Глава 1

Исчезнувшая наследница

Мистер Септимас Солтер с чувством досады нажал в третий раз кнопку электрического звонка.

Это был толстый пожилой человек с большим красным лицом и бакенбардами, по облику более походил на фермера, чем на известного адвоката.

Солтер был одним из лучших присяжных поверенных Лондона; одевался он, однако, по моде, царившей во-времена его юности.

Адвокат с нетерпением позвонил еще раз.

— Вот подлец! — пробормотал он про себя и направился в комнату своего секретаря, предполагая найти комнату пустой, но ошибся.

Молодой человек лет тридцати стоял на коленях на стуле и был погружен в чтение какого-то документа.

— Стил, — сказал адвокат резким тоном.

Молодой человек быстро вскочил.

Он был высок ростом и широкоплеч, но его движения — легки и изящны. Загар лица свидетельствовал о многих днях, проведенных на свежем воздухе. Прямой нос, упрямый рот и волевой подбородок придавали ему вид бывшего офицера, претерпевшего в течение четырех лет все трудности фронтовой жизни.

Сейчас он напоминал больше школьника, которого учитель нашел занятым посторонним делом, чем энергичного офицера, заслужившего крест Виктории.

— Вы страшно невнимательны, Стил, — сказал мистер Солтер, — я четыре раза звонил.

— Я очень сожалею, — ответил Джим Стил с очаровательной улыбкой.

— Вы все еще заняты делом Дантона, — сказал патрон со вздохом.

— У меня такое чувство, что можно найти леди Мари Дантон, — ответил молодой человек спокойно. — А когда ее найдут, то выяснится, каким образом она исчезла. Тогда некто будет очень сбит с толку... — Он замолчал, боясь быть нескромным.

Мистер Солтер внимательно посмотрел на него.

— Вы недолюбливаете мистера Грота?

Джим рассмеялся.

— Это нс мое дело находить его симпатичным или нет. Я лично таких людей не люблю. Извинительным для тридцатилетнего молодого человека, не принимавшего участия в войне, может быть лишь одно: он в то время должен уже быть мертв.

— У него как будто слабое сердце, — сказал мистер Солтер, однако без особой убедительности.

— Это возможно, — ответил Джим иронически: — На фронте мы называли таких людей попросту — трусами. Накануне больших сражений они вдруг заболевали сердцем и оставались в тылу, в то время как их товарищи штурмовали вражеские позиции.

Мистер Солтер посмотрел на лежащие на столе бумаги.

— Оставьте это дело, Стил. Бесполезно искать женщину, которая исчезла, когда вам было 5 лет.

— Я бы хотел... У меня нет права вас допрашивать... но я хотел бы услышать подробности этого дела. Каким образом она исчезла?

Мистер Солтер нахмурился, но затем лицо его прояснилось.

— Послушайте, Стил, вы — худший секретарь в мире, и, не будь я вашим крестным, я давно бы вам отказал от места.

Джим громко засмеялся.

— Я этого давно жду!

Старик ласково посмотрел на него. Он очень любил Джима Стила, хотя сам себе не хотел в ртом признаться, и держал его на службе не только из дружбы и по чувству морального долга: Джим ему очень помогал в работе.

Хотя у Джима был большой недостаток — не слышать дребезжания электрического звонка, когда он бывал поглощен своим любимым делом, все же его облик и душевные качества внушали доверие.

— Закройте дверь, — сказал Солтер. — Если я рассказываю вам эту историю, то не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство, а для того, чтобы убить в вас всякий интерес к этому делу. Леди Мари Дантон была единственной дочерью лорда Плимстока (род ныне угас). Она вышла замуж за Джонатана Дантона, члена пароходной компании и обладателя миллионного состояния. Но брак не был счастливым. Старый Дантон обладал неприятным характером и, кроме того, был болен. Мы только что говорили, что Дигби Грот страдает сердцем. У Дантона же сердце было действительно больное. Этим отчасти объясняется его скверное обращение с женой. Родилась девочка, но и она не могла сблизить супругов, которые все более и более отдалялись друг от друга. Дантону надо было отправиться в Америку по делам. Перед отъездом он пришел ко мне в контору и составил самое удивительное завещание, когда-либо составлявшееся у меня. По этому завещанию он оставил все свое имущество своей дочке Доротее, которой было только три или четыре месяца. В случае ее смерти наследовать Дантону должна была его сестра, миссис Грот, но не ранее чем спустя двадцать лет после смерти его дочери. За эти двадцать лет госпожа Грот имеет право только на доходы с имений.

— Почему он сделал такое завещание? — спросил удивленный Джим.

— Это вполне понятно. Он хотел исключить всякую возможность «устранения» ребенка в детстве.

С другой стороны, он предвидел, что леди Мари будет оспаривать завещание. В таком же виде она не могла оспаривать завещание до истечения этих двадцати лет. Впрочем, никто и не возразил по поводу странного распоряжения лорда. Во время отсутствия Дантона леди Мари с ребенком исчезли. Никто не знал, куда они уехали. Удалось только обнаружить следы пребывания няньки с девочкой в Маргейте. Возможно, леди Мари тоже была там. Одно, во всяком случае, установлено: нянька, дочь местного рыбака, умевшая хорошо грести, взяла девочку с собой покататься на лодке. В море их накрыл туман. Полагаю, что в тумане лодку перевернул пассажирский пароход. Обломки лодки были прибиты к берегу, а через неделю был выброшен и труп няньки. Что случилось с леди Мари — не удалось выяснить.

Через два дня возвратился Дантон, и сестра сообщила ему о случившемся несчастье. Это его доконало: он умер.

— И леди Мари никто никогда больше не видел?

Солтер покачал головой.

— Вот видите, милый мой, если бы вам даже удалось каким-нибудь чудом найти леди Мари, вы все же не можете изменить положение миссис Грот и ее сына, так как претендовать на наследство может только дочь Дантона Доротея, которая лежит, вероятно, на дне моря.

Последние слова он произнес грустным тоном. Наступило глубокое молчание.

— Я понимаю теперь связь, — сказал Джим, — только...

— Что вам еще надо?

— Мне кажется, что в этом деле что-то неладно, и я уверен, что мог бы решить эту задачу, будь у меня врем51.

Мистер Солтер строго посмотрел на своего секретаря. Молодой человек выдержал этот испытующий взгляд.

— Вам бы следовало стать сыщиком, — сказал иронически старый адвокат.

— Я бы очень хотел стать таковым, — сказал Джим спокойно. — Два года тому назад я предложил свои услуги Скотланд-Ярду, когда банда Тринадцати безнаказанно грабила банки.

— Скажите пожалуйста, — насмешливо протянул Солтер и открыл дверь, чтобы выйти, но вдруг он остановился и повернулся к своему секретарю.

— Из-за чего я вам звонил? Ах, мне были нужны все арендные договоры, относящиеся к землям старого Дантона в Камберленде.

— Миссис Грот хочет их продать?

— Она еще не может их продать, так как только 30 мая приобретает право распоряжаться имуществом покойного Джонатана Дантона, если только до того времени завещание не будет опротестовано.

— Или ее сын не приобретет имущество, — сказа,: Джим значительно. Он последовал за своим шефом в кабинет. В этом помещении вдоль стен были расположены полки для хранения бумаг. Пахло пылью.

— Вы хотите стать сыщиком, — хмуро сказал адвокат. — Какие у вас данные для этого?

— Вера, — ответил молодой человек.

— Какую службу она вам сослужит?

— Вера дает силу и уверенность.

Мистер Солтер на это ничего не ответил.

Потом он взял кусок бумаги, на котором были написаны некоторые заметки, и подал его Джиму.

— Попробуйте найти эти документы своим чутьем сыщика. Они находятся внизу.

Джим взял бумагу и прочел ее. Он хотел обратиться с каким-то вопросом к своему патрону, когда в комнату вошел писец:

— Угодно вам? сэр, принять мистера Дигби Грота?

Мистер Солтер поднял голову.

— Да, — сказал он кратко и, обращаясь к Стилу, собиравшемуся уйти, добавил:

— Вы можете остаться! Мистер Грот написал мне, что хочет посмотреть акты, и вам придется его сопровождать вниз.

Джим ничего не ответил.

 

 

Глава 2

Дигби Грот, доктор

Писец открыл дверь элегантно одетому молодому человеку.

Джим и до этого встречал его, но чем чаще он его видел, тем меньше Дигби ему нравился. Джиму было хорошо знакомо это узкое бледное лицо с усталыми глазами, короткими усами и выступающим вперед подбородком. Все же в одном отношении Дигби Грот производил хорошее впечатление, и этого Джим не мог отрицать. Вероятно, у него был образцовый камердинер, так как костюм Грота был безупречен. Платье сшито по новейшей моде и очень шло к нему, цилиндр блестел как зеркало, и вокруг распространился тонкий запах французского одеколона. Джим сморщил нос. Он терпеть не мог, когда от мужчин пахло духами.

Грот смотрел то на адвоката, то на Джима, и в его глазах было то рассеянное и в то же время нахальное выражение, которое одинаково было неприятно как Солтеру, так и Джиму.

— Здравствуйте, Солтер, — сказал он.

Грот вынул шелковый платок, вытер им стул и сел, не дожидаясь приглашения. Его руки в лайковых перчатках желтого цвета лежали на дорогой трости.

— Вы знаете моего секретаря, мистера Стила?

Грот кивнул.

— Он был раньше офицером и имеет крест Виктории? — спросил он усталым тоном. — Ваше теперешнее место вам, должно быть, кажется скучным, Стил? Я бы умер со скуки на вашем месте.

— Я тоже так думал. Но если вы пробыли на фронте четыре года, вам показалось бы чудесным спокойствие этой конторы.

— В этом вы, может быть, и правы, — сухо сказал Грот.

Он чувствовал себя задетым напоминанием о том, что он не воевал.

— Слушаю вас, доктор Грот, — сказал Солтер.

Молодой человек перебил его, сделав жест, выражающий глубочайшее отвращение.

— Не называйте меня, Бога ради, доктором. Забудьте, пожалуйста, что я кончил курс на медицинском факультете и выдержал экзамен на хирурга. Я это сделал только для собственного удовлетворения, и мне было бы очень неприятно когда-либо заниматься медицинской практикой. Для меня невыносимо находиться в окружении больных.

Для Джима было новостью, что этот дэнди получил высшее образование.

— Я пришел для того, чтобы посмотреть договоры аренды на камберландские земли. Большой трест предложил купить их у меня, вернее, у моей матери. Он хочет там построить гостиницу. Насколько я помню, в договорах есть пункт, запрещающий такую постройку. Если это так, то со стороны старого Дантона было большой глупостью приобрести такие земли.

— Мистер Дантон никогда не делал ничего глупого, — сказал спокойно Солтер. — Если бы вы задали мне этот вопрос в письме, то я ответил бы вам на него по телефону, и вам не стоило себя утруждать. Но раз вы здесь, Стил пойдет с вами в актовую комнату, и вы сможете сами посмотреть документы.

Грот недоверчиво посмотрел на Джима.

— Разве он что-нибудь понимает в договорах?.. И разве мне необходимо спускаться в ваш отвратительный погреб, чтобы простудиться там насмерть? Их нельзя принести для меня наверх?

— Если вам угодно пойти со Стилом в его комнату, он может принести документы туда, — сказал Солтер, любивший Грота столь же мало, как и его секретарь. Кроме того, он подозревал, что Гроты, получив имущество Дантона в свои руки, возьмут для управления им другого поверенного.

Джим взял ключ и вернулся вскоре с пакетом актов.

Мистер Грот покинул кабинет Солтера и сидел уже в комнатке Джима.

— Объясните ему все, что он хочет знать. Если я буду вам нужен, то позовите меня.

Грот сидел в комнате Джима и перелистывал книгу.

— Интересуетесь вы этим? — спросил он и поставил книгу на место.

— Немного. Вот договоры. Я их бегло просмотрел внизу. Мне не удалось найти пункта, запрещающего постройку отеля.

Грот взял документы и прочел их.

— Нет, — сказал он наконец. — Тут ничего не сказано, вы правы. — Он положил актовую книгу на стол. — Итак, вы интересуетесь отпечатками пальцев? Я не знал, что старик Солтер занимается и криминальными делами. Это что такое?

Около письменного стола стояла этажерка, на которой лежали черные тетради.

— Это мои заметки, — пояснил Джим.

Дигби обернулся с иронической улыбкой.

— И по какому поводу? — спросил он и взял одну из тетрадей.

— Я бы попросил вас оставить в покое мою частную собственность, — решительно сказал Джим.

— Очень жаль. А я думал, что все вещи в конторе Солтера относятся к его клиентам.

— Да. Но вы не единственный его клиент.

Джим умел владеть собой, но этот самоуверенный человек действовал ему на нервы.

— К чему вы все это делаете? — спросил Грот Джима, перелистывая тетрадь.

Джим стоял перед ним, внимательно глядя ему в лицо. Вдруг он увидел, как желтое лицо Грота потемнело еще больше и выражение его глаз стало жестким.

— Это что такое? — спросил он резко. — На кой черт?.. — Он остановился, взял себя в руки и засмеялся. Но Джим слышал, насколько искусственно звучал этот смех.

— Вы — славный малый, Стил, — сказал он прежним небрежным тоном, — но наивны, если можете ломать себе голову над подобными вещами.

Он поставил тетрадь на прежнее место и, взяв один из контрактов, углубился в чтение. Джим видел, однако, что он только притворяется.

— Все в порядке, — сказал наконец Дигби, положил контракт и взял свой цилиндр.

— Может быть, вы меня навестите и отужинаете со мной когда-нибудь, Стил? Я устроил в своем доме интересную лабораторию. Старик Солтер только что назвал меня доктором. Он засмеялся, как-будто это была славная шутка. — Когда вы придете, я вам покажу кое-что, что оправдывает мою научную степень.

В дверях он еще раз обернулся к Стилу.

— Я нахожу, мистер Стил, что вы со своими исследованиями вступаете на опасную почву. В данном случае второй крест Виктории вряд ли будет вам достаточным вознаграждением.

Он тихо закрыл за собою дверь. Джим мрачно посмотрел ему вслед.

«Что он хочет этим сказать?» — подумал Стил. Тут он вспомнил, что Грот перелистывал его тетрадь. Он взял ее и открыл на первой странице. Над страницей была надпись:

«Некоторые заметки о шайке 13-ти».

 

 

Глава 3

Мистер Стил за чаепитием

В тот самый день после обеда Джим вошел в кабинет мистера Солтера.

— Я иду пить чай, — сказал он.

Мистер Солтер посмотрел на старинные часы, висящие на стене.

— Хорошо. Последнее время вы стали очень аккуратно ходить пить чай. Что вы краснеете, Стил? Речь идет о девушке?

— Нет, сэр, — ответил Джим чрезвычайно громко. —Я, правда, при этом встречаю иногда даму, но...

— Убирайтесь к черту и кланяйтесь ей от меня, сказал старик раздраженно.

Джим засмеялся, но все же был очень красен, когда спускался по лестнице и выходил на улицу. Он очень торопился, так как опаздывал, и вздохнул с облегчением, когда, зайдя в кафе, нашел свой обычный столик незанятым.

Когда он проходил через залу, дамы с любопытством оглядывались на него, так как Джим был очень хорош собой.

Но Джим не умел легко относиться к любви. Прямо из школы он попал на фронт, и именно там сформировался его характер.

Когда Джим сел за столик, к нему подошла кельнерша, сияя любезной улыбкой.

— Ваша барышня еще не пришла, сэр.

Она в первый раз упомянула о Евнике Уэльдон, и Джиму это было крайне неприятно.

— Барышня, которая иногда пьет со мной вместе чай, — вовсе не моя барышня, — холодно ответил он. Но когда увидел, что задел девушку, добавил шутливо: — Вы имеете в виду свою барышню?

— Извините, пожалуйста, — сказала кельнерша, чертя что-то в записной книжке, чтобы скрыть смущение. — Вам подать то же, что всегда?

— Да, принесите все, как всегда.

В этот момент в дверях показалась девушка, и Джим встал, чтобы приветствовать се.

Она была высокого роста и имела очень элегантный и очаровательный вид, что заставляло мужчин, праздно шатающихся по улице, останавливаться и смотреть ей вслед. Лицо ее напоминало лица мадонн старых мастеров, но смеющиеся глаза и чувственный рот говорили о большой жизнерадостности.

Девушка увидела Джима и пошла ему навстречу с протянутой рукой.

— Я немного опоздала, — сказала она весело. — У нас в ателье была прескучная герцогиня, которую мне пришлось снять в семнадцати различных позах. Она не особенно красива, но Именно с такими больше всего хлопот.

Евника села, сняла перчатки и ответила любезной улыбкой на поклон кельнерши.

— Единственная возможность привлекательно выглядеть для людей с посредственной внешностью — побывать у хорошего фотографа, — сказал Джим.

Евника служила в большом фотографическом ателье на Риджент-стрит. Джим с ней познакомился при особых обстоятельствах в этом же кафе. Занавески окна, у которого она сидела, загорелись. Джим потушил огонь, но получил при этом ожог на руке. Мисс Уэльдон перевязала ему руку.

Если мужчина оказывает женщине услугу, это обычно но ведет к близкому знакомству; но если дело, обстоит наоборот, то, определенно, является первым этапом дружбы.

После этого случая они часто встречались за чаем. Однажды Джим попытался пригласить се в театр, но она отказалась.

— Удачны ли ваши поиски молодой девушки? — спросила Евника, намазывая мармелад на хлеб.

Джим наморщил лоб.

— Мистер Солтер объяснил мне сегодня, что дело мало изменится, даже если я ее найду.

— Однако было бы очень интересно, если бы ребенок оказался жив. Подумали вы об этом?

Он кивнул головой.

— Но нам не следует питать особых иллюзий. Меня больше всего обрадовало бы, если бы вы оказались пропавшей наследницей.

— Это безнадежно. Я — дочь «бедных, но честных родителей, как говорится в нравоучительных рассказах.

— Ваш отец жил в Южной Африке?

— Да, он был музыкантом. Мать я мало помню, но она, кажется, была чудным человеком.

— Где вы родились?

— В Капштадте. Но почему вы стремитесь найти эту давно пропавшую женщину?

— Потому что я не хочу, чтобы этот гнусный тип стал наследником дантоновских миллионов.

Она подняла голову.

— Кто же этот человек? Вы его даже не назвали по имени.

— Его зовут Дигби Грот.

Она смущенно посмотрела на него.

— Что с вами?

— Я вдруг вспомнила, как наш фотограф сказал, что мисс Грот родная сестра Джонатана Дантона, — сказала она медленно.

— Вам знакома семья Гротов?

— Я ее не знаю... во всяком случае, не знаю хорошо, но я получаю место секретаря у госпожи Грот.

— И вы мне об этом ничего не сказали?! — воскликнул он:

Но когда девушка опустила глаза, Джим понял, что допустил бестактность.

— Конечно, — сказал он быстро, — вам совершенно незачем мне это рассказывать, но...

— Я это только сегодня узнала. Мистер Грот пришел к нам фотографироваться, и мать сопровождала его. Они приходили несколько раз, но я на них не обращала внимания. Сегодня мой патрон позвал меня к себе и сказал, что миссис Грот нужна секретарша и что это было бы хорошим местом для меня. Она готова платить пять фунтов в неделю. Мне ничего не придется тратить, так как я буду жить у них на всем готовом.

— Когда миссис Грот решила завести себе секретаршу?

— Этого я не знаю. Почему вы спрашиваете?

— Я видел ее месяц тому назад в нашем бюро. Мистер Солтер посоветовал ей тогда держать секретаря для приведения в порядок корреспонденции. Она отказалась, сказав, что не хочет иметь в доме чужого человека.

— Видно, она изменила свой взгляд на этот счет, — произнесла Евника, улыбаясь.

— Это значит, что мы больше не будем встречаться за чаем. Когда вы приступаете к работе?

— Завтра утром.

Джим вернулся в контору в премрачном настроении. Жизнь ему вдруг показалась скучной и монотонной.

«Ты влюблен, дружище», — сказал он сам себе.

В его обязанности входило ведение дневника. Он нервно начал перелистывать его.

 

 

Глава 4

Имя в записной книжке

Письменный стол мистера Солтера обычно содержался в идеальном порядке, но у Солтера была странная привычка засовывать в разные места важные документы. Джим взял со стола два тома Свода законов, чтобы посмотреть, нет ли под ними какой-нибудь деловой бумаги. Маленькая записная книжка лежала между двумя томами, и теперь она упала на стол. Этой книжечки Джим никогда не видел. Открыв ее, он обнаружил, что это календарь за 1901 год. Мистер Солтер писал свои заметки, но писал их по какой-то особенной стенографической системе. И эта книжка была исписана такими же знаками.

Джим перелистывал книжку и удивлялся, как это такой аккуратный человек, как мистер Солтер, оставляет так небрежно на столе записную книжку. Джим знал, что в большом денежном шкафу хранится масса таких книжек. Может быть, адвокат вынул одну, чтобы навести какую-нибудь справку. Знаки эти были китайской грамотой для Джима; только местами встречались в тексте слова, написанные обыкновенными буквами.

Но под «4 июня» была целая заметка, написанная латинским шрифтом. Джим мог приблизительно установить, когда сделана запись. Заметка была написана зелеными чернилами, а 18 месяцев тому назад глазной врач сказал мистеру Солтеру, что ему будет легче читать написанное зелеными чернилами, чем какими-либо другими. Джим прочел это место раньше, чем подумал о том, что не имеет права читать частных заметок своего патрона.

«Месяц исправительного дома в тюрьме Холовея. Освобождена 2 июля. Мэдж Бенсон (имя было подчеркнуто), 14. Памерс Террэс,. Паддингтон. 74, Хайклиф Гардене, Маргейт. Совещалась долго со шкипером «Соси-Велль». След простыл...» Дальше следовали иероглифы.

— Что это может означать? —; пробормотал Джим. — Это, нужно отметить.

Вдруг ему в голову пришла мысль, что он совершает нечестный поступок, но он был до такой степени заинтригован, что поборол в себе это чувство.

Пометка должна была относиться к пропавшей леди Мари. Надо только выяснить, кто была эта Мэдж Бенсон, и зачем упоминалась тюрьма.

Списав все это, Джим направился домой, думая всю дорогу, какие поиски можно было бы предпринять.

Он жил в маленькой квартире в доме, из окон которого можно было видеть весь Риджент-парк. Правда, из окон его собственной квартирки можно было видеть только голые стены других домов, но зато и его квартирная плата была вдвое ниже, чем квартирная плата других жильцов. Его три комнаты обставлены роскошной мебелью: это все, что он мог спасти из отцовского наследства.

Джим поднялся на лифте на четвертый этаж и хотел уже открыть свою квартиру, как вдруг дверь соседней квартиры отворилась. Джим обернулся.

Из квартиры вышла пожилая женщина в платье сестры милосердия. Она кивнула Джиму.

— Как поживает ваша пациентка? — спросил ее Джим.

— Ей теперь хорошо, насколько вообще может быть хорошо такому больному человеку. Она вам очень благодарна за книги, которые вы послали.

— Бедная женщина! — пожалел Джим больную. — Это ужасно, когда человек не может выходить.

— Да, но для миссис Фэйи это уже роли не играет. За семь лет болезни можно привыкнуть ко всему.

Сверху послышались шаги. Она посмотрела наверх.

— Почтальон идет. Может быть, для нас есть письмо.

Почтальон поднялся на лифте на шестой этаж и теперь спускался вниз, раздавая письма.

— У меня нет ничего для вас, сэр, — сказал он Джиму, просматривая стоику писем, которую держал в руках.

— Мисс Мэдж Бенсон — это вы, сестра?

— Да, — ответила сестра, взяла из рук почтальона письмо и быстро спустилась по лестнице.

Мэдж Бенсон?!

Имя, прочитанное Джимом в записной книжке Солтера!

 

 

Глава 5

Сын и мать

— Ты мне страшно надоедаешь, мама, — сказал Дигби, наливая себе стакан портвейна. — Всегда одна и та же история. Тебе достаточно знать, что я хочу, чтобы девушка была тут секретаршей. Но она не должна понять, что взята совсем не для того, чтобы сортировать твои письма.

Женщина, сидевшая против него на диване, выглядела старше, чем была в действительности.

Ей было за шестьдесят, но многие думали, что ей перевалило уже за восемьдесят. Лицо ее было все в морщинах, и на руках выступали голубые жилы. Только глаза блестели еще живым огнем и выражали любопытство, почти страх. Ее обращение с сыном было почти подобострастное. Она не глядела ему прямо в глаза; она вообще редко смотрела человеку в глаза.

— Она будет шпионить за нами, она будет красть, — сказала миссис Грот плаксиво.

— Замолчи же наконец, — оборвал ее сын.—Теперь, когда мы одни, я хотел бы тебе кое-что сказать.

Ее глаза начали бегать во все стороны, она старательно избегала взгляда сына; ей слышалась в его словах угроза, хорошо знакомая.

— Посмотри-ка сюда!

Он вытащил из кармана сверкающий предмет.

— Это что такое? — спросила она жалким голосом.

— Бриллиантовый браслет. Он принадлежит леди Уольтам. Мы провели у нее воскресный день. Посмотри-ка сюда.

Его голос звучал жестко и крикливо, мать опустила еще ниже голову и заплакала.

— Я это нашел в твоей комнате, старая воровка! — прошипел он. — Неужели ты не можешь избавиться от этой пакостной привычки?

— Он так красив, — простонала она. — Я не могу устоять против искушения, когда вижу красивые вещи.

—Тебе известно, что арестована служанка леди Уольтам? В лучшем случае ее приговорят к шести месяцам тюремного заключения.

— Искушение было слишком велико, — проговорила старуха, горько плача.

Дигби с проклятьем бросил браслет на стол.

— Теперь мне нужно послать его Уольтаму с каким-нибудь дурацким извинением, солгав, что он попал по ошибке в твой чемодан. Я это делаю не ради служанки, а только для сохранения своего честного имени.

— Теперь я знаю, для чего ты берешь девушку в дом: она будет следить за мной.

Грот презрительно улыбнулся.

— Тогда у нее была бы очень трудная работа, — сказал он иронически.

— А теперь слушай меня. Ты должна отвыкнуть от привычки красть вещи, которые тебе нравятся. На следующих выборах я хочу попасть в парламент и вовсе не желаю, чтобы моей карьере повредило существование старой воровки. Если у тебя в голове не все в порядке, — продолжил он угрожающе, — то ты знаешь, что у меня есть маленькая лаборатория, где все это можно исправить.

Она испуганно вздрогнула. Ужас отразился в ее поблекших чертах.

— Ты... этого нс сделаешь. Ты — мой сын. Я совершенно здорова. Это только...

— Может быть, это все-таки следствие давления на мозг, от которого можно избавиться путем операции.

Она вскочила со стула и быстро вышла из комнаты. Дигби взял браслет и сунул его в карман.

Склонность матери к воровству была ему известна с давних пор. Он старался отучить ее от этого. Последняя кража сильно разозлила его,

Дигби отправился в библиотеку, где во множестве розовых книжных шкафов находились роскошные издания редких книг; перед камином — серебряная решетка, а вся комната была обставлена очень дорогой мебелью. Он написал письмо леди Уольтам. Положив письмо и браслет в небольшой ящик, Дигби позвонил. Вошел человек средних лет с темным, отталкивающим лицом.

— Джексон, отнесите это леди Уольтам. Моя мать едет сегодня вечером на концерт. Когда она уедет, тщательно обыщите ее комнаты.

— Я это уже сделал, мистер Грот, но ничего не нашел.

Он собирался выйти, когда Дигби вернул его.

— Сказали вы экономке, чтобы она позаботилась о комнате для мисс Уэльдон?

— Да, сэр. Она хотела ей отвести комнату наверху, вместе с прислугой, но я этого не допустил.

— Она должна иметь лучшую комнату в доме. Позаботьтесь, чтобы комната была полна цветов, и поставьте китайский столик и книжный шкаф, которые стоят сейчас у меня, тоже туда.

Слуга кивнул головой.

— А как быть с ключом, сэр? — сказал он нерешительно.

— Вы имеете в виду ключ от ее комнаты? — спросил Дигби.

Джексон опять кивнул головой.

— Угодно ли вам, чтобы дверь можно было запирать изнутри? — спросил он многозначительно.

— Вы с ума сошли! Конечно, я хочу, чтобы дверь запиралась изнутри. Приделайте еще задвижку на двери, если таковой там нет.

Джексон посмотрел на него с удивлением.

— Знаком вам человек по фамилии Стил? — спросил вдруг Дигби.

Джексон покачал головой.

— Это кто?

— Секретарь одного адвоката. Понаблюдайте за ним, когда будете свободны... Нет, предоставьте это дело лучше Бронсону. Он ведь живет в Фезердэйль Мэнжонс. 

 

 

Глава 6

Синяя рука

Евника Уэльдон сложила свои вещички. Машина ждала ее у дверей. Ей не жаль было покидать мрачную, грязную квартиру, в которой она прожила последние два года. Она не могла согласиться с Джимом, которому не нравилось ее новое место. Правда, было жалко отказаться от ежедневных «чайных» разговоров, но она была уверена, что Джим приложит все усилия, чтобы увидеться с ней.

Но вдруг она вспомнила, что у нее нет даже его адреса! Мысли Евники все время возвращались к Джиму. Стоило ей закрыть глаза, его лицо возникало как живое перед ней. Она помнила тон его голоса, все его привычки до мельчайших подробностей.

«Нет, я увижу его, я должна его увидеть», — подумала она, испуганная мыслью о разлуке с Джимом.

Она уже подъезжала к своему новому роскошному жилищу и была несколько сбита с толку, увидев большое количество слуг, вышедших встретить ее. Но все же это ей польстило.

— Миссис Грот желает поговорить с вами, — сказал какой-то мрачный человек.

Девушку ввели в маленькую комнату, показавшуюся ей довольно бедно обставленной, хотя миссис Грот считала эту комнату чуть ли не верхом роскоши.

Старуха отказывалась от всяких трат на себя. Только страх перед сыном удерживал ее от попыток свести их к нулю. Евника была разочарована. Она видела миссис Грот только хорошо одетой в ателье фотографа. Теперь перед ней сидела неряшливо одетая старуха с недружелюбным желтым лицом.

— Вы, значит, та барышня, которая будет моей секретаршей? — спросила она с упреком.1— Видели вы уже свою комнату?

— Нет еще, миссис Грот.

— Я надеюсь, что вы будете хорошо себя чувствовать у нас, — сказала миссис Грот тоном, свидетельствовавшим о противоположном желании.

— Когда я могу приступить к службе? — спросила Евника, почувствовавшая себя вдруг нехорошо от недружелюбного тона и взгляда старухи.

— В любое время, — ответила старуха и посмотрела на нее подозрительно. — Вы очень хороши собой, — добавила она ворчливо, отчего Евника покраснела, так как комплимент прозвучал почти оскорблением.

— Это, очевидно, и есть причина, — буркнула про себя миссис Грот.

— Причина чему? — любезно спросила Евника.

Ей показалось, что старуха слабоумна, и это лишил® девушку всякого интереса к новой службе.

— Это к делу не относится, — отрезала старуха и кивком головы дала ей понять, что она может идти.

Комната, в которую ввели Евнику, показалась ей чрезвычайно красивой.

— Неужели это моя комната? — спросила она недоверчиво.

— Да, сударыня, — ответила экономка и посмотрела на девушку странным взглядом.

— Но это слишком роскошно для меня!

Комната выделялась бы даже среди королевских покоев. Обои в ней были шелковые, мебель очень дорогая. Кровать французской работы с роскошными инкрустациями, над ней — балдахин из шелка. В комнате был балкон, уставленный дорогими цветами.

Евника стояла на красивом дорогом ковре, устилавшем весь пол, и удивлялась убранству своего жилья.

Туалетный столик в стиле Людовика XV. Рядом с ним — шкаф для платья, сам по себе составлявший целое состояние. Недалеко от окна находился красивый письменный стол и у самой кровати — прелестный маленький книжный шкаф, наполненный книгами, переплетенными в красивые кожаные переплеты.

— Это не может быть моей комнатой, — сказала она.

— Все же это так, мисс, — ответила экономка. — Здесь рядом ванная комната. Приобретя этот дом, мистер Грот перестроил его заново.

Евника открыла стеклянную дверь и вышла на узкий балкон, который тянулся вплоть до веранды, построенной над входной дверью.

В этот день Евника больше не видела миссис Грот.

Когда девушка спросила о ней, ей сказали, что старушка страдает страшной головной болью. Дигби она тоже не видела. Обедала она одна.

—,Мистер Грот еще не вернулся из деревни, — пояснил прислуживавший ей за обедом Джексон. — Вы всем довольны, мисс?

— Да. Благодарю вас.

Этот человек ей не нравился. Он относился к ней с большим почтением и прислуживал очень ловко, но было что-то нахальное в его обращении. Она была рада сразу после обеда уйти в свою комнату.

Евника чувствовала себя разочарованной. Ей хотелось задать миссис Грот целый ряд вопросов, и в первую очередь вопрос о том, когда она может выходить из дома.

Евника выключила свет и вышла на балкон, чтобы насладиться душистым прохладным вечером.

Последние лучи заходящего солнца красиво освещали края белых тучек. Дома были все освещены, внизу тянулась бесконечная вереница автомобилей.

Начинало темнеть. Крыши и башни города приобрели во мраке ночи волшебные очертания, и Евника чувствовала себя перенесенной в сказочный мир. Но не только красота и величественность ночи опьяняли девушку. Она думала о дорогом и близком ей человеке. Ей казалось, что она видит его перед собой, она чувствовала, как он пожимает ей руку...

Со вздохом Евника закрыла окно и затянула шелковый занавес. Через пять минут она спала глубоким сном.

Проснувшись, девушка не знала, как долго она спала. Но ей показалось, что прошло несколько часов. Гул города затих, и только по временам раздавался шум проезжающего автомобиля.

В комнате было совершенно темно, но Евника была уверена, что кто-то находится в ней!

Она села в постели, и холодная дрожь охватила ее. Да, кто-то был в комнате. Девушка протянула руку, чтобы зажечь лампу, и почти вскрикнула: она коснулась маленькой холодной руки, лежавшей на столе. Молодая девушка остолбенела от ужаса.

В тот же миг рука потянулась назад, раздался шорох отодвигаемого занавеса, и потом у окна обрисовалась человеческая тень.

Секунду Евника колебалась, потом вскочила и включила свет. Комната была пуста, но дверь, ведущая на балкон, оказалась приоткрытой.

Тут Евника заметила на столике у постели серую карточку. На ней было написано: «Человек, любящий Вас, просит Вас как можно скорее покинуть этот дом ради Вашей безопасности и доброй славы».

Вместо подписи была нарисована маленькая синяя рука.

Она положила карточку на постель, быстро надела халат и вышла в коридор. На лестнице горела лампа.

Девушка была вне себя от ужаса и сама не знала, что делает, когда спустилась по лестнице вниз.

Она знала только, что ей нужно найти живого человека. Но весь дом был погружен в сон. Часы показывали три часа ночи. Наконец она добралась до двери, которая ей показалась входом в комнату прислуги. Она толкнула эту дверь и попала в длинный, слабо освещенный коридор. В конце его находилась другая дверь. Евника толкнула ее, но не смогла открыть, так как у двери не было ручки. Эта дверь вообще была странной, так как была изготовлена из труб. С ужасом она услышала страшный крик за дверью. Этот крик был так ужасен, что у Евники кровь застыла в жилах.

Она повернулась и в паническом страхе побежала назад. Открыв дверь, Евника оказалась опять в коридоре. Она побежала к двери, ведущей на улицу, и открыла ее. На лестнице сидел человек, и этим человеком был Джим Стил!

 

 

Глава 7

Крик в лаборатории

Джим вскочил с места, испуганный неожиданным появлением Евники. Секунду они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

— Джим... мистер Стил... — сказала наконец Евника.

Он быстро положил ей руку на плечо.

— Что случилось?

Его голос звучал хрипло.

— Ах, это ужасно, ужасно! — прошептала она, пряча свое лицо на его груди.

— Смею спросить, что тут случилось? — спросил кто-то тихо, но властно.

В первый момент они не узнали этого человека. Не узнал его даже Джим, который много раз близко сталкивался с Дигби.

Дигби был одет в длинный белый халат, а на голове — колпак, совершенно закрывавший волосы. Засученные рукава перехвачены резиновыми держателями, на руках коричневые резиновые перчатки.

— Может быть, вы объясните мне, мисс Уэльдон, почему вы в такой поздний час находитесь у дверей моего дома и в таком платье? Зайдите, пожалуйста, и объясните мне это. В моем доме к таким поступкам не привыкли.

Евника схватила Джима за руку и вернулась с ним в переднюю. Дигби запер парадный вход.

