Я играла с уголком одеяла на своей кровати. Несколько раз пыталась дозвониться папе, но он, должно быть, был занят, потому что звонки сразу уходили на голосовую почту, а оставлять подобное сообщение я не собиралась.

Брейден не назвал время встречи у забора. Сейчас была уже полночь. Все спали. Но и в комнате Брейдена было темно. Взяв телефон, я легла в ожидании его сообщения или звонка от папы.

А в следующее мгновение мне в глаза ударил солнечный луч. Я резко села и взглянула на часы на тумбочке. Вот черт, я опаздывала на работу в первый же день после недельного отпуска! Я кинулась искать в кровати телефон и нашла его завернутым в одеяло. Ничего, ни одного нового сообщения. Видимо, Брейден вчера заснул. Или был с Эмбер.

Проходя по коридору, я заглянула в папину комнату. Он крепко спал. Мне хотелось разбудить его и потребовать все рассказать, но я и так уже бессовестно опаздывала. Это могло подождать. Я ждала много лет, что в сравнении с этим пара часов?

* * *

– Чарли. С возвращением. – Линда обняла меня. – Хорошо съездила?

– Очень.

– Ты загорела.

– Да, бегала по пляжу.

– Ах! Как бы мне хотелось быть в такой же хорошей форме, как ты.

– О чем вы говорите, Линда? Вы в любой момент можете меня переплюнуть…

Рассмеявшись, Линда махнула рукой, а я сказала:

– Пойду переоденусь.

В служебном помещении я, как всегда, облачилась в рабочую одежду. Она была удобной, даже нормальной. Может, я наконец приняла свое тело? Тело, которое годами прятала за мешковатыми футболками и толстовками. Я была крупнее других девушек – выше, сильнее, – но в этом не было ничего плохого.

Когда я вышла, то сначала не заметила Эвана, и Линда кивнула мне на него. Он стоял в углу, рассматривая ценник на ожерелье, что висело на манекене.

– Привет, Эван.

Он повернулся, и улыбка зажгла огонек в его глазах.

– Ты вернулась и даже мне не позвонила.

– Я вчера так устала. Прости. – Я взглянула на Линду, и она кивнула, будто прочитав мои мысли. – Можно тебя на минутку?

– Конечно.

Я завела его в служебное помещение:

– Хочешь что-нибудь выпить? Может, воду?

– Нет, спасибо. – Он засунул руки в карманы.

– Нам нужно поговорить, – произнесли мы одновременно.

Он хохотнул:

– Ты первая.

– Нет, ты.

– Хорошо. – Эван посмотрел на пол, а потом снова на меня, и я тут же вспомнила, о чем он хотел поговорить со мной перед отъездом – о наших отношениях. Он открыл рот.

– Лучше я начну, – перебила его я.

Он снова хохотнул:

– Конечно.

– Я… – Ничего себе, как трудно. Меня охватила слабость, ведь я никогда не делала этого раньше. Мне не хотелось его ранить, но и встречаться с ним я не могла. Сердцу не прикажешь. В ловушке гипотетически огромной тайны, которую мне нужно было выведать у папы, и моими чувствами к Брейдену я не могла гулять с Эваном, это было бы нечестно по отношению к нему. – У меня сейчас такой странный период.

Видимо, он понял что к чему, и его поведение изменилось. Взгляд стал настороженным.

– Ты расстаешься со мной? – Он выглядел шокированным, словно такое с ним происходило впервые.

– Я…. – А мы встречались? – Да. Прости. Мне нужно разобраться в себе. Может, через пару месяцев, когда все станет лучше…

В торговом зале раздался грозный голос, и Эван обернулся:

– Что это было?

– Не знаю. – Я прислушалась к вновь прогремевшему злому голосу. – О нет. Это мой папа…

– Твой папа?

Я побежала по коридору, но помедлила прямо перед торговым залом, желая сначала узнать, чем он так расстроен.

– Ей всего шестнадцать, – крикнул он.

Ответ Линды я не расслышала.

– Я ей этого не разрешал! Вы не должны были ей позволять!

Судя по всему, Натан рассказал ему о моем участии в сессиях по макияжу. Мне нужно было выйти и все уладить. Но, войдя в зал и будучи по-прежнему не замеченной папой и Линдой, я выявила истинный источник его гнева. Он злобно махал перед лицом Линды рекламкой магазина для невест. Только не это…

Теперь я наконец-то расслышала Линду:

– Это не моя реклама, сэр. Лучше спросите об этом у вашей дочери.

– Но она и у вас занималась этой фигней с макияжем.

– Да. Она получила разрешение у вашей жены.

Я уже было хотела открыть рот, чтобы их остановить, но папа меня опередил:

– Моя жена мертва.

Я ахнула, и они оба повернулись ко мне.

– Мы уходим, Чарли. Немедленно, – прорычал папа и направился к двери.

Я почувствовала дыхание Эвана у себя за спиной. Вполне вероятно, после такого он был рад, что мы расстались.

Линда молча смотрела на меня. Она выглядела сердитой и оскорбленной. Думаю, теперь мне не придется увольняться – Линда сама попросит меня уйти.

– Мне так жаль, – сказала я едва слышно.

Она посмотрела на дверь, через которую вышел папа:

– Тебе лучше уйти, Чарли.

Я кивнула, не зная, как все исправить, и пошла вслед за папой.

Он расхаживал перед полицейской машиной. Я направилась к своей.

– Нет, – гаркнул он и указал на пассажирское сиденье полицейского «шевроле».

– Но…

Он настойчивее ткнул пальцем, и я забралась в салон. Последовав за мной, папа выключил полицейскую радиостанцию и завел машину:

– Нам нужно поговорить.

– Прости. Она спросила меня про маму, а мне не хотелось никому рассказывать, что она мертва. Не хотелось, чтобы Линда меня жалела. Я даже не подумала. Это было глупо.

Он вырулил с парковки и поехал прямо.

– Я не знала, что магазин для невест опубликует эту рекламку. Если бы знала, то спросила бы у тебя.

Папа заехал на парковку у пляжа, заглушил двигатель и молча уставился в лобовое стекло на океан. Мои нервы разыгрались. Я ожидала, что он взорвется, как в магазине, но он просто спокойно сидел – пугающе спокойно. Быть может, потому что я во всем призналась сама. И мне нужно было признаться кое в чем еще самой себе – в том, что я отрицала, в том, от чего убегала годами. Я устала убегать. И прежде, чем я успела все обдумать, с моего языка слетели слова и повисли в воздухе:

– Я хочу знать, что произошло той ночью, когда умерла мама.