Алан сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Что-то опять его разбудило. Сердце колотилось. Он затаился и прислушался.

Утром он распечатает на 3D-принтере засов для двери, и гори все синим пламенем.

Мягкие звуки шагов. Кто-то вошел без его разрешения. Алан напрягся, приготовившись к драке. Остатки сна испарились.

Он лежал на левом боку, отвернувшись от двери. Вдруг он почувствовал себя очень уязвимым. Единственное его преимущество – он может застать визитера врасплох. Надо продолжать притворяться спящим. Он сжал руки в кулаки и задышал медленно и глубоко, имитируя сон.

Одеяло приподнялось, и под него кто-то бесшумно скользнул. Матрас прогнулся.

Что?..

Его затопило облегчение, и он тут же расслабился. Джейн вернулась. Немного старого доброго примирительного секса им обоим не помешает.

Колотящееся сердце не успокоилось, но теперь оно активно качало кровь в другую сторону. Интересно, что она сделает? Она придвинулась к нему, не говоря ни слова, и он спиной почувствовал тепло ее тела. Еще не прикосновение, только тепло. Конечно, а что еще она могла сделать? Она ведь не будет его будить – слишком она для этого добрая. Она просто окажется рядом, когда он проснется.

Отлично придумано. Если бы он мог, то сам бы давно такое провернул. Обычно он не был так робок с женщинами, которые ему нравились, но тут совсем другое. Она – капитан. У нее есть имидж, который нужно поддерживать. Но он не жалуется. Совсем.

А еще он уже проснулся, и нет никакого смысла ждать утра.

Она не станет извиняться, просто исправит все таким вот образом. Наверное, ему стоит немного поломаться. Ну так, для вида. Чтобы Рон не дразнил его подкаблучником. Но если они с Джейн так и будут маяться фигней, все может развалиться опять.

Он нахмурился. Нет, не нужно этого. Он ее хочет. Хочет обнимать ее. Чувствовать под собой ее тело. Он хочет дикого животного секса, в конце концов. Хочет показать, что он чувствует по отношению к ней. Хочет, чтобы она забыла всех мужчин, которые когда-либо касались ее тела.

Но все-таки он колебался. Однажды он уже все испортил. Да вообще-то больше, чем однажды. Хотя в эту игру играют двое. Он перевернулся на спину, все еще притворяясь спящим.

Она немного отодвинулась, и дыхание ее стало чаще.

О да. Замечательно. Это весело.

Он должен немножко подождать, потянуть время. Предвкушение важнее самого события.

Его гениталии думали совершенно по-другому.

Он повернулся на правый бок и наконец-то почувствовал ее. Протянул руку и погладил ее по животу. Зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул ее запах. Хотел поцеловать ее в шею, а потом уже сгрести в охапку и залезть сверху.

Что-то было не так. Она пахла по-другому. И волосы были не такие на ощупь. Его рука замерла на костлявом бедре, вообще не похожем на соблазнительные формы Джейн.

Он отпрянул и выпрыгнул из кровати с криком:

– Твою мать!

Та, что лежала в его кровати, часто дышала. В какой еще заднице он снова оказался?

К черту сон. Нужно пойти и немедленно напечатать себе замок.

– Джаросс? – он не мог вспомнить ни одного слова на этом гребаном менсентенийском языке.

– Нет, – ответил тоненький дрожащий голосок.

Он прошлепал к стене и зажег лампу. Заморгал, когда свет ударил в глаза.

Тинор.

Он потер лицо руками. Он ласкал ребенка. Ему стало нехорошо.

Он нашел рубашку и натянул через голову. К счастью, он спал в штанах. Спасибо тебе за это, господи.

Он указал на дверь.

– Уходи, – сказал он на ломаном менсентенийском.

– Нет, все хорошо, – запротестовал ребенок, не вылезая из его постели.

– Нет. Нет. Плохо. – он открыл дверь. – Это плохо.

Тинор двумя пальцами приподнял висящее на шее ожерелье. Глаза у ребенка были огромными.

– Квазадор Дукс Джейн Холлоуэй дала мне это. Я теперь женщина. Она хочет, чтобы мы были вместе.

Он покачал головой:

– Не говори глупостей. Уходи из моей каюты и никогда не возвращайся.

