34

«Ложась с волками, вы поднимаетесь с укусами»

Фрэнк Риттер сидел в своем кабинете с большими окнами и обдумывал новую запись в своей книге афоризмов. Являлась ли она изречением? Возможно, это была низкого качества эпиграмма или, не дай бог, просто шутка. Риттер не любил двойных толкований в своей книге, поскольку это делало ее глупо-сентиментальной, но эта особенная формулировка, хорошо… С другой стороны, она не была ошибочной в его нынешней ситуации и вдохновением для нее послужили реальные факты. Под волками подразумевались пять десятков наемников, которых он нанял, чтобы избавиться от генерала Поцоса в Герреро. И укусы? Это отверстия проделанные пулями в двери зала собраний. Кроме этого были сломаны стулья и шестнадцать мужчин получили травмы (парень получивший травму коленок выздоровел). Ни один из них, к счастью, не был госпитализирован, но все бойцы со сломанные костями были бесполезны в предстоящей карательной экспедиции. Разбитый в пух и прах боевой дух службы безопасности здания – еще один след от зубов. Мрачный тон, с которым Вирджин Пикенс сегодня утром попросил о встрече с Риттером явился очередным укусом.

Было около девяти часов воскресного утра, но Риттер, который, как обычно, поднимался очень рано, уже находился несколько часов на ногах («Кто рано приходит, тот занимает лучшее место»). Он занимался домашними делами в своем поместье в Глен-Коув на Лонг-Айленде почти до восьми, а затем за ним прилетел вертолет. Он доставил его на площадку на двадцать третью Ист-стрит, где уже ждал автомобиль, который вмиг домчал его по пустым улицам Манхэттена к башне банка. Кое-где на верхних этажах уже зажглись огни, и у Риттера возникло чувство, что все они на самом деле делают одно дело: Мы здесь, мы работаем, мы не умеем прощать. Риттер вспомнил, как однажды на одной неофициальной встрече руководитель одной компании улыбнулся и сказал: «Крайний срок – это, когда ты уже подготовил алиби». Афоризм не в стиле Риттера, а тот начальник, если он до сих пор смеется, поступил так с другой корпорацией.

Раздался один короткий сильный стук в дверь, так обычно входят военные. Секретарь не работала, к сожалению, в воскресенье, но это мог быть только Пикенс строго в назначенное время. Риттер спрятал книгу с нетронутым высказыванием о волках и позвал:

- Входите.

Вошел плотного телосложения мужчина, одетый в идеально выглаженную и отутюженную военную форму.

- Доброе утро,- поздоровался Риттер и жестом пригласил присесть в кресло напротив.- Хотите кофе?

- Нет, спасибо, сэр,- сказал Пикенс и продолжал стоять.

- Садись, мужчина, иначе я потяну мышцу в шее.

Пикенс сел неловко на край стула, сжав колени, с руками по швам, как будто ждал стоматолога. Проигнорировав этот преувеличенный эффект спартанца, Риттер произнес:

- Мы потеряли многих, да? А война еще даже не началась.

- Небольшие потери,- согласился Пикенс.- Мы сможем справиться.

- Шестнадцать мужчин!

- На самом деле, их двенадцать,- ответил Пикенс.- Ребята, у которых была сломана челюсть, ее вправили и они поправляются.

- Со сломанными челюстями?- Риттера поразила эта новость.

- Не вижу проблем, ведь на курок нажимают не при помощи рта. И никто из них не говорит на языке той страны, так что тем более не будет о чем поговорить. Мужчина с вправленной челюстью выглядит угрожающе, что просто замечательно для ведения психологической войны,- одновременно Пикенс думал о том, будет ли вежливо в данной ситуации выпрямить затекшую ногу.

Риттер вглядывался в мужчину, военная выправка которого оставалась безупречной.

- Итак,- произнес Риттер,- вы отправляетесь с сорока восьмью бойцами вместо шестидесяти.

-Возможно, мы справимся с поставленной задачей и с помощью сорока солдат,- был ответ Пикенса.- Ведь у нас все еще есть время. Но не по этому поводу я хотел встретиться с вами.

«Еще один укус»,- подумал Риттер и спросил:

- Тогда в чем проблема?

- Смит.

- Незваный гость, да,- Риттер откинулся на спинку вращающегося кресла и, погрузившись в мысли спросил:- Его до сих пор не нашли?

- Это один из пунктов,- сказал Пикенс.- Но меня беспокоят и другие, для начала: откуда он взялся? на кого он работает? как он сюда проник? Конечно, я впустил его в эти помещения, но как он попал в тот холл в час ночи?

- Спрятался в каком-то офисе по соседству и выждал, когда все уйдут домой,- догадался Риттер.- Кроме нашей на этом этаже расположены еще три фирмы, вы знаете.

- Тем не менее,- возразил Пикенс,- на кого он работает? И самое главное, где он находится сейчас?

- Сбежал, - предположил Риттер. - Возможно, сейчас он уже находится пять миль отсюда.

Упрямый Пикенс отрицательно покачал головой.

- Нет, сэр. Смит не покинул 74-ый этаж этого зданий, ну, по крайней мере, не спустился вниз. Служба безопасности и мои ребята могут подтвердить это.

- Но ведь ты не нашел его.

- Нет, сэр, не на этом этаже,- если у Пикенса и вызывали смущение некоторые темы, то это проявлялось только в возрастающей чопорности и аккуратной военной выправке.- Он не двинулся ниже этого этажа, и его нет на этом этаже. Вот какая сложилась ситуация, мистер Риттер.

- Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду,- произнес Риттер.

- Последние несколько часов я задаю себе один и тот же вопрос: кто выключил освещение?

У Риттера закрались некоторые подозрения, но он отверг их, да и не хотел облегчить задачу Пикенсу, поэтому он произнес:

- Полагаю, что это были сообщники Смита.

- Хорошо, тогда, сэр,- начал Пикенс.- Количество тех «сэров» увеличивалось по мере поступления жалобы Пикенса: - Так что теперь, сэр, у нас имеется два человека, которые мистическим образом исчезли. Один из них достаточно хорошо ориентируется в этих офисах, чтобы отыскать правильный выключатель в боксе автоматического выключателя, когда в распоряжении чертовски мало времени. Сэр.

- Ситуация выглядит следующим образом,- произнес Риттер.- Поверить в пропажу двух человек также затруднительно как в исчезновение одного. Это просто не возможно.

- Не невозможно, сэр,- возразил Пикенс,- а скорее вряд ли возможно. Мой жизненный опыт подсказывает мне, что совершенно невозможных вещей не существует.

Чертов Пикенс! Было предельно ясно, что теперь он сам не решиться на следующий шаг, что так и останется сидеть на краю стула в своей отутюженной, отглаженной и застегнутой на все пуговицы военной форме, пока Риттер, наконец, с неохотой не спросит:

- Я так понимаю, у вас есть некоторые предположения.

- Возможно, сэр,- ответил Пикенс.- Единственное, что я могу сделать в данном случае – это превратить невозможное в возможное.

- И?

Пикенс сделал глубокий вздох и произнес:

- Уверяю вас, сэр, я никогда не совал нос в личные дела других. У всех нас случаются проблемы и несчастья в семье, и эти проблемы не должны касаться кого-либо кроме нас.

Интересно, какого рода семейные проблемы может иметь такой автомат как Пикенс.

- Ближе к делу.

- У вас есть дочь, сэр, и, как я понимаю, она живет на самом верхнем этаже.

- Да,- ответил Риттер, удивляясь какое она может иметь отношение к произошедшему.

- Я предполагаю, что у нее есть какие-то проблемы,- продолжал Пикенс.- Я не знаю, какие именно, и это собственно не мое дело, но я знаю, что она находится там.

- Она там,- согласился Риттер,- на какую-то долю секунды он задумался, как наилучшим образом объяснить этому мужчине положение дел с его дочерью Элейн, но решил, что парень может катиться ко всем чертям со своими вопросами.- Она сидит взаперти для ее собственного блага и по моим личным соображениям.

Пикенс сделал останавливающий жест своими мозолистыми руками:

- Это не мое дело, сэр. Меня интересует только, сэр, не могла ли ваша дочь прошлой ночью спуститься вниз по этой внутренней лестнице в Маркграф и принять участие в произошедших событиях.

- Определенно нет, - ответил Риттер.- Я уже говорил вам, что ее содержать в закрытом помещении, взаперти. Ее караулит моя личная охрана.

Однако Пикенс оставался непреклонен:

- Мистер Риттер, мне очень жаль, но это единственный способ побега. Смита больше нет на этом этаже, его нет и внизу, значит остается только один вариант.

- Это просто не возможно,- настаивал Риттер.- Охрана на этом этаже и на верхнем, в сравнении с другими работниками службы безопасности, состоит из профессионалов, поэтому было бы намного безопаснее спуститься отсюда вниз, а не подниматься вверх. Просматривали ли вы книги по спецификации?

- Что это за книги, сэр?

Риттер поднялся. Его тело переполняло напряжение, и он был рад возможности немного подвигаться, чтобы избавиться от накопившейся нервозности.

- Пойдем,- позвал он его.

Офис, в котором хранились книги по спецификации, располагался рядом. Это было одно из крохотных помещений без окон, где Пикенс уже побывал прошлой ночью. Здесь стоял обыкновенный металлический стеллаж с документацией и канцелярскими принадлежностями. Кроме этого полку за полкой заполняли бухгалтерские книги, содержащие спецификации производителей на все, что находилось в этом здании, от системы отопления до бачка с охлажденной водой. Среди них были и две немаркированные бухгалтерские книги в черной обложке со спецификацией внутри на все системы безопасности, применяемые во всем Государственном банке Авалона.

- Вот и они,- произнес Риттер и потянулся за книгами, которые стояли невысоко, зажал их одной рукой, приподнял и попытался вытянуть. Книги оказались настолько легкими, что его рука соскочила, и чуть было не ударила его по лицу.

Они выскочили из его руки, упали на пол плашмя и валялись там, словно жертвы несчастного случая, раскинув руки и ноги.

И пустая.

Риттер загипнотизировано смотрел на книгу в черной обложке и с блестящими металлическими кольцами.

Пустая!

- Сэр? Что-то случилось?

Риттер схватил наугад другую бухгалтерскую книгу. Полная. Другая: тоже полная. И другая: снова полная.

- Сэр, это были те книги по спецификации?- спросил Пикенс.

- Да,- раздался внезапно осипший голос Риттера, затем он откашлялся.

- И вся информация бесследно исчезла, сэр?

Риттер снова уставился на упавшие книги, и в его голову закралась настолько невероятная догодка, что он даже отказывался допускать саму мысль об этом. Возможно, сам Господь Бог помогает ей.

- Сэр, прошу разрешения провести обыск верхнего этажа.

Риттер закрыл глаза и сказал:

- Разрешаю.

 

35

Уилбер Хауэи вышел из мужского туалета со «Скандинавские секреты в браке» под мышкой. Под глазами образовались темно-синие круги, но, тем не менее, походка его была легка, и он торопился на седьмой этаж в комнату № 712. Он постучал по двери условными ударами: два-один-один, которые обязан был знать. Послышался щелчок замка и его впустил Стэн Марч, который взглянул на него и произнес:

- Внутри нет места.

- Как ты думаешь, разве я не знаю этого. Я выходил размять плечи.

Хауэи протиснулся мимо. Стэн закрыл и запер дверь, затем вернулся к своей работе, которая заключалась в перемещении ценных предметов из пластиковых мешков на секретарский стол. За этим столом сидел Энди Келп и упаковывал драгоценности в контейнеры для почты различных размеров, начиная от небольших мягких конвертов, предназначенных для рассылки книг, один из которых как раз держал Хауэи в руке, до картонных коробок, используемых магазином для отправки одежды почтой. Некоторые предметы не помещались даже в них, поэтому их складывали в отдельную кучу, которая была уже по колено и неуклонно росла, в угол позади Келпа. Этими вещами они должны будут заняться позже.

Офис Ж. К. Тэйлор в данный момент напоминал беспорядок в сумасшедшем доме. Было воскресенье, начало десятого утра, прошло два часа, как они закончили мародерство в магазинах на двадцать шестом этаже, и им предстояло выполнить тяжелую работу. Полные мешки валялись повсюду, в некоторых местах их шаткие штабеля были высотой с человека и образовывали извилистую дорожку до внутренней комнаты, откуда доносились пыхтение и сопение Тини, как Минотавра из пещеры. Келп поднял глаза и спросил:

- Разве вы не Уилбер Хауэи?

- Бьюсь об заклад, что это я,- ответил ему Хауэи.- Хауэи всегда к вашим услугам.

- Значит, ты тот парень, который должен работать со мной,- сказал ему Келп.- Где ты был?

- Матушка Природа звала,- ответил Уилбер и посмотрел вокруг, пытаясь найти место, куда можно было положить книгу.

- Следующий раз, когда она будет взывать,- посоветовал Келп,- скажи ей, чтобы предупредила заранее. Посмотри, сколько еще предстоит работы.

- Я пришел,- произнес Хауэи, пролезая мимо Стэна, через пластиковые мешки и стол.- Теперь твои проблемы закончились.

- Замечательные новости, - съязвил Келп.

Из-за отсутствия Хауэя произошла задержка в их работе. Келп вместо него клал каждый предмет или несколько предметов в соответствующего размера упаковку, и запечатывал при помощи степлера или скотча, затем относил готовые пачки в соседнюю комнату. Незапечатанные упаковки высились теперь словно мини-модель города на столе, раскачиваясь и шатаясь, почти достигнув потолка. Хауэи бросил скандинавскую книгу в мусорное ведро, поскольку это было единственное свободное место, и принялся за работу. Он шнуровал и сшивал скобами, и вскоре образовалась кипа, которую нужно было отнести в другую комнату.

Там, окружив себя высокими кипами пластиковых пакетов, сидел Тини и как сумасшедший занимался сортировкой и фасовкой, швыряя запечатанные свертки в угол между окном и пианино. Они принесли большую коробку из-под туалетной бумаги, в которой уже было много упаковок, освободили ее и поставили в углу, чтобы бросать туда готовые пачки. Однако вскоре они наполнили и переполнили коробку. Вскоре образовалась зубчатая картона гора коричневого цвета, верхушка которой упиралась в потолок.

Хауэи добавил и свою охапку к этому постоянно растущему склону и забрал следующую кипу пустых пакетов с пианино. Когда он уже направлялся к выходу, Тини взглянул на него и после паузы произнес:

- Уилбер.

- Слушаю, - ответил Хауэи, выглядывая поверх упаковок.

- Когда мы закончим,- попросил его Тини,- загляни в те две книги по спецификации безопасности.

- Конечно. Ты хочешь подняться и поискать Дортмундера, гм?

Тини бросил сердитый взгляд на него:

- Нет Дортмундера. Есть только мы. И все, что от тебя требуется, это найти доступ к еще одному этажу с хорошим товаром, которым мы сможем заняться сегодня ночью.

Хауэи уставился на него, широко открыв рот.

- Сегодня ночью? Скажи, Тини, ты хочешь еще больше?

- Да,- просто ответил Тини.

- Ну, послушай,- попытался образумить его Хауэи, а стопка пачек зашаталась в его руках.- А когда мы собираемся немного поспать?

