Искушение стащить пистолет у спящего охранника было велико, но Герман смог совладать с ним. Он пришел сюда только на разведку, его возвращения ждали партнеры, и похищение пушки в этих обстоятельствах не было хорошей идеей.

Герман Джонс (ранее – Герман Макэнин Стулу’мбник, а еще ранее – Герман Икс) завершил рекогносцировку, рассыпался в благодарностях перед Максом Фербенксом за его терпение и был препровожден к выходу тем же черным братом, который впустил его. Еще двое охранников (один – также черный брат, а другой – нет), даже любезно прогулялись с ним от коттеджа до главной дорожки, где он поблагодарил их, заверил, что еще вернется, и небрежной походкой направился к зданию отеля.

Вообще для Германа Джонса морочить головы людям в подобных ситуациях было детской игрой. Раньше, когда его звали Германом Иксом, он являлся политическим активистом, занимаясь грабежами для нужд Движения, и имел достаточно средств, чтобы вести полностью фальшивую жизнь. В ней он обзавелся множеством хороших друзей, принадлежавших к среднему классу и искренне веривших, что их знакомый является крупным и хорошо оплачиваемых специалистом в области «коммуникаций». Герман любил использовать это слово, из-за чего окружающие считали, что он занимается либо книгоиздательством, либо кино, либо телевидением, а то и состоит на важной правительственной службе.

Его политическая деятельность продолжились в центрально-африканской стране Талабво, где он умудрился занять пост вице-президента. Там, где ваш банковский счет в Швейцарии был не менее важен, чем обладание «Мерседесом-Бенц», где единственным человеком в радиусе восьмисот километров, не пытавшимся устроить государственный переворот, был сам президент, и где в случае свержения президент запросто мог утянуть за собой в могилу вице-президента, Герман научился виртуозно врать и мгновенно чувствовать приближение опасности.

Теперь, когда он вернулся домой и обнаружил, что ему больше не надо отдавать львиную долю украденных денег Движению (которое попросту самоликвидировалось за время его отсутствия) и постоянно иметь дело с политиками и военными (по большинству из которых реально плакала психушка), Герман решил использовать все свои кровью и потом заработанные знания в целях исключительно личного обогащения.

Вот почему он оказался здесь. Ему довелось дважды работать с Джоном Дортмундером, и Герман сохранил самые приятные воспоминания об обоих делах. В первый раз его пригласил Энди Келп, с которым он был знаком прежде. План оказался очень интересным: они украли целый банк, и у него было достаточно времени, чтобы поработать с сейфом. Не сказать, что все закончилось полным успехом, но в команде подобрались отличные профессионалы, и он получил неплохой опыт от сотрудничества с ними. Во второй раз он принял участие в спланированной Дортмундером операции, которая представляла из себя мошенничество с переодеванием. От этой работы он получил не меньшее удовлетворение.

Пилоты говорят, что любое приземление, не закончившееся авиакатастрофой, можно считать идеальным. Герман слегка подправил эту фразу для себя: любое преступление, не закончившееся в наручниках, можно считать идеальным. Исходя из этого критерия, работать с Джоном Дортмундером было одно удовольствие.

Вернувшись в Штаты и желая, чтобы коллеги узнали об этом, Герман первым делом позвонил Энди Келпу. Тот рассказал ему о планирующемся в Вегасе деле, и он понял, что обязан принять в нем участие. Неважно, какой куш он с этого поимеет, главное – его заметят нужные люди. После сегодняшней ночи все заговорят: «Герман вернулся. Все так же хорош».

Хотя нет! Они скажут: «Герман вернулся. Хорош, как никогда».

***

Ночью возле коттеджей было темно и практически безлюдно. Дети туристов сидели по номерам и смотрели телевизор, а их родители и другие взрослые постояльцы отеля «Гайети» торчали в казино или группами сидели в кафе, хвастаясь друг перед другом, как им замечательно отдыхается. Сухой воздух пустыни слегка охладился и казался почти приятным, но единственными, кого можно было встретить сейчас снаружи, были многочисленные сотрудники отеля и прибывшие на усиление охранники. И еще ночь кишела грабителями.

Источая уверенность официального лица, находящегося на важном задании, с папкой подмышкой, Герман по неосвещенной дорожке направился к единственному пустующему в данный момент коттеджу номер три, расположенному по диагонали от задней стены дома, из которого только что вышел. (Все остальные коттеджи, расположенные вокруг Пушечного озера, были набиты охранниками).

