Улицы начали заполняться народом. Дети с воздушными шарами, взрослые с прохладительными напитками, запасшись шезлонгами, спешили занять лучшие места на тротуаре Мэйн-стрит, где часа через два должен был начаться парад в честь колонистов, заселявших Запад.

Джон не спеша проезжал по улицам, которыми завладели пешеходы. Скоро проезд закроют для всех, кроме участников парада и машин специальных служб. Он поставил свою машину в красной зоне, где стоянка запрещена. В сущности, он не надеялся застать Коха на службе в десять утра в день парада, но с чего-то надо было начинать.

В вестибюле здания строительной корпорации стояла тишина. Пахло свежей краской и скипидаром. На неприметной табличке у лестницы Джон увидел нужные ему номера кабинетов: 100, 101, 102. Это всего несколько шагов влево. Прекрасное расположение. Еще бы, Кох человек успеха.

Первый кабинет был не заперт. В приемной горел свет, но за столом секретаря никого. Та же картина и в других комнатах, куда заглядывал Джон. Лишь в пятом по счету кабинете он услышал голоса. Судя по всему, говорили двое. Может быть, там было и больше людей.

Дверь была неплотно прикрыта. Джон слегка стукнул и распахнул ее. Двое сидевших в небольшой нише за кофе встрепенулись. Грант Кох, одетый небрежно, но со вкусом, как подобает процветающему бизнесмену, посмотрел на Джона холодно и раздраженно. Его грузный собеседник выглядел словно бульдог, натасканный на людей, готовый, если прикажут, разорвать пришельца на части.

Джон ходил по острию ножа годами. Он обладал способностью заранее чувствовать взрывную ситуацию, а теперь опасность прямо шибала в нос.

Джон не прикасался к оружию с тех пор, как побывал в лагере для новобранцев в Сан-Диего. Но интуитивно ему захотелось на всякий случай иметь за поясом старый кольт Патрика Шепарда.

— Так что, Стэнли, ты пришел выпить по моему приглашению? — спросил Кох, поднимаясь с гостеприимной улыбкой. Подобно огромной тени его собеседник тоже вскочил.

— Вернее, я пришел поговорить с твоим другом, "истребителем грызунов", который присутствует здесь.

— Ты имеешь в виду Леона? — беззаботно спросил Кох. — Он вовсе не истребитель крыс. Это один из моих лучших мастеров. Я, если хочешь знать, подумывал о том, чтобы поручить ему вести перестройку в доме Бетси. Он достоин такого почетного заказа…

— Подходящее задание, так как он уже побывал там. Правда, было слишком темно той ночью, верно, Леон?

У сообщника непроизвольно отвисла нижняя челюсть, и Джон позволил себе чуть-чуть позлорадствовать. Однако выдержанный Кох сверкнул белоснежными зубами, расплывшись в широкой улыбке.

— Джон, старина, ты, видно, перегрелся сегодня на солнце.

Кох жестом указал на ломившиеся от дорогих напитков полки бара.

— Не хочешь ли выпить? Как я припоминаю, ты любитель текилы.

Джон, не обратив внимания на приглашение, смотрел не отрываясь в лицо красавчика Коха.

— Где резервуар, Кох? — спросил он в упор.

— Какой резервуар?

— Я догадался — он под медицинским центром, который ты подарил городу из "гуманного" желания делать добро. Хотя и павильон "Мороженое" тоже не следует исключать.

Добродушная ухмылка Коха превратилась в злобный оскал.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о хранилище для бензина, которое находилось под заправочной станцией твоего прадеда. О том самом, откуда была утечка. А может быть, там изначально находилась дыра. — Заметив быстрый нервный взгляд Леона в сторону Коха, Джон собрал волю в кулак, готовясь отразить нападение. — Или вообще никто и не пытался устранить источник пожаров? Может быть, твой прадед подкупал инспекторов, как ты пытался откупиться от Майка Шепарда.

— Как ты узнал… — Кох спохватился, но слишком поздно.

Джон был разочарован легкостью, с которой был обличен Кох. В сущности, ему даже хотелось, чтобы в тот момент этого не произошло.

— Я ничего не узнал. Просто интуиция профессионала. Выглядит весьма убедительно, а? Ну конечно, не обошлось без анализа фактов и логики событий.

Джон говорил, обращаясь к Коху, но все время держал в поле зрения его сподвижника Леона.

— Скажите одно слово, мистер Кох, и от этого нахального пожарника-клеветника останутся одни воспоминания.

— Это преждевременно, Леон. Пока, во всяком случае.

