Коттедж был построен очень давно, в конце девятнадцатого века. Несмотря на то что строился он в расчете на суровые местные зимы, его стены были тонкими. Половицы скрипели при каждом шаге, поэтому все его движения в соседней комнате она слышала с ясной отчетливостью. В открытые окна она видела, как его настольная лампа бросает отсвет на ветви сосны, растущей в саду прямо перед домом. Кэрол слышала, как он лег в постель, и, увидев ночную бабочку, бьющуюся в стекло распахнутого окна, подумала: совсем как я, бедняжка. Не успокоится, пока не разобьется до смерти от своей собственной глупости.

Эдвин погасил свет, и кровать громко скрипнула под ним.

Неужели он с легкостью заснет, забыв, что они только что вместе пережили? А может быть, он так же, как и она, лежит на спине и переносится мыслями к ночному озеру?

Она закрыла глаза и увидела себя снова на острове. Ее тело охватила сладкая истома. Ей показалось, что теплые волны вновь набегают на ее обнаженную грудь и его сильные пальцы снова охватывают ее соски.

Мурашки пробежали по коже. Она натянула простыню до подбородка. Да, то, что она испытала, было прекрасно! Прекрасно! — молоточком стучало у нее в мозгу.

Как вовремя она остановила себя, когда из ее уст чуть не вырвалось: «Я люблю тебя!» Она успела заменить его на более безопасное: «Мне так хорошо с тобой». Но ведь он все равно догадался, как близко она подошла к тому, чтобы нарушить установленные им границы. Любой дурак на его месте догадался бы по трепету в ее голосе. А Эдвин отнюдь не тупица.

Там в воде он был предупредителен и мягок с ней. Ей даже показалось, что почти заботлив и нежен. Уже привыкнув к его жесткой манере поведения, она не ожидала от него ничего подобного и по-новому увидела его.

Ужас заключался в том, что ей теперь хотелось большего. Как ребенок, предоставленный самому себе в магазине игрушек, она не могла остановиться в своих желаниях.

Когда он посадил ее в лодку и они стремительно понеслись к островку, ее неприятно поразила его молчаливая спешка. Тогда она уныло сказала:

— Теперь ты можешь делать со мной все, что хочешь, я всего лишь твоя любовница.

Эдвин поднял голову и посмотрел на нее с такой мукой в глазах, что она готова была отрезать себе язык.

— Я знаю, что в фильмах в этот момент положительный герой должен заявить, что у него самые честные намерения. Но мы оба знаем, что сейчас пока слишком далеки от определенности. Если тебе нужны какие-то обязательства, значит, ты стучишься не в ту дверь. Наш секс выше всяких похвал, и мне казалось, что нас обоих это устраивает.

Хуже всего то, что он абсолютно прав. Они оба уже взрослые люди, чтобы относиться к сексу как к сексу и не путать его с любовью. Но логика ничего не значила перед ее женской интуицией. Все ее существо говорило, что Эдвин Трейси тот самый мужчина, которого ей суждено было полюбить.

Как оказалось, она была не единственной, лелеющей тайные надежды. В воскресенье после полудня в коттедже появилась Рейчел Пирс.

— Вернувшись с дежурства, я нашла твое сообщение на автоответчике, Эдвин, — прощебетала она и встала на цыпочки, поцеловав его в щеку так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто здесь хозяин. — Поэтому я решила позволить себе явиться без приглашения, ведь я так давно тебя не видела.

— Всегда добро пожаловать, Рейчел, — вежливо ответила ей Амелия.

— Спасибо. — Она с улыбкой посмотрела на Джеффри и Амелию, затем бросила холодный взгляд в сторону Флоренс и Кэрол. — Еще один человек в такой тесной компании не меняет дела, не так ли? — О, я чувствую запах креветок. Это пирог с креветочным мясом, который мы с тобой так любим, да, Эдвин? И твое любимое вино на столе.