В подобных отелях уже давно нет обычных ключей. Каждая дверь имеет электронный замок, реагирующий на определенный магнитный импульс. Все старые навыки взломщика, с привычными ломиками, отмычками и поддельными ключами, канули в Лету. Но новые технологии для того и появляются, чтобы их обманывать. Магнитная карта, которой Герман открыл дверь коттеджа номер три, не принадлежала кому-то из персонала отеля, а была изготовлена криминальными умельцами в Нью-Йорке. Она была чужаком, коварным лазутчиком, птенцом кукушки в чужом гнезде. Но Герман уверенно подвигал сю туда-сюда, на замке загорелся зеленый огонек, и дверь открылась.

Коттедж номер три был поменьше первого. Поскольку здесь давно никто не жил, воздух в нем имел легкий химический запах, исходивший от лежащего па полу ковролина, Герман быстро прошелся по дому, включая свет и делая пометки в своей папке. В конце концов, он оставил дежурное освещение только в кухне, над белым разделочным столом рядом с раковиной.

У входной двери Герман задержался, вытащил из кармана жилетки рулон скотча и тщательно заклеил магнитный замок, чтобы не дать ему сработать. Он не собирался тратить всякий раз время, чтобы открывать дверь с помощью своей волшебной карты. Шпионы, политические деятели и прочие любители помещают на дверь скотч горизонтально, чтобы знать заранее, не проник ли кто-нибудь в дом в их отсутствие. Германа это абсолютно не заботило, и он наклеил ленту вертикально, так, чтобы снаружи она оставалась незаметной.

Подготовив коттедж номер три, Герман направился вокруг Пушечного озера по дорожке, которую подсвечивали тусклые наземные фонари в форме цветков. Обогнув озеро, он подошел к охраннику, который стоял, заложив руки за спину, с умиротворенным видом человека, который наслаждается царящими вокруг тишиной и покоем. Честно говоря, это был никакой не охранник, а еще один знакомый Джона Дортмундера, которого звали Ральф Демровски. На нем красовался еще один комплект униформы, украденной из химчистки.

Когда Герман приблизился, Ральф улыбнулся и протянул ему правую руку. Чтобы не обижать партнера, Герману пришлось с неохотой переложить папку в левую руку и обменяться рукопожатием. Отойдя подальше и оказавшись в тени от деревьев, он тщательно вытер руку о смокинг и снял бейдж. Теперь Герман Джонс выглядел как красивый темнокожий мужчина в смокинге, один из гостей отеля, просто одетый лучше остальных. Даже сегодня изредка еще можно встретить в лас-вегасских отелях постояльцев, поддерживающих высокие стандарты одежды, заданные в старые добрые времена, когда здешними завсегдатаями были преимущественно главари мафии и арабские шейхи.

Герман вошел в отель с видом человека, размышляющего о покупке этого места. Он миновал работающее кафе и закрытые магазины, обогнул стойку, где дремал одинокий портье. Подходя к лифтам, он кинул взгляд на виднеющиеся у входа в казино игровые автоматы. Судя по виду находившихся там людей, газ еще не начал действовать.

Впрочем, времени у них еще предостаточно.

Герман поднялся на четырнадцатый этаж и по пустынному коридору, где из-за закрытых дверей доносилось бормотание многочисленных включенных телевизоров, направился в номер Энн-Мэри. «Классная телка»,– подумал он со знанием дела. Если Энди Келпу и была нужна подруга, то именно такая. Однако Герман не собирался делиться своим мнением ни с кем. Он не любил влезать в личную жизнь других, если только не рассматривал этих людей как потенциальных сексуальных партнеров. Ни Энди Келп, ни Энн-Мэри Карпино в их число не входили.

Тук, тук-тук, тук-тук. Условный сигнал. Дверь распахнулась, и возникшая на пороге Энн-Мэри одарила его скептическим взглядом.

– Обслуживание номеров,– возвестил Герман.

– Заходи.– Она пропустила его в номер и, запирая дверь, заметила.– Что-то ты долго.

– Видите ли, мэ-э-э-м,– продолжая оставаться в образе, ответил Герман,– у нас на кухне столько работы.

– Рада за вашу кухню. Я буду иметь это в виду, если соберусь там что-нибудь заказать.

– Спасибо, мэ-э-э-м, я передам ваши слова управляющему.– И Герман лучезарно улыбнулся.

Дортмундер и Келп, сидя на стульях у окна, напряженно вглядывались в ночной мрак. Дортмундер был в форме охранника, а Келп выглядел, как банковский аудитор: строгий черный костюм, круглые очки в черной оправе, темно-синяя бабочка в белую крапинку.

