— О, мистер Шейн, конечно же, миссис Эмбери моя подруга, очень хорошая подруга, я бы хотела пойти повидаться с ней, успокоить ее, утешить ее, попытаться поднять ей настроение, но… я звонила ей вчера вечером, чтобы договориться о встрече сегодня, и она… она…
Голубые глаза миссис Дэстерней наполнились слезами, ее симпатичные губки задрожали, и она уткнулась лицом в платок. Затем она продолжила лепетать:
— Ох, я не имела в виду, что она была недружелюбна или сердита, но… она была немного малословна… может быть, прохладна. Я одна из ее лучших подруг, и все же я не вполне понимаю ее.
— Возможно, вам стоит учесть состояние миссис Эмбери, — предложил Шейн. — Вспомните внезапную и таинственную смерть ее мужа. Она повергла ее в шок…
— Ох, ужасно! Да, конечно, я принимаю все это во внимание! Когда я звонила ей прошлым вечером, а это было как раз после ее долгого разговора с вами и вторым детективом, мистером Как-его-там, и… Да, мистер Эллиот попросил у нее мой номер и позвонил мне, и рассказал мне обо всем… но я действительно считала, что дорогуша Юнис захочет меня увидеть, хотя, конечно, все в порядке, даже если она не нуждается в моем сочувствии. Конечно, я бы не стала вторгаться в ее горе! Но у нее никого нет, никого, кроме полубезумной тети, и я…
— Что вы имеете в виду под «полубезумной»?
— Ох, она помешалась на спиритизме, оккультизме и как его… я не помню, как оно называется.
— Но она показалась мне здравомыслящей и толковой леди.
— Во многих отношениях да, но она с ума сходит по призракам, медиумам и всему тому подобному! Ох, мистер Шейн, как вы думаете, кто убил мистера Эмбери? Как ужасно! Настоящее убийство в кругу… знакомых — я едва не сказала друзей, но, кажется, дорогуша Юнис не считает меня подругой…
Ее голубые глаза просили о сочувствии, и даже не всегда чувствовавший себя комфортно в присутствии дам Шейн принялся ее успокаивать.
— Миссис Дэстерней, мне так жаль! Я уверен, что вы бы очень помогли ей справиться с трудностями.
Фифи Дэстерней вскинула руки в беспомощном жесте. Она была худощава и едва одета — детектива она принимала в утренней комнате, присев на дэвенпортский диван. Все это происходило на следующий день после трагедии у Эмбери.
Ее маленькое личико было изящно, а мягкие светлые волосы закручивались над ушами. Она спешно набросила узкое сатиновое платье, из-под которого виднелись ноги в шелковых чулках и тапочках, украшенных бантами.
Она была абсолютно раскована, но, тем не менее, детектив чувствовал, что каждое ее слово тщательно продуманно.
— Ну, мистер Шейн, — внезапно сказала она, — так мы никуда не придем. Зачем вы сюда пришли? И чего вы от меня хотите?
Полицейский обрадовался возможности приступить прямо к делу.
— Я пришел, чтобы расспросить вас о подробностях той вечеринки, на которой присутствовала миссис Эмбери позапрошлым вечером — в ту ночь, когда ее муж умер.
— Ох, да. Позвольте подумать, здесь особо нечего рассказывать. Юнис Эмбери провела тот вечер здесь… мы играли в карты… и прежде, чем был подан ужин, появился ее муж, мистер Эмбери. Он забрал ее и увез домой на машине. Вот и все, что я знаю.
— Во что вы играли?
— В бридж.
— С высокими ставками?
— Ой, нет, что вы! Это не было настоящей игрой! — она развела руками, отгоняя саму мысль об этом. — У нас были только маленькие ставки… ну, для оживления игры. Ну, вы понимаете, так веселее играть.
— Да. И что же вы считаете «маленькими ставками»? На этот счет мнения могут быть разными, вы понимаете.
