Олив крутанулась на месте – только вот нелегко крутануться, стоя на четвереньках, так что фактически она просто плюхнулась на бок, опираясь спиной на картину. Мортон тоже повернулся, запутался в длинном подоле плаща и свалился ей на колени. Леопольд одним прыжком закрыл их собой и зашипел, оскалив клыки.

В комнату грациозно вплыла Аннабелль МакМартин.

Когда Олив видела ее в прошлый раз, красивое лицо ведьмы искажала ярость, а длинные каштановые волосы бешено раздувал холодный ветер. Аннабелль, которая стояла перед ней сейчас, выглядела совсем по-другому – молодой женщиной, которую Олив впервые заметила на портрете, которая мило пригласила ее на чай и вызнала все ее тайны. Той самой женщиной, что заманила ее в бушующее озеро и бросила умирать.

Нарисованные пряди волос Аннабелль были аккуратно приглажены. Нитка жемчуга снова висела ровно, а старомодное платье заменили аккуратные юбка и блузка миссис Нивенс. Но ее глаза остались лужицами краски медового цвета, а улыбка была все такой же обманчиво-ласковой.

Олив словно заморозило с ног до головы. Она почти слышала, как звенят в жилах крошечные кубики льда. Мортон и Леопольд тоже не двигались с места.

– Ты привела друзей, – продолжила Аннабелль, обратив едва заметную улыбку по очереди на Мортона и Леопольда. – Как мило с твоей стороны опять втянуть их во все это. Здравствуй, Леопольд. – Кот замер. – Здравствуй, Мортон. Я уж и не думала, ЧТО снова тебя увижу.

Пряча руку за спиной друга, Олив нащупала в кармане фонарик, но даже не успела обхватить его дрожащей ладонью: фонарик выскользнул у нее меж пальцев, отлетел к ногам Аннабелль, обутым в туфельки на каблуках, и укатился в коридор.

– На сей раз это тебе не поможет, – сладко проговорила ведьма, опуская руку. – Я лучше подготовилась к твоим трюкам. А ты, очевидно, не придумала ничего нового. – Она рассмеялась веселым, нежным смехом. – На самом деле, ты все сделала почти в точности так, как нам хотелось. Воспользовалась книгой, настроила всех против себя, откопала картину, сама принесла нам очки. Если бы вчера ночью ты спрыгнула с крыши, было бы меньше хлопот, но… Что ж, ладно. – Аннабелль вздохнула с легким раздражением, будто пекла печенье, и оно вышло чуть подгоревшим. – Думаю, мы и так справимся. – Она сделала шаг вперед, переводя взгляд с Олив на Мортона и Леопольда. – Трех зайцев одним выстрелом, как говорится.

– Правильно говорить: двух зайцев, – буркнул Мортон.

Аннабелль улыбнулась шире.

– Какой неприятный мальчик, – сказала она таким тоном, словно говорила: «Какой прелестный мальчик». – Теперь я понимаю, почему твоя сестра так хотела от тебя избавиться.

Мортон вскочил с колен Олив и расправил плечи, крепко сжимая в объятиях игрушечную лошадку.

– Неправда, – сказал он громко. – Это вы заставляли ее плохо себя вести. Люси нас любила. А вы ее заставили. – Мальчишка топнул ногой, и шляпа на его круглой голове лихо спрыгнула на одно ухо.

– Давай спросим об этом ее саму? – Аннабелль, по-прежнему улыбаясь, сделала одной рукой небольшой пасс в воздухе. Внизу хлопнула дверь, а следом послышались шаги на лестнице.

– Да, Аннабелль? – запыхавшись, спросила миссис Нивенс, торопливо входя в спальню, и вдруг замерла, словно ударилась о невидимую стену. Ее взгляд переметнулся с Олив, которая все так же сидела, опираясь на картину, на большого черного кота, закрывавшего ее собой. А потом – но маленького растрепанного мальчика в плаще, который стискивал в руках бархатную лошадку.