Вы слишком рано приходите в гости, мистер Стил, — заметил он иронически.

Джим ничего не ответил. Он смотрел только на Евнику, которая вся дрожала мелкой нервной дрожью.

— Тут, конечно, нужны объяснения, — холодно сказал он, — но лишь с вашей стороны, мистер Грот.

— С моей стороны?

Этого требования Дигби не ожидал.

— Мое присутствие здесь легко объяснимо, — сказал Джим. — Я стоял как раз перед домом, когда дверь открылась и мисс Уэльдон выбежала на. лестницу. Может быть, вы объясните мне, мистер Грот, почему мисс так взволнована?

В голосе Джима слышалась холодная угроза.

— Ничего не понимаю. Я работал в своей лаборатории, когда услышал, как открылась входная дверь.

Евника постепенно пришла в себя, но голос все еще дрожал, когда она рассказывала, что с ней случилось. Мужчины слушали ес с большим вниманием.

Джим наблюдал за Дигби и успокоился, когда увидел, что тот так же мало понимает, в чем дело, как и он. Когда Евника кончила свой рассказ, Грот сказал:

— Крик в моей лаборатории легко объяснить: моя маленькая собачка занозила себе лапку, и я вытащил ей занозу.

Девушка вздохнула с облегчением.

— Мне очень жаль, что я вас так обеспокоила, но я была слишком испугана.

— Вы уверены, что кто-то был в вашей комнате? — спросил Дигби.

— Совершенно уверена.

Руководимая каким-то предчувствием, она ничего не сказала о карточке с синей рукой.

— И вы думаете, что этот человек проник к вам через балкон?

Она кивнула головой.

— Могу я осмотреть вашу комнату?

Она колебалась секунду.

— Я хотела бы сперва убрать в ней.

Она вспомнила, что оставила серую карточку на постели, и ни за что не хотела, чтобы Грот ее прочитал.

Не ожидая приглашения, Стил отправился вслед за Гротом в комнату Евники. Он тоже удивился роскошной обстановке.

— Да, окно только прикрыто. Вы уверены, что оно было закрыто как следует.

Девушка кивнула.

— Но если этот человек проник через балкон, то как он туда попал? — спросил Дигби.

Он открыл дверь, ведущую на балкон, вышел туда и дошел до веранды над входной дверью. Там находилась дверь, ведущая в коридор. Дигби попробовал открыть ее, но она была заперта. Он вернулся в комнату девушки.

— Это странно, — пробормотал он про себя.

Сначала он предположил, что его мать искала в комнате девушки драгоценности. Но старуха не могла влезть на балкон, да и не осмелилась бы ночью произвести такой обыск.

— Мне кажется, что все приснилось вам, мисс Уэльдон, — сказал он, улыбаясь. — Я бы посоветовал вам лечь спать. Мне очень жаль, что первый день, проведенный в моем доме, ознаменовался таким неприятным для вас случаем.

Он ничего не сказал о странном появлении Джима до того, как они, попрощавшись с Евникой, оба спустились вниз.

— Это довольно странно, каким образом вы оказались у моих дверей. Не изучали ли вы там дактилоскопию?

— Да, нечто в этом роде.

Мистер Грот зажег сигарету.

— Мне кажется, что не стоит по ночам шататься по Гросвенор-сквер.

— Да? Вы так думаете?

Дигби вдруг засмеялся.

— Вы — странный человек. Пойдемте, я вам покажу свою лабораторию.

Джим хотел ее увидеть, и это приглашение сделало лишним вопрос о том, что значил крик, который слышала Евника.

Они прошли по коридору и вошли в белую дверь, у которой стучалась Евника.

Они вошли в пристройку к дому. Стены были без окон. Комнату освещали две лампы, висевшие на потолке.

Посреди комнаты стоял маленький железный стол на' резиновых колесиках.

Поверхность стола была покрыта белой краской и оборудована различными зажимами.

Джима меньше всего интересовал стол, но зато очень заинтересовало животное, которое было привязано к нему. Два зажима удерживали тело животного, а его лапы были привязаны тонкими бечевками. Собака смотрела на Джима умоляющим, почти человеческим взглядом.

— Это ваша собака? — спросил Джим.

— Да, моя. К чему этот вопрос?

— Кончили вы операцию, извлекли занозу?

— Не совсем, — сказал Дигби холодно.

— Мне кажется, что это не ваша собака. Вы заманили ее полчаса тому назад в дом.

— Ну и?..

— Я хочу избавить вас от объяснений и скажу прямо, что я видел все это.

Дигби сощурился.

— Скажите пожалуйста, — сказал он вежливо. — Так вы следовали за мной по пятам и наблюдали за тем, что я делаю?

— Этого не могу сказать, но я действительно удовлетворил свое любопытство.

При этом он положил руку на собаку и погладил ее.

Дигби засмеялся.

— Ну, раз вы все знаете, я вам скажу больше: я собираюсь провести интересную операцию, а именно: удалить часть мозга, чтобы...

— Где же у вас тут наркотики? — любезно спросил Джим. Было дурным признаком, когда он говорил таким тоном.

— Наркотики? Я не собираюсь тратить на это деньги.

Рука Дигби лежала у самой головы собаки, и неразумное животное лизнуло ее.

— Пакостное животное! — сказал Дигби, вытирая руку платком. Потом он надел на морду собаки резиновый мешок.

— Пусть попробует лизнуть еще раз, — заметил он, смеясь. — Вы слишком мягкосердечны, мистер Стил. Вы ведь знаете, что медицина сделала блестящие успехи только благодаря вивисекции?

— Я признаю великое значение вивисекции, но я знаю, что все врачи при этом хлороформируют животное, и знаю также, что у них должно быть разрешение факультета. Угодно вам, мистер Грот, показать мне ваше свидетельство?

Лицо Дигби потемнело.

— Нс вмешивайтесь не в свое дело. Я вас пригласил лишь для того, чтобы показать вам свою лабораторию...

— Я требую, чтобы вы отпустили бедное животное.

Грот был в бешенстве.

— А если я не исполню вашего приказания?

— Тогда я сделаю с вами то же самое, что вы сделали с собакой. Не думайте, что и на это не способен.

Несколько секунд царило молчание.

В глазах Дигби блеснула злоба, но он освободил животное.

Джим взял дрожащую собачку на руки и стал ее гладить.

— Я этого не забуду, и вы еще пожалеете о том, что помешали мне работать.

Джим посмотрел ему в глаза.

— Я никогда в жизни не боялся угроз, — сказал он спокойно. И согласен с тем, что наука нуждается в вивисекции, но только с соблюдением известных условий. Люди, подобные вам, мучающие безобидное животное, дискредитируют науку. Мистер Грот, я вас вижу насквозь: вы и не думаете об облегчении человеческих страданий, вам и в голову не приходит внести свою лепту в великое дело прогресса.

Джим вышел и захлопнул дверь.

Вдруг Джим снова вошел в комнату.

— Вы заперли дверь, ведущую на улицу, когда мы пошли наверх? — спросил он.

Дигби нахмурился и на мгновение забыл нанесенное ему оскорбление.

— Да. Почему вы об этом спрашиваете?

— Она открыта настежь. Очевидно, полуночный гость покинул ваш дом.

 

 

Глава 8

Антропология Дигби

На следующий день Евника забыла ночные страхи. Но серая карточка была фактом. Она вынула ее из-под подушки и задумалась над нею. Человек, приходивший к ней в комнату, явно не был ее врагом. Это не мог быть Джим. Она слишком хорошо знала теплую и мужественную руку Джима, чтобы не узнать ее на ощупь.

За завтраком она нашла в столовой лишь мистера Грота. Дигби был безукоризненно одет и в отличном настроении..

— Доброе утро, мисс Уэльдон. Я надеюсь, что вы отдохнули и оправились от вчерашнего испуга?

— Мне жаль, что я причинила вам столько беспокойства, — сказала она и улыбнулась.

— Это чепуха! Я был очень рад, что наш друг Стил оказался здесь и смог успокоить вас. Должен попросить у вас прощения, так как вчера я вас немного обманул.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Вот как?

— Я вам рассказал, что извлекал из лапы моей собаки занозу. В действительности собака была не моя, я ее поймал на улице и хотел на ней провести опыты. Известно вам, что я врач?

— Ах, вот почему она так кричала.

— Нет, собака только боялась. Я не ранил ее. Ваш друг меня потом уговорил отпустить ее.

— Я очень рада, — сказала девушка с облегчением.

Дигби засмеялся, садясь за стол.

— Стил сначала думал, что я экспериментирую над собакой, не хлороформируя ее. Но это абсурдно. Трудно объяснить людям, не имеющим медицинского образования, какое великое значение для науки имеет вивисекция. Но опыты проводятся так, что животные не чувствуют боли. Мне и в голову не приходит причинять боль маленькому животному.

— Я верю вам, — сказала Евника с благодарностью в голосе.

Дигби был хитер. Он знал, что Стил расскажет Евнике эту историю по-своему, и поэтому поторопился сам рассказать ее. Он не хотел выглядеть жестоким в ее глазах.

Дигби взял Евнику в дом ради своей прихоти и теперь пришел к выводу, что она куда красивее, чем он находил ее при случайных встречах у фотографа.

Дигби был знатоком женской красоты. Он никогда еще не влюблялся, хотя познал уже многих женщин. Но мисс Уэльдон произвела на него особое впечатление.

Евника оправдала все его ожидания: она сияла красотой и здоровьем.

Для Евники же Дигби был совершенно безразличен: он был для нес человеком, каких встречаешь тысячами каждый день на улице.

— Моя мать никогда не спускается к завтраку. Устраивает ли вас предложенная работа?

— Я еще нс знаю, в чем она будет состоять.

— Моя мать немного странная женщина, но я думаю, что вы с ней поладите. Вначале у вас будет немного работы, но потом, я надеюсь, вы сумеете мне помочь в моих антропологических исследованиях.

— Звучит очень интересно. Что это означает?

— Я изучаю лица и головы. Для этого я собрал огромное число снимков. Собираюсь составить коллекцию в миллион экземпляров. В Англии мало интересуются этим вопросом, а в Италии есть замечательные ученые, занимающиеся этой наукой. Вы слышали о Монтегацце и Ломброзо?

Она кивнула головой.

— Это крупные криминалисты, — сказала она, к его великому удивлению.

— И вы этим уже занимались?

— О, это очень увлекательно для меня, — сказала она с восхищением. — Я с удовольствием помогу вам, если у вашей матери не будет очень много работы.

— Она может отпускать вас, когда мне понадобится.

Его рука лежала совсем близко от ее руки. Он хотел ее погладить, но удержался. Дигби хорошо разбирался в характерах: будь это другая женщина, он позволил бы себе эту вольность; она бы смущенно засмеялась, опустив глаза, и все пошло бы как по маслу. Но если бы он поступил так по отношению к Евнике, то она ушла бы из дому в тот же день. Надо было запастись терпением. Евника стоила этого.

Некоторые люди находят удовольствие в том, что живут иллюзиями относительно различных приятных вещей, которые якобы должны в будущем принадлежать им. К таким людям относился и Дигби.

Подняв голову, Евника заметила его пылающий взгляд и покраснела. Она сделала над собой усилие и взглянула на него еще раз. Но взор его уже потух.

 

 

Глава 9

Обморок из-за рубца на руке

Первые дни на новом месте были нелегкими для Евники Уэльдон. Никакой работы ей не предлагали.

— Мне кажется, что я тут лишняя, — пожаловалась она Дигби. — При таких условиях я не буду принимать от вас жалованье.

— Почему? — спросил он.

— Ваша мать предпочитает сама писать письма. Да и корреспонденция у нее небольшая.

— Что за вздор, — сказал он резко, но, видя, что обидел ее своим тоном, продолжил мягче: — Видите ли, моя мать любит все делать сама. Поэтому она выглядит такой старой и слабой. Она прожила жизнь, полную трудов. Вы должны простить ей то, что она не может сразу привыкнуть к новому человеку.

— Я это понимаю.

После завтрака Дигби тотчас же отправился к матери. Он застал ее сидящей возле горящего камина в маленькой приемной.

— Почему ты не даешь девушке работы?

— Ты знаешь, что у меня ей .нечего делать, — ответила мать плаксиво. Ты напрасно возлагаешь на меня эту задачу, Дигби.

— Ты ей дашь работу с сегодняшнего дня. Слышишь?

— Она будет шпионить за мной. Ты знаешь, что я годами не писала писем. Я написала только одно письмо адвокату, и то лишь по твоему требованию.

— Ты дашь ей работу. Поняла? Прикажи ей пересмотреть и рассортировать все счета, которые ты получила за последний год. Пусть занесет в книгу учета все доходы. У тебя достаточно работы, стоит тебе только захотеть.

— Хорошо, Дигби,— согласилась старуха. — Ты опять со мной жесток и резок. Я ненавижу этот дом и людей, его населяющих,— вдруг закричала она. — Я сегодня заглянула в ее комнату. Она выглядит, как комната во дворце. Ведь на это пошли тысячи! Прямо грех тратить на девку такие деньги!

— Это не твое дело. Ты должна ей дать работу на четырнадцать дней.

Евника очень удивилась, когда миссис Грот позвала ее в тот же день.

— У меня есть для вас работа, мисс... никак не могу вспомнить вашего имени.

— Евника.

— Это имя мне противно. Последняя моя секретарша была иностранкой по имени Лола. У вас нет другого имени?

— Моя фамилия Уэльдон. Можете называть меня как вам угодно, миссис Грот.

Перед старухой стоял большой ящик, наполненный чеками.

— Просмотрите эти бумаги и сделайте с ними что-нибудь. Что с ними делать, я сама не знаю.

— Может быть, их следует прикрепить к тем счетам, к которым они относятся?

— Да, да. Именно это я имею в виду. Но не здесь же вы это будете делать? Впрочем, оставайтесь здесь, так как я вовсе нс желаю, чтобы слуги копались в моих счетах.

Евника поставила ящик на стол, достала клей и принялась за работу. При этом она сняла свои золотые часики и положила их на стол, так как они мешали ей при работе. У миссис Грот тотчас же забегали глаза, и она придвинулась к столу.

Работы было много, Евника усердно трудилась. Когда гонг возвестил об обеде, девушка покончила с чеками.

Она отодвинула ящик в сторону и хотела надеть на руку часы, но их не оказалось.

В тот же момент открылась дверь и Дигби вошел в комнату.

— Мисс Уэльдон, — сказал он любезно, — пора идти обедать. Мама, ты должна отпустить мисс Уэльдон.

Евника смотрела по сторонам.

— Вы что-нибудь потеряли? — спросил Дигби.

— Не могу найти своих часов. Я их положила на стол, а теперь их нет.

— Может быть, они в ящике, — пробормотала старуха, стараясь не смотреть на сына.

Дигби взглянул на нес, а потом обратился к Евнике:

— Не можете ли вы пойти сказать Джексону, чтобы он приготовил мой автомобиль к трем часам?

— Где часы? — спросил он резко, когда дверь за Евни-кой закрылась.

— Часы, Дигби?

— Отдай часы! — закричал он, лицо его побагровело.

Она медленно сунула руку в карман и вытащила оттуда часы.

— Они так красивы!

Дигби вырвал их у нее из рук.

Вернулась Евника.

— Мы нашли часы,—сказал, улыбаясь, Дигби. — Они упали под стол.

— Мне кажется, что я и там посмотрела. Они не очень ценны, но выполняют двойную функцию.

— Какая у них может быть функция, кроме той, которую исполняют все часы?

— Я ими закрываю некрасивый рубец. — И она показала ему на руке рубец, напоминавший след зажившего ожога.

— Это странно, — сказал Дигби. В тот же момент раздался крик старухи. Сын быстро повернулся к ней.

— Дигби, Дигби, — говорила она прерывающимся голосом, — о, Боже мой!..

Она упала на стол и, раньше чем сын успел поддержать ее, скатилась на пол.

Дигби наклонился над матерью и потом сказал Евнике:

— Она так взволновалась из-за маленького рубца на вашей руке. Что это значит?

 

 

Глава 10

Изыскания Джима

Рассказ Евники о рубце и о впечатлении, которое он произвел на миссис Грот, заставил Джима призадуматься. Он постарался объяснить это по-своему, но Евника смеялась над всеми его предположениями.

— Я оставлю это место, — сказала она. — Но я должна остаться там до тех пор, пока все бумаги миссис Грот не будут приведены в порядок. Там целые горы бумаг и документов. Да и нехорошо оставить место, когда старушка так больна. Ваше предположение, что я наследница громадного состояния, ни на чем не основано. Мои родители жили в

Африке, Джим. Вы слишком романтичны, чтобы быть хорошим сыщиком.

Джим остановил такси и отвез ее в Гросвенор-сквер.

В то время Как они разговаривали у подъезда дома, дверь открылась, и Джексон выпустил коренастого человека с большой русой бородой.

Джексон не видел молодых людей или притворился, что не замечает их.

— Мистер Грот вернется только в семь часов, мистер Вилья, — сказал он громко.

— Передайте ему, что я был у него, — ответил Вилья так же громко и прошел мимо Джима, не обращая на него внимания.

— Кто этот человек? — спросил Джим, но Евника этого не знала.

Джима не удовлетворил рассказ Евники о ее происхождении. Расставшись с ней, он послал длинную телеграмму с оплаченным ответом одному из своих школьных товарищей, проживающему в Капштадте. Затем пошел домой. Настроение было скверное. Он видел, что все его попытки пролить свет на тайну остаются бесплодными, но прекратить расследование он уже не мог.

На другой день он получил от Евники открытку, в которой она извещала, что нс может прийти сегодня пить с ним чай. Весь день показался ему скучным и серым. Вечером он получил ответ на свою телеграмму. В ней сообщалось следующее:

«Евника Мей Уэльдон родилась в Рондебоше 12 июня 1899 года. Ее родителями были Генри" Уильям Уэльдон, музыкант по профессии, и Маргарита Мей Уэльдон. Отец и мать умерли. Такой же запрос о личности Евники Уэльдон недавно был сделан фирмой "Селингер и Компани", Брейд-стрит-Билдингс».

Последние слова были новой загадкой для Джима. Он быстро нашел адрес фирмы в телефонной книжке и поехал на Брейд-стрит.

Фирма «Селингер и К°» находилась в нижнем этаже большого дома в помещении № б. Но дверь была заперта. Джим обратился к швейцару.

— Фирма «Селингер»? Нет, днем вы их не найдете. Они работают только по ночам, — ответил портье.

Джим выразил удивление по поводу столь странных рабочих часов.

Швейцар мрачно посмотрел на Джима.

— Предоставим каждому знать, какие часы ему более удобны для работы.

Джиму с трудом удалось успокоить обиженного швейцара. Потом он от него узнал, что Селингеры были привилегированными жильцами. Стоило этой фирме пожаловаться, и его предшественника рассчитали, а когда поденщица поинтересовалась тем, что они делают по ночам в конторе, ей отказали в работе.

— Они, кажется, торгуют иностранными акциями, так как каждый день на их имя приходит много телеграмм из-за границы. Но собственника фирмы мне никогда не приходилось видеть, так как он никогда не приходит с парадного входа.

Фирма «Селингер» имела свой вход со двора, и только ей было разрешено работать всю ночь напролет.

— Даже банковские агенты обязаны закрывать свою контору ровно в восемь часов, хотя они могли бы работать до двенадцати. У нас порядки строгие, так уж заведено со времен мистера Дантона.

— Разве мистер Дантон был владельцем этого дома?

Портье кивнул головой.

— Но он продал его много лет тому назад. Я это знаю, так как был рассыльным у одной фирмы в этом же доме. Я хорошо помню мистера Дантона. Его контора находилась на первом этаже.

— Кто же теперь занимает это помещение?

— Какой-то иностранец, Левинский. Но его тоже никогда не видно.

Джим нашел все эти сведения до такой степени важными, что сразу же отправился к Солтеру. Однако адвокату эта фирма была неизвестна. Он помнил только, что покупка дома была сделана мистером Дантоном. Потом он продал дом, не сказав об этом ничего своему адвокату. Джим стоял перед новой загадкой.

— Я сегодня не могу остаться в конторе. У меня масса всяких дел, — сказал Джим.

Мистер Солтер поднял голову.

— Заняты, Джим? — спросил он вежливо.

— Разные дела.

— Хорошо.

Солтер надел очки и принялся опять за работу.

— Я хотел спросить вас, мистер Солтер, Вы не знаете, откуда у Грота так много друзей-испанцев? Он очень часто встречается с девушкой, графиней Мансаной. Знакома она вам?

Это имя я встречал в газетах.

— Кроме того, у него бывает испанец по фамилии Вилья. Я слышал, что Грот бегло говорит по-испански.

— У его деда тоже было много друзей среди испанцев. Может быть, у них есть родственники в Испании? Старый Дантон (отец Джонатана Дантона) нажил большую часть своего состояния в Испании и Южной Америке. Дантоны были странной семьей. Они отличались необщительным характером. Мне кажется, что за последние двадцать лет жизни Дантон обменялся со своей сестрой только дюжиной слов. Они вовсе не были в ссоре. Я знаю и другие семьи, где наблюдается то же самое. Молчаливые люди, но честные.

— Оставил ли отец миссис Грот какое-нибудь состояние? Ведь у него было всего двое детей — сын и дочь?

— Он не оставил ей ни гроша. Не знаю почему, но отец не любил свою дочь. Она всегда зависела от своего брата в денежном отношении. Джонатан часто раздумывал о том, почему отец так не любил сестру и обошел ее в своем завещании. Может быть, его сердило то, что она вышла замуж за простого служащего в его Ливерпульском отделении, мистера Грота. Это был замкнутый человек, постоянно ссорившийся с женой. Только бедная леди Мари всегда была к нему добра. Жена ненавидела его по неизвестной мне причине. Когда он умер, то завещал все свои деньги отдаленному родственнику. У него было около пяти тысяч фунтов. Бог его знает, откуда у него были эти деньги... А теперь не мешайте мне, Стил.

Сначала Джим отправился в министерство внутренних дел, так как решил выяснить загадку. Мэдж Бенсон. Главная дирекция тюрем отказалась давать разъяснения частному лицу. В отчаянии Джим обратился к секретарю. Это был его знакомый, пожилой человек, с которым он был вместе на войне во Франции.

Тот Джима тепло приветствовал.

— Садитесь, Стил. Я, к сожалению, мало что могу сообщить вам. Я вообще не имею права информировать вас, но вот справка, которую мне прислали из дирекции тюрьмы.

Он подал ему. лист бумаги.

«Мэдж Бенсон, 26 лет, служанка. Месяц исправительного дома за кражу. Осуждена полицейским судьей в Марлибоне, 5 июня 1898 г. Переведена в Холовейскую тюрьму. Освобождена 2 июля 1898 г.»

— За кражу? — спросил с удивлением Джим. — Вы не знаете, что она украла?

Чиновник покачал головой.

— Я вам советую разыскать тюремного сторожа в Марлибоне. У этих людей бывает редкая память на лица. Кроме того, вам могут показать акты. Но лучше попросите мистера Солтера сделать запрос. Адвокату не откажут в сведениях.

Но этого как раз Джим и не хотел!

 

 

Глава 11

Евника находит завещание

Евника быстро привыкла к новой обстановке. Болезнь миссис Грот прибавила ей работы, так как пришлось просматривать и хозяйственные книги. Она была поражена скупостью миссис Грот.

Однажды, убираясь в комнате миссис Грот, она остановилась, чтобы рассмотреть поближе чудесную резьбу старого письменного стола.

Это был одновременно и письменный стол, и книжный шкаф. Под письменным столом было отделение, закрытое стеклянными дверцами, за которыми виднелись зеленые занавески.

Евника удивилась толщине стенок. Погладив рукой гладкую поверхность, она вдруг почувствовала, что одна часть стенки подалась под давлением ее пальцев. Открылся потайной ящик. В ящике лежал сложенный лист бумаги.

Имела ли она право прочесть документ? Если миссис Грот так старательно прятала его, она, очевидно, не хотела, чтобы посторонние лица могли прочесть его. Тем не менее Евника полагала, что обязанность секретарши велит ей узнать, в чем дело. К верхней части документа была прикреплена бумажка, на которой было написано:

«Это моя последняя воля, которая соответствует инструкциям, данным мною мистеру Солтеру в запечатанном письме».

Слово «Солтер» вычеркнуто, а над ним написано имя другого адвоката.

Завещание написано на обыкновенном формуляре и очень коротко:

«Я оставляю моему сыну, Дигби Фрэнсису Гроту, капитал в двадцать тысяч фунтов, кроме того, свой дом в Лондоне по Гросвенор-сквер со всей обстановкой. Все остальное мое состояние я завещаю Рамонесу, маркизу де Эстремеда, проживающему в Мадриде»,

Имена свидетелей были незнакомы. Ввиду того что они подписывались как слуги госпожи Грот, вполне возможно, что они давно покинули службу. Старушка любила менять прислугу..

Что ей делать с этим документом? Евника .решила спросить об этом Дигби.

Роясь в ящике своего письменного стола, девушка нашла миниатюрное изображение очень красивой женщины. Судя по платью и прическе, портрет был сделан в 70-х годах. Лицо имело смелое выражение, а глаза излучали радость жизни.

Евника очень хотела знать, кто изображен на портрете, и спросила об этом Дигби.

— Это портрет моей матери, — сказал он безразличным тоном.

Евника была поражена. Дигби засмеялся.

— Кто ее теперь видит, с трудом верит, что это тот же самый человек. Она была очень красива в молодости, может быть, даже слишком красива, — сказал он.

Вдруг он взял миниатюру из ее рук и, посмотрев на оборотную сторону, к удивлению Евники, побледнел.

— Извините. Моя мать пишет по временам странные вещи на обратной стороне своих фотографий.

До конца обеда Дигби производил впечатление рассеянного человека, хотя обычно бывал очень внимательным. Он переменил тему разговора и задал Евникс вопрос, который уже давно собирался задать ей.

— Мисс Уэльдон, отчего появился рубец на вашей руке?

Она покачала головой, улыбаясь.

— Мне жаль, что я вообще его показала: он так некрасив.

— Вы ничего о нем не знаете?

— Нет, моя мать мне ничего не рассказывала. Но он похож на след от ожога.

Дигби внимательно рассмотрел красное пятно.

— Не может быть, чтобы с вашей матерью сделался припадок из-за моего рубца, — сказала она.

— Я все же должен допустить это. Очень странное совпадение.

Дигби сделал все от него зависящее, чтобы выведать у своей матери причину ее странного волнения, но старуха лежала в постели в полной апатии и вообще не замечала его коротких посещений.

Она постепенно поправлялась, и он решил при первой возможности основательно ее допросить.

— Нашли вы еще что-нибудь? — спросил Дигби подозрительно. Он боялся за свою мать, зная ее ужасную склонность к воровству.

Евника раздумывала над тем, следует ли ей рассказать о завещании; Он увидел, что девушка озабочена чем-то, и повторил свой вопрос.

— Я нашла завещание вашей матери, — сказала она.

Дигби уже окончил завтрак и курил стоя. Но, услышав это, он уронил сигарету на ковер.

— Вы в этом уверены? Ее завещание написано два года тому назад и находится у адвоката.

— Завещание, найденное мною, написано два месяца тому назад, — сказала испуганно девушка. — Я надеюсь, что не выдала секрета вашей матери?

— Покажите мне этот ценный документ! — проговорил Дигби хриплым голосом. Евника не могла понять, почему его поведение так резко изменилось.

Они пошли в комнату его матери, и Евника вынула завещание.

— Старуха сошла с ума, — сказал Дигби сердито. — Вы читали его?

— Кое-что я прочла там, —ответила Евника, удивленная его резким тоном.

— Каким образом вы нашли бумаги?

— Совершенно случайно.

Евника показала, как нашла документ.

— Понимаю, — сказал тихо Дигби и сложил бумагу. — Мисс Уэльдон, может быть, вы мне скажете, что вы прочли в этом документе?

Она не знала, что ответить. Она была служащей миссис Грот и понимала, что не имеет права обсуждать с ее сыном личные дела своей работодательницы.

— Я прочла что-то о капитале, который ваша мать завещала в вашу пользу. Но ближе я не посмотрела.

— Вы знаете, что моя мать завещала мне двадцать тысяч фунтов, а остальное другому?

Она кивнула головой.

— Знаете вы, как зовут этого другого?

— Да. Это маркиз де Эстремеда.

Его лицо стало пепельным, и голос задрожал от ярости.

— Знаете ли вы, как велико состояние моей матери?

— Нет, мистер Грот. Но я думаю, что мне это и не нужно знать. Это не входит в мою компетенцию.

— Ей принадлежит миллион с четвертью фунтов! А мне она завещала двадцать тысяч и эту будку.

Он быстро повернулся и пошел к двери.

Евника поняла, что он собирается сделать, побежала за ним и схватила его за руку.

— Мистер Грот, вы не должны говорить с вашей матерью. Вы не должны этого делать!

Ее слова отрезвили Грота. Он быстро подошел к камину и сжег завещание.

Когда бумага сгорела, он наступил на пепел ногами.

— Дело сделано. Вы думаете, что я не прав? — спросил он с улыбкой Евнику. Он уже вполне владел собой. — Моя мать не совсем здорова. Не хочу сказать, что она совершенно сумасшедшая. Маркиза де Эстремеды вообще не существует. Он — плод ее расстроенного воображения. Ей кажется, что она некогда была дружна с испанским дворянином. Это грустный секрет нашей семьи, мисс Уэльдон.

Он смеялся, но Евника была уверена, что он лжет.

 

 

Глава 12

Новое предостережение

Дверь кабинета была открыта, и Дигби видел, как Евника пошла в свою комнату. Он был очень зол на себя за то, что позволил себе дикую выходку в ее присутствии. Кроме того, его бесило и то обстоятельство, что он уничтожил на ее глазах документ, теперь она могла быть свидетельницей против него. Если старуха умрет и Евника как-нибудь познакомится с Эстремедой, тот может добиться уничтожения судебным порядком старого завещания, и Дигби тогда очутится на скамье подсудимых.

Дигби знал, что крупных преступников обычно губят мелкие обстоятельства. Он, глава банды Тринадцати, так ловко обманувший полицию, мог попасться, из-за глупого припадка ярости. Дигби решил сблизиться с Евникой, чтобы навсегда обезоружить ее. Это было трудной задачей. Красота и интеллигентность Евники вскружили ему голову. Дигби знал, что девушка часто встречается с Джимом, которого он ненавидел.

Джексон два раза следовал за нею в город и сообщал, что она встречается в Джимом в парке.

Дигби мог отомстить Джиму, соблазнив эту девушку. Он мог овладеть женщиной, которую Джим больше всего любил. Это отличная месть. Но Дигби решил запастись терпением и с большой осторожностью приступить к делу. Во-первых, он должен был завоевать ее доверие. Для этого он должен забыть, что она встречается со Стилом. Кроме того, нельзя дать ей почувствовать, что у него имеются виды на нее, Сначала братская любовь, идеальная дружба, а там...

Дигби саркастически улыбнулся.

Он не делал больше попыток говорить с матерью. Сиделка сообщила ему, что больная заснула. За ужином Грот еще раз упомянул об утренней сцене.

— Вы, вероятно, считаете меня грубым человеком, мисс Уэльдон, — сказал он. — Но вы не знаете, насколько глупы выходки моей матери. Они сделали меня нервным и раздражительным. Находите ли вы мой поступок неправильным?

— Мы в гневе часто совершаем поступки, которых стыдимся потом, — сказала Евника, желавшая по мере сил оправдать его поступок. Она совсем, не хотела говорить об этом,  так как у самой совесть была нечиста.

— Я хотел бы попросить вас, мисс Уэльдон, не сообщать посторонним о том, что происходит у нас в доме.

Эта просьба внесла в душу Евники новое беспокойство.

Дигби заметил, как она покраснела и наклонилась над столом, играя вилкой. Он понял, что Евника говорила с кем-то о завещании.

Дигби заговорил о другом, и это успокоило Евнику. Грот начал рассказывать о перестройке в своей лаборатории и о новых электрических препаратах, которые он собирался испробовать.

— Не хотите ли посмотреть мою рабочую комнату?

— С большим удовольствием.

Она говорила неправду. После того как Джим рассказал ей о собачке, она не могла без ужаса и отвращения думать об этом помещении. Но ей было приятно, что Дигби заговорил о другом.

Однако в лаборатории Евника не увидела ничего страшного. С удовольствием окинула она взглядом длинные полки с медикаментами. Он показал ей инструменты и аппараты. Но Дигби не показал ей того, что было в одном из шкафов, к которому он даже не подвел ее.

Евника со вздохом облегчения покинула лабораторию. Она была рада, что посетила ее, но была бы еще более довольна, если бы этой комнаты вообще не существовало..

В девять часов Дигби ушел. Евника осталась одна. Направляясь в свою комнату, она осведомилась у сиделки о состоянии здоровья миссис Грот. Та ей сказала, что больная поправляется.

— Завтра или послезавтра она будет здорова.

Это обрадовало Евнику. Ей было грустно видеть, как изумительно красивая в прошлом женщина превращалась постепенно в развалину.

Свою комнату Евника сделала еще более уютной, переставив немного мебель. Она прочла некоторые книги, находившиеся в книжном шкафу. Часть из них она только перелистала, так как они ей не нравились.

В этот вечер она читала роман «Человек из Виргинии». Герой романа был так же прекрасен, как и Джим. Вообще, герои всех книг, нравившихся Евнике, очень напоминали Джима. Вынимая платок из сумки, она коснулась серой карточки, которую положили ночью на ее столик. Она опять принялась раздумывать над тем, кто положил ее и что он имел в виду.

Она отложила книгу в сторону, приблизилась к лампе и стала внимательно рассматривать почерк и синий знак. Знак напоминал оттиск резиновой перчатки. Кто был ее таинственный друг? Это не мог быть Джим, хотя ее мысли постоянно возвращались к нему. Как бы то ни было, предупредивший ее был не прав. Она не покинула этого дома, и все же с ней'ничего не случилось. Она была горда тем, что таинственный вестник ничего не мог знать о Джиме, который так старательно охранял ее.

Она услышала шаги в коридоре и едва успела спрятать карточку, как Дигби постучал к ней в дверь.

— Я видел, что у вас еще светло, и хотел предложить кое-что, прихваченное с собой из Посольского клуба. Он протянул ей большую коробку, перевязанную лентой с бантом.

— Это мне?

— Это делили между гостями, и я подумал, что вам это может понравиться. Здесь только шоколад.

Евника поблагодарила его. Он не сделал попытки продолжить разговор и ушел, вежливо кивнув головой. Она слышала, как дверь его комнаты хлопнула. Через пять минут он вышел опять, но на этот раз шаги удалялись в глубь дома.

«Он идет в лабораторию», — подумала девушка, и ей в голову пришла ужасная мысль, что он ночью производит свои, страшные опыты.

Она поставила коробку на стол и забыла о ней, увлекшись чтением.

Ложась спать, девушка вспомнила о коробке с шоколадом. Она развязала бант, вынула кусочек и хотела положить в рот. В ту же секунду что-то ударило в стекло. Она быстро побежала к балкону, но там никого не оказалось. Евника собиралась лечь, думая, что кто-то бросил детский мячик, как вдруг увидела отпечаток синей руки на стекле балконной двери. Опять предостережение?!

 

 

Глава 13

Таинственная гостья

Любопытство в Евнике было сильнее страха. Она прошлась по балкону до веранды. Но дверь, ведущая внутрь, была закрыта. Она посмотрела вниз. Мимо дома проходили господин с дамой, о чем-то оживленно беседуя. Потом прошел полицейский. Она подумала, что он проходил^ перед домом в тот момент, когда появился на стекле синий знак. Евника собиралась вернуться в комнату, но тут увидела женщину, спускавшуюся по лестнице подъезда. Это была не служанка. Евника хорошо знала всю прислугу в доме. Может быть, это знакомая Дигби или знакомая сиделки? Но ее движения были так осторожны, что Евника уверилась — это и есть лицо, предостерегавшее ее. Дама направилась к большому лимузину, ожидавшему ее на противоположной стороне площади, села в автомобиль и уехала.

Евника была страшно взволнована. Она знала, что синий знак был предостережением, знала и то, каким образом женщина попала в дом: она поднялась из вестибюля по лестнице и оттуда проникла на балкон. Уходя, она закрыла за собой дверь, ведущую на балкон.

Евника была скорее взволнована, чем испугана. Она знала, что «синяя рука» была к ней дружески настроена. Пойти вниз и рассказать все Дигби? Нет, она решила сохранить этот секрет для Джима. Стерла синюю краску с окна и стала думать о странном происшествии. Почему женщина выбрала именно этот способ предостережения? Почему она не послала ей просто письмо по почте? Но тут же Евника подумала, что она не придала бы значения анонимному письму. Она бы его разорвала и бросила в корзину для бумаг. А эти ночные визиты — другое дело. Они свидетельствовали о действительной опасности.

