Анне Мари не нравилось, когда Энди серьезно задумывался, потому что это случалось так редко, что это обязательно должно было означать что-то серьезное, что что-то пошло не так. Он был очень оптимистичен, был самим собой, когда они с Джоном и другими уехал в Пенсильванию, но три дня спустя его настроение заметно поуменьшилось. Не несчастен, и даже не зол. Он больше был как будто загнан в угол, как будто ему пришлось лезть на стену, без возможности сделать лишнее движение, и без возможности вернуться в свое привычное состояние.

Одним словом, Анна Мари позволила Энди быть Энди, не вмешиваясь. Он был похож на хорошо работающую машину, которая выдает сложный и запутанный продукт, с которым не хочется лишний раз возиться. Например, она умела водить машину и считала себя хорошим водителем, но есть такие специальные высокотехнологичные транспортные средства, за руль которых она бы не посмела сесть, и Энди был для нее сейчас таким транспортным средством: слишком сложный и непредсказуемый, чтобы водить.

Но это все тянулось вот уже третий день, что по меркам Энди Келпа было вечностью, не было никаких признаков улучшения, поэтому в полдень третьего дня, в субботу, когда она вошла в гостиную, Энди сидел в своем любимом кресле, уставившись стеклянным взглядом куда-то в сторону телевизора, который, кстати говоря, был выключен. Она попыталась сделать первый шаг: — Привет, Энди.

— Привет. Казалось, его улыбка была такой же жизнерадостной, как и прежде, но на сей раз за ней скрывалась пустота.

Анна Мари почувствовала себя женой из мыльной оперы, хотя она не было его женой. Она села на диван, чтобы более или менее быть напротив, и позвала:

— Энди?

Его глаза повернулись в ее сторону, брови слегка приподнялись. Улыбка на лице едва виднелась и как будто была полна ностальгии, словно он вспоминал о счастливых моментах из жизни, а не проживал их сейчас. — Мм?

— В чем дело, Энди?

Он выпрямился. Удивленно посмотрел на нее. — В чем дело? Да ни в чем.

— С тех пор, как ты вернулся из Пен…

— Ах, ты об этом, — сказал он, отмахиваясь, словно он понял, о чем она говорит, и это ничего не значило. — Это не моя проблема, — ответил он. — Это проблема Джона.

— Какая проблема?

— Его.

— Энди, — сказала Анна Мари, — в чем проблема Джона, о которой ты постоянно думаешь?

— А я что, постоянно думаю об этом? Он предполагал такой вариант. — Хм. Ну может, время от времени. Видишь ли, Анна Мари, мы хотим пробраться в одно место…

— Я знаю, — сказала она. — Это то, чем ты будешь занят.

— Точно. — кивнул Энди. — Этим мы и занимаемся. Нужно пробраться, взять что нам нужно, уйти и конец. Все дело в том, что это место, в него невозможно попасть. Я имею ввиду, что вообще невозможно пробраться.

— Значит дела не будет, — предположила Анна Мари.

— Ну, дело в том, — сказал Энди, — что Джон придумал очень классный способ попасть туда, действительно классный способ. Но мы теперь застряли. Мы не можем действовать. Точнее, Джон не может.

Анна Мари спросила:

— Хочешь мне рассказать?

— Это ничем не поможет, но, почему бы и нет? Он уселся поудобнее в своем кресле и начал свой рассказ:

— У этого парня по всему периметру поместья проведен электрический забор, никак через него не пробраться, чтобы остаться незамеченными и не услышанными. Этот парень — та еще крыса, поэтому корабли бегут от него. Точнее не корабли, а его команда, его прислуга, люди, которые работают на него. У него остался только основной костяк, поэтому у Джона появился гениальный план — устроится туда на работу. Мы будем работать на этого парня, на его владениях.

— Это отличная идея, — сказала Анна Мари, — при условии, что он вас возьмет.

