На минуту воцарилось молчание, а потом толпа сдержанно загудела, как пчелиный рой. Каждый тихонько спешил осведомиться у соседа, что происходит, боясь в то же время пропустить хоть слово из назревающего скандала.

Первым заговорил Жан-Луи. Подозрительно сдвинув брови, он произнес:

– Кто вы? Я не знаю вас.

– Майлоу Кейн. Я англичанин.

– Ты его знаешь? Он говорит правду? – Жан-Луи повернулся к Анжелике.

То же самое сделал и незнакомец. Он так и впился в нее взглядом, будто хотел заглянуть в самую душу.

Анжелика слегка улыбнулась.

– Конечно, нет. Я никогда в жизни не видела его. Может, он сумасшедший? И уж конечно, проник сюда без приглашения. Почему ты не выгонишь его? – Она взяла жениха за руку и улыбнулась ему. – Все ждут. Давай разрежем торт.

– Да, да. Уже пора. – Повернувшись спиной к человеку, который назвал себя Майлоу Кейном, Жан-Луи вонзил нож в торт.

Гости захлопали в ладоши, с готовностью, но несколько разочарованно. Скандала не получилось. Ожидания не оправдались.

Жан-Луи отрезал кусок торта и игриво поднес испачканный кремом палец ко рту Анжелики. Она засмеялась, принимая его игру, и кокетливо лизнула протянутый палец.

– Может быть, вам стоит взглянуть вот на это? – вновь заговорил англичанин.

Разозлившись, Жан-Луи повернулся, чтобы дать знак официантам выдворить незваного гостя, но остановился как вкопанный, увидев протянутую ему фотографию. На черно-белом снимке были двое: мужчина и женщина. Мужчина обнимал женщину за талию, явно гордясь тем, что обладает такой красавицей. Женщина, улыбаясь, смотрела в объектив, но не казалась счастливой. За ее улыбкой крылось какое-то беспокойство. Мужчина на фотографии был Майлоу Кейн, а женщина – Анжелика. В этом не было никакого сомнения.

– А вот еще и это.

Не давая гостям опомниться, Майлоу показал вырезку из газеты. В ней был тот же снимок. Видя, что Жан-Луи не хочет брать фотографию, Кейн бросил ее на торт. Потом он вынул из кармана другие фотографии, на этот раз цветные. На каждой из них был он сам и Анжелика. Кейн бросал их на торт, пока они не покрыли его целиком.

Неожиданно рассвирепев, Жан-Луи проткнул ножом черно-белую фотографию, пригвоздив ее к этому чуду кондитерского искусства.

– Что это? – обратился он к Анжелике.

– Может быть, мы поговорим где-нибудь с глазу на глаз? – быстро сказал Кейн, не давая Анжелике ответить.

– Как вы посмели явиться сюда и устроить сцену сейчас, в такую минуту? – вдруг тихо и угрожающе произнес Жан-Луи. – Вы думаете, меня волнует то, что когда-то Анжелика знала вас? Она моя невеста. А вы… ничто! Это за меня она выходит замуж. Анжелика…

– Нет! – Холодный резкий голос Кейна мгновенно заставил Жана-Луи замолчать. – Эта женщина вовсе не Анжелика Касте. Да и француженка она только наполовину. Ее мать англичанка. – Серые глаза Майлоу наблюдали за Анжеликой. – Ее настоящее имя Пейдж Чендес.

Мужчины повернулись к Анжелике, но она не замечала их взглядов. Она недоуменно смотрела на фотографии, потом медленно подняла одну из них и стала внимательно разглядывать. Снимок был сделан явно какое-то время тому назад. Девушка на нем была совсем юной, в кружевном вечернем платье – фотографировали, вероятно, на вечеринке. Рядом в темном вечернем костюме стоял Майлоу Кейн. Он непринужденно улыбался, а в его спутнице чувствовалось какое-то напряжение.

Вдруг Анжелика резко отбросила фотографии, как будто обожглась.