Она похлопала глазами, словно откровенно обещая ему и другие, им одним известные удовольствия.

— Может быть, мы можем уединиться ненадолго, чтобы обменяться новостями? Ну хотя бы на том островке, о котором ты мне рассказывал. Мне нужно немного расслабиться. Да и ты выглядишь уставшим. Ты что, давно не отдыхал?

Кэрол захотелось выкрикнуть: «Нет, не отдыхал. Он полночи занимался со мной любовью на том самом острове, который тебе так не терпится посетить. Но если он возьмет тебя туда, я придушу его своими собственными руками!»

Флоренс словно почувствовала раскалившуюся атмосферу и, обняв Кэрол за талию, прошептала ей на ухо:

— Бери полотенце и давай сматываться отсюда, пока я не взорвалась.

Они растянулись на песке, на берегу озера у перевернутых вверх брюхом лодок, и Флоренс спросила, глядя на Кэрол:

— По твоему лицу я сразу поняла, что не одна я не выношу присутствия Рейчел Пирс больше пяти минут.

— О, дорогая! Неужели это было так заметно?

— Ты практически позеленела, — хихикнула Флоренс. — Но не думай, что я тебя осуждаю. Представляешь, прийти в себя после операции и увидеть ее лицо! Неудивительно, что многих тошнит после наркоза.

— Но, может, она умеет прекрасно заботиться об Эдвине? — Кэрол пыталась по возможности быть объективной.

— А мы, надо понимать, нет! — стрельнула в нее глазами Флоренс. — Ладно, ну ее. Давай поговорим о чем-нибудь более интересном. У меня такие новости, от которых кругом идет голова. Меня пригласили в Индию на стажировку после окончания колледжа! Я и еще восемь стажеров можем поехать в Бомбей и поработать там в команде с медицинскими и социальными работниками. Если я соглашусь…

— Что значит «если»? — воскликнула Кэрол. — Это же прекрасная возможность увидеть мир и стать самостоятельной. Конечно, соглашайся!

— Я очень надеялась, что ты так и скажешь. Мне понадобится твоя поддержка в разговоре с папой и мамой. В их глазах я еще ребенок, всего лишь способный перейти самостоятельно через дорогу. Но, если ты будешь на моей стороне, я уговорю их. Я должна дать ответ во вторник. Поэтому надо будет уже сейчас объявить о своем решении, пока дражайшая Рейчел охотится за братом на змеином острове.

— Змеином острове?

— Я не знаю, как он называется на самом деле, но в детстве мы часто находили там множество змей, поэтому так его и прозвали. — Она опять хихикнула. — Может быть, одна из них ужалит ее!

— Если она кого и ужалит, — угрожающе откликнулась Кэрол, — это будет Эдвин.

Сообщить Амелии и Джеффри, что Флоренс собирается покинуть их на шесть недель, отправившись в Индию за шесть тысяч миль от дома, было непростой задачей.

— Спасибо, Кэрол, — позже сказала Флоренс, когда они вдвоем поехали за мороженым в ближайшую деревню. Мороженое было нужно для клубничного торта, который Амелия спекла на десерт. — Не знаю, как бы я решилась сказать им, если бы не ты.

Когда они вернулись, солнце уже село.

— Похоже, погода начинает портиться. — Джеффри сосредоточенно смотрел на горизонт за озеро, где собирались багровые тучи. — Да и собака беспокоится из-за поднимающегося ветра. Надеюсь, Эдвин догадается перенести надувную лодку в сарай.

— Ты имеешь в виду, что он здесь? — спросила Кэрол. — Я думала, что он со своей подружкой все еще на острове.

— Нет. Они вернулись почти сразу же после того, как вы уехали в деревню. Рейчел собиралась в город, а Эдвин решил проводить ее. Так что ужинать мы будем вчетвером.

Из кухни появилась Амелия, вытирая влажные руки об элегантный передник.

— Мне кажется, надо заготовить ведра для верхнего этажа. Если польет дождь, боюсь, крыша может не выдержать.