Он услышал шаги в коридоре и зарычал. Вот теперь начнется настоящее дерьмо. Он планировал ответить достойно. Сжал зубы – и тут увидел в дверях Джейн.

– Я услышала голоса…

Он смотрел на нее в ужасе:

– Джейн, это не то, что ты подумала. Клянусь. Пожалуйста, поверь мне.

Она оглядела каюту и сразу приняла деловой вид:

– Тинор, я искала тебя. Давай я отведу тебя в каюту. Нам нужно поговорить.

– Но я хочу остаться!

– Тебе нельзя оставаться, – твердо сказала Джейн, – пошли. Я все тебе объясню. – Она жестом подозвала к себе ребенка, который вылез из постели и поплелся к двери, подвывая.

– Джейн, – начал Алан.

– Я вернусь, как только смогу, и мы поговорим.

Каким-то чудом она не злилась. Он даже не знал, хорошо это или плохо. Сел на край кровати и принялся ждать.

Когда они вышли в коридор, Джейн спросила:

– Мастер Шлеван говорила с тобой о моем подарке?

* * *

Он целую вечность просидел, спрятав лицо в ладони. Потом стал ходить по каюте. Потом вынул ноутбук и немного поработал над нанороботами для Эй’Брая.

Наконец Джейн снова появилась в дверях. На ее лице застыло странное выражение, а губы сжались в нитку.

Мгновение она стояла, потом приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать. Она казалась виноватой и измученной и даже немножко заикалась.

– Алан, прости меня, пожалуйста. Это целиком моя вина. Она рассказала мне, что случилось.

Алан заморгал и закрыл ноутбук. Она не злится? Он не виноват? Ничего себе новости. Он устало посмотрел на нее.

– Просто… то, как с тобой обходились девушки на Атиелле, уже было ужасно, но это… пожалуйста, скажи, что она до тебя не дотронулась!

– Нет.

Джейн села рядом с ним.

– Иногда ожерелье оказывается не просто ожерельем. Я совершила непростительный промах, а расплачиваться пришлось тебе. Все в порядке? Ты выглядишь как-то странно.

– Подожди, я ничего не понимаю. Ты подарила ей ожерелье на эту сектилианскую бар-мицву, а она решила, что это значит, что ей можно со мной спать?

Джейн прикусила губу.

– Маленькая разница культур. Да.

Алан потер затылок.

– Я думал, это ты. Я думал, ты вернулась.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Ничего не было! – почти крикнул он.

– Верю, – она подавила смешок.

– Не смейся надо мной! Ко мне в постель только что забралась двенадцатилетняя девочка!

Джейн стала серьезной.

– Да-да, – он кивнул, – я посчитал, когда они заговорили об этом совершеннолетии. По земным меркам ей двенадцать лет.

– Но по их стандартам она взрослая женщина, обладающая всеми правами и обязанностями.

– Вот дерьмо. – Он вздохнул.

– Они принадлежат к другому виду. Если я чему и научилась на своей работе, так это тому, что ни в коем случае не стоит ждать от других соблюдения тех же социальных стереотипов, на которых выросли мы сами.

Он нахмурился, вспоминая своих сестер в двенадцатилетнем возрасте. Они были совсем еще детьми и уж точно не могли исполнять взрослые обязанности. Да они играли в барби, наряжая их принцессами, щипали друг друга и таскали за волосы, когда дрались за пульт от телика.

– А как Эй’Брай?

Она посмурнела:

– Думаю, с ним все будет хорошо. Сейчас он отдыхает. Я его навещу, когда посплю немного. На его восстановление уйдет какое-то время, но в конце концов все вернется на свои места.

Он кивнул. Ее волосы выбивались из тугого пучка. Он потянулся убрать их, отвести с лица, и замялся. Сейчас нужно быть осторожным.

– Только плохих новостей нам сейчас не хватало. Я рад, что все налаживается.

– Налаживается, но только если Рилик знает, о чем говорит. Это между нами.

– Ах, этот Рилик, – он закатил глаза.

Она медленно кивнула. Ему очень захотелось ее порадовать.

– Надеюсь, что он прав. Это вполне вероятно. В конце концов, если мы застрянем здесь, я буду вполне счастлив на Атиелле. Все тамошние женщины меня хотят.

