Я СИДЕЛА НА КРОВАТИ и смотрела на остаток на банковском счете, открытом на телефоне. Тридцать три миллиона пятьсот пятьдесят шесть тысяч двести шесть долларов и сорок два цента. Понадобилось почти четыре недели, чтобы они пришли, – меньше времени, чем предполагалось, – но вот они все на моем счете, все до последнего цента. Я все не могла выровнять дыхание. Взгляд было не оторвать от этой суммы. Телефон скользил в руках, и я вытерла ладони о пижамные штаны.

Сет обвинил меня в том, что я не знала, как правильно загладить вину и исправить ошибки. Я же была уверена, что знала это, как никто другой. Этот выигрыш все исправил. Он покрывал все прошлые ошибки и все будущие, которые еще произойдут в моей жизни.

В комнату заглянул Бо.

– Эй, мама приготовила завтрак.

– Приготовила завтрак?

– Знаю, звучит как чудо, так что тебе лучше выйти.

Я и так слишком долго смотрела на телефон. Вообще, из‐за всего этого я могла опоздать в школу. Но когда я проснулась и телефон радостно сообщил о пополнении счета, как я могла туда не заглянуть? Я потопала ногами и взвизгнула. Затем подскочила, чтобы выйти вслед за Бо.

Остановившись на пороге комнаты, я снова открыла приложение с банковским счетом. Не было смысла откладывать. Я должна была поделиться со всеми своим весельем. Я нажала на несколько кнопок и с улыбкой вышла из комнаты.

– Доброе утро, – сказала мама, когда я пришла на кухню, и переложила на тарелку в центре стола стопку блинов.

– Есть повод? – спросила я. Мама каким‐то образом получила доступ к моему банковскому счету?

– Просто мы давно уже не завтракали вместе.

– Ты имеешь в виду никогда? – сказал Бо, поливая свои блины кленовым сиропом.

Папа положил блин на мою тарелку. Я прокашлялась.

– Отличное совпадение, ведь сегодня… – Я забарабанила пальцами по столу. – Мы все официально стали миллионерами.

– Что? – спросила мама. Она собиралась перевернуть блинчик, но рука замерла в воздухе.

– Я секунду назад перевела вам деньги.

Бо подскочил с места и смачно поцеловал меня в щеку. Губы у него были все в сиропе.

– Ты в самом деле лучшая сестра во вселенной!

– Чтобы завоевать этот титул, понадобился всего миллион долларов? – спросила я. – Мне казалось, все сестры лучшие на свете.

– Я съезжаю, – заявил Бо.

– Ты нашел квартиру? – спросила я.

– Ага, на прошлой неделе. Она потрясающая.

– Это замечательно, – сказал папа.

– Я хочу уйти с работы, – выпалила мама, прежде чем мы успели переварить новость Бо.

Папа перевел взгляд с брата на маму.

– Что?

– Последние несколько лет я работала за двоих и хочу отдохнуть.

Он улыбнулся:

– Тогда отдохни. Тебе определенно стоит отдохнуть.

– Точно? – спросила она.

– Точно, – ответил он. – Мы продержимся на эти деньги, пока я не найду работу.

– Это факт, – согласилась я. У родителей наладились отношения, и я была на седьмом небе от счастья. – Ты заслуживаешь отдыха, мам. Раз у вас теперь есть время, вы должны куда‐нибудь поехать.

Мама улыбнулась папе:

– Может, и поедем. Потому что мне, наверное, станет скучно и через несколько месяцев захочется вернуться на работу. Предпочтительно на такую, что не будет связана с медициной. Может, устроюсь в магазин открыток.

– В магазин открыток? – спросила я, опешив.

– Мне хочется общаться с людьми только тогда, когда они что‐то празднуют и для этого случая подбирают открытку.

– А как насчет тех, кто покупает открытку на похороны? – уточнил Бо.

– О, и открытки типа «Извини, я облажался», – добавил папа.

– Или «Отстойно, что у тебя рак», – сказала я. Мама со смехом кинула в нас блинчик. Он шлепнулся на плечо брата.

– Вот взяли и все испортили, – сказала она.

Бо разорвал блинчик пополам, одну половинку кинул мне, а вторую папе. Мы прикрылись руками, а потом тоже ввязались в бой.

* * *

Вот так я и очутилась в администрации школы, опоздав на сорок пять минут на занятия и издавая легкий аромат кленового сиропа. Сотрудница делилась со мной, что сделала бы с миллионом долларов: открыла депозит на образование своей двухлетней дочери, купила бы дом и пожертвовала деньги ветеранам, таким как ее дедушка. Я вежливо кивала:

– Отличный способ.