Нацепив на физиономию циничную улыбку матерого политикана, Кох направился к стенному сейфу, спрятанному под фотографией, набрал код и распахнул тяжелую стальную дверь. Отступив назад, он дал возможность Джону увидеть аккуратно сложенные внушительные пачки денег.

— Я предложил Майку не менее четверти миллиона долларов. Ради тебя я удваиваю сумму.

— Ты, говоришь, предложил? Значит, он дал тебе от ворот поворот?

— Ну да, старый идиот. Прочитал мне целую душеспасительную лекцию, будь она проклята, словно я несмышленое дитя. Все твердил: дает мне неделю сроку, чтобы я сообщил о поврежденном резервуаре в управление по экологическому надзору. Иначе, мол, он сделает это за меня.

— И тогда ты убил его.

— Нет, он умер на пожаре в здании оперного театра до того, как истекла неделя.

Стэнли подозрительно покосился на грузного, злобно ухмылявшегося Леона.

— Очень и очень жаль. Я все делал, чтобы мирно договориться с Майком. Как-то даже подстерегал его Ночью по дороге домой словно перепившийся юнец. Понимаете, таким…

— Леон, — прервал его почти ласково Кох, — шеф Стэнли сам прекрасно знает, как перепиваются юнцы. Верно ведь, Джон?

Джон спокойно слушал разглагольствования Коха.

— Я знаю и о том, как расплачиваются, Грант. Как у нас говорят: да, она сука, но ты должен удостовериться в этом сам.

Кох растерялся: у него не было надежного алиби.

— Послушай, Джон, я сомневаюсь, что правда на твоей стороне. Но подумай, что произойдет с Грэнтли, если эти фанатики из управления по экологии заставят нас вскапывать улицы и проверять все подземное хозяйство. Многие достойные люди потеряют огромные доходы и разорятся.

Джон не сомневался, что именно так и будет. Разумеется, и Майк думал об этом же. Возможно, он колебался, брать ли на себя такую ответственность.

— Судьям достаточно будет взгляда на этот королевский банк, чтобы взыскать штраф, который покроет все затраты. Тому же, кто отбывает в государственной тюрьме в Пендлтоне десять или двенадцать лет, не нужно особенно много денег на карманные расходы. Лишь на сигареты да на кока-колу.

Темно-красные пятна поползли по чисто выбритому подбородку Коха.

— Бери деньги, Стэнли. Или — обещаю тебе — горько пожалеешь, что не взял.

Кивнув обоим, Джон направился к двери.

— Стэнли!

— Ты что-нибудь забыл, Кох? — Джон повернул голову.

— У меня бригада собрана, чтобы на следующей неделе начать работы у Бетси. Я бы очень не хотел, чтобы один из ее малышей был случайно ранен упавшим бревном или даже… убит.

Джон долго не мог забыть пять молниеносных шагов, которыми он пересек огромный плюшевый ковер, и звериный страх, вспыхнувший в бегающих глазах Коха. В памяти осталась только холодная как лед ненависть, ударившая в голову и придавшая силы. Он рванул за ворот щегольской рубашки Коха.

— Даже не смей думать об этом, мерзавец. Или, клянусь могилой Патрика, я лично сожгу тебя живьем.

Это было сказано уверенным бесстрастным тоном.

— Не пугай меня.

— Я никогда напрасно не пугаю, Кох. Другим порядочным людям в городе тоже известна тайна бракованного резервуара.

Кох прошипел сквозь зубы проклятие, но Джон уже направился к выходу.

Дом казался еще пустынней — словно покинутый после смертоносного шторма корабль. Джон обдумывал следующие действия, пока шел через вестибюль. Прежде всего надо найти Тома Биллингса. Затем, если тот не захочет принимать срочные меры, придется самому звонить в управление по экологии.

Все еще погруженный в свои мысли, он вышел из здания и оказался в двух шагах от своей машины, когда заметил старого Шона и Бетси, запрягавших симпатичную палево-чалую кобылу в видавшую виды шепардовскую коляску, предназначавшуюся раньше для бегов. Боже, как мальчишка-Джон ненавидел этот древний тарантас, который должен был красить в наказание за свои прегрешения! Жаль только, что не всегда удавалось так легко искупать ошибки, как в отроческие годы, подумал он, устремляясь к Бетси.

Близнецы своим сверхчувствительным радаром обнаружили его первыми. Между ними оставалось еще добрых десять ярдов, когда они понеслись к нему наперегонки. Их длинные юбки, какие дети переселенцев носили в прериях, развевались и били по щиколоткам. Улыбки сверкали так, что могли бы осветить танцевальный зал.

