Теперь в гостиной стоял дым коромыслом, велся оживленный разговор, все обращались друг к другу, и каждый по очереди пытался что-то втолковать Кейт, которая всем кивала, улыбалась и ничего не могла понять. Бросалось в глаза, насколько раскованно и непринужденно держалась вся компания — не было и следа той настороженности, которую обычно испытывали люди при общении со мной. Вики тараторила без умолку, не успевая выговаривать слова, при этом она не могла усидеть на месте: подпрыгивала на кушетке, как перышко, хотя была пухленькой и кушетке от нее порядком доставалось; Эйб Селкин был искрометен и изящен, как тамада на банкете; Халмер — весь в разговоре, однако все же успевал наблюдать за остальными, оценивая их поведение как бы со стороны, но без сарказма; а Ральф Пэдберри, слегка подавшись вперед, методично вставлял четкие короткие замечания, используя для этого редкие секундные паузы.

Стоило мне войти в комнату, как разговор оборвался и все головы повернулись в мою сторону. Я нарушил воцарившееся молчание словами:

— Все в порядке, он ушел.

Эйб Селкин отрывисто бросил:

— Вы же понимаете, что он следил за кем-то из нас.

— Возможно, — согласился я.

— Что же теперь будет? — спросил Халмер. — Он что, так и будет висеть у нас на хвосте?

— Нет. Мы с ним заключили сделку. Он не трогает нас, а мы не трогаем его.

Халмер скривил губы в недоверчивой улыбке:

— А как мы его можем тронуть?

— Не будем доносить о попытке вымогательства.

Ральф Пэдберри, чеканя слова, произнес:

— Это еще ничем не доказано. Мы не можем возбудить против него дела!

— Пожалуй, — согласился я. — Но дыма без огня не бывает, и если мы поднимем шум насчет вымогательства, то это ему припомнят при первом удобном случае. Так что ему выгодней, чтобы мы держали язык за зубами, если даже, — тут я кивнул Пэдберри, — у нас почти ничего нет, чтобы привлечь его к суду.

— Похоже, старина, соглашение довольно ненадежное, — покачал головой Халмер.

— Так оно и есть. — Я опустился на стул. — Но мы выиграли небольшую передышку, — возразил я, взяв в руки записную книжку. Внимательно изучив ее, я продолжал, как будто перепалки с Ральфом Пэдберри не было и в помине. — Мы, кажется, остановились на Айрин Боулз. Проститутка, наркоманка, сидела на героине, не установлено никакой связи между ней и Терри Вилфордом или кем-нибудь из вас. — Я поднял голову. — Кто-нибудь знает, как она очутилась в вашем заведении?

Мой прием сработал; Ральф тихо сидел на стуле и внимательно, не прерывая, слушал.

На мой вопрос ответил Эйб Селкин:

— По версии полиции, Терри впустил ее в то утро в дом, потому что они были знакомы и в связи с каким-то общим делом, и она должна была смотаться к тому моменту, когда он вернется с Робин. Но она накачалась наркотиками и не ушла. Так что, когда Терри с Робин поднялись наверх, Робин увидела ее, схватилась за нож и кинулась кромсать их на куски.

Я спросил:

— А полиция располагает какими-либо доказательствами того, что Вилфорд был знаком с убитой?

Все молчали, и пришлось вмешаться Кейт:

— В газетах об этом нет ни слова, Митч.

— Хорошо. — Я сделал пометку в записной книжке и продолжал: — А теперь мне нужно будет поговорить с другими людьми, знавшими Вилфорда. Друзьями, врагами, бывшими подружками, родственниками, со всеми, с кем, по вашему мнению, мне не мешает побеседовать.

— А смысл? — спросил Селкин.

— Кто-то же его убил, — ответил я. — Все шансы за то, что этот человек его знал.

— А почему не тот, кто был знаком с девкой, — возразил Селкин. — С этой Боулз.

— Возможно, — ответил я. — Но убийство произошло у Вилфорда дома, так что, наиболее вероятно, убить хотели в первую очередь его. Убийца также мог являться связующим звеном между ними — то есть кем-то, кто знал и Терри Вилфорда, и Айрин Боулз.

Все с той же характерной для него улыбочкой в разговор вмешался Халмер:

— Кем-то вроде меня, например.

— Вполне вероятно, — согласился я. — Но я не сторонник той теории, что все чернокожие друг друга знают.

На его лице, стремительно сменяясь одно другим, отобразились удивление, гнев и удовольствие, затем раздался смех и послышались слова:

— Туше, старик, я пас.

— Тогда продолжим. — Я взял в руки карандаш и приготовился записывать. — А теперь — родственники Вилфорда.

— Из местных никого, — ответил Селкин.