Она улыбнулась:

– Тебе дико повезло.

– Поверьте, я это знаю. – И очень признательна.

Она отдала мне записку, с которой я могла прийти на первый урок, и я ушла до того, как она успела выйти за рамки своего вымышленного миллиона. Пока я спускалась по лестнице, меня позвал какой‐то парень:

– Мэдди! Подожди!

Я его не знала, но все равно замедлилась.

– Привет, – сказал он, поравнявшись со мной. Его темные волосы были длинными посередине и короткими по бокам, словно он иногда делал из них ирокез. Но не сегодня. Сегодня они падали на его темные глаза.

– Привет.

– Я Лео.

Я чуть не назвала свое имя, но вспомнила, что оно ему уже известно.

– Приятно познакомиться, – сказала я.

– Я играю в группе.

– Хорошо.

– Ты знаешь, что нам нужно, чтобы подняться на следующий уровень? – Он откинул волосы с глаз.

– Нет, что?

– Инвестор.

– Инвестор?

– Выслушай меня. Нам нужна студия, оборудование получше и хороший концерт.

– Лео, ты прикольный парень, но я ничего не знаю о музыке, так что ты не по адресу.

Он поднял руку, чтобы дать мне пять, и я протянула ладонь.

– Ничего страшного, – сказал он. – Спасибо, что выслушала. Приятно было познакомиться, Мэдди.

После этого он ушел так же быстро, как и пришел. Остаток пути до кабинета я все размышляла, хорошую ли он играет музыку. Стали бы богатые в нее инвестировать? И вообще в начинающих музыкантов или художников? Я слышала такую фразу: «Деньги должны работать на вас». Возможно, мне надо было инвестировать свои деньги, чтобы их стало еще больше. Мне в самом деле стоило встретиться с финансовым консультантом.

На математике моя соседка по парте, Элисон, все время перебивала учителя, выпытывая у меня, сколько я получала бы денег, если бы их количество увеличивалось под определенными процентами? Похоже, мистер Конуэй ее услышал, потому что сказал:

– Отличное упражнение, Мэдди. Давайте посчитаем деньги.

Остаток урока он приумножал и делил мои деньги.

– Сколько у нее осталось бы, если бы она отдала каждому по пять тысяч долларов? – спросил с задней парты Хит Мейер.

Мистер Конуэй рассмеялся. Я уже не могла дождаться, когда прозвенит звонок.

Дальше шел урок обществознания. Я и забыла, что Элисон тоже на него ходит. Повторилось в точности то же самое, что на уроке математики: она спросила миссис Форрест, какое правительство заставило бы меня поделиться выигрышем. Я взглянула в ее сторону:

– Большое спасибо.

Она улыбнулась:

– Так хотя бы не надо слушать настоящую лекцию. Спасибо тебе.

Я не могла не засмеяться. Она была права, всему классу больше нравилась именно эта тема. После урока я достала телефон. Он все время жужжал в кармане и теперь показывал сорок три уведомления. Я просмотрела свои аккаунты в соцсетях. Там меня ждали очередные поздравления. Снова тэги и мои фотографии с разных ракурсов. Все до сих пор рассуждали, как потратили бы пятьдесят миллионов долларов.

К обеду я чувствовала себя совершенно растерянной. Подтянула ворот кофты до носа и задумалась, не пахнет ли от меня деньгами. Все как будто знали, что они сегодня утром поступили на мой банковский счет, и хотели помочь их потратить.

Подруги стояли во дворе под деревом, и я приобняла Блэр и прижалась к ней.

– Мне нужны джакузи и килограмм шоколада, – сказала я.

– Ты собираешься купить джакузи? – спросила Элиз.

– Что? Нет. Я имела в виду, что сегодня безумный денек.

Блэр ласково похлопала меня по щеке:

– А, слишком много внимания для бедной необщительной девочки.

Я улыбнулась:

– Я никогда не была необщительной. Просто недооцененной.

Блэр засмеялась:

– Потрясающе, на что способны деньги.

– Давайте поедим, – предложила Элиз. – Я умираю от голода.

– Умирать от голода – это клише, уменьшающее страдания тех, кто действительно голодает, – заявила Блэр.

Элиз закатила глаза:

– Ладно, я хочу есть.

Блэр преувеличенно вздохнула, и мы пошли к фургону с барбекю. После моего выигрыша мы ели там почти каждый день.

– Итак, – начала Блэр, – ты хоть немного продвинулась в своем решении учиться со мной в Стэнфорде?

