Грузовое судно «Бритиш Баунти» было вполне современным и весьма комфортабельным. Стюард проводил Лин и Моргана в каюты, расположенные рядом друг с другом по правому борту. Иллюминаторы выходили прямо в море, а окошки с противоположной стороны — на пустынную палубу с небольшим плавательным бассейном. Каюта Лин оказалась больше, чем она ожидала. К тому же здесь она обнаружила кондиционер, оказавшийся как нельзя кстати после того, как она долго простояла на раскаленном причале. Впрочем, сейчас каюта ее не интересовала, она все еще кипела от негодования, вспоминая, как Морган не терпящим возражений тоном объявил ей, что они отправляются в Англию морем.

Выслушав объяснения стюарда о том, как пользоваться душем, она тут же включила его, и вода охладила ее разгоряченное тело, но не гнев.

Когда она вышла из душа и оделась, солнце уже начало садиться и его лучи окрасили море в густо-золотой цвет. В порту было множество судов, на которые грузили огромные контейнеры.

В половине восьмого пришел стюард, чтобы проводить ее в столовую.

Морган был уже там и, облокотившись о стойку бара, разговаривал с человеком в форме. Увидев Лин, он выпрямился, но тут же насмешливо улыбнулся, поняв по ее горящему взгляду, что она еще сердится.

— Это Браунинг, помощник капитана, — сказал Морган, указывая на своего собеседника. — А это Лин Стэндиш.

— Тим Браунинг, — поправил мужчина — очень молодой, с темными вьющимися волосами и коричневым от загара лицом.

— Что будешь пить? — поинтересовался Морган.

— Двойную водку с тоником, — с вызовом заявила она, но, к ее разочарованию, Морган отнесся к этому совершенно спокойно и передал заказ бармену.

Вскоре в баре появились две средних лет супружеские пары, капитан, два израильских студента, два офицера и две дамы преклонного возраста, казавшиеся сестрами. Тим Браунинг отправился поприветствовать вновь прибывших, и Лин, воспользовавшись этим, заметила Моргану:

— Как это вам удалось в самую последнюю минуту получить для меня отдельную каюту? Это даже забавно.

— Почему в последнюю минуту?

— Как почему? Ведь мы же приехали сюда совсем недавно. Я… — Заметив блеск его голубых глаз, она осеклась. — Выходит, вы заказали билеты заранее? — гневно спросила она и тут же с горечью добавила: — Почему вы были так уверены, что я поеду?

— Ну, если бы ты отказалась, я бы повез тебя силой, — без хвастовства ответил он и широко улыбнулся.

Но Лин не собиралась так легко сдаваться и, сердито взглянув на него, уже приготовилась произнести новую колкость, но тут к ним подошел офицер в сопровождении целой группы пассажиров, и началась церемония представления. Однако Лин не запомнила ни одного имени. Взяв из рук Моргана заказанный напиток, она решила поговорить с Тимом Браунингом.

— Сколько плыть до Англии?

— Около месяца, — бодро ответил он.

— Около месяца? — ужаснулась Лин. — Неужели до Англии так далеко?

— Мы останавливаемся в нескольких портах, — объяснил Тим.

— Я же говорил, что путешествие будет долгим, — прошептал ей на ухо Морган.

Она резко обернулась с гневным блеском в глазах.

— Если бы мы полетели самолетом, то уже завтра были бы в Лондоне.

— Я знаю, — подтвердил он.

— Тогда зачем болтаться несколько недель на этой посудине?

— Не так громко, — посоветовал ей Морган. — Боже упаси, если тебя услышит капитан, еще пристрелит.

— Ах, ради Бога! В этом нет ничего смешного! — раздраженно воскликнула она.

— Как, впрочем, и ничего трагичного, — довольно жестко закончил за нее Морган. — Ты ведь не очень спешила домой. Что изменилось? Неделей раньше, неделей позже.

— Дело в том, — с тихой яростью ответила она, — что эти несколько недель мне придется провести в вашей компании.

Морган приподнял левую бровь.

— Можно подумать, что я тебе не нравлюсь.

— Именно так.

