в этой форме нас узнают, — сказал Джейден. — Киру и Маркуса узнают обязательно, как только мы попадем в госпиталь — там все их знают.

— И только они знают госпиталь, — сказал Товар. — Если кто из нас и знает, то недостаточно хорошо. Вот план: Фарад провезет вас через границу, при этом самые известные члены вашей группы остаются в тени и не высовываются. Это рискованно, но если вы будете осторожны, то справитесь. Поедете к госпиталю, к той задней служебной двери, о которой вы мне говорили.

— К той, через которую мы выскользнули в ночь мятежа, — сказала Кира. — К ней ведет здоровенная рампа, и за ней нас будет сложно заметить — любой солдат возле здания будет знать, что мы там, но у него не будет возможности хорошенько рассмотреть, кто выходит из джипа или садится в него.

Товар кивнул:

— Проходите по нижним этажам, поднимаетесь к родильному отделению, хватаете свою подругу. Это самая сложная часть.

— Поэтому я и иду с вами, — сказала Джианна. — Вы проведете меня к отделению по служебным коридорам, а я смогу войти в него и выйти, не привлекая никакого внимания — никто меня там не знает, а в этой форме я буду выглядеть, как официальное лицо.

— Ты на это надеешься, — вставил бородатый мужчина.

— Серьезно, Роуан, — произнес Товар. — Ты не думаешь, что сейчас не самое подходящее время? Неужели нам нужно спорить по поводу каждого самого малого шага плана?

— Ваш так называемый план весь состоит из «пусть повезет и не будем привлекать внимания», — сказал бородач. — Ты посылаешь их в сердце территории врага, и я бы хотел думать, что у тебя на уме есть что-нибудь чуть-чуть более надежное.

— Я совершенно не желаю посылать их куда-либо, — сказал Товар, поднимая руки. — Я пытаюсь спланировать полномасштабный штурм города, и это лучшее, что я могу предложить, имея данное количество времени и ресурсов.

Бородачь-Роуан повернулся к Джиане:

— Ты и правда хочешь рисковать жизнью ради «лучшего, что он может предложить»?

— Мы все рискуем ради этого, — сказала Кира, поднимая шприц. — Это не абстрактная теория, это действующее лекарство — настоящая инъекция, которая спасёт жизнь ребёнка. Можете ли вообразить это? Переборовший смерть ребёнок, который проживёт неделю, месяц, год, ребёнок, который будет смеяться и плакать, который научится говорить, — её голос надломился. — Я бы сию секунду отдала за это жизнь.

Вся комната притихла.

Роуан заговорил первым:

— Пусть это и стоит риска, но не оправдывает рискованный план.

— План сработает, — пылко сказал Товар. — Фарад знает коды, а наши информаторы из города сообщили нам, как осуществляется охрана госпиталя. Наши люди смогут проникнуть внутрь и забрать Мэдисон Сато. Мы отвезем ее на восточные фермы; там она сможет родить, и ребенок будет жить.

— Я разделю лекарство на три отдельных дозы, — сказала Кира. — Одна останется у Товара — здесь, в тылу — и ее мы используем, когда родится Арвен — дитя Мэдисон. Вторую мы возьмем с собой, на случай, если Арвен уже родилась. В зависимости от того, насколько вирус подействовал на нее, нам, возможно, придется сделать ей инъекцию прямо там.

Товар повернулся к Роуану:

— Третью ты возьмешь с собой на восток во Фландерс, или Риверхед, или еще куда-то, где поменьше солдат Армии. Вводи каждому новорожденному, которого найдешь, — он взглянул на шприц в руках Киры. — Лекарство слишком важно, чтобы полностью положиться на успех одной миссии.

Кира кивнула, но надоедливый голос в глубинах ее сознания сформулировал вопрос: «Есть ли у меня феромон? Если я действительно Партиал, могу ли я тоже предоставить лекарство от РМ?» Она почти не смела раздумывать об этом — не смела надеяться — это было бы слишком просто, а до сих пор ей не встречалось ничего простого. «Как только у меня появится шанс — как только я смогу достать нужное оборудование — мне нужно будет самой это проверить».

Джианна благоговейно прошептала:

— Мы возлагаем на это лекарство все наши надежды.

— Я знаю, — сказала Кира.

— Значит, вот наша команда, — сказал Роуан, — Джианна, новенький и эти двое медиков.

— И еще мы, — сказал Джейден. — Мэдисон — моя сестра.

Хочи кивнула:

— А Кира — моя.

Кира почувствовала укол совести, острый, как если бы она по собственному желанию предала их всех. «Что бы они сделали, если бы узнали, кто я на самом деле?»

Машина заглохла в двух милях к северу от Ист-Мидоу. Джианна и Фарад провели почти час под капотом, проклиная все на свете и гремя чем-то — пытаясь завести машину. Кира и Маркус сидели на обочине и планировали, как они пройдут по госпиталю: куда пойти, как туда попасть и каким специфическим медицинским терминам обучить Джинну, чтобы помочь ей забрать Мэдисон из-под надзора медсестер. Кира держала шприц при себе, аккуратно завернутым, обложенным мягкой тканью и привязанным к поясу. Она неосознанно коснулась его, проверяя, в порядке ли он. Фарад устало подошел к ним и кинул темный, покрытый маслом кусок металла на дорогу возле Киры.

Маркус поднял глаза:

— Плохое топливо?

— Топливо — лучшее из всего, что я видел за последнее время, — сказал Фарад. — Все дело в стартере: не то, чтобы он треснул, или погнулся, или засорился, он просто… старый, — Фарад опустился на обочину рядом с ними. — Из всего того, что могло пойти не по плану, я бы никогда не подумал про это.

— Но вы все равно можете провести нас в город, — сказала Кира. — Верно?

— Я бы мог сам туда пройти, — сказал Фарад, качая головой. — Но вы слишком знамениты, и без джипа, чтобы вас спрятать, я не знаю, как провести вас. Но даже если бы я смог попасть в город, одиночка, пришедший пешком, вызовет куда большее количество поднятых бровей, чем целый отряд на машине. Меня, определенно, допросят, возможно, арестуют, и, в любом случае, я не смогу добраться до вашей подруги вовремя. И совершенно точно я бы не смог ее вывести оттуда.

— Давайте посмотрим, какие варианты у нас остались, — сказал Джейден. — Мы не можем так просто сдаться, и у нас нет времени возвращаться.

— Мы могли бы найти еще один патруль Армии и спереть их джип, — предложила Хочи.

— Я имел в виду, осуществимые варианты.

— Мы могли бы попробовать завести какую-нибудь другую машину, — сказала Джианна, но Фарад покачал головой.

— Они отличат армейскую машину от найденной, — сказал он. — Если бы у нас было достаточно времени и нужное оборудование, то — может быть, но нам нужно действовать сейчас, если мы хотим остановить задуманный Товаром полномасштабный штурм. Он дал нам мало времени.

— Нам придется войти в город пешком, — сказала Кира. — Раньше это было несложно — граница слишком велика, чтобы патрулировать ее всю.

— Ист-Мидоу никогда раньше не находился на военном положении, — сказала Джианна. — У нас есть информаторы в городе, и мы проводили разведку по периметру. Там и мышь не проскочит.

Кира глянула на небо, пытаясь угадать время суток; день клонился к концу.

— Мы попытаемся пробраться в темноте. Ваше радио ловит частоты Армии?

— Разумеется, — сказала Джианна. — Точно так же, как и их радио перехватывает наши. Что-то важное будет зашифровано.

— И этих шифров я не знаю совсем, — сказал Фарад.

— Тогда нам придется справиться без них, — сказала Кира, поднимаясь. — Нужно найти слабые места в границе.