- Когда доберемся до Бермудских островов,- усмехнулся Тини.

 

36

Дортмундер шел по канату, натянутому между двумя высокими башнями. Вместо балансштока он нес в руках длинное тяжелое копье, наклоняясь то в левую, то в правую сторону. Сам туго натянутый канат был сделан из длинного светлого волоса. Впереди в арочном окне на самом верху каменной башни он видел девочку, чьи длинные, заплетенные в косу волосы обвивали башню напротив. На ее лице отражалось напряжение и боль, ей не нравилось то, что происходило.

Но что он мог поделать? Взглянув вниз, он увидел прямо под собой рыцарскую арену на выжженной солнцем земле. Мужчины на лошадях бросались друг на друга с копьем наперевес. Вместо рыцарских доспехов они были одеты в зеленую камуфляжную форму, а оружием, которым они сражались, были Вальметы. Каждая пара начинала движение с противоположных сторон. Они безумно мчалась на лошадях навстречу друг другу, нанося удары и толкаясь своими винтовками, но не стреляя из них.

Еще один мужчина, одетый в зеленое, неподалеку подготавливал осадную машину, а за ним стояла рота лучников. Чуть дальше на трибунах сидела и молча аплодировала группа монахинь. Дортмундер видел, что стрелки натянули тетиву, приняли боевую стойку и по сигналу своего командира – крепыша, который привел Дортмундера в Маркграф - выпустили град стрел в воздух прямо на него! Он пробовал закричать, но не мог выдавить из себя ни звука. Он наклонялся и извивался, а его ноги перемещались взад и вперед, заставляя девушку морщиться от боли и хвататься за волосы, чтобы облегчить натяжение. Стрелки все стреляли и стреляли мимо.

Удар! Огромный валун полетел по дуге со стороны катапульты. Дортмундер уронил свое копье и упал на косы, и валун лишь слегка царапнул его спину.

Дортмундер цеплялся за плетеный канат. Лучники готовились ко второму залпу. Еще один камень заряжали в катапульту. Безмолвные монахини от волнения подпрыгивали вверх-вниз. Мужичины, участвующие в рыцарском поединке прекратили колотить друг друга и направили наконечники вымпелов-вальметов на Дортмундера. И теперь они стреляли! Пули впились в волосы-веревки и разорвали их, Дортмундер потерял опору и начал падать. Вдруг кто-то сильно ущипнул его за нос. Он открыл глаза и посмотрел на сестру Мэри Грейс, которая склонилась над ним, и воскликнул:

- О, спасибо тебе! Ты очень помогла мне.

С широко раскрытыми глазами она предостерегающе прикоснулась пальцем к своим губам, затем указала пальцем в сторону двери.

Дортмундер спал в огромной ванной, выложенной бежевым мрамором, постелив для мягкости пару махровых полотенец и накрывшись для удобства махровым халатом. Теперь же он пытался встать, ударяясь локтем в голый мрамор и коленом в водопроводный кран.

- Кто-то идет?- прошептал он.

Она кивнула. Она изобразила, как открывает дверь и выглядывает, как поднимает крышку ящика и рассматривает содержимое, как отодвигает занавеску и заглядывает туда.

- Они ищут?- его шепот был настолько громкий и резкий, что она снова сделала жест «тс-тс», прикоснувшись пальцем к губам.- Здесь? Здесь наверху?- прошептал он уже более тихо.

Кивок. Затем она потянула его за запястье.

- Ладно, ладно, иду я.

Он медленно и с усилием пытался подняться на ноги, а махровые полотенца, скользя по мрамору, не облегчали ему задачу. И когда он, наконец, принял более или менее вертикальное положение, то сделал неприятное для себя открытие, что мышцы его тела затекли и болели так, как будто он спал не на мраморе, а на более плебейском материале. Он присвистнул и нажал костяшками пальцев по затылку.

Она стояла возле двери, ведущей в спальню и драматично призывая его поторопиться. Он посмотрел вокруг и спросил:

- Э-э. Есть ли у меня минутки две?

Лицо ее было взволновано, но затем она поспешно кивнула и поспешила из комнаты, закрыв за собой дверь. Через две минуты Дортмундер пошел за ней.

Опрятная и простая спальня. Достаточно высокая односпальная кровать была настолько аккуратно заправлена, что хорошо начищенный пол сразу бросался в глаза. Небольшой деревянный комод, скромная тумбочка и деревянный стул без подлокотников – это все, чем была меблирована комната. Дверь в клозет он не закрыл и через нее открывался вид на весьма скромный интерьер.

- Здесь негде спрятаться,- заметил Дортмундер.

Она подошла к двери в коридор. Она согласно кивнула, коснулась пальцем губ, осторожно открыла дверь и выглянула. Дортмундер услышал мужские голоса и плавно двинулся к ней, чтобы украдкой взглянуть поверх головы сестры Мэри Грейс на обстановку снаружи.

Короткий коридор. Полдюжины крутых парней в камуфляже как во сне Дортмундера входили в комнату справа. Они не держали свои Вальметы, но, с другой стороны, и не должны были.

Когда последний из досмотрщиков исчез в той комнате, сестра Мэри Грейс вышла из спальни и повернула налево, жестом приказывая Дортмундеру следовать за ней. Он послушался. На цыпочках они проследовали в кухню.

Большая, просторная, детально продуманная и современная, оборудованная электрической плитой с двумя духовыми шкафами. Рядом с ней стоял холодильник с морозильной камерой и дозатором воды. Стол для разделки мяса стоял в центре комнаты, а медные сковородки висели над ним. Светлые деревянные шкафчики, белый кафельный пол, две раковины из нержавеющей стали и посудомоечная машина с маленьким регулятором программ на передней части, «sucio - грязный». Множество неоткрывающихся окон впускали утренний свет, и небо казалось на тысячи футов ближе. Дортмундер потянул за узкую деревянную дверь и обнаружил чулан, куда втиснули метелки, швабры и ведра. Там негде было спрятаться.

Сестра Мэри Грейс сделал быстрый обход комнаты, пристально вглядываясь и хмурясь на все, затем внезапно заторопилась к посудомоечной машине, повернула регулятор на «LIMPIO-Чисто». Адское время для уборки.

Но что теперь? Открыв посудомоечную машину, которая была заполнена менее чем на четверть, она начала вытаскивать неновые стаканы, кофейные чашки, тарелки, вилки… все. Открыв шкафчик, она запихала их подальше, грязную посуду с чистой. Мало того, она жестом приказал Дортмундеру прийти ей на помощь.

Так он и сделал.

- Зачем ты это делаешь?- спросил он, поставив стакан с остатками молока на дне на полку с чистой кухонной утварью.

Она указала на него. Она указала на стиральную машину.

- О, нет,- ответил он.- Я там не помещусь, это не возможно, нет способа…

У нее очень хорошо получалось игнорировать его, если она задумывала что-то. С грязной посудой было покончено, и она вытащила нижнюю полку из машины. Затем дотянулась и вытянула насос, который дозировал воду, и бросила его на решетку. После поставила ее В огромную духовку, которая поглотила подставку, как будто это была индейка весом не более тридцати фунтов или как три пирога.

Плохо понимаю, что он делает, Дортмундер удалил верхнюю решетку и принес ее сестре Мэри Грейс, которая «скормила» решетку второй духовке. Дортмундер произнес:

- У меня фобия, я не могу, у меня фобия на такие места как это.

Существует около миллиона фобий оправдывающих человека не желающего залезать внутрь посудомоечной машины. Пожалуй, единственный исключением может стать страх высоты. Но ведь существует клаустрофобия – боязнь ограниченных пространств; никтофобия – навязчивый страх темноты; дисморфофобия - боязнь своего тела; лиссофобия – патологический страх перед безумием; гидрофобия – боязнь того, что кто-нибудь включит цикл полоскания на посудомоечной машине…

Сестра Мэри Грейс ткнула в посудомоечную машину, а ее губы сжались в суровую узкую полоску. Дортмундер сделал паузу, чтобы привести дополнительные аргументы и услышал мужской голос в коридоре, который направлялся в спальную комнату. У него не займет много времени обыск спальни и ванной.

- Я попытаюсь,- произнес Дортмундер.- Если у меня не будет получаться, то я просто сдамся противнику.

«Кыш-кыш» показала она и подошла к машине, пытаясь вообразить, как можно разместиться в ней. Если он просто наступит на дверь, то сломает ее. В конце концов, он повернулся спиной, поставив ноги широко, как пародия ковбоя на лошади, и медленно двигался назад. Его голени касались дверцы, а сестра Мэри Грейс поддерживала его одной рукой, чтобы он не потерял равновесие.

Тесно, очень тесно. Дортмундер, присаживаясь на дно посудомоечной машины, ударился затылком, сжался, снова ударился затылком, вытянул свою левую ногу, повредил затылок, снова вытянул левую ногу и снова ушиб затылка, он пробирался все глубже и глубже. Его позвоночник принял такую интересную форму, о которой он ранее и не подозревал. Затем он так изогнул шею, что мог видеть собственный желудок, ноги завязались в «бабий узел» и вообще его тело по физическим возможностям могло составить конкуренцию Лону Чейни.

У него получилось, ей-богу, он был в посудомоечной машине. Сквозь свои брови, стараясь посмотреть как можно повыше, он мог различить лишь закрытую дверцу агрегата.

- Не полностью закрыта!- сказал он.

Дверь действительно не хотела закрываться до конца. На самом деле, дверца мягко покоилась на верхушке его головы, и всего четверть дюйма не хватило до полного закрытия, поэтому сюда даже проникал свет.

Вот вам и никтофобия, но что, если возникнет судорога, тогда появится еще и крампофобия».

Внутри посудомоечной машины воняло прокисшим молоком, а также смутно… уроженцем Мексики или Южной Америки. Дортмундер услышал звук шагов сестры Мэри Грейс покидающей кухню. Он провел некоторое время в экстремальном дискомфорте, принюхиваясь и пытаясь разобраться как-то с этим латинским запахом. Вскоре кухня наполнилась мужчинами, которые разговаривали, бродили вокруг и постукивали по предметам.

- Черт возьми,- послышался голос,- здесь просто никого нет.

Судя по всему, голос этот принадлежал главному, который был на сцене прошлой ночью.

- Он должен быть здесь, ребята. Я разгадал загадку. Эта маленькая тихая девочка должно быть та, кто выключил освещение и это единственное место, куда она могла привести его.

- Ну, она не хочет разговаривать.

- Я знаю, что она не будет говорить,- донесся голос лидера.- Он приняла обет молчания.

- Обет молчания? Это распространяется на всех женщин?- спросил с надеждой другой голос.

- Мистер Пикенс,- обратился еще один голос,- парня здесь просто нет. Мы обыскали все помещения. Мы поставили по караульному в каждой комнате, так что парень не мог пойти пройти мимо нас. Его однозначно здесь нет.

- И все же,- не сдавался голос лидера, которым должен был принадлежать Пикенсу,- он обязан быть здесь. Я не понимаю.

Другой голос предположил:

- Может быть, еще раз прочешем 74-ый этаж и ту квартиру на 75-ом.

- Мы уже сделали это,- выразил недовольство Пикенс, но чувствовалось, что его решимость слабеет.

«Идите и еще раз проверьте»,- думал про себя Дортмундер,- «я не могу больше хрустеть здесь костями».

Послышался шум льющейся воды. И что теперь?

- И пока мы здесь,- раздался голос,- кто-нибудь хочет кофе?

 

37

Любопытство побудило Ж. К. Тэйлор вернуться в свой офис в воскресенье утром, но она убеждала себя в обратном, что поводом ее прихода была практичность и прагматизм. Во-первых, она хотела убедиться, что они не разнесут ее офис в пух и прах, во-вторых, она чертовски желала убедиться, что те бандюги не оставят на ее территории никаких следов указывающих на ее причастность к кражам.

В воскресенье, чтобы войти в здание, нужно было сперва расписаться в специальном журнале. Ж. К. знала этого охранника в синей униформе, поскольку время от времени приходила по воскресеньям, чтобы заняться корреспонденцией. Он весело улыбнулся ей и произнес:

- Хороший день сегодня.

«Значит, все пока идет согласно их плану»,- думала она,- «без волнения и проблем».

- Очень хороший день,- согласилась она и написала в журнале «Ж. К. Тэйлор, 712, 10:50», затем направилась к лифту с табличкой «5-21» и поднялась на седьмой этаж.

«Государственный банк Авалона» по воскресеньям всегда выглядел иначе, он казался более огромным, глубоким и гулким. Было в нем что-то вечное, как будто он существовал нескончаемо долгий период времени на каком-то астероиде в космосе, а люди лишь недавно начали жить в нем. Ж. К. прислушивалась к усиливающемуся звуку «ток-ток» собственных шагов, когда вышла из лифта в коридор. Она даже физически ощущала пустоту царящую повсюду.

Не совершенный вакуум. Отперев дверь под номером 712, она вошла в производственную компанию «Вор Багдада»: инкрустированные ларцы, амфоры, статуэтки, гладчайшая слоновая кость, блестящий нефрит, аметист, александрит, аквамарин, ниспадающие ожерелья, браслеты на запястья, браслеты на предплечья, кулоны, сверкающий гранат, яшма, периодот, гелиотропа – все это радугой из малинового, золотого и насыщенного зеленого цвета разбрызгалось по ее офисной мебели и полу. Все это напоминало восточный базар в голливудском Техниколоре, не хватало лишь Марии Монтес.

И, конечно же, не было Сабу, но вскоре он вышел из внутреннего офиса в лице Уилбера Хауэя, который нес балансирующую стопку упаковок. Тем временем другие, которых звали Келп и Марч, усердно работали за столом Ж. К., сортируя и укладывая, и со стороны напоминали маленьких эльфов из мастерской Санты.

Первым ее заметил Сабу, то есть Хауэи. Его лицо поверх картонных пачек засияло и, разинув рот от удивления, он прокричал:

- Ну и ну, Лапочка!

Это возглас заставил эльфов поднять глаза.

- Тш-ш, хозяйка.

- Думаю, что дела у вас завершились успешно,- произнесла Ж. К.

Где-то в глубине ее натуры жадность, что-то от «стяжательства сороки», страсть на подсознательной уровне к роскоши, комфорту и сибаритскому удовольствию, некоторого рода терпимость – все это она держала внутри так глубоко, что даже и не знала о существовании таких пороков в себя. Однако они побудили ее взять в руки браслет из гладкой слоновой кости простой овальной формы с деликатно выгравированным цветочным узором. Пальчики, которые прежде печатали бирки, теперь нежно ласкали поверхность браслета. Глаза, которые смотрели безо всякого выражения на фотографа, теперь же смягчились, глядя на молочный цвет драгоценности.

- Не по зубам, чтобы забрать,- пробормотала она, затем откашлялась и положила украшение на место, прежде чем эти пташки заподозрят ее в попытке воровства или заметят слабое место в ее броне.- Где остальная часть команды,- посмотрев вокруг, спросила она.

- Эй, я скажу тебе,- вызвался Хауэи, свалив пустые коробки на пол возле Келпа.- Тини сидит там,- и махнул в сторону внутренней комнаты.