— Смотри, Джон, у нас чепцы!

— Да, как в старые времена. Такие носила наша прапрапрапрабабушка, — заметила пунктуальная Мэри.

— Ты упустила еще одно "пра".

— Нет, не забыла!

— Нет, забыла!

— Вы в них выглядите очаровательно, — вмешался Джон, содрогнувшись от печальной мысли: ему не быть больше свидетелем таких милых споров.

Чепцы были сшиты из белых и голубых атласных лент. Но они разные, спешила пояснить Анжелика.

— Видишь, на моем фиалки, а у Мэри — хвастливые распустившиеся розы. Мне фиалки нравятся больше, а тебе?

Под перекрестным огнем щебета близнецов Джону внезапно показалось, что отвратительная сцена в офисе Коха ему просто померещилась. Но в крови все еще кипело холодное бешенство, и удары пульса тяжело отзывались в голове.

— Сказать по правде, мне нравятся оба чепчика, — ласково сказал Джон, боясь обидеть малышек.

В тот же миг повеяло ароматом сирени, и он встретил грустный взгляд голубых глаз Бетси.

Старомодный костюм с корсетом для верховых прогулок превратил ее талию в тростинку. Длинная юбка скрывала ноги. По мнению Джона, этот наряд придал Бетси еще большую утонченность и загадочность.

— Ты должен выбирать — это правило, — настойчиво заявила Анжелика.

— Ах, правило?

С торжественным видом он перевел взгляд на фантастическое сооружение из бархата, страусовых перьев и цветов, украшавшее старинную прическу Бетси.

— Ну тогда я скажу, что мне больше всего нравится головной убор вашей мамы.

Девочки дружно выразили свое разочарование, а Джон и Бетси обменялись долгим многозначительным взглядом.

— Доброе утро, — спохватился он.

— Доброе утро, — ответила она, едва шевельнув губами, и Джон заметил в уголках рта след усиленно сдерживаемой душевной муки. — Похоже, выдался хороший денек для парада.

— Да, чересчур хороший. Я надеялся на дождь.

— Но тогда бы парад отменили.

— В этом-то и весь смысл.

Нельзя было не заметить, как измучен и устал Джон. И в глазах снова та же пустота, отрешенность, как на поминках Майка. Но ведь и у себя она обнаружила в последние недели темные круги под глазами.

— Я слышала, на тебя посыпались жалобы за твое решение отменить фейерверк в четверг.

— Ничего, я выдержу.

Любому со стороны показалось бы, что двое старых друзей беспечно болтают среди веселящейся толпы. Но каждый ошибся бы, подумала Бетси, снимая ниточку с рукава Джона и улыбаясь.

— Конечно, я уверена в тебе.

Джон обратил внимание, что дети вертелись у беговой коляски вместе со старым Шоном и спорили за право сидеть рядом с Рози на задней скамейке. Пруди, сидевшая впереди, махнула рукой в ответ, потом показала пальцем на свой живот и изобразила на лице: скоро!

Усмехнувшись, Джон повернулся к Бетси и встретил ее внимательный вопрошающий взгляд.

— Я видела Энн Биллингс сегодня утром. Она сказала, что ты уже не интересуешься покупкой дома.

— Действительно так.

— Ну что ж, удачи тебе в Сан-Франциско, если мы не увидимся до твоего отъезда, — промолвила Бетси после небольшой паузы.

— Увидимся.

Ее лицо выразило сомнение.

— Вряд ли, Джон. Будем считать этот разговор нашим прощанием.

Душа и сердце Джона взбунтовались. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Он резко ответил:

— Если ты так хочешь.

Она кивнула, просияв улыбкой, а глаза тихо светились любовью и негой.

— Так будет лучше.

— Согласен. Но с одним условием.

Улыбка Бетси исчезла.

— С каким?

— Что ты отказываешься от контракта с Грантом Кохом и наймешь кого-нибудь еще для сооружения мансарды.

Она так удивленно взглянула на него, будто он голышом выскочил на улицу.

— Джон, я знаю, ты не любишь Гранта, но он правда делает строительные работы лучше всех в наших краях и берет с меня очень мало денег.

— Забудь про деньги! Я заплачу тебе разницу. Только откажись, хорошо?

— Нет. Это произойдет, если ты назовешь мне хотя бы одну убедительную здравую причину.

Терпение Джона лопнуло.