– Жан-Луи! – Она прильнула к нему в полной растерянности. – Я не понимаю. Откуда взялись эти фотографии? Я не знаю этого человека.

– Но ты должна его знать. – Жан-Луи смотрел на нее, и веря, и не веря ее словам.

– Говорю тебе, я не знаю. Поверь мне. Это какое-то недоразумение. Пусть он уйдет. Выгони его.

Жан-Луи повернулся, готовый к схватке. Но англичанин тоже расправил плечи. Он был выше, крепче, а его взгляд остановил бы любого. К тому же Жан-Луи вспомнил, что среди его гостей есть журналисты, а также богатые и влиятельные люди, которые необходимы ему, чтобы продолжать успешно делать карьеру. Скандал в публичном месте мог оказаться губительным. Особенно, если Кейн говорит правду. Жану-Луи грозило остаться в дураках.

– Может быть, все-таки поговорим? – снова предложил Кейн. – Например, в кабинете управляющего рестораном? – И он рукой указал на дверь.

Толпа вокруг них расступилась. Жан-Луи взял Анжелику за руку и раздраженно потащил к кабинету. Майлоу Кейн собрал фотографии и последовал за ними.

Управляющий попробовал было возражать, но, внимательно посмотрев на лица вошедших, предпочел удалиться. Дверь он оставил приоткрытой, но Кейн, слегка улыбнувшись, плотно закрыл ее и на минуту прислонился к ней.

– В чем дело? – сердито спросил Жан-Луи. – Чего вы хотите?

Кейн выпрямился и засунул руки в карманы, мрачно глядя на Анжелику.

– Я хочу, чтобы Пейдж признала, что мы были помолвлены. И хочу услышать объяснение. Хочу знать, почему она исчезла. Почему ей взбрело в голову оставить семью, друзей и… меня?

Англичанин старался говорить, не повышая голоса и не давая воли чувствам. Но Анжелика тоже с трудом сдерживала гнев под маской холодной бесстрастности.

– Вы ошибаетесь, – бросила она. – Я вас не знаю. Вы меня с кем-то путаете, с кем-то, кто очень похож на меня.

Кейн шагнул к ней.

– Любой человек, видевший эти фотографии, не усомнится, что на них ты.

– Нет, вы ошибаетесь! На них молодая девушка, гораздо моложе меня.

– Но эти снимки сделаны несколько раньше, до твоего побега. Почему ты так поступила? Почему ушла?

Кейн приблизился к ней. Он весь напрягся. Руки в карманах сжались в кулаки.

Анжелика испугалась его взгляда и отступила.

– Говорю вам, вы ошибаетесь. Меня зовут Анжелика Касте. Я француженка. Спросите Жана-Луи. Он подтвердит.

Не обращая внимания на эти слова, как будто ее жениха просто не было в комнате, Кейн взял ее за руку.

– Есть несколько способов доказать правдивость моих слов.

– Что вы имеете в виду? Как это можно доказать? – спросил Жан-Луи.

– У Пейдж Чендес был довольно заметный круглый шрам. В детстве она упала с велосипеда. Он вот здесь, на левом плече… – Кейн рывком притянул Анжелику к себе и сдернул рукав с плеча.

Анжелика вскрикнула, а Жан-Луи схватил Кейна, чтобы оттащить его в сторону. И тут же оба застыли, глядя на плечо девушки. Первым очнулся Майлоу.

– Ну и ну! Как… удачно! – засмеялся он. – Божья коровка. Славная, толстенькая, круглая божья коровка. Интересно, когда это ты сделала татуировку?

– Она всегда у нее была, – ответил Жан-Луи. – По крайней мере, сколько я ее знаю.

– А точнее? Сколько времени?

– Несколько месяцев.

– Пейдж Чендес исчезла больше года назад.

– Я не та женщина, которую вы знали, – зло сказала Анжелика, поднимая рукав. – Вы, должно быть, сошли с ума. Повторяю еще раз: я вас не знаю и никогда прежде не встречала. Почему бы вам не уйти, не оставить нас?