Он состроил скорбную физиономию, но глаза его лучились смехом:

— Я погиб.

Лин едва сдержала язвительное замечание, вдруг сообразив, что ее злость только смешит Моргана. Он был уверен, что рано или поздно она смирится. Она отвернулась, залпом выпила водку и, несмотря на то, что внутри у нее все кипело, взяла себя в руки. Она не привыкла к такому обращению. До развода родителей у нее всегда было право на собственное мнение, и даже в кибуце к ней относились с большим уважением.

Воспользовавшись тем, что одна из престарелых сестер задала Моргану какой-то вопрос, Лин подошла к Тиму Браунингу.

— Когда мы отплываем? — почти шепотом спросила она, надеясь, что Морган ее не слышит.

— На рассвете, когда вы еще будете крепко спать, — ответил Тим.

Вскоре стюард пригласил всех на ужин.

В столовой для пассажиров был накрыт длинный общий стол, и Лин села подальше от Моргана, рядом с израильскими студентами. С трудом объясняясь на жуткой смеси английского и иврита, она узнала, что их первая остановка — в порту Александрии.

После ужина офицеры вернулись к службе, а пассажиры перешли в бар. Их было довольно много, и постепенно они начали осваиваться, но Лин, торопливо пожелав студентам спокойной ночи, предпочла отправиться в свою каюту. Переодевшись в джинсы и блузку, она побросала в сумку вещи и легла, на всякий случай поставив портативный будильник на час ночи.

Но после всего, что произошло за день, она была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Несколько раз она перечитала письмо отца, все еще не веря, что мать снова вышла замуж. Причем даже не поставила ее в известность и не попыталась связаться с ней! Для Лин это оказалось сильнейшим ударом.

Лежа в постели, она вслушивалась в незнакомые звуки: металлическое постанывание корабля, пульсация машин на соседних судах и неумолчное жужжание кранов в порту, занятых погрузкой и разгрузкой. Ворчание подводного ада, подумала она, вспомнив тишину кибуца. Интересно, грузят ли они хоть что-нибудь из того, что производится в кибуце?

Звуки на борту «Бритиш Баунти» постепенно стихли, и в час ночи Лин поднялась, накинула куртку и взяла сумку. Приоткрыв дверь каюты, она осторожно выглянула в пустынный коридор и вышла на главную палубу. Увидев, что трап еще не убран, она с облегчением вздохнула. Возле трапа стоял офицер, но через несколько минут кто-то позвал его, и Лин прошмыгнула у него за спиной, быстро пересекла освещенную часть трапа и спряталась в тени. Какое-то время она напряженно ждала, опасаясь, что сейчас ее обнаружат, но на судне все было спокойно. Лин даже довольно хихикнула — как все-таки легко ей удалось бежать! — перебросила сумку через плечо и торопливо зашагала через порт к городу.

Охранники, стоявшие у входа в порт, даже не подняли на нее глаз. В Хайфе Лин оказалась впервые, но была уверена, что доберется до центра, а там возьмет такси до аэропорта. Единственное, что ее беспокоило, так это стоимость билета: хватит ли ей шекелей?

Она шла меж двух рядов тонущих в темноте зданий, скорее всего это были склады. Чуть дальше появились редкие домики — и ни одной живой души! Ей даже стало жутко от гулкого перестука ее каблучков, одиноко раздававшегося в ночи.

Лин пугалась своих собственных шагов, словно кто-то гнался за ней. Несколько раз с опаской обернулась, но сзади никого не было. Ускорив шаг, она наконец увидела огни кафе и облегченно перевела дух.

Ну, вот и слава Богу! Теперь она вызовет такси и поедет в аэропорт. Но, толкнув дверь, она, к своему ужасу, обнаружила, что попала не в кафе, а в дешевую пивнушку. Несколько мужчин в грубых матросских робах при ее появлении замолчали. Почувствовав на себе их взгляды, она впервые пожалела о том, что сделала. Но раз уж она здесь, надо довести дело до конца. Не обращая внимания на пристальные взгляды, Лин прошла прямо к хозяину, облокотившемуся о стойку. На руке у него была вытатуирована змея.

