Я ВЫКЛЮЧИЛА ДУШ И СХВАТИЛА висевшее на крючке за занавеской полотенце. Тогда‐то и услышала голоса. Родители ругались. Это происходило впервые за несколько недель, и у меня замерло сердце. Я прокралась по коридору, гадая, из‐за чего же они могли ссориться.

– Ты видел его новую квартиру? – говорила мама. – Он думает, у него больше денег, чем есть на самом деле.

– У него много денег, – сказал папа.

– Но сейчас он не может увеличить их количество. Он думает, что счет магическим образом пополнится? Ему надо поехать в университет или найти работу. Вот как все должно было быть. Вижу, некоторые в нашем доме этого не понимают.

– Ты говоришь обо мне? Считаешь, я не знаю, как зарабатывать деньги?

– Я часто задумываюсь над этим вопросом. Последние три года ты считал, что мы могли выжить и без них.

– И сколько мы будем ругаться по этому поводу?

– Пока ты не поймешь.

– Это не я только что бросил работу.

– Что, прости? – спросила она.

Папа заворчал:

– Давай не будем менять тему. Мы говорим о Бо. Он должен сам это все понять. Прекрати относиться к нему как к ребенку. Он научится.

– Ты его этому научишь?

– Рад слышать, что деньги не уничтожили твою озлобленность, – ответил папа.

– И лень они тоже не уничтожили.

– Я собираюсь поиграть в гольф. Позволишь? Или я должен сидеть дома и весь день читать?

– Этим, по твоему мнению, я занимаюсь весь день? Ты меня не ценишь. Я годами работала ради нас. А теперь преображаю наш дом, нахожусь в нем ради детей, а ты так и не ценишь меня.

Он тяжело вздохнул и пошел в мою сторону. Я услышала его тяжелые от злости шаги, поэтому быстро вернулась в комнату, закрыла за собой дверь и села на кровать. В коридоре хлопнула дверь, напугав меня. Это всего лишь одна ссора. Пары могли иногда ругаться. Это не означало, что скоро все пойдет под откос. Но именно так и казалось.

* * *

Направляясь на урок, я заметила Блэр и Элиз, которые стояли у шкафчика Блэр. Я остановилась и подождала чуть‐чуть, но они продолжили тихонько переговариваться, будто уже несколько часов вели беседу. Я переступила с ноги на ногу, взвешивая, хочу ли пройти по коридору и понять, что привело к такой напряженности. Решение было принято за меня, когда Элиз подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я улыбнулась и подняла руку, чтобы помахать, но она так и повисла в воздухе, потому что Элиз повернулась к Блэр и что‐то ей сказала. Теперь с виноватым выражением лица повернулась Блэр. Они обсуждали меня? Только такое объяснение я могла дать этой реакции.

– Привет, – сказала я, ощущая неловкость. – Чем вы тут занимаетесь? Встретились здесь до уроков без меня?

Я произнесла это в шутку, чтобы понизить градус напряжения, но их обмен взглядами подсказал, что так и было.

– Что случилось? – спросила я.

– Я рассказала Элиз про статью, – объяснила Блэр.

– О. – Я, конечно, еще не решила, кому рассказывать о ней, а кому нет, но Элиз рассказала бы точно. – Хорошо.

Я до сих пор не понимала, зачем для этого встречаться так рано. И почему на эту встречу не позвали меня.

– Кажется, мы знаем, кто общался с журналистом, – заявила Блэр.

Мое сердце забилось быстрее.

– Правда? Кто?

– Трина, – заявила Блэр.

– Что? Почему вы так думаете?

– Это логичнее всего, – ответила Блэр. – Она лезет в твою жизнь с той самой секунды, как узнала о выигрыше. Логично предположить, что Трина собирала информацию, чтобы использовать ее для своей выгоды.

Мой взгляд переметнулся на Элиз, которая пожала плечами. Она старалась не смотреть мне в глаза и пинала камушек. Я ждала, что они представят мне какие-то доказательства, но это были всего лишь предположения.

Я вздохнула:

– Пожалуй, это могла быть она, но ведь мог быть и любой другой, верно? Мне кажется, что этих доказательств недостаточно, чтобы в чем‐то ее обвинить.

Блэр вскинула руки в воздух.

– Только у нее есть мотив.

– И какой?

– Она манипулятор. И могла подумать, что на тебя стали обращать слишком много внимания и ты сместишь ее с трона.

– Мне кажется, у того, кто это сделал, был другой мотив – деньги. Вероятно, им заплатили. А деньги могут мотивировать кого угодно, – сказала я. – Что скажешь, Элиз?

– Не знаю. В смысле, наверняка.

– Почему ты защищаешь Трину? – спросила меня Блэр.

– Потому что она хорошо ко мне относится и я не хочу спешить с выводами, основанными на домыслах.

– Ты не доверяешь нашему мнению? – спросила Блэр.

– Все совсем не так. Просто это мог сделать кто угодно. С таким же успехом это мог быть кто‐то из вас.

Блэр открыла рот:

– Что?

– Я не говорю, что это сделали вы, просто у нас нет реальных доказательств.

– Ты стала другой, Мэдди, – сказала Блэр.

Я нахмурилась:

– Что? Как?

– После твоего выигрыша тебе как будто плевать на то, что было раньше. Ты получила «удовлетворительно» за контрольную по истории.

– Да? – Видимо, она оценивала ее за мистера Стовела. Не могла подождать, когда я сама это узнаю? Я ни разу не получала «удовлетворительно», меня будто ударили под дых. – Ну и что? Это всего лишь одна оценка. Все остальные по-прежнему будут «отлично».