- А остальные? Где тот парень с морщинами «беспокойства» на лбу.

- Ты говоришь о Дортмундере?- уточнил Келп.

- Думаю, что да,- произнесла она.

Ощущалась неловкость в их молчании. Внезапно вышел из дверей внутреннего офиса монстр, сердито взглянул на ее из-под ковриков, которые выполняли функции бровей и спросил:

- Что это? Ты должна вернуться в понедельник. Именно такую история я слышал.

- Мне захотелось лично проследить за всем,- ответила, он и пожала плечами.- Где второй человек,- она не боялась монстров, потому что встречала их на протяжении всей своей взрослой жизни.- Дорт…неважно.

- Мундер,- подсказал Келп.

- Он ушел,- сказал Тини Балчер.- Что должна сделать и ты. Увидимся завтра.

- Повежливее, большой парень,- сказала она ему и повернулась к самому послушному из них, к Хауэю:- Где он, Уилбер?

- Ну, скажем,- начал Хауэи и бросил тревожный взгляд на Тини,- ты знаешь, он ушел?

- Нет, я не знаю.

- Он пошел на верхний этаж, чтобы забрать монахиню и больше не вернулся, вот оно что,- вмешался Тини.

- Монахиня?

- Все очень просто,- отозвался и Келп и рассказал ей всю историю, которая оказалась не простой для всех.

По какой-то неизвестной причине на верхнем этаже держали взаперти монахиню. По еще одной неизвестной причине Дортмундер решил освободить ее. И все это ограбление было организовано им лишь с целью заплатить партнерам за их помощь в спасении монахини. Дортмундер ушел, чтобы помочь девушке и до сих пор не вернулся.

- И? - спросила Ж. К.

Все потупили глаза, а Тини Балчер враждебно ответил:

- И ничего. Он сам по себе.

Она медленно осмотрела его с ног до головы:

- Так вот почему тебя зовут Тини (от англ. tiny - крошечный),- наконец произнесла она.

Изящным взмахом руки, которому она научилась в балетной школе в четырехлетнем возрасте - Ж. К. Тэйлор была не всегда такой, какой мы видим ее сейчас- она указала на большой куш, разбросанный как попало по всей комнате, и произнесла:

- Дорт…неважно помог тебе со всем этим богатством,- говорила она, и голос ее просто сочился презрением,- и теперь вы просто оставляете его на произвол судьбы.

 

38

Вирджин Пикенс потягивал выстывший кофе.

- Я просто не люблю его,- произнес он.

Бойцы из четырех отрядов сидели за кухонным столом и начинали так ужасно скучать, что не могли больше сдерживать себя:

- Нравится вам или нет, мистер Пикенс,- настаивал один из солдат,- но парня по имени Смит просто нет в этой квартире.

Пикенс что-то обдумывал и наблюдал, как прибывшая всего несколько минут назад - судя по всему рабочий день начинался в одиннадцать - повар, уроженка Гватемалы злыми глазами бросала враждебные взгляды на мужчин, которые собрались в кухне. «Хочет выгнать нас, чтобы приняться за уборку»,- предположил Пикенс, хотя судя по количеству грязных чашек, которые они нашли в ящиках, когда готовили себе кофе, она была не самой лучшей экономкой.

А как быть с теми полотенцами? Когда они обыскивали ванную дочки Риттера, то обнаружили кучу полотенец. Конечно, это могла быть обычная неряшливость, как предположили остальные, но Пикенс думал иначе. Черт возьми, он отметил идеальный порядок в квартире этой девушки, за исключение кухни, конечно, и он решил, что кто-то другой пользовался полотенцами, чтобы соорудить «постель» на ночь.

Все возразили, что парня здесь нет, что пока нет фактов или хотя бы двух подтверждений его слов, то он может строить свои теории сколь угодно долго. И, по существу, то чем Пикенс занимается сейчас – это лошадиное дерьмо.

Дочку Риттера держать взаперти. Они обыскали каждый дюйм этого места. Смита здесь нет.

- О, хорошо,- произнес Пикенс и допил кофе, затем поднялся и добавил:- Ненавижу делать ошибку, когда чувствую, что я прав. Все же…

Повар откровенно спешила избавиться от них, поскольку забрала чашку Пикенса и понесла ее к посудомоечной машине. Она открыла ее… и из машины показалась человеческая рука и снова закрыла дверцу.

- Что беспокоит меня,- произнес Пикенс и обратил внимание на повара. Она застыла на одном месте, как жена Лота и смотрела удивленно куда-то. На посудомоечную машину.

Пикенс нахмурился, пытаясь воссоздать в памяти то, что он только что увидел.

- Руки?- спросил он.

Посудомоечная машина тяжело вздохнула.

 

39

Сад на первом этаже «Государственного банка Авалона» выглядевший так зелено, так прекрасно и так эффектно на деньги, полученные вследствие снижения налоговых ставок, был закрыт в воскресенье. Несколько прохожих на Пятой авеню все же вглядывались через высокие стены из листового стекла и пытались освежиться видом стройных деревцев, изящных кустарников и белых стульев из кованого железа, и на этом все. В это весеннее солнечное воскресенье около одиннадцати утра лишь прохожий, обладающий острым зрением, возможно, смог бы разглядеть несколько теней напоминающий фигуры людей. Они метались от дерева к дереву, останавливались возле кустов, неслись к березовой роще и зарослям бука, шли через лес, словно поисковая группа во время Гражданской войны как раз перед Шилохом.

Хауэи с похищенными из бухгалтерских книг спецификациями, торчащими из его кармана, а также Стэн, несущий его сумку с инструментами, спустились с седьмого этажа к этому тихому лобби. Затем прошли через широкий проход, в конце которого на табурете сидел смотрящий в другую сторону охранник и облокачивался на столик, где лежал журнал посещений. Сразу же за этим проходом вне поля зрения охранника размещалась дверь с табличкой «Открывается медленно», которая, как и дверь в сад, была закрыта в воскресенье. Хауэи слегка хихикнул, когда увидел эту дверь, провел рукой по механизму, и дверь без лишней суеты распахнулась перед ними. И они вошли: Хауэи, Стэн, Келп и Ж. К. Тэйлор собственной персоной, которая все же убедила Тини в необходимости спасательной операции и приняла в ней участие на волонтерских началах.

Келп показывал дорогу через лес, поскольку Хауэи не видел раньше дверь «ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ», которая вела к специальному лифту. Оказавшись на месте, все столпились вокруг Уилбера, выглядывая время от времени через стволы, ветки и листья на пустую залитую солнечным светом улицу. Хауэи рассматривал дверь, изучал спецификация и снова рассматривал дверь, затем произнес:

- Дело становится серьезным.

- Ты тоже становишься таким,- намекал Тини.

- Эй, ты знаешь меня,- напомнил ему Хауэи.- Покажи мне замок, и я покажу тебе открытую дверь.

Однако на деле все оказалось не так просто. Потребовалось три минуты, четыре инструмента и много раздраженного свиста от стоящего на коленях Хауэя, пока, наконец, он не вскочил на ноги, с лязгом не бросил инструменты в сумку, которую держал Стэн Марч, и не произнес:

- Она ваша.

Келп открыл дверь, выглядевшую как шкаф, но задняя стенка оказалась раздвижной дверью с вмонтированной клавиатурой на подобие телефонной. Мягкий желтый свет струился из встроенной потолочной лампы.

- Это займет несколько секунд,- сказал Хауэи, кивая на клавиатуру.- Подержите мне кто-нибудь свет.

- Я могу,- вызвался Стэн.

- Хорошо. Остальные же мальчики и девочки, просто ждите снаружи, мы постучим, когда будем готовы.- Хауэи подмигнул Ж. К.- Не уходи далеко, Дорогуша.

- Я всегда захожу слишком далеко,- парировала она в ответ.

Хауэи моргнул, хихикнул и «забрал» эту мысль с собой в шкаф.

Внутри Стэн держал фонарик:

- Эй, приятель, только не по моим руках, без них никак в моей работе.

Хауэи достал маленькую дрель на батарейках и сделал два отверстия в крышке клавиатуры над числами 1 и 3. Вставил в них тестер, и он загорелся.

- Скажи, что я попал в точку. И скажи теперь, что я не любимый мамочкин сынок или как?

- Или как,- ответил ему Стэн.

- Вот тебе и на!- парировал Хауэи.

Снаружи Келп сидел на корточках позади декоративной кадки и наблюдал за улицей, вспоминая военный фильм под названием «Дневник Гуадалканала», который шел по ТВ.

Американские морские пехотинцы также как и он сейчас прятались в окопах. Низкий густой туман окутал землю и все, что можно было увидеть это поблескивающие темные круглые шлемы японцев, которые ползли в сторону расположения пехоты. Жуткий испуг. Келп взглянул на блестящую листву кустарников и высоких стройных деревьев, на залитый солнцем тротуар, по которому прошла японская семья из четырех человек. Туристы отдыхали в воскресенье и снимали друг друга на фотоаппарат.

Тини и Ж. К. прислонились к стене возле «ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ» и стояли очень близко друг возле друга. Решив нарушить долгое молчание, Тини пробормотал:

- Я просто не хочу мешать ему, вот и все.

Ж. К. задумалась:

- А-а?

- Дортмундер,- пояснил Тини.- Может быть, он вовсе не нуждается в спасении.

- Он будет рад увидеть нас.

- Может быть и так,- неохотно согласился Тини, сдвинув сильно брови.

Он пытался быть дружелюбным, чего не делал никогда прежде.

- Возможно,- сказал он,- это и хорошо, выслушать другую точку зрения. Кто-то приходит и видит все совершенно по-другому.

Заметив старания Тини, Ж. К. решила пойти ему навстречу:

- Спасибо тебе, Тини,- сказала она.- И я не хочу, чтобы ты воспринимал меня как любопытную или властную женщину.

- О, нет,- заверил он ее.- Как я уже сказал, мнение другого специалиста это хорошо. Ведь врачи советуются друг с другом, так почему не поступить также и в отношении всех остальных «профессий»?

- Это правда.

Оказалось, что и Тини умеет поддерживать дружеские отношения. Отойдя от стены, он посмотрел на дверь и произнес:

- Чем так долго занимается тот костлявый цыпленок?

- Он пробует войти,- ответила Ж. К.

Фактически он был уже там. Стэн Марч светил фонариком на неаккуратно торчащие из двух отверстий провода, которые высверлил Хауэи. Уилбер, высунув язык между зубами, соединял два оголенных провода друг с другом. Затем он засунул обратно свой язык ровно настолько, чтобы произнести:

- Ну, остался всего лишь один пустяк.

- Не люблю слушать такие высказывания,- заметил Стэн.

Хауэи приложил концы проводов. Где-то далеко что-то, какая-то машина заработала «вир-р-р-р-р-р-р».

- Ну и ну,- сказал Хауэи, улыбаясь, и облечение читалось в его взгляде,- ты любишь слушать вещи как это? Это спускается наш лифт.

 

40

- Выпрямься, когда с тобой разговариваю я, - приказал Вирджин Пикенс.

- Я не могу, - ответил Смит.

Таким образом, Пикенс вынужден был присесть за кухонный стол, чтобы его голова была на том же уровне, что и Смита. Где-то в квартире раздавались всхлипы повара из Гватемалы, которая все еще не могла успокоиться и которую пробовала утешить дочка Риттера. Десять человек из поискового отряда Пикенса и трое частных охранников собрались на кухне и рассматривали этого скрученного мужчину, которого обнаружили в посудомоечной машине.

Смит. Все еще Смит, к сожалению, потому что он отказался назвать любое другое имя, и при нем не оказалось ни одного идентификационного документа.

- Вот, что я тебе скажу Смит,- начал Пикенс, глядя на макушку головы Смита.- Я ненавижу пытки, как и любой другой нормальный человек.

- Я тоже,- согласился Смит.

- Вот поэтому,- сказал ему Пикенс,- я надеюсь на твое сотрудничество со мной и… Черт побери, человек! Я не могу разговаривать с головой!

- Давайте выпрямим его,- сказал один из военных.

Пара ребят вытащила Смита и попыталась хоть немного его разогнуть, но как только они отпускали его, он снова сворачивался в прежнюю форму, как остывающий пластик.

- Вот дерьмо, - вырвалось у Пикенса.- Посадите его в это кресло.

Чертовски непривычно допрашивать сидящего пленника, но возможно…

- Там. Так-то лучше.

Смиту так было тоже лучше. Он повздыхал немного и примостился на стул как старый дом на илистой земле. Сидя на стуле, он почти был похож на нормального человека лишь со слегка кривоватой шеей и плечами, по которым нельзя было определить, что он прошел через что-то необычное.

Пикенс размышлял, рассматривая внимательно этот жалкий экземпляр. В этом мире существует множество способов, чтобы сломать человека. Глядя на этого парня, можно было прийти к заключению, что любой из этих методов сработает. С другой стороны, в поведении Смита чувствовался некий фатализм, который, возможно, вызвало нечто большее, чем простая посудомоечная машина. Человек настолько отчаявшийся еще до того, как его вынудили говорить, может оказаться слишком крепким орешком. Пикенс начал зондировать почву:

- Ты сыграл свою партию, Смит, и никто не придет тебе на помощь, так что ты можешь рассказать нам всю историю.

Смит обвел взглядом всех военных. Выражение его лица говорило, что рано или поздно он был готов ко встрече с ними, он не был удивлен. Казалось, что все происходящее вокруг даже не волнует его. Трое охранников Фрэнка Риттера решили пока не вмешиваться в это дело и стояли, сложив руки, и безучастно наблюдали.

Пикенс наклонился и ударил кулаком по колену Смита, стараясь привлечь его внимание. Глядя в глаза, он очень мягко произнес:

- Ты совсем один против нас, Смит. И ты останешься один, а мы – не твои друзья.

Смит вздохнул.

Пятеро людей толпились в лифте. Они смотрели мимо ушей друг друга на собственное тусклое желтое отражение в медной стенке. Все молчали, слышен был лишь гул работающей машины. Ж. К. Тэйлор спокойно сказала:

- Я знаю, что это был ты, Уилбер, и если ты сделаешь так еще раз, то я попрошу Тини, чтобы он сел на твою голову, когда мы выберемся отсюда.

- Да ну, Цыпочка, парень должен быть горячим!- ответил Хауэи.

Тини кивнул и во второй раз изменил свое положение:

- Он больше не побеспокоит тебя.

- Все верно,- произнес пронзительный голос и все посмотрели вокруг, пока не поняли, что он принадлежал Хауэю.- Ну и ну,- сказал он уже более нормально,- я понимаю, когда меня не хотят.

- Хорошо,- похвалил Тини.

«Non culpar» написала сестра Мэри Грейс в блокноте, сожалея, что не уделяла много времени испанскому языку, а под этой строчкой уже на английском: «Это не твоя вина». Осторожно одернув кухонное полотенце, которое Энрикета Томаса прижала к глазам, сестра Мэри Грейс начала махать блокнотом перед ее унылым лицом плачущей женщины пока Энрикета не сосредоточилась на нем. Она печально посмотрела на слова, затем покачала головой, еще больше опечалилась и слезы потекли по ее пухлым щекам. И снова пошло в ход полотенце, которое на этот раз промокло насквозь.