Евника не была до конца уверена в том, что загадочная дама не знакома Дигби, и это тоже удерживало ее от сообщения ему своих наблюдений.

Наконец она легла спать. Но сон ее был очень чуток и тревожен: она часто просыпалась. Утром она встала рано.

Очень хотелось есть, и девушка решила съесть кусок шоколада. Она вязала его в руки, как вдруг вспомнила о вчерашнем предостережении. Быстро положив шоколад обратно в коробку, Евника снова легла в постель.

В это самое утро, когда Джим собирался идти в контору Солтера, рассыльный принес ему большой пакет и письмо. Он тотчас же узнал почерк Евники и внес пакет в свой кабинет. Письмо было очень спешно написано, и в нем сообщались события последней ночи.

Евника писала:

«Я не думаю, что предостережение связано с коробкой. Посылая ее вам, я исполняю только вашу просьбу сообщать вам подробно все, что происходит в этом доме. Может быть, вы приедете за мной? Я сегодня вечером свободна и хотела бы с вами поговорить. Я высплюсь как следует после обеда, чтобы быть к вечеру свежей» (она сначала написала еще слова «и красивой», но, подумав, вычеркнула их).

Джим свистнул. До сих пор он думал, что «синяя рука» являлась чисто случайным знаком. Сейчас же он-' был уверен, что знак этот поставлен умышленно. Дигби, должно быть, знал так же мало о «синей руке», как он и Евника. Он решил спросить мистера Солтера, не знает ли тот о значении «синей руки». Потом Джим осмотрел коробку с конфетами. На задней стороне коробки было имя известной лондонской фирмы. Джим сунул несколько конфет в карман, завернув их в бумагу. Запирая свою дверь, он посмотрел на дверь квартиры, в которой жила госпожа Фэйи с таинственной Бенсон. Ему казалось, что он слышит голос последней внизу, разговаривающей со швейцаром.

Когда Джим спустился на несколько ступенек, Он вдруг услышал из квартиры напротив крик о помощи. Он быстро вбежал в квартиру, а затем в комнату, из которой валил дым. Больная делала движения, как будто собиралась встать. Занавески окна горели. Джим быстро сорвал горящую материю и стал топтать ее ногами. Пламя погасло. Опасности больше не было.

Джим посмотрел на женщину. На вид ей было сорок или сорок пять лет. Лицо ее было очень красиво и оставляло сильное впечатление. Джиму казалось, что он где-то видел уже это лицо.

—- Я вам очень благодарна, мистер Стил, — сказала больная, — это уже второй несчастный случай у нас в

квартире. Искра проходящего мимо локомотива, очевидно, упала на занавеску.

— Извините, что я ворвался к вам, но я услышал ваш зов на помощь. — Вы — миссис Фэйи?

Она кивнула головой.

— Как вы себя чувствуете? Чем я могу помочь вам?

— Благодарю вас. Вы уже много для меня сделали.

Он услышал, как пришла сиделка. Она страшно испугалась, почувствовав запах гари.

Джим встретил мисс Бенсон в коридоре. В нескольких словах он объяснил ей свой приход.

— Миссис Фэйи не должна принимать посетителей. Ее это волнует.

— Что с ней такое? — Джим улыбнулся. Его удивило то, что сиделка прогоняла его.

— У нее паралич ног.

Джим высказал по этому поводу свое сожаление.

Он видел, что женщина не хочет больше разговаривать, поэтому поклонился и ушел.

Так это была миссис Фэйи?! Он искренно пожалел женщину, которой приходится лежать, как трупу, в постели, когда другие в этом возрасте находятся в расцвете сил и наслаждаются жизнью.

Почти у самой конторы он с удивлением вспомнил, что миссис Фэйи назвала его по имени, хотя никогда не покидала своей спальни.

 

 

Глава 14

Синяя краска против «синей руки»

— Мистер Грот не сойдет к завтраку. Он вчера очень поздно работал.

Евнике было приятнее беседовать с Дигби, чем с его хитрым слугой. Она сама не понимала, что ее оскорбляло в Джексоне.

— Вы сегодня очень, рано ушли, мисс, — сказал слуга с хитрой улыбкой, принося новое блюдо.

— Вы имеете что-нибудь против того, чтобы я уходила до завтрака? — спросила Евника раздраженно.

— Ничуть, — ответил он вежливо. — Надеюсь, я не оскорбил вас своим вопросом? Я бидел только, как вы возвращались домой.

Евника относила пакет в ближайшую почтовую контору. Она чуть было не объяснила это, но в последний момент удержалась: ведь не давать же отчет в своих действиях слуге! Но от Джексона было не так-то легко отделаться. Кроме того, он имел для нес важную новость.

— Вас вчера не потревожили, мисс?

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она.

Он посмотрел на нее испытующе, и Евника почувствовала себя неловко.

— Вчера кто-то позволил себе шутку, что очень рассердило мистера Грота.

Она положила нож с вилкой на стол и посмотрела на слугу.

— Что случилось, Джексон? Я вас не понимаю.

— Кто-то был в доме. Мистер Грот был так занят, что не слышал ничего. Но потом он обыскал весь дом. Вы разве не слышали?

Она покачала головой. Неужели открыли «синюю руку»?

— Откуда же знают, что в доме был чужой человек?

— Он оставил след, — сказал Джексон сердито. — Вам знакома белая дверь, ведущая в лабораторию?

Она кивнула головой.

— Ну,, вот! Когда мистер Грот вышел из лаборатории в половине третьего утра, он заметил на двери след синей руки. Я старался сегодня его отмыть, но мне это никак не удается.

— След синей руки? — повторила Евника медленно и почувствовала, что бледнеет. — Это что значит?

— Если бы я это знал! Я сначала думал, что это сделала служанка, которой отказали от места, но комнаты для прислуги находятся в задней части дома, а дверь к ним вечером запирается на ключ.

Итак, незнакомка предупредила не только ее, но и Дигби.

К концу завтрака пришел Дигби. Он выглядел усталым и измученным и косо посмотрел на Евнику.

— Мне очень жаль, что вы уже позавтракали, мисс Уэльдон,— сказал Грот кратко. — Джексон вам рассказал, что произошло этой ночью?

— Да, — спокойно ответила Евника. — Вы знаете, что все это значит?

— Это предвещает неприятности для совершившего такой поступок, если я его поймаю.

Потом он осведомился о здоровье своей матери.

Евника всегда справлялась утром о состоянии миссис Грот и поэтому могла ему сказать, что она провела ночь хорошо и чувствует себя лучше.

— Нельзя ожидать скорого выздоровления, — заметил Дигби. — А вы как спали, мисс Уэльдон?

— Отлично.

— Попробовали вы мой шоколад?

Она кивнула головой.

— Каков он?

— Превосходен.

— Не ешьте его слишком много сразу.

О ночном посещении он больше не говорил.

Когда Евника шла на работу, она увидела слуг, смывавших синий след с двери. Им не удалось смыть краску, тогда Дигби велел выкрасить всю дверь в синий цвет. Она видела, что Дигби был встревожен.

После обеда у лорда Уольтама состоялось торжество в честь приезжего иностранного дипломата. Дигби считал необходимым поддерживать знакомство с лордом Уольтамом, который был одним из крупнейших коммерсантов Сити.

Дигби очень ловко создал синдикат по скупке огромных имений Дантона, которые вскоре должны были перейти в его руки.

В обществе было много дам, которые хотели с ним познакомиться, так как Дигби считался прекрасной партией. Но он избегал всяких знакомств и не хотел иметь дела с девушками своего круга. Его приятели рассказывали о нем массу грязных историй. Он соблазнял девушек, а потом их оставлял.

Дигби сказал, что приехал ненадолго, так как собирался в этот вечер провести интересные опыты над животными, а это занимало много времени.

— Как поживает ваша мать, Грот? — спросил хозяин дома.

— Весьма благодарен вам за участие. Ее здоровье улучшается.

Он не любил, когда говорили о его матери.

— Я не знаю, что с ней произошло вдруг, — сказал лорд Уольтам, морща лоб. —Она еще недавно была так моложава и красива и вдруг, на наших глазах, она начала сильно стареть и лишаться жизненных сил.

— И я это заметил, — ответил Дигби, — но женщины в ее возрасте быстро опускаются.

— Мне кажется, что это необоснованно. Но простите, я все забываю, что вы сами врач.

Дигби попрощался и уехал. По дороге он смеялся при мысли о том, что сказал бы лорд Уольтам, если бы он знал тайные причины быстрого увядания миссис Грот.

Сам Дигби узнал это случайно: она пристрастилась к морфию.

Он узнал, откуда мать достает пилюли, и начал постепенно устранять из них морфий. В конце концов, ей стали приносить совсем безвредные пилюли.

Он это делал не из любви к матери, а из пристрастия к экспериментам.

Для старухи последствия лечения оказались трагическими. Она вдруг увяла и дала .своему сыну, которого до того умела держать в повиновении, возможность подчинить ее себе. Он устроил за ней слежку, чтобы она не могла доставать наркотиков. Без них ее воля была сломлена, и она оказалась рабой своего сына.

Дигби такое положение дел, конечно, устраивало. 

 

 

Глава 15

Гашиш в шоколаде

Мистера Солтера не было в кабинете, когда пришел Джим. Стил с нетерпением ожидал своего патрона, которого он не видел целую неделю. Он хотел сообщить ему о многом.

Старый адвокат страдал в этот день от подагры и поэтому не был склонен заниматься «синей рукой».

— Кто бы ни был этот человек, ему всегда приходится носить с собой печать с изображением синей руки. Я не помню, чтобы «синяя рука» упоминалась в каких-то делах. Советую не обращать на это внимания.

Джим был не согласен со своим патроном, но сказать ему об этом не решился.

— Вы мне сказали, что миссис Грот составила новое завещание. Что вы знаете об этом? Она составила свое первое завещание вот в этой самой комнате. Вы говорите, что в своем новом завещании она лишила своего сына наследства? Странно! Хотя мне всегда казалось, что они друг друга не особенно любят. Кому она завещала свое имущество?

— Маркизу де Эстремеде.

— Это имя мне знакомо. Это богатый испанский гранд, бывший несколько лет атташе испанского посольства в Лондоне. Может быть, он был вхож в дом Дантонов, хотя я этого не помню. Во всяком случае, у нее нет основания оставлять наследство человеку, которому принадлежит почти половина провинции и несколько замков в Испании. Эта история начинает мне казаться таинственной.

Джим рассказал ему о шоколаде.

— Я решил отправить его на химический анализ.

Солтер иронически улыбнулся.

— Вы думаете, что он отравлен? Мы живем не во времена Цезаря Борджиа. У Дигби характер отвратительный, но я уверен, что он не убийца.

— Во всяком случае, с шоколадом что-то не так. И таинственная «синяя рука» знала об этом и предупредила мисс Уэльдон.

— Чепуха, — пробормотал мистер Солтер. — Ну, теперь уходите, ибо я опять потратил слишком много времени на это глупое дело.

Джим отправился в химическую лабораторию и сильно заинтересовал одного своего приятеля рассказом о шоколаде.

— Что это может быть? — сказал тот, взвешивая на ладони несколько кусков шоколада.

— Не могу вам сказать, но буду очень удивлен, если вы в нем ничего не найдете.

— Придите в четыре часа после обеда.

Когда Джим пришел в указанное время, на столе у химика стояли три колбы.

— Сядьте, Стил, — сказал химик. — Анализ был очень сложный, но я действительно нашел в шоколаде постороннюю примесь.

— Не яд ли? — спросил испуганно Джим.

— С технической точки зрения, пожалуй. Нет таких веществ, которые не содержали бы в том или другом виде яд. Но можно съесть сто таких штук, не умирая. Я обнаружил в шоколаде следы гиацина и гашиша. Если оба эти вещества принимаются вместе в большом количестве, то это приводит к смерти. Сначала наступает бессознательное состояние. Но в шоколаде эти вещества присутствуют в недостаточном количестве, чтобы вызвать такие последствия.

— Какое действие оказывает меньшая доза?

— Современная наука предполагает, что постоянное употребление небольших доз убивает силу воли и энергию. Вам, вероятно, известно, что в Англии приговоренным к смерти, если они нервны и впечатлительны, перед смертью добавляют в пищу эти вещества. Благодаря этому ожидание близкой смерти их не очень волнует.

Джим страшно побледнел, когда понял планы Дигби.

— Какое действие оказало бы это вещество на энергичную девушку, которую склоняет к сожительству человек, ей неприятный?

— Она не откажется сразу от сопротивления его желаниям, но постепенно все станет для нее безразличным, так как это вещество действует и на очень сильные характеры.

— Я вас понял, — сказал Джим спокойно. — Скажите, можно привлечь к суду человека, дающего девушке такие сладости?

— Не думаю. Я уже говорил вам, что количество этих веществ в шоколаде в данном случае весьма незначительно, но со временем оно будет возрастать. Если бы вы мне принесли шоколад или другую пищу, приправленную этим снадобьем, недели через три, я мог бы сделать для вас и судебный анализ.

— Все шоколадные фигурки были в одинаковой степени приправлены этими веществами?

— Да. Видно, примешали эти вещества к шоколадной массе, из которой сделаны фигурки. Это мог сделать только опытный аптекарь или врач.

Джим ничего не сказал, так как знал, что Дигби искусный химик и врач.

Выйдя из лаборатории, Джим отправился гулять в Гайд-парк. Он должен был собраться с мыслями. Джим твердо решил пока ничего не сообщать Евнике и выжидать, не даст ли ей Дигби больших порций гашиша. С другой стороны, его мучила мысль, что он вынужден оставить се в доме Грота на некоторое время. Сейчас он думал только о Евнике. Он бы совершенно забыл дело леди Мари, если бы в этом деле не был так заинтересован его враг Грот. Пока Евника находилась в доме Грота, Стил не мог оставить и дела леди Мари.

 

 

Глава 16

«Джим недостаточно героичен»

Джим никогда еще не видел Евнику в вечернем туалете. Она была одета скромно, но изящно, и этот наряд особенно подчеркивал ее красоту.

— Вы сегодня прекрасны, — сказал Джим. Он был счастлив, сидя рядом с Евникой в машине. Она казалась ему возвышенной и недосягаемой. — Я вас почти боюсь, Евника.

Она весело засмеялась.

— Не говорите так, — запротестовала она. Но в душе она была очень довольна, видя его восхищение.

— Получили вы мое письмо? С моей стороны было несколько глупо посылать вам шоколад. Это было несправедливо по отношению к Гроту. Но ваша подозрительность и меня заразила. Скоро я будут нервной старой девой.

Джим улыбнулся.

— Я был очень рад вашему письму. Шоколад...

— Ну?

— Я бы на вашем месте сказал мистеру Гроту, что он превосходен, — улыбнулся Стил.

— Я так и поступила. Но мне трудно лгать, даже если дело касается пустяков.

— Когда он еще раз преподнесет вам коробку конфет, вам придется снова мне прислать три или четыре кусочка шоколада.

Она была поражена и быстро взглянула на него.

— Что-нибудь обнаружено в шоколаде?

Этот вопрос был очень неприятен Джиму. Он не хотел и не мог сообщить ей о том, что химик нашел в шоколаде. С другой стороны, он не хотел подвергать ее опасности. Он пробормотал что-то такое, что девушку ни в чем не убедило. Она видела, что Джим что-то скрывает от нее, но была достаточно благоразумна, чтобы не настаивать на откровенности. Кроме того, ей страшно хотелось рассказать ему о «синей руке».

— Все это имеет, очевидно, особое значение, — заметил Джим, выслушав ее рассказ, — даже то, что рука синяя. Но Дигби этого еще не понял. А теперь поговорим о нас.

Он положил свою руку на ее маленькую ручку. Она не отодвинула руки. Так они сидели и тихо беседовали.

— Я пробуду у Грота еще месяц, и, если там не найдется для меня работы, я вернусь в фотоателье. Конечно, если там меня захотят принять.

— Я знаю человека, который ждет вас куда больше, чем фотограф. Сердце этого человека ноет, когда он видит вас уходящей. Евника почувствовала, как сильно бьется сердце, дрожат руки.

— Кто этот человек?

— Некто, кто не попросит вашей руки раньше, чем сможет обеспечить вам безбедную жизнь. Некто, кто готов целовать ваши следы. Некто, кто хотел бы вам свить лучшее гнездо, чем маленькая квартирка у железнодорожной линии.

Она молчала некоторое время, и Джиму показалось, что он ее оскорбил. Она то краснела, то бледнела.

— Джим, — сказала она, не глядя ему в лицо, — я удовольствуюсь совсем скромной квартирой, и меня не пугает железнодорожная линия.

Она подняла глаза, и он увидел в них слезы.

— Если вы не будете осторожнее, Джим Стил, — добавила она шутливо, — я вам сделаю еще предложение.

— Разрешите, я закурю? — спросил он хриплым голосом. Он зажег спичку, руки у него дрожали.

Она удивлялась его молчанию, не зная, что великое счастье, которое ему выпало, сдавило ему грудь и не давало произнести ни слова.

На обратном пути ей хотелось, чтобы он прижал ее к своей груди, чтобы он осыпал огненными поцелуями ее лицо и глаза. В этот момент для нее не существовало никаких преград и веления рассудка потеряли всякое значение.

Он сидел рядом с ней, спокойно мечтая о лучезарном будущем.

— Спокойной ночи, Джим.

Ее голос отдавал холодком и разочарованием, когда она подавала ему руку. Они стояли перед домом Гротов.

— Спокойной ночи, —сказал он тихо дрожащим голосом; нежно целуя руку девушке.

Она готова была расплакаться, стоя у себя в комнате перед зеркалом.

— Я хотела бы, чтобы он нс был так добр или был бы в некотором отношении более героичен.

Джим поехал домой в таком розовом настроении, что не имел представления о времени и пространстве. Ему казалось, что он только что сел в автомобиль, как уже оказался возле своего дома. В тот момент, когда он хотел открыть дверь подъезда, она распахнулась, и на улицу вышла дама, вся в черном. Дама направилась к ожидавшему ее автомобилю. Джим с удивлением посмотрел ей вслед. Но тотчас же забыл о ней, погрузившись в волшебный мир личных переживаний. Очутившись дома, он просидел неподвижно целый час, вспоминая каждую мелочь прошедшего вечера, и не мог поверить, что это небесное создание будет принадлежать ему. Но это факт. Джиму нужно было увеличить свои доходы. Он посмотрел рассеянно на стол. Там все было в порядке. Дневник лежал перед ним, но... Джим хорошо помнил, что он оставил его раскрытым, а теперь тетрадь была закрыта и лежала на другом месте. Каждое утро приходила поденщица. У нее не было ключа, и Джим сам открывал ей дверь. Обычно это было утром. Он открыл книгу и вскочил от удивления. На странице, где он кончил писать, лежал странный ключ. К нему была приложена записка: «Главный ключ Д. Г.»

Тут не было знака «синей руки», но почерк был тот же, что и в записке, полученной Евникой.

Дама в черном была в его квартире и дала ему возможность проникнуть в дом Дигби Грота.

Джим долго не мог опомниться от удивления!

 

 

Глава 17

Старуха признает себя слабоумной

Евника проснулась немного недовольная собой. Но когда она села в постели и принялась за чай, который ей подала горничная, она вспомнила о причине своего неудовольствия и рассмеялась.

— Евника Уэльдон, — сказала она себе, — ты смелая девушка. Оттого, что лучший из всех мужчин оказался слишком порядочным или робким, чтобы поцеловать тебя, ты разочарована и недовольна. Кроме того, непростительно было делать самой предложение мужчине. Этого не должно больше повториться. Ты не должна была ничего говорить о маленькой квартире у железной дороги. Я уверена, Евника, что в этих комнатах на полу лежат ковры, на стенах висят трофеи, вывезенные из походов, да и вид из комнаты, должно быть, очень мил, когда поезда не проезжают. Впрочем, у тебя и не будет времени, чтобы любоваться видами, так как ты всегда будешь чем-нибудь занята. А сейчас тебе пора вставать, Евника!

Когда Дигби проходил по коридору, он слышал ее веселый, свежий голос из ванной. Евника сейчас казалась ему не только вожделенной, но даже необходимой. Она должна была украсить его жилище и поднять его в глазах общества. В этот момент он был готов даже жениться на девушке, которую хотел превратить в свою игрушку.

Джексон видел, как он спускался, улыбаясь, с лестницы.

— Прибыла новая коробка с шоколадом, — сказал он тихо, как бы чувствуя, что это сообщение теперь, некстати.

— Бросьте ее в мусорный ящик или отдайте моей матери, — ответил Дигби безразличным тоном.

Джексон посмотрел на него с удивлением.

— Вы не хотите?..

— Вы задаете чересчур много вопросов, Джексон. Раз мы говорим об этом, то скажу вам вот что: перестаньте ухмыляться, когда вы разговариваете с мисс Уэльдон, и ведите себя по отношению к ней так, как подобает слуге по отношению к барышне. Вы меня поняли?

— Я не слуга, — мрачно ответил Джексон.

— Вы должны играть эту роль, и хорошо играть. И советую вам не требовать от меня объяснений, иначе...

Он взял один из собачьих хлыстов, висевших на стене.

Джексон испугался. Он принял смиренный вид, но на лицо у него подергивался мускул.

— Я ничего особенного не хотел сказать. Я всегда относился к этой даме с почтением.

— Принесите мне корреспонденцию в столовую, — приказал коротко Дигби.

Вскоре пришла Евника.

— Доброе утро, — сказал он, подавая ей стул. — Весело ли провели вы вчерашний вечер?

— О, превосходно! — ответила Евника, но тотчас же перевела разговор на другую тему.

Поведение Дигби было весьма корректным. Он вовсе не расспрашивал ее о вчерашнем вечере. Когда она пошла в комнату миссис Грот на работу, он не последовал за нею, чего, кстати, она опасалась. Работы было мало, так как главное было уже сделано.

Дигби ждал в столовой, пока у его матери находился врач. Врач сообщил ему, что старушка вполне здорова. Он допускал возможность рецидива, но считал его маловероятным. Дигби во что бы то ни стало хотел поговорить с матерью в это утро.

Миссис Грот сидела в кресле и рассматривала равнодушным взором сперва узор ковра, а потом двор. Перемена во времени года значила для нее не больше, чем перемена в костюме. Ее дикое сердце, когда-то бешено радовавшееся наступлению весны, теперь стало слабым и безразличным. Ее некогда чудное тело было в свое время источником радости, но вместе с тем — горя и проклятий.

Она думала о Евнике Уэльдон. Судьба девушки ее ничуть не интересовала. Если сын желает овладеть ею — пусть берет. Но по некоторым соображениям она находила, что было бы лучше, если бы девушки вовсе не было поблизости. Ее беспокоил рубец, но это было, вероятно, случайностью. Старуха надеялась, что сын займется Евникой и перестанет приходить к ней. Она его страшно боялась, потому что знала, что Дигби может уничтожить ее с такой же простотой, как гасят пламя ненужной свечи. Она думала, что он ничего нс знает о завещании, и при этой мысли злобная ухмылка пробежала по ее лицу. Это будет для него неприятным сюрпризом. Жаль только, что ее при этом не будет и она не насладится зрелищем.

Дверь осторожно приоткрыли, кто-то заговорил шепотом с сестрой, и Дигби вошел в комнату.

— Как поживаешь, мама? — спросил он любезно.

Она посмотрела на него робко и взволнованно.

— Хорошо, мой мальчик. — Старуха оглянулась на сиделку, но той уже не было в комнате. — Сядь. Не позовешь ли сиделку? Она мне нужна, мой мальчик.

— Успеешь, — сказал он холодно. — Я должен о многом поговорить с тобой до ее прихода. Во-первых, я хочу знать, почему ты составила завещание в пользу Эстремеды, а меня наделила 20 000 фунтов?

— Завещание, мой мальчик? О чем ты говоришь? — проговорила она жалким голосом.

— Завещание, которое ты спрятала в потайном ящике. Не говори только, что мне это снится или что ты при этом была не в здравом уме. Я хочу знать всю правду.

— Я сделала это завещание много лет тому назад, — сказал она дрожащим голосом, — тогда я думала, что у меня не больше 20 000 фунтов.

— Врешь, — сказал он хладнокровно. — Ты составила завещание, чтобы мне отомстить, старая чертовка!

Она с ужасом посмотрела на него.

Дигби был опаснее всего, когда говорил именно таким тоном.

— Я сжег этот ценный документ. Если ты увидишь мисс Уэльдон, то я хочу, чтобы ты ей рассказала, что составила его, будучи не в своем уме.

Миссис Грот не могла говорить. Нижняя челюсть у нее дрожала, и она думала только о том, как бы позвать сиделку.

Поставь мой стул к постели, — сказала она слабым голосом.— Свет тут слишком ярок.

Он сперва колебался, а потом исполнил ее просьбу. Но когда она позвонила в прикрепленный к постели звонок, он засмеялся.

— Тебе нечего бояться, мать. Твоя проклятая сиделка не будет нянчиться с тобой. Исполняй лучше то, что я требую. Я сейчас позову мисс Уэльдон под предлогом, что тебе нужно ответить на несколько писем, прибывших утром.

Старуха кивнула головой.

Когда Евника пришла в комнату, больная выглядела хуже, чем когда-либо. Она бросала на девушку злобные взгляды, так как подозревала, что Евника нашла завещание. Но страх перед сыном взял верх. После того как было продиктовано несколько писем, она остановила собиравшуюся уходить Евнику.

— Сядьте на одну минуту, мисс Уэльдон. Я хотела вам сказать несколько слов по поводу найденного вами завещания. Я очень рада, что вы его нашли, так как уже забыла о нем. Видите ли, милая барышня, я страдаю по временам слабостью памяти, и завещание я составила именно в такой момент. — Она с трудом произносила слова, что Евника приписывала ее слабости.

— Я вас понимаю, — сказала она с жалостью. — Ваш сын мне все объяснил.

— Вот как, он вам все уже сказал?

Она посмотрела задумчиво в окно.

— Вы очень дружны с моим сыном?

— Не особенно, — ответила с улыбкой Евника.

—Ну, это придет, и в большей степени, чем вы сами думаете.

В словах старухи звучала такая подлость, что Евника вздрогнула.

Джим любил Лондон с его шумом, оживленным движением на улицах. Париж подавлял его погоней за удовольствиями и тяжелой борьбой за жизнь, которая особенно в нем чувствовалась. Брюссель был маленьким Парижем, Берлин новой Гоморрой, а Мадрид потухшим кратером, в котором накапливались новые жгучие массы лавы, рвущиеся наружу.

Он любил Нью-Йорк, город из стали и бетона, где жили сентиментальные люди, притворявшиеся тиранами. Ничто в мире не может сравниться с нью-йоркской жизнью. Могучая фантазия Данте могла мечтать о таком безразличном городе, Леонардо да Винчи мог чертить себе его план. Но Лондон оставался Лондоном со своей специфической красотой. Он был для Джима олицетворением мира и символом цивилизации. Джим сделал крюк и пошел мимо «Ковент-Гарден».

Чудная погода поднимала его настроение. Джим мог бы все утро пробыть здесь, но ему предстояло еще встретиться с мистером Солтером.

— У знали вы что-нибудь о фирме «Селингер»? — был первый вопрос старика.

Стил должен был признаться, что он забыл выяснить эту загадку.

— Но это очень важно. Возможно, эта фирма прикрывает Дигби или его мамашу. Но мы не можем предполагать, мы должны это знать точно.

Джим согласился с ним. За последнее время произошло столько событий, что он забыл об этом существенном моменте.

— Чем больше я думаю об этом деле, тем бесполезнее кажутся мне все мои старания. Ведь вы сами сказали, что появление леди Мари недостаточно для того, чтобы отнять у Гротов имения.

Солтер ответил не сразу. Теории, конечно, не факты, но он не мог отрицать, что выяснение причины исчезновения леди Мари было бы чрезвычайно важным фактом в этом деле.

— Итак, постарайтесь узнать, чем занимается фирма «Селингер». Может быть, ее функции сводятся к тому, чтобы найти леди Мари и выяснить личность вашей юной приятельницы. Во всяком случае, вы ничего не испортите своими розысками. 

 

 

Глава 18

Джим находит леди Мари

В двенадцать часов ночи Евника услышала, как к дому подъехал автомобиль. Она вышла на балкон и увидела Грота, поднимавшегося по лестнице. Ей еще не хотелось спать, так как она прилегла ненадолго после обеда. Поэтому Евника принялась за счета, которые нашла в винном погребе.

Заканчивая просмотр этих бумаг, Евника вдруг услышала шум... Кто-то осторожно крался пО балкону. Девушка быстро выключила свет и подкралась к окну. Она открыла дверь и вышла на балкон. К стене жалась какая-то темная фигура.

— Кто там? — крикнула девушка.

Человек не сразу ответил. Наконец, он сказал:

— Очень жалею, что перепугал вас, Евника.

— Джим! — воскликнула девушка. Ее охватил гнев и возмущение. Итак, это был Джим, а не черная женщина. Это он выдумал трюк с «синей рукой»! Она вспомнила, как положительно Джим отозвался о «синей руке», вспомнила, как ловко он разыгрывал удивление. Значит, он подшучивал над ней?

— Я думаю, что вам лучше всего удалиться, — сказала она холодно.

— Но разрешите вам объяснить, Евника...

— Объяснения не нужны. Вы играете жалкую роль.

Она вернулась в комнату, почти плача от досады, и принялась топать ногами от злости. Он над нею так жестоко потешался! Он разрушил все ее мечты! Евника упала на постель и рыдала до тех пор, пока не уснула.

— Проклятье! — сказал Джим, садясь в свой невзрачный автомобиль.

Поворачивая за угол, он чуть не наскочил на другой автомобиль, который ехал, игнорируя правила езды, по правой стороне.

— Болван!

Это восклицание относилось не к встречному шоферу. Джим был готов сам себе надавать пощечин, так он был зол на себя за то, что решился испробовать ключ. Он чувствовал себя крайне несчастным и хотел поговорить с кем-нибудь, чтобы облегчить душу. Но у него не было такого близкого человека. Разве миссис Фейи? Джим улыбнулся при мысли о том, какое лицо сделала бы больная, если бы он разбудил ее среди ночи только для того, чтобы рассказать ей о своем горе.

Недалеко от Бейкер-стрит он замедлил ход и вернулся обратно, вспомнив о фирме «Селингер». Было два часа, когда Джим остановился перед домом на Брейд-стрит. Он вспомнил, что портье говорил ему о боковом ходе, которым пользовался владелец фирмы. Стил быстро нашел дверь. К его удивлению, она оказалась незапертой.

Вдруг раздались мерные шаги полицейского. Джим быстро вошел в дверь, чтобы не быть застигнутым «оком закона» при открывании чужих дверей. Он пошел по двору к двери, ведущей в дом, но она оказалась запертой. Окна тоже были плотно закрыты ставнями, так что нельзя было разобрать, есть ли внутри свет или нет.

Вскоре Стил нашел другую дверь. Он попробовал открыть ее, она оказалась незапертой. Толкнув ее, он оказался в узком коридоре, который заканчивался решетчатой дверью. С правой стороны была зеленая дверь, она легко открылась, и Джим вошел в ярко освещенную контору.

В ней не было никакой мебели, кроме стола и стула, но не это удивило Джима. Как раз в момент его прихода женщина в черном выходила в соседнюю комнату. Услышав стук двери, она быстро обернулась, опуская черную вуаль на лицо. Как ни быстро опустила она вуаль, Джим все же успел узнать в ней миссис Фейи!

— Кто вы и что вам угодно? — спросила она.

Он видел, как она опустила руки.

— Ах, это вы, мистер Стил, — произнесла миссис Фейи, узнав Джима.

— Мне очень жаль, что я должен вас потревожить, но мне нужно поговорить с вами, — ответил Джим, закрывая за собой дверь,

— Видели вы мое лицо?

Он кивнул головой.

— Узнали вы меня?

— Да, вы — миссис Фейи,

— Вы, может быть, думаете, что я обманывала вас, но у меня есть серьезные причины на то, чтобы не показываться днем.

— Вы оставили мне ключ.

— Да. Но пока я ничего не могу вам сказать, да и вообще мало что могу сообщить.

Это было невероятно: встретить женщину, которой он хотел рассказать о своем горе, в полуночный час в прозаически обставленной конторе! Он посмотрел на ее белые нежные руки и улыбнулся.

Она поняла ход его мыслей и сказала:

— Вы думаете о «синей руке»?

— Да, я о,ней думаю.

— Она вам не кажется чем-то вроде неблаговидной выходки?

— Этого я почему-то не допускаю. Мне кажется, что за нею скрывается интересная история. Расскажите мне ее, если вам угодно.

Она начала расхаживать взад и вперед по конторе.

— Вы пришли потому, что получили из Южной Африки извещение, что я интересуюсь происхождением девушки. Разве она находится в опасности?

— Нет. В данный момент только я в опасности, так как я ее страшно оскорбил.

Она посмотрела на него испытующе, но ничего не спросила.

. — Если вы приняли в расчет мои предостережения, то я вас не осуждаю. Я должна предупредить так, чтобы это произвело на нее впечатление.

— Я только одного не понимаю. Если бы Евника сказала что-нибудь об этом Дигби Гроту...

— Я допускала такую возможность. Но ему не понять более глубокого значения этого знака. Я не хотела бы, чтобы с Евникой случилось несчастье.

— Имеете ли вы особые причины защищать ее?

Она покачала головой.

— Месяц тому назад мне казалось еще, что это давно разыскиваемое мною лицо. Случайность помогла мне напасть на ее след. Но потом она оказалась такой же тенью, как и все другие, за которыми я следовала, — сказала Фейи с горькой улыбкой. — Она меня интересовала своей красотой и хорошим характером, хотя я теперь знаю, что она не то лицо, которое я ищу. Вы ею тоже интересуетесь, мистер Стил?

— И даже очень!

— Вы любите Евнику?

Вопрос был так неожидан, что Джим не мог сразу ответить на него. Он был сдержанный и молчаливый человек, не любивший распространяться о своих чувствах.

— Если вы не любите Евнику искренно и глубоко, так не мучайте ее. Она еще слишком молода и хороша, чтобы служить мужчине объектом мимолетной интрижки, как это имеет в виду мистер Грот.

— Что? Он это имеет в виду?

Она кивнула.

— Перед вами великое будущее, и я уверена, что вы не захотите портить свою блестящую карьеру ради призрака любви.

Джим поднял голову и посмотрел ей в лицо. Она говорила вдохновенно, и черты лица ее оживились. Он подумал о том, что никогда не видел, кроме Евники, такой прекрасной женщины.

— Я окончила свои розыски, и, если мне удастся привлечь Гротов к ответственности, моя роль закончена. Мне не для чего больше жить, ничто больше меня не привязывает к жизни.

— На что вы надеялись?

— Я искала то, что я не смогла найти. Мне остается жить не больше года, и я должна довольствоваться тем, что Бог дает мне.

Годы прожиты напрасно. Сорок три года я страдала. Мое детство было бедно любовью, брак был ужасно горьким разочарованием. Я все потеряла, мистер Стил, — все: мужа, ребенка и надежду.

— Итак, вы...

— Я — леди Мари Дантон. Я думала, что вы это давно подозреваете.

Джим испугался.

Итак, он ее нашел. Но это не могло принести ни награды, ни повышения, которые были так ему необходимы Джим был разочарован.

— Вы выглядите разочарованным. Ведь вы хотели найти леди Мари?

Он молчаливо подтвердил это.

— Она вам кажется менее привлекательной, чем вы ожидали?

Он не ответил, так как не мог сообщить ей, что искал ее мертвого ребенка.

— Знаете ли вы, что я следила за вами в течение нескольких месяцев? Я изучала ваш характер и полюбила вас.

Последнее она особенно подчеркнула, ее красивая рука легла на его плечо.

— Подумайте о своем чувстве к Евнике. Если вы ее не любите, то вспомните, что мир велик и счастье можно найти и в другом месте.

— Я люблю Евнику. Она — начало и конец всех моих надежд, и в мире нет другой женщины, которую я мог бы любить.

Леди Мари сняла свою руку с его плеча, он слышал ее порывистое дыхание.

— Я так и думала, — сказала она тихо.

Джим выпрямился и посмотрел ей в глаза.

— Леди Мари, вы навсегда отказались от надежды найти свою дочь?

Она кивнула головой.

— Если бы Евника была вашей дочерью, могли бы вы отдать ее мне?

— Вы — единственный человек, которому я поручила бы девушку, любимую мною. Но и вы гоняетесь за призраком. Я выяснила, кто ее родители.

— А видели вы рубец на ее руке?

Это было его последней надеждой.

— Я о нем ничего не знаю. Как он выглядит?

— Это маленький рубец от ожога, величиной в полшиллинга.