– Мортон, – ахнула она. Ее ладони взлетели к груди и стиснули аккуратно выглаженную блузку. Олив даже испугалась, как бы соседке не стало плохо с сердцем, но тут же напомнила себе, что у миссис Нивенс его не было… Уже не было.

– Люси? – прошептал Мортон и шагнул к ней, запрокинув голову. Широкий белый лоб слегка нахмурился. – Ты совсем… другая.

Ее нарисованные глаза широко распахнулись. Дрожащая улыбка скривила губы:

– А ты точно такой же, Мортон.

Казалось, женщина вот-вот заплачет. Хотя она, конечно, не могла плакать. По крайней мере, настоящими слезами. Лишь одно казалось несомненным: в это мгновение миссис Нивенс не думала больше ни о ком. Олив, как могла незаметно, пихнула Леопольда ногой, а потом кивнула в направлении коридора, где остался лежать фонарик. Кот осторожно подался в сторону Мортона. Девочка попыталась сесть на колени, готовясь бежать, если понадобится, но Аннабелль впилась в нее настороженным горящим взглядом. Олив замерла.

– Это ты сделала? – спросил Мортон все так же почти шепотом. – Ты? Ты что, правда попросила Старика меня забрать?

– Я сказала ему, чтобы он тебя не обижал, – сказала миссис Нивенс, уходя от ответа. – Он послушался. Понимаешь? – Она присела рядом с мальчишкой, так что их лица оказались на одном уровне. На одно мгновение Олив почти показалось, будто это Люси Нивенс, какой она была восемьдесят лет назад, опускается на колени, чтобы посмотреть младшему брату в глаза. – Ты будешь жить вечно. И я тоже.

Мортон затряс головой и тряс все быстрее и быстрее, пока его лицо не превратилось в размытое пятно.

– Нет, – сказал он, перестав. – Я просто застрял на одном месте. Мне теперь всегда будет девять. – Он уставился на сестру. – Ну, по крайней мере, мне не придется вечно быть старухой.

– Мортон! – ахнула миссис Нивенс.

– Что? Ты на меня наябедничаешь? – издевательски спросил тот. – Всегда так, всегда «Мортон – дрянной мальчишка», а «Люсинда – славная девочка». Но ты просто притворялась. Ты их обманывала. – Мортон осекся, и гнев вдруг испарился из его голоса. – Что он с ними сделал? – тихо спросил он. – Где мама и папа?

Миссис Нивенс покачала головой.

– Мортон … – начала она. – Я не знаю.

– Нет, знаешь, – не отступался мальчик. – Что он с ними сделал?

– Он… он увел их в безопасное место. Так же, как тебя. Он их не тронул. Я попросила его не делать им больно…

– Ты такая ДУРА! – закричал Мортон, дрожа от злости. – С чего ему слушаться тебя? Где они? ЧТО С НИМИ СДЕЛАЛИ?

– Мортон, я не знаю, честно. Честно, – повторила его сестра. В голосе ее зазвучали умоляющие нотки. – Аннабелль, – рискнула спросить она, – ты не знаешь?

Та вздохнула. Леопольд воспользовался тем, что она на мгновение закрыла глаза, чтобы скользнуть ближе к двери.

– Люсинда, ну что же ты? – сказала наконец Аннабелль. – Чтобы даже получить надежду на то, чтобы стать одной из нас, тебе придется побороть в себе эту чувствительность.

– Прости, – сказала миссис Нивенс, торопливо поднялась на ноги и попятилась прочь от Мортона.

Внезапно раздался громкий вой, и Леопольда подбросило в воздух – Аннабелль пнула его туфлей. Он отлетел назад и приземлился у картины рядом с Олив.

– Не хотелось бы сражаться с дамой… – фыркнул кот, снова встав на ноги и выпустив когти.