Обе женщины сидели на узком виниловом диване в простой со спартанским интерьером приемной, где останавливался лифт с лобби. Справа от них находились двери, ведущие в помещение, сочетающие в себе жилую комнату и столовую, где проходило большинство ее встреч с ушедшим Вальтером Хендриксоном. Рядом находилась кухня, где беднягу Джона теперь обступили со всех сторон наемники ее отца и террористы.

«Это моя вина. Я должна была найти другой способ» написала сестра Мэри Грейс и на мгновенье прислушалась. Хм-м-м-м-м-м-м… Лифт. Она взглянула на двери и спросила себя, кто бы это мог быть. Еще войска подкрепления для наемников? Возможно, даже отец собственной персоной, который, она знала, находился в здании? Лицо ее напряглось, и она резко присела на софу, наблюдая за дверью лифта. Энрикета обратила внимание не на лифт, а на изменившееся поведение сестры Мэри Грейс. Экономка прекратила плакать и посмотрела поверх мокрого полотенца на девушку, затем проследила за ее взглядом на лифт.

Дверь открылась и показалась разношерстная толпа. Люди ступили на «дорогу из желтого кирпича» (см. «Волшебник страны Оз»). Мужчина-монстр с лицом, как радиатор от 1933 Форда и сжатыми кулаками, как два баскетбольных мяча, вышел первым. За ним следовал быстрый пританцовывающий маленький старичок, приподнимающийся вверх на носочках, с бегающим взглядом в тридцати направлениях. За ним - женщина с очень экзотической внешностью, привлекательная и чувственная, но одновременно настолько суровая, что об нее можно было зажечь спичку. «Не годится для женского монастыря»,- подумала про себя сестра Мэри Грейс. Далее шествовал тощий мужчина с острым носом и взглядом, который был похож на ненадежное маленькое животное из мультфильма Диснея: древесная крыса или куница. Замыкал процессию рыжеволосый коренастый мужчина, осматривающий все вокруг с большим интересом и осторожностью, как будто вскоре ему должны были выдать тест на запоминание предметов в этой комнате.

Энрикета ахнула от удивления и уставилась на них широко раскрытыми глазами, прижав кухонное полотенце к горлу. Все смотрели друг на друга. Дверь лифта закрылась, тогда человек-монстр подошел и, сердито посмотрев на сестру Мэри Грейс, как будто она в чем-то очень провинилась, произнес:

- Ты монахиня?

Возможно ли было, что… Сестра Мэри Грейс быстро написала «Вы друзьям Джона?» и подняла блокнот.

- Все в порядке, это она,- сказал остроносый человек.

Могли их услышать на кухне? Сестра Мэри Грейс предостерегающе коснулась пальцем своих губ.

К сожалению, они не поняли. Монстр-мужчина продолжил:

- Это ты одна соблюдаешь обет молчания, но не мы.

Между тем, маленький старик шустро выглянул из-под локтя монстра и произнес:

- Ну и ну, сестра Дорогуша. Послушаем какие-нибудь хорошие молитвы попозже?

Чудище нахмурилось:

- Уилбер,- начал он,- мне не нужна больше твоя помощь, чтобы открыть еще какой-нибудь замок. Ты начинаешь раздражать меня, поэтому я собираюсь открыть твой нос и посмотреть, как будут выпадать твои мозги.

Маленький человечек по имени Уилбер моргнул, на секунду подчинился, но затем повернулся в сторону сестры Мэри Грейс и исподтишка улыбнулся и подмигнул.

Мужчина с остроконечным носом понял предостерегающий жест девушки. Махнув в сторону двери, ведущей в другую часть квартиры, он вполголоса спросил:

- Они схватили Дортмундера?

Дортмундер? Не зная чье это имя, сестра Мэри Грейс написала в своем блокноте «Джон?» и показала им.

- Н-да,- ответил монстр очень раздраженно.- Святой Иоанн, это он.

Сестра Мэри Грейс кивнула и ткнула в дверь, и снова кивнула.

- Кто еще с ним?- спросил остроносый.

«10 вооруженных наемников и трое частных охранников с оружием» написала она.

Они посмотрели на первую часть строчки, затем на вторую. Девушка видела, что они сравнивают силы: четыре совершенно разных мужчины и точно такие же разные женщины против целого войска.

Неудивительно, что все выглядели взволнованными. Маленький человечек Уилбер еще более дрожащим голосом, чем прежде спросил:

- Ну, Тини? Насколько сильным ты себя чувствуешь?

И все же он был более монстром, чем человеком. Он сделал глубокий вздох вместо ответа и пристально посмотрел на дверь, явно намереваясь просто ворваться туда и сделать все от него зависающее. Сестра Мэри Грейс быстро написала «Извините. У меня есть предложение».

 

41

Дортмундер глазел на массивное и черствое лицо Пикенса. Интересно, в какую историю поверит этот парень? Было совершенно ясно, что Пикенс даже на секунду не поверит в правду, что Джон Дортмундер был просто профессиональным вором, что делал одолжение некоторым монахиням тем, что спасал сестру Мэри Грейс. Так в какую историю он был склонен поверить?

Данный вопрос был очень актуален, поскольку Пикенс снова заговорил о пытках.

- Это в некотором роде удивительно,- говорил он,- как много вещей в обычной кухне может причинить боль парню, если этот парень не достаточно вежлив, чтобы ответить на приличный вопрос. Та электрическая плита, например. Джоко, иди и включи переднюю конфорку на пол мощности.

Один из бандитов подошел и включил переднюю конфорку примерно на пол мощности. Дортмундер не смотрел в ту сторону, поскольку не мог повернуть голову, но он осознавал, что происходит.

- А теперь, всего через несколько секунд, Смит,- рассказывал Пикенс,- ты ведь не хочешь прикоснуться к той горячей штуковине. Ты понимаешь, что я имею в виду?

- Ага,- согласился Дортмундер.

- Но ты все же прикоснешься к ней,- продолжил рассказ Пикенс,- или будешь отвечать на мои вопросы, один за другим.

- Кран,- раздался голос наемника.

- Это хорошо, - ответил Пикенс, кивая рассудительно и соглашаясь со смышленым «студентом».- Это еще одна пытка,- сказал он Дортмундеру.- Мы наполним раковину водой, а затем будем опускать в нее разные части твоей головы. Твой нос, например, или рот, или ухо.

- Кипяток,- предложил уже другой «ученик».

- Тоже неплохо, - похвалил Пикенс.

- Горелки становятся красными,- заметил тот, кого звали Джоко, стоя у плиты.

- Горелки уже накалились,- повторил Пикенс для Дортмундера.

Дортмундер кивнул и сказал:

- Я расслышал.

- Так что теперь,- начал Пикенс, наклонившись снова вперед и посерьезнев,- давай начнем с…

- Эй!- воскликнул один из бандитов.

- Что это за…- добавил другой.

- Иисус!- донесся еще один голос.

Пикенс слегка раздраженно посмотрел на своих бойцов. Дортмундер попытался, но не смог повернуть голову. Он, склонив ее под углом, словно птица, косо глядел вверх и видел одного из солдат, стоящего лицом к двери и застыв в изумлении. Пикенс уже приподнялся, а Дортмундер скрутил свое больное тело настолько, что смог увидеть дверь, которая была пуста. Просто дверной проем.

- Что теперь? - спросил Пикенс.

- Там был… - произнес какой-то боец и замахал руками.- Там была женщина.

- Дочка,- сказал Пикенс.- Мы знаем о ней.

- Не девочка,- возразил боец.- Я видел дочку Риттера прежде, и, поверьте мне, мистер Пикенс, это была не она.

- Тогда повариха,- гадал Пикенс, начиная сильно сердиться.- Не прерывайте допрос.

- Мистер Пикенс,- начал боец,- это была совершенно другая женщина. Она была, вы знаете, в некотором роде, она была своего рода…

- Красотка,- вмешался другой солдат.

- Она послала воздушный поцелуй,- добавил третий наемник.

- Мистер Пикенс,- сказал четвертый, в голосе которого звучало благоговение,- она была топлесс!

Пикенс обвел проницательным взглядом свое войско:

- Что, черт возьми, значит, вся эта пустая болтовня?

Те, кто были свидетелями того видения, бойко и без запинки рассказали ему, что за болтовня это была. Пикенс заткнул их, рявкнув:

- Хватит!- и повернулся к трем частных охранникам, прислонившимся к стенке:- Кто еще находится в этой квартире?

Они беспокойно переминались с ноги на ногу, поглядывая друг на друга. У них не было главного, поэтому они намеревались ничего не делать и просто наблюдать. Наконец-то один из них произнес:

- Никого.

- Вы видели ту, так называемую женщину топлесс?

- Никак нет,- ответил пресс-секретарь, а двое других кивнули в знак согласия.

- Может быть,- предположил Пикенс и челюсти его сжались от гнева,- возможно, вы мои пташки, должны проверить вашу территорию.

Трое охранников переглянулись. Одеты они были в гражданскую одежду, в аккуратные пиджаки и галстуки, но с полувоенными манерами, и им не нравилось подчиняться приказам человека, который не входил в их субординацию. Тем не менее, если женщина топлесс гуляла по их будто бы безопасной зоне, то они просто обязаны проверить эту территорию. Наконец, их представитель предложил:

- Вперед, ребята, давайте посмотрим, есть ли там кто-нибудь.

- О да, там точно кто-то есть,- заверил Пикенс парня, который видел голую женщину. Там много всего интересного.

С лицами, не выражающими никаких эмоций, трое охранников покинули кухню. Пикенс повернулся к Дортмундеру:

- До того, как нас таким наглым образом прервали, мы разговаривали о несчастных случаях, которые могут приключиться с людьми не желающими отвечать на вопросы. Насколько я помню, мы даже не затронули тему ножей.

- Нет, мы не успели,- согласился Дортмундер.

- Смит, - начал Пикенс,- я устал звать тебя Смитом. Скажи мне свое настоящее имя.

- Риттер,- представился Дортмундер.- Уильям Риттер.

Пикенс глядя на него, попятился:

- Риттер?

- Я паршивая овца в семье,- пояснил Дортмундер.- Дядя сестры Мэри Грейс,- он не помнил другое имя девушки, ее настоящее имя, ведь предполагалось, что дядя должен знать такие подробности.

Пикенс прищурился, слово пытался рассмотреть Дортмундера еще более внимательно:

- Ты говоришь, что приходишься братом Фрэнку Риттеру?

- Не самым хорошим братом,- ответил Дортмундер и просто сидел и смотрел на Пикенса, пытаясь спокойно обосновать свое заявление.

- Это самая нелепая…

- Черт возьми!- вскрикнул один из тех парней, которые видели голую женщину, и он снова уставился на двери.

- Ты снова видишь ее, Ринго?- Пикенс покосился на него.

- Я видел…- и Ринго повернулся к рядом стоящему парню и махнул в направлении двери (она была пуста).- Ты видел?

- Маленького мужчину,- ответил другой боец.

- Верно. Маленький старикашка.

Дортмундер потерял дар речи.

- Теперь, черт возьми, подождите минутку,- злился Пикенс.- Это была не голая женщина? Был кто-то еще?

- Старикашка, - повторил парень.

- Он тоже был топлесс?- саркастически спросил Пикенс.

- Нет, сэр, мистер Пикенс. Он был обнажен ниже пояса.

- Он показывал нам голые ягодицы, сэр,- ответил Ринго.

Руки Пикенс до этого спокойно лежащие на коленях сжались в кулаки. Он переспросил:

- Показывал ягодицы?

- Ну, вы знаете, сэр,- объяснял Ринго, это когда парень поворачивается к вам спиной, стягивает штаны, наклоняется и шевелит своей задницей перед вами.

Пикенс повернулся и уставился на пустой дверной проем. Затем он повернулся и уставился на Ринго:

- Ты говоришь,- начала он,- что какой-то старикашка подошел к двери, спустил портки, нагнулся и манил тебя своей задницей?

- Костлявый старый парень,- добавил Ринго.

- Я не такой!- раздался голос откуда-то из квартиры, и, судя по всему, он принадлежал тому маленькому старикашке и возможно костлявому.

- Вот он!- орал Ринго.- Слышите?

- Я слышу его,- и Пикенс подозрительно посмотрел на Дортмундера.- Что ты знаешь об этом, Риттер или Смит или как там тебя?

«Покер фейс»,- сказал сам себе Дортмундер,- «больше такой возможности не будет, чтобы поупражняться в придании бесстрастности моему лицу» и ответил:

- Ничего.

Пикенс гипнотизировал его взглядом некоторое время, затем повернулся к своим людям и раздал поручения:

- Ринго, Тарк, Уайатт, Пирс, идите и приведите мне того парня. И голую женщину. И выясните, куда, черт побери, подевались те частные охранники.

- Да, сэр, мистер Пикенс,- сказали они хором и вышли.

- Это место должно находиться под защитой системы безопасности,- проворчал Пикенс.- За деньги можно купить самые передовые средства защиты, а нас донимают какие-то туристы. Если служащие Маркграф решили таким образом пошутить над ними, то я намереваюсь уволить кучу людей.

Он выжидающе посмотрел на своих бойцов, но никто не осмелился предложить иную версию случившегося, поэтому в очередной раз он обратил свое внимание на Дортмундера:

- Вот, что я тебе скажу,- начал Пикенс,- я могу позвонить Фрэнку Риттеру в его офис, он всего двумя этажами ниже. Я могу позвонить и спросить у него, приходишься ли ты ему братом. Однако, если я это сделаю, и он даст отрицательный ответ, то я сломаю тебе обе руки и обе ноги. Так ты хочешь, чтобы я продолжил и позвонил ему?

- Фрэнк, гм, какое-то время назад отрекся от меня,- поделился информацией Дортмундер.

- Да ну, я и не осуждаю его,- ответил Пикенс, откинулся на спинку стула и обратился к своим людям:- Как вы думаете, мы сможет одновременно держать его руку на этой горелкой, а нос под тем краном?

- Как бы то ни было, мы можем попробовать,- ответил один из них.

- Вот это боевой дух!- и Пикенс кивнул Дортмундеру, на которого уже набросилось множество рук.- Когда захочешь поговорить,- бросил вслед Смиту, которого тащили в сторону кухонных устройств,- дай знать, в любое время.

- Мистер Пикенс!

Все остановились и повернулись к дверям. Ребята по-прежнему держали в руках Дортмундера, который повис на них, словно свернутый ковер, который намеревались выбросить. Они не бросили его, но их руки сжали его крепче, когда в дверях появился их товарищ Ринго. Он был абсолютно голый, руками прикрывая причинное место, и совершенно несчастный. Пикенс вытаращив глаза, медленно поднялся со стула:

- Ринго, - сказал он.- Что там?

Ринго не шевелился. Он произнес:

- Мистер Пикенс, они требуют вашей капитуляции.

- Капитуляция!- закричал Пикенс.- Никогда!- Сама только мысль об этом шокировала его.- Сдаться кому?

- Кому,- повторил голос из коридора.

- Мистер Пикенс,- просил Ринго, - те люди… Они сказали, что не хотят кровопролития.

- Ну, я того же мнения,- ответил Пикенс и повернулся, чтобы ткнуть пальцем в Дортмундера.- Положите этого товарища на плиту. Пускай все слушают, как он будет орать.