– Так ты отрицаешь, что ты Пейдж Чендес?

– Сколько раз можно повторять одно и то же?

– В таком случае ты не будешь возражать против того, чтобы проверить отпечатки пальцев, не правда ли? – тихо спросил Кейн.

– Отпечатки пальцев? – в недоумении переспросила Анжелика.

– Да. Они не солгут. Их не спрячешь.

В дверь постучали, и вошел владелец художественной галереи.

– Жан-Луи, тебя ищет американка, миллионерша. Она хочет заказать тебе свой портрет, но только если ты сделаешь это немедленно; до того, как она уедет в Штаты.

– О Боже! – Жан-Луи потер лоб. – Ну и ночка! – Он повернулся к Анжелике: – Разберись со всем этим сама. Мне-то наплевать, знала ты его прежде или нет. Прошу тебя, покончи с этим.

Он направился к двери, но Анжелика схватила его за руку.

– Подожди! Ты не можешь оставить меня одну с ним.

– За дверью около двухсот человек. Просто крикни, если тебе понадобится помощь, – нетерпеливо ответил Жан-Луи, высвобождая руку.

– Нет, я пойду с тобой.

Стоило Анжелике шагнуть за ним, как Кейн крепко схватил ее за руку.

– Нет-нет. Ты должна еще многое объяснить. – Он захлопнул дверь и преградил ей путь.

– В какую игру вы играете? – спросила Анжелика, потирая запястье.

– Теперь, когда мы одни, я задам тот же самый вопрос. В какую игру играешь ты, Пейдж?

– Не называйте меня так! Меня зовут Анжелика.

– Хватит! – зло сказал Кейн. – Ты прекрасно знаешь, кто ты на самом деле. И знаешь, черт возьми, что обещала выйти за меня замуж. Почему ты так поступила? Почему?

Анжелика попыталась закрыть руками уши, чтобы не слышать его вопросов, но Кейн опять сжал ее запястье.

– Неужели ты не понимаешь, что наделала? Исчезнуть, не сказав никому ни слова… За неделю до свадьбы! Мы обыскали всю страну, но нашли только твою машину. Пустую, брошенную. Я думал, что ты…

– Перестаньте! – закричала Анжелика. – Не кричите на меня. От крика у меня раскалывается голова. – Кейн отпустил ее. Она подняла руки и, закрыв глаза, прислонясь к стене, стала потирать виски.

– С тобой все в порядке? Хочешь воды? – спросил Кейн, какое-то время понаблюдав за ней.

– Нет, нет. Спасибо. Все пройдет. Мне надо успокоиться.

– У тебя часто болит голова?

– Теперь не очень. Иногда по ночам… – Она запнулась, вдруг поняв, что разоткровенничалась с чужим человеком.

– Иногда по ночам? – переспросил он. – Ночью у тебя болит голова?

– Это неважно. Просто плохие сны.

Кейн наклонился к девушке, внимательно глядя ей в лицо.

– Что тебе снится?

Анжелика выпрямилась, удивленно посмотрела на него и презрительно засмеялась:

– Вы спрашиваете, что мне снится? Вы и вправду сумасшедший!

– Я? Возможно. – Кейн внезапно перешел на английский. – У меня твой паспорт. Хочешь взглянуть?

Что-то мелькнуло в ее взгляде… и снова пропало.

– Я вас не понимаю, – сказала Анжелика.

– А мне кажется, понимаешь. – Кейн вынул из кармана паспорт в красной обложке, открыл его и показал фотографию. – Этот снимок был сделан за несколько недель до твоего исчезновения. Фотография понадобилась, потому что мы собирались провести медовый месяц в Америке.

Кейн говорил по-английски, но Анжелика никак не реагировала. Тогда он бросил ей паспорт. Она неохотно взяла его и посмотрела на фотографию. Девушка на ней даже не пыталась улыбнуться и смотрела в объектив как бы нехотя.