– Сражаться со мной? – со смехом прервала его Аннабелль. – Как только мы разберемся с этими двумя, я займусь тобой, Леопольд. А пока – в сторону. – Она что-то пробормотала и взмахнула рукой.

Словно в плену невидимого поводка, Леопольд заскользил по полу назад, ударился о дальнюю стену и застыл там, шипя и подвывая, словно его мех прилип к штукатурке.

– А теперь вынимай очки, Люсинда.

Миссис Нивенс покорно достала их из кармана юбки. Тусклый солнечный свет, сочащийся сквозь кружевные занавески, мягко блеснул на линзах. Сердце Олив отчаянно прыгнуло до самого горла и тут же плюхнулось обратно. Даже если она сумеет отобрать очки у миссис Нивенс, ей ни за что не побороть обеих женщин. Она прикусила щеку изнутри так сильно, что во рту появился привкус крови.

– Что ты хочешь с ними сделать? – очень тихо спросила миссис Нивенс, глядя на Аннабелль.

– Всего лишь то, что они сделали со мной, – ответила та. – Мы заведем их в картину. А потом уничтожим ее, чтобы они не выбрались и не стали снова нам докучать.

– Уничтожим? – повторила миссис Нивенс.

– Да, – беспечно кивнула Аннабелль. – Сожжем.

Мортон испуганно пискнул и торопливо отступил к Олив. Она притянула его к себе, обхватив рукой за плечи, и прижалась спиной к картине, чтобы оказаться как можно дальше от Аннабелль. Бросила взгляд на Леопольда, но тот с диким шипением беспомощно корчился у стены.

– Вы так не сделаете, – выпалила девочка, стараясь казаться сердитой, а не перепуганной. Это ей не совсем удалось.

Аннабелль вскинула красиво изогнутые брови.

– Олив, дорогая моя, ты сама в это ввязалась, – сказала она сладко и повернулась к Люсинде: – Надевай очки.

Но миссис Нивенс колебалась.

– А его обязательно тоже заводить? – прошептала она, кивая на Мортона, который стоял, крепко прижавшись к плечу Олив. – Разве нельзя просто спрятать его обратно в какую-нибудь другую картину?

– Нет, нельзя, – сказала Аннабелль. – Довольно сантиментов, Люсинда. Ты хочешь быть частью нашей семьи или нет? Хочешь, чтобы я тебя учила или нет? – Ее тон постепенно растерял всю ласковость. – Ты нам верна… или нет?

Миссис Нивенс бросила неуверенный взгляд на брата.

– Но он же ничего не сделал! Это все Олив виновата. Почему Мортона тоже нужно наказать?

– Потому что я так сказала, – процедила Аннабелль очень глухо, подойдя к ней вплотную. Они оказались почти одного роста, но было что-то такое в голосе Аннабелль – или в ее движениях, – отчего она смотрелась вдвое выше миссис Нивенс. – Если тебе не хватает на это духу, просто отдай очки мне.

В следующую секунду она уже выдернула их из чужой безвольной руки и ринулась через комнату так быстро, что Олив даже не успела отползти в сторону. В мгновение ока ведьма уже склонилась над ней, блестя карими глазами за стеклами очков, а ее холодная нарисованная рука уперлась девочке в грудь.

Одновременно с этим прикосновением Олив почувствовала, как холст за спиной превратился в желе. Спина, потеряв опору, начала проваливаться назад. Прохладный ночной ветерок из нарисованного леса скользнул ей под футболку. Рядом балансировал Мортон, пытаясь восстановить равновесие.

– Мортон! – закричала она. – Хватайся за раму!

Пальцы мальчика, укрытые рукавами плаща, кое-как вцепились в позолоту. Олив одной рукой обняла его, а другую протянула к раме и тоже обхватила ее ладонью. На том конце комнаты, шипя, бился в невидимых путах Леопольд.

– Люси! – завопил Мортон. – Люси, помоги!