Солдаты волочили Дортмундер ближе к плите.

- Скажите, э-э…- сказал он.

Он мог видеть тусклый красный свет, исходящий от горелки.

- Мистер Пикенс, пожалуйста,- просил Ринго.

И все повернулись, чтобы снова посмотреть на своего товарища, который стоял в той же позе, что и раньше, но теперь в дверь просунулась рука, и приставила к правому уху Ринго ствол полицейского «Смит-энд-Вессон» 38-го калибра. Заморгав часто, но, не повернув голову, Ринго сказал:

- Мистер Пикенс, они заперли в комнате Тарка и Уайетта с Пирсом. Они схватили и охранников тоже. Они говорят, что не хотят никого убивать, но сделают это, если будут вынуждены.

- Кто сказал,- потребовал Пикенс.

- Эти люди, ну, которые приставили пистолет к моей голове, мистер Пикенс.

- Сдаться врагу, которого я даже не вижу?- Пикенс сделал шаг по направлению к двери.

- О, нет, мистер Пикенс!- слезно просился Ринго, делая подпрыгивающие движения на месте.- Если вы подойдете ближе, они просто убьют меня, а затем пристрелят вас, а после и всех остальных!

Пикенс застыл на месте. Он указал на Дортмундера, свисающего с рук своих людей:

- У меня есть свой собственный заложник, черт возьми!- он был настолько зол, что колотил воздух кулаками, но все же не двинулся к двери.

- Мистер Пикенс,- просил Ринго,- я думаю, что они начинают терять терпение.

- Они, кто они? Они теряют терпение?- Пикенс подпер кулаками бока и наклонился к Ринго и двери.- Я расскажу вам, что я собираюсь сделать. Вы, люди, скрывающиеся там, вы слышите меня?

Раздался слащавый женский голос:

- О да, мы слышим вас, мистер Пикенс.

- Один на один,- крикнул Пикенс и начал вытаскивать оружие из своей одежды, затем бросил три пистолета на пол среди кухни.- Честный бой, черт возьми,- кричал он,- как в старые добрые времена, как рыцари! Пришлите вашего лучшего мужчину, будь он проклят, без пистолета, вообще без оружия! Я встречусь с ним один на один. И если я выиграю, то вы сдадитесь, кем бы вы ни были! Но если вы победите меня, то я капитулирую со всеми своими ребятами!

Ринго попятился назад и из другого угла двери показался Тини Балчер. Войдя в дверь, он заполнил собой весь дверной проем, руки по швам, плотоядные глаза уже резали на куски Пикенса:

- Ты звал?- спросил Тини.

 

42

Из записей полицейского управления Нью-Йорка, 11:22:45, воскресенье, звонок в службу спасения, 911:

Полицейское управление города Нью-Йорка (далее ПУГН): Полицейское управление, служба спасения.

Женский голос (далее ЖГ): Хочу сообщить об армии наемников.

ПУГН: Ваше имя и адрес, пожалуйста.

ЖГ: Ханна МакГилликадди, 751-45 Ист-стрит.

ПУГН: Какое заявление вы хотите сделать?

ЖГ: Армия наемников. Шестьдесят профессиональных солдат, вооруженных Вальметами (см Valmets) и…

ПУГН: Helmets? (англ. шлем)

ЖГ: Вал… подождите минуту

(на заднем фоне мужской голос)

ЖГ: Что это меняет? (не в трубку, на заднем фоне мужской голос)

ЖГ: (не в трубку) Хорошо, все верно, ты рисковал своей жизнью за эту информацию и это самое малое, что мы можем сделать. Между тем, ты можешь помочь в уборке моего офиса, (в трубку) вы еще там?

ПУГН: Мы говорили о шестидесяти солдатах в шлемах.

ЖГ: Нет, нет, нет. Это винтовка, это… (не в трубку) я сказала ей! (в трубку) это штурмовая винтовка. Выпущена в Финляндии под названием «Вальмет», В-А-Л-Ь-М-Е-Т. Это пулемет. Они планируют лететь в Южную Америку, в страну под названием Герреро и начать там войну.

ПУГН: Где находятся в данный момент эти шестьдесят солдат?

ЖГ: На верхнем этаже «Государственного банка Авалона» на Пятой авеню. Финансист по имени Фрэнк Риттер, который является владельцем этого здания, заплатил им за эту военную операцию. Они планируют вылет завтра утром.

ПУГН: Их оружие и припасы находятся в том здании на Пятой авеню?

ЖГ: Все верно. Пятьдесят из них бродят по офисам 74-ого этажа, который принадлежит «Маркграф Корпорейшн», а остальные десять наемников расположились в спальне на 76-ом.

ПУГН: И ваше имя Ханна МакГилликадди, 751-45 Ист-стрит.

ЖГ: Это верно.

ПУГН: Ваш номер телефона?

ЖГ: 898565

ПУГН: Это только шесть цифр. Алло? Г-жа МакГилликадди?

 

43

«Поскольку время - четвертое пространственное измерение, таким образом, терпение - четвертое измерение доверия».

Листая свою книгу с афоризмами, он ожидал Вирджина Пикенса, который должен был спуститься сверху. Некоторое время назад ему позвонили и доложили, что на 76-ом этаже нашли мужчину, утверждающего, что тот приходится ему братом. Фрэнк Риттер наткнулся на эту цитату о терпении, которую он записал когда-то в прошлом, но больше она не доставляла ему удовольствия.

Или просто наступил такой момент, что он больше не обладал хваленой терпеливостью? Он хотел знать, что происходит там наверху, он хотел услышать об этом, он хотел, чтобы все было сделано, и покончить с этим раз и навсегда. Пропустив мимо предыдущие страницы своих мудростей, он открыл лист с последними записями: «Ложась с волками…», «Терпение – это облагороженная лень»… Вот, это о нем.

Раздулся стук в дверь. Пикенс, наконец-то!

- Войдите,- приказал Риттер.

Но это был не Пикенс, а женщина среднего возраста, которая выполняла обязанности воскресного секретаря и отвечала на звонки и рабочее место которой располагалось у входа в Маркграф. Риттер хмуро взглянул на нее и заметил ее взволнованное лицо. Она сказала:

- Мистер Риттер, там полиция…

Вошло двое патрульных полицейских Нью-Йорка одетых в униформу. Неаккуратные молодые люди с черными волосами, достающими до воротника, потертыми туфлями и неподходящими по размеру синими брюками.

- Фрэнк Риттер?- спросил один из них.

Риттер поднялся на ноги. Ему было не привыкать иметь дело с людьми в ливрее.

- Да, офицеры? Чем я могу помочь?

- Поступило сообщение,- начал один из полицейских,- о военизированном формировании в этих помещениях, вооруженном незарегистрированным оружием.

Позвоночник Риттера напрягся.

- Прошу прощения,- сказал он холодно.- Это легальный бизнес, который уважают и, если так можно выразиться, с которым считается весь мир.

- И очень активный в воскресенье,- заметил второй офицер, совершенно не смутившись.

Не растерялся и второй полицейский:

- Согласно полученному сообщению, мы должны провести проверку.

Риттер рассердился:

- И ваши начальники в курсе, что вы верите в столь нелепое обвинение?

В дверях появилась женщина-полицейский (где по-прежнему стояла секретарь, раздраженно потирая руки). Ее светлые волосы небрежно спадали на воротничок формы, и выглядела она также небрежно, как и ее коллеги.

- Дверь, ведущая в какой-то театр вся в отверстиях от пуль.

Первый полицейский высокомерно посмотрел на Риттера:

- Проводили несколько репетиций?

- Вы не можете это сделать,- настаивал Риттер.- У вас есть ордер?

- У нас есть все основания для его получения,- ответил второй полицейский.

- Вы не должны это делать!- Риттер все еще думал, что может справится с ними в одиночку лишь с помощью силы воли.- Офис мужчины – это его замок!- объявил он.- Вы не можете растоптать мои права! Ваши полномочия ограничиваются вестибюлем!

- Прямо сейчас, мистер Риттер,- произнес первый полицейский,- в этом офисе мы и есть закон.

Появилась вторая женщина-полицейский на этот раз с рыжими волосами. Обеими руками она держала Вальмет:

- Этого оружия там масса,- прокомментировала она,- но нет боеприпасов.

В офис вошел еще один мужчина-полицейский, еще моложе, чем остальные и, покраснев от волнения, сказал своим товарищам:

- Эта армия так и не дождалась начала операции. В донесении говорится о грабеже, произошедшем прошлой ночью.

Последняя фраза не имела для Риттера никакого смысла. Он был слишком сбит с толку всем случившимся. Он положил руку на телефон и смотрел на первого полицейского, который, по его мнению, был ответственен за эту путаницу.

- Мэр этого города мой лучший друг,- сказал Риттер.- Как вы думаете, что он вам ответит, если сейчас я позвоню ему и расскажу, что здесь произошло?

Полицейский улыбнулся Вальмету и улыбнулся Риттеру:

- Я думаю, что он позвонит моему сержанту.

 

44

Стэн Марч, прижавшись лбом к не открывающемуся окну внутреннего офиса Ж. К. Тэйлор, наблюдал за движениями на улице семь этажей ниже.

- Уезжает последний автобус,- сказал он.

Темно-синий с зарешеченными окнами автобус Департамента по вопросам исполнения наказаний отъехал от «Государственного банка Авалона», забрав последний бойцов из Армии Пикенса. Позорное поражение.

- Эй, Стэн, - позвал Келп,- ты возвращаешься к работе?

Келп был немного не в духе потому что, пока Ж. К. Тэйлор звонила в полицию, его и Хауэя решили отправить в специальном лифте вниз, чтобы с мешком награбленного добра они вернулись обратно на верхний этаж. Украденные вещи разбросали по квартире, чтобы «подсолить» тяжкое уголовное преступление. Это была идея Дортмундера, который все же сумел превозмочь личное оскорбление, дважды нанесенное ему, ведь его спасали не один раз. Это должно было направить полицию по ложному следу, убедить, что в здании, включая верхние этажи, нет других грабителей кроме тех, которых он уже арестовали.

И теперь все было хорошо, за исключение того, что нос Келпа был вывихнут. Когда он и Хауэи возвращались тем лифтом обратно, то где-то посреди шахты он резко остановился. Позже выяснилось, что мастер по техническому обслуживанию увидел беспорядочно торчащие из панели провода – что они там делают?- послушался охранника Ватергейта и, не поставив никого в известность, удалил черную ленту воришек с двери, забрал провода с собой, чтобы позже починить их.

Этого вполне хватило, чтобы Келп, поддавшись панике, начал метаться по кабине лифта, как нейтрино в экспериментальной лаборатории, громко разглагольствовать, что они застряли здесь до скончания второго пришествия Христа или, что еще хуже, до прихода полиции. А это время Хауэи был занят тем, что методично отвинчивал панель пульта управления и они снова поехали. Но что действительно заставило «подрумяниться» Келпа как тост с обеих сторон так это то, что приходу в офис Ж. К. Тэйлор Хауэи начал пародировать паникующего Келпа. Он смеялся пронзительно и слишком преувеличивал. Хауэи продолжал некоторое время так развлекаться, пока Тини не накрыл своей рукой его голову и тихо не попросил остановиться.

Этот инцидент произошел более часа тому назад, но Энди Келп по-прежнему выглядел как птица с взъерошенными крыльями. Поэтому Стэн Марч решил не спорить и просто согласиться с ним:

- Уже иду, Энди,- и отошел от окна.

Он вернулся к сидящему на полу Келпу и принялся за «корреспонденцию».

Теперь все были заняты тем, что писали адрес на упаковках. Дортмундер и Тини разместились за столом Ж. К. Тэйлор, Келп и Стэн сидели на полу и Уилбер Хауэи тоже на полу, но в другой комнате, стол в которой заняли Ж. К. Тэйлор и сестра Мэри Грейс. Имела место быть дискуссия на тему уместно ли для сестры Мэри Грейс принимать участие в воровстве путем написании адреса на коробках. Она решила проблему записью в блокнот: «Я подчиняюсь более высокому закону. В нем говориться, что я могу направить свертки на благое дело».

Всего было девять разных адресов, на которые должны были отправиться пакеты. Адреса некоторых кузенов и поверенных, кто мог сдерживать свое любопытство. Теперь, когда каждый из адресантов закончил свою партию, он или она несли их к столу во внутренней комнате, где с помощью весов и рулетки подсчитывались стоимость отправки. Затем пакеты складировались здесь, там и везде где только можно было, готовые к выходу завтра, а некоторые в конце недели. В последующие дни эти пакеты направятся из «удобных» адресов в одно из четырех безопасных мест, бдительных и ожидающих. Очень скоро, дело нескольких недель и все в этой комнате, за исключение сестры Мэри Грейс, конечно, очередным обетом которой был обет бедности, станут очень богатыми.

Не богатыми богатыми БОГАТЫМИ! Что очень даже неплохо.

 

45

Хауэи не хотел раздеваться.

- Послушайте,- он протестовал,- Разве меня не волнует мое достоинство или как?

- Или как,- сказал ему Стэн Марч.

- Как бы ни так!

- Постарайся не паниковать, Уилбер,- сказал едко Келп.

- Подумай, Уилбер, ситуация такова, что отец сестры Мэри Грейс послал людей на ее поиски, включая, конечно, тех парней бродящих вокруг лобби на случай, если ей еще не удалось ускользнуть. Так что, нужно изменить ее внешний вид, а ты единственный, чей размер ей подходит.

- И в любом случае тебе не нужны эти отвратительные тряпки,- заметил Келп.

- Ну, я люблю эти шмотки,- жаловался Хауэи, глядя с обожанием на свои мешковатые коричневого цвета брюки из хлопчатобумажного твила, дешевые туфли, похожие на мокасины и блестящую рубашку из синтетики.- Когда я вышел из исправительной тюрьмы, государство отдало мне этот костюмчик обратно, ты знаешь, этот костюм дадут вам и этот костюм был в моде, когда я заходил. А заходил я того в новое шикарное место в пригороде, тот магазин «Kmart », мне нужна была последняя коллекция, я нуждался в той одежде и я взял ее.

- Не неси чепухи,- сказал ему Тини,- нет у тебя никакой одежды. Раздевайся.

Хауэи осмотрел эти жестокие, непоколебимые лица, окружившие его кольцом: на Дортмундера, Тини, Келпа и Марча. А это были, в конце концов, отчаявшиеся люди, закоренелые преступники. И если они захотели его наряд из коллекции прета-а-порте, то просто возьмут его.

- Ну и ну, я буду выглядеть как псих,- пробормотал он печально,- когда буду выходить отсюда в одной нижнем белье.

- Не волнуйся, ты наденешь ее одежду,- успокоил его Дортмундер.- И это не юбка или что-нибудь в этом роде, это нормальные синие джинсы и блузка.

Хауэи задумался:

- Одежда, которая сейчас на ней, да?

Стэн Марч закачал головой:

- Этот мужчина просто невыносим,- произнес он.- Лучше никогда не переходи мне дорогу, Уилбер.

- А что я такого сказал? Что я сказал?

Его вопрос остался без ответа. В конце концов, он снял свой наряд, и началась короткая дискуссия о кепке «Coors».