Они направились на юг по тому, что побитый дорожный знак в конце концов обозначил как Уолт-Уитмен-Роуд. Путники миновали большой торговый центр, стоящий с одной стороны дороги, а через несколько часов — сильно заросший парк с другой. Однажды через открытое пространство парковки они увидели группу солдат Армии, исследовавших высокой офисное здание с разбитыми стеклами. Солдаты помахали руками и прокричали приветствие, произведенный ими шум эхом отдался вокруг, и Фарад поприветствовал их в ответ. Солдаты отвернулись и вернулись к своей работе. Кира шла спокойно, пока они не покинули поле зрения солдат, а затем прибавила шагу, чтобы оказаться от них как можно дальше. По мере приближения к восточной границе города им стало встречаться больше приграничных патрулей, охрана города сжималась все плотнее, пока в конце концов они не увидели вдалеке дорогу, полностью заблокированную машинами. Это была не просто свалка автомобилей одиннадцатилетней давности — все они были поставлены упорядоченно и укреплены деревянными досками и металлическими щитами. Кира покачала головой и медленно произнесла:

— Город забаррикадирован.

 

Глава 37

— Это Гардинерс Авеню, — сказал Джейден. — Мы почти на месте, — он помедлил. — Какую часть города, по вашему мнению, опоясывает стена?

— Не было бы смысла, если бы она была только здесь, — сказала Джианна. — Тогда бы просто построили опорный пункт и охраняли бы перекресток.

— В любом случае, — сказала Хочи, — мы можем пробраться внутрь где-нибудь посреди нее. Не может же быть, что по всей ее длине поставлена охрана.

Остальные согласились, и все пустились в путь по заросшим дворикам растянувшегося по округе жилого района. Они достигли точки посредине между двумя перекрестками, и, когда Кира выглянула через покрытую кудзу изгородь, то увидела, что здесь баррикада была ниже, представляя собой только стоящие в линию машины, без укрепляющих досок или ящиков — времени закончить конструкцию не хватило. Как будто с целью уравновесить это, дальняя сторона улицы была занята не рядом домов, а торговым центром с широкой парковкой. У наблюдателей с обоих перекрестков будет гораздо больше времени заметить их, пока они будут пробираться через это дополнительное открытое пространство.

— Черт бы побрал этот проклятый остров с его торговыми центрами, — сказала Кира. — Он весь покрыт деревьями — как так получилось, что здесь так много открытой местности?

— Там есть небольшая поросль, — сказала Хочи. — Но ее может оказаться недостаточно, чтобы скрыть нас на всем пути через парковку.

— Поглядите туда, — сказала Джианна, указывая на юг. — Ближайшая группа солдат по крайней мере в двух кварталах от нас. Промежуток между постами довольно велик — когда стемнеет, наши шансы станут совсем неплохими.

Кира поглядела на юг, затем снова на север, оценивая расстояние.

— Включите радио и проверьте, сможете ли вы поймать частоту, которую использует КПП.

Джианна начала щелкать ручкой, ища активную частоту. Щелк, пауза, щелк, пауза, щелк, пауза. Каждый раз, когда слышались голоса, она останавливалась, прислушиваясь к названиям улиц, и Кира почувствовала волну облегчения, когда все они услышали, как какой-то мужчина упомянул Гардинерс Авеню.

— А вот и о нас, — сказала Кира, постукивая пальцем по стене. — Продолжай прослушивать все три канала. Мы поставим вахту, притаимся и станем ждать темноты, — она посмотрела сквозь изгородь, измеряя расстояние до постов охраны. «Ночью, если мы не будем высоко подниматься, они ни за что нас не заметят».

С каждым прошедшим часом Кира чувствовала, как ее кишки завязываются узелками. «Кто я? Почему я здесь — кто сделал так, что я здесь? Есть ли у меня феромон? Или у меня есть что-нибудь похуже?» Сто тысяч вопросов дико кружились в ее голове, и она отчаянно желала найти на них ответы. Она заставили себя забыть о них и думать о своей задаче, но от этого стало еще хуже. Когда она вспомнила о Мэдисон и Арвен, все, что она могла сделать, — это сдержаться и не побежать прямо к госпиталю. Она коснулась шприца у своего пояса и заставили себя проявить терпение.

Когда, наконец, опустилась темнота, Фарад вытащил несколько досок из изгороди и проделал в кудзу небольшое отверстие. Все подняли свои вещи, плотно зацепили сумки себе на плечи и выстроились в линию по одному: Фарад, Хочи, Джейден, Джианна, Кира и Маркус. Кира сжала пальцы на своей винтовке и медленно и глубоко вздохнула.

— Пусть радио работает, — сказала Кира, — но как можно тише. Если Армия нас заметит, я бы хотела об этом знать.

Джианна сдержанно улыбнулась:

— Уже сделано.

— Тогда пошли, — сказала Кира. — Пригибайтесь к земле, не поднимайте шума, но, если нас заметят, просто бегите.

Фарад слегка раскачивался на пятках.

— На старт. Внимание. Марш.

Он упал на живот и проскользнул в дыру, стал бесшумно пробираться сквозь траву к нагромождению машин. Остальные последовали за ним, стараясь, чтобы их движения не вызывали шороха. Прошло несколько долгих мгновений отчаянной тишины, и внезапно радио разразилось криками, командами и руганью.

— Вон! Там! К югу от Двадцать Третьего!

Пуля врезалась в асфальт не более чем в десяти дюймах от ладони Киры.

— Пряткам конец, — сказала она. — Просто бегите.

Они подскочили на ноги и понеслись по улице, перелетая через стену машин; Кира положила правую ладонь на широкий металлический капот, используя его как опору для прыжка. Он, все еще горячий от дневного солнца, ожег ей кожу, но она подпрыгнула и протопала по нему, в два быстрых, лязгающих шага преодолела его и спрыгнула за ним на землю. Радио разрывалось от сигналов тревоги, и она услышала искаженный, отдавшийся эхом звук выстрела — сначала по радио, а затем и сама, когда ее ушей наконец достигли резкие хлопки. Фарад уже пересек линию машин и бежал по парковке к промежутку между зданиями торгового центра, когда Джианна внезапно камнем упала, а в воздухе над ней взвился столбик густого дыма.

— Нет! — закричала Кира; она бежала так близко за Джинной, что споткнулась об ее тело и рухнула на потрескавшийся асфальт. Она опомнилась и начала вставать, повернувшись, чтобы помочь Джианне, но Маркус схватил ее, когда пробегал мимо, поднял на ноги и потащил за собой.

— Не останавливайся!

— Мы должны ей помочь.

— Она мертва, не останавливайся!

Кира вырвала руку из хватки Маркуса и развернулась, слыша, как пули впиваются в землю в опасной близости. Джиана лежала лицом вниз в луже крови.

— Прости, — прошептала Кира, и схватила рацию. Это слишком важная вещь, чтобы оставить её.

Кира почувствовала удар в туловище, но поднялась на ноги и побежала к Маркусу и остальным. «Куда меня ранили?» — она обследовала себя на бегу, пыталась обнаружить хоть намёк на боль, но ничего не чувствовала. «Высокий уровень адреналина» — сказал медик в её голове, совершенно спокойно анализирующий происходящее: — «Ты истечёшь кровью и погибнешь, ничего даже не почувствовав.» Кира достигла спасительного укрытия аллеи и побежала дальше, Маркус пристроился прямо за ней:

— Тебе жить надоело?

— Заткнись и беги, — сказала Хочи, ведя их за собой через сломанную калитку, которая грустно качалась на одной петле. За ней был заросший травой дворик, и они стали продираться сквозь него к раскуроченной задней двери осевшего домика, краска с которого облазила длинными тусклыми полосами. Даже на такой близости от города дома не были заселены; все рухнули на пол в пустой гостиной. Джейден, держа в руках винтовку, повернулся, чтобы прикрыть дверь.

— В меня попали, — сказала Кира, опуская приемник на пол, чтобы осмотреть себя на наличие крови. Фарад подхватил рацию, щелкнул выключателем рявкнул в микрофон:

— Посту Двадцать три от сорокового патруля. Мы здесь, но Голос не проходил через дома. Повторяю, они не проходили через дома. Они в поле вашего зрения? Прием.

— Сороковому, отрицательно, — взвизгнул приемник. — Поиски продолжаем. Прием.

— Принято. Также продолжим поиски. Конец связи, — Фарад выключил радио и бросил его обратно Кире. — Ты рисковала своей проклятой жизнью ради этой штуковины. Было бы неплохо еще и воспользоваться ей.