– Почитай, – сказал Кейн, – там описаны все твои приметы, вплоть до шрама на плече.

– Я не читаю по-английски.

– Ерунда! Хватит притворяться, Пейдж.

Он хотел было схватить ее, но она уронила паспорт и испуганно отпрянула назад.

– Нет! Пожалуйста! Я не знаю, не знаю вас. Мне жаль, но я не знаю. Пожалуйста, оставьте меня.

Кейн, видя состояние Анжелики, взял себя в руки. Он снова заговорил по-французски:

– Извини, я не хотел испугать тебя. Но ты должна перестать лгать мне, Пейдж.

– Я не лгу вам.

Серые глаза Кейна снова потемнели от гнева, но он сдержался.

– Допустим. Я знаю, как тебя зовут. Но я хочу, чтобы ты сказала мне, где ты родилась, сколько тебе лет, рассказала о своей семье, о работе, обо всем.

Она поморщилась.

– С какой стати я должна это делать?

– Чтобы раз и навсегда убедить меня, что я не прав.

Девушка вспыхнула.

– Почему я должна убеждать вас? Это вы высказываете какие-то дурацкие обвинения. – Она упрямо сжала губы. – Нет, я не буду этого делать.

– В таком случае я не уйду с твоей дороги, стану твоей тенью, не оставлю тебя в покое, пока ты не признаешься, что ты Пейдж Чендес.

Кейн говорил спокойно, но в его голосе явно слышалась угроза.

– Ну, хорошо. – Анжелика пожала плечами. – Мне двадцать три года. Я родилась в Нормандии.

– В самом деле? Где именно?

– В Лизьё.

– Я хорошо знаю те места. Где ты жила?

– Мы уехали оттуда, когда я была совсем маленькой. Я не помню.

– И ты никогда больше туда не возвращалась?

– Нет.

– Кто это – «мы»?

– Моя семья, я думаю, – нахмурилась Анжелика.

– Думаешь? Но ты не знаешь?

– Конечно, знаю, – сказала она раздраженно. – Моя семья, мои родители.

– А где твои родители сейчас?

В прекрасных глазах Анжелики мелькнуло затравленное выражение.

– Они умерли. Да, они умерли.

– А у тебя есть братья или сестры? Дяди? Тети?

– Нет. Никого. – Она медленно покачала, – головой. – Я не пом… – Она резко оборвала себя. Встряхнула головой. – Только Жан-Луи. Я собираюсь выйти за него замуж.

– Ты так странно говоришь… – Кейн смотрел на нее, сдвинув брови. – А где ты училась?

Смятение отразилось на ее лице.

– То там, то здесь… Везде понемногу. Теперь я живу в Париже.

– С Жаном-Луи?

– Нет. У меня есть своя комната, – ответила девушка с холодным достоинством.

Напряжение Кейна немного ослабело.

– Ты ходила в школу здесь, в Париже?

Анжелика, казалось, ухватилась за это предположение.

– Да, да, здесь.

– В какую? В каком округе?

Анжелика возбужденно заметалась по комнате.

– Я училась в разных школах.

– Но как они назывались?

– Не помню. – Разъяренная, она остановилась перед Кейном. – Выпустите меня отсюда. Я хочу вернуться к гостям.

Англичанин не шелохнулся, по-прежнему закрывая собой дверь.

– Что ж, тогда расскажи мне о своей работе. Чем ты занимаешься?

Теперь она отвечала без колебаний.

– Я работаю в «Мартине-рыбаке».

– Что это такое?

– Большой ресторан, где можно поесть и потанцевать. На улице Виктора Гюго.

Его лицо словно застыло.

– Так ты танцуешь в ресторане?

– Нет. – Анжелика удивленно посмотрела на Майлоу. – Я официантка. Там я и встретилась с Жаном-Луи. Он пришел туда рисовать.

– Понятно. И давно ты там работаешь?

Она пожала плечами.

