Джулс испортила мне настроение, и прошло уже четыре часа со времени моего отъезда из дому, так что было пора поговорить с родителями. Поэтому я сказала Хейдену, что мне пора решить сложившуюся ситуацию, и мы разошлись. Интересно, мои родители уже звонили Дрю? И случится ли у меня приступ истерики, когда я приеду домой? Хотя это даже трудно представить.

Я собралась с силами и вошла в дверь. Было тихо. Однако это не добавляло определенности к вопросу, хороший ли это знак или плохой. Зайдя внутрь, я направилась в гостиную, откуда доносился звук работающего телевизора или чего-то подобного. Ох, пожалуйста, скажите мне, что прямо сейчас они не смотрят этот фильм, подумала я. Но, войдя, я увидела, что они оба сидели на диване – мама в рабочей одежде, папа держал тарелку с обедом – и смотрели телевизор.

Папу рассмешила какая-то шутка.

Я покашляла.

– Привет. Я дома.

Подняв лежащий возле нее пульт, мама выключила телевизор:

– Джиа, ты не должна так просто убегать, хорошо? У нас есть определенные правила, как нужно отпрашиваться в библиотеку, пожалуйста, придерживайся их в следующий раз.

– Хорошо… – Я посмотрела на нее, потом на папу.

– С тех пор как ты начала общаться с этой девушкой, Бек, твое поведение изменилось.

– Что? Я едва с ней общаюсь.

– Ну, я не могла не заметить, что твоя новая привычка спорить совпала с ее появлением в твоей жизни. Мне хочется, чтобы ты ограничила общение с ней на некоторое время.

Привычка спорить? То же самое она говорила Дрю.

– Это с ней не связано. Вы смотрели фильм Дрю?

– Да, смотрели, – ответил папа.

– И?

– И это интересная картина об изменениях в культуре и сопутствующих побочных эффектах. – Он поставил тарелку на кофейный столик и подвинулся к краю диванной подушки.

– Он использовал нашу семью как пример.

– А чью еще семью он должен был использовать? Она у него одна.

– Не знаю, семью, которая хотела бы быть частью фильма, в котором над ней насмехаются.

– Это вовсе не насмешка. Это просто взгляд на общество.

– Возможно, вам так кажется потому, что большая часть фильма не о вас. Она обо мне. И я воспринимаю это как насмешку над собой.

Мама положила руку на папино плечо и заговорила:

– Ох, Джиа, мне жаль, что ты так это воспринимаешь. Я понимаю твои чувства, но надеюсь, со временем ты поймешь, что Дрю не намеревался насмехаться над тобой.

– Ну, после того как весь зал смеялся надо мной прошлым вечером, мне трудно воспринимать это по-другому.

– Это картина об обществе, Джиа. Не ищи в ней других смыслов.

– Так вы спустите все на тормозах? Вы даже с ним не поговорите?

– Мы уже поговорили. И сказали, чтобы в будущем, снимая дома видеоматериалы, он конкретнее говорил о том, что собирается с ними делать, и чтобы он учитывал твои чувства. Но фильм получился очень удачным. И конечно, мы гордимся Дрю.

Я судорожно сглотнула:

– Гордитесь?

– А ты разве нет?

– Нет. Я на него зла.

Папа кивнул:

– Понимаю. И надеюсь, что вдвоем вы сможете это преодолеть.

Мои губы разомкнулись, изнутри поднялась горячая волна гневного раздражения, застилая глаза. Слова, которые я хотела произнести, застряли в горле. Если их произнесу, мама подумает, что опять проявилась моя новая привычка спорить.

Я прочистила горло, надеясь, что мой голос прозвучит спокойно.

– Я могу поехать домой к подруге?

– К какой именно?

– К Клэр.

– Конечно. Не задерживайся и позвони, если вы соберетесь куда-то пойти.

– Хорошо.

Я вышла из дома, чувствуя удушье, будто не могла дышать.

Направившись в сторону дома Клэр, уже на углу улицы я решила свернуть и поехала к Бек. Может, потому, что в тот момент я злилась на родителей и хотела немного взбунтоваться или потому, что мне ее действительно хотелось увидеть. Так или иначе, я оказалась у дома Бек.

И только стоя на крыльце и стуча в дверь ее дома, я забеспокоилась, что Бек, возможно, не захочет меня видеть.

Дверь открыла миссис Рейнолдс:

– Джиа. Рада тебя видеть.

– Бек дома?

– Дома. Я ее позову. Пожалуйста, заходи.

Я вошла в дверь и закрыла ее за собой. Спустя несколько минут из коридора вышла Бек, одетая в спортивные штаны и футболку. Она была не накрашена и выглядела по-другому. Моложе? Менее агрессивной?

– Джиа. Что ты здесь делаешь?

– Я зла.

– Хорошо…

– Мне нужен кто-то, кто поддержит меня в моей злости.

Она слегка улыбнулась:

– Ну, это моя специализация. Пойдем. – Бек провела меня в свою комнату и показала на стул у стола: – Садись. Начинай ругаться, как только будешь готова. Я здесь, чтобы тебе в этом помочь. – Она плюхнулась на кровать, затем снова встала. – Подожди. Мне кажется, нам нужна какая-нибудь злая музыка на заднем плане. – Она взяла смартфон, пролистала несколько страниц и включила воспроизведение. Из беспроводных колонок на книжной полке полилась музыка. Бек настроила громкость так, чтобы звук не мешал общению.

Я засмеялась.

– Смех и злость несовместимы.

– Тогда прекрати пытаться меня рассмешить.