— Что такое Сороковой патруль? — спросила Хочи.

— Их пост на северной стороне, — сказал Фарад. — А значит, у них другая частота. Что даст нам до десяти минут, пока это поймут. Теперь нам нужно выбираться из этого дома, пока настоящий патруль не пришел за нами сюда.

Он еще не закончил шептать свои слова, когда они услышали шаги и голоса в дворике сзади. Джейден схватил свою винтовку, подбежал к задней двери и пригнулся возле скособочившейся стены.

— Армия Лонг-Айленда, — крикнул Джейден, оглянувшись на остальных и жестом приказывая им взять в руки винтовки. — Вам приказано бросить оружие и немедленно сдаться.

Последовала небольшая пауза, в время которой Джейден прислушивался, наклонив голову. Через пару секунд чей-то голос прокричал в ответ:

— Сороковой Патруль, вы?

Джейден лукаво ухмыльнулся:

— Да, это мы. Пост Двадцать три?

Кира услышала, как люди за дверью выругались:

— Только не говорите, что мы их потеряли!

Фарад пониже натянул свою форменную фуражку и осторожно выглянул через заднюю дверь. Кира наблюдала через небольшую дырочку в рушащейся стене.

— Мы прочесали весь район, — сказал он. — Они здесь не проходили.

— Что вы этим имеете в виду: они здесь не проходили? — спросил солдат. — Мы гнались прямо за ними по этому переулку.

— Мои люди в каждом втором из этих домов, — сказал Фарад, обводя рукой окружающие строения. — Никто из них ничего не видел.

— Как вы их упустили?

— Послушай, солдат, — сказал Фарад. — Это вы позволили им пересечь границу — и это мы разгребаем ваше дерьмо, а не наоборот. А теперь рассыпаться по округе. Мы проверим эти дома, вы проверьте те, и не забудьте оставить кого-нибудь здесь охранять переулок. Меньше всего нам надо, чтобы еще кто-то проник в город через ваш пост.

Солдаты что-то пробормотали, и Кира услышала топот их ног, когда они побежали к следующему дому. Она выдохнула, и продолжила ощупывать себя на предмет дыры от пули. В конце концов она нашла ее — на рюкзаке. Ее не ранило, но повредило ее вещи.

Фарад шагнул обратно в дом, и тихо присвистнул от облегчения:

— Давайте убираться отсюда.

— Не могу поверить, что это сработало, — сказала Хочи.

— Это не надолго, — сказал Джейден. — Они обыщут Джианну и увидят, что на ней армейская форма. У нас где-то шестьдесят секунд, чтобы исчезнуть.

Они прошли к передней части дома и проскользнули оттуда на следующий двор, затем на следующий, продвигаясь все глубже в Ист-Мидоу и как можно дальше от того места, где пересекли границу. По мере того как они шли, город становился более густо населенным, дома более ухоженными, и, наконец, Кира увидела блеск стекол в окнах. «Я дома». И все же, хоть город и был знакомым, он выглядел как-то неправильно. Дома были заселены, но все двери заперты, а окна закрыты шторами, если не забиты досками. В замечательную летнюю ночь, подобную нынешней, даже после заката, на улица должно было быть полно людей — разговаривающих, гуляющих, наслаждающихся вечером. Но теперь даже те немногие люди, которые находились на улице, ходили быстро, стремясь как можно быстрее снова оказаться в помещении, избегая чьих-либо взглядов. Группы солдатов Армии и особой полиции Мкеле через равные интервалы патрулировали город, и Кира видела, как не одного напуганного, тихого горожанина останавливали на улицах и допрашивали. «Ищут нас, — подумала она, — но наказывают не тех».

Они достигли главной дороги, укрылись на первом этаже разрушенного помещения и уставились на находящийся напротив госпиталь, который практически превратился в крепость. На входе стояла охрана, но, что было более важно, охрана стояла и по всему периметру госпиталя. Задняя дверь, которой они планировали воспользоваться, возможно, все еще была доступной, но без армейского джипа им было никак не попасть к ней, не говоря уже о том, чтобы вывести Мэдисон.

— А это будет интересно, — сказала Хочи.

— А они шутить не намерены, — сказал Джейден. Фарад просто покачал головой.

— Плохие новости, — сказал Маркус, жестом призывая остальных к радио. Они сгрудились возле него, и Кира услышала, как прерывающийся помехами голос прокричал срочное предупреждение:

— Повторяю, у Голоса есть армейская форма. Их люди уже в городе и могут появиться еще. Полная проверка и опознание обязательны для всех встречных, код протокола — «Сигма».

Сообщение повторили, и Маркус покачал головой:

— Становится все лучше и лучше.

— Я не знаю кодов из протокола «сигма», — сказал Фарад, нервно вышагивая по разрушенному зданию. — Может, пару штук, но этого недостаточно. Мы не пройдём ни одного поста.

Кира уставилась на здание госпиталя, пытаясь найти способ пробраться внутрь: «Я — опасная, разыскиваемая преступница, моё лицо известно каждому в этом здании. Если я и попаду внутрь, то только закованной в наручники.»

Она помотала головой, заставляя себя думать дальше. «Я сильнее моих испытаний, — думала она. — Я могу извлечь из них выгоду. Не говори «у меня ничего не получится», говори «как я могу использовать ситуацию с пользой для себя?» Она внимательно присмотрелась к госпиталю, подсчитывая число видимых ей охранников и прикидывая, скольких ещё заметить она не может. Кира представила себе детализированный план здания и наметила возможные посты охраны. Она считала окна, определяя точное расположение каждого из них, просчитывая оптимальное место проникновения, но с тревогой поняла, что все удобные для проникновения места заблокированы кузовами автомобилей, листами металла или досками. Здание отлично защищено. Было продумано всё, учтена любая возможность проникновения.

Она подняла взгляд на крышу: там находились снайперы. «Наверняка у них просто несравненный обзор окружающей госпиталь территории. Партиал я или нет, но они застрелят меня независимо от того, с какой скоростью я смогу бежать…»

Она помедлила, когда ее глаза привлек отсвет в одном из окон. «Это четвертый этаж, его используют только сенаторы. У них заседание прямо сейчас? Может ли это как-то помочь мне?»

— Даже если мы попадем внутрь, — говорил Джейден, — я представить себе не могу, как мы будем оттуда выбираться, тем более с Мэдисон. Ей почти не позволяют покидать постель, и ее ни за что не выпустят из госпиталя, а у нас нет даже джипа, чтобы ее в нем спрятать.

— Ты просто как солнечный лучик в этот пасмурный день, — сказал Маркус. Он поднялся на ноги. — Это потрясающе — мы не сможем попасть в госпиталь, не сможем выйти из него, возможно, не сможем даже покинуть Ист-Мидоу. Даже наша форма нам больше не поможет — у нас совершенно ничего нет.

— Это не так, — сказала Кира, оглядываясь на госпиталь. На четвертом этаже совершенно точно горел свет. — У вас есть я.

— Ты же простишь меня, что я не скачу от радости? — сказал Фарад.

— Видите свет вон там? — спросила она, указывая на освещенные окна вверху. — Это Сенат, и вы приведете им того, кого они хотят увидеть больше, чем кого бы то ни было на свете: меня.

— Нет, мы этого не станем делать, — горячо сказал Маркус, и оставшаяся троица эхом вторила ему.

— Станете, — сказала Кира. — Наш план рухнул, мы не можем вывести Мэдисон, но мы все же можем сделать ей укол — если попадем внутрь. Мне совсем не обязательно быть при этом, и, когда я говорила, что готова отдать ради этого свою жизнь, я говорила серьезно. Если Арвен выживет, мне будет все равно, что со мной сделает Сенат.

— Мы не собираемся отдавать им тебя, — сказала Хочи.

— Вы это сделаете, — сказала Кира. — Вы опустите козырьки фуражек, пройдете к двери и скажете им, что поймали меня при попытке пересечь границу. Это самая правдоподобная история, которую мы сможем сейчас выдумать, потому что любой достаточно умный солдат, который прислушивался сегодня к своей рации, будет знать, что этой ночью какие-то люди пытались прорваться через границу. У вас даже не спросят идентификационные данные, потому что — с чего бы шпионам Голоса передавать правительству своих же людей?