— Доротея не имела на теле никаких пятен. Поверьте мне, что ваши поиски так же бесцельны, как и мои. А теперь я расскажу вам кое-что о себе. Этот дом принадлежит мне. Мой муж купил этот дом и подарил его мне в порыве великодушия. Дом принадлежал мне еще тогда, когда все думали, что он принадлежит ему. В общем, мой муж не был великодушным, но я не буду вам рассказывать о том, как он обращался со мной. На доходы от дома я могла жить. Кроме того, мой отец оставил мне состояние. Он был очень беден, когда я выходила замуж, но потом умер era кузен, лорд Ратингам, и оставил ему крупное наследство. Оно почти целиком перешло ко мне.

— Кто такая Мэдж Бенсон?

— Разве вам необходимо это знать? Она мне прислуживает.

— Почему она была в тюрьме?

Леди Мари сжала губы.

— Вы должны пообещать мне не расспрашивать ни о чем, пока я сама не объясню вам всего. Теперь вы можете проводить меня домой.

Она оглянулась.

— Обычно я получаю дюжину телеграмм, на которые мне приходится отвечать. Я их оставляю тут, а секретарь отправляет их утром на почту. Я подняла на ноги всю полицию от Буэнос-Айреса до Шанхая, и я страшно устала. Но моя работа еще не кончена. Наше дело еще не кончено, Джим. — Она робко произнесла его имя и улыбнулась, когда Стил покраснел. — Даже Евника не будет против того, чтобы я вас так называла. Ведь это красивое имя.

Он хотел ее спросить, почему она жила в такой скверной квартире, обладая большим состоянием, но подумал, что она все равно не ответит на этот вопрос.

Он попрощался с ней у ее дверей.

— Спокойной ночи, соседка, — сказал он, улыбаясь.

— Спокойной ночи, Джим, — ответила она тихо.

Когда первые лучи солнца осветили комнату, Джим все еще сидел в своем кресле и думал о случившемся.

 

 

Глава 19

Тайна старухи

Наутро посыльный принес письмо от Евники. Джим вздохнул перед тем, как вскрыть его.

«Мне и в голову не приходило, что это могли быть Вы, после того как Вы высказали уверенность, что за „синей рукой" скрывается женщина. Это был не очень красивый поступок, Джим. Вы вызвали весь этот шум, перепугали меня до смерти только для. того, чтобы я бросилась в Ваши объятия в первую ночь. Я все понимаю: Вы терпеть не можете мистера Грота и хотите, чтобы я покинула его дом. Мне трудно Вас простить, и поэтому прошу Вас не появляться раньше, чем я Вас позову».

— Проклятье, — прошептал Джим. Это слово он многократно повторял с того момента, как расстался вчера с Евникой.

Он написал уже шестое письмо Евнике, но и его, как все предшествующие, разорвал на мелкие клочки. Нельзя было объяснить ей появление ключа, не выдавая леди Мари. Вдруг в голову ему пришла новая мысль, и он поспешил в соседнюю квартиру.

Бенсон открыла ему дверь. На этот раз она взглянула на него любезнее.

— Госпожа еще спит.

Она знала, что инкогнито леди Мари уже не существовало для Джима.

— Можно ее разбудить? Дело, по которому я пришел, очень важно.

— Я посмотрю.

Мэдж ушла в спальню. Через минуту она вернулась.

— Госпожа проснулась. Она услышала ваш стук.

Леди Мари одетая лежала в постели.

Она взяла письмо из рук Джима, который подал ей послание, не говоря ни слова.

— Не беспокойтесь об этом и не думайте о нем. А теперь дайте мне поспать, так как я не спала целые сутки.

Евника, отослав письмо, почувствовала, что была не права по отношению к Джиму. Если он так поступил, то только из любви к ней. Кроме того, у нее было еще и другое основание простить его. Когда она зашла в библиотеку Грота, она нашла его изучающим большую фотографию.

— Фотография прекрасно удалась, если принять во внимание, что ее сделали при искусственном свете.

Это было изображение двери лаборатории, на которой ясно был виден оттиск руки.

— Это рука женщины, — сказал Дигби.

— Вы уверены в этом?

— Конечно. Рука слишком мала, чтобы быть мужской.

Итак, она была не права по отношению к Джиму. Но что было нужно Джиму в доме?

Она знала только, что ей нужно попросить у него прощения.

Когда Евника освободилась, она позвонила Джиму. Но в конторе его не оказалось.

Весь день ее мучила мысль, что она оскорбила любимого человека. Евника ожидала, что он сам позвонит ей, но он не звонил.

Она жестоко проскучала весь день, так как даже Грота не было дома. Он только заглянул на несколько минут, быстро переоделся и ушел опять.

Ее утешала лишь одна мысль, что она скоро покинет это место. Евника написала своему прежнему шефу, и он

тотчас же ей ответил, что с радостью примет ее опять. Тогда она сможет встречаться сколько угодно с Джимом, и он будет прежним, раз она расстанется с Гротом.

Сиделка вечером ушла, и миссис Грот послала за нею. Старуха ненавидела девушку, но одиночество было для нее страшнее ненавистной секретарши.

— Останьтесь у меня, покуда не вернется сиделка. Можете здесь читать, только не мешайте мне.

Евника улыбнулась и пошла за книгой. Когда девушка вернулась в комнату, она увидела, что миссис Грот что-то прятала под подушку. Старуха играла своими пальцами. Голова ее была опущена, она производила впечатление человека, погруженного в свои мысли.

Евнике не хотелось больше читать. На каждой странице ей грезился образ Джима. Евника искала предлог отложить книгу в сторону.

Вдруг миссис Грот заговорила:

— Откуда у вас этот рубец на руке?

— Не знаю. Он у меня был уже тогда, когда я была совсем маленькой девочкой. Вероятно, я обожглась.

Последовала длинная пауза.

— Где вы родились?

— В Южной Африке.

Опять наступило молчание.

— Я нашла вашу старую миниатюру, миссис Грот, — сказала Евника, не найдя другой темы для разговора.

— Мою? Ах, да! Помню. Можно меня узнать по ней? — спросила она с неудовольствием.

— Да. Вы должны были так выглядеть много лет тому назад. Я могу установить известное сходство, — сказала Евника дипломатично.

— Да, я прежде так выглядела. Нравится вам этот портрет?

— Да. Вы были очень красивы, — сказала Евника сердечно и была при этом вполне искренна.

— Да. Я была очень красива. Мой отец хотел меня заживо похоронить в маленькой деревушке, думая, что я слишком хороша для города. Это был бессердечный старик.

Евника удивилась тому, что старуха так говорила о своем отце. Видно, завет, велящий почитать родителей, не очень соблюдался в этой семье.

— Когда я была девушкой, главой нашей семьи был тиран, только и думавший о том, как бы поработить свою семью. Отец меня ненавидел со дня рождения, и я платила ему той же монетой с того времени, как начала думать.

Евника мол-чала.

Ее очень интересовала трагедия этой женщины, превратившейся из прекрасной девушки в согбенную старуху.

— За мною ухаживали мужчины, мисс Уэльдон, — сказала старуха с удовольствием, — мужчины, имена которых были известны всему миру.

Евника вспомнила маркиза де Эстремеду и хотела узнать, не объясняется ли щедрость старухи по отношению к нему прежней любовной связью.

— Был человек, который хотел на мне жениться, но меня, очевидно, очернили в его глазах. Он порвал со мной и женился на красивой простушке из Малаги.

Она засмеялась. Сначала она не собиралась рассказывать Евнике о своей прошлой жизни, но что-то пробудило в ней воспоминания, и, кроме того, она смотрела на Евнику как на члена семьи. Так или иначе, Дигби ей все расскажет.

— Это был маркиз, жестокий человек. Мой отец никогда не простил мне этого. После того как я вернулась домой, он больше мне не сказал ни слова, хотя прожил еще целых двадцать лет.

После возвращения домой? Итак, она убежала вместе с маркизом. Постепенно все стало ясно для Евники.

— Что же стало с девушкой? — спросила она любезным тоном, но тут же сама испугалась своей смелости.

— Она умерла, — сказала старуха со странной улыбкой. — Маркиз уверял, что я ее убила. Но я этого не делала. Я ей только сказала правду. — Она что-то пробормотала про себя.

— Когда я узнала, что мой ребенок — сын...

Она вдруг остановилась и оглянулась кругом.

— О чем я говорила? — спросила старуха взволнованно.

Евника слушала ее с интересом.

Теперь она узнала тайну этой странной семьи. Джим ей уже много рассказал. Он ей говорил о скромном писце, который женился на мисс Грот и которого она так презирала. Он был служащим ее отца, и ему заплатили, чтобы прикрыть позор девушки. Итак, Дигби был сыном маркиза де Эстремеды, и, с точки зрения закона, он не был наследником миллионов Дантона.

 

 

Глава 20

Неожиданное действие

Евника неподвижным взором уставилась на старуху.

— Читайте же, — проговорила та с упреком.

Евника покосилась из-за книги на старушку и встретила ее подозрительный взгляд.

Она все должна была рассказать Джиму, хотя как секретарь и обязана молчать в интересах Гротов. Но ведь Стил так интересовался дантоновсхим наследством!

Вдруг старуха опять заговорила:

— Что я вам наговорила?

— Вы говорили о своей молодости.

— Говорила я что-нибудь о мужчине?

— Нет, — ответила Евника подозрительно громко.

— Будьте осторожны с моим сыном. Он — недурен собой и в некоторых отношениях напоминает своего отца.

— Мистера Грота? — спросила Евника.

Девушка сама себя презирала за то, что извлекала ' пользу из слабоумия старухи.

— Грот, — пробормотала последняя презрительно. — Нет... этот жалкий червяк... Ну, конечно, Грота! Кого же еще? — спросила она с упреком.

В коридоре послышался шум.

— Вы меня не оставите, мисс Уэльдон, до прихода сиделки? Не правда ли? —» прошептала старуха боязливо.

— Конечно, нет. Ведь я тут, чтобы вас развлекать, — ответила, смеясь, Евника.

Дверь открылась, и Евника услыхала, как старушка вздохнула, когда на пороге показалась элегантная фигура ее сына.

— Сестра вышла? Как ты себя чувствуешь, мама?

— Очень хорошо, мой мальчик, — ответила мать, дрожа. — Вот мисс Уэльдон коротает со мной время.

— Это отлично. Надеюсь, что мисс Уэльдон тебя не испугала?

— Нет, — сказала Евника недовольным тоном, — Как такая мысль могла прийти вам в голову?

— Я думал, что вы рассказали ей о нашем таинственном ночном посетителе, — сказал Грот, улыбаясь и садясь на стул. — Ты ничего не имеешь против того, мама, что я курю?

Евнике показалось, что он не обратил бы никакого внимания на то, если бы мать запретила курить.

Старушка мотнула головой и умоляюще посмотрела на Евнику.

— Я хотел бы поймать эту женщину, — сказал Дигби, глядя на кольца дыма.

— О какой женщине ты говоришь, мой мальчик?

— О женщине, которая ходит по ночам по нашему дому и оставляет повсюду свой знак.

— Это был, вероятно, грабитель, — заметила старуха, не очень беспокоясь.

— Это была женщина, и притом преступница. Я послал фотографию оттиска ее руки в Скотланд-Ярд, и там нашли, что оттиск идентичен оттиску руки женщины, отбывшей в свое время тюремное наказание в Холовее.

Старуха вдруг выпрямилась во весь рост и посмотрела на сына взволнованным взглядом.

— Что это за женщина? О ком ты говоришь? — спросила она хрипло.

И Дигби, и Евника были сильно удивлены, увидев, какое впечатление произвели его слова на старуху.

— Я говорю о женщине, приходившей в дом и взволновавшей всех отпечатком своей руки на двери.

Раньше, чем Дигби успел закончить фразу, его мать выскочила из постели и дико закричала:

— «Синяя рука»! «Синяя рука»! Как ее звали?

— В полиции мне сообщили, что ее зовут Мэдж Бенсон.

Секунду миссис Грот стояла неподвижно.

Вдруг она качнулась вперед и непременно упала бы, если бы Евника не успела поддержать ее.

 

 

Глава 21

Приключение Джима

В темном коридоре какой-то человек подслушал у двери весь разговор. Он весь вечер ходил по пятам за Дигби Гротом и вместе с ним пришел в дом. Когда он услышал шум в комнате, то спрятался за угол.

Джим думал, что настала пора удалиться, так как из-за обморока старухи через минуту должны были сбежаться все слуги. Вообще, совсем небезопасно было приходить так рано в дом, но Джим должен был узнать во что бы то ни стало содержание одного письма, полученного Дигби вечером.

Джим следовал повсюду за Дигби, не узнав ничего интересного. На Пикадилли Дигби вышел как бы для того, чтобы купить себе газету. Тут к нему подошел незнакомец и быстро сунул ему в руку письмо. Содержание этого письма и хотел узнал Джим.

Джим колебался: пойти ему в лабораторию или нет... Раздались шаги, и Джим шмыгнул в рабочий кабинет Дигби. Там спрятаться было негде. Это он хорошо знал. Но покуда никто не входил, не зажигал свет, он был в безопасности. Кто-то проходил мимо, и Джим надвинул шляпу на лицо. Нижнюю часть лица он закрыл черным шелковым платком. Если кто-нибудь войдет, ему придется выбираться из дома, применяя силу. Это будет, конечно, печальным концом приключения, но это все же лучше, чем снова подвергнуться презрению Евники. Вдруг его сердце бешено забилось: кто-то вошел в комнату, и Джим спрятался за стол. Вслед за’ тем комната осветилась. Джим мог видеть только ноги человека, но он знал, что это Дигби. Дигби подошел к столу, вскрыл конверт и издал сердитое восклицание.

— Мистер Грот, идите скорее сюда! — раздался испуганный голос Евники. Грот вышел.

Джим быстро поднялся и посмотрел на стол. Письмо еще лежало на столе. Джим сунул его в карман и вышел в коридор. У лестницы стОял Джексон и смотрел наверх.

Он не сразу заметил Джима, но, увидев его, хотел крикнуть. Раньше, чем Джексон успел открыть рот, Джим сшиб его с ног ударом кулака.

— Что случилось? — раздался голос Дигби, но Джима уже не было в доме.

Джим постепенно замедлил шаг и остановился у уличного фонаря, чтобы прочесть письмо. Большая часть письма нс имела значения для Джима. Только одна фраза его заинтересовала:

«Стил вас преследует, но мы его устраним сегодня вечером».

Джим прочел эту строчку несколько раз и улыбнулся.

По временам он оглядывался, думая, что его преследуют. На Портлэндской площади его подозрение усилилось. Двое мужчин следовали за ним на расстоянии двадцати метров.

«Ну, вам еще придется побегать», — усмехнулся Джим и направился на окраину города. Потом побежал, так как был прекрасным бегуном. Джим раньше тренировался в беге на две мили. Вдруг он услышал, как захлопнулась дверца автомобиля. Они, значит, сели в такси.

— Это не по-джентльменски, — сказал Стил и побежал в противоположном направлении.

Автомобиль остановился и повернул назад. Стил замедлил бег. Он придумал план, который должен был поразить Дигби и его друзей.

Джим пошел медленно, потому что увидел приближавшегося полицейского. Когда автомобиль остановился рядом с ним, он быстро открыл дверцу и увидел старого знакомого с завязанным лицом.

— Выходите, Джексон, и скажите мне, почему вы преследуете меня по улицам этого мирного города?

Джексон не последовал приглашению, и Джим вытащил его из машины. Шофер смотрел на них с удивлением.

Другой был незнаком Джиму — небольшой человек с узким смуглым лицом.

— Вернитесь к Гроту и скажите ему, что в моих руках достаточно материала, чтобы отправить его в тюрьму или на эшафот, если он пошлет еще раз за мной участников банды Тринадцати.

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, — ответил Джексон, стараясь сохранить спокойный тон, — но мы на вас донесем за то, что вы нас вытащили из машины.

— Пожалуйста, сделайте это. Вот подходит полицейский. — Он схватил слугу Грота за воротник и потащил навстречу полицейскому.

— Кажется, этот человек хочет пожаловаться на меня, — заявил Джим полицейскому.

— Нет, я этого не хочу, — закричал Джексон в отчаянии. Он с ужасом думал о том, что скажет его господин, узнав об исходе «охоты».

— Ну хорошо. Тогда я донесу на этого человека. Он носит при себе оружие, не имея на него разрешения, во-первых. Во-вторых, он держит его при себе для того, чтобы совершить покушение на мою жизнь.

 

 

Глава 22

Подруга из Соммерсета

Полицейские участки весьма прозаичны.

Дигби Грот, пришедший в один из них, чтобы освободить своих людей, был в такой ярости, что не замечал вообще смешной стороны этого дела.

Перед зданием полиции он отпустил Антонио Фуэнтеса со страшными проклятиями, а Джексона осыпал упреками.

— Старый вы идиот, не велел ли я вам только следить за Стилом. Бронсон исполнил бы поручение так, что Стил и не заметил бы этого. Зачем вы взяли с собой револьвер?

— Не мог же я знать, что он проделает такой трюк. Кроме того, я не знал, что носить оружие запрещено.

Дигби чувствовал, что его положение опасно. Он всегда полагал, что крупные планы рушатся благодаря мелким обстоятельствам. Стилу удалось очень простым способом обратить внимание полиции на банду. Теперь два ее члена были уже под подозрением. Джексон служил у него дворецким, и поэтому заступничество Дигби за него было вполне естественно. Относительно Фуэнтеса Грот сказал, что не знает его, но ввиду того, что испанец является другом его слуги, он и за него поручится.

Банда Тринадцати до этого времени была в тени, а теперь, благодаря пустой случайности, влекущей за собой штраф фунтов в пять, двое из ее членов попали в поле зрения полиции!

Дигби провел почти бессонную ночь. Он не поспал и трех часов.

Врач, которого пригласили к миссис Грот ночью, пробыл у нее до трех часов утра.

— У нее нервное потрясение. Припадок вызван неожиданным испугом.

— Вы, пожалуй, правы, — сказал в ответ Дигби. — Надеетесь на выздоровление?

— О, да, завтра утром ей будет лучше.

Дигби кивнул. Он выслушал это без особой радости.

Препятствия и осложнения возрастали с каждым днем. Когда Дигби обдумывал подробности, он всегда приходил к выводу, что во всем виноват только Джим.

Позвонив утром частному поверенному и поручив ему защиту Джексона и его приятеля, Дигби попросил к себе мисс Уэльдон.

— Мисс Уэльдон, я должен произвести небольшие изменения в нашей обыденной жизни. Мне нужно отправить мать на несколько недель в деревню, так как тут она нс может поправиться.

Бвника покачала головой.

— Мне кажется, что я не могу сопровождать ее туда.

Он посмотрел на нее испытующе.

— Что вы хотите этим сказать?

— У меня здесь нет работы, и поэтому я решила вернуться на старое место.

— Мне очень жаль это слышать, но я не смею настаивать. В последнее время здесь происходит масса неприятных вещей. Я понимаю, отчего вы не хотите у нас остаться' Мне было бы, конечно; приятно, если бы вы остались с моей матерью, покуда она не освоится с деревенской жизнью, но. я не могу об этом просить.

Евника ожидала, что он рассердится, потому его вежливость произвела на нее впечатление.

— Я вас, конечно, не покину раньше, чем сделаю все, что в моих силах, — заявила она поспешно, как он и ожидал. — Я себя чувствовала у вас хорошо, мистер Грот.

— Мистер Стил ко мне не очень расположен? — спросил он с улыбкой.

— Мистер Стил не знает всех моих планов. Я с ним не говорила в последние дни.

Дигби решил, что они расстались. Ему следовало узнать подробности. Он был слишком хитер, чтобы прямо спросить ее, но он знал, что они не встречались в последние дни.

Евника была рада окончить разговор и пойти в комнату миссис Грот, которая в тот день послала за нею несколько раньше, чем обыкновенно.

Старуха лежала в постели. Она была вся обложена подушками, но выглядела уже значительно лучше.

— Вы не очень торопились, мисс.

— Ваш сын задержал меня разговором.

Старуха что-то пробормотала, но Евника ничего не поняла.

— Заприте дверь. Бумага и ручка у вас есть?

Евника поставила стул рядом с постелью и приготовилась писать. Она знала, что миссис Грот предпочитала сама писать свои письма, и поэтому очень удивилась.

— Я хочу, чтобы вы написали от моего имени письмо Мэри Уэзеруэйл. Отметьте имя. Она живет в Соммерсет-Хиллфарм, Рэзерлей. Напишите ей, что я очень больна, прошу забыть ее нашу старую ссору и приехать ко мне в гости. Подчеркните то, что я очень больна, — сказала старуха с ударением. — Напишите ей, что я готова давать ей пять фунтов в неделю за ее труды. Это, может быть, слишком много? Нет, не пишите о вознаграждении. Иначе я свяжу себя этим. Уэзеруэйли небогаты. Напишите ей, чтобы она тотчас же приехала. Подчеркните это, пожалуйста.

Евника написала все, что просила миссис Грот.

— Послушайте, мисс Уэльдон, — сказала старуха тихо, — не говорите ничего об этом письме моему сыну. Вы сами отнесете его на почту. Ничего не говорите и этому ужасному Джексону.

Евника удивилась таинственному тону старушки, но добросовестно исполнила поручение.

О Джиме она ничего не знала, хотя и подозревала, что это он сбил с ног Джексона. Долгое ожидание нервировало ее. Она решила покинуть дом на Гросвенор-сквер и вернуться к прежнему, более спокойному занятию.

Почему Джйм не пишет ей? Но она тотчас же спросила себя, а почему она сама не пишет Джиму?

После обеда она пошла в парк и села на скамейку под любимым деревом Джима в надежде увидеть его. Но он не появился, и она ушла домой недовольная собой.

Маленькая почтовая карточка могла бы заставить его прийти, но Евника не могла решиться, написать такую открытку.

На следующий день приехала миссис Уэзеруэйл. Это была невысокая живая женщина лет шестидесяти. Она приветствовала Евнику как старую знакомую.

— Как поживаете, дорогая? Бедная старая Джей! Мы когда-то были подругами, но она... Ну да кто старое помянет, тому глаз вон! Проводите меня в ее комнату.

Миссис Уэзеруэйл должна была собрать все свое самообладание, чтобы не показать ужаса, охватившего ее при виде старой приятельницы.

— Что с тобой, Джей?

— Садись, Мэри. Мисс Уэльдон, вы свободны.

Евника была рада уйти.

Когда Дигби приехал после обеда, он сразу же обратил внимание на вещи гостьи, еще не убранные из вестибюля.

— Что это такое? —спросил он, хмуря брови, у Евники.

— Приехала подруга миссис Грот.

— Вы знаете ее имя?

Евника назвала имя.

— Моя мать, вероятно, ее пригласила, — сказал он сердито. Сняв перчатки, он поспешил наверх.

О том, что произошло в комнате больной, Евника могла только догадываться.

Когда она увидела миссис Уэзеруэйл, спускавшуюся с сердитым лицом по лестнице, то поняла, что случилось что-то неладное.

— Велите позвать извозчика, дорогая, — сказала та, увидев Евнику. — Я возвращаюсь в Соммерсет. Нельзя же так глупо отрывать от дела женщину моих лет и моего положения. Выгнал меня этот черт. Я о вас говорю, — крикнула она, увидев появившегося вдруг Дигби, — вы всегда были канальей, и если с вашей матерью что-нибудь случится, я донесу на вас в полицию.

— Вам лучше уйти раньше, чем я позову полицию, —: бешено закричал Дигби.

— Я вас знаю, — ответила женщина, грозя кулаком, — я j вас жила тринадцать лет тому назад! Не было на свете мальчишки, сквернее вас.

— Я не могу терпеть, чтобы моя мать общалась с людьми вашего круга.

— Вы подлый иностранец! Вот видите, я знаю ваш секрет, мистер Грот.

Если бы взгляды могли убивать, старушки в тот же миг не было бы в живых. Дигби повернулся и ушел в свою лабораторию, захлопнув за собой дверь.

— Если хотите знать, что происходит, то спросите у меня. Я храню письма его матери еще с того времени, когда он был ребенком. Эта рептилия еще гуляла под столом, но совершала поступки, от которых волосы становятся дыбом.

Когда подъехал автомобиль, Евника облегченно вздохнула. Она узнала новую семейную тайну. Кроме того, она уже видела кости и Страшные аппараты, которые Дигби хранил в шкафу. Она хотела бы уйти, но Дигби Грот имел относительно нее планы, о которых она ничего не знала.

Он как раз обдумывал эти планы, когда во входную дверь постучали.

— Телеграмма для меня? — спросил он Евнику.

— Нет, для меня, — ответила девушка. Ему незачем было спрашивать, от кого эта телеграмма, так как Евнику выдали ее сверкающие глаза и краска в лице.

 

 

Глава 23

Размолвка между влюбленными

— Джим!

Евника побежала к нему по траве, хотя знала, что на нее смотрят гуляющие.

Джим взял ее руки в свои и почувствовал себя счастливым. Потом оба начали одновременно говорить, прося друг у друга прощения.

— Джим, я оставляю дом миссис Грот.

— Ну слава Богу!

— Вы говорите это так торжественно. Вы думаете, что мне угрожает серьезная опасность?

— Я уверен в этом.

Она хотела ему столько рассказать, но не знала с чего начать.

— Вас очень огорчало, что мы не виделись?

— Эти дни мне показались вечностью. Но чтобы не забыть, миссис Уэзеруэйл уже уехала?

— Миссис Уэзеруэйл?

Тут Евника вспомнила, что ничего еще не рассказала Джиму о ней, и принялась рассказывать.

— Старая дама терпеть не может Дигби.

— Кто его может любить?

— Она знает историю с Эстремедой. Благодаря этому обстоятельству завещание может оказаться недействительным.

— Нет. В завещаний не сказано прямо, что Дигби сын Грота. То, что он родился до, брака миссис Грот, не меняет дела.

— Когда Гроты завладеют огромным состоянием Дантона?

— В следующий четверг, и у меня нет еще никаких доказательств, чтобы воспрепятствовать этому.

Джим не рассказал ей о своей встрече с леди Мари, так как это был не только, его секрет.

Прогуливаясь с Евникой по парку, он вдруг заявил:

— Я совершенно уверен, что вы имеете отношение к дантоновскому делу, Евника.

Она засмеялась и оперлась о его руку.

— Если бы это зависело от вас, вы бы сделали меня английской королевой. Но в этом вы так же бессильны, как бессильны доказать, что я не дочь своих родителей. Да я и не хочу быть никем другим, так как очень любила свою покойную мать и была в прекрасных отношениях со своим отцом.

— Да, это фантастическая идея, и я знаю, что она не выдерживает критики. У меня есть друг в Капштадте, который меня информировал о вас.

— Евника Мей Узльдон, — сказала она шутливо. — Итак, откажитесь от своих грез.

Проехал автомобиль, и сидящий в нем господин вежливо снял шляпу.

— Это кто? — спросил Джим.

— Мистер Дигби Грот, мой бывший «хозяин». Знаете что, Джим? Не пойдем пить чай, пойдем лучше к вам домой, я хочу посмотреть вашу квартиру.

Он был немного смущен.

— Это противоречит хорошему тону.

— Не беспокойтесь об этом, Джим.

Квартира ей очень понравилась. Она сняла пальто и принялась возиться на кухне.

— Вы мне сказали, что это крошечное жилище е голым полом, — заметила она, накрывая на стол.,

Джим сидел в своем кресле и не мот на нее насмотреться. Он всю жизнь мог бы так сидеть и смотреть на нее, и ее голос казался ему музыкой.

Евника была в восторге.

— Тут все так чисто. Не сами же вы чистите металлические котлы и посуду?

— Каждое утро сюда приходит старушка и приводит все в порядок.

— Там проезжает поезд, — сказала Евника, подбегая к окну. — Но посмотрите на мальчиков! — воскликнула она, задрожав от ужаса.

Один из мальчиков карабкался над линией по телефонным проводам. Его товарищи с восхищением смотрели на него.

— Вот чертенок! — одобрил Джим.

Прошел еще поезд, в противоположном направлении. Провода так низко опустились под тяжестью мальчика, что ему пришлось согнуть ноги, чтобы не коснуться ими крыш вагонов.

— Если полиция его заметит, то на него наложат штраф в 20 шиллингов и, кроме того, основательно выпорют. Но в действительности он заслуживает награды. Эти мальчишки — солдаты будущего, Евника. Когда-нибудь он проявит чудеса храбрости на поле сражения, и тогда его грудь украсят крестом Виктории.

Она засмеялась.

— Вы — странный человек.

За это время мальчик под восторженные крики товарищей достиг противоположной стены.

— Ну, выпьем скорее чаю, так как мне надо идти домой.

Она только хотела поднести чашку ко рту, как дверь открылась и вошла женщина. Евника заметила ее присутствие только тогда, когда та обратилась к Джиму. Женщина была очень хороша собой. Несколько седых волос не только не портили ее, а делали более интересной.

— Я потом приду опять. Мне очень жаль, что я вам помешала, — сказала дама и покинула комнату.

Наступило неловкое молчание. Три раза Джим собирался заговорить, но все три раза останавливался, чувствуя, что не Смеет сказать, что эта дама — леди Мари Дантон.

— Она вас назвала Джимом. Может быть, это ваша подруга? — спросила медленно Евника.

— Гм... да* —ответил он смущенно. — Это моя соседка, миссис Фэйи.

— Ах, вы мне говорили. Миссис Фэйи страдает параличом и не может встать.

Джим не знал, что ответить.

— Она вас назвала Джимом. Вы с ней очень дружны?

— Да, мы добрые друзья, — сказал хриплым голосом Джим. — Я бы вам объяснил, Евника...

— Каким образом она попала в квартиру? У нее собственный ключ? — спросила Евника, хмуря брови.

Джим опять не знал, что ответить.

— Я хочу узнать, есть ли у нее ключ?

— Да, у нее есть ключ. Я не могу сейчас все объяснить вам, Евника. Но вы должны...

— Понимаю. Она очень хороша. Вам так не кажется?

— Да, она хороша собой, — сознался Джим, Чувствуя себя все более и более жалким. — Видите ли, у нас деловые отношения. Меня часто не бывает дома, и она говорит тут по телефону. Понимаете, Евника?

— Да. Даже очень хорошо. И при этом она называет вас Джимом?

— Ну да! Мы ведь добрые друзья. Надеюсь, Евника, вы не истолкуете это как-нибудь иначе? — сказал он в отчаянии.

— Я думаю, что все в порядке, — ответила она, отталкивая свою тарелку. — Мне пора идти. Пожалуйста, не провожайте меня. Мне хочется побыть одной.

Джим проклинал леди Мари за то, что она выбрала для своего визита такой неудачный момент, и проклинал самого себя за то, что не объяснил ничего Евнике. Своими жалкими попытками обмануть Евнику он только усугубил ее подозрения.

— Можно мне вас проводить? — спросил он тихо.

Она молча покачала головой.

Когда они вышли в коридор, дверь квартиры миссис Фэйи была открыта, и там раздался телефонный звонок.

Евника грустно взглянула на Джима.

— Ваша знакомая имеет ключ от вашей квартиры, потому что у нее нет собственного телефона. Вы, кажется, так сказали?

Он не ответил.

— Я не думала, что вы можете мне солгать.

Он стоял наверху и провожал ее взглядом, полным мольбы.

Едва он вернулся к себе, к нему вошла миссис Фэйи.

— Простите, что помешала вам, — сказала она, — но я не знала, что Евника тут.

— Это . ничего, — сказал Джим, слабо улыбаясь. — Скверно только то, что мне пришлось ей наврать, и она мне не поверила. Ваш гадкий телефон выдал меня.

— Вы вели себя неумно.

— Почему же вы сразу исчезли? Ваше исчезновение придало делу особенную окраску.

— Я не могла остаться по многим причинам. Помните, что я, так же как и вы, навела справки о мисс Уэльдон.

Сейчас Джима совсем не интересовал вопрос о том, кто родители Евники.

— Она родилась в Рондебоше?

— Да, — сказал он безразличным тоном. — Она мне и сама об этом говорила.

Леди Мари подала ему телеграмму. В ней было написано следующее:

— «Евника Мей Уэльдон умерла в Капштадте в возрасте двенадцати месяцев и трех дней. Похоронена на Розебанском кладбище. Могила № 7963».

 

 

Глава 24

Дочь леди Мари нашлась

Джим прочел телеграмму еще раз, так как не верил своим глазам.

— Этого не может быть. Я встречался с человеком, знавшим Уэльдонов в Капштадте и помнящим ее девочкой. Тут не могло быть замены одного ребенка другим.

— Дело весьма загадочно, — сказала леди Мари, пряча телеграмму в сумку. — Но я хочу вам сказать, что человек, приславший мне телеграмму, является одним из самых известных сыщиков в Южной Африке.

Мысли Джима путались. Евника Уэльдон родилась и умерла — и все же жила. Но не только жила, но в данный момент чувствовала себя несчастнейшим человеком на свете.

Джим задумался.

— Я совершенно сбит с толку. Тогда нужно допустить, что родители Евники удочерили другого ребенка вместо умершего. Вопрос только в том, откуда взялась эта другая девочка. Ей самой ничего не известно об этом.

— Я послала моему агенту телеграмму с просьбой выяснить этот вопрос. Благодаря последним событиям старое, мое предположение снова приобретает шансы на вероятность.

Он посмотрел на нес.

— Вы думаете, что Евника ваша дочь? А о рубце на руке вам ничего не известно.

— Он мог появиться впоследствии.

— Знакомы ли вы с миссис Грот?

— Да.

— Знаете ли вы миссис Уэзеруэйл?

Леди Мари посмотрела на него с удивлением.

— Да, я знаю. Это была дочь фермера. Очень милая женщина, любившая Джэй. Я только не понимала, как миссис Грот обрела эту подругу.

Джим ей рассказал, что знал, о последних событиях в семье Гротов.

— Вы думаете, что миссис Грот виновата в исчезновении моей дочери?

— Я в этом уверен. А вы?

— Сначала я думала то же самое. Но после того как навела все справки, пришла к выводу, что она здесь ни при чем. У нее, правда, отвратительный характер, она самый злой человек из всех, кого я знаю, но она не дошла до того, чтобы уничтожить мою маленькую Доротею.

— Расскажите мне все, что знаете.

— Я не могу.

— Но, может быть, вы можете разъяснить кое-что, что облегчит мои розыски?

— Пока мне нечего сказать, — ответила миссис Фейи и ушла, не попрощавшись.

Джим опять с головой окунулся в дело. Телеграмма из Африки осветила дело совсем иначе, и ссора с Евникой отступила на задний план. О, если бы она оказалась дочерью леди Мари! Он даже начал тяжело дышать при мысли о последствиях этого открытия.

Было маловероятно застать Солтера в конторе, и поэтому Джим отправился в гараж, где стоял его маленький автомобиль, чтобы поехать на квартиру к адвокату.

Мистер Солтер был дома один и встретил своего секретаря очень любезно.

— Вы останетесь у меня к ужину?

— Нет, благодарю вас. Я очень тороплюсь. Хотел вас только спросить, знаете ли вы миссис Уэзеруэйл?

Адвокат наморщил лоб.

— О ней упомянуто в завещании миссис Грот. Она оставила ей капитал в несколько тысяч фунтов. Ее отец был арендатором у Дантона.

— Она самая и есть. — И Джим рассказал своему патрону все, что он узнал о неудачном визите этой дамы к Гротам.

— Это доказывает, что страшные тайны,, которые мы, адвокаты, храним в наших несгораемых шкафах, известны всему миру. Эстремеда — это тот самый испанский дипломат, который бывал в доме Дантонов, когда Джей была еще молодой красивой девушкой. Он — отец Дигби Грота, мать которого была страстно влюблена в испанца. Я всегда знал, что ее имя было замешано в какой-то скандальной истории, а теперь ясно понимаю, почему ее отец никогда больше не говорил о ней и обошел ее в своем завещании. С другой стороны, я уверен, что ее брат Джонатан ничего не знал о ее проступке, иначе бы он не оставил ей ни гроша. В этом отношении он был так же неумолим, как и старик. Но его отец, очевидно, ничего ему не сказал. Странное дело, очень странное. — Солтер покачал седой головой. — Что вы собираетесь делать дальше?

— Я поеду в Соммерсет и поговорю с миссис Уэзеруэйл. От нее я, может быть, узнаю что-нибудь новое. 

 

 

Глава 25

Прогулка в Соммерсет

Джим' крепко спал, когда будильник зазвенел в шесть часов утра на следующий день. Ему не хотелось вставать. Но мысль о том, сколько нового ему может принести с собой грядущий день, заставила его выскочить из постели.

Он сел в поезд, уходящий с Пэддингтона в семь часов, и был в Соммерсете после девяти.