– Даже не пыталась. Я абсолютно тебя поддерживаю. На что злимся?

– На брата.

Она выбросила кулак вверх:

– Абсолютно поддерживаю. Продолжай.

– Он звонил этим утром, но не извиниться, а сказать, что я не должна была приезжать на эту дурацкую церемонию.

– Не может быть.

– Может.

– Вот придурок.

– А затем фильм посмотрели мои родители.

– Они были подавлены?

– Нет, они испытали гордость.

– Гордость?

– Да! – Я встала и принялась ходить по комнате. – А еще они выразили надежду, что со временем я тоже буду гордиться братом.

– Они точно смотрели его фильм? Ты уверена?

– Я не смотрела его с ними, но уверена.

– Это отстойно.

– Ты тоже так считаешь? Что это фиг знает что? Что у меня есть право злиться?

– Джиа, я злюсь, а я – не ты.

– Но ты всегда злишься.

– Это не совсем так, но мне нравится, когда я злюсь. – Оставаясь на кровати, она смотрела на меня некоторое время. – Ну и?

– Что ну и?

– Ты злишься. Что намереваешься делать?

Я перестала ходить, но все еще чувствовала, что мои плечи напряжены.

– Не знаю. – Конечно, я злилась и раньше, но всегда стремилась подавить это чувство, удержать в себе и не позволить кому-либо увидеть его проявление. Я застонала, когда поняла, что в этом походила на своих родителей. Они всегда так поступали. Им не нравилось, когда мы с Дрю выражали негативные эмоции, потому что это нарушало образ идеальной семьи, который они культивировали. Даже внешний вид моей мамы всегда был идеальным. Они держали все в себе. Я держала все в себе.

– Кричи.

Я посмотрела на дверь.

– Вообще-то я никогда не кричу. – Даже понимая, что этим напоминаю родителей, я затруднялась освободиться от этого, от привычки, которую мне прививали всю жизнь. Но я этого хотела. Нуждалась в этом. Мои внутренности горели огнем от злости, и я знала, что нужно исторгнуть из себя эти эмоции.

– Просто кричи.

Я глубоко вдохнула и закричала.

Бек улыбнулась:

– Тебе еще многому нужно научиться, но начало хорошее. Теперь кричи на своего брата.

– Я не буду звонить брату.

– Нет, я имею в виду, кричи так, как будто он может тебя слышать. Например… – Она расправила плечи. – Напомни, как его зовут?

– Дрю.

– Дрю, ты большой придурок и ужасный брат!

– Который даже не знает, как правильно извиняться!

– И у тебя волосы выглядят смешно!

Я склонила голову набок:

– Думаешь, его волосы смешно выглядят?

– Конечно. Ему нужно либо подстричь их, либо немного отрастить. Можешь передать ему мои слова.

Я засмеялась.

– Немного полегчало, не так ли?

– Да. – И правда полегчало. Огонь в моей груди теперь не был таким обжигающим.

Бек легла на кровать и посмотрела на потолок. Подняв глаза, я увидела, что и там есть фотографии природы, не только на стенах.

– Замечательные снимки. Ты привозишь их из всех мест, где бываешь?

– Я их сама делаю.

– Они твои? Не знала, что ты фотограф.

– Я еще учусь. Мы три недели путешествовали по Штатам. Большую часть фотографий я сделала во время той поездки.

– Хейден мне про нее рассказал.

Она улыбнулась:

– Вот как. Уверена, он сказал, что она напоминала путешествие в преисподнюю или что-то подобное, и мне тоже по приколу так думать, но нам обоим понравилось. Он заставлял нас играть в свои дурацкие игры. Мы много ругались, смеялись и многому научились.

– Думаю, звучит весело.

– Возможно, весело не совсем верное слово, но это был новый опыт.

В тишине, возникшей после ее замечания, я почувствовала себя неловко, будто я не заслужила право находиться здесь и просить ее о помощи. Мы едва знали друг друга.

– Итак… какие у тебя планы на сегодня? Погулять с Нейтом?

Бек вздохнула:

– Нет. Сложно просто гулять с ним. Нейт просто… – Она пожала плечами. – Не знаю. Он просто Нейт.

– Ты хочешь, чтобы он был твоим парнем?

– Иногда. – Она подняла и перевернула подушку, затем похлопала ладонью по ней несколько раз. – А иногда хочется его придушить. Думаю, нужно держать под контролем второе желание до тех пор, пока не поработаю над первым.

– Почему тебе хочется его придушить?

– Потому что он бестолковый. Ему нравится другая девушка, которая совершенно не из его лиги.

Я резко подняла голову. Укоры Джулс, что я много флиртую, злой взгляд от Бек, когда я ее впервые встретила, – все это всплыло в голове.

Бек поймала мой взгляд:

– Ох, брось. Это не ты.

– Я и не думала, что это я.

Она закатила глаза:

– Уверена, что ты так подумала.

Щекам стало жарко от обвинения.

– Неважно. Ты правильно подумала, потому что представляешь собой именно тот тип девушек, которые ему нравятся. Вот почему поначалу я тебя ненавидела. Ну, поэтому и потому, что ты унизила его группу.

– Это была его группа?

– Он барабанщик.

Я снова села на стул:

– Может, тебе стоит это прокричать?

– Что я тебя ненавижу?

– Нет, что Нейт бестолковый.

– Нейт, ты бестолковый!

– У тебя под носом находится самая потрясающая девушка, а ты слепой! – крикнула я.

– Такой слепой!

Дверь со скрипом отворилась, и из-за нее появилась голова Хейдена.

– Мне стоит беспокоиться о том, что здесь происходит?