— Хороший вопрос, — сказала Хочи. — С чего же это делать нам? Мы этим ничего не выиграем.

— Вы попадете в госпиталь, — сказала Кира. — Просто передайте меня охране внутри, и они отведут меня к сенаторам, а вы направитесь к рольному отделению.

— Нам не нужно будет никому передавать тебя, — сказал Маркус. — Как только мы попадем внутрь, то сможем просто… со всех ног броситься к отделению и прорваться туда.

— И поднять тревогу по всему зданию, — сказала Кира. — Если вы передадите меня охране, то сможете сделать свое дело тихо, — она взяла Маркуса за руку. — Если лекарство сработает, у человечества появится будущее; это единственное, чего мы всегда хотели.

Когда Маркус заговорил, его голос был надломленным:

— Я хотел, чтобы в этом будущем со мной была ты.

— Возможно, они не станут убивать меня сразу, — произнесла Кира, слабо улыбаясь. — Может быть, нам повезет.

Маркус рассмеялся, но его глаза были влажными от слез.

— О да, до сих пор нам везло ну просто во всем.

— Нам нужно будет заранее предупредить их, — сказала Фарад, взвешивая в руке рацию. — Так же, как тогда с постом. Если нас услышат до того, как увидят, у нас будет гораздо больше шансов, что это сработает.

— Мы не можем надеяться, что одна и та же уловка сработает дважды, — сказал Джейден. — Кто-нибудь, кто точно знает, сколько всего патрулей и где их участки, будет прослушивать частоты. Им не потребуется много времени, чтобы понять, что мы лжем.

— Мы не можем объявиться просто так, без предупреждения, — сказал Фарад. — Насколько это будет выглядеть подозрительно?

Хочи вытащила свой пистолет, надела на него глушитель и выстрелила прямо в центр рации. Кира и остальные отшатнулись с изумленными возгласами.

— Проблема решена, — сказала Хочи, возвращая оружие в кобуру. — Злобная террористка Кира Уокер во время схватки прострелила нашу рацию. Ну, а сейчас: Кира — моя лучшая подруга во всем мире, но она права. Ее план — лучший и самый быстрый способ попасть в госпиталь, поэтому заберите у нее оружие и давайте покончим с этим.

Кира сняла с себя все свое оружие и остальное предметы, который были при ней, оставшись почти ни с чем; остальные в конце концов стали помогать ей с этим, покорившись тому, что решение уже принято. Маркуса это не радовало, но он и не пытался остановить ее. Последним предметом в ее распоряжении был шприц, плотно завернутый и обложенный старыми рубашками, крепко привязанный к дополнительному ремню, протянутому под всеми остальными слоями ткани. Кира сняла его с пояса, секунду подержала в руках и передала Маркусу.

— Позаботься об этом, — прошептала она.

— Я не хочу, чтобы ты это делала.

— Я тоже, — сказала она. — Но я должна.

Маркус долгим взглядом посмотрел ей в глаза, ничего не говоря, затем взял в руки ремень и крепко обвязался им под рубашкой. Он уверился, что ремень не виден из-под одежды, и вымазал лицо грязью, изменяя цвет своего лица настолько, чтобы появилась вероятность, что медсестры в госпитале не узнают его. Вероятность. Джейден и Хочи последовали его примеру, и Кира понадеялась на то, что этого будет достаточно. «Мне просто нужно будет позаботиться, чтобы все смотрели на меня».

 

Глава 38

Кира изгибалась, лягалась и кричала, пока её несли к первой линии постов охраны. «Вы должны отпустить меня! Я же пытаюсь вам помочь, идиоты, вы что, не видите?» Время пряток закончилось, сейчас её задача — быть как можно более заметной, привлекать к себе всё внимание, дабы никто не взглянул на её друзей. Ей удалось вырвать руку из хватки Фарада и Кира попыталась атаковать Джейдена — всё должно выглядеть убедительно. Тот ответил таким же образом — ожесточённо ударил её по голове, затем завёл руку за спину и заключил в удушающий захват, полностью обездвижив Киру. — Уф, — пропыхтела та, — отличный удар.

— Заткнись! Тоже мне, «Голос». — Он развернул её и оттолкнул в сторону Фарада: — Ты как держишь заключённую, осёл? Смотри, не упусти её опять!.

— Думаю, ты сломал мне руку, — сказала Кира.

— Отлично, — сказала Хочи достаточно громко, чтобы ближняя группа солдат слышала это. Солдаты окрикнули их, но Хочи вмешалась прежде, чем они смогли вымолвить ещё хоть слово: — Мы поймали её! — сказала она, помахивая сломанной рацией как трофеем. — Быстрее организуйте нам проход к Сенату — я не хочу, чтобы кто-либо из гражданских подобрался достаточно близко, и помешал нам.

Сержант из группы охранников колебался:

— Но кто вы?

— Кира Уокер, — ответила Хочи, — собственной персоной. Она входила в группу, попытавшуюся пересечь периметр. Смотрите сами. — Она указала на Киру, которая, в свою очередь, гордо уставилась на сержанта.

— Срань господня, — только и смог вымолвить он, подходя ближе и всматриваясь в лицо Кира. Она не знала его, но тот кивнул головой: — Это точно она. Он приостановился на мгновение, а затем плюнул ей в лицо: — Моих лучших друзей убил Голос, сволочь!

Маркус быстро подскочил, чтобы остановить его:

— Отставить, солдат. Она заключённая, а не какая-нибудь собака.

— Она напала на госпиталь, — ответил солдат. — Для чего вы её защищаете?

— Наша задача — отвести её к сенату, — сказал Маркус. — Они решат, какого наказания она заслуживает, не мы. Теперь делай, что тебе сказали — расчищай нам путь!

Весь взвод злобно уставился на него, и Кира затаила дыхание, молясь, чтобы никто не запросил подтверждения их полномочий. Кира пнула Джейдена в голень, пытаясь выглядеть как можно более опасной, тот выругался и снова заломал ей руку — достаточно чувствительно для того, чтобы ей не пришлось симулировать крик боли. Вероятно, устроенного шоу было достаточно.

— Отведём её наверх, — сказал сержант, и повёл всех к госпиталю, минуя толпу солдат.

— Сейчас мы входим в зону реальной опасности, — прошептал Джейден. — Я работал плечом к плечу со многими из этих ребят.

— Я тоже, — ответил Маркус, рассматривая собравшуюся толпу, держа оружие наготове. Затем чуть качнул головой влево: — С этим, например.

— Тогда идём правее, — сказал Джейден, и чуть отвернул с прямого до сих пор пути.

«Нужно, чтобы они смотрели на меня, а не на мой эскорт» — подумала Кира, и разразилась целой тирадой: — Сенат лжёт вам! Они доставили партиала сюда, приказали мне исследовать его — и я нашла лекарство! Я добыла лекарство от РМ, но сенат пытался уничтожить его! Ваши дети не умрут! — И это сработало. Всё больше и больше солдат смотрели прямо на неё, всё больше глаз смотрело прямо в её лицо. Они находились у самого входа. «Всего пара шагов, — подумала Кира. — всего несколько.»

Солдат, который вел их, остановился, прямо перед дверьми, затем повернулся к Кире и глянул на неё своими темными, ясными глазами: — У тебя правда есть средство от РМ?

Кира удивлённо хлопала глазами, не зная, что и думать: «Это что, просто любопытство? Или это действительно его волнует?» Вопрос был полон возможных значений, малейших намёков, подтекста и смыслов, правильно интерпретировать которые она не могла и надеяться, так как ничего не знала о спрашивающем человеке. Был ли он на её стороне? Или он безоговорочно верит Сенату? Она посмотрела за солдата, в приёмный покой госпиталя, на открытую и готовую к их проходу дверь. Всё, что осталось сделать её друзьям — войти внутрь, повернуть направо, и пройти через холл. Они могут спасти Арвен. Они могут это сделать.

