Когда Дортмундер и следом за ним Келп вернулись в квартиру, Мэй все еще была там.

— Я думал, ты работаешь сегодня.

— Я позвонила дежурному врачу.

— Врачу?

— И сказала, что если почувствую себя лучше, то приду. Хотела узнать, как все прошло — и как оно прошло?

— Не слишком рано для бурбона? — спросил Дортмундер.

— Еще даже не полдень.

— Добавлю немного воды.

— Мэй, дела не очень. Может, я принесу нам пива, пока Джон тебе все расскажет?

— Виски, — поправил Дортмундер.

— Бурбон тебе не к чему, — заверил его Энди. — Он только ухудшит твое состояние.

Джон посмотрел на него:

— Бурбон ухудшит мое состояние? Виски мне не поможет?

Но Келп, совершенно не обращая на него внимания, направился на кухню.

— Садись, Джон и рассказывай, — попросила Мэй.

Дортмундер присел и упер свои узловатые локти в такие же узловатые колени.

— Случилось то, что, — начал он, — они не согласились на переговоры.

— Но тебе они и не нужны. Ты хочешь лишь вернуть кольцо.

— У меня не было возможности сказать об этом. Они отключились.

— Полиция?

— Они предпочитают поймать меня, а не разговаривать, — мрачно произнес Дортмундер.

Келп принес три пива. Мэй отпила из своей банки свободным от свисающей сигареты уголком рта и спросила:

— Джон, как ты себя вел? Не высокомерно или что-нибудь в этом роде, да?

Дортмундер просто посмотрела на нее. За него ответил Энди:

— Мэй, я был с ним. Джон вел себя очень вежливо. Мне даже кажется, что слишком. Он заявил, что хочет просто вернуть вещь.

— Они не стали даже слушать, — вмешался Дортмундер. — Сказали, что поймают меня, и месяц будут спускать меня с лестницы.

— Ничего себе, — удивилась Мэй.

— Это страшная угроза, Мэй, от копов, — продолжил Джон. — Ты когда-нибудь присматривалась к новому зданию в центре города? В полицейском участке самое большое это один металлический пролет, нужно лишь свернуться калачиком. Полис Плаза это — небоскреб. И весь из кирпича.

— Это не было реальной угрозой, — заверила Мэй. — Обычная метафора.

— Я слышал его голос, — возразил Дортмундер.

Подкурив от окурка во рту новую сигарету, Мэй внимательно посмотрела на мужчин и произнесла:

— И что вы собираетесь делать?

— Найти другой способ вернуть кольцо, — ответил Дортмундер. — Может быть, стоит позвонить в редакцию газеты или телеканал. Мне кажется, страховая компания не будет заинтересована.

— Хм, — сказал Келп.

Дортмундер посмотрел на своего друга, Келп выглядел крайне встревоженным.

— Мне не нравится эта идея, — произнес он.

— Я тут подумал, — Келп жадно отпил глоток и продолжил. — Поведение копов открыло мне глаза на многое.

Дортмундер отпил пива.

— Хорошо, расскажи мне, что ты понял.

— Одного желания вернуть кольцо не достаточно.

— Что ты имеешь в виду? Я возвращаю его, все остывают и конец.

Келп покачало головой:

— Слишком сильное недовольство, — ответил он. — Слишком много шумихи и обязательств. Им теперь нужен ты.

Послышалась отрыжка Дортмундера.

— Не говори так, Энди.

— Мне жаль, Джон, но это правда.

— О, дорогой, — воскликнула Мэй. — Мне кажется, Энди прав.

— Конечно, — сказал Келп, но без радости в голосе от того, что оказался прав. — Тот камень поставил на уши всю полицию, возможно, это удовлетворит Турцию и американский народ, но не копов, ну и придётся не по душе Тини Балчеру и многим другим парням, мы оба это знаем. А еще я слышал, что в «Баре и Гриле» теперь возник религиозный «треугольник», религиозные фанатики идут по твоему следу и явно не для того, чтобы обратить в новую веру. Одного лишь возврата камня для них будет недостаточно.

— Ты меня не успокоил, — сказал Дортмундер.

— Я говорю тебе, что следует сделать, — ответил Энди. — Забудь о камне и займись своим алиби.

— Не понимаю.

— Для ребят из «Бара и Гриля», — объяснил Келп. — Оно обезопасит тебя.

Дортмундер покачал головой.

— Не пойдет. Мы говорим сейчас не о копах, а о Тини Балчере. Мы говорим о большом количестве людей с улицы.

— Я понимаю, но все еще можем придумать алиби.

Дортмундер нахмурился:

— Мы?

— Конечно, мы, — сказал Келп удивленно. — Мы ведь вместе, верно?

Дортмундер глубоко тронуло предложение Келпа:

— Энди, я даже не знаю что сказать.

— Все верно, — тот неправильно истолковал его слова. — Таким образом, мы придумаем, что тебе нужно говорить.

— Нет, я имел в виду…я считаю, ты сделал великодушное предложение, но ты не обязан рисковать из-за меня.

— Почему нет? Ты ведь сделал бы для меня то же самое, не так ли?

Дортмундер заморгал, а Келп засмеялся, слегка неуверенно:

— Конечно, ты бы сделал. И если мы втроем будем говорить одно и то же…

— Только не Мэй, — возразил Дортмундер.

— Джон, не время для рыцарских подвигов, — сказал Мэй.

— Нет, Мэй, я представляю себе, как Тини Балчер откусывает твой нос и мне это не нравится.

— У него не будет причин, чтобы откусить мой нос, — сказала Мэй, хотя и не владела полной информацией. — Если мы будем придерживаться одинаковой истории, никто ничего не заподозрит.

— Я не буду этого делать, — не согласился Дортмундер. — Нет, если ты принимаешь участие.

— Хорошо, — вмешался Келп. — Двоих будет достаточно. Ты и я, говорим одно и то же, предоставляем алиби друг другу и это должно сработать.

Дортмундер собирался было проявить рыцарство и в отношении Энди, но решил, что одного благородного поступка на сегодня достаточно.

— Что за алиби? — спросил он.

— Ну, несколько ребят уже знают мое алиби, в общих чертах, так что, я просто добавлю тебя к нему.

— И каково твое алиби?

— Звучит смешно, но это правда. Я всю ночь пробыл дома, занимался телефонами.

— Один?

— Нда.

— А кто тогда может его подтвердить?

— Было много входящих и исходящих звонков. Понимаешь? Когда я подключаю примочки, то пробую их в действии, звоню кому-нибудь. Если это мой автоответчик, устройство ожидания звонка и так далее, то я звоню людям, и они перезванивают мне.

— Ладно, — сказал Дортмундер. — Значит, всю ночь ты был занят телефонными звонками.

— Конечно. А сейчас я скажу, что ты был со мной, помогал мне с проводами и теперь у нас двоих есть оправдание.

— Но как так вышло, что ты забыл сказать обо мне? Когда рассказывал людям о своем алиби. Или когда разговаривал по телефону всю ночь в среду.

— Никто и не спрашивал.

— Даже не знаю, — сомневался Дортмундер.

— Джон, это замечательный поступок со стороны Энди и ты не в том положении, чтобы от него отказываться, — сказала Мэй.

Дортмундер сделал глоток пива.

— Пойдем ко мне домой. За полчаса я тебя проинструктирую о механизме работы телефонных аппаратов. Ты узнаешь, что и как я делаю. Это наше совместное хобби.

— Если что-то пойдет не так, — заметил Дортмундер, — Тини очень невзлюбит тебя.

Келп махнул рукой, держащей банку с пиво, и спросил:

— Что может пойти не так?