- Под нее она спрячет свои волосы,- объяснил Дортмундер, в то время как Тини у всех на виду изобразил пантомиму «скручивание шеи цыпленка».

Затем Дортмундер схватил в охапку свернутые шмотки и направился к закрытой двери приемной, постучал. Ж. К. Тэйлор приоткрыла дверь и произнесла:

- Это заняло много времени, мы готовы уже давно.

- Небольшое разногласие,- ответил Дортмундер и протянул ей одежду.

Ж. К. Тэйлор ушла и вернулась с другим небольшим свертком одежды. Дортмундер закрыл дверь.

Хауэи не понравилась одежда сестры Мэри Грейс. Он сказал, что ботинки слишком малы, синие джинсы слишком плотно облегают колени, но чересчур свободные в бедрах, а блузка в груди великовата, а на плечах жмет. И он чувствовал себя голым без своей кепи.

- Ты можешь надеть ведро для мусора, если хочешь,- пригрозил ему Тини.

После чего Уилбер замолчал и просто стоял там, в черной блузке с длинными рукавами и высоким воротников, в странных мешковатых джинсах, словно лишенный сана друид.

- Хорошо, - произнес Дортмундер. - Могло быть и хуже. Она ведь могла носить свою рясу, верно?

- Ну и ну,- начал Хауэи.- Я не хочу надевать рясу, нужно ли?- но, казалось, он был не против такой перспективы.

В дверях появилась Ж. К.

- Окей,- сказала она.

Целой толпой они устремились в соседнюю комнату, последним шел Хауэи. Они отметили, что сестра Мэри Грейс не восприняла трансформация так трагично как Уилбер. Ж. К. приклеила несколько отрезанных прядей собственный волос над верхней губой девушки, которые на первый взгляд выглядели как усы. Волосы она зачесала под кепку и надела рубашку, штаны и мокасины Хауэя. Теперь можно было сказать, что она выглядела как турист из Восточной Европы. Но мужчина.

- Внизу теперь дежурит другой охранник,- сказала Ж. К.- я напишу в журнале так, словно мы пришли вдвоем. Просто помни,- говорила она девушке,- говорить буду только я.- затем она покачала головой:- Извини, я забыла.

Сестра Мэри Грейс подошла к Дортмундеру, улыбнулась и протянула ему руку. Он пожал ее и произнес:

- Спасибо тебе, что спасла меня.

Она сделала изящный жест двумя пальцами, что означало «Спасибо и за мое спасение».

Все дружно сказали сестре «прощай».

- Был рад знакомству,- добавил Тини, быстро захватил ее руку и предплечье, что в его интерпретации означало рукопожатие.

- Когда возьмете такси, скажите водителю, чтобы ехал прямо по Девятой,- посоветовал Стэн Марч.

- А ты знаешь, ведь было весело,- добавил Энди Келп.

И Хауэи на мгновенье задержал ее руку в рукопожатии и сказал:

- Я должен признать, сестра Дорогуша, что в этом обмундировании ты выглядишь лучше, чем я сам.

Ж. К. произнесла:

- Я вернусь завтра около девяти утра.

- Мы к тому времени уйдем,- ответил ей Дортмундер.

- Послушай, Джози, я ведь могу остаться, верно? Чтобы помочь тебе с отправкой почты.

Джози? Все посмотрели на Тини удивленно, но он проигнорировал их взгляды и продолжал улыбаться Ж. К.

- Конечно, Тини, это мило с твоей стороны.

«Хм-м…»,- подумали все.

 

46

- Ну и дела,- произнес Дормтундер.- Вы понимаете, что все закончено? И все прошло хорошо.

- Джон, иногда случаются и хорошие вещи,- сказал Келп.

- Но я не понимаю,- возразил Дортмундер и посмотрел на уже прибранный офис Ж. К. Тэйлор.

Прошло десять минут как ушли Ж. К. и сестра Мэри Грейс, и воцарилась приятная тишина. В соседней комнате Стэн Марч рассматривал через окно послеобеденный автомобильный трафик. Тини Балчер сдавал финальный экзамен на «детектива» (и списывал). Уилбер Хауэи пытался понять или рубашка ему к лицу - которая изначально принадлежала сестре Мэри Грейс - лучше вправить или носить на выпуск.

- Мы удачно совершили ограбление,- заметил Дортмундер.- Мы спасли монахиню. Никто из нашей банды не пострадал, не убит и даже не пойман законом. Мы идем домой свободные.

- Ну, ведь таков был наш план, не так ли?- спросил Келп.

- Да-а, но…- Дортмундер покачал головой.- Я просто не понимаю.

Открылась дверь и вошла мрачная Ж. К. с очень бледной и испуганной монахиней.

- Проблемы,- пояснила Ж. К., закрывая дверь, а монахиня согласно кивнула.

- Ах, - вырвалось у Дортмундера.- Теперь я понимаю.

Келп с надеждой спросил:

- Что, нужна мелочь на проезд, что-то в этом роде?

- Большие проблемы,- ответила Ж. К. Тэйлор, и монахиня очень сильно закивала.

Девушка выглядела сейчас как лань только что услышавшая выстрел.

- Расскажи мне,- попросил Дортмундер.- Расскажи мне подробно все.

- На выходах из здания стоят полицейские,- сказала она,- проверяют у каждого документы, удостоверяющие личность. Я мило побеседовала с охранником внизу, и он доложил мне обо всем. Полиция, конечно же, в курсе, что исчезло множество ценных предметов во время ограбления. Однако у них не уверенности, что все из тех солдат арестованы, поэтому они делают зачистку.

- Зачистка,- повторил Дортмундер.

Тини, Стэн и Уилбер пришли, чтобы послушать.

- Они получили быстрый ордер на обыск всего здания,- продолжила Ж. К.- Они начинают проверку с верхних этажей. Предполагается, что вся операция займет несколько часов.

Дортмундер оглядел это небольшое помещение из двух комнат. Минуту назад оно было для них убежищем, а теперь они мышки, угодившие в мышеловку.

- Мы не сможем просто выйти из здания,- начал он,- потому, что они проверят документы на выходе. И мы не можем остаться здесь, потому что они найдут нас, когда войдут сюда.

- Я единственная, кто расписалась в том журнале,- сказала и посмотрела Ж. К. с горечью.- Я единственная могу безопасно выйти из здания, но что толку от этого? Они найдут вас, клоунов, а затем найдут мой офис полный награбленного, а после и меня. А мне ужасно не идет серый цвет.

Вмешался Тини:

- Джози, если тебя это утешит, то я обещаю тебе, прежде чем полицейские ворвутся сюда, я лично пропущу Дортмундера через точилку для карандашей.

- Тини, это ведь не честно! Джон ведь не...- вмешался и Келп.

- Джон, да?- Тини нахмурил лоб и пристально смотрел без особой любви на Келпа:

- Джон и его сестра,- произнес он.- Намечалось простое симпатичное ограбление, очень сладкое и очень хитроумное, мы просто могли войти и выйти вообще без проблем. Однако появился Джон, ему понадобилось подняться в башню и разворошить осиное гнездо. Все наши беды от Джона и его монахини. Это «Приходите в конюшню» начинается снова и снова. И это приятель Дортмундер привел эту монахиню.

Келп отчаянно повернулся к Дортмундеру:

- Джон, есть же выход, правда?

- Рад это слышать,- сказал Дортмундер.

Его терзало любопытство: мог ли Тини на самом деле пропустить человека через точилку для карандашей. И зная Тини, это было вполне реально.

- Нет, нет,- нервничал Келп.- Я имею в виду или у тебя есть выход из этой ситуации, верно? Решение? Ты знаешь, что мы должны делать?

- Я думаю, мы могли бы сдаться,- предложил Дортмундер.- И конец неопределенности.

Он присел за стол и стал ждать, когда его схватят полицейские.

- Джон,- взывал к его разуму Келп.- Ты единственный кто может придумать план. Сделай что-нибудь.

- Слишком поздно,- ответил ему тот.

- Все кончено,- существовали определенного рода утешение и релаксация в унынии.

- Ну и ну,- вмешался Уилбер Хауэи в своей обычной манере, подпрыгивая, хихикая и подмигивая,- тюрьма кажется не такой плохой, когда к ней привыкаешь. Может нам повезет, и мы окажемся в одном тюремном корпусе. В последний раз я познакомился с отличной бандой. Мы все вместе сложились деньгами и подписались на Плейбой. Мы читали об аудиоаппаратуре и о других вещах, так что время прошло незаметно.

- Уилбер, предупреждаю тебя,- зарычал Тини.

- И не будет на чем ездить,- произнес Стэн Марч голосом, словно из могилы.

- Время от времени,- заверил его неугомонный Хауэи,- мы может сбегать из тюрьмы на некоторое время, и тогда ты сможешь порулить.

- Все в один тюремный корпус,- повторил Келп, глядя с ужасом сперва на Тини и затем на Хауэя.- Джон, подумай об этом.

Дортмундер думал. Он вздохнул. Нет покоя грешникам:

- Ладно, - сдался он. - Я сделаю это. Точилка Тини - это одно, но сорок восемь лет с Уилбером в одной тюрьме – это слишком. Ни в коем случае.

- Джон?- надежда мелькнула в глазах Келпа.- Ты сделал это? Ты нашел выход?

- Я как раз думаю над этим,- ответил он,- но меня продолжают перебивать.

- Прекратите перебивать,- приказал Тини Келпу.

- Верно, - поддержал Стэн.

Ж. К. добавила:

- Заткнитесь все.

- Ну и ну,- произнес Уилбер,- дайте этому парню комнату.

Таким образом, все заткнулись и просто смотрели на Дортмундера. Он сидел за столом и думал. Через некоторое время он посмотрел на Ж. К, затем на сестру Мэри Грейс, на Тини, потом на Уилбера, Келпа и Стэна Марча и снова задумался. Еще через некоторое время он встал и пошел в соседнюю комнату, посмотрел на ее обстановку и снова задумался. Еще попозже он посмотрел через окно на беспечных людей едущий в своих автомобилях по Пятой авеню, куда только им захочется и снова думал. Он вернулся в комнату, где двенадцать глаз посмотрело на него. Уилбер Хауэи дернулся, и было слышно, как упала кнопка.

- Сестра,- обратился Дортмундер.- Есть ли телефон в том монастыре?

Широко распахнув глаза, она кивнула.

- А есть так кто-нибудь, кого я могу позвать…а…а….

Почти робко Ж. К. подсказала:

- Ты имеешь в виду кого-нибудь свободного от обета?

- В том-то и дело,- согласился Дортмундер и обратился к девушке:- Есть ли там кто-то, кому разрешается разговаривать по телефону, если тот зазвонит?

Она кивнула.

Дормтундер махнул в сторону телефона:

- Позвони в монастырь.

Сестра Мэри Грейс затаив дыхание, подняла трубку и начала набирать номер.

Тини выглядел недовольным:

- Еще больше монахинь?- спросил он.

Дортмундер кивнул:

- Еще больше монахинь.

 

47

Были времена, когда старший инспектор Фрэнсис X. Мэлони из нью-йоркской полиции ни при каких обстоятельствах не мог оказаться в проклятом городе в воскресенье в мае месяце. Тогда старший инспектор был самым важным копом в городе Нью-Йорке, мастером этих чертовых расследований и с ним нужно было считаться. Но совсем недавно старший инспектор позволил тяжелому предмету, который был целью полицейского розыска, проскользнуть между его массивных пальцев и ударить его по пальцу на ноге. Он безумно разозлился, разбил камеру тележурналиста и вообще вел себя неконтролируемо. Он замарал свою репутацию. Поскольку он все еще оставался влиятельным полицейским, то его не посмели вышвырнуть. Однако он не был уже лучшим полицейским Нью-Йорка, и он знал об этом, и все знали это. Пока «вонь» не пройдет, Мэлони вынужден был заниматься нудными, унизительными и трудоемкими обязанностями.

Вот в чем заключалась его работа. Когда в городе Нью-Йорке совершалось крупное преступление - не второсортное как убийство, ограбление банка или поджог здания - а преступление экстра-класса, этакая фелония в столице, которая всякий раз была настолько крупной и интересной, что требовала освещения в СМИ, то возникала потребность в высокопоставленном одетом в униформу полицейском чиновнике с окантовкой на шляпе, который занимался бы расследованием. Этот выставляемый напоказ инспектор или капитан, как правило, был настолько стар, глуп и страдал от алкоголизма, что ему не было позволено даже иметь пули для его оружия. И для Фрэнсиса X. Мэлони выполнение долга такого рода терзало его сердце. Сердце.

И вот пришла весна в его дом в Бейшоре на Лонг-Айланде. Моторная лодка инспектора была спущена на воду Большого Южного залива сразу же позади его дома. Его томаты и герани росли на своих грядках во дворе. Солнце было теплым, а дни становились длиннее. И сегодня было воскресенье. И здесь в центре Манхэттена, в «Государственном банке Авалона» он должен был демонстрировать свою тушу для средств массовой информации (и не бить больше ни одного чертового журналиста, о, нет), казаться упитанным, потеть и ходить вокруг, надев шляпу с окантовкой.

Здесь царил адский беспорядок. Мэлони был просто счастлив от того, что это не он проводит расследование, поскольку что-то в это истории было не так. На верхнем этаже этого здания собралось столько солдат удачи, наемников, что было достаточно для смены администрации в Аду. На 26-ом этаже обокрали полдюжины импортеров. Часть похищенных предметов была найдена на верхнем этаже у наемников, которые утверждали, что ничего об этом не знают. И в самом деле, ведь кража со взломом не была их специализацией. Убийство невинных людей было более свойственно им.

Мэлони сидел вместе с водителем в своей служебной машине, уставший от демонстрирования самого себя, он просто отдыхал. Он открыл дверь, высунул ноги на обочину и грустно размышлял о чистой, красивой и залитой солнцем воде Большого Южного залива. К нему подошел молодой чернокожий полицейский, глаза и лицо которого все еще светились праведностью почерпнутой в Полицейской академии. Молокосос отдал четь и доложил:

- Сэр, мы нашли женщину.

Мэлони никогда не отдавал честь, он просто кивал. Кивнув, он ответил:

- Неплохо для тебя.

- Она находится вон там, сэр.

Мэлони нахмурился. А нужно ли ему заниматься этим делом?

- Кто она?- спросил он.- Грабитель или солдат?

- Музыкальный продюсер, сэр.

Мэлони внимательно рассматривал этого молодого чернокожего офицера полиции. Он был слишком молод, чтобы иметь опыт, слишком черный, чтобы кричать об этом и даже вряд ли потревожит ногу инспектора.

- И что, во имя Святой Богородицы, я должен делать, по-твоему, с музыкальным продюсером?- хотел знать он.

- Речь идет о нескольких монахинях,- сказал молодой человек и быстро заморгал глазами.- Может, будет лучше, если она сама расскажет обо всем.

- Монахини? Почему я должен…- Но тут его взгляд упал на женщину у входа в «Государственный банк Авалона», и он остановился и просто смотрел на нее.

Много лет назад он познакомился с инструктором по дзюдо, которая выглядела как эта женщина. Добрый Боже! Как женщина может изменить себя! Это один из вопросов, ответ на который, мистер Мэлони не узнает никогда.