— Как делаются ставки, конечно, мы не всегда играем одинаково, и на разных столах ставки разные. Отчего вы суете нос в частные дела?
— Только по долгу службы, мэм. Никогда раньше не думал о бридже. Мистер Эмбери был сердит на жену, когда приехал за ней?
— Ну откуда мне знать? — ее голубые глаза недоумевающе посмотрели на полицейского. — Я же не читаю мысли!
— Вы же женщина! Мистер Эмбери был раздражен?
Фифи звонко рассмеялась.
— Был ли он? — воскликнула она, внезапно решив рассказать правду. — Могу сказать, что был! Он был так зол, что я испугалась его!
— Что он сказал?
— В том-то и дело! Он ничего не сказал! То есть он вежливо говорил со мной, был любезен, но все-таки я видела, что он прямо кипел!
— Выходит, что вы читаете мысли!
— Нет, но это было очевидно! — Фифи раскачивалась на диване взад-вперед и, обхватив колено руками, артистично реконструировала ход событий.
— «Юнис, пойдем!» — так он сказал. И Юнис ушла!
— Она была также сердита?
— Конечно! Знаете, у нее довольно вспыльчивый темперамент! Когда она раздражена, она становится аки рыкающий лев и голодный медведь — как об этом говорится в Библии или у Шекспира, или еще где-то там.
— Кстати, о Шекспире. Вы ведь недавно вместе с миссис Эмбери ходили на «Гамлета»?
— О, да. Когда его ставили в «Эйвон Плэйерс». Все ходили на него. А вы? Много потеряли, если не ходили! Отличное представление. А еще «Макбет». Моя любимая пьеса. Я ходила на нее с…
— Простите. Сейчас о «Гамлете». Вы обратили внимание на монолог об отравлении…
— Отца Гамлета! Могу сказать, что да! Ведь его читал мистер Постлетуэйт, который играл Призрака, и это было очень здорово — наравне с монологом Гамлета! Он так читал, что не представляешь, а просто видишь, как происходило отравление!
— И миссис Эмбери была впечатлена?
— Ох, мы обе! Мы вместе ходили в школу, и обе любили Шекспира, считали его чем-то особым. Мы ужасно заинтересовались постановкой «Эйвон Плэйерс» — она была не похожа на все те, что мы видели ранее.
— Да. А вы обсуждали с миссис Эмбери яд, использовавшийся дядей-злодеем?
— Последнее время — нет. Давно, еще в школе, мы обсуждали его, но это было много лет назад — это была одна из наших шекспировских задачек. Вы бы не смогли подловить нас на незнании Шекспира. Я сомневаюсь, что вы смогли бы найти двух других светских львиц, знающих его лучше нас!
— Вы знаете, что мистер Эмбери был убит тем же методом, который описывается в «Гамлете»?
— Нет! Что вы имеете в виду? Я никогда не слышала о подробностях. Едва услышав о его смерти, я тут же позвонила Юнис, но, как я уже говорила, она была холодна со мной. Затем я занялась собственными гостями, а потом, прошлый вечер и сегодняшнее утро, ну, я ведь еще толком не проснулась!
Фифи протерла глаза тыльной стороной ладони, такой детский жест, а затем подавила зевок.
— Хотя я ужасно заинтригована, но я не могу слушать об… об убийстве! Я имею в виду подробности. Думаю, Юнис едва не сошла с ума! Я думала, что она найдет утешение в том, чтобы прийти сюда, и тогда я бы ее расспросила, но вышло наоборот! Но что вы имели в виду, он убит, как отец Гамлета?
— Да. Яд был введен в ухо мистера Эмбери, когда тот спал…
— Правда?! Как трагично, как ужасно! Кто его убил?
— Вот это мы и пытаемся выяснить. Как вы думаете, у миссис Эмбери был достаточно весомый мотив…
— Юнис! — вскрикнула Фифи. — Вот так идея! Юнис Эмбери убивает мужа! О, нет!
