Уже четвертый раз Градец видел Нану: мюзикл, который до сих пор ему был непонятен, но он уже с этим даже свыкся. Бродвей распродавал британский импорт разными способами, и его никогда не волновало, существовала ли бродвейская публика и что она думала? Освещение с зеленоватым оттенком, дым и зеркала, погружение в дешевый парижский бар, все поют, все танцуют, все санкюлоты кружатся, кульминационный момент колоратуры, яркое отчаянье занавеса, громко и захватывающе, и дорого, каждый пени отчетливо выделялся на сцене, в водовороте декораций и сумасшедших эффектов — вот, собственно, и все. Зрители аплодируют актерам. Зал гудит как улей. Казалось, все верят, что действительно хорошо провели время.

Что касается Градеца, то ему понравился четвертый санкюлот слева. Кристалл Керрин, так она представилась ему. Какие же у нее стройные и сильные ноги! Подумать только, всего через несколько часов эти ноги сомкнутся вокруг него. Пока мрачная история Наны, гротесково декорированная, шла на сцене, Градец Краловц сидел на забронированном Кристалл месте — четвертый ряд, немного слева от центра — и наблюдал за ее ногами.

А потом все закончилось. Градец направился к служебному входу, где быстро исчезла Кристалл. Сильные ноги сверкали серебром из-под черной короткой юбки. Вскоре за омарами и бутылочкой Пуйи-Фюиссе в Bernardin она болтала о своей жизни и недавних увлечениях — пробах, костюмерах и занятиях (борьба на мечах у нее хорошо получалась), парикмахерах, проблемах с агентами, закулисные сплетни о мюзикле Нана — а Градец сидел напротив нее, молчал и невнимательно улыбался, глядя на лицо девушки. Ее рот прекрасен и грех было бы им не воспользоваться, но больше всего его заинтересовали ноги.

Около часа ночи такси отвезло их к посольству. Все было тихо. Новая смена охранников, черпающая вдохновение в одежде наподобие полицейской, заступила на дежурство. Пара на воротах, эдакие Лорел и Харди, один толстый, другой тонкий, но оказалось, что они не тяготеют к юмору. «Харди» потребовалась масса времени, чтобы сравнить лицо Градеца с лицом человека на планшете. Но Градец не возражал, ведь меры общей безопасности занимают больше времени, но оно того стоит, в долгосрочной перспективе. Да, в самом деле.

Когда, наконец, Харди почувствовал, он сможет ужиться с мыслью, что мужчина перед ним и мужчина на фото — одно и то же лицо, Лорел по его указанию отпер ворота. Харди с угодливой улыбкой на лице махнул рукой в сторону какого-то мусора на земле и произнес:

— Извините, что занял ваше время, сэр.

Но мысли Градеца были заняты нижними частями Кристалл.

— Отлично, — ответил он и, взяв под локоток даму этого вечера, повел ее на корабль.

По дороге они столкнулись с сержантом смены, тощим малым пареньком, который подошел к ним:

— Добрый… — затем рукой подавил гигантский зевок и со слезящимися глазами попробовал еще раз. — Добрый вечер, посол. Я Фентон. Обстановка спокойная.

— Хорошо, — ответил Градец. — Продолжайте.

— Ребята благодарят за вашу заботу, сэр, — Фентон пошел следом за Градецом, отдавая при этом полуофициальный салют.

— Да, да, — сказал Градец, не слушая и продолжая двигаться.

Эти серебристые ноги в мягкой темноте быстро двигались рядом с ним в направлении корабля.

Как только Градец и Кристалл приблизились к кораблю, двое охранников прямо у входа подскочили со своих раскладных кресел. Оба улыбнулись и кивнули в знак приветствия. Один из них внезапно прикрыл рот рукой, зевок успешно ликвидирован. Градецу тоже захотелось зевнуть, но он остановил себя. Он не может себе этого позволить. Прежде чем уснуть, необходимо много чего сделать, много, ох, много.

На часах было начало третьего, когда Градец выключил свет и утонул обессиленный в объятиях дорогой Кристалл. Не было еще трех, когда грубые руки включили свет и толкнули плечо и голову Градеца. Грубый голос произнес:

— Проснись и пой.

Градец широко открыл глаза. Рядом с ним сидела Кристалл с открытым ртом, из которого вот-вот должен был раздаться крик, но еще одна сильная рука легла на ее губы, и крик вернулся обратно в тело девушки. В руке виднелся белый платок. Запах хлороформа наполнил комнату, и глаза Кристалл стали стеклянными.

Комнату заполнили мужчины в лыжных масках. В июне? Градец еще не отошел от сна с серебряными ногами, смотрел растерянно по сторонам и увидел лишь одно открытое знакомое лицо.

— Карвер! — закричал он при виде раболепствующей фигуры доктора Зорна возле двери.

Зорн отказывался взглянуть на него. Одной рукой он потирал другую, а при звуках своего имени дернулся всем телом.

— Карвер! — позвал своего бывшего одноклассника из осигребского политехникума. — Что происходит?

Но, то был уже не его старый друг Карвер Зорн, кто мог откликнуться на его просьбу. Нет, Зорн жалостно моргал глазами при виде иглы шприца, которую достал из небольшой коробки самый крупный и самый противный захватчик. Другой же незнакомец черты лица которого надежно скрывала ужасная фиолетового цвета лыжная маска, усыпанная отвратительными зелеными снежинками, произнес:

— У нас под контролем корабль.

Диддамс! Градецу хватило ума не ляпнуть это имя вслух. Вместо этого он уставился на приближающийся шприц.

— Это похищение! — орал он.

— Отлично, — донеслось из-под маски флегматичного Диддамса. — Я раньше этого не делал.