- Да, сэр.

- И что она собирается делать с монахинями?

- Она планирует сделать запись с ними, сэр.

- Это запись из ада,- решил Мэлони.- И наверняка войдет в Гиннесс. Приведи этого продюсера сюда.

- Да, сэр,- молодой человек отдал честь (Мэлони кивнул в ответ) и ушел, а вернулся он обратно уже с женщиной:- госпожа Тэйлор, миссис Тэйлор, сэр.

Женщина улыбнулась соблазнительно, но не вульгарно и произнесла:

- Как поживаете, Главный Инспектор?

Мэлони уже выбрался из машины и стоял на ногах. Он улыбался своей покровительственной улыбкой и протянул ей руку, а она положила в нее визитную карточку. Он ожидал рукопожатия, но никак не визитки. Скрыв разочарование, он прочитал:

- Супер Стар Ко – Ж. К. Тэйлор, Директор (адресом значился банк). Вас тоже ограбили?- спросил он.

- Пока нет, - ответила она.- Надеюсь, приход сестер в мой офис не создаст никаких проблем.

- Они будут в полной безопасности,- заверил ее Мэлони.- На данный момент все преступления завершены.

- Можно ли впустить их внутрь?- миссис Тэйлор снова лучезарно улыбнулась и, казалось, желала закончить разговор.

- Минуточку,- промолвил Мэлони. Он очень боялся совершить очередную ошибку.- Возможно, вы лучше расскажете, что же на самом деле произошло.

- Я независимый музыкальный продюсер,- начала Ж. К.- и назначила встречу сегодня для демо-записи группе монахинь из тибетского женского монастыря.

- Значит, вы собираетесь туда лететь?

- Нет, они должны прибыть в нашу страну. Мы договорились об их прибытии несколько недель назад. Их контактным лицом в епархии епископа выступает Отец Анжело Каравончелло.

Мэлони склонил голову перед этим святейшим именем. Департамент полиции Нью-Йорка и Епархия Нью-Йорка довольно тесно сотрудничали. Ну, во-первых, обе организации борются со злом во всех его проявлениях. Во-вторых, содержат в своих рядах довольно много ирландцев и итальянцев. В-третьих, они идут по одному и тому же топкому месту, поэтому лучше держаться друг друга. Мэлони лично не знал Отца Анжело Каравончелло, но одного имени и связи с епархией было для него достаточно.

- Понятно,- пробормотал он.

- Хор монахинь собирается записать поп-альбом, как это сделала та французская монахиня с «Amazing Grace» несколько лет назад, выстрелив, как пуля на самую вершину хит-парада.

- Пуля?- нахмурился Мэлони.

- Так принято выражаться на торговых переговорах,- пояснила она.- Когда музыкальная запись очень быстро движется вверх в рейтинге продаж, то мы называем ее пулей.

- Так принято выражаться и у нас в полиции тоже,- сказал Мэлони ей.- Но когда мы видим кого-нибудь с пулей, то чаще всего он уже никуда не движется. Так когда, говорите, эти сестры должны прибыть сюда?

- Через полчаса.

- Журнал записей показывает, что миссис Тэйлор вошла в здание сегодня утром, после ограбления, и ее не было прошлой ночью, когда произошла кража,- произнес звучно молодой темнокожий полицейский.

- Естественно меня не было,- сказала она, снова улыбаясь и строя глазки Мэлони.- Я не настолько сильно люблю мою работу.

- Конечно,- согласился Мэлони, улыбаясь в ответ,- он безумно хотел пожать ее руку.- У такой красивой женщины как вы,- начала он,- непременно должна быть личная жизнь.

- О, только не теперь, старший инспектор,- произнесла миссис Тэйлор, хихикая и помахав капризно пальчиком перед ним.- Не забивайте вашу голову моей личной жизнью.

Эта женщина заигрывает со мной!

- О, я не имею ничего такого в том роде, миссис Тэйлор,- оправдывался он, а лицо его покраснело, но выглядело все же довольным.- Ведь я по возрасту я вам как старший брат.

Мэлони заметил, что молодой полицейский неодобрительно, возможно даже иронично смотрит на него, поэтому поспешил закончить разговор:

- Вы можете быть свободны, а когда прибудут сестры, мы проведем их прямо к вашему офису.

- Спасибо, инспектор,- поблагодарила миссис Тэйлор и только теперь она протянула свою руку в запоздалом рукопожатии.

Довольный Мэлони пожал ее. Она оказалась теплой, мягкой и приятной на ощупь как он и подозревал.

У этой леди тоже интересная походка, точь в точь как у инструктора дзюдо. Мэлони вздохнул и предался воспоминаниям прошлых лет. Примерно через полчаса позади его машины остановился потрепанный бывший школьный автобус. Он все еще сохранил желтый цвет, но теперь на нем виднелись черные буквы «Молчащие Сестры из St. Filumena». На водительском кресле сидела круглолицая монахиня, а позади нее еще целая банда. Монахини в традиционных одеждах. Мэлони был очень рад видеть сестер в старых добрый черно-белых рясах. Некоторые из них держали сумки, несомненно, с нотными тетрадями. Снова выбравшись из своего автомобиля, Мэлони позвал ближайшего патрульного и дал ему адрес, куда следовало провести монахинь на их запись.

Одна из монахинь, жилистая старушка, которая, по-видимому, была у них главной, подошла к инспектору и показала ему водительское удостоверение и читательский билет, на которых значилось сестра Мэри Форсибл. Она казалась очень застенчивой, даже ничего не произнесла.

- О, все в порядке, сестра,- ответил ей Мэлони.- Я и не мог сомневаться в вас. Вы знаете, ведь я до сих пор чувствую себя мальчиком из приходской школы.

Сестра Мэри Форсибл улыбнулась и забрала свои документы и все они направились в здание. Такие невинные и безобидные, они собираются проявить благодать через музыку в этом грязном и несчастном мире. «Урок для всех нас»,- подумал Мэлони и вернулся к своей машине, вспоминаю об инструкторе дзюдо.

 

48

- Тини,- произнес Дортмундер,- подумай. Ты ведь не хочешь оказаться в тюрьме.

- Я не хочу надевать костюм монахини,- зарычал Тини и повернулся, чтобы угрожающе ткнуть пальцем в Уилбера Хауэя:- Еще одна шутка о рясе и то, что черное и белое превратиться полностью в красное.

- Ну и ну,- ответил Уилбер, посторонившись,- разве ты не понимаешь шуток?

- Нет.

Шутка. Сестра Мэри Форсибл приняла заверения Дортмундера, что тот действует только в интересах спасения сестры Мэри Грейс, и собрала вместе пятнадцать монахинь. Они прибыли с окраины города, взяв с собой запасные рясы больших размеров и кассету с любимыми мелодиями в исполнении Венского хора мальчиков "The Little Drummer Boy," "Agnus Dei," "Silver Bells." Именно они звучали сейчас из магнитофона, который стоял на пианино в другой комнате. Монахини заняли все свободное пространство в офисе. Кто-то даже сидел, ничего не подозревая, на коробке со «Скандинавские секреты в браке», каждый экземпляр которой припрятали еще до прибытия сестер. Ноты, которые были отправлены подающими надежды новичками в «Супер Стар Ко», теперь в качестве реквизита были розданы сестрам для так называемой звукозаписывающей сессии. И те монахини, которые умели читать ноты, были заняты изучением этих материалов. И банда Дортмундера облачилась в черное и белое.

Очень странно. Когда все тело полностью закрыто невыразительной черной монашеской рясой, за исключение лица, окруженного белым овалом апостольника, то и речи не может идти о проявлении индивидуальности в таком образе, но все же это имело место быть. Сестра Мэри Грейс, например, облачившись в свои прежние одеяния, выглядела теперь целостно и ослепительно. В свою очередь Тини, лицо которого, по большому счету, состояло из костяшек, только костюмом был похож на сестру. В средние века такие «монахини» отравляли и грабили неосторожных путешественников. Стэн Марч выглядел как пилигрим из Кентерберийских рассказов, возможно, тот, кто придерживался альтернативных дорог в Кентербери. Уилбер Хауэи выглядел так, как будто еще пятьдесят лет назад родители сочли внешний мир слишком опасным для него и отдали в монастырь. Келп выглядел очень мило, а Дортмундер производил впечатление миссионерской сестры, которая уже побывала среди каннибалов и охотников за скальпами прежде, чем поняла, что утратила веру.

Но как бы они не выглядели и как бы себя не чувствовали в этой одежде – это было их единственный шанс и каждый знал это. Все они переоделись в мужском туалете, и к счастью никто из них не был на высоких каблуках. И все, что нужно было теперь сделать - это ждать обхода полицейских. В это время Ж. К. учила Дортмундера пользоваться аудиомагнитофоном и объясняла настоящим и верующим сестрам как создать видимость хора. Три небольших микрофона, все, что у нее было здесь, поставили на видном месте в приемной. Энди Келп стоял в открытых входных дверях, поглядывая в сторону лифтов и ожидая красного сигнала, который означал бы начало зачистки на седьмом этаже.

Прошел уже час как они были готовы к своему «выступлению». Как долго может продлиться осмотр копами пустующего здания даже если здесь и семьдесят шесть этажей? Дортмундер не хотел, чтобы его люди перетренировались, и расслабились, когда настанет решающий момент.

Он не упомянул об ограблении в телефонном разговоре с монастырем, чувствуя, что лучше отложить спор о морали на другое время. И, в конце концов, он ведь не просил монахинь участвовать в каких-нибудь кражах, выносе или укрытии награбленного добра. Он попал сюда по их просьбе, чтобы спасти украденную сестру, и он сделал это, но при помощи других людей. Теперь же он просит Молчащих Сестер о спасении спасателей. Просто. Ясно. Почти честно.

- Они идут!- прошипел Келп и посмотрел взволнованно в комнату, где уже зашелестели юбки ряс.- В любую секунду,- произнес он, продолжая выглядывать в коридор,- в любую секунду.

- Закройте эту чертову дверь!- приказал Дортмундер.- Дверь, я имею в виду. Закрой дверь.

Келп закрыл дверь, на внешней стороне которой висело написанное от руки объявление «Соблюдайте тишину – Не входить и не стучать - Звукозаписывающая сессия». Приподняв обеими руками края юбки, Келп быстро направился на свое место. Дортмундер в соседней комнате нажал на кнопку магнитофона, и послышались четкие красивые голоса хора мальчиков, наполнив обе комнаты композицией Баха "Jesu, Joy of Man's Desiring." Настоящие и фальшивые монахини тоже держали ноты близко возле глаз – а в «некоторых» случаях очень близко возле лица, как их и учила Ж. К. Они синхронно с хором мальчиков шевелили губами. И, как того ожидал Дортмундер, полиция проигнорировала табличку на двери и доносившееся пение и постучала по дверному стеклу.

Дортмундер с одной рукой на кассетном магнитофоне пробовал выглянуть из внутренней комнаты. Он видел, как Ж. К. направилась к входной двери, изобразив раздражение на лице. Она открыла дверь ровно настолько, чтобы офицеры увидели всех этих поющих монахинь позади нее, и прошептала подготовленную заранее речь:

- Ш-ш-ш! Разве вы не прочитали?

Дортмундер насчитал четырех полицейских, которые выглядели очень усталыми, потными и грязными. Они начали с 76-ого, а это был уже 7-ой и до сих пор они ни черта не нашли. И они уже не ожидали найти что-нибудь стоящее, но они и другие отряды зачистки в любом случае направлялись вниз, поэтому решили на всякий случай довести дело до конца. Дортмундер мог прочитать все эти эмоции на их лицах даже отсюда. Один полицейский устало кивнул и что-то сказал спокойно Ж. К. , что, несомненно, было извинениями. Он объяснял, что просто выполняет свою работу, что, несомненно, у него нет иного выбора, как прервать сеанс записи всего на минуту или две.

Хор мальчиков скоро должен был закончить пение заранее отрепетированной части. Палец Дортмундера касавшийся кнопки стоп начал усиленно потеть. Как может палец потеть? А что, если он пропустить окончание композиции, если его палец случайно соскользнет. Тогда каждый перестанет шевелить губами, а проклятый хор мальчиков продолжит пение? Если бы только не этот проклятый обет молчания, то они не занимались бы этой затяжным и скучным процессом, они просто могли бы…

- Хорошо, тогда мы остановимся,- сказала громко и раздраженно Ж. К. Она вернулась и махнула рукой вниз.

Дортмундер закрыл глаза и нажал. Все остановилось. Он открыл глаза и увидел, что монахини зашевелились, смотрели друг на друга, шелестели нотами и избегали прямого контакта с глазами копов. Дортмундер успел присоединиться к ним, когда вошли полицейские и их начальник произнес:

- Да, мэм, старший инспектор Мэлони предупредил нас.

Мэлони! Дортмундер чуть было не подпрыгнул услышав знакомое имя. Некоторое время назад у него произошла стычка с этим инспектором Мэлони, и он едва вышел из нее целым и невредимым. Он, Джон Дортмундер был почти ответственен за некоторую важную проблему, которая досталась старшему инспектору Мэлони в то время. Дортмундеру показалось на мгновенье, что инспектор находиться прямо сейчас в этой комнате и вспомнил его угрожающий голос по телефону: «Когда я заполучу тебя в мои руки, то месяц буду спускать тебя с лестницы вниз».

Тьфу.

Между тем, главный этого отряда копов продолжал разговор с Ж. К.:

- Мы быстро осмотримся вдруг, кто прячется здесь, и вы даже не знаете об этом.

- Здесь,- презрительно повторила Ж. К., махнув рукой на маленькие, тесные и заполненные людьми комнаты.

- Мы справимся быстро, мэм,- пообещал коп.

Было нелегко стоять среди монахинь, надеясь, что полицейские будут осматривать коробки, ящики и комоды и не заглянут внутрь их свертков в поисках ворованных драгоценностей. Тини и Стэн спорили, что нужно было перед чисткой этого этажа провести якобы настоящий сеанс записи, а затем вместе с настоящими монахинями выскользнуть из здания. Однако, если бы копы вошли в пустой, без людей офис, но все еще полный награбленных предметов, то им некуда было бы спешить и они занялись бы детальным осмотром помещений.

Дортмундер был рад, что полицейские купились на эту историю с поющими монахинями. Они пообещали, что будут торопиться, так и сделали. Трое копов стояли возле двери, оглядываясь по сторонам, скромно опустив глаза, а один из них, уважительно прикасаясь к своей форменной фуражке, прошел через толпу монахинь в соседнюю комнату. Он осмотрел ее, вернулся обратно и сказал своим друзьям:

- Никого. Здесь даже арахисовое зернышко не возможно спрятать.

- Хорошо, отлично,- произнес главный и, прикоснувшись к фуражке, отдал честь Ж. К. (нечто похожее).- Сожалею, что прервали вас, мэм. Надеюсь, вы запишите хит.

- Спасибо вам,- холодно поблагодарила Ж. К.

Полицейские направились к выходу, но внезапно главный остановился и обернулся на монахинь – Дортмундер весь съежился от страха и, пожалуй, только его нос остался без изменений – а затем на Ж. К.