— Но возможность была только у нее и у ее тети. Вы знаете, как расположены их спальни?
— Да, я знаю. Мисс Эймс пользуется гардеробной Юнис, что не очень удобно.
— Значит, вы знаете, что по ночам эти три спальни изолированы от всего мира и от остальной части дома капитальным замком в дверях.
— Да, я знаю.
— Тогда разве вы не понимаете, как был убит мистер Эмбери? Доктора говорят, что это произошло на рассвете или раньше, а значит, его не мог убить никто, кроме людей, находившихся за запертыми дверьми вместе с ним.
— А окна?
— Десятый этаж и без балконов. И, кроме того, там кругом ящички для цветов, и цветы не тронуты. Единственное окно без цветов смотрит на боковую улицу, это в комнате мисс Эймс. И я сам проверил: за ним нет ни балкона, ни карниза. Туда не добраться из соседней квартиры, если вы подумали про нее.
— Ни о чем я не думала, — ответила Фифи. — Я слишком потрясена, чтобы думать! Юнис Эмбери! Вы хотите сказать, что на самом деле подозреваете ее?
— Именно это я и имел в виду, мэм. И я здесь, чтобы расспросить вас, можете ли вы дать мне дополнительные свидетельства против…
— Свидетельства! Показания против моей дорогой подруги! Даже если я что-то знаю, то не скажу вам ничего, что может быть использовано против Юнис!
— О да, конечно. Но закон может вас заставить. Вы знаете что-то определенное?
— Нет, конечно, я не знаю! Я знаю лишь, что мистер и миссис Эмбери не всегда ворковали, как два голубка! У нее дьявольский характер, и у него был не лучше! Я знаю, что он доводил ее до бешенства, отказываясь предоставить ей то, о чем она просила — не предоставлял ей достаточно свободы, и в целом он был властен. Я знаю, что Юнис злилась из-за этого, и часто доходила до края, и часто говорила… хотя она, конечно же, не имела это в виду… она говорила, что убила бы его! Ох, я не думаю, что она всерьез этого хотела!
— Хм! Выходит, они жили, как кошка с собакой?
— Какое ужасное выражение! Ну, Сэнфорд, конечно, не превратил ее жизнь в постель из роз, но при этом и она не прилагала особых усилий, чтобы угодить ему!
— Мистер Эмбери часто гостил у вас?
— Он — нет. Юнис приходила, и это было против его желания, вопреки его распоряжениям.
— Ого! Вот как! И ее визит сюда позапрошлым вечером, он был актом неповиновения?
— Да! Я бы не стала говорить об этом, но это все равно станет известно. Он в тот вечер напрямую запретил ей приходить сюда, а сам отправился в клуб, но Юнис все равно сбежала из дому. Такая она непослушная. Войдя сюда, она рассказала нам, что улизнула. Но, мистер Шейн, это ведь не преступление! В наши дни жены могут не слушаться мужей, и ничего не происходит!
Маленькое лицо хитро улыбнулось, после чего Фифи задумалась.
— Не могу поверить, что вы и правда считаете, что Юнис могла сделать это! — бросила она. — И что вы собираетесь делать? Арестовать ее?
— Не совсем. Но сейчас она находится под наблюдением.
— Что? Она не сможет выйти, если захочет?
— Нет.
— Это совершенно абсурдно! Ох, а я звонила ей и просила приехать. Занятно!
Шейн изумленно взглянул на веселую девушку. Он знавал многих людей и человеческую сущность, но такое фривольное отношение к трагедии было для него чем-то новым.
— Я думал вы с миссис Эмбери друзья, — осуждающе выпалил он.
— Да, мы друзья, или были такими. Не уверена, что смогу знаться с ней после такого! Но, видите ли, я не могу воспринимать это всерьез! Я на самом деле не могу поверить в то, что вы считаете Юнис виновной! Я бы скорее заподозрила старую тетушку!
