Хоуи Карбэйн, главарь банды с юго-востока Моррис Каунти, Нью-Джерси, совладелец нескольких сетей ресторанов, таких как: «Бабулина Рыбка» — шесть точек в Нью-Джерси; «Морепродукты Соленого Пита» — четыре точки на Статен-Айленд; «Падающая башня из пиццы и пасты» — семь точек в Квинсе и Бруклине; плюс еще много других, сидел в своей кухне, в собственном прекрасном, разве что немножко китчевом особняке в банном халате, тапочках, забавных шортах персикового цвета и завтракал шоколадными хлопьями с молоком. Он поднял взгляд на спускающегося по лестнице своего четвертого из пяти сыновей — Майки. Сказать по правде, не самое лучшее яблочко на его яблоне.

— Итак, — произнес отец. — Как прошло прошлой ночью?

— Никак, — пробормотал Майки. Он как родился мрачным типом, таким и помрет. Все дела делал он с мрачной рожей. Хоуи не донес ложку до рта.

— Никак? Этот гребаный грузовик не приехал?

— Гребаный грузовик как раз приехал, — мрачно известил Майки, и, насыпав себе в тарелку фруктовых хлопьев, присоединился к отцу за столом. Одет он был в черные плавки с рисунком пламени прямо на промежности и серую толстовку с синими буквами NYPD на груди.

Отец подождал какое-то время, но сын не спеша принялся жевать хлопья и глазеть на столешницу.

— Ну и? Что случилось-то? — не выдержал Хоуи.

— Гребаный грузовик приехал, — с набитым ртом ответил Майки. — Но затем кто-то угробил его к чертям.

— Угробил? Этот водила, был пьяный, что ли?

— Это был не водила, — пояснил Майки, снова набирая полную ложку хлопьев. — Он вылез из этого чертова грузовика, и какой-то левый чувак сел вместо него и увел машину, а потом испортил. Мы даже не видели этого мудака.

— Увел долбаный грузовик у вас из-под носа?

— Уехал, мать его, аж за два квартала. Мы гнались за ним, уж поверь. А потом объявился еще один левый чувак на другой чертовой машине, и у него был, мать его, чертов топор в руках! И расхреначил к чертям все колеса на грузовике.

— А что же вы, придурки, делали? Стояли там, засунув языки в жопу?

— Ники и Пити рванули за ними на Ауди, но этот хренов монстр с топором швырнул его в их машину, так что они врезались в грузовик и все нахрен загорелось.

— Кто-то погиб?

— Нет, выбрались все.

— Это слишком, мать его, плохо. А эти левые мудаки свалили сразу? Ты не знаешь, кто это мог быть?

— Не имею ни малейшего понятия. Если только это не Поли и Рики или Вини и Карли решили отыграться.

Хоули тыкнул ложкой с хлопьями в своего сыночка номер четыре.

— Твои братья получили приказ: отвалить. Майки, они в курсе, что это важное дело для тебя.

— Черт, ну ясен пень, важное.

— Это твоё собственное дело. Ты его задумал, ты его и провернешь, и никто не посмеет тебе мешать. Понял? Слышишь меня? Никто не похерит твою операцию, можешь не сомневаться!

— Да, конечно, но черт все подери! — проворчал Майки. — Кто-то все же похерил мою операцию. Меня поимели вчера. Теперь эти козлы в Пенсильвании злятся и обвиняют меня в потере этого гребаного грузовика, потому что другой достать они раньше среды не могут, а теперь еще страховщики и копы задолбали своими вопросами: что грузовик делал на Амстердам Авеню в два, мать их, часа ночи! К тому же и мои долбаные покупатели из Огайо тоже бесятся, а это была лучшая часть плана! У меня посредник в гребаном Питтсбурге, черт подери, покупатель еще и в Акроне, такой что никто никогда не проследит за товаром, а у меня нахрен ни черта нет!

— Ну, маленький кусочек ты оставил, — вставил отец.

— Ясное дело, кое-что оставил, я знаю, как этот мир устроен, не зря же у меня такой отец.

— Приятно слышать такие слова.

— Только теперь нам придется, черт возьми, ждать три дня, а бар будет закрыт и ничего с этим не поделать. Мы нахрен выжили оттуда клиентов, но бар весь под завязку забит товаром.

— А что с хозяином?

— С Рафаэлем? — Майки презрительно хмыкнул. — Да он дерьмо от шоколада не отличит. Он живет где-то в жопе мира на краю Квинси, голова у него забита его пидорской музыкой, так что когда все будет кончено, он даже не сообразит, что случилось. — Майки покачал головой. — Не знаю, что там вчера случилось, понятия не имею, кто все это навертел, но в одном я точно уверен — Рафаэль Медрик это не тот, о ком стоит волноваться.