— Ладно. Тебе нужна причина. Готовящееся убийство — это как, с твоей точки зрения, достаточно убедительно?

Она с ужасом посмотрела ему в глаза.

— Ты шутишь. Не так ли?

— Что за наваждение! Неужели я напоминаю шута или клоуна в цирке?!

— Нет, ты похож на человека, которому надо хорошо выспаться и взять долгий отпуск.

У Джона вырвалось словцо, за которое в былые времена отец прошелся бы по его спине палкой, а затем он угодил бы в сарай под замок.

— Послушай, Рыжик, у меня нет времени объяснять, но поверь, я думаю только о тебе, девочках и о вашей безопасности.

Бетси лишь печально покачала головой. Ее сияющие глаза потухли.

— Если бы ты думал обо мне и девочках, то не оставлял бы нас. Ты бы из последних сил боролся за счастье войти в нашу семью, вместе делить и радости и горе. Но ты похож на флюгер. А я-то поверила в твою преданность и надежность. Впрочем, для чего я это говорю? Напрасно трачу время — и только.

Она ушла, держась прямо, с высоко поднятой головой. Но вдруг Бетси подобрала длинные юбки и помчалась изо всех сил к коляске. Там на сиденье притулилась будущая мама Пруди, прикрывая руками живот со своими "мальчиками".

Джон бросился вдогонку за Бетси. Старый Шон отвел младших девочек к повозке, в которую были впряжены лошади. Его выцветшие глаза выражали сильное беспокойство.

Бетси забралась в повозку, одной рукой обняла за плечи перепуганную роженицу. Лицо Пруди казалось серым, но когда Джон встретил ее взгляд, то прочитал в нем восторг.

— Эти два малыша пинаются и кувыркаются внутри, но они не казались мне живыми до этого самого момента. — Пруди заулыбалась, но сразу же вскрикнула от боли. Когда же отпустило, она снова обратилась к Джону: — А вот видите, я вам говорила — во мне сидят отчаянные шалуны.

— Иначе и не могло быть, милая.

Джон страшно перепугался, как стажер-пожарник на первом выезде по тревоге.

— Нам, пожалуй, лучше отправить ее в госпиталь, — сказала Бетси, оглядываясь вокруг. — С близнецами трудно что-либо предсказать, по опыту знаю. Порой они спешат.

— Так было и с твоими?

— Да.

— О Господи! — Ладони от волнения вспотели, и Джон вытер их о брюки. — Что еще может сегодня сорваться с рельсов?

Пруди засмеялась.

— Останьтесь со мной, ладно? Вы оба. — Ее взгляд умолял и Бетси и Джона, но особую надежду она возлагала на него. — До приезда врача, не больше.

— Во-первых, мы лучше доставим тебя в госпиталь, иначе ты примешься рожать на улице, — пошутила Бетси, скрывая волнение.

Пруди улыбнулась, но потом застонала, согнувшись вдвое.

— Страшновато, — вздохнула она, когда боль отпустила.

Джон внимательно посмотрел по сторонам. Улица была забита гуляющими.

— Будет лучше отвести ее в мою машину. С такой огромной толпой без сирены не обойтись.

— Правильно.

— Оставайся здесь. Я пойду пригоню.

Джон взял руку Пруди и поцеловал.

— Держись, маленькая мама. Я не допущу каких-либо неприятностей с моим тезкой или его братишкой.

— А кто сказал, что именно Джон родится первым?

— Подожди и увидишь.

Он широко улыбнулся и поспешил за машиной.

— Я могу чем-нибудь помочь? — засуетился старый Шон.

— Позаботься о детях, — сказала Бетси спокойно. — Вообще, ты можешь покатать девочек во время парада; это доставит им удовольствие.

— Если ты так уверена, то пожалуйста!

— Да, я…

Конец ее фразы утонул в оглушительном грохоте, как будто полчища громовержцев обрушили на землю свой божественный гнев. Небо озарилось ярко-оранжевым пламенем, поднявшимся выше огромных вековых кленов.

Зрители и участники парада в своих экзотических маскарадных костюмах, еще секунду назад веселившиеся вовсю, бросились искать убежище. Насмерть перепуганные люди беспомощно метались в отчаянных попытках укрыться от сыплющихся сверху пылающих обломков.

Стэнли только успел добраться до своей машины, когда взлетела на воздух крыша здания строительной корпорации. Джон чувствовал себя уверенно и спокойно. Он завел машину, включил первую скорость и въехал прямо через стеклянную дверь в вестибюль.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы облачиться в защитную куртку и надеть противогаз. Кабинет номер 100, куда он вбежал, уже наполнился густым дымом, сквозь который с трудом различались предметы, дышать становилось нечем даже с противогазом. Джон, обладавший профессиональной памятью, без труда проник в личные апартаменты Коха.