— Вы бы заподозрили? — нетерпеливо выпалил Шейн. — Как такое возможно?
— Например, так: мисс Эймс души не чает в Юнис. Она не смогла простить Сэнфорду его деспотичность (а он был деспотичен). И, может быть, мисс Эймс решила избавить Юнис от жестокого мужа… может быть… ох, я не могу говорить, все это звучит совсем абсурдно! Но, в конце концов, это не более абсурдно, чем подозревать Юнис. Почему бы вам не подобрать кого-нибудь еще?
— Но как кто-либо еще мог попасть туда?
— Да, я знаю, но я читала детективы, в которых убийства совершаются в герметично запертых комнатах, но, несмотря на это, кто-то все-таки проникает туда!
— Нет такого понятия как «герметично запертая комната». Вы знаете что такое «герметичность»?
— Ну, конечно, я знаю буквальное значение этого слова. Но в детективах эта фраза означает просто недоступную комнату. Или, по-видимому, недоступную. Но всегда находится и вход, и выход.
— В беллетристике все это прекрасно, мэм. Но не в этом деле. Я сам осмотрел двери. Никто не мог попасть туда.
— Хорошо, отбросим вопрос о том, как туда можно войти. Давайте подумаем, кого еще можно заподозрить. Я знаю по меньшей мере двух мужчин, умирающих от любви к Юнис, но, полагаю, что их больше, тех, для кого эта ситуация выглядит благоприятно.
— Что вы имеете в виду?
Миссис Дестерней очаровала Шейна, и он начал думать, что она может помочь в расследовании. Хотя он был опытен и трудолюбив, но оригинальные идеи никогда не приходили ему в голову. Он полагал, что, конечно, лучше было бы отправить на ее допрос Дрисколла, чем действовать самому, но ревность к молодости и сообразительности напарника побудила его действовать самостоятельно.
— Ну, мистер Тормоз, если вы были у миссис Эмбери в присутствии мистера Эллиота и мистера Хендрикса (а вы говорите, что именно так все и было), и при этом не заметили, как эти двое к ней относятся, то вы очень странный детектив!
Ее смех приятно струился в воздухе, и Шейн простил ей этот выпад, так как она была очаровательна.
— Они оба? — беспомощно переспросил он.
— Да, они оба! — передразнила его Фифи. — Видите ли, мистер Шейн, это старая романтическая история. Когда Юнис Эймс еще была девочкой, трое мужчин стремились завоевать ее сердце. Имена двух только что были названы, ну а третьим был мистер Эмбери, и он-то и одержал победу. Это удалось ему только благодаря силе воли: он практически выкрал девушку у них из-под носа, внезапно женившись на ней.
— Полагаю, леди была не против?
— Конечно, но брак был поспешным, и, думаю, он вызвал общеизвестные последствия.
— Что вы имеете в виду? — тупо спросил Шейн.
— Что они потом пожалели об этом. По крайней мере, Юнис, но не Сэнфорд.
— Но эти двое — друзья Эмбери.
— Уверена, что так и есть! Ох, Шейн, вы что, вчера родились? Я думала, что детективы должны быть посообразительнее! Конечно, они оставались друзьями — они всегда были друзьями, с тех самых пор, как вместе лепили куличики из песка в песочнице!
— И вы из той же детской компании?
— Я? Господи, нет! Я уроженка Среднего Запада! И горжусь этим! Не хотела бы я быть типичной представительницей Новой Англии и жить по этим правилам. Что касается образа жизни, то здесь я сама себе закон!
— И как вы познакомились с миссис Эмбери?
— В пансионе. Мы четыре года жили вместе, в одной комнате. Потом мы обе вышли замуж, и вместе плыли по водам жизни, которые принесли нас сюда, в Нью-Йорк, а муж Юнис нисколечко не подпадал под влияние малышки Фифи. Интересно, почему!