Джим еще не завтракал и поэтому зашел в местную гостиницу, где хозяйка подала ему ветчины и яиц, без которых, как известно, англичанин жить не может.

У него было такое чувство, что он попал совсем в другой мир. Небо казалось более синим, деревья более зелеными. В вышине звонко пел жаворонок, в траве весело трещали кузнечики. Джим оперся на старые каменные перила и посмотрел на бурлящие воды реки. Потом пошел дальше.

Соммерсет-Хиллфарм была небольшой фермой, где выращивали главным образом овощи. Когда Джим осведомился о мистере Уэзерузйле, ему сказали, что тот умер уже двенадцать лет тому назад, но оставил сына, который помогал матери в хозяйстве. Все это Джиму поведали в гостинице.

Джим застал миссис Уэзеруэйл за сбиванием масла.

— Я не хочу говорить о Джей Грот, — сердито заявила она. — Ее сын нанес мне страшную обиду, которой я никогда не забуду. Это не шутка: я оставила всю работу, наняла женщину, чтобы она вела хозяйство... И поездка в Лондон тоже чего-нибудь да стоила.

— Это все может быть исправлено, — ответил, смеясь, Джим. — Мистер Дигби Грот вам все это возместит.

— Вы из его друзей? — спросила она. — Если так...

— О, нет, я не принадлежу к его друзьям. Наоборот, я его так же мало люблю, как и вы.

— Я предпочла бы встречу с дьяволом, чем с этой желторотой обезьяной.

Женщина вытерла руки и повела Джима в светлую маленькую гостиную.

— Сядьте, пожалуйста, — сказала она несколько суровым тоном, — и расскажите, что вы, в сущности, хотите?

— Я хотел бы узнать кое-что о молодых годах Джей Грот. С кем она была дружна и что вы знаете о Дигби?

— Об этом я могу рассказать немного. Ее отец, старый Дантон, был владельцем Ксннет-холла. Отсюда видны его владения.

Она показала на мрачные строения, расположенные на холме.

— Джей к нам часто приходила. У нас тогда была ферма намного больше, чем эта. Но отец проиграл много денег на конских бегах.

Мы с Джей дружили, хотя это было странно: она была девушкой из богатого дома, а я простой крестьянкой. Я получила от нее много писем, но сегодня утром я их все сожгла.

— Сожгли? — сказал разочарованно Стил. — А я думал найти в них массу интересных сведений.

— Никаких сведений вы в них не нашли бы, кроме сумасшедшей болтовни об испанце, в которого она была влюблена, как кошка.

— Это маркиз де Эстремеда?

— Может быть, и не он. Я не хочу на старости лет сплетничать. Я сейчас подумала о том, мистер... Простите, я забыла ваше имя.

— Стил, — сказал Джим терпеливо.

— Я сейчас вспомнила, мистер Стил, что там, в доме, была славная такая девушка. Как Джей может допустить, чтобы такая прелесть общалась с ее негодяем? Я вот хотела сказать, что оставила несколько писем, как доказательство того, что скверный мальчишка не меняет характер. Может быть, — добавила она шутливо, — репортеры газет дадут мне, за них что-нибудь, когда Дигби будет повешен.

Джим засмеялся. Ее хорошее настроение заразило его. Женщина ушла и вскоре вернулась с небольшим ларчиком в руках.

— Вы ничего не знаете о прежней жизни Дигби?

— Я его знала только мальчиком. Это было очень злое существо. Он любил отрывать у мух лапки. Знаете ли вы, что было его главным развлечением?

— Нет. Но это должно быть что-нибудь очень подлое.

— Каждую пятницу он приходил на ферму Джонсона и смотрел, как резали свиней для рынка. Такой у него был характер.

Она вынула из ларчика связку старых писем, надела очки и начала читать.

— Вот одно, из которого вы можете понять, что это был за мальчишка:

«Я должна была прибить сегодня Дигби за то, что он обвязал котенка фитилем и зажег его. Бедное маленькое животное получило такие ожоги, что мне пришлось поручить его убить».

— Это характерно для Дигби, — сказала старушка, посмотрев на Джима поверх очков. — Во всех своих письмах мать жалуется на его жестокость.

Она принялась читать вполголоса про себя, произнося по временам' некоторые слова громче. Вдруг Стил услышал слово «малышка» и насторожился.

— Это что за ребенок?

— Это был не ее ребенок. Его отдали ей только на попечение.

—Может быть, это был ребенок ее невестки?

— Да, это была дочь леди Мари Дантон. Бедный ребенок! Дигби причинил ей нечто ужасное!

Джим не спросил, что именно, но миссис Уэзеруэйл сама продолжала:

— Я прочту вам еще одно место, из которого вы увидите, каким ужасным ребенком был маленький Дигби:

«...И сегодня мне пришлось наказать Дигби. Этот мальчишка страшно жесток. Подумай только, он накалил монету в полшиллинга и вдавил ее в руку бедному ребенку».

— Боже мой! — вскрикнул Джим, побледнев.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Что вас так взволновало?

Так вот откуда происходил рубец! Наследство Дантона не принадлежало ни Дигби, ни его. матери, а Евнике Уэльдон, которую в действительности звали Доротеей Дантон!

 

 

Глава 26

Джим находит последнее звено

Евника была дочерью леди Мари! В этом не было больше ни малейшего сомнения. Предположение Джима оказалось все лее правильным.

Но каким образом она попала в Южную Африку? Эту загадку надо было разрешить.

Миссис Уэзеруэйл была очень удивлена, ей даже показалось, что ее посетитель сошел с ума.

— Прочтите, пожалуйста, еще раз то, что говорится об ожоге, — попросил он се.

Она посмотрела на него озабоченно, но исполнила его просьбу и добавила:

— Маленькая девочка вскоре исчезла. Однажды няня, которую наняла Джей, взяла девочку с собой на прогулку, и думают, что лодку опрокинул пароход.

Вдруг Джиму пришла идея. Ему надо узнать, какие пароходы проходили в тот день на восток от Гудвинской мели, так как приблизительно в том месте произошло несчастье. Это письмо ему нужно было взять с собой, чтобы прочесть его мистеру Солтеру. Миссис Уэзеруэйл отказалась дать ему письмо. Джиму пришлось применить все свое красноречие, чтобы ее убедить, объяснив ей, для чего это нужно.

— Как? Речь идет о той красивой девушке, которую я видела в доме Гротов?

— Да. У нее на руке след от ожога. Об этом знает также миссис Грот, так как она упала в обморок, увидев рубец.

— Мне не хотелось бы, чтобы у Джей были неприятности, но справедливость требует, чтобы девушка получила письмо. Вам повезло, так как я собиралась сжечь это письмо.

— Слава Богу, что вы этого не сделали!

С ближайшим поездом он вернулся в Лондон и направился в бюро мистера Солтера.

— Если все это правильно, — сказал старик, выслушав Джима, — то легко будет найти недостающее звено в цепи, а именно: выяснить появление маленькой Доротеи в Африке. Мы знаем, что Евника Уэльдон умерла в детстве, следовательно, Евника не мол-сет быть этой девушкой. Но я вам советую поспешить, так как послезавтра я вручаю имущество Дантона новому поверенному миссис Грот, а Дигби тотчас же все продаст. Одно имение оценено в четыреста тысяч фунтов. На дантоновской земле находятся двадцать четыре дома и шесть довольно больших имений. Помните, Дигби пришел к нам узнать, имеет ли он право продать недвижимость? У меня была сегодня встреча с Беннетом, новым поверенным Гротов. Дигби показал Беннету разрешение на продажу недвижимости, выданное ему матерью.

Мистер Солтер был прав. Дигби испугался нового завещания и не хотел больше зависеть от милости сумасшедшей старухи, любившей его так же мало, как и он ее. Он заставил мать нанять нового поверенного не потому, что он имел что-нибудь против мистера Солтера, а потому, что хотел иметь нового человека, менее знакомого с обстоятельствами, который будет беспрекословно исполнять его волю. Он чувствовал, что не может полностью доверять Солтеру в этом отношении. Дигби решил обратить все состояние Дантона в наличные деньги.

Он организовал в Сити синдикат, который должен был приобрести недвижимость. В этот синдикат вошло несколько очень крупных дельцов.

— Мистер Солтер, разве у нас мало фактов, чтобы доказать, что Евника — дочь леди Мари? — спросил Джим.

— Нет, нужно больше доказательств. Но теперь их нетрудно добыть. Ведь вы знаете дату, когда ребенок исчез: это было 21-го июля 1901 года. В том году закончилась бурская’ война.

Сначала Джим пошел в Африканскую пароходную компанию. Там ему сообщили, что ни один из их пароходов не проходил мимо Гудвинской мели ни 20-го, ни 21-го июля. Последним был «Сентрал Касл», прибывший в Плимут 20-го. У Маргейта он прошел приблизительно 17-го.

— Какие еще линии есть в Южную Африку?

Секретарь дал ему список значительно больший, чем он ожидал.

Джим поспешил домой, чтобы сообщить леди Мари эту новость, но не нашел ее дома. Мэдж сказала ему, что ее госпожа уехала на несколько дней. Тут он вспомнил, что леди Мари собиралась на несколько дней в Париж.

—- Вы знаете, где она живет в Париже?

— Я даже не знаю, что она туда поехала, — ответила служанка. — Леди Мари не сообщает мне своих планов.

Джим тяжело вздохнул. До- следующего дня он не мог ничего предпринять! Надо было ждать. Он думал, как глупо он поссорился с Евникой. Что бы она сказала, если бы узнала, что эта дама — ее мать?! Но надо было запастись терпением. Вдруг ему пришла новая мысль. Евника Уэльдон могла его простить, выйти за него замуж и сделать его счастливым, но Доротея Дантон была одной из богатейших наследниц, а он, Джим, был бедным человеком. При этих, обстоятельствах она не выйдет за него замуж. А что, если бы она никогда об этом не узнала? Но эту мысль он отверг с презрением.

— Отыди от меня, сатана, — сказал Джим маленькой собачке, которая вертелась у его ног и преданно смотрела ему в глаза. Он нагнулся и погладил ее. — Мы оба с тобой не любим Дигби Грота, милый друг. — Он это говорил собаке, ' которую спас от операционного стола Дигби.

— Если он хоть чем-нибудь обидит Евнику, то очень пожалеет, что родился на свет Божий.

На следующий день Джим обошел почти все пароходные конторы, но нигде не узнал ничего интересного. Наконец осталась одна старая контора «Африканская береговая линия».

— Вы напрасно туда идете, — сказал ему секретарь конторы, в которой он только что был. — Это Ливерпульская фирма, ее пароходы никогда не отходят из Лондонской гавани. Это я точно знаю, так как раньше служил таможенным чиновником.

«Береговая линия» находилась в старой части Лондона. Оба шефа были древними стариками и своим внешним видом. напоминали ветхозаветных патриархов. Когда Джим вошел, оба старика сидели за одним общим столом. Слуга, почти такой же старый, как шефы, принес Джиму стул.

Оба старика выслушали его молча.

— Мне кажется, что никогда ни один из наших пароходов не проходил через Довер. Хотя наша главная контора находится в Лондоне, суда наши всегда отходят из Ливерпуля.

— Тогда я не буду беспокоить вас, — сказал огорченный Джим. >

— Вы нам нс мешаете. Можно посмотреть наши записи за 1901 год.

Секретарь принес учетную книгу, и один из стариков погрузился в чтение.

— Помните, — сказал он своему партнеру, —: что мы тогда поменяли маршрут 'для «Юнион Африка Лайн».

— Да, помню. Пароход был «Бэтлдор» и вышел из Гилберна. Это был единственный случай, когда наше судно вышло из Темзы.

— Какого числа оно вышло? — спросил взволнованный Джим.

— В восемь часов утра 21 июля. Позвольте посмотреть. — Он встал и направился к настенной карте.

— В таком случае оно проходило в 12 часов у маяка Норс Форлэнда. Когда случилось несчастье?

— В обеденное время, — хрипло ответил Джим.

— Не помню, чтобы о переходе было сообщено что-либо особенное.

— Нельзя ли узнать как-нибудь, что случилось по пути?

— Нужно посмотреть в корабельный журнал. «Бэтлдор» был взорван во время Великой войны, но капитан Пин-нингс, командовавший им, еще жив.

— А журнал? — спросил Джим.

— Все книги хранятся в нашей конторе в Ливерпуле. Я сегодня же напишу нашему управляющему и попрошу его прислать журнал, если он сохранился.

— Вы так любезны, что я не смею вас больше беспокоить, но дело очень важное. Не могу ли я поехать сам в Ливерпуль?

— Этого не нужно. Управляющий приезжает завтра сюда. Я позвоню ему, чтобы он привез книгу.

Джиму приходилось запастись терпением и ждать еще целые сутки.

Джим сообщил Солтеру о результатах своих поисков. Затем он решил пойти к Гротам. Евнику надо было во что бы то ни стало удалить из. их дома, хотя Джим и не видел какой-то определенной опасности для нее.

Если бы леди Мари была в Лондоне! Тогда все получилось бы очень просто.

Он взял автомобиль и поехал в дом Грота. Его ввели в рабочий кабинет Дигби.

— Это вы, мистер Стил? Садитесь, пожалуйста. Здесь сидеть удобнее, чем под столом.

Джим улыбнулся.

— Чем могу служить?

— Я хотел бы видеть мисс Уэльдон.

— Она, кажется, ушла, но я сейчас справлюсь.

Грот позвонил.

— Позовите сюда мисс Уэльдон.

— Я не хотел бы разговаривать с ней при посторонних.

— Не беспокойтесь, — сказал Дигби, улыбаясь. — Я вас оставлю одних.

Служанка вернулась и сказала, что Евники нет дома.

— Хорошо, — сказал Джим и попрощался с очень вежливым хозяином. — Я буду ждать ее на улице.

— Вы чертовски упрямы, — пробормотал Дигби. — Может быть, мне удастся се найти.

Он вышел и через несколько минут вернулся с Евникой.

— Служанка ошиблась. Мисс Евника вовсе не выходила.

Дигби вежливо ей поклонился и вышел из комнаты.

Евника внимательно смотрела на человека, который совсем недавно был так дорог ей.

— Вы хотите поговорить со мной, мистер Стил?

Ее холодность так взволновала Джима, что ен забыл все,, что хотел ей сказать.

— Я хотел вас попросить покинуть этот дом, Евника.

— У вас на то новая причина? —спросила она саркастически, хотя сама была недовольна своим тоном.

— У меня на то самая основательная причина, — сказал он сердито. — Я уверен, что вы дочь Мари Дантон.

— Вы мне это и раньше рассказывали!.

— Выслушайте меня! Рубец на вашей руке — ожог, причиненный вам Гротом, когда вы были маленькой девочкой. Евника Уэльдон умерла в возрасте одного года в Капштадте.

Она посмотрела на него жестким и холодным взглядом.

— Это очень романтическая история. Кроме этого вам нечего мне сказать?

— Только то, что дама, которую вы у меня видели, — ваша мать.

Ее глаза расширились, и он увидел улыбку, напомнившую луч солнца в зимний день.

— Вам бы следовало писать романы, Джим. Если хотите знать, я оставляю это место через несколько дней, чтобы вернуться на прежнее. Вам не следует мне рассказывать, кто была эта дама, имеющая ключ от вашей квартиры.

Гнев подавил в ней всякую жалость и симпатию к Джиму.

— Я хочу вам сказать, что вы лучше, чем Грот или кто-нибудь другой, сумели разрушить мою веру в мужчин. Вы меня так оскорбили, что я не могу вам этого простить.

Ее голос задрожал, но она сделала усилие над собой и произнесла:

— Прощайте, Джим, — и вышла из комнаты.

Он был оглушен. Ее презрение было для него ударом кнута.

На секунду Джима охватил гнев, но он сумел овладеть собой.

Сейчас он должен был уйти, так как она все равно не выслушала его.

 

 

Глава 27

Евника исчезла

Наступала развязка. Дигби был слишком умен, чтобы не понимать этого.

В течение двух лет он вел переговоры с агентом в Сан-Паоло о покупке плантации. Дело было доведено до того, что в любой момент он мог заключить контракт. На этих землях он собирался начать новую жизнь. Он понимал, что рано или поздно ему придется сменить место жительства, а в таком случае жизнь в Южной Америке стала бы прекрасным развлечением после однообразного существования, которое он вел в лондонском обществе. Грот решил взять Ев-нику с собой. Она должна была прожить с ним хотя бы год. Что потом будет, он не знал. И раньше ему попадались женщины, увлекавшие его, потом они становились ему безразличны, а в конце концов надоедали и исчезали из его жизни. То же самое, вероятно, произойдет и с Евникой. Но кто же станет ломать голову над такими вопросами?

Утренние часы текли слишком медленно для Джима. Управляющий должен был приехать в час, и Джим ждал его в передней конторы. Но поезд, очевидно, запоздал, потому что управляющий явился в контору только в два часа. За ним шел носильщик с пакетом.

Джима сразу же пригласили в отдельный кабинет.

— Мы нашли журнал «Бэтлдора», но я забыл дату.

— Это произошло 21-го июля.

— Вот тут, — сказал один из компаньонов. — «“Бэтл-дор“ покинул Тильбери в 9 часов утра при отливе, ветер юго-западный, море спокойное, несколько туманно...» Мне кажется, вот что вас интересует. — Это был самый драматический момент в жизни Джима. — «...Густой туман, скорость уменьшена в 11 часов 50 минут наполовину. В 12 часов 10 минут еще на четверть. Штурман Босэн сообщает, что мы потопили лодку. В воде два человека. Матрос Грант прыгает за борт. Спасает ребенка. Второе лицо не найдено.

Скорость увеличили. Пробовали сигнализировать в Дангнесс, но погода очень плохая». Тогда не было беспроволочного телеграфа, мистер Стил.

Джим кивнул головой.

«Ребенок — девочка. Возраст — несколько месяцев. Передан содержательнице буфета».

В дальнейших сообщениях ни слова о девочке, вплоть до прибытия парохода в Фэнчал.

— Находится на острове Мадейра, — пояснил второй старик.

«Прибыли в Фэнчал в 6 часов утра. Британскому консулу сообщено о спасении ребенка. Консул обещал телеграфировать в Лондон». Следующее сообщение в Дакке — порт на западном побережье Африки, под французским протекторатом:

«Получена телеграмма консула в Фэнчалс, что лондонской полиции не сообщено о пропаже ребенка».

За три дня до прибытия в Капштадт:

«Мистер Уэльдон, житель Капштадта, совершающий со своей супругой увеселительную прогулку, хочет удочерить ребенка, так как недавно потерял свою дочь. Капитан знает мистера Уэльдона. Ему передали ребенка с условием, что о случае будет заявлено властям в Капштадте».

Потом следовало подробное описание ребенка. Под рубрикой особые приметы: «Рубец на правой руке. Врач думает, что след ожога».

Джим тяжело дышал.

— Вы себе представить не можете, господа, как я вам благодарен. Ребенок, который за это время стал взрослой женщиной, вам тоже бесконечно обязан. Может быть, вам придется предъявить эту книгу суду, но дело моей клиентки мне кажется столь ясным, что судебного разбирательства, вероятно, и не будет.

Он должен был пройтись, так он был счастлив. Даже то, что он потерял Евнику, ничуть не омрачало' его радости.

Он сделал копию записей в журнале и теперь, положил этот документ мистеру Солтеру на стол.

Старый адвокат внимательно прочитал бумагу.

— Дело совершенно ясно. Корабельный журнал доказывает, что этот ребенок — дочь леди Мари. Кончены ваши розыски?

— Еще не совсем, — сказал Джим с улыбкой. — Нам нужно еще отнять состояние Дантона у Гротов. Кроме того, нужно убедить мисс Дантон покинуть дом Дигби.

— В этом случае совет пожилого человека может оказать большее действие, чем ваш, мой мальчик. Я пойду с вами.

Новая служанка открыла им дверь, и Дигби тотчас же вышел к ним.

— Я хотел бы поговорить с мисс Уэльдон, — сказал Солтер.

Дигби посмотрел старику прямо в лицо.

— Я очень сожалею, что вы не можете поговорить с мисс Уэльдон. Она сегодня утром уехала с моей матерью во Францию. Сейчас она уже, вероятно, в Париже.

— Это ложь, — сказал спокойно Джим.

Оба смертельных врага смотрели друг на друга в упор.

— Вы лжете, — повторил Джим. — Мисс Уэльдон или тут, в доме, или ее отправили в ваше проклятое имение в Соммерсете.

Грот был немного выбит из колеи оскорблениями Джима и присутствием адвоката.

— Итак, вы становитесь орудием этого авантюриста, — сказал он иронически Солтеру. — А я думал, что человек с вашим опытом должен бы отказаться от этой роли. Как бы то ни было, — обратился он к Джиму, — мисс Уэльдон не хочет больше вас видеть. Она сообщила мне о вашей ссоре. Я тоже нахожу, что вы вели себя отвратительно.

Джим знал, что Грот лжет. Евника никогда бы не посвятила его в свои дела.

— Какой у вас интерес к мисс Уэльдон? — спросил Дигби у адвоката.

— Я ею интересуюсь только как человек.

Джим был поражен этим заявлением.

— Но... — начал он.

— Мне кажется, что нам пора идти, — прервал Джима Солтер и бросил на него быстрый предупреждающий взгляд.

— Почему вы ему не сказали, что Евника — законная наследница состояния Дантона? — спросил Джим своего патрона на улице.

— Сделаем предположение, что все наши данные правильны. Допустим также, что этот человек действительно такой негодяй, каким кажется. Девушка ведь теперь всецело в его власти. Подумайте, что будет, если я раскрою перед ним все карты.

Джим закусил губу.

— Вы правы, — сказал он. — Я слишком горяч и неблагоразумен.

— До тех пор, пока Грот не знает, что ему угрожает со стороны Евники, она в безопасности. Во всяком случае, ее жизни не угрожает опасность. Если же он узнает, что нам все известно, она погибла.

— Итак, вы думаете, что она в опасности?

— Я уверен, что Грота не испугает перспектива убийства, если он этим может спасти наследство, — резко сказал старик.

Придя с мистером Солтером в контору, Джим бросился в кресло и закрыл лицо руками.

— Мы как будто бессильны. Мистер Солтер, закон все же сильнее Грота. Неужели нельзя предъявить ему обвинение?

Ссптимас Солтер редко курил в конторе, но в этот день он вынул из ящика свою трубку, обтер ее старательно о рукав своего сюртука и набил табаком.

— Закон, мой мальчик, сильнее Грота и сильнее нас с вами. Иногда непонимающие люди смеются над ним, проклинают его. Закон работает медленно и этим напоминает мельницу, которая тоже медленно мелет, но зато мелет очень мелко. Средства закона не только в приказах об аресте и обыске. Закон имеет тысячи орудий, и все они, клянусь Богом, будут применены по отношению к Гроту!

Стил вскочил и пожал руку Солтеру.

— И если закон не сможет его покарать, то я сам создам закон и задушу его вот этими руками! — воскликнул Джим.

Мистер Солтер посмотрел на него с восхищением, но и не без иронии.

— Тогда вас самого закон задушит. Согласитесь, что не стоит так поступать, когда несколько листов гербовой бумаги будут иметь такое же действие.

Джим тотчас же взялся за розыски. К своему удивлению, он узнал, что миссис Грот действительно поехала с Евникой на вокзал Виктории. Кроме того, ему удалось установить, что Дигби заказал два места в ночном поезде на Париж. Таким образом, было легко установить имена дам, чего и добивался Джим.

Но ему не удалось узнать, уехали ли они действительно этим поездом.

Он вернулся к Солтеру и рассказал ему о результатах.

— Тот факт, что Джей Грот уехала, еще не значит, что наша клиентка тоже покинула Лондон.

— Наша клиентка? — спросил с удивлением Джим.

— Да, наша клиентка. Не забудьте, что мисс Дантон наша клиентка, покуда она мне не поручит передать ее дело другому адвокату.

— Мистер Солтер, когда вы передали состояние Дантона на руки Беннета?

— Сегодня утром, — ответил старик, ничуть нс смутившись.

— Боже мой! Так имения уже в руках Дигби.

—Только временно. Нс запугивайте себя этим и спокойно продолжайте работу. Слышали вы что-нибудь о леди Мари?

— О ком? — спросил удивленно Джим.

— О леди Мари Дантон. Ведь это ваша незнакомка в черном? Я всегда это подозревал, но, когда вы мне рассказали о «синей руке», у меня уже не было сомнений. Видите ли, мой мальчик, — сказал он, хитро подмигнув, — я со своей стороны тоже вел розыски в известном направлении.

— Что же значит «синяя рука»?

— Леди Мари сама вам расскажет об этом. Я не считаю себя вправе выдавать ее тайну. Были ли вы когда-нибудь в красильне, Стил?

— Да.

— Видели вы руки женщин, работающих с индиго?

— Неужели вы хотите сказать, что леди Мари работала в красильне после своего исчезновения?

— Это пусть она сама вам скажет.

Джиму пришлось удовлетвориться этим ответом.

Розыски стали слишком сложными, и Джим нс мог справиться один. Поэтому Солтер нанял еще двух детективов, ранее работавших в Скотланд-Ярде, но потом открывших собственную частную контору. Вечером Солтер и Джим устроили совещание со своими новыми помощниками и посвятили их во все детали дела.

В тот же день Дигби увидел из своего окна бородатого человека, стоявшего у ограды сада и рассматривавшего замечательную архитектуру дома. Дигби хотел понаблюдать за ними, но пришел мистер Беннет и помешал ему. Мистер Беннет, широкоплечий шотландец с рыжими волосами, внушал ему антипатию.

— Итак, мистер Беннет, передал вам Солтер все документы?

— Да, сэр. Я все получил.

— Как вы думаете, не сыграет ли он с нами скверную шутку?

Мистер Беннет холодно посмотрел на Грота.

— Мистер Септимас Солтер замечательный юрист, пользующийся всеобщим уважением. Такие люди трюков не выкидывают.

— Не обижайтесь. Вы думаете, что он вам друг?

— Какие чувства он испытывает ко мне, меня в данный момент нс интересует, — сказал Беннет со своим твердым северным акцентом. — Я только хотел выразить свое мнение о нем. Все бумаги приведены в порядок, и вы можете в любое время продать имения.

— Да. Члены синдиката требуют, чтобы права собственности перешли к ним поскорее. Когда дело может быть закончено?

— Завтра утром. Я предполагаю... что вопрос о наследнице Доротее Дантон окончательно решен?

Дигби улыбнулся.

— Доротея Дантон утонула двадцать лет тому назад и давно уже съедена рыбами.

— Тогда дело решено, — сказал Беннет, вынимая из своего черного портфеля несколько бумаг. — Вам надо подписать четыре документа, а пятый подпишет ваша мать.

Дигби нахмурился.

— Моя мать? Я думал, что это лишнее, и просил нотариуса приготовить доверенность.

— Вам известно, что этой доверенности недостаточно, чтобы приобрести все права па наследство. У вашей матери есть исключительное право на Кепнет-холл, поэтому желательно, чтобы была ее личная подпись, исключающая какие бы то ни было неприятности впоследствии. Мистер Солтер, как опытный юрист, ознакомившись с контрактом, может попросить запротоколировать протест. Он все еще чувствует себя ответственным как адвокат покойного Дантона.

— Что же это значит?

— Этим каждый покупатель предостерегается против покупки. Если потом окажется, что продавец не был правомочен совершать продажу, то убытки несет покупатель: И я думаю, что синдикат не захочет заплатить вам за имения, если будет заявлен официальный протест.

Дигби долго смотрел в окно.

— Хорошо. Я достану подпись матери.

— Она в Париже, насколько мне известно?

— Откуда вы знаете?

— Я сегодня был у мистера Солтера для исполнения последних формальностей, и он упомянул об этом.

Дигби что-то пробормотал про себя.

— Разве необходимо было посещать Солтера? — спросил он гневно.

— Я веду дела по своему усмотрению, — ответил резко Беннет.

Дигби враждебно посмотрел на него и твердо решил по окончании сделки никогда не пользовался услугами этого несимпатичного шотландца. Он ненавидел законы и не любил адвокатов. Он воображал, что осчастливит фирму «Беннет», передав ей это дело, но теперь убедился, что идея о покорном адвокате осталась только мечтой.

— Оставьте мне документ. Я дам его подписать матери.

Вы поедете в Париж?

— Я пошлю его авиапочтой.

Адвокат собрал свои бумаги и положил их обратно в портфель.

— Тогда я вас жду завтра в 12 часов в бюро Нордлэндского синдиката.

— Пожалуйста, опубликуйте в газетах объявление о продаже этого дома.

— Если продавать спешно, то вещь обесценивается. Обстановку вы тоже хотите продать?

Дигби ответил утвердительно.

— У вас есть еще одно имение?

— Его я и хочу продавать.

Когда адвокат ушел, Дигби пошел наверх.

«Теперь мне надо уговорить Евнику быть благоразумной и не поднимать скандала», — сказал он про себя, натягивая перчатки. 

 

 

Глава 28

Дигби готовится

Дигби совершил неожиданное путешествие на запад. Хороший полководец подготавливает все необходимое для отступления даже во время победоносного продвижения вперед. Дигби всегда смотрел на Кеннет-холл как на убежище в трудную минуту жизни. Кеннет-холл как раз то имение, которое унаследовала его мать и которое могло быть продано только с се согласия. Оно было во владении Гротов уже четырнадцать лет. Посреди мрачного парка находился старый дом. Дигби не помнил, чтобы в нем кто-нибудь жил. Утром он послал в Кеннет-холл свой автомобиль, но сам поехал туда поездом, так как не любил долгих поездок в автомобиле даже по хорошей дороге.

Запыленный автомобиль ждал его у станции. Железнодорожные служащие посмотрели вслед Дигби не очень дружелюбно.

— Это мистер Грот, владелец Кеннет-холла, — сказал привратник станционному смотрителю.

— Да, я его уже видел. Это был скверный день для нашего местечка, когда имение перешло к миссис Грот. Она злая женщина.

Дигби не слышал этого отзыва о своей матери. Ворота, ведущие в имение, были чудом архитектурного искусства в стиле рококо, а сторожевые будки — безобразными строениями времен королевы Виктории. Они двадцать лет пустовали и постепенно разрушались. Сад зарос травой, и дорожек почти нс было видно.

Управляющий поспешил к воротам, чтобы открыть их. Это был хмурый пожилой человек.

— Был тут кто-нибудь, Мастерс? — просил Дигби.

— Нет, сэр. Только пилот прибыл утром. Хорошая вещь — летать. Я наблюдал, как он спускался здесь, в парке.

— Сядьте в автомобиль, — сказал коротко Дигби, которого вовсе не интересовали суждения его слуги о полетах.

Автомобиль проехал длинную аллею и, повернув направо, остановился перед террасой. Красота природы не могла сгладить грустного впечатления, которое производило запустение барского дома. Терраса и перила были почти разрушены, здание тоже пострадало от времени. Двадцать лет здесь не делали ремонта. Крапива росла там, где прежде цвели розы. Но грустная картина не трогала Дигби. Он все это уже видел нс раз и некогда собирался снести старое строение и на его месте построить новое, в современном стиле.

Мастерс открыл большую дверь, ведущую в дом, и последовал за своим господином.

В доме упадок чувствовался еще больше. Когда они вошли в переднюю, услышали как шуршат мыши.

— Водятся крысы?

— Еще бы! Я не могу уничтожить их в своей квартире. А здесь, в восточном флигеле, им числа нет.

— Летчик в доме?

— Он только что позавтракал.

Дигби последовал за Мастерсом по длинному темному коридору и вошел в дверь, которую распахнул перед ним слуга.

Бородатый Вилья радостно приветствовал его. Он был еще в костюме летчика.

— Хорошо, что вы тут, — сказал Дигби.

— Я благополучно прибыл сюда, но это произошло только по милости богов. Я нс привык к легкой машине. Пусть лучше Бронсон летит на ней назад.

Дигби кивнул, взял стул и сел рядом с летчиком.

— Я поручил Бронсону прибыть сюда и жду его сегодня вечером.

Мастерс вышел, и Вилья подождал, покуда его шаги не затихли.

— Что случилось? Неужели вы хотите переменить свое местожительство?

— Этого я нс могу сказать, — ответил коротко Дигби. — За Сифордским ипподромом следят. Стил знает, что я хочу использовать аэроплан, или подозревает это. Поэтому я решил нанять частных пилотов.

— Этот дом тоже для вас не годится, — сказал Вилья и покачал головой. — Зачем вы сюда вообще приезжаете? Ведь тут только на короткое время можно устроить нашу штаб-квартиру. Дело обстоит плохо? — спросил он вдруг.

— Может случиться так, что каждому придется позаботиться о своем собственном спасении. Но я надеюсь, что до этого дело нс дойдет. Все зависит... — Он не закончил фразу и неожиданно спросил: — На каком расстоянии отсюда находится морской берег?

— Он близко. Я поднялся на 2000 метров и видел Бристольский канал.

Дигби провел рукой по лбу и посмотрел задумчиво на стол.

— Я вам доверяю, Вилья, и должен вам сказать, что при всей вашей антипатии к легким быстрым машинам, вам придется доставить меня в безопасное место именно на такой машине. Я повторяю, дело вряд ли дойдет до бегства, но надо всегда быть готовым к худшему. У меня есть дело для вас. Вы должны были доставить сюда не только машину.

Вилья задумался.

— Вы, вероятно, читали в газете о богатом бразильском плантаторе Махилье? Он сейчас в Довилле, — напомнил Дигби.

— Вы имеете в виду этого игрока?

— Да. Я случайно знаю, что в последнее время у него было много неудач. За последнюю педелю он проиграл 20 миллионов франков. Но это ис единственная его потеря. Он играл также в Сан-Себастьяне, и, насколько мне известно, положение его незавидное.

— Но он еще не разорен. Я знаю этого человека, он богат, как Крез. Я видел его яхту, когда вы посылали меня в Гавр.

Удивительное судно ценностью в четверть миллиона фунтов. У него несколько сот квадратных миль кофейных плантаций в Бразилии.

— Мне это известно. Главное для меня то, что у него сейчас нет свободных денег. Выслушайте меня внимательно, Вилья.

— Что нужно сделать?

— Возьмите свою тяжелую машину и отправляйтесь в Довилл. Там поговорите с Махильей. Вы говорите по-португальски?

— Как португалец. Я долго жил в Лиссабоне.

— Поговорите с Махильей, и если ему нужны деньги, то предложите ему сто тысяч за его яхту. Если он удвоит сумму, то соглашайтесь и на это. Когда купите судно, пошлите мне телеграмму. Судно следует отправить в Бристольский канал, чтобы запастись углем.

— Но это турбинный пароход с масляной топкой!

— Ну, тогда пусть запасется маслом и провиантом для плавания в течение месяца. Капитан должен явиться в мою лондонскую квартиру за инструкциями. Старший офицер может привести судно. Понятно?

— Я все понял за исключением двух вещей, милый друг, — сказал любезно Вилья. — Во-первых, мне нужны деньги, чтобы купить судно.

— Я вам дам денег.

— Во-вторых, что сам бедный Вилья на этом заработает?

— Вы будете довольны.

— Ну тогда все в порядке.

— Но Махилья не должен знать моего имени. Купите на свое имя или на имя кого-нибудь из друзей. Капитана и экипаж мы сумеем заставить молчать, когда я буду на борту. Сегодня вечером вы должны быть в Довиллс.

Дигби приказал привести в порядок комнаты. Мастерс был сбит с толку.

— Что с вами? — сердито спросил его Дигби. — Если здесь нет постелей, то поезжайте в ближайший город и купите все. Цена роли не играет. Привезете на автомобиле. Не забудьте купить и половики.

Он положил на стол большую сумму денег и вышел. Мастерс, который в жизни не видел столько денег, долго не мог опомниться от удивления.

 

 

Глава 29

Солтер заявляет протест

Дигби поехал в Лондон на автомобиле и прибыл домой к ужину. Он быстро поел и поднялся наверх переодеться.

Он прошел мимо комнаты Евники и увидел Джексона, сидящего возле двери.

— Она сейчас притихла, — сказал он улыбаясь. — Я закрыл ставни и сказал ей, что она должна молчать, если не хочет, чтобы я дурно с ней обращался.

— Ну а моя мать? Дали вы ей лекарство?

Джексон опять усмехнулся.

— Она сейчас довольна. Я не знал, что она морфинистка.

— Это не имеет значения, знаете ли вы что-нибудь или не знаете! — резко оборвал его Дигби.

Ему пора было уходить, так как леди Уольтам давала в этот вечер бал. Среди приглашенных были несколько членов синдиката, один из них отвел Грота в сторону.

— Все бумаги на завтра готовы?

— Да.

— Некоторые члены синдиката удивляются тому, что вы требуете уплаты наличными деньгами, — сказал он, внимательно глядя на Дигби.

Грот пожал плечами.