«Но народ обладает настоящей властью, — подумала она, вспоминая беседу с Товаром. — Вот те люди, до которых мы пытаемся достучаться, люди, которые последуют за нами, или останутся с Сенатом. Как много среди них таких, как Джейден, как Фарад, в душе желающих восстать, нуждающихся лишь в небольшом толчке?

Могу ли я дать им этот толчок?»

Она развернулась к толпе солдат, и посмотрела прямо на них:

— Да, — сказала она. — оно у меня. Но Сенат скорее убьёт меня, чем позволит вам получить его.

— Дай его мне, — прошептал солдат, близко наклонившись к ней. — Я распоряжусь им как нужно. Не в моей власти спасти тебя, но с помощью лекарства я спасу детей.

«Говорит ли он правду? Или же это блеф? Пытается ли он провести её?» Они не могла отдать шприц, не развеяв прикрытие Маркуса, да и всей команды, но если бы и могла — что тогда? Какая часть толпы нападёт на неё, и кто встанет на её защиту? Кто ей поверит, и поверит достаточно, чтобы впустить её в родильное отделение? Одного лишь обещания помощи солдата было недостаточно — она должна была увидеть эту помощь, прямо здесь, иначе Кира не могла пойти на риск.

Она прошептала в ответ, пытаясь найти хоть тень непонимания в его глазах:

— Не получится быть немножко героем.

— Проверка документов, — сказал подошедший сбоку солдат. Он сделал шаг им навстречу, и сердце Киры замерло. — У нас приказ проверять любого, даже солдат. И вы не попадёте внутрь, пока я не выясню точно, кто вы.

Толпа солдат затаила дыхание, напряжённо вслушиваясь и пристально наблюдая за развитием ситуации. Краем глаза Кира видела, что солдаты удобней перехватывают своё оружие, меняют стойку, готовясь в открытию огня. «Я не знаю, кому доверять, — с ужасом подумала она. — Если люди начнут стрелять, я не знаю, от кого прятаться, по кому стрелять. Я не знаю ничего. Я даже не знаю, чего все эти солдаты хотят.» Джейден опустил свободную руку и отщёлкнул захват на кобуре, освобождая пистолет для быстрейшего выхватывания. Солдат напротив неё сделал то же самое…

И развернулся, держа готовый к выстрелу пистолет в паре дюймов от пальцев Киры.

— Эй, Вулф, — позвал он, обращаясь к солдату, проверяющему документы. — У тебя есть пара наручников? В толпе много сочувствующих, так что я хотел бы обездвижить её, прежде чем отвести её наверх.

«Много сочувствующих, — подумала Кира, уставившись на оружие перед собой. — Это может быть сообщением для меня — он игнорирует проверку документов и предлагает мне пистолет. Кажется, он на нашей стороне. Но что он делает? Если он собирается сражаться за нас, почему просто не начнёт стрельбу? Чего он ожидает от меня?» Толпа солдат пристально смотрели на неё, балансируя на краю и ожидая её решения. «Кто с нами? Что мне делать?» — Она посмотрела на солдата перед собой, пытаясь найти способ остаться в стороне от всего. «Он оставляет выбор мне, — поняла она. — Он не приступает к активным действиям, так как в свою очередь хочет знать, не шучу ли я: готова ли я умереть за своё дело, или я просто сотрясаю воздух. Что бы мы сейчас не затеяли, крови будет много. Многие из нас вот-вот умрут.

Он ожидает моего первого шага.»

— Я сказал, предъявите документы! — повторил солдат, подходя ближе. Он держал свою винтовку в руках. Если он что-то заподозрит, то убьёт их всех в течении секунд. Кира приняла решение, и бросила острый взгляд влево, за Фарада, в толпу. Солдат последовал глазами за ее взглядом. Кира схватила предложенный ей пистолет и единым движением сняла его с предохранителя, навела на проверяющего документы солдата и выстрелила ему прямо в голову. Тот осел, словно мешок с песком, и она прокричала во всю мощь своих лёгких:

— Сражайтесь за своё будущее!

Толпа зашлась в крике. Кира чуть присела, Маркус же сильно толкнул её на землю:

— Таким макаром тебя пристрелят прямо здесь.

— Меня могут подстрелить где угодно, — прокричала она, разворачиваясь ко входу в госпиталь. Солдат, отдавший ей пистолет, осел на землю и Кира, развернувшись, выпустила две пули в человека, застрелившего его. Путь в госпиталь был чист, и Кира рванулась вперёд, ныряя в дверной проём, волоча за собой Маркуса, Джейден и Хочи следовали сразу за ними. Как только они ввалились в здание, Кира услышала разразившуюся на улице стрельбу, и нырнула на пол, за информационный стенд.

— Это фанера, — сказал Джейден. — Она не спасёт нас ни от одной пули.

— В толпе снаружи у нас также не много друзей, — сказала Хочи. — Мне не нравиться лежать на полу, не имея укрытия ни с одной стороны. Нам нужен план.

— Джейден мрачно улыбнулся: — Атакуй и надейся на лучшее.

— Надежда на лучшее — это не стратегия, — ответила Кира.

— Это не план «А», — сказал Джейден. — И это не должно было быть планом «Б». Это как раз один из тех планов «В», что никогда не были подготовлены.

Кира кивнула, и забрала свой дробовик у Фарада:

— Тогда я прикрою: кто-нибудь с хорошей дальностью стрельбы, уберите тех стрелков.

Не дав себе лучше обдумать свою идею, Кира поднялась на ноги и начала стрелять вдоль холла, выстрел за выстрелом. У неё был длинноствольный полуавтоматический дробовик, бесполезный в условиях стеснённого пространства, но на средней дистанции, как сейчас, он производил огромные разрушения, начиняя пространство тучами картечи — лояльные Совету солдаты вынуждены были попрятаться в укрытия. Джейден стрелял из своего ружья рядом, долго прицеливаясь и делая точные выстрелы каждый раз, когда враг показывался из укрытия. Остальные в это время мчались вперёд, стараясь не попасть на линию огня Киры, и как только когда вместо выстрела её дробовик издал щелчок опустевшего магазина, она окрикнула Хочи — та заняла позицию в дверном проёме и в свою очередь продолжила заградительный огонь. Кира с Джейденом побежали вперёд, чтобы соединиться с остальными.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да все по-старому и по-старому, — сказал он, сжимая зубы, когда громовые оружейные раскаты потрясали стены и потолок. — А ты?

Кира кивнула.

— Лекарство цело? — она протянула руку к его талии, чтобы проверить, и легонько коснулась его пальцев, когда он сделал то же самое. Шприц был нетронут и обмотанная вокруг него ткань сухой; ничто не разбилось и не протекло. Кира задержала свою руку на нем еще на пару мгновений, взглянув в глаза Маркуса.

— Я прошу прощения, — тихо сказала она. Позади громко крикнула Хочи и отпрянула, чтобы перезарядить винтовку, а Фарад подхватил за ней стрельбу.

— За что — за все это? — спросил Маркус, обводя рукой пространство вокруг. — Об этом не волнуйся — это происходит все время.

— Ты хотел жить в мире и согласии, — сказала Кира, закладывая в ружье новые боеприпасы. — Ты всегда хотел только этого: чтобы мы с тобой были вместе, и я хотела того же, но я…

— Я знаю, — сказал Джейден, и в его голосе не было ни следа веселья. — Я хотел, чтобы все оставалось по-старому, но ты хотела, чтобы становилось лучше. И ты была права, пусть станет лучше, просто… сначала на некоторое время станет намного хуже. Думаю, я это знал, но боялся этого.

За ними охнул Фарад — не крикнул, а тихо, гортанно простонал, и его тело рухнуло на пол. Хочи вскрикнула, а Кира побледнела от увиденного и оттащила Фарада с линии огня. Маркус коснулся его шеи в поисках пульса, пригнулся, чтобы послушать дыхание, но крови было слишком много — он никак не мог быть живым. Маркус покачал головой, подтверждая опасения Киры:

— Мертв.