Вики Оппенгейм снова захлебнулась потоком слов:

— Вы знаете, мы же все взаправду не уроженцы Нью-Йорка. Кроме ну разве как Эйба и Халли, но они не в счет. Терри приехал из Орегона, из маленького городка в Орегоне.

— Усек, — сказал я. — А как насчет врагов?

Вики покачала головой.

— Терри все любили, — начала она.

Она бы продолжала развивать эту мысль, но мне не раз уже приходилось слышать подобные заявления из уст свидетелей, поэтому пришлось перебить ее:

— Так не бывает. Все имеют врагов, даже святые.

Вики рассмеялась и воскликнула:

— О-ох, никто и не говорил, что Терри был святым. — Тут ей с опозданием пришла в голову мысль, можно ли так отзываться о недавно усопшем; она зажала рот ладошкой и обвела нас виноватым взглядом.

От смущенной Вики наше внимание отвлек Селкин:

— Джек Паркер, вот вам и враг.

Пока я записывал это имя. Вики, позабыв о своем смущении, накинулась на Селкина:

— Нет, Эйб, ну что ты! Да ведь уже полгода прошло.

— Но с тех пор они так и не помирились, — возразил ей Селкин.

— А что было? — спросил я.

— Джек погуливал тут с одной пташкой, — ответил он. — Терри ее отбил, а потом та вернулась к Джеку.

— Как ее зовут? — спросил я.

— Энн, — ответила Вики. — Но Джек Паркер больше не злится на Терри, правда, ни капельки, Эйб. То есть, я хочу сказать, не злился. Было, да сплыло.

Селкин пожал плечами.

— Как фамилия этой Энн? — спросил я. Оказалось, что никто этого не знает: для них она была просто Энн. Я поинтересовался: — А кто-нибудь знает, как с ней можно связаться?

— Конечно, — сказал Селкин. — Она снова живет с Джеком. У них хата на Салливан-стрит, недалеко от Хьюстона.

Записав адрес, я продолжал:

— А кто еще? Я имею в виду врагов.

Они все на минуту задумались, а затем Халмер ответил:

— Ну, в любом случае не следует сбрасывать со счетов Бодкина.

Селкин, нахмурившись, покачал головой:

— Не перегибаешь ли ты палку, Халли?

Услышав это, Вики подпрыгнула на кушетке:

— Не больше, чем ты с Джеком!

Не желая, чтобы они сцепились между собой, я поспешил вмешаться и попросил:

— Расскажите мне про Бодкина.

Халмер начал рассказ:

— Когда Терри впервые сюда приехал, он поначалу якшался с этим самым Бодкином. Они вроде бы в колледже познакомились. А Бодкин был прихлебалой, знаете таких? Клянчил у других одежду поносить, жратву, выпивку, все такое. Когда кто с девчонкой встречался, тоже был тут как тут. У Терри была когда-то тачка, какой-то старый «моррис», так вот Бодкин взял его покататься и разбил на Седьмой авеню во время дождя. Знаете, рядом с заправкой «Эссо» у площади Шеридана? Врезался в багажник припаркованного там «линкольна» и бросил машину. А «линкольн» этот был какого-то доктора, и Терри ой как несладко пришлось.

— Терри имел на это полное право поступить так, как поступил, — вступилась за него Вики.

— Конечно имел, — примирительно произнес Халмер. — Не в этом же дело, крошка.

— И что же он сделал? — спросил я.

— Да так, проучил его немного, — продолжал Халмер. — Забрал у Бодкина магнитофон и еще какую-то дребедень, чтобы заплатить за «моррис», а самого Бодкина вышвырнул на улицу. Тот попытался пожаловаться на Терри, тогда Терри перестал прикрывать его с этим «моррисом», а у Бодкина не было прав. Кончилось тем, что он тридцать суток провел на исправительных работах.

— А что было потом?

Халмер пожал плечами:

— Да ничего. Бодкин больше не появлялся.

Селкин добавил:

— Все это случилось полтора года назад. Если бы Бодкин хотел свести счеты, он бы давно это сделал.

— Как зовут Бодкина? — спросил я.

— Как-то необычно, — сказал Халмер. — Вики, ты не помнишь?

— Пытаюсь вспомнить. — Она что было сил наморщила лоб и вдруг, резко щелкнув пальцами, вскричала: — Клод.

— Точно! Клод Бодкин! — Халмер повернулся ко мне и усмехаясь заметил: — Ну и имечко, правда?

— Сойдет, — ответил я, записывая в книжку.

— Уж чья бы корова мычала… — ввернула Вики Халмеру.

— Халмер Фасс? А что тебе не нравится? Имя как имя.

— Прекратите, — одернул их Селкин. — Мы здесь не шутить собрались.