Она засмеялась. Смотреть на это было приятно.

– Я мечтала о твоем антианипраксическом устройстве, когда он зажал меня в углу поговорить. – На слове «поговорить» она сделала ударение.

– Понимаю о чем. Он бывает… настойчивым.

Джейн откинулась назад, опершись о стену. Она все еще о чем-то беспокоилась.

– Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно и я никому не скажу. Просто выговорись.

– Спасибо, – сказала она, глядя вниз.

Больше всего на свете он хотел ее обнять, но не стал. Он должен действовать осмотрительнее. Он никогда себя так не вел, но он никогда такого и не чувствовал. Он должен стать тем мужчиной, который ей нужен. А этот мужчина лучше его.

Он осторожно погладил ее по руке и немного задержал свою руку.

– Брай выздоровеет, Джейн. Сквиллы его починят. Ты же видела чудеса, которые он с ними творил.

Она посмотрела на его руку:

– Как ты понял, что это не я?

– Она пахла по-другому.

– А как я пахну? – тихо спросила она, смотря ему в глаза. Глаза у нее были серые, ясные и полные тоски и желания одновременно.

Вот он, этот момент.

Он придвинулся ближе, полностью накрывая ее ладонь своей.

– Ты пахнешь потрясающе, Джейн.

Их лица сблизились. Свободной рукой он отвел прядь выбившихся волос с лица и погладил ее по щеке. Кажется, она все еще не уверена.

– Обнимашки? – весело спросил он.

Она прыснула:

– Давай, – глаза у нее сияли.

Она была теплая и всей собой обещала наслаждение. Он обнял ее, она прижалась лбом к его щеке, и так они сидели какое-то время.

Наконец она подняла голову и прижалась губами к его губам. Сначала осторожные поцелуи, потом более уверенные. Поцелуи становились все глубже, и он никак не мог от нее оторваться.

Почувствовав теплую руку под рубашкой, он встал и сорвал ее с себя, а потом поднял Джейн, чтобы добраться до узлов на этой чертовой форме. Хотя это был уже не первый раз и с узлами он разобрался быстро.

Развязав последний узел, он не стал стягивать с нее мундир. Вместо этого он поцеловал ее и задержался на минуту. Ее ладони уже бродили по его телу.

Он погладил полоску кожи, виднеющуюся в разрезе, и она задышала чаще и вцепилась в его плечи. Потом она притянула его к себе и поцеловала.

Его ладонь скользнула под мундир и остановилась как раз под грудью. При каждом движении она задевала грудью его руку.

Она прижалась еще ближе, и он наконец снял с нее мундир. Он оглядывал ее роскошное тело, а она, кажется, немного стеснялась. Тогда он опустил голову и поцеловал по очереди обе груди. Она вздохнула.

Он сел на край кровати и потянул ее за собой, поставив между своих колен. Развязал пояс ее штанов и позволил им упасть на пол, покрывая все ее тело поцелуями, скользя губами по шелковой коже и пробираясь пальцами в более интимные места.

Она закрыла глаза и тяжело дышала.

У нее задрожали ноги. Низкий стон родился где-то в ее горле. Алан начал действовать немного быстрее. Вдруг она замерла, закричала и упала на него, не в силах больше стоять.

Он положил ее на кровать, стянул штаны с ее щиколоток, а потом снял и свои штаны. Войти в нее – это было как будто возвращение домой. Он навис над ней и принялся целовать. Глаза у нее потемнели, а щеки алели. Она смотрела на него с удивлением, и от этого он сходил с ума. Он сдерживался, чтобы не броситься на нее, как дикий зверь, и двигался как можно медленнее, пока она снова не застонала и не вжалась в его тело. Когда она выгнулась под ним и дернулась, он наконец кончил.

Потом он перекатился на бок, все еще прижимая к себе и целуя. Пучок у нее на голове развалился, и волосы закрыли лицо. Он отвел их и увидел, что она плачет.

Ему стало страшно.

– Джейн? Ты в порядке? – прошептал он.

Она шмыгнула носом и улыбнулась:

– Более чем.

И зарылась лицом ему в шею. Так они и заснули, обнимая друг друга и не выключив свет.