Но миссис Нивенс не пошевелилась. Она стояла, застыв, в нескольких шагах от Аннабелль и сейчас сильнее, чем когда-либо, казалась недвижной статуей, вырезанной из куска сливочного масла.

– Тс-с-с! – Крошечный рот Аннабелль изогнулся в милой улыбке. – Не будем тревожить соседей.

Холодные, сильные руки вцепились Олив и Мортону в горло. Оба от неожиданности отпустили раму холста, пытаясь оторвать мучительницу от себя, и тут же начали проваливаться назад, в темный, ветреный лес.

– НЕТ! – выдавила Олив, молотя ногами в попытке сбить очки со сладко улыбающегося лица ведьмы. Мышцы живота и ног горели от усилий, дышать становилось все труднее и труднее. – Харви! Резерфорд! Помогите!

Но руки Аннабелль были длиннее, и ледяные пальцы крепко сжимали горло девочки, заталкивая ее в картину.

– Помогите! – крикнула она снова, а потом опрокинулась назад. Аннабелль с силой толкнула ее, и Олив вдруг повисла вверх тормашками – головой оказавшись внутри картины, а ногами держась за нижнюю часть рамы, будто за перекладину на турнике. Ее окатило холодным ночным воздухом. Костлявые деревья перед глазами призывно покачивали голыми ветками. Над ней мелькало испуганное лицо Мортона; он размахивал руками, а Аннабелль пыталась втолкнуть его следом.

– Нет, – услышала она вдруг. – Не трогай его!

Лицо Аннабелль исчезло из рамы. Мортон протянул Олив руку, и она кое-как подтянулась в сидячее положение. Держась друг за друга, они выбрались из леса. Последнее дуновение ночного ветра замерло, и картина снова стала непроницаемой.

Миссис Нивенс схватила Аннабелль сзади за блузку и оттащила к центру спальни. Дети, прижавшись к краю рамы, молча смотрели, как Аннабелль развернулась и с размаху ударила миссис Нивенс по щеке. Потом, схватив за оба запястья, она толкнула Люсинду назад, в сторону картины.

– Залезай, – скомандовала женщина. – Можешь гореть вместе с братиком. Выйдет очень мило и по-семейному.

– Подожди! – воскликнула миссис Нивенс хрипло и одновременно пронзительно. – Ты сказала… ты обещала учить меня, принять в свою семью. Все это время я тебе служила! Я помогла тебе вернуться…

Аннабелль рассмеялась легким, звенящим смехом, словно кусочки хрусталя рухнули на каменный пол.

– Тебя, Люсинда? – Она покачала головой. – Если мы сегодня что-нибудь и поняли, так это то, что ты нам в ученицы не годишься. – Аннабелль повела рукой и пробормотала несколько слов, которые Олив не сумела разобрать. В воздухе над кончиками ее пальцев заплясало крошечное мерцающее пламя. – А теперь залезай, или я сожгу твоего братца прямо здесь.

Мортон издал задушенный писк. В мозги Олив хлынул поток яростных слов, но среди них не нашлось ничего такого, что не разозлило бы Аннабелль еще сильнее. Она крепко обвила мальчишку руками, прижимая к себе, и вдруг почувствовала под футболкой забытый холщовый мешочек.

– Я… по… пожалуйста, Аннабелль, – запинаясь, проговорила миссис Нивенс, когда та подтолкнула ее к картине. – Не делай этого. Мы с самого детства были друзьями. Я…

Ведьма раздраженно вздохнула.

– Довольно, Люсинда. Забирайся внутрь.

Но миссис Нивенс не пошевелилась – быть может, она просто не могла.

Мерцающий огненный шарик поднялся на несколько дюймов над ладонью Аннабелль.

– У тебя был выбор, – сказала она.

Олив не успела ни пошевелиться, ни подумать, ни даже просто понять, что происходит. Аннабелль резко тряхнула рукой, и огненный шар метнулся через всю комнату прямо к Мортону.