Они оба мгновенно посерьезнели, а Халмеру почти что удалось согнать обиженное выражение с лица. Воспользовавшись наступившим молчанием, я поинтересовался:

— А друзья? Кроме вас, у него были близкие друзья?

— Вилли Феддерс, — сказал Селкин, — но он на лето уехал.

— А что с этой Крис? — спросила Вики. — Помните ее?

— Она вышла за моряка и переехала в Калифорнию или еще куда-то, — ответил Халмер.

Ральф Пэдберри с некоторой робостью наклонился вперед и спросил:

— А как же Эд Риган?

— Верно, — кивнул Селкин. И, обращаясь ко мне, объяснил: — Эд — парень, что живет в том доме, где жил Терри, пока не перебрался в «Частицу Востока».

— Адрес?

— На Одиннадцатой улице, на Восточной Одиннадцатой улице. Как же там? 318а. Здание на задворках, нужно обойти 318-й, и оно — за ним.

— Прекрасно. Еще кто-нибудь?

Подумав, они упомянули еще несколько имен и решили, что в данный момент близких друзей Вилфорда в городе больше нет. Случайные знакомые, но от них толку было мало. Поэтому я продолжил:

— Теперь поговорим по поводу «Частицы Востока». Кому принадлежала идея открыть заведение?

— Терри, — ответила Вики. — Он сначала обсудил ее с Эйбом, так ведь, Эйб?

— Он сначала обсудил ее с Джорджем, — возразил Селкин. — Они с Джорджем пришли ко мне, а потом мы втроем поговорили с Ральфом. То есть вчетвером, Робин тоже при этом присутствовала.

Ральф Пэдберри снова подался вперед и произнес, чеканя слова:

— Хочу сразу оговорить, я не был, собственно говоря, партнером в этом предприятии. Они пришли посоветоваться со мной по некоторым юридическим вопросам.

— Это я понял. А когда Терри пришла в голову эта мысль, у него уже было на примете это здание?

— Именно из-за помещения он и загорелся этой идеей, — объяснила Вики. — Эд рассказал ему про эту чокнутую религиозную общину, про здание и про все остальное.

— Эд. Эд Риган, ты хочешь сказать?

— Мать Эда принадлежит к этой общине, — сказал Селкин.

— Хорошо. Итак, у Терри возникла мысль, и он первым делом идет к Джорджу Пэдберри. Почему он начал с него?

Ральф Пэдберри ответил за своего брата:

— Джордж уже работал в паре подобных заведений, он знал, как вести дела.

— Он был управляющим?

— Нет, поваром.

— Хорошо. Потом они вдвоем пошли к тебе, — обратился я к Селкину. — Почему?

Селкин потер большим и указательным пальцами правой руки.

— Деньги, — объяснил он. — Они знали, что у меня водятся кой-какие деньжата, да и по натуре я деловой. Вот и стал управляющим.

— А Робин присоединилась к вам, потому что была подружкой Терри, так?

— Она у нас официанткой работает. То есть работала, — поправилась Вики. — И я тоже, мы с ней обе были официантками.

— А тебе кто предложил участвовать? — спросил я.

— Робин. Мы с ней еще со школы подруги.

— Ну а ты? — обратился я к Халмеру.

— Влип, как и Эйб, — ответил он. — У меня тоже были денежки. А потом, в наше время в любом деле цветные котируются. Как-никак расовая интеграция, пусть и по мелочи.

— Халмер у нас за механика по ремонту аппаратуры и всего прочего, — добавил Селкин. — И кухонное оборудование он тоже установил, столы собирал, да и остальную мебель.

Халмер с улыбкой кивнул Селкину:

— Спасибо, Эйб. Просто мне кажется, что дела, как таковые, не слишком интересуют нашего нового знакомого. Он ведь хиппи. — Он обратился ко мне: — Разве нет, мистер Тобин?

— Если я — «мистер», то уж никак не хиппи, — ответил я.

Он, рассмеявшись, сказал:

— Ну вот так и Эйб. Только рисуется, что ему все до фонаря.

— Кто предложил тебе работать в этом кафетерии, Халмер? — повторил я свой вопрос.

— Терри, — ответил он. — Они с Джорджем пришли ко мне на работу.

— Это куда?

— Ремонт стереоаппаратуры на Седьмой улице.

— Выходит, вы, ребята, ради этого кафетерия все побросали прежнюю работу?

— Пришлось, — сказал Селкин. — Чтобы открыть такое заведение, надо вкалывать на полную катушку.

— Надо думать. Ладно, поехали дальше. Ключи от входной двери? Надо думать, у каждого из вас они есть.

— Кроме меня, — поправил Пэдберри.

— Верно, кроме тебя. Ну а как насчет остальных — есть?

Все они кивнули в знак согласия.