— Что теперь? — спросил Джейден. В коридоре теперь стало зловеще тихо — стрельба прекратилась — хоть издалека доносился слабый шум: приглушенные крики и хлопки выстрелов снаружи; вопли беспомощных пациентов госпиталя, отчаянный рев младенцев, заживо сгорающих в лихорадке. Четверо друзей в ужасе сгрудились в комнате, дрожа. Кира посмотрела через дверной проем, но ей были видны только несколько футов противоположной стены. Незнание того, что происходило в коридоре, заставило ее чувствовать себя слепой и глухой. Джейден быстро уверенными движениями перезарядил свою винтовку, хоть Кира и видела, что его пальцы дрожали от усталости и выброса адреналина.

— Еще один рухнувший план, — сказал он. — Мы не могли попасть внутрь — теперь мы можем быть чертовски уверены, что не сможем вырваться отсюда, и нет смысла тянуть тебя в Сенат. Идем прямо в родильное отделение?

— Прямо туда, — сказал Маркус. Он поморщился, качая головой. — Кира была готова умереть, чтобы мы могли сделать Арвен укол; думаю, мы тоже должны быть к этому готовы. Нам нужно миновать всего пару дверей по этому коридору — если мы сможем войти и сделать инъекцию, даже если никогда не сможем оттуда выйти, мы все равно победили. Дитя будет спасено, и, благодаря устроенному нами снаружи представлению, все будут знать, кто это сделал.

Хочи тяжело вздохнула:

— Думаешь, у нас получится?

— Хватит того, чтобы получилось хотя бы у одного их нас, — сказал Джейден.

Маркус встал, расстегнул рубашку и снял ремень с лекарством. Он посмотрел на Киру, затем поднял с пола свою винтовку:

— Если все это переживет только один из нас, я бы хотел, чтобы это была ты. Мы готовы?

— Нет, — сказала Хочи, — но нас это никогда не останавливало, — она схватилась за стул на колесиках и помедлила в дверях, оглянувшись. Кира и остальные проверили свое оружие и кивнули, и Хочи вытолкнула стул в коридор.

Холл заполнился оружейным огнем, а четверо друзей выскочили в коридор вслед за стулом, дико стреляя в удивленных солдат, которые целились не туда. Хочи шла первой, споткнулась, когда пуля задела ее руку, но она уже была возле двери в нужное им отделение и рванула дверь. Та не поддалась, поэтому Хочи сделала шаг назад, простелила замок и ввалилась внутрь, когда дверь распахнулась. Маркус двигался медленнее, он либо плохо целился, либо промахивался специально, пытаясь не убивать врагов, а отпугнуть их в укрытие. Казалось, это работало, и Кира с Джейденом приложили все усилия, чтобы вести беспрерывную стрельбу, в то же время продвигаться вперед. Внезапно Хочи закричала, и Кира услышала выстрел. Маркус вбежал в отделение мгновением спустя, и Кира услышала еще выстрелы, а затем внезапно она обнаружила, чтоб лежит на полу, а ее нога взорвалась болью, такой, какой она никогда раньше не испытывала.

— Вставай, — рявкнул Джейден, дико стреляя в дальний конец коридора. — Я почти пуст — я не смогу сдерживать их вечно.

Кира попыталась подняться, но ее нога не двигалась и оказалась бесполезной; кровь пропитала ее штанину и лужицей собиралась на полу.

— Меня подстрелили.

— Я знаю, что тебя подстрелили, просто убирайся из коридора!

Кира кинулась вперед ползком, перебирая руками, волоча за собой ногу. Боль стала возрастать, и Кира чувствовала, как ее сознание гасло по мере того, как кровь бойко лилась на пол. Джейден выругался и стал стрелять более осторожно, экономя патроны, пытаясь использовать на каждого солдата по одной пуле. Кира сняла с плеча ремень с лекарством и протянула его Джейдену.

— Возьми и беги, — сказала она. — Оставь меня и спаси Арвен.

— Слушай, Кира, — сказал Джейден, выпуская последний патрон и отбрасывая бесполезное теперь ружьё. — Я думаю, ты плохо меня знаешь. — Он наклонился, обнял её за талию и плечи, затем поднял её и направился к дверям родильного отделения, прикрывая Киру от вражеского огня своим телом. Солдаты открыли огонь, и Кира чувствовала, как Джейден вздрогнул от одного попадания, затем от другого, его дыхание сбилось, темп ходьбы снизился, но он не останавливался. Кира прижалась к нему и отчаянно звала его по имени, Джейден же с рычанием и хрипением проклинал солдат. Наконец он завернул за угол двери родильного отделения, и они упали на пол.

— Джейден! — услышала Кира вскрик. Она повернулась, и увидела Мэдисон, укрывающуюся за инкубатором интенсивной терапии, и её сердце нервно затрепетало: «Она уже родила. Неужели мы опоздали?»

За Мэдисон находился взъерошенный Гару, с дикими глазами сжимая оружие в руках. Он нацелился на Киру: — Бросай оружие!

— Джейден! — снова вскрикнула Мэдисон, и сделала попытку броситься вперёд, но Гару держал её железной хваткой:

— Оставайся здесь.

— Он ранен!

— Я сказал, оставайся здесь! — прогремел голос Гару, и Мэдисон отшатнулась в страхе. — Мы не подпустим их к нашему малышу.

— Джейден, — прошептала Кира, — не уходи. — Она быстро огляделась: Хочи и Маркус стояли напротив стены, их оружие лежало на полу а руки были подняты вверх. Маркус сделал движение, чтобы помочь Кире, но Гару проревел:

— Не двигаться!

— Мой брат умирает! — крикнула Мэдисон. — Дай им оказать ему помощь!

Кира с трудом села, не обращая внимания на свою рану, и стала осматривать спину Джейдена; в него угодил не одни заряд. Через мгновение ей на помощь пришел Маркус и аккуратно снял с Джейдена рюкзак, чтобы оценить масштаб повреждений. Кира не увидела, позволил ли Маркусу сдвинуться с места Гару или он сделал это сам.

Солдаты из коридора теперь стояли в дверях, нацелив оружие прямо на них.

— У нее… — проговорил Джейден, хоть его был почти неслышным, — есть лекарство.

— Что он сказал? — спросила Мэдисон.

— Он повторяет эти идиотские истории Голоса, — сказал Гару. — Тебе не стоит даже слушать его.

— Он сказал, что у меня есть лекарство, — сказала Кира. Она болезненно обернулась, подволакивая свою окровавленную ногу. Было ли это лишь плодом ее воображения, или рана уже начала закрываться? Кира сжала в руке шприц с лекарством и протянула его вперед. — Оно здесь.

— Ты даже близко не подойдешь к моей дочери, — сказал Гару.

— Я собираюсь спасти ее, — снова сказала Кира и, схватившись за стену, стала подниматься на ноги — дюйм за дюймом, терпя боль. Она оперлась на здоровую ногу и постаралась не обращать внимания на другую, используя всю свою силу воли, чтобы стоять. — Я пожертвовала всем, что у меня было, и едва не отдала свою жизнь, чтобы спасти вашу дочь. Ты действительно хочешь быть тем, кто остановит меня?

— Ты — агент Партиалов, — сказал Гару. — Ты с ними в союзе, и только Бог знает, что ты собираешься сделать с моей дочерью, но ты сделаешь это только через мой труп.

— Ничего не имею против, — сказала Хочи.

— Он мертв, — объявил Маркус, отходя от тела Джейдена. Он поднял глаза на Гару, пытаясь отдышаться, шатаясь от изнеможения. — Он погиб ради вашей дочери, Гару. Не мешай нам.

Мэдисон взвыла от отчаяния, и дитя из детской кроватки заплакало за ней, неосмысленным криком оглашая мир, который не приносил ничего, кроме боли. Кира яростно уставилась на Гару:

— Ты должен позволить мне попытаться.

— Попытаться? — переспросил Гару. — Хочешь сказать, что ты даже не уверена?