— Вы забываете, милый мой, что я в данном деле только агент и действую по поручению моей несколько взбалмошной матери.

— Я так и думал. Но бумаги будут в порядке? Ваша мать подписала их?

Дигби вспомнил, что о?! не получил еще ее подписи. Он поспешил откланяться и вернулся домой.

Комната его матери была заперта, но старуха услышала его тихий стук.

— Кто там? — спросила она взволнованно.

— Это я, Дигби.

— Я лучше поговорю с тобой завтра.

— Я должен сейчас поговорить с тобой. Открой.

Прошло довольно много времени, прежде чем она открыла.

— Мне жаль, что я тебя тревожу, мама, но срочно нужно подписать один документ.

— Я ведь все сделала, как ты хотел, — сказала она дрожащим голосом, подписывая бумагу.

Она совершенно не понимала, что теряет все свое имущество, ставя эту подпись. Нордлэндский синдикат был только отделением громадной ассоциации, созданной с единственной целью: приобретение дантоновской недвижимости.

В большом, красиво обставленном зале заседаний находились члены синдиката. Среди них был лорд Уольтам, Гуго Виндт, богатый банкир, принимавший участие во всевозможных финансовых делах, и Феликс Страселен, самый хитрый из всех английских спекулянтов.

Четвертым вошел адвокат Беннет с черным портфелем, который он положил перед собой на стол.

— Здравствуйте, господа, — коротко сказал юрист. Он давно уже не чувствовал уважения к этим финансистам.

— Здравствуйте, Беннет, — ответил лорд. — Видели вы сегодня своего клиента?

Мистер Беннет открыл портфель.

— Нет, милорд. — Своим поведением он хотел подчеркнуть, что находится с Гротом в чисто деловых отношениях.

— Грот — странный человек,—сказала Виндт, смеясь. — Он нс делец, но ставит нас в очень тяжелые условия. Он и па англичанина нс похож, я бы его принял за южанина. Не правда ли, лорд Уольтам?

— Это странная семья, — ответил Уольтам. — Вы знаете, что его мать страдает клептоманией?

— Бог ты мой! — воскликнул Страселен. — Этого только недоставало.

— Сейчас она сумасшедшая старуха, но было время, когда она слыла одной из самых видных дам города. Она часто бывала у нас, и после се посещений у нас всегда пропадала какая-нибудь ценная безделушка. Но однажды пропал очень дорогой браслет моей дочери. Это было очень неприятно. Но, поговорив с Гротом, я получил назад украшение. Тогда и выяснилось, что мать его страдает этой болезнью. Но, в сущности, она все же счастливая женщина!

— Этого я бы не сказал, раз у нее такой сын, — возразил Страселен.

— Ей все-таки везет: нс погибни тогда дочь Дантона, у Гротов не было бы и гроша за душой.

— Знали вы леди Мари, милорд?

— Я знал и ее, и ее дочь. Мы были очень дружны с Дантонами. Это был красивый ребенок.

— Вы какого ребенка имеете в виду?

Дигби тихо вошел в зал заседаний и закрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.

— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мари Дантон.

Дигби презрительно улыбнулся.

— Этот разговор бесцелен.

— Вы ее помните?

— Мало. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме и страшно кричала и ревела. Вы все привели в порядок, Беннет?

Адвокат кивнул головой.

— Вот документ, который вы мне дали на подпись.

Дигби вынул бумагу и подал ее адвокату, тот прочитал ее очень внимательно.

— Все в порядке. Приступим к делу, господа!

Все сели за стол.

— Ваше требование, чтобы платили наличными, было тяжелым условием для нас, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать большие суммы денег у себя в конторе, мне пришлось нанять еще двух сторожей.

— Это вполне естественно, — сказал Дигби благодушно. Он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой и пересчитывал деньги.

Адвокат взял какой-то документ и подал его Дигби вместе с пером.

— Подпишите здесь, мистер Грот, — сказал он.

В тот же момент Гуго Виндт повернулся к вошедшему секретарю.

— Это для меня? — спросил он, указывая на письмо, которое тот держал в руке.

— Нет. Для мистера Беннета.

Беннет взял письмо, посмотрел на фамилию отправителя и нахмурился.

— Оно от Солтера, и на нем надпись: «Срочно».

— Это дело подождет до окончания нашей сделки, — сказал нетерпеливо Дигби.

— Все же лучше вскрыть его теперь.

Адвокат вскрыл письмо и внимательно прочитал его.

— Что там такое? — спросил Дигби.

— Я опасаюсь, что продажа не может состояться, так как Солтер заявил протест.

Дигби вскочил.

— Как он смеет это делать! Ведь у него нет никакого права! Он больше не мой адвокат. Кто его на это уполномочил? — в гневе закричал он.

Беннет посмотрел на Грота странным взглядом.

— Этот протест Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дантон, которая, судя по этому письму, еще жива.

Наступило неловкое молчание.

— Это меняет все дело, — сказал банкир Виндт. — Вы, конечно, знаете, Грот, что значит это предостережение?

— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Старик Солтер просто мстит мне. Все знают, что Доротея Дантон давно умерла. Утонула двадцать лет тому назад.

— Все же мы сейчас ничего не может предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб ее интересам, — сказал спокойно лорд Уольтам.

— Но я подпишу документ об отчуждении, — заявил запальчиво Дигби.

— Это не имеет значения. Мы не хотим терять свои деньги. Если это просто недоразумение, то мы можем собраться в другой день и заключить сделку. Но я не думаю, чтобы такой человек, как Солтер, выкинул шутку.

Остальные согласились с мнением Уольтама. Дигби был вне себя от бешенства, видя, как укладывают банкноты в шкатулку.

— Хорошо, — сказал он, побледнев от ярости. Он понял, что должен принять экстренные меры к тому, чтобы получить деньги раньше, чем Солтер предпримет что-нибудь против него.

Он повернулся и побежал вниз.

У дверей его ожидал автомобиль.

— К Национальному банку, — крикнул он шоферу. Он знал, что мать имела в банке около ста тысяч фунтов, которые она получила от доходов с имений Дантонов. Эти деньги он и решил взять. Откуда могла взяться Доротея Дантон? Он очень жалел, что нс дал Вилье сумму на покупку яхты из денег матери. Для этой покупки он, к своему величайшему сожалению, дал чек на деньги банды, хранившиеся в банке.

Грота позвали в кабинет директора, и ему показалось, что тот встретил его холоднее, чем обычно.

— Здравствуйте, мистер Стевенс. Я хочу взять вклад моей матери и должен поговорить с вами об этом.

— Я рад вас видеть, мистер Грот. Сядьте, пожалуйста. Я, к сожалению, не могу выдать вам денег...

— Что это значит?

— Я сегодня получил извещение, что заявлен протест против отчуждения вами дангоновской земельной собственности. Кроме того, ходят слухи, что дантоновское состояние не перейдет к вашей матери. Итак, вы должны нас извинить. С собственного счета вы можете взять сколько угодно.

Собственный текущий счет Дигби тоже был представлен в виде солидной суммы.

— Хорошо. Сообщите мне, какой суммой я располагаю. Я возьму ее целиком.

Дигби успокоился и мог уже хладнокровно рассуждать. Он решил не биться головой об стену, а одолеть Солтера хитростью. Нужна была крайняя предусмотрительность. К счастью, деньги банды Тринадцати находились в другом банке. В худшем случае он бросит одиннадцать из тринадцати на произвол судьбы.

Вскоре вернулся директор с листом бумаги, и через несколько минут Дигби садился в автомобиль во вздутыми от банкнот карманами.

Крупный бородатый человек стоял на мостовой, когда он выходил из банка. Дигби внимательно посмотрел на него и сразу понял, что это сыщик. Открытие заставило его задуматься. Неужели за ним уже следит полиция? Или это только частный сыщик, нанятый Солтером?

Дома он нашел телеграмму от Вильи.

«Купил “Пелсагу“ 112 000 фунтов. Судно идет в Авонмау. Капитан со мной на аэроплане. Прилет в 9 часов вечера».

Лицо Дигби прояснилось. Он улыбнулся, вспомнив о Евнике. Положение еще не было отчаянным.

 

 

Глава 30

Дигби перестает стесняться

Евника сидела в темном помещении и пыталась читать. Вдруг вошел Дигби. При его появлении она страшно побледнела.

— Здравствуйте, мисс Уэльдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь?

— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?

Грот рассмеялся ей в лицо.

— Ну если это даже так? — сказал он любезно. — Евника, мы можем теперь говорить откровенно. Все эти вежливые выражения мне так же надоели, как и вам. — Он взял ее руку. — Какая у вас холодная рука, дорогая. В комнате довольно тепло.

— Когда я смогу оставить этот дом? — спросила она тихо.

— Вы хотите покинуть дом и меня? Нет, вы, верно, хотели спросить, когда мы вместе покинем дом? Это звучит правильнее и лучше. Какая вы красавица, Евника.

Девушка поняла свое положение. Маска упала, и она окончательно убедилась, с кем имеет дело, но нс сопротивлялась Гроту, а стояла холодная, как мраморная статуя. И даже не отодвинулась тогда, когда он взял в руки ее голову и приблизил свои губы к се губам. Она казалась ледяной фигурой, и только ее большие глаза чуждо смотрели на него.

— Я должен тобой владеть, Евника! Тебя я избрал среди всех женщин мира. Слышишь ты меня, дорогая?

Но вдруг Евника пришла в себя. Глаза ее широко раскрылись, как будто она увидела дикого зверя или ядовитую змею, и она оттолкнула Дигби изо всех сил. Но это возбудило его еще больше. Он опять бросился к ней. Евника ударила его рукой по лицу. Дигби отшатнулся, издав рев раненого зверя. Раньше, чем он успел опять броситься к ней, Евника вбежала в ванную и заперла дверь.

Пять минут Дигби стоял у двери и требовал, чтобы она его впустила. Потом он подошел к зеркалу и посмотрел на себя.

— Она меня ударила! — Его лицо стало белым как мел. — Она посмела меня ударить! — Он злобно захохотал. — За каждое прикосновение к моему лицу ей придется вытерпеть страшные муки! Ей придется желать себе смерти, молить о ней, лежа перед ним, Дигби, и обнимая его колени.

Когда он вышел и закрыл за собой дверь, то увидел мать. Она стояла в дверях своей комнаты.

— Дигби, — сказала она повелительно. — Подойди-ка сюда.

Он был так удивлен, что невольно прислушался.

Когда он вошел к ней, мать уже сидела на стуле.

— Войди сюда и запри дверь.

Он с ужасом посмотрел на нее. Прошел год с того времени, как она в последний раз говорила с ним таким тоном.

— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?

— Сядь, — сказала она спокойно.

Вдруг Дигби понял все.

— Ты опять приняла морфий, старая чертовка?

— Сядешь ли ты, дитя мое? Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу говорить с тобой.

— Ты... ты...

— Молчать! Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?

Он посмотрел на нее, не веря своим ушам.

— Я была достаточно глупа и выдала тебе доверенность. Ты продал недвижимость?

Она посмотрела на него испытующе. Он был так поражен, что пояснил ей:

— Там заявили протест, так что я не мог продать.

— Я на это и надеялась.

— Что?! — закричал Дигби, вставая.

Она снова заставила его сесть, сделав повелительный жест рукой. Дигби чувствовал себя как во сне. Эта старуха осмеливалась приказывать ему! Он дал ей морфий, чтобы успокоить ее, и она стала тем, кем была раньше!

— Почему воспротивились продаже?

— Потому что идиот Солтер поклялся в том, что ребенок еще жив. Тот самый ребенок, который утонул двадцать лет тому назад.

Он увидел улыбку на лице матери и изумился этому.

— Она жива!

Грот смотрел на мать, широко раскрыв глаза.

— Ты с ума сошла, старая дура. Двадцать лет тому назад она умерла!

— Я хотела бы только знать, как ее спасли! Ты сам во всем виноват.

Он наконец овладел собой.

— Ты или скажешь мне все, что знаешь, или я тебя заставлю пожалеть о том, что ты вообще открыла рот.

— Ты оставил ей отметину, и по этому шраму ее узнали.

— Что? Я?

— Не помнишь, Дигби? — Она говорила быстро, наслаждаясь его смущением. — Жила девочка, которой злой мальчишка обжег руку, вдавив в нее раскаленный полу-шиллинг.

Он вдруг все вспомнил. Ему вспомнился крик ребенка, большая комната со, старомодной мебелью. Из открытого окна был виден сад, и слышалось жужжание пчел. Он вспомнил и маленькую спиртовку, на которой накалил монету...

— Боже мой! Помню, все помню!

Секунду он смотрел на искривленное злорадной усмешкой лицо матери. Затем повернулся и вышел. В коридоре Дигби услышал громкий стук в дверь. Он побежал в свою комнату и подошел к окну. Оттуда он увидел стучавших. Джим и старый Солтер с двенадцатью сыщиками стояли у парадного входа. Дверь могла выдержать еще минут пять. Итак, он мог привести в исполнение свой последний план. Через минуту он вошел в комнату Евники.

— Я должен с вами поговорить, — сказал Грот мрачно. — Вам нечего бояться: ваши друзья стоят на улице и ломают дверь. Я вас хочу только привести в такое состояние, чтобы вы не могли донести на меня раньше, чем я окажусь на достаточном расстоянии от дома. Нет, я нс собираюсь вас убивать, и, если вы не понимаете, зачем я это делаю, вы — дура. А вы ведь не глупая, Евника.

Она увидела в его руке что-то блестящее и отпрянула назад.

— Не трогайте меня! Клянусь вам, что я вас не выдам.

Но он уже схватил се за руку.

— Если будете кричать или шуметь, — сказал он угрожающе, — вам придется пожалеть об этом.

Она вдруг почувствовала укол в руку и попыталась оттолкнуть его. Но Дигби держал ее словно в железных тисках.

— Ну вот и отлично. Боли не было никакой.

Она услышала проклятья и увидела его лицо, багровое от бешенства.

— Они взломали дверь, — сказал он горько.

— Вы уйдете сейчас? — спросила она удивительно спокойно.

— Да, через несколько минут мы пойдем, — ответил Дигби, подчеркивая слово «мы».

Но и этого Евника не заметила. Она стала странно апатичной и уже никак не могла вспомнить, что произошло за минуту до этого. Евника села на стул и принялась гладить свою руку. Она знала, что ее укололи, но не чувствовала боли. Все ей стало безразлично, все казалось очень странным и в то же время приятным.

— Наденьте вашу шляпу, — сказал Дигби, и девушка послушалась. Ей и в голову не приходило сопротивляться. Он повел ее в подвал, а оттуда в гараж, где не было его автомобиля, а стояла только закрытая машина-фургон, какие используют торговые фирмы.

— Садитесь в автомобиль.

Евника снова послушалась со странной улыбкой. Она находилась под действием смеси гиацина и морфия, что убивало ее память и волю.

— Садитесь на пол.

Евника опять повиновалась.

Грот вытащил из-под сиденья старый шоферский китель и надел его. Потом натянул на голову шоферскую фуражку. Нарядившись таким образом, Дигби открыл дверь гаража, выходившую в глухой переулок. Тут никого не было, кроме женщины, разговаривавшей с продавцом молока, да и те были так погружены в свою беседу, что не заметили автомобиля. Дигби не торопился. Он вылез еще раз из автомобиля и старательно запер дверь гаража. Потом закурил трубку и медленно поехал по направлению к Бэйтуотер-роуд. По дороге заправил машину бензином и медленно поехал дальше. Миновав предместья и выехав на улицу, ведшую из Стайна в Эскот, он остановился, вынул плоскую коробочку, наполнил снова шприц и, открыв дверцу, посмотрел на Евнику. Она сидела в полусонном состоянии.

— Не бойтесь.

Дигби снова сделал ей укол.

— Это больно, — сказала она.

Когда он миновал Эскот, автомобиль, ехавший впереди него, был остановлен полицией. Дигби тоже пришлось остановиться.

— Мы ищем господина с дамой, — сказал полицейский сидящим в автомобиле. — Можете продолжать свой путь.

Теперь была очередь Дигби. Он любезно кивнул сержанту.

— Могу я ехать?

— Да.

Сержант далее не заглянул в автомобиль, на котором было написано название крупной лондонской мебельной фирмы.

Дигби тяжело дышал. Он не смел подвергать себя такому риску еще раз. Надо ехать назад, в Лондон, так как автомобиль, идущий в город, не будет остановлен. Он повернул в маленький переулок, а оттуда выехал опять на шоссе, миновав другой полицейский пост. Полицейские не обратили никакого внимания на грузовик. Было много мест, куда он мог отправить Евнику, но самым безопасным был гараж, который он нанимал в Пэддингтоне. Этот гараж принадлежал банде Тринадцати. В течение года им нс пользовались. Только Джексон иногда появлялся в тара лее, чтобы поддержать порядок. Когда Дигби приехал в Уэст, начал накрапывать дождь, и улица была совершенно пуста. Он успел въехать в гараж раньше, чем владелец соседнего гаража выглянул на улицу, чтобы посмотреть, кто въехал в помещение, так долго пустовавшее. Дигби вывел Евнику из автомобиля. Девушка чувствовала себя разбитой.

— Наверх, — сказал он, заставляя ее подняться по лестнице. Наверху он зажег газовую лампу.

Здесь была довольно уютная комната. Дигби задернул занавески, нащупал пульс девушки и сказал:

— Вы сейчас хорошо себя чувствуете. Вам надо подождать, пока я приду. Хочу купить что-нибудь поесть.

— Хорошо, — ответила она.

Когда он вернулся, то нашел Евнику за умыванием. Что-то беспомощное было в ее движениях. Но Дигби не чувствовал жалости. Он подумал только, что не лучше ли сделать ей еще одно впрыскивание. Но, вспомнив, что последняя доза была очень велика, он решил немного подождать.

— Ешьте, — приказал он.

Она послушно села за стол, но вдруг положила нож с вилкой.

— Я себя чувствую такой усталой, — сказала она.

Дальняя часть помещения была спальней. Дигби наблюдал за нею, пока она снимала шарф и туфли и затем легла в постель, повернувшись к стене лицом. Раньше чем он успел подойти к изголовью, чтобы заглянуть ей в лицо, она уже крепко уснула.

Дигби долго курил... Евника в его власти, но это могло подождать. Сейчас его занимали дела поважнее. Он попал в очень трудное положение. Единственным его утешением была мысль о прекрасной плантации в Бразилии, где он думал провести остаток своей жизни.

Вдруг он поднялся, вынул из ящика бритвенный прибор, согрел воды и сбрил усы. Потом открыл шкаф, где хранилось платье. Выбрал для Евники роскошный вечерний туалет с серебряным шитьем, туфли, шелковые чулки, а для себя — костюм шофера.

 

Глава 31

Значение «синей руки»

— Как, Джей Грот мертва?

Это известие поразило леди Мари.

Джим сидел в конторе мистера Солтера. У него был усталый и убитый вид.

— Врачи думают, что она приняла слишком большую дозу морфия, — сообщил он коротко.

Леди Мари долго молчала.

— Мне кажется, что наступило время рассказать вам о значении «синей руки», — сказала она.

— Поможет это при наших розысках? — спросил Джим, быстро поворачиваясь.

— Кажется, мало, но я вам должна это сказать. «Синяя рука» была направлена не против Дигби Грота, а против его матери. Я сделала грубую ошибку, думая, что Дигби находится во власти своей матери, и была очень поражена, когда узнала, что все наоборот. История «синей руки» — это просто грустная история.

Последовало долгое молчание.

— Я была очень молода, когда вышла замуж. Вы знаете, что отец мой — бедный дворянин, имевший только одну дочь. Ему было очень трудно содержать заложенное родовое поместье, хотя он жил очень скромно. В то время он познакомился с отцом Джонатана, и они решили поженить детей. Я своего жениха раньше никогда не видела и познакомилась с ним только за неделю до свадьбы. Это был очень жесткий, холодный человек. Потом к этим его недостаткам прибавились раздражительность и пессимизм, вызванные болезнью сердца. Впоследствии эта болезнь свела его в могилу. Брак мой был очень несчастливым. Муж обходился очень холодно со мной. Он мог бы сделать меня счастливой своим большим богатством, но оказалось, что он мне не доверял с первого же дня. Мне казалось, что муж меня ненавидит, так как я принадлежала к вышестоящему классу. Казалось, рождение дочери сблизит нас, но он еще более охладел ко мне. Я познакомилась с его сестрой и знала, что она была прежде замешана в какой-то скандальной истории. Мой муж относился к ней хорошо. Джей была странным человеком. Иногда она весела и довольна, иногда — меланхолична и мрачна. Однажды она у меня гостила в очень плохом настроении. Я думала, что ее расстроил сын, воспитывать которого было очень трудно. Вдруг Джей вынула коробочку с коричневыми пилюлями. «Я не могу больше ждать, Мари», — сказала она. Я сначала думала, что это лекарство, но, увидев, как ее глаза заблестели и вся она преобразилась, я поняла, в чем дело. «Зачем ты принимаешь морфий, Джей?» — спросила я. «Только в небольших дозах. Не беспокойся, Мари. Если бы у тебя были мои заботы, ты делала бы то же самое». Но это еще не худшая черта ее характера, как я вскоре убедилась, когда мой муж уехал по делам в Америку. Доротее было семь или восемь месяцев. Здоровая, живая девочка, которую мой муж по-своему любил. Однажды Джей пришла ко мне утром, извинилась за столь ранний визит и предложила пойти с ней вместе за покупками. Она была в таком хорошем настроении, что сразу угадывалось действие морфия. Я была настолько глупа, что согласилась пойти с ней. Мы зашли в несколько магазинов, а затем пришли на большой склад. Джей покупала мало, но я не обращала на это внимания, так как знала, что она очень скупа и у нее мало денег. Я была на этом складе впервые. Проходя по отделению шелков, Джей вдруг шепнула мне: «Спрячь» — и сунула мне что-то в муфту. Тотчас же ко мне подошел какой-то человек и сказал мне: «Не угодно ли вам пройти со мной в контору управляющего?» Я была ошеломлена и помню только то, что Джей мне шепнула: «Ты не должна называть своего имени». Она тоже!' оказалась под подозрением, и мы вместе пошли в контору. Там нас стал допрашивать какой-то старик: «Как вас зовут?» Первое имя, которое я могла вспомнить, было имя моей служанки, Мэдж Бенсон. Я сама нс знала, что делаю. Мне следовало тотчас же сказать, что я — леди Мари Дантон, и донести на Джей. Обыскали мою муфту и в ней нашли большой кусок шелка. Старик обратился к другому человеку, и они начали совещаться в углу. «Пора тебе признаться», — сказала я Джей. «Ради Бога, ни слова... Я беру ответственность за все последствия на себя». Я спросила ее: «Надеюсь, мне нс придется предстать перед следственным судьей?» Тогда она сказала: «Да> ты должна. Джонатан тебе никогда не простит, если я предстану перед судом. Я знаю пэддингтонского судью. Я к нему завтра пойду и во всем признаюсь, а тебя отпустят. Ты должна мне помочь, Мари». Управляющий вернулся с полицейским, которому он меня и передал. Потом я узнала, что Джей сказала ему, будто бы я ее дальняя родственница и что она встретила меня случайно в магазине. Мне пришлось провести ночь под арестом, а на другой день я предстала перед судьей. Я ничего не отрицала, будучи уверенной, что Джей сдержит свое обещание. Свидетелем выступил управляющий, заявивший, что в их фирме многократно происходили подобные кражи и он считает, что это делала я. Все же я думала, что дело кончится для меня только стыдом. Наконец судья сказал: «Этот вид преступления стал таким частым, что нужно принять решительные меры. Осуждаю вас на месяц исправительного дома». Я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, то сидела в тюремной камере, и сиделка подавала мне стакан воды. Итак, Джей обманула. Но это было не последней ее подлостью по отношению ко мне. Я была уже две недели в Холовейской тюрьме, когда она меня навестила. Я была нездорова, но работала вместе с другими в красильне. В тюрьмах используют рабочие руки заключенных. В Мейдстоуне, например, печатаются все формуляры, необходимые тюремному управлению, в Манчестере ткут, в Экзстере заключенные изготавливают седла. Я многое узнала за время пребывания в тюрьме! В Холовсе правительство устроило красильню. Когда я пошла в комнату для посетителей, то забыла, что у меня грязные руки. Только когда Джей впилась в них глазами, я увидела, что они синего цвета. «Как ужасно! — сказала она. — У тебя синие руки!» Таким образом мои руки стали символом совершенной несправедливости по отношению ко мне этой женщиной. Я се нс упрекала, я была слишком подавлена. Но она обещала сказать моему мужу всю правду. Кроме того, она рассказала, что послала моего ребенка со служанкой в Маргейт. Она могла оставить ребенка и в городе, но боялась, что прислуга будет спрашивать, куда девалась мать. И там произошел тот несчастный случай, когда, как я думала, погибла моя дочь. Джей сразу же поняла, какую выгоду она могла извлечь из этого. Она каким-то образом разузнала о завещании моего мужа, о котором я не имела ни малейшего понятия. Когда он приехал, сестра рассказала ему, что я осуждена за кражу, а Доротея, о которой я не заботилась, погибла. После этого разговора у мужа произошел сердечный приступ. Его нашли мертвым в конторе. Незадолго до моего освобождения я получила письмо от Джей, в котором она мне об этом сообщила. К счастью, у меня было состояние и дом в городе. Вскоре после моего освобождения отец мой унаследовал большое состояние, перешедшее после его смерти ко мне. Тогда я начала поиски Доротеи и занималась этим все эти годы. Я сомневалась в смерти ребенка, так как ни в чем не доверяла Джей. Я все думала, что она ее спрятала. Знаком «синей руки» я хотела ее испугать и заставить признаться. Но я этим только испугала свою дочь, чего меньше всего хотела.

Солтер выслушал ее до конца.

—- Теперь решена последняя загадка, — сказал он. 

 

 

Глава 32

Дигби делает предложение

Евника проснулась и тщетно пыталась вспомнить, что с ней произошло. Последнее, что она помнила, это когда в комнате миссис Грот Дигби подошел к ней с блестящим предметом в руке. Она села в постели, но тотчас же снова откинулась на подушку, так как почувствовала страшную головную боль. Где она? Девушка огляделась. Комната была просто, но прилично обставлена. Сосредоточить свое внимание на обстановке Евника не могла, так как чувствовала себя крайне плохо. Евника подумала о ванной комнате: хорошо было бы принять душ. Но где же все-таки она находится? Девушка встала и подошла, шатаясь, к окну. Из окна были видны только серые стены домов. Значит, она в Лондоне. Евника попробовала открыть дверь, но та оказалась запертой.

Вслед за тем раздались шаги, и вошел Дигби.

— Доброе утро, — сказал он.

Она не сразу узнала его в шоферском платье и без усов.

— Вы? — закричала она в ужасе. — Где я? Зачем вы меня сюда привели?

— Если я вам скажу, где вы, это вам не поможет. Будьте благоразумны и позавтракайте.

Он пристально посмотрел на нее, как врач. Наркотики еще действовали, и девушка не окажет особенного сопротивления.

В горле у Евники было сухо, и ей хотелось есть.

Она отпила кофе, который приготовил Дигби, и внимательно посмотрела на него.

— Я хочу кое-что объяснить вам, — вдруг сказал он. — Мои дела очень плохи, и мне надо бежать.

— Вы не вернетесь в Гросвенор-сквер?

— По всей вероятности, нет, — произнес он иронически, — ваш друг Стил...

— Он там? — спросила она быстро. — Расскажите мне о нем...

— Если вы думаете, что я буду петь дифирамбы вашему любовнику, то жестоко ошибаетесь. Ешьте лучше. —Он говорил спокойно, но таким угрожающим тоном, что она предпочла повиноваться. Наконец, она поняла, в чем дело. Дигби бежал и захватил ее с собой. Но почему она пошла с ним? Она вспомнила шприц и инстинктивно потерла руку. Он увидел это движение и понял ее мысли. Как она была прелестна! Женская красота обычно не действовала на него, но Евника была исключением.

— Евника, я на вас женюсь.

— На мне? Вы этого не сделаете, мистер Грот. Я не выйду за вас.

— С этим я не считаюсь. Евника, знаете ли вы, что я вам предлагаю, и известно ли вам, что произойдет, если вы откажетесь?

— Я за вас не выйду, — сказала она решительно, — и никакие угрозы не изменят моего решения.

— Я располагаю средствами, которые вас заставят счесть за счастье мое предложение.

Он говорил решительно, взвешивая каждое слово.

— Известно ли вам, что я ни перед чем не остановлюсь?

Евника не ответила, но побледнела.

— Понимаете, дорогая? Необходимо, чтобы я на вас женился. Вы или принимаете мое предложение, или несете все последствия отказа. А каковы будут последствия, вы можете себе представить.

Девушка встала и презрительно посмотрела на него.

— Я в вашей власти. Делайте что хотите. Но помните, что в сознательном состоянии я не подчинюсь вашей воле. Вчера вы меня одурманили, так что я ничего не помню. Вы меня можете опять привести в это состояние, но помните, Дигби Грот, рано или поздно вы ответите за все свои злодеяния.

Она повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Дигби преградил ей путь и силой привлек к себе.

— Если пикнете, я вас убью.

Она холодно взглянула на него.

— Я не крикну.

И он сделал ей еще один укол.

— Если со мной что-нибудь случится, — сказала Евника еле слышно, — я покончу с собой на ваших глазах.

Это не входило в планы Дигби, так как угрожало его личной безопасности. Если она покончит с собой, он не сможет доказать, что не он убил ее.

Грот подвел ее к стулу. Евника опять провела рукой по глазам.

— Встаньте, — приказал он, — пойдите в комнату и оставайтесь там до тех пор, пока вы мне не понадобитесь.

 

 

Глава 33

Дама в черном

После обеда к Дигби пришел гость. Это был Вилья.

— Все в порядке? — спросил Дигби.

— Можете быть спокойны, милый друг. Со мной Бронсон, Фуэнтес и Сильва.

Дигби был доволен. Бронсон — бывший военный летчик. Дигби и раньше давал ему поручения. Остальные были ему известны как приятели Вильи, значит, на них можно было положиться.

— Слушайте внимательно. Бронсон будет ждать на поле недалеко от Рэгби. Я переоденусь старухой и поеду на поезде. Автомобиль должен ждать меня на расстоянии мили от станции. Фуэнтес должен будет остановить красным фонарем поезд. Когда ему это удастся, пусть удирает. За это время я успею выйти из поезда. Я знаю Рэгби и его окрестности. Здесь — подробная карта местности. Машина должна ждать меня в конце улицы, которая обозначена буквой «X». Дом в хорошем состоянии?

— В нем давно никто не живет.

— Я думаю, нам он подойдет. Девушка пробудет там ночь, а утром вы отправите ее в Кеннетт-холл. Я буду там, чтобы се принять. Завтра после обеда мы полетим на море.

— Что же будет делать Бронсон?

— Об этом я скажу позже.

— Каким образом вы сами попадете в Кеннетт-холл?

— С каких пор вы стали таким любопытным? Я ночью приеду туда на автомобиле.

— Но почему вам не взять девушку с собой? — спросил упрямо Вилья.

— Потому что я хочу, чтобы она поехала по единственной безопасной дороге. Если нас и обнаружат, так мы все равно улетим раньше, чем нас успеют задержать. Я буду на месте еще до утра и все выясню. В этом случае я могу полагаться только на самого себя. Вы поняли меня?

— Хорошо, мой друг. А как насчет оплаты?

— Деньги у меня здесь, — сказал Дигби, похлопывая рукой по боковому карману. — Вы будете довольны.

У Евники страшно болела голова. Несколько раз она пыталась вспомнить, что с ней случилось, но не могла. Она не знала, где находится, но ей все было безразлично. Хотелось только лежать. Вдруг она почувствовала укол в руку и заснула. Когда она проснулась, голова болела еще сильнее. Она застонала.

— У вас что-нибудь болит? — услышала она чей-то голос.

— Голова, — простонала она. — Это невыносимо.

Дигби заставил ее выпить что-то горькое. Его испугало состояние Евники. Она была бледна, и ее пульс бился еле слышно, но спустя несколько минут кровь прилила к лицу девушки, а биение пульса усилилось. Боль прошла. Она себя так хорошо почувствовала, что готова была благодарить его за избавление от боли. Затем она снова заснула.

Дигби облегченно вздохнул и принялся за работу. Весь стол был завален пачками денег по пять тысяч долларов каждая. Ему удалось взять из банка все деньги банды Тринадцати и обменять их на американские доллары. Пересчитав деньги, он рассовал их по разным карманам куртки и приготовился к путешествию.

В восемь часов Евника опять пришла в себя. Она очень хотела пить и долго пила из большого стакана, стоявшего около ее постели. Комната была слабо освещена керосиновой лампой. Первое, что она заметила, было выходное платье. Затем она увидела карточку, прикрепленную к ее изголовью. Она была серая, но не совсем такого цвета, как та, которую Евника получила в первую ночь у Гротов. Но «синяя рука» была точно такой же.

«Наденьте платье, которое вы тут найдете, и следуйте во всем моим указаниям. Это вас спасет от страшного несчастья. Я к вам приду, но вы не должны говорить со мной. Мы поедем на север, чтобы спастись от Дигби Грота».

Евника вся дрожала. Она с трудом встала с постели и, держась за спинку кровати, принялась переодеваться. Она так разволновалась, что забыла про свою слабость и страшную жажду. Быстро надела красивое платье, чулки и туфли. Зачем же таинственная женщина выбрала это вечернее платье, если боялась преследований Грота? Но девушка не могла сейчас связно думать и решила во всем подчиниться требованиям своей избавительницы. Евника посмотрела на себя в зеркало. Под глазами — черные круги, а лицо как у тяжело больного человека.

«Я рада, что Джим тебя не видит, Евника Уэльдон», — сказала она сама себе. Воспоминание о Джиме оживило ее. Он для нее столько сделал, а она оскорбила его! Евника вспомнила о последней встрече с ним. Он ей тогда сказал, что она дочь леди Мари. Но это совершенно невозможно! Впрочем, если это сказал Джим, то так и должно быть. Она хотела все обдумать, но это было ей сейчас не по силам.

«Мне трудно сейчас рассуждать, — говорила она сама себе. — Но если леди Мари моя мать, то женщина, приходившая к Джиму, была Мари Дантон». Вдруг она услышала стук в дверь.

— Войдите, — сказала она слабым голосом.

Дверь открылась, но посетитель не вошел. Она увидела у лестницы в коридоре женщину с черной вуалью на лице, которая манила ее к себе.

— Куда мы идем? — спросила Евника. — Я вам бесконечно благодарна за все, что вы для меня делаете.

— Вы ни о чем не должны спрашивать, — прошептала она, — возьмите, это ваш плащ.

Женщина начала спускаться с лестницы. Евника последовала за нею. Была ночь. Шел дождь, и на улице никого не было. Только автомобиль стоял у ворот. Женщина открыла дверцу и, пропустив Евнику вперед, тоже села в автомобиль.

Куда они ехали? Евника чувствовала себя в безопасности, но почему они покидали Лондон? Может быть, Джим ждал их? Как этой женщине удалось перехитрить Грота? Но надо было запастись терпением. Скоро все выяснится.

Двое сыщиков не видели ничего особенного в появлении элегантно одетой девушки, сопровождаемой пожилой женщиной в траурном платье. Женщина с Евникой сели в одном из отделений вагона. Сыщики на перроне внимательно оглядывали каждую девушку, сопровождаемую мужчиной, но на девушку с пожилой дамой они не обратили внимания. Может, они и озадачились бы, не будь она в таком заметном, бросавшемся в глаза, наряде. Грот оказался хорошим психологом.

Леди Мари тоже приехала на вокзал, чтобы вместе с сыщиками наблюдать за пассажирами.

— Сядьте в угол и не смотрите в окно. Я боюсь, что Грот следит за нами и находится на перроне, — прошептала женщина.

Леди Мари, проходившая вдоль вагонов, видела девушку в элегантном платье, но нс могла рассмотреть ее лица.

— Сегодня вечером поездов больше не будет, — сказал ей сыщик.

— Но все улицы контролируются, — ответила спокойно леди Мари. — Они не могут покинуть Лондон.

Раздался свисток локомотива, и поезд тронулся с места.

— Могу я посмотреть в окно?

Женщина кивнула.

— Там стоит миссис Фэйи! — вскрикнула Евника. — Нет, моя мать, леди Мари Дантон!

Но ее тотчас же оттащили от окна.

— Замолчите! — услышала она злобный голос.

Черная дама затянула занавески окна и подняла свою вуаль. Евника поняла, что перед ней Дигби Грот, еще раньше, чем увидела его желтое лицо.

 

 

Глава 34

В вагоне и на крыше

Леди Мари тоже увидела Евнику.

— Остановите поезд! — закричала она.