— Простите, вы говорите по-английски?

Он смерил ее взглядом.

— Допустим…

— Можно вызвать от вас такси?

Он ухмыльнулся так, что ей стало не по себе.

— Нет телефона.

— Но как же так! — в тревоге воскликнула Лин.

Он равнодушно пожал плечами, и змея зашевелилась, как живая.

Лин, не привыкшая к такому хамству, повернулась и вышла, но тут же услышала за собой торопливые шаги. Она старалась не оборачиваться, но шаги все приближались, и через несколько мгновений двое из тех, что сидели в таверне, преградили ей путь.

— Проводить вас к телефону? — предложил тот, что был слева, беря ее за руку.

Она окаменела, не в силах оторвать от них взгляда: невысокие, темноволосые, смуглые… Скорее всего, индийцы.

— Благодарю вас, я передумала, — коротко ответила она и повернула в сторону порта.

Но тот, что держал ее за руку, и не думал отпускать, а когда она попыталась вырваться, то второй тоже схватил ее. Они подтащили ее к какой-то стене и прижали спиной.

— Нет! — закричала Лин, смертельно перепугавшись, когда они начали ее лапать. Один из матросов загоготал ей прямо в лицо, и ей чуть не стало дурно от гнилого дыхания, но уже в следующую секунду роба каким-то чудом затянулась у него на шее, и он стал задыхаться, судорожно хватая ртом воздух. Лин вдруг с огромным облегчением воскликнула:

— Морган!

Второй матрос обернулся, не понимая, что происходит, и Лин, воспользовавшись этим, вырвалась и бросилась бежать. Шума борьбы она не слышала, но вскоре Морган догнал ее.

Не проронив ни слова, он подал ей сумку, взял ее за руку и решительно повел назад, к порту. Он шагал так широко, что Лин едва за ним поспевала. Она то и дело оборачивалась, опасаясь погони, и теперь с такой же страстью стремилась на корабль, с какой совсем недавно покинула его. Машины уже были запущены, и судно было готово отчалить. Морган подтолкнул ее к трапу. Дежурный офицер крикнул:

— Последняя прогулка перед отплытием?

— Вроде того. — Морган не стал вдаваться в подробности, лишь крепче сжал ее руку и провел на пассажирскую палубу.

— И куда же это мы решили бежать? — грозно спросил он, уперев руки в бока и свирепо сверкая глазами.

— Слава Богу, ты оказался рядом! — со вздохом сказала Лин, пытаясь направить разговор в другое русло. — Я так испугалась! Но ты был на высоте! Здорово ты их! Держу пари, они не…

— Ты мне зубы-то не заговаривай, — бесцеремонно прервал ее Морган. — Со мной эти штучки не проходят. Исчезаешь с судна, никого не предупредив…

— Я тебе очень благодарна, — продолжала гнуть свое Лин.

— О'кей, считай, что ты меня уже отблагодарила. Но ты хоть осознаешь, какую глупость сделала? — воскликнул Морган. — Тебе никогда не приходило в голову, что порт в предрассветные часы не самое безопасное место? Ты что, с ума сошла или от рождения такая идиотка?

Щеки Лин вспыхнули, и она неуверенно произнесла:

— Я хотела полететь домой самолетом, вот и все. Откуда мне было знать, что…

— Откуда, откуда… Ты же молодая красивая девушка… Чего еще ты от них ждала? — сердито заметил Морган. — Вообще-то тебе крупно повезло. Слава Богу, что я вовремя обнаружил твое исчезновение. Я… — Тут раздался оглушительный вой сирены, и он не договорил.

Уже рассвело, портовые буксиры подошли к судну и стали выводить его из бухты. Когда сирена наконец стихла, Лин не очень твердо, но довольно дерзко сказала:

— Ладно, извини.

Но Морган отреагировал довольно неожиданно:

— Возможно, ты об этом не знаешь, но белое рабство существует, уверяю тебя.

Она отвернулась, вдруг вспомнив лица матросов и то, как они шарили по ее телу, но Морган не так ее истолковал и сказал:

— Я полагаю, в Александрии ты предпримешь еще одну попытку. Так вот, можешь выбросить эту затею из головы, потому что в Англию ты поплывешь на этом судне, даже если мне придется запирать тебя в каюте в каждом порту.