— О, он нас возьмет, — сказал Энди. — Только если кто-то другой не объявится. Наша проблема в том, что кого бы он не взял на работу, всех проверяют по закону. Честер не мог больше на него работать, потому что он бывший заключенный. Все мы бывшие осужденные, Анна Мари, все четверо, Джон, Тини, Стэн и я. Нам нужны новые документы, и мы не знаем, как их сделать. То есть, мы знаем, что можно пойти к Арни Олбрайту, купить водительское удостоверение, кредитную карту, сделается за дня два-три, но при первой же проверке легенда разлетится в пыль. И даже не из-за суда по делам несостоятельных должников или огромного числа федералов. Как нам получить новые документы, которые переживут любую проверку? Вот почему Джон сейчас ушел на дно в размышлениях.

— И ты тоже, — сказала она.

— Ну, может немного. Он пожал плечами. — Тем не менее, эта гениальная идея Джона, поэтому именно Джон чувствует себя по этому поводу так отвратительно.

Она покачала головой, пристально глядя на него. — Вы впустую потратили три дня, — сказала она.

Он встрепенулся, как когда-то раньше. — Разве?

— Давай договоримся об одном, Энди, — попросила она. — Когда у тебя есть проблема, ты проговариваешь ее со мной. В основном, конечно, я смогу тебе только посочувствовать, но это тоже неплохо.

— Очень даже неплохо, — согласился он.

— Но на этот раз, — улыбнулась она, — я почти уверена, что смогу решить вашу проблему.

— Да ладно тебе, Анна Мари, — фыркнул он. — Сделаешь парочку свидетельств о рождении на своем компьютере? Нужно, чтобы это еще и сработало.

— Я про это и говорю. Энди, знаешь, когда я была ребенком, мой отец работал конгрессменом, в Конгрессе, в великом штате Канзас.

— Да, я в курсе.

— Так вот, большую часть этого времени, — сказала она, — и когда я училась в колледже, и даже после, он был в комиссии Конгресса по разведке, и работал с ФБР и ЦРУ и всеми теми, кто работает в этой сфере. Агенты, в общем.

— Шпионы.

— Они называют себя агентами, — поправила она.

— Правда? Энди почесал ухо. — Они сами это придумали?

— Они просто так себя называют.

— Ладно. Кивнув, он повторил за ней:

— Разведка, говоришь. Какая разведка?

— Все эти новости, — пояснила она, — со всего света, все это разведка, как говорится, исходные данные. Разведка — это когда ты выбираешь тех, кто согласился с тем, что ты хотел сделать.

— Хорошо, — пожал плечами Энди. — Звучит неплохо.

— И мой отец, — продолжила Анна Мари, — познакомился с парнем по имени Джим Грин, специалист по замене идентичности.

— Джим Грин.

— Он говорил, что назвал себя так, потому что такое имя проще всего на свете забыть.

— Это его ненастоящее имя? А какое было настоящее?

— Никто не знает. Энди, работа Джима Грина заключалась в сопоставлении новой личности и агента, пакеты идентификации настолько реальны, настолько безопасны, что они могли спокойно ездить в другие страны, их могли арестовывать, их могли судить, они могли делать что угодно, и их личность проходила все испытания.

— Это очень хорошо, — согласился Энди.

Анна Мари добавила:

— Это гораздо лучше, чем программа защиты свидетелей. Эти агенты на пенсии прошли обвинения в убийстве, религиозно-юридические обвинения, смертные приговоры, они до сих пор прекрасно живут с новыми личностями, которые получили от Джима Грина, они в безопасности навсегда, и умрут в своих собственных кроватях лет в сто.

— От чего?

— От старости. Суть в том, что он может дать вам именно то, что вам с Джоном нужно.

Энди сомневался:

— А зачем ему это?

— Я знаю его уже много лет, — сказала она. — Он и мои родители были соседями в Вашингтоне. Сейчас он на пенсии, но уверена, я смогу его найти.

— И ты думаешь, что он это сделает для тебя.

— О, конечно. Она рассмеялась:

— Я всегда ему нравилась. Он качал мне на руках.

— Когда ты была маленькой.

— Ой, и когда мне было семнадцать, и восемнадцать, — лукаво сказала она. Поднявшись, она добавила:

— Я сделаю пару звонков.