Сыщик оглянулся. Вблизи не было ни одного железнодорожного служащего.

— Я поищу начальника станции.

Первая мысль леди Мари была о Джиме.

Он сидел в своей комнате, опустив голову на руки, когда раздался звонок.

— Евника в поезде, только что отошедшем на север. Мы пытаемся остановить поезд в Уизиленде, но боюсь, что это не удастся. Ради Бога, предпримите что-нибудь, чтобы спасти ее.

— Когда отошел поезд?

— Минуту тому назад.

Джим побежал — у него уже был план: он вспомнил о мальчике, карабкавшемся по телеграфному проводу. Когда Джим поднялся на крышу, уже слышался шум поезда, мчавшегося в туннеле.

В этом месте был небольшой подъем, и поэтому поезда замедляли ход. Джим схватился за провод и повис над железнодорожной линией. Выдержит ли провод его вес? Он опускался под тяжестью его тела. Тут Джим увидел огни локомотива в дальнем отверстии туннеля и быстро заскользил по направлению к поезду. Локомотив уже прошел, а Джим оказался над составом. Подтянув ноги, он выпустил провод из рук и спрыгнул на крышу вагона. В последний момент он чуть нс скатился с крыши вагона, но успел все-таки схватиться руками за вентилятор и привстал на колени.

Но тут ему угрожала новая опасность: поезд входил в следующий туннель. Джим едва успел лечь на крышу вагона. Он чуть не задохнулся от дыма, наполнившего тесный туннель. Тяжело дыша, он лежал на крыше и с большим трудом держался на ней, так как поезд прибавил ходу. Когда состав вышел из туннеля, начался сильный дождь, Джим промок до костей, и его сильно трясло. Крыша вагона после дождя стала скользкой, Джим на ней еле держался, обхватив ногами один из вентиляторов, а руками другой. Но мысль о том, что Евника в поезде и что он должен спасти ее, помогала ему выдержать испытания.

Наконец вдали показались зеленые и красные огни. Поезд приближался к Рэгби и замедлил ход.. Вдруг последовал неожиданный толчок: поезд остановился. Джим слетел с крыши и попал в воду...

Для Евники поездка была страшным мучением. Теперь она все поняла. Дигби не решился одурманить ее еще раз, видя ее состояние, и прибег к хитрости, зная, что она всюду последует за женщиной в черном.

— Куда вы меня везете? — спросила она его.

— Вы хотите, чтобы я вел путевой журнал? Вот приедем, и вы увидите, где вы находитесь.

Во всем поезде был только один вагон без боковой двери. Это исключало возможность постороннего вторжения, и Дигби не боялся, что ему помешают. Несколько раз ему казалось, что на крыше кто-то есть. Евника наблюдала за тем, как Дигби высунул голову в окно и тотчас же отпрянул назад совершенно мокрый.

— Отвратительная ночь, сказал он. — Будьте благоразумны, Евника, есть вещи похуже брака со мной.

— Интересно, что именно? — ответила Евника спокойно, так как действие наркотиков уже прошло.

Грот бросил сигарету на пол и сел рядом с ней.

— Евника, вы должны принадлежать мне, — заявил он. Она слышала дрожь в его голосе и видела его жадные взгляды. — Разве вы нс видите, что я вас люблю, не могу без вас жить и скорее готов видеть вас мертвой, чем отдать Стилу или вообще кому бы то ни было?

Он обнял ее, она чувствовала его горячее дыхание.

— Я вас, скорее, убью. Подумайте над этим.

— Есть вещи хуже смерти.

— Я рад, что вы это сознаете, — сказал Дигби и засмеялся. Он решил не запугивать больше девушку, так как впереди было еще очень много трудностей,

Евника быстро соображала. Поезд скоро остановится, и, если он захочет убить ее, она будет кричать. Она его ненавидела и понимала, что Дигби хочет унизить ее до того, чтобы брак с ним показался ей избавлением от позора, который иначе ляжет на нее.

Ее удивлял наряд Дигби. Как же он предполагал скрыться? На вокзале его обязательно арестуют. Леди Мари видела и узнала ее. Она конечно, сообщила, чтобы проверили всех пассажиров. Эта чудная, красивая женщин на была ее родной матерью! Она счастливо улыбнулась, что очень удивило Дигби.

— Почему вы улыбаетесь? Вы думаете, что вас освободят в Рэгби?

— Рзгби? — спросила она быстро. — Поезд там останавливается?

— Вы — странная девушка. Вам всегда удается выведать у меня кое-что. Да, он останавливается в Рэгби. — Он открыл сумку и вынул оттуда маленький ящик.

— Ради Бога! Не делайте только этого!

— Обещайте мне, что не будете кричать.

— Да, — сказала она твердо, — я вам обещаю это.

Она все еще надеялась, что на станции предупреждены полицейские. Это была ее последняя надежда.

— Хорошо. Глупо с моей стороны, но пусть будет на этот раз по-вашему. Но знайте, если вы закричите, я вас убью.

 

 

Глава 35

В уединенном домике

Она вздохнула свободнее, видя, что он положил ящичек в карман. Вдруг поезд резко остановился. Евника чуть не упала со своего сиденья.

— Случилось несчастье? — спросила она.

— Не думаю, — ответил весело Дигби. Он привел свое женское платье в порядок и выглянул в окно.

Дигби видел, как служащие ходили с фонарями взад и вперед вдоль поезда.

Он открыл дверь и резко приказал Евнике:

— Выходите!

Она испуганно встала.

— Ведь мы еще не на станции?

— Выходите живо и помните свое обещание.

Он помог ей спуститься и повел в поле.

Ноги ее совершенно промокли. Дигби крепко держал ее за руку и вел вперед. Очевидно, он хорошо знал дорогу. Евника слышала, как он ругался, когда спотыкался и путался в длинном платье. В другой обстановке это показалось бы ей смешным, но сейчас было не до смеха.

Обернувшись, Евника увидела, что поезд пошел дальше.

— Мне кажется, что кто-то идет за нами. — Дигби прислушался, но ничего не услышал, кроме шелеста листьев и шума дождя. — Пойдемте туда, там нас должен ждать автомобиль, — сказал он. — Я вижу впереди мерцание фонаря.

Идти стало легче, так как теперь они шли по дороге. Евника потеряла один ботинок и бросила тут же другой, так как босиком идти было значительно легче. Вскоре они увидели автомобиль. Дигби усадил Евнику, сам сел рядом и тихо сказал шоферу:

— Проклятый дождь! Но я не очень на него сержусь, потому что он помог нашему бегству.

Дигби зажег карманный фонарь, и в автомобиле стало светло.

— Где же ваши ботинки?

— Я потеряла их по дороге.

— Зачем вы это сделали? — спросил он сердито. — Вы хотели оставить следы?

— Не говорите глупостей, мистер Грот, ботинки были не мои, как лее по ним определить, что именно я проходила по полю?

Он не ответил.

Вскоре они подъехали к маленькому домику. Девушка хотела выйти вместе с Дигби, но он не разрешил.

— Я вас понесу.

— Это лишнее, — ответила она холодно.

— Я не хочу, чтобы здесь видели ваши следы.

Она вынуждена была подчиниться. Дигби внес се в дом и опустил только в передней.

— Зажжен огонь? — спросил он через плечо шофера.

— Да, в задней комнате.

— Растопите и другой камин.

Он открыл дверь. Огонь в камине был единственным освещением комнаты. Шофер внес в комнату еще автомобильный фонарь. У Дигби был ужасный вид. Седой парик совершенно промок, и волосы падали ему на лицо. Платье было все в грязи, а туфли совершенно мокрые. Евника была в таком же виде, но это се нс волновало. Она подошла к камину и стала греть руки. Дигби вышел из комнаты, и она слышала, как он с кем-то разговаривал. Ей показалось, что человек, с которым он говорил, не был шофером и что она уже слышала где-то этот голос раньше.

— Вы должны переодеться, — сказал Грот, возвращаясь с чемоданом в руках. — Здесь вы найдете все необходимое.

Он поставил чемодан и показал на постель в углу комнаты.

— У нас здесь нет полотенец, но, может быть, вы их замените простыней?

— Ваши заботы обо мне очень трогательны, — ответила Евника презрительно.

— Я люблю вас видеть такой. Я люблю в вас ум и энергию. Если бы вы принадлежали к жалким существам, какими являются другие женщины, я бы давно с вами справился. Но я еще поборю вашу чертовскую гордость. Вы думаете, что можете меня презирать?

Она промолчала, и Дигби вышел. Комната не закрывалась. Евника поставила к двери стул, быстро умылась и переоделась.

За окном была решетка. Вся обстановка комнаты состояла из кровати и стула. Обои изорваны в клочья и лоскутьями свисали со стен. Воздух такой тяжелый, что Евнику тошнило. Решетка настолько крепкая, что пролезть между ее прутьями невозможно.

Девушка была уверена, что выход охраняется, но все же решила убедиться в этом. Она дождалась, когда в доме все стихло. Но едва она вышла в коридор, как наступила на руку Вильи, который там спал. Он тут же проснулся.

— Вам что-нибудь нужно, мисс?

— Нет, ничего, — сказала она и вернулась к себе в комнату.

Бегство немыслимо. Надо ждать и надеяться!

Евника надеялась на свою мать. Как трудно ей привыкнуть к этому слову. Она легла, решив не спать. Но усталость оказалась сильнее. Ей казалось, что она спала всего несколько минут, когда, разбуженная, увидела Вилью, стоявшего с большой чашкой какао у ее постели.

— Мне очень жаль, что я вас потревожил и что не могу предложить вам чаю, мисс.

— Который час?

— Пять часов. Дождя больше нет, и погода самая подходящая для полета.

— Для полета?!

— Небольшая прогулка на аэроплане, — сказал Вилья, радуясь впечатлению, произведенному его словами.

 

 

Глава 36

Джим Стил — летчик

Джим Стил чудом спасся от смерти, как это, впрочем, не раз уже случалось в его полной приключениями жизни.

Он упал в яму, заполненную водой. С большим трудом ему удалось выбраться из нее. Во время войны его товарищи сосчитали, сколько раз он был в смертельной опасности. По их мнению, он должен был умереть девять раз за время своих походов.

Джим лежал на мокрой траве, как вдруг в нескольких шагах от него раздался голос Дигби Грота:

— Не отставайте от меня!

«Я и нс сделаю этого», — сказал про себя Джим.

Вскоре он увидел свет автомобиля и побежал, чтобы оказаться возле автомобиля раньше Грота.

Когда он выбежал на дорогу, автомобиль уже трогался с места. Джим достал револьвер и решил стрелять но колесам, но револьвер не выстрелил. Джим сунул его в карман и побежал за машиной.

Бег согрел его, он почувствовал себя лучше и снова обрел способность спокойно рассуждать. Бежал он не слишком быстро. Через полчаса опять увидел автомобиль, но едва разглядел красный фонарь, как машина опять покатилась по дороге. Почему автомобиль сделал остановку?

Стил увидел небольшой дом и подошел к нему. Вдруг он услышал голос: спрашивали, который час. Джим принялся обдумывать, что ему делать дальше. С неисправным револьвером входить в дом было бессмысленно. Внезапно почти вплотную к нему подошел человек, но повернулся спиной к Джиму и направился обратно. Похоже, что это часовой. Минуту спустя чей-то голос окликнул: «Бронсон!» Это имя было знакомо Джиму. Человек повернулся и вошел в дом. Джим услышал тихий разговор, но ничего разобрать нс мог. Он подошел поближе к дому.

— Я буду спать в передней, — говорил Вилья своим низким голосом. — Если хотите, вы можете спать в другой комнате.

— Нет, — ответил другой человек, — благодарю вас. Я лучше посплю в машине.

— Грот прибудет этой ночью? — спросил Вилья.

— Не знаю. Если его не задержат, то он завтра утром будет в Кеннетт-холле. Дорога туда, правда, очень скверная.

«Кеннетт-холл! Ведь это то имение, о котором говорила миссис Уэзеруэйл. Она сказала, что это родовое имение Дантонов. Как я сразу не понял, куда отправлялся Дигби!»

Вилья и Бронсон курили, и Джим позавидовал им, ему страшно хотелось курить.

— Будет у вас с ней возня, мистер Вилья!

— О, нет! Она так напугана! Кажется, еще ни разу не сидела в аэроплане!

«Итак, аэроплан! Но где же он?» — Джим напряженно 'взглядывался в темноту, но ничего похожего на аэроплан не видел.

— Не помешает ли дождь!

— Нет, — ответил Бронсон. — Я прикрыл аэроплан брезентом. Не в первый раз я держу его всю ночь под открытым небом.

Так с машиной не обращаются! Для Джима, как бывшего летчика, машина была живым существом. Что же ему делать? Вернуться в Рэгби и сообщить обо всем полиции? Но...

— Где Фуэнтес? — спросил Бронсон. — Мистер Грот сказал, что он тоже будет здесь...

— Он едет в Рэгби. У него есть револьвер, и он нам подаст сигнал в случае, если увидит полицейский автомобиль. Если вы не хотите лечь, Бронсон, то я хочу немного поспать.

Сообщение было очень важным для Джима, так как он мог столкнуться с Фуэнтесом, если бы пошел в Рэгби.

Джим решил подождать, чтобы узнать, какие еще приказания были даны Гротом.

Вилья зажег новую сигару, и Джим увидел при свете спички лица обоих.

Бронсон был в костюме летчика. Джима вдруг осенила спасительная мысль.

— Ну, я лягу в коридоре. Спокойной ночи. Разбудите меня в половине пятого.

Бронсон принялся опять ходить взад и вперед. Все стихло. Слышен только шум дождя и перестук поездов у Рэгби. Вдали виднелись беловатые огни железнодорожной станции и мастерских.

Джим вынул револьвер и крадучись пошел вперед. Когда он выпрямился, Бронсону показалось, что он вырос из-под земли. Летчик почувствовал холодное прикосновение дула ко лбу.

— Если вы крикните, я вас застрелю. Поняли?

— Да, — ответил Бронсон, дрожа от страха.

Джим схватил его за шиворот левой рукой.

— Машина где?

— За домом, в поле. Что вы от меня хотите? Кто вы такой?

— Поменьше вопросов. Вперед! Не этой дорогой, — предупредил Джим, когда Бронсон попытался направиться к дому.

— Нам придется тогда перелезать через забор, — мрачно сказал Бронсон.

— А почему бы вам и не перелезть через забор? Вам трудно?

Наконец Джим увидел контуры аэроплана.

— Раздевайтесь!

— Не могу же я тут раздеться, — проговорил плаксиво Бронсон.

— Уверяю вас, что вам легче раздеться самому, чем мне сдирать одежду с мертвеца.

Бронсон снял с себя кожанку.

— Не бросайте ее на траву. Я не люблю носить мокрое, — предупредил Джим.

Бронсон быстро вынул из бокового кармана куртки оружие, но Джим крепко схватил его за запястье, и револьвер упал на землю.

— Вот это превосходно! — обрадовался Джим, взяв револьвер. — Мой немного не в порядке, но ваш, должно быть, хорош. Ну, а теперь снимайте брюки и башмаки.

— Я простужусь! — возмутился Бронсон.

— Если вы умрете, я пришлю венок на ваши похороны. Но мне кажется, что вы умрете нс от простуды, а от веревки. 

 

 

Глава 37

Происшествие в воздухе

Под дулом револьвера Бронсон разделся, стуча от холода зубами. Одежда, которую взамен ему дал Джим, была мокрой. Джим, не обращая внимания на протесты, связал Бронсону руки за спиной.

— Вот так сделают, когда вас будут вешать, — заметил он. — Этот платок послужит кляпом, чтобы вы не могли орать. Теперь мне надо положить вас на место посуше, и конец разговору с вами.

— Вы подлец, — крикнул Бронсон. — Но подождите, в ближайшие дни...

— Перестаньте болтать, или я поговорю с вами по-другому, — сказал Джим и увел его подальше от дома. Так он караулил своего пленника до рассвета. Пора было будить Вилью.

Вилья встал с проклятием.

— Войдите выпить какао.

— Вынесите мне сто сюда.

Джим уже приготовил револьвер, но потом передумал и спрятал оружие в карман.

Вилья вышел и сонно посмотрел на Джима.

— Вы уже готовы к старту? Хорошо, сейчас и я буду готов.

Джим начал ходить взад и вперед перед домом, как это делал ночью Бронсон.

Он вынул револьвер из кармана и осмотрел его. Револьвер не был заряжен!

Вилья позвал его:

— Возьмите чашку.

Джим быстро выпил какао и пошел к машине. С ловкостью старого мастера он привел в порядок мотор.

Евника тоже выпила какао и ждала Вилью. Она лишь догадывалась о том, что произойдет в этот день. Видно, Дигби здесь не было. Он уехал один, чтобы обмануть преследователей. Она чувствовала себя значительно лучше и была рада тому, что не увидит Дигби.

— Вы готовы, мисс?

На Вилье было тяжелое пальто и летный шлем. Евника удивилась, что он оделся так тепло в это прекрасное утро. Но она изумилась еще больше, когда и ей он помог надеть такое же тяжелое пальто.

— Поторопитесь, мы не можем ждать вас весь день.

— Я готова.

Он пошел с ней к аэроплану. Джим уже сидел на своем месте. Он услышал низкий голос Вильи и увидел его с Ев-никой. С этим маленьким бородатым человеком она представляла приятный для глаз контраст. Вилья вел ее под руку.

— Садитесь.

Он помог ей сесть на одно из двух мест позади пилота. Джим не смел оглянуться.

— Я заведу пропеллер, — сказал Вилья.

Джим, почти все лицо которого было закрыто очками, кивнул головой.

Мотор завелся с оглушительным шумом.

— Привяжите мисс Уэльдон к сиденью. — Вилья кивнул и ловко влез на свое сиденье. Джим медленно стал разгоняться. Место было идеально ровное, как будто специально созданное для старта аэропланов. Машина разбежалась и поднялась в воздух.

Евника никогда еще не летала, и это новое ощущение заставило ее забыть на время всю опасность ее положения. Она испытывала своеобразное облегчение, когда могучая машина понесла се по воздуху. Они поднимались все выше и выше. Вилья удивился этому, ведь Бронсон знал, где Кеннетт-холл, и ему не нужно было подниматься так высоко, чтобы сориентироваться.

А Бронсон лежал в тот момент беспомощный под кустом со связанными руками и ногами.

Если бы Вилья посмотрел вниз, он мог бы его увидеть. Но Вилья и не подозревал, что за рулем сидит Джим Стил.

— Это чудесно! — воскликнула Евника, но ее голоса не было слышно из-за грохота машины.

Они поднимались все выше и выше. Земля внизу показалась Евнике пестрым ковром с зелеными лугами и полями, красными крышами домов и серебристыми речками.

— Это прекрасно! — крикнула она опять, но человек, сидевший рядом с ней, ничего не понимал в красоте ландшафта.

Пассажиры могли говорить с пилотом только по рации. Вскоре раздался вопрос Вильи:

— Чего вы ждете? Вам ведь знакома местность?

Джим кивнул. Он взял курс на Лондон.

Евника смотрела широко раскрытыми глазами на землю, которая раскинулась под нею и была похожа на шахматную доску. Она знала, что Дигби Грот теперь не больше той маленькой коричневой точки, казавшейся неподвижной на земле, но которая в действительности была человеком, идущим по дороге. Потом она посмотрела на Вилью. Он, весь красный, что-то кричал в рацию. Что он кричал, она не могла разобрать. Она видела, что пилот кивнул головой и направил машину направо. Это, казалось, успокоило Вилью. Постепенно нос аэроплана опять повернулся на юг. Испанец долго этого нс замечал. Только увидев перед собой Лондон, опять закричал по рации:

— Летите направо. Вы с ума сошли, Бронсон?

Джим кивнул и опять повторил то же самое. Но теперь испанец был настороже.

— Что с вами, Бронсон?

Джим слышал угрозу в его голосе.

— Ничего. Я только уклоняюсь от опасного воздушного течения, — закричал он в ответ.

И теперь еще Вилье казалось, что у руля сидит Бронсон.

Джим повернул на запад, проклиная себя за то, что не расспросил у Бронсона маршрут. Ему и в голову не приходило, что из-за этого могут выйти неприятности. Он решил лететь в Лондон и увеличил скорость до максимума.

— Вы с ума сошли? — крикнул ему Вилья в самое ухо.

Джим почувствовал, как Вилья прикоснулся револьвером к плечу, обернулся, и Евника узнала его. Девушка вскрикнула. Вилья тоже вскрикнул и повернул голову Джима к себе.

— Стил! — крикнул он и приставил револьвер к его уху. — Вы будете слушаться моих приказаний!

Стил кивнул головой.

— Летите направо по направлению к Оксфорду.

Следовало повиноваться, но Джим не испытывал страха.

Если бы испанец позволил лететь в Лондон, это было бы лучше для обеих сторон. Сейчас же шла борьба не на жизнь, а на смерть. Джим обернулся к Евнике и улыбнулся ей. Взгляд, подаренный ему, вознаградил его за все, но при этом он успел еще посмотреть на ремни, которыми она была привязана, и на Вилью. Теперь он знал все, что ему было нужно. Надо еще подождать, так как испанец все еще держал в руке револьвер. Они летели над Оксфордом. Вилья успокоился и сунул револьвер в куртку. Джим не мог больше ждать. Аэроплан вдруг резко начал опускаться носом вниз, а потом быстро поднялся вверх. Евника почувствовала, как ремни сильно натянулись. Она посмотрела вниз, но увидела только облака, у нее закружилась голова, и она закрыла глаза. Когда снова открыла их, Вильи в аэроплане не было. Джим внезапно наклонил аэроплан перпендикулярно земле, и испанец, не привязанный ремнями к сиденью, выпал из машины.

Джим повернулся к Евнике. Она видела, что он говорил что-то по рации, и схватила трубку. Произошло, вероятно, что-то ужасное, она боялась посмотреть вниз, чтобы не потерять сознания.

— Что случилось?

— Вилья спрыгнул с парашютом, — солгал Джим для ее успокоения. — Вы о нем нс беспокойтесь, он в безопасности... «В этом мире», —добавил он про себя.

— Но как вы сюда попали, Джим?

— Это я вам потом объясню.

Мотор начал барахлить, о полете в Лондон нечего было и думать. Надо выбирать место для посадки. Впереди простиралась ровная зеленая поляна. Нужно долететь до нее. Будь он один, он не стал бы так старательно выбирать площадку и сел бы на любой поляне. Но Джим не хотел рисковать, когда Евника рядом. Он так тихо приземлился, что она даже не почувствовала толчка.

— Ах, Джим! Это было так приятно. Но что случилось с этим бедным человеком? Вы его...

Джим хотел было сделать саркастическое замечание, но при виде ее бледного лица промолчал. Он видел, как на войне погибали прекрасные люди, и ему совсем не было жаль, что погиб негодяй, способный убить человека.

Он вынес Евнику из аэроплана и почувствовал, что она дрожит несмотря на толстое пальто. Они молчали. Джим не поцеловал ее, да она и не хотела этого. Ей было достаточно одного его присутствия.

— Вон дом, — сказал Джим. — Я вас отведу туда, а сам пойду на ближайшую почту и пошлю Солтеру телеграмму.

Он обнял ее за плечи, и они пошли к дому.

— В доме, кажется, никого нет.

Стил вошел в запущенную переднюю.

— Есть тут кто-нибудь? — спросил он.

Вдруг ему показалось, что он слышит крик Евники, которая осталась во дворе.

— Вы кричали, Евника?

Ответа не было.

Джим быстро вернулся на террасу, но Евники и там не было. Он побежал к аэроплану, но и там ее не оказалось. Может быть, она пошла в другую комнату? Он открыл дверь. В тот же миг появился Саверио Сильва и ударил Джима тяжелой палкой по плечу. Джим обернулся и нанес нападавшему несколько ударов по лицу. Сильва рухнул на пол. Но прежде чем Джим успел обернуться, он почувствовал, как петля сжала ему горло. Он упал.

 

 

Глава 38

Мастерс сомневается

Пока Джим осматривал дом, Евника прошла до конца террасы и прислонилась к балюстраде. Кто-то коснулся ее плеча, и ей показалось что это Джим.

— Разве этот вид не прекрасен?

— Да, прекрасен, но не так, как вы, дитя мое.

Евника чуть не упала при звуке этого голоса. Обернувшись, она увидела Грота.

— Если хотите спасти жизнь Стилу, то нс кричите. Поняли?

Он говорил тихо, но внушительно. Дигби повел ее в комнату, там находился высокий, сильный человек с веревкой в руке.

— Подождите, Мастерс. Вы его поймаете при возвращении, — сказал Дигби тихо. Раздался крик Сильвы. Мастерс выбежал из комнаты. Евника хотела предостерегающе крикнуть, но Дигби напомнил ее обещание. Джим стоял спиной к двери, Дигби подал знак. В тот же миг вокруг шеи Джима обвилась веревка, и он упал на пол. Его лицо стало багровым. Если бы Евника не подбежала, они убили бы его. Девушка оттолкнула Мастерса и сняла дрожащими руками веревку с шеи любимого.

— Негодяй! — крикнула она, и ее глаза сверкнули гневом.

Через секунду Дигби был рядом с ней.

— Свяжите его, — приказал он и схватил девушку. Она била его руками по лиду, пытаясь освободиться.

Наконец Дигби прижал ее к стене.

— Такая вы мне нравитесь больше всего! Я никогда не жалел о своем выборе.

— Отпустите мои руки! — закричала Евника. Она поняла, что ей не справиться с ним.

— Куда вы отправили Джима, что вы с ним сделали?

Она больше не боялась, в ней проснулась дикая энергия.

— Мы отправили вашего друга в хорошее место. Что сегодня случилось, Евника?

Она не ответила.

— Где Вилья?

— Ну, если вы ничего не хотите сказать мне, то я заставлю говорить молодого человека.

— Значит, вы его не знаете! Настоящие мужчины сражались во время войны во Франции, а не сидели за письменным столом. Попытайтесь заставить Джима Стила говорить.

— Вы не понимаете, что говорите, — сказал он, побледнев от гнева, так как ее слова попали в цель. — Я его буду так пытать, что он запросит пощады.

— Вы судите обо всех мужчинах по себе, а обо всех женщинах по той маленькой продавщице, счастье которой вы разрушили для своего удовольствия.

— Знаете вы, что говорите? Знаете, кто я?..

— Я действительно забыла, кто вы. Вы — человек со смешанной кровью, не принадлежащий ни к какому классу общества. Вы обладаете пороками двух наций. Дигби Грот — предатель, вор, убийца, нанимающий других воров для обделывания своих грязных дел. Дигби Грот — человек, изучивший хирургию и медицину для того, чтобы мучить животных и одурманивать беззащитных женщин. Я вас вижу насквозь!

Он дал ей говорить, так как был до такой степени оскорблен, что не мог произнести ни слова. Она нашла слова, уязвившие его душу.

— Вытяните вперед руки! — закричал он.

Евника презрительно смотрела на него, пока он связывал ей руки галстуком, сорванным со своей шеи. Потом схватил ее за плечи и толкнул в угол.

— Я скоро вернусь и займусь вами, — сказал он угрожающе.

В передней его ждал Мастерс с озабоченным лицом.

— Куда вы его отправили?

— В восточный флигель. Мистер Грот, не делаем ли мы гадких вещей?

— Что это значит?

— Я прежде никогда этим не занимался. Не может ли он обвинить нас потом?

— Не беспокойтесь об этом. Вам хорошо заплатят.

Грот хотел уйти, но Мастерс удержал его.

— Все же это не спасет меня от тюрьмы. Я в жизни еще нс совершил ничего такого, что наказывалось бы тюрьмой.

— Вы — сумасшедший. Разве я вам не говорил, что этот человек увез мою жену?

— Вы мне не говорили, что это ваша жена... И тот испанец тоже не имел права бить его тяжелой палкой. Он его чуть не убил.

— Уйдите, Мастерс, — сказал Дигби, уже овладевший собой. — Я вам говорю, что Стил — мошенник, укравший мою жену. Моя жена нс совсем нормальная женщина. Стил один из величайших негодяев.

— Почему вы не отправите его в полицию? Вы повредите своему имени, если узнают, как вы с ним обращались.

— Нс я с ним дурно обращался, а вы. Ведь не я накинул ему петлю на шею.

— Я думал схватить его за плечи. Кроме того, это приказали мне вы, — сказал торопливо Мастерс.

— Такие вещи нужно доказывать на суде.

Дигби знал, чем запугать Мастерса.

— Послушайте, Мастерс, единственный из нас, совершивший преступление, это вы.

— Я?

— Докажите на суде, что не вы.

Мастерс смотрел на своего господина с удивлением. Таким он видел его впервые.

— Пойдите приготовьте даме что-нибудь поесть.

Дигби вынул пачку банкнот из кармана и сунул две бумажки Мастерсу.

— Разменяйте это и прикажите вашей жене приготовить еду.

— Я не знаю, что скажет моя жена, когда все это узнает.

В три часа приехали два господина. Дигби издали увидел гостей и пошел им навстречу. Это были Бронсон и испанец.

И Бронсон, и Дигби одновременно задали друг другу вопрос:

Где Вилья?

 

 

Глава 39

Джим Стил в плену

Комната, в которую ввели Джима, была не лучше других, только меньше размерами. Руки Джима были крепко связаны, так что он не мог ими пошевелить.

— Вот так жизнь! — философски сказал Джим и решил ждать. Он был уверен в том, что Дигби скоро уедет, и допускал возможность, что его оставят тут. Тогда он должен или освободиться, или умереть с голоду. У него созрел план, который он хотел тотчас же привести в исполнение.

Но Дигби не уехал.

Прошел час.

Вдруг дверь отворилась, и вошел Грот. За ним следовал человек, улыбнувшийся при виде Джима. Это был Бронсон в одежде Джима, которая оказалась ему слишком велика.

— Вас нашли, Бронсон? — сказал, смеясь, Джим. — Сейчас я в вашем положении. Но меня тоже найдут, и тогда я вас навещу в Дортмуре. Там вы найдете все удобства за исключением тенниса.

— Где Вилья? — спросил Дигби.

— Этого я не знаю. Но я подозреваю, куда он делся.

— Куда же он делся? — крикнул Бронсон.

Джим засмеялся, и Бронсон ударил его кулаком по лицу. Джим продолжал улыбаться, хотя на его лице появилось выражение, испугавшее Бронсона.

— Стил, не имеет смысла молчать. Мы хотим знать, где Вилья?

— По-моему, он жарится теперь в аду. Я не геолог, Грот, но мне кажется, что если люди наказываются по своим деяниям, то он попал туда, куда попадают все скверные люди. Я думаю, что там не летают.

— Вы хотите сказать, что он мертв?

— Мы поднялись на высоту пять тысяч футов, и я с радости, что снова управляю аэропланом, сделал мертвую петлю. Когда я оглянулся, Вильи уже не было. Он выпал, и я лишний раз убедился, что невозможно благополучно опуститься, если человек летит по воздуху без аппарата.

— Вы его убили, негодяй! — закричал Бронсон.

— Молчите, — оборвал его Дигби. — Мы знаем, что нам нужно. Где вы его сбросили, Стил?

— Где-то здесь. Я выбрал для этого пустынное место, так как не хотел, чтобы он причинил кому-нибудь вред.

Дигби вышел из комнаты, не говоря больше ни слова, его поразила смерть Вильи.

Оба испанца были тут и требовали денег. Дигби не хотел давать им сейчас денег и обещал рассчитаться в другом, более безопасном месте. Но товарищи Грота не очень доверяли его честному слову.

— Что вы думаете делать? — спросил Сильва.

— Я отправлюсь в Канаду.

— А мы в Испанию. Бронсон остается с вами?

— Да.

Дигби нужен был Бронсон как летчик. Он послал испанцев завести аэроплан. Джим слышал жужжание пропеллера и старался освободить свои руки. Вдруг пропеллер перестал шуметь. Сильва, как хороший механик, догадался, что с цилиндрами что-то неладное.

— Они чинят мотор, — пробормотал Джим.

Он увидел Бронсона, прошедшего мимо окна. Дигби послал его разузнать о судьбе Вильи.

Дигби с товарищами наблюдал за полетом аэроплана, но не заметил трагической гибели Вильи. Когда аэроплан сделал петлю, то Дигби подумал, что просто Бронсон хочет показать девушке свое искусство, и мысленно проклинал его.

Когда Бронсон ушел, Дигби отправился к своей пленнице.

— Как вам понравилось летать? — спросил он.

Она не ответила на вопрос.

— Действовало на нервы? Заметили вы, как убили моего друга Вилью?

— Я этого не видела.

Дигби понял, что она будет защищать Джима от всяких обвинений.

— Не беспокойтесь о мистере Стиле. Я не собираюсь обвинять его в убийстве. На то у меня просто нет времени. Завтра вечером мы вместе с вами покидаем эту страну.

Евника ничего не ответила.

— Я надеюсь, что вас не беспокоит перспектива немного промокнуть. Не ручаюсь за то, что мы удачно пристанем к моей яхте.

«К его яхте? Куда он думает ее увезти?»

Кто-то постучал в дверь. Вошел Бронсон. У него было важное сообщение.

— Я встретил репортера в гостинице. Труп Вильи найден.

— Его узнали?

— Да.

— Что? Откуда знают имя Вильи?

— В его кармане нашли квитанцию о получении денег за покупку яхты.

— Тогда и о яхте известно?

Дигби пришел в отчаяние. Евника наблюдала за ним. Сейчас он напоминал жалкого ребенка, ломающего себе руки в отчаянии. Он давал самые противоречивые приказания и тут же отменял их.

— Сверните шею Стилу... Нет, нет, приготовьте аэроплан, мы сегодня же уезжаем.

— Мы уезжаем сегодня, Евника, — добавил он угрожающе.

 

 

Глава 40

Солтер приходит на выручку

Евника понимала, что ее положение безвыходно и что рассчитывать на спасение невозможно. Она с тоской слушала жужжание пропеллера, доносившееся со двора, где испанец исправлял машину.

Она должна во что бы то ни стало выйти отсюда. Но двери и окна заперты, и ее единственной надеждой оставался Джим, который был, вероятно, заточен поблизости.

Дигби не терял времени. Он послал Сильву к капитану «Пелеаги» с сообщением, что прибудет этим вечером на борт яхты, и приказал выслать ему навстречу лодку. Когда Сильва уехал, Дигби вспомнил, что он уже отдал это приказание капитану и что Сильва не успеет исполнить поручение.

Он велел приготовить все необходимое для ночного полета. Бронсон был занят мотором. Дигби расхаживал по комнате и курил.

Евника могла только догадываться о сборах — Дигби ей ничего не говорил. Он собирался сделать ей укол, и тогда все пойдет как по маслу.

Фуэнтес зашел к нему, чтобы узнать последние новости.

— Откуда мне их знать? — закричал на него Дигби. — Это меня не касается. Через час мы уезжаем.

— Вы уедете. Но что будет со мной? У Саверио хоть есть автомобиль. Не можете ли вы взять меня с собой?

— Это невозможно.

— А что будет с тем человеком? — испанец показал на восточный флигель.

Дигби решил использовать последний раз своего верного слугу.

— Разве вы не понимаете, что со стороны этого человека нам угрожает опасность? Только я и вы знаем, что он здесь.

— Да, и этот проклятый англичанин.

— Мастерс не знает, куда делся Стил. Мы ему сообщим, что он уехал с нами. Скажите, дорогой Фуэнтес, неужели мы должны подвергаться опасности,, когда один удар по черепу...

Испанец иронически посмотрел на Дигби.

— Конечно, милый мистер Грот, убейте его. Мне не нравятся английские тюрьмы.

— Почему вы вдруг стали таким пугливым?

— Если вы хотите видеть его мертвым, то убейте его. Впрочем, нс знаю, допущу ли я это. Ведь я остаюсь здесь, а вы уезжаете.

Дигби сердито отвернулся.

Наступил вечер. Судя по жужжанию мотора, он был почти исправен. Джим увидел во дворе Дигби в полном снаряжении летчика. О Евнике Джим и подумать не смел, так как всякая мысль о ней причиняла ему боль. Он прыжками приблизился к окну, выдавил стекло и перерезал об его осколки веревки. Потом разрезал веревку на ногах. Теперь надо было найти способ выбраться из комнаты. Ставень выдавить ему нс удалось. Единственная надежда оставалась на дверь, но и она была очень прочная. Он прислушался, но ничего нс услышал. Мысль, что Дигби уедет, приводила его в отчаяние. В это время раздался резкий крик Евники. Изо всех сил Джим бросился на дверь, но она не поддалась.

— Полиция! — закричал Фуэнтес, напуганный шумом. Дигби его выругал.

Тут Джим вспомнил о тяжелой каминной решетке, схватил ее и два раза ударил ею по двери. Дверь поддалась, и Джим выбежал из комнаты.