Я надеялась, что это правда.

– Раньше тебя такая не устроила бы, – сказала Элиз.

– Она и сейчас меня не устраивает. Но я ничего не могу с этим поделать. Я пытаюсь себя успокоить.

Слезы душили меня, но я не собиралась позволять эмоциям одержать верх.

– Мы всего лишь хотим вернуть прежнюю Мэдди, – сказала Блэр. – Которая знала, кто ее истинные друзья, и не забывала о своей цели.

– Но я все та же Мэдди. Я не пытаюсь вести себя по‐другому. Сейчас, когда я богата, все вокруг относятся ко мне иначе.

– Не обращай на них внимания, – порекомендовала Элиз.

– Я говорю про вас, – тихо произнесла я. – Про вас обеих.

Блэр приняла оскорбленный вид. Ее глаза заблестели точно так же, как, по ощущениям, блестели мои.

– Просто нам больно смотреть, как Трина тобой пользуется. В итоге твой новый финансовый статус и стремление к популярности тебе навредят.

– Мое стремление к популярности? – опешила я. – У меня нет такого стремления.

– Но ты упиваешься ею, тусуешься с Триной и ее подругами. Тебе вроде как нравится то внимание, что ты получаешь в школе.

– Ненавижу внимание.

– Твое поведение говорит об обратном.

– Я пошла с ними на обед, потому что вы были заняты!

Я осмотрелась, но моя вспышка, к счастью, не привлекла ничьего внимания. Я была рада, что нас с обеих сторон окружали шкафчики и наш разговор проходил в укромном месте.

– Ты дважды ходила с Триной по магазинам, купила машину, которую она уговорила тебя купить. Купила одежду, которую она посоветовала. Пусть ты не считаешь, что она написала статью, но должна хотя бы признать, что она тебя использует.

– Как покупка машины и одежды означает, что она меня использует?

– Ты купила машину у ее папы?

– Он сделал мне скидку, – напомнила я.

Блэр склонила голову, будто говоря: «Бедная наивная девочка».

– Ты не понимаешь, что твоя покупка была ему выгодна? Интересно было бы узнать, сколько денег он тебе сэкономил. И за сколько ты могла бы купить такую же где‐то еще.

Я хотела сказать, что это все не важно. У меня же были деньги. Но это, вероятно, только доказало бы ее правоту.

– Я не глупая, Блэр, – сказала я.

– Зато чересчур доверчивая.

– Хорошо, спасибо, что переживаете за меня.

Я начала злиться. Я могла привести несколько примеров, когда мои подруги сами пользовались мной: вещи для общежития, вечеринка, которую я не хотела закатывать, оплаченная мной игра в боулинг в честь моего дня рождения, дорогая пицца. Но промолчала. Потому что все это я оплатила добровольно. Это не делало меня наивной. Это делало меня доброй.

Элиз потянулась и сжала мою руку. Я отдернула ее. Блэр схватила Элиз за руку, точно они объединились против меня.

– Мне кажется, ты не интересовала Трину, пока не стала вызывать у всех интерес. Пока к тебе не пришли деньги и слава.

Я закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.

– Мне жаль, Мэдди, – продолжила Блэр. – Просто мне не нравится, что тебя используют.

– Вы имеете право на свое мнение. И мне жаль, что вы так думаете.

– Просто подумай о ситуации с Триной, хорошо? Мы переживаем за тебя. Если она поговорила с журналистом из жажды признания или чтобы навредить твоей репутации, на что еще она способна? – спросила Блэр.

Почему эти ее слова показались мне вмешательством в мою жизнь? Или даже ультиматумом? Блэр давала понять, что я должна сделать выбор? Просила больше не общаться с Триной? Именно мои подруги сейчас обижали меня, поэтому я не была готова принять решение. Я кивнула и развернулась, чтобы уйти.

– Я подумаю над вашим предупреждением.

* * *

На обеде я не стала искать Блэр и Элиз. Они ясно дали понять, что не желали находиться в моей компании, пока я не соглашусь с их безосновательными теориями. К тому же мне надо было подумать. Проходя мимо лавок по пути к фургону с едой, я услышала чей‐то окрик:

– Мэдди!

Я не хотела оборачиваться. В последнее время мое имя слишком часто упоминали, его выкрикивали просто для забавы. Помню, мама однажды сказала, что если еще раз услышит слово «мама», то заберется под кровать, пока мы не поймем, зачем она нам действительно нужна. Но я обернулась. Это была Трина. Она подзывала меня к их компании.

– Садись с нами, Мэдди, – сказала она, указав на пустое место между ней и Бет.

– Вы сегодня не уезжаете из кампуса? – спросила я, подойдя к ним.

Рядом с лавкой стоял, уткнувшись в телефон, Дэниел, а Хайди сидела на земле напротив него.

– Мейсон заберет пиццу и привезет сюда, – сказала она.

Пицца и Мейсон. И снова я вспомнила про ту статью.

– Мейсон вам говорил, что как‐то вечером приходил к нам с подругами на занятия? – спросила я Трину.

– Мейсон? На занятия? – Она засмеялась.

– Значит, нет?

– Впервые об этом слышу.

Выходит, она не знала о скудных чаевых курьеру. Я уставилась на пустое место рядом с ней, гадая, что делать. Если сяду, сделаю ли я выбор? Мне было трудно поверить, что меня предостерегали от этой компании, которая с радостью меня принимала. А вот мои собственные подруги гнали прочь. Зависть – страшная штука. Теперь я знала это не понаслышке. Я села рядом с Триной.