Кира побледнела, подумав о том, как может ошибиться, что будет, если укол не подействует. «Что, если я все это делала зря? Что, если я убила своих друзей и уничтожила свой мир ради всего лишь эксперимента наобум, нескольких неудачных догадок и своей собственной упрямой гордости? Сенат предупреждал меня об этом: они сказали, что я рискую тысячами жизней и будущим человеческой расы ради поглотившей меня навязчивой идеи. Неужели это из-за того, что я — Партиал и стремлюсь уничтожить все на свете просто потому, что была так создана? Целая нация впала в хаос, мертвы тысячи людей, а без лекарства мы можем никогда из этого не выбраться — и все благодаря мне. Без лекарства ничто из всего этого даже не будет иметь значения».

«Но с лекарством…»

— У меня нет для тебя никаких сведений, — сказала она. — Никаких фактов, все результаты моих исследований были уничтожены, когда взорвали лабораторию, и само лекарство никогда раньше не испытывалось. У меня нет ничего, что доказало бы тебе, что я права. Но, Мэдисон, — произнесла она, глядя прямо в глаза своей названой сестре, — если есть хоть что-то, что ты можешь сказать обо мне с уверенностью, так это то, что я всегда стараюсь поступать правильно. И как бы болезненно это не было, через что бы мы ради этого не прошли и сколько бы нас не погибло, но сейчас я пытаюсь поступить правильно.

— Заткнись, — крикнул Гару, тыча в Киру своим пистолетом. Та не отводила глаз от Мэдисон и проигнорировала его.

— Мэдисон, — снова начала она. — Ты мне доверяешь?

Медленно, со слезами на глазах, Мэдисон кивнула. Кира протянула вперед шприц, все еще завернутый и привязанный к ремню, и Мэдисон сделала шаг вперед.

— Мэдисон, не двигайся, — прорычал Гару. — Я не позволю тебе отдать нашу малютку этой предательнице.

— Тогда застрели меня, — яростно сказала Мэдисон. Она стала точно между Гару и инкубатором для выхаживания младенцев; Гару запнулся, его рука дрогнула и опустилась.

Кира рухнула на пол, а Маркус побежал к шкафчикам на стене за иглой для шприца. Солдаты в дверях не двигались, наблюдая за всем происходящим с направленными в пол винтовками. Хочи помогла Кире подняться на ноги и дойти до инкубатора; жар, исходящий от горящего в лихорадке крошечного тельца младенца, казался Кире жаром затухающих угольков. Маркус передал ей иглу и протер руку ребенка обеззараживающим средством.

Кира подготовила шприц и помедлила, стоя над красненьким, орущим тельцем. В то же время вирус-Сфера носился по организму малышки, как стая диких собак, вгрызаясь и разрывая, съедая ее изнутри. Этот шприц, с этим феромоном, спасет ее.

Кира наклонилась:

— Подержите, чтобы она не двигалась.

Мэдисон прижала к себе младенца, Маркус и Хочи замерли, и даже Гару позади них притих. Казалось, внимание всего мира было заворожено этим моментом. Тонкий и хриплый плач Арвен дымом наполнял комнату, подобный последним всхлипам двигателя, который вот-вот откажет. Кира выдохнула, заставила свою руку перестать дрожать и сделала ребенку укол.

 

Глава 39

— Мы нашли лекарство от РМ!

Зал Совета огласился приветственными возгласами, аплодисментами, криками, у многих на глазах показались слёзы радости. Это было даже не новостью, а чем-то, понятия чему в человеческом языке просто не было. Весть об излечении Арвен распространилась со скоростью лесного пожара, но люди до сих пор находились под впечатлением. Сенатор Хобб улыбался толпе, его гигантская голограмма, висевшая в воздухе над трибуной, улыбалась вместе с ним. Кира чинно сидела позади него, она снова плакала и в тысячный раз за последнюю неделю изумлялась, не привиделось ли ей всё происходящее: «действительно ли всё произошло на самом деле?» Она заметила улыбку Маркуса из зала, и улыбнулась в ответ: «Всё это реально.»

Хобб поднял руки, призывая всех к порядку, и извиняюще улыбнулся толпе, которая и не думала успокаиваться. Люди желали веселья, и он, казалось, был рад предоставить им повод для него. Кира изумлялась способности людей приспосабливаться и меняться: меньше двух недель назад Хобб был одним из тех, кто обратил весь остров в жуть тоталитаризма, тех, кто чуть было не разрушил небольшой человеческий мирок, а теперь он стоял на трибуне, улыбаясь и аплодируя вместе со всеми. Кесслер сидела на другом конце стола — она также сумела сохранить за собой кресло Советника, и Кира бросила на неё быстрый взгляд. Остальным членам Совета не так повезло.

Хобб снова призвал людей к тишине, на этот раз люди его послушались, успокаиваясь и давая Сенатору возможность говорить.

— Мы нашли лекарство от РМ, — сказал он снова. — Кто бы мог подумать, но оно оказалось у Партиалов — химическое вещество, которое они выдыхают. Оно взаимодействует с вирусом и полностью его нейтрализует. Мы выяснили это благодаря серии тестов нашего местного героя — мисс Киры Уокер, действовавшей под контролем Совета. — зал ответил ему аплодисментами, Хобб терпеливо ожидал, пока они стихнут. — Эти тесты проводились, как наверняка донесла до вас молва, на живом Партиале, которого мы получили благодаря секретной операции наших Вооружённых Сил. Мне стыдно, и, будучи искренним, я признаю, что мы не были с вами настолько откровенными с результатами наших опытов, как нам следовало бы быть. Мы опасались жестокого бунта, но именно это в конце концов и получили. Уверяем вас, что в будущем цели, планы, и методы Совета будут много прозрачнее для вас.

Кира сделала долгий, нервный вздох, выглядывая в толпе признаки недовольства. Всё, сказанное Хоббом, технически, было правдой, но то, как он это сказал, звучало… сально, по крайней мере для Киры. Он лишь едва обозначил раскаяние, умолчав о большей части событий, непосредственным виновником которых был Совет. Толпа явно не одобрила это, но, в то же время, никто не освистал Советника.

— Арвен Сато чувствует себя хорошо, — продолжил Хобб. — Мы не могли и надеяться на подобный результат. Пока мы не рискуем отпускать её из госпиталя, где о ней круглосуточно заботятся как её мать, так и врачи, однако мы сделали эту запись, чтобы вы все смогли её увидеть.

Хобб сел на своё место, и голография в центре зала сменилась с изображения его лица на сцену из родильного отделения. Не смотря на то, что Кира в точности знала эту запись, она не смогла сдержать свои слёзы, наблюдая, как Саладин, до этого самый молодой человек на свете, передавал эту честь краснощекому младенцу, стоя над его больничной кроваткой. От вида младенца у всего зала перехватило дыхание, Кира также позволила себе раствориться в настроении людей: первый ребёнок за последние одиннадцать лет, который не был болен, не заливался в крике, не умирал.

Запись остановилась, и Хобб снова поднялся, на его глазах блестели слёзы:

— Арвен Сато — наше будущее, — сказал он. — Этот ребёнок, эта прелестная маленькая девочка, первая из нового поколения. Поколения наследников мира, который, мы надеемся, будет лучше, чем тот, в котором мы живём последние одиннадцать лет. Наши учёные работают над синтезом вещества, которое спасло жизнь Арвен, чтобы мы могли вылечить и других детей, но этого недостаточно. Если мы хотим светлого будущего, мы должны одолеть тени прошлого. Так что я с удовольствием объявляю, что Акт Надежды отныне и навеки упразднён!

Аудитория снова буквально взорвалась, хотя и не единодушно. Многие всё же поддерживали Акт Надежды, считая, что открытие лекарства от РМ означает ещё большую необходимость увеличения количества детей, однако Сенат решил отменить Акт в качестве жеста мира Голосу. Частью этой же уступки была отставка Альмы Деларосы и Оливера Уэйста — именно на них возложили большую часть вины за доведение ситуации до военного положения. Скоусен также покинул Совет, но без позорной отставки: он сосредоточил все свои силы на воспроизведении лекарства. В свою очередь в Совет народом был избран Оуэн Товар, недавно получивший амнистию за свои преступления во время членства в Голосе. Новый Совет стал результатом слияния Голоса и Ист Мидоу, их идей, образа мыслей. Остров снова стал единым. По крайней мере в теории. Кира оглядела строй Советников, подмечая промежутки в ряду, когда кто-то жался к соседу, или наоборот отсаживался подальше. Вот один избегает смотреть в глаза другому, а третий заговорщически шепчет что-то на ухо четвёртому… Толпа в Зале Совета в ещё большем масштабе отражала поведение Сенаторов: люди были едины, однако сразу под спокойной поверхностью бушевали сильнейшие течения.