– Там все тихо,– сообщил Герман их отражениям в оконном стекле.

Оба повернулись и уставились на него слегка остекленевшими глазами, как люди, которые долго наблюдают за аквариумом.

– Очень на это надеюсь,– сказал Дортмундер.

– Нам не нужен шум,– добавил Келп.

– На редкость спокойная ночь,– заверил их Герман и тоже выглянул в окно.

Захватывающая картина. В темноте территория отеля едва угадывалась, и то лишь благодаря пунктирным линиям подсвеченных пешеходных дорожек, ведущих от Пушечного озера к гостевым коттеджам. Единственным хорошо освещенным объектом являлся бассейн: на его дне горели яркие прожекторы, придавая воде сине-зеленый оттенок и невероятную прозрачность. Являясь единственным источником освещения, бассейн выглядел намного ближе, чем на самом деле. Создавалась иллюзия, что можно открыть окно и смело шагнуть в него.

Герман завороженно смотрел вниз, пока не осознал, что эта картина едва не загипнотизировала его так же, как и Дортмундера с Келпом. Тогда он отпрянул от окна, усмехнулся и поинтересовался:

– Ну и что вы там пытаетесь разглядеть?

– Возможные проблемы,– ответил Дортмундер.

– Если что-то с ограблением пойдет не так,– пояснил Келп,– мы сразу увидим это отсюда.

– И они смогут незамедлительно свалить,– добавила Энн-Мэри.

– Это точно,– подтвердил Келп.

– Там показались чьи-то фары,– заметил Дортмундер и махнул в направлении служебной парковки и улицы Парадайз, идущей параллельно Стрипу.

Келп достал портативную рацию и сообщил:

– В случае возникновения проблемы я тут же предупреждаю парней, а Джон тем временем отправится за своим кольцом.

– А я выключаю свет,– подхватила Энн-Мэри,– и делаю вид, что всю ночь провела здесь, в полном одиночестве в этой огромной кровати.

– Бедняжка,– хмыкнул Герман.

Она многозначительно посмотрела на него.

– Это план два,– заметил Дортмундер.

– А также шесть и семь,– усмехнулся Келп.– Герман, а как у тебя все прошло?

– Весьма недурно. Джон, твой богач на грани срыва. Он там скачет, словно кошка на раскаленной крыше.

– Удалось сделать все, что запланировали? – заинтересовался Дортмундер.

Герман расплылся в широченной улыбке и заверещал.

– Большой белый масса, это оказалось раз плюнуть для бедного негра, сэр! – Прекратив кривляться, он продолжал.– Окно на кухне и окно в спальне выглядят запертыми, но достаточно одного рывка. Электрощиток расположен на кухне, и провод идет вниз. Но под этими домами нет подвалов, только бетонные плиты, так что провод, скорее всего, проходит сквозь нее. Дай ручку с бумагой, я накидаю для тебя схему.

– Давай,– согласился Дортмундер.

В комнате имелся круглый пластиковый стол «под дерево» с настольной лампой, который Дортмундер с Келпом отодвинули, чтобы им удобнее было смотреть в окно. Энди подставил к нему свой стул, а Энн-Мэри достала несколько листов бумаги и ручку с логотипом отеля. Герман сел за стол и быстро набросал очень толковую схему коттеджа, используя специальные архитектурные значки для обозначения дверей, окон, шкафов и прочих предметов обстановки, включая унитаз и плиту.

Закончив рисовать, Герман добавил:

– Четверо вооруженных охранников внутри и четверо – снаружи, но они все не местные.

– Усиление,– прокомментировал Дортмундер.

– Может, и усиление, но только они вообще здесь не ориентируются. Кстати, я подготовил третий коттедж. Дверь открыта, на кухне горит свет, так что ты сможешь легко его найти.

– Двину-ка я туда прямо сейчас,– решил Дортмундер.– Ты будешь моим Иоанном Крестителем.

Последние слова относились к Герману и означали, что тот отправится вперед, дабы убедиться, что на горизонте чисто.

– Хорошо.– Герман поднялся на ноги.

– А мы с Энн-Мэри будем следить за вами отсюда,– сообщил Келп.

Дортмундер в последний раз посмотрел в окно.

– Начинается самое интересное,– заметил он.

– Я бы тоже предпочел наблюдать за этим отсюда,– усмехнулся Герман.

– Даже и не думай,– ответила Энн-Мэри.