– Десять… одиннадцать месяцев.

– А что ты делала до этого?

– Искала работу, – неуверенно ответила Анжелика.

– Сколько времени?

– Не знаю… Несколько недель. После… – Она осеклась.

– После? После чего?

– После болезни, – медленно произнесла Анжелика и рукой коснулась головы.

– Ты болела? – очень тихо спросил Майлоу.

– Да. Мне сказали, я попала в аварию.

– Кто сказал?

– Врачи в больнице.

– А сама ты разве ничего не помнишь?

– Нет, не помню. – Она выпрямилась и раздраженно объявила: – Ну вот, я рассказала все, что вы хотели знать. Теперь оставьте меня в покое. Вы и так испортили мне праздник.

Кейн вынул из кармана газетную вырезку.

– Еще немного. Я хочу, чтобы ты прочитала вот это.

Анжелика нехотя взяла вырезку, взглянула на нее и тут же вернула Кейну.

– Она на английском.

– Я тебе переведу. Эта заметка посвящена нашей помолвке. В ней говорится, что наш брак скрепит деловое партнерство наших семей, которое длится уже более двухсот лет. Сейчас фирму «Кейн и Чендес» возглавляет Майлоу Кейн, прямой потомок одного из ее основателей. – Кейн посмотрел на Анжелику, чтобы удостовериться, что она понимает, о ком идет речь. Но лицо ее ничего не выражало, и он продолжил: – Половина компании до сих пор принадлежит семейству Чендес. С 1983 года, после смерти главы семейства Джорджа Чендеса, акциями распоряжалась его дочь. Она вышла замуж за француза. Но их брак оказался непрочным, и теперь той частью компании, которая принадлежит Чендесам, владеет внучка Джорджа – мисс Пейдж Чендес.

Кейн свернул вырезку и выжидающе посмотрел на Анжелику. Но его рассказ, казалось, не заинтересовал девушку.

– Зачем вы мне все это рассказываете? Странный способ объявлять о помолвке. У вас, англичан, такая скучная светская хроника!

– Но это сообщалось не в светской хронике, а в экономическом приложении.

Она рассмеялась, взглянув на Кейна почти с жалостью.

– Значит, вот чем была ваша помолвка – деловой сделкой. Понимаю. Здесь во Франции такое тоже случается среди богачей. Неудивительно, что вы стремитесь найти свою невесту. Пустяки ли – потерять такое состояние, выпустить из рук такую власть!

– Ты так думаешь?

– Не все ли вам равно, что я думаю? Я для вас никто.

– Наоборот. Ты для меня значишь невероятно много. – Голос Кейна потеплел.

– Как это может быть? – улыбнулась Анжелика. – Вы никогда прежде не видели меня.

– Так ты поэтому убежала? – продолжил Кейн. – Думала, что ты мне безразлична, что меня интересует только компания? Как ты ошибалась, Пейдж! Ты очень дорога мне.

Она медленно подняла на него глаза, потом насмешливо улыбнулась:

– Я всегда знала, что англичане холодны как рыбы, а теперь понимаю, почему.

Губы Майлоу крепко сжались. Помолчав, он с трудом выговорил:

– Мне кажется, придуманное тобой наказание слишком жестоко, тем более что преступление существует только в твоем воображении, Пейдж.

Тень набежала на лицо девушки.

– Не называйте меня так. Вы попусту тратите время. Сколько раз вам говорить? Вы ошиблись.

В комнату вошел Жан-Луи.

– Вы все еще выясняете отношения?

– Вы читаете по-английски, месье Лене? – спросил Кейн и протянул Жану-Луи ту же вырезку.

– Вы хотите сказать, что речь идет об Анжелике? – спросил Жан-Луи с удивлением, прочитав заметку.

– Я уверен в этом.

– Если он говорит правду, дорогая, то ты, должно быть, очень богата. Она ведь богата… эта… – Жан-Луи заглянул в газету, – эта Пейдж Чендес?