Он услышал жужжание мотора, а затем выстрел.

Джим выбежал в сад и увидел, как аэроплан поднимался с земли.

— Боже мой! — крикнул Джим.

На земле лежал раненый Фуэнтес.

— Он в меня стрелял за то, что я просил спасти меня.

Фуэнтес был еще жив, когда прибыла полиция с Солтером. Старик в качестве мирового судьи запротоколировал показания умирающего.

— За это Дигби Грот будет повешен.

Джим молчал. У него было свое мнение о смерти Дигби.

Солтер объяснил свое появление.

— Я приехал сюда с полицией потому, что знаю это место. Но вам следует лечь, Стил.

— Я должен убить Дигби Грота и спасти Евнику. Что вы прочитали в газете о Вилье?

Солтер рассказал ему, что в кармане Вильи нашли квитанцию.

— Кажется, он купил по поручению Грота бразильскую яхту.

— Тогда Грот летит к яхте. Где она?

— Я знаю, что она покинула несколько дней тому назад Гавр. Вероятно, она вошла в какой-нибудь британский порт.

— «Ллойд» получает известия о всех судах. Мы можем телеграфировать во все порты.

Джим грустно покачал головой.

— Бронсон опустится прямо на воду, а пассажиры поплывут в лодке к яхте. Почему вы не приехали раньше?

Воцарилось недолгое молчание. Затем Джим обратился к адвокату.

— Чтобы не терять времени, мистер Солтер. Есть ли у вас связи в Адмиралтействе? Мне нужен гидроплан.

— Я сейчас позвоню первому лорду Адмиралтейства. Он нам поможет.

Пока Солтер звонил, Джим успел поесть и привести себя в порядок.

Сейчас для Джима важно было только одно — спасти Евнику. Если бы она была в безопасности, он готов отпустить Дигби даже со всем состоянием девушки. Сержант пригласил Джима в комнату, где заперли Мастерса. Этот великан был в прежалком состоянии.

— Я знал, что он меня втянет в какую-нибудь неприятность, — хныкал он, — а у меня жена и дети. Я ни разу в жизни не совершал ни одного преступления. Не можете вы за меня замолвить слово, сэр?

Если бы Джим не был так удручен, его рассмешило бы поведение этого человека.

— Я могу сказать лишь то, что вы хотели задушить меня. Это, скорей всего, не будет для вас хорошей рекомендацией.

— Клянусь вам, что я этого не хотел. Дигби велел мне заарканить вас. К несчастью, петля обвилась вокруг вашей шеи. Я же не знал, что леди не была его женой. Он мне сказал, что она сбежала с вами.

— Он вам это рассказывал?

— Я заметил, что у дамы нет на пальце кольца. Но он поклялся, что женат на ней и собирается совершить морское путешествие.

— Морское?

— Дигби сказал, что она не совсем нормальная и что путешествие принесет ей пользу.

О яхте и порте Мастерс, к сожалению, ничего нс знал.

— Похоже, что этот человек не знает ничего о планах Грота, — сказал Джим сержанту. — Это только мелкий служащий. Не стоит выдвигать против него обвинение.

Сержант не согласился с Джимом.

— Мы должны задержать его до тех пор, пока не будет произведено освидетельствование трупа. Мне досадно, что у меня под носом совершено крупное преступление, а я ничего не видел.

Джим грустно улыбнулся.

— Это можно сказать и о нас. 

 

 

Глава 41

В плену на яхте

Одного укола было достаточно, чтобы успокоить Евнику. Она знала, что сопротивление ни к чему не приведет, и позволила его сделать. Но сначала она закричала, и этот крик услышал Джим.

— Я пойду с вами, я не буду сопротивляться, только уберите шприц, — просила она Дигби.

Она садилась в аэроплан, когда раздался отчаянный крик испанца:

— Тут есть еще место для меня! Должно быть еще место для меня!

Дигби посмотрел в его искаженное страхом лицо.

— Я ведь вам сказал, Фуэнтес, что для вас здесь места нет. Убирайтесь.

— Нет, я полечу с вами!

К великому ужасу Дигби, испанец зацепился за край машины.

С каждой секундой опасность возрастала. .

— Отпустите, или я вас застрелю.

Но Фуэнтес потерял рассудок.

С улицы доносились голоса, и Дигби выстрелил в Фуэнтеса, охваченный паническим страхом.

— Взлетайте, — крикнул он Бронсону.

Евника с ужасом смотрела на Дигби. Он весь съежился и точно стал меньше ростом. Он убил человека! Страх перед последствиями убийства сделал его безумным. Он, умело избегавший столкновений с полицией, убил человека! Теперь правосудие будет преследовать его до тех пор, пока не покарает.

И эта женщина присутствовала при совершении преступления и выступит на суде свидетельницей. И его, Дигби, повесят в том узком помещении, о котором говорил Джим Стил! Но когда аэроплан поднялся в воздух, Дигби успокоился. Проще всего было бы донести на Бронсона, на того самого Бронсона, который спасал его жизнь.

Мотор работал безукоризненно, и вечерний ветер слегка качал аэроплан из стороны в сторону. Сперва это было очень неприятно для Евники, но потом она привыкла к качке. Справа и слева появились огни маяков, и показался Бристоль — целое морс света. Они пересекли северный берег Бристольского канала. Аэроплан летел над водой. Бронсон выстрелил из сигнального пистолета. Появился светящийся шар, и с моря тотчас же последовал ответ. Дигби проверил спасательный пояс у Евники, а также свой собственный.

— Застегните и мой пояс, — закричал Бронсон.

Дигби исполнил его желание. Аэроплан начал опускаться. Евника уже различала элегантные очертания яхты. Они опускались все ниже, потом аэроплан опустился на воду, пассажиры его прыгнули в воду и поплыли. Раздался крик, и Дигби обернулся к девушке.

— Держитесь возле меня, иначе вы можете потеряться.

Бронсона не было видно. Дигби даже не оглянулся в поисках его. Подплыла лодка и подобрала их. В шлюпке были смуглые мужчины, которых Евника сначала приняла за японцев.

— Где Бронсон? — спросила она испуганно, но Грот ничего не ответил. Он сидел неподвижно и старался не смотреть на Евнику. Ей хотелось кричать от страха. Бронсон утонул вместе с аэропланом, потому что Грот привязал его пояс ремнем к машине!

Дигби первым поднялся на борт яхты. Он повернулся и протянул Евнике руку.

— Приветствую вас на борту «Пелеаги», — сказал он.

Она знала, что человек, который мог хладнокровно уничтожить двух своих товарищей, не будет чувствовать и к ней жалости.

Горничная в белом платье подошла к девушке и сказала что-то на непонятном языке. Евника поняла только, что это было приглашением спуститься в каюту. Она была рада избавиться от Дигби и сошла вместе с женщиной вниз. Каюта была роскошно обставлена. Видно, бразилец потратил целое состояние на обстановку этой яхты. Салон занимал всю ширину судна. Свет в него падал сквозь искусно отделанные иллюминаторы. С одной стороны стоял диван, покрытый дорогим шелком, а с другой — резная кровать. За шелковыми занавесками была дверь, которая вела в небольшую комнату, а за этой комнатой находилась ванная. На постели лежали платье и белье для Евники. Она отпустила горничную и закрыла за нею дверь. Затем принялась переодеваться. Она уже в третий раз меняла платье с того времени, как ушла из дома Гротов.

Судно двигалось, Евника слышала шум мотора и чувствовала легкую качку. Она была одета, когда в дверь постучали. У входа стоял Дигби Грот.

— Не хотите ли вы подняться наверх и поужинать?

Он был опять совершенно спокоен и сдержан. Она отпрянула назад и хотела закрыть дверь, но Дигби схватил се за руку и вытащил из каюты.

— Пока вы на судне, вы должны вести себя хорошо. Я здесь господин и не собираюсь теперь с вами церемониться.

— Вы — негодяй! Вы — убийца! — закричала она в гневе. Но он только посмеялся над ее бессильной яростью.

— Не думайте, что вы безнаказанно можете позволить себе все только потому, что вы женщина. Пойдемте в столовую.

— Я не хочу есть.

— Вы пойдете в столовую, а хотите вы есть или нет, это вопрос другой.

Никто не пришел к столу, кроме Дигби с Евникой. Помещение было такое же роскошное, как и каюта. Темнокожий официант прислуживал им.

Яхта была похожа на маленький дворец с изящными каминами, хрустальными люстрами и цветами.

Принесли прекрасный ужин. Но Евника не могла проглотить ни куска.

— Ешьте.

— Я не хочу.

— Если будете упрямиться, я вам сделаю укол. Помните это, мисс.

Он вынул ненавистную ей черную коробку из кармана и положил на стол.

— Один укол, и вы будете послушны.

Она покорно взяла ложку и принялась есть. К своему великому удивлению, Евника заметила, что была очень голодна. Но вина она пить не хотела. Дигби не настаивал.

— Вы — дурочка, — сказал Грот, зажигая себе сигарету и критически разглядывая девушку. — Вас ожидает чудная жизнь, если вы будете благоразумны. Как вы можете мечтать о таком нищем, как Стил?

— Вы забываете, что деньги мне не нужны.

Когда Дигби говорил о Джиме, Евника чувствовала к нему особое отвращение.

— Мне принадлежат деньги и недвижимость, которые вы не успели похитить, а когда вы будете арестованы и попадете в тюрьму, я получу все, что сейчас принадлежит вам, включая и эту яхту, если только она ваша.

Он посмеялся над ее ответом.

— Я люблю ваш ясный ум, дорогая. Вы не можете меня рассердить. Мне приятно слышать, что вам нравится моя яхта, на которой мы проведем наш медовый месяц.

Евника ничего не ответила.

— Если бы вы знали, как я вас люблю... — он наклонился к ней и взял ее руку. — Если бы вы знали, что я готов жизнь мою отдать, чтобы сделать вас счастливой, вы бы говорили иначе.

— Ничто не может изменить моих чувств к вам. Вы можете обрести лишь мою благодарность, освободив меня в ближайшем порту.

— Ну и что тогда со мной будет? — спросил он холодно. — Поймите же меня, Евника! Я хочу сделать вас счастливой, но вовсе не желаю быть повешенным.

Он дрожал от злобы на самого себя за проявленную слабость и ненавидел ее за то, что она это видела.

— Куда мы едем? — спросила девушка.

— Мы направляемся в Южную Америку. Может быть, вас интересует маршрут, который я выбрал? Мы поплывем вдоль берегов Ирландии и будем держаться так называемой западной линии. Только на расстоянии тысячи миль от Лонг-Айленда мы повернем на юг. Таким образом, нас не увидят и не опознают американские пароходы, а также...

В каюту вошел человек. Он был мал ростом и хром. На руке у него было три золотых браслета.

— Что нового, капитан? — спросил Грот по-португальски.

— Мы только что получили важное сообщение. По-моему, вам следует его прочесть.

«Всем судам, следующим на запад или на юг, а также возвращающимся в Англию. Сообщите по телеграфу местонахождение и курс яхты «Пслеага» полицейскому инспектору Райту, Скотланд-Ярд».

Евника не поняла, о чем шла речь, но она видела, как Дигби нахмурился, а то, что явилось скверным известием для Дигби, хорошо для нее. У девушки поднялось настроение.

— Евника, идите спать. Мне нужно поговорить с капитаном.

Евника встала, вместе с ней поднялся и капитан.

— Вам нечего вставать. Вы не для того на судне, чтобы оказывать внимание миссис Грот.

Последних слов Евника не расслышала, так как поторопилась выйти как можно скорее из каюты. Она вернулась к себе и с ужасом заметила, что за время ее отсутствия засов был с двери снят и ключа тоже не было.

 

 

Глава 42

Капитан извлекает пользу

«Пелеагу» качало сильнее, и девушка с трудом сохраняла равновесие. Она с трудом придвинула диван к двери и обыскала все ящики, надеясь найти какой-нибудь острый инструмент или оружие, оставленное, может быть, прежним хозяином. Но она нашла только щетку для волос, покрытую золотом, которую забыл Махилья.

Евника сидела и смотрела на дверь. Прошло несколько часов, но никто не пытался войти к ней. Пробили часы. Была полночь. Как долго ждать еще Дигби?

А Дигби сидел бледный и дрожащий в каюте телеграфиста и читал сообщение:

«Капитанам и старшим офицерам всех судов Его Величества, всем мировым судьям и полицейским властям Великобритании и Ирландии. Задержите и арестуйте Дигби Грота. Рост 170 см, крепкого телосложения, цвет лица темный. Маленькие черные усы, теперь, может быть, сбритые. Говорит по-испански, по-французски, по-португальски. Имеет диплом врача. Находится, вероятно, на борту яхты «Пелеага». Человек этот преследуется властями за убийство и предводительство шайкой грабителей. Адвокат мистер Солтер объявил вознаграждение за поимку этого преступника в пять тысяч фунтов. Предполагают, что с ним плывет Доротея Дантон, которую он держит в заточении. Возраст: 22 года. Грот опасен и имеет при себе огнестрельное оружие».

Маленький капитан «Пелеаги» вынул сигару изо рта и задумчиво посмотрел на пепел. Потом взглянул на бледного Грота.

— Поймите меня, сэр, — сказал он. — Я нахожусь в скверном, трудном положении.

— Мне казалось, что вы не говорите по-английски.

Капитан улыбнулся.

— Я достаточно знаю по-английски, чтобы понять, что значит вознаграждение в пять тысяч фунтов. И если бы я этого не понимал, то мой телеграфист говорит на разных языках и может мне это объяснить.

Дигби посмотрел на него с дрожью.

— Что вы хотите сделать?

— Это зависит от того, что собираетесь сделать вы. Я не предатель и хотел бы вам помочь. Но вы понимаете, что я нахожусь в трудном положении, помогая вам убегать от полиции. Я не злой человек, — сказал он, пожимая плечами, — Сеньор Махилья тоже делал разные вещи, на которые я смотрел сквозь пальцы. Но это были истории с женщинами, он никогда не совершал убийств.

— Я не убийца, понимаете? — закричал Дигби. — А вы мой подчиненный.

Дигби вскочил, в руках у него оказался револьвер.

— Вы исполните все мои приказания, иначе...

Но капитан «Пелеаги» продолжал спокойно курить сигару.

— Мне не в первый раз угрожают револьвером, — спокойно сказал он. — Когда я был еще очень молод, меня это один раз испугало. А теперь я стар и ничего не боюсь. У меня есть семья в Бразилии, которая мне стоит много денег. Если бы я был богат, я не нес бы этой тяжелой службы, не исполнял бы прихотей своих работодателей. Если бы у меня были сто тысяч фунтов, я купил бы на родине плантацию и провел на ней свою жизнь спокойно и молчаливо.

Дигби знал, что значит слово «молчаливо».

— Может быть, вы это сделаете за меньшую сумму?

— Я это дело обдумал. У нас, моряков, много времени для размышления. И пришел к выводу, что только сто тысяч облегчат мою жизнь. Поэтому я колебался относительно вознаграждения. Предложи этот Солтер сто тысяч, я бы знал, что мне делать.

Дигби охватила ярость.

— Говорите откровенно! Вы готовы меня доставить в Бразилию за сто тысяч фунтов, а иначе вы возвращаетесь в ближайший порт и передаете меня властям?

Капитан пожал плечами.

— Я ничего такого не сказал, сеньор. Ведь ваша милость желает жениться на прекрасной сеньорите, ваша милость человек бедный, а сеньорита очень богата. Ваша милость хочет жить счастливо в Бразилии, ну так и я осмелился вспомнить о своих частных делишках.

В дверь просунулась голова телеграфиста, но капитан подал ему знак, и тот исчез.

— Разве я нс мог бы пойти к вашей даме и сказать ей: «Вам угрожает опасность, да и мне тоже. Что вам угодно дать мне за то, чтобы я охранял вашу дверь и заковал сеньора Грота в кандалы?» Мне кажется, что она за это даст не только сто тысяч фунтов, но и половину своего состояния.

Дигби молчал. Предательство бразильца было очевидным. Он сейчас говорил совершенно откровенно.

— Хорошо. Я вам заплачу, — сказал Дигби.

— Погодите, есть еще одна возможность. Предположим, что я ее друг, я ее защищаю и в следующем порту высаживаю вас на берег. Тогда мы могли бы поделиться вознаграждением.

— Я нс собираюсь от нее отказываться, забудьте также о кандалах.

— Вы завтра принесете деньги в мою каюту. Нет, лучше сегодня вечером, — добавил капитан внушительно.

— Я вам принесу их завтра.

Капитан пожал плечами, но не настаивал. У Дигби были еще надежды. Во-первых, трудно было догнать яхту при ее теперешнем курсе, а во-вторых, нельзя было доказать, что он убийца Фуэнтеса. Кроме того, Евника была здесь. Он направился к ней в каюту. У двери стоял смуглый великан, который, правда, приложил руку к фуражке при появлении хозяина яхты, но не двинулся с места.

— Убирайтесь прочь от двери, я хочу войти в каюту.

— Не позволено, — ответил матрос.

Дигби отступил на шаг, багровый! от гнева.

— Кто вам приказал тут стоять?

— Капитан.

Дигби побежал наверх и нашел капитана на мостике.

— Что это значит?

Капитан сказал несколько слов по-португальски. Дигби посмотрел на море и увидел луч прожектора.

— Это военное судно. Может быть, они проводят учения, но так же возможно, что они ищут нас.

Он отдал короткое приказание, и на яхте погасили все огни. «Пелеага» повернулась и поплыла назад.

— Нам надо сделать крюк, — пояснил капитан Гроту, который при виде этой новой опасности забыл о матросе у двери каюты.

Лучи прожектора падали по сторонам, но не касались пока маленькой, погруженной во мрак яхты.

— Куда мы направляемся? — спросил сердито Дигби.

— Отойдем назад, а потом постараемся пройти между ирландским берегом и этим судном. Ирландия там. — Он показал рукой на горизонт, где на мгновение вспыхнул огонь маяка.

— Но мы теряем драгоценное время, — произнес с упреком Дигби.

— Лучше терять время, чем свободу, — философски ответил капитан.

Дигби качнулся и ухватился за цепь. Мужество покинуло его. Но в общем им везло, так как яхта не попала в луч света.

Едва они вышли из опасной полосы, как Дигби вспомнил о часовом у дверей каюты Евники.

— Зачем вы поставили часового у каюты дамы?

Капитан вошел в свою каюту и склонился над картой.

После того как Дигби повторил свой вопрос, капитан выпрямился.

— Судьба дамы всецело связана с исполнением вашего обещания, сеньор, — очень корректно сказал он.

— Ведь я вам обещал...

— Но еще не сдержали своего обещания...

— Надеюсь, что вы не сомневаетесь в моих словах?

— Когда вы принесете деньги, я не буду больше сомневаться.

Дигби думал. Перед лицом новых опасностей он утратил интерес к Евнике. Он не хотел платить капитану сейчас, так как в случае, если его поймают, деньги будут потеряны. О том, что, когда его арестуют, он вообще потеряет все деньги, Дигби даже не подумал. Он пошел в свою каюту, которая была меньше и скромнее обставлена, чем каюта Евники. Сев за письменный стол, стал обдумывать свое положение. Постепенно настроение у него улучшилось. Опасность пока была далеко, а Евника рядом. А если возникнет угроза неизбежной опасности, он сумеет покончить и с собой, и с Евникой. Тогда деньги потеряют для него всякую цену. За письменным столом был сейф. Дигби встал, вынул из него сорок банкнот по десять тысяч долларов.

Было половина пятого утра, горизонт начал светлеть. Дигби сунул деньги в карман и направился к капитану.

Утро было очень холодное, и маленький бразилец надел пальто и поднял воротник. Он стоял на капитанском мостике и смотрел на морс. Не говоря ни слова, Дигби подошел к нему и сунул ему в руку пакет с деньгами. Бразилец посмотрел на деньги, пересчитал их и сунул в карман.

— Ваша милость очень щедры.

— Уберите часового.

— Подождите-ка тут, — сказал капитан и пошел вниз. Через несколько минут он вернулся.

 

 

Глава 43

Вмешательство капитана

Евника сидела в каюте и думала о своей судьбе, как вдруг раздались шаги. Пробило час ночи. Она была уверена, что это приближался Дигби, и видела, что ручку двери нажали и дверь приоткрылась. Дальше нельзя было открыть, мешал диван.

— Не бойтесь, — сказал чей-то голос.

Это не был голос Дигби. Девушка быстро вскочила и подошла к двери.

— Кто там? — спросила она.

— Я, капитан.

— Что вам угодно?

— Я хочу поговорить с вами, мисс. Только уберите эту дрянь в сторону, — сказал он, указывая на диван.

Евника вздохнула, поняв бесполезность баррикады, и отодвинула диван в сторону.

Капитан вошел, широко улыбаясь, с фуражкой в руках.

— С вашего разрешения, — сказал он вежливо. Потом открыл дверь и выглянул в коридор. Евника увидела, что у дверей, спиной к ней, стоял широкоплечий матрос. Она с любопытством ожидала объяснений.

— Сударыня, — сказал капитан со страшным акцентом. — Я бедный моряк, исполняющий свои трудные и опасные обязанности за мизерное вознаграждение. Но бедность и низкое происхождение не мешают мне иметь сердце. — Он ударил себя по груди. — Я не могу видеть страданий женщины.

Она с нетерпением ожидала продолжения речи капитана и была уверена, что он хочет предать за известное вознаграждение своего господина. Она бы на это с удовольствием согласилась, но его дальнейшие слова убили в ней надежду.

— Мой друг Грот — мой господин. Я должен подчиняться его приказаниям. Если он мне говорит: «Поезжайте в Калио или в Рио-де-Жанейро», — я должен слушаться.

Ее надежда рухнула, но капитан, видимо, сказал еще далеко не все.

— Как капитан я должен следовать его приказаниям, но как мужчина я не могу допустить, чтобы женщина страдала. Понимаете?

Евника кивнула. У нее опять появилась надежда.

— Я не могу постоянно быть тут, и мои бравые матросы тоже не всегда могут стоять на часах у ваших дверей. Но если вас обидят на моем судне, это не прибавит мне чести.

Этот маленький человек, видимо, хотел угодить обеим сторонам и искал компромисса, который освободит его от ответственности перед своим господином.

— Не угодно ли вам взять это оружие?

Она взяла револьвер.

— И если вы когда-нибудь вспомните, что Жозе Монтегану поступил по отношению к вам как честный человек, я буду очень рад, — галантно поклонился капитан.

— О, благодарю вас, капитан. Благодарю тысячу раз.

— Итак, помните. — Он поднял предостерегающе палец. — Сейчас я говорю как кавалер с дамой. Но потом я буду снова капитаном, то есть человеком подневольным.

Это ее несколько сбило с толку, но она смутно догадывалась, что он имел в виду. Капитан вышел с легким поклоном, но потом опять вернулся.

— Не имеет смысла строить возле двери баррикады. Это лучше, — сказал он, многозначительно указывая на револьвер.

Дигби Грот ничего не знал о ночном визите капитана и был рад тому, что часового не оказалось у двери. Ничто больше не стояло между ним и женщиной, которой он хотел овладеть.

Дигби подошел к двери каюты и постучал. Эта вежливость была теперь совершенно бессмысленной, но он хотел сохранить видимую корректность по отношению к Евнике. Не получив ответа, Дигби медленно открыл дверь и вошел. Евника стояла в противоположном углу каюты. Шелковые портьеры были раздвинуты, дверь в ее спальню широко открыта. Девушка была совершенно одета и держала руки за спиной.

— Дорогая, — сказал любезно Дигби, — почему вы портите свои красивые глаза? Вам бы следовало лечь спать.

— Что вам угодно?

— Чего же может хотеть мужчина от такой красивой женщины? У него должно быть постоянное желание находиться в ее обществе. — Голос Дигби охрип.

— Остановитесь! — крикнула она, когда он направился к ней. Ее повелительный тон заставил Дигби застыть на месте.

— Почему вы причиняете мне столько неприятностей, Евника? Стоит вам быть благоразумной, и я готов для вас на все.

— Вы мне ничего не можете дать, кроме моих же денег, которые вы у меня украли, — ответила она ледяным тоном.

Дигби изумленно посмотрел на нес, удивляясь ее спокойствию. Он засмеялся и медленно двинулся к ней.

— Остановитесь, — повторила Евника, направляя на него револьвер.

Дигби с ужасом отпрянул назад.

— Положите эту штуку, — закричал он хрипло. — Ведь вы не умеете обращаться с такими вещами. Он может выстрелить.

— Он и выстрелит, — заявила Евника, бледная от напряжения. Отвращение к этому человеку и гнев вылились наружу. — Я вас застрелю как собаку, Дигби Грот, и буду рада видеть вас мертвым. Я обойдусь еще более безжалостно с вами, чем вы по отношению к тому испанцу, которого вы предательски убили. Я и бровью не поведу, выпустив в вас пулю.

— Оставьте оружие! Кто дал вам револьвер? Ради Бога, Евника, не делайте глупостей. Не хотите же вы на самом деле меня застрелить?

— Я бы давно убила вас. К сожалению, у меня раньше не было оружия.

Видя, как он трусливо отступает, Евника опустила револьвер. Дигби вытер шелковым платком лоб, колени его дрожали.

— Кто дал вам револьвер? — спросил он запальчиво.

У вас его не было, когда мы покинули Кеннет-холл. Вы нашли его здесь, в ящике?

Он посмотрел на письменный стол. Один из ящиков был открыт.

— Это не важно, мистер Грот. Уходите из моей каюты и оставьте меня в покое.

— Я и не собирался беспокоить вас. Я просто хотел вам пожелать спокойной ночи.

— Для этого вам надо было прийти на шесть часов раньше, — иронически сказала Евника. — Ну, а теперь убирайтесь вон!

— Послушайте, Евника, — произнес он, приближаясь к ней, но, увидев снова дуло револьвера, отошел к двери. — Если вы мне угрожаете, то я уйду.

И Грот покинул каюту.

Евника почувствовала страшную слабость и присела на постель. Ей следовало отдохнуть. Заснуть она не могла. Она осмотрела комнату и убедилась, что другого входа в нее нет. Едва Евника вернулась в спальню, как на нее напали сзади. Дигби незаметно вошел в каюту и поджидал ее, спрятавшись за дверью. Он отнял у нее револьвер и бросил его на пол. В следующее мгновение Дигби крепко обнял ее.

— Я поборю твое сопротивление! — Он принялся бешено целовать ее.

Евника чувствовала, что последние силы покидают ее. Страх окончательно убил в ней всякую возможность сопротивления.

— Ты моя. Слышишь? Ты забудешь Стила, забудешь все и будешь помнить только, что я тебя люблю.

Тут он заметил, что она смотрит на дверь, и повернулся.

Там стоял маленький капитан.

Дигби выпустил Евнику.

— На кой черт вы тут? Убирайтесь вон!

— Нас преследует гидроплан. Мы перехватили его срочное сообщение.

Дигби испугался. Этого он не ожидал.

— Что за гидроплан? Что за сообщение?

— «Ничего не обнаружил. Лечу на юг». Кроме того, указано точное местонахождение гидроплана. Если он полетит дальше на юг, мистер Стил найдет нас.

Грот пошатнулся.

— Стил? — спросил он хрипло.

— Этим именем подписано сообщение. Я бы посоветовал вам выйти на палубу.

— Я выйду на палубу, когда захочу, — закричал Дигби. Он окончательно потерял самообладание.

— Угодно вам сейчас же подняться на палубу?

— Я поднимусь тогда, когда закончу свое дело здесь.

— Сперва вам надо подняться на палубу, — упрямо сказал капитал.

— Убирайтесь вон! — завопил Дигби.

Он не заметил, что капитан сделал движение рукой. Вслед за тем раздался выстрел, и кусочки дерева посыпались со стены на плечи Дигби, пуля застряла в обшивке каюты возле его головы. Дигби посмотрел на револьвер в руках бразильца.

— Я мог бы вас застрелить, но предпочел только предостеречь, — сказал спокойно капитан. — Поднимитесь, пожалуйста, на палубу.

 

 

Глава 44

Известие от Джима

Испуганно и растерянно смотрел Дигби на бразильца, ставшего между ним и женщиной, которую он уже считал своей.

— Ну, а сейчас скажите, что все это значит, негодяй?

— Я должен вам сообщить много такого, что вам не понравится, —• ответил капитан.

Вдруг Дигби все понял.

— Вы дали ей револьвер?

— Да. Я хотел вас спасти от совершения нового преступления, милый друг. Вы хотите еще более усугубить свое положение к моменту прибытия Стила. Через час он нас увидит.

— Это мое дело, — произнес Дигби, задыхаясь.

Он чувствовал, что задохнется, если не сможет как-нибудь излить свою злобу.

— Но это и мое дело, так как я не желаю провести зиму в английской тюрьме. Надеюсь, что нас нс заметит гидроплан. А если он нас обнаружит, то наша песенка спета.

— Делайте что хотите, — сказал Дигби и, повернувшись, пошел в свою каюту.

Дигби сознавал свое окончательно поражение. Он вынул флакон с бесцветной жидкостью и вылил в стакан. Его утешала мысль, что он не будет чувствовать боли. Стоит ему выпить эту жидкость, и он погрузится в вечный сон.

Но если он спасется! Дигби опять подумал о Евнике. Может быть, им удастся добраться до Бразилии несмотря ни на что. От капитана ждать помощи теперь не приходится, он не станет рисковать. Когда яхта будет далеко от всех морских путей, маленький бразилец изменит свое поведение, и тогда... Капитан поступал умно. Евника не могла бежать с яхты. Наступит время, когда они вдвоем будут сидеть на палубе и болтать. Дигби твердо решил изменить свое поведение. Стоит ему в течение недели ничем не досаждать ей, и она переменит свое отношение к нему. Конечно, Стил не успокоится и будет продолжать поиски. Но к тому времени Евника успеет привыкнуть к Гроту и смирится со своей судьбой. Эти мысли его успокоили. Он поставил стакан в шкаф и направился на палубу.

Впервые он видел свое судно днем. Это была прелестная яхта. Палуба выкрашена в белый цвет, металлические части блестели, стояли красивые плетеные кресла. Дигби посмотрел вдаль.

Море тихо плескалось под жгучими лучами солнца. «Пслеага» шла со скоростью двадцать два узла в час, оставляя за собой длинную полоску дыма. Итак, капитан его не обманул, они мчались на всех парах на запад. Дигби успокоился. Справа вдруг показалась ярко-красная полоса, это ирландский берег. Грот сел в плетеное кресло и сладко потянулся.

На палубе появилась Евника. Она не заметила Грота, так как ее взор был устремлен на морс, а грудь жадно вдыхала свежий морской воздух. Дигби восхищался ее красотой. Никогда он не встречал женщины, которая держалась бы так, как Евника. Снова страсть охватила его, но он поборол ее, сказав себе, что нужно сдерживаться. Евника хотела вернуться к себе. Дигби махнул ей рукой, и Евника подошла, к его великому удивлению, ближе.

— Не вставайте, я сама подвину кресло, — сдержанно сказала она. — Я хочу поговорить с вами, мистер Грот.

Дигби взглянул на нее с удивлением.

— Я хочу сделать вам предложение, которое, может быть, заставит вас высадить меня на ирландский берег.

— Что вы можете предложить мне, кроме самой себя?

— Я предлагаю вам деньги, — сказала она коротко. — Не знаю, каким чудом я превратилась в наследницу большого состояния, и это сделало вас нищим.

— И все же у меня еще есть большие средства, — возразил он, находя ее слова забавными. — Что вы мне хотите предложить?

— Половину своего состояния, если вы отпустите меня в Англию.

— А что вы собираетесь сделать со второй половиной? — иронически спросил Дигби. — Можете вы меня спасти от смерти? Нет, я слишком далеко зашел, чтобы принять ваше предложение, хотя само по себе оно не бессмысленно. Я вас теперь оставлю в покое. Когда мы прибудем в Бразилию, я по всей форме сделаю вам предложение. Сейчас вы меня ненавидите, но со временем вы привыкнете ко мне.

— Никогда!

Она встала.

— Я вижу, что напрасно теряю время.

Она хотела уйти, но Дигби схватил ее за руку и остановил.

— Вы любите другого?

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Я вас вовсе не спрашиваю. Я констатирую факт: вы любите другого. Этот другой — Джим Стил.

Он наклонился к ней:

— Запомните, чем уступить ему, я убью вас. Поняли?

Она презрительно засмеялась в ответ. Полоса дыма на юге сбила Джима с верного направления, судно оказалось грузовым пароходом. Убедившись в ошибке, Джим повернул на северо-запад. Он оглянулся на своего пассажира, но инспектор Мэйнард чувствовал себя прекрасно и весело кивнул ему головой.

Джим начал беспокоиться. Он мог продержаться в воздухе не больше четырех часов, а два часа уже прошло. Чтобы вернуться, ему нс хватит бензина. Джим поднялся очень высоко, чтобы обозреть как можно большее пространство. Он уже стал приходить в отчаяние, как вдруг увидел полоску дыма на горизонте. Послал запрос, но не получил ответа. Джим повторил запрос. Опять молчание. В третий раз запрос был послан в очень резких выражениях. Тогда в аппарате раздался высокий звук. Пароход отвечал. Джим ясно разобрал:

П-Е-Л-Е-А-Г-А.

 

 

Глава 45

Конец

Дигби наклонился посмотреть, что делали матросы в лодке. Они закрашивали старое название яхты и писали новое — «Малага». В прекрасном настроении он пошел к капитану.

— Это отличная идея.

— Конечно, я действую по вашему поручению.

— Еще бы! — сказал Дигби, улыбаясь, — по моему приказанию.

Он стоял рядом с капитаном и беседовал с ним, пока не заметил, что капитан все время смотрит на север.

— Не думаете же вы, что гидроплан вылетит так далеко в море? На каком расстоянии от английского побережья мы сейчас находимся?

— В ста двенадцати милях. Для гидроплана не очень большое расстояние.

Дигби похлопал его по плечу.

— Не нервничайте. Он нас не догонит.

Телеграфист подал капитану сообщение.

— Это что? — спросил быстро Дигби.

Не говоря ни слова, бразилец вручил ему бумагу.

«Белое судно, идущее на запад, пошлите имя, номер и порт».

— Это откуда? — Капитан посмотрел в бинокль на север.

— Не вижу, — сказал он, хмуря брови. — Может быть, это с пограничной станции, судна я тоже не вижу.

— Спросим, кто это, — предложил Дигби.

Они пошли втроем в будку телеграфиста. Телеграфист надел наушники и начал записывать. Дигби посмотрел ему через плечо.

«Остановитесь. Спускаюсь к вам на борт».

Капитан снова вышел на палубу и опять посмотрел в бинокль.

— Не понимаю. Я ничего не вижу.

— Сигнал был дан с очень близкого расстояния, — сказал телеграфист.

Капитан потер подбородок.

— Тогда следует остановить двигатель.

— Вы этого не сделаете! — закричал Дигби. — Вы пойдете вперед, пока я вам не прикажу остановиться.

Они вернулись на мостик. Капитан был в нерешительности. Вдруг что-то упало в море не дальше чем на полмили от яхты. Вода брызнула во все стороны.

— Что это такое? — спросил Дигби, глядя на поднимавшееся густое облако дыма. Капитан взглянул вверх и увидел над яхтой серебристый гидроплан.

— Видите, в воздухе многое может произойти.

Он повернул ручку машинного отделения на «Стоп».

— Что это было? — опять спросил Дигби.

— Дымовая бомба. Я предпочитаю дымовую бомбу настоящей.

Дигби с секунду смотрел на него, потом устремился вперед и повернул ручку на «Вперед на всех парусах». Но тотчас же два матроса схватили его за руки, а капитан снова повернул рукоятку на «Стоп».

— Сообщите летчику, что я заковал мистера Дигби Грота в кандалы, — сказал он телеграфисту.

Через пять минут это приказание было исполнено.

Гидроплан начал быстро спускаться, кружась вокруг яхты. Наконец он опустился на воду.

В то время как матросы были заняты Гротом, который отбивался как бешеный, Джим поднялся на борт и направился, предводительствуемый капитаном, вниз.

Евника слышала жужжание спускавшегося гидроплана, но не могла понять, откуда этот звук. Когда яхта остановилась, она поспешила к иллюминатору и отодвинула шелковые занавески. Теперь Евника увидела гидроплан. Что это значило? Это... В этот момент дверь открылась, и вбежал человек без пиджака, лицо его было в крови, на одной руке болтался наручник. Это был Грот... Она отступила к постели. В глазах Дигби светилось безумие.

В тот же миг в каюту вошел другой человек. Грот обернулся, и его взгляд встретился со стальным взглядом Джима. С криком ярости напал Дигби на своего смертельного врага, но не смог ударить. Джим двумя ударами заставил его грохнуться на пол.

Евника сияющими глазами смотрела на Джима.