— Мы ещё не разработали план действий, — сказал Хобб, его голос был полон искренности. — Медики и учёные ещё не нашли способ синтезировать лекарство, но как только они сделают это, мы пустим его в производство. Это наш план на первое время, но стоит чему либо измениться — и ваши голоса укажут нам путь. Помните, лишь будучи вместе мы сможем добиться всего, чего пожелаем.

Но есть ещё кое-что, — он приостановился, выдержав театральную паузу, которая, как заметила Кира, отлично сработала: люди успокоились и подались вперёд. Он поднял палец и продолжил речь: — Исследуя Партиала, мы сделали ещё одно открытие. Это изменит наши жизни, изменит сам мир, — он перевёл дыхание. — Партиалы вымирают, и довольно быстро. И ни они, ни кто-либо другой ничего не смогут с этим поделать. В течении года наш злейших враг прекратит свой существование.

От радостных криков толпы здание Совета сотряслось до самого основания.

— Мы не сможем синтезировать его, — сказала Кира. Маркус проводил ее до дома после заседания Совета, и сейчас они сидели в ее гостиной. Кира знала правду, и это жгло ее изнутри докрасна раскаленными углями: лекарство, Наблюдателя, нельзя было выделить искусственным путем, и проведенные ей украдкой тесты показали, что ее организм его не производил. Если она действительно была Партиалом, как заявляли доктор Морган и некоторые другие, то ее назначение и происхождение оставались для нее тайной, о содержании которой ей оставалось только гадать.

Она молилась, чтобы эта тайна не была зловещей.

— Мы не можем произвести лекарство, не можем обхитрить вирус — у нас просто нет нужных инструментов, — продолжала она. — Я даже не уверена, чуществуют ли эти инструменты вообще. Возможно, у ПараДжен и было нужное оборудование, или кто там создал этот вирус, но сейчас ничего этого не существует. Получить лекарство можно только единственным способом — от самих Партиалов.

— Изольда говорит, что Совет подумывает об атаке на «большую землю», — сказал Маркус.

Кира кивнула:

— Чрезвычайный план, — она была экспертом острова по данному вопросу и часто говорила на счет этого с Сенатом, но более близко работала со Скоусеном; она была в курсе, что что-то планировалось, не знала деталей. — А Изольда сказала что-нибудь о сроках?

— Может, через пару месяцев, — Маркус беспомощно пожал плечами. — Одно дело наблюдать, как младенцы гибли раньше, но сейчас, когда существует лекарство… Трое умерли с тех пор, как мы спасли Арвен, а женщины, которым Товар сделал инъекции, ещё не родили. Мы не знаем, что может произойти, но, независимо от этого, люди не будут сидеть на месте и ждать, пока всё вернётся на круги своя. И теперь, когда они знают о вымирании партиалов, вопрос принятия подобного плана — лишь дело времени. Нет, конечно, есть предложения заключить мир, но глядя на общее состояние вещей… — Он потряс головой. — Любые послы, которых мы пошлём, имеют совершенно равные шансы как донести послание, так и быть подстреленными.

— Они всего лишь ответят нам нашей же монетой, — сказала Кира и нахмурилась. — Хотя, как сказать, — она все еще не знала, что думать о Сэмме — неужели он все время лгал? Неужели мир с Партиалами никогда не был возможным?

— Кира, — произнёс Маркус, и она тут же заметила изменения в его голосе: учащённое дыхание, мягкие, чуть просительные интонации, и всё это наполняло его слова глубоким смыслом. Кира точно знала, что он собирается сказать, и она перебила его, так мягко, как только смогла:

— Я не могу остаться с тобой.

Ещё не закончив фразу, она заметила реакцию Маркуса: сначала глаза потускнели, затем он опустил голову, его плечи опали:

— Почему? — спросил он.

«Не «почему нет?», — подумала Кира. — а просто «почему?». Большая разница. Значит, он понимает, что у меня есть какая-то причина, не что-то отталкивающее меня от него, а что-то совсем иное.»

— Я должна уйти, — ответила Кира. — Мне нужно кое-что найти.

— Ты хотела сказать «кое-кого», — его голос погрубел, на глазах вот-вот показались бы слёзы. — А именно Сэмма.

— Ты прав, — ответила Кира. — Но… не в том смысле, что ты подумал.

— Ты пытаешься предотвратить войну, — он сказал это просто, и прозвучало это скорее как утверждение, чем как вопрос, но Кира почувствовала, что за этой фразой стояло все то же слово: «Почему?» Почему ей нужно было покинуть его? Почему она не просила его пойти с ней? Почему ей нужен был Сэмм, когда он, Маркус, был здесь, рядом? Но он не озвучил ни одного из этих вопросов, и, в любом случае, Кира не смогла бы ответить на них.

«Потому что я — Партиал. Потому что я сама — вопрос. Потому что вся моя жизнь и весь мой мир буквально за несколько мгновений невыразимо раздулись, и я ничего не понимаю, и все это опасно, и почему-то я нахожусь в самом центре всего этого. Потому что группировки, о существовании которых я раньше даже не подозревала, используют меня в своих целях, а в чем состоят эти цели, я не могу даже вообразить. Потому что я должна узнать, что я такое».

«И кто я».

Теперь пришла ее очередь плакать: голос надломился, в глазах появились слезы.

— Я люблю тебя, Маркус, люблю и всегда любила, но я… я не могу тебе этого сказать. Пока не могу.

— А когда?

— Может быть, скоро. Может быть, никогда. Я даже не знаю, в чем заключается это нечто, чего я не могу сказать тебе, просто я… просто доверься мне, Маркус, хорошо?

Он глянул на ее сумку, которая стояла собранная возле двери.

— Ты уходишь сегодня?

— Да.

— Сейчас?

Она чуть помедлила.

— Да.

— Я пойду с тобой, — сказал он. — Меня ничто здесь не держит.

— Ты не можешь пойти со мной, — непреклонно сказала Кира. — Мне нужно, чтобы ты остался здесь.

«Я не готова к тому, чтобы ты узнал то, что я хочу выяснить о себе. Я не готова к тому, чтобы ты узнал, что я такое».

— Ну, что ж, чудно, — сказал Маркус. Он говорил отрывисто, его ярость отдала свое место грусти, но он едва сдерживал и то, и другое. Он медленно встал, прошел к двери, отворил ее. И замер в ожидании.

— Спасибо тебе, — произнесла Кира. — За все.

— Прощай, — сказал Маркус.

Кира сморгнула слезу.

— Я люблю тебя.

Маркус повернулся и вышел. Кира продолжала смотреть на пустой дверной проем долгое время после того, как он покинул его.

Нандита не вернулась тогда домой, и помещение казалось холодным и пустым. Кира собрала свои вещи: сумку с одеждой, спальный мешок и приспособления для разбития лагеря, новую аптечку; на плечо повесила винтовку, у бедра — полуавтоматический пистолет. Последний раз она окинула взглядом свой дом, поправила простыни на кровати, и ее глаза привлек отблеск с прикроватной тумбочки. Фотография в рамке. Кира нахмурилась и подошла к ней. «Это не мое».

На фотографии было трое людей, запечатленных перед каким-то зданием. Рамка стояла вверх ногами, и Кира медленно перевернула ее.

У нее перехватило дыхание.

Посередине стояла она, ребенок не старше четырех лет. Справа стоял ее отец, он выглядел таким же, каким она его помнила. Слева — Нандита. А за ними на кирпичной стене высокого здания было написано только слово.

ПараДжен.

В уголке фотографии кто-то оставил короткую записку, буквы которой скакали: писали впопыхах, от почерка веяло отчаянием:

«Отыщи Доверие».