- Одно только замечание.

Напряжение в это комнате могло покрыть потребности Кливленда в электроэнергии на целую неделю.

- Да?- отозвалась Ж. К.

- Вы собираетесь снимать клип?

- Ну, гм…- колебалась Ж. К., затем пожала плечами и ответила:- Мы, э-э, пока размышляем над этим.

- Я думаю, вы должны снять видео,- советовал ей коп,- это ведь нужно показать детям, вы понимаете? Вы должны снять клип.

- Хорошая идея,- поблагодарила Ж. К.

- Удачи,- попрощался полицейский, вышел и закрыл дверь

Раздался огромный вздох облегчения, который еще чуть-чуть и можно было расценить как нарушение обета молчания. Однако их вера была крепка. Монахини раскраснелись, возбудились и веселились, ведь это воскресенье так сильно отличалось от обычного воскресного дня в монастыре.

Дортмундер поспешил в другую комнату, чтобы снова включить кассету с записью хора мальчиков с того момента, где их так грубо прервали. Тини произнес:

- Видео. Было бы здорово снять видео с тем клоуном, падающим из самолета.

Сестра Мэри Форсибл стояла возле Тини. Она похлопала его по предплечью и, когда он посмотрел на нее сверху-вниз, она улыбнулась и осуждающе покачала пальцем, затем быстро выхватила ручку из своей рясы и написала несколько слов на обратной стороне своих нот. Она показала записку Тини.

Он прочитал и медленно произнес:

- Христианское сострадание,- он кивнул и наклонился над монахиней как оползень.- Вот что я вам скажу сестра,- прогремел его голос,- он должен выпасть из самолета в воду, теперь хорошо? Теплую, мягкую воду и он не разобьется.

Они улыбнулись друг другу, и Тини направился во внутреннюю комнату. Проходя возле Дортмундера, он добавил:

- Кишащую акулами воду.

 

49

Демонстрируя себя возле центрального входа в «Государственный банк Авалона», в лучах заходящего солнца и ТВ камер, фиксирующих каждый нетленный момент, главный инспектор Фрэнсис X. Мэлони выслушивал унылые новости от своих мальчиков в синем. Процесс зачистки окончен. Осмотр здания с верхних этажей до самого лобби не принес ожидаемых результатов.

Ну, это было не совсем правдой. Были обнаружены: незаконная букмекерская контора на 37-ом, независимая террористическая группировка по производству бомб из Виргинских островов на 9-ом, двое тюремных беглецов из Массачусетса, профессиональные поджигатели братья Матлок были обнаружены в кабинете педикюра на 52-ом. Однако все еще не были найдены товары, похищенные из офисов импортеров на 26-ом. Кроме этого было найдено удивительно большое количество литературы на тему сексуального хитростей между людьми, состоящими в браке с другими людьми, которые тоже состояли в браке и применяли те же сексуальные хитрости. Но более никаких наемников или грабителей не было обнаружено. Полицейские, которые непосредственно были задействованы в проведении операции по обыску здания, немедленно предоставили письменные рапорты своим начальникам. И теперь эти три начальника (два лейтенанта и один капитан), наклонились достаточно близко к главному инспектору, чтобы непременно попасть в ТВ камеры, и докладывали обстановку.

- Вот как,- прорычал Мэлони, немного отстранившись от своих подчиненных,- разве мы поймали всех наемников.

- Похоже на то, главный инспектор, - произнес лейтенант в камеру, которая находилась на полтора фута справа от Мэлони и судя по всему он попадет в программу новостей.- В здании не осталось более людей, кроме тех, кто отмечался в журнале посетителей.

- И еще братья Матлок,- добавил второй лейтенант, команда которого и нашла этих преступников.

- Так точно,- согласился первый лейтенант, наклонившись чуть влево, чтобы заслонить своего коллегу.

- И вы склоняетесь к версии,- продолжил Мэлони, - что во время той перепалки они, воспользовавшись частным лифтом, спустили награбленное в сад и спаслись бегством до прибытия полиции.

Ситуация складывалась не так как того хотелось. Если бы только хоть один человек из команды Мэлони обнаружил оставшуюся часть похищенных драгоценностей или того кто на самом деле спланировал ограбление, то начался бы долгий процесс реабилитации имени Мэлони, он снова мог бы стать лучшим полицейским в городе, которым он и являлся. Где-то был человек, Мэлони знал это, кто придумал весь этот план, кто-то, кто был в курсе всех дел происходящих в банке. И если бы Мэлони заполучил его в свои руки, то это бы являлось предметом его личной гордости. «Я бы давил его, пока тот не запел бы «Дикси»,- думал Мэлони.

Но этого не произошло.

Капитан произнес:

- Главный инспектор, я не удивлюсь, если тот, кто звонил, кто сообщил о случившемся, входил в состав членов банды. Вы знаете, ссора между ворами.

- Также подумал и я,- солгал Мэлони, кивая задумчиво, и это, наверняка, был их главарь, с которым Мэлони был бы не против переброситься парой-тройкой слов.

Отозвался лейтенант:

- Главный инспектор, служба безопасности здания интересуется, могут ли они запустить систему безопасности. Мы закончили?

Банда уже далеко отсюда, возможно за пределами города. Мэлони произнес:

- Ничего не осталось… Подожди, подожди. Отойдите.

И все отошли в сторону, освободив выход. Вышли те поющие монахини, моргая под непривычным светом камер. Бедные, не от мира сего существа выглядели сильно испуганными всем этим вниманием.

- Вот что, ребята,- позвал Мэлони телевизионщиков,- дайте пройти этим милым леди. Уберите огни и камеры подальше от их лиц. Они не привыкли к такому вниманию к их персонам,- и обратился к надоедливому лейтенанту:- Вы, проведите этих маленьких дам к их автобусу.

- Да, сэр,- пожаловался лейтенант и отошел, чтобы сопроводить монахинь, некоторые из них вовсе не выглядели маленькими.

Ну, одна, самая красивая из них не намеревалась уезжать в монастырь? Иногда такие женщины совершали странные поступки.

Мэлони увидел сестру Мэри Форсибл, настоятельницу, которая давала ему на проверку документы:

- Сестра Мэри,- обратился он к ней,- не хотите ли сделать публичное заявление о той вашей записи?

Страх перед публикой настолько завладел маленькой монахиней, что она не могла произнести ни слова и лишь испуганно улыбалась. Затем подошла улыбающаяся и самоуверенная миссис Тэйлор:

- Старший инспектор, это так мило с вашей стороны, но сестры молчат за исключением того времени, когда поют. Мы непременно сделаем официальное заявление, когда будет полностью готова запись. Мы будем помнить о вас в наших молитвах,- и она мелодично засмеялась, прямо как инструктор по дзюдо, затем повернулась к сестре Мэри Форсибл:- Не так ли, сестра?

Монахиня кивнула. Бедняжка, она все еще была напугана и сбита с толку всеми этими камерами и огнями, здоровенными полицейскими повсюду. Какая большая разница между ними и рок-музыкантами, принимающими наркотические средства.

- Вы можете идти, сестра Мэри,- и, наблюдая за уходом сестры Мэри и миссис Тэйлор, добавил:- Я упомяну вас в моих молитвах, миссис Тэйлор.

Женщины поспешили через дорогу, чтобы присоединится к своим друзьям в автобусе. Мэлони повернулся к своей команде, демонстрируя себя камерам:

- Ну, ребята, мы здесь занимаемся не ерундой, мы могли бы…

Бах! Раздался чертовски мощный треск, как выстрел из винтовки. Полицейские, люди из службы безопасности и все остальные припали к земле и потянулись за оружием. Мэлони посмотрел на всех, посмотрел на отрыжку грязного, серого дыма, выходящего из выхлопной трубы желтого автобуса, и громко засмеялся:

- Кто-то пустил газы, ребята,- позвал он их.- Успокойтесь,- покачивая головой, он демонстрировал веселое спокойствие команде.- Напуганная кучка монахинь,- добавил он.

 

50

(из письма Элейн Риттер к Рафаэлю Авалезу, Независимая Народная Партия Герреро, получатель США, Нью-Йорк, вручить лично)

Уважаемый сеньор Авалез,

В течение ближайших нескольких дней на ваш адрес придет почтой большое количество свертков, содержащие ценные предметы, например, ювелирные изделия. Мой отец Фрэнк Риттер, в конце концов, не смог поддержать ваше революционное движение так, как он планировал это сделать. Причиной послужили изменения в международном праве и арест его армии, которая должна была направиться в вашу страну. Однако, он по-прежнему верить в справедливость вашего дела и выбрал немного странный способ оказать вам финансовую поддержку. Вы понимаете, что в данный момент он не может допустить, чтобы его имя связывали со свержением диктатора генерала Поцоса.

Предметы, которые вы получите, были украдены из Государственного банка Авалона. Мой отец, как вы знаете, является владельцем этого здания и организовал фиктивную «кражу». Его страховая компания покроет весь возникший ущерб. Каждый из этих предметов не является настолько ценным, чтобы его можно было легко выследить, тем не менее, мой отец рекомендует продавать данные объекты небольшими партиями в разных местах. Например, в Лос-Анджелесе или, возможно, в Лондоне.

Мой отец ждет от вас благодарности только, если тиран будет успешно свергнут. На вырученные от продажи этих драгоценностей деньги вы сможете приобрести оружие и устроить переворот. Мой отец и я очень сожалеем, что не можем более непосредственно принять участие в вашем правом деле, но надеемся, что финансовая поддержка вам очень пригодится.

Да здравствует революция!

 (письмо от Мэй Уолкер, которая называет себя Мэй Дортмундер, к Отто Чипкофф, Первоклассный А-один Ассортимент Продовольственной Фирмы ,273-14 Скандж-авеню, Бруклин, Нью-Йорк 11666)

Уважаемый мистер Чипкофф.

Найдите, пожалуйста, копии счетов вашей компании выставленные Bohack Supermarkets, Inc. Вы заметите, что они являются копиями оригинальных счетов-фактур, а еще вы заметите, что они явно демонстрируют ведение двойной бухгалтерии для доставленных партий. Кроме этого, срок давности их более трех месяцев. Это означает, что никто не будет их искать в архивах Bohack Supermarket – где, я гарантирую, оригиналы и могут быть найдены – если только кто-нибудь не подскажет работникам бухгалтерии (анонимно естественно), что вы замешаны в мошенничестве.

Джон Дортмундер надеется больше не получать от Вас известий по тому или иному вопросу.

(письмо от сестры Мэри Грейс к Джону Дортмундеру, отправленное по одному из «удобных» адресов)

Дорогой Сент-Джон и твои святые друзья,

Теперь вы знаете, что некоторые «трофеи» я направила по другим адресам. Все это было сделано во благо. Я пообещала помочь народу Герреро, который хотел поработить мой отец. Это была лишь крохотная поддержка, действительно, поэтому, пожалуйста, простите меня. Я и все из Молчащих Сестер монастыря Санкт Филумена всегда будем молиться за вас.

(письмо сестры Мэри Форсибл прилагается)

Дорогой Джон,

Спасибо тебе. Мы будем присматривать за нашей маленькой сестрой Мэри Грейс. С Божьей помощью нам не понадобиться еще раз взывать к твоим таким своеобразным, но таким ценным талантам снова. Молимся за долгую жизнь для Папы, за прощение душ в Чистилище, возвращение на путь истинный России и чтобы Джон Дортмундер никогда не был пойман.

По-прежнему ваша,

Мать Мария Форсибл

Молчащие Сестры из St. Filumena

 

51

Дортмундер вышел из воды на почти безлюдный пляж. В своем купальном костюме он был похож на какой-то предмет в классе анатомии. Он остановился, посмотрел на зеленую воду Караибов и пошел по белому песку Арубы к Мэй. Она лежала на пляжном полотенце с огромным рисунком Бетти Буп и читала «Ньюсуик». Дортмундер мгновенно, как будто в него целился снайпер, упал на полотенце рядом с ней (рисунок Elmer Fudd с оружием). Он просто лежал лицом вниз, касаясь щеками теплого полотенца, а глаза рассматривали песчинки пляжа.

- Хм-м-м-м-м…- вырвалось у Мэй.

Дортмундер отметил, что все песчинки на пляже были одинаковые. Солнце ласкало его плечи. Где-то послышался смех людей, но их голоса заглушило солнце и нежное дыхание моря.

- Герреро,- сказала Мэй.

Веки Дортмундер наливались свинцом.

- Не сгори на солнце,- напомнила Мэй.

Это верно. Дортмундер повернулся и сел. Теперь все вокруг казалось ему залитым зеленым светом, поэтому он надел солнечные очки.

- Эта страна Герреро,- сказал Мэй,- о ней говориться в «Ньюсуик».

- Это Аруба,- возразил Дортмундер.

- Герреро – это страна, в революционные преобразования которой внесла свой вклад сестра Мэри Грейс,- напомнила ему Мэй.

- Вклад,- повторил Дортмундер.- Ха,- прошло два месяца, но он не забыл о тех событиях.

- У них произошла революция,- сказала Мэй.

- Хорошо для них.

- Генерал Анастасио Поцос, который на данный момент пребывает в своем хорошо охраняемом поместье,- Мэй зачитывала статью из журнала,- заверил народ Герреро в своем скором возращении, дабы свергнуть коммунистически настроенных революционеров.

- Ага,- прокомментировал Дортмундер.

- «Соединенные Штаты официально признали новое правительство Герреро. Представитель Государственного департамента заявил сегодня…» - это должно было быть во вторник или в понедельник. В любом случае – «США выражают надежду, что данный регион входит в новый период, период стабильности». Очень мило.

- Ага, - согласился Дортмундер.

- Приятно осознавать, что деньги пошли на хорошее дело.

- Я тоже есть хорошее дело,- произнес Дортмундер.

- Джон, для нас те событиями очень хорошо закончились,- корила его Мэй и махнула журналом.- Посмотри, как чудесно мы отдыхаем. И все еще остаются тысячи и тысячи долларов. Годы беззаботной жизни. Джон, ты понимаешь, чем мы сейчас обладаем?

- Солнечным загаром?

- Свободным временем! Социологи в один голос уверяют, что чрезвычайно важно иметь свободное время для личностного роста. Когда вернемся в город, то отправимся на экскурсию в музеи, театры, галереи, а можем просто читать…

- Ага,- согласился Дортмундер.

Мэй подозрительно посмотрела на него, но не смогла разгадать его мысли, потому что его лицо закрывали большие черные очки.

- Джон, ты ведь не вернешься к прежнему, правда?

- Может быть, на разок,- ответил Дортмундер,- или два раза.

Мэй задумалась о том, что нужно прочитать ему лекцию, затем представила возможный итог и решила, что не стоит.

- Почти обед, да?

- Секундочку,- сказал Дортмундер и прислушался к желудку, который издавал булькающие звуки,- Да.

- Мне нравится хвост омара,- сказала Мэй.- Я знаю, что заказываю его каждый день, но это очень вкусно. Что насчет тебя?

Дортмундер лег спиной на Elmer Fudd, положив руки под голову. Сквозь темное стекло очков он смотрел на голубое небо. Морщинки на его лице зашевелились и изобразили еле видимую улыбку:

- Думаю, что попробую икру.