— А как насчет посторонних? — спросил я. — Кроме шести партнеров — вас троих, Робин, Терри и Джорджа, у кого-нибудь были ключи?

Они покачали головами, а Селкин сказал:

— С какой стати еще кому-то давать ключ?

Я задал следующий вопрос:

— А та религиозная община, у которой вы арендовали здание? Разве у них нет ключа?

— Верно! — Селкин тряхнул головой, досадуя на самого себя. — Простите, как-то выскочило из головы.

— Может, и еще о ком-то забыли?

На этот раз они не на шутку задумались, но наконец решили, что нет, ни у кого, кроме тех, о ком говорили, ключей больше нет, и я продолжил:

— С кем вы поддерживали контакт из этой общины?

— С самой что ни на есть верхушкой, — напустив на себя важность, заявил Халмер. — С епископом, собственной персоной.

Селкин добавил более вразумительно:

— С Вальтером Джонсоном. Епископом Джонсоном, так он себя величает.

— А как называется их община?

— «Самаритяне Нового Света», — ответил Селкин. — Они теперь переехали на авеню А, в здание, фасадом обращенное к парку.

— Томпкинс-Сквер-Парк?

— Точно.

— Ладно. — Я просмотрел свои записи — вроде бы выудил все, что можно, для начала, затем попросил Селкина:

— Будь добр, позвони епископу Джонсону и предупреди, что я хотел бы с ним встретиться. Объясни, что представляю вас.

— Будет сделано.

— И Эду Ригану тоже. А также оставьте мне все перед уходом свои адреса и телефоны. Возможно, позже мне кто-нибудь из вас понадобится. — Я поглядел на Халмера, увидел, что ему не терпится вставить какое-то замечание, и добавил: — По причинам самым разным — пока еще и сам не знаю, Халмер.

Он ухмыльнулся:

— Я же ни слова не сказал, мистер.

— Пока что все, Митч? — спросила Кейт.

— Во всяком случае, мне больше ничего не приходит в голову. Если я только ничего не упустил — тогда пусть меня поправят?

Желающих не нашлось, и Кейт предложила:

— Тогда, наверное, все хотят освежиться. Чаю со льдом?

Они принялись за холодный чай с печеньем, все, кроме Ральфа Пэдберри, который в таком разношерстном обществе по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке и, воспользовавшись случаем, попрощался, принес сбивчивые извинения и улизнул. Остальные трое остались, вступив с Кейт в гораздо более дружескую беседу, чем позволили бы себе, оставшись со мной… В нашем доме, вопреки обыкновению, воцарилась атмосфера непринужденного общения.

Ребята ушли около одиннадцати, наперебой предлагая свою помощь, воспользоваться которой вовсе не входило в мои намерения, и не успела за ними закрыться дверь, как Кейт незамедлительно высказала свое мнение о том, что все трое — прелесть, и добавила:

— Ты же не думаешь, что кто-то из них может быть причастен к такому гнусному преступлению?

— Я пока еще ничего не думаю, — ответил я.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Позвонить пару раз по телефону и лечь спать. Сегодня уже поздно чем-либо заниматься.

— Митч, — объявила она. — Я рада, что ты за это взялся.

— Вижу, — сознался я со вздохом и пошел звонить двум своим старым приятелям из полиции, тем, которых я даже при нынешнем положении вещей мог все еще считать друзьями. Мне хотелось выяснить, есть ли у следователей реальные, а не чисто умозрительные основания предполагать, что Терри Вилфорд и Айрин Боулз поддерживали контакты между собой до убийства. Я попросил их обоих сделать это для меня; и в ответ услышал, что они попытаются, но твердо ничего не обещают, и я отправился в постель.

Мне было не до сна. Я все время, помимо своей воли, думал об этих убийствах, и у меня в голове мелькало множество отрывочных мыслей, возникали отдельные картинки, никак не связанные между собой. Рано или поздно они, как крошечные отрезки проволоки, притянутся друг к другу, как магнитом, и сольются в стрелку, указывающую на чье-нибудь лицо, но пока это была лишь хаотичная мозаика из пестрых кусочков, черточек и линий, как имеющих, так и не имеющих прямого отношения к делу, представляющих собой тем не менее отдельное имя или отдельный факт. Я лежал, глядя в потолок, пытаясь разобраться в чехарде собственных мыслей.

Незадолго до полуночи зазвонил телефон. Это был Халмер.

— Я у Вики, — сказал он. — Донлон нас преследовал. Он где-то поблизости.

— Кроме слежки, он ничего не предпринимал?

— Нет.

— Он вас пытается напугать, не дайте себя втянуть в историю.

— Я останусь здесь на ночь, — заявил он. — А то мало ли — вдруг этот гладкий кот полезет к Вики.

— Если еще что-нибудь случится, свяжись обязательно со мной, — наказал я.