– Что? Нет, ничего не изменилось, – ответила я.

– Как это? Все изменилось.

Она была права. Мое нежелание ехать с ней на другой конец штата было в первую очередь связано с ситуацией в нашей семье, где все всегда были на нервах. Я вспомнила это утро, семейный завтрак, их улыбки, освещающие все вокруг. Похоже, главные их беды исчезли, как только они избавились от финансового бремени. А с остальным они и сами могли справиться. И Стэнфорд был отличным университетом. Одним из лучших. Но я пока не готова была давать обещания.

Блэр подтянула к себе рюкзак и расстегнула его. – Я кое‐что тебе принесла. – Она достала пачку скрепленных бумаг. – Это информация о Стэнфорде. Они лучше меня расскажут тебе, почему есть смысл учиться именно там, если хочешь изучать ветеринарию. Это исследование, Мэдди. Факты. Я знаю, что ты их любишь. – Она вручила мне бумаги. – Просто подумай об этом.

– Мэдди! – крикнул через весь кампус какой‐то парень.

Я оглянулась. Тощий парнишка, возможно девятиклассник, махал мне обеими руками.

– Да? – спросила я.

– Привет.

– Привет.

Элиз тоже помахала.

– Как насчет меня? Со мной ты поздороваешься?

– А ты кто?

– Лучшая подруга Мэдди, Элиз.

– Привет, Элиз!

Она засмеялась. Он подбежал к нам.

– Можно сделать с вами селфи?

– Конечно, – ответила Элиз, когда я готова была отказаться.

Он поднял телефон, сделал с нами фото и убежал. Блэр закатила глаза:

– Надеюсь, ты всем надоешь как можно скорее, потому что меня это уже достало.

Я толкнула ее локтем:

– Большое спасибо.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

* * *

Информация, которую Блэр собрала со множества разных ресурсов, оказалась просто потрясающей. Стэнфорд и правда был отличным университетом. Но Калифорнийский все равно находился ближе к дому. И его нельзя было назвать плохим. Расположение важнее. Я пока не была уверена, действительно ли деньги все изменили, и отправила Блэр сообщение: «Спасибо за информацию. Впечатляет». Она тут же написала: «Хм-м. Кажется, я тебя не убедила. Давай встретимся». – «Встретимся?» – «В следующий четверг в семь вечера. Обсудим этот вопрос более подробно». – «Хорошо, шеф». Я внесла дату в свой календарь. Блэр давала мне недельку на размышления. Хотела, чтобы я все как следует взвесила.

Кто‐то постучал в мою дверь. Она тотчас распахнулась, и в комнату заглянул Бо.

– Знаешь, когда стучишь, надо дождаться ответа.

– Ох. Точно. – Он закрыл дверь и снова постучал.

– Заходи.

Он вошел с улыбкой.

– Не знал этого правила. Ты вот не дожидаешься моего ответа, когда пытаешься меня спасти от пересыпа.

– Это верно. Я плохо тебя натренировала. Разница в том, что мне пришлось бы часами ждать от тебя ответа. А ты свой получишь сразу же.

– Я всего‐то пришел тебя спросить, что ты хочешь на ужин, а нарвался на выговор.

– Мама и ужин готовит? Кажется, этим утром она завела новую моду.

– Пока нет, – со смехом ответил Бо. – Хотя, если она и правда уйдет с работы, можно будет на это надеяться.

– Мысль о приготовленных мамой ужинах не должна меня пугать, но это так, – пошутила я, встала с кровати и потянулась. – Так… ужин? Ты готовишь или покупаешь?

– Я надеялся, ты купишь. Потому и поинтересовался.

Я сняла носок и прицелилась в него, но потом сказала:

– Ладно. Куплю. Мне без разницы, что есть. Что сам захочешь.

– Китайская кухня?

– Звучит отлично.

Он развернулся, чтобы уйти, но я остановила его:

– Бо, подожди.

Он повернулся и вопросительно вскинул брови.

– Ты же вернешься в университет?

– Да, конечно. В следующем семестре.

– Звучит не очень убедительно.

– Хочешь, чтобы я где‐то расписался кровью? Поклялся в этом, стоя на коленях? Прокричал с крыши?

Я со смехом пихнула его в грудь:

– Хорошо. Как скажешь. Вали.

Если Блэр действительно хочет, чтобы я училась вместе с ней в Стэнфорде, пусть имеет в виду: это произойдет только тогда, когда я буду уверена, что у меня дома все хорошо. А я в этом пока не убедилась.