Однако у самой двери его поджидала преграда — сплошная стена огня. Джон наметанным глазом обнаружил в глубине коридора огнетушитель. С его помощью он проложил себе путь, сбивая пеной языки пламени. Гранта он нашел лежащим у кофейного столика с полуавтоматическим пистолетом в руке. Глаза его были закрыты. Леон упал навзничь лицом вверх, посередине его лба зияла аккуратная рана. Джон решил, что он мертв, но Кох еще дышал…

Джон, полный энергии, не терял даром ни секунды. Он взял пистолет и засунул его за пояс брюк, затем взвалил бездыханного Коха на плечо и понес к выходу.

Дым становился гуще. Мутное облако закрывало лицевую пластинку и обжигало открытые части тела, но Джон, не останавливаясь, почти наугад, еле передвигая ноги, брел вперед, надеясь выйти из этого ада.

Сквозь непроницаемый дым он все-таки заметил красное блестящее пятно — это сверкала его машина, и Джон побрел в том направлении. Он уже поверил, что одолеет оставшийся путь, когда раздался новый мощный взрыв.

От сотрясения Джон потерял равновесие и упал вместе со своей ношей. Сам почти без сознания, оглушенный, Джон полз на руках и на коленях к распростертому на полу Коху, чтобы поделиться с ним остатком кислорода в баллоне. Откуда-то с тридцатифутовой высоты сорвалась балка и понеслась прямо на них. Джон инстинктивно рванулся в сторону, прикрывая Коха собой. Нестерпимая боль обожгла спину. А потом наступил покой — боль исчезла, растворившись в клубах белого пара.

Как только дежурная сестра уложила Пруди в одной из палат родильного отделения и заверила Бетси, что присмотрит за бледной, перепуганной юной роженицей, миссис Шепард-Вудбери выбежала наружу. Бетси спешила в отделение неотложной помощи, где раненых было еще больше.

Почти обезумев от страха и волнения, она остановила первого попавшегося ей навстречу мужчину в мундире пожарника. Это был молодой застенчивый новичок, которого она недавно видела в пожарном депо. Его лицо почернело от копоти, а правая рука была забинтована.

— Шеф Стэнли? Где он?!

Пожарник посмотрел в ее мертвенно-бледное лицо, полные отчаяния глаза и, поддержав за локоть, сказал:

— Пойдемте, я провожу вас туда.

В комнате дежурных сестер, куда он привел Бетси, стояла относительная тишина, хотя и здесь кипела работа.

Пожарник объяснил:

— Леди с лентой в волосах — старшая. Может быть, она скажет вам больше, чем Монку и мне.

Бетси оказалась одна среди врачей и медсестер, занятых спасением пострадавших. Они безмолвно творили благодарственную молитву доброму духу, назначившему Джен Фрик на дежурство этим утром.

— Джен, на минутку.

Недовольное выражение лица занятой неотложными делами медсестры сменилось приветливой улыбкой, когда она увидела Бетси.

— Кто у тебя пострадал? Неужели кто-нибудь из близнецов? Или старый Шон?

— Нет, они уже едут домой, надеюсь. То есть если смогут добраться. — Бетси схватила подругу за руку и отвела в сторону. — Джен, добровольцы-санитары только что принесли двух мужчин из торгового дома, перед тем как рухнула крыша. Так где они?

Джен посмотрела на две двери, белевшие в конце коридора.

— Сейчас один в хирургическом отделении.

Бетси впилась пальцами в руку подруги.

— А другой?

— В морге.

Какой-то сумасшедший тип включил в реанимационной аварийный монитор искусственного сердца, и назойливые сигналы "бип-бип" болезненно отдавались во всем измученном теле.

Джон попытался шевельнуть головой, но чудовищная боль, пронзившая шею, остановила его. Тогда он попробовал открыть слипшиеся веки, но ему удалось раздвинуть лишь узкие щелочки. Но даже проникшие сквозь них лучи света словно резанули по роговице, и Джон поспешил смежить веки. Он захотел поднять руку, однако кисть осталась недвижимой.

— Не пытайтесь двигаться, мистер Стэнли, — приказал чей-то нежный голос. — Скажите мне, что вам нужно, и я сделаю все.

— Бетси! — прошептал Джон. — Я хочу… Бетси…