– Очень.

Жан-Луи помолчал, обдумывая прочитанное, потом спросил:

– Неужели это возможно, Анжелика? Неужели ты и есть та женщина?

– Нет, – твердо ответила Анжелика.

– Я расспрашивал ее о прошлом, но она, насколько я понял, мало что помнит. Сказала, что попала в аварию.

– Это правда, – тут же согласился Жан-Луи. – Она никогда не рассказывала мне о своем прошлом, о своей семье. Я незнаком ни с одним человеком, кто бы знал ее до нашей встречи. – Он подошел к Анжелике. – Если ты на самом деле Пейдж Чендес, дорогая, то, я думаю, будет только справедливо, если ты заявишь о своих правах на наследство.

Взгляд ее зеленых глаз стал холодным.

– Что ты такое говоришь?

Жан-Луи развел руками.

– Может быть, ты права. Может быть, он ошибается, но…

– Да, он ошибается, – резко прервала его Анжелика.

– Я хотел бы поговорить со своей невестой наедине, – обратился Жан-Луи к Кейну.

Минуту англичанин колебался, но потом кивнул:

– Ну что ж, хорошо.

Когда они остались одни, Жан-Луи сказал, взяв руку Анжелики в свою:

– Я согласился нарисовать портрет американки. Время не терпит. Завтра я отправляюсь с ней в Монпелье, где она будет гостить у друзей и позировать мне. Работа займет не менее трех недель. Я не могу взять тебя с собой.

– И что же?

– Послушай, Анжелика. Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом. Может быть, ты и вправду эта молодая англичанка? Кейн, кажется, уверен в этом. Но даже если это не так, зачем тебе отказываться от денег?

– Мне не нужны деньги. Я не хочу быть богатой. Я всего лишь хочу быть твоей женой и твоей моделью.

– Да, да. Все так и будет. Но лучше быть богатой, чем бедной. Только подумай, что мы могли бы сделать, имея эти деньги. Расплатились бы с галереей, и я мог бы свободно выставлять свои работы. Мог бы рисовать то, что хочу, а не выполнять чужие заказы. Мог бы…

Зеленые глаза Анжелики словно заледенели.

– Ты мог бы всегда носить костюмы от Армани, – язвительно прервала она его, – ходить на приемы, целыми днями пить шампанское. Мог бы иметь дом на Таити и квартиру в Нью-Йорке. Мог бы путешествовать и постоянно общаться с этой красивой богатой публикой, которой так восхищаешься.

– А что тут плохого? Большой талант нужно лелеять. Тебе должно быть приятно, что ты сможешь создать мне условия для свободного творчества.

– Приятно? – насмешливо переспросила она. – Приятно, что ты рисуешь других женщин? Что они вьются вокруг тебя?

– О, дорогая! Да ты ревнуешь! Тебе кажется, что, если мы будем богаты, я стану флиртовать с другими женщинами. Но ты ведь знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я встретил тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я твой раб. Я пыль под твоими прелестными ножками, – он стал целовать ее шею, губы, глаза. – Я боготворю тебя. Готов отдать за тебя жизнь. Я так ослеплен твоей красотой, что и смотреть не могу на других женщин. Я ненавижу эту американку за то, что из-за нее покидаю тебя. Но мне необходимо это сделать. И ты это знаешь. Вот если бы у нас были деньги, я всегда был бы с тобой.

Прикрыв глаза, Анжелика слушала, как лился этот поток комплиментов, а в ушах у нее звучали слова англичанина: «Ты очень дорога мне». Какие разные люди! Один – холодный, сдержанный, другой – пылкий, не стесняющийся проявлять свои чувства… И использовать свое обаяние, чтобы заставить ее сделать то, что он хочет…

– Чтобы быть великим художником, ты должен много работать, – сказала Анжелика, неожиданно отталкивая от себя Жана-Луи.

– Разве я мало работал последние десять лет? – с горячностью воскликнул он.

– Конечно, нет. Наконец-то ты стал знаменит. Без чьей-либо помощи. Тебе не понадобились чужие деньги. Если захочешь, ты достигнешь всего собственными силами. Разве такой путь не даст тебе гораздо больше удовлетворения?

Жан-Луи начал злиться.

– Мне понадобится, по крайней мере, пять лет, а то и больше, чтобы достичь той творческой свободы, к которой я стремлюсь. Но если бы ты могла получить деньги этой женщины, то я обрел бы свободу сейчас же. Неужели ты настолько эгоистична, что лишишь меня такой возможности, а мир – моего таланта?

– Я была счастлива с тобой, хотя у нас не было больших денег, – сказала она с горечью.

– Но с деньгами мы станем еще счастливее.

– Нет. Деньги приносят лишь несчастье. Я не хочу этого, Жан-Луи.

– Если ты меня любишь, – упорствовал Жан-Луи, – ты поедешь с Кейном и попытаешься заполучить для нас эти деньги.

В мечтах ему уже рисовались в розовых красках и желанная свобода, и его будущее.

– Что ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я взяла эти деньги, даже если я не та женщина, за которую он меня принимает?

– А почему нет? Зачем отказываться, если тебе их предлагают?

Холодно глядя на него, Анжелика сказала:

– О, Жан-Луи! Я думала, ты другой, а ты такой же, как все. Я думала, ты честен по крайней мере по отношению к своему искусству, но даже в этом я ошиблась.

Он нетерпеливо махнул рукой.

– Ты глупышка, Анжелика. Мне нужны деньги, чтобы посвятить себя искусству. Не ужели ты этого не видишь?

Анжелика, не отвечая, пристально смотрела ему в глаза. Жан-Луи не выдержал и первым отвел взгляд. Потом открыл дверь и позвал:

– Кейн!

Англичанин вернулся в комнату.

– Итак?..

– Анжелика сказала мне, что не помнит, что было с ней до аварии. Вполне вероятно, что она именно та женщина, которую вы ищете.

– В таком случае мне необходимо вернуться с ней в Англию. – Кейн посмотрел на них обоих.

– Хорошо. Она поедет.

– Ты хочешь ехать? – спросил Кейн, глядя прямо в глаза Анжелике.

Мгновение поколебавшись, она кивнула. Лицо ее, казалось, застыло.

– Да.

– Вспомнив прежнюю жизнь, ты, возможно, захочешь вернуться к ней, – осторожно добавил Майлоу.

Глаза ее полыхнули огнем.

– Вы хотите сказать, снова оказаться помолвленной с вами?

Жан-Луи засмеялся.

– Как только вопрос будет решен, Анжелика вернется ко мне во Францию. – Он по-хозяйски обнял ее за плечи и наклонился поцеловать в шею. Анжелика не шелохнулась.

Кейн оставался спокоен.

– Хорошо, но, если она решит остаться, вы не будете чинить ей препятствий. Вы предоставите Пейдж свободу.

– Пейдж может делать все, что хочет, – сказал Жан-Луи с холодной улыбкой. – Но я уверен, что Анжелика поспешит ко мне.

Это был явный вызов, и Кейн спокойно принял его.

– Посмотрим. – Он повернулся к Анжелике. – Где ты живешь?

Она назвала адрес.

– Завтра в десять утра я заеду за тобой. Будь готова. – Кивнув, он вышел из комнаты.

Жан-Луи обнял Анжелику.

– Мы будем богаты, дорогая. А еще у нас будет сегодняшняя ночь, о которой мы мечтали.

– Если ты надеешься, что я лягу с тобой в постель после всего, что произошло, ты просто сумасшедший! – Оттолкнув Жана-Луи, Анжелика тоже вышла из комнаты.

На следующее утро ровно в десять часов длинная блестящая машина с британскими номерами остановилась у двери ее дома. Анжелика слышала звонок в дверь, но долго не открывала, надеясь, что регулировщик движения оштрафует Майлоу Кейна за нарушение парковки и ему придется уехать без нее. Но когда звонок зазвонил в третий раз, пришлось открыть.