Она выглядела очаровательно невинной, и Шейну пришлось напрячься, чтобы не уклониться от темы.
— И эти двое симпатизируют миссис Эмбери?
— Это слабо сказано! Скорее, они обожают ее: они готовы целовать землю, по которой она ходит! Конечно, сейчас траур, и они подобающе благопристойны, но как только он закончится…
— Мистер Эмбери понимал, что друзья восхищаются его женой?
— Вероятно. Да, конечно, понимал. Но его это не волновало. Она принадлежала ему, а их никак не поощряла, не было ничего такого, — Фифи закатила глаза, — я просто напомнила вам, что существует еще множество направлений для поиска!
— Но… дайте подумать… во время смерти Эмбери мистер Хендрикс был в Бостоне.
— Тогда вычеркиваем его. А мистер Эллиот? Где он был?
— Я не уточнял. Возможно, у него…
— Возможно, у него есть алиби! О, да! Конечно, есть! Если это он убил Сэнфорда Эмбери, то, скорее всего, у него прекрасное алиби! Мистер Шейн, я верю, что смогу обыграть вас в этой игре!
— Вы запутываете меня всеми этими предположениями! — Шейн попытался сказать это построже, но, в конце концов, улыбнулся.
— Хорошо, тогда играйте по-своему. Я пыталась помочь, предложив новых подозреваемых, чтобы обезопасить дорогушу Юнис! Она бы никогда не сделала этого! Если вы не можете придумать, каким способом эти двое могли бы пройти через запертые двери, то присмотритесь к тетушке Эбби! Она с причудами, если хотите знать, а Юнис Эмбери… ну, хоть я и возмущена ее прохладным отношением, но все же я не думаю, что она способна на такое преступление!
— Но вы обсуждали отравление в пьесе…
— Обсуждали. Как и многие другие события пьесы, сравнивая ее с другими постановками, которые мы видели. Вы до нелепости пытаетесь повесить убийство на Юнис, только из-за того, что она видела убийство на сцене или, скорее, лишь слышала его описание!
— Но ведь такое совпадение! Она услышала подробное описание убийства. Она обсуждала его с вами. Она заинтересовалась. А затем, спустя неделю или около того, ее муж был убит точно таким же способом. Она и только она имела возможность (за исключением старушки), орудие убийства найдено у нее в шкафу, и она звереет при любом намеке на обвинение! Если, как вы намекаете, убийство совершил один из двух мужчин, то это они оставили пипетку с ядом в комнатах миссис Эмбери. Зачем им возбуждать подозрение против любимой ими женщины? Ответьте мне!
— Здесь может быть иное решение, — задумчиво кивнула Фифи. — Возможно, преступник пытался навести подозрения на мисс Эймс.
— Это делает его еще более мерзким негодяем. Впутывать в дело безвредную старушку… нет, я не могу и думать об этом.
— Но вы ведь думаете, что виновна миссис Эмбери!
— Я не знаю. Возможно, две женщины заодно. Или мисс Эймс, внезапно проснувшись и узнав правду, пообещала хранить ее в секрете. Фактически мисс Эймс даже призналась в преступлении, но мы знаем, что она солгала. Но она знает, кто убийца, я не сомневаюсь. Ну, миссис Дэстерней, я не могу поверить в ваши оригинальные и даже невозможные версии, но спасибо за разговор, могу сказать, что он помог мне.
— Я помогла? Как? Не навредив Юнис?
— Не волнуйтесь, мэм. Я должен сам все обдумать, чтобы понять, что к чему. Вы собираетесь опять звонить миссис Эмбери?
— Нет! — гордо ответила девушка. — Если она захочет, то сама позвонит мне. Я свое дело сделала, теперь я в стороне. И еще, если она… нет, я не могу это произнести! Но я буду ждать развития событий, прежде чем решу, как мне относиться к Юнис Эмбери!