Около девяти часов шторм дал знать о себе всерьез. Они сидели вчетвером за карточной игрой, когда первый натиск ветра обрушился на дом. Бони с воем выскочила из-под стола.

Пока Флоренс помогала родителям закрывать все окна в доме и расставлять ведра и плошки в тех местах, где могла протечь крыша, Кэрол побежала к озеру проверить, все ли там в порядке.

Хотя две моторные лодки, используемые для катания на водных лыжах, лежали в сарае, двенадцатифутовая алюминиевая шлюпка находилась у причала. Ветер безжалостно трепал ее о сваи.

Так как длины веревки, которой она была пришвартована к причалу, не хватило бы, чтобы оттащить ее на безопасное место подальше от берега, Кэрол оставалось только залезть в нее и, с трудом удерживая равновесие, попытаться отвязать.

Задача, не очень легкая и при обычной погоде, усугублялась тем, что она почти ничего не видела из-за проливного дождя, вмиг вымочившего ее до нитки.

Когда она наконец ценой неимоверных усилий справилась с этим непростым делом, то поняла, что лучше бы она этого не делала. Ничем больше не сдерживаемую лодку накатившаяся волна подняла и как пушинку смыла в озеро.

Сидя посередине, Кэрол попыталась подняться, удерживая равновесие, чтобы дотянуться до края причала. Но, к собственному ужасу, поняла, что все бесполезно. Следующий вал опрокинул суденышко, и веревка, привязанная к носу лодки, каким-то непостижимым образом обвила ее лодыжку. Очередной порыв ветра бросил на нее перевернувшуюся лодку, грозя прижать к сваям причала. Волна накрыла ее с головой, и она поняла, что, как ни трудно в это поверить, может утонуть в десяти метрах от берега. Нет! Надо бороться!

Она вынырнула и уцепилась одной рукой за борт лодки, уже вернувшейся в нормальное положение, другой рукой пытаясь освободить ногу от веревки. Но веревка не поддавалась. Чувствуя леденящий ужас, какого еще не знала в жизни, она крикнула:

— Эдвин!

На дорожке, ведущей от коттеджа, появился неровный мерцающий свет фонаря. Он здесь. Он пришел, чтобы спасти ее.

Через мгновение Эдвин был на пристани.

— Отпусти лодку! — закричал он, освещая ее светом фонаря. — Оттолкнись от нее. Я тебя вытащу.

— Не могу, — ответила она, задыхаясь и отплевываясь. — Ногу держит веревка.

— Черт тебя побери! — Через минуту, бросив фонарь на доски, он уже был возле нее в воде. Он взмахнул рукой, и Кэрол увидела блеск мелькнувшего лезвия ножа, перерезавшего веревку. Нога освободилась. Эдвин подхватил ее за плечи и поплыл к берегу.

Кэрол ощутила твердую землю под ногами, скорее под локтями и коленками, потому что она стояла на четвереньках, когда Эдвин вытащил ее на берег, и почувствовала себя как никогда счастливой.

Долгое время она лежала неподвижно, не в силах ни шелохнуться, ни выговорить хоть слово. Когда наконец она подняла голову, то увидела его сидящим рядом на коленях.

— Знаешь ли, — сказал он, — пожалуй, придется прекратить ночные купания после наступления темноты. Ты для этого не подходишь.

— Я знаю. — Она попыталась улыбнуться, но вместо этого разразилась слезами. — Я думала, что погибаю, — жалобно запричитала она, прижавшись к его мокрой рубашке. — Я думала, что утону вместе с лодкой и никогда тебя не увижу.

— Ну нет, так легко ты от меня не отделаешься, — грубовато ответил он.

Он нежно прикоснулся к ее волосам и обнял за плечи. Когда она подняла голову, его губы мягко и успокаивающе прижались к ее губам.

— Ты знаешь, что становишься моей головной болью? Ну что прикажешь с тобой делать?