– Ты готова? – Она кивнула. – У тебя только один чемодан?

– Да. Я не собираюсь задерживаться, – холодно ответила она.

Парижские улицы были запружены машинами, так что от Майлоу требовалось полное внимание. До вокзала они ехали молча. Через некоторое время поезд уже нес их через Ла-Манш в Англию. Они сидели в купе напротив друг друга. Другие пассажиры были только в дальнем конце вагона.

– Ты говорила, что попала в аварию, – напомнил Майлоу. – Что это была за авария?

Глаза Анжелики затуманились.

– Не помню. Я знаю только то, что мне рассказывали.

– А что тебе рассказывали?

Она поколебалась, потом медленно произнесла:

– Я была в автобусе, когда в него врезался огромный грузовик. Автобус загорелся. Большинство пассажиров спасли, только двое погибли. Все это мне рассказали, когда я очнулась в больнице.

– Ты была сильно ранена?

– Нет. Синяк на плече и большая шишка на голове.

– Откуда в больнице узнали твое имя?

– У меня в кармане нашли клочок бумаги. На нем было написано: Анжелика Касте, родилась в Лизьё и дата рождения.

– И больше ничего?

– Были еще какие-то цифры и слова, но они мне ни о чем не говорили.

– Эта записка цела?

– Возможно, где-нибудь лежит.

– Ты не взяла ее с собой?

– Нет. А зачем?

Кейн наклонился и вгляделся в ее лицо.

– Ты можешь вспомнить хоть что-нибудь о своей жизни до аварии?

– Иногда ночью… – в глазах у нее мелькнула тревога, – во сне… я вижу места, которые, как мне кажется, я знаю. Но утром… – она развела руками, – все исчезает.

– А люди тебе никогда не снятся?

Ее губы дрогнули в иронической усмешке.

– Нет, англичанин, вы мне никогда не снитесь.

– Послушай, – сказал он через минуту, – какое-то время нам предстоит пробыть друг с другом. Я знаю, ты на меня злишься, но давай попытаемся хотя бы быть вежливыми.

– Что вы хотите?

– Например, ты могла бы называть меня по имени вместо «англичанин».

– Хорошо, месье Кейн.

– Меня зовут Майлоу.

– Не уверена, что мне нравится это имя.

– Я тоже от него не в восторге. Но боюсь, это огорчит маму, если я попытаюсь изменить его.

– У вас есть мама?

– Как у большинства людей.

– Разве? – Она вся напряглась.

– Извини. – Он взял ее руку. – Ты не хочешь рассказать мне о своей семье? Ведь у тебя есть семья, Пейдж.

Итак, несмотря ни на что, он убежден, что она была его подружкой и что потеряла память, подумала Анжелика.

– Вы всегда будете так меня называть? – вздохнула она.

– Тебя так зовут.

– И вы хотите, чтобы я тоже называла вас по имени?

– Да.

Вдруг она рассердилась.

– Почему я должна быть вежлива с тем, кто перевернул мою жизнь, испортил вечер в честь моей помолвки, увез меня от моего жениха? Вы глупец, если думаете…

– Нет. Я возвращаю тебе прежнюю жизнь, – прервал ее Майлоу. – Ты имеешь на это право. Даже если решишь отказаться от нее, пусть это будет твой собственный выбор.

Эти слова застигли Анжелику врасплох. Она долго смотрела на Майлоу и вдруг осознала, что он говорит с ней по-английски.

В тот же момент и Майлоу заметил это и широко раскрыл глаза.

– Ты поняла, правда? Правда?

– А как ты узнал, где меня искать? – спросила Пейдж тоже на чистом английском.

– Мне помог портрет. Я увидел его в журнале по искусству. Там же сообщалось о твоей помолвке. – Майлоу откинулся назад и заглянул ей в лицо. – Твои глаза я узнаю где угодно.