— Только попробуй! — возмутилась Лин.

Он воинственно выставил вперед подбородок.

— Еще как попробую!

И ведь он сделает это, подумала вдруг Лин, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Уже при первой встрече она поняла, что Морган непреклонен, но в обычном состоянии он прятал это за маской легкомыслия. А вот сегодня вечером она воочию убедилась, насколько он может быть тверд. Но, странное дело, там, в порту, у нее не закралось даже и тени сомнения в том, что он сможет защитить ее от тех грязных типов, хотя они явно не новички в поножовщине. Только сейчас сообразив, что его могли ранить, она содрогнулась и чуть слышно произнесла:

— Я не спросила — ты не ранен?

— Нет, — коротко ответил он. — Спасибо за заботу.

— У тебя порван пиджак. — Подойдя к нему, она провела пальцем по разрезу на рукаве.

Морган склонил голову, пытаясь рассмотреть, что у него с пиджаком.

— Это могло случиться когда угодно, — беспечно заметил он.

Но она-то знала когда.

— Еще раз извини, — вновь сказала она, но уже совершенно искренне.

Приподняв ее лицо за подбородок, Морган пристально взглянул ей в глаза.

— Значит ли это, что новых побегов не будет?

Лин озадаченно посмотрела на него.

— Одного я не понимаю, почему именно морем? Думаешь, без тебя я не доберусь до Англии?

— Все может быть.

— Но я же сказала, что возвращаюсь домой. Можешь даже сам лично посадить меня в самолет, если не веришь.

Он слегка прищурил голубые глаза.

— А что, если я не хочу сажать тебя в самолет? А что, если я хочу, чтобы ты плыла со мной?

Смущенная, она широко раскрыла глаза, пытаясь прочитать его мысли, но он быстро отвернулся и нарочито строго сказал:

— Поздно. Пора ложиться. Идешь?

Открыв дверь, он пропустил ее вперед по коридору и пошел за ней. Интересно, будет он дожидаться, когда она войдет в каюту, или нет? Но он лишь кивнул и, пожелав спокойной ночи, удалился к себе.

Итак, она опять в своей каюте! С одной стороны жаль, конечно, с другой — она была рада вновь оказаться в безопасности. Лин поспешила принять душ, чтобы смыть с себя грязь от лап матросов, и попыталась вычеркнуть из памяти их физиономии, благодаря Бога за то, что он вовремя послал ей Моргана. Однако, лежа на покачивающейся под ней койке, она вдруг сообразила, что, не зайдя в ее каюту, Морган не мог обнаружить ее отсутствие!

Утром Лин проснулась от громких голосов и выглянула в иллюминатор — на палубе под солнышком завтракали несколько пассажиров. Она вдруг почувствовала, что голодна, и поспешила присоединиться к другим пассажирам, но Моргана среди них не оказалось. Она позавтракала, но поскольку Морган все еще не появлялся, то, снедаемая любопытством, пошла бродить по судну. Совершенно случайно Лин нашла его в спортзале вместе с Тимом Браунингом. Сквозь стеклянную дверь она наблюдала за ними: оба в шортах, оба одного роста, но Морган рядом с Тимом казался истинным атлетом — мышцы его так и играли, когда он, сцепив руки за головой, без малейшего труда качал пресс. Он находился в отличной форме, и это заставило Лин задуматься о том, чем он занимается. Он совсем не походит на человека, проводящего целый день за письменным столом или на палубе судна, как Тим Браунинг.

Мужчины закончили занятия, и Лин поторопилась уйти, опасаясь, что ее заметят.

Когда Морган поднялся на палубу, Лин лежала в шезлонге в белом закрытом купальнике, а по обеим сторонам от нее расположились двое студентов.

При появлении Моргана они встали и, извинившись, ушли, устрашенные видом его мощной фигуры. Пододвинув шезлонг поближе к Лин, Морган жестом позвал официанта.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, прекрасно.

— Но это не мешает тебе дуться на меня за то, что я затащил тебя на корабль.

— А что, не следует?

— Не брыкайся, Лин, ты все равно отсюда никуда не денешься.

Во взгляде, который она бросила на него, было больше любопытства, чем неприязни. Он приподнял бровь.

— Хотел бы я знать, о чем ты думаешь?

— О том, что всего лишь два дня назад я и представления не имела о твоем существовании, а вот сейчас ты запросто распоряжаешься моей жизнью.

— И, похоже, тебе это не нравится.

Морган заказал подошедшему официанту два кофе, даже не спросив ее.

— А кому понравится? Я привыкла, когда меня спрашивают, что я буду пить, прежде чем заказывать, — добавила она язвительно.

— Ты не хочешь кофе?

— Дело не в этом. А в том, что ты даже не спросил.

Морган улыбнулся и, откинувшись на спинку шезлонга, прикрыл глаза. Лин ткнула его кулаком в бок.

— Эй! Это еще что такое?! — возмутился он.

— Это тебе за то, что не слушаешь, когда с тобой разговаривают.

— Ты ошибаешься, я ловлю каждое твое слово.

— Что-то незаметно. Мне не нравится, когда со мной не считаются.

Секунду он смотрел ей в лицо, а затем нарочито медленно оглядел ее с головы до ног.

— Здесь ты не права, Лин. С тобой невозможно не считаться.

Внимательно посмотрев на него, она поспешила перевести взгляд на палубу. Эта странная манера обращения с ней — то как со школьницей, то как с привлекательной женщиной — постоянно сбивала ее с толку. Сердце ее забилось учащенно, внутри загорелся огонь. Ей показалось, будто он хотел сказать, что отношения между ними будут продолжаться еще долго, и подобный намек вызвал в ней противоречивые чувства.

Когда официант принес кофе, к ним присоединилась супружеская чета. Общительность пассажиров — один из недостатков путешествия по морю, как убедилась в течение последующих дней Лин. Стоило ей выйти из каюты, как к ней тут же кто-то подходил, и ей все никак не удавалось побыть одной. Пассажиров было мало, и именно поэтому каждый считал своим долгом обязательно поговорить с нею, как только она оказывалась одна. Ее не оставляли в покое, даже когда она притворялась, что спит в шезлонге. Иные были просто назойливы. Лин устала от бесконечных тонких, а порой и вовсе неприкрытых намеков и вопросов о ее отношениях с Морганом. Да она ничего бы и не могла ответить, поскольку сама пребывала в неведении. Каким-то странным образом они оказались вместе. Полети они в Англию самолетом, они распрощались бы в Хитроу и, возможно, никогда больше не увиделись бы, но теперь, понимая, что им придется жить бок о бок почти целый месяц, она решила, что следует познакомиться с ним поближе. Впрочем, задача эта оказалась не такой уж неприятной, вынуждена была признаться себе она. Да, первое утро Морган провел с ней, но это отнюдь не означало, что он за ней бегает. Он был деятельной натурой и без устали играл в теннис с каждым желающим, проводил массу времени в бассейне и даже учил студентов нырять. И это помимо занятий в спортзале и бега по палубе то с одним, то с другим офицером.

Вечерами он, как всегда чрезвычайно галантный, играл в бридж с другими пассажирами и участвовал во всех развлечениях. Но когда ему это надоедало или когда пассажиры переходили на детские игры, он незаметно исчезал.

Вечером третьего дня, не найдя Моргана в салоне, Лин спустилась на главную палубу. Ночь стояла ясная, и луна светила ярко, но с моря дул довольно сильный ветер. На Лин было бирюзовое платье из такого тонкого хлопка, что сквозь него просвечивала загорелая кожа. Остановившись у перил, Лин закрыла глаза и откинула волосы назад, чтобы охладить под ветром лицо и шею. Тонкая ткань платья облегала ее фигурку, подчеркивая изящные изгибы тела. Вдруг позади нее раздались неторопливые шаги, но прежде чем она обернулась, шаги замерли, и она услышала приглушенный вздох.

Лин обернулась — в трех шагах от нее спиной к луне, так что она не видела его лица, стоял Морган.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем Морган сунул руки в карманы, не спеша подошел к ней и облокотился на перила подле нее.

— Что, «монополия» уже надоела? — вяло спросил он.

— Не понимаю, как можно играть в одно и то же каждый Божий день?

— Они обречены на это. Больше здесь нечем заняться.

— Но это же детство.

Он ухмыльнулся, и она насторожилась в ожидании колкости относительно ее собственного возраста. Но он только сказал:

— Это часть отпуска.

— А ты где был?

— Проверял, как там мой «роллс-ройс».

— Ты с ним носишься как курица с яйцом, — заметила Лин с ехидством. — Ты бы все отдал, лишь бы он стал твоим, правда?

— Ничего бы не отдал. Мне и держать-то его негде.

— У тебя что, нет дома?

— Нет, только квартира и стоянка под окном.

— Где? В Лондоне?

— Да, в Кенсингтоне.

— Можно узнать, чем ты занимаешься, когда не собираешь коллекционные автомобили и не подбираешь заблудших дочерей? — с иронией поинтересовалась она.

Морган весело усмехнулся и заглянул ей в лицо.

— Заблудших дочерей? Это мне нравится.

Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— Завтра у нас стоянка в Александрии. Так мне запирать тебя в каюте или нет?

По телу ее пробежала легкая дрожь, она выпрямилась, уцепившись за холодный металлический поручень и даже забыв, что он так и не ответил на ее вопрос. Под ложечкой у нее засосало, в горле стоял ком, и она вдруг осознала, что меньше всего ей сейчас хочется сойти с корабля и навсегда расстаться с Морганом. Но нет, ему об этом знать вовсе не обязательно.

— Сколько мы будем стоять в Александрии? — медленно спросила она.

— Два-три дня, — ответил он, не спуская глаз с ее лица.

— И ты собираешься держать меня все это время взаперти?

— Если понадобится. Чтобы не пришлось отлавливать тебя в аэропорту.

Лин улыбнулась.

— В Александрии нет международного аэропорта.

— И поэтому…

Она пожала плечами и, повернувшись к нему вполоборота, сказала:

— И поэтому даю тебе слово, что не попытаюсь бежать… в Александрии, — не удержавшись, добавила она.

— Прекрасно.

Морган выпрямился, положил ей руку на плечо, а другой приподнял ее лицо за подбородок.

Сердце у нее екнуло, ей вдруг показалось, что сейчас он ее поцелует. Она еще могла оттолкнуть его или сбросить его руку, но не сделала ни того, ни другого. Она просто стояла и не шевелилась, парализованная его близостью. Он наклонился, и вдруг рядом кто-то откашлялся. Морган замер, а затем лишь слегка коснулся губами ее щеки.

— Спокойной ночи, Лин.

— Спокойной ночи, — едва скрыв разочарование, произнесла Лин и повернулась, собираясь уйти, и тут заметила пассажира, усиленно делавшего вид, что он любуется морем. Проходя мимо него, она пожелала ему доброй ночи, не переставая думать, поцеловал бы ее Морган или нет, если бы рядом не оказалось этого нежелательного свидетеля?

Утром, когда она проснулась, судно уже стояло в порту Александрии. На смену морскому простору пришел шум и дым, зато суета радовала глаз после однообразной панорамы пустынного моря, лишь изредка оживляемой то одним, то другим кораблем на горизонте. Лин ни разу не бывала в Александрии и теперь размышляла, позволит ли ей Морган сойти на берег. Она вдруг опять разозлилась: с какой это стати он должен ей что-то запрещать или разрешать? Она уже преподала ему урок эмансипации, так что еще один не помешает.

Израильские студенты пересаживались здесь на судно до Америки и потому устроили нечто вроде прощального ужина для всех пассажиров и команды. Портовый ресторан оказался значительно более оживленным, чем рестораны Англии. Потные музыканты наигрывали восточные мелодии на незнакомых инструментах, и музыка эта казалась Лин почти какофонией. Народу было много, и им пришлось жаться друг к другу вокруг небольшого столика. Музыку, казалось, никто и не слушал — посетители громко разговаривали, и шум стоял невообразимый. Лин, сидящая между Морганом и одним из студентов, с любопытством осматривалась по сторонам.

— Нравится? — спросил Морган.

— Восхитительно, — восторженно улыбнулась Лин. — Можно мне что-нибудь вон из того? — попросила она, указывая на соседний столик, уставленный разноцветными соблазнительными коктейлями.

— Ради Бога!

Морган, пивший виски, подал ей коктейль, с интересом наблюдая за ее первым глотком.

— Ну и как?

— Ничего.

В действительности же Лин была разочарована — коктейль оказался слабее, чем она ожидала, и слишком уж приторным.

В зале было душно от множества посетителей. Они выпили еще и разговаривали, стараясь перекричать шум. Вдруг все стихло — на сцене появилась певица, исполнявшая западные песни, затем ее сменили танцовщицы. Лин не очень понравился танец живота, но мужчины, которых здесь было значительно больше, чем женщин, смотрели на танцовщиц с неприкрытым вожделением. Одна — с распущенными волосами до талии и в розовом с блестками наряде — так, ничего особенного! — изгибаясь всем телом, подошла к краю сцены, совсем рядом с их столиком. Лин с интересом наблюдала за реакцией публики. Женские лица были особенно выразительны — за внешним осуждением в их глазах светилась явная зависть. Двое среднего возраста мужчин и студенты вовсю хлопали в ладоши, а моряки, видавшие такое не один раз, делали вид, будто им это все уже приелось, но от Лин не ускользнуло, как изменилось выражение их лиц под влиянием эротического танца. Она украдкой посмотрела на Моргана — тот сидел развалясь, с довольной ухмылкой, но без малейшего намека на вожделение. Почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся и, как ей показалось, мгновенно понял, о чем она думает. Он широко улыбнулся и потянулся к ее руке. Несколько мгновений он нежно, словно играя, перебирал ее пальчики и вдруг, поднеся ее руку к губам, перевернул и поцеловал ладонь, не спуская с Лин насмешливых голубых глаз.

Сердце у нее бешено заколотилось, пальцы непроизвольно сжались, и уже в следующую секунду она попыталась отдернуть руку, но Морган не отпустил. Не сводя с него глаз, она вдруг почувствовала себя так, словно вокруг них никого нет, словно музыка — это биение ее сердца, пульсация ее крови, а аплодисменты — звон у нее в голове. Насмешливая улыбка медленно сошла с лица Моргана, и время вдруг остановилось. Он сосредоточенно и безотрывно смотрел на Лин. Пальцы его так сжали ее руку, что в обычном состоянии она бы вскрикнула от боли, но сейчас даже не замечала этого. Мелодия вдруг взвилась кверху, и Морган неожиданно отпустил ее руку. Он отвернулся, аплодируя вместе со всеми, однако вид у него был немного растерянный. Лин, тяжело дыша, тоже повернулась к сцене и захлопала. Как же раньше эта музыка могла ей не нравиться? Ведь это же самая сладкая музыка в мире!

Когда они вышли из ресторана и стали рассаживаться в два такси, было уже совсем поздно. Лин пришлось сесть на заднее сиденье на колени к Моргану, хотя она и не понимала, как это произошло. Да, впрочем, это и не имело значения — она была счастлива, что так получилось. Он обнимал ее за талию, поддерживая теплой и сильной рукой, а под собой она чувствовала его твердые бедра. Голова уперлась в потолок, и Лин пришлось положить ее Моргану на плечо.

— Распутница, — прошептал он ей на ухо.

Лин тихо рассмеялась и приняла более удобное положение, дав ему возможность вздохнуть. Она почувствовала его напряжение и возликовала оттого, что явно ему небезразлична.

Едва уловимый запах мускуса, исходивший от его кожи, щекотал ей ноздри, пробуждая древнее, как мир, чувство, которое постепенно заполняло ее целиком. Она с трудом сдерживалась, чтобы не обвить его шею руками и не прильнуть к нему в поцелуе. Как бы ей хотелось почувствовать на себе тяжесть его тела! Желание, с каждой секундой нараставшее в ней, требовало удовлетворения. Но в такси было еще четыре человека — два офицера и две девушки, одна из которых, глупо, как ребенок, хихикая, сидела на коленях у Тима Браунинга. Рядом с ней Лин выглядела совсем взрослой. До порта было далеко, и когда наконец она выбралась из такси, то чувствовала себя очень неуверенно. Видимо, коктейль оказался значительно крепче, чем она думала. Она пошатнулась, и Морган обнял ее за талию.

— Осторожно! — Он помог ей подняться по трапу и довел до пассажирской палубы. — Тебе, пожалуй, надо пойти спать.

— Нет, не хочу. — Лин сняла его руку с талии, но не выпустила ее. — Пойдем считать звезды, — предложила она высоким от возбуждения голосом и потянула его за собой. Без особого энтузиазма Морган пошел за ней на нос судна, в солярий со стеклянными стенами. Шезлонги сейчас были сложены и стояли у стены. Горел свет, но Лин, потянувшись, щелкнула выключателем. Теперь их освещала только луна. Лин повернулась к Моргану и положила руки ему на плечи, откинув назад голову, словно приглашая к поцелую. Губы ее раскрылись. Он взял ее за руки и смотрел на нее сверху вниз, не торопясь целовать.

Лин нетерпеливо придвинулась к нему, обнимая его за шею, и даже привстала на цыпочки. Губы их на мгновенье соприкоснулись.

Закрыв глаза, она плотнее прижалась к нему, пьянея от его близости. Внезапно Морган отпустил, почти оттолкнул ее.

Раскрыв глаза, Лин обескураженно посмотрела на него.

— Что? Что случилось?

— Иди спать, Лин, — довольно резко ответил Морган. — Ты сама не ведаешь, что творишь.

Она возмущенно вздернула голову, но тут же ухватилась за леер, почувствовав головокружение.

— Ты хочешь сказать, что я еще не доросла? — спросила она.

— Ты слишком много выпила. А мне не нравится, когда девушка находится в таком состоянии, — ответил Морган.

— Я вовсе не пьяна, — воскликнула Лин, не отпуская, однако, леер. — Да и не такая уж я зеленая, — добавила она с намеком.

— Да ну? — дрогнувшим голосом спросил Морган и, взяв ее за руку, зло посмотрел ей в глаза. — Как-нибудь проверю. Но я привык сам добиваться того, чего хочу. Ясно?

В мгновение ока она протрезвела, но все еще не понимала, что он хочет сказать. Выражение его лица было настолько серьезно, что она окончательно растерялась и, судорожно сглотнув, кивнула. Столь же неожиданно, как и раньше, Морган вдруг улыбнулся.

— Я провожу тебя до каюты. Боюсь, утром ты будешь плохо себя чувствовать.

Однако на следующий день Лин чувствовала себя прекрасно. Правда, она едва не проспала момента, когда израильские студенты, выглядевшие далеко не лучшим образом, сошли с судна. Увидев ее, Морган не поверил своим глазам.

— Что, даже голова не болит? А я-то думал, ты выйдешь из строя как минимум на день.

— Я же говорила, что не настолько пьяна, как тебе показалось, — бросила Лин, слегка покраснев от воспоминаний о прошлой ночи.

Он скользнул взглядом по ее лицу, нахмурился и отвернулся, чтобы помахать рукой студентам.

До самого обеда он играл в теннис, а потом они всей компанией отправились на экскурсию по городу, и Морган уделял ей столько же внимания, сколько и другим женщинам. Это задело и даже разозлило ее. Внезапно она поймала на себе его взгляд, и Морган подмигнул ей. Она смутилась, но потом сообразила, что в этой компании им предстоит плыть еще несколько недель и что на судне им вряд ли удастся надолго уединиться, так что романа ждать не приходится. А накануне вечером она на самом деле выпила лишнего и, в общем-то, должна быть ему благодарна за то, что он не воспользовался этим. Но что он имел в виду, когда сказал, что сам добивается того, чего хочет? Будет ли он добиваться? И когда? Лин смотрела на него, и сердце ее глухо